Домоседка

Глава 1.

Меня всегда называли домоседкой или «домашней курицей». Все, знающие меня и кого знала я сама. Честно говоря, я даже не обижалась. А чего стрессовать, если я такая и есть – очень даже домашняя. И всегда такой была. Помню в детстве, все играли в космические бои, стрелялки и пиратские догонялки, я же играла в огороды, строительство миров и замков. Вот такая я была в своем детстве. Мой дядя, который смотрел на мои занятия весело и с любопытством, называл меня ласково «маленькой хозяюшкой в большом мире зла». Почему? Я поняла лишь став взрослой.

Школу закончила спокойно, сдав все ЕГЭ удовлетворительно, поступила в колледж педагогический, и его закончила также, не сильно напрягаясь. А что? Чем отличается синий диплом с четверками и пятерками от такого же с тройками? Да ничем! Так чего силы рвать! Получила диплом учительницы младших классов и воспитателя второй категории. За время учебы прошла школу кулинарии, кройки и шитья, домашнего дизайна и получила также корочки. Теперь кое-что могу даже нафантазировать самостоятельно, без подсказок компа просто на бумаге. Уж карандаши, не краски, умело держала в руках. Изобразить интерьер или фасон платья могла интересно, да и просто любила это делать.

Также спокойно вышла замуж за приличного мужчину, и тут же родила ему пару детишек. Он, правда, был старше меня, работал в банке управляющим, и искал подходящую девушку для создания семьи. Так, по крайней мере, мне рассказали в клубе знакомств, куда меня затащила, можно сказать почти силой, моя знакомая из общаги, где мы жили дружной семьей. Ее троюродная тетка заведовала брачной конторой и подыскивала пары по желанию. Мне-то было все равно, а вот моему будущему мужу нужна была именно такая жена – домашняя бессловесная «курица», всем довольная и спокойная к деньгам. И он нашел ее во мне. Честно говоря, он мне вначале не понравился. Вот тогда и надо было тот час уходить, даже не оборачиваться, а я, дура, все же осталась. Почему? Даже сейчас не могу дать ответ. То ли мне вдруг жалко его стало, глядя на сморщившееся лицо от обиды на мое невнимание и разочарование, то ли стыдно было подставлять людей, так озаботившиеся моим устройством в жизни. Да и где бы я такого нашла еще! Богатого, с собственным коттеджем в крутом районе города, с машиной, с хорошей зарплатой. Вот я и осталась. Потом даже его возраст как-то уже не замечался. Привыкла что ли. А уж когда двух ребят погодок родила, то и вовсе перестала мучиться вопросом – зачем я осталась с ним. Он не был красавцем, не рукоприкладствовал и не ругался, не ревновал и даже не изменял. Он был отчаянным занудой, как я бы его охарактеризовала. Вот почему первая жена его ушла после месяца их совместной жизни, и потом вторая за ней же сразу. Со мной ему повезло, и мы прожили двадцать пять лет.

Дом и участок стали моими средствами в счастливой жизни. Мне не нужны были бриллианты, которыми он время от времени одаривал меня, не нужны были спа-салоны и дорогие авто. Себя я обслуживала самостоятельно, а при автомобиле был водитель. Самое главное, мой дом был всегда уютным местом отдыха всем моим домашним. В нем было чисто, вкусно пахло, и спокойно, как и положено в семье положительных, приличных людей. Иногда устраивала общие праздники с гостями и родственниками, но чаще просто семейно, в узком кругу отмечали дни рождения, новый год и восьмое марта. Мужу это нравилось, а мне тем более. Не любила я много народу. При этом нравилось угощать своих чем-то особенным: то вкусным мясом, то нежной рыбой, то вычурной выпечкой. И когда на счастливых личиках моих ребят видела улыбки, и даже довольную ухмылку мужа, то сердце мое наполнялось радостью – угодила!

Вероятно, поэтому меня и звали домашней или домоседкой, ведь я практически не имела подруг, не болталась по магазинам, не прохлаждалась в финес-клубах и салонах красоты. Все что умела, делала самостоятельно, вплоть до душистой воды и мыла для ванн и бани. Кстати, растения для отдушек выращивала сама в своей теплице, которую выстроил по моей просьбе муж. Он мне во многом потакал, даже в постели. Через десять лет нашей совместной жизни ушел в свою спальню, которую оборудовал рядом с кабинетом, оставив мне шикарную арабскую кровать и белую мебель теперь уже в моей, по праву, комнате. Дети тоже имели собственные места проживания, особенно, когда подросли. И хотя оба мальчика были братьями по крови, но выросли совсем разными, и не только внешне. Характеры, прямо скажу, не сахар самостоятельные, но в тоже время покладистые. Они меня любили по-своему, а вот муж доставал их часто, особенно, когда подросли. Это и было главной причиной того, что они по окончанию школы разъехались по разным местам нашей страны. Старший уехал на восток и там, окончив мореходку, плавал старшим помощником капитана на траулере, а младший ушел в армию и стал военным спецом в химзащите. Оба пока не женились, но жили с кем-то. С кем, нам не докладывали. Лишь мне иной раз, присылали фото с девицами при том с разными. Я вначале беспокоилась, но потом даже привыкла. Муж тоже махнул рукой и только ворчал иной раз. Но потом случилось самое тяжелое в моей жизни – муж ушел на пенсию и тяжело заболел. Рак съел его за четыре месяца. Говорят, саркома быстро отправляет людей на тот свет.

На кладбище меня поддерживали мои ребята. Все прошло, как и положено чинно и слегка торжественно. Все же банк, которому он отдал почти сорок лет службы, оказал ему и здесь почтение. Потом прошли девять и сорок дней, и я осталась одна. Ребята разъехались «по своим квартирам», как говорится, а мне куковать здесь. Правда, и тот и другой звали с собой, но я отказалась. Зачем я им в их молодой и стремительной жизни, я, домашняя, но уже старая курица. Им нужны молодые курочки.

Как-то сидя у окна, вязала нескончаемый шарф и задумалась – так ли прожила свою жизнь, как могла бы? Что-то терзало меня, как будто я что-то упустила или же не туда ступила, не по той дорожке пошла. А еще я так и не испытала чувство любви, как пишут в книжках с яркими обложками, не страдала любовными страстями, не ревновала и не умирала от вожделения. Я даже ни разу не испытала оргазма. Так все было буднично и по жизни спокойно.

Глава 2.

Очнулась я от боли в той же спине. Открыла глаза с чувством отчаяния, что могу и не встать с таким переломом. Но тут же подвигала ногами и руками и поняла, что все в порядке, да еще и двигаются как-то живо, не как ранее при моем прежнем артрите. Да и боль тут же ушла, как и не было. Рывком села и поняла, что сижу на каменном полу, скорее даже булыжном, и тело мое болит не от удара, а от долгого лежания на холодных камнях. Было темновато, но все же смогла увидеть, что вокруг ни души, что это площадка и что передо мной колонны диковинного храма. Упершись руками о паперть, повернулась вправо влево, огляделась. Потом, откинувшись назад, посмотрела на здание, высившееся передо мной. Колонны его с портиком наверху были белыми, с едва видимыми в полутьме трещинами от верха до низа. Некоторые обвиты лианами или вьюном с опавшими листьями, как при осени. Сам портик был с отвалившимся краем, а ступени высокой лестницы почти все разрушены и между ними растет трава и кустики каких-то растений. Здание высотой в четыре-пять этажей на взгляд, было старым и, вероятно, брошенным за ненадобностью. Встав во весь рост, заметила у себя какое-то несоответствие ног или кособокость. Пошарила по телу глазами и руками и тут же и поняла, что положение тела несколько непропорционально – одна сторона короче другой, одно плечо ниже другого.

- Что это? – мелькнула страшная мысль. – Я калека?

Сердце забилось от резкого крика. Это кричала я, отчаянно и безумно.

- Нет-нет-нет! – причитала, заглядывая в лужу, находившуюся чуть в стороне, вероятно, после дождя. Там едва разглядела себя, но и этого мне было достаточно – в ней отражался молодой, красивый облик юной девицы, то есть мой. Лицо просто волшебное, волосы роскошные, а вот плечи и все тело будто глина, мятое великанскими руками и плохо вылепленное. Одно плечо выше другого, на спине горб и руки почти до колен. Ноги тоненькие и груди вообще нет, лишь чуть выпирают сосочки впереди. Одета в рубище, при том рваное по низу, но чистое. На ступнях какие-то то ли лапти, то ли босоножки из ремешков и завязок из кожи. Такие я видела в исторических сериалах на древних людях. Сами ладони узкие, пальцы длинные и красивой формы. Гибкие, молодые. И вся я молодая, судя по частичному осмотру и лица и тела. Но спина! Горб!

Я рухнула на колени и закрыла лицо руками. Слезы тут же хлынули из глаз.

- Зачем? – прокричала я, подняв глаза к небу. – Зачем ты меня так, Веста? Что я буду делать с таким телом? А говорила о любви. Кто же меня полюбит такую-то?

Но в ответ была тишина и только ворОны вспорхнули с деревьев рядом, и, каркая, взмыли в небо.

На душе было гадко и холодно.

Посидев так немного, вытерла слезы и, вздохнув, встала на ноги. Постояла немного, потопталась и тут же покрутилась на месте.

- Все, вроде бы, нормально, - поежилась я, осваивая новое тело.

Правда, одно плечо все-таки было ниже, и скованность была скорее от долгого лежания на холодных плитах перед зданием храма. Решила ознакомиться с местом и с самим зданием. Ведь зачем-то именно сюда меня закинула Веста. Прошлась немного по паперти и ступила на разбитую мраморную лестницу. Потихоньку, без лишнего шума, поднялась на площадку под портиком и заглянула в арку ворот. Оттуда тянуло холодом и затхлостью. Решила посмотреть дальше. Ступила на порог и почувствовала, как меня тянут туда, как может тянуть давно забытое, но такое знакомое и родное с детства место. Я прошла внутрь и, несмотря на темноту, смогла разглядеть колонны огромного зала и роспись стен, высокий постамент с крупной фигурой на нем. Подошла ближе и ахнула – передо мной стояла мраморная Богиня Веста. Под ее ногами были раскиданы разбитые чаши, подставки под свечи, плошки и судки из металла и глины. По всему полу, кроме обычного мусора из прелых листьев и хвои, были также разбросаны черепки разбитой посуды и куски какой-то грязной ткани. Все это было присыпано, как говорится, пылью столетий. Давно был этот храм покинут служителями и людьми. Видимо поэтому меня и закинула сюда Веста, что бы я чтО? Привела в порядок и стала служить в нем ей, своей богине?

Подняв голову к статуе, я мысленно спросила, что она хочет от меня. Но не услышала ответ. Лишь пронесся легкий ветерок и поднял под подошвами мусор с пылью. Вздохнув, поклонилась ей и пошла к выходу. У арки остановилась и оглянулась – там, в глубине, будто сверкнул лучик или мне так показалось.

- Я вернусь сюда, Веста, - прошептала я. – Обещаю.

Выйдя на воздух, задышала глубоко. Все-таки запахи слежавшегося мусора были тяжелы и навевали тоску. Здесь, под темнеющим небом, я огляделась, и сердце наполнилось печалью. Передо мной была дорога в неизвестность, выложенная когда-то белыми плитами, сейчас почти полностью заросшими пожухлой травой и засыпана прошлогодними листьями. Уже вечерело, и нужно было двигаться вперед, чтобы найти какое-никакое жилье и людей.

Белая плиточная дорога вела меня через густой лес, мрачный и от красок поздней осени какой-то хмурый. Оголенные ветви деревьев создавали странный ажур на фоне темнеющего неба. Листва под ногами была мокрой от недавно пролитого дождя и холодной для моих почти босых ног. Да и тело требовало теплого плаща или на крайний случай, накидки, пусть и старой. Но, увы, таковой не наблюдалось. Тяжело вздохнув, обняв себя руками за плечи, я ускорилась и тут же за поворотом, увидела, как лес редеет, и вскоре показалось поле со стерней и стожками сена. Вдали виднелось селение. Дома одноэтажные, с трубами и дымом из них, огородами и животными, пасущимися около. Приглядевшись, поняла, что это были козы и овцы.

- Милая пастораль, - поклацала я зубами, дрожа от холода. – Мне бы к печке поближе.

Ускорилась, почти побежала, чтобы согреться и, наконец, понять, где я и куда теперь попала.

Холод и голод гнал меня пуще плетки, и я остановилась у крайнего дома, вглядываясь в темные окна. Низенький плетень перешагнула и кинулась к углу дома. Притаилась. Потом тихонько выпрямилась и заглянула в окно, что было над моей головой. Оно было открыто и там, в избе, было тихо. Расслабившись, чуть приподнялась на цыпочки, подняла занавеску и оторопела – на меня смотрели глаза. Они были испуганными и принадлежали ребенку, как я поняла. Увидев меня, тот, видимо, понял, кто я такая, и слегка успокоился:

Глава 3.

Дорога под яркой луной и звездным небом была еле видна, и я прибавила шагу, понимая, что попала в какие-то южные страны, судя по антуражу, и ночь здесь будет короткой. Было достаточно прохладно, и я радовалась тому, что на мне был этот потертый, но добротный плащ. Двигалась я достаточно быстро по освещенной каменистой дороге, и в душе моей было пусто и немного растеряно. Пусто в связи с неизвестностью, в которую я шла и растерянно в том, что богиня видно меня с кем-то попутала, раз такое тело дела. Не сказать, что мне было больно от горба и изуродованного туловища, просто было некомфортно и обидно. То ли я не привыкла к такому пока, то ли разочарована и раздосадована от такой нелепости. Ведь согласилась на страсти и любовь, а получила то, что получила и теперь как-то в этом нужно выживать.

Я шла и тихо вздыхала, понимая, что мне придется ох, как нелегко. Наниматься к кому-то в поденщицы, как была в той семье не хотела, а имея опыт домохозяйки хотелось бы в экономки или на худой конец в горничные, но кто меня возьмет такую уродину.

- С такой внешностью только овец пасти, - усмехалась я криво.

Скоро небо стало светлеть и мои ноги в веревочных сандалиях намокли и стали мерзнуть. Я поежилась и еще плотней закуталась в накидку. Дорога вывела меня на большой тракт, и я осторожно, оглядываясь, двинулась неизвестно куда. Пустынно было пока, но судя по выемкам и колее на камнях тут должно быть довольно оживленно. Пошла направо, не думая, куда приведет. Если что, сумею сориентироваться и тогда выбрать обратный путь. Может кто и появится и смогу узнать где я, куда ведет дорога и будет ли для меня место в этом мире.

Шла долго. Тут увидела утоптанную площадку с каменным нагромождением. Сначала не поняла, что это, а потом услышав звук струящейся воды, догадалась, что это, скорее всего, что-то типа грота с фонтанчиком. По плотности грунта и каменной укладке, поняла, что сделано специально для отдыха и людей и животных. К тому же я шла уже довольно долго и поэтому устала. Вот и решила отдохнуть и перекусить. Вышла к кустам и набрала в котелок чистой воды. Припав к посуде, напилась и умылась. Присев на краешек уступа, достала краюху хлеба в виде толстой лепешки и вгрызлась с таким остервенением, что челюсти аж, свело от силы укуса. Голод давал о себе знать прилично. Считай, с прошлого мира не ела. И хотя кусок был уже не мягким, но молодые челюсти и желание есть перемолотили весь кусок за раз. Даже не заметила, как все проглотила. Запила водой и притихла, уже не ощущая сосущий голод. Встряхнув тряпицу, спрятала ее за пазуху и огляделась в одну и в другую сторону. Там пока было тихо и пустынно. Вздохнув, встала и пошла уже быстрее, придерживая плащ и котомку. Мне нужно было дождаться проезжающих кого-то из местных и тогда получу информацию, что так не хватало для моих планов на жизнь. Хотелось бы какого городка или даже столицы, где много людей и возможностей устроиться. У меня было золото, а это деньги и более-менее свобода выбора. Настроение несколько улучшилось то ли от того, что я уже начала осваиваться со своим телом, то ли примиряться со своей участью. По крайней мере, стало легче идти. И пока я размышляла, дорога с полей вошла в лесок или же сады, с невысокими, но развесистыми деревьями. Все они были усеяны плодами мелкими и темными, очень похожими на сливы. Когда я смогла поднять один из них и прикусить, то поняла, что это скорее всего оливы, а плоды оливки.

- Эге! – подумала я, ощутив своеобразный вкус. – Я выходит где-то в южных странах. И где произрастает сие? – вспоминала я, удивленно рассматривая округу. – Скорее всего Италия или Греция. К тому же богиня-то их. Вот и привела меня сюда на свои земли.

Кругом было также тихо и даже ветерка не слышно в ветвях деревьев. Набрав немного плодов с земли в ту же тряпицу, двинулась дальше, уже радуясь тому, что хотя бы немного определилась с территорией. Пусть примерно, но уже понятны и одежда и утварь и сами дома в том селении, где жила родня Крайны.

- Теперь бы с кем поговорить, задать волнующие меня вопросы и определиться, - подумала я.

И тут же, как по волшебству, услышала какой-то шум. Оглянулась и увидела, как из-за поворота на меня движется арба не арба, кибитка не кибитка, какое-то сооружение на двух больших колесах. Тянул ее осел или же лошак, непонятно. На облучке сидела женщина и покрикивала на животное, помогая себе вожжами. Она причмокивала, подсвистывала и била по бокам бедную животину, а та еле шла, поматывая головой, как от назойливых насекомых. Ехала повозка в обратную от меня сторону, но мне было все равно. Я перебежала на другую сторону и подняла руку, по инерции, как в мое время для остановки транспорта. Женщина видела меня и уже притормаживала животное.

- Гражданочка! – крикнула я, обращаясь к женщине. – подвезете меня к столице или какому большому городу?

Та уставилась на меня, подняв брови:

- В столицу? Ошалела девка! – крикнула она. – Это сколько же пути туда! Могу лишь до города здешнего подвезти. Садись.

Я кивнула, соглашаясь, и полезла на повозку. Она похлопала рядом на скамеечке, на чем сидела сама. Тут же я и устроилась со вздохом. Усмехнувшись, та взмахнула вожжами и с криком – Давай, трогай! – хлопнула по бокам животного. Тот встряхнулся и рванул вперед. Я слегка качнулась и удержалась за края скамьи. Телега была твердой, без рессор, и поэтому меня трясло, как на ухабистой дороге, хотя пока ехали по проложенному каменистому тракту. Приноровившись к езде, я решилась на вопросы.

- Меня Крайна зовут, - начала я, увеличив звук своего голосв. – А вас как?

- Женина, - откликнулась она, повернув ко мне голову. – Тебе зачем в город-то?

- Да вот хочу наняться куда кухаркой или горничной. Мир повидать. А то в своем селе уже трудно жить и скучно, - сказала я, улыбаясь.

Она как-то странно посмотрела, точно оценивая и саму меня и мое тело с горбом, и усмехнулась:

- Да куда тебе, дева, с таким-то приданым, - кивнула она на мою спину. – кто возьмет в кухарки, да в горничные. И если твое личико красиво, это не сможет исправить все остальное. Сама понимаешь, - вздохнула она и жалостливо покивала.

Глава 4.

А судьба уже готовила мне страсти.

Наконец мы приблизились к тому, что Женина называла городской таверной. Это был двухэтажный дом, встроенный в череду таких же домов с оригинальной вывеской на фасаде. На ней был изображен толстяк с кружкой пива и с пеной в два раза выше и самой посудины и даже головы изображаемого пивуна. Никаких тебе слов или надписей. Вот так - толстячок и всё. И таким образом на лавках и магазинчиках вдоль всей улицы. Сейчас по очереди они открывались, выставляя товар на улицу. Я такое видела в кино и сериалах, когда показывали арабский Восток или Африку. Там выкатывались наружу прилавки с овощами и фруктами, с вешалками одежды и полки с обувью. А еще сидели прямо в дверях ремесленники: сапожники и портные, цирюльники и чистильщики обуви. Между ними начал виться народ по одежде больше смахивающий на прислугу. Они покупали товары, торговались, болтали и смеялись. Все это уже начало освещаться утренним солнцем, которое вставало над городком и осветило крыши домов и шпили центральной ратуши, что находилась в самом центре городка, как показала мне Женина. Въехав в открытые ворота, она лихо спрыгнула с облучка и кинула вожжи подбежавшему парню.

- Помоги девушке спуститься, Брай, - сказала она, делая пару присядок, чтобы размять ноги от долгого сидения.

Брай посмотрел на меня и поманил рукой на себя, улыбнулся и, подхватив на руки, поставил на землю. И тут его глаза стали расширяться – он увидел меня всю. Конечно, тут же его улыбка стала кривой от моего портрета, и брезгливость читалась на его лице:

- Такая красивая и такая…

Я покраснела и посмотрела на Женину. Та махнула мне рукой, и я потрусила за ней, опустив голову. Мне самой как-то стало неудобно за себя саму, будто я не оправдала доверия этого парня, что ли. Еще раз, резко обернувшись, заметила странный взгляд его прищуренных глаз. Мне это не понравилось, но я тут же выкинула это из головы и припустила за Жениной. Та, широко шагая, взошла на ступени широкого крыльца, и прошла в массивные двери помещения. Я юркнула за ней. Мы оказались в зале, где слышны были стуки, крики и пахло кухней. И еще чем-то, очень похожим на курилку. Было похоже на нашу общагу, когда я училась. Там тоже пахло и пищей и потом и куревом. Жуть! Так и повеяло молодостью.

Зальчик был просторным и даже уютным. Помимо прилавка с полками позади на стенке, на манер современных баров, где обычно стоял бармен, тут сидела пышная женщина в крикливом, но дорогом уборе с забранными вверх жидкими волосами, под гребенку, сверкавшей каменьями. Она подняла лицо, с длинным носом и узкими губами и прищурив большие миндалевидные глаза, кивнула подходившей к ней Женине.

- Я вернулась, хозяйка, - сказала моя спутница. – Как и заказывали, все сделала, договоры подписала, подставки организовала. Было много споров по поводу процентов, но договорились по минимому.

- Хорошо, - холодно ответила хозяйка, будто и не сомневалась в обратном. – А это кто с тобой? – кивнула она на меня.

Я в это время пряталась за спиной Женины. Эта дама вызывала во мне какое-то странное чувство, сродни смеси страха с ожиданием. Сейчас от неё будет зависеть, смогу ли я где-то начать свой путь в этом мире или мне придется опять идти по дороге жизни, не зная, куда та меня выведет. Мне нужно остановиться и обдумать все, и к тому же осваиваться понемногу.

- Да вот подобрала по дороге. Убегала от своих из села. Говорит били ее и морили голодом. Пожалела, беднягу. Возьмем ее уборщицей. Думаю, что справится. А если нет, то прогоним.

Хозяйка посмотрела на меня оценивающе, помолчала и кивнула:

- На твое усмотрение.

Женина усмехнулась и повернувшись ко мне, сказала с улыбкой:

- Ну, пойдем, чудо земное. Покажу тебе где будешь спать и что будешь делать.

- А как звать-то хозяйку? – спросила я женщину, когда та повернулась и пошла через зал в тусклый коридор, который тянулся до тупика. Там, она, молча, толкнула дверь в каморку и показала мне рукой:

- Тут осваивайся. А хозяйку зовут Талли, но для тебя она просто хозяйка. Поняла?

Я кивнула, оглядываясь, куда та меня привела.

- Как освоишься, вновь подойдешь в зал и спросишь меня. Тебе покажут. Поняла?

Я вновь кивнула. Она хмыкнула и вышла, прикрыв за собой двери. Я осмотрела помещение и мне оно понравилось. Здесь стояли четыре койки, все заправленные и чистые. В углу был за ширмой рукомойник с тазом, полка для всякой мелочи. У кровати тумба с ящиками. При входе вешалки или крючки для одежды. Тут я и повесила свой плащ. Потом разложила по ящикам у одного из кроватей свои вещи и запрятала в самый угол за бельем золотишко в тряпице. Выглянула в окно и увидела, что оно выходит во двор, где ходят и работают двое мужиков. Один из них тот самый Брайт, второй постарше и посолиднее, с хмурым лицом. Видимо конюх, почему-то подумала я. Они носили тюки с сеном и перекрикивались. Умылась и утерлась своей юбкой. Потом присела на кровать, которую мне указала Женина и поняла, что мягкая, совсем не такая, какая была у моей реципиентки в том селе. И белье хоть и старое, но чистое.

- Интересно, а кто спит на тех? – подумала я, оглядываясь на другие кровати. – Наверно кто-то из прислуги. Ладно, еще узнаю.

Посидев немного, вздохнула и направилась в зал, как сказала мне Женина.

Зал был шумным. Прислуга в количестве трех девушек и двух мужчин занимались уборкой помещения. Они передвигали столы и лавки с табуретами, поднимали их и переговаривались с улыбками и смехом, подначивая друг друга. Женина сидела рядом с хозяйкой за кассой и о чем-то тихо беседовали, просматривая бумаги и щелкая счетами, так похожие на земные старые бухгалтерские, что аж в сердце защемило. Из кухни вкусно пахло и у меня тут же скрутило в желудке от голода. Рот заполнился слюной и спазм сдавил глотку. Захотелось есть, аж до боли в животе. Но я сдержалась и подошла к барной стойке.

- Что прикажите делать, хозяйка? – поклонилась я.

Та оторвалась от бумаг и уставилась на меня, прищурившись, будто увидела впервые. Потом ее лицо стало мягче, и она посмотрела на улыбающуюся Женину.

Глава 5.

- Надо что-то решать, - думала я, разминая спину, сидя на кровати и оглядываясь.

Пока спала, ко мне присоединилась и Котэ. Остальные кровати были пустыми. Теперь я смогла разглядеть свою напарницу более детально. Тогда, в кухне, я не приглядывалась к ней, просто была в запарке, и немного в нервическом состоянии - новый коллектив, новые впечатления и при том сразу много. Сейчас же я видела перед собой молодую, симпатичную девушку, примерно моих лет, темноволосую и черноглазую, как, впрочем, и многие здесь живущие. Она была ширококостная, крепкая и грудастая. По крайней мере, рубаха на ее груди натянута хорошо.

- Не то что мои нулевые, - со вздохом подумала я. – И волосы чистые.

Пока так рассматривала ее, девушка открыла глаза:

- Доброе утро! – сказала я, улыбнувшись.

- Доброе! – ответила она, потянувшись. – Ты как? Сильно упахалась?

Я кивнула и вновь потянула спинные мышцы, стараясь не застонать.

- Ничего, - вскочила она на ноги так быстро, будто и не работала со мной рядом все то время, – привыкнешь. Первое время я также не могла разогнуться. А потом ничего. Чур, я первая! – крикнула она и, подмигнув, бросилась за ширму. Вскоре я услышала шум струи мочи и потом уже и фырканье умывания. Я начала уборку кровати и затем вошла за ширму, уже за своими туалетными делами. Там стояла лохань для испражнений и слива, тазик и кувшин с половиной воды. Умывшись, посмотрела на себя в тут же висевшее зеркало и хмыкнула - на меня смотрела молодая девушка с красивыми золотистыми волосами и голубыми глазами. Носик и рот были в такой гармонии, что я сама себе понравилась. Заплела гриву в косу и вышла под улыбчивые взгляды Котэ.

- А ты очень красивая, Крайна, - сказала она, заглядывая в глаза. – И если бы не тело, то не было бы тебе отбоя от наших мужиков. Но смотри, есть и такие, кто не посмотрит на это и попробует тебя принудить. Особенно, когда они тут напиваются. Будь осторожна. Личико тебя может подвести.

Я удивленно уставилась на нее, а она мне таинственно подмигнула и махнула рукой, за собой. Мы быстро пробежали тихий зал без посетителей и хозяйки и прошли на кухню, где уже стоял дым коромыслом, как говорится Все были в сборе, и работа кипела. Поздоровавшись, Котэ повела меня за тот самый стол, где все ели, и направилась к Сите за завтраком. Та что-то сказала той и показала на котлы и судки. Котэ кивнула и начала собирать в посуду нашу еду. Вскоре передо мной стояла миска с кашей и мясом, а также кружка с чаем и хороший кусок свежевыпеченного хлеба. Видимо, уже с утра здесь пекли и готовили завтрак всем, кто работал в этом заведении. Судя, по-моему, кормили тут хорошо, да и также требовали работу. Я была согласна, если так и дальше будет. Мне же нужно было на первое время и кров и пища. Потом, когда освоюсь и поднаберусь информации, то решу здесь ли оставаться или же искать новое прибежище.

Вскоре в зал пришли другие рабочие и подавальщицы вместе с хозяйкой и Жениной. Они смеялись, здоровались, ели и обсуждали вчерашнее. По веселому разговору, поняла, что вчерашний вечер был удачным, и хозяйка была довольна. Когда подавали им завтрак, видела, что он мало отличался от моего. И всего-то отличие, если только к нему им предлагался сыр и немного спиртного. Это было поставлено перед Брайтом. Когда я тихо спросила у Котэ, почему ему только, то она сказала, понижая голос, что это хозяйский хахаль и ему по утрам всегда такое угощение.

- Видимо хорошо хозяйку ублажает, - хмыкнула она в полголоса. – Но ты смотри, не поведись на него. Он ко всем так привязывается. Ласкучий черт! Тут она слегка вздохнула и я поняла, что и ей нужно мужское внимание и интерес.

- Но почему она так вздыхала? – подумала я. – Уж с ее-то внешностью можно и не задумываться о таком.

Но вскоре поняла, что Котэ не так уж и не равнодушна к тому парню, только вот он мало обращал на нее внимание. Или это ее скромность или же страх перед хозяйкой, хотя та и не показывала виду на такие проказы своего любовника.

- Конечно, - думала я, глядя на хитрую улыбку парня, - куда ей, хозяйке, против молодых прислужниц и самой Котэ. Старая, толстая, но при том богатая и спокойная, как танк. Может это и держит того при ней. А что? Никто не хает, не гонит, сам себе на уме. При том сыт и как говорится «и нос в табаке». А изменяет иной раз, так на то и молодой кабанчик, чтобы вскакивать на каждую свинку, если та согласна. Главное – чтобы не было других последствий.

С этими мыслями я перебирала картофель в одной из кладовых, куда меня определила главная кухарка. С утра моим заданием было приготовить картофель и другие овощи для готовки. В этом помещении было светло от окна, хотя он находился у самого потолка, так как кладовая была в цоколе здания. Здесь было сухо и не пахло гнилью. Видимо, хорошо проветривалось, и было сравнительно прохладно. Так что уже через час я поняла, что замерзла и вышла на кухню. Тут я увидела Женину, которая сидела за нашим столом и слушала, как Сина рассказывает ей что-то из своей жизни. Остальные помощницы тоже слушали, но продолжали заниматься каждый своим делом. Я кивнула Женине, и та, взглянув на меня, подмигнула. Я расплылась в улыбке. Набрав в кувшин теплой воды, слила себе на руки и налила чаю. Обхватив кружку ладонями, стала прислушиваться к словам Сины. Она видимо, рассказывала о своих домашних. О чем это было, сразу и не поняла, но потом смекнула, что та жалуется на сноху и ее лень, на своего сына, который той потакает и не слушается мать, то есть ее. Все вокруг и Женина в том числе кивали ей, соглашаясь с ее словами, и даже сочувствовали. По их вниманию и по улыбкам, понимала, что работающие в таверне женщины относятся друг к другу с доверием и участием. Это редко было встретить в женском коллективе в мое время. Чаще всего их постоянное присутствие превращалось в змеиное гнездо, где нет места сочувствию и доброте, а только интриги и зависть. Редко встретишь такое содружество, как на этой кухне. Пока, мне так показалось. Не знаю, что будет дальше.

Глава 6.

Прошли три недели проживания в новом мире.

За это время я смогла даже приобрести себе сапожки и пару рубах, или как их здесь называли колтов. Это были льняные просто сшитые типа распашонки колты, без всяких украшений, но разного цвета. Одна такая же белая, другая бордовая. Уж как они окрашивали полотна или выбеливали, я не знала, но цвета не выгорали и не линяли. Приобрела я еще и нитки с иголками и спицы с пряжей. Успела до холодов связать себе чулки и жилетку, а также расшить ворот подола и рукава белой колты таким рисунком ярким и замысловатым, что Котэ тут же упросила меня, за деньги конечно, сделать и ей такое же или что-то подобное. Я вышила и та похвасталась всем в кухне. Сина оценила это на сто процентов и даже зауважала меня и при всех похвалила. Другие же бабы тоже встали в очередь. Но так как времени у меня было немного, то они старались меня заменять в кухне и давали возможность вышивать, что я и делала с удовольствием. Правда, мы прятали от погляда Женины и хозяйки, но и те вскоре узнали уже со слов прислужниц, которые заглядывали к нам ежедневно. Так мои работы были оценены, и предложено было половину дня тратить на такие вышивки всем, кто сможет заплатить. Одну треть хозяйка забирала себе, так как я не работала в таверне эти полдня, а остальное доставалось мне. И таким образом я собирала себе капитал постепенно и мои денежные накопления увеличивались.

И все бы хорошо устроилось бы, если бы не Брайт. Он всегда меня смущал своими заинтересованными и смешливыми взглядами и подмигиванием. Что этим он хотел сказать, я не понимала, но мне всегда было неприятно и даже страшно. Почему, я и сама не знала, будто дьявол вселялся в него и он не стеснялся даже моих кухарок и хозяйку, когда завтракали. Она-то не обращала внимание на его такие проделки, а мои девчонки только смеялись и говорили, что влюбился. Я же понимала, что его гляделки и подмахивания вовсе не влюбленность, а какая-то садистская забава, заставляющая меня дергаться и трепыхаться. Он-то думал, скорее всего, что мое смущение и тревожность идет от влюбленности в него и этим просто наслаждался, я же уже боялась и опасалась его такого пристального внимания. И это продолжалось до того самого случая, который и заставил круто изменить всю мою жизнь в этом мире.

Как-то уже совсем поздно, когда мы с Котэ завозились с уборкой на кухне, а Сина с помощницами уже ушли, я потащила последнее ведро в туалет, чтобы слить его в яму, на меня сзади напал мужчина и, зажав рот, скрутил руку за спину. Я хотела закричать, но только стон вырвался у меня из груди. Сустав был так вывернут, что я потеряла сознание от боли. Очнулась лишь тогда, когда услышала над собой частое тяжелое дыхание и отрывочные слова. Мои руки были задраны вверх и привязаны к балке, рот перетянут веревкой кляпом, а рубаха задрана по шею и раздвинуты ноги. Между ними стоял на коленях Брайт и что-то шипел, расстегивая свою нижнюю одежду, а именно разматывая кушак и снимая штаны. Тут я поняла, что попала и сейчас меня будут насиловать. Я начала дергаться, изворачиваться, мычать и слезы ринулась из глаз, но, несмотря на это Брай, а это был именно он, уже примерился и вытащил свой стоящий колом член. Потом он со словами – «Тише-тише!» – опустился на локоть одной рукой, а другой стал толкать его в мое лоно. Я вновь задергалась, завозилась, попыталась хоть как-то избавиться от его тяжелого тела, сбросить с себя, но мои попытки были тщетны, он уже тыкался с силой и почти залез в мою полость, как чьи-то руки резко отодрали его от меня и отшвырнули в сторону. Послушалась возня, какие-то смачные удары и стоны уже самого Брайта. Потом я услышала сплевывания, и его громкий шепот:

- Ну, погоди! Будет тебе, гад! – и мерзко заругался.

Тут же я увидела склонившее надо мной хмурое лицо Реона:

- Подожди, я сейчас.

Он отвязал мои затекшие и раненные веревками руки, а потом и веревку, что стягивала мой рот. Губы были распухшими и уголки рта треснувшими, сочилась кровь, когда я рукавом рубашки вытерлась и затем одернула ее. Он помог мне подняться и повел на кухню, где меня с удивлением приняла Котэ. Она с ужасом смотрела на мою разорванную одежду, на зареванное и побитое лицо и трясущимися руками пыталась протереть его влажным полотенцем.

- Что? – срывался ее голос. – Что случилось? – пытала она хмурого Реона, переводя на меня взгляды.

- Да вот, Брайт пытался…- еще больше нахмурился Реон и, отвернувшись, сплюнул. - Сволочь! На калеку!

- Надо хозяйке сказать! – выкрикнула в отчаянии Котэ. – Как же у него-то встало на нее! Извращенец, гад!

- Был бы толк, - вновь сплюнул Реон. – Говори-не говори, а с него как с гуся вода! Ты с ней побудь, а я пойду посмотрю как он там да и приберу там. Завтра конюх все увидит. Беда может быть.

Он махнул рукой и вышел. Котэ присела передо мной на корточки и с жалостью смотрела в мое разбитое лицо:

- Как это случилось? Ты ведь только что выносила помойное ведро? Прихватил по дороге?

Я кивнула и медленно, останавливаясь от боли разбитого рта, рассказала ей о том, как меня чуть не изнасиловали.

- Спасибо Реону, - вздохнула я. – Если бы не он…

Она покачала головой и вздохнула:

- И как таких Боги не казнят? Яйца бы ему оторвать! Ох-хо-хо!

Она встала и помогла мне подняться. Так потихоньку мы вышли из кухни и прошли в свою комнату. Там я переоделась и прилегла на кровать. Котэ, вздыхая, тоже легла и тут же отрубилась. Я слышала ее легкое подхрапывание. Сама же не могла уснуть. Вспоминая, слезы катились из глаз, и тихо сморкалась в тряпку, чтобы не разбудить подругу.

- Наверно Веста меня спасла, не дав надругаться, - почему-то подумала я.

Повертевшись, повздыхав, потихоньку и сама уснула.

Проснулась уже утром при том достаточно поздно. С ужасом подскочила и увидела, что Котэ рядом нет и кровать заправлена. Не понимая, почему меня не разбудила, быстро умылась, расчесалась и, закрыв волосы косынкой назад концами, как делали все кухарские, выбежала в зал. Там во всю шла уборка, и голоса смолкли, как только я показалась. Остановилась и поздоровалась. Девчонки прислужницы, что по утрам работали еще и уборщицами, кивнули мне, с любопытством рассматривая мое лицо, а мужики рабочие притихли и с жалостью смотрели. И вот под такими взглядами я и нырнула в арку, а затем в кухню, где также все притихли, как только я вошла. Вскинув на меня глаза, они внимательно рассматривали меня. Я тихо поздоровалась и извинилась за опоздание. Тут же прошла к Котэ, которая уже мыла посуду, видимо оставшуюся после завтрака.

Глава 7

Прихватив золото, пошла на рынок, где хотела купить себе что-то из теплого – одежду и обувь.

Я ходила по рядам и мои мысли были только о том, что нужно для тамошней погоды. Приближалась зима, но здесь на юге, это было как наша российская осень, при том плюсовая, а там возможны минусы и даже снег повсеместно. Недаром же наши олигархи туда мотались на лыжах кататься. Так что я высматривала пока сама не зная что. Мои глаза останавливались и на платьях и кофтах, на фуфайках, жилетах и пальто. Решила купить плащ, подбитый мехам с капюшоном и теплый жакет, удлиненный до середины бедра. Такой нашла. Он был очень красивый, расшит серебряной и цветной ниткой. Там же приобрела теплое платье и несколько рубах. Присмотрела голубой шелк. Решила, что там, уже на месте, сошью себе платье по собственному фасону. Так просто, для настроения. Приобрела также несколько метров простой ткани для белья и немного разных кружев, цветных лент и бусин с бисером для отделки. Хотела сшить немного нижнего белья. Очень трудно ходить как все, без трусов и подштанников. Для поездки прикупила мужские штаны, которые собиралась надевать под юбку и для тепла и для свободного шага. Мало ли что понадобится в пути - и наклониться и задрать подол. Так что обеспечу себя незатейливой защитой. На ноги купила сапожки на меху, типа чуней, но с толстой подошвой и тапки утепленные дома ходить. Мастер, что продавал мне эту обувь, увидев мои золотые, тут же предложил купить туфельки.

- Да вот, делал одной госпоже, да той оказаись малы размером. Думаю на твою ножку как раз. Бери, красавица, авось встретишь своего принца и покажешься ему краше всех.

Я сначала даже обиделась на такие его слова, но потом поняла, что это просто его обычная присказка для каждой покупательницы. Рассмотрев эти самые туфельки, с радостью их купила. Правда, сама не знаю зачем, но восторг был знатный. Красивые сказочно - шелковый верх весь расшитый золотом и самоцветами, каблучок небольшой, но устойчивый. Просто волшебные какие-то! Целый золотой отдала, но не было даже и мысли, что напрасно - ходить-то некуда. Просто как сувенир или подарок самой себе.

Нагруженная вещами и продуктами, которые помогли бы выдержать дальний путь, я прошла в комнату и принялась мерить обновы еще раз. В это время зашла Котэ и ринулась разглядывать мои покупки. Она хвалила их и даже завидовала, особенно те самым туфелькам. Видно было по ее вздохам, что себе такие тоже хотела. Но, как говорится, хотеть не вредно. Вряд ли купит, потому что копит для других дел, более прозаичных, и я ее понимаю. После мы всё сложили в корзину и обмотали веревкой. Кроме неё у меня будет еще мешок с продуктами и мой сундучок Ранее ещё, к тому мешку я пришила лямки и теперь связала его как сидор, сверху, а деньги выложила в полотно и уже утром Котэ завяжет мне его вокруг талии, для сохранности. В сундучок положу подорожную и рекомендацию. Денег там будет немного, на первые случаи, чтобы не лазить за пояс. Мало ли что.

Когда все уложили, спустились вниз и прошли в кухню, где со всеми поделилась о своих покупках и пообедала. Тут же выставила на стол бутылку с местным вином и пригласила их выпить за мою дорогу и успех на новом месте. Они были довольны таким вниманием и выпили понемногу. Им еще работать и работать, так как в зале уже собирались постояльцы и новые посетители. Тут же был и тот наемник, который должен меня доставить на место. Женина, выйдя в зал, подала мне письмо с рекомендацией и подвела к тому мужчине. Он показался мне суровым и хмурым, будто не рад был такому подарку в моем лице. Но Женине скупо улыбнулся, и я поняла, что ей он не откажет никогда, так как что-то между ними мелькнуло. Или мне так показалось. В общем, я теперь знала того в лицо. Он сказал мне время, когда надо будет выходить и что меня подвезет к каравану Реон на тележке от таверны.

- Там я тебя найду. Стой, куда поставит Реон. И жди. Поняла?

Я кивнула, улыбаясь. Он посмотрел на меня и тихо вздохнула:

- Выдержишь ли дорогу, птаха?

Я так удивилась его словам, что тут же засмущалась и сказала, что я на вид только такая, а на самом деле крепкая и выносливая.

- Ну-ну, - хмыкнул он. – Поглядим.

Они остались сидеть за столом, а я ушла к Катэ на кухню, чтобы помочь ей с посудой. Всем было уже не до меня, но от моей помощи не отказались. Так я и провела свой последний день и последнюю ночь в этой небольшой таверне нового мира. Уже лежа в постели, вспоминала свою предыдущую жизнь и тихо вздыхала, что может зря я согласилась на такое и поверила богине, что меня ждет здесь необычная любовь. Правда, страсти уже начались, подумала я, вспоминая Брайта и его насилие. Потом заснула, когда уже храпела Котэ.

Утром она меня растолкала, как и всегда. Умылась, быстро сходила по своим мелким делам и, схватив свои пожитки, ринулась к выходу. Котэ помогла вынести корзину и мешок. Снаружи уже стоял Реол с тележкой у входной двери. Быстро закинул все и подсадил меня на скамейку рядом. Перед этим я расцеловалась с Котэ и сказала, что буду помнить ее и благодарить богиню, что дала такую подругу. Мы с ней расплакались и обещались писать друг другу.

К тому времени я уже.начала брать уроки письма и чтения и со мной этому училась и Котэ. Правда, мои успехи были наглядны, а она прилично отставала. Да и куда ей было до меня, с моим-то опытом учебы и образования. Схватывала местную грамоту быстро и шла семимильными шагами. Уже могла читать по складам и даже писать. Думаю, что в замке, куда поеду, у местного графа обязательно должна быть библиотека, там и буду совершенствоваться.

Наемника звали Натан, и он уже ждал меня, поигрывая плетью. Быстро простившись с Реоном, я подошла к мужчине и поздоровалась. Он хмуро посмотрел на меня, кивнул и махнул рукой, мол, за мной. Я посеменила за ним, оглядываясь по сторонам.

На площади, где собирался караван, было полно людей, телег и лошадей. Стоял неимоверный шум от голосов: крики, брань, лошадиное ржание. Мы прошли вдоль уже сформировавшейся колонны, и Натан указал мне на одну из повозок:

Глава 8.

Проснулась я от толчка Тишема. Он улыбался:

- Хорошо спишь, девка! Пора уже. Надо собираться и прежде перекусить.

И пошел к костру.

Я быстро подскочила и собрала наш немудрящий завтрак. Попили заправленный листками кипяток, и я побежала к тем кабинкам, что уже приготовлены были к разборке. Еле успела. Мужики, что стояли и ждали меня, лишь засмеялись, когда я попросила их об одолжении. Смущенно сказав слова благодарности, резво побежала к своей повозке. Тишем уже сложил все в телегу и запрягал лошадь. Забралась к нему на облучок и покрыла голову платком. Мои кудри были не чесаны, и мне пришлось их так и заплести. Мы сидели и ждали сигнала и тот вскоре прозвучал. Обоз двинулся дальше, и я уже с интересом рассматривала новые пейзажи вокруг. Это были дивные поля, виноградники и оливковые сады или рощи, как их называли в моем мире. Я видела такие на экране телевизора, но здесь все было воочию и поэтому впечатлительно. Везде работали люди: одни собирали урожай, другие возили его корзинами.

Утро только начиналось и было заметно прохладно. Я залезла внутрь кибитки, решив закутаться в кофту и лечь еще подремать, так как не выспалась в первую ночь поездки. Все боялась тех страхов, что нагнал на меня Тишем. Но все было спокойно, и я уже доверяла тем магам, что так хорошо укрывали нас от неприятностей. Пока лежала, думала о том, что еду к такому же магу и чем-то он меня удивит. А еще удивлялась тому, что эта магия здесь существует, и мне было интересно, как можно понять, есть ли и у тебя такие таланты. Эти и другие вопросы хотела задать Тишему, но пока просто уснула.

Проснулась опять же под толчок мужика. Он сказал, что мы будем сейчас переезжать через реку, и мне надо будет помочь ему управляться с упряжью, пока он будет держать лошадь под уздцы. Я быстро пересела к нему на облучок, и тот показал мне, как надо держать вожжи и как править ими.

Скоро показалась довольно быстрая, но не широкая река. Тишем передал мне вожжи, а сам спрыгнул и взял лошадь за уздечку. Пошел рядом. Я же сидела, напрягшись, с вожжами и боялась ими пошевелить, думая, как бы чего не вышло. Вот так нечаянно задену ими бока, и лошадка, ошалев, взбрыкнет и рванет вперед на переднюю телегу и будет всем «облом петрович». Тишем, видимо, углядел мою странную посадку, мое напряжение и сказал, чтобы я не волновалась, так как лошадь слушается его во всем, и я могу быть в этом спокойна.

- Ты только не упускай вожжи, чтобы потом они не запутались в воде. А так я сам буду ее направлять.

Тут я успокоилась и уже смогла разглядывать интересную картину перехода через бурлящую водную преграду. Вспоминала все картинки из прошлого, где случались такие переходы. Но там было кино, а здесь я сама и мои ощущения. Все было азартно и немного боязно. Но я напрасно так волновалась, все прошло чин-чинарем и наше повозка, как, впрочем, и другие, быстро перешла первую водную преграду. Дальше уже были и еще одна и еще. Уж очень много за этот переход я насчитала таких простых и сложных пересечений рек и ручьев на пути. Никогда не думала, что в этой Италии столько пресной воды, кроме океана. Да и с картой бы познакомиться не мешало и со странами окружавшими эту. Вообще бы надо будет пошуровать в графской библиотеке на этот счет, а то мало информации об этом мире. У кого спросить не знаю. Вокруг либо крестьяне, либо ремесленники и все поголовно неграмотные. Дремучесть в полный рост, не считая странной магии у некоторых. Как мне рассказал Тишем о них, то эта способность проявляется не конкретно у каких-либо каст или родов и не выборочно, а как боги поспособствуют кому дать такой дар. Это как талант. Так что родился человек и до десяти лет никто не знает. А потом проявляется. Чаще всего у мужчин. Говорят, что были такие способности и у женщин, но их считали ведьмами и гоняли, но не уничтожали.

- Да и было их по пальцам пересчитать, - усмехался Тишем. – А кто и определял в себе такой дар, то молчали и не показывали никому. Себе дороже. Но в глухих деревнях и в провинции есть такие и их называют травницами. Лечат, принимают роды, заговаривают от икоты и заикания. А еще обихаживают животных. За это их и ценят и никому не отдадут, если что. Самим нужно. Где еще лекаря искать? А здесь своя ведьма.

Он как-то поерзал, похмыкал и замолчал. Я не стала задавать вопросы по этому поводу, так как сама еще плохо разбиралась в тех крохах, что получала за эти пару месяцев моей жизни в этом мире. Как уже сама понимала, что в параллельном. Много таких миров во Вселенной, каких мы еще не знаем, то есть, есть предположения, но на уровне слухов, фантазий и сказок, а вот пока ученые не определись с вещественными опытами и доказательствами, то, считается, и нет их. Но вот я сама здесь и все реально, а как дать знать об этом, то крутой вопрос и скорее всего не разрешимый. Я вздохнула, и мы поболтали на бытовые темы – об остановке с горячим варевом, о следующей ночевке, о новых поселках и селениях. Их много будет у нас на пути. Там я хотела бы посмотреть и сами городки и деревни, побывать на их рынках, послушать новости и купить при случае продукты и сувениры, так просто, для себя.

За время следования многие уже оторвались от нашего обоза, свернув в сторону по своим местам прибытия, а мы продолжали путь. Как мне сказал еще вначале Тишем, ему надо было дальше, чем мне ехать, аж на самую границу.

- Есть такие в обозе кому еще дальше, за границу? – интересовалась я. – И как там называется страна или государство?

- Следующая Франкия, как я знаю, - отвечал тот. – А что потом мало знаю. Да мне и не надо. Я дальше границы и не езжу. Эту Провинцию освоить удалось с трудом. Здесь ведь живут не только италийцы, но и местные разные рода и кланы. Говорят, правда, на одном языке. Наш император дал им защиту, так что им ничего не угрожает, кроме разбойников и воров. Даже гномы, что живут здесь в горах рады такой опеке. В крепостях стоят гарнизоны со стражей, да и маги с ними. Так что не бойся.

- Вот и мой хозяин маг, - думала я, прикидывая графа, к которому ехала наниматься на работу. – Да и гномики, по местному комплики, тоже. Интересно как!

Глава 9.

Я огляделась.

Это была крепость в полном смысле этого слова. Если ранее, когда мы еще только подъезжали к ней, я видела ее снаружи, то сейчас изнутри. Тогда она показалась мне скорее хрупкой, нежели крепкой из-за ее белого цвета стен и стройных башенок с замысловатыми флюгерами и флагштоками, то сейчас я видела мощную кладку и обработанный камень во всех сооружениях. И хотя сама территория была небольшой, все равно все строения были внушительными и монументальными. Площадь, уложенная булыжником, плотно пригнанными друг к другу, была слегка выщербленной, для того, чтобы лошади не скользили своими подковами, двух и трехэтажные здания по всему периметру. Одной своей стороной замок упирался в скальную стену горы, а с трех сторон стояли высокие башенки с бойницами. По широкой оборонной стене можно было передвигаться по одному и даже по двое. Над воротами была еще одна башенка, и тут же помещался сам ворот, который и опускал мост через речку, что огибала крепость, в виде водной преграды. Именно по этому мосту мы и прибыли под стены. Я еще тогда обратила внимание на него, и поняла, что сюда еще надо было бы и попасть. Не всякому могли открыть, раз есть надвратная башня со стражей. И хотя сама речка была неглубокой, но с сильным течением и, видимо, очень холодная, потому что с гор течет из-под ледников.

- А вода, наверно, очень вкусная, - мелькнула мысль.

Во дворе было суетно и пахло навозом. Бегали животные: собаки и свиньи, куры мелькали под ногами челяди. Стоял гам и крик. Видно было, что жизнь здесь била ключом. Да и понятно, ведь здесь стоял пусть и небольшой, но пограничный гарнизон. Это мне объяснил еще Тишем, когда мы подъезжали к замку. Воины здесь располагались и жили. Видны были амбар, конюшни, хлев, ремонтные мастерские и четыре одноэтажных здания жилых корпусов, встроенные в главный дом в три этажа самого рыцаря графа Элия Виполатти.

Я, разинув рот, рассматривала это во все глаза. Тут меня окликнул стражник, что вел и поставил корзину перед арочной дверью и парой ступеней к ней главного здания замка. Махнул мне стоять, а сам постучал массивным кольцом. Скоро вышла на порог мощная женщина средних лет и кивнула ему вопрошающе. Тот крикнул ей, что мол, новая прислужница по просьбе кухарки. Та посмотрела на меня с каким-то жалким удивлением и покачала головой, но потом все же отошла от проема и кивнула, мол, проходите. Стражник вновь подхватил мою корзинку, и мы вошли в темный коридор. Она показала ему, куда надо идти и поманила нас за собой. Прямо перед нами была широкая лестница с ковровым покрытием и люстрой. Она спускалась сверху из купола на толстой цепи в тяжелом тройном ярусе с огрызками свечей. Но мы не пошли по ней, а свернули вправо и далее по коридору, освещенному кое-где вставленными в патроны факелами. И хотя было темновато, особенно после солнечного дня, я все же успела рассмотреть витую лестницу наверх, которая шла довольно круто. Сначала не поняла, что это, но потом смекнула, что я не та, которая достойна ходить по центральной лестнице, и мои права лишь на вот такие подъемы для прислуги. Где-то в душе тихо вздохнула, но понятно же, что не мне эти парадные входы и эти ковры постелены. А жаль!

Вскоре мы поднялись на самый верх и даже не третий этаж, а скорее на чердак, если так можно его назвать. Женщина, толкнула дверь, и мы оказались в небольших то ли сенях, то ли предбаннике, куда выходили три двери. Открыв самую дальнюю, она махнула стражнику и мне, мол, проходите. Парень втащил мою корзину и вышел в коридор. Пока огладывалась, она что-то тихо сказала ему, и тот кивнул ей, соглашаясь. Когда тот ушел, вошла следом за мной.

Комната была маленькой и темноватой, со скошенным потолком. Видны были балки из толстых бревен и небольшое слуховое окно. Стояли две кровати, а между ними стол с лавкой. На столе подсвечник с двумя рожками и огарками. Рядом с каждой кроватью полка для личных вещей и половичок под ногами. Одна кровать застелена и видно было, что здесь живет аккуратная девушка или женщина. На второй имелся лишь матрас с подушкой и шерстяное одеяло. Все было чистенько и мило и пахло какой-то то ли травкой, то ли воздух сам вдали от животного двора. Потом, когда женщина ушла, представившись Мартой, и сказала, что придет за мной через час, я углядела за окном живописный вид на озеро и лес, что покрывал склоны гор. Сверху это было особенно красиво, и даже дух захватывало. Кроме всего она показала мне и комнату типа туалета с местным унитазом и даже ванной, вмонтированной в пол. Как я поняла, воду подают здесь насосом и также происходит слив отходов жизнедеятельности. Это меня очень порадовало, да я была просто в восторге, что смогу вымыться и привести себя в порядок, сходив, наконец, по нормальному в туалет. В пути это было до того неудобно, что хоть плачь. Сделав спокойно свои унитазные дела, пошла знакомиться с водными процедурами. Увидев краны с холодной и горячей водой, стала наполнять этой прелестью емкость по имени ванна. Рядом на крючок повесила кусок полотна, которым разотрусь. А пока ванна наполнялась, обратила внимание на зеркало, висевшее напротив. Я увидела себя так четко в первый раз и поэтому рассматривала очень внимательно. Обратила внимание на то, что действительно красива лицом и страшна телом. Глаза большие, синие-синие и от длинных темных ресниц еще синее кажутся. Брови как нарисованные темные, чуть темнее светлых волос с золотым отливом, похожим на солнечную соломку, которые спадали локонами на спину. И хотя давно не мытые и даже сальные, все равно крутились и завивались. Нос ровный, рот средний, зубы белые, ровные, ушки прижатые и маленькие. Овал лица слегка удлиненный и чуть скошенные к подбородку скулы давали полную картину прелестного облика юной девушки. Я тихо вздохнула и покачала головой – еще бы и тело без горба и тогда можно думать о любви. Но мне этого здесь не дано.

- И почему обещала богиня, что будет любовь и страсти, о которых стоит только мечтать?

Я опять вздохнула и начала раздеваться. Затем залезла в теплую воду, прихватив с собой жидкость, что сварила сама еще в таверне из трав, которые показались мне похожими на мяту и лимонник. Взяла жесткую тряпицу, использующую как щетку или губку для мытья, и тщательно вымылась, после небольшого отмокания. Вытерлась и, накинув на себя чистую рубаху, быстро прошла в комнату. Там оделась и принялась выкладывать свои мелкие вещи на полку. Деньги и золото вновь спрятала на себе, а бумаги приготовила для старшей кухарки на ознакомление. Вскоре пришла и Марта за мной. Мы также спустились на первый этаж, и потом еще на один вниз в полу подвальное помещение. Пока спускались, я видела как шли от лестницы коридоры с комнатами аж до первого этажа. Марта объясняла, что это все жилые помещения графа и его слуг. Из краткого обзора я узнала, что граф вдовец, без детей, к тому же строг и не любит шума. Хотя иной раз устраивает приемы местному обществу, чтобы показать свое внимание к вассалам. Оказывается, что за перевалом есть еще и небольшая крепость на самой границе, где находится передовой отряд. Два баронства, арендующие у графа земли, платящие ему налоги, на которые тот содержит гарнизон и свой замок. То есть, сейчас в доме его нет, и поэтому пока тихо, а когда прибывает, то всем хватает работы и суеты. Воины же живут обособленно либо в казармах, либо в поселении со своими семьями. Так что работы здесь то густо, то пусто, как говорится.

Глава 10.

И приснился! И кто бы вы думали? Красавец граф собственной персоной! Да так приснился явно, что я аж чуть не подскочила, когда он с улыбкой, которую сама себе представила, протянул руку, и я кинулась к нему в объятия. Ах, как сладко мы целовались! И потом он что-то спросил, а я пыталась ему ответить, сказать… и тут же проснулась с досадой, что закончился ТАКОЙ сон и к тому же не помню, что он спросил. Досада!

Было еще рано, окно затемнено, и моя соседка спала сладим сном. Я укуталась в одеяло и пыталась задремать под мерное сопение Сайки. Тут же мысли налетели, и надо было их немного отсортировать что ли. Вспоминала наш вечерний разговор с ней. Кроме тех вопросов о себе, что все время задавали мне кухарки до самого вчера, она уже спрашивала более интимную мою жизнь, но ее-то и не было. Но про Брайта не стала говорить вообще. Она же мне многое рассказала и обо всех работающих здесь, и о графе, и о его любовнице экономке, которую видела мельком, когда та вошла к нам и приказала Прокве идти за ней. Как потом узнала, та показывала ей продукты, которые привезли по заказу. Потом ее кормили отдельно, пока не было графа, в главной столовой замка вместе с начальником стражи, и еще какой-то старой дамой со злым лицом. Он же остался с пограничниками в крепости, стоящую на границе, через которую будет проходить обоз, привезший меня. Меня она пока не звала, видимо ей было достаточно разговора с Проквой. Подавала ужин им она с одной из помощниц. Но я сумела все-таки ее разглядеть. Молода и красива и всё при ней: грудь размера четвертого в открытом вырезе, волосы черные волной, глаза зеленые шальные и статью боги не обидели.

- Да, такая и должна греть постель графу, - почему-то пришла мысль, после оценки этой женщины. И звали ее даже Фауста, то есть ближе к проклятому Фаусту, герою Гете, негодяю и подлецу. Ну, может быть я грешу на нее, но Сайка меня предупредила, что она та еще стерва.

- Может такая и мила сердцу нашего графа, - с тоской подумала я. – Завтра предстану перед ней. Нервничаю. Но буду держать себя в руках.

Глубоко вздохнула и постаралась уснуть.

- Ничего, утро вечера мудренее.

С этой мыслью и проспала утреннюю побудку, если бы не Сайка. Она только что пришла из ванной комнаты и толкнула меня. Я быстро собралась, и мы побежали на работу. После завтрака меня и ее направила Проква перебирать продукты, что привезли вчера. Мы спустились в подвал, который был еще ниже по уровню, и я поняла, что там еще целый лабиринт из кладовых и возможно даже проходы в гору, где черт знает что можно увидеть. Про это я и спросила Сайку. Она только плечами пожала и сказала, что ходить туда запрещено под страхом наказания, и они никто и не хотели что-то разведывать.

- Мало ли что там, - шептала таинственно девушка. – Наш-то маг может там сделать и свою мастерскую. Часто туда ходит.

Я дала себе зарок обязательно посмотреть при случае. Без кого бы то ни было, конечно. Не надо дразнить зверей!

Мы принялись за отборку и переборку продуктов, когда меня вызвала одна из горничных к экономке. Прошла вместе со мной и показала, где та меня ждет.

Эта половина была уже хозяйской, как мне объяснили, и я с волнением перешагнула порог этой комнаты, скорее гостиной на первом этаже. Как сказала мне Сайка, таких было две – одна для приема простых людей, другая для высшей знати и обязательно самим графом. И была она на втором хозяйском этаже. Там же размещались в одном рукаве его спальня, личная гардеробная, ванная и кабинет. А также комната камердинера и охранника. В другом - комнаты для экономки и ее тетки. Третий этаж полностью для гостей. Там же находился танцевальный зал и фамильная галерея. Кроме того, целый рукав занимала оранжерея под стеклянным потолком, и тут же жил садовник, который и занимался этим делом. Туда не пускали никого из прислуги, и мало кто видел само помещение. Садовник был молчалив и угрюм и никто не слышал от него ни слова. Он даже благодарил за еду кивком. Многие думали, что тот немой, но как-то горничные, что убирали третий этаж, слышали, как тот отвечал графу.

- Значит все же не немой, а просто такой характер, - тогда подумала я. – Интересно, что же там такое растет, что туда нет хода?

Это я тоже кинула в корзинку своего любопытства. И вообще весь замок, и все его жители были для меня загадкой, которую хотелось разгадать.

Сейчас я входила в комнату, которую называли малой гостиной. Она была во вкусе средневековья, то есть моды скромной, не вычурной, но богатой. Окно в готическом стиле, узкое, но высокое, со стеклами в металлической оправе, стены в гобеленах, креслах с мягкими сидушками, пуфах и столиками на гнутых ножках. А еще камин с большим зеркалом над ним и пяти-трех рожковые шандалы под свечи. Потолки достаточно высокие с металлической люстрой на цепи. Все это мне было любопытно, и я оглядывала эти музейные реликвии так сказать воочию. Если бы мне сейчас нужно было бы писать кандидатскую по истории дизайна костюма и обихода, то мои наблюдения были бы истинны и достоверны как ни у кого ранее.

Фауста была на месте и ее седая дуэнья тоже. Они пили что-то из кубков, вероятно вино собственного отжима. Здесь все постоянно пили этот напиток в живом или разбавленном виде, но я не замечала, чтобы кто-то был сильно навеселе. То ли культура пития, то ли привычка с детства. Как мне еще ранее рассказывала Котэ, здесь нельзя было пить просто воду, так как почти вся вода грязная, за исключением той, что здесь на севере, где ледники и текут они с гор. Но все равно пили вино. Виноградников много, лето почти круглый год, урожаев собирали по два-три в сезон. Так что и вино давили постоянно. Только оно не выдерживало времени и превращалось в уксус. А вот чтобы сохранять или купажировать они пока не умели. Для этого нужен спирт или самогон, но его еще не изобрели. Это я тоже взяла на заметку.

Пока шла к экономке знакомиться, то эти и другие мысли как-то странно мешались в моей голове, но, подходя, я почувствовала, как легкий мандраж все-таки меня достал. Почему? Сама не понимала. То ли боялась самой встречи и представления, то ли просто так и должно быть этому телу. Но все же я хотела поскорее вернуться к Сайке и сделаться незаметной в толчее прислуги.

Глава 11.

Я очень боялась, что меня может обнаружить в библиотеке сам хозяин и поэтому приходила сюда ночами. Чаще всего я либо меняла книгу, либо просто копалась в рукописях, пытаясь понять механизм магии.

Однажды, я услышала в тишине тихие всхлипы. Испугалась и притихла, подумав, что пригрезилось. Потом что это приведения и мороз пробежал по коже. Через время затихло, и я вновь подумала, что это все от тишины. Но потом они повторились. Я прислушалась и поняла, что это не взрослые всхлипы, а скорее женские или даже детские. Но почему здесь и так поздно? Дети имелись в замке, ребята некоторой прислуги, которые жили здесь семьями, но их было немного и они чаще все обитали на заднем дворе и не показывались в самом замке. Это было категорически запрещено. Сейчас же я уже вполне основательно слышала всхлипы в дальнем углу помещения. Взяв в руки подсвечник, решила узнать, что это такое и пошла на звук. Прошла один стояк, за ним второй и уже не слышала никаких звуков. Постояла, прислушалась:

- Видно померещилось, - сказала я вслух и тут же услышала, как рядом со мной кто-то тяжко вздохнул. Я опустилась на колени и протянула вперед свечу. Глаза мои расширились от изумления – в углу, согнувшись и притянув к себе коленки, сидел маленький мальчик. Он смотрел на меня темными глазенками, и по щечкам его катилась слезинка.

- Ты кто? – тихо спросила я. – Как тут оказался?

Он посмотрел на меня с испугом и помотал головой, еще дальше вжимаясь в угол.

- Я не обижу тебя, - прошептала я, протягивая ему руку. – Иди ко мне, малыш

Мальчик еще раз помотал головой, но я настаивала и манила его ласково и спокойно, подмахивая ладошкой. Через некоторое время он все же подал мне свою ручонку и показался во весь рост. Я, наконец, смогла рассмотреть его, хотя и в пламени одинокой свечи. Это был пацаненок лет трех-пяти, худенький, с заплаканными глазками. Одет был в бархатный камзол, достаточно богатый, нечета придворным ребятишкам. На ногах, как и у взрослых в обтяжку штанишки с гольфами и башмаками с металлическими пряжками. Он утер тыльной ладонью последнюю слезинку со щеки и обшлагом рукава носик.

- Как тебя зовут? – ласково спросила я, одергивая его камзольчик.

- Луций, - тихо сказал он.

- А что ты тут делаешь так поздно?

- Я прячусь от тетки Фаусты Альбы.

- Почему?

- Она меня бьет.

И он протянул мне ручки. Я увидела вспухшую тыльную сторону ладошки.

- Господи! – ахнула я, рассматривая маленькую ручку. Прижала ее к своим губам, поцеловала. – Бедный малыш!

Он не стал отрывать от меня ручонку и только заплакал еще сильнее, навзрыд. Я прижала его к себе.

- Тсш…тсщ..тсщ, - запричитала я, поглаживая его по спинке. – Не плачь, малыш! Хочешь, пойдем со мной?

Он еле успокоился и кивнул. Я подхватила свечу и только взяла его за руку, как послышалось покашливание, и двери в библиотеку открылись. Тут же, я толкнула малыша от себя, показав ему пальцем, прижатым к губам, мол, тише, и тот спрятался за полками. Я же, выступила вперед, отходя от того места, где стоял испуганный малыш. Добежала до стола, на котором еще лежала моя открытая книга и, схватив ее, сунула в карман на своем фартуке. В этот момент за моей спиной раздался удивленный мужской голос6

- Кто вы и что тут делаете?

Я быстро обернулась и присела:

- Ваше сиятельство!

- Так, - поднес он ко мне свой трехрожковый подсвечник. – Я спросил, кто вы и что тут делаете?

- Меня звать Крайна, господин, и я тут хотела посмотреть какую-нибудь книжку. Если вы позволите.

- Книжку? – удивился он так, что, чуть было, не крикнул, повысив голос.

- Да, мой господин, - вновь присела я, опустив смиренно голову.

Он подошел.

- А ну, посмотри на меня? – приказал граф и поднял двумя пальцами мое взволнованное лицо.

Я еле-еле с большим трудом, пересиливая себя, подняла на него глаза, боясь, что он увидит сейчас мое уродство и скривится от брезгливости, как делали почти все, кто сталкивался со мной впервые. Но на его лице читалось лишь удивление и любопытство.

- Надо же! – сказал он и медленно осмотрел меня, освещая до талии. – Такая красивая девушка и умеет читать. А ну, что тут написано? – протянул он мне книжку, которую тут же взял с полки. – Читай!

Я бойко прочла название. Он приказал прочитать первые строки и хмыкнул:

- Верю, что умеешь. А теперь скажи, зачем тебе та книжка, что лежит в твоем кармане?

Тут я вспомнила, что от испуга спрятала книгу по магии, которую читала за столом. Я медленно вынула ее:

- Это магический учебник, мой господин, - тихо сказала я. – Мне было интересно прочитать, как маги пользуются своими умениями.

- И что ты поняла из прочитанного?

- Пока не всё прочитала, но поняла, что магия это то же самое, что и воздух и он разлит везде вокруг нас. И только опытные маги могут этим пользоваться с помощью пассов или артефактов.

- Так понятно, - усмехнулся он. – А тебе-то, зачем все это?

- Я бы хотела узнать, почему боги дали мне такое тело и можно ли сделать такой артефакт, который поможет мне исправить себя.

- То есть, - поставил он подсвечник на стол и присел на его край, - ты хочешь исправить дела богов?

- Да, мой господин, - сказала я, глядя ему в глаза, в которых уже видела смешинки. – Может именно в этом и есть моя миссия в этом мире.

- Надо же, - еще раз удивленно поднял он брови. – Ты говоришь как ученый, а не как прислуга. Где же ты научилась грамоте, и кто тебя учил?

Я рассказала ему немного о себе, кроме того, что попала сюда по воле Весты, и он задумался.

- Значит, ты хочешь изобрести такой артефакт, который поможет твоему телу избавиться от уродства? Так я понял?

- Да мой господин, - присела я, все еще стоя перед ним со свечой в руке.

- Хорошо, - помолчав, сказал он медленно. – Я не разрешаю тебе брать эту книжку, но ты можешь приходить сюда, когда захочешь, и читать что посчитаешь интересным, раз уж ты так любопытна. Я подумаю, как тебя проверить на магию. Возможно всякое, и у такой как ты может что-то и проснуться. Боги еще и не такие шутники!