Доставай свой шпатель, Босс!

Неисправимый оптимист

Руслан

— Иди и защити честь программистов! Два оргазма. Не меньше! Запомнил? — угорают Витёк и Арслан.

— А если дверь откроет кто-то из моих студенток? — паникует мой протрезвевший мозг.

— Они слишком молоды и красивы, чтоб снимать мужчину на час!

Вот умеет Арслан «поддержать». Вроде бы успокоил, а вроде намекнул, что губу раскатывать не стоит.

— Эй, сигареты оставь! — выхватывает у меня пачку, когда я открываю дверцу, впуская в салон промозглую свежесть осеннего вечера.

— Это ещё зачем?

— Мы в анкете написали, что ты спортсмен.

— Спортсмен-рекордсмен, — хохмит Витёк.

— Слышь, Гробенко, ты, главное, запомни: пловец, а не спринтер. Не вздумай дать дёру, мы проследим!

— Да пошли вы, — сердито хлопаю дверцей машины.

Вчера отмечал с мужиками моё повышение. Подбадриваемый друзьями-придурками и пятидесятиградусной крепостью бурбона, я поспорил с Витьком, что легко взломаю страничку его жены в соцсети. Использовал брутфорс и всё, что только вспомнил. Но алкоголь сыграл со мной злую шутку, и я проиграл.

Не помню, кто предложил завести анкету на сайте эскорт услуг, интересные связи есть у обоих. Только теперь я на час должен примерить роль проститута. В общем, в этот раз затеяли мы редкостный идиотизм. За который я запросто могу поплатиться второй работой, той, что для души. Но о том, чтобы дать заднюю, речи быть не может! Я человек слова.

Моральная сторона вопроса меня не слишком напрягает. В сексе я открыт к экспериментам, а оплата вся уйдёт владельцу сайта. Зарабатываю-то я своим гениальным мозгом. Который периодически вот так «отдыхает»...

У меня сейчас другие заботы.

Во-первых, на один час забыть, что я, на минуточку, читаю студентам лекции по проектированию баз данных. Это помимо того, что в свои двадцать шесть стал менеджером проекта ведущей компании по разработке программного обеспечения.

Во-вторых, принять достойно любой поворот событий. Даже если на мои полуголые снимки клюнула ровесница динозавров. Каждая женщина достойна оргазма.

В-третьих, поскорее забыть это всё как страшный сон. Но запомнить никогда больше — никогда! — не ввязываться в споры.

Уже на ходу закидываю в рот горсть мятных подушечек. Сам я перегар не чувствую, но лучше подстрахуюсь жвачкой. Вдруг мне всё-таки откроет царица грёз ночных.

Да, я неисправимый оптимист.

Конечно, мне не следовало в таком состоянии заключать пари. Это была пьяная беспечность. Витёк меня умело подзадоривал, он женатый, ему завидно. Надо было выскочить из бара и бежать в вытрезвитель, навстречу наставлениям бывалых забулдыг, осознающих риск очнуться в полной заднице.

Теперь довольные собой Витёк с Арсланом ржут, а я плетусь к подъезду и мне в жизни ещё не было так стрёмно.

Поднявшись на нужный этаж, осматриваю дверь, прикидывая шансы, что в квартире под символичным номером шестьдесят девять, меня может ждать хоть что-то хорошее. Например, талия или гладкая зона бикини.

Выплёвываю жвачку на самую мелкую банкноту, что нашлась в бумажнике, заворачиваю и убираю в карман комбинезона. Клиентка мне досталась с причудами. Потребовала явиться готовым к ремонту. Типа ролевая игра...

Прожимаю звонок. Пока жду, вживаюсь в роль — стараюсь расслабить мышцы лица, чтобы улыбка как можно меньше напоминала оскал людоеда, художественно взъерошиваю свою густую пшеничную гриву, проверяю наличие презиков в заднем кармане.

Гробенко-младший норовит впасть в кому.

— Не вздумай мне посрамить честь программистов! Два оргазма. Не меньше! — передразнивая Витька, строго приказываю сникшему бойцу. — Я в тебя верю, друг. Не подведи.

Только не понятно, кого подбадривать сначала, себя или парадигму женской невостребованности. Поскольку я вполне хорош собой, а предстоящее дело нехитрое, начну, пожалуй, сразу со второго.

Наконец, дверь передо мной распахивается, и я только сейчас понимаю, насколько же сильно себя накрутил. Хозяйка квартиры вполне себе ничего. Без седины, горба и волосатых бородавок на лице. Хотя само лицо процентов на семьдесят покрыто полосами краски, как у спецназовца, но навскидку вроде симпатичное...

— Босс? — уточняет деловито.

А вот голос мне её не нравится. Знаете, такое чувство, когда ты не можешь точно вспомнить, где его слышал, но дежавю такое смутное, резко негативное.

Только бы не моя студентка!

Хоть бы пронесло, Господи…

— Босс, — подтверждаю на свой страх и риск.

Это мои друзья затейники указали в анкете эскорт агентства такой дебильный псевдоним. В честь новой должности.

— Отлично, — бубнит она, старательно не поднимая на меня глаз, разглядывает заляпанный краской валик в руке, как будто видит его впервые. Явно смущается. — Ваше время стоит как билет на концерт суперзвезды, а это вам не одиноких дам по афедрону шлёпать. Ну, что вы стоите? Разувайтесь, пожалуйста, и сразу приступим.

И всё это назидательным, на редкость пресным тоном, будто гвоздём по металлу ведёт. Бр-р-р, ну и занудная мне клиентка попалась…

— Вот и шла бы на концерт, если привыкла в толпе зажиматься, — ощетинивается во мне самолюбие. — А я своё время предоставляю приватно. Так что снимай трусы, и не надо мне тут душнить!

— Ну, знаете… — задыхается она от возмущения.

Клиентка вскидывает на меня убийственно-острый взгляд карих глаз, и я чувствую, как по затылку бьёт узнаванием.

Гробенко-младший аж мгновенно привстаёт.

Она так и застывает с открытым ртом. Видимо, тоже узнала.

Ах ты дрянь психованная. Ещё и под интеллигентку косишь, кошка ты озабоченная! Вот мы и встретились.

Сейчас я тебе продемонстрирую весь свой инвентарь. Даже не сомневайся.

Некрасивая подруга

Немногим ранее...

Наташа

— Посмотри, какой у меня появился поклонник.

Подруга показывает мне фотографию в телефоне. Очередной мускулистый мачо на фоне пальм и роскошной тачки.

— Мужик как мужик, явно не ищет серьёзных отношений. Зачем он тебе? Без обид, но ты же динамо.

Машка поднимает на меня невинный взгляд, которым легко сводит с ума представителей сильного пола. Но я-то знаю, что за ним скрываются черти с вилами. Не понимаю, зачем это ей? Ясно же, что этот кобель сразу мимо.

— Тебе он понравился, что ли? Только скажи, Наташ. Я уступлю!

— Боже, нет! — брезгливо отодвигаю от себя телефон. — У меня нет времени на глупости.

— Мы вечером идём в кино. Составишь компанию?

— Ну что я вам буду мешать? Как ни пришей собаке хвост.

— Арслан сам предложил. Просил взять с собой подругу.

— Зачем? — Смотрю на неё с подозрением.

— Не знаю! — Отводит она глаза. — Наташ, ну пошли. При тебе он хоть точно не станет руки распускать. Я присмотрюсь и на месте решу, что дальше делать.

У меня уходит около десяти минут, чтоб попытаться увильнуть... и всё равно поддаться её натиску.

В итоге вечером подхожу к торговому центру, умудрившись под конец пути попасть под дождь.

Я задерживаюсь возле зеркала на последнем этаже, безуспешно пытаясь стереть тушь под глазами. В отражении замечаю двух молодых мужчин, которые стоят в очереди за попкорном, очевидно, собираясь на тот же киносеанс, и о чём-то увлечённо спорят.

Невольно улавливаю обрывок разговора.

— Говорю тебе, ты теряешь время. Причём и моё тоже, — фыркает высокий, поджарый блондин, с каменным выражением лица копающийся в мобильном. — Снял бы кого попроще и уже бы давно мял сиськи прямо в машине. Ты что, малолетний сопляк водить бабу в кино?

— Рус… Сходи покури, — беззлобно отзывается второй. — Чего нервный такой?

Его лица целиком я не вижу. Только профиль, смутно похожий на Машкиного мачо.

— Не тебе заговаривать зубы её некрасивой подруге.

— Да погоди ты, — со смехом отбивает брюнет. — Может, обе красивые.

Его товарищ лишь флегматично хмыкает.

— Красивых, Арслан, на свидание с собой не берут. Без обид, но если будет совсем страшная, я сразу ухожу.

— Давай хотя бы через полчаса, — торгуется второй.

— И ты мне отдаёшь в коллекцию свою бутылку мексиканского мескаля.

— Если выведешь её из зала хотя бы к середине сеанса, добавлю бутылку французского ликёра. По рукам?

Нехорошая догадка велит мне поторопиться. Маша стоит у афиши прекрасная как ангел и сердитая как чёрт.

— Боже, Наташ, ты что не могла поприличней одеться? — Хмурится она, едва меня заметив. — Ещё бы мешок напялила. Хотя разницы нет.

— А что не так? — непонимающе оглядываю свой мешковатый свитер и широкие джинсы. — Это ты пришла на свидание. А я так, бонусом в роли некрасивой подруги. Не хочу отвлекать от тебя внимание. Разве не в этом смысл?

— Откуда только мысли такие?

— Скажи честно, это ты поставила условие, что придёшь с подругой?

Дальше можно не слушать, по лицу всё ясно...

— Блин, Наташ, я сказала, что ты знакомиться стесняешься. Он друга приведёт.

— Маш! — шиплю, задыхаясь от возмущения. — Ну кто тебя просил?

— А не мешало бы! — укоряет она. — Не бойся, друг симпатичный, я выясняла. А вот и они.

Моя подружка цепляет на лицо улыбку, стреляя по мне умоляющим взглядом, но мне совершенно не весело, потому что прямо к нам приближаются те самые «кобели» во всех смыслах этого выражения. Похотливые, непостоянные и невероятно циничные.

— Девочки, привет! Я Арслан, это мой друг Руслан. А это Мария и…

— Наташа, — произношу севшим голосом.

— Я с вами ненадолго, — со значением лыбится другу белобрысый.

У меня аж колет где-то в области сердца. Вспоминаю, как они отчаянно торговались... есть даже понимание, что именно подразумевается под этим «ненадолго»!

«Совсем страшная», да?!

И я спущу ему такое хамство с рук?

Да никогда!

— Что, даже немного с нами не посидите? — усмехаюсь, едва скрывая иронию. Эти полчаса ему покажутся вечностью.

Арслан посылает другу убийственный взгляд и спешит заверить:

— Полчаса его дела потерпят, конечно!

— Но потом меня ждёт вечер с одной горячей штучкой. Или даже с двумя! Я себе цену знаю.

— Шутит… Шутит Рус. Это шутка! — спешит разрядить повисшее молчание Арслан. — Просто Руслан у нас страстный коллекционер. И сегодня в его баре пополнение. Настоящий мескаль прямиком из Мексики, из пяти видов голубой агавы с гусеницей на закуску на дне. Да, Рус? — с нажимом обращается к другу и для пущей убедительности делает страшные глаза.

— Понятно, алкоголик, — бросаю флегматично и беру Машу под руку. — Пошли.

Я бы может и не прочь немедленно послать обоих лесом, но обида вскипает не на шутку, поэтому с невозмутимым лицом устраиваюсь по правое кресло от подруги.

Свет гаснет, и зал погружается в интимный полумрак.

Что там творится на экране всем плевать. Я езжу по ушам Машки, не давая Арслану подкатывать к ней шары. Он украдкой показывает товарищу угрожающие пантомимы. Рус раздражённо разводит руками, мол, что я сделаю? Весело. Главное, компания подобралась душевная.

Спустя пару минут на телефон Руслана приходит сообщение. Не знаю, что там ещё ему пообещали, но вскоре на моё колено ложится мужская ладонь. Большая. Тяжёлая. И вроде бы блефует подлец, но ощущение дурмана в голове. В лёгких воздуха мало, а тот что есть — горячий.

Я шепчу Машке, что отойду и намеренно игриво задеваю колено белобрысой сволочи, когда пробираюсь мимо него к главному проходу. Надеюсь, намёк понят.

Не оборачиваюсь, но слышу, что Руслан идёт следом. Ленивые шаги звучат с каким-то внутренним достоинством и звериной грацией. Веду своего «кавалера» к туалетам.

Он следует за мной как привязанный до самой кабинки. Видать, соблазн разжиться трофейными напитками пока перевешивает.

Вот так встреча…

Наташа

— Штука баксов за ночь! Уф, хоть без шубы зимой ходи, а нанимай его.

— Варь, ты же замужем! — С удивлением кошусь на свою подругу, залипшую на фото какого-то парня, вернее, его крепких ягодиц в красных плавках. — Витя у тебя образцовый муж. Зачем тебе эскорт?

— А я не для себя. Я для тебя.

Ясно. Опять они за старое.

— Мне это даром не сдалось. За деньги — тем более, — надо этот момент жёстко прояснить, потому что, если девчата опять возьмутся устраивать мне смотрины, я не собираюсь им подыгрывать. Прошлого раза хватило за глаза. Такой конфуз…

— Всем надо, а ты с собачонкой на руках решила состариться? — авторитетно заявляет Маша. — Пока ты строишь карьеру, нормальных мужиков разбирают. Я же как-то совмещаю.

О том, что Маша с шестнадцати лет работает моделью, напоминать бессмысленно. Ей, чтоб совмещать, и делать-то особо ничего не надо. Мужчины всех мастей сами в ноги падают. А я обычная, рассчитываю только на себя. И вообще, красивый умного не поймёт.

— Ну вот объясните мне, как этот проститут может помочь найти своё счастье?

— Очень просто. Тебе надо встряхнуться, вспомнить, что ты женщина, а не старая дева, которая каждого ухажёра встречает ворчанием! — на правах старшей в нашей компании рубит правду-матку Варя. — Тебе всего двадцать три, что это за гулька у тебя на голове? Где чертовщинка в глазах? Где загадочность? Ты на стажировку в крутую фирму собралась или уборщицей в дом престарелых? На тебя посмотришь и сразу хочется отправить с глаз долой в архив!

— Ну спасибо! — Невольно приглаживаю голову. Я, между прочим, над причёской час трудилась, пока уложила волосок к волоску.

— Рано благодарить, — подключается Машка, не прекращая ковыряться в телефоне и томно вздыхать. — Вот отхватишь самого крутого в мире перца, тогда поговорим. А пока сойдёт и проститут. Вспомнишь ради чего ещё людям даны гениталии. Тебе нужны эндорфины, ему бабки. Никаких заморочек и обязательств.

— Наташ, а тебе какая мускулатура нравится: когда мужик раздутый как жаба или поджарый как гончая? — спрашивает Варя как бы между прочим.

— Второе, — отвечаю рассеянно.

Меня больше волнует вопрос, если я их сейчас подниму с дивана и просто выставлю за дверь, они на меня потом долго дуться будут?

— Блондины или лысые? — перенимает эстафету Маша.

— Умные! — огрызаюсь, застав подруг за подозрительным обменом взглядами, пока я тут в поте лица отскрёбываю со стены старые обои.

Ну точно, не испив моей крови, не отстанут!

— А что с возрастом? С сединой на бубенчиках или с юношеским пушком?

— Варя! — мой скудный интимный опыт случился так давно и был столь мимолётным, что подобные темы до сих пор коробят.

Когда проблемы с бессонницей, или ломается техника, или ремонт и некому передвинуть мебель, подруги мне терпеливо втемяшивают:

— Потому что у тебя нет мужика.

Их послушать, мужчина — оберег от всех несчастий. Просроченный проездной, мигрень, обматерили в очереди на кассе, перегорела гирлянда на ёлке прямо в новогоднюю ночь — причина одна. Всплеск возмущения по этому поводу туда же.

— Штука баксов! — вспоминаю про дыру в бюджете и затянувшийся ремонт заодно. — Да за такие деньги он должен мне за час все обои переклеить! Возможно, у меня от радости даже оргазм случится.

— Вот и замечательно. Значит, заказываем, — бормочет Варя себе под нос.

— Не вздумай, — кидаю в неё предупреждающий взгляд.

— А поздно. Оплата уже прошла!

Сжимая крепче шпатель, мягко спрашиваю:

— Тебе что, деньги девать некуда?!

И подчёркиваю важность вопроса медленным наступлением в сторону предполагаемого места преступления. Варя, конечно, в последнее время не бедствует, но всё же!

Никому и ничем я стараюсь не быть обязанной. А теперь надо думать, как и чем отдавать.

— Я инвестирую в будущего зятя или невестку, которого ты мне, надеюсь, когда-нибудь родишь! — хохочет эта ненормальная, резво освобождая насиженное место вместе с Машей. Которая её бессовестно поддерживает:

— Ну, серьёзно, Наташ, завязывай. Всё сама да сама! Даже от нашей помощи отказываешься, давно бы втроём здесь закончили! Думаешь, тебе памятник кто-то поставит? К тому же у тебя скоро день рождения…

— Через полгода!

— Пф, сколько там до него осталось! Не понравится наш подарок — пусть реально клеит обои. Поверь, ему всё равно, что делать за такие деньги. Но я бы на твоём месте таким приключением не разбрасывалась. Потом будешь любоваться на свой ремонт и страдать от одиночества!

Когда речь заходит об одиночестве, Машин голос приобретает налёт жизненной драмы. Ей дважды в неделю предлагают руку и сердце. Остальные пять дней не выпендриваются и просто пытаются всучить золото-брильянты. Но Маша непреклонно возвращается в пустую квартиру читать сонеты и мечтательно смотреть сквозь стены вдаль. Она действительно в поиске. Правда, там список требований к кандидату в семьдесят пунктов...

В общем, спорить об этом с первой красавицей школы, а потом универа мне даже как-то совестно. Просто напоминаю, чем закончился её предыдущая попытка меня кому-то втюхать.

— Прости, Наташ. Но согласись, красивый был, подлец. Не просить же у каждого справку от психиатра.

Прощаюсь с подругами в смешанных чувствах. Собираю и выношу на помойку шесть мешков бумажного мусора. И ещё две упаковки из-под собачьего корма. Надо новый Кузьмичу купить, а ноги-руки отваливаются.

Я бы и рада с кем-то разделить домашние обязанности, но дальше нескольких улыбок мужчины в отношении меня не заходят. А тут дают на всё готового. Противно, что за деньги. Я ведь не страшная, образованная, а выходит, как будто мне больше нечего предложить. Да я со стыда сгорю, гадая, что он на самом деле про меня в процессе думает!

Следующим вечером, посовещавшись с самооценкой, решаю заставить жеребца снимать старые обои. Если уж сходить с ума от одиночества, то хоть с размахом! Правда нервничаю всё равно ужасно. Так сильно, что открываю парню дверь словно в тумане. Что-то говорю строго, он отвечает. А потом начинает хамить…

Горячий немецкий гастарбайтер

Наташа

Итак, в моей квартире готовый на всё мужчина, но всего на час. Что в случае Руслана скорее всё же плюс. С таким недобрым выражением лица только на кол сажать! А больше всего меня смущает его взгляд, испепеляющий, будто бы я ему задолжала что-то.

Но до чего ж хорош собой, мерзавец... Горячий немецкий гастарбайтер! Аж зло берёт.

— Ну что, Наташа? Язык проглотила? — тянет он с прохладной полуулыбкой, от которой так остро веет обещанием со мной разделаться.

— Ого, ты даже имя запомнил?

— Да я твоё имя каждый день вспоминаю! Как только вижу дверь в сортир, так сразу!

— На то и был расчёт, — усмехаюсь, стараясь не поддаваться его магнетизму.

Ремонт, Наташа! Стены сами себя не покрасят…

Представляю, как поиздеваюсь над Русланом. Как он будет шпателем сдирать намертво въевшиеся в гипсокартон обои и умолять отработать деньги натурой. Ещё Машке всё в подробностях расскажу. Но не сразу! Зараза такая, и словом не намекнула, кого откопала на сайте эскорт услуг. И чем у самой завершилось свидание с Арсланом, тоже загадочно помалкивает. Тихушница.

— Поздравляю, у тебя получилось, — высокомерие в его голосе явственно выдаёт попытку скрыть раздражение. Видимо, предполагалось, что я начну оправдываться, а вышло наоборот. — Сходил на двойное свидание, блядь! У уборщицы еле униформу отжал. Пришлось отдать дорогие часы, бумажник же ты вместе с вещами забрала! Я пока в засаде ждал, чуть себе всё не отморозил. Выскочил как ночная бабочка. В тесном халатике и босоногий. Прямо под охреневшие взгляды толпы! Такого позора я ещё не испытывал. Как вину будешь заглаживать, уже придумала?

— Ты ничего не попутал? Мальчик по вызову… — Недоумённо приподнимаю бровь.

Руслан неотвратимо надвигается, прошибая меня уничтожающим взглядом.

— А вот это — нелепая случайность.

— Нелепая случайность — это остаться без штанов в женском туалете. А продавать себя за деньги — это проституция, мой дорогой! — намеренно выделяю последнее слово, намекая на грабительские расценки. — Ты ещё расскажи о тяжёлой судьбе! Вокруг так много одиноких женщин. Те, что побогаче, платят, но жениться потом не зовут. Повадились только развлекаться, а потом указывать на дверь. Особенно страдает твоя тонкая душевная организация. Кругом одни недотраханные, да?

Тут Руслан прищуривается.

Прищуриваюсь в ответ, пробегаясь языком по пересохшим губам. Его взгляд из-под густых выгоревших ресниц темнеет и… в нём появляется что-то такое, что точно удержало бы меня от шуток в прошлый раз.

Безотчётно делаю шаг назад.

— Получается, ты одна из этих недотраханных? — усмехается он, оттесняя меня вглубь квартиры.

По сути, вывод логичный, но подан обидно.

Вроде умом понимаю, что по носу получила заслуженно. Сама ему открыла, отрицать ничего не стала, наоборот подкалывала, выразив осведомлённость целью визита, но всё равно цепляет. Потому что я из тех моралисток, которые признают только секс по любви. Хотя ту любовь только в фильмах видали.

Дура в общем.

— Ещё одно слово, и я на тебя собаку спущу! — угрожаю, делая вид, что сержусь и могу быть опасна, а трусливый Кузьмич не пустил корни где-то за шкафом.

— Так у тебя есть мужик или нет? — Руслан застывает передо мной, мизинцем касаясь моей руки. Дразнящее такое прикосновение, непринуждённое, с точным расчётом на мгновенный эффект, потому что ноги у меня начинают подкашиваться. — Банкет кто оплачивает?

Я представляю, что Руслан обо мне думает, это вообще не секрет. Можно заставить его заниматься ремонтом или выставить за дверь — его мнения ничто не изменит. А можно не париться по этому поводу и использовать презент подруг по назначению.

Он явно в своём деле профи.

Он не будет трепаться на каждом углу и показывать пальцем.

И я скорее буду жалеть, если откажусь. Страшнее всего, когда за человеком закрывается дверь, а ты остаёшься одна с ощущением, что поступила правильно, только вот радости отчего-то нет.

Почему-то считается, что случайный секс противен женской природе. А кто это постановил? Они хоть раз таким занимались? Нет? Откуда тогда уверенность?

Те, кто с лавок шипят: «потаскуха», ни разу соблазнам не поддавались? А если не поддавались, то откуда такая нездоровая ненависть? Если совсем уж начистоту, больше похоже на зависть.

Может, конечно, я не права.

Не попробуешь — не узнаешь.

Разволновавшись, поднимаю на него глаза уже совсем с другими намерениями и словами, чем те, что планировала изначально сказать:

— Тебе какая разница? Показывай, за что хоть деньги такие берёшь.

— А ты нормально с мужиком вообще вести себя не можешь? — Холодно выцеживает Руслан мне в губы. Но я уже приняла решение и там нет ни слова о том, чтоб стараться ему угодить. Не больно-то оно мне надо.

Я с ним детей заводить не планирую. Повторно пользоваться его услугами тоже, мне бы за этот раз рассчитаться. Поэтому неприязнь даже к лучшему. Меньше соблазнов...

— Тебе за разговоры по душам платят, что ли? Доставай свой шпатель, Босс! И за работу.

Руслан неожиданно расслабляется, и переводит взгляд мне за спину.

— Показывай, где у тебя спальня.

Ох, мама…

Это сложнее, чем может показаться. Но отступать мне некуда, хоть и храбрюсь для вида. Веду его в единственную комнату, где завершила ремонт, стараясь не думать о том, как всё-таки противоестественно прятать глаза от человека, с которым намерена предаться разврату. До сих пор не верится, что решилась на такое. Но кто меня осудит? Он, что ли?

— Вот это траходром... Ничего лишнего! — присвистывает Руслан с неподдельным восхищением. — Ну ты жжёшь, Наташ. А с виду и не скажешь.

Я тоже невольно осматриваюсь, словно нахожусь здесь впервые.

Ну да, из мебели — одна кровать. Всё, на что отложенного на спальню хватило. Обустраивать её планирую постепенно, пусть медленно, но на века.

— Одежду можешь сложить на пол в углу, тут чисто. — Киваю рассеянно, указывая вправо.

Падшая женщина

Наташа

Руслан сгребает края футболки и рывком дёргает вверх, оставляя меня в спортивном бюстгальтере. Я даже толком не успеваю погоревать, что грудь у меня в нём смотрится не слишком-то выигрышно и надо было всё же сдуть пыль с кружевного белья, а он уже сорванно выдыхает, прижимаясь к приоткрытым в изумлении губам.

Мои вкусовые рецепторы определяют сладкий привкус жвачки, а вот целует Руслан совсем не сладко — жадно, требовательно, с диким исступлением, с яростной страстью. Самый необузданный поцелуй в моей жизни. Самый неповторимый и спонтанный.

Горячий восторг взрывает силу воли в клочья. А в голове ворчливо стучит:

«И не стыдно тебе? Падшая женщина!».

Стыдно. Очень! Но это вообще не мешает моим рукам самим обхватить его крепкую шею.

Всего один кусачий поцелуй и я теряю над собой контроль. Пол из-под ног ускользает, колени подкашиваются, что-то сбивчиво бормочу... Зачем? Почему?

Чёрт его знает.

— Ты не подумай, у меня правда нет никого... В смысле совсем! Года два... или три уже? И сейчас ещё осень, тоска такая... а я не такая!.. И ты, честно говоря, не принимай на свой счёт… Ну просто… Совпало всё так, понимаешь… — Боже, что я несу? Сама не соображаю!

Просто обрывки эмоций и мыслей. Их так много! Вот только сильные руки вжимают меня в твёрдый, литой торс с такой силой, словно я могу раствориться, растаять! Властно до истомы под кожей, крепко до пожара в крови. Стальные пальцы впиваются в талию на несколько бесконечных мгновений, а затем я чувствую, что отрываюсь от пола.

Руслан крепко держит меня на руках, не прекращая водить голодным ртом по шее. Не знаю, как это назвать. В тягучем влажном скольжении не участвуют ни язык, ни губы, только острая кромка зубов и его жаркое, шумное дыхание.

Он уверенно движется к кровати. Мимо проплывают стены, изрезанные полосами света над опрокинутым торшером. А потом картинка так резко меняется, что я ловлю трип от перепада высоты.

Голова идёт кругом...

Теперь перед глазами пляшет потолок, недолго, всего доли секунды, пока кровать проминается под весом двух тел. Руслан сразу же нависает сверху. Губы тянутся к губам, его пальцы подныривают под резинку бюстгальтера и с нажимом поднимаются вверх по лопаткам, задирая плотную ткань, разрывая мою оборону к чертям, пленяя, затапливая возбуждением каждый миллиметр тела.

Это что... назад пути нет? Сейчас всё случится!

А я не поторопилась ли?

— Постой! — Упираюсь ладонями в гладкую грудь. — Ты сейчас возразишь, что это немного не вовремя… И ты будешь прав, конечно, прав! Но я не могу, понимаешь? Мы так мало знакомы… Я, кроме имени, о тебе не знаю ничего. Это же неправильно! Может, расскажешь о себе немного? Например, где ты рос? О чём мечтаешь?..

Я сглатываю, жадно разглядывая вздутые мышцы на мужских плечах, и думаю, что вполне способна понять всех тех ненормальных женщин, которые готовы расстаться с круглой суммой, лишь бы уложить его в свою кровать.

Его натиску невозможно сопротивляться. Я окружена им, подвластна его воле и желаниям. Кажется, будто поры на коже Руслана источают концентрат чистого животного желания, которое проникает в лёгкие с воздухом, отключают мозг и включают инстинкты.

Такие мужчины редко встречаются в обычной жизни. О таких грезишь. И так оно безопаснее!

— Поговорить? — Руслан отрывает возбуждённый взгляд от моей груди и потрясённо смотрит в глаза. — Сейчас?!

Мне хочется сказать в своё оправдание что-нибудь здравое, но каждый рождающийся в голове аргумент кажется глупым и незначительным. Особенно когда он начинает приспускать трусы и ухмыляется, заметив, что я прожигаю оттягивающий ткань бугор расширившимися глазами. Плавно подавшись вперёд, он вдавливает меня в кровать и, касаясь губами участка шеи под ушком, шепчет:

— Ты уверена?

— Да… наверное… Не знаю! У меня же воспитание, красный диплом, стажировка на носу… — перечисляю жалобно, практически в слезах. — А это несерьёзно всё! Это что вообще? Это как?!

— А вот так! — Руслан поднимается и садится, чтобы стянуть трусы, я же смотрю на него так, словно впервые в жизни вижу голого мужчину. Хотя такого, чтоб одним взглядом возбуждал, то да, такого раньше не встречала.

Ох, мамочка, как быть-то? Что же делать?

Поддамся слабости раз и конец всему.

Покатится жизнь по наклонной. Подсяду на иглу эскорта.

Этот вытянет все мои сбережения и свалит быстрее ветра с радаров… Прямо в объятия какой-нибудь другой идиотке. А вдруг у меня к нему появятся чувства? Кредитов наберу, потом коллекторы заберут квартиру. С горя сопьюсь, меня уволят. И накроется моя карьера медным тазом. С грохотом. Нельзя такого допустить. Ни в коем случае! А что для этого требуется?

Всё просто. Не терять голову.

И что для этого делать?

Тут тоже всё очевидно. Тупо помнить, что я для него — работа. И никакой придуманной романтики! А как можно заниматься любовью, не планируя свадьбу? Нет, всякое бывает, но я-то себя знаю. За Русланом дверь не успеет закрыться, а я уже буду ждать его с предложением. И неминуемо разочаруюсь.

Эх, как бы мне и рыбку съесть, и, так сказать, использовать подарочек по назначению?

— Я придумала чего хочу! — выпаливаю так резко, что Руслан замирает, только брови скептично поднимает на лоб. — Давай ты мне просто сделаешь хорошо, а я тебе нет.

— Вот сейчас не понял.

— Мы с тобой как бы переспим, но не совсем… — Пальцем обвожу круг, взглядом указывая между своих стыдливо сжатых ног.

— Как это? На полшишечки? — Он с нехорошим прищуром смотрит в указанном направлении.

— Языком поработай, — не могу сейчас вспомнить правильный термин. Да и стыдно говорить такое, мама дорогая!

Руслан на секунду прикрывает глаза.

— Я таким не занимаюсь! — отрезает он, сердито раздувая ноздри.

— Тогда проваливай! — требование срывается с губ, прежде чем я успеваю его обдумать и найду ещё сотню причин промолчать. — И выплати неустойку!

Был орёл… и не стало орла!

Руслан

— Да откуда мне знать фамилию? Я его первый раз вижу!

Никогда ещё не терял сознание. Надеюсь, что только сознание... потому что если недосчитаюсь чего-нибудь ещё, то лучше мне в себя вовсе не приходить.

Голоса словно пробиваются сквозь плотный туман, и я как тот ёжик, не знаю, куда податься. Я в домике. Мне тут спокойнее.

— Мой пёсик не виноват! — опять слышу взволнованный Наташин голос. И такая буря внутри поднимается, атомная!

Тоже мне «пёсик»! Клацнул зубами, как аллигатор!

— Так чего мы его катать будем, почём зря?

Зря?! Ну слава богу! — успеваю подумать, когда абсурд ситуации принимает новый виток.

— Мой Кузьмич очень бережно относится к незнакомым предметам. Он как бы спрашивает — можно? — не без гордости заявляет Наташа. — А этого забирайте. От чего-то же он без сознания? Вы его осмотрите получше. Мужчины от природы безрассудно отважны. Он ведь не девка, при виде царапины шлёпаться в обморок! Бедняга так орал, такими благими словами… вы бы слышали! Будто у него тестикулы из хрусталя!

— Ага, Фаберже, — сдержанно ржут какие-то мужики. — Впечатлительный просто вам работник попался. Так почему всё-таки пострадавший лежал на полу? Головой точно не бился?

— А знаете… бился! — выдаёт мерзавка после недолгих раздумий. — В роддоме пару раз наверняка! А так не знаю, я была занята, пёсика успокаивала. Вы когда-нибудь пробовали отнять у собаки любимую кость?

— В тестикулах костей нет, — флегматично сообщает мужской голос.

— А крику было на перелом! Вы проверьте, проверьте. Может, они у него изнутри полопались! Боже, ужас какой… — сама своим же бредням поражается. — Уносите уже скорей этот омлет!

Откуда-то появляется ощущение, будто плыву на волнах. Две неугомонные гадины, фантазия и мнительность, кошмарят меня почище пёсьих челюстей. По слухам, яйца целы, член вообще не фигурировал в беседе, а я всё ощупываю себя изнутри, не могу уняться. Всё чудится зуд, какой описывают в зоне ампутации.

Я от этой мысли аж снова отрубаюсь.

Точно впечатлительный…

В себя прихожу от смены температур. Вот было тёпленько, пахло ремонтом и женщиной, а вот сквознячок мне в табло задувает. И опять невесомость. Качает будто в поезде.

— Я так и не понял, — недоумевает голос помоложе, — Если мужик просто делал ремонт в комбинезоне без дыр, как мы его застали, то как тогда пёс до его яиц подобрался? Как он вообще допрыгнул?!

— Да тихо ты… — давится смехом второй. — Мы же врачи! Вот я не хочу ЭТО себе представлять. Пытаюсь сочувствовать. Хорошо, если у парня прибор барахлить не начнёт…

Как барахлить? — подскакивает мой пульс. — Урою гадину!

Медбратья честно пытаются сочувствовать. Целых две секунды.

А потом тот, что помоложе выдаёт:

— Надо будет отобрать у пса все мохнатые игрушки. Чтоб не привыкал. А то у жены питбуль, мало ли, нагнусь неудачно в семейниках …

Проходит ещё долгая, долгая доля секунды — и оба начинают громогласно ржать! Носилки вздрагивают. Я куда-то лечу! Сперва одной ступенькой задницу отбиваю, за ней второй. Все — с воплями и матом. Благо до конца лестницы совсем немного осталось.

На шум выглядывает Наташа, вся оскорбительно невинная, как будто я её предал худшим из способов. Она прижимает ладони к лицу и чего-то ждёт. Я себе такую роскошь позволить не могу, пытаюсь притормозить и не разбить башку. Не найдя альтернативы, закрываюсь руками. Что-то противно хрустит...

Медбрат, отброшенный мной к перилам, спешит вниз за старшим товарищем. По тому, как они переглядываются, когда я встаю, сразу понятно — жить буду. Но в гипсе...

Мой прогноз после беглого осмотра подтверждается.

Наташа, убедившись, что я умудрился сломать только левую руку, благоразумно хлопает дверью. Зря, конечно. Меня к ней повторно загнать можно только насильно под дулом и угрозами. Не девка, а сущее наказание!

С кортежем придурков-друзей еду в больницу, где мне делают рентген и накладывают гипс.

— Не понимаю, как так-то? — по дороге домой качает головой Арслан, который на выходные вызвался личным водителем. — Если девчонка, как ты говоришь, молодая, не стрёмная и всё прошло чин чинарём, какого чёрта ты убегал сломя голову?

— Спешил отметить, — бурчу, будто не было той страшной секунды, когда мне предрекли проблемы по мужской части.

Всё пучком, пострадала только рука, а предсказание мне лишь почудилось. Для друзей все мои злоключения ограничились падением с лестницы. Что немаловажно, случилось это до приезда скорой. Хватит с них и дефиле в халатике! Им всю правду скажи, стебать будут до самой старости. Нечего тут вспоминать. Забыли. Проехали.

Витёк, наоборот, молчалив. Что-то строчит в мессенджере без пауз. Он уже выразил фейспалм моей истории. Но выглядит, будто ни хрена не поверил.

Впервые с ними долго не засиживаюсь. У меня обезболивающие, короткие два дня выходных, в понедельник лекции после полудня, ещё утром вводить в курс дела стажёра. Переживать совсем времени нет. Я и не парюсь. Почти...

Мой пострадавший боец активности не выказывает. Я ему и горячие видео и обещание свозить к пышногрудой Анжеле — пофиг! В воскресенье вечерком Анжелу всё-таки приглашаю к себе. Мы оба слишком занятые, чтобы стать парой, но видимся периодически.

Не знаю даже как правильно назвать наши отношения. Тут больше подходит «друзья по постели», когда приспичит, тогда и созваниваемся. А общих интересов у нас дефицит. Их с натяжкой хватает перекинуться парой дежурных фраз за чашечкой кофе. И до сегодняшнего дня меня такой расклад вполне устраивал.

Однако былой запал не получается реанимировать. Его вообще нет!

Хорошо, что человек она понимающий. Сказала, пройдёт. Ничем прогноз не подкрепила, но и на том утешился.

Пораскинув мозгами, списываю неудачу на стресс. Наверно, надо переждать, и всё наладится. Но настроение всё равно ни к чёрту.

Как же так? Был орёл… и не стало орла!