Дороги пепла. Серые души

1. Рыба

1. Рыба

Несмотря на то, что на улице стоял жаркий и знойный день, в трактире было довольно-таки темно и прохладно. Копоть на стенах, вонь кислых щей и подгоревшего мяса не беспокоила постоянных посетителей «Весёлого свина». Потные и подвыпившие девицы звонко смеялись, обвивая руками местных пьянчужек, рассчитывая получить хоть немного жалкой меди. Лиз сидела в самом дальнем тёмном углу, привычно надвинув край капюшона на глаза, и взирала исподлобья, с отвращением на местных трактирских шлюх. Мятые и местами застиранные до дыр платья небрежно свисали с плеч, а размазанная дешёвая косметика на лице не могла скрыть возраст и изъяны. За их услуги никогда не платили и не заплатят серебром или золотом, как за «птичек» мадам Грэтты, знаменитой хозяйки столичного борделя.

Лиз чуть выше натянула кожаную балаклаву на нос, с которой никогда не расставалась на людях. Тем самым порождая море сплетен и обсуждений об её уродствах. Некоторые даже поговаривали, что у неё нет кончика носа, а может и всей челюсти. Она появилась в Малых Дубках, когда ей исполнилось семнадцать. Трактирщик приютил немую девчонку с тряпкой на лице, не задавая лишних вопросов. После войны, беспризорных и сирот хватало и без неё, но старику стало жалко девочку, которая не сможет заработать себе на кусок хлеба с такими-то хворями. Читать в их городке мало кто умел и девушку, умеющую писать на маленьких листочках бумаги, никто не понимал. Только трактирщик догадывался о нуждах сиротки по картинкам, которые она начала рисовать, поняв, что старик грамоте не обучен. А потом произошло событие, которое перевернуло её жизнь.

Семнадцатилетняя девушка, на глазах главы банды «Серых душ», зарезала двух его подельников. Прямо перед барной стойкой, когда те требовали очередную плату за их покровительство. Мужчины не обратили внимания на юную поломойку, ползающую с грязной тряпкой за их спинами. Для главаря банды стало полной неожиданностью, когда два его подельника свалились, как подкошенные, с перерезанными сухожилиями на ногах. Хромой бандит был готов убить девушку, но, когда она протянула ему записку, тот лишь рассмеялся.

— Ты хочешь стать убийцей и работать на меня? — всё ещё хохоча, прогнусавил мужчина.

Она посмотрела на него, не моргая, и метнула с двух рук ножи в грудь каждому бандиту. Уверенно подошла к убитым и хладнокровно достала оружие из тел, вытерла лезвия об одежду покойников и спрятала их в голенище сапог. Он замолк и серьёзно посмотрел в злобно сверкающие светло-карие глаза.

— Скольких ты убила, помимо моих людей?

Она выставила руку, показывая три пальца.

С тех самых пор она была принята в столичную банду «Серых душ», но продолжала жить в Малых Дубках на чердаке трактира. И, если сначала её скудных пять процентов от заказа хватало на еду и кров, то к своему двадцати одному году, её заработки составляли пятьдесят процентов, как и каждого матёрого члена банды. Все слышали о знаменитом убийце по кличке Рыба, но никто не мог предположить, что это худощавая немая девушка, а не здоровый головорез. Трактирщик, зная о роде деятельности своей подопечной, держал язык за зубами и направлял к ней заказчиков, присланных серыми душами, или передавал письма от главаря, не задавая лишних вопросов. В конце концов, ему от этого тоже была выгода, так как с него списывали часть долгов.

Из-за барной стойки выбежал конопатый мальчишка с разносом. Подбежал к лестнице и, глядя в тёмный угол, чуть кивнул головой. Лиз поняла, что подан её обед. Она собиралась подняться на чердак после того, как мальчишка спустится и нальёт кувшин кваса.

Дверь трактира бесшумно открылась и в ней показался новый гость, явно не из здешних мест. Лиз сразу заинтересовали его сапоги тонкой выделки с серебряными шпорами. Да и плащ из дорогой ткани можно было загнать в столичных подворотнях за хорошие деньги. От неё так же не скрылась заинтересованность подозрительной компании за соседним столом, которая алчущим взглядом присматривалась к незнакомцу.

Девушка откинулась на спинку стула, ещё больше прячась в тени, и прислушалась к разговору гостя с трактирщиком. Пьяное веселье и смех девиц, царивших в зале, не дали возможность разобрать диалога, но она видела, как трактирщик кивнул в её сторону.

Незнакомец повернулся и уверенным шагом направился к её столу, прихватив свободный стул у столика с сонными пьянчужками и, поставив его напротив Лиз, сел. Какое-то время молча разглядывал её, не снимая капюшона. Стянул чёрную лайковую перчатку и небрежно скинул ею крошки со столешницы на пол.

— Мне посоветовал вас наш общий хромой знакомый.

Лиз никак не отреагировала и только протянула руку. В неё тут же легла одна золотая монета.

— То есть вы берётесь за мой заказ?

Она достала блокнот и аккуратным почерком, на имперском языке написала: «Нет. Это плата за то, что бы я вас выслушала».

Она не видела лица собеседника, но услышала его тихий смешок.

— Дерзко. Мне это нравится.

Он порылся в сумке и достал свёрток.

— Мне надо, что бы вы наполнили этот сосуд кровью, — он передал свёрток девушке, — и оставили нашу сделку в тайне. Если всё пройдёт успешно, и никто не будет знать о нашем сотрудничестве, то мы будем сотрудничать регулярно. Четыре золотых за каждую флягу.

Она протянула руку, в которую легла ещё одна золотая монета.

— Остальное — после выполнения заказа. Завтра, в это же время, за этим же столом.

Незнакомец поднялся, забрал перчатку и вышел из трактира. Рыба недоверчиво провела гостя взглядом и направилась на чердак, где её ждал остывший обед.

Стянув балаклаву и кинув плащ на кровать, она взяла одно из подгоревших рёбер и с аппетитом вгрызлась в него.

«Плата большая. Работа лёгкая. Можно пришить любого пьяницу в доках. То, что кровь для вампира, или упыря - нет сомнений. Тем более, что месяц назад пришлось выполнять заказ в «Птичнике» для мадам Грэтты. Две её «птички» утром бегали по борделю упырями».

2. Верховная

2. Верховная.

Крупный торговый город Рява раскинулся в долине на северной границе Империи. Он находился на пересечении главных дорог, ведущих в соседние государства. Поэтому тут всегда было много путешественников, купцов и незнакомцев из разных городов и соседних стран. Граница Империи была окружена стенами и охранными башнями, но и сам город казался неприступной цитаделью. Городские ворота строго охранялись и закрывались на ночь. Все проезжающие обозы досматривались и с них взымалась плата в казну Рявы и Империи. Пеших проверяли не так тщательно, но в городе на каждой улице постоянно прогуливались патрули по пять человек. В городе находилось несколько крупных рынков и торговых площадей, где продавали оптом зерно, уголь и прочие товары.

Ночи уже были прохладными, но дни разгорающейся осени выдавались солнечными и тёплыми. Женщина чуть за тридцать, шла с корзиной в руках через торговые ряды, рассматривая диковинные овощи и фрукты, манящие своими сладкими ароматами. Она откинула за спину чёрную тугую косу и склонилась над лотком с морковкой и капустой. Выбрав то, что приглянулась, заплатила несколько медных монет торговцу. Усатый темнокожий мужчина расплылся в улыбке и протянул ей яблоко.

— Держи, кареглазая! От души. За твою улыбку! — оскалился он золотыми зубами.

Женщина задорно захохотала, закидывая яблоко в корзину.

— Что делаешь вечером, моя виноградная гроздь?

Она развернулась и хохоча, пошла дальше вдоль рядов, оставив без ответа ухажёра.

Закупив все необходимые продукты, красавица направилась к городским воротам, ведущим в Зелёную Рявку. Она, улыбаясь, проплывала мимо стражи и патрулей, которые либо не замечали её, либо улыбались и свистели вслед.

Гружёные телеги тянулись по дороге в город и из города. Женщина медленно шла в сторону Зелёной Рявки, отставая от обозов и пропуская путников. Улучшив момент, когда дорога опустела, свернула и побежала в самую глубь леса, пробираясь через валежник. Остановилась, осматриваясь вокруг. Щёлкнула пальцами и серый туман проплыл перед её глазами, меняя карий цвет на ярко-фиалковый. Подошла к молодому клёну и прижала его ногой к земле. Достала из сапога маленький нож и надрубила у корня тонкий ствол. Задрала юбки и, собрав на талии, завязала в узел. Уколола палец и проведя им по стволу срубленного деревца, зашептала заклинание. Закинув корзину на плечо, оседлала клён и взлетела над землёй. Подниматься выше деревьев средь белого дня было опасно, поэтому она направила древко через лес в самую непроглядную чащу.

В сердце леса, посреди болота, стояла избушка, окружённая мосточками, молами и кладками. Медленно опустившись на мол, выходящий на середину болота, женщина тыкнула древко в кочку, и оно тут же пустило корни. Подошла к краю и заглянула в воду. На дне лежал детский труп, уже объеденный рыбами и болотными жителями.

— Надеюсь, на этот раз у вас всё получится, — тяжело вздохнула женщина, направляясь к дому.

Вспоминать о том, как ей пришлось месяц назад топить ребёнка не хотелось, но на «Дорогах пепла» что-то изменилось и надо было думать, что с этим делать. Но сначала надо обновить охранные заклинания. Разложив продукты, она, не развязывая юбок, прихватила пустую банку и обошла избу. В воде, в тени дома, она методично зачерпывала воду и выливала её на ткань. Попавших головастиков и личинок комаров разложила на широкое блюдо и понесла его на лавочку, чтобы оставить сушиться на солнце. Краем глаза женщина заметила силуэт, стоявший в конце одного из мосточков. Поставив блюдо, вытерла руки, развязывая юбки.

— Это опять вы?

Девочка лет десяти воткнула в кочку клён. Но тот не пустил корни, а чуть накренился. Девочка грустно посмотрела на него и быстрым шагом подошла к ведьме.

— Это не сработало.

Женщина тяжело вздохнула, — не понимаю, — открыла дверь и зашла в дом.

Гостья прошла за ней и села за стол, сложив руки в замок перед собой. Женщина села напротив, также сложив руки. Девочка чуть приподняла бровь и ухмыльнулась. Ведь эта поза защищала ведьм от постороннего воздействия товарки.

— Верховная боится нас?

— Лишней защиты не бывает. Что произошло?

Девочка пожевала губы.

— После того, как ты нас утопила, мы встали на «Дорогу пепла» и всё было как обычно, мы каждая пошли своей дорогой, — рассказчица замялась, — а вернулись в мир опять в одно тело. Нам тесно, наши знания расплываются и путаются. Как это возможно?

Верховная встала за спиной девочки и начала всматриваться в её затылок.

— Не знаю. Я о таком никогда не слышала.

— Я не хочу и не собираюсь делиться своими знаниями, — прошипел ребёнок.

— Хотя я уже подглядела пару заклинаний у Кэтрин и Луизы, — ехидно оскалилась она, но тут же сникла. — Как и они мои.

Женщина села обратно за стол.

— Что же с вами произошло?

— Не знаем, — совсем сникла девочка, — мы проживали свои жизни, после смерти возвращались на «Дороги пепла» со знаниями и памятью предыдущих жизней. Благодарили стражей дорог, договаривались с ними и возрождались, каждая в своём подходящем теле десятилетней девочки.

— А что с вашими книгами?

— Теперь у нас их три, и каждая копошится в них с завидной регулярностью, — злобно прорычал ребёнок.

Женщина сочувственно покивала головой. Никто из ведьм не хотел делиться своими тайными знаниями и раскрывать секреты. Это было личным и заклинания накапливались на протяжении всех жизней ведьмы в её ментальной «ведьмовской книге».

— Я думаю, это кто-то из наших воду мутит. Ведь никто не знает о том, что мы проходим по «Дорогам пела» и проживаем сотни жизней, — вздохнула женщина.

— А как же чернокнижники? Они ведь так же, как и мы, проходили по «Дорогам пепла».

— Пфф, — отмахнулась Верховная, — Инквизиторы уничтожили последних чернокнижников ещё лет триста назад. Это уже миф.

— Может это не важно, но нам показалось странным, — неуверенно заговорила девочка.

3. Неизбежная встреча.

3. Неизбежная встреча.

Лиз, за долгое время пребывания в замке, первый раз проснулась полностью разбитая. Что больше её раздражало, она не могла понять: неприятная потасовка с инквизитором, неловкость за подглядывание или тяжёлые воспоминания, которые нет-нет, да всплывали.

Лоренс радовал своей ненавязчивостью и, как всегда, оставил завтрак под дверью. Горячее, нежное рагу с крольчатиной и кувшин холодного молока были так хороши, что даже настроение улучшилось. Подхватив флягу со стола, Рыба направилась в дальнее крыло, к спальне графа. Она решила оставить флягу у дверей, но те тут же распахнулись, как только девушка нагнулась.

— Доброе утро, Рыба.

Граф стоял в шёлковом красном халате, накинутым явно на голое тело. Девушка выпрямилась и протянула сосуд, полный крови. Вампир с игривой улыбкой посмотрел на флягу и не взяв её, чуть отошёл в сторону.

— Зайдёшь?

Девушка подчинилась негласному приказу войти и переступив порог, опять протянула флягу. На этот раз вампир принял сосуд, накрыв своей ладонью её пальцы и, замерев, изучал её глаза. У Лиз непроизвольно дёрнулись скулы и, вытянув пальцы из-под его ладони, она, отвернувшись, прошла к столу. Весь стол был завален массивными книгами и фолиантами на разных языках. Одни выглядели новыми, другие были очень старыми и ветхими. Пошарпанная книга с жёлтыми страницами лежала раскрытой и Лиз успела прочесть пару строк: «Только священное древо ведьм, окроплённое кровью Стража, несёт смерть вечным…». Книга резко захлопнулась, прижатая рукой вампира к столу и скрывающая название. Он, стоя за Лиз, быстро переложил фолиант под гору развёрнутых рукописей и чуть оттеснив Рыбу в сторону, злорадно улыбнулся.

— Тут для тебя нет ничего интересного, кроме одного, — открыл ящик и достал из него заготовленные пять золотых.

Пересыпая монеты в ладонь девушки, одобряюще добавил: — Ты их честно заработала, Рыбка, — присаживаясь на стул, он открутил пробку и сделал глубокий вдох носом. Медленно прикрыл глаза, наслаждаясь ароматом содержимого. Расплылся в улыбке, откидываясь на спинку стула и выпустил белоснежные клыки.

— Ты не возражаешь, если я позавтракаю? — открыл глаза и махнул рукой в сторону ближайшего кресла.

Рыба, подошла к креслу и села, внимательно следя за движениями вампира.

— Не боишься, — усмехнулся Ференц и отпил из фляги, окрашивая свои клыки и губы в ярко-алый цвет.

— Тебе понравилось то, что ты так внимательно рассматривала вчера?

Лиз удивлённо вскинула брови. Она не ожидала от Ференца такого откровенного вопроса, полагая, что этикет и титул не позволит опуститься графу до разговоров трактирных пьянчужек и моряков.

— Что тебя так удивило? Не уж-то ты впервые увидела голые тела? — весело усмехнулся вампир.

Лиз поднялась с кресла и собралась уйти, но её плечо перехватила прохладная рука и граф тихо заговорил над самым ухом.

— Не злись. Я думал, что для опытного убийцы, подобные темы — обыденность.

Развернул к себе девушку и сделал ещё один глоток, обдав Лиз привычным металлическим запахом крови.

— Я пьянею от неё, — Ференц взмахнул флягой перед её лицом. — Хочу, чтобы завтра ты присоединилась к нам.

Рыба скрипнула зубами от негодования, жёстко скинула его руку с плеча и отрицательно мотнула головой.

— Я заплачу, — он насмешливо улыбнулся.

Девушка достала блокнот и надменно взглянув на графа протянула записку.

«Я не «птичка», а убийца. Позовите, когда ваши надоедят, я им крылья подрежу»

В глазах Ференца плескалось веселье, когда он читал записку.

— Как на счёт двух золотых? А может пять? Подумай. Лёгкие деньги. Это не несколько суток в грязи, с ночлегами в лесу и подвергая себя опасности, бегая за очередным бедолагой, — видя категорично настроенную девушку он иронично хмыкнул. — Хорошо, семь!

Лиз направилась к двери, но граф схватил её за руку и подтаскивая к столу тихо заговорил, копошась в ящике.

— Я не предлагаю тебе участвовать. Если тебе нравится наблюдать, то можешь прийти и посмотреть. «Птички» не будут против, — он посмотрел в гневные глаза Рыбы и, тыкнув в неё пальцем, с зажатой в руке флягой, чуть отстранился.

Девушка алчно наблюдала за тем, как граф неспеша выставляет стопку из семи золотых монет на стол. Прикусила губу, закрыла глаза что-то обдумывая и тяжело выдохнув, направилась к выходу. Дойдя до двери, она повернула ручку и приоткрыла дверь, когда граф звонко добавил.

— Уйдёшь, когда захочешь.

Девушка развернулась на пороге. С шумом закрыла дверь и подойдя к столу, написала.

«Зачем?»

Граф с наглой и победной улыбкой скомкал записку.

— Прихоть, шалость, веселье. Думай и называй как хочешь, — он кинул бумажный комок на стол разбивая пирамидку из монет. — У одних есть деньги, а другим они нужны.

Рыба неуверенно сгребла монеты в карман под гортанный смех Ференца.

— И не забывай! — он приобнял её за плечо всё ещё смеясь и делая глоток крови. — Ты всегда можешь присоединиться к нам. «Птички» и я сделаем...

Договорить он не успел. Лиз оттолкнула от себя веселящегося вампира и тот выронил флягу на пол. Красная жидкость растеклась по ковру, а вампир, ощерившись, прорычал:

— Беги!

Большего Рыбе и не требовалась. Она сорвалась с места быстрее стрелы или болта ночных наёмников, выбегая и захлопывая за собой дверь. В спальне остался рычать и свирепствовать зверь, с которым ей не хотелось встречаться. Лиз сбежала по лестнице и кинулась в свою комнату. Она не покидала её до самого обеда, но голод заставил выйти её из укрытия. Прислуги не было видно. Внизу Лоренс возился с ковром из комнаты графа, а из кухни уже доносился приятный аромат чего-то вкусного и изысканного. Пройдя на кухню, она застыла, не веря своим глазам. В помещении, кроме Ференца, никого не было. Он аккуратно раскладывал овощи вокруг какого-то большого куска рыбы.

— Прости. Я был не сдержан сегодня утром и решил извиниться, — не глядя на девушку, граф продолжал украшать блюдо. — Не хотел тебя напугать.