Довести преподшу. ( Не) влюбляться

Глава 1

«Вот это у вас буфера, Ксения Душниловна»

Перечитываю сообщение уже раз десятый и мечтаю, чтобы текст на экране растворился. Чтобы происходящее было всего лишь глупым, несбыточным сном.

Не успеваю прийти в себя, как в чате появляется новое сообщение:

«Всегда знал, что вы меня хотите. Вам дикпик скинуть или вживую посмотрите?»

Так и слышу его наглый, насмешливый голос. Чертов мажор…

Прикусив губу, быстро и нервно печатаю ответ, не сразу попадая пальцами по нужным буквам:

«Алексей, это ошибка! Удали, пожалуйста, фото!»

Сердце взволнованно бьется в груди, руки подрагивают. Что же я наделала? Как могла перепутать контакт своего молодого человека и студента?

Берснев меня с ума сведет. Точно сведет. Он достает меня с самого первого дня в универе! От его шуточек и подколов у меня скоро глаз начнет дергаться! И конечно же этот гаденыш не упустит возможности поиздеваться надо мной и в этот раз! Ему плевать, что я преподаватель. Ему на все плевать. Делает, что хочет и ни у кого не спрашивает разрешения.

Новое сообщение в чате заставляет меня снова напрячься:

«Прикалываетесь? Ни за что. Приготовьтесь икать.»

Ну, засранец! Во мне смешивается злость, волнение и стыд. И что теперь делать? Как мне быть? Ведь это фото предназначалось совсем не для него!

«Такие охрененные сиськи обязательно нужно скинуть всем пацанам из группы. Не могу наслаждаться в одиночку, я же не эгоист.»

А вот это сообщение меня просто добивает. Мои щеки вспыхивают, сердце бьется еще сильнее и тревожнее. Меня с позором уволят… но умолять этого наглеца я не стану!

«Молчите? Я ведь могу этого не делать»

Прочитав текст, я быстро набираю:

«Чего ты хочешь?»

Ответ приходит незамедлительно:

«Вас.»

У меня появляется ярое желание швырнуть телефон в стену, будто это он виноват во всем. Я злюсь и на себя, и на Берснева и на ситуацию в целом.

«Алексей, не делай этого.» – Печатаю без особой надежды.

Знаю ведь, он не успокоится. Прекрасно помнит, как была принципиальна и строга с ним.

«Тогда часа через два подъезжайте по адресу, который скину. Поболтаем и решим, что вам придется сделать, чтобы ваши буфера радовали только меня.»

Я откладываю телефон и закрываю покрасневшее лицо ладонями. Как же я могла так влипнуть?


***

За пару недель до этого…

Вот и закончилось время тяжелой учебы в универе. Теперь пришла моя очередь быть не студенткой, а преподавателем.

В престижный универ меня взяли с неохотой, несмотря на рекомендации и красный диплом. Я знаю, что дело в том, что у меня пока мало опыта, но постараюсь показать, чего стою. Мои мама и бабушка были преподавателями, а я, первая из нашей семьи, перебралась в большой город, чтобы продолжить трудовую династию. Чтобы мной гордились.

Поэтому хочу, чтобы мой первый рабочий день прошел идеально. Темно-каштановые волосы убраны в гладкий пучок, белоснежная блузка отглажена и хрустит от чистоты, юбка черная, не слишком облегающая. А на лице – минимум макияжа. Мама всегда говорила, что первое впечатление – самое важное. Поэтому я немного волнуюсь. Но обещаю себе, что обязательно справлюсь. Практика у меня уже была и я прошла ее блестяще.

Поцеловав в щеку Алекса – своего молодого человека, мирно спящего этим ранним утром, я выхожу из нашей съемной однушки и, подбадривая себя, направляюсь на работу.

К универу подхожу спустя двадцать минут. Среди галдящих толп студентов я теряюсь, потому что на вид кажусь их сверстницей. Оно и понятно, сама совсем недавно отучилась. Но уверена, я смогу заработать авторитет, хотя в моем случае это будет сложновато.

Подходя к ступеням величественного здания, прохожусь взглядом по ярко-оранжевой BMW на парковке и хмыкаю. Да, тут явно учатся богатые мальчики и девочки. И с ними мне, похоже, будет труднее всего. Но я надеюсь на лучшее.

В универ захожу окрыленной. У меня есть время, чтобы заглянуть на кафедру, познакомиться получше с коллегами и проверить материал перед парой, которую буду вести. И когда уже подхожу к широкой лестнице, сталкиваюсь с компашкой парней. На вид старшекурсники.

Один из них – высокий и коротко стриженный, спрыгивает со ступеньки и оказывается прямо напротив меня. Я замираю от удивления. Смотрю в его чуть раскосые, светло-карие глаза и несколько секунд не дышу.

– Опа, кто у нас тут? Новенькая что ли? – ухмыляясь, он окидывает меня заинтересованным взглядом с головы до ног, причем ногам уделяет неприлично много внимания. – Герл, мой тебе совет: перестань носить бабушкины шмотки. Иначе так и останешься девственницей.

Его дружки весело гогочут. Я краснею, как рак. Но не от смущения, а от злости.

– Тебя не должна волновать моя одежда, – наконец нахожусь я. – И мой тебе совет: Веди себя повежливее с преподавателем.

– Чего? – смеется этот идиот. – Ты? Препод?

Я должна с самого начала поставить его на место. Иначе потом будет поздно.

– Фамилию назови, – хмуро требую я.

– Мою фамилию здесь знают все, – подмигивает парень. – Захочешь – узнаешь.

И с этими словами он невозмутимо проходит мимо меня. Его друзья, провожая меня смеющимися взглядами, идут следом. А я ошарашенно хлопаю ресницами и, обернувшись, пронзаю гневным взглядом спину студента, который явно считает себя здесь самым крутым.

Обо мне, конечно, он и думать забыл. Явно не поверил, что я преподаватель. Шагает себе к дверям вальяжной походкой, не забывая сверкать веселой улыбкой направо и налево.

Типичный золотой мальчик из богатой семьи, который по жизни ни о чем не думает, кроме тусовок и дорогих тачек. Что с него взять? Вздохнув, я разворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице.

Успокойся, Ксюша. Не все происходит так, как ты задумала. Выброси этого кретина из головы и сосредоточься на более важных вещах.

Спустя несколько минут мне удается забыть о неприятном инциденте. Я настраиваю себя на нужный лад, знакомлюсь на кафедре с преподавателями, некоторые из которых оказываются вполне милыми и даже подбадривают меня перед моей первой парой.

Время пролетает быстро и вот я уже вхожу в аудиторию, по которой бегают солнечные зайчики. На меня устремлены любопытные взгляды студентов, но я не обращаю на это внимания – позволяю им рассмотреть себя и дать привыкнуть. Новые люди всегда привлекают много внимания.

Остановившись возле здоровенной, матово-зеленой доски, я окидываю уверенным взглядом аудиторию и… на мгновение теряюсь, с трудом удерживая маску невозмутимости на лице.

Потому что вижу его. Того самого наглеца, который посоветовал мне переодеться. Развалившись за самой последней партой, он не сводит с меня своего нахального взгляда. Будто не на паре сидит, а на представлении каком-то, которое предназначено только для него. Однако, легкое удивление на его лице я все же замечаю.

– Здравствуйте! – больше не обращая внимания на мажора, ровным голосом говорю я. – Меня зовут Чистова Ксения Владимировна. Буду преподавать у вас дисциплину «Русский язык и деловая документация».

– А где Ольга Олеговна? – спрашивает блондинка с первой парты. – Ее больше не будет?

– Ольга Олеговна поднимает демографию в стране, – весело выкрикивает кто–то. – У нее сейчас миссия поважнее, чем лекции.

– Ольгу Олеговну буду заменять я, – сдержанно отвечаю я и прохожу к столу. – Кто староста? Мне нужен список отсутствующих.

– Не забудьте добавить в этот список меня, – тот самый наглец поднимается со стула и накидывает лямку рюкзака на плечо, – фамилию уже узнали?

– Сядь на место, – одарив его строгим взглядом, велю я.

С каких пор студенты так себя ведут? Как он смеет вот так открыто уходить с моей пары? Меня не на шутку злит его поведение.

– Не хочу, – лениво вздыхает парень. – Чую, здесь будет скучновато торчать. Лучше покурить сгоняю.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь собраться. Если не поставлю на место этого хама, другие последуют его примеру. Я просто обязана одернуть его.

– В университет приходят учиться, а не курить, – говорю я. – Я тебя никуда не отпускала.

– Тогда я закурю здесь, – пожимает плечами парень и я снова вижу, как на его губах появляется та самая нахальная улыбка.

– Ты этого не сделаешь, – я не верю ему.

Скрестив руки на груди, жду, когда он сдастся. Вместе со мной за мажором наблюдают его одногруппники. Кто-то смеется, кто-то перешептывается. А он так и светится от всеобщего внимания.

– Вы продолжайте, Ксения Владимировна, – парень невозмутимо достает пачку из рюкзака и, не сводя с меня смеющегося взгляда, зубами вытягивает из нее сигарету. Придерживая ее губами, он хмурит брови и кивает мне: – На чем вы там остановились?

– Выйди вон, – когда вижу, что он щелкает зажигалкой, цежу я.

Кажется, я сейчас просто взорвусь от гнева. Я еле-еле сохраняю спокойствие.

– Так бы сразу, – хмыкает он. И, убрав сигарету за ухо, неторопливо проходит мимо меня. – Ты мне не указ, герл, – шепчет, обдав ароматом чего-то свежего и морского. – И лучше бы тебе смириться, как Ольге Олеговне.

Я хватаю его за локоть, не позволяя уйти. И парень, вскинув темную бровь, оборачивается. Раскосые глаза смотрят на меня с легким удивлением. Он будто не верит, что я действительно позволила себе остановить его.

– Я не смирюсь, – твердо обещаю ему. – Продолжишь в том же духе – тебе будет не сладко.

– Удачи, – направив на меня два пальца, сложенных вместе, он делает вид, что стреляет и, усмехнувшись, уходит.

А в который раз за день поражаюсь такому поведению студента. Совсем не ожидала, что первый день работы принесет мне такие эмоции.

Но, как оказалось, это только начало…

Глава 2

Ну, ничего. Я научу его хорошим манерам. Еще побегает за мной, когда нужен будет допуск к зачету. Ведь взяток я не беру.

– Если кто-то еще желает продемонстрировать свое хамство – прошу за дверь, – невозмутимо говорю я.

Все остальные студенты молчат. И я, кивнув, сажусь за стол. Отлично, значит больше ни с кем таких проблем не будет.

– Список отсутствующих, пожалуйста, – говорю, ища глазами старосту. – И так много времени потратили. Побыстрее.

Невысокая, полноватая девушка с темными волосами шагает ко мне и кладет лист с фамилиями отсутствующих на стол.

– Где фамилия студента с последней парты? – спрашиваю ее.

– Вот, – она указывает пальцем на фамилию «Берснев». И, подумав, шепчет: – Ксения Владимировна, вы зря тратите на него нервы. Его отец один из спонсоров универа.

Понятно, так и думала. Поэтому за учебу и не держится. Но зря.

– Спасибо, – улыбаюсь уголками губ и отпускаю ее.

Затем, снова поднявшись со стула, поправляю воротник рубашки и диктую студентам тему лекции. Конечно, вместо того, чтобы полностью посвятить себя материалу, я размышляю о поведении Берснева. Пока я не знаю, как вести себя в такой ситуации, но успокаиваю себя тем, что укрощение этого мажора послужит мне отличным опытом. А как укротить его я обязательно придумаю.

Остаток пары проходит спокойно. Оказывается, в этой группе еще есть студенты, которые действительно хотят учиться – они отвечают на вопросы и задают свои. Я вижу их участие и это поднимает мне настроение.

На кафедре, в перерывах между парами, я общаюсь с другими преподавателями. Заодно узнаю немного больше о студенте, который слишком хорошо успел мне запомниться.

– Ты про Лешу Берснева? – приподнимает брови Наталия Александровна – преподаватель по экономике. – Он неплохой парень, хоть и заносчивый. С ним надо подружиться.

Что? Неплохой? Мы точно говорим про одного человека?

– Он ушел с моей пары, – задумчиво сообщаю я.

– Говорю же, заносчивый, – невозмутимо отвечает коллега. – Учеба его интересует меньше всего. Лучше не обращать внимания.

– Как это? – изумляюсь я. – Разве такое поведение позволительно?

– Ксюш, я тебе так скажу, – вздыхает она. – Не ищи себе проблем, просто делай свою работу. Иногда нужно закрывать на что-то глаза. Ты еще слишком молода, хочешь справедливости в этой жизни. С возрастом будешь спокойнее.

Я ничего ей не отвечаю. Пытаюсь переварить только что сказанное. Наверное, в этом университете преподаватели действительно закрывают глаза на поведение мажоров. Но разве это правильно? Разве мы должны позволять вытирать об себя ноги?

Чуть позже я провожу еще одну пару у другой группы. И там среди студентов не находится таких наглецов, как Берснев. Честно говоря, лучше бы он прогуливал не только мой предмет, но и учебу в целом – таким образом я вполне смогу чувствовать себя спокойно на работе. Но, как назло, его мажористое величество попадается мне снова. На этот раз в коридоре, когда я решаю купить кофе в автомате.

Берснев замечает меня почти сразу. Как и я его. Смотрит открыто, в его глазах так и читается «и что ты мне сделаешь?». Я не отвожу взгляда, даю понять, что не стану отступать. Однако, он тоже не сдается. И когда мы подходим совсем близко друг к другу, ослепительно улыбается:

– Как день проходит, Ксения Владимировна? – остановившись напротив меня, спрашивает он.

– Проходил бы лучше, если бы ты извинился, – говорю ему я. Приходится задирать голову, чтобы сохранять зрительный контакт.

Вскинув брови, Берснев усмехается.

– Чего? Это за что?

– За свою наглость, – невозмутимо отвечаю я.

– А что вас так задело-то? – покачиваясь с пятки на носок, беспечно спрашивает он. – Радовались бы, что спутал вас с первокурсницей. Но вкус у вас реально не очень. Вам бы шмоток нормальных прикупить и возможно из вас бы получилась секси преподша.

Я плотно сжимаю губы. Рука так и чешется, чтобы отвесить ему пощечину. Кажется, меня никто и никогда еще так не раздражал, как этот нахал.

– Послушай, Алексей, – начинаю было я.

– Вау, все-таки узнали мое имя, – хмыкает он. И приподнимает подбородок. – Ну? Продолжайте.

Ведет себя так, будто дает мне разрешение говорить. И это еще больше меня бесит!

– Я забуду, как ты себя сегодня вел, – терпеливо говорю я. – И ты будешь более уважительным ко мне и моей дисциплине. Иначе…

– Иначе? – усмехается Берснев.

– Иначе будут сложности в учебе, – прямо заявляю я. – Не будешь допущен к зачету из-за прогулов, например.

– В этом случае вы, Ксения Владимировна, – умело копируя мой тон, отвечает он, – не будете допущены к своей работе.

Я недоуменно смотрю на него.

– Что это значит?

– Не доставайте меня, присмыкаться все равно перед вами не стану, – предупреждает он. – Зато могу устроить вам веселые деньки.

– Это мы еще посмотрим, – сощуриваю глаза я.

Берснев весело смеется.

– Такая вы вся из себя важная, – качает головой он. – А могли бы здесь работать с кайфом.

– Я не позволю тебе так безответственно относиться к моей дисциплине, – качаю головой я. – Можешь больше не появляться на моих парах. И чтобы получить зачёт, тебе придется очень постараться.

– А я буду появляться, – нагло улыбается Берснев. – Только для того, чтобы видеть, как краснеет ваше лицо, когда будете на меня агриться.

Я приоткрываю рот от возмущения. Но этот идиот, все еще улыбаясь, касается указательным пальцем моего подбородка и заботливо его мне закрывает. А потом, шутливо поклонившись, идет дальше.

Он меня снова сделал. Снова выставил дурой. Я рассерженно смотрю ему вслед, ощущая, как пылают щеки. Дыхание учащается, я здорово нервничаю и моя уверенность в том, что я смогу как-то контролировать поведение Берснева угасает.

Оставшиеся пары я веду без прежнего энтузиазма. И домой иду озадаченной. Хорошо, что у меня есть человек, который может поддержать меня и понять. Мой Алекс. Вспоминая о нем, я чувствую, как разливается тепло на душе.

Но дома, вместо любимого человека, меня ждёт пустота. И когда я звоню Алексу, слышу лишь гудки.

– Отлично, – вздыхаю, устало опустившись на пуфик.

Наверняка, Алекса опять задержали на работе. В последнее время мы видимся все реже, у него слишком плотный график. И мне ничего не остается, кроме как смириться с этим.

Положив сумку на тумбочку, я бреду в душ, затем разогреваю ужин и звоню маме. Она очень просила рассказать ей, как прошел мой первый рабочий день. И я рассказываю, конечно же опуская неприятные подробности.

– Ксюш, ты такая у нас умница, – слышу радость в голосе мамы. – Так держать! Все соседки от зависти помирают с тех пор, как ты уехала с нашего городка.

– Спасибо, – слабо улыбаюсь я, ковыряя вилкой макароны.

– От папы тебе тоже привет, – говорит мама. – Очень тебя любим! Ты – гордость нашей семьи. Продолжай в том же духе, девочка.

Пообещав ей, что так и будет, я прощаюсь и скидываю вызов. Все мое детство мне твердили, что в будущем я обязательно стану преподавателем. И вот, стала. Оправдала ожидания родителей, продолжила трудовую династию. Скольких трудов и нервов мне это стоило – не счесть.

И что теперь? Из-за какого-то студента, который возомнил себя королем универа, я должна отступить и забыть о своих принципах? Да никогда! Я буду и дальше бороться. И на этого Берснева обязательно найду управу.

Глава 3

Сегодня просыпаюсь с новыми силами и решительным настроем. Рядом мирно спит Алекс, которого я вчера так и не дождалась. Ласково коснувшись плеча любимого ладонью, улыбаюсь, любуясь им. Но он лишь сонно хмурится и вздыхает.

– Ксюш, разбудила, – бурчит, натягивая на себя одеяло.

Вчера Алекс пришел поздно. Я так и не дождалась его.

– Извини, – шепчу, поднимаясь с кровати. – Просто скучаю по тебе. Во сколько ты вчера пришел?

– Не помню, – нехотя открывая глаза, отвечает он.

– Я думала, мы отметим мой первый рабочий день, – стараясь скрыть обиду в голосе, говорю я.

– Не начинай, а, – Алекс снова закрывает глаза и устраивается поудобнее. – Вышла на работу и вышла. Чего там отмечать?

Я скольжу по нему поникшим взглядом. В последнее время между нами сплошной холод. Живем, как соседи. И, кажется, это напрягает только меня. Но я стараюсь понять Алекса, найти в себе силы не злиться и не обижаться. Знаю, в нем говорит усталость.

Поэтому, коснувшись ладонью его темных кудряшек, поднимаюсь с кровати и тихонько выхожу из комнаты. Уверена, со временем все наладится. За пять лет отношений у нас уже были кризисы и этот кризис мы тоже обязательно переживем.

Нас многое связывает, когда–то мы вместе перебрались в этот город. Вместе поступали, вместе искали жилье. Сейчас, когда годы учебы позади, нам со временем станет легче. Я верю в это.

Приняв душ, я умываюсь и расчесываю длинные волосы. Подкрасив серо–голубые глаза тушью, я смотрю на себя в зеркало. Высокие скулы, темные брови вразлет, небольшие губы и узковатый подбородок. Наверное, со стороны я выгляжу слишком серьезно. Но возможно это даже хорошо для моей профессии.

Собрав волосы в хвост, я надеваю блузку, юбку и пиджак, затем торопливо завтракаю и вскоре выхожу из квартиры.

Первая пара, как назло, у самой сложной группы. А сложная она только из–за одного человека. Из–за Берснева. И когда я захожу в аудиторию, естественно, сразу вижу его.

Он сидит прямо на парте и, качая ногами в воздухе, активно жестикулирует, что–то рассказывая компании студентам. Парни активно поддерживают разговор, девушки улыбаются.

Наверное, такие парни, как он, нравятся девчонкам. Сложно отрицать, что Берснев хорош собой: высокий, подтянутый. Короткая стрижка подчеркивает скуластое лицо с резкими чертами, глаза раскосые, живые, смотрят дерзко и немного насмешливо.

Он почти сразу чувствует мой взгляд. Поэтому, когда оборачивается, сразу находит меня глазами. И в этот момент веселая улыбка на его лице превращается в ухмылку. Я тот час понимаю, что становлюсь его целью. Целью для отработки своего остроумия.

– А вот и Ксения Занудовна пожаловала, – громкий голос разносится по аудитории, привлекая всеобщее внимание. – У какой бабки на этот раз отобрали юбку?

– Видимо у той, которая привила тебе ужасные манеры, – отбиваю я, подходя к своему столу.

По аудитории проносится веселое «уууу». Берснев смеется, хлопая в ладоши.

– Вау, значит все–таки у вас есть коготки, – хмыкает он, внимательно наблюдая за мной.

– Не все же тебе выпускать свои, – пожимаю плечами я. И, окинув его невозмутимым взглядом, добавляю: – с парты слезь. Звонок был минуту назад.

– А если не слезу? – с любопытством интересуется он. Усмешка так и играет на его лице. И мне очень уж хочется ее стереть.

– Хочешь сорвать пару? – уточняю я, скрещивая руки на груди.

Мы оба оказываемся в центре внимания. Только сейчас я замечаю, что все студенты молчат, глядя то на меня, то на него.

– Почему нет? – разводит руками Берснев. – Вы душная и пара у вас будет такая же.

– А ты проверь, – я позволяю себе язвительную улыбку.

Злость удается контролировать с огромным трудом. Так бы и запустила в него каким–нибудь учебником, да потяжелее.

– Ну ок, – Берснев шумно хлопает ладонями по своим ногам и спрыгивает с парты. – Удивите меня, Ксения Занудовна.

Ну и придурок! Какой кошмар.

Я не обещаю внимание на его дурацкие прозвища. Лишь хмуро наблюдаю, как он расслабленно плюхается на стул. Ему еще ноги на парту закинуть не хватает – тогда бы точно был полный набор.

– Сегодня пройдемся по материалу, потом займемся новой лекцией, – сообщаю студентам, садясь за стол. – Настя, список отсутствующих дай пожалуйста.

Староста кладет на мой стол лист с фамилиями и я, кивнув ей, открываю методичку. Начало пары идет вполне спокойно, меня никто не перебивает. Студенты отвечают по теме и в дальнейшем записывают новый материал. Я даже радуюсь, что пара проходит спокойно. Похоже, Берсневу действительно интересна моя дисциплина.

И когда я уже собираюсь хвалить себя за то, что все–таки смогла заинтересовать этого мажора, замечаю в его ушах черные наушники. Подперев подбородок кулаком, он смотрит перед собой. Но когда замечает мой гневный взгляд, нахально подмигивает.

– Наушники убери, – велю ему я.

Берснев хмурит брови и разводит руками, изображая глухонемого. Не собираясь перед ним унижаться, я киваю на дверь и он, усмехнувшись, отрицательно качает головой. А я снова чувствую прикованное внимание остальных студентов. Они будто ждали этого представления и теперь с интересом наблюдают за происходящим.

– Выйди, если тебе не интересно, – терпеливо говорю я, не сводя с Берснева своего взгляда.

– Ксюш, ну чего докопались? – он все–таки вынимает один наушник из уха. – Эминем только начал второй куплет.

– Вон, – сквозь зубы повторяю я.

– Я вам собака что ли? – Берснев поддается вперед, положив оба локтя на парту. – Не забывайтесь, Ксения Надоедовна. Нормально же общались.

– Ты не понял меня? – сдвигаю брови на переносице. – Не отнимай время у остальных студентов.

– Ребят, я кому–то мешаю? – он окидывает взглядом аудиторию и расслабленно улыбается. Но в карих глазах разгорается недобрый огонь.

– Ты вынуждаешь меня пожаловаться, – предупреждаю его я. – Последнее предупреждение.

Глава 4

Берснев

После пар выхожу из универа. Смеясь над какой–то шуткой типа с группы, машу рукой на прощание своей компашке и запрыгиваю в тачку.

Настроение – огонь. Особенно, когда вспоминаю разозленное лицо преподши. Да, Ксения Душниловна здорово умеет поднять настрой. Сколько лет этой соске? На сколько она старше меня? Года на два–три? А строит из себя великую преподшу и думает, что сможет мне что–то сделать?

Наивная.

Усмехнувшись собственным мыслям, нажимаю на педаль газа и резко поворачиваю руль, выезжая с парковки. Перед глазами так и рисуется лицо этой дьяволицы в юбке: брови нахмурены, глаза сощурены, губехи рассерженно поджаты.

Она классно злится. Ей бы волосы распустить, на блузке расстегнуть парочку пуговиц и сошла бы на типичную училку, фото которых печатали в горячих журналах, которые я в детстве таскал у своего дяди.

Даже интересно, что она вообще может сделать? Походу, еще не поняла, что меня задевать бесполезно. Жизнь без напряга – вот мое правило. И чем быстрее эта новенькая преподша поймёт, что от меня пора отвалить, тем лучше для нее.

Подъехав к кальянной, в которой частенько собираюсь с друзьями, выхожу из тачки. Плотоядно улыбнувшись парочке знакомых девчонок, хлопаю одну из них по заднице и когда та шутливо грозит мне пальцем, смеюсь.

Она или ее подружка? Интересный выбор. Но я сделаю его позже.

За одним из столов меня уже ждёт мой бро, с которым мы крепко закорефанились еще на первом курсе. Он замечает меня почти сразу и, улыбнувшись, машет рукой. Плюхнувшись на один из небольших диванов, я пожимаю ему руку.

– Как оно, Захарчик*? – тянусь к кальяну и, хорошенько затянувшись, выпускаю изо рта кольца дыма.

– Отлично, – друг расслабленно откидывается на спинку дивана и убирает темные волосы со лба. – Вечером все в силе?

Мы сегодня собираемся на очередной тусняк. Какая уж тут учеба?

– Чел, если я слышу слово «туса», значит я иду, – смеюсь я. И вскидываю брови: – Ты сам–то идешь?

– Да, но не как в прошлый раз, – усмехается Захар. – Надо с парой преподов завтра договориться.

– Насчет? – я делаю еще одну тяжку, нахмурив брови.

– Чтобы все было норм с посещаемостью, – отзывается он.

– Забей, – отмахиваюсь я. – Дай бабок и все.

– Это скучно. Я договорюсь без них, – пожимает плечами Соколовский и на его щеках появляются ямочки от веселой улыбки.

Даю пятеру, что именно от этих ямочек все девки в округе превращаются в водопады. Мы с ним могли бы потягаться за женское внимание, но у Захара другие методы. И я с друзьями не соревнуюсь.

– Да, ты обаятельный сучонок, – хлопаю его по плечу, – но с моей новой преподшей по русскому это бы не прокатило.

– Со всеми прокатывает, надо просто уметь разговаривать с женским полом, – пожимает плечами друг.

– Бля, там такая стерва, что в камень превратит одним взглядом, – отмахиваюсь я. – Медуза Горгона отдыхает. О, – щелкаю пальцами. – Ксения Горгоновна. Надо запомнить.

– А чего она? – слегка хмурит брови Захар.

– Бесит, – туманно отвечаю я. – Лезет со своим русским по самые гланды. Я в универе четыре года болты пинал, а она с чего–то решила, что с ее приходом я вдруг начну учиться.

– Новенькая преподша? – уточняет друг.

– Ага, – ухмыляюсь я. – Прикинь, обещала на меня нажаловаться. Если бы в сон не клонило, я бы со смеху помер прямо на паре.

– А ты, я смотрю, решил огрызнуться, – понимающе усмехается Захар.

Уже выучил меня. Знает, что ко мне лучше не лезть.

– Пусть поутихнет, – киваю я. – Отвалит – тогда будет спокойно работать. Ну а пока что, – улыбаюсь краем губ, – пусть напряжет свои булки. Задница у нее ничего, кстати.

Друг, выгнув брови, смеется.

– А ты ее со всех сторон уже заценил, да?

– Конечно, – хмыкаю я. – Не на доску же мне всю пару смотреть. Надо бы попросить ее читать лекции спиной к аудитории, тогда я может и стану примерным студентом.

Захар, запрокинув голову, снова смеется. И я вместе с ним. И сквозь смех я не сразу слышу, как звонит мой телефон. Увидев на экране «отец моего брата», я хмурюсь. Чего это батя соизволил звонить? Он обычно супер занятой.

– Да? – сделав знак другу, чтобы был тише, отвечаю на звонок.

– Ты где? – тон отца не сулит ничего хорошего.

– А что? – удивляюсь я.

– Я спрашиваю: где ты, – говорит он. И я не на шутку напрягаюсь.

– В кальянке с Захаром сижу, – осторожно отвечаю.

– Домой приезжай, – велит отец.

– Чего случилось–то, бать? – не понимаю я.

– Я жду, – служит мне ответом и вызов прерывается.

Откладываю телефон и хмурюсь.

– Ты чего? – ловлю удивленный взгляд друга.

– Да чего–то батек не в духе, – чешу подбородок указательным пальцем. – Подъехать сказал.

– Ну давай, едь, – пожимает плечами Соколовский. – С Дмитрием Ивановичем шутки плохи.

– Да он вообще шуток не понимает, – размышляя, что произошло, отзываюсь я. – Ну ок, сгоняю. Увидимся вечером тогда.

– Давай, удачи, – кивает Захар.

Попрощавшись с ним, я выхожу из кальянной и сажусь в тачку. По дороге домой размышляю, что я такого мог натворить. Бухим он меня уже давно не ловил, из ментовки забирал в последний раз года два назад, новой домработницы я даже не касался – он специально сейчас выбрал свою ровесницу, чтобы не пришлось потом увольнять.

Тогда в чем дело? Реально не догоняю.

Домой захожу озадаченным. Скинув кросы, поднимаюсь на второй этаж и стучу в дверь кабинета. Услышав короткое «да», захожу и встречаюсь взглядом с суровыми, темно–синими глазами отца. Он сидит за столом, на котором куча бумаг и ноут.

– Ты совсем охренел? – хмуро спрашивает батя.

– Да чего я сделал? – не понимаю я.

– На тебя в универе жалуются, – каждое его слово летит в меня пулей.

– Чего? Кто? – удивлённо усмехаюсь я. – За четыре года никто еще не жаловался.

– Потому что знают, чей ты сын, – отец с грохотом кладет ручку на стол и поднимается со стула. – Только один преподаватель сказала все так, как есть. Я конечно знал, что ты куролесишь, но не до такой степени.

Глава 5

Ксюша

Каких трудов мне стоило получить номер Дмитрия Ивановича! И я смогла. Знала ведь, что в деканате лишь разведут руками на мои жалобы. Поэтому единственным шансом было позвонить отцу Берснева и поговорить с ним. Я рисковала, ведь отец мог оказаться таким же, как и сынок. Но, как оказалось, рисковала не зря.

– Похоже, новая работа тебе нравится, – сегодня Алекс встал раньше, чем обычно – его перевели в другой филиал компании и теперь ему приходится добираться до работы дольше.

– Нравится, – глотнув чая, киваю я. Особенно, теперь.

Алексу о самоуверенном студенте я так и не рассказала – не хотела нагружать его своими проблемами. Да и сейчас смысла в этом не вижу – ведь я уже все решила.

– Рад за тебя, – зачерпывая ложкой молоко с хлопьями, Алекс улыбается уголком губ.

– Может быть, мы сходим куда–нибудь на выходных? – интересуюсь я. – Развеемся.

– Посмотрим, – отзывается он.

Я поджимаю губы, но ничего не говорю. Просто споласкиваю чашку после чая, целую любимого и, попрощавшись с ним, ухожу. Не хочу выяснять отношения с утра пораньше. Думаю, поговорить нам все–таки стоит. Но в другое время.

В универе, как и всегда, стоит шум и гам. Я все больше привыкаю к своей новой работе. Цокая каблучками матово–черных туфель, шагаю по коридору, кивая в знак приветствия студентам, которые уже успели меня запомнить.

А потом вдруг кто–то цепко хватает меня за локоть и дёргает в сторону. Я моргнуть не успеваю, как оказываюсь прижатой к стене. Передо мной оказывается хмурое лицо Берснева. Нехорошо сощуренные, карие глаза так и сверкают от злости.

– Доброе утро, Ксения Владимировна, – на лице мажора появляется ухмылка, – или оно сегодня доброе только у вас?

– Ты что творишь? – поймав губами глоток воздуха, я широко распахиваю глаза. – Что себе позволяешь?

– Ну вы же позволили себе настучать на меня отцу, – отвечает он. – А я позволяю себе прояснить ситуацию.

– Нормальные люди ситуацию проясняют не таким образом, – возмущено говорю я. – А ну отпусти меня.

Но вместо того, чтобы меня отпустить, Берснев напирает и оказывается ко мне еще ближе. Так, что я могу разглядеть темно–коричневые ободки на радужках его глаз. Я даже замираю от своей растерянности и его напора. Сердце стучит, как обезумевшее. Волнуется вместе со мной.

– Устроила мне траблы с отцом и теперь радуешься? – вкрадчиво интересуется Берснев. – Думаешь, добилась своего?

– Добилась, – вложив как можно больше уверенности в голос, отвечаю я. – И ты теперь будешь себя вести нормально. Как и все студенты.

– Но я не все, – заявляет он. – И пока ты не приперлась в универ, у меня все было охренительно.

– Я прихожу сюда работать, а ты – учиться, – отвечаю я. – По–другому не будет.

– Будет, – обещает мне Берснев. – Рано или поздно ты пожалеешь о том, что сделала, герл. А пока, – он ослепительно улыбается и я невольно опускаю взгляд на его губы, – так и быть, буду потише. Но ненадолго.

– У меня остался номер твоего отца, – снова смотрю в глаза мажора и наконец–то отталкиваю его от себя, – еще одна такая выходка – и я позвоню ему снова.

Берснев отходит от меня. И, смерив меня мрачным взглядом, едва заметно улыбается краем губ.

– Я тебе это припомню, Ксения Владимировна, – обещает он. – Как только предоставится момент.

– Иди в аудиторию, Алексей, – приподняв подбородок, велю я. – И больше не смей обращаться ко мне на «ты».

– Да, ваше превосходительство, – глумливо отзывается он. – Слушаюсь и повинуюсь.

Развернувшись, Берснев заходит первым в аудиторию. А я, сделав глубокий вздох, захожу следом за ним.

На этот раз пара действительно проходит спокойно. Особенно, если не считать уничтожающего взгляда Берснева. Но плевать я хотела на его взгляды. Главное, вести пару не мешает и больше не доставляет проблем.

Весь остаток дня я чувствую заветное спокойствие. Без задней мысли пью кофе с коллегами, слушаю их советы и в целом пребываю в хорошем настроении. Разговор с Берсневым из памяти постепенно исчезает, несмотря на то, что в тот момент я действительно растерялась. Этот парень умеет делать так, чтобы к нему прислушивались. Но я не из робких.

У меня остается последняя пара на сегодня. Но уже перед тем, как войти в нужную аудиторию, я вспоминаю, что оставила папку на кафедре. Приходится вернуться. Раздраженно вздохнув, разворачиваюсь и торопливо иду по опустевшему коридору. Но услышав девичий, кокетливый смех, замедляю шаг.

Может, послышалось? Но когда смех повторяется снова, я понимаю, что он доносится из аудитории. Приоткрыв дверь, замираю, увидев какую–то девушку с длинными, светло–пепельными волосами и… Берснева – он что–то шепчет ей на ухо, устроившись между ее ног. И при этом не забывает задирать ее короткую, плиссированную юбку все выше.

Ну почему именно я? Почему именно я попадаю в такие ситуации, а?

– Ксения Горгоновна? – я краснею, когда Берснев замечает меня. И при этом стыдно почему–то мне, а не ему.

– Перестань коверкать мое отчество, – нахожусь я. – И вытащи руку у нее из под юбки.

– Я всего лишь поправлял ее, – отзывается он. И с улыбочкой обращается к своей подружке: – нехорошо, Катя, в универ такие юбки короткие носить.

Девушка смеряет меня пренебрежительным взглядом и, спрыгнув с парты, поворачивается к Берсневу.

– Ты говорил, сюда никто не заглядывает, – недовольно шепчет ему и, плавно взмахнув волосами, стремительно уходит.

Я провожаю ее опешившим взглядом и снова смотрю на мажора.

– Ты в курсе, что это учебное заведение?

– Вы в курсе, что только что мне все обломали? – копируя мой же тон, спрашивает он. И, подобрав рюкзак с пола, расслабленно шагает ко мне. – Вы наверное рождены, чтобы портить мне жизнь.

– То же самое могу сказать о тебе, – не сводя с него напряженного взгляда, отвечаю я. – В следующий раз обжимайся с подружками за пределами университета.

Глава 6

Загруженная собственными мыслями, я возвращаюсь домой. На автомате принимаю душ, складываю сухие вещи после стирки и готовлю ужин. Поговорить с Алексом нужно как можно скорее. Сколько еще мы будем с ним жить, как соседи?

Как бы мне не хотелось этого признавать – Берснев прав. Он хотел меня уколоть, но вместе с этим открыл мне глаза. Я серьезно задумалась о том, что больше не так желанна, как раньше. Но ведь понравилась Алексу я именно такой! Со своими юбками, блузками и тараканами в голове. Видимо, чего–то не хватает…

Накрыв сковороду крышкой, я выключаю конфорку и иду в спальню. Там открываю ящик с нижним бельем и вытаскиваю оттуда все без остатка. А потом сажусь на кровать и со вздохом перебираю свои лифчики и трусы. Все однотонное, почти одинаковое. Бежевое, белое и черное. Никаких кружев и сеточек. Все просто и аккуратно.

Тяжело вздохнув, я падаю на кровать и устремляю взгляд в потолок. Да, мой молодой человек ко мне охладел. А я и не замечала, что проблема во мне. Надо что–то менять. Купить новое, красивое белье и устроить романтический ужин…

Точно!

Поднявшись с кровати, я беру телефон в руки и открываю популярный маркетплейс. И следующие полчаса листаю в каталоге варианты сексуального белья. Заказав парочку комплектов, хочу уже отложить телефон, но вверху экрана всплывает новое сообщение и я на автомате его читаю.

«Вау, Ксения Монашковна, вы умеете улыбаться?»

Я понимаю, от кого это сообщение прежде, чем вижу имя и фамилию отправителя. Берснев теперь решил достать меня и в соцсетях? Отлично.

Открыв чат, вижу его сообщение и свое же фото с прошлого Нового года. На нем я в серебристом платье с пайетками сижу на полу возле сияющей елки и держу праздничную коробку на коленях. Улыбаюсь радостно и широко, потому что это подарок от Алекса.

«Берснев, оставь меня в покое или закину в чс!» – напечатав ответ, закрываю чат.

«Да не кипяшуйте так. Вы мне просто в реках попались.» – присылает ответ.

Я закатываю глаза и убираю телефон. Продолжать с ним диалог – бессмысленная трата времени. Лучше подготовлюсь ко встрече с Алексом. Да, пусть белья у меня нет, но можно ведь придумать что–то еще. Кажется, где–то у меня были чулки…

Спустя некоторое время я придирчиво рассматриваю себя в вертикальном зеркале. Да, белье простовато – обычное, черное. Но чулки делают образ более откровенным. Я даже предвкушенно улыбаюсь, ожидая любимого с работы.

На выходных обязательно сделаю ужин при свечах, как раз к этому времени придут новые комплекты сексуального белья. Может быть, это разожжет искру между нами и чуть позже Алекс тоже захочет проявить инициативу.

В ожидании встречи с молодым человеком, я то наворачиваю круги по комнате, то смотрю какой–то глупый сериал по телку, то наблюдаю в окно за проезжающими мимо дома машинами. И когда, наконец, слышу поворот ключа в замке, торопливо поправляю распущенные волосы и иду в прихожую.

Закрыв дверь, Алекс окидывает меня недоуменным взглядом. Я чувствую легкий укол обиды, но все равно улыбаюсь и, обогнув его шею руками, целую в губы.

– Ксюш, ты чего? – он касается моей талии холодными руками, но я терплю. – Время видела?

– Я решила добавить немного огня, – заглядывая в его глаза, улыбаюсь я.

– Сейчас? – недоверчиво усмехается Алекс. – Я только пришел. И жрать хочу, как собака.

Я отшатываюсь от него, ощущая неловкость. Может, я действительно зря это сделала именно сегодня? Может нужно было все–таки подождать до выходных? Дурочка…

– Я приготовила ужин, – стараясь спрятать жгучую обиду в голосе, говорю я.

– Отлично, – слабо улыбается Алекс и, разувшись, проходит мимо меня. – А ты шмотки уже постирала? Мне на завтра надо рубашку погладить.

– Я встану пораньше… – лепечу, опуская взгляд на свои босые ступни. – встану пораньше и поглажу.

Меня охватывает усталость и разочарование. Настроение ползет вниз. То ли я совсем не умею соблазнять, то ли Алекс действительно устал… не понимаю. Мне грустно. А еще я чувствую себя полной идиоткой.

Откинув волосы на спину, бреду в спальню. Хочу, чтобы этот дурацкий день скорее закончился.

***
Берснев

Валяясь на кровати, листаю ленту новостей в соцсетях. Мимоходом смотрю попадающиеся фотки друзей и знакомых девчонок. Кому–то из них летят мои лайки, кому–то летят комменты, а кому–то сообщения…

Уж не ожидал, что мне в реках попадется чокнутая преподша. А вот это интересно. Не знаю почему, но меня так и тянет задеть ее. С тех пор, как эта мадам пришла в универ, она не дает мне покоя. Хочу, чтобы она злилась, хмурила свои темные брови и уничтожала меня взглядом. Это реально смешно.

Поэтому даже на расстоянии я напоминаю ей о себе. Не забывая при этом чекнуть как следует ее страничку. Фоток немного, даже селфачей почти нет. Да ей как будто лет сорок, нельзя быть такой серьезной! Она хотя бы сторисы постит или даже не знает, что это такое?

Листая фотки в фотоальбоме, я залипаю на пару секунд, когда вижу улыбку преподши. А с улыбкой на лице она выглядит ничего так… уже и не такая серьезная, как обычно. И не успевая даже подумать, я пишу ей. Всегда делаю то, что хочу здесь и сейчас. Порой моя решительность выходит мне боком, но чаще всего все же выручает.

Конечно, как ожидалось, Ксения Занудовна отвечает в своем стиле. Но на переписку с ней я и не надеялся. Ладно, похер. От разговора с отцом я уже отошел, не злюсь так сильно, как с утра. Но все же преподшу не помешает проучить. Правда, пока что в башку ничего дельного не лезет. Не хочу ее задевать своими руками, а вести какие–то заговоры мне не по приколу – это занятие для девок.

Но, сука, и напрягаться с учебой не охота. Еще недавно все было по кайфу, а от хорошего слишком тяжело отвыкать. Ненавижу, когда надо кого–то слушаться. Это нереально бесит.

Кинув последний взгляд на фотку Ксении Владимировны, я вздыхаю и закрываю чат. Ладно, пока что поиграю по правилам преподши, чтобы не разочаровывать отца. Он всегда старался растить меня мужиком, а я старался быть на него похожим.

Глава 7

Ксюша

Утром я кручусь перед зеркалом в своем черном, отглаженном платье. Мама бы одобрила, а я… уже не знаю. Задумчиво смотрю на себя и совсем не понимаю, нормально ли выгляжу?

– Ты долго здесь еще? – заглядывает в комнату Алекс. – Я есть уже хочу. Думал, ты уже приготовила завтрак.

– Я хорошо выгляжу? – поворачиваюсь к нему, заглядывая в голубые глаза.

Алекс окидывает меня оценивающим взглядом с головы до ног и обратно.

– Нормально, – пожимает плечами. – Как и всегда.

– Что значит нормально? – не понимаю я.

– Ну, обычно, Ксюш, – взмахивает рукой Алекс. – Я тебе об одном, ты мне о другом.

Я вздыхаю и беру расческу, чтобы собрать волосы в хвост.

– Сейчас, – отзываюсь, провожая Алекса взглядом.

Прав. Берснев во всем был прав. И это очень меня раздражает. Отложив расческу, я поправляю деловое платье и иду делать бутерброды. Один день становится похожим на другой. Все как–то серо и тускло.

– У нас все хорошо? – этот вопрос слетает с языка сам собой, когда я захожу на кухню.

Алекс увлеченно листает что–то в телефоне, сидя за столом. И, заметив меня, приподнимает брови:

– Что?

– Я спросила: все ли у нас хорошо, – повторяю я.

– Ты решила мне мозг вынести с самого утра? – усмехается Алекс.

– Нет, просто спрашиваю, – отвечаю я.

– Все хорошо, – отвечает он. – Ты бутеры–то мне сделаешь?

– Тогда почему ты не обращаешь на меня внимания? – задаю вопрос я. Просто уже не могу ждать, голова пухнет от тревожных мыслей.

– В смысле? Обращаю же, – чешет голову Алекс.

– Ты как будто ко мне охладел, – вздыхаю я, перебирая пальцами подол платья. – Не замечаешь? Мы живем, как соседи.

– Ксюх, ну чего ты? – он улыбается, поднимается из–за стола и подходит ко мне. – Все у нас нормально.

– Просто… – начинаю было я.

Но Алекс меня обнимает и я прислоняюсь головой к его груди.

– Просто мы устаем, – говорит за меня он. – Такое случается, ты же знаешь.

– Да, наверное, – глухо отвечаю я. И, отстранившись от него, поднимаю взгляд на его глаза: – но мы должны больше уделять внимания друг другу, разве нет?

– Да, конечно, – кивает Алекс. И, оставив поцелуй на моих губах, отходит: – Ксюш, давай в темпе. Я скоро опаздывать начну.

Я киваю и принимаюсь за бутерброды. Алексу нравится, как я их делаю, а мне приятно ему угодить. Хотя порой раздражает его беспомощность.

Утренний разговор дал мне крохотную надежду на то, что все еще может быть хорошо. Я искренне надеюсь, что дело в банальной усталости и нехватке времени. Но первый шаг все–таки оставляю за собой.

Единственное, что меня радует – это то, что теперь я могу вести пары спокойно. Берснев ведет себя сдержанно, не перебивает и не пытается срывать занятия. Ограничивается лишь насмешливым взглядом. В его глазах отлично читается, что он обо мне думает. Но я тоже от него не в восторге. Это молчаливая война.

Вечерами я рисую – так снимаю стресс. Мне с детства нравится окунаться в творчество и ни о чем не думать. Поэтому, когда появляется свободное время, я берусь за кисть и краски.

Однажды в детстве я сказала маме, что хочу стать художницей, когда вырасту, но она лишь посмеялась и ответила, что это не профессия. И я послушала. Всегда ее слушала. Была примерным ребенком и дома и в школе.

Когда глаза уже слипаются, я смотрю на холст. На бескрайнее море, которое получилось лазурно–голубым и насыщенным, на безоблачное небо и золотистый песок. Вроде, красиво.

Убрав краски, я ложусь в кровать и засыпаю. Снова одна. И это уже начинает входить в привычку.

***

Берснев

Качая ногами в воздухе, сижу на капоте своей темно–синей малышки и, наблюдая за тем, как толпы народа торопливо шагают к универу, прикуриваю сигарету.

Куда они так спешат? Как можно вообще с утра спешить за парту? Задница в камень превратится, если постоянно на парах сидеть. И мозг закипит.

Кивнув парочке знакомых, я выпускаю дым изо рта и смотрю, как его от меня уносит легкий ветер. На пару пойду минут через двадцать, еще кофейку хлебну и потрещу с пацанами. А потом уже буду готов посвятить себя знаниям, так и быть.

Выкинув бычок в ближайшую урну, накидываю черную куртку на плечи и неторопливо иду к универу. Как раз суета наверняка стихла и можно будет купить кофе без очереди.

– Леха, здорово, – мне пожимает руку пацан из параллели, имя которого я не помню. – А ты чего здесь?

– Не понял, – хмыкаю я. – А где мне еще быть?

– Я думал, ты давно на паре, – говорит парень. – У вас же с преподшей по русскому контры какие–то. Или ты побесить ее хочешь?

– А она тут причем? – не догоняю я.

– Так у твоей группы же вроде пара сейчас у нее, – он чешет затылок и кивает на стенд: – Изменения в расписании глянь.

Я иду к стенду и, взглянув на расписание, выругиваюсь. Какого хера? Реально пара у Занудовны!

– Звездец, – бурчу под нос и, тяжело вздохнув, прохожусь пятерней по короткому ёжику волос.

Придется переть не третий к ее величеству. Кофе отменяется. Если она опять позвонит отцу, мне будет уже не смешно.

Поднявшись на третий этаж, я открываю дверь и оцениваю ситуэйшн: мадам преподша что–то пишет на доске. На затылке у нее глаз нет, на сколько я знаю, поэтому если пройти тихо, она не должна меня заметить. Проситься на пару и извиняться за опоздание я не стану – много чести.

Приложив палец к губам, я подмигиваю девчонкам в первом ряду и тихонько пробираюсь в аудиторию. Шаг, еще шаг. Вот она моя любимая последняя парта с тихо ржущими пацанами. Кто–то из них снимает меня на телефон, но я лишь показываю средний палец в камеру и с облегчением плюхаюсь на свое место.

– Берснев, рада, что ты все–таки пришел, – слышу голос Ксении Душниловны и перевожу взгляд на нее.

Как давно она стоит лицом к аудитории?

– Я тоже рад, – отзываюсь, развалившись на стуле. – Как дела?

Глава 8

После пары, которая прошла вполне продуктивно, если не считать развязное поведение Берснева, я перебираю сданные мне тесты на проверку.

– Смотрю, к моему совету прислушались, Ксения Владимировна? – вздрагиваю, когда слышу нахальный голос Берснева.

Я думала, все уже ушли. Но, как оказалось, мой ночной кошмар не торопится покидать аудиторию – подошел слишком незаметно. И уж как–то совсем близко, я даже его дыхание ощущаю на своей шее. Что за новые причуды?

– К какому? – укладывая стопку листов с тестами в сумку, сухо спрашиваю я.

– Насчет бабушкиных шмоток, – отвечает он. – Платье надели. Что–то новенькое.

– Пара закончилась, ты можешь идти, – не желая продолжать эту тему, отвечаю я.

– Вам идет, – невозмутимо продолжает Берснев. – Оно такое обтягивающее, что можно много чего нафантазировать. Это я и делал в принципе, пока вы вели пару.

Что он несет? Чего добивается? Если хочет смутить меня, то у него не получится. Наверное.

– Эти пахабные речи оставь для своих подружек, – я все–таки оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом.

Карие глаза откровенно смеются, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Я вам комплименты вообще–то делал, – сообщает Берснев. – Решил зарыть топор войны.

– Чтобы его зарыть достаточно посещать мои пары и вести себя адекватно, – отвечаю я.

– Бросьте, Ксения Владимировна, чего вы как не родная, – на его лице расцветает улыбка. – Кстати, насчет молодого человека не обманули, вчера чекнул его фотки у вас на странице.

– И что? – вскидываю бровь я.

– Теперь ясно, почему вы такая душная, – отвечает этот нахал. И когда я хмурюсь, собираясь его осадить, он добавляет: – ну, до свидания. А орех у вас и правда огонь.

С этими словами он вразвалочку шагает к дверям. А я смотрю перед собой, ощущая, как горят щеки. И как внутри меня, несмотря на всю ту пошлость, которую я только что услышала, появляется какое–то новое чувство. Давно забытое, почти незнакомое. Кажется, что–то похоже я ощущала, когда за мной ухаживал Алекс. И когда я чувствовала себя… привлекательной.

«А ну перестань, глупая!» – одергиваю себя.

Берснев, как обычно, дурачится! А я тут уши развесила и стою, краснею. И что это у него за новые фокусы? Как вообще понять этого избалованного парня? То задевает так, что на душе кошки скребут, то отвешивает пошлые комплименты… любыми путями пытается вывести меня из равновесия. Нужно быть более невозмутимой и не реагировать на Берснева, иначе скоро во снах начнет сниться.

Но настроение все–таки поднимается, как не крути. И я направлю это настроение в нужное русло. Сегодня же.

После рабочего дня я спешу на пункт выдачи, там примеряю и забираю белье. Торопливо выстирав крошечные трусики и кружевной бюстгальтер, развешиваю все на батареях, надеясь, что к вечеру комплект высохнет и я смогу порадовать Алекса.

Чуть позже приступаю к приготовлению ужина. Сегодня пятница, а значит любимый должен прийти пораньше. Плюс к тому, завтра выходной и мы сможем хорошенько выспаться. Все складывается как нельзя лучше и я, предвкушая прекрасный вечер, даже напеваю припев знакомой песни, пока готовлю.

И когда заканчиваю, с нетерпением жду Алекса. На этот раз все должно получиться. Чтобы не терять время зря, надеваю высохшее белье, стараясь привыкнуть к этой новой версии себя. На столько откровенных комплектов у меня еще не было. Придирчиво разглядывая себя в зеркале, я поправляю чулки, а потом прохожусь расческой по распущенным волосам. Кажется, немного макияжа тоже не помешает, поэтому я подкрашиваю губы.

И, чтобы Алекс поторопился домой, решаю сделать фото в зеркале. Беру телефон, подхожу к зеркалу чуть ближе и фотографирую себя. Выходит неплохо. Довольно улыбаясь и представляя реакцию Алекса, вбиваю в поиске диалогов первые буквы его имени и нажимаю «отправить.»

И, упав на кровать, с нетерпением жду ответа. Проходит минут десять, прежде чем экран телефона загорается, показывая новое уведомление. Нетерпеливо взяв телефон в руки, я раздраженно вздыхаю. Вместо Алекса пишет Берснев. Ну что ему от меня надо?

Но когда вижу текст сообщения, резко сажусь на кровати, ощущая, как кровь приливает к щекам, а взволнованный грохот сердца отдается по всему телу.

«Вот это у вас буфера, Ксения Душниловна.»

Я торопливо открываю чат, молясь, чтобы это оказалось не тем, о чем я подумала. Но когда вижу свое же фото в белье, задыхаюсь от нахлынувшей паники.

Боже! Да как же так? Надо срочно удалить! Я жму на фото, но ничего не происходит, предложение удалить его не появляется. Оно висит ярким клеймом в чате с моим студентом! Причем с самым наглым и нахальным! Что же теперь будет? Что вообще делать?

«Всегда знал, что вы меня хотите. Вам дикпик скинуть или в живую посмотрите?»

Прикусив губу, быстро и нервно печатаю ответ, не сразу попадая пальцами по нужным буквам:

«Алексей, это ошибка! Удали, пожалуйста, фото!»

Новое сообщение в чате заставляет меня снова напрячься:

«Прикалываетесь? Ни за что. Приготовьтесь икать.»

А следом появляется еще одно:

«Такие охрененные сиськи обязательно нужно скинуть всем пацанам из группы. Не могу наслаждаться в одиночку, я же не эгоист.»

Он хочет поиздеваться. Точно. После моего звонка его отцу, ему повезло найти способ, чтобы отомстить мне. И он обязательно им воспользуется. Уже представляю, как меня с позором уволят из универа, как вернусь к маме в маленький городок… или вообще не вернусь. Ведь она после этого будет считать меня позором семьи. Это просто ужасно! А я даже не знаю, что мне делать в такой ситуации! Ни одной здравой мысли в голове, я просто в шоке!

«Чего ты хочешь?» – обреченно печатаю я.

Ответ приходит незамедлительно:

«Вас.»

И все–таки он издевается. У меня появляется сильнейшее желание швырнуть телефон в стену, будто это он виноват во всем. Я злюсь и на себя, и на Берснева и на ситуацию в целом.

Глава 9

– Ксюш, ты где? – слышу голос Алекса. – Что–то приготовила уже?

Я округляю глаза. Судорожно думаю, что ему сказать. Ведь если увидит меня в белье, потом вообще не отвертеться, будет еще больший тупик! Поэтому первое, что я делаю, когда слышу шаги Алекса – хватаю из шкафа свое бежевое пальто и резко запахиваю его на себе.

– Ты куда–то собираешься? – спрашивает он, заходя в комнату.

Я быстро киваю.

– Там в универе, – тараторю, поправляя волосы, – есть неотложное дело. Я совсем забыла о нем и мне срочно нужно…

– Понятно, – Алекс реагирует слишком спокойно. И я бы серьезно забеспокоилась по этому поводу, если бы у меня сейчас не было бы более важных проблем. – Во сколько вернешься?

– Постараюсь поскорее, – отзываюсь я, неловко скрещивая руки на груди.

Мы некоторое время смотрим друг на друга. Я смотрю нервно, взволнованно, Алекс – буднично и спокойно. Но потом все–таки недоуменно спрашивает:

– Тебе не жарко? Ты вроде идти хотела.

Я торопливо киваю.

– Да, пойду, – переминаясь с ноги на ногу, говорю я. И вскидываю брови: – А ты в душ не пойдешь?

– Нет, – беспечно отзывается Алекс и падает на кровать, – немного позже. Полежу сначала, устал.

– А ужинать? – делаю еще одну попытку выпроводить его из комнаты.

– Ксюш, чего пристала? – хмурит брови он. – Сказал же, сначала немного отдохну. Иди, тебе же срочно в универ надо.

Я нервно сглатываю и снова киваю. В голове творится полный хаос.

– Да, я… побегу, – глухо отзываюсь я, выходя из комнаты.

Твою мать.

Мне серьезно придется ехать в одном лишь пальто на другой конец города? Я уже скоро начну опаздывать. Вдруг, мажор из–за этого взбесится? Кто его знает… и Алекс подумает, что я спятила, если прямо сейчас заберу джинсы и кофту из комнаты. Или, еще хуже, поймёт, что спрятано под пальто. Тогда мне точно не отвертеться.

Ладно, черт с ним. Некогда исправлять ситуацию, надо ехать. Вызвав такси, я затягиваю пояс на пальто потуже и делаю глубокий вздох, готовясь к порции издевательств, подколов и к каким–то непонятным условиям.

Как по волшебству приходит новое сообщение от Берснева:

«Тик–так, герл. Жду нашей встречи».

– Засранец! – бурчу, убирая телефон в сумочку и выходя из квартиры.

Хорошо, что такси приезжает быстро. Еще одно разочарование дня – мне придется отдать кругленькую сумму за такую длинную поездку. Но мне страшно ехать в таком виде на общественном транспорте, особенно, когда пальто могут задеть или оно каким–то образом распахнется. От одной только этой мысли я краснею, как рак!

Что за ужасный день? Сколько испытаний свалилось на мою голову!

Сев в машину, я поправляю свое длинное пальто и коротко вздыхаю. Хорошо, что таксист попался молчаливым, поэтому всю дорогу я только и делаю, что гоняю тревожные мысли в голове. Думаю обо всем сразу и не могу ни на чем сосредоточиться. Обычно я собрана и уверена в себе, но не сегодня. И это меня выводит из колеи, я совсем не привыкла к такому состоянию!

Наконец, Такси подъезжает к какому–то бару с кучей курящих людей у входа. Берснев еще и позвал меня непонятно куда! Разве здесь можно нормально поговорить о чем–то?

– Спасибо, – поставив пять звезд таксисту, я открываю дверь машины.

– Девушка, это точно место, куда вам надо? – на всякий случай спрашивает таксист.

Я выхожу из машины и оборачиваюсь.

– А что?

– Вы такая приличная, в пальто, – пожимает плечами мужчина.

Я отчаянно вздыхаю. Знал бы он, что прячется под этим пальто, без раздумий бы отвез меня в стриптиз клуб.

– Все хорошо, – вежливо улыбаюсь я. – Я… мужа забрать оттуда. Он загулял.

– А, ну ясно, – кивает таксист и его глаза сощуриваются от понимающей улыбки, – вы его только сильно не ругайте.

– Я бы его вообще прибила, – бурчу я. – Как таракана. Тапком.

Мужчина окидывает меня недоуменным взглядом, перестав улыбаться. А я, попрощавшись с ним, торопливо шагаю в бар, чья вывеска мигает кричаще–красными огнями.

Ну и местечко!

Пробравшись через толпы молодых людей, я открываю двери и погружаюсь в незнакомую для себя атмосферу. Кругом шум, музыка, люди, танцовщицы в каких–то непонятных клетках. Меня бы мама убила, если бы я вот так виляла голым задом…

– Эй, киска, тебе раздеться помочь? – ко мне подваливает какой–то парень и окидывает сальным взглядом, пьяно улыбаясь. – Тут жарко.

– Я сама умею, – отрезаю я и, пройдя мимо него, ищу где находятся вип кабинки. В одной из них меня должен ждать Берснев, будь он неладен!

Открыв дверь с неоновыми, кислотно–зелеными лентами, я наслаждаюсь тем, что здесь музыки почти не слышно. Но когда натыкаюсь на смеющийся, веселый взгляд Берснева, снова напрягаюсь.

– Говори свои условия и я поеду отсюда, – рассерженно требую я и прохожу к черному дивану. Сев рядом с мажором, убираю волосы на спину и вздыхаю: – я слушаю.

– Для начала добрый вечер, – в отличие от меня, Берснев полностью расслаблен – сидит, облокачиваясь на спинку дивана и потягивает кальян. – Выпьете что–нибудь? Хотя, после того, что я увидел, обращаться на «вы» даже смешно.

– Я не пью, – отвечаю я. – Говори, что ты хочешь.

– Много чего, – нахально отзывается Берснев. – Особенно, когда рассматриваю то фото. Столько сразу идей появляется.

Я вижу, как у него на лице расцветает похабная улыбочка и с трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить его чем–нибудь тяжелым.

– Пожалуйста, не издевайся, – с нажимом прошу я. – Это фото для моего молодого человека, я случайно тебе отправила.

– Значит, все–таки прислушалась к моему совету, – усмехается Берснев.

– Это к какому? – хмурюсь я.

– Быть раскованнее, – отвечает он. – Юбку–то ты сняла. Побоялась все–таки, что твой мол чек запутается в ней.

– Мне не нужны твои советы, – вспыхиваю я. – У нас крепкие отношения, чтоб ты знал!

– То есть, хочешь сказать, что постоянно балуешь своего типа такими фоточками? – выгибает бровь Берснев. – Сколько же в тебе, оказывается, огня, Ксения Нюдсовна.