Дом, который мы построили

Глава 1

Воздух в нашей столовой всегда пахнет дорогим парфюмом матери и несбывшимися надеждами отца. Я сидел, ковырял вилкой свой тирамису и думал о том, что буриданов осел, выбирающий между двумя стогами сена, — просто счастливчик. Мне же предлагали на выбор стог сена и мешок с ржавыми гвоздями.

— Сынок, ну ты только посмотри, — мамин голос, сладкий, как сироп, разрезал тишину. Она с триумфом вытянула передо мной свой айфон, сияющий, как путеводная звезда прямиком в ад. — Алина! Дочь Аркадия Петровича. Помнишь, он нам помог с тем тендером?

Я лениво потянулся к телефону. На экране сияла девушка. Идеальная. Настолько, что, казалось, ее только что распаковали из целлофана. В обнимку с ней — маленькая собачка, которую я с трудом отличил бы от декоративной подушки. У обоих — одно и то же, слегка отстраненное выражение лица.

— У нее, сынок, даже у собачки есть личный психолог! — воскликнула мама с таким придыханием, будто объявляла о открытии новой планеты. — Представляешь? Какая глубина души!

О да, мама, представляю. Представляю, как этот психолог за двести баксов в час выслушивает, как песик переживает из-за того, что его шапочка немодного цвета. Глубина души прямо-таки океанская.

— А у моего Зефира, кажется, никаких психотравм нет, — пробормотал я, глядя на свой десерт, который внезапно стал на вкус как предательство. — Разве что травма от осознания, что его хозяина пытаются продать за пару выгодных контрактов.

— Максим, не будь циником, — строго сказала мать. — Смотри, какая ухоженная! Какая стильная! В ее блоге двести тысяч подписчиков! Это же готовый пиар-отдел для нашей компании!

Ага, а ее пес, наверное, ведет вкладку «Ментальное здоровье». «Пять шагов к осознанному лаю» или «Как пережить кризис среднего возраста, когда тебе два года по собачьим».

И тут в дело вступил отец. Он отложил газету и снял очки. Плохой знак. Очень плохой.

— Бизнес надо умножать, Макс, а не собачьи паспорта, — произнес он своим густым, начальственным баритоном, глядя куда-то мимо меня. — Аркадий Петрович — человек с серьезными связями. Его дочь — выгодная партия. Ты не мальчик, чтобы строить воздушные замки. Пора спуститься на землю. Подумать о фундаменте. О семье.

Воздушные замки? Меня передернуло. Я всю жизнь строю только то, что ты считаешь «фундаментом». Бетонные коробки, которые ты называешь шедеврами. А о своем собственном «замке» — о своей архитектурной мастерской — я мечтаю только по ночам, как последний мальчишка.

— Я понимаю, папа, — я изо всех сил старался, чтобы мой голос звучал ровно. — Но брак — это не слияние активов. Хотя, глядя на вас, я начинаю в этом сомневаться. Может, сразу спросим, какой у нее кредитный рейтинг?

— Максим! — всплеснула руками мать. — Мы хотим тебе счастья!

— Счастья в лице дочери Аркадия Петровича и ее невротического шпица? — не удержался я. — Простите, но мое представление о счастье включает в себя хотя бы возможность отличить живую женщину от ее инстаграм-аватара.

Отец хмуро нахмурил свои густые брови.
— Чувства — это нечто эфемерное. А общее дело и укрепление позиций на рынке — это реальность. Ты живешь в мире иллюзий, сын.

Иллюзий... Я смотрел, как мать листает фотографии: Алина на яхте, Алина в Париже, Алина с собакой на сеансе у психолога. Идеальная, нарисованная жизнь. И мне стало невыносимо душно. Стены сдвигались.

— Знаете, я вспомнил... У меня срочное дело. Неотложное, — я отодвинул стул, встал. Мои ноги сами понесли меня к выходу.

— Максим, куда ты? Мы еще не обсудили! — донесся сзади голос матери.

— Подышать. Проверить, не развалились ли мои воздушные замки, — бросил я, не оборачиваясь, и захлопнул дверь.

Прохладный вечерний воздух ударил в лицо, как спасение. Я прислонился лбом к холодному стеклу своего автомобиля и несколько секунд просто стоял, закрыв глаза, пытаясь вытереть из памяти образ этой куклы Алины.

Потом достал телефон. Единственный человек, который не говорит со мной на языке бизнес-планов.

Ян ответил на первом гудке.
— Если ты звонишь, чтобы похвастаться, какую новую партию арматуры закупил, я вешаю трубку.

— Ян... — мой голос срывался. Я сделал глубокий вдох. — Спасай. Мне нужна идея. Любая. Идиотская, безумная, бредовая. Я готов жениться даже на привидении, лишь бы не на этой инста-принцессе с ее психастеническим шпицем.

В трубке повисла пауза.
— Настолько плохо?

— Ты не представляешь. У ее собаки личный психолог, Ян! ЛИЧНЫЙ! — я почти кричал. — Я, может, и живу в мире иллюзий, как говорит отец, но я хотя бы понимаю, что у пса не может быть экзистенциального кризиса! Его мир прост: есть, спать, гавкать. Вся его «глубина души» умещается в миске с кормом!

Ян рассмеялся.
— Ну, если критерий — отсутствие у будущей жены питомца с психическими расстройствами, то это сильно сужает круг поиска.

— Шутки шутками, но я не шучу. Они меня прижмут к стене. Отец уже завел шарманку про «династию». Еще пара таких ужинов, и я либо сойду с ума и женюсь, либо уеду в Тибет монахом.

— Жениться на привидении, говоришь? — задумчиво протянул Ян. — Слушай, а у меня есть одна безумная идея... Но о ней позже. Сначала езжай ко мне. У меня как раз есть бутылка того шотландского, который ты называешь «тормозной жидкостью». Выпьем, и я расскажу тебе одну историю... про девочку, которая в десять лет мыла с тобой отцовский мерседес шампунем для волос.

Я замер. В памяти всплыл образ: солнечный день, мыльная пена повсюду, и девочка с двумя хвостиками, которая хохочет, обливая меня из шланга... Злата. Злата Кожаева.

— Черт... — выдохнул я. И в этом слове был не просто ужас, а первая, едва заметная искра безумной надежды. — Это... Это либо гениально, либо мы оба сошли с ума.

— Как и все лучшее в этой жизни, — философски заметил Ян. — Едешь?

— Еду, — твердо сказал я, открывая дверь автомобиля. Позади оставался ужин с родителями, а впереди... впереди была авантюра. И впервые за долгое время я почувствовал не тяжесть долга, а щекочущий нервы азарт.

Глава 2

Если бы мне заплатили рубль за каждый раз, когда моя гостиная превращалась в сцену для комедии положений под названием «Смотрины для нашей Златочки», я бы уже купила себе частный остров и сбежала туда вместе с Тайсоном. Увы, моя валюта здесь — мамины вздохи и папины многозначительные взгляды.

Сегодняшний «экспонат» — Артем. Со стороны мамы — Маргариты Львовны — он преподносился как венец мужской эволюции. Сидел он напротив меня, старательно разглаживая салфеткой невидимую пылинку на своем галстуке с блестящими узорами. От него пахло дорогим парфюмом и нескрываемым самодовольством.

— Дочка, ну ты только посмотри, — мама пустила в ход свою коронную уловку — сладкий, сиропный голос, от которого у меня сводило скулы. — Артем в свои годы уже имеет три автомойки! Три! Представляешь? Настоящий предприниматель!

Я представила. Представила три помещения, залитые пеной, с унылыми работниками в резиновых сапогах. Романтика.

«Поздравляю, мама, — подумала я. — Ты нашла мне жениха, который профессионально занимается мойкой. Может, он и меня отмоет от всех проблем?»

— И в карты играет отлично! — вставил свой весомый довод папа, Александр Борисович, с видом человека, открывающего главный козырь. Он хлопнул Артема по плечу так, что тот чуть не поперхнулся глотком воды. — Чутье у парня!

Великолепно. Мое сердце должно было дрогнуть при виде перспективы связать жизнь с профессиональным мойщиком машин и полупрофессиональным картежником. Я почувствовала, как Тайсон, лежащий у моих ног, издает тихий, понимающий вздох. Я наклонилась к нему, делая вид, что поправляю ему ошейник.

— Если он назовет тебя «собакеном», — прошептала я ему в ухо, — мы с тобой сбежим даже на Северный полюс. Или, на худой конец, в ближайший парк, чтобы ты мог с чистой совестью порыть там все клумбы.

Тайсон махнул хвостом, словно полностью одобрял этот план бегства.

— Злата такая рукодельница, — тем временем продолжала мама, словно зачитывала мою брачную анкету для какого-то средневекового турнира. — И дизайном занимается, это у нее такое… хобби. Для души.

Слово «хобби» было произнесено с такой снисходительной ноткой, будто я не профессиональный дизайнер с дипломом и амбициями, а ребенок, увлекающийся вышиванием крестиком.

— О, дизайн! — оживился Артем, наконец-то найдя тему для разговора. — Это когда подушки на диване красиво складывают? У меня на одной из моек как-то дизайнер интерьера машину мыл, так он все про какие-то акценты и цветовые палитры говорил. Скукота, конечно. Я ему сказал: «Брось ты это, мужик, лучше в покер сыграй — вот где настоящие эмоции!»

Я улыбнулась так широко, что у меня заныли щеки.
— Подушки — это лишь верхушка айсберга, Артем. Иногда мы идем на смелый шаг и… переставляем диван. Вот где начинается настоящий экшен.

Он не понял сарказма. Он кивнул с видом знатока.
— Ну да, перестановка — это серьезно. У меня на мойках тоже каждый месяц перестановку моющих пылесосов делаю. Для эффективности.

Мама сияла, глядя на наш «диалог». Папа согласно хмыкал. Я почувствовала, как по мне ползет мурашек отчаяния.

— А у тебя есть собака? — внезапно спросил Артем, указывая подбородком на Тайсона. — Красивый пёс. Прямо как… собакин!

Всё. Прозвучало. Роковое слово. Тайсон поднял голову и посмотрел на меня с таким укором, будто я лично разрешила это кощунство. Я почувствовала, как во мне просыпается дух противоречия и остроумия, рожденный отчаянием.

— Спасибо, — сказала я сладчайшим голосом. — А ты очень похож на человека. Прямо как… человекин!

В гостиной на секунду повисла тишина. Артем моргнул, переваривая. Папа покашлял в кулак. Мама застыла с застывшей улыбкой, а в глазах у нее читалась паника: «Дочка, что ты несешь?!»

— Шутница, — нашелся, наконец, Артем и неуверенно хихикнул. — Люблю таких… с юморком.

Очередные пятнадцать минут я провела в аду, который пахнет лоснящимся галстуком и пафосом. Артем рассказывал о том, как он «строит империю чистых автомобилей» и как однажды «обыграл в очко самого Виктора Петровича». Я кивала и улыбалась, а сама в уме уже паковала чемоданы для полярной экспедиции. Я мысленно перебирала, хватит ли у Тайсона шерсти, чтобы согреть меня в иглу.

Когда этот вечер, наконец, подошел к концу и Артем с чувством выполненного долга удалился, я осталась стоять в центре гостиной, ощущая себя как выжатый лимон.

— Ну как тебе он? — с надеждой спросила мама, подходя ко мне. — Перспективный молодой человек, не правда ли?

— О да, мама, — выдохнула я. — Очень. Когда я закрою глаза и представлю наше будущее, я вижу бесконечные ряды чистых машин и вечера при свете лампы за раскладыванием пасьянса. Что может быть романтичнее?

— Злата, не надо язвить, — вздохнул папа, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. — Парень — дело свое знает. Рукастый.

— У него и вправду руки заняты, — согласилась я. — Одной он моет машины, а другой сдает карты. Для моей руки места, я смотрю, не осталось.

Не дожидаясь ответа, я свистнула Тайсона и пошла к себе в комнату, чувствуя, как тяжесть очередного провального свидания давит на плечи. Я присела на кровать, и Тайсон тут же положил свою тяжелую голову мне на колени, глядя преданными глазами.

— Что, дружок? — прошептала я, почесывая его за ухом. — Готов к путешествию? Или, может, есть способ поменять сценарий, не дожидаясь, пока мы превратимся в ледышки?

И в тот момент, когда отчаяние почти накрыло меня с головой, в голове вдруг всплыло детское лицо. Мальчишка с озорными глазами, весь в мыльной пене. Максим Большаков. С которым мы когда-то отмывали от шампуня папин «Мерседес». С которым смеялись до слез.

Идея, дикая и безумная, как побег на Северный полюс, вдруг показалась не такой уж и сумасшедшей. Может, есть другой способ перестать быть «невестой по расчету»?

Глава 3

Если бы кто-то лет десять назад сказал мне, что я буду спасаться от перспективы брака с инста-принцессой, запивая ее образ виски в квартире друга, которая пахнет старыми пиццами и безысходностью, я бы, наверное, гордо рассмеялся ему в лицо. А теперь вот сижу, развалившись на кожаном диване Яна, и чувствую себя героем дешевой мелодрамы. Той, где главный герой глуп и отчаянно ищет выход из ситуации, в которую его загнала собственная жизнь.

— Ну, что, с дочерью магната? — Ян с интересом разливал по бокалам нечто золотисто-бурого цвета, что он гордо называл «элитным односолодовым». На вкус это было похоже на смесь тормозной жидкости и тоски. Идеальный напиток для вечера, когда тебя пытаются продать с молотка.

— Представь себе куклу Барби, которую скрестили с калькулятором и instagram-блогом о здоровом образе жизни, — мрачно сказал я, залпом осушая свой бокал. Огонь медленно сполз вниз по пищеводу, согревая изнутри. — Ее собака, между прочим, посещает личного психолога. У меня, у живого человека, нет личного психолога, а у этого пушистого комка неврозов — есть! Мама в восторге.

Ян скривился.
— Бррр. Жутко. У моей кошки тоже нет психолога, если что. Только ветеринар, который выписывает ей успокоительное, когда я включаю пылесос.

— Повезло твоей кошке, — проворчал я. — А мне теперь всю жизнь слушать о том, как важно выбирать жену с хорошим пиар-потенциалом и правильной породой собаки. Отец считает, что я живу в мире иллюзий. А по-моему, это они все с ума посходили, решив, что брак — это бизнес-план на пятьдесят лет.

Мы выпили еще. Комната начала медленно плыть, краски сгустились. Ян, наливая третью порцию, вдруг полез в старую картонную коробку, которая у него служила архивом.

— Знаешь, о чем я тебя спрошу? — он хмыкнул, перебирая какие-то бумажки. — О твоих иллюзиях. Ты же когда-то хотел быть архитектором, а не начальником над грузчиками с цементом.

— Брось, Ян, — я поморщился. — Это было давно. Детские фантазии. Воздушные замки, как говорит отец.

— Замки, говоришь? — Ян усмехнулся и вдруг вытащил из коробки пожелтевшую фотографию. — А вот и нет. Смотри.

Он сунул мне в руки фото. Я присмотрелся. На снимке — два ребенка, облепленных белой пеной с ног до головы. Девочка с двумя смешными хвостиками, задорно улыбающаяся, и мальчик, который пытается сохранить серьезное выражение лица, но у него плохо получается. А на заднем плане — шикарный мерседес, весь в пене. Наш со Златой первый и последний совместный «проект» по мойке папиной машины шампунем для волос.

— Черт возьми, — рассмеялся я. — Это же Златка Кожаева. Мы же тогда чуть не угробили двигатель! Папа орал так, что стекла дрожали.

— А ты помнишь, что она тогда сказала? — Ян подмигнул. — Когда наши отцы стояли красные от ярости?

Я помнил. Я помнил очень хорошо. Злата, вся в пене, с гордо поднятым подбородком, заявила: «Мы не мыли! Мы проводили антистрессовую терапию для автомобиля! Вы же не хотите, чтобы у него появились психологические проблемы?». Я тогда чуть не лопнул от смеха, даже несмотря на то, что мне светила серьезная взбучка.

— Она сказала, что мы спасали машину от стресса, — ухмыльнулся я. — Бесплатно, между прочим. Без личного психолога.

— Вот видишь! — Ян ткнул пальцем в фотографию. — А ты сейчас сидишь и ноешь, что тебя женят на кукле с невротическим шпицем.

— И что? — я скептически посмотрел на него. — Ты хочешь сказать, что мне нужно найти женщину, которая будет «проводить антистрессовую терапию» для моей жизни? Таких не бывает.

— Бывают, — Ян отхлебнул из своего бокала. — Женись на Злате Кожаевой.

Я замер. Не то, чтобы я не расслышал. Я расслышал. Но мой мозг, поддавленный алкоголем и отчаянием, отказывался воспринимать эти слова вместе, в одной связке. «Женись». «На Злате».

— Ты… ты чего? — я потряс головой, пытаясь протрезветь. — Ты с ума сошел? Я только от одной такой перспективы сбежал! Теперь ты предлагаешь мне жениться на другой? Да еще и на Злате? Мы с ней лет десять не виделись!

— Именно! — Ян был явно доволен своей идеей. — А теперь подумай. Ее родители — твои родители. Одни и те же круги, одни и те же ожидания. Ее, я уверен, тоже давно выдают замуж за какого-нибудь «удачного» парня с тремя автомойками и золотыми зубами.

В голове тут же всплыл образ Златы, которую я видел пару месяцев назад на каком-то светском рауте. Она стояла в стороне, с бокалом коктейля в руке, и с таким скучающим видом наблюдала за происходящим, что мне стало ее жалко. Потом я увидел, как она незаметно корчит рожицу какому-то зазнавшемуся типу, который к ней подкатывал, и передумал. Ей не было жалко. Ей было так же тошно, как и мне.

— И что? — повторил я, но уже с меньшим скепсисом. — Мы создадим клуб несчастных женихов и невест по расчету?

— Нет, — Ян отложил фотографию и посмотрел на меня серьезно. — Вы заключите договор. Фиктивный брак. Вы же не дураки, чтобы влюбляться и все такое. Вы просто… сымитируете идеальную пару. Убьете двух зайцев одним выстрелом. Родители успокоятся, вы оба получите свободу от их давления. А через год-два — цивилизованный развод. Несчастливы вместе — не сошлись характерами.

Я сидел и смотрел на пенистые очертания нашего с Златой детского «подвига» на фотографии. Жениться на Злате Кожаевой… Та самая девочка, которая не боялась перечить отцам, которая могла найти выход из любой ситуации с улыбкой и шуткой. Та самая, что назвала наше вредительство «антистрессовой терапией».

Это было…

Я поставил бокал на пол. Звук отозвался в тишине комнаты.

— Черт… — выдохнул я. И в этом слове не было ни ужаса, ни отчаяния. Было… озарение. — Это… Это же гениально. И безумно.

— Все гениальное — безумно, — философски заметил Ян, снова наполняя бокалы. — Ну что, Макс? Готов на авантюру? Готов снова вылить шампунь в бачок омывателя, но на этот раз — в масштабах всей своей жизни?

Я взял свой бокал. Взглянул на свое пьяное отражение в темном окне. На свое лицо, искаженное гримасой то ли ужаса, то ли дикого, неконтролируемого азарта.

Глава 4

Кофе «У несчастного бариста» сегодня был особенно горьким. Или это просто настроение у меня было соответствующее после вчерашнего «смотрин» с Артемом-автомойщиком. Тайсон, мирно посапывавший у моих ног, внезапно дернул лапой во сне — наверное, ему тоже снился тот вечер.

Зоя, устроившись напротив, с тоской наблюдала за влюбленной парой у окна.
— Вот бы и нам таких принцев, — мечтательно вздохнула она, разминая свою рафаэллу. — Чтоб смотрел как на единственный десерт в меню.

Я фыркнула, отодвигая недоеденный маффин.
— Единственный принц в моей жизни — это Тайсон. Он преданный, всегда рад меня видеть, и у него отменный вкус на дорогие свитеры. Но он, увы, не в моем типе. Во-первых, упорно не желает мыть посуду, а во-вторых, все наши разговоры сводятся к «гулять» и «кушать».

— Злата! — подруга посмотрела на меня с укором. — Хватит уже твоих шуточек. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Настоящий мужчина. С работой, без хвоста и...

Она не успела договорить. Дверь в кофейню открылась с привычным звонком, и на пороге появились... Ян и Максим.

— Опа, — флегматично произнес Ян, заметив нас. — Какие люди в кофейне.

Зоя резко дернула меня за рукав:
— Смотри-ка, твой «антистрессовый терапевт» объявился. И с верным оруженосцем. Пока я тебя знаю, это самый адекватный вариант из твоих ухажеров.

— Молчи, — сквозь зубы прошипела я в ответ, чувствуя, как по щекам разливается предательский румянец.

Они уже подходили к нашему столику.
— Давно не виделись, — сказал Максим. В его глазах танцевали знакомые чертики. — Места свободные?

— Для вас всегда найдется, — с легкостью ответила я. — Тайсон, подвинься, дай людям пройти.

Пес неохотно переложил голову с моих ног на пол, смотря на Максима с немым укором.

— Не изменилась, — усмехнулся Ян, устраиваясь рядом с Зоей. — Все так же командуешь всеми вокруг.

— А ты все так же мастер по придумыванию сомнительных авантюр, — парировала я.

Максим сел напротив меня. Его колено случайно коснулось моего под столом. Мы оба отдернулись, как ошпаренные.

— Так что привело вас, ребята, в нашу скромную обитель? — вмешалась Зоя. — Не иначе, планируете новую диверсию?

— Нечто гораздо более серьезное, — Ян многозначительно поднял бровь. — Максу тут родители невесту подыскали. С собакой-невротиком.

— О, — фыркнула я. — Поздравляю. А мне, между прочим, вчера представляли жениха с тремя автомойками и золотыми коронками. Видимо, это новый тренд в мире брачных контрактов.

Максим встретился со мной взглядом.
— Знаешь, — тихо сказал он. — А ведь у меня родилась одна безумная идея. Насчет того, как разом решить все эти... проблемы с родителями.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.
— Безумные идеи — это твой конек, Большаков. Но я вся во внимании.

Зоя и Ян переглянулись. Казалось, они уже все поняли без слов.

— Так какая же у тебя идея? — спросила я.

Максим наклонился ближе через стол:
— А что, если... мы поженимся?

В кофейне на секунду воцарилась тишина.
— Жениться? — прошептала я. — Ты серьезно?

— Абсолютно, — кивнул Максим. — Фиктивно, конечно. Просто чтобы отстали родители. Мы же знаем друг друга с детства, нам будет несложно изображать идеальную пару.

— И сколько продлится этот... брак? — наконец спросила я.

— Год, максимум два. Пока родители не успокоятся. А потом мы спокойно разведемся и каждый пойдет своей дорогой.

Я перевела взгляд на Зою, которая смотрела на нас с широко раскрытыми глазами. Потом на Яна, который подмигивал мне с другого конца стола. И наконец на Тайсона, который, казалось, одобрительно вилял хвостом.

— Ну что, Злата? — тихо спросил Максим. — Готова на еще одну нашу общую авантюру?

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как по телу разливается странное спокойствие.
— Знаешь что, Максим Большаков? Я в деле.

Глава 5

Ровно через три дня я сидела за тем же столиком в «У несчастного бариста» и смотрела, как Максим пытается припарковаться прямо под окном. Это было зрелище почти медитативное: он сдавал задом, потом передом, потом снова задом, и все это с сосредоточенным выражением лица, будто совершал сложнейшую хирургическую операцию. Я уже собиралась выйти и предложить свою помощь — или хотя бы вызвать эвакуатор, — но он наконец-то заглушил двигатель и с победоносным видом вышел из машины.

— Вижу, навыки парковки у тебя не улучшились с тех пор, как ты припарковал папин мерседес в кустах, — заметила я, когда он подошел к столику.

— Я бы сказал, что они стали еще более... креативными, — парировал он, снимая куртку. — К тому же, это не кусты были, а очень высокая клумба. С художественными намерениями.

Мы замолчали, глядя друг на друга. Три дня назад все казалось такой безумной, но веселой авантюрой. Сейчас, под трезвым утренним светом, идея фиктивного брака внезапно предстала во всей своей... скажем так, сомнительной реалистичности.

— Ну что, — начал Максим, первым нарушив молчание. — Похоже, мы действительно это делаем.

— Похоже, что да, — кивнула я. — Если, конечно, ты не передумал.

— Я? Ни за что. После того как вчера мама прислала мне очередное фото Алины — на этот раз со своей собакой и ее личным диетологом — я готов на все. Ты не представляешь, у того пса теперь индивидуально разработанный рацион. Из лосося и киноа.

— Повезло псу, — фыркнула я. — А мне мама вчера звонила в слезах, потому что тот самый Артем с тремя автомойками нашел себе другую невесту. Как будто я потеряла джекпот.

— Соболезную, — с искренним сочувствием сказал Максим. — Хотя, если честно, я до сих пор не понимаю, что хуже: инста-принцесса с собакой-невротиком или автомойщик-картежник.

— Дай угадаю, — подняла я бровь. — Ты сейчас предложишь какой-нибудь рейтинг или систему баллов для оценки неудачных женихов и невест?

— Мы же бизнес-люди, — он улыбнулся. — Должны систематизировать процессы. Кстати, о бизнесе...

Он замолчал, вдруг покраснев. Странно было видеть Максима смущенным — в детстве он краснел только тогда, когда его ловили на чем-то действительно запрещенном.

— Слушай, а если... — начал он нерешительно.

— ...сыграем в счастливую пару? — закончила я за него. — Я давно думаю об этом. Собственно, после твоего предложения три дня назад только об этом и думала.

Он с облегчением выдохнул:
— То есть ты серьезно?

— Абсолютно. Но если уж делать, то делать качественно. Нам нужен план.

— План? — переспросил он. — Какой план?

— Ну, — я достала из сумки блокнот. — Во-первых, нужно сделать так, чтобы все выглядело натурально. Нельзя просто прийти к родителям и сказать: «Мы женимся». Они не поверят.

— А что предлагаешь? — поинтересовался Максим, с любопытством заглядывая в мой блокнот.

— Нужно создать историю. Несколько случайных встреч. Несколько свиданий. Парочка загадочных постов в соцсетях, намекающих, что у нас кто-то есть.

— О, — его глаза загорелись. — Типа, я еду за рулем и держу чью-то руку? Или ты получаешь красивый букет цветов?

— Именно! — обрадовалась я, что он сразу понял. — Только рука должна быть с маникюром. И цветы не ромашки из ближайшего ларька.

— Договорились, — кивнул он. — А что еще?

— Ну, например, мы могли бы «случайно» столкнуться в каком-нибудь ресторане. В тот же вечер, когда там ужинают наши родители с их друзьями.

— Гениально! — рассмеялся Максим. — Мама будет в восторге. А потом мы можем «нечаянно» попасть на глаза ее подруге, когда будем гулять в парке.

— Да! — воодушевилась я. — И обязательно с твоим Зефиром и моим Тайсоном. Чтобы создать образ идеальной молодой пары с питомцами.

— Только, пожалуйста, проследи, чтобы Тайсон не попытался снова съесть Зефира, — попросил Максим. — В прошлый раз он чуть не подавился кошачьей шерстью.

— Это был единичный случай! — возмутилась я. — И потом, Зефир сам спровоцировал, устроив засаду на полке с моими свитерами.

Мы уставились друг на друга, а потом одновременно рассмеялись. Ситуация была абсурдной: два взрослых человека серьезно планировали фиктивный брак, обсуждая при этом поведение своих питомцев.

— Ладно, — вздохнул Максим, когда смех утих. — Значит, так: несколько случайных встреч, пара свиданий, загадочные посты в соцсетях. А что потом?

— Потом, — сказала я, перелистывая страницу блокнота. — Мы объявляем о помолвке. Сделаем это красиво — может быть, во время ужина с родителями.

— А на самом деле просто подпишем бумаги в ЗАГСе, — кивнул он. — Без лишних церемоний.

— Именно, — подтвердила я. — И поселимся вместе. Чтобы все выглядело правдоподобно.

— Поселимся вместе? — Максим поднял бровь. — То есть мы будем делить одну квартиру?

— Ну, если мы «женаты», то логично, что мы живем вместе, — пожала я плечами. — Но мы же взрослые люди, мы сможем договориться о правилах.

— Правилах? — переспросил он с ухмылкой. — Например?

— Ну, — я снова заглянула в блокнот. — Например, кто моет посуду. Кто выносит мусор. Кто гуляет с Тайсоном, когда я занята.

— А кто кормит Зефира, когда я в командировке? — добавил он.

— И кто платит за коммунальные услуги, — продолжила я.

— И кто выбирает, что смотреть по телевизору вечером, — не отставал он.

— И кто забирает посылки от курьера, — добавила я.

— Стой, стой, стой! — Максим поднял руки. — Давай не будем торопиться. Мы же не настоящие муж и жена. Нам не нужно делить все обязанности.

— Но если мы хотим, чтобы все выглядело правдоподобно, нам нужно вести себя как настоящая пара, — возразила я. — А настоящие пары делят обязанности.

— Хорошо, — вздохнул он. — Тогда давай составим список. Что должен делать я и что должна делать ты.

— Отлично, — кивнула я, доставая ручку. — Начнем с простого. Я готовлю завтрак.

— А я обед, — быстро сказал он.

Глава 6

Если бы мне три недели назад сказали, что я буду тщательно планировать свое первое свидание как военную операцию, я бы рассмеялся. А теперь вот сидел в дорогом ресторане, проверял, насколько заметна в кармане коробка с кольцом для «случайного» падения, и репетировал нежные взгляды в отражении ложки. Злата, надо отдать ей должное, выглядела абсолютно естественно в своей роли таинственной незнакомки. Ее платье цвета темной вишни и улыбка, которую она демонстрировала ровно настолько, чтобы выглядеть заинтересованной, но не доступной, были настоящим произведением искусства.

— Не переигрывай с взглядами, — шепотом сказала она, потягивая мохито. — Сейчас ты смотришь на меня как голодный удав на кролика. Должна быть нежность, а не предвкушение ужина.

— Извини, — проворчал я, отводя взгляд. — В последний раз я делал «нежные взгляды» на школьной пьесе, играя принца. Кажется, тогда я тоже переиграл.

— Не сомневаюсь, — она усмехнулась. — Помнишь, как ты в том спектакле...

— Лучше не напоминай, — я почувствовал, как краснею. — Давай сосредоточимся на настоящем. Через два столика сидит мамина подруга Ольга. Она уже пятый раз на нас посмотрела.

— Идеально, — Злата сияла. — Значит, работает. Кстати, цветы доставили. Спасибо за розы, кстати. Мама уже звонила, спрашивала, кто прислал.

— Что сказала?

— Сделала загадочное лицо и сказала: «О, это длинная история». Думаю, она уже представляет себе роман с продолжением.

Мы обменялись улыбками. Наш план работал как часы. Неделю назад я выложил в сторис фото своей руки на руле, где была видна женская рука с идеальным маникюром. Злата, в свою очередь, опубликовала фото букета с подписью «Внезапная приятная неожиданность». Комментарии от матерей последовали незамедлительно.

— Ладно, — я глубоко вздохнул. — Переходим к фазе два. Случайное прикосновение.

Я протянул руку через стол, как будто чтобы поправить салфетку, и мои пальцы слегка коснулись ее запястья. Искра. Не метафорическая, а самая что ни на есть настоящая. Мы оба отдернули руки, как от огня.

— Статическое электричество, — пробормотал я, чувствуя, как горит лицо.

— Да, — быстро согласилась она. — В ресторане слишком сухой воздух.

Неловкая пауза затянулась. Мы оба уставились в свои меню, как будто там были написаны ответы на все вопросы вселенной.

— Знаешь, — сказала она наконец, откладывая меню. — Если мы хотим, чтобы это выглядело правдоподобно, нам нужно говорить о чем-то, кроме погоды и статического электричества.

— Согласен, — я с облегчением отложил свое меню. — О чем обычно говорят на свиданиях?

— Не имею ни малейшего понятия, — призналась она. — Последний раз я была на настоящем свидании... Боже, два года назад? С тем типом, который ревновал меня к Тайсону.

— Что? — я не сдержал смеха. — Серьезно? К собаке?

— Он утверждал, что я уделяю Тайсону больше внимания, чем ему. И знаешь, что самое смешное? Он был прав.

Мы рассмеялись. Напряжение немного спало.

— Ладно, — сказал я. — Давай сыграем в игру. Чья история провала в детстве смешнее.

— О, это интересно! — ее глаза загорелись. — Помнишь, как мы с тобой пытались приготовить торт на день рождения твоей маме?

— И испекли такое, что даже собака есть отказалась? — я снова рассмеялся. — Да, помню. Но это был не провал! Это был... кулинарный эксперимент.

— Эксперимент, после которого твоя мама три дня проветривала кухню, — парировала Злата. — Но это мелочи по сравнению с моей историей. Помнишь, как я решила сделать тату хной на спине у Тайсона?

Я чуть не поперхнулся водой.
— Нет! Ты не...

— Ага! — она сияла от гордости. — Я хотела нарисовать ему льва. Получилось нечто среднее между таксой и одуванчиком. Папа тогда чуть не поседел, когда увидел. Пришлось объяснять ветеринару, что это не кожная болезнь, а порыв художественного гения.

— Художественного гения? — я покатился со смеху. — Злата, это жестокое обращение с животными!

— Зато теперь у меня есть уникальная фотография! Тайсон с «татуировкой» и с самым оскорбленным выражением морды в истории собачества.

— Хорошо, хорошо, — я вытер слезу. — Но это все равно не сравнится с тем, как я пытался починить папины часы.

— О, Боже! — она всплеснула руками. — Ты же их разобрал и не мог собрать обратно!

— Не просто разобрал, — поправил я. — Я решил, что им не хватает... блеска. И покрасил несколько деталей лаком для ногтей.

— Нет! — Злата захохотала так громко, что несколько человек за соседними столиками обернулись. — И что сказал отец?

— Сначала он пытался их починить, — я с трудом сдерживал смех. — Потом просто поставил на полку как арт-объект. Говорил всем гостям, что это авангардный дизайн.

Мы хохотали так, что у меня заболел живот. Злата, рыдая от смеха, оперлась на стол и нечаянно толкнула его. Моя вилка с громким звоном упала на пол. В этот момент мимо проходил официант с подносом, полным бокалов. Услышав звон, он вздрогнул, поднос качнулся, и несколько бокалов с шипением разбились о пол.

На секунду в ресторане воцарилась тишина. Потом Злата, все еще смеясь, извиняющимся жестом подняла руку.

— Кажется, мы тут немного разошлись, — прошептала она мне.

— Всего лишь пара бокалов, — успокоил я ее, чувствуя, как смех снова подкатывает к горлу. — Главное, что наш смех заразителен.

Официант, красный как рак, уже убирал осколки, а мы с Златой пытались прийти в себя.

— Знаешь, — сказала она, когда смех наконец утих. — А ведь это было... весело.

— Да, — согласился я, все еще улыбаясь. — Даже слишком весело для фиктивного свидания.

— Может, в этом и есть секрет? — задумчиво сказала она. — Просто... получать удовольствие от процесса.

В этот момент мой телефон завибрировал. Сообщение от мамы: «Сынок! Ольга только что мне звонила! Говорит, ты в ресторане с какой-то очаровательной девушкой! Это та самая?»

Я показал сообщение Злате. Она улыбнулась.

Глава 7

Если бы мне платили за каждый раз, когда я непреднамеренно подслушиваю разговоры своих родителей, я бы уже купила виллу где-нибудь на Лазурном Берегу и наняла бы личного психолога для Тайсона — чтобы он наконец перестал смотреть на меня с укором, когда я ем колбасу, не делясь с ним.

В тот день я просто забежала к родителям. И вот, подкравшись к двери как настоящий ниндзя — или как Тайсон, крадущийся к незапертому холодильнику — я услышала голоса. И не просто голоса, а тот особый, заговорщицкий тон, который мама использует, когда обсуждает что-то «очень важное». А именно — мою личную жизнь.

— Аллочка, я ничего не понимаю! — это был голос моей дорогой мамочки. — Она стала какая-то... загадочная! Получает цветы, улыбается в телефон. И на все мои вопросы — отшучивается!

— А мой-то мой! — вторила ей Алла Евгеньевна, мама Максима. — Сидит, улыбается в экран телефона, как будто там не отчет по стройке, а дикобраз в балетной пачке!

Я прижалась к стене, стараясь дышать тише. Это было лучше, чем любой сериал!

— Может, это у них одни и те же люди? — предположила мама. — Может, они... встречаются?

Сердце у меня ушло в пятки. Ой, мамочки, какое прозорливое предположение!

— Нет, что ты! — отмахнулась Алла Евгеньевна. — Максим бы сказал! И потом, они же с детства не общаются! Хотя... помнишь, как они тот мерседес мыли?

Обе расхохотались. Я почувствовала, как по щекам разливается румянец. Надо было срочно менять дислокацию. Я громко кашлянула и вошла в гостиную с самой невинной улыбкой, какую только могла изобразить.

— Мам, Алла Евгеньевна! Я тут зарядочку свою забыла!

— Златочка! — мама сияла. — Как раз кстати! Мы тут с Аллой гадаем на кофейной гуще про наших детей.

Я почувствовала себя бабочкой, приколотой к стенке энтомологической булавкой.

— Ой, а что с ними? — сделала я круглые глаза, садясь в кресло напротив. — У Максима что, опять проблемы с поставкой бетона?

Алла Евгеньевна фыркнула.
— С бетоном как раз все в порядке. А вот с личной жизнью — загадка. Не знаешь, часом, кто эта таинственная незнакомка, что нашему Максиму розы отправляет?

Внутри у меня все екнуло. Это же я сама себе розы заказала, следуя нашему гениальному плану! Но лицо я сохранила каменным.

— А, так это ему розы присылают? — нарочито невинно спросила я. — Нет, не в курсе. Может, та самая Алина с психологом для собаки? Решила взять его штурмом?

Алла Евгеньевна поморщилась.
— Упаси Боже. Нет, он с ней порвал. Говорит, не вынес разговоров о метафизике в мире собак.

В кармане у меня завибрировал телефон. Спасение! Я извиняюще улыбнулась и достала его.

Сообщение от Максима:
Максим: Кодовый красный. Мама звонила, голос подозрительно сладкий. Спрашивала, не болен ли я, раз я в субботу согласился пойти с ними в театр. Кажется, заподозрила неладное.

Я с трудом сдержала улыбку.

Моя переписка:
Я: Ситуация контролируется. Нахожусь в эпицентре. Наши мамы объединились для расследования. Твоя только что спросила, не знаю ли я, кто тебе розы отправляет.
Максим: И что сказала?
Я: Предположила, что это Алина решила завоевать тебя через флору. Алла Евгеньевна чуть не поперхнулась печеньем.
Максим: БРАВО! 😂 Надо было добавить, что она, возможно, консультировалась с психологом собаки по поводу цвета роз.
Я: Жаль, не догадалась. Держись там. Моя мама сейчас изобразит невинный интерес.

— Злата, дорогая, с кем это ты так оживленно? — с медовой улыбкой поинтересовалась мама. — Уж не таинственный ли поклонник?

Я подняла глаза от телефона, изобразив легкое смущение.
— Ой, мам, ты знаешь, это... подруга. Советы по дизайну проекта спрашивает. Очень срочно.

*Максим: Подруга? Я теперь твоя подруга? Обидно. Я думал, я как минимум «коллега по несчастью».
Я: Могла бы сказать «анонимный благодетель», но постеснялась. Твоя мама смотрит на меня с подозрением.
Максим: Представь, что ты на переговорах с особо нервными клиентами. Только клиенты хотят не твои деньги, а твою личную жизнь.

Я фыркнула, стараясь превратить это в кашель.

— Златочка, а у тебя-то самой что за тайный воздыхатель? — не унималась Алла Евгеньевна, подливая себе чай. — Марго говорит, ты цветы получала. И в ресторане тебя видели... в весьма приподнятом настроении.

О, так они уже в курсе про ресторан! Информационная сеть матерей работает быстрее, чем интернет.

*Я: Твоя мама в курсе про ресторан. Движемся к кульминации.
Максим: Отлично. Значит, слухи разносятся. Скоро они сами будут умолять нас быть вместе, лишь бы прекратить эти догадки.

— Цветы? — я сделала удивленные глаза. — А, те! Да это... старый однокурсник. Вспомнил, что у меня день рождения был на прошлой неделе. А в ресторане я была с Зоей, мы... обсуждали ее нового парня. Очень смешная история, он подарил ей... э... набор автомобильных ковриков.

Мама смотрела на меня с выражением, яснее которого не скажешь: «Дочка, я тебе не верю».

*Максим: Набор ковриков? Блестяще! А почему не брызговики?
Я: Не додумалась. В следующий раз скажу, что он подарил ей антифриз со вкусом клубники.

В этот момент я не удержалась и рассмеялась, читая сообщение. Смех вырвался искренний, потому что наша переписка и вся эта ситуация были чертовски забавными.

— Вот видишь! — воскликнула мама, торжествующе указывая на меня пальцем. — Опять улыбаешься! Это явно не «подруга с ковриками»! Признавайся, Злата, кто он?

Я вздохнула, делая вид, что меня раскусили. Я подняла телефон и с пафосом набрала сообщение.

*Я: Меня берут в плен. Требуют имя и фамилию. Может, сдаться и все рассказать? Шучу.
Максим: Держись, солдат! Скажи, что это мистер Икс. И что у него есть верный друг по имени... ну, скажем, Педро. Пусть поломают голову.

Глава 8

Три месяца. Целых три месяца мы с Златой вели тотальную психологическую войну против наших родителей, и, черт возьми, мы в ней побеждали. Наш план «Маринование» сработал лучше, чем мы могли предположить. Родители уже не просто интересовались нашими «тайными вторыми половинками» — они сбились с ног, пытаясь их вычислить. Мама звонила каждый день с новыми теориями: то я встречаюсь с балериной (из-за одного абонемента в театр, который я «случайно» обронил), то с стюардессой (после того, как я в разговоре упомянул частные авиаперелеты). Отец хмурился и говорил, что «вся эта секретность подозрительна», но в его глазах читалось любопытство.

И вот настал час Х. Вернее, час Ф. Фотосессии. Идея была гениальной в своей простоте:поход в театр с родителями оборвался и, мы решили обрушить на них шоковую терапию. Не просто сообщить о браке, а предъявить им серию профессиональных фото, доказывающих, что наш роман — давний, страстный и серьезный.

Студия фотографа по имени Аркадий напоминала логово сумасшедшего художника из триллера. Повсюду висели черные драпировки, стояли какие-то античные колонны (из пенопласта, как я позже выяснил, задев одну плечом), и пахло ладаном и творческим кризисом.

— Меня зовут Аркадий, — провозгласил он, появляясь из-за драпировки, как призрак. Он был одет во все черное, с седыми волосами до плеч и взглядом, пронизывающим насквозь. — Я не просто фотограф. Я — проводник в мир ваших истинных эмоций. Забудьте все, что вы знали. Сегодня вы — не Максим и Злата. Вы — ВИХРЬ СТРАСТИ! Вы — БУРЯ ЧУВСТВ!

Я перевел взгляд на Злату. Она кусала губу, явно пытаясь не рассмеяться.

— Э-э-э, хорошо, — сказал я. — С чего начнем, Аркадий?

— Начнем с того, что вы слишком... зажаты! — он взмахнул руками. — Я не вижу любви! Не вижу страсти! Я вижу двух людей, которые ждут автобус в час пик! РАССЛАБЬТЕСЬ!

«Расслабься», — говорит он в студии, где пахнет потусторонним и висят портреты плачущих клоунов.

— Ладно, — Злата взяла меня за руку. Ее ладонь была теплой. — Давай попробуем, Макс. Просто представь, что мы... ну, правда влюблены.

Я посмотрел в ее глаза. Карие, с золотистыми крапинками. Смеющиеся, даже когда она не улыбалась. Это было... не так уж и сложно.

Первый час был относительно терпимым. Аркадий заставлял нас смотреть друг на друга «со страстью», обниматься «как будто мы прощаемся навсегда» и шептать друг другу на ухо «что-то очень личное». Я шептал Злате список покупок, а она мне — названия пород собак в алфавитном порядке. Мы оба еле сдерживали хохот.

— НЕТ! — внезапно взревел Аркадий. — Это фарс! Это пародия! Мне нужна НАСТОЯЩАЯ любовь! НАСТОЯЩАЯ страсть! Злата! Максим! Вы должны забыть о себе! Вы — два одиночества, нашедшие друг друга в бушующем океане жизни! ПОКАЖИТЕ Мне ЭТО!

Он поставил нас в позу, которую назвал «Предчувствие бури». Я должен был стоять сзади, обнимая Злату, а она — откинув голову мне на плечо, с полузакрытыми глазами.

— Теперь, Злата, — скомандовал Аркадий, припав на одно колено с камерой. — Изобрази страсть! Отчаяние! Ты должна выгнуться так, будто сейчас умрешь от любви!

Злата, стараясь изо всех сил, резко откинулась назад... и ее колено с силой пришлось точно в мое паховое пространство.

Мир померк. Я издал звук, средний между шипением кота и стоном умирающего тюленя, и рухнул на колени, схватившись за пострадавшее место.

— А-а-а-а... — это было все, что я мог выдавить из себя. Боль была ослепительной, всепоглощающей и абсолютно реальной.

Злата в ужасе обернулась.
— Максим! Боже, прости! Я не хотела!

Аркадий, вместо того чтобы вызвать скорую, начал лихорадочно щелкать затвором.
— ДА! ДА! — кричал он в экстазе. — ВОТ ОНА! ПОДЛИННАЯ ЭМОЦИЯ! АГОНИЯ! МУКА СТРАСТИ! НЕ ДВИГАЙТЕСЬ!

Сквозь туман боли я увидел лицо Златы — перекошенное от ужаса и раскаяния. И что-то во мне щелкнуло. Да, это была агония. Но это была и самая искрения наша эмоция за весь этот день. Я, все еще корчась от боли, поднял на нее взгляд и прохрипел:

— Вот она... настоящая боль отношений... как ты думаешь, это... достаточно страстно?

Злата сначала замерла, а потом фыркнула. Потом рассмеялась. Сквозь смех она выдохнула:
— Д-думаю... для первого года брака... в самый раз...

Аркадий был на седьмом небе.
— ШЕДЕВР! АБСОЛЮТНЫЙ ШЕДЕВР! Эта боль! Эта ирония! Эта обреченность в ваших глазах! Это — история любви! Теперь, пока боль еще свежа, давайте следующие кадры! Максим, ползи к ней! Ползи, как раненый зверь к своей самке!

Я пополз. Честное слово, пополз. Злата, смеясь и извиняясь, опустилась на пол рядом со мной.

— Прости, прости, прости, — шептала она, гладя меня по голове, пока я лежал, свернувшись калачиком.

— Ничего... — я с трудом открыл глаза. — По крайней мере... он доволен. И у нас есть... фото с настоящими эмоциями.

Следующие полчаса были сюрреалистичными даже для нашего с Златой абсурда. Аркадий, вдохновленный нашим «прорывом», заставлял нас изображать «боль при расставании» (я сидел, сгорбившись, а Злата пыталась выглядеть виноватой), «страсть примирения» (неловкие объятия, во время которых я все еще хромал) и «нежность после ссоры» (Злата дула на мой лоб, а я корчил гримасы).

Когда мучения закончились, и Аркадий, рыдая от умиления, отпустил нас, обещая прислать «шедевры мировой фотографии» через день, мы выползли на улицу.

Я все еще прихрамывал. Злата шла рядом, сжимая мой локоть.

— Ну что, — выдохнула она, когда мы отошли от студии. — Думаешь, они поверят, что мы страстно любим друг друга после фото, где ты ползешь по полу, как подстреленный бандит, а я смотрю на тебя с выражением человека, который только что случайно совершил непредумышленное убийство?

Я остановился и посмотрел на нее. Ее волосы были растрепаны, тушь слегка размазалась, а на щеках играл румянец. Она была прекрасна.

— Знаешь, — сказал я. — Думаю, они поверят в что угодно, лишь бы этот кошмар с тайными возлюбленными закончился. А эти фото... они, по крайней мере, правдивые. В смысле, правдиво отражают наш... э-э-э... уникальный опыт совместной жизни.

Глава 9

Если бы мне год назад сказали, что я буду добровольно переезжать к Максиму Большакову, тому самому мальчишке, с которым мы в десять лет устроили хаос в гараже, я бы покрутила пальцем у виска. А теперь вот стою на пороге его квартиры с «десятью» чемоданами, коробками и Тайсоном на поводке и чувством, что я сошла с ума. Хорошее чувство, надо сказать.

Дверь открылась, и на пороге возник Максим с Зефиром на руках. Кот смотрел на меня с таким презрением, будто я была незваной гостьей в его королевстве.

— Ну, что... Добро пожаловать в наш сумасшедший дом, — улыбнулся Максим, отступая и жестом приглашая меня внутрь.

Тайсон, давно не видевший кота вживую, радостно рванулся вперед, приняв Зефира за новую пушистую игрушку. Что произошло дальше, сложно описать словами. Зефир издал звук, достойный разъяренной гадюки, выгнул спину и прыгнул на шкаф. Тайсон, не понимая, почему игрушка убегает, начал лаять и скакать вокруг шкафа, сметая все на своем пути.

— Так, — Максим поставил ладонь мне на грудь, когда я попыталась вмешаться. — Первое правило выживания с Зефиром — не лезь между ним и его врагом. Он должен сам понять, что Тайсон — это не еда.

— Но Тайсон может снести твой шкаф! — попыталась я возразить, пока мой пес в азарте гонок заворачивал за угол и с грохотом опрокидывал торшер.

— Шкафы купить можно, а вот мою жизнь — нет, — философски заметил Максим. — Дай им разобраться. Проходи, знакомься с владениями.

Пока наши питомцы выясняли отношения, Максим повел меня на экскурсию. Квартира была просторной, но до безобразия мужской. Минимализм, много стекла, хрома и ни намека на уют.

— Это гостиная, — показал он рукой на помещение с огромным диваном и телевизором с диагональю в полстены. — Здесь мы будем принимать гостей и смотреть фильмы. Кухня — там все понятно. Холодильник пуст, но мы это исправим.

Он подвел меня к двум дверям.
— Это моя спальня. А это — твоя. Рядом санузел. Можешь обустраивать как хочешь. Главное, чтобы Тайсон не принял мой дизайн за личного врага.

Я зашла в свою новую комнату. Пусто, бело, безлико. Идеальный холст.

— Спасибо, — сказала я. — Думаю, мы справимся. Если, конечно, Тайсон и Зефир не передерутся насмерть.

— Держу пари, что через неделю они будут спать в обнимку, — ухмыльнулся Максим.

— Какая ставка?
— Если выиграю я — ты месяц моешь посуду. Если ты — я месяц выгуливаю Тайсона в шесть утра.
— Идет!

Процесс обустройства занял всю неделю. Это было похоже на смешной квест. Мы ходили по магазинам, спорили о цветах и текстурах, и постепенно квартира начала преображаться. Я добавила цвета, пару ковриков, картины, растения. Максим ворчал, но таскал мои коробки и даже согласился на оранжевые подушки в гостиной.

— Только чтобы Тайсон на них не спал, — предупредил он. — Зефир их уже принял за своих личных врагов.

К концу недели квартира стала напоминать нормальное жилое пространство. Даже Зефир и Тайсон достигли хрупкого перемирия. Кот все так же шипел при виде пса, но уже не прятался на шкафу, а гордо восседал на подоконнике. Тайсон же смотрел на него с обожанием и вилял хвостом каждый раз, когда Зефир удостаивал его вниманием.

Вечером накануне нашего визита в ЗАГС пришли Ян и Зоя.

— Ну что, как вам жизнь в греховном фиктивном браке? — поинтересовался Ян, разваливаясь на диване.

— Пока что все по-настоящему, — засмеялась я, разнося напитки. — Мы уже успели и посуду разбить, и интерьер поменять, и питомцев подружить.

— О, да вы уже как старые супруги, — подмигнула Зоя. — Осталось только начать ссориться из-за того, кто забыл купить молоко.

— Мы уже ссорились, — признался Максим. — Злата купила какое-то овсяное, я сказал, что на вкус как жидкий картон. В итоге компромисс — теперь покупаем и обычное, и овсяное.

— Это начало конца, — с пафосом произнес Ян. — Скоро будете спать в разных комнатах и делить телевизор.

— Мы уже поделили, — сказала я. — Утром я смотрю новости дизайна, вечером Максим — матчи.

— Идеальный брак, — вздохнула Зоя. — Жаль, что он ненастоящий.

В этот момент Тайсон, решивший, что Зефир слишком долго игнорирует его, подбежал к подоконнику и ткнулся носом в кота. Зефир, оскорбленный до глубины души, ударил его лапой по носу и гордо удалился в спальню Максима. Тайсон, не понимая, что сделал не так, улегся у двери с таким несчастным видом, что мы все рассмеялись.

— Ладно, хватит о наших бытовых проблемах, — сказал Максим, включая телевизор. — Что смотрим?

— Ужастик! — сразу предложила Зоя.
— Комедию! — сказал Ян.
— Документалку! — предложила я.
— Боевик! — сказал Максим.

В итоге, после десятиминутного спора, остановились на комедийном ужастике — худшем из возможных вариантов.

Фильм оказался на удивление смешным и не очень страшным. Мы сидели вчетвером на диване, смеялись, шутили и комментировали происходящее на экране. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что мне очень комфортно. Как будто, так и должно было быть. Как будто мы не играем роли, а просто живем.

— Знаешь, — сказала я Максиму, когда Ян и Зоя ушли, а мы остались убирать посуду. — Это была хорошая неделя.

— Да, — согласился он, ставя тарелки в посудомойку. — Даже не смотря на то, что Тайсон съел мой носки.

— Он думал, это игрушка!
— Дорогая игрушка, между прочим. — он повернулся ко мне, облокотившись на столешницу. — Готовп к завтрашнему дню?

— К ЗАГСу? — я фыркнула. — Максим, мы пережили фотосессию у Аркадия и неделю в одной квартире с войной питомцев. ЗАГС после этого — как курорт.

— Ну, если только регистратор не окажется еще одним творческим типом, который захочет, чтобы мы изобразили «экзистенциальный ужас перед браком».

— Тогда я просто повторю свой коронный номер с коленом, — пообещала я.

Он засмеялся.
— Пожалуйста, не надо. Я еще планирую иметь детей. Когда-нибудь. В далеком будущем.

Мы стояли в тишине, слушая, как Тайсон посапывает у двери в спальню Максима, ожидая, когда Зефир соблаговолит выйти.

Глава 10

Утро дня, когда я должна была выйти замуж, началось с того, что Тайсон устроил охоту на Зефира, приняв его за пушистого зайца в нашем новом доме. Кот, в свою очередь, в отместку стащил мой шелковый халат и утащил его под кровать, шипя, как крошечный дракон, охраняющий свое золото. Максим, услышав шум, появился на пороге моей спальни в одних боксерах, с заспанными глазами и взъерошенными волосами.

— Что, уже началось? — спросил он, зевая. — Наш медовый месяц начался с междоусобной войны питомцев?

— Кажется, Зефир решил, что мой халат — это дань уважения ему, новому владельцу квартиры, — ответила я, пытаясь вытащить ткань из-под кровати, в то время как Тайсон радостно лаял и пытался залезть туда же.

— Эй, Зефир, это не твоя добыча! — Максим наклонился и достал халат, который тут же получил лапой по руке за свое вмешательство. — Ауч! Ну все, дружок, сегодня останешься без вкусняшек.

Зефир ответил презрительным фырканьем и гордо удалился, как король, которого лишили короны, но не сломили дух.

Спустя три часа я стояла перед зеркалом в своей спальне и не могла поверить своим глазам. На мне было белое платье. Не пышное, как торт, а именно то, о котором я всегда мечтала, но никогда не признавалась в этом даже себе. Шелк, кружево, идеально по фигуре, с открытой спиной и едва заметным шлейфом. Я крутилась перед зеркалом, чувствуя себя одновременно невероятно красивой и абсолютно сумасшедшей. Сегодня я выхожу замуж. По расчету. Но почему-то сердце бешено колотилось, а ладони были влажными.

Раздался стук в дверь.
— Можно? — послышался голос Максима.

— Входи!

Он зашел и замер на пороге. На нем были темные брюки и белая рубашка, расстегнутая на пару пуговиц. Без пиджака и галстука, как мы и договаривались. Но в этой небрежности он выглядел... чертовски привлекательно. Он смотрел на меня, и его взгляд был таким пристальным, что у меня по спине пробежали мурашки.

— Вау, — выдохнул он. — Злата... Ты выглядишь...

— Невероятно притворно? — подсказала я, стараясь сохранить легкий тон.

— Нет, — он покачал головой и улыбнулся. — Просто невероятно.

В его глазах не было иронии. Только искреннее восхищение. И мое сердце снова предательски екнуло.

— Спасибо, — прошептала я. — Ты... тоже ничего так.

— «Ничего так»? — он рассмеялся. — Это лучший комплимент, который я когда-либо получал.

В этот момент в квартире раздался звонок — это были Ян и Зоя. Наши свидетели. Наши партнеры по преступлению.

В ЗАГСе все прошло на удивление быстро и без эксцессов. Регистраторша, милая женщина лет пятидесяти, зачитала стандартные слова о браке, мы обменялись кольцами (простые золотые обручалки, купленные накануне в первом попавшемся ювелирном). Моя рука дрожала, когда Максим надевал кольцо на мой палец. Его пальцы были такими теплыми.

— Объявляю вас мужем и женой, — провозгласила регистраторша. — Можете поцеловаться.

Мы замерли, глядя друг на друга. Это была часть плана. Деловой поцелуй для фото. Но в тот момент, когда наши губы встретились, что-то пошло не так. Это был не быстрый, формальный поцелуй. Он был... мягким. Нежным. Затянувшимся на секунду дольше, чем было необходимо. Я почувствовала, как по телу разливается тепло, и отстранилась, смущенно опустив глаза.

— Поздравляю, жена, — тихо сказал Максим, и в его голосе прозвучала какая-то новая, незнакомая нота.

— Поздравляю, муж, — выдохнула я.

Ян, недолго думая, выхватил телефон и начал снимать.
— А теперь для истории! Смотрите сюда, молодожены! Изобразите страсть!

Мы с Максимом снова посмотрели друг на друга и расхохотались, снимая напряжение. Страсть? После трех месяцев репетиций, фотосессии с Аркадием и войны питомцев? Мы обнялись, и он снова поцеловал меня — на этот раз быстро, по-дружески, но в уголках его глаз прятались все те же смешинки.

— Ну что, поехали праздновать? — предложила Зоя, когда мы вышли на улицу. — Я забронировала столик в том самом ресторане, где вы «случайно» встретились.

Ресторан был прекрасен. Мы сидели за столиком у окна, ели изысканные блюда, пили шампанское и смеялись. Ян и Зоя поднимали тосты.

— За то, чтобы ваша фикция была счастливее, чем многие настоящие браки! — провозгласил Ян.

— За то, чтобы вы никогда не убили друг друга из-за разбросанных носков! — добавила Зоя.

— А я предлагаю тост, — неожиданно сказал Максим, поднимая бокал. Его взгляд был серьезным. — За мою жену. Самую креативную, самую терпеливую (особенно с моим котом) и самую красивую сообщницу, о которой я только мог мечтать. Спасибо, что согласилась на это безумие.

Он смотрел прямо на меня. И в его глазах не было ни капли шутки. Я почувствовала, как по щекам разливается румянец.

— За моего мужа, — ответила я, и мой голос дрогнул. — Который... который не боится самых дурацких моих идей и который... умеет делать даже фиктивный брак веселым.

Мы чокнулись. Наши взгляды встретились над бокалами, и в воздухе снова повисло то самое невысказанное напряжение, которое появилось в ЗАГСе во время поцелуя.

Позже, когда мы вернулись домой (нашей общей квартире), немного выпившие и уставшие, мы стояли в прихожей, сняв обувь. Тайсон и Зефир, на удивление, мирно спали в разных углах гостиной.

— Ну, вот мы и женаты, — сказал Максим, опираясь на косяк двери.

— Да, — кивнула я. — Официально. Что чувствуешь?

— Странно, — признался он. — Как будто мы только что сыграли главные роли в очень реалистичном спектакле. И теперь не знаем, как себя вести, когда занавес опустился.

— А может, занавес только поднялся? — тихо сказала я.

Он посмотрел на меня. Долгим, изучающим взглядом.
— Может быть, — согласился он. — Спокойной ночи, Злата.

— Спокойной ночи, Максим.

Он повернулся и пошел в свою спальню. Я осталась стоять в прихожей, все еще в своем белом платье, с золотым кольцом на пальце, которое вдруг стало казаться не таким уж и легким. Фикция сегодня ощущалась подозрительно похоже на что-то настоящее. И самое страшное было то, что мне это начинало нравиться. Очень.

Глава 11

Проснулся я от того, что по моему лицу кто-то бьет мягкой лапой. Открыл один глаз. На груди у меня восседал Зефир с выражением глубочайшего презрения. Видимо, завтрак опаздывал.

— Ладно, ладно, иду, — проскрипел я, сгоняя кота.

Выбравшись из спальни, я потянулся и потер глаза. Из кухни доносились странные звуки — нечто среднее между жужжанием дрели и взрывом блендера. Следом донесся довольный визг Тайсона. Похоже, моя новая «жена» уже вовсю хозяйничала.

На кухне царил хаос. Злата, в моей старой футболке и с растрепанными волосами, стояла у столешницы и сражалась с блендером, из которого исходило нечто ярко-зеленого цвета. Тайсон крутился под ногами, надеясь, что что-нибудь упадет.

— Доброе утро, — хрипло сказал я, направляясь к кофемашине. — Что это за субстанция? Ты готовишь завтрак для Халка?

Она обернулась, и на ее лице расцвела улыбка. Утренняя, без макияжа, немного сонная. Выглядела... мило.

— Это смузи, невежда, — парировала она. — Шпинат, банан, авокадо. Заряд бодрости на весь день. А ты что делаешь?

Я достал сковороду и яйца.
— Готовлю классику. Яичницу-болтунью. Настоящую еду для настоящих мужчин.

— Настоящую резину для настоящих мужчин, ты хотел сказать? — она фыркнула. — Я видела, как ты ее готовишь. Ты ее чуть ли не в подошву для ботинок превращаешь.

— Зато сытно! — я разбил яйца в миску. — А твое зеленое пюре... Я не уверен, что это вообще съедобно. Похоже на то, что остается на дне аквариума после чистки.

— О, хочешь пари? — она уперла руки в боки, и в ее глазах загорелся азартный огонек. — Чей завтрак будет вкуснее?

— Идет! — я энергично взболтал яйца. — Ставка? Если выиграю я — ты весь месяц моешь посуду после моих ужинов.

— А если я — ты весь месяц пьешь мой смузи на завтрак и не морщишься.

Мы обменялись взглядами двух полководцев перед битвой. В воздухе запахло жареным маслом и... зеленью.

Пока моя яичница подрумянивалась, а ее блендер выл, словно душа грешника, я включил на кухонном телевизоре утренние новости для фона. Диктор что-то бубнил о курсе валют и новых дорожных пробках.

И вдруг... я замер с лопаткой в руке. На экране мелькнуло наше с Златой фото. То самое, из ЗАГСа, где мы целуемся. Ян, черт возьми, конечно же, выложил его в сторис, а какой-то предприимчивый репортер подхватил.

«...а в мире светской хроники настоящая сенсация!» — вещал диктор. «Дети двух строительных империй, Максим Большаков и Злата Кожаева, тайно поженились! Родители, как выяснилось, ничего не знали о романе, который, по слухам, длился несколько месяцев...»

Лопатка с грохотом упала на пол. Я выронил ее из рук. Злата выключила блендер, и в наступившей тишине голос диктора звучал оглушительно громко.

— О, боже, — прошептала она, глядя на экран широко раскрытыми глазами. — Ян...

— Я убью его, — бесстрастно констатировал я. — Медленно и болезненно.

В этот момент мой телефон на столе затрясся и заиграл мамин звонок — «Танец маленьких лебедей». Я посмотрел на Злату. Она посмотрела на меня. В ее кармане тоже заиграла мелодия — «Ария» ее матери.

— Началось, — хором прошептали мы.

Я сделал глубокий вдох и взял трубку.
— Мам, доброе...

— МАКСИМ СЕРГЕЕВИЧ! — в трубке ревела мама. Я на ходу понизил громкость. — СЫНОК! ЭТО ПРАВДА?! ТЫ ЖЕНИЛСЯ?! НА ЗЛАТОЧКЕ?! ТАЙНО?! ПОЧЕМУ Я УЗНАЛА ИЗ НОВОСТЕЙ?!

Я прикрыл микрофон ладонью и посмотрел на Злату. Она тоже взяла трубку и, бледная как полотно, пыталась успокоить свою мать.

— Мамочка, дыши... Нет, не шутка... Да, вышла... Ну, мы хотели сделать сюрприз! — она говорила сладким, виноватым голоском, а сама делала мне круглые глаза, полные паники.

— Мам, мам, успокойся, — говорил я в трубку. — Мы... мы просто не хотели лишней суеты. Да, на Злате. Нет, она не беременна! — эта фраза вырвалась сама собой, и я тут же пожалел.

В трубке наступила мертвая тишина, а потом новый визг:
— ТЫ ЧТО, СОБИРАЛСЯ СКРЫВАТЬ ОТ НАС И ВНУКОВ?!

Рядом Злата, все так же разговаривая со своей матерью, жестами показывала, что у нее тоже истерика, но со слезами счастья.

— Доченька! Как романтично! Тайная любовь! Свадьба без лишних глаз! Я всегда знала, что вы с Максимом созданы друг для друга! Помнишь, как вы в детстве мерседес мыли?!

Мы положили трубки почти одновременно и несколько секунд молча смотрели друг на друга. Запах горелой яичницы начинал наполнять кухню.

— Ну... — я первым нарушил молчание. — Поздравляю нас. Мы официально самые обсуждаемые молодожены города.

— И самые мертвые, когда наши матери до нас доберутся, — добавила она, безвольно опускаясь на стул. — Ян мертвее. Он будет первым в списке.

— Идея с «сюрпризом» сработала слишком хорошо, — констатировал я, сгребая сковороду с горелой яичницей в мусорку. — Кажется, наш кулинарный спор остался без победителя.

— Зато появился план на день, — Злата вздохнула и подняла на меня взгляд. — Выжить. И придумать, что сказать родителям, когда они ворвутся сюда с криками «почему не мы?!».

— Надо их опередить, — я вдруг сообразил. — Пригласить их на ужин. Сегодня же. Здесь. Показать, что мы — счастливая, образцовая пара, которая просто хотела скромной церемонии.

— Ты гений, — она посмотрела на меня с новым уважением. — Гениальный безумец. Они сожрут нас живьем.

— Не сожрут, если мы будем выглядеть чертовски счастливыми и влюбленными, — я ухмыльнулся, хотя внутри все сжалось в комок. — Вспомним наши актерские навыки. Ну, как на фотосессии у Аркадия. Только без ударов в пах.

— Обещаю постараться, — она улыбнулась, и в ее улыбке появилось что-то от того самого азарта, что был в детстве. — Ладно. Звоню маме, приглашаю. Ты — своей. Готовься к самому важному представлению в нашей жизни.

Пока она набирала номер, я смотрел на нее и думал, что наша «фикция» с каждым днем становится все больше похожа на самый настоящий, безумный, хаотичный и... невероятно увлекательный квест. И против всех ожиданий, мне это нравилось. Даже предстоящий ужин с разъяренными и одновременно счастливыми родителями казался не такой уж и страшной ценой.

Глава 12

Если бы мне сказали, что самый волнительный вечер в моей жизни будет связан не с первым свиданием, а с ужином под пристальными взглядами четырех родителей, жаждущих доказательств нашего «великого тайного романа», я бы ни за что не поверила. А теперь вот стою на кухне и пытаюсь приготовить хоть что-то съедобное, пока Максим расставляет по квартире наши «совместные» фото, сделанные за неделю до этого с помощью таймера и штатива. Мы изображали на них счастливую пару: кормили друг друга ягодами, смеялись над книгой, строили рожицы. Выглядело... мило. И абсолютно фальшиво для того, кто знает правду.

— Смотри, это твое любимое, — Максим поставил рамку на тумбочку в гостиной. На фото он целовал меня в щеку, а я смеялась. На самом деле, он только что рассказал анекдот про архитектора и бетономешалку. — Мамы должны это оценить.

— Они оценят все, — вздохнула я, помешивая соус. — Вплоть до того, в каких носках ты сегодня. Приготовься к допросу с пристрастием.

— Я уже готов. Сделал в спальне «декорации».

Я подняла бровь.
— Какие еще декорации?

— Ну, — он смущенно потер затылок. — Разбросал твои вещи по своей половине шкафа. Помаду на тумбочке положил. И... э-э-э... спрятал свои боксеры под кроватью. Для правдоподобия.

Мы переглянулись и одновременно покраснели. Мысли о том, что наши родители сейчас будут изучать нашу «супружескую» спальню, вызывали легкую панику.

Ровно в семь раздался звонок. Мы обменялись взглядами, полными решимости, как солдаты перед атакой. «Поехали», — беззвучно сказал Максим и пошел открывать.

На пороге стояли наши родители. Моя мама, Маргарита Львовна, с сияющими глазами и готовыми хлынуть слезами. Рядом — папа, Александр Борисович, с одобрительной ухмылкой. А сзади — Алла Евгеньевна, мама Максима, с пронзительным взглядом сыщика, и Сергей Владимирович, его отец, с привычной строгой маской на лице.

— Доченька! — мама бросилась обнимать меня, пахнущая дорогими духами и счастьем. — Поздравляю! Наконец-то! Я всегда знала!

— Златочка, молодец, — папа похлопал меня по плечу. — Хитро провернула. Молодцы, дети.

Алла Евгеньевна, тем временем, обняла Максима, но ее глаза сканировали квартиру, выискивая улики.

— Ну, показывайте свое гнездышко! — скомандовала мама, и процессия двинулась вглубь квартиры.

Это было похоже на экскурсию по музею странной любви. Родители комментировали каждую деталь.

— О, смотри, Аллочка, их фото! — воскликнула мама, указывая на нашу поддельную фотогалерею. — Какие нежные!

— М-м-да, — протянула Алла Евгеньевна, приглядываясь к снимку, где мы «нежно» смотрим друг на друга. — А почему на этом у Максима такие красные глаза? Будто он не спал всю ночь.

— Это от счастья, мама, — не моргнув глазом, соврал Максим. — Я так счастлив, что даже спать не мог.

Я чуть не поперхнулась собственным слюной.

Когда дошли до спальни, мне стало не по себе. Алла Евгеньевна первым делом заглянула в приоткрытую дверь.

— Ах, как уютно! — сказала мама, но Алла Евгеньевна молча указала на две зубные щетки в стакане. Одна — моя, фиолетовая. Другая — Максима, синяя. Она удовлетворенно кивнула.

За ужином начался настоящий допрос.

— Ну, рассказывайте, как все началось? — устроившись поудобнее, начала Алла Евгеньевна. — Вы же годами не общались.

Максим ловко подхватил, обвивая мою руку своей.
— Случайная встреча в кофейне, мам. Разговорились. И... понеслось.

— Да, — поддержала я, сладко улыбаясь. — Оказалось, у нас так много общего.

— Например? — не отступала Алла Евгеньевна.

— Ну... — я замялась.

— Мы оба терпеть не можем, когда родители пытаются нас женить, — блестяще выручил Максим. Все за столом засмеялись, кроме Аллы Евгеньевны.

— А помнишь, Златочка, — включилась моя мама, желая помочь, но, как всегда, сделав только хуже, — как ты в пять лет хотела выйти замуж за соседского пуделя Арчи? Говорила, что он самый красивый мальчик на свете!

Наступила неловкая пауза. Алла Евгеньевна смотрела на Максима с немым вопросом: «И это твой выбор?»

Максим, не растерявшись, поднял мою руку к своим губам и нежно поцеловал ее. Его губы были теплыми и мягкими. По моей руке пробежали мурашки.

— Мне с пуделем повезло бы куда меньше, — сказал он, глядя мне в глаза. — У него бы не было такого безупречного вкуса и чувства юмора.

Все ахнули и умилились. Даже Алла Евгеньевна смягчилась. Мама вытерла слезу. Я же чувствовала, как горит щека, которую он только что коснулся губами. Это была игра, часть сценария. Но почему тогда сердце колотится так бешено?

— Ну, раз уж вы теперь одна семья, — Сергей Владимирович разрядил обстановку, — Злата, мы как раз думали над дизайном нового бизнес-центра. Твой взгляд был бы очень кстати. Теперь ты с нами.

— Да! — обрадовался папа. — Наконец-то твои таланты будут работать на семейное дело!

Я посмотрела на Максима. Он улыбался, но в его глазах я прочитала то же, что чувствовала сама: легкую панику. Теперь наша «семейная» жизнь будет еще теснее переплетена с работой.

— Конечно, папа, с радостью, — сказала я, надеясь, что голос не дрогнет.

Остаток вечера прошел в более спокойной атмосфере. Родители, наконец, расслабились, поверив в наш спектакль. Когда они ушли, мы с Максимом молча стояли в прихожей, прислушиваясь к затихающему шуму лифта.

— Ну... — выдохнул он первым. — Пронесло.

— Пронесло, — кивнула я, ощущая странную пустоту теперь, когда спектакль окончен. — Ты был великолепен. Особенно с этим пуделем.

— А ты — бесподобна, — он улыбнулся. — Настоящая актриса.

Мы смотрели друг на друга, и в тишине квартиры снова повисло то самое неловкое напряжение, которое стало нашим постоянным спутником.

— Так... — я сглотнула. — Спать?

— Да, — он кивнул. — У меня завтра рано. Переговоры.

— А у меня — эскизы, — сказала я. — Для нашего общего бизнеса.

Мы разошлись по своим спальням. Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной. Пахло его одеколоном и на кухне едой. И где-то глубоко внутри, под слоем притворства и страха, шевелилось крошечное, но упрямое чувство, что это безумие может быть самым правильным решением в моей жизни.

Глава 13

Прошло уже несколько недель с того памятного ужина с родителями. Жизнь вошла в новую, хоть и слегка сюрреалистичную колею. Мы с Златой превратились в хорошо отлаженный механизм. Утром — завтрак (я все еще настаиваю на яичнице, она — на своем зеленом смузи, пари так и не выявило победителя). Потом — совместная поездка на работу. В машине мы обычно обсуждали предстоящий день, и я не мог не поражаться, насколько острый и нестандартный ум у моей «жены».

В офисе царила своя особая атмосфера. Отцы, конечно, не оставляли попыток уловить нас на фальши. Отец мог неожиданно зайти в мой кабинет, когда там была Злата, с вопросом «ни о чем», внимательно наблюдая за нашей реакцией. Александр Борисович частенько приглашал нас на совещания вместе, явно проверяя, насколько слаженно мы работаем.

Но самый забавный «контрольный выстрел» устроила моя мама.Как-то «случайно» заглянула к нам домой в обеденный перерыв — проверить, не забыли ли мы поесть. Застала нас за спорами о том, какой цвет лучше подойдет для акцентной стены в переговорной. Схватилась за сердце и сказала: «Боже, вы прямо как мы с твоим отцом в молодости! Только мы из-за обоев ругались!». Мы с Златой переглянулись и еле сдержали смех.

В тот день, который все изменил, я зашел к Злате в ее временный кабинет — бывшую кладовку, которую она за неделю превратила в нечто среднее между кабинетом и арт-студией. Повсюду были разбросаны эскизы, образцы материалов, а на огромном планшете она корпела над 3D-моделью будущего офиса.

— Ну как, великий дизайнер? — спросил я, прислонившись к косяку. — Уже придумала, как превратить нашу бетонную коробку в шедевр?

Она откинулась на спинку стула, с усталым видом проведя рукой по волосам.
— Твой отец хочет «солидно и респектабельно». Мой — «современно и дорого». А я пытаюсь сделать так, чтобы людям здесь не хотелось повеситься на собственном галстуке от тоски. Это несовместимые вещи, Макс.

Я подошел ближе, заглянул в планшет. На экране был типичный безликий офис: строгие линии, холодные цвета, скучная мебель.
— Ух, — я скривился. — Похоже на мавзолей для бухгалтерии. Ты уверена, что это не проект нового корпоративного кладбища?

— Очень смешно, — она фыркнула, но уголки ее губ дрогнули. — Попробуй лучше сам, критик.

— Думаешь, я не смогу? — я взял у нее стилус. — Смотри и учись.

Я выбрал портрет ее отца, Александра Борисовича, висевший на виртуальной стене (Злата сканировала фотографии для «атмосферы»), и с большим удовольствием начал рисовать ему густые усы, потом рога, а потом и вовсе дорисовал ему в руку бутылку коньяка.

— Максим! — она захихикала, пытаясь выхватить стилус. — Прекрати! Это же мой папа!

— А что? — я продолжал, уворачиваться. — Теперь он выглядит гораздо веселее! Смотри, настоящий джентльмен с чувством юмора!

Мы немного поборолись за планшет, смеясь, и в конце концов она отобрала стилус, но не стала стирать мой «шедевр».
— Ладно, оставлю на память. Теперь он будет меня вдохновлять на безумные идеи.

Она снова посмотрела на модель, потом на разукрашенный портрет отца, и вдруг ее лицо осветилось.
— Стой... А что если...

— Что, если? — я наклонился ближе.

— Что, если мы пойдем от противного? — ее глаза загорелись тем самым азартом, который я помнил с детства. — Твой отец хочет «солидно»? А что, по-твоему, действительно солидно в наше время?

Я задумался.
— Ну... Уверенность. Надежность. Но не через пафос, а через... качество и комфорт.

— Именно! — она щелкнула пальцами. — А что, если мы уберем всю эту показную помпезность? Никаких темных стен, давящих потолков, скучных картин! Давай сделаем пространство, в котором людям будет приятно и комфортно работать! Свет, воздух, натуральные материалы, открытые пространства, зоны для неформального общения...

— Офис без галстуков, — выдохнул я, дорисовывая в воображении ее слова. — Где идеи рождаются не за строгим столом переговоров, а за чашкой кофе на удобном диване. Где нет иерархии, выраженной в квадратных метрах кабинета.

— Да! — она вскочила со стула. — Мы можем разбить пространство на кластеры! Вот здесь — тихая зона для сосредоточенной работы, с звукопоглощающими панелями. Здесь — open space, но не каменный мешок, а с живыми растениями и перегородками, которые можно двигать. А здесь — lounge зона с диванами и кухней, где можно провести мозговой штурм или просто отдохнуть!

Мы смотрели друг на друга, и я чувствовал, как по мне пробегает знакомая дрожь азарта. Та самая, что бывает перед запуском гениального, но рискованного проекта.

— Родители убьют нас, — констатировал я, но уже улыбаясь.

— Только если мы плохо это преподнесем, — парировала она. — Но если мы представим это не как «блажь дизайнера», а как стратегическое решение для повышения эффективности и привлечения молодых талантов...

— ...то они могут купиться, — закончил я. — Ты гений, Кожаева.

— Большаков, не забывай, чей это план, — она подмигнула. — Хотя твои художества с усами тоже внесли свой вклад.

В этот момент дверь кабинета открылась, и на пороге появился мой отец. Мы инстинктивно отпрянули друг от друга, но было поздно. Он видел наши оживленные лица и общий порыв.

— Что это вы тут такое оживленное обсуждаете? — спросил он, и в его голосе сквозило легкое подозрение.

Я обнял Злату за плечи, чувствуя, как она на мгновение напряглась, а потом расслабилась.
— Злата как раз придумала, как нам обогнать всех конкурентов на рынке коммерческой недвижимости, папа. Мы готовим презентацию.

Отец скептически хмыкнул, но в его глазах мелькнул интерес.
— Посмотрим. Не забудьте, что завтра совещание по проекту.

Когда он ушел, я не сразу убрал руку. Мне нравилось, как она ощущается под моей ладонью — тепло и прочно.

— Видишь? — тихо сказала она. — А ты боялся.

— Я не боялся, я... проявлял разумную осторожность, — я наконец убрал руку, ощущая странную пустоту. — Ладно, гений. Давай работать. Нужно подготовить чертежи и расчеты.

Глава 14

Иногда мне кажется, что наша жизнь — это ситком, где сценаристом выступает кто-то с очень извращенным чувством юмора. Вот и сегодня, после долгого дня, проведенного за чертежами «офиса без галстуков» (который все больше напоминал «офис для побега от реальности»), я мечтала только о диване и тишине. Но Тайсон, тычась мокрым носом в мою руку и испуская душераздирающие вздохи, ясно дал понять: мир ждет его выхода.

— Ладно, ладно, идем, — сдалась я, надевая поводок на своего 40-килограммового «ребенка».

В этот момент из своей спальни вышел Максим с Зефиром на шлейке. Кот сидел у него на плече с таким видом, будто это не домашний питомец, а лорд, осматривающий свои владения.

— А вы куда? — удивилась я.

— Зефир тоже требует культурной программы, — вздохнул Максим, поправляя кота, который начал с интересом теребить его волосы лапой. — И, кажется, он решил, что моя голова — это его новая смотровая площадка.

Я не могла сдержать улыбку. Зрелище было комичное: деловой Максим в дорогом свитере и с котом-наполеоном на плече.

— Тогда пошли вместе, — предложила я. — Если, конечно, твой повелитель не против.

— Он всегда против, но ему придется смириться, — сказал Максим, открывая дверь.

Наш выход в свет напоминал цирковое шествие. Тайсон, завидев свободу, рванул так, что я едва удержала поводок, выкрикивая: «Тайсон, нет! Мы идем гулять, а не участвовать в гонках на выживание!». Зефир, напротив, гордо восседал на Максиме, бросая на проходящих мимо собак взгляды, полные холодного презрения.

— Смотри-ка, какая гармония! — умилилась пожилая пара, проходя мимо. — И собачка, и котик, и молодые такие красивые!

Максим поймал мой взгляд и едва заметно подмигнул. Да, уж, полная гармония. Тайсон в этот момент снова рванул, на этот раз к симпатичному лабрадору, и я чуть не вывихнула руку, пытаясь его удержать.

— Тайсон, я не якорь! — взмолилась я. — Давай договоримся: ты не тащишь меня ко всем псам подряд, а я не продаю твои игрушки.

— А мой, между прочим, ведет себя как истинный джентльмен, — похвастался Максим, пока Зефир впивался когтями ему в плечо, пытаясь поймать пролетающую мимо бабочку. — Ой! То есть... почти как джентльмен.

— Да, вижу, — рассмеялась я. — Он тебе уже новую прическу сделал. Очень... авангардную.

Мы нашли относительно тихую полянку и отпустили Тайсона побегать. Зефир, к моему удивлению, не стал убегать, а слез с Максима и устроился на его коленях, с интересом наблюдая за собакой, носящейся по траве.

— Ничего себе, — удивился Максим, гладя кота за ухом. — Кажется, он начинает привыкать.

— Или просто выжидает момент для контратаки, — предположила я, садясь рядом на одеяло, которое Максим, к моему удивлению, прихватил с собой.

Мы сидели в комфортном молчании, наблюдая, как Тайсон пытается подружиться с белкой (белка была категорически против). Солнце садилось, окрашивая небо в золотые и розовые тона. Было... мирно.

— Знаешь, — нарушил тишину Максим, — а ведь это неплохо.

— Что именно? — спросила я, с наслаждением потягиваясь. — То, что твой кот царапает тебе шею, а моя собака пытается словить белок?

— Нет, — он улыбнулся. — Все. Вот так. После работы. Без необходимости что-то изображать.

Я посмотрела на него. Закат подсвечивал его профиль, делая взгляд мягче. В этот момент он не был «Максимом Большаковым, наследником империи». Он был просто... Максимом.

— Да, — согласилась я. — Неплохо. Хотя, если честно, я на сто процентов уверена, что за тем кустом прячется твоя мама с биноклем. Просто не может быть, чтобы в нашей жизни был хоть один момент без надзора.

Он рассмеялся.
— Держу пари, что нет. Сегодня у нее встречи клуба. Она обсуждает, как правильно воспитывать взрослых детей, которые тайно женятся.

— О, Боже, — застонала я. — Надеюсь, она не будет делиться нашим примером.

— А что? Наш пример — идеален, — с пафосом заявил он. — Тайная любовь, блестящая свадьба, гармония в семье и на работе...

В этот момент Тайсон, наконец-то уставший, подбежал к нам и, тяжело дыша, плюхнулся мне на ноги, перекрывая кровообращение. Зефир, почувствовав угрозу своему пространству, фыркнул и спрятался за спину Максима.

— ...и полное взаимопонимание между питомцами, — закончила я, почесывая Тайсона за ухом.

— Ну, никто не идеален, — философски заметил Максим, доставая из кармана пакетик с кошачьим лакомством и подозвав Зефира. — Главное — стараться.

Мы посидели еще немного, пока совсем не стемнело. По дороге домой Тайсон шел спокойно, уставший после прогулки, а Зефир снова устроился на плече у Максима, мурлыча ему прямо в ухо.

— Спасибо, что пошел с нами, — сказала я, когда мы зашли в квартиру. — Было весело.

— Всегда пожалуйста, — он улыбнулся, отпуская Зефира, который тут же гордо удалился в сторону своей миски. — Может, сделаем это традицией? Вечерняя прогулка с цирковой труппой?

— Только если ты будешь отвечать за кота, а я — за эту пушистую торпеду, — кивнула я на Тайсона, который уже валялся в прихожей, высунув язык.

— Договорились, — он протянул руку, и мы по-деловому пожали друг другу руки, скрепив сделку.

Позже, лежа в своей кровати, я прислушивалась к тихим звукам квартиры: Тайсон посапывал в ногах, а из комнаты Максима доносилось равномерное дыхание. И я подумала, что наша «семейная идиллия понарошку» начинает ощущаться на удивление... настоящей. И, что самое странное, мне это начало нравиться. Даже эти хаотичные прогулки, царапины от кота и вечная борьба с Тайсоном-торпедой. Потому что все это происходило с ним. И от этого даже самый обычный вечер становился маленьким приключением.

Глава 15

Проект «офис без галстуков» поглотил нас с головой. Дни сливались в череду встреч, чертежей и споров с отцами, которые смотрели на наши смелые идеи как на блажь сумасшедших. Но черт возьми, это было захватывающе. Работать с Златой оказалось... легко. Она схватывала на лету, ее мозг генерировал идеи с пугающей скоростью, а ее упрямство в отстаивании своих взглядов заставляло меня уважать ее еще больше.

Но вечерами, когда мы возвращались в нашу квартиру, начиналось самое сложное. Потому что помимо блестящего дизайнера и партнера, Злата была еще и чертовски привлекательной женщиной. Я ловил себя на том, что за ужином смотрю не на ее умные глаза, обсуждающие цветовую палитру, а на ее губы, когда она откусывает кусочек хлеба. Или как мое внимание приковывает изгиб ее шеи, когда она откидывает голову, смеясь над какой-то моей шуткой.

«Это просто потому, что ты давно не был с женщиной, Большаков, — сурово говорил я себе. — Сходил бы куда-нибудь, сбросил бы напряжение, и все эти глупости прошли бы». Но мысль о том, чтобы провести вечер с кем-то другим, вызывала у меня странное раздражение. Гораздо приятнее было сидеть с ней на диване, споря о ерунде.

Вот и сегодня вечером это случилось снова.
— «Терминатор», — объявил я, усаживаясь на диван с пультом. — Классика. Ничего лишнего. Роботы, экшн, Арни. Идеально, чтобы разгрузить мозг после рабочего дня.

Злата, устроившись в другом конце дивана с ноутбуком, фыркнула.
— После целого дня, который я провела, доказывая твоему отцу, что оранжевый — это не «кричащий цвет клоуна», а «цвет энергии и креатива», мне нужно нечто более... умиротворяющее. «Дневник Бриджит Джонс».

— «Умиротворяющее»? — я поднял бровь. — Там же сплошные переживания из-за мужчин и калорий. Это тебе не напомнит наши дебаты с папой?

— А твои роботы-убийцы напомнят мне о его взгляде, когда я предложила убрать стену в его будущем кабинете, — парировала она, не отрываясь от экрана.

Мы уставились друг на друга как два упрямых ребенка. Тайсон, лежавший у ее ног, зевнул. Зефир, свернувшийся клубком на моих коленях, мурлыкал, словно говоря: «Люди, какие же вы глупые».

— Ладно, — сдался я. — Предлагаю третий вариант. То, что заставит нас забыть и о роботах, и о калориях.

— И что же это? — с подозрением спросила она.

— Ужасы. «Заклятие».

Она замерла.
— Ты знаешь, что я не переношу ужасы.

— Именно поэтому! — я ухмыльнулся. — Это будет настоящая встряска. Обещаю, после просмотра ты и думать забудешь о спорах с отцами.

Она скептически посмотрела на меня, но любопытство, как я и надеялся, пересилило.
— Ладно. Но если мне будет страшно, я использую твою руку вместо стресс-мяча.

— Считай, что я предупрежден, — я включил фильм.

Первые полчаса прошли относительно спокойно. Злата лишь слегка вздрагивала и вскрикивала: «Я же говорила!». Я сидел, стараясь сохранять невозмутимый вид, хотя атмосфера в фильме была действительно жуткой.

А потом началось. Один за другим пошли те самые моменты, от которых кровь стынет в жилах. Злата сначала просто вжималась в диван. Потом перебралась поближе ко мне. А когда на экране произошел особенно резкий и громкий момент, она с визгом вцепилась в меня так, что у меня перехватило дыхание.

Ее пальцы впились в мою руку, а все тело прижалось к моему боку. Я почувствовал запах ее шампуня — что-то фруктовое, и тепло, исходящее от нее. Мое сердце, которое и так колотилось от страха на экране, теперь застучало с новой силой, но уже по совершенно другой причине.

— Все, все, уже кончилось, — пробормотал я, и мой голос прозвучал хрипло.

Она оторвалась от меня, тяжело дыша, ее глаза были широко раскрыты.
— Боже, я ненавижу тебя за это, — выдохнула она, но не отодвинулась.

На экране напряжение немного спало. В комнате стояла тишина, нарушаемая только завываниями ветра в фильме и нашим учащенным дыханием. Я не удержался. Наклонился к ее уху и прошептал, все еще чувствуя, как бьется сердце:

— Можно мы будем смотреть ужасы каждый вечер?

Она отшатнулась, посмотрела на меня, и по ее лицу разлился румянец. Но в глазах не было гнева. Было смущение. И, возможно, что-то еще.
— Ты... ты пользуешься моментом, Большаков.

— А кто не пользуется? — я улыбнулся, чувствуя, как натянута эта улыбка.

Она покачала головой, но улыбнулась в ответ, и наконец отодвинулась на свое место. Оставшуюся часть фильма мы досматривали, сидя на почтительном расстоянии, но напряжение между нами было гуще, чем в самом фильме.

Когда фильм закончился, она встала, потянулась.
— Ну, я пойду. Спать. И надеюсь, мне не приснится эта семья с их куклами.

— Спокойной ночи, жена, — сказал я, все еще сидя на диване и чувствуя, как горит место на руке, где впились ее пальцы.

— Спокойной, муж.

Она ушла в свою комнату, а я еще долго сидел в темноте, слушая, как Тайсон посапывает у дивана, а Зефир мурлычет у меня на коленях. И снова вел внутренний диалог.

«Она просто испугалась. Это была естественная реакция».
Но она не отодвинулась сразу. И она покраснела.
«Она твой деловой партнер. И твоя «жена» по контракту. Не усложняй».
Но когда она смотрит на меня своими карими глазами, я забываю обо всех контрактах.
«Это опасно, Большаков. Очень опасно».
Но черт возьми, я не помню, когда в последний раз мне было так... интересно с кем-то.

Я потушил свет и пошел в свою спальню. Дверь в комнату Златы была закрыта. Но даже через стену я, казалось, чувствовал ее присутствие. И понимал, что мой главный кошмар — это не призраки из фильмов, а то, что наша тщательно выстроенная фикция может в любой момент рухнуть под тяжестью самых настоящих чувств. А я, кажется, был уже не готов к этому сопротивляться.

Глава 16

Суббота. День, когда можно выспаться, забыть о чертежах и офисах без галстуков, и просто бездельничать. Но не в нашем с Максимом безумном мире. Сегодня к нам пожаловали гости — Ян и Зоя. Наши сообщники, наши зрители, наши единственные люди в этой авантюре.

Я стояла на кухне, нарезая сыр для тарелки, а Максим пытался открыть бутылку вина каким-то сложным штопором, который, кажется, требовал для использования диплома инженера.

— Дай сюда, — в конце концов не выдержала я, выхватывая у него бутылку и открывая ее обычным штопором за три секунды. — Мужчина...

— Эй, я просто хотел сделать это элегантно! — возмутился он, но в его глазах танцевали смешинки.

— Элегантность хороша на совещаниях, а на кухне нужна эффективность, — парировала я, наливая вино в бокалы.

В дверь позвонили. На пороге стояли Ян и Зоя с пакетами чипсов, попкорна и какими-то подозрительно яркими коктейлями в банках.

— Привет, молодожены! — весело крикнул Ян, входя и оглядывая квартиру. — Ничего, уютно у вас. Уже не похоже на стерильный шоу-рум холостяка.

— Это все Злата, — Максим пожал плечами, принимая пакеты. — Она добавила сюда... цвета. И растений. И какого-то вязаного пледа, о который постоянно цепляется Зефир.

— Плед — это уют, — возразила я. — А твой кот — просто вандал с пушистой мордой.

Мы устроились в гостиной. Тайсон немедленно улегся головой на колени Зое, выбрав ее, видимо, как самого мягкосердечного члена компании. Зефир, после недолгого изучения гостей, устроился на самой верхней полке стеллажа, откуда мог с высоты наблюдать за этими странными двуногими.

Первые пару часов мы просто болтали, смеялись, вспоминали старые истории. Ян, как обычно, был душой компании, развлекая нас историями о своих клиентах. Зоя подначивала Максима.

— А помнишь, Макс, как ты на той вечеринке у Тани... — начал Ян, но Максим резко его перебил:

— Лучше не надо. Некоторые истории должны остаться в прошлом.

Я посмотрела на него с интересом. Интригующе.

— О, а теперь я точно хочу знать! — воскликнула я.

— Ни за что, — Максим покачал головой, но покраснел. — Следующая тема.

— Ладно, ладно, — Зоя подняла руки в притворной защите. — Тогда давайте в «Правду или действие»! Старая добрая классика.

Мы согласились. Первые несколько кругов были безобидными. Ян должен был станцевать ламбаду (что он и сделал с удивительной грацией), Зоя — рассказать самый неловкий момент из своей жизни (история про то, как она перепутала дверь в туалет на важном собеседовании). Я должна была изобразить Максима за работой (я встала, нахмурила брови и начала расхаживать по комнате, бормоча: «Бетон... смета... эффективность...», чем всех насмешила).

Потом очередь дошла до Максима. Он выбрал правду. Ян, с хитрой ухмылкой, задал вопрос. Тот самый вопрос.

— Так, Большаков, — Ян выдержал драматическую паузу. — Какая часть твоего... «фиктивного» брака... — он сделал воздушные кавычки, — тебе нравится больше всего?

Комната затихла. Даже Тайсон поднял голову, почуяв изменение в атмосфере. Зоя смотрела на Максима с интересом. Я замерла, ожидая очередной шутки, какой-нибудь отговорки вроде «тот момент, когда Зефир и Тайсон не дерутся».

Максим посмотрел на меня. Не мимоходом, не с усмешкой. А прямо в глаза. Глубоким, задумчивым взглядом, от которого у меня перехватило дыхание. В его глазах не было ни капли шутки.

— Завтраки, — тихо, но очень четко сказал он.

В гостиной повисла гробовая тишина. Слышно было только, как Зефир переворачивается на своей полке. Ян перестал ухмыляться. Зоя застыла с поднесенным ко рту бокалом.

Я не могла оторвать от него взгляд. «Завтраки». Наши дурацкие споры о яичнице и смузи. Наши утренние разговоры о планах на день. Эти моменты, когда мы были просто Максимом и Златой, без масок, без родителей, без работы. Моменты, которые я, сама того не осознавая, начала ценить больше всего.

— Завтраки? — наконец выдавил Ян, ломая тишину. — Серьезно? Ты имеешь в виду ее зеленое пюре, которое ты вчера назвал «едой для динозавров»?

— Именно они, — Максим не отводил от меня взгляда, и уголки его губ дрогнули в легкой улыбке. — Это... самое настоящее начало дня.

Я почувствовала, как по моим щекам разливается жар. Это было так неожиданно... и так искренне. Наша фикция вдруг дала трещину, и сквозь нее проглянуло что-то теплое и очень настоящее.

— О-о-о, — протянула Зоя, и на ее лице расцвела понимающая улыбка. — Понятно. Ну, что ж... Мило. Очень мило.

— Да уж, — фыркнул Ян, но в его голосе уже не было насмешки, а скорее одобрение. — «Завтраки». Круто. Ладно, твоя очередь, Зоя. Правда или действие?

Игра продолжилась, но атмосфера в комнате изменилась. Теперь, когда Максим смотрел на меня, а я на него, в воздухе витало невысказанное понимание. Ян и Зоя перешептывались и переглядывались с такими лицами, будто только что разгадали величайшую тайну вселенной.

Когда гости ушли, мы с Максимом остались одни в тихой квартире. Мы молча убирали со стола, и это молчание было громче любых слов.

— Спасибо, что не сказал «тот момент, когда Тайсон не ест твои носки», — наконец нарушила тишину я, ставя тарелки в посудомойку.

Он облокотился о кухонный остров и посмотрел на меня.
— А что? Это тоже неплохой момент. Но завтраки... они другие.

— Чем? — спросила я, оборачиваясь к нему.

— Они... только наши, — он пожал плечами, словно не находя нужных слов. — Никаких родителей, никакой работы. Только мы, кофе и твое зеленое пюре.

Я подошла к нему ближе.
— А твоя яичница-резина.

— Да, — он улыбнулся. — И моя яичница-резина.

Мы стояли друг напротив друга, и расстояние между нами вдруг показалось ничтожно малым. Я видела каждую ресницу, каждую морщинку у его глаз. Чувствовала исходящее от него тепло.

— Максим... — начала я, сама не зная, что хочу сказать.

— Знаю, — он прервал меня, и в его голосе прозвучала легкая грусть. — Это не по плану.