Довести Хабиба

1.

Внедорожник плавно тормознул в паре метров от чужого бампера. Хабиб Мансурович Сатоев, чуть более, чем умеренно волосатый мужчина тридцати шести лет отроду, обладатель внушительной комлекции и ещё более внушительного сурового нрава, отпустил руль и устало провёл крупными ладонями по заросшему за ночь, помятому с недосыпу лицу, раздраженно разглядывая бесконечную вереницу скопившихся впереди машин.

Ну что там ещё, гребать их всех за ноги?

Хабиб приоткрыл дверь, высовываясь из авто на половину своего могучего корпуса в попытке разглядеть, что ж на дороге стряслось.

Зубодробительно свежий зимний воздух ударил в лицо, защипал кожу. Встречных машин не было - плохой знак. Значит обе полосы перегорожены. Авария...Опять.

Судя по тому, как плотно стояли оба ряда, уходящих вниз по трассе в белый молочный утренний туман, скопившийся в низине, стояли ребята давно и прочно. Хабиб, матюгнувшись, плюхнулся обратно на водительское сидение и со злостью оглушительно хлопнул дверью. Джип жалобно скрипнул и покачнулся.

Твою мать, а!

Да, ехать на машине почти три тысячи километров зимой было, откровенно говоря, не лучшей идеей Сатоева. Но ведь не просто блажь - подарочек вёз будущему тестю на официальную помолвку, которую откладывали столько лет.

Вернее, Хабиб сам ехал на том подарке. Черный семиместный кадиллак эскалейд в полной комплектации только что из салона - чем не замена принятой в старину отаре овец за будущую жену? Вахид, как и любой мужчина, конечно одобрит такой табун, удобно собранный под капотом. Вот только доставить этот табун вместе с собой к Вахиду Мирзоеву оказалось довольно муторной задачей.

Зима в этом году лютовала.

Леса средней полосы за окнами внедорожника сменила Донская степь, степь вытеснило южное предгорье, а снег все валил и валил с неба бесконечной белой стеной. То бил наотмашь по косой, нещадно хлеща в лобовуху. То оседал пышными ватными хлопьями на голове и плечах, стоило выползти из салона на очередной заправке. Но валил, не переставая.

Трассу заметало во мгновение ока, несмотря на оживленный предновогодний автомобильный поток. Сугробы вдоль дороги росли и росли, наступая на проезжую часть словно оползень, крадя полосу. Снег таял под колесами, превращаясь в черную хлюпающую жижу, и моментально оборачивался смертельным ледяным катком, стоило морозцу хоть чуть сильнее схватиться. Вот и лежали все по кюветам. А кто не такой везучий, так и на встречке, всмятку.

Страшный подарочек под Новый год.

Хабиб сощурился, наблюдая, как из кабины фуры через три машины от него лениво вывалился водитель. Дальнобойщик сладко потянулся, поправил старенький форменный пуховик с логотипом компании, накинутый на плечи, и отошел к обочине покурить, почесывая себе причинные места.

Ну, все. Дело - труба.

Сатоев раздраженно ударил по торпеде и откинулся на сидение, раздумывая, как быть.

Если этот мужик так вальяжно расхаживает, не боясь, что поток тронется, пока он там себе всласть начесывает да дым глотает, значит по рации другие шоферы сообщили, что стоять им тут до второго пришествия.

А стоять не хотелось.

Это уже третий раз будет, как он с прошлого вечера стоял. Всю ночь не спал...

Да он тут вырубится сейчас, прямо на трассе.

Может, и правда, вывернуть на обочину да покемарить?

Но и жрать ведь тоже хочется! Он и кафе приличное присмотрел в десяти километрах отсюда...Ехал, слюной давился уже как пару часов. Пытаться спать сидя и на голодный желудок - то еще удовольствие.

Хабиб скривился от одной перспективы и снова выругался в отросшую за ночь жесткую бороду.

Может, объехать, а?

Сатоев повертел головой, осматриваясь, даже вновь высунулся в приоткрытое окно. С виду мертвая идея. Белым бело кругом. Бесконечные поля волнами холмов, жидкие лесополосы между и ни одного отворота, сколько глаз хватало.

Хабиб снова остервенело потер горящее с недосыпу лицо и, включив навигатор, небрежно заскользил пальцем вверх по маршруту. Нет...До ближайшего объезда километров пять, а обочины нет совсем - такие сугробы вместо неё, что и полосу -то почти наполовину засыпало. Он все-таки на джипе, а не на снегоходе...

Недовольно поджав губы, мазнул пальцем по экрану ещё раз, отматывая карту к своей точке и задумчиво сощурился, притормозив. Взял снова чуть выше...Ну вот есть какой-то отворот, метров пятьсот всего, да только по встречке гнать эти метры. Да и дорога какая-то...Уж больно тонкая на карте. Могли б пунктиром рисовать - нарисовали бы...Летом для сельхозтехники нужна, наверно, а сейчас может и нет её совсем...Замело.

Но маршрут от той точки прокладывался и даже вполне удачно, мимо какого-то села в пять домов, через мостик и снова к трассе ровно в том месте, где кафе. При виде заветного слова, обещающего ему еду, Сатоев шумно сглотнул и пристроил телефон с открытым навигатором в удерживающее гнездо на приборной панели.

Ну, если прямо у кафе вывернет, то что тут думать. Надо гнать!

Хабиб крутанул руль, чуть высунув черную хищную морду внедорожника из своего ряда, посмотрел вправо-влево, проверяя, что точно не едет никто, и помчал к объезду прямо по пустой из-за аварии впереди встречке.

Нет у мужчины худших советчиков, чем не выспавшиеся мозги, полные яйца и пустой желудок. И если со вторым у Хабиба всё было более- менее терпимо, то первое и третье явно подвели. Точнее, завели...

Завели туда, откуда ему уже было не суждено выбраться.

2.

Кажется, так отчаянно я не кричала никогда!

Захлебываясь накатившей паникой, молотя ослабевшими ледяными руками по пошедшему ажурной паутиной лобовому стеклу в попытке его выбить и вылезти из машины. В надежде потом доползти до дороги по нереально глубоким сугробам. Успеть!

И почему сразу это не сделала, почему сразу не выбила, дура!

Нет, я, конечно, знала, почему сразу не сделала. Потому что боялась замерзнуть насмерть, оставшись без лобового стекла, в своей покореженной машине с заблокированными дверьми и снесенной мордой одним единственным непонятно откуда взявшимся столбом.

Замерзнуть в каком-то чертовом поле, где не ловит связь и, судя по окружающему пейзажу, сдохла цивилизация. Всё, на что я могла надеяться, что кого-то посетит такая же гениальная идея - объехать пробку через эту глухомань. И этот несчастный окажет мне помощь. Вот только, успею ли я выбраться из машины, которую от удара откинуло в кювет, и привлечь внимание возможного спасителя, я как-то не подумала.

Зря.

Черный огромный внедорожник лениво пробирался по заснеженной грунтовой дороге, амплитудно покачиваясь на буераках словно корабль на волнах в шторм. Медленно подкрадывался всё ближе к месту, где мою машину занесло на заледеневшей луже и с непонятно откуда взявшейся скоростью резко мотнуло вправо прямо в одинокий столб, а потом тачка съехала в овраг, почти наполовину утонув там в белоснежном снегу.

Черный джип крался издевательски медленно, но мне со страху чудилось, что он несется похлеще болида Формулы -1.

Лобовое стекло не поддавалось, сколько бы я не колотила. Время безжалостно утекало. Он может просто проехать мимо...

Черт!

Засунула кулак поглубже в рукав пуховика и с размаху ударила в покрытое мелкой сеткой трещин стекло. Тут же взвыла от дикой боли в костяшках, но вой моментально сменился восторженным визгом, потому что лобовуха всё-таки поддалась, помявшись и немного отделившись сверху от металлического корпуса машины. Я остервенело стала увеличивать просвет, делая его достаточным, чтобы смочь вылезти. Внедорожник уже поравнялся с местом, где моя машина вывернула с едва заметной дорожной колеи и пропахала сугроб справа…Сердце тревожно замерло в ожидании.

Может и сам остановится- посмотрит куда следы ведут.

Нет, не тормозит!

Пульс забухал в ушах. Ломая ногти, стала быстрее отдирать стекло и заорала, что есть силы:

-Мужчина! Стойте!!! Мужчина!!!

Без понятия почему я решила, что там именно мужчина, но в тот момент мне некогда было особо раздумывать. Стекло окончательно сдалось. Я буквально вывалилась на покореженный капот. Замахала руками неспешно уползающему от меня вдаль внедорожнику, щурясь от разом брызнувших из глаз горючих беспомощных слёз.

-Ну стой же, твою ма-а-ать! Обернись, далдо-о-он гребу-у-учий!!!- заорала что есть силы, обмякая на капоте и начиная захлебываться накрывающими рыданиями.

Всё тлен. Я тут сдохну.

И тут джип резко ударил по тормозам, поднимая небольшой сноп белых брызг за собой. Я растерянно шмыгнула носом. Что, не умру что ли...?!

Моргнула, смахивая с ресниц горячие повисшие слезинки, когда водительская дверь распахнулась и из нее словно в замедленной съемке стал вываливаться скорее натуральный шкаф, чем человек. Судорожно сглотнула и моргнула ещё раз, когда мужчина встал в полный рост, сплюнул в сторону, потирая огромные ладони, и, громко хлопнув дверью внедорожника, направился ко мне.

Первой реакцией было заползти обратно в салон своей несчастной покалеченной машинки и притвориться мертвой.

Слишком уж мужик был...большой и какой-то грозный. Не столько высокий, сколько мощный во всех возможных стратегических местах. Широкий разворот плеч, руки -базуки, только подчеркнутые тонким черным свитером. Настолько тонким, что я даже съёжившиеся на морозе соски мужика могла при желании разглядеть, а уж кубический стальной пресс и подавно буквально рвался в поле моего зрения. Темно-синие джинсы были то ли специально как колготки в облипку, то ли на таких накаченных ногах даже шаровары бы так смотрелись- я не была уверена. Узкие бедра, кривоватые коренастые ноги и идеально белые кроссовки как вопиющее пижонство при такой внешности.

Однозначно, спортсмен...

Любитель или профессионал, так сразу и не скажешь, но точно часами проводящий время в спортзале. Никакая генетика не подарит просто так подобную мускулатуру. И походка слишком легкая для такого грузного с виду тела, почти хищная. Вон как ловко, играючи нырнул в сугроб, подбираясь ко мне ближе. Нет, профессионал наверно...Может, бывший. Судя по лицу, уже не молод.

Внутренне скривилась. Не люблю спортсменов...

- Дэвушка, ты как? Эй! Так орала...Словно барана резали! - с явным акцентом пробасил мужик, рассекая снег, как ледокол Красин воды Баренцева моря.

Черные словно южная ночь глаза мужика нахально сверкнули из-под тяжелых нависающих надбровных дуг, обрамленных соболиными бровями, грозящими встретиться на перебитой переносице.

- И как так занесло, ва-а-ай...- продолжил дядька почти ласково, скалясь в жесткую короткую бороду и продвигаясь сквозь сугробы к машине, - Да-а-а, баба за рулем что крыса на корабле...Хоть цела?

И уперся бедрами в капот, а могучими кулаками в свои бедра, цокая языком и осуждающе качая скошеннолобой как у неандертальца головой. Я вспыхнула от возмущения. Что он себе позволяет вообще?!

- Я отлично вожу, - прохрипела ломким голосом, облизывая потрескавшиеся губы.

- Ага, - кивнул мужик и ухмыльнулся шире, ослепляя меня крепкими зубами, такими же белыми как его кроссовки.

- По дороге столько фур перевернутых! - продолжаю гнуть своё я, заводясь от снисходительного взгляда оппонента, - Тоже скажете, что бабы?!

- Ты вылезать будешь, нет? - вздохнул на это страдальчески мужик, выразительно оглядывая моё наполовину вывалившееся из машины тело, - Или так дальнобойщиков обсудим?

И тут же с подозрением сощурился, перестав улыбаться.

3.

-Сиди, - бросил Хабиб своей строптивой попутчице, выключая зажигание и открывая водительскую дверь.

Мадинка демонстративно поджала губы и едва заметно закатила глаза. Но на месте осталась, так и быть, давая ему возможность за ней поухаживать и открыть дверь.

Еще бы...Гребаная принцесска...

Хабиб таких хорошо знал. За версту их чуял. Терпеть не мог и одновременно тянуло всегда со страшной силой. Чтобы вот не простая, хитро сделанная. От таких никогда не знаешь, чего ждать - держат в тонусе почище тренажеров...

Мозг, конечно, трахают, но ведь и их тоже за это можно...

Сатоев спрыгнул на плохо расчищенный асфальт перед придорожной гостиницей с рестораном на первом этаже с говорящим названием "У МарьВанны". Казалось, украинским борщом с чесночными пампушками пахнуло даже на парковке. Хабиб с наслаждением потянулся, разминая затекшую спину и ощущая, как настроение ползет вверх.

Еда, наконец-то...

Еще чуть-чуть, и он был готов откусить что-нибудь от Мадинки, тем более, что она явно напрашивалась. Если не лишиться части своей аппетитной жопы, то точно по ней получить.

А жопа и правда аппетитная - он хорошо рассмотрел, пока Мадинка вниз головой висела, застряв в лобовом стекле. А потом еще и потрогал, пока нес. Упругая такая...Подкормить бы, конечно, не мешало - Хабиб все-таки предпочитал не таких хрупких барышень. А то он-то сам большой - неохота все время думать, как подругу бы не покалечить ненароком, но вообще хороша. На восемь из десяти. Ему конечно, так-то не надо, он к невесте едет - изменять не планирует, но в мыслях повертеть-то можно…

Улыбнувшись своим размышлениям и нарисовавшейся перспективе объесться до отвала в ближайшие полчаса, Хабиб обошел капот внедорожника и с преувеличенной любезностью распахнул перед своей случайной дамой переднюю пассажирскую дверь.

Та выплыла как королева, проигнорировав предложенную руку своего поданного и тем подчеркнув, что не заслужил, и задрав нос так высоко, что Хабиб реально запереживал, как бы не споткнулась...

Но Мадинка, похоже, была профи и так и прошествовала с вздернутым к небу подбородком до самого ресторана. Там притормозила, давая возможность Сатоеву распахнуть перед ней дверь, и вплыла внутрь, шурша своими упругими булочками в обтягивающих спортивных штанах. Хабиб лишь горько усмехнулся, уперев жгучий взор в аккуратные половинки. Эх, трахнуть бы тебя, а...Но нельзя...Помолвка...

Да и что он там не видел. Все бабы одинаковые...

Но все ж, что там у именно этой, посмотреть жуть как хотелось...Ну а вдруг...Сюрприз.

Хабиб сделал шаг внутрь кафе, прикрывая за собой дверь, и в следующее мгновение все мысли о булочках Мадины напрочь вылетели из его головы, вытесненные умопомрачительными ароматами булочек обычных. В "У МарьВанны" пахло божественно. Пахло так, что хотелось заплакать и остаться тут навсегда. В голове закружилось, в желудке заныло, перед глазами поплыло, и Хабиб сделал шаг к ближайшему столу на подкашивающихся ногах, одновременно требовательно махая притаившемуся в углу официанту. Есть хотелось зверски.

- Что самое быстрое, а, брат? - спросил у подбежавшего мальчишки, давясь слюной и напрочь забыв о своей спутнице, которой пришлось самой отодвигать себе стул, чтобы сесть напротив.

- Солянка, - промямлил паренек, доставая блокнот, - Жульен еще, пирог с капустой...

Хабиб шумно сглотнул. Так шумно, что парень подпрыгнул от неожиданности и чуть не уронил карандаш.

- Две солянки тащи...

- Не буду я солянку, - капризно фыркнула Мадинка, не удостаивая при этом Сатоева взглядом.

- Это я себе, жЭнщина, - рыкнул Хабиб, злясь, что его перебивают в столь ответственный момент, - Так, две солянки...Жульены у вас какие?

Паренек показал на пальцах примерный размер. Сатоев пренебрежительно сморщился.

- Птичек что ли кормить? - пробубнил себе под нос, - Так ладно, тащи тогда четыре. Ты будешь?

Мадина поджала губы и выгнула бровь, выказывая своё негодование его фамильярностью, но, помедлив, изволила кивнуть. Ну, конечно, хмыкнул Хабиб про себя, порция-то как раз ее...

Сидит тут, чиж нахохленный... Опять захотелось тупо улыбаться. Такая она была...забавная. На симпатичном ухоженном лице с тонкими правильными чертами фунт презрения, в черных глазах обжигающее пламя, в осанке тонна достоинства, а сама-то метр с кепкой, и весит от силы килограмм пятьдесят. Ну точно боевой чижик. Еще пуховик этот канареечный, сильно дутый, будто и правда перья дыбом...

- И пирог с капустой неси. Целый. И морс или что там у вас. Всё! - Сатоев энергично хлопнул в ладоши, завершая заказ.

- А мне меню, если можно, - ледяным тоном вставила Мадина.

- Конечно, - официант поклонился ей чуть ли не до земли, - Сейчас принесу. Сейчас...

И даже слегка поначалу попятился, инстинктивно не рискуя сразу поворачиваться к Мадинке спиной.

Ну, точно, не простая дамочка, отметил про себя Хабиб, разваливаясь на стуле, и в упор разглядывая женщину напротив. Сейчас, когда он не рулил и собирался наконец поесть, а потом, возможно, и поспать, Сатоев впервые мог спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и нормально присмотреться к неожиданной попутчице.

Миниатюрная, с тонкими правильными чертами лица, идеальной кожей и умело нанесенным почти незаметным макияжем. Возраст - сложно сказать...Ни единой морщины, безупречное лицо, но уже точно не юная девочка - взгляд выдает. Лет двадцать семь, может быть, просто очень за собой следит.

Замужем? Никаких обручальных колец не наблюдалось, да и ехала одна. Вряд ли.

Но, наверно, кто-то есть - уж больно красивая. Да и машина в сугробе была не из дешевых, как и ее пуховик Баленсиага, и скромные с виду, но достаточные крупные бриллианты в аккуратных ушах. Вот только кто оплачивает банкет?

Хабиб шумно отхлебнул солянку - уж больно было вкусно, сверля свою визави тяжелым взглядом исподлобья. Отец, любовник, сама заработала? Сатоев откусил большой кусок капустного пирога. Жизненный опыт подсказывал, что любовник, но отчего-то дико хотелось, чтобы сама...

4.

Весь мой прошлый жизненный опыт кричал о том, что после сытного обеда мужчины становятся однозначно добрее, чем до него.

Вот только с Хабибом почему-то не прокатило.

Из кафе он вышел еще более хмурым, чем в него заходил. Сатоев и раньше не рвался поболтать и почти всю дорогу мы ехали молча, но я хотя бы постоянно ощущала на себе мужской заинтересованный, слегка насмешливый взгляд, который чисто по-женски мне льстил. От этого его взгляда по моему телу бродили будоражащие мурашки и щекочущее напряжение копилось внизу живота. И хотелось дерзить, и задирать нос, и улыбаться. И чувствовать себя живой...

Нет, я не была готова ни к каким интрижкам, тем более с каким-то быком-качком, но...

Ощущать себя сексуальной и притягательной всегда так приятно, правда?

А тут вдруг как отрезало.

"Это он на пробивку номера обиделся что ли?" - раздумывала я, хмурясь и топая за Хабибом по плохо убранной, заснеженной парковке гостиничного комплекса.

Но! Если на пробивку, то я ведь извинилась! Тем более, он до этого на меня наорал, мужлан неотесанный, и я вообще-то тоже обижалась! Так что 1:1. Всё честно!

Тоже мне...

Это вообще моя прерогатива- обижаться. Кто тут из нас женщина? Да и как вести себя с обиженными мужиками, я решительно не знала. Представители противоположного пола, которые попадались мне на жизненном пути, были какими угодно, но точно не обидчивыми.

Так накручивая себя, я сверлила широкую спину Хабиба растерянным и всё более гневным взглядом, бредя за ним к машине и мешая грязный снег своими светлыми уггами. Обиженка двухметровая...Ну никак я не ожидала от подобного человека столь тонкой душевной организации.

Мда...внешность бывает обманчива...

Сатоев пикнул сигнализацией, распахнул водительскую дверь и только тут обернулся ко мне, смиряя задумчивым и каким-то оценивающим взором. Не по-хорошему оценивающим...Не таким "вай, какая жЭнщина", а скорее " а стоит ли эту курицу брать?"

Я даже слегка тормознула, не зная, как реагировать, и застыла перед Сатоевым, не решаясь обогнуть капот и пройти к пассажирской двери. Мало ли - будет потом из салона вытаскивать. Унизительно...

Вместо этого вопросительно вскинула тонкую бровь, выдерживая молчаливую зрительную дуэль и думая про себя, что пусть только попробует меня тут оставить...

Женщина во мне в тот момент была в бешенстве и одновременно мечтала горько заплакать от обиды и смутного унижения.

Что случилось-то?

Где тот восхищенный жгучий взгляд Сатоева, который так донимал меня еще каких-то полчаса назад, заставляя подозревать в нём сексуального маньяка.

Я что? Чавкала?

- Что-то не так? - непроизвольно слетело с моих губ.

И лицо тут же залило густым красным, потому что в черных глазах Хабиба вспыхнул встречный вопрос "о чём ты?", а я не могла объяснить!

Не могла сформулировать. Да и не спрашивают о таком... Вот как?

Почему вы вдруг меня не хотите?

Раздосадовано прикусила губу, ничего не поясняя. "Что-то не так?" так и осталось звенеть в морозном воздухе между нами, отдаваясь в груди противной вибрацией. Его черные глаза, совершенно непроницаемые в эту секунду, будто пожирали меня и одновременно отталкивали. Совершенно дурацкое, неловкое ощущение.

Наконец Хабиб отмер, разрывая наш зрительный контакт, и небрежно кинул мне ключи, которые я, не ожидая подобного жеста, еле успела поймать.

- ТИ пАвИдешь. Я спат, - буркнул Сатоев со снова пробившимся акцентом и обогнул капот, направившись к пассажирской двери.

Я пару раз хлопнула глазами, возвращаясь в реальность, и пошла занимать место за рулем. После нашей внезапной игры в гляделки, слегка потряхивало. Нервы наверно...День выдался, мягко говоря, насыщенный...

- Доверяешь? - не сдержавшись, кокетливо мурлыкнула, косясь на развалившегося в почти полностью откинутом кресле Хабиба, пока настраивала водительское сидение под свои гораздо более скромные, чем у Сатоева, габариты.

Внутренне скривилась. Ну что за сладкий голосок, а? Будто кошка валерьянки выпрашивает...Но поделать ничего не могла. Инстинкты брали своё и задетое самолюбие требовало вернуть отступника в лоно церкви моих тайных обожателей. Тем более, что видимых причин для столь внезапной холодности просто не было!

И я точно не чавкала, да.

- Клялас, чИто водишь хорошо...- пробормотал Сатоев сонно, поглаживая набитый живот и закрывая глаза, - Ну или можем тут поспат, если боишь...

- Нет, - я быстро отсекла это предложение, бросив брезгливый взгляд на придорожную гостиницу, - Хорошо я вожу. Не боюсь.

- МАлАдэ -э -эц...- широко зевнул Хабиб, словно лев после удачной охоты.

Сладко причмокнул губами и глухо захрапел раньше, чем я успела вырулить с заснеженной парковки на трассу.

Давно я не ощущала такого напряжения, ведя автомобиль, как в первые полчаса за рулем кадиллака Хабиба. Потом, когда немного привыкла к чужой машине, отпустило, но сначала был настоящий ад. Ладони вспотели, руки ныли, деревенея, - так сильно я вцепилась в кожаную оплетку, вдоль позвоночника и у висков выступила испарина, противной слабостью окатывая тело. Словно только-только получила права и сразу сунулась на забитую, заснеженную трассу.

Не знаю, что именно меня так выбивало из колеи. Возможно, столь неожиданно оказанное доверие совершенно постороннего человека.

Как он вообще умудрился заснуть рядом со мной - ведь и дня не прошло, как вытаскивал меня из разбитой машины. Я бы, если и пустила за руль после такого, то вся перетряслась бы рядом. Откуда Хабибу знать, что я реально неплохо вожу? Просто взял и на слово поверил? У меня в голове не укладывалось.

Да еще так сладко спал...

Я не могла удержаться и то и дело косилась на безмятежное лицо Сатоева, досконально изучая своего нечаянного спасителя. Во сне его черты смягчились. Грозные морщинки на лбу разгладились, в густой бороде уже кое-где поблескивали серебряные нити, что почему-то казалось мне милым, от природы прямой, но перебитый крупный нос, сломанное левое ухо, намекающее, что его хозяин точно борец или боксер, четко очерченные губы приоткрылись, выглядя полнее и чувственней, когда не были сжаты в упрямую линию, черные густые ресницы трогательно подрагивали, веером лежа на смуглых щеках. Ну, просто бородатый ангел, посмотрите на него...Еще б не храпел...

5.

Время тянулось бесконечно, застревая в вязком, потрескивающим от нашего молчания пространстве салона. Нет, мне не хотелось говорить. Но всем существом ощущала, что теперь невероятно хотелось ему. Этакий подкожный зуд, не дающий спокойно усидеть на месте, усиливающий напряжение.

Если до этого Хабиб рулил расслабленно, почти лениво, полуприкрыв тяжелые веки, когда смотрел на дорогу, спокойно опустив одну руку на руль, то сейчас он пребывал в постоянном движении, мельтеша на краю моего зрения. То по бороде задумчиво проведет, то ухо почешет, то нос. Вздохнет, сделает громче - сделает тише, прохладней- жарче, обзовет кого-то на дороге бараном, сцепив зубы, в сердцах хлопнет ладонью по рулю, расставит ноги шире, поправит ширинку, ремень, ворот, опять вздохнет, сводя брови на перебитой переносице в одну.

Ему теперь не сиделось.

Эта почти беззвучная, непрекращающаяся суета раздражала и одновременно заставляла меня тихонько самодовольно улыбаться. Кого-то проняло сильнее, чем меня-я-я...

Ну, и кто тут теперь из нас недое...???

Я отвернулась к окну и уткнулась носом в стекло, желая скрыть злорадное выражение своего лица. А то ненароком взорвётся мой горец...Опять. Нет уж, пусть без возможности прицепиться ко мне страдает. Сам виноват - а за свои ошибки нужно расплачиваться.

Пейзаж за окном менялся. Двигаясь на юг, мы постепенно подъезжали к горам. Бесконечные поля вытеснили холмы и низины, кое-где полностью застеленные плотным туманом. Все чаще вдоль трассы стали появляться невысокие пока, скалистые выступы, покрытые можжевельником и туями. Солнце смелее засветило на горизонте, делая небо пронзительно голубым и прозрачным, в воздухе запахло теплом.

За бортом уже стабильно было + 5 ...+7. И снег наконец перестал идти - да его в принципе почти нигде не было видно, лишь в оврагах да в тени меж редких деревьев. Земля, еще недавно спрятанная за метровыми сугробами, внезапно показалась вновь, песчаная, скупая, серо- черная и покрытая прошлогодней, кое- где ещё зеленой травой.

Я даже не заметила, в какой момент это произошло. Будто волшебство. И, казалось, мы все дальше и дальше едем в весну, пропитанную горным воздухом, прелой землей и горько-сладким дымом. Ещё чуть-чуть, и можно будет выйти из машины без куртки, чтобы погреться на ласковом солнышке. Оно так нещадно светило в окно, било по глазам, нагревало щеку, что выжигало во мне всё раздражение и накопившуюся за долгое время усталость.

Только сейчас я прочувствовала, что еду отдыхать, что меня ждет отличная неделя с нашей шумной университетской компанией, и что у меня отпуск. Настроение взмыло вверх. Настолько, что я соблаговолила обратиться к своему водителю.

- А мы скоро на заправку заедем? - после трех часов молчания голос был ломким и сухим.

Хабиб мелко вздрогнул и моргнул. Не ожидал, что меня услышит. Бросил косой взгляд и снова уставился на дорогу.

- Не надо нам, - глухо отрезал.

- Я в туалет хочу. И перекусить.

Промолчал. Я подождала. И еще чуть-чуть подождала…Это что месть такая? Заставить меня обмочиться на подарок будущему тестю? Как-то слишком оригинально…

- Хабиб…

- Я слышал. На ближайшей остановлю.

Я выпрыгнула из машины, на этот раз не дожидаясь, пока Хабиб, следуя этикету, распахнет передо мной дверь. Во-первых, не нужны мне любезности от этого грубияна. А во-вторых, в туалет хотелось до звезд в глазах.

На улице по ощущениям была настоящая весна. Яркое, клонящееся к закату солнышко приятно щипало теплом лицо. Его косые лучи заставляли щуриться, щекотали щеки и подбивали скинуть пуховик. Освежающе колкий ветерок ласково гладил волосы. В прозрачном воздухе пахло прелой травой, нагретой влажной землей и близким уже высокогорьем.

Я вдохнула полной грудью, ловя чудесный момент, и с удовольствием потянулась, разминая затекшую спину.

Хлопнула водительская дверь, пикнула сигнализация. Сатоев всё-таки обошел капот и подошел ко мне, хмуро взирая из-под нависающих надбровных дуг. Решила не обращать внимание на него, продолжая жмуриться и подставлять лицо солнышку. Восхитительно. Всё тело будто до краешков наполнялось чистой природной энергией. Внутри трепетало от тревожного предчувствия чего-то такого...Чудесного...

- Пошли, поссать хотела.

Даже солнце потускнело вмиг от его выбора слов.

Нет, ну это ж надо - так мастерски испоганить кайф другому человеку!

Я перестала потягиваться, бросила на Сатоева ответный недобрый взгляд, транслируя "сам дурак" и гордо прошлепала к заправке. Прошлепала, потому что купленные им галоши были мне откровенно велики.

- ЧИто взять тебе? - Хабиб не отставал, дыша мне прямо в затылок и, судя по тому, как зудела у меня поясница, еще и руку в миллиметре держал от моей спины. Не касался, но явно хотел...Хам!

- Я сама, - притормозила перед стеклянной дверью. Так и быть, пусть мне открывает.

Хабиб открыл. При этом задел рукой, чуть-чуть грудью и заглянул в лицо, криво улыбнувшись одними губами.

- Ты мне это "сама" брось...ЧИто? -нарочито ласково пророкотал.

Вздохнула, закатив глаза. Упертый какой. Нет, ну если мужчина так мечтает накормить тебя сомнительной сосиской...Или что там у них есть (покосилась на баннеры с меню над кассой), то отказывать- тяжкий грех! Вселенная запомнит и всё такое...

- Американо двойной, слойку со шпинатом, пончик с розовой глазурью.

- Иди, - тут же милостиво разрешил Хабиб и подтолкнул в сторону туалета.

- Пф-ф-ф, - со смаком протянула я. Ну, спасибо, что разрешил, папочка.

Погода была настолько волшебная (да и мы настолько задолбались ехать), что перекусить решено было на улице. Тем более, что заправка для этого попалась нам очень удачная - немного в стороне, ближе к жидкому пролеску, в ряд стояло четыре грубо сколоченных стола с широкими лавками по бокам.

Я присела за крайний, наблюдая, как Хабиб плечом толкает стеклянную дверь и выносит на улицу наш заказ. Два кофе, мою слойку и два одинаковых розовых пончика, украшенных белыми зефирками. Почему-то этот несчастный пончик заставил меня улыбаться во все тридцать два...Ну никак Сатоев не вязался с розовой клубничной глазурью.

6.

Если я думала, что атмосфера в салоне до этого была тяжелой, то я очень сильно ошибалась. По-настоящему невыносимой она стала только сейчас. Вокруг Хабиба облаком клубился кипучий, удушающий гнев. Он захлестывал меня как прибрежные океанические волны, скручивая, ударяя, прочесывая по дну и не давая отдышаться.

Грудная клетка каждый раз с трудом поднималась, будто под прессом. Руки, ноги- всё одеревенело, не давая свободно двигаться, сковывая меня. Самым безопасным было вновь отвернуться к окну и невидящим взглядом следить за мелькающим за стеклом пейзажем.

Я так и сделала, безразлично скользя взором по проносящимся мимо живописным деревенькам, сухим виноградникам, оврагам, холмам и редким перелескам.

Никогда...Никогда больше слова против не скажу этому страшному человеку! Как вообще можно так оглушающее молчать, что от давления у меня вылетают барабанные перепонки.

Простое, но такое ёмкое слово "извини" застыло на моих губах, не рискуя с них сорваться. Оно бы прозвучало слишком формально и все равно ничего не изменило. Каким-то шестым чувством я понимала, что теперь Хабиб точно со мной больше разговаривать не будет. И все, о чем он мечтает на данный момент – поскорее высадить меня из своей машины и забыть, как страшный сон. И почему-то было так обидно от этого! Мне вот иррационально хотелось продлить наше странное знакомство, и я с тоской косилась на утекающие километры, отмеренные нам навигатором.

Где-то через час нашей муторной поездки у меня ожил телефон. Ирка. Покосившись на своего сурового водителя, скинула. Почему-то не хотелось нарушать такое настоявшееся уже, тягучее молчание между нами посторонним голосом. Вместо звонков открыла мессенджер и быстро написала, что уже еду. Буду примерно через два часа. Ирка отправила в ответ ОК, смайлик и скинула точный адрес гостиничного комплекса, где они разместились. Я откашлялась, смотря на сообщение.

- Мне тут адрес прислали.

- Вбивай, - Сатоев, не отводя глаз от дороги, снял свой телефон с крепления на торпеде и протянул мне.

Вбила. Вернула телефон на место. Сказанные вслух скупые слова, казалось, еще проносились эхом по салону, щекоча слух. Ну, точно. Никаких бесед больше не будет. С трудом подавила разочарованный вздох и вновь уставилась в окно.

А там начиналось настоящее волшебство. Перед нами вдруг выросли горы! Пока еще вдалеке, на горизонте, но уже невозможно было отвести глаз от этого колючего бесконечного заснеженного хребта, напоминающего о величии природы. Мы словно ехали прямо в стену, на край мира – непередаваемое, волнующее ощущение. И сердце робко замирало при виде такой мощи, в которую врезалась дорога.

Я моментально забыла о наших размолвках с Сатоевым, с любопытством крутя головой и озираясь по сторонам.

У подножия хребта раскинулся город – столица этого региона, и мы сейчас в него въезжали. Невысокие многоквартирные дома с покатыми треугольными крышами, скульптурные группы почти на каждом площадном пятачке. Много розового, желтого, кирпично –красного. Широкие проспекты с трамвайными путями и узкие извилистые улочки по богам, ручейками втекающие в главные дорожные реки. Много солнца и невыносимо бирюзовое небо. Много деревьев- наверно, летом здесь безбожно зелено.

И белоснежные вершины синих горных хребтов впереди, расчерченные черными прогалинами, куда ни глянь. Мне было так красиво, что, казалось,что и все прохожие здесь только и делают, что улыбаются. Разве можно быть унылым человеком, живя в таком месте?

- Тут нИ очен богато живут, - вдруг подал голос Хабиб, не смотря на меня.

Смутилась и не сразу нашлась, что сказать. Будто мысли мои прочитал и решил вернуть с небес на землю.

-Все равно очень красиво, - наконец тихо ответила.

-Красиво, - согласился Сатоев и замолчал.

Город мы проскочили быстро, хотя меня так и подмывало попросить Хабиба припарковаться и хоть чуть-чуть тут погулять. И, если бы не наша ссора, я бы обязательно так и сделала.

А сразу за городом начинался перевал, который мне даже не надо было преодолевать полностью. Горнолыжка, где меня уже ждали друзья, находилась прямо на этом перевале на высоте 2200 метров.

Первым предвестником начинающегося подъема неожиданно оказался не сам серпантин, а бесконечная вереница грузовиков на обочине. При том, что все легковые машины спокойно ехали дальше и никакой пробки не было. Дальнобойщики лениво расхаживали туда- суда вдоль припаркованных фур, курили, болтали, кто-то даже ел, открыв нараспашку дверь кабины и совершенно точно никуда в ближайшее время не собираясь. Конца и края этой ленте из грузовиков видно не было, и я никак не могла понять, что их тут держит.

- На перевал фуры с интервалом пускают, - опять совершенно внезапно подал голос Хабиб, удивительно точно угадывая, о чем я сейчас думаю, - Узко там. Когда много грузовиков - тяжело.

- Ясно, - кивнула я и откинулась на спинку сидения, устремляя взгляд прямо перед собой.

С двух сторон нас уже окружали коричнево-желтые, будто трескающиеся скалы, но чувствовалось, что ещё совсем невысоко. Вдоль трассы, в овражке, весело журчала речка. Бурная, каменистая, но такая мелководная и тонкая, что больше напоминала ручеек.

- Весной почти до самой дороги она. Снег тает...- опять прокомментировал Хабиб, четко уловив направление моего взгляда.

Его настроение неуловимо изменилось, делая атмосферу в салоне теплее и дружелюбней. Черные, слегка прищуренные глаза, цепко следящие за дорогой, засветились теплотой изнутри.

- Бывал уже здесь? - задавая вопрос, ощущала себя минером. Шажок не туда и «Бах»! Опять погрузимся в опостылевшее молчание.

- Часто, село моего отца прямо за перевалом. Родственники там...- Хабиб замолчал. Покачал головой рассеянно - будто сам от себя не ожидал, что затеет со мной разговор, но потом добавил, - Люблю эти места...А тИ в первый раз?

Черные глаза мазнули по мне косым взглядом, ошпаривая и тут же отпуская.

- Да, - я с готовностью ответила, - Здесь очень красиво.

7.

Я растерянно хлопнула ресницами, отпрянув от Сатоева, насколько это было возможно. Попыталась заглянуть в черные непроницаемые глаза и разглядеть в них ответы.

Так это он что сейчас? Не отпустил тот наш разговор? Решил доказать что-то мне и себе? Да просто утереть мне нос таким способом? Нет! В животе скрутило холодом. Так я не хочу тем более! Просто, чтобы чье-то самолюбие потешить?!

- Пусти-и-и! – прохрипела зло, отталкивая его с новой силой.

Кровь зашумела в ушах. Дыхание превратилось в тихое рычание. И оборвалось, когда Хабиб врезался в мой рот, беспощадно вжимая в себя. Наши зубы стукнулись, моя нижняя губа болезненно заныла, во рту разлился ржавый привкус крови.

Это было настолько неожиданно, что я обмякла на мгновение, и его язык беспрепятственно толкнулся внутрь, жадно исследуя, сплетаясь с моим и вынуждая отвечать. Вкус чужой слюны взорвал рецепторы - терпкий, горьковато-острый, какой-то совсем мужской. В первый раз мне он показался немного не таким – мягче…Может быть, потому, что тогда я не сопротивлялась. И Хабиб был спокойней и нежнее. Сейчас у меня было четкое ощущение, что меня целовал скорее зверь, чем человек. Разгоряченный и злой. И он меня не отпустит…

Я протестующе скулила ему в рот, продолжая вырываться. Может не до конца по-настоящему - просто меня пугал его неожиданный напор. Но Сатоева это похоже только заводило. Он легко перехватил обе мои руки своей огромной пятерней и зафиксировал у меня за спиной. Потянул, будто куклой управляет, и я послушно выгнулась в пояснице, больно упираясь лопатками в руль и невольно выпячивая вперед грудь.

Поерзала бедрами в попытке сесть удобней и занять более равновесную точку. Между ног обожгло каленым железом, потому что при этом я четко ощутила, что в джинсах в Сатоева очень твердо и горячо. И много. Сглотнула, невольно пытаясь представить, и захотелось поелозить еще раз в чисто исследовательских целях – а то я там конца-края не нашла…

Хабиб прикусил мою припухшую губу, чуть оттянул зубами, рассылая по моему телу тонкие иглы болезненного удовольствия и отстранился. Его черный взгляд был совершенно пьяный, верхние веки потяжелели, прикрывая глаза, ноздри хищно подрагивали, рот расслаблен.

-Пусти…- упрямо повторила.

Отрицательно покачал головой и, смотря исподлобья, криво улыбнулся.

- Кончиш для мЭня и пАйдеш. Усего-то, Мадинка. Давай…

Задохнулась от возмущения. Ничего себе, дерзкий!

И в тоже время по телу прокатилась жаркая томительная слабость. Со мной никогда не разговаривали ТАК. Неожиданно это было очень горячо...Границы реальности стирались под давлением чужой, буквально осязаемой похоти, погружая меня в чувственный транс. Происходящее напоминало сон - душный, знойный, горько- сладкий. Пульс грохотал так сильно, что уши заложило и все тело потряхивало в такт.

Я что? Позволю...облизнула сухие губы, смотря Хабибу в глаза...позволю ему?

Но он ведь...не спрашивает...

Хабиб четко уловил момент, когда перестала дергаться, расслабила мышцы, и осталась только крупная возбуждённая дрожь. Хватка на моих запястьях ослабла, хоть и не исчезла совсем. В черных жгучих глазах мелькнуло насмешливое самодовольство, правда сменившись нетерпеливым предвкушением.

Вторая свободная рука поползла по моему поджимающемуся животу, задирая тонкий свитер до самой шеи. Оголенная кожа моментально покрылась мурашками и от прохлады, и от шероховатости его пальцев, скользящих по ней.

Шорох одежды, наше шумное дыхание и мой оглушающий пульс. Хабиб небрежно стянул вниз чашечки бюстгальтера, оголяя соски. Опустил на них взгляд. Как прикосновение. Наглое, оценивающие и едва ощутимое. Пульс загрохотал сильнее, по телу волнами пошли нервные колкие импульсы, не давая спокойно сидеть. Непроизвольно сжав сильнее мои запястья в своей руке, демонстративно лизнул большой и указательный пальцы и легонько выкрутил левый сосок. Вдоль позвоночника прошило током, болезненный импульс ударился вниз живота.

Его взгляд вновь метнулся к моему лицу, жадно ловя эмоции. Это было самое пошлое - вот так - глаза в глаза...Чуть оттянул затвердевшую вершинку и отпустил, сделал тоже самое с другой. Я чувствовала, как мокнет белье...И не могла не смотреть ему в глаза, покрываясь лихорадочным возбуждённым румянцем. Казалось, он чувствует тоже...

Невольно выдохнула с облегчением, когда Хабиб подался ко мне и вобрал левый сосок в рот, тем самым прервав наш зрительный контакт. Слишком это было остро.

Тут же прикрыла глаза, вслушиваясь в будоражащие ощущения. Наконец отпустил мои руки, и я смогла вцепиться в него как в спасательный круг - меня словно штормило. Пальцы сами собой заскребли по жесткому ежику на его крупном затылке, оглаживая, запоминая форму черепа, ноготками царапая кожу, притянули голову Сатоева ближе к себе. Мне нравилось, что он делал губами с моей грудью. Чувствительно, настойчиво, на грани болевых ощущений, но так хорошо...

Его руки уже нетерпеливо сминали мои бедра, разводили ягодицы и оттягивали пояс спортивных штанов вниз, пока правая ладонь Хабиба не добралась до кромки трусиков у меня на животе.

Между бедер сладко отчаянно закрутило, с губ сорвался жалобный всхлип, когда он, шумно выдохнув и отрываясь от моей груди погрузил в меня пальцы. И снова этот жадный взгляд в упор, впивающийся в каждую черточку моего лица. Всего несколько секунд, будто сделал снимок на память, но такой будоражащий.

Хотя я уже мало что понимала - все мои мысли и ощущения сосредоточились на его руке у меня между ног. Горячечный зуд стремительно рос, охватывая низ живота.

Хабиб вновь поцеловал меня, развязно, глубоко, влажно, повторяя языком танец двух пальцев во мне, которые я непроизвольно стала сжимать внутренними мышцами, ритмично подаваясь бедрами им навстречу и насаживаясь глубже...

Да...Вот так...Быстрее...

- Быстрее...Да-а-а…- неразборчиво застонала ему в рот, перехватывая мужское запястье и сильнее вдавливая в свой дрожащий живот. Тело начало рефлекторно напрягаться в предчувствии подступающего оргазма, - Да…Пожалуйста- пожалуйста-а –а

8.

Выбранный нашей компанией гостиничный комплекс состоял из нескольких корпусов. В главном - трехэтажном длинном доме в баварском стиле располагались ресепшн, администрация, панорамный ресторан с большой террасой, СПА комплекс и прокат инвентаря. Остальные же корпуса представляли собой отдельно стоящие дома разной вместимости.

Мы забронировали самый просторный- двухэтажный, с собственной сауной и холодным бассейном на цокольном этаже, просторной кухней-гостиной с панорамным окном на первом и шестью спальнями на втором.

Компания у нас собралась на удивление большая - одиннадцать человек, включая меня. На удивление, потому что учились мы заочно и были всего на втором курсе. Так что времени сильно сдружиться, да даже просто нормально познакомиться, в общем-то не было. Да и состав у нас был довольно разношерстный. От девятнадцатилетних детей, только-только закончивших школу, до ...меня - разведенной женщины, стремительно подлетающей к бальзаковскому возрасту.

Старше меня был только мой многоуважаемый одногруппник Виктор Павлович Соколов, импозантный мужчина сорока трех лет, финансовый директор мебельной фабрики, решивший после третьего неудачного брака, что психологическое образование, чтобы "разбираться в этих чертовых бабах" ему не помешает. Ну, и на работе может помочь заодно...Лично я думала, что ему просто скучно живется одному с его тритоном, и вот Соколов решил разнообразить свой досуг таким нестандартным способом.

Основная же масса моих одногруппников были ребята лет двадцати двух - двадцати пяти, получающие второе высшее и работающие на своей первой в жизни работе. Почти все неженатые, шумные, шальные, уже не отбитые дети, но еще не скучные взрослые, умеющие активно веселиться и жадно пробующие жизнь на вкус, легкие на подъем и заражающие своим неумным энтузиазмом других. Наверно поэтому мы так дружно и внезапно и сорвались сюда, в горы, чтобы встретить Новый год вместе, и даже Виктор Павлович решился. Казалось, что именно такая компания - лучший выбор для этого праздника.

Мне страстно хотелось перемен в своей жизни. И поэтому встреча Нового года в новом месте, с новыми, не близко знакомыми мне людьми (а не стандартный чинный прием в особняке отчима) воспринималась символически.

Зарегистрировавшись на ресепшн и выслушав объяснение девушки- хостес, как пройти, мы с Сатоевым отправились на поиски домика номер три. Как-то так само вышло, что Хабиб пошел первым, взвалив себе на могучее плечо мою взятую в плен сумку, а я поплелась следом, с любопытством озираясь по сторонам.

Территория комплекса была не огорожена забором - лишь высаженная кое-где живая изгородь позволяла ориентироваться, где заканчиваются владения нашего отеля и начинаются следующего. С заборами тут вообще везде было беда - их просто не существовало. И это было прекрасно, потому что ничто не мешало любоваться открывающимися видами на красивые, вплетенные в природный ландшафт дома, на огни, снег и, конечно, горы. Звездное бездонное небо над головой и огромная желтая луна дополняли захватывающую дух картину.

Сам склон с кресельными и бугельным подъемниками виден был уже отсюда. Пешком всего метров триста, хоть и немного вверх.

У турникетов на подъёмники по обыкновению всех лыжных курортов был организован большой пятачок - площадь с барами, закусочными и ресторанами. И хоть сами подъемники из-за наступления темноты уже были закрыты, людей, толпившихся рядом, оставалось огромное количество.

В лыжных и сноубордических костюмах всех цветов радуги они воспринимались веселой, шумной, уже немного пьяной к вечеру, вырвиглазно –яркой человеческой массой... Оттуда доносилась танцевальная музыка, отдельные слишком громкие голоса и частые взрывы безудержного смеха...

Атмосфера, которой хочется дышать не меньше, чем звенящим разряженным горным воздухом.

Все здесь меня пьянило. И с каждым шагом настроение взлетало вверх от радости, что я приехала именно сюда. Тяготы дорожных приключений отступали, заменяясь предвкушением отлично проведенных выходных. Покосилась на спину Сатоева, бодро вышагивающего впереди. Вот только от провожатого избавлюсь, и жизнь моя наладится...

- Вроде здЭс...- притормозил в это время Хабиб.

Я выглянула из- за его спины, так как за этим Терминатором местного разлива было вообще ничего не разглядеть, и в следующую секунду с визгом бросилась вперед, огибая широкого Хабиба прямо по сугробу.

На крылечке большого дома, украшенном мигающими новогодними гирляндами, курили Юра, наш староста, и моя лучшая университетская приятельница Ирка.

- А-а-а! Косулька- Сосулька приехала! - заверещала Ирка на всю улицу хмельным, веселым голосом и понеслась ко мне навстречу, распахнув объятия. В одной руке у нее тлела тонкая сигарета, в другой дрожал бокал шампанского.

-Муа-муа-муа...- три стандартных смазанных поцелуя по щекам, и мы обнялись. Вернее, я обняла приятельницу, а она, смеясь, так и застыла с широко раскинутыми руками. Ношу ей свою деть было решительно некуда.

От Ирки Зайцевой пахло легким алкоголем, ароматизированными сигаретами, шанель, хмели-сунели и мандаринками. Восхитительный новогодний коктейль. Втянула запахи поглубже, на секунду зарываясь в ее тонкий свитер и скосила глаза на подходящего к нам улыбающегося Юрку. Улыбнулась в ответ и кивнула ему.

- Привет, Юр.

- Привет, - Юра встал рядом, засовывая
руки в карманы и явно немного смущаясь столь бурному проявлений Иркиных чувств.

- Так, ну рассказывай, что стряслось! Что у тебя там с машиной? Ни черта не поняла! Честно! - деловито затараторила подруга, отстраняясь и касаясь моего плеча рукой, в которой держала бокал, - Ты в итоге сама приехала?

- Нет, машину оставить пришлось, отчим заберет...- я покосилась на стоящего чуть поодаль и с ленивым любопытством наблюдающего за нами Хабиба. Повернулась к Зайцевой и нехотя добавила, - Меня подвезли.

Ира проследила за моим взглядом, и я четко уловила тот момент, когда ее зеленые глаза остановились на Сатоеве. Быстрый оценивающий взор вверх-вниз-вверх, легкое замешательство, и вот она уже расплывается в развязно-чарующей улыбке, словно лиса, увидевшая открытый курятник. Захотелось одновременно придушить её и закатить глаза.

9.

Проводив застывшим взглядом скрывшийся за поворотом внедорожник, я медленно побрела обратно к дому. Снег громко хрустел под ногами, налипая на канареечные дутики, мороз внезапно пробрался под не до конца застёгнутую куртку, заставляя ежиться, усилился ветер, метнувший колкие снежинки прямо в лицо и так и норовя накидать их мне за шиворот. Издали доносящиеся голоса неожиданно показались больше пьяными, чем веселыми, и везде еще эти аляповатые дешевые гирлянды и огни…

В общем, всё вдруг бесило… Новогодняя лубочная картинка никак не вязалась с моим стремительно увядающим настроением. Вряд ли на курорте произойдет что-то более волнующее, чем наша странная поездка…

​ - Вот это мужи-и-ик! – Ирка подлетела внезапно и бесповоротно, мертвой хваткой вцепляясь в мой локоть и буквально потащив в сторону крыльца, - Колись, Мадь, было что-нет?

И тут же сама ответила на свой вопрос, заговорщически подмигнув и бархатно рассмеявшись.

- Ой, ну, конечно, было! Ну и как он? Везде такой большой…??? – Зайцева выразительно поиграла бровями, а меня тут же бросило в жар. Ну, зачем вот сразу об этом!

- Ир, - укоризненно засипела я, ступая на крыльцо. И была тут же утащена в бок на веранду.

- Не торопись, покурим, - объяснила свой маневр подруга, подводя меня к ротанговому диванчику, стоящему в уголке.

- Я не курю, - фыркнула я. Ну, какая все-таки настойчивая, а!

- Подыши, - предложила Зайцева и плюхнулась на диван, доставая пачку тонких.

Я закатила глаза. Проще сдаться.

​ Пристроилась рядом, морально готовясь принять удар чужого жгучего любопытства на себя. Нет, я могла увильнуть на самом деле…Могла резко обрубить эту тему, и Ира бы мое желание не обсуждать Сатоева приняла. Она вообще с уважением относилась к выставленным чужим границам, так как терпеть не могла, когда нарушали ее.

​ Я могла бы…

Но поговорить о Хабибе и тем самым хоть чуть-чуть продлить его фантомное присутствие рядом вдруг безумно захотелось. Я непроизвольно провела кончиком языка по губам и вздрогнула, ощущая оставшийся на них его вкус. И щеки до сих пор покалывало от его щетины. И на затылке волоски вставали дыбом, будто только что их огладила мужская тяжелая рука. И это было так невероятно волнующе…

-Говорят, у больших шкафов маленькие ключики, - доверительно поведала мне Ирка, чиркая одноразовой зажигалкой, - Но у этого такой взгляд был…

Она затянулась и перевела на меня прищуренные, горящие озорным блеском зеленые глаза.

- Мужики с маленькими ключиками так не смотрят, - закончила свою глубокую мысль и выпустила дым вбок, скривив ярко накрашенные губы.

Я чуть не поперхнулась.

-Впервые слышу, чтобы это определяли по взгляду – новый метод, Ир? – прохрипела я, пряча за едкой иронией охватившее меня смущение.

- А-ха-ха, жизненный опыт, Мадинка, только он! - нравоучительно поведала Зайцева, а меня ощутимо царапнуло от её «Мадинка».

Опять Сатоев встал перед глазами. И так же быстро исчез, как появился. Упрямо тряхнула головой – надо это прекращать. Просто ничего не значащий эпизод. Горячий, конечно, но...

- Да не было ничего такого, - отмахнулась я от Ирки деланно беспечно, - Так, поцеловались на прощание…

Посмотрела на подругу в упор, стоически выдерживая её насмешливо- недоверчивый взгляд.

-И все, - твердо закончила.

Ира помолчала, выпустила красивую тонкую струю дыма в звездное бездонное небо.

- Ну и дура, - вдруг выдала тихо, а потом улыбнулась беспечно, как ни в чем не бывало, - Телефон-то взял твой?

- Ир, зачем? Он на сватовство едет, какой телефон? Чтобы с медового месяца звонить? - забурчала я, рассматривая свои руки.

- А, даже так, - Зайцева уперлась локтями в коленки и затянулась еще раз, - Ну, понятно тогда. Не, женатик нам не нужен! Хотя, знаешь...

И ее взгляд устремился вдаль, поддернувшись философской дымкой.

- У таких мужиков жены отдельно, любимые отдельно, а кровать еще где-нибудь...Кому я рассказываю вообще! Ты уж должна быть в курсе! - Ира опять засмеялась, заразительно и немного пьяно.

- Да уж, в курсе, - фыркнула я, начиная тоже улыбаться при мысли о своих родственниках и их запутанных похождениях, витиевато накладывающихся на попытки жить традиционно, - И, Ир, ты прекрасно знаешь, что я так не хочу...

- Знаю, Мадь! - Ира уверенным нажимом затушила сигарету в пепельнице и снова схватила меня за локоть, поднимая с диванчика, - Ну и не надо нам тогда таких...Жениться едет и целуется он тут, видите ли! На хрен его! Все пошли в дом - мерзну! Расскажи, как дорога?

- О-о-о, это отдельный разговор, - закатила глаза я, вспоминая весь пережитый мной на перевале ужас, - Представь...

***
В доме было уютно, жарко и шумно. На первом этаже собралось человек пятнадцать – не меньше. Наши девчонки на склоне сегодня зацепили каких-то немцев-лыжников, и те громко орали что-то на ломаном английском, стараясь децибелами преодолеть языковой барьер. Ренат устроился в самом углу просторной гостиной, у камина, и бренчал что-то сам себе на гитаре.

Виктор Павлович и Юленька, приличная до зубового скрежета, милая до тошноты, как по мне, платиновая блондинка восемнадцати лет, что-то там творили на кухонном островке. Юрка изображал из себя добродушного бармена для гостей- немцев и девчонок, одновременно уговаривая всех во что-нибудь поиграть, а не просто напиваться.

Меня все встретили бодрыми криками, кое-кто кинулся обниматься, но быстро вернулся на свое место обратно. В общем, сильного фурора я не произвела. Всем итак было весело.

Юра уже успел отнести мою сумку в самую дальнюю маленькую спальню на одного человека. Крохотная комнатка со скошенной крышей и большим круглым окном- иллюминатором, отчего пространство еще сильнее напоминало аквариум, а я себе в нем- маленькую рыбку. Полутороспальная жесткая кровать, вместо нормального шкафа, который просто не влез – комод, откидной стол, табуреточка с расшитым сидением- подушкой…