Дом злых ведьм с холма. Том I.

Глава I «Мне сказали остерегаться дома на холме… и я не послушался».

Иногда мне кажется, что я не знаю, кто я,

потому что тысячи персонажей говорят во мне,

и это разрывает меня на части.

Я слышу беспрестанно их голоса

и не знаю, какой из этих голосов

мой.

1.

– Ваш отец… – доктор тревожно поглядел на меня, уголки его глаз опустились еще ниже, не предзнаменуя ничего хорошего. – Он…

Сердце мое больно сжалось, сдавленный поток дыхания вырвался из моей беспокойной груди.

– Он, к несчастью, покинул нас… – наконец закончил свою мысль доктор. Он сострадательно покачал поникшей головой, участливо похлопал меня по плечу в знак преданной поддержки и молча удалился, оставляя меня сполна вкусить печальное известие.

– Наконец-то, – зловеще ликуя, прошептал я, изо всех сил стараясь подавить победную улыбку, – старый извращенец отправится прямиком к дьяволу – туда, где ему самое место.

Широкий коридор обветшалого приюта для бедняков выглядел слишком угнетающе для такого восхитительного момента, нарушая тем самым благородное чувство торжественности от того, что зло, наконец, свергнуто.

Конечно, я знал, что мой вид крайне неуместен для захудалого и отвратительного, полного притворного сострадания, места подобно этому, но я просто-напросто ничего не мог с собой поделать – радость так и переполняла меня. Оставалось лишь благодарить прекрасных богинь, за то, что так возлюбили меня, наградив чересчур миловидной и очаровательной внешностью сущего ангела! Никто из смертных и помыслить не мог, что за ужасы происходят сейчас в моей голове.

Я шел по мрачному коридору, встречая на своем пути множество работников приюта, лица которых так и говорили мне: «Нам очень жаль», «Какая трагедия», «Бедный юноша, должно быть ему так тяжело!».

«Какое счастье! – так и теплилось в моей груди. – Наконец-то я заполучу фамильный особняк Альдофин в преуютнейшем пригороде Кастонии графства Ром-Анов. Шикарное семейное гнездо, простаивавшее почем зря вот уже много лет! Я так и представлял, как увезу туда Мариэль, буду писать книги, вести хозяйство и любоваться дивными красотами местных лесков и речушек!».

– Ваш отец не оставил завещания, – говорил мне душеприказчик с растерянным видом, пока я придавался блаженным мечтам. Он в задумчивости почесал затылок, – он… едва ли мог что-либо написать…

«Ничего, – зловеще думал я, про себя в предвкушении потирая ручонками, – я к счастью был его единственным ребенком, а значит и единственным законным наследником».

– Ах, я понимаю, – вслух выдохнул я, не забывая при этом о дрожащем голосе для пущей театральности, – он ведь был так слаб…

– Верно, господин, ваш отец был очень, очень болен! – встрял с понурым видом доктор, который только что вошел в комнату, откуда-то вернувшись.

«Надо было меньше отираться в борделях, – со жгучей обидой подумал я».

Стоило заметить у всех присутствующих медсестер и сиделок, что сгрудились вокруг меня, словно возле припадочного, был крайне сердобольный и при этом не менее раздражающий вид.

– Но, – решил я быстренько перевести тему разговора в нужное мне русло, – как насчет фамильного особняка Альдофин и бриллиантов, что хранились в Столичном банке «Больсван»? Еще в детстве отец мне рассказывал невероятные истории о том, как наши великие предки получили все эти драгоценности в награду за заслуги от королей и придворных дам.

Душеприказчик потупился, в страхе забегав глазами, при этом старательно избегая моего пристального взгляда. Немного помедлив, он все же выдавил:

– Понимаете, господин… ваш отец… он за два месяца до своей кончины отправился в круиз по южно-западной части Эльфляндии и…

– И?! – нетерпеливо воскликнул я на пол тона выше, чем следовало.

– Он проиграл все деньги в карточные игры и кости в местном вампирском притоне для аристократов.

– Что?! – взревел я. Сердце мое отбивало похоронный марш по моей надежде на лучшую жизнь. – Как?! Как ради всех святых небожительниц в подобные места еще пускают таких старых развалин, как он?!

Все уставились на меня со смесью явного осуждения и испуга – конечно, как же такой интеллигентный и безупречный юноша посмел себя так вести в столь священную минуту.

– Ох, что-то мне нехорошо, – я тут же схватился за сердце, пытаясь найти поскорее место, куда усадить свое якобы ослабевшее тело.

Присутствующие тут же заметались в неподдельном волнении, не зная как же мне помочь. И только сиделки – две унылые иссохшие старухи продолжали стоять с непроницаемыми лицами, словно застывшие восковые фигуры. Я же усмехнулся про себя – представляю, сколько им нервов попортил мой дорогой папаша, пока они так старательно скрашивали ему последние часы жизни.

Мне подали спасительный стакан воды, словно это было чудодейственное средство от всех недуг. Я послушно сделал глоток.

– А особняк? Как же особняк? – с еле тлеющей надеждой в голосе спросил я, хватая при этом душеприказчика за воротник.

– С ним все в порядке, господин, все прекрасно, – он старался меня успокоить, легонько и участливо похлопывая по руке. – Я подготовлю все бумаги в лучшем виде за пару дней, не сомневайтесь, и вы сможете переехать туда с невестой уже на следующей неделе.

– Слава богиням, – выдохнул я облегченно, пытаясь подняться на ноги, облокотившись о стенку. – Хотя бы что-то уцелело. Так, – тут же приободрился я, обретая утерянную энергию, – поначалу мне стоит поехать туда одному. Незачем Мариэль тащится в дом, где не ступала нога человека больше двух десятилетий. Обживусь, познакомлюсь с соседями, найму местную прислугу, чтобы вычистила все до блеска и привела помещение в должный порядок. Тогда уже пошлю лучшую карету за невестой. Что ж, дорогой друг, поторапливайтесь с бумагами, хотя бы как-то порадуйте меня, осиротевшего ребенка, у которого больше никого не осталось на этом свете! А я собирать вещи!

Глава II «Некрасивые девочки остаются плакать дома».

1.

«Дорогая моя Мариэль!

Рад сообщить тебе, что добрался я благополучно. Наше будущее гнездышко выглядит весьма прекрасно. Мои мысли устремлены лишь к тебе – я безмерно скучаю. Надеюсь, ты здорова и твое настроение, как и всегда, преисполнено энергией. Соседи здесь доброжелательные, природа радует глаз. С нетерпением жду нашей встречи, мой ангел.

Твой Милон».

Я со страдальческим видом понуро уставился на письмо полное лжи, которое только что закончил. За окном Скарлетт горячо спорила с Франческой в саду, и их крики, словно стрелы из ядовитого колчана, залетали в мое окно, мешая мне спокойно вкушать мучения своей жалкой участи.

– Сухо и немногословно, а я-то думала, что письма влюбленных полны пылкой страсти, – донесся знакомый, пробирающий до волнительных мурашек, голос.

Рири бесцеремонно вырвала листок бумаги из моих рук и стала расхаживать по комнате, тщательным образом изучая послание. Я совершенно растерялся, не ведая как реагировать на данную дерзость. Мало того, что сестрица вошла в мои покои без элементарного стука и приглашения, так еще и набралась наглости читать чужую переписку! Это выходило за все мыслимые и немыслимые рамки приличия!

– Милая кузина, это письмо – дело весьма личное, его не стоит просматривать посторонним, – решил мягко возразить я, понимая, что тетушка не потрудилась воспитать дочерей должным образом, и, следовательно, читать им нравоучения и нотации было делом совершенно бесполезным.

Ребекка стрельнула глазками, оторвавшись от письма.

– Ты сирота, верно? Значит, выходит, что роднее меня у тебя никого нет, – она словно лисица стала подкрадываться легкой поступью босых ног ко мне, – что это еще означает «посторонним»? Я тебе не посторонняя.

– Я вовсе не хотел тебя обидеть, конечно, ты мне не посторонняя, – нервно проговорил я, беспричинно начиная волноваться.

Рири, с жадным вниманием слушая меня, ловко запрыгнула на стол, вновь оказавшись неприлично близко. Она вальяжно положила ногу на ногу, кокетливо покачивая босой ступней.

– Однако, – продолжил я, задерживая свой взгляд на ее обнажившихся коленях, – я бы не хотел, чтобы данное письмо читал, кто бы то ни было, кроме моей невесты.

– Я полагаю, твоя невеста не особо обрадуется такому скромному и дежурному письму, – заглянув в мои глаза, проговорила вкрадчиво кузина, – хотя мне признаться все равно, что там думает и чувствует твоя невеста.

Рири небрежно отбросила письмо в сторону, изящно выпустив его из своих прелестных пальчиков. «А что я ей еще могу написать?! Что мой дом захватил клан безнравственных вампиров?! – думал возмущенно я».

Ребекка замолчала, с интересом разглядывая содержимое моего стола. Она явно чувствовала себя очень свободно и вольготно, будто являла собой хозяйку данной комнаты. Ее пальцы ловко перебирали различные письменные принадлежности, листы пергаментной бумаги, перья, чернильницу, пресс-бювар, сургучную печатать, записные книги и прочую ерунду. Я без каких-либо возражений заворожено наблюдал за ней.

– Послушай, дорогая кузина, – начал я, вспомнив о коварном плане, что засел у меня глубоко внутри, согревая при этом каждый кусочек моей разорванной души.

– Да, дорогой кузен? – тут же игриво отозвалась Рири, бросив на меня лукавый взгляд черных глаз.

– Ты же хорошо знаешь своих сестер?

Она вздернула бровями, и они вновь изогнулись в изящную дугу.

– Вполне возможно, – покачала она хитренько головой, – смотря, что ты хочешь узнать.

– Как думаешь, за кого бы они хотели выйти замуж? – решил я действовать напрямик, – может, есть кто на примете?

– Замуж? – легкая улыбка коснулась ее губ, – что, неужели желаешь так поспешно избавиться от нас?

– Как ты могла подумать так обо мне?! – невероятно оскорблено нахмурился я, внутри прекрасно понимая, что с этой ведьмочкой подобные фокусы не пройдут. Она была невероятно проницательна, – теперь я глава рода, а твои старшие сестры находятся в таком возрасте, что пора подумать о замужестве. Роберта, насколько мне известно, уже выходит в свет?

Ребекка смерила меня хитреньким взглядом, в котором проглядывались нотки недоверия.

– Что ты так печешься об этом? Они вампирши – их век слишком долог. Красота и молодость их неизменные спутники по жизни – можно совсем не беспокоиться о замужестве.

– Я понимаю, однако правила есть правила, – мягко возразил я, – каждому существу на этой земле хочется иметь семью или хотя бы родного человека.

– Мы есть друг у друга и это намного крепче, чем брак. Совсем незачем торопится, – Рири пожала плечами, при этом ухмыльнувшись, – и вообще я не понимаю тех, кто чуть свет бегут жениться. Ты не знаешь почему, Милон? От страха и одиночества?

Она уставилась на меня, расплывшись в ехидной улыбке.

– Женятся по любви и неизвестно, когда эта любовь настигнет тебя на жизненном пути, – насилу пытался игнорировать я нескромные намеки.

– Да, в сказках, – отмахнулась Рири, – так как мои сестры вампирши, многие захотят ими воспользоваться ради обретения бессмертия, сам это знаешь. Тут нужно быть осторожными.

– Я ни за что на свете не отдам вас недостойному человеку, поверь мне, – сердечно поклялся я, утопая во лжи. – Это теперь моя ответственность.

– А кому ты отдашь меня? – спросила она, почти прошептав и одновременно наклонившись к моему лицу, тем самым застав меня врасплох.

– Кому захочешь, – слегка осипшим отчего-то голосом выпалил я, – есть кто-то на примете?

– Есть, – облизнулась кузина, закусывая нижнюю губу.

– Кто он? – с придыханием допытывался я.

– Скажи, Милон, сладкий братец, слышал ли ты когда-нибудь о Черном демоне?

– О Черном демоне? – переспросил я, теряя нить разговора, – да, вроде бы слышал.

– Он самый сильный и ужасающий демон из когда-либо обращенных, – Рири с чувством провела руками по моим плечам, неизбежно приближаясь к моему лицу, – его жестокость и коварство не знают границ, ему подчиняются все демоны, а главная демоница очень привечает его, словно родного сына. Говорят, никто не видел его истинного демонического облика, ведь он предстает в самых разнообразных личинах – от ребенка до старухи, и, – она наклонилась к моему уху, страстно и пугающе шепча, – говорят тот, кто увидит его подлинный облик хотя бы раз – умрет на месте от кошмарного страха.

Глава III «Охота на принца объявляется открытой».

1.

Впервые в своей жизни мне не хотелось просыпаться в этом бренном мире. Но вот я открыл глаза и, к сожалению, вновь узрел перед собою все ту же комнатушку со скудной обстановкой и услышал все те же крики и возгласы своих драгоценных кузин. Они, в который бесконечный раз о чем-то отчаянно спорили и что примечательно – мне совершенно не хотелось знать сути всей проблемы.

Я, собрав остаток терпения, поднял свое несчастное и усталое тельце с кровати и принялся за водные процедуры. Пока я умывался, перед моими глазами так и стояло обескураженное лицо господина Натаниэля в тот момент, когда Роберта так жестоко и унизительно отвергла его милые ухаживания.

– Вот же строптивая упрямица! – крикнул я, расплескивая воду в тазу, и капли беспомощно отлетели, забрызгав мое опустошенное отражение в зеркале.

Гнев обуял меня – отчаяние дополняло этот неприятный привкус горечи. Ни за что мне теперь не сыскать ей жениха, и если эта цепочка не сдвинется с места, то остальные сестрицы застрянут в пожизненной очереди. Может, где-то поблизости найдется семья с таким же набором бестолковых сыновей, и все мы на радостях сыграем одну общую свадьбу? Богини, что за бред атакует мои мысли?

Еще и тетушка взъелась на меня ни с того ни с сего! Она меня в чем-то подозревает? У них с кузиной Скарлетт это семейное? Что за дьявол?!

Ах да…. Они же неродные… как и с Рири. Теперь эта привлекательная мысль сведет меня с ума.

За столом я сидел в гробовом молчании, выражая, таким образом, всем и каждому свою скорбь по утраченной партии Роберты. Но сестрицы вовсе не обладали той чуткостью, которая по обыкновению свойственна представительницам их пола, поэтому, совершенно не обращая на мое настроение никакого внимания, они с живостью продолжали начатую перепалку.

– Как ты могла?! Как ты посмела?! – кричала Франческа, воинственно растопырив руки и оперевшись ими о край стола. Она рассвирепело швырялась всем, что попадалось ей под руку в несчастную Роберту, которая только и успевала отбиваться от несправедливых нападок сестры, не забывая при этом сохранять лицо.

Я стал невольно вслушиваться в суть их милой беседы, пожевывая тосты с привычно флегматичным видом. Я содрогался при мысли о том, что подобное поведение уже не стало чем-то поистине возмутительным для меня и что я – вот кошмар – привык.

– Это тебя не касается, – зло отрезала Роберта, – не лезь не в свое дело!

Мимо меня пролетела корзинка с хлебом. Что ж, полагаю, бутерброды с маслом на сегодня отменяются. Да кто ж их так едой научил разбрасываться?! Что за неуважение?!

– Ах, меня это не касается?! – фыркнула Франческа, страшно выпучив глаза. Она настолько была возмущена, что ей все сложнее становилось подбирать слова. – Я, к твоему сведению, твоя сестра! И пока ты сидишь в девках, мне за своего принца замуж не выйти! Своим скверным характером, Роберта, ты задерживаешь и подводишь нас! А я ведь следующая на очереди!

– Принц? – язвительно усмехнулась девушка в ответ, – может, следует его сначала найти, потом замуж за него собираться? Или ты за ним с утра в магазин сходила?

Стоит отметить, что тетушка Филиция присутствовала при всем при этом безобразии, по обыкновению заняв свое излюбленное место во главе стола. Она, не изменяя своим привычкам, читала газету с весьма равнодушным видом, намеренно не принимая никакого участия в ссоре своих прелестных дочурок. Бокал ее был наполнен свежей кровью, домашнее платье ее не выражало и намека на вчерашние помпезность и величие. Но черт! Все же глаз от нее оторвать было делом сложным – что за колдовство?!

Филиппа тем временем слушала сестер с предельным вниманием и спокойствием. Русланчик, прижавшись всем худеньким тельцем к матери, испуганно выглядывал, словно загнанный ягненок, которого вот-вот принесут в жертву. Рири, как и обычно еще не спустилась, а Скарлетт злорадствуя, бросала на меня взгляды полные коварства. Ах да, припоминаю – она же говорила мне вчера, что ждет, не дождется поглядеть на мое лицо нынешним утром. Я демонстративно отвернулся от нее с видом крайнего пренебрежения и равнодушия. Все-таки мое достоинство было выше каких-либо перепалок.

– У меня уже есть принц на примете! – проговорила Франческа, будто угрожая всем и каждому, – так что не смей мне указывать! Надо будет, и за ним схожу в магазин – некоторых вампиров можно купить!

– Дорогая, у нас на него не хватит денег, – подметила Филиппа и получила от сестрицы в свою сторону взгляд полный упрека.

– В таком случае и ты не смей мне указывать! – Роберта не в силах больше терпеть, вскочила со стула, – какого черта ты лезешь в мою личную жизнь?! И вообще, откуда тебе все известно в таких подробностях?! Тебя-то там не было, потому что ты сидела дома!

От всего этого гама у меня разболелась голова. Женщины что, в самом деле, всегда такие шумные? Надо не забыть родить побольше сыновей.

– Она, – Франческа размашистым движением руки указала на Мэри, отчего глаза той округлились в страхе, – она все мне рассказала! Господин Романов, – на этом моменте необъятная обида проскользнула в словах девушки, а я старательно навострил уши, окончательно придя в себя. – Он так галантно за тобой ухаживал! Подарил прелестный цветок, так кстати, не позволил упасть с лестницы и танцевал с тобой весь вечер, когда никто больше не хотел! А ты! – кузина закипала, как вода в чайнике, – ты! Унизила его язвительными замечаниями! Как ты могла так с ним поступить?! Это же господин Романов!

Я ошарашено замер уставившись на Мэри – девушка невинно улыбалась, поглаживая сына по голове. Мы же об одной и той же Мэри говорим? Мэри, что лила слезы в холле Тихого дворца и дурачилась, словно малое дитя, издеваясь над старухой Пай, все видела?

Что?!

– Мэри, как ты посмела распускать сплетни за моей спиной?! – тяжело дыша, в ужасе проговорила Роберта, которая никак не ожила удара в спину от сестрицы. – Как вы вообще смеете судить об этом?! Вас там не было… и вообще… вы ничего не понимаете!