Дом, где меня не ждали. Место у очага занято

1

— Ева!
Этот голос заставил меня вздрогнуть. Не хочу видеть этого человека больше никогда в своей жизни. Я оглянулась и увидела, что Кирилл вышел из машины и направился ко мне. Больше ничего не могу вспомнить.

Дождь стучит по крыше, стук болью отдается в голове. Отчего она так болит? Ничего не помню. Тихий женский голос что-то говорит, но не пойму слов. Ей отвечает мужчина тоже очень тихо. На лоб положили что-то прохладное, боль чуть-чуть отступила, и я провались в сон. Сколько спала, не знаю. Не пойму где я? В больнице? Нет, не похоже. Красивый, украшенный лепкой потолок. На столике свечи, в комнате легкий травяной аромат. Дорогой ковер на полу и огромная кровать, на которой лежу. Помню, как спускалась по лестнице, приставленной к стене дома, перекладина неожиданно треснула, и я полетела вниз. Чей-то крик и боль, больше ничего не помню. Я всех видела, но они меня не слышали и не замечали. Я, скорее всего, умерла и попала в другой мир. И догадываюсь, кто мне помог.

Мои мысли отвлекли шаги.

— Девочка, доченька моя! Ты очнулась. Эвелайна, скажи, зачем ты пошла к обрыву?

Так, понятно, это моя мама, а меня зовут Эвелайна. В голове стали мелькать чужие воспоминания, душу заполнила чужая боль. И снова сильно разболелась голова.

— Ты такая бледная, отдыхай. Мастер Элдрин осмотрел тебя. Ты упала с такой высоты, а переломов нет, только сильные ушибы. Особенно голова пострадала. Спи, моя хорошая. Немного позже лекарь придет для осмотра тебя перед сном. С тобой всю ночь будет наша старая служанка Мара.

Женщина поцеловала и вышла из комнаты. И снова нахлынули воспоминания. Вот маленькая девочка гуляет в саду с няней. Сегодня у них во дворце бал. Ей туда вход закрыт, в таком возрасте на бал не ходят. Но ей не грустно, она любит няню, с ней интересно. Она знает много сказок. И почти в каждой из них маленькая Эвелайна вырастает и становится королевой. И она верила няне. Она была помолвлена с герцогом со дня рождения, но она об этом не думала. Сейчас ее больше интересовали куклы и сказки.

Ее мама графиня Ливия и отец граф Годерик души в ней не чаяли. Несмотря на такую любовь, она была неизбалованным и спокойным ребенком. Магия в ней проснулась рано, она обладала стихиями огня и воздуха. Сначала с ней занимался отец, а потом наняли учителя. Девочка удивляла наставника своими способностями. Она могла легко избавиться от ранок и царапин, ушибы проходили просто от прикосновения ее маленьких ручек. Маг посоветовал отцу обратить внимание. У маленькой Эвелайны он заметил признаки магии жизни. Это очень редкий дар, который стоило развивать. В империи было всего три человека, обладающих таким даром.

Мысли прервал стук в дверь. В комнату вошел мастер Элдрин. Это был мужчина средних лет, красивый, хорошо сложенный, на висках появилась первая седина. Эвелайна вспомнила его. Он был придворным лекарем и часто наведывался к ней, хотя она никогда не болела. Правда, было всего один раз. Родители уехали куда-то, а она играла с дочкой служанки. Ей не запрещали играть с детьми слуг. Они вместе так громко пели песни, особенно старалась маленькая графиня. И, конечно, сорвала голос.

Мастер Элдрин быстро помог ей восстановиться, но три дня запретил разговаривать. Для нее это было страшным наказанием. Она обиделась, но потом простила. Лекарь был добрым человеком. Он объяснил ей, что это обязательно, иначе она потеряет голос и уже никогда не сможет петь. А голос у неё был действительно чудесным.

Мастер Элдрин сел в кресло и внимательно посмотрел на Эвелайну. Его беспокоила её бледность. Они немного поговорили, он оставил несколько бутылочек с жидкостью и дал указания Маре, чтобы она вовремя давала своей подопечной лекарства.

Они оказались совсем не противными, какая-то ароматная травка. Заснула она мгновенно и во сне снова вернулась в воспоминания погибшей молодой герцогини.

Как только император Каэларн узнал, что у девочки проявилась магия жизни, он отправил к ней опытного мага. Каэларн был доволен, он не ошибся, когда прислушался к совету пророчицы и настоял на помолвке своего племянника герцога Деарона. Он бы с радостью устроил помолвку с наследным принцем Элианом, но сын был помолвлен с принцессой соседней империи. Император успокоил себя тем, что в их род придет маг жизни.

Эвелайна взрослела и хорошела как в сказке не по дням, а по часам. Многие заглядывались на неё, девушка обладала яркой красотой и спокойным характером. Да и магом была сильным. Герцог Деарон был на пять лет старше. Он обучался в академии. Эвелайна занималась на дому, а экзамены ездила сдавать в академию в сопровождении охраны. Она видела, каким вниманием и популярностью пользуется ее жених в академии. Только вот её он не замечал. Поздоровается в присутствии отца и тут же исчезал, ссылаясь на занятость. Это очень задевало девушку, она не знала, что ей делать.

В академии училась подруга детства баронесса Леора. Она с родителями часто приезжала в замок графа. Их отцы знали друг друга и дружили. Леора иногда оставалась в семье графа, и тогда для девочек наступали счастливые времена. Она предложила Эвелайне проучить Деарона, спустить его с небес на землю.

В конце года студенты с третьего по пятый курс сдавали экзамены по боевому искусству. Деарон оканчивал академию, а Эвелайна перешла на второй курс. Она не могла участвовать в боях, но по настоянию императора ей, как лучшей студентке, разрешили. И, конечно, не без помощи императора её поставили в пару с герцогом. Деарон был в бешенстве, что ему придется сражаться с какой-то соплячкой, он побежал уговаривать императора помочь ему, но дядя отказался.

Под иллюзией герцог не узнал свою невесту. Он смотрел на напарницу с ненавистью и презрением. Ему было стыдно перед товарищами. Он считался самым сильным боевым магом, а ему в пару дали девчонку. Неизвестно, умеет ли она меч держать в руках. После первых ударов он понял, что перед ним соперник, не уступающий в силе и умении. Это бесило его, он чувствовал, что проигрывает. И перед тем, как упасть обессиленным, эта девчонка сделала так, что им засчитали ничью. Деарон видел довольное лицо дяди, и это выбило его из колеи. Он развернулся и быстрым шагом, почти бегом, покинул поле, где проходил экзамен.

2

Она проснулась от того, что кто-то нежно гладил по голове. Эвелайна открыла глаза и снова закрыла. Это сон, она ей просто снится. Рука была прохладной, боль в голове стихала. Она снова открыла глаза. Леора стояла и смотрела на подругу.

— Эва, я не снюсь тебе, я рядом.

Подруга села на край кровати и взяла ладошку Эвелайны.

— Какие у тебя холодные руки, ты очень бледная, но ничего, справимся. Я рядом, значит, теперь всё будет хорошо. Скажи мне, зачем ты пошла к обрыву и прыгнула с него? Так все говорят.

— Мы с тобой обязательно поговорим, но позже, когда хоть немного утихнет головная боль. Я обо всем расскажу. Не прыгала я, у меня такое чувство, что мне помогли, но об этом поговорим позже.

— Конечно, позже, сейчас главное восстановиться. Я буду рядом пока ты не поправишься. Если что-то нужно, я в соседней комнате.

— Откуда ты узнала о случившемся?

— Мне твоя мама отправила сообщение. Графиня Ливия прислала за мной машину, чтобы я как можно скорее прибыла во дворец герцога. Так что добралась быстро и в комфорте. Спи, я буду рядом.

Сна не было. Пришла Мара, заставила выпить отвар и ушла. И снова нахлынули воспоминания. Мама умерла, когда мне было семь лет. Два года мы жили вместе с папой. К нам почти каждый день приходила тетя Света, папина сестра. Папа сильно изменился. Он больше не смеялся, не играл со мной, перестал читать на ночь книжки. Я уже ходила в школу и сама могла читать, но мне так нравилось, когда читал он. Утром папа отвозил меня в школу, его водитель забирал в обед и до вечера я бродила по дому одна. Была, конечно, горничная, но она со мной не общалась. Мы почти не разговаривали, папа спрашивал как дела в школе, молча проверял уроки и уходил к себе в комнату. Иногда мне казалось, что там он плачет.

Я перешла в третий класс. В отношениях с отцом ничего не изменилось. Тётя Света стала чаще забирать меня к себе. Моя школа была недалеко от неё.

Папа изменился, он все чаще стал уходить куда-то по вечерам. Я спрашивала, но он не отвечал, просто обнимал меня и уходил. Как-то вечером он сказал, что в выходные к нам придет его знакомая, он хочет нас познакомить. Я расплакалась. Не хочу, чтобы в дом приходила чужая тётка, но папа, вместо того чтобы успокоить меня, сказал, что придётся смириться. Она будет жить вместе с нами в доме.

Тётя Катя не пыталась со мной подружиться, и я не рвалась общаться с ней. Я бы как-то её терпела, но у неё был сыночек Кирилл. Он был старше меня на три года и постоянно цеплялся. Долго старалась не замечать его, но когда он заявил, что я буду у него на побегушках и он будет спать со мной, мое терпение закончилось. Это взбесило. Хилый, прыщавый, с неприятным запахом изо рта он прижал меня к стене и смотрел в глаза, изучая мою реакцию. И получил. Он большую часть времени жил у бабушки и многое не знал обо мне. В последнее время он перебрался к нам и не давал мне проходу. Я уже три года занималась восточными единоборствами. Тётя Света с юности занималась тайским боксом и хорошо поставила мне удар. Мы с ней вместе ходили в спортзал. Папа об этом не знал, он окунулся в новую жизнь. Конечно, он иногда вспоминал обо мне, что-то спрашивал, но мне казалось, он не ждал ответа. Так, дежурные фразы.

Не раздумывая долго над словами Кирилла, ударила его. Из носа хлынула кровь. Он упал на пол и визжал как поросёнок. Я добавила ему еще немного. Прибежавшая на крики сыночка тётя Катя стала звонить отцу. А я ушла к себе в комнату, закрылась и позвонила тёте Свете.

Отец даже не захотел меня выслушать. Было очень обидно. Кирилл сказал, что я первая напала на него, а он даже не успел защититься.

— Выбирай: или я, или она, — визжала тётя Катя. И отец выбрал. Не меня.

В разгар скандала появилась тётя Света. Она не вошла, она влетела.

— Слушай, Олег, я считала тебя хорошим отцом, а ты поверил этому мелкому гадёнышу, а не своей дочери.

— Не смей так говорить о моем сыне. Я напишу заявление в полицию. Я это так не оставлю, — завопила мачеха.

— Пиши, только тебе придётся в ближайшие дни попрощаться со своим ублюдком и носить ему передачи. Все его нападки на Еву записаны, в доме стоят камеры, и твой сыночек пойдет на зону. Он уже в том возрасте, когда наступает уголовная ответственность.

Тетя Катя побледнела и упала в кресло.

— Олег, с этого момента Ева будет жить у меня. Я не позволю, чтобы какая-то тётка вместе со своим ублюдком испортили моей племяннице жизнь. Если ты попытаешься мне противостоять, я не посмотрю что ты мой брат. Тебя лишат родительских прав. Напомнить мне тебе, где я работаю?

Я никогда не видела тётю Свету такой.

— Ева, иди в комнату, начинай собирать вещи и отнеси их в машину, она открыта, а я поговорю с твоим отцом.

Вещи мы собрали быстро. Отец вышел попрощаться, но во мне что-то оборвалось в душе. Я не могла простить предательства. Он долго смотрел на меня, не решаясь подойти, а я отвернулась, не хотела его видеть. Мама никогда бы не дала меня в обиду, а он предал. Впервые в жизни я столкнулась с предательством самого близкого мне человека. Было очень больно, но рядом была тётя Света.

Так я стала жить у неё. Отец помогал, в средствах не было нужды.

После школы я поступила в университет. Тётя Света хотела, чтобы я стала юристом и пошла по её стопам. Она всю жизнь работала в Следственном комитете, но меня больше интересовали финансы.

С отцом мы не виделись, иногда он звонил, но разговоры были короткими. Я узнала, что Кирилл уехал учиться за границу, отец оплатил ему обучение. Тетя Катя подала на развод и ушла. Это произошло после того, как она узнала, что все имущество отца и его дело ещё при жизни мамы было оформлено на меня. Моя мамочка как чувствовала, что уйдет рано из жизни и позаботилась обо мне.

С Кириллом я не виделась, мы так ни разу не пересеклись. Мельком видела его, но желания общаться не было. После расставания с мачехой отец остался жить в доме сам. Я не хотела туда возвращаться, дом стал для меня чужим.

3

Почти месяц я провела в постели. Мне помогали подниматься Мара и Леора. Мы медленно передвигались по комнате. С каждым днём становилось легче, но головокружение не прекращалось. Ни разу мой муж, герцог Деарон, не зашел ко мне. Ладно, переживём, ещё не вечер.

Мне так хотелось выйти в сад, и вот этот день настал. Мара помогла мне одеться. Служанку, которая раньше была у Эвелайны, отправила, что-то мне в ней не нравилось. Позже разберусь что именно. А сейчас мы втроем: я, Мара и Леора шли по коридору замка. Мне так хотелось пробежаться от радости, что я выздоровела, но меня бы не поняли. В ближайшие дни выйду на площадку для спарринга. Займусь отработкой ударов, поработаю с мечом. Эвелайна неплохо владела им. Как только возвращу форму, займусь замком.

Задумавшись, я не сразу увидела идущую нам навстречу девушку. Красивая, стройная, с копной красиво уложенных русых волос. Так служанки не выглядят. Кто она? И тут же в памяти всплыло воспоминание. Это же Серинна. Так вот ты какая любовница моего мужа! Ну-ну, посмотрим кто кого. Понимаю, что она будет хвататься за любую соломинку, чтобы добиться своего. Мечтаешь меня убрать, посмотрим, получится у тебя или нет. Мне дали второй шанс, и я его не упущу.

Заметила в её глазах едва скрываемую ненависть, но она быстро опустила глаза и почти бегом прошла мимо нас, даже не поприветствовав. Она скрылась за углом, шагов не было слышно, значит, затаилась.

— Вот хамка, да как она смела не поприветствовать хозяйку! — возмутилась Леора.

Я остановилась и попросила Мару поправить пояс. Он мне не мешал, мне просто нужно было остановиться. Догадывалась, что нас слушают.

— Леора, где ты видела, чтобы на конюшне давали достойное воспитание. Происхождение не скрыть дорогой одеждой. Не обращай внимания, разберемся.

Было такое чувство, что Серинна готова выпрыгнуть из-за угла и размазать меня по стене. Понимала, что это детская выходка с моей стороны, но она подняла мне настроение. Мара и Леора шли молча, как-то странно поглядывая на меня.

Воздух был пропитан ароматом цветов, трав, пьянил. От его избытка слегка кружилась голова. Мы сели в беседке, куда Мара принесла нам чай. Необычно притихшая Леора молчала. Я не могла понять, что произошло.

— Что с тобой?

— Ты удивила меня и Мару. Всегда обходила Серинну стороной, старалась не сталкиваться с ней и вдруг такое?

— Это удар головой помог иначе посмотреть на всё вокруг. Пожалуй, я изменю правила жизни в замке. Думаешь, не понимаю, чего это будет мне стоить? Догадываюсь, но своего добьюсь любой ценой.

— Эва, тебе надо было раньше упасть с обрыва. Деарон был бы другим.

— За этот месяц я столько всего передумала и решила резко изменить свою жизнь. Ты со мной?

— Можешь на меня полностью рассчитывать. Я всегда с тобой и за тебя.

— Леора, ты обратила внимание на запах. Он присутствовал в коридоре, когда Серинна приблизилась к нам.

— Это очень дорогие духи. Деарон откуда-то привез их. Не каждая светская дама может по такой стоимости приобрести их. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что именно этот аромат я услышала, когда полетела со скалы. Вернее, мне помогли слететь.

— Ты можешь обратиться к императору. Серинне не сносить головы за то, что она подняла на тебя руку. Император в таких вопросах безжалостен.

— Но она может отказаться, заявить, что я оговариваю её. Подождём. Мне нужно полностью восстановиться, и тогда займёмся претворением в жизнь моих планов. За три месяца, что ты у меня будешь в гостях, уверена, мы если не всё, то многое сумеем сделать.

Чай был вкусным, погода чудесная, рядом верные друзья, я выздоровела. Жизнь продолжается, всё отлично.

Вечером, помогая мне раздеться перед сном, Мара наконец-то заговорила.

— Эва, что с тобой. Ты стала совсем другой. Не узнаю тебя.

— Хуже или лучше?

— Ты просто стала другой.

— Я осталась прежней, только не позволю больше никому меня обижать и унижать.

— Моя ж ты девочка, я так за тебя рада. Наконец-то ты повзрослела. Я всегда рядом, помогу и поддержу.

— Я знаю, Мара.

Обняла женщину и поцеловала её в щёку. Мара заплакала, но быстро взяла себя в руки.

Теперь каждое утро мы с Леорой занимались. Она неплохо владела мечом. Приемы, которым обучала подругу, вызвали немало вопросов. Я объяснила, что ещё в доме отца меня обучил наставник. Это Леора училась в академии, а я дома, только ездила в академию сдавать экзамены.

Воины, которые приходили тренироваться, стали присматриваться к нам. Их интересовала борьба. Через какое-то время они попросили обучить их. Пообещала, но сказала, что покажу им позже. Сейчас пока не восстановилась.

Это утро было замечательным. Проснулась с хорошим настроением, интуитивно ожидая, что вот-вот что-то должно случиться. И это что-то приятное. Не чувствовала угрозы.

Когда мы с Леорой пришли, на площадке уже тренировались воины, и среди них был Деарон. Что ж его сегодня привело сюда? Посмотрим. Мы поработали с мечом, потом стали отрабатывать удары. Во время передышки к нам подошел герцог.

— Мне рассказали, что ты тут моим воинам чудеса показываешь?

— Во-первых, не вашим, а нашим. Во-вторых, вас это не должно волновать. Вам нечем больше заняться, как наблюдать за тренировками жены?

Деарон не смог и не хотел скрывать раздражение.

— Как странно на тебя подействовало падение, осмелела. Посмотрим, что ты умеешь.

Он замахнулся рукой, будто собирался нанести удар. Секунда, и он лежит у моих ног на земле без сознания. Надо же какие мы нежные. Воины застыли и смотрели на меня с опасением. Пришлось заорать, чтобы они очнулись и привели лекаря.

Мастер Элдрин пришёл быстро, осмотрел и сказал, что ничего опасного, просто болевой шок. Герцога унесли. Элдрин посмотрел на меня заинтересованно и попросил найти время, чтобы встретиться с ним. Воины быстро разошлись, мы с Леорой остались одни.

— Да,Эва, теперь я верю, что у тебя всё получится.

4

Целую неделю я и Леора завтракали, обедали и ужинали сами. Мы не страдали от отсутствия герцога. Нужно будет спросить мастера Элдрина, что с моим мужем. Он не мог пострадать от моего приема настолько, что не в состоянии спуститься в гостиную. Скорее всего, он просто не знает как себя сейчас вести скрывается у себя под видом плохого самочувствия.

Утром управляющий передал герцогу Деарону, что сегодня вечером приедет граф Годерик. Эвелайна не догадывалась о причине приезда отца, плохого предчувствия не было. Было интересно, что отец задумал. Он бы не приехал просто так.

Граф Годерик прибыл поздно ночью, когда замок уже спал. Управляющий встретил его и проводил в комнату для гостей.

Рано утром Мара помогла одеться и уложить волосы, когда в дверь постучали. Вошел граф. Сначала я застыла, потом быстро подошла к отцу и обняла его.

— Папа, что случилось?

— В замке герцога есть мои люди, мне рассказали, что здесь происходит. Мне нужно было приехать раньше. Тогда бы ты не прыгнула со скалы. Прости меня, дочка, я не мог приехать раньше, задержали важные дела. Как только твое состояние улучшилось, мама вернулась домой, а мне пришлось уехать. Это было поручение императора. Ты же понимаешь, я не мог отказаться. Я во всем разберусь, не дам в обиду мою единственную дочь.

В гостиную спустились вместе. Деарон сидел за столом, а рядом с ним была Серинна. Весь её вид говорил о том, какую власть она имеет над герцогом. Она что-то тихо говорила ему, а он молча слушал, комкая в руках салфетку.

Граф Годерик обратил внимание, что рядом с Деароном сидит не жена, а какая-то дорого, но безвкусно одетая женщина. Он даже не пытался скрыть, что ему это не понравилось. Почти следом в гостиную вошел мастер Элдрин. Слуги, бесшумно двигаясь, расставляли блюда. Ели молча, никто не нарушал тишину. Серинна с виду покорная и нежная, пыталась играть роль великосветской дамы, но я -то знала, что под этой личинкой коварное и жестокое чудовище. Её голос разорвал тишину.

— Эвелайна, подай мне графин с яблочным соком, что-то жарко стало.

На долю секунды я растерялась, но мгновенно взяла себя в руки.

— Это с каких пор служанке с конюшни герцогиня должна подавать. Если так мучает жажда, иди к слугам.

Я не успела договорить. Отец резко встал и отбросил стул.

— Сегодня буду у императора. Доложу ему о вашем отношении к моей дочери. Пойдем, Эвелайна. Меня так ещё никто не унижал, не усаживал за стол рядом со слугами.

Странно, но на лице Деарона не было никаких эмоций, он равнодушно смотрел перед собой.

Мара вместе с одним из поварят принесли завтрак в комнату. Мы продолжили его в спокойной обстановке. Отец отправил кому-то сообщение, простился со мной и Леорой и ушёл. Мы решили отправиться в парк, но раздался стук в дверь. Мастер Элдрин извинился, что пришёл без приглашения, но я ему была рада. Леора ушла к себе, оставив нас наедине.

— Мне не терпелось встретиться с вами, герцогиня. Помню вас совсем крошкой, потом наблюдал уже повзрослевшей. Вы резко изменились. У меня немалый опыт, но я впервые сталкиваюсь с таким. Не узнаю вас. Вы стали иной, я такой вас не знал.

Конечно, иной, только кто ж ему в этом признается.

— Мастер Элдрин, после падения я многое переосмыслила. Так как раньше больше не будет. Не позволю никому разрушить мою жизнь. Я допустила немало ошибок, но все исправлю. Такой, как раньше уже не буду.

— Герцогиня, хочу, чтобы вы знали: я всегда на вашей стороне.

Мастер встал, чтобы уйти, но времени у меня было много, решила его расспросить. Я покопалась в воспоминаниях Эвелайны, она не знала об этом.

— Мне неловко об этом спрашивать, но мне больше никто не расскажет. Помогите, мне сложно будет изменить свою жизнь, если не буду знать подробностей. Вы знаете Деарона с детства. Откуда в его жизни взялась Серинна?

Лекарь сел на диван, молчал, видимо, обдумывая с чего начать.

— Да, Серинна действительно дочь конюха. Деарон с детства любил лошадей и часами пропадал на конюшне. Там он и познакомился с девочкой. Отец был не против его дружбы и игр с детьми слуг. Когда он подрос, его воспитанием занялся наставник. Дружить с Серинной он не перестал. Дети привязались друг к другу. Повзрослевшего Деарона отправили в военную академию. Возвращаясь домой, он всё свободное время проводил с Серинной. Сначала отец не обращал внимания, а потом понял, что совершил ошибку. Его сын был помолвлен с маленькой графиней, но общаться с ней не хотел, а к служанке бежал сломя голову. Он не раз говорил отцу, что разорвёт помолвку. После разговора с императором больше с отцом не спорил. Но и радости по поводу будущей женитьбы е высказывал. Меня как лекаря беспокоит его состояние. Что-то в нём изменилось, не могу понять.

— Я заметила, он почти ни на что не реагирует, будто ему все равно, что вокруг него происходит. Временами появляются какие-то эмоции, потом гаснут.

— Не раз настаивал, чтобы его осмотрели маги, но он наотрез отказывается. Изменения заметил после помолвки с вами, с каждым днём они становятся более явными.

Мастер Элдрин попрощался и ушёл. Мне нужно присмотреться внимательнее ко всему, что происходит вокруг. Не зря я столько времени прожила с тётей Светой, во мне проснулся сыщик. Не позволю Сиренне сломать мою жизнь.

5

За этот день я узнала немало. Всё нужно было обдумать, разложить по полочкам. Незаметно для себя провалилась в воспоминания Эвелайны.

Она каждое утро спускалась за газетами в холл, чтобы выбрать те, где писали о Деароне. Вот он в академии. Высокий, красивый, он выделялся среди своих однокурсников. А вот на этих снимках он на балу у императора. Сердце заныло от взглядов, которые бросали девицы на её жениха. А он стоит равнодушный, ни на кого не обращает внимания.

Он не любит её, девушка осознавала это. Ничего, после свадьбы он поймёт, как сильно она его любит. Её любви хватит на двоих, они будут жить долго и счастливо.

Храм Семи Сфер, где соединялись судьбы знати, восхищал своим величием и красотой. Его стены из светлого мрамора сияли под солнечными лучами, словно хранили в себе живой свет. Устремлённый в небо купол, украшенный росписью, завораживал. Изображения других миров и танцующих фигур богов — покровителей брака, чести и крови, притягивал к себе внимание. По высоким арочным окнам стекали лучи утреннего солнца, окрашивая белоснежное убранство в оттенки золота и меда.

Сотни гостей в шелках и драгоценностях заполнили зал. Это была знать, военные, придворные дамы и священнослужители. Впереди всех на возвышении восседал сам император Каэларн в тёмно-алой мантии с эмблемой огненного феникса на груди. Его присутствие превращало торжество в событие государственной важности. Это была не рядовая свадьба представителей знати. Женился его племянник, герцог Деарон. По левую руку от императора — наследный принц Элиан, светловолосый, с тёплым, внимательным взглядом. Один из немногих, кто сдержанно улыбался, наблюдая за происходящим.

Среди почётных гостей — граф Годерик и графиня Ливия, родители Эвелайны. Граф стоял неподвижно, с лицом, будто высеченным из камня, в расшитом золотом синем камзоле с родовым гербом на груди. Ливия в строгом элегантном наряде жемчужного цвета сжала тонкие пальцы, стараясь скрыть волнение.

Раздался перезвон хрустального колокола. Это был сигнал начала обряда. Гости встали.

По мраморной дорожке, усыпанной лепестками белых роз, шла Эвелайна. Медленно, с приподнятым подбородком и дрожащим сердцем. Её платье было сшито лучшими мастерами столицы. Тончайшая шифоновая накидка лежала на плечах, под ней серебристо-голубой атлас, расшитый лунными нитями. На волосах полупрозрачная фата с вуалью, а на лбу сапфировая капля, символ благословения богов.

Она смотрела вперёд на Деарона, своего жениха. Он стоял у алтаря в чёрном с серебром, словно ночь, расчерченная звёздами. Божественно красивые черты, прямая спина, руки, сжатые за спиной. Ни капли эмоции. Ни движения. Глаза смотрели поверх её головы, как будто он был здесь лишь телом, а разум далеко за стенами храма.

Эвелайна почувствовала, как по телу пробежал холодок, но не позволила себе остановиться.

Церемония началась.

Священник в алом одеянии зачитывал строки древнего венчального завета, в котором говорилось о союзе душ, заключённом не только людьми, но и богами. Горели семь высоких свечей, символизирующих вечные добродетели: честь, верность, мудрость, сострадание, долг, мужество и любовь. И если первые шесть горели ярко, то любовь едва тлела. Она жила лишь в мечтах самой Эвелайны.

Она сжала руку жениха. Он не отдёрнул, но и не ответил ей.

— Герцог Деарон, ты клянешься? — произнёс священник.

— Да, — прозвучал чёткий, ровный голос. Без эмоций, без чувства. Как будто он поклялся выполнить приказ.

— Леди Эвелайна?

— Да, — её голос дрогнул, но был полон тепла.

Когда кольца были надеты, и фата опущена, священник объявил:
— Отныне вы соединены кровью и судьбой.

Музыка вновь заиграла, зал взорвался аплодисментами. Зазвучали поздравления, подали первые бокалы игристого вина, люди бросали молодожёнам лепестки и монеты на удачу. Оркестр играл торжественную мелодию, и, казалось, сама природа улыбалась новобрачной.

Но на лице жениха так и не появилась даже тень улыбки.

После роскошного пира, танцев и нескончаемых тостов, когда гости начали расходиться, Деарон проводил Эвелайну до её покоев. Он шёл чуть впереди, как будто торопился избавиться от последней обязанности.

Она оглянулась, где-то вдали гасли факелы, и стены замка становились чужими. Деарон остановился, посмотрел на неё и только тогда заговорил:

— Отдыхай, герцогиня. Завтра будет тяжёлый день.

Он открыл дверь, молча дождался, пока она войдёт… и ушёл. Не оглядываясь.

Эвелайна осталась одна в роскошной спальне с огромной кроватью и зеркалами, отражающими её одинокую фигуру. Сброшенная фата, распущенные волосы, кольцо на пальце… и пустота за спиной.

6

Мара рано разбудила Эвелайну. Сегодня вместе с Леорой они решили устроить конную прогулку. Нужно было кое-что обсудить, а во дворце везде были уши.

Солнечное утро выдалось чудесным Лёгкий ветер шевелил высокие травы и доносил с побережья солоноватый аромат моря. Две всадницы неспешно выезжали из главных ворот замка. На небольшом расстоянии от них двигалась охрана из десяти человек. Это были лучшие воины графа Годерика. Отец Эвелайны оставил их в замке охранять свою дочь. Он не доверял герцогу и его бойцам.

Эвелайна ехала верхом на грациозной вороной кобыле по кличке Мираэль. Это была породистая красавица с изогнутой шеей, шелковистой гривой и умными, почти человеческими глазами. Её гладкая чёрная шерсть отливала синим под солнечными лучами, копыта ступали уверенно и мягко. Это была дорогая лошадь, подарок родителей Эвелайны.

Леора выбрала для прогулки пепельно-серого жеребца с белой проточиной на лбу — Аскриона. Его телосложение было мощным, движения быстрыми и порывистыми, как у дикого ветра. Он был менее послушен, чем Мираэль, но между ним и Леорой быстро установилось понимание и доверие.

Дорога пролегала по дороге через живописную поляну, утопающую в полевых цветах. Васильки, маки и золотистые лютики тянулись к солнцу, а над ними лениво кружили бабочки.

— Здесь нас точно никто не услышит, — тихо сказала Эвелайна, когда они свернули с основной дороги к прибрежной тропе.

Вскоре перед ними открылся захватывающий вид. С высокого утёса, обрывисто уходящего в бездну, открывался простор бескрайнего моря, играющего внизу всеми оттенками синего. Ветер вздымал белые гребни на волнах, и они с грохотом разбивались о скалы внизу. Пена поднималась к небу, словно дыхание моря.

Именно отсюда её столкнули. С этого места, где сейчас пели чайки и ветер трепал волосы. Теперь она вернулась с другой душой не как жертва, а как та, кто будет задавать вопросы и расставит всё по своим местам.

Эвелайна спешилась. Мираэль слегка всхрапнула, ощутив как хозяйка легко коснулась её шеи.

— Леора... Я знаю и ты уже знаешь, кто столкнул меня. Серинна сама в этом призналась. Никогда бы не пришла сюда одна, если бы не нашла у себя в комнате записку от герцога. Он написал, что хочет наедине, не в замке, поговорить со мной. Записка написана им, я хорошо знаю его почерк. У меня хранится несколько его писем. Ждала, а его все не было. Подошла к краю и смотрела на бушующее море. Услышала аромат духов и получила резкий толчок в спину.

— Ты думаешь, что Серинна сделала это с согласия герцога?

— Нет, не думаю.Деарон ведет себя так, как будто непричастен к моему падению. Я бы сразу почувствовала обман. Здесь что-то другое, не могу понять. Мастер Элдрин тоже заметил странное в состоянии Деарона.

Эвелайна подошла к самому краю утёса. Камни под ногами были гладкие, выточенные временем и ветром. Она опустилась на колени, провела рукой по сухой, шершавой поверхности. Ветер срывал с плеч её лёгкий плащ, трепал волосы, будто пытаясь прогнать с опасного места.

— Здесь, — прошептала она. — Именно здесь я стояла. До того как меня столкнули.

Леора, держа Аскриона за повод, насторожённо смотрела по сторонам, но молчала. У подруги был редкий дар не перебивать, когда молчание важнее слов.

Эвелайна закрыла глаза. И в этот момент на неё обрушился всплеск ощущений.
Ветер — резкий, резче, чем сейчас.
Паника — неясная, но жгучая.
Чей-то голос позади. Женский? Мужской? Не разобрать.
Толчок.
И вдруг полёт. Тело, отрывающееся от земли.
Крик, который срывается с губ.
Удар — и всё.

Она резко открыла глаза, сердце билось как у загнанной птицы.

— Я видела... Ещё раз убедилась, что это не был несчастный случай. Это была попытка избавиться. Холодная, продуманная. И, возможно, кто-то кроме Серинны имеет к этому отношение.

Леора медленно приблизилась, бросила взгляд в бездну внизу и вздохнула:

— Ты не могла это сделать. Да, тогда ты была другой. Ты позволяла собой управлять. Тебя не слушали. Но сама никогда бы не шагнула со скалы.

— А теперь пусть попробуют не услышать. Я не позволю этому замку попытаться проглотить меня снова.

Она поднялась, обернулась к лошадям. Мираэль нервно переступала с ноги на ногу, будто тоже чувствовала напряжение.

— Мне нужно знать всё: кто служил в тот день, кто куда ходил, что видела прислуга. Даже слухи. Особенно слухи.

Леора кивнула:

— Я достану тебе это. Но будь осторожна. Попытку убрать тебя могут повторить.

Эвелайна сжала повод и резко повернулась к подруге:

— Тогда пусть готовятся. Я больше не падаю. Теперь только поднимаюсь.

7

Серинна родилась в семье главного конюха. Её отец всю жизнь служил дому герцога, и запах лошадей, кожи и навоза был для девочки таким же привычным, как для дворянки аромат вин и бархата. Но она никогда не чувствовала себя служанкой. Уже тогда, ещё босоногая, с растрёпанной косой, она знала: этот замок когда-нибудь станет её. Она мечтала об этом и верила, что так и будет. Когда-то она собирала ягоды на болоте и встретила местную колдунью Ведану. Она и предсказала девчонке будущее.

С Деароном они выросли вместе. Он сбегал от учителей в конюшню, где она запросто управлялась с норовистыми жеребцами. Он был первым, кто поверил, что она необыкновенная, смелая, не то, что другие девчонки. Она первой, кто увидел в нём не герцога, а мальчика, который хочет быть свободным.

Серинне было десять, когда она впервые увидела, как мальчик в бархатной рубашке отчаянно пытался оседлать норовистого жеребца. Он был грязен, вспотел и выражался так, что даже старый конюх качал головой. Все слуги переглядывались, не решаясь вмешаться.

Она подошла, хрустнув гравием под босыми ступнями.

— Ты не справишься с ним, если будешь сжимать поводья, как петлю, — бросила она, скрестив руки.

— Я и сам знаю, — буркнул мальчик, не оборачиваясь. — Он упрямый.

— Он не упрямый. Он боится тебя. Ты злишься, и он злится в ответ.

Он резко повернулся. Лицо злое от усталости и стыда. И вдруг улыбка.

— Ты дочь Гревора?

— Да. А ты, думаю, сбежал от учителя истории.

Он снова рассмеялся, ей запомнился этот смех навсегда.

С того дня они стали неразлучны. Он приносил ей леденцы, она учила его говорить с лошадьми. Он рассказывал ей, как мечтает уехать куда-нибудь, где никто не будет указывать, на ком жениться. Она слушала и верила. Верила в него.

Любовь пришла не сразу. Сперва завязалась дружба, потом взгляды, прикосновения, встречи в ночи. Он обещал, что найдёт способ быть с ней. Она верила. Но однажды его вызвали и сказали: он обязан жениться. Девушка из древнего рода. Без вариантов. Без возражений.

Он не бросил Серинну. Он продолжал приходить. Продолжал шептать о будущем. Он хотел, чтобы она родила ему сына — наследника. У него будет сын не от благородной и холодной жены, а от той, кого он действительно любит. И она согласилась.

Но с тех пор в её сердце поселился яд.

Эвелайна, эта тихая, чужая, молчаливая герцогиня лишила Серинну всего, о чем она мечтала. Серинна терпела её, смотрела, как та ходит по замку, словно заблудившаяся тень, и ненавидела всё больше. А потом появилась возможность. Скала. Шаг. Молчание.

Но герцогиня выжила. Она вернулась и стала совсем другой. Серинна чувствует это кожей. Та, кто раньше молчала и боялась, старалась избегать встреч с ней, теперь смотрит прямо в глаза. Угроза. Соперница. Препятствие.

Серинна не отступит. В её сердце нет прощения. Только цель: убрать ту, что носит титул, который должен был быть её.

***

Теперь, много лет спустя после знакомства с герцогом, она стоит у зеркала в своих покоях. Её волосы уложены безупречно, губы подкрашены, на шее медальон, когда-то подаренный Деароном. В её взгляде хищная решимость. Улыбка холодная. Ни следа от той девочки из конюшни. Осталась лишь женщина, которая больше не собирается ждать, когда её выберут.

И если для этого придётся убрать герцогиню — так тому и быть.

Покои Серинны не были роскошными, но каждый предмет в нём напоминал о власти: зеркало в тёмной резной раме, кресло, где она позволяла сидеть только герцогу, сундук с нарядами, достойными герцогини. У неё не было титула, но было всё остальное.

Она сидела у туалетного столика, медленно расчёсывая волосы. В зеркале отражалось лицо без эмоций, спокойное, как гладь воды перед бурей. Серые глаза чуть прищурены, губы тронула холодная усмешка.

— Значит, она выжила, — прошептала Серинна, не отрывая взгляда от своего отражения. — И теперь считает, что может ходить по замку, будто ей здесь место.

Стук в дверь. Она даже не повернула головы:

— Входи.

Вошла служанка, молодая девушка стояла перед ней, опустив глаза в пол.

— Леди Эвелайна вышла сегодня за пределы замка. Верхом. С подругой.

— И куда направились?

— К прибрежным скалам.

Серинна замерла на миг. Затем поднялась.

— Хорошо. Пусть наблюдают. Пусть не теряют её из виду ни на минуту. И... — она подошла к девушке вплотную, её голос стал бархатным, почти нежным, — если ты хоть раз запутаешься в том, что нужно передавать мне, а что нет... я сделаю так, что ты пожалеешь, что родилась.

Служанка побледнела и быстро вышла.

Серинна вернулась к зеркалу. Снова уселась, словно ничего не произошло.

— У меня был Деарон, мой герцог. А она пришла, взяла всё по праву крови. Но кровь легко проливается, если задаться целью.

Она достала из ящичка шкатулку. Внутри лежала простая серебряная шпилька. На первый взгляд безделица. На самом деле инструмент. Проткнуть кожу. Влить зелье. Остановить сердце. Легко. Тихо. Без следов.

Серинна улыбнулась. Впереди был вечер, и ещё один шанс приблизиться к победе.

8

Я спускалась по лестнице. В холле ждала Леора, мы собрались пройтись по парку. Какие-то странные звуки заставили остановиться. Не могла сообразить откуда они шли. Кажется, кто-то плачет под лестницей. Так, кто это в моём замке так горько рыдает? Леора, увидев меня, направилась в мою сторону, а я пошла под лестницу. Там забившись в угол, сидела и плакала служанка. Да она же ещё ребенок!

— Давай-ка выходи. Ты кто?

— Я боюсь, она меня пообещала уничтожить.

— Кто она?

— Как кто? Наша хозяйка, Серинна.

— Хозяйка этого замка я. Выходи.

— Серинна говорит, что вы никто и она вас уничтожит. Не выйду, мне страшно, я жить хочу.

— Не хочешь, тогда продолжай рыдать и жди новых угроз от Серинны.

Я отвернулась и направилась к Леоре. Девушка робко шла за мной, не поднимая глаз.

Не оборачиваясь, спросила:

— Что ты умеешь делать?

— Могу красиво укладывать волосы. Многое могу. Я вам пригожусь.

— С этой минуты ты моя личная служанка. Как тебя зовут?

— Эмилия, ваша светлость.

Девушка обогнала меня и упала передо мной на колени.

— Ваша светлость, я буду всех богов молить за вас.

— Встань немедленно и не смей так больше делать.

Эмилия поднялась и стояла передо мной, опустив голову.

Сейчас поднимись в мою комнату, скажи Маре, что я тебя отправила к ней. Она расскажет, что нужно делать.

Я не задумывалась, правильно сделала или нет. Стало жалко девочку. Значит, Серинна хозяйкой себя считает? Ну-ну, разберёмся. Леора шла молча, давая мне возможность успокоиться.

Прогулка успокаивающе подействовала. Говорили о чем угодно, о моих проблемах не упоминали.

Свою новую служанку нашла в комнате. Они с Марой нашли общий язык и о чём-то оживлённо беседовали. Увидев меня, они стали наперебой рассказывать последние новости.

— А теперь спокойно по очереди. Кто первый?

— Я сейчас расскажу. Мара уже знает, — Эмилия старалась не волноваться. — В замке работает моя родственница из деревни. Она мне такое рассказала, просто ужас. Велела молчать и только вам рассказать. Она услышала, как Серинна давала указание своей служанке следить за вами. Она планирует сегодня ночью прийти к вам, чтобы убить.

Эмилия заплакала.

— Спокойно, позови Леору, обсудим, как будем встречать нежеланную гостью.

Ох, как же мне не хватает моей тёти Светы. Она бы нам быстро всё распланировала и навела бы здесь порядки. Придётся делать всё самой, хорошо, что Леора рядом. Две головы лучше одной.

Новость ошарашила всех. Никто ничего толкового не мог предложить, пришлось брать всё в свои руки.

Дала задание Маре и Эмилии приготовить одеяла. Сформировали из них фигуру и уложили в постель. Рядом повесили моё платье, в котором я была вечером. Леора приготовила записывающие артефакты. Она уже успела записать признание Серинны в покушении на меня, когда та хотела ударить меня вазой. Мы собирали факты. Чем больше их будет, тем лучше.

После вечернего чая свет не гасили, он всегда у меня в комнате неярко горел по ночам. Служанок отправили в свою комнату и велела закрыться. А я с Леорой запряталась за портьеры. Они были очень плотными, хорошо скрывающими нас.

***

Серинна не спала. Нервы были напряжены.

Сколько можно ждать? Сколько можно смотреть, как она улыбается слугам, как перед ней склоняет голову сам герцог, хоть и по привычке, но склоняет... Это моё место. Я знаю, как ему удобно со мной. Он не любит церемоний, не любит лжи. Он всегда возвращается ко мне, как возвращался с детства, с поцарапанными ладонями, с ушибами и глупыми мечтами. Он мой, только мой.

А она? Кукла с глазами лани и тихим голосочком. Думает, что может выжить только потому, что её спасли? Что теперь она что-то значит? Нет. Это я хозяйка. Я варила ему зелья, чтобы унять боль в раненом плече. Я ждала, когда он уходил в пограничные земли. Я мечтала о ребёнке, который будет моим и его.

И если она встала между нами... выполню задуманное. Я сделаю это быстро. Я не убийца, я просто восстанавливаю справедливость.

***

В спальне царила тишина, нарушаемая лишь слабым трепетом портьеры от ветра. В полумраке на кровати покоилась фигура, погружённая в сон.

Время тянулось, нервы напряжены, разговариваем шёпотом, прислушиваясь к каждому шороху. В руках Леоры артефакт наблюдения — прозрачная сфера с лёгким голубоватым свечением. Он фиксировал всё.

— Тсс, — прошептала Леора, почти беззвучно. — Она приближается.

Дверь приоткрылась почти неслышно. Серинна ступала мягко как кошка. На ней был тёмно-синий халат, волосы распущены. В руках — шпилька. Та самая. Незаметная. Острая.

Она подошла к ложу. Наклонилась. Взгляд её был пустым. В глазах не было ни страха, ни сожаления.

— Прощай, — прошептала она, — твой сон — последний.

Шпилька скользнула вниз, словно клинок. Но прежде чем её кончик коснулся одеяла, раздался щелчок. Сфера в руках Леоры зажглась ярким светом.

— Стоять! — мой голос прозвучал резко, я не ожидала от себя.

Серинна дёрнулась, отпрянула. В её глазах — шок и растерянность.

— Что это значит? — выкрикнула она, шпилька упала на пол, звякнув, словно кинжал.

Я вышла из тени, Леора была рядом, в её руках — артефакт.

— Ты проиграла. Всё записано. Каждое слово, каждый шаг. На твоей совести не просто ненависть, а покушение. На герцогиню. На меня, хозяйку этого замка.

Серинна побледнела. Она не думала, что Эвелайна способна на такое. Перед ней была не та девочка, которая плакала в саду.

9

Я сама аккуратно, стараясь не касаться руками, подняла шпильку с пола. Эта улика очень важная, она ещё пригодится. Теперь нужно не спеша обдумать, как использовать собранное против Серинны. Уже светало, я отправила Леору поспать, а сама ходила по комнате обдумывая, что делать. Спать не хотелось, мысли крутились в голове, но отвергала одну за другой. В итоге приготовила всё, что собрали и утром отправила служанку к секретарю герцога предупредить, что после завтрака я приду к нему в кабинет.

Кабинет находился в западном крыле замка, в самой тихой его части, где даже ветер звучал глухо. Дверь из тёмного ореха с коваными петлями была почти всегда заперта. Внутри царила выверенная, холодная роскошь.

Комната была просторной, но не кричащей. Дубовые панели на стенах приглушали звук, словно сама тишина была здесь в почёте. Над камином герб рода, выгравированный на металле, старинный, словно вытесанный из времени. Рядом пара мечей, которые когда-то держали в руках предки Деарона.

В центре стоял массивный письменный стол из чёрного дерева. Его поверхность была идеально ровной, с аккуратно разложенными бумагами, печатями, сургучом. Ни единой пылинки, ни следа беспорядка.

Слева от стола — полки, уставленные кожаными томами. История, стратегия, законы, военные дневники. Среди них пара книг на старом языке, с закладками и краями, потрёпанными от частого перелистывания.

У окна кресло с высокой спинкой и подлокотниками в форме львиных лап. Здесь Деарон часто сидел в молчании, глядя на море, которое отсюда было видно: тёмное, бескрайнее, как его мысли.

Запах в кабинете был особенный: смесь пергамента и тонкой ноты дубовой смолы. Здесь чувствовался контроль, власть и одиночество.

Даже свет проникал сдержанно: сквозь плотные шторы и высокое окно он ложился полосами на пол из отполированной чёрной плитки. Ни одной безделушки, ни намёка на сентиментальность. Это не было просто помещением, это была крепость.

Именно сюда вошла я, нарушая привычный порядок, чтобы впервые поставить мужа перед правдой, которую он не сможет игнорировать.

Дверь в кабинет открылась тихо, вошла без поклона, не спрашивая разрешения. В руках у меня была небольшая коробка с артефактами. Деарон оторвался от бумаг. Впервые за всё время на его лице появилось ни раздражение, ни усталость… а удивление.

— Миледи? — голос был хрипловат. — Что-то случилось?

— Да, случилось. Уже дважды.

Подошла к столу, поставила коробку и открыла крышку. Внутри лежала сфера наблюдения, второй артефакт с записью и шпилька.

— Что это? — нахмурился герцог.

— Попытка убийства. И доказательства. Я не пришла просить жалости. Я пришла говорить как герцогиня. Хозяйка этого дома. Жена.

Он не перебивал. Смотрел, как достаю сферу, активирую её. Пространство над столом вспыхнуло светом, и в воздухе развернулась сцена: Серинна, склоняющаяся над ложем; шёпот: «Прощай»; рука с остриём…

Деарон побледнел. Его пальцы сжались на подлокотниках кресла. Он впервые за всё время не пытался скрыть эмоций.

— Ты хочешь сказать, — медленно выговорил он, — что Серинна... пыталась...

— Не хочу. Говорю. Вот доказательства. Была ещё одна попытка на скале. Я молчала, потому что хотела быть уверенной. Теперь я уверена. Вот запись её признания в том, что именно она столкнула меня со скалы.

Он встал. Тяжело, не как воин, а как человек, у которого под ногами треснул фундамент. Он прошёлся по комнате, остановился у окна.

— Это… невозможно. Она… — он замолчал, будто боялся сказать лишнее.

Я сделала шаг к нему. Злости не было, но голос получился стальным

— Ты не замечал, как она вытесняла меня. Сначала из твоего внимания. Потом из дома. Потом из жизни. Она не остановится. А ты... ты ей в этом помогал.

Он резко обернулся.

— Я не знал!

— Знаешь теперь.

Молчание. Слишком долгое. Слишком тяжёлое.

— Что ты хочешь? — тихо спросил он наконец.

— Справедливости, — спокойно ответила я. — И решения, достойного герцога.

Я оставила артефакты, это была копия, оригинал оставила себе. Шпильку тоже забрала. Повернулась, чтобы уйти, но перед тем как открыть дверь сказала:

— Вы сейчас профессионально сыграли свою роль. Я почти поверила вам, но это вы пригласили меня на встречу у скалы и передали записку. Она написана вашим почерком.

— Что? Этого быть не может! Я… Я этого не писал. Клянусь. Эвелайна, я не посылал тебе это. Я… даже не знал, что ты там была.

Мне не хотелось продолжать разговор, я ушла, не слушая, что говорит герцог.

10

В кабинете стояла привычная тишина. Эвелайна ушла тихо, не хлопнув дверью, не сказав ни слова. В комнате ощущался её след холодный, как сталь, и яркий, как вспышка боли.

Герцог сидел за столом, сцепив руки. Голова раскалывалась, виски пульсировали, мысли были спутаны.

—На неё покушались дважды, а я не заметил, не знал. А если бы не выжила?

Он резко встал, подошёл к камину, опёрся на его край и сжал кулаки.

— Серинна… Не может быть… Или может?

Он вспомнил её голос. Её прикосновения. Её преданность. Или иллюзию преданности. А теперь яд, ложь, кровь. Он не писал той записки. Он бы запомнил.

— Это значит, она подделала мой почерк. Использовала моё имя. Чтобы убить… мою жену. Эвелайна сказала, что это его почерк, маги подтвердили. Как и когда я мог написать?

Он снова сел, резко, тяжело. В голове всплыла сцена из прошлого: юная Серинна в конюшне, смеющаяся и запутавшаяся в соломе. Тогда думал, что это и есть любовь. Простая, тёплая, настоящая. Как он мечтал о сыне, о любви, о семье… без титулов, без договоров.

Но теперь перед ним встала другая женщина — Эвелайна. Пережившая боль. Упрямая. Не сломавшаяся. Та, кто пришла к нему с фактами, без слёз и без мольбы. Та, на которую он сам когда-то не удосужился даже просто смотреть.

— Я не знал её. И не захотел узнать. А теперь она стоит передо мной. Эвелайна оказалась сильнее, чем все, кого я знал.

Он был равнодушен к ней. Свадьбу пережил как самую страшную пытку в своей жизни. С тех пор они не общались, встречались только в коридорах замка, на обедах, завтраках и ужинах. Он не раз пытался поговорить с ней, но всё время что-то мешало. Надо признать, она очень красивая, умная, но между ними будто стояла стена. Деарон прошёлся по кабинету, он искал ответы и не находил. Остановился у окна. Скала виднелась вдали, за деревьями. Оттуда она упала.

— Если бы она умерла… Я бы и не понял, что потерял. Она не просто сильный боевой маг, она маг жизни, а это бесценно. В конце концов, она моя жена.

Он выдохнул и прошептал:

— Что ты наделала, Серинна?

Он ещё раз просмотрел записанное. После того как образы в артефактной сфере угасли, в кабинете наступила давящая тишина. Деарон стоял у окна, словно забыл, как дышать. Он выглядел не герцогом, а человеком, у которого внезапно выдернули почву из-под ног.

— Я… Мне сложно в это поверить.

Голос Эвелайны звучал в голове.

— Ты хотел знать, что я скрываю. А я хотела понять, живу ли я ещё… или просто жду, когда умру.

Он закрыл лицо руками. Силы оставили его. Он опустился в кресло и тихо прошептал:

— Меня подставили? Я не могу поверить… Серинна… — Деарон замер. Потом резко поднялся. — Найдите её! — крикнул он, дернув за шнур колокольчика.

Вошёл слуга.

— Где Серинна? Немедленно приведите её ко мне.

Слуга опустил глаза.

— Милорд, леди уехала сегодня утром. Сказала, что отправляется в деревню за закупками.

— Кто её сопровождал?

— Только старший конюх и один стражник. Она приказала ехать без почётного эскорта.

Деарон сжал зубы.

— Верните её. И живо!

Слуга поклонился и исчез.

В кабинете снова воцарилась тишина. Только хриплое дыхание герцога нарушало её. Он сжал виски руками, как будто пытался удержать мысли, расползавшиеся в панике.

— Почему… — прошептал он. — Почему я не видел? Почему не понял раньше?..

В голове снова прозвучал голос Эвелайны

— Потому что не хотел. Теперь придётся.

Неприятности не ходят поодиночке. Деарон сегодня ещё раз убедился в этом. Он еще не успел прийти в себя, как на пороге своего кабинета увидел императора. Каэларн был в гневе. Деарон давно не видел дядю в таком состоянии. Неужели Эвелайна уже рассказала о произошедшем? Но она пообещала пока молчать, тогда что же?

Не здороваясь император прошёл к столу, Деарон встал, не сводя взгляд с императора.

— Объясни мне, что происходит в твоём доме?

— А что в нём происходит? Жизнь идёт своим чередом.

— Это ты так называешь то, что я видел своими глазами?

— Я не понимаю, о чём речь.

— Вот сфера, посмотришь после моего ухода. Может, наконец, сделаешь выводы. Ко мне уже дважды обращался граф Годерик. Он требует развода. Пока его сдерживаю. Не хочу упускать мага жизни, Эвелайна подарок для нашего рода. Я не могу понять, как в твою голову пришло усадить за стол служанку? Ты понимаешь, какое оскорбление ты нанес Эвелайне и её отцу? Об этом сейчас говорит вся знать. Ты до сих пор не понял, что ты делаешь? В следующем году свадьба твоего двоюродного брата и наследного принца Элиана. Если до соседней империи дойдут разговоры, что член королевской семьи усаживает за стол с высокопоставленными гостями служанок, тебе не приходит в голову, что подумают обо мне, о моём сыне?

Деарон молчал, он понимал, что своими руками создал неприятности, но выхода не видел.

Ты знаешь, что моя сестра, твоя мать, умерла через несколько дней после твоего рождения. Я дал ей слово, что воспитаю тебя как родного сына. Я сдержал слово, а чем мне ты отплатил? Я тоже был молодым, и у меня были женщины, но никогда не позорил свой род. Даю тебе ровно неделю, чтобы ты навёл порядок. Ровно неделю и ни дня больше. Каэларн резко развернулся и вышел из кабинета герцога.