Дотянуться до неба

Глава 1.

Альнард, три месяца спустя после возвращения из империи.

Дерево корнями уходило в камень, а кроной стремилось достать плывущее в небе облако, хотя издалека не казалось настолько высоким. Алые листья на фоне яркой лазури – точно брызги крови, прозрачные чёрные цветы лепестками напоминали крылья бабочек. Рене вышел из тени леса на склоне, на мгновение остановился, прикрыл глаза. Прислушался к голосу ветра и шёпоту скал, к магии этого места, что выбрала своим домом старая ведьма. А может и не старая – никто не знает её возраста. Дома-то пока и не видно, как и тропки к нему. С тропкой понятно: сюда редко кто забредал, эта почти ровная каменная площадка, заканчивающаяся высоким обрывом, с единственным деревом, получающим необходимые жизненные силы не иначе как магией, громче всяких слов говорила об уединении и нежелании соприкасаться с миром. А путь сюда открыли горы: они любили песни Хранителей и в обмен на одну из мелодий прокладывали тропинку, убирали препятствия, предупреждали об обвалах. Горы вывели к лесу на склоне, а через лес сыну охотника и следопыта не так уж сложно пройти. Оказалось, Рене многое запомнил из рассказов отца, вспомнил и навыки, которые успешно применял когда-то, до последней неудачной охоты. Теперь ему ничто не угрожало – хищных зверей, подземных и горных тварей в этих краях не водилось, но сама ведьма могла закрыть дорогу, если не хотела, чтобы её беспокоили. Для Рене, видимо, не закрыла, или признала, что тот, кто умеет успокаивать горы и ходить их тропами, имеет право хотя бы на короткую встречу. И вопрос. Но он надеялся на большее. На шанс. Шанс – это очень много.

Старые шрамы на спине зачесались. Рене подвигал лопатками в попытке унять зуд, и решительно ступил на каменные, испещрённые ветром и временем плиты.

О ведьме, обладающей тайными знаниями, поведал Маэранн.

Не сразу, в первые дни после возвращения домой было не до того. Несмотря на оставленную в далёком чужом Роумстоне частичку души, испытывать радость и счастье Рене не разучился. В радости и счастливых улыбках его искупали всего, стоило только ступить на солнечную альнардскую землю. Мама, всегда сдержанная, скупая на эмоции, взвизгнула и повисла на шее, обнимая сразу и руками, и светлыми крыльями. Подросшие кузены, дети каэрра, шумели и того громче, и сам каэрр украдкой смахнул влагу с уголков золотисто-жёлтых глаз, что-то шептал супруге, удивлённо разглядывающей высокого худого родича. Рене до своего дома добрался далеко не в первый день: сначала Маэранн отказался выпускать его из дворца, устроив самый настоящий праздничный ужин в честь возвращения потерянного племянника. Потом родители, мама и Фэйн, не слушая возражений, перенесли его к себе, в дом, где Рене жил в детстве и юности, и было много вечеров, заполненных разговорами и воспоминаниями. Стёрлись давние детские обиды, пустые и глупые, не осталось ни капли ревности к Вальду. Открытый смешливый мальчишка, не умевший обижаться на хмурого ершистого старшего брата, вырос в толкового и любознательного парня, а ещё весьма успешного в боевых искусствах. Ещё годик-другой – и Вальд займёт место в личной охране каэрра. Он не изменил мечте – как вбил себе шестилетнему это в голову, так и шёл к исполнению, несмотря на кажущийся лёгкий нрав и некоторую ветреность. По давней традиции, добрую часть личной охраны составляют кровные родичи каэрра. И Рене искренне рад за брата. Он и сам в той, прежней жизни, готовился к службе во дворце и при дяде – только бескрылым там делать нечего, при всём расположении высокого дома и каэрра Маэранна лично. Не ему гневить богов: Рене жив, заклятье пало, силы возвращаются, магия поёт в крови, есть безоговорочная любовь и поддержка семьи, и занятие по душе найдётся, и даже не одно. Только в небо он так и смотрел с тоской и до сих пор помнил, каково это, когда ветер поёт в крыльях.

Маэранн качал головой, осторожно напоминал, что утратившие небо вельвинды давно не изгои, самое главное, что руки-ноги целы, голова на плечах, магия на кончиках пальцев – это тоже очень много. Рене соглашался – и продолжал искать. Рылся в книгах, почти поселился во дворцовой библиотеке, расспрашивал хранителей знаний, по второму кругу пытал целителей, соглашался на любые эксперименты. И много тренировался, возвращая телу прежнюю силу и гибкость. Умение управлять даром тоже возвращались, дома это пошло гораздо быстрее, всё же Альнард сам – что магический источник, на его землях самая сильная концентрация сил. Рене бы, наверное, не стремился с такой одержимостью вернуть утраченное, если б сумел найти иной способ подниматься в небо. Но после того, как тот хнум сломал и вырвал крылья, стихия воздуха слушалась Рене плохо. Как обычного мага-человека, не более. Он же хотел больше. Выше. Да вот… Взять хотя бы его собственный дом, совсем новый, необжитый, построенный на одном из «зубцов» Венца – как ему добираться туда без посторонней помощи? В повозке, как… как инвалиду??

Но целители разводили руками и отводили глаза, старые свитки молчали, свидетелей одного-единственного описанного в книгах случая не осталось.

А потом повезло. Маэранн, видимо, тоже расспрашивал и искал, и ему рассказали про живущую вдалеке от людей ведьму. Мать, услышав, что старший сын собрался к ней, ругалась и даже накричала на венценосного кузена: почему не промолчал, зачем рассказал?! Боялась: вдруг напрасная надежда и разочарование что-то безвозвратно сломают в её мальчике, только-только начавшем оправляться от пережитого? «Мальчик» на это выразительно фыркал. А если шарлатанка обманет, польстившись на золото? Ведь всё же хорошо и так! А если сделает хуже, чем есть?! Невейль забывала, что её старший давно уже не ребёнок и жалости не выносит. Даже Фэйн хмурил чёрные брови, всем своим видом выражая сомнение.

Вальд оказался первым, кто поддержал упрямое намерение Рене. И предлагал составить компанию: он тоже мог петь горам, если понадобится, и готов был защищать вновь обретённого брата от всего на свете. Фэйнар предлагал отнести к ведьминому жилищу на крыльях, помощь предлагал и Маэранн: в самом деле, никто не требует проделывать этот путь в одиночку!

1.2

Хозяйка хижины стояла возле распахнутой настежь дверки. Ей тоже для того, чтобы войти в собственное жилище, требовалось сильно пригибать голову.

– Вот ты какой, – протянула женщина, медленно оглядев вскарабкавшегося по лесенке гостя.

– Мы знакомы? Или прилипшая к моим сандалиям грязь всё же способна рассказать обо мне больше, чем я сам?

Ведьма хмыкнула, а он принялся рассматривать её в ответ. Из вельвиндов: их ауру ни с кем другим не спутать. Высокая, худая, она сутулилась и явно не привыкла прятаться от солнца: в кожу въелся тёмный загар. Несмотря на морщины, древней старухой не выглядела, и всё же возраст определить затруднительно. Светло-жёлтые глаза утратили былой блеск, ресницы выцвели, в чёрных косах цветные бусины переплетаются с седыми прядками. Слишком резкие черты лица, крупные нос и губы, но в молодости она, пожалуй, была по-своему привлекательна. Здесь, на краю мира, среди вечного лета, женщина носила лишь тонкую длинную рубаху с разрезами по бокам, перехваченную плетёным поясом. Светлая ткань на груди и по подолу была украшена пёстрой вышивкой с множеством обережных символов, пёстрыми же рядами от шеи до самого пояса спускались бусы, длинные серьги оттягивали мочки ушей, на запястьях и лодыжках тихо звенели браслеты из каменных и деревянных бусин и мелких монеток. Глядя на эти украшения, Рене ненароком задумался: не мешает ли эта тяжесть полётам?

– Проходи, что ли, гость, – пригласила хозяйка, обрывая непрошенные мысли. – Выслушаю просьбу, а дальше видно будет. Моё имя Ясира, если тебе того не сказали.

Рене следом за ней пригнул голову пониже и шагнул в хрупкое с виду жилище.

– Не сказали. Рад знакомству. Меня зовут Рене.

– А полностью? – перебила ведьма.

– Ренерайль, – рассеянно отозвался он, снова оглядываясь.

Простое небольшое помещение, плетёные коврики на дощатом полу, множество подушек и подушечек разного размера, низкий столик. Он подумал – и сел около единственного предмета мебели, подогнул под себя ноги. Ясира молча смотрела на него, и от её взгляда спина между лопаток снова зачесалась.

– Я тебя слушаю, – разрешила ведьма и опустилась на коврик напротив.

На просьбу-желание не ушло много времени, оно всё уместилось в пару фраз.

– Мне сказали, ты можешь, – негромко добавил Рене. – Если это так, я дам тебе всё, что попросишь.

Ясира скептически приподняла брови. Неторопливо подняла ладонь и повела ею вдоль тела Рене, не прикасаясь. Смотрела мимо, а магия, живущая внутри его тела, стремилась за женской рукой. Ведьма кивнула своим мыслям, убрала ладонь.

– Покажи, – велела она.

Он, помедлив, стянул через голову рубашку и повернулся к Ясире спиной. Почувствовал прикосновение сухих пальцев к шрамам.

– Плохо дело, – изрекла Ясира минуту спустя, закончив трогать его спину и плечи. – Одевайся.

Рене замер, сжав в руках и без того смятую рубаху. Через силу развернулся лицом к женщине. Надо спросить, но вопрос застрял на языке.

– У тебя не просто кости сломаны, а разрушены магические каналы, которые отвечали за… – Ясира осеклась и потёрла ладонями лицо, будто хотела разгладить все морщины разом.

– Я знаю, – бесцветно сказал Рене. – Мне ещё тогда сказали. Я же не один десяток целителей обошёл. Мне говорили, что вырастить и восстановить сломанное и отпиленное недостаточно. Крылья должны двигаться, раскрываться, поднимать тело в воздух – и складываться как нужно. Не быть бесполезным придатком, лишней парой конечностей, а снова стать продолжением моего тела. И наполниться магией, это ведь не просто ещё одна пара конечностей.

– Всё так, – подтвердила ведьма, избегая его взгляда. – И плохо то, что это случилось давно.

– Девять лет назад, – подтвердил он, продолжая терзать несчастную ткань. – Я бы пришёл раньше, только… Почти всё это время меня не было в Альнарде, и тогда я о тебе не знал.

Ясира вздохнула, словно на её плечи опустилась вся тяжесть мира.

– Слишком много времени прошло. Ты просишь оживить мёртвое. Это долго и довольно мучительно, не каждому пациенту по силам. Смотрю я на тебя – и боюсь, что не выдержишь. Прости уж, выносливым ты не выглядишь. Сойдёшь с ума – если не хватит того самого ума вовремя попросить меня остановить исцеление.

Рене стиснул рубашку так, что послышался треск рвущихся волокон. Медленно, недоверчиво повторил слова ведьмы про себя.

– То есть… способ есть? Это реально?

– Оденься, – устало напомнила Ясира. – Я занималась подобным исцелением один раз, много лет назад, ещё при позапрошлом каэрре… Да, я старше, чем ты думаешь. И я едва не лишилась рассудка, просто наблюдая за мучениями того вельвинда. Ему тоже не повезло в неравной схватке со зверем. А я не смогу забрать даже малую крупицу боли, она – часть исцеления, плата за возвращение твоей природы, если хочешь. Это больно, Ренерайль. Поэтому о способе молчали все те, кто когда-либо пробовал возвращать крылья. Лучше считать, что такое вовсе невозможно.

– Но это возможно, – выделил Рене.

Сердце забилось новой надеждой.

Ведьма смотрела на него странно.

– Сложно, – повторила она, как ребёнку несмышлёному. – Тебе потребуется провести в неподвижности столько времени, сколько скажу. Терпеть – и ждать.
– Я выдержу.

– Не обещай того, что плохо представляешь. Речь, может, идёт о месяцах.

– Хорошо.

Рене едва заметно улыбнулся: если в конце его ждёт ветер в крыльях и то чувство свободы, с которым приходит в этот мир каждый крылатый – что такое несколько месяцев ожидания? Его близкие стараются при нём пореже выпускать крылья, чтобы одним своим видом те не напоминали о прежней полноценной жизни, но как же хочется поноситься под облаками наперегонки с выросшим братом! Провалиться в эти мысли глубже помешало тихое цоканье: Ясира перебирала свои бусы, касалась то ряда синих камушков в чёрно-белую крапинку, то более мелких зелёных.

– Да ничего хорошего! Я гляжу на тебя – и не готова обещать результат. Только шанс.