Дом, в котором горит свет

Аннотация

Тяжело ли растить ребенка в одиночку? Кира об этом никогда не задумывалась, потому что бывший муж был рядом с маленьким Тошкой с момента его рождения. Гораздо тяжелее делить Никиту с его новой семьей – женой и дочкой…

Пролог

Когда я была маленькой, то во время вечерних прогулок любила заглядывать в чужие окна. Я часто находила себя стоящей напротив окон первого этажа и с любопытством заглядывающей в квартиру незнакомых людей. Мне была интересна та, неизвестная жизнь, которую я отрывками высматривала с улицы. Особенно мне нравилось наблюдать за окнами, в которых можно было увидеть счастье. Оно было таким прекрасным и настоящим, что в моем сердце загорался такой же мягкий и приглушенный свет, как и в чужой кухне. Вот отец учит маленького сына первым шагам, поддерживая малыша за ручки. Вот мама с дочкой, со смехом вымазывая друг друга мукой, лепят вареники. А вот муж и жена, которые только что уложили детей спать, вдвоем смотрят фильм и пьют вино из красивых бокалов. В такие окна всегда было уютно смотреть, потому что там никогда нельзя было увидеть мертвецки пьяного отца или мать, рыдающую в углу с иконами.

В моей семье было именно так. И я очень боялась во взрослой жизни повторить судьбу своих родителей. Нет, наоборот, я хотела быть счастливой, не шугаться собственной тени и не тратить последние копейки на бутылку. Чтобы в моем доме был уют и смех. Потому что я как никто знаю, что значит быть несчастным ребенком. И я даю слово, что мои дети никогда не столкнутся ни с чем подобным…

1.1

И будет дом твой домом моим сейчас.
А что потом…? Потом пусть часы стучат.
А что не так…? Так посмотри в окно,
Это весна да солнечное пятно.

(OST «На игре» - Юта)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Тошка, казалось, не обращал внимания ни на кого, кроме своего нового друга. Столько эмоций за один вечер у нас нечасто случаются, и теперь я переживала о том, как тяжело будет уложить ребенка спать. Без щенка сын в постель точно не пойдет.

-Надо было сначала посоветоваться со мной, - напомнила я Никите. Хотя, скорее, это было для него не напоминанием, а пресловутой вставкой моих пяти копеек, которая мало что значит. Ник-то и во время нашей семейной жизни все решал сам, а уж после развода – так вовсе перестал учитывать мое мнение. Зато желания нашего сына у него на первом месте. Захотел Тошка щенка – вот, получите-распишитесь. Причем абсолютно без повода, просто так.

-А ты что, против? – в своей самоуверенной манере задал вопрос мужчина.

-Да нет… не против.

Разве могу я быть против, когда мой ребенок счастлив? Я ради его смеха весь зоопарк разместить в доме готова!

-Ну вот и посоветовались, - ухмыльнулся Ник, не сводя взгляда с сына. Несмотря на развод, у него получается быть отцом лучше, чем у любого другого мужчины по отношению к своим детям. Мне иногда кажется, что я сама участвую в жизни Тошки меньше, чем бывший муж.

Могло ли у нас с Ником быть все по-другому сейчас? Могло. Если бы не моя гордость и его ответственность. Именно этими словами наши общие друзья в свое время охарактеризовали наш развод.

-Кир, мне нужно тебе кое-что сказать… - начал он тогда ту тихую, короткую и самую тяжелую для меня речь, которую я еще очень долго отказывалась воспринимать за данную действительность. Я не была готова к такой реальности. Потому что с самого детства мечтала о другой жизни для себя. Я мечтала о полноценной семье, детях и обычных человеческих мелочах, олицетворяющих счастье – совместные завтраки, поездки на уикэнд, выбор подарков к праздникам. Разве я так много хочу?

-И мне… - и загадочно улыбнулась, представляя, как обрадуется сейчас Никита, услышав долгожданные для него слова. Моя новость была поистине чудесной и важной, ведь мы пытались зачать ребенка более двух лет. И все эти два года безрезультатно. Ник очень хотел сына, чтобы у нас была полноценная семья. А я была… неполноценной, хотя врачи в один голос твердили, что мы оба здоровы, и ребенок для нас всего лишь вопрос времени. Я себя чувствовала больной, ущербной, неспособной сделать своего мужа по-настоящему счастливым. И все ждала, ждала… каждую неделю покупала тесты и использованными упаковками выбрасывала их в мусорную корзину, потому что они как под копирку выдавали одну полоску.

И вот несколько месяцев назад мы с Ником решили отпустить ситуацию. Перестали ходить по врачам и сдавать кучу дорогих анализов. Точнее, Никита решил, а мне оставалось только принять его решение и подчиниться. В нашей семье первое и последнее слово всегда было за мужчиной. Патриархат. Меня это вполне устраивало. Тем более что действие Ника принесло такой необходимый для нашей семьи результат. Сегодня утром тест показал заветную вторую полоску.

-Кир, прости, но у меня уже два месяца есть другая женщина. И сейчас она беременна.

Мой мир рухнул после этих слов, и радостное и долгожданное признание о собственной беременности застряло комом в горле.

-Прости, Кира… Я ухожу.

Не было тех банальных признаний в духе «Я не знаю, как так вышло» или «Это совсем не то, о чем ты подумала». Потому что Никита прекрасно осознавал, что совершил. И я все правильно поняла. Никаких двояких ситуаций. Все предельно ясно и понятно.

Я наблюдала за тем, как он собирал вещи в большую спортивную сумку, и изо всех сил старалась не зарыдать. Тест на беременность с положительным результатом обжигал карман, но рассказывать об этом уже не хотелось. Меня предали… мне изменили…

Только когда за Никитой закрылась дверь, я заплакала. Было настолько больно, что хотелось кричать, чтобы криками выдавить из груди эту боль. Захлебываясь изнутри беззвучными рыданиями, я несколько часов неподвижно пролежала на кровати, пытаясь осознать, как жить дальше. И только благодаря огромному усилию воли и помощи приехавшей в этот же вечер подруги я не сошла с ума.

… Мама часто любит повторять, что ее душа плачет. А моя душа в тот момент не просто плакала. Она покрылась ранами, язвами, из которых ручьями хлестала кровь. Моя душа рыдала.

Мы развелись тихо и мирно, несмотря на то что нам было что делить. Дом Никита оставил мне. Широкий жест, благородный. А уж когда вскрылась моя беременность, так и вовсе едва ли не ночевал под моими окнами.

Но я же девочка гордая!? Зачем мне прощать человека, который меня предал? Несмотря на явное желание Ника быть со мной, уговоры как его, так и всех наших родственников и друзей, все же я буквально заставила его жениться на той… другой.

-Кир, я люблю тебя и хочу быть с тобой и нашим ребенком.

Никогда еще от признания в любви меня не трясло в немой истерике.

1.2

На ходу накинула на себя пуховик и прямо в тапочках выскочила на улицу. Снег под ногами тут же заскрипел – с вечера ударил сильный мороз. Я тут же вдохнула свежий холодный воздух.

-Никита!

Водительская дверца открылась:

-Иди в дом! Заболеешь ведь!

Вопреки сверхэмоционально произнесенной просьбе, я упрямо подошла к машине и, глядя на мужчину, тихо спросила:

-А ты?

И посмотрела обеспокоенно на него, и только потом заметила в его руках ключи от машины. Ник до сих пор не включил зажигание. Передумал уезжать? Сама не заметила, как последний вопрос вслух произнесла. Ник покрутил головой и посмотрел на меня. Его взгляд совсем не будничный. Обеспокоенный, тревожный, полный сомнения. И, мать вашу, этому взгляду есть только одно объяснение, по причине которого Ник еще не уехал. Ему не безразлично. Я буду полной идиоткой, если это не так.

У меня появилось дикое, сумасшедшее желание его поцеловать. Будто нам снова по восемнадцать лет. Может, это волшебство зимней ночи так действует, а может, наружу вырываются мои женские потребности, которые после развода остались неудовлетворенными, но на мгновение между нами исчезли все преграды и препятствия, требующие от нас держаться друг от друга подальше.

Я протянула руку, и Ник верно понял мое намерение. И принял его.

Вышел из машины, стал напротив меня и, продолжая держать дистанцию вытянутой руки, заправил растрепавшуюся от ветра прядь моих волос за ухо. Легкое прикосновение, от которого током пронзило низ живота. Стало жарко, до невыносимости горячо, и даже лютый мороз не мог остудить моего желания.

Казалось, что стоит лишь пошевелиться, и волшебство пропадет, исчезнет, оставив после себя угольки разочарования. Как всегда, и я не удивлюсь. Но когда подняла голову, чтобы заглянуть в глаза мужчины – волшебство никуда не испарилось, наоборот. Потемневший взгляд куда-то внутрь меня, куда я никого не пускаю – и поцелуй. Мягкий, спокойный, до мурашек приятный. И долгожданный. Видит Бог, как долго я этого ждала!

Легкий стон давал возможность отступить, передумать, и в тот же момент не оставлял никаких шансов избежать того, о чем всеми нотами звенел морозный воздух.

Мы оба осознавали, на какой шаг идем. И не осознавали, какие последствия этот шаг может за собой повлечь. Но каждому из нас был необходим этот поцелуй, как и то, что за ним последует.

Без слов, боясь нарушить хрупкое очарование моментом, мы вернулись в дом, продолжая держать друг друга за руки. На ощупь открывая двери и выключая свет, добрались до спальни. Возможность повернуть назад у нас была, но мы ее проигнорировали, с упоением отдаваясь нахлынувшим чувствам. Мое разгоряченное тело звенело от прикосновений его холодных рук. Ник обнимал меня, гладил, ласкал, и я дрожала от этого контраста. Мы хватались друг за друга, стягивали одежду и рваными поцелуями, легкими укусами заявляли свои права на то, что должно было случиться.

Была б моя воля, мы бы даже до кровати не добрались. Так долго я ждала этого момента, что была готова отдаться прямо у двери, но Ник управлял мной, моими движениями и не прекращал целовать – глубоко, сильно, не давая ни на секунду усомниться в том, кто из нас хозяин положения.

Лихорадочно расстегивала его рубашку, краем сознания улавливая, что несколько пуговиц оторвались и упали на пол. Цеплялась за его ремень и, не справляясь с застежкой, просто притянула мужчину к себе. Его глухой стон отозвался во мне ответной реакцией. Сквозь прерывистое дыхание я пыталась сказать о том, что люблю его, что каждый день скучала о нем, что… Мой громкий крик Никита закрыл ладонью. Я так схватилась за него, что почувствовала, как царапаю ногтями его спину. Плевать. Мне настолько хорошо, что хочется кричать, орать в голос от той волны ярких, до шизанутости знакомых ощущений, которые накрыли меня тяжелой волной.

-Кира! – глухой вскрик – и уже Ник сдавливает руками мое тело, будто пытается сломать. Казалось, еще немного – и затрещат кости.

Ощущение дикого, первобытного восторга, когда каждая клеточка в теле звенит от напряжения, хаотично взрывается и расслабляется. И происходит будто бы остановка всех жизненноважных процессов внутри, что забываешь, как дышать. И лишь спустя огромное количество времени ты приходишь в себя. Вспоминаешь, что у тебя есть легкие, и они требуют кислород, и начинаешь потихоньку чувствовать свои пальцы, руки, тело и мужчину, который лежит на мне сверху.

Я продолжала сжимать его ногами, хотя времени прошло достаточно. Мы оба успели прийти в себя и немного успокоиться, но шевелиться не хотелось никому. Потому что с первым движением появится необходимость что-то сказать, как-то оправдаться друг перед другом, но было боязно.

Вот я и стала любовницей. Любовница бывшего мужа – звучит как анекдот. Но я ни о чем не жалею. Плевать на его жену, мне тоже в свое время изменили – и ничего. Все живы и здоровы.

Гораздо сильнее я боялась реакции Ника. Нет сомнения в том, что он сейчас винит себя в случившемся. Несмотря на то, что он всегда принимает решения сам, на тему верности у него пунктик. Даже, скорее, жесткое табу. Измену он не терпит ни в каком виде, поэтому нужно идти грудью на амбразуру и тянуть вину на себя. Иначе после нескольких дней раздумий начнутся самокопание, самобичевание, и как итог – саморазрушение. И если раньше я могла оказать максимальную поддержку, то его новая жена – врядли. Нельзя ей знать о том, что только что произошло. Случившееся этой ночью касается только нас двоих, третий – лишний.