Дракон и Единорог

Часть 1 “Змей”, Глава 1 "Кассиа Лили Поттер"

Том спешно шагал по мостовой, каблуки его новеньких оксфордов нервно отстукивали ритм, который в тишине вечерних окраин звучал как автоматная очередь. Он и правда неприлично опаздывал. День в Министерстве выдался на редкость паршивым: чиновники требовали его присутствия на своих совещаниях, подчинённые не желали думать головой лишний раз, а стопка документов на подписание не становилась меньше, сколько бы Том над ней не корпел. А дома, в одной из переговорных, больше похожих на дорого обставленную гостиную, его ждали главы нескольких отделов Министерства с неотложными вопросами. Так было не всегда, день и правда вышел особым. И именно сегодня Том чувствовал себя взбешённым, как вепрь, так что теперь он вынужден был проветривать голову где–то в Ричмонде, в темноте и пустоте старого железнодорожного моста. Вокруг было сумрачно и спокойно, только шум воды и шелест задетых ветром листьев звучали на периферии, совсем не заглушая жужжание планов–проектов–пунктов в голове мужчины. В его руке дотлевала сигарета, осыпаясь на рельсы пеплом.

В своей такой привычной тревоге он мог бы и не заметить одинокую фигурку, спрятавшуюся от света фонарей на самом краю каменных перил. Она выглядела бледным гипсовым изваянием и бездумно глядела на воду. Вдруг сделала решительный шаг. И сорвалась вниз в бурные воды реки, беззвучно, будто её там и не было никогда. Но плеск не разбил ночную тишь. Реальность сжалась и с треском лопнула у Тома за спиной, выплёвывая самоубийцу назад прямо на мостовую. Мужчина покачнулся от силы хлопка, на миг замер и стремительно обернулся, выхватывая из наручного крепежа свою волшебную палочку. Рефлекторное движение заняло меньше секунды, но понадобилось куда больше времени чтобы остановить себя от немедленной атаки.

Его глазам предстала девушка, сжатая в комок. Она сидела на коленях и обнимала себя руками, сильно тряслась и рыдала, всё так же практически беззвучно, будто её в любой момент могли за это обругать. Неопрятная маггловская одежда, рыжие короткие волосы и огромная сила под белой тонкой кожей. Тёмные глаза мужчины подмечали всё, перемещаясь с места на место быстрее щелчка затвора камеры. Его омыло этим стихийным выбросом как волной тёплой воды. Ощущение было очень родным, но Том не мог вспомнить, где уже встречал такой отпечаток магии. Он перебирал варианты, но на первый план рвалась всего одна мысль: это шанс. Магия девчонки не отпустила её на тот свет, явившись прямо перед Томом знаком свыше. Ему нужна была эта сила. Такая похожая на его собственную, такая знакомая, будто продолжение его.

Его взгляд стал расчётливым. Мужчина подкрался к тихо плачущей девушке, как к добыче, медленно и с ленивой грацией человека заранее победившего. Его разум затапливал восторг, делая нетерпеливым, как ребёнка, обнаружившего подарок задолго до Рождества. Он окутал девушку сетью успокаивающих заклинаний, чтобы сразу исключить сопротивление. Мягко прощупывал её сознание на предмет слабых точек, несбывшихся мечт и напрасных стараний. О, ему было что предложить взамен всей этой мишуры, которую она считала верхом своих возможностей.

— Вам нужна помощь, мисс? — мягким баритоном спросил он, заставив девушку подпрыгнуть. Она кажется не замечала вообще ничего до этого момента, полностью потерянная в своём горе. Боль, сковавшая её грудь и спиравшая дыхание внезапно исчезла, изгнанная чужой силой. Карие радужки уставились в такие же карие глаза Тома, выдавая все секреты беззащитного разума без боя.

Она не шевелилась, полностью загипнотизированная нависшим над ней мужчиной, или напуганная настолько что не могла сдвинуться с места. Она глубоко вдохнула и покачала головой.

— Н–нет, сэр. Спасибо. — девушка чувствовала стенки метафорической ловушки вокруг себя и попыталась выскочить в ещё не запертую дверцу. Тело отреагировало быстрее разума. Предчувствуя что отказ мужчина не примет, она поспешила встать, чтобы чувствовать себя хоть в каком–то подобии контроля. Её срывающийся от рыданий голос напоминал пищание мыши, угодившей в лапы к коту.

На своих дрожащих ногах и с влажным покрасневшим лицом она выглядела до абсурдного жалко, чем вызвала в Томе даже лёгкое отвращение. Он улыбнулся снисходительно, лицо изображало смесь заботы и интереса. Выражение можно было бы назвать даже очаровательным, не будь девушка так сильно напугана его присутствием в принципе. Вместо красивого лица мужчины она видела застывшую маску, лживую и жуткую. Нутром чувствовала неприятности и совсем не могла поверить во внезапную доброту.

— Как вас зовут? — спросил он. Он, спокойный и расслабленный, стоял на месте пока девушка плавно отступала. Всё равно не убежит.

Сердце её билось где–то в горле, мурашки маршировали по загривку вверх и вниз, сигнализируя об опасности. Для неё намерения незнакомца были абсолютно однозначными, и она не придумала ничего лучше чем сбежать. В конце концов, она действительно мало что могла сейчас.

— Кэсси Поттер. И мне нужно идти. — и Том позволил ей уйти, пусть и совсем недалеко, насмешливо глядя в след. Девчонка предусмотрительно старалась не поворачиваться к нему спиной, пока не потеряла осторожность от радости, что её оставили в покое. Тогда то Том и напал, лениво взмахнув палочкой. Тело девушки сковало невидимыми путами, сжало как в тисках со всех сторон. Внутри её рыжей головки сиреной завыла паника.

— Кэсси… — протянул Том тихо и нежно. Всё это было слишком легко, разочаровывающие просто. — Где же ваша палочка, мисс?

Девчонка очевидно была волшебницей, пусть и выглядела как маггла. В её разуме теплели солнечным светом воспоминания о Хогвартсе и магическом Лондоне, и остролистовой палочке в одиноком полупустом чемодане.

Её тело сопротивлялось путам, магия бесновалась вокруг, но Том был сильнее и куда опытнее. Попытки освободится оказались бесполезными, быстро вымотали её. Они пробыли тут всего около пяти минут, хотя казалось, что вечер растянулся в вечность. По мере того, как беспокойство Кэсси росло, неестественная дрожь тела усиливалась.

Часть 1, Глава 2 "Уроки"

Это всё было так странно и чудно́. Поттер не совсем осознавала реальность происходящего, как и тогда, когда впервые оказалась на Косой Аллее. На самом деле время вновь бежало вперёд, огибая её оцепеневшее сознание как волны огибают глыбу камня, перегородившую им путь. Только желание посмотреть, что будет дальше заставило девчонку соскрести себя с кровати с заметным разочарованием от того, что пришлось покинуть постель. Кровать была чертовски мягкой, матрас явно не был магическим или трансфигурированным. Такая обычная, но хорошая вещь внезапно позволила впервые за два года выспаться. Только привычная боль за рёбрами никуда не исчезла, но Кэсси предпочла вновь её проигнорировать. Переливчатый свет из высоких окон заливал комнату теплом, играл в хрустальных каплях на люстре и на боках старинных стеклянных ваз. Единороги на стенах сгруппировались вокруг солнечного зайчика, согревая свои нарисованные сияющие серебром шкурки. Пегасы уже рассекали воздух с озорством и проворностью птиц, будто были рождены для неба и только. Кэсси даже могла представить их задорное ржание в облаках.

Когда Винки коротко постучала в дверь Кэсси уже была полностью готова. Белая футболка и простые джинсы наверняка будут смотреться не очень за полным традиционных костюмов столом, но приличной мантии Кэсси не имела. Последняя, ещё с выпускного класса, уставшая и потёртая на локтях и заднице пала смертью храбрых от неосторожно разлитого зелья, которое проело в ткани не поддающуюся восстановлению дыру. А в новых Поттер не видела смысла, ведь всё равно предпочитала одеваться попроще.

Вчерашним вечером она хорошо изучила своё расписание, дождавшееся её на прикроватной тумбе. Каждый пункт был расписан: подъем, завтрак, два занятия, обед, домашнее задание, свободное время, ужин. И разбит по дням недели, были даже учтены выходные и праздники. Были и пустые строки, видимо для дополнительных занятий. Судя по расписанию вся учебная программа была рассчитана на три месяца. Оставалось только подивиться тому, откуда у Министра взялось лишнее время на такие подробные планы. Чем он вообще занимался ещё, кроме политики? Кэсси только надеялась, что он не придумает чего–то ещё, потому что Кэсси сомневалась, что и эту то программу осилит без желания повеситься. Учёбу она и так никогда особо не любила, хотя и была в ней неплоха.

— О, вы уже проснулись! — воскликнула эльфийка, когда Кэсси открыла ей дверь. Домовушка была всё в той же форме, и выглядела немного обеспокоенной, будто у неё ещё было много дел сегодня, — Отлично. Вам нужно быть на завтраке через двадцать минут.

И так же быстро, как пришла, она исчезла, напоследок бросив на Поттер оценивающий взгляд. Кэсси позабавлено фыркнула. Неужели эльфийка никогда не видела джинс? Хотя, если для большинства волшебников этот предмет одежды всё ещё остаётся непонятным, то что уж говорить о существах, которые в принципе не контактируют с магглами? Кэсси показалось таким смешным, что Винки старается проводить в её компании как можно меньше времени и говорить только по делу. Видимо чужих в этом доме не очень любили. А будили ли чужих в этом доме эльфы, или Кэсси единственной оказали такую честь? Девушка вздохнула, и покинула своё новое обиталище, по пути прокручивая в голове одну и ту же мысль уже который раз за два дня.

С одной стороны, Министр Гонт и его щедрость казались подарком небес, посланным Кэсси в качестве извинения от судьбы за всё то дерьмо, которое ей пришлось пережить, но с другой… Это, не описать по-другому, жутко. Она боялась привязаться, стать обязанной кому–то. Всю свою жизнь Поттер прожила, как зёрнышко одуванчика на ветру, просто плывя по течению в потоках воздуха. Она ничего не обещала и не брала на себя ответственность. Даже ветренная Луна Лавгуд и та хотела повлиять на мир, установить мирные отношения с самыми свирепыми существами на планете после человека — драконами. А Кэсси желала лишь мирно прожить самой обычной волшебницей.

Она не собиралась становится ответственной и сейчас. Согласится на условия такого влиятельного человека, как Министр Магии в безвыходной ситуации это не то же самое, что дать обещание. Она не хотела здесь находится, не хотела просыпаться в этом доме и общаться с этими людьми. Но не имела ни единого шанса избежать этого. Запирать себя в четырёх стенах самостоятельно было бы абсолютно жалким ходом и прямой дорогой к сумасшествию. Поттер не хотела чувствовать себя жалкой. И решила… попытаться. И пытаться до тех пор пока само существование не станет невыносимым вновь. Всегда можно успеть его оборвать, верно?

Кэсси лениво брела по коридорам, по памяти пытаясь отыскать эту чёртову столовую, и наконец дошла до лестницы на первый этаж. Скопления людей вызывали острый приступ дурноты. Из северного крыла выпорхнул всё тот же Дэннис Криви, с папкой в руках и довольно тревожным выражением на лице. Он как будто был слегка напуган, но когда увидел Кэсси, притаившуюся возле залитых солнечным светом ступеней, замер и удивлённо вскинул брови. Кэсси вскинула брови в ответ.

— Эм… — он замялся, но тут же взял себя в руки, — Доброе утро. — сказал парень слегка взволнованно. Он кажется не знал, как себя вести с незнакомкой. Девушка не была подчинённой Гонта, чтобы общаться на равных, и не была кем–то из ближнего круга Министра, чтобы перед ней лебезить. Кажется, она училась на Хаффлпаффе, вспоминал Криви пухлую старшекурсницу в очках, которая часто гуляла с Невиллом Лонгботтомом, значит и предрассудков по поводу этикета не имела.

— Доброе утро. Как тебя зовут? — она могла точно утверждать, что знает его имя, но стоило убедиться.

— Дэннис Криви. — парень наконец сделал лицо попроще, успокаиваясь, — Можно просто Дэнни. Но не при Мистере Гонте, сама понимаешь.

Он застенчиво потупился. Кэсси улыбнулась ему. Ладно, что бы это ни значило: простое восхищение или лёгкую влюблённость, но парня она могла понять. Гонт… производил впечатление.

Часть 1, Глава 3 "После"

Кэсси проснулась уже заранее уставшей и с опухшим лицом. Подушка, в которой она прятала слёзы ночью, подсохла к утру, но взялась некрасивыми разводами. Их вид вызывал тошноту от мучительного отвращения к себе за слабость. Но было и вправду больно. Все восемь часов, отведённые на сон, тело пронзали судороги — отголоски Круциатуса. На столике всё ещё стоял пустой фиал от зелья. Небо было хмурым, как и вчера. Так хотелось остаться в постели. Ей снова снился этот сон, странный и неясный. Никакой конкретики, только тёмные тени и слабые огни. И холод. И голод. И полное одиночество среди знакомых душ.

Кэсси предполагала что это события вчерашнего вечера так повлияли на сознание, что совсем не удивительно. Чёртово пыточное заклинание!Ублюдок заслуживал местечко в Азкабане. И Кэсси раздумывала о том, чтобы сообщить кому-нибудь, но спотыкалась о мысль, что ей вряд ли кто-нибудь поверит, или поддержит в свидетельствовании. А если после попытки засудить и вовсе станет хуже?

Кэсси тяжело вздохнула и надавила на веки кончиками пальцев. Тело всё ещё отдавало болью, в мозгу, по ощущениям, грозил оторваться тромб. Как не хотелось остаться в постели, а пришлось встать, ведь через два часа придёт Профессор Эйдинс, а потом и Профессор Химус. Мысль об учёбе усилила тошноту. Как грызть гранит науки, когда тебе даже голову ровно держать тяжело? Кэсси с кряхтением поднялась, натянула привычные неприметные шмотки и поползла на завтрак с отчётливым желанием, чтобы мир взорвался к чертям и погрёб её никчёмное тело под обломками деревьев и зданий.

И вот всё заново: Тома на завтраке нет, с Кэс никто не разговаривает, да и она сама не горит стремлением болтать, а лишь угрюмо ковыряется в тарелке. Авроры, исподтишка за этим скорбным зрелищем наблюдающие, имели крайне смутное представление о том, что произошло в дуэльном зале: видели за плечом своего Господина развороченную стену и следы двух пар ног на засыпанном пылью ламинате, но к девчонке с расспросами не лезли. На взгляд даже чёрствого и готового ко всякому дерьму Арнольда Поттер выглядела уж слишком несчастной. Мистер Гонт умел наказывать так, что делать ошибки больше не хотелось и под страхом смерти.

На занятиях Кэсси встретили заклинания высшего порядка, в которых Поттер терпела крах, и выматывающие конспекты, после которых свои собственные мысли уже даже не трудились, чтобы собраться в кучку. Кэс не изменяла своей привычке делать домашку в спальне, опасаясь оставаться в библиотеке даже что бы почитать, потому что Министр мог зайти туда после работы. На ужин он тоже не явился, чем–то занятый, и девушка была рада его не видеть.

Неделю спустя ничего не поменялось. Между домочадцами царило хрупкое перемирие. Гонт появлялся только за завтраком, а иногда и вовсе не появлялся, слишком увлечённый министерскими делами. Кэсси не стала вдаваться в подробности, они её действительно совсем не интересовали, но всё равно краем уха слышала, что случилось ещё одно нападение, такое же разрушительное и жуткое. В газетах об этом не писали, скрывая правду за статьями о том, что влияние Министра растёт и многие партии, выступавшие против него и его законопроектов, стремительно теряют свои позиции. Нет, между строк, как рассказывал Грег, подсевший к Кэсси одним утром с целью расшевелить безразличную ко всему девчонку, Пророк всё написал, но у Министерства пока не было возможности совсем заткнуть журналистов, ведь это будет выглядеть слишком подозрительно. Отдел по Связям с Общественностью подкрутит гаечки попозже.

Кэсси едва слушала. Она думала, анализировала сомнительное поведение Министра и задавалась вопросом, почему жители дома так спокойны, зная куда больше правды, чем широкая общественность. А видели ли они, какой он? Вёл ли он себя так же со своими подчинёнными? Кэсси могла побиться об заклад, что да, но не так жестоко и демонстративно. Жители дома соблюдали осторожность, и Гонт считался с их позицией, а вот Поттер не пожалел, зная, что ей некуда деться. Желание сбежать никогда не было так сильно, как сейчас, но страх получить за попытку сполна каждый раз заставлял Поттер замереть и опустить палочку, которая уже вот-вот готова была начать ломать чужие чары на воротах Поместья. После второй такой прогулки к выходу с территории дома и очередного приступа паники Кэсси перестала себя заставлять. Она понятия не имела как выглядит это метание со стороны, но надеялась, что не слишком смешно. Узница дома, и, в перспективе лабораторная, мышка. Поттер была готова себя грызть и лезть на стену, как отравленный репеллентом жук. Под покровом темноты в голову закрадывались страшные, неправильные мысли и ещё более пугающие сны с монстром сонного паралича в тёмном балахоне, застывшим в дверном проёме. Стресс так сильно давил на мозг, что Кэсси не могла нормально заснуть до рассвета, ворочаясь в постели из стороны в сторону и проваливаясь в секундные галлюцинации на грани дрёмы. Как будто её тело готовилось к атаке в любой момент и не могло просто отключиться. Свой День Рождения тридцать первого июля она встретила в оглушительном одиночестве спальни, в тишине и мраке, которые были врагом и союзником одновременно. Ей даже не было грустно. Ей было… никак.

К концу следующей недели силы Кэсси уже были на исходе. Бессонница и ночные кошмары измотали её и без того ослабленное тело. Поттер хотела спать, но не могла спокойно закрыть глаза, вырубаясь лишь под утро. Некому было её утешить: к эльфам на кухню путь заказан, а людям в столовой она совсем не доверяла. Голова была тяжёлой, вещи вываливались из рук. Кэсси боялась просить у Винки бодро–перцовое зелье, потому что эльфийка обязательно расскажет об этом Гонту. Выспросить у кого–нибудь о местонахождении зельеварной, а она тут явно должна быть, никак не получалось.

Кэсси встала по утрам только потому, что пообещала себе. Она знала, что рано или поздно станет легче, и если сейчас, в порыве отчаяния, она бросит учёбу, то все усилия её прежней версии пойдут насмарку. К тому времени, когда у Кэсси вновь появятся силы бороться за себя и своё будущее, будет уже слишком поздно. Поэтому девука вяло ковырялась в своём завтраке в компании сидящих за столом волшебников и ведьм, а затем тащилась в библиотеку.

Часть 1, Глава 4 "Принц"

Всё утро Кэсси не сводила с Тома взгляда. Провожала глазами каждую его ужимку, каждое движение рукой с зажатой в пальцах вилкой, каждое подёргивание мышц на его щеке, когда он сжимал зубы. То есть, ей то конечно казалось, что она делает это незаметно, но всем за столом было очевидно, что что–то происходит. И самому Гонту тоже. О, он мог ощущать эти взгляды кожей. И его это раздражало.

Он лёг пораньше после происшествия в кабинете, почти час потратил на то, чтобы очистить разум от лишних волнений. Выспался. К семи утра он был уже свеж, собран и блаженен, как человек, который наконец смог взять себя в руки. Ему так казалось. Но стоило чёртовой рыжеволосой девчонке явится в дверях столовой с опозданием, как он вновь оказался в тесном пространстве своего кабинета один на один с проклятием, разрушающим такую ценную душу в его руках.

Перекурить бы, с досадой думал Том. Нельзя, за столом сидели дети, да и его гостям не понравится такое пренебрежение их здоровьем. По большому счёту, самому Тому было плевать. Разве это его проблемы? Единственная вещь, которую он позволял себе, не размениваясь на душевные метания по поводу того, что таким, как он подобные привычки не к лицу. В желании бросить смысла так же много, как и в попытке утопить рыбу. Он бессмертен, чёрт возьми. Бессмертен, как медуза, и к болезням, особенно маггловским, равнодушен. У него не будет рака, не будет проблем с нервной системой. Но это привычка, которая имела свойство отнимать минимум полчаса его драгоценного времени, но как же приятно дым оседал в лёгких, а бумага трела между пальцами с характерным шипящим звуком…

Сейчас, за обеденным столом, ему оставалось лишь сжимать зубы покрепче и поддерживать ничего не значащую беседу. И игнорировать взгляды Мисс Поттер, пускающие по загривку противные мурашки.

— Милая, почему вы так угрюмы сегодня? — внезапный вопрос прервал разговор о новом законопроекте по поводу ограничения перемещения представителей водных народов. Кэсси слегка дёрнулась, не ожидавшая, что к ней обратятся. Она покачала головой, отказываясь давать ответ в слух. Но Люси он был и не нужен, ведь всё, чего ей хотелось, это привлечь внимание. Женщина рассмеялась, — Неужто сегодня пасмурно в Раю?

Лицо её было лукавым и любопытным, внимательные глаза сощурились. Томас с Дианой переглянулись. Глаза Гарри заискрились, а Тэмми наоборот их закатила. Грег хмыкнул одновременно с Джеком Кринглом. Одна Леди Брианна Смит осталась абсолютно равнодушной, что прибавило ей очков в глазах Кэсси. Гонт фыркнул, улыбнулся ласково, как нашкодившим детям и ответил:

— Я думал вы знаете, что Рая не существует, Миссис Крингл.– он звучал шутливо, но глаза его оказались равнодушными, как у палача, предупреждающими.

Миссис Крингл, побледневшая, даже не успела рта раскрыть, чтобы извиниться, как Министр поднялся из–за стола и скрылся за дверью, а следом за ним с места снялись и Смиты, и заскучавшая от нечего делать Тамара. Кэсси осталась с пристыженными Кринглами, хихикающей Гарри, двумя ничего не понимающими подростками и сочувственно покачивающим головой Джоном, неодобрительно посматривающим на брата.

Только в тишине залитой светом библиотеки Поттер смогла расслабиться, развалившись в кресле. Может ли хоть один день в этом доме обойтись без страха, смущения или недоумения? За весь месяц была всего одна такая неделя и та закончилась стихийным выбросом и сеансом не совсем добровольной Легилименции. До сих пор Кэсси задавалась вопросом, что же ещё Гонт мог там найти. С её точки зрения, пока что он ни разу не обмолвился ни о чём, что могло выдать его осведомлённость.

Поттер ждала продолжения своих приключений. Предстояло встретиться с призраком Лорда Принца, но пока не было понятно, когда. Что он скажет, когда увидит её? Что скажет, когда поймёт, что она не носит фамилию своего отца? Вот же позорище. Кэсси и не хотела всего этого: видеться с ним, говорить. Просить было неприятно. Северус Снэйп ни разу не попросил пощады, значит и ей нечего унижаться перед давно почившим стариком. Но вряд ли у неё был выбор теперь, когда Том Гонт точно знал, в каком направлении двигаться. Не сделает она, значит он, до пугающего упрямый, как товарный поезд с отсутствующим тормозом, заставит.

Мысль о пузырьке с ядом в чемодане становилась всё более привлекательной.

В библиотеку шагнула Мадам Венес, степенно и размеренно, как вышедшая на прогулку нимфа. Сегодня она была одета теплее: в расшитую солнечными дисками белую мантию. На улице ветрено, да и осень уже медленно подбиралась к Великобритании. Женщина улыбалась. Она обняла подскочившую на ноги Кэсси, как родную дочь.

— Дорогая Мисс Поттер, я слышала, что вы заболели. Какая беда! — досадовалась она. Кэсси невольно раскраснелась.

— Не такая уж и беда. Я в порядке.

— Действительно? Именно поэтому у нас сокращённые занятия? — тонкие брови гречанки скептически выгнулись. Крыть было нечем, так что Кэсси просто кивнула.

Урок пролетел в мгновение ока, Кэсси даже не успела устать. До обеда она маялась дурью в библиотеке, то перебирая свои конспекты, то роясь на книжных полках. Отчасти надеялась, что Том явится и ей удастся расспросить его о… чём-нибудь. Да и не хотелось ей сначала плестись в спальню на второй этаж противоположного крыла, а потом назад вниз, в столовую. Поместье было огромным, как самому Гонту ещё не надоело бегать туда–сюда? За то детишкам было раздолье. Будущие первокурсники в лице трёх ребятишек, Сары, Реймонда и Артура, вели себя совсем не по взрослому: играли в прятки и догонялки, да так шумно, что даже тяжёлые двери библиотеки не отсекали их визги. Бедняга Карл тоже пищал что–то, пытаясь догнать старших, но терпел поражение перед огромными расстояниями от одного конца коридора до другого. Ножки были коротковаты для марш бросков через всё Поместье.

Часть 1, Глава 5 "Том Марволо Гонт"

Том Марволо Гонт был известен в качестве подающего надежды юноши, влюблённого в свою страну. Умного, очаровательного, красивого достаточно, чтобы песок, брошенный его собеседникам в глаза не ощущался болью, а наоборот казался благословением. У Тома был целый год, пока он жил в Хогвартсе, запертый там Альбусом Дамблдором, чтобы продумать этот образ и выстроить его, как фигурку из конструктора. Вытесать, отшлифовать подобно идеальной занимательной мраморной статуе. Он начал с малого: сделал так, чтобы новые одноклассники приняли его за своего. Тома представили подростком, перешедшим с домашнего обучения на школьное для сдачи экзаменов. В Хогвартсе, как и в большинстве магических школ это было обычным делом благодаря всяким аристократам, предпочитавшим школьным учителям персональных репетиторов для обучения своих детей, так что Том не выбивался. Он поддерживал образ очень талантливого школьника, спокойного и вежливого, не позволяя ни одной живой душе догадаться, что под этой водной гладью, отражающей Небеса, скрывается злобный оживший мертвец. Друзей заводить уже было поздно, да и уж слишком он был не в себе из-за «воскрешения», чтобы при близком общении в глаза не бросалась чужеродность. Том вёл себя как его одноклассники, то есть обсуждал домашние задания и учителей, планы на будущее после школы — здесь он уже знал, что подастся в Министерство, самое тёплое и важное место в этой жалкой иерархии — и предстоящие экзамены, хотя ничего из этого ему на самом деле было не интересно и отдавало бренностью бытия. В подробности о своём прошлом не вдавался, ведь ещё не имел доказательств, чтобы его подтвердить. Дамблдор великодушно записал его в Книгу Хогвартса под фамилией Гонт после нескольких недель уговоров, и, несмотря на то, что о Гонтах уже много лет ничего не было слышно, чистокровные наследники могли помнить этот род, и в будущем Тому не обойтись без продуманной легенды. Он отвечал только, что не любит говорить о своей семье снобов-отшельников. Они растратили последние деньги, доставшиеся в наследство, а у Тома была «мечта».

Он с интересом наблюдал за этим новым для себя миром. В школе всё казалось не таким уж и другим, благодаря многовековым традициям и отдалению от цивилизации, но то и дело Том замечал вещи, которых в его время не существовало, такие как джинсы, толстовки, кроссовки и зачарованные на сопротивление разрушительному действию магии электро-приборы типа плееров и игровых приставок. Он слышал новые слова и понятия, и старался не подавать виду, что сбит ими с толку. Теперь, спустя столько лет, было очевидно, насколько велика пропасть в знаниях об окружающем мире между чистокровными волшебниками и магглорожденными, и больше нельзя было поставить себя выше просто по праву рождения. Вторые будто буквально прибыли с другой планеты, где есть DVD, интернет, беспроводные телефоны — аналог Сквозного Зеркала — и кабельное телевидение, а первые едва разобрались, что такое электричество и для чего магглам нефть. Магический мир остался примерно там же, где Том его и покинул, а вот не магический превратился в экранизацию фантастических книг, пусть и в довольно обыденном ключе. А ещё в этом мире не существовало войны. Ни в одном из них, по крайней мере на территории Соединённого Королевства, а судьба остальных стран Тома мало интересовала. Остались только воспоминания, отголоски и хроники в обрывках дневников. Никаких бомб, мертвецов, поймавших осколок, и никакого страха, что потолок приюта обрушиться тебе на голову только потому, что тебе запретили колдовать вне школы. Том боялся этой жалкой смерти. Раньше. Теперь этого нет. Какое облегчение.

Удивительно было понимать, что Минерва Макгоннагал, гриффиндорка с параллели, уже морщинистая бабуля, а рыжая борода Дамблдора совсем выцвела и кожа покрылась характерными пожилым людям пигментными пятнами. Портрет почившего директора Диппета занял место на стене среди таких же портретов предыдущих глав Хогвартса. И совсем скоро лицо Дамблдора будет висеть всё там же, сбоку или снизу. В детях, встречаемых в школьных коридорах Том узнавал своих школьных последователей, но их черты всё равно были сильно искажены подмешанной в семьи кровью. Том испытывал чёртов диссонанс, осознавая, что его Вальпургиевы Рыцари уже замшелые старики, а он сам, судя по газетным вырезкам, тринадцать лет как мёртв, но люди до сих пор бояться произносить его псевдоним в слух. Имя «Волдеморт» теперь скрипело на языке солью и горькой обидой. Как можно так всё просрать? У Тома Риддла было всё: верные друзья, последователи, целая армия последователей, чёрт возьми, связи, влияние, деньги, в конце концов. У него были хоркруксы, но ни один из его Пожирателей Смерти не додумался их использовать или не смог. А Волдеморт был по-настоящему самонадеян и уверен в собственной неуязвимости. Одному только Малфою хватило ума подложить дневник кому-то, кого можно использовать и то, судя по всему из чистой вредности, а не потому что он хотел вернуть к жизни своего Хозяина. Том думал о тех возможностях, которых лишилась его старшая копия и покрывался презрительными мурашками. Том Гонт уже не мог идти по тому же пути, потому что скорее всего пришёл бы к тому же концу. И чувствовал себя беспомощным, как тот подросток, которым он и являлся. Без семьи, без Рыцарей и их поддержки, без нескольких частей своей души, он чувствовал себя почти жалким. В своей новой школьной мантии, купленной на деньги сиротского фонда, уже без значка старосты школы — Том стискивал зубы каждый раз, когда думал об этом, потому что потерял и такую кроху власти — он чувствовал себя так, будто натянул на тело полотно из крапивы и розовых стеблей. Кожа чесалась от желания действовать. Дёсны чесались от желания оскалиться на шлюху-фортуну.

Но если посмотреть с другой стороны, то Том был свободен. Предыдущие амбиции больше не кружили голову, ведь теперь их место заняли другие. Том глотал газеты и написанные за последние пятьдесят лет книги, любую информацию, которую мог найти, чтобы приспособиться к миру раньше, чем он поймёт, что Тома можно потопить за незнание и наивность человека, выросшего в середине прошлого века. В конце концов, лишь после некоторых исследований Тому стало понятно, что глубокие вырезы блузок и голые ноги теперь в порядке вещей и не вызывают порицания, как и грубые ругательства и курение травки. В какой-то момент ему стало этого мало и он потребовал у Дамблдора выпустить себя погулять. Он отрицал любые ассоциации с сидящей на цепи собакой, хотя не мог не чувствовать себя заключённым. В конце концов даже Сириусу Блэку надоело сидеть в Азкабане настолько, чтобы переплыть ледяное море без любого намёка на магию. А Том просто хотел погулять. Пройтись по знакомым местам, может быть найти что-то новое для себя. Посмотреть на жизнь, перескочившую для него из сороковых к девяностым в мгновение ока. Может быть он просто хотел вспомнить, кто он таков.

Часть 1, Глава 6 "Пробуждение"

Кэсси чувствовала себя зверем, запертым в клетке собственного тела. Она всё понимала, видела и слышала, но ничего, просто совсем-совсем ни черта не контролировала. Её тело ело, спало и безразлично улыбалось, день за днём, как заведённое. Ощущать себя так беспомощно просто невыносимо. До слёз, которые не могли пролиться, потому что телу до этих чувств не было дела. Обида жалила так горько. Все два месяца этого удушливого полу-забытия Кэсси думала о том, какого тогда родителям Невилла, запытанным Пожирателями Смерти до безумия, раз даже она, достаточно спокойная и стойкая билась внутри собственного черепа подобно обезумевшей в заточении птице. Она видела их всего однажды, когда друг нашёл в себе смелость познакомить свою семью с друзьями, но ей хватило этого наивно-пустого взгляда Алисы, протягивающей Невиллу очередную цветастую конфетную обёртку, и неловких движений Фрэнка, тыкающего в сторону сына указательным пальцем. Она надеялась лишь, что они ничего не осознавали, в отличии от неё. Её собственное тело тоже было глупым и неповоротливым, чем бы ни занималось, следуя приказу. Язык оказался слишком тяжёлым тоже, и удивительно что Гонта не раздражало её медленное заторможенное чтение каждый раз, когда он за этим самым чтением приходил. Министр даже разговаривал с ней, но быстро терял интерес, ведь человек под Империусом не самый занимательный собеседник. А ведь Поттер было, что этому мудаку сказать. Она горела изнутри, тлела и взрывалась, но ничего не могла предпринять. Скинуть путы заклинания не получалось, сколько бы ни силилась, исходя желчью в стенах своей черепной коробки. За неполные два месяца Кэсси успела пройти все стадии принятия от гнева до отчаяния и назад, и даже в произвольном порядке, и с каждым днём стремилась к свободе всё больше, ощущая как безумие подкрадывается всё ближе. Она не хотела быть запертой в самой себе навсегда, боялась этого хуже боли, а с Гонта сталось бы устроить ей вечные беззаботные каникулы.

Кэсси была так болезненно одинока в этом. Домочадцы быстро перестали стучаться в вечно запертую дверь комнаты, а эльфам, всем, кроме Винки, по-видимому, запрещалось её навещать. Не было больше ни зелий, ни занятий, ни общения с кем-либо, кроме своего собственного я, коварно шепчущего, что любые попытки к сопротивлению не имеют смысла. Иногда приползала разве что Нагайна, внезапно облюбовавшая неподвижное тёплое тело в качестве лежанки. Змея взяла за привычку забираться в комнаты девушки через приоткрытое окно в гостиной или через вентиляцию в ванной, и Винки никогда не удавалось выгнать наглую тварь, сколько бы домовушка не надрывалась и не жаловалась Министру. Нагайна лишь фыркала на неё и обвивалась вокруг туловища Поттер своим огромным и чешуйчатым, чтобы погреть кости. Впрочем, ночью она всегда возвращалась к Хозяину, если он был дома.

Что касается его самого… Он иногда появлялся, в разных настроениях в зависимости от обстановки вокруг, о которой он, конечно же, не распространялся. Кэсси вначале приходила в ужас каждый раз, когда Гонт появлялся в её гостиной и усаживал на соседнее от своего кресло с какой-нибудь непонятной книжкой. В этом состоянии девушка была беспомощна, и даже попробуй она скинуть чары, Тому не составило бы труда вновь их соткать. В конце концов, даже если не брать в расчёт магию, он был выше на две головы и в полтора раза шире в плечах, следовательно физически сильнее. Вполне определённый страх жил в каждой женщине, разве нет? Столько историй Кэсси слышала… Но мужчина просто сидел рядом, чиркал что-то в своих заметках и документах, или пил чай, слушая не самое интересное повествование очередной заумной писанины какого-нибудь именитого учёного. Видимо такое ему тоже наскучило в один момент, ведь в последний раз Том заставил Кэсси читать «Сказки Барда Бидля» три часа к ряду. Кэсси так и не смогла сообразить, на кой чёрт. Гонт не был похож на человека, которому сильно нужна компания, а если и нужна, то в его распоряжении имеются более способные к развлечению, на данный момент, люди. Может его успокаивала мысль о том, чтобы находиться поближе к дополнительному источнику силы, или ему было спокойнее, когда Кэс оставалась в его поле зрения после её провального самоотравления. Или это был коварный план, манипуляция, ладно скроенная, чтобы заставить организм Поттер привыкнуть к чужому магическому фону и его носителю. Вариантов, в общем, было достаточно, но Том не давал подсказок, который из них более верный.

Иногда он приходил, чтобы забрать Кэсси в ритуальный зал для очередной изматывающей попытки снять Проклятие. Поттер каждый раз теряла сознание, а Невыразимцы уходили разочарованными, будто провальные ритуалы не были их виной. Уже две недели как никаких попыток не предпринималось вовсе. Последняя закончилась особенно неудачно, но Гонт принял поражение с честью и даже каким-то ироничным весельем. Этот ритуал был его разработкой, а два других мага лишь помогали его воплотить. Кэсси вся была измазана чьей-то кровью, исписана знаками и рисунками, как пещера Альтамира, только эти чёрточки и буковки мало походили на древнее искусство. Она чувствовала как мурашки пронзают позвоночник и загривок иголками от того количества силы, что витала в воздухе подвала под домом, душного от дыма свечей и сожжённых трав. По всем данным выходило, что он обязан был сработать. Волшебники учли всё, что магия любила: огонь, кровь и песнопения, но Проклятие, как будто в насмешку, вызвало у Поттер обморок и гематомы на местах, отмеченных красными рунами, где токи проходили близко к поверхности кожи. Осязание посылало истеричные импульсы в мозг, означающие боль, но Кэсси ничегошеньки не могла сделать до тех пор, пока вовсе не отключилась. Приступа чудом удалось избежать, а вот тошнотворная тяжесть в груди преследовала её ещё добрых три дня после.

Времени на обдумать была уйма в перерывах между приёмами пищи и сном. Копошение лошадей на стене напротив не особенно настраивало на мозговую деятельность, но когда пялишь в одну точку почти весь день без перерыва на протяжении долгого периода времени выбора просто не остаётся. Приступы совпадали с датами нападений на деревни не по роковой случайности, а вполне закономерно, ведь Кэсси, или кем она там была по ночам, непреднамеренно участвовала в этом. А ещё в этом участвовал Волдеморт, или, скорее, его Подражатель. Винки развлекала девушку рассказами о последних новостях, так что Кэсси уже знала и о «Новых Пожирателях Смерти», как их окрестили газеты, и о волнениях с этим ужасом связанных. Убитые магглы, горелые деревни и Метка не оставляли места для теорий. Некоторая часть волшебников была свято уверена в том, что Тёмный Лорд вернулся. Конечно сейчас стало уже спокойнее и происшествие подзабылось, потому что больше ничего подобного более не происходило. И команда Министра делала для сокрытия подробностей всё возможное, но это ведь до поры до времени. Однажды её заклинателю, а Поттер не сомневалась, что именно он стоит за атаками, надоест ждать очередного приступа и он нападёт просто так, и это будет чем-то похуже и помасштабнее. Ужасающе и разрушительно, как почти тридцать лет назад.