Дознаватель. Чистая смерть.

Глава 1. Комиссия.

День выдался особенно ветреным и холодным. Матово-чёрный челнок с серебряной литерой «I» спускался медленно, подстраиваясь под вихрящиеся воздушные потоки. Горы вокруг Псарни были коварны, у пилота была при себе вся навигационная схема, но он всё равно осторожничал. Пассажиры начинали нервничать, от постоянной болтанки некоторые из них злились. Пилот искренне надеялся, что недовольным ворчанием всё и ограничится.
Корабль «Требовательность» остался на высокой орбите над Анаранет и пробудет там до самого конца расследования, сколько бы оно ни продлилось. Челноку предстояло сделать ещё два спуска, чтобы перевести всю избранную свиту трёх инквизиторов, что сейчас недовольно ёрзали на жёстких сидениях в пассажирском отсеке, и необходимые инструменты. И эти три спуска – самый минимум, челнок и без того летел с небольшим перегрузом, что могло плохо кончиться с учётом погоды и рельефа, будь пилот менее опытным.
Наконец впереди показалась Псарня – уродливый массивный замок, прилепленный к отвесной скале, словно вросший в неё. Бесконечные узкие мостики, нависшие над бездной и продуваемые сильными ветрами, даже не были огорожены перилами. На парапетах можно было заметить патрули с кибермастифами. Во всём остальном замок казался вымершим.
Пилот сверился с координатной сеткой и начал снижение на указанную площадку. Пальцы мелькали по рунической клавиатуре, передавая опознавательные сигналы на полдюжины запросов разом. Челнок всё равно взяли на прицел тяжёлые турели, установленные прямо в скалах, и проводили до самой посадочной площадки. Та была не огорожена, ледяной ветер гулял по ней, сметая снежную крошку и дёргая плащи встречавших их людей. Пилот мысленно пожалел этих несчастных, вынужденных ждать, пока он справится с погодными условиями.
Пилот приземлился жёстче, чем собирался. Выждав минуту, он откинул аппарель пассажирского отсека и вздохнул с облегчением. Трое инквизиторов наконец-то покидали его «птичку». Эти пассажиры были самыми важными и самыми проблемными из всех, кого ему предстояло привезти сюда. Окончательно выдохнуть пилот смог только тогда, когда по аппарели спустился последний член свиты одного из инквизиторов – псайкер-астропат. Теперь можно было поднимать аппарель и возвращаться на орбиту за контейнерами, рядовыми членами свиты и специалистами.

Едва челнок коснулся посадочной полосы, Златан Войнов отстегнул ремни и поднялся. Он кивнул своему астропату Фабьену, которого взял на случай необходимости углубленного дознания, и первым направился к только начавшей опускаться аппарели. Спёртый воздух челнока вместе с не прекращавшейся, казалось, вечность болтанкой, вызывал у него лёгкую дурноту. Или же виной тому был долгий и утомительный перелёт. Море душ было неспокойно, «Требовательности» пришлось искать более стабильный маршрут, и их прибытие затянулось.
Теперь все перелёты были позади, а впереди – работа. Златан относил себя к Ордо Еретикус, но его попросили возглавить расследование, как опытного следователя и давнего знакомого Алигьери Пелленора. Войнов согласился, не раздумывая. Он совсем недавно закончил весьма неприятное дело и теперь хотел поработать в спокойной обстановке. Следом за ним под хлёсткие удары ветра вышла Мэв, инквизитор Ордо Ксенос и тоже давняя знакомая Пелленора. Она была эффектной, привлекательной женщиной, её платиновые волосы были заплетены в тугую косу с тяжёлой серебряной аквилой на конце, чтобы не трепало ветром. Серебристый комбинезон плотно облегал точёную фигуру Мэв, а глаза красивого фиолетового оттенка внимательно разглядывали встречавшую их группу. Третьим инквизитором был Бальтазар Шац из Ордо Маллеус. Единственный из Ордо самого Пелленора, кто смог оторваться от дел и прибыть для того, чтобы помочь с выяснением правды. С Алигьери Бальтазар был не так хорошо знаком и достаточно молод, но имел внушительный опыт в части обнаружения культов и следов влияния нерождённых. Его помощь должна была стать просто неоценимой.
Златан ступил на отполированный вечными ветрами скалобетон и направился к группе людей, стоявших неподалёку. Помощника и дознавателя Пелленора он узнал сразу. Липпе выделялся ростом и особой худощавостью, присущей пустотникам, а ещё – непроницаемым лицом и внимательным, острым взглядом. Выглядел он достаточно молодо для того, чтобы заподозрить недавно проведённую ювенальную терапию. Слева за его спиной стояла молодая девушка, она с тревогой смотрела на прибывших инквизиторов и с немым восхищением – на спину Липпе. Тот её даже не замечал. Справа от дознавателя куталась в дорогую меховую шубу красивая женщина, которую Златан хорошо знал. Сереника Кор`Тилин была лучшим биомантом из всех, кого он встречал за свою жизнь, и, наверное, самым заботливым человеком в Империуме. Сбоку от неё высился мужчина в тактической броне, за ним – тощий и нервный астропат с повязкой на глазах. Ещё дальше – двое в одеждах медике, похожие как братья, молчаливые и настороженные. По краю площадки стояли, широко расставив ноги, штурмовики с кибермастифами в полной боевой готовности. Это можно было воспринять и как угрозу, и как проявление почтительности.
Инквизитор подождал, пока челнок покинут все сопровождающие, и тот поднимется в воздух. Не хотелось упасть на глазах всей этой толпы от неудачного толчка воздуха. Когда челнок поднялся на достаточную высоту, Златан продолжил путь. Он внимательно рассматривал группу, которую привёл Липпе, и оценивал, кого из них стоит взять в оборот, а кто – всего лишь очередной расходник из богатой коллекции Пелленора. Старик не очень-то ценил тех, кто попадал ему в руки, при этом отбирая лучших. Именно по этой причине появившийся в его свите пустотник-псайкер сперва вызвал недоумение у некоторых коллег. Мальчишка выглядел нелепым и до крайности неуверенным в себе. Пелленор смог выковать из него мощное оружие.
– Добро пожаловать в Псарню, инквизиторы, – Липпе отвесил идеально выверенный поклон: знак уважения без толики подобострастия.
– Рад был бы приехать по иному поводу, – Златан попытался изобразить улыбку, показывая, что их приезд – формальность.
Эта улыбка была ложью, следствие он намеревался проводить с полной отдачей. В последнее время чаще приходилось заниматься очисткой собственных рядов, чем защитой имперских граждан, и это удручало Златана. Ему не хотелось верить, что Пелленор под закат жизни утратил хватку и подпустил врага так близко, не распознал угрозы в ком-то из своих.
Бледное лицо Липпе осталось бесстрастным, однако Златан отметил, как едва заметно дёрнулся уголок его левого глаза. Дознаватель тоже понимал, что инквизиторы будут весьма пристрастны, и уже подсчитывал потери.
– Давно я здесь не была, старик не любил гостей, – Мэв потянулась, расправляя затёкшие после долгой дороги мышцы. – Мне совершенно необходимо получить своих медике и свои реагенты как можно скорее.
В её тоне чувствовалась капризная нотка. Инквизитор Ордо Ксенос порой намеренно вела себя как избалованная аристократка. Златан знал её слишком хорошо, чтобы попасться на эту уловку.
Бальтазар промолчал, внимательно рассматривая крепость и выставленную на площадке охрану. На встречающих он взглянул оценивающе, точно решая, какие из методов дознания применить к каждому из них.
– Разрешите проводить вас внутрь, – Липпе выждал необходимую паузу и отвёл руку в сторону входа на длинный крытый мост, соединявший посадочную площадку с крепостью.
– Действительно, пойдёмте внутрь, – согласился Златан. – Здесь нам определённо делать нечего.
Про себя он добавил, что все следы, которые могли бы оказаться на этой площадке, давно сдул ветер и отскоблили сервиторы-уборщики. Дверь открылась с тихим шипением, Златан заметил вырезанные по краям пазов защитные руны и рунеставы. Кто-то позаботился о том, чтобы в замок не смог проникнуть даже тщательно замаскированный слуга Губительных Сил. Насколько инквизитор мог судить, эти руны неизбежно бы заставили его проявить себя. Обернувшись, Златан кивнул Бальтазару на руны, тот удивлённо вскинул бровь и кивнул в ответ. Его впечатлил столь тщательный подход.
Пока они шли по коридорам и галереям, Златан наблюдал за дознавателем Липпе, тот интересовал его и – Войнов не лгал самому себе – был главным подозреваемым. Липпе держался строго и прямо, скупые движения, скупая мимика – ничего лишнего. Каждый шаг казался выверенным, каждое действие – просчитанным. При этом в нём не чувствовалось напряжения человека, пытающегося скрыть или сдержать свои эмоции. Больше это походило на действие запрограммированного сервитора. И, между тем, каждое его движение было осмысленным и привычным. Златан поймал себя на том, что оценивает Липпе как будущего противника.
Дознаватель привёл их в один из совещательных залов, подготовленный для работы комиссии. Когитаторы были включены и благословлены, от них до сих пор пахло священными маслами, их бока были так густо увешаны печатями чистоты с молитвами на бинарике, что те не отваливались только чудом. На круглом столе были разложены пачки пергамента, перья, стояли бутыли с водой и амасеком, блюда с закусками.
– Мы прибыли сюда, на Анаранет, с целью провести официальное расследование, – начал Бальтазар, едва за ними закрылась дверь. Липпе резко повернулся к нему на каблуках, не меняя остальной позы – спина идеально прямая, руки сцеплены сзади. – Нас отправил Ордо, дав полную широту полномочий для проведения всех следственных мероприятий, которые мы сочтём нужными провести. Эту комиссию собрали со всей поспешностью из преданных своему делу и опытных представителей трёх Ордо Майорис.
Златан не стал добавлять, что так получилось случайно. Изначально собирались послать только Маллеус, но инквизиторов было сложно собрать и, тем более, уговорить работать вместе, а действовать следовало как можно быстрее. В итоге было решено отправить Бальтазара, как представителя Маллеус, и их с Мэв, как старых знакомых Пелленора, следовательно, заинтересованных в том, чтобы правда стала известна.
– Погоди, – Златан вскинул руку, останавливая коллегу. – В первую очередь я хочу высказать свои соболезнования. Алигьери Пелленор был выдающимся человеком. Его смерть – огромная утрата для всех нас, для всего сектора. Сложно переоценить его вклад и значимость его жизни и его работы.
– И тем сложнее поверить, что такой выдающийся инквизитор мог умереть по такой нелепой и банальной причине, как церебральная гипоксия, – Бальтазар позволил себе усмешку.
В его резком и вызывающем поведении Златан чувствовал некоторую нервозность. Все они были специалистами своего дела, раскрыли заговоры многих врагов Империума, но не каждому доводилось вести следствие против своих. К тому же, Пелленор действительно был выдающимся инквизитором, допускать провал в расследовании причин его смерти было никак нельзя. На них троих лежала колоссальная ответственность.
– Позвольте проводить вас в подготовленные покои, – невозмутимо произнёс Липпе. Ни сочувствие Войнова, ни дерзость Шаца не возымели на него никакого видимого воздействия. – С момента смерти милорда прошёл уже год, нет нужды спешить без причины.
– Верно. Надеюсь, вы сохранили тело? – Мэв с интересом разглядывала дознавателя. Златан знал, что им доводилось работать вместе по воле Пелленора. – Мне оно потребуется для исследований.
– Разумеется, тело было помещено в стазис и с тех пор не тревожилось, – с лёгким кивком сообщил Липпе. С Мэв он держался так же отстранённо и вежливо, как и с остальными членами комиссии, и её это, как показалось Златану, задевало. Инквизитор мог только догадываться, что связывало этих двоих в прошлом, и в каких отношениях они разошлись.
– Я сама за этим проследила, можете не беспокоиться, госпожа Мэв, – ответила Сереника Кор`Тилин, бросив быстрый, тревожный взгляд на Липпе. Тот остался невозмутим, но ответил биоманту едва заметным кивком. Если бы Войнов не наблюдал за этими двумя, точно бы ничего не заметил. Липпе и Кор`Тилин были знакомы больше полувека, им давно не нужны были слова.
Дознаватель вёл их по коридорам Псарни, время от времени кидая сухие комментарии о том, где и что расположено в крепости. Златан едва мог сдержаться, чтобы не провести рукой по стене. Все они были идеально чистыми, недавно перекрашенными. Воздух, рециркулируемый и продезинфицированный, был совершенно безвкусным. Проходя мимо очередного ответвления основного коридора, Златан старался заглянуть в него. Он заметил это, ещё когда их вели в комнату совещаний – Псарня выглядела вычищенной до блеска. Ни одна старая крепость инквизитора не могла быть настолько стерильной. Из всех обитателей им попадались только охранники – закованные в тактическую броню, в зеркальных шлемах, бойцы почти не шевелились.
– Для комиссии выделено отдельное крыло. Там есть свой зал совещаний, или же можете использовать тот, в котором вы уже были. Он ближе к посадочным площадкам и больше, – Липпе остановился около взрывостойких дверей, сейчас открытых, ведущих в небольшое, отгороженное от остальной крепости крыло, полностью выдолбленное в скале.
Войнов не смог определить, чем оно было раньше, но защита на нём стояла внушительная. По проёму задвижных дверей шёл вырезанный рунестав, защитный и проявляющий, но не вредящий верным Трону псайкерам. Напротив входа дежурили двое охранников, одетых в усиленную броню.
– Внутри есть всё необходимое, включая доступ к когитаторам и внутренней вокс-системе Псарни, – Липпе стоял неподвижно, заложив руки за спину. Эта его манера немного раздражала. Златану он напомнил строгого инструктора, проверяющего письменные работы кадетов.
– Как-то это всё запутанно, – пробурчал Бальтазар, на дознавателя он смотрел с подозрением.
– Если вас что-то не устраивает, готов оказать полное содействие, – Липпе слегка наклонился вперёд всем корпусом.
– Разумеется, – так же ворчливо ответил Бальтазар, но дальше спорить не стал.
Златан не почувствовал лжи в желании Липпе помочь, но этот странный человек вызывал в нём некоторую оторопь, поэтому инквизитор не решался делать выводы раньше времени. Кроме того, ему уже встречались преступники, активно помогающие найти самих себя. Лишь бы быть вовлечёнными в расследование, которое таким образом легко запутать и пустить по ложному следу.
– Глория Хорес, вериспексор милорда, Герман Хайл, начальник внутренней охраны, – Липпе указал на молодую девушку и человека с залысинами, потом кивнул на астропата. – Калеб, астропат. И Сереника Кор`Тилин, биомант. По всем вопросам можете обращаться к любому из них.
– Благодарю, мы сообщим, когда кто-то или что-то понадобится, – Златан попытался изобразить дружелюбную улыбку. У него всегда получалось плохо. – Я так понимаю, у нас полный доступ в любые области крепости?
– Разумеется, но я бы порекомендовал взять провожатых. В некоторых областях может быть небезопасно, – педантично уточнил Липпе. Бальтазар усмехнулся и посмотрел на Мэв и Залатана. Никто из них даже помыслить не мог, что найдётся абсолютно безопасная для чужаков крепость инквизитора, даже почившего. – С чисто технической точки зрения.
– Конечно, мы учтём, – кивнул Златан.
– Все обитатели крепости проинструктированы и будут оказывать вам любое содействие, какое только потребуется, – закончил Липпе и выпрямился у дверей.
Златан кивнул, дождался, пока дознаватель уйдёт, и только после этого переступил порог. Крыло было небольшим, но его вполне хватало, чтобы разместить всю свиту, которую привезли с собой трое инквизиторов. Ещё несколько комнат оставались пустыми, в них решили разместить реагенты и оборудование. Комната для совещаний тоже нашлась – небольшая, с круглым столом, когитаторами, подключёнными к хранилищам данных Псарни, вокс-станцией и стопкой карт крепости.
– Нам нужно распределить обязанности, не вижу смысла заниматься одним и тем же и путаться друг у друга под ногами, – начал Бальтазар, с кривой гримасой обследуя комнату. – Тут что, нет ни одной завалящей бутылки амасека? Всё-таки в прошлой комнате было уютнее.
– Амасек – единственное, что тебя волнует? – насмешливо поинтересовалась Мэв, усаживаясь на стол.
– Инквизитор Шац прав, нужно разделить обязанности и роли, – вздохнул Златан и взял лист с чертежом одной из башен Псарни – просто, чтобы занять руки. – Наши свиты скоро прибудут в полном составе. Оборудование, реагенты, ауспики, коллекция амасека инквизитора Шаца и что ещё мы там решили взять с собой.
– Я бы взял пару куртизанок, не будь дело таким серьёзным, – вздохнул Бальтазар.
– Мэв, возьмёшь на себя тело. У тебя опытные биоманты и медике, они разбираются во всех видах ядов, обнаружат следы биомансического воздействия, если такие были, – Златан положил чертёж обратно и вернулся к столу. – Осмотришь личные покои, вещи, место смерти – всё, что может содержать хоть какие-то органические следы.
– Подозреваешь Серенику? – удивлённо вскинула бровь Мэв. К биоманту Пелленора она относилась с большим уважением.
– Мы здесь для того, чтобы подозревать абсолютно всех. В первую очередь тех, кто встречал нас на площадке, – Златан нервно передёрнул плечами. Его беспокойный разум уже выискивал следы, намёки и нестыковки. – Прошёл уже год с момента смерти, но постарайся найти хоть что-то. Используй любые методы.
– Гадания? – Мэв закинула ногу на ногу и провела рукой по бедру.
– Любые, – подтвердил Златан.
– Я обследую крепость. У меня отличные ищейки, они умеют находить то, что хорошо спрятано, – Бальтазар задумчиво постучал пальцем по подбородку. – И начну с первой комнаты для совещаний. Зачем он привёл нас туда?
– Потому что она действительно была удобной, а здесь нормальный оперативный штаб не развернёшь, места не хватит, – пояснила Мэв.
– Неважно, – отмахнулся Бальтазар. – В моём списке несколько культов демонопоклонников из высшей аристократии. Такие умеют прятать следы и притворяться тронобоязненными.
– Списке? – Мэв ехидно усмехнулась.
– Никто больше не ведёт списков? – Бальтазар ответил ей такой же ехидной улыбкой.
– Прекращайте! – Войнов решил, что этих двоих стоит держать в разных концах крепости, чтобы они смогли работать нормально. – Согласен. На тебе осмотр крепости. Не заходи слишком глубоко, Пелленор собирал много разных коллекций.
– Видел я такие коллекции, – Бальтазар пожал плечами. – Как-то наведался в замок одного аристократа, решившего, что может собирать демонические артефакты без вреда для себя. И пару демонхостов в придачу. Сначала всё шло хорошо, пока пара экспонатов не сбежала. Когда я прибыл, спасать было некого. Не то, чтобы я собирался кого-то спасать, но те, кто был ещё жив…
– Увлекательно, – Мэв постукивала пальцами по колену, усмешка не сходила с её губ.
– Я займусь дознанием, опрошу обитателей Псарни, начну с самых приближённых, – Златан представил гору рутинной работы и вздохнул, догадываясь, сколько грязного белья всплывёт в процессе. Лучше бы Пелленор умер нормальной смертью от рук демонхоста или в ходе запретного эксперимента. Тогда и мороки было бы меньше.
– Всё-таки насчёт гаданий. Ты сказал, любые. Могу я использовать кое-какие свои методики? Из личных разработок, – Мэв скрестила руки на груди. Бальтазар хмыкнул, но тоже уставился на Златана. Тот только вздохнул. Формально он был главным в их тройке. По сути же каждый инквизитор мог выбирать те средства, которые считал нужными.
– Ты же не думаешь, что Первый среди равных мог умереть от инсульта? – Войнов криво усмехнулся. Пелленор умел доставлять проблемы не только врагам Империума, но и своим коллегам. До самого конца и даже после него. – Начнём с самого простого – на наличие злого умысла, следов Врага. Если не поможет, задействуем что-нибудь более серьёзное.
– Поэтому ты притащил с собой астропата? – Бальтазар вскинул бровь.
– И не только его, – пожал плечами Златан. – Но да, для этого. Повременим. Для начала поищем очевидное.
– Вы не заметили? В крепости слишком чисто, – Мэв передёрнула плечами.
Ей невольно вспомнилась каюта, в которой жил Липпе, пока они работали вместе. После того, как он вернулся в Псарню, инквизитор обследовала её ради интереса. Тогда она сочла его слишком последовательным и аккуратным. Практически ненормально аккуратным, впрочем, самое ненормальное, что можно себе представить – это нормальный инквизитор.
– Когда нас это останавливало? – Бальтазар мрачно усмехнулся. – И сколько их было? Тех, кто думал, что влажная уборка смоет следы кругов призыва и нечестивых рун.
– Верно, – Мэв кивнула. – Если осталось хоть что-то, мы это найдём. А что-то точно осталось.
На этом краткое совещание было закончено. Инквизиторы поделили покои, разместили свои свиты и разошлись. Войнов первым делом вызвал к себе Липпе и Кор`Тилин и потребовал несколько комнат для допроса. А ещё – собрать всех, кто был на посадочной площадке. Серенику он предпочёл держать подальше от лазарета и Мэв, не хотел, чтобы биомант вмешивалась в работу.
Липпе выделил ему четыре одинаковые комнаты в боковом коридоре рядом с отведённым инквизиторам крылом. Комнаты эти представляли собой скалобетонные коробки, размера которых едва хватало на то, чтобы разместиться с минимальным комфортом. Все комнаты были абсолютно пусты. По приказу Липпе в каждую принесли по столу и паре стульев. Войнов поставил на столы свои самописцы. К этому моменту прибыл челнок с членами свит и оборудованием.
Немного подумав, Златан отобрал четверых специалистов по допросам. Сам он собирался изучить архивы, лаборатории и прочие места, в которых могли сохраниться следы последней деятельности Пелленора. Его специалисты были опытными и проверенными людьми, не раз доказывавшими свою компетентность. Войнов собрал их в одной из комнат, оставив Липпе и Кор`Тилин снаружи.
– Допросите людей, которые скоро сюда придут. Допрашивать параллельно, не давать видеться друг с другом, вопросы задавать вот эти в первую очередь, а там как пойдёт, – инквизитор раздал членам свиты листы пергамента. – Когда закончите с первым составом, займётесь теми, кто рангом ниже. Мне нужно, чтобы вы перетряхнули всех, кто мог хотя бы случайно оказаться рядом с Пелленором, кто готовил ему еду, убирал в его комнатах и перестилал постель. Всё и про всех.
– Мы не подведём, – старший из четвёрки сложил Аквилу и поклонился. – Полный перекрёстный допрос под запись.
– Верно, – кивнул Войнов. – Приступайте.
Выйдя из комнаты, он кивнул ожидавшим его Липпе и Кор`Тилин. Биомант куталась в меховую накидку, словно ей было холодно. Впрочем, рядом с дознавателем это было не удивительно. Казалось, если он простоит в коридоре ещё немного, стены и пол покроются коркой льда. Златан передёрнул плечами, ему стало неуютно от одного присутствия Липпе.
– Для начала я хотел бы переговорить с каждым из вас по отдельности. Потом – осмотреться, – Войнов заложил руки за спину, кивнул двум подошедшим членам своей свиты – молодым юноше и девушке с большими серебряными Аквилами на шее. Это были его псайкеры, обученные находить даже малейшие следы скверны. Обычно они вели себя куда беспокойнее в местах обитания других инквизиторов. – Думаю, стоит начать с библиотеки и архива, когда закончим.
– Могу я ответить на вопросы первой? – Сереника нервно улыбнулась. Она пыталась держать себя в руках, но заметно нервничала. – Я хотела бы присутствовать при работе с телом.
– Разумеется, но потом вам всё равно придётся сопровождать меня. Не будем мешать госпоже Мэв работать. К тому же, позже мне нужно будет вас допросить подробнее, – Войнов кивнул ещё раз, отмечая в списке этот пункт. Он всегда составлял в голове список необходимых следственных мероприятий. Приятно было вычёркивать пункты и чувствовать, что с каждым из них ты становишься ближе к цели.
Оставив псайкеров и Липпе в коридоре, Златан зашёл в ещё никем не занятую комнату. Подойдя к пустой стене, он несколько минут рассматривал её, чувствуя спиной, как растёт тревожность его жертвы. Серенику он надеялся расколоть легко. В допросных сейчас его люди задавали одни и те же вопросы, пытаясь выявить ложь и нестыковки. Если бы они нашли что-то весомое, подали бы сигнал.
– Расскажите мне подробно, как вёл себя Пелленор за день до смерти, – Войнов начал издалека.
Он заставлял биоманта вспоминать каждую деталь, едва ли не по минутам описывать свой день. Сереника смогла вспомнить не всё, но забывала не больше, чем любой другой на её месте. Человеческой памяти свойственно стирать рутинные моменты. Противоречий в её рассказе инквизитор не обнаружил. Оставив пока без внимания сам момент смерти, Златан начал расспрашивать Серенику о её привычном распорядке дня, отношениях с другими обитателями Псарни и с самим Пелленором. Некоторые вопросы он повторял по несколько раз, переформулировав и требуя немедленного ответа.
Закончив с Сереникой, Войнов вызвал Липпе. Ему он задавал те же вопросы, только в другой последовательности. Рассказ биоманта показался инквизитору куда интересней, а вот дознаватель словно отчитывался. Златану подумалось, что у Липпе был год, чтобы подготовиться самому и подготовить других обитателей Псарни. Однако не у всех такое непрошибаемое самообладание, кто-то обязательно выдаст себя, даже если бессчетное количество раз репетировал ложь.
Сигнала о том, что кто-то проговорился, всё не было. Войнову оставалось лишь положиться на своих специалистов. Ни Кор`Тилин, ни Липпе не прокололись ни в чём, даже в мелочах они лишь подтверждали показания друг друга. Златан поставил мысленную галочку в списке. Он решил пока не принимать окончательного решения касательно этих двоих. Липпе отлично умел держать себя в руках, а биомант легко могла подделать собственные биологические реакции.
– В архив, – Войнов решительно зашагал следом за Липпе.
Свою ошибку он понял быстро – угнаться за длинноногим дознавателем было непросто, а отставать сейчас – несолидно. Отдышаться удалось только в лифте. Тот двигался бесшумно, точно его смазали совсем недавно. Ещё Златан отметил, что Мэв была права – в крепости было слишком чисто. На всём пути они не встретили ни пятнышка грязи, ни одного случайного человека. А вот пустых мест на стенах хватало, точно кто-то убрал изрядное количество картин.
Библиотека Пелленора, как и прилегающий к ней архив впечатляли размерами. Бессчетные стеллажи тянулись рядами, подставки под особенно редкие книги, снабжённые стазис-полем, столики для работы, отдельные скриптории и входы в хранилища. И пустота. Большая часть стеллажей была пуста, ни одного библиотечного сервитора, в скрипториях тоже никого. Кто-то изрядно постарался, уничтожая всё, что могло бросить хоть малейшую тень подозрения на Пелленора. И Войнов точно знал, кто.
Некоторые секции библиотеки оказались вычищены полностью, на полках не было даже пыли. В некоторых сохранилось меньше половины фонда. В других – всего несколько свитков, разбросанных по стеллажам. И за всё время Златан не увидел ни одного библиотекаря или сервитора, даже уборщиков не было. Воздух не пах ничем, он был так же стерилен, как все помещения, через которые они шли. В самой дальней небольшой комнатке Войнов остановился.
– Как умер Пелленор? – он повернулся к дознавателю и биоманту. Ответ он знал, сейчас его интересовала реакция на вопрос, интересовали конкретные слова, проявления вазомоторных и вегетативных нервных реакций.
Сереника нервно передёрнула плечами и бросила быстрый взгляд на Липпе. Она нервничала, но состояние это было неизменным с самого их прилёта. А ещё Войнову показалось, что биомант боялась Липпе. Тот же остался невозмутимым.
– Это произошло во время молитвы в часовне, после исповеди и причастия. Он просто упал на пол и больше не шевелился. Мгновенная смерть, – Липпе повторял строчки отчёта, которые сам же и написал год назад. – Разумеется, и часовню, и тело сразу же проверили, но не нашли ни следа скверны. Медике сказали – внезапная гипоксия головного мозга смазанной этиологии.
– Я перепроверила их выводы, разумеется. Очевидных патологий и следов вмешательства не было, – пожала плечами Сереника. Войнов заметил, что её губы нервически подёргиваются. – Это мог быть спазм сосудов, который разрешился после смерти, тромб или аневризма. Или что-то другое.
– Точная причина не ясна? – Войнов вскинул бровь. Мэв должна была её выяснить, но прошло слишком много времени. Тело хранилось в стазисе, но положили его туда далеко не сразу.
– Нам не удалось установить причину, – Сереника снова нервно дёрнула плечами, то ли пожимая, то ли отмахиваясь от каких-то мыслей.
– Милорд всегда много работал, мало спал и мало отдыхал. Мне несколько раз приходилось напоминать ему пройти ювенальную терапию, – голос Липпе оставался на удивление спокойным и безразличным, хотя он говорил о своём инквизиторе и наставнике.
– А у вас какая по счёту? – Войнов позволил себе проявить любопытство. На лице дознавателя ещё были заметны следы недавно перенесённой терапии.
– Первая, – невозмутимо ответил Липпе, Златан про себя подумал, что первую можно было сделать и пораньше.
– И всё ещё в дознавателях? – это прозвучало, как досужий интерес, но инквизитор продолжал внимательно следить за реакцией обоих своих собеседников. Это могло быть мотивом и весьма вероятным. – Пелленор был жаден.
На это Липпе ему ничего не ответил, даже не отреагировал. Его лицо продолжало напоминать ледяную маску, и Войнов даже забеспокоился, всё ли прошло гладко с терапией. Потом успокоил себя тем, что у Пелленора были лучшие специалисты, дорожившие своим местом и жизнью. Златан добавил в мысленный список пункт «уточнить характер дознавателя у Мэв».
– Мне нужен будет подробный отчёт о последнем дне жизни Пелленора. Поминутный, – он заложил руки за спину, сцепил их в замок, кивнул и огляделся ещё раз. Пустая библиотека навевала на него чувство всепоглощающего уныния.
– Разумеется, – кивнул Липпе. Его обходительность и всецелая готовность помочь начинали раздражать, но Войнов не собирался давать волю чувствам и, тем более, позволять этой услужливости сделать себя пристрастным.
– А теперь я хотел бы осмотреть место смерти Пелленора, – выходя из библиотеки, он бросил взгляд на своих псайкеров, оба покачали головами. Им ничего не удалось обнаружить. И что-то подсказывало Златану, что во всей Псарне он ничего не найдёт.

Глава 2. Генеральная уборка.

Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, им вторил дробный перестук каблуков. Сереника едва успевала за своим спутником, но не просила идти медленнее. Миновав три коридора и два поворота, Ниро замедлился сам. Прилёт комиссии был ожидаемым, можно сказать, долгожданным, но вот состав несколько удивил. Изначально в Псарню присылали запрос на размещение пятерых инквизиторов Ордо Маллеус, однако вместо этого прилетело всего трое и из разных Ордо.
– Что же нам делать? – в голосе Сереники звучала паника. Биомант прижимала руки к высокой округлой груди и растерянно смотрела на Липпе.
Ничего, всё уже сделано.
Ниро остановился и повернулся к спутнице. Несколько ударов сердца он молчал, обдумывая, что может сказать, чтобы успокоить её. Биомант нервничала с того самого момента, как узнала о прилёте комиссии.
– Из троих инквизиторов мне доводилось работать с двумя. Мэв, специалист по биомансии и ядам из Ордо Ксенос. Специалист по эльдар, специалист по их ядам и ваятелям плоти. Хороший специалист, – Ниро кивнул своим мыслям. Они работали над одним делом по приказу милорда. Мэв пыталась его перевербовать, но неудачно, так что расстались они несколько натянуто. Впрочем, тогда ему было безразлично её мнение, теперь же это могло привести к нежелательным последствиям. – Бальтазар Шац, с ним я столкнулся случайно. Мы, можно сказать, перешли друг другу дорогу. Инцидент вышел не слишком приятным, однако всё разрешилось. Со Златаном Войновым пересекаться мне не приходилось, но, насколько я знаю, милорд с ним работал и высоко ценил его как упорного и въедливого инквизитора.
– Не слишком вдохновляющие характеристики, – издала нервный смешок Сереника. Её пальцы уже меньше дрожали и голос стал ровнее. Известный враг всегда предпочтительнее неизвестного. – Мне стоило лучше подготовиться. Надеюсь, ты не очень злишься? Знаешь, всё это навалилось, целый год работы. На тебя, конечно, легло куда больше, но и мне пришлось потрудиться. Я не жалуюсь, но если они всё узнают…
– Я предоставлю им все материалы по зачисткам, как они и просили, – пожал плечами Кай.
– Все? Но ты же сам знаешь, там были весьма… – Сереника неуверенно посмотрела на Липпе. Он так старательно очищал Псарню и теперь собирался просто отдать всё комиссии. – Или ты надеешься, что этого им хватит?
– Нет, разумеется, – Липпе медленно выдохнул. Ровный искусственный свет успокаивал, ровные белые стены создавали иллюзию защищённости. Он прекрасно знал, сколь она хрупка.
– Я ведь знала его куда дольше, чем ты. Мне стоило догадаться самой, догадаться раньше. Сделать хоть что-то самой, – тихо произнесла Сереника, поднимая голову и глядя Липпе в глаза. Биомант помнила того растерянного, нервного юношу, каким Кай попал в Псарню. Как он боялся попросить у неё новые ботинки, как молился больше прочих, но стеснялся зайти в часовню, как проводил всё свободное время за книгами. И такой странный выбор книг, он совсем не умел общаться с людьми! – Как же ты изменился!
– Изменился? – на лице Липпе не дрогнул ни один мускул. Привычка контролировать эмоции и реакции въелась так глубоко, что стала инстинктом.
– В этом беда всех старых наставников и друзей – помнить, с чего начинали те, кто рядом с ними, – Сереника грустно улыбнулась. Дрожь прошла, вместо неё из глубины самой её сущности поднялось пугающее спокойствие. – Я помню тебя ещё совсем юным. Теперь ты готов. Ты давно уже был готов, только Алигьери всё тянул.
– О чём ты? – Липпе наклонил голову на бок. Сереника усмехнулась.
– Ни о чём важном, Ниро. Нам ведь стоит поспешить? Этот Войнов, кажется, хочет поймать нас на лжи любой ценой, – биомант прислушивалась к новому чувству внутри. Ей никогда не давались гадания, она никогда не умела предчувствовать и предугадывать. Ей подчинялась только плоть. Но сейчас Серенике казалось, что она знает, чем всё закончится и для неё, и для Кая.
– Ему не на чем нас ловить. Я не собираюсь лгать, – Кай кивнул, мысленно возвращаясь на год назад.
Сереника была права, ему пришлось изрядно потрудиться, вычищая Псарню. Все отчёты он подготовил заранее и теперь мысленно перебирал их, решая, какие отдать сразу, а какие могут подождать.

В первую очередь Ниро решил очистить библиотеку, архив и скриптории милорда. Пока Сереника разбиралась с телом в медицинском крыле, он отправился туда, где хранились самые опасные книги и свитки. В последнее время милорд начал собирать полные скверны труды и изучать их, часто – в полном одиночестве, если не считать сервиторов.
Всё началось с одного странного еретического трактата, найденного милордом лет тридцать назад. В нём было описано, как открыть врата в варп прямо к подножию Золотого Трона и провести через них праведных. Тот фолиант заинтересовал Пелленора, со временем он начал уделять ему всё больше времени. А потом – собирать подобные опусы, которые раньше считал чушью и просто сжигал вместе с авторами. За годы книг и свитков накопилось много. Большая их часть действительно была всего лишь бредом безумцев. Ниро зачитал названия этих произведений библиотечному сервитору и повелел собрать в тележку, стоявшую у входа.
Всего через несколько часов после смерти милорда, когда Сереника подтвердила и заверила её, Кай перевёл на себя полное управление Псарней. Иначе он не смог бы получить доступ к некоторым хранилищам, а их следовало очистить в первую очередь.
В следующую тележку отправились демонические тома, их Кай отбирал сам со всеми предосторожностями. Сервиторы тем временем снимали с полок гроссбухи с описаниями культов, списки ритуалов и нерождённых. Все книги, в которых хотя бы косвенно упоминался Враг, отправились в тележки. Все листы из скрипториев – тоже. Архив Липпе очистил полностью, история деяний милорда Пелленора принадлежала лишь ему одному, все его удачи и просчёты больше никого не касались. То, что необходимо было знать другим инквизиторам, он им сообщал, остальное их не должно было тревожить.
Библиотечные сервиторы и сервиторы-писцы по приказу Липпе дотолкали тележки до огромных печей на одном из подземных уровней Псарни. Здесь обычно сжигали трупы, личные вещи погибших и книги, сочтённые непригодными или неинтересными для хранения. В огромных печах ревело пламя. Кай хорошо помнил отсветы на стенах и жар, накалявший воздух так, что им тяжело было дышать.
Одну за другой сервиторы отправляли тележки в ревущие пасти печей. Книги корчились в огне, опадая чёрным пеплом, что танцевал в алом пламени. Кай стоял рядом с печью и смотрел на этот танец, в тот миг куда яснее осознавая смерть своего Наставника. Мёртвое тело, слова Сереники – всё это было фактами, которые оставались в разуме, в мыслях. Горящие книги, горящие отчёты о победах и поражениях, то, что составляло саму суть присутствия милорда в этих стенах – всё это означало, что Пелленор мёртв окончательно и бесповоротно.
До того момента я не верил до конца.
Последней в печь Кай отправил книгу ересиарха, утверждавшего, что сможет через варп привести свою паству к Трону. Зачитанный трактат взметнул пепел и вспыхнул, страницы на миг стали прозрачными, а письмена на них выстроились в ровную систему, которой в них прежде не было. Милорд был прав, истинное учение было зашифровано в тексте, только разгадать шифр он не смог, потому что для этого книгу нужно было сжечь.
Следом за наследием Наставника, Кай отправил в печь всех библиотечных сервиторов и писцов. Взятые им заранее из хранилища сервочерепа фиксировали весь процесс. Сервиторов отключили и закинули в топку, когда их органические части прогорели, а механические оплавились, двое дюжих кочегаров выгребли весь пепел и шлак. Пожилой экклезиарх, служивший последние два десятка лет в Псарне, освятил получившуюся массу. Милорд подобрал священника на какой-то шахтёрской планете, захваченной демонической заразой. Тому удавалось поддерживать веру в жалкой горстке женщин и подростков, укрывшихся в заброшенной штольне. Пелленор сжёг всех спасшихся – на всякий случай, а священника забрал себе. Его молитвы доставляли мучения пленным демонам, как и освящённая им вода.
Как же хотелось сохранить хоть что-то!
Бесценные книги, редчайшие экземпляры.
Но они были опасны.
Младенцы-херувимы и двое экклезиархов сутки читали молитвы в помещениях архива и библиотеки. Через вокс-ретрансляторы в опустевшие залы передавались святые песнопения и записи проповедей. Пока шло освящение, Ниро ходил и проверял оставшиеся тома, сверял их с заранее составленным списком, от которого ни разу не позволил себе отступить. Все книги и свитки, в которых содержалась хоть крупица опасной информации, подлежали уничтожению. Всё, по чему он учился десятилетиями, сгорело в те дни в пламени. Вериспексор Глория Хорес по его приказу пересмотрела записи всего процесса, чтобы убедиться, что ни один свиток не закатился под стеллаж, ни одна книга не выпала из манипуляторов сервиторов.

Коридор изогнулся, Липпе и Сереника вышли к противовзрывным дверями, ведущим в крыло псайкеров. Кай всё ещё жил здесь, в той же самой келье, которую ему выделили в самом начале, больше полувека назад. Удобством более просторного помещения он пожертвовал ради привычной обстановки, да и работать здесь было спокойнее.
Тогда, год назад, в этих помещениях было больше людей. Кай вспомнил, как велел всем обитателям крыла собраться на плацу, где обычно тренировались штурмовики. Псайкеров было не так много, они часто умирали в последнее время. Милорд не щадил подчинённых, когда проводил эксперименты. Кай внимательно изучил каждого через о-сознание, отбраковал пятерых.
Все они – нервные, худые и перепуганные – стояли перед ним, дрожа на ветру. Сереника просила за каждого, умоляла, упрашивала. Оставшиеся в строю не смели даже дышать от страха. А Сереника всё говорила и говорила, объясняла, рассказывала. Кай и сейчас помнил, как срывался её голос. И как она замолчала, когда он достал колоду Таро. Герман Хайл, стоявший у него за спиной, протянул планшет, чтобы было удобнее. Ниро выложил на каждого простой расклад, задавая один единственный вопрос «какова вероятность падения?». Он проверил выбранных пятерых и велел одной девушке – ещё совсем подростку с острыми локтями и огромными испуганными глазами – вернуться в строй. У неё был шанс, пусть и не очень большой. Остальных Герман расстрелял на месте.
Тела сожгли всего через полчаса в тех же печах, в которые до этого отправились книги. Сереника безмолвно плакала, но не спорила, признавая за ним право решать.
По моим же раскладам был бы шанс у меня?
Именно этот вопрос возникал в голове снова и снова, Ниро так и не смог дать на него ответ. Проверять он не решился, хотя карты настойчиво звали его, никак не желая успокаиваться. Кай тогда разложил расклад Розетты на успех комиссии, ответ вышел многовариантным и не слишком чётким. Многие факторы ещё не успели сложиться, состав комиссии не был предопределён.
Закончив с крылом псайкеров, Ниро отправился в подземелья, где содержались одержимые, созданные или изловленные милордом или его подчинёнными. Сам Липпе приложил руку к поимке многих из них. Некоторых изловить было сложно, некоторых очень трудно призвать. Связанные, бормочущие или кричащие богохульства, обмотанные бинтами со священными текстами, с аквилами, выжженными на коже, они встречали его злыми улыбками или смехом. Каким-то образом все до единого знали, что их ждёт.
В миловидной девушке с золотистыми волосами сидел демон, погубивший пятерых слуг милорда и десятерых горожан при попытке подселения прежде, чем удалось найти ту, что смогла бы его принять. Раньше эта девушка с невинным лицом и задумчивой улыбкой работала в борделе. Теперь же стала сосудом опасного и сильного нерождённого, который по какой-то причине не стал разрывать её тело изнутри, как делал со всеми остальными.
В старике, что сгорбился у стены и раскачивался из стороны в сторону, уже два десятка лет обитал демон, природу и имя которого выяснить так и не удалось, но милорд не оставлял попыток. Временами старик казался почти нормальным, а иногда просил отпустить его к жене.
Мальчик-подросток встретил Кая у самой решётки, прижавшись к ней телом и призывно приоткрыв рот. Он без стеснения обещал ему любые изысканные удовольствия, описывал, как и что сделал бы, если бы с него сняли ограничивающие печати и кандалы. Мальчик изгибался, едва не облизывал решётку. Ниро знал, что, поддайся он на посулы, обитающая в теле подростка демоница просто разорвёт его на куски.
В темницах содержалось множество других одержимых, в тот день все они стали свободны. Ниро велел отправить их в печь заживо, не снимая печатей и покрытых святыми символами листов. Кто-то кричал, бился, силясь избежать гибели, кто-то проклинал дознавателя, и только мальчик радостно смеялся и сладострастно стонал в пламени, до конца предлагая присоединиться к удовольствию. Все камеры до одной были сперва обработаны прометием, потом освящены. На их стенах ещё полгода висели длинные ленты с записанными молитвами. Сервиторы раз в день обновляли нарисованные на полу аквилы, серафимы трижды в день летали по коридорам, транслируя священные песнопения.
Коридоры были мокрыми от святой воды, а Густав ругался так, что от него шарахались херувимы.
Он был хорошим экзорцистом, опытным, одним из лучших.
Раз в неделю Ниро спускался в подвалы и осматривал камеры через о-сознание. Он часто тренировался в экзорцизме и потому знал, как ощущалась скверна этого места. Густава он тоже велел убрать. Тело экзорциста штурмовики оттащили в те же печи. Густав пытался переубедить Кая, убеждал его, что демонхостов необходимо оставить, что эксперименты нужно продолжать. Но Ниро знал, что экзорцист сам призывал демонов в тела слуг, захваченных по его приказу горожан и даже других псайкеров милорда. Густав увлёкся и зашёл слишком далеко. Ниро счёл целесообразным ликвидировать угрозу. Скрывать это он тоже не собирался.