Дракон, который (не) хочет жениться

1 глава

«Дракон Веладриан Клэрвуд хочет жениться! Скоро отбор невест, не пропустите!»

Вывеска из светящихся в воздухе букв сверкает всеми красками радуги над дворцом, пляшет под неизвестную мелодию и взрывается блестками, чтобы через пару секунд все началось заново. Безвкусно, броско и гламурно ― в духе короля Гримвика.

Веладриан легко преодолевает пятьдесят ступенек ― годы вышколенной службы в Королевской Академии в качестве магистра Боевых искусств не прошли даром. К тому же он без пяти минут генерал. Только вчера виделся с королем, мило побеседовал и подписал все необходимые документы...

Документы ― о поступлении на службу в качестве генерала. Ни о какой женитьбе и речи ни шло. Что это еще за королевский произвол?!

Огромные кованые ворота с позолоченными шипами тут же открываются перед ним. Стражники в парадной форме и громила-зверопсовод с парой свирепых зверопсов вытягиваются по струнке. Все ― кроме животных с густой черной шерстью, которые обнюхивают воздух, скалят зубы, сверкают рубиновыми глазищами, готовые по первой же команде наброситься и разорвать.

Веладриан бежит через огромный холл, который обычно переполнен дамами в пышных платьях, лордами, лакеями и стражниками короля, а сейчас он кажется, пустым, безлюдным, оттого слишком огромным. Железные латы, которые он не снял после проведения боевых тренировок, гулко бряцают с жалобными короткими всхлипами в конце. Можно подумать, он пришел просить пощады. Вовсе нет. Произошла ошибка. Наверное, король слишком много размышлял о появлении нового генерала при дворе и машинально вписал его имя, когда подавал заявку придворному иллюзионисту.

Быстрее, быстрее… как будто скорость шагов может что-то изменить. Вообще-то может: чем быстрее исправят содержание вывески, тем меньше высокопоставленных лордов-драконов (и что самое главное, их дочерей-дракониц) увидят эту гнусную ложь.

Длинный коридор из белого мрамора, ведущий в аванзал. Двое стражников преграждают Веладриану путь, скрестив на дверях приемной короля длинные боевые топоры-полумесяцы.

Дальше нельзя.

― Лорд Веладриан Клэрвуд просит аудиенции у короля Гримвика! ― выпаливает он в решимости прорваться к нему во что бы то ни стало, даже если придется драться.

Вообще-то попасть к королю ― целая волокита, и не факт, что его величество соблаговолит снизойти к простому смертному. Но Веладриан на особом счету ― благодаря заслугам отца, ― поэтому один из стражников тут же вынимает зерцальный гласник и повторяет сказанное слово в слово. Тут же в ответ слышится раздраженно-капризный голос короля:

― Ну что еще? Ни минуты покоя!.. Ладно, впустите его.

Стражники отходят от дверей. Веладриан врывается в приемную: четкие и отлаженные действия стражников показались ему медленнее, чем шаги черепахи.

― Я плачу вам за то, что вы не можете найти одного-единственного человека по кличке Молот?! ― разоряется Гримвик, крича на слуг в масках, понуро стоящих у стены, и не замечая вошедшего гостя. ― Он водит вас за нос, как сопляков малолетних, и это лучшие мои шпионы?

― Простите, ваше величество! ― те опускают головы. ― Мы прочесали все королевство, каждую подворотню…

― Вы ничего не сделали! ― брызжет слюной король. ― Ничего! Какой-то идиот, замахнувшийся на трон, подговорил уважаемых лордов, чтобы сместить меня… и не рассказывайте, что в Круг Безликих входят только одни накидочники, ни за что не поверю! Там орудует очень сильный маг… или маги, которые закрыли вам глаза, а вы ― слабаки, не можете им противостоять!

― Но ваше ве…

― Молчать, зверопсята бесшерстные! Если через три дня… ладно, неделю Молот не будет доставлен в мое судилище, там же полетят ваши головы! Вон! Видеть вас не могу.

Веладриан незаметно вздыхает. Сколько раз он наблюдал подобные сцены, столько раз они заканчивались плачевно: который уже год ни один шпион Гримвика не смог выполнить приказ выследить так называемый Круг Безликих ― оппозицию короля. Все они сложили головы на плахе.

― Вот как можно управлять королевством, когда вокруг одни лоботрясы и мошенники, ― пыхтит король, вытирая взмокший лоб шелковым платком. ― Ну ты проходи, проходи, Вел. Какие у тебя новости?

1.1

Гримвик, отдышавшись, идет навстречу, волоча за собой тяжелую мантию, расшитую драгоценными камнями до такой степени, что ткань в нескольких местах прорвалась. Его щеки горят нездоровым румянцем, а губы выглядят так, будто он только что облизал чашу с ежевичным вареньем, из-за чего король похож больше на шута, чем на властителя королевства.

― Никаких, ваше величество. ― Веладриан немного сбит с толку. Вообще-то король ошарашил его новостями, а не наоборот!

― Я тебя сегодня и не ждал, думал, это первая претендентка на твою руку и сердце пожаловала, ― глуповато хихикает король. Маленькие блестящие глазки-буравчики хитро поглядывают: очевидно, Гримвик ждет реакции на свою шутку.

Веладриан мысленно закатывает глаза.

― Ваше величество, ― начинает он.

― Ну ты проходи, не стой столбом. ― Гримвик панибратски машет рукой и первым идет к столу переговоров, где умащивает свое жирное тельце на высокий стул, стоящий во главе.

Веладриан подходит ближе, но не садится.

― Ваше величество, ― снова начинает он. ― Произошло недоразумение…

― О, недоразумений в моем королевстве полным-полно, ― охотно перебивает тот. ― Эти шпионы недоделанные… чтоб их кудри распрямились! А как раз перед твоим приходом я вспоминал о восстании Аметистовых Резчиков… как бы чего не повторилось!

― Но ваше величество, ― Веладриан собирает все терпение в кулак, ― за последние пятьдесят лет не случилось ни одного крупного восстания. Поэтому...

― Ох, уж эти народные умельцы! ― вздыхает король. ― Как начнут идеи выдвигать ― спасу нет. Магия камней какая-то… если б камни и впрямь усиливали магию, я бы стал непобедимым! Да боюсь, Верховному Совету это не понравится…

Гримвик встряхивает мантией, звеня драгоценностями, за которыми и ткани не видно. Веладриан цепким взглядом выхватывает ультрамариновый лазурит с золотистыми вкраплениями рядом с ярко-зеленым малахитом, а в придачу ― огненный агат с тигровым рисунком и темный обсидиан. От такого смешения логики и хаоса, импульса энергии и ее мгновенной блокировки немудрено сойти с ума. Жаль, король слышать ничего не желает о магии, которую таят в себе его «цацки» ― и не переубедишь.

― Ваше величество… ― пытается он в который раз, но тщетно: король по-прежнему его не слушает.

― Только ты один меня понимаешь, ― грустно вещает Гримвик, запуская толстые пальцы, украшенные разноцветными перстнями, в свои черные кудряшки, напоминающие шерсть барана, из-за чего нелепая тиара с огромным плохо ограненным янтарем, похожим на кусок стекла, сползает набок. ― Кому, как не тебе я могу доверить командование королевской армией?

― Ваше величество, я вам премного благодарен, ― вежливо склоняет голову Веладриан, хотя все, что ему хочется ― разнести в щепки дубовый дорогой стол переговоров, инкрустированные стулья и самого короля в придачу.

― Ты настолько мне дорог, что я бы поручил именно тебе обезвредить Круг Безликих, ― доверительно смотрит Гримвик, прикасаясь к его руке. Веладриан весь напрягается и застывает: одно неверное движение, которое король сочтет за плевок в душу ― и ты мертвец.

― Но ты мне больше нравишься на должности генерала, ― добавляет тот после небольшой паузы, и Веладриан облегченно выдыхает.

― Ваше величество, ― не сосчитать, сколько раз он уже это сказал! ― мне кажется, с вывеской над дворцом… эм… небольшие проблемы.

― Что? Правда? Не может быть! ― Король подскакивает с таким испуганным лицом, что Веладриан мысленно ругает себя: почему он сразу не догадался сказать именно это?

― Там… отбор невест для некоего дракона.

― Все верно. ― Гримвик настороженно смотрит на него.

― Там указано мое имя. ― Веладриан очень постарался не произнести это возмущенно, сделав тон равнодушно-нейтральным.

― А… в чем тогда проблема? ― Король насуплено сдвигает брови. ― В конце должен быть фейерверк из блесток… разве Лайстеран не сделал, как я просил? Прикажу выпороть негодника!

― Блестки на месте, ― вздыхает Веладриан, проклиная исполнительность Лайстерана, придворного иллюзиониста. ― Но… почему вы ищете невесту… для меня?

Наконец-то он это сказал.

Король какое-то время недоуменно смотрит на него.

― Как это ― почему? Потому что скоро тебя представят перед всем двором и высокопоставленными лордами как моего генерала!

― Но женитьба-то здесь причем? ― невольно повышает голос Веладриан. ― Разве семейная жизнь не станет помехой для верной службы вашему величеству? К тому же в ближайшее время я не собирался…

― Дорогой мой, не суетись, ― обрывает король. ― Ты же сам подписал документы, где все сказано…

― Что сказано?

― Что ты обязуешься жениться как можно скорее! ― торжествующе провозглашает Гримвик. ― Генерал драконов не может быть холостым, это рождает сплетни и слухи, неподходящие для такого чина.

― Но… ― Веладриан только разводит руками, чувствуя, как его охватывает бессилие. ― Почему я узнаю об этом только сейчас?

― Не рассказывай мне сказки, ― отмахивается тот. ― Ты ж еще так молод, никак память отшибло?

Не дожидаясь ответа, Гримвик всползает со стула-трона и довольно быстро для пухлых коротеньких ножек подбегает к высокому инкрустированному изумрудом шкафу. Проводит над дверцей рукой ― королевская магическая печать срабатывает, и шкаф открывается.

― Вот! ― Король возвращается, протягивая несколько плотных бумаг, скрепленных его собственной печатью с изображением драконьего когтя. ― Прочти внимательно.

Веладриан дрожащими руками принимает документы и вчитывается в каждую букву. Вчера он подписал их, не глядя ― что может быть такого важного в бумагах? Формальность, не более. Но сейчас он готов биться головой об стену. Почему он не догадался прочесть то, что написано мелким шрифтом?!

«Дракон, ставший генералом, обязуется жениться до дня инициации, указанного его величеством королем Тираниусом Гримвиком».

_____________________________________________________________________________________

2 глава

Веладриан держится за разгоряченный лоб, глядя в предательский документ, особенно на размашистые загогулины внизу, которыми он сам себе подписал приговор.

Вчера после разговора с королем у него сложилось ощущение, будто тот что-то не договаривает: слишком уж он был благодушный, хоть на хлеб намазывай. Обычно так себя ведут, как будто дело уже решенное и остается только сделать вид, что никто не замечает подставы. Веладриан и впрямь не видел ничего подозрительного, только… чувствовал.

Сказать, что он в шоке ― не сказать ничего. Вот, пожалуйста, его имя и фамилия; витиеватые буквы напоминают петлю, которая вот-вот затянется и удушит его. Именно о такой жизни для него мечтал отец: стать одним из первых при дворе, прослыть примерным семьянином и забыть о глупостях, которые разрушат его репутацию и карьеру.

Под глупостями он имел в виду изучение магических свойств камней. По его мнению, это занятие было недостойно знатного драконьего семейства Клэрвуд.

― Нет, я не согласен.

Кто это сейчас произнес? Веладриан знает: спорить с Гримвиком ― себе дороже. Но только что кто-то возразил его голосом в приемной короля. И как теперь доказать, что это не он?

― Ой, Вел, да брось! ― У того, к счастью, сегодня прекрасное настроение, иначе бы не сносить ему головы. ― Время твоего холостячества закончилось. И что в этом плохого? Сколько тебе уже, тридцать?

― Тридцать пять, ― цедит сквозь зубы Веладриан.

― Прекрасный возраст, самое время для женитьбы! ― прищелкивает пальцами Гримвик.

«Если учитывать, что мы живем по сто пятьдесят и даже двести лет, это возраст младенца», ― вертится на языке, но он благоразумно молчит.

―А если я откажусь? ― снова пытается Веладриан, видя, что король сегодня более сговорчивый, чем когда-либо. Наверное, успел с утра-пораньше назначить казней штук пять…

― Ну нет, это невозможно. ― Тот складывает руки на груди и кивает на документ. ― Подписал ― выполняй.

― А если я откажусь становиться генералом? ― отчаявшись, произносит Веладриан.

― Ты что, хочешь нищим стать? ― насупившись, произносит Гримвик. ― Никем в моем королевстве? Заработок потеряешь и мое благоволение. Не дури, Вел, это глупо.

― Но я не хочу жениться! ― выпаливает он. ― Я еще к этому… не готов.

Пухлое лицо короля расплывается в хитрой улыбке.

― О-о, ты просто еще невест не видел ― я уже разослал приглашения самым красивым и знатным, а из них выберешь самый сок. ― Гримвик даже причмокивает. ― Видишь, как я о тебе забочусь? С тех пор, как не стало Кайраниана, ― он делает скорбное лицо, ― у меня нет никого ближе тебя.

Веладриан хорошо помнит день, когда племянник короля, и его лучший друг по совместительству, отправился на охоту и погиб по глупой случайности. Почему-то ему тогда показалось, что это не случайность, хотя… зачем королю избавляться от единственного наследника?

Хотя если учитывать, что старшего брата короля, Астеранруфа, отравили накануне его коронации доверять словам Гримвика нельзя: он слишком цепко держится за трон, чтобы уступить его хоть на миллиметр даже родственнику.

― С тех пор десять лет прошло, а как будто бы вчера. ― Король утирает скупую слезу. ― И отец твой… самые лучшие меня покидают. Ты же не хочешь меня расстроить?

― Нет, ваше величество, ― тихо говорит Веладриан. А что ему еще остается?

2.1

― Помнишь, какую фразу любил повторять Громхард? ― оживляется Гримвик.

― Плох тот дракон, который не хочет стать генералом, ― нехотя произносит Веладриан.

Фраза, которая впечаталась в его сознание с детства. Он знал: отец будет им доволен, только когда он займет генеральскую должность. И вот, это свершилось. Почти.

― Вот именно. Грядет отбор невест ― это же такое зрелище! ― Король хлопает в ладоши, но тут же дуется. ― А ты не рад. Ты что, хочешь меня удовольствия лишить?

― Не хочу, ваше величество.

― Тем лучше, ― удовлетворенно кивает Гримвик. ― Значит… я собственноручно выберу из приглашенных десять-пятнадцать отборнейших красавиц…

― Достаточно будет и пяти, ― вырывается у Веладриана.

А лучше ― одной. И никаких гламурных празднеств, от одной мысли о которых его уже тошнит.

И вообще, этот брак ― если он так необходим ― будет фиктивным. Не более.

― Ах, Вел, ― сладким голосом произносит король, пританцовывая на месте. ― Ты не представляешь, сколько девушек в королевстве мечтают связать с тобой судьбу!

«Они еще не знают, на что соглашаются», ― с горьким сарказмом думает Веладриан, а сам говорит:

― Благодарю, ваше величество, за хлопоты. Вы очень много делаете для меня.

― Отбору невест быть! ― провозглашает Гримвик и в восторге трясет кулачками перед собой ― ну сущий ребенок. ― Значит так: сегодня я принимаю претенденток, как и было запланировано, а уже завтра состоится бал-маскарад. Ты должен быть одет с иголочки ― я предоставлю тебе моих швей…

― Нет, нет, спасибо, ваше величество! ― спешит отказаться Веладриан, с ужасом представив свою парадную мантию, безвкусно расшитую драгоценностями. Да мало, что безвкусно ― неправильно расположенные рядом камни способны натворить в мозгу дракона настоящей беды. ― У меня есть подходящая одежда для бала, ― добавляет он.

Король, немного поломавшись, соглашается, сказав, что ему не нравится его аскетичные камзолы, в которых тот бывает на приемах. «Вынужденно бывает», ― добавляет про себя Веладриан, вспомнив скучные вечера в окружении таких же скучных лордов, которые лениво перебрасываются замечаниями о погоде, громко восхваляют короля, когда тот показывается перед ними. Чопорные дамы язвительно обсуждают друг друга, хвастаясь, детьми, мужьями и их богатством, а незамужние леди недвусмысленно намекают, что давно уже готовы к браку.

Веладриан идет по длинному коридору, отделанному белым мрамором. Тяжелые золотые канделябры у стен, медные и серебряные подсвечники на высоких подставках давят на него и выглядят так, словно грозят свалиться на голову и устроить ему пышное погребение в груде драгоценностей.

Все не дает покоя мысль: если король так сильно хочет переженить всех и вся, то почему сам не озадачится этим вопросом? С тех пор, как умерла королева, лет пятнадцать прошло, не меньше. Он меняет любовниц одна за другой, лицемерно возводя статус семьи в культ. Но то, что можно королю, нельзя подданным. Остается только выполнять его волю и поменьше перечить, чтобы не потерять как минимум работу.

Все же Веладриан надеется, что вместе с генеральским чином у него появится больше свободного времени для того, чтобы проводить его в своей лаборатории. Рано или поздно королевство узнает о нем, как о передовом маге-алхимике, который изучил свойства камней и способен передать знания тем, кто пожелает. Магия королевства Алмазного Когтя станет мощной и непобедимой. Жаль, король даже не представляет, какие несметные сокровища носит на себе ― и речь не только об их стоимости.

Но эта женитьба… Прах бы ее побрал.

Он едет домой в расстроенных чувствах, не видя и не слыша ничего. Но вскоре раздраженные, даже яростные крики вырывают его из тягостных дум. Он смотрит в окно кареты. Толпа накидочников… средь бела дня. Это что, то самое восстание, которого король с ужасом ожидает?

― Скор, притормози-ка, ― просит он кучера и выходит из кареты.

3 глава

В подвале заброшенного литейного цеха, что стоит на отшибе поселения накидочников, пахнет сыростью и металлом. В воздухе летает пыль. Горстка фигур, закутанных в темные плащи, толпятся вокруг груды старых ящиков, где лежит единственный источник света — фиолетовый магический кристалл, в котором потрескивают слабые разряды молний.

Туман рассеивается. В свете кристалла появляется еще одна высокая фигура в серой накидке и капюшоне ― как и у всех остальных.

Только на ее лице еще и маска, не позволяющая разглядеть лицо.

Наступает почти мертвая тишина, кажется, никто не дышит. Молот. Он здесь.

Каждый раз этот миг кажется священным.

Они различают друг друга по светящемуся цветному кольцу, что висит у каждого поверх накидки. Зеленые, красные, синие, желтые… у Молота он черный, но его и так узнают по росту и безупречной, почти королевской осанке.

Эти кольца ― не только знак отличия своих от чужих, но и магическая система оповещения. Каждый Безликий знает, где и во сколько следующая встреча ― стоит только сжать в руке кольцо, когда оно вибрирует, и считать послание.

Если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть среди явно мужских крупных фигур одну невысокую и худенькую, с белым светящимся кольцом на груди. Она жмется к стене, словно хочет стать еще меньше. Ей чудом удалось найти Круг Безликих. Точнее ― ее саму обнаружили, когда она подслушивала тайную передачу информации двух лордов. То, что ее не убили на месте, а привели к Молоту на ковер ― не захотели рук марать ― еще одно чудо.

Все, что потребовалось ― рассказать Молоту правду о себе. Ее предупредили: солги она хоть на каплю ― мгновенная смерть. То самое черное кольцо у него на груди. Как оно действует ― никто не знал, но и испытывать на себе не собирался.

Когда ее оставили наедине с неуловимым монстром, она рассказала все без утайки, моля внутри себя об одном: чтобы ей с сыном удалось этой ночью сбежать из королевства. Она готова была преодолеть море вплавь, уйти в горы, в самую глубь рудников и пещер, не видеть солнца… только бы их навсегда оставили в покое.

Она вовсе не ожидала, что после недлинной, но содержательной исповеди, грозный Молот подойдет к ней, протянет руку, поможет подняться и скажет: «Дитя, теперь ты в наших рядах. Будь осторожна». И отпустит, дав внушительную сумму на пропитание.

И вот теперь она здесь, среди своих. О, она как никто другой хочет свергнуть короля. Никто здесь из присутствующих не знает, кто она такая и как Тираниус Гримвик разрушил ее жизнь до основания…

Молот подходит к кругу, который молчаливо перед ним расступается, освобождая почетное место, а после замыкается снова. Каждое движение предводителя ― четкое, выверенное, полное скрытой силы.

— Говорите. — Его голос ровный, металлический, лишенный всяких эмоций.

Один из замаскированных лордов с желтым кольцом и подпольной кличкой Ухо делает шаг вперед.

— Молот, с улиц доносится тревожный шепот. Поговаривают, что лорд Огнехвост и его приближенные замышляют нечто против магистра боевых искусств Королевской Академии. Против Веладриана Клэрвуда.

Фигурка у стены замирает, ловя каждое слово.

— Они не хотят видеть его генералом, — продолжает Ухо. — Вроде как его отец им слишком насолил. Их план примитивен и жесток: убрать его на предстоящем отборе невест. Яд в кубке. Они считают, что хаос после смерти Избранного королем для руководства армией ослабит хватку Тираниуса и откроет им дорогу к власти.

По кругу проходит ропот. Худенькая фигурка прижимает руки к груди и едва сдерживает всхлипы. Она как никто другой понимает: смерть почти генерала означает новые чистки, усиление стражи, всеобщую панику… Да их найдут во мгновение ока! «Ози! Нет… только не это… они не заберут тебя, малыш!» ― шепчет она, но тут же она закрывает ладонями рот, испуганно озираясь.

Мало того, фамилия Клэрвуд ей знакома. Даже очень.

Она должна вмешаться… но кто ее здесь послушает?

— Какие идиоты! — шипит другая тень с зеленым светящимся кольцом на груди. — Их авантюризм сорвет все наши планы. Мы должны остановить их!

― Да, мы остановим, только дайте приказ!

― Мы готовы выступить уже сегодня на рассвете!

— Нет, — раздается спокойный голос Молота. Все тут же замолкают. — Нет. Вы не сделаете ни единого шага.

В наступившей тишине слышится лишь легкое потрескивание кристалла. Тоненькая фигурка с белым кольцом нервно заправляет выбившуюся светлую прядь волос обратно в капюшон.

— Но... Молот... они убьют невинного человека! — вырывается у нее.

Тот медленно поворачивается в ее сторону. Невидимый взгляд будто пронзает ее насквозь.

— Клэрвуд не умрет. Я разберусь с этим. Лично. — В его голосе звучит нечто такое, отчего по спине бегут мурашки. — Эти выскочки — щепки на волне. Их амбиции мне не интересны. Они угрожают не тому человеку и ответят за свою дерзость.

Его слова повисают в воздухе, тяжелые и неоспоримые. Словно даже воздух стал гуще. Больше никто не смеет возразить самому Молоту.

Только она его почему-то не боится. В ее мозгу, ослепленном внезапной надеждой, рождается безумный план.

Ее сердце бешено колотится. Она хватается за соломинку, которая сулит… о, сулит очень много, если только она справится.

Ей придется действовать смело. Местами ― наобум. Много рисковать. Но ради спасения Ози она сделает все, что угодно.

4 глава

Веладриан идет в самую гущу толпы. Его открытая голова с черными вьющимися волосами до плеч, железные латы с гербом королевства, на котором изображен коготь дракона, резко контрастируют с людьми, одетыми в серые невзрачные накидки с капюшонами. Поэтому перед ним все расступаются, а некоторые поглядывают с опаской.

Он мог бы спокойно проехать мимо ― какое ему дело до накидочников и их собраний, ― но все эти бесконечные разговоры короля о Круге Безликих, да и подозрительные слухи, которые он невольно получал от слуг, не позволили ему остаться безучастным. Пусть он не слишком симпатизирует Гримвику, но его вышколили воспитанием при дворе, к тому же генерал обязан быть верным его величеству, даже если у того дурной вкус, никаких манер и неоправданная жестокость.

― Что здесь происходит? ― Его громкий уверенный голос помогает быстрее расчистить дорогу, и вот… он видит жертву.

Молодая женщина в накидке испуганно смотрит на него, прижимая к себе мальчика лет восьми. У нее светлые волосы, выглядывающие из-под капюшона, как и положено простолюдинам. Но ребенок ― на его голове курчавятся густые темные волосы. Дракон или… полукровка?

― Лорд Клэрвуд, ― выступает вперед староста поселения накидочников. ― Эта женщина не замужем. Раньше она жила здесь одна, а теперь появилась с ребенком. Она обязана отдать его в приют, а сама…

― Да это воровка, воровка, я ее узнала! ― истерично вдруг начинает кричать толстуха в переднике. ― Это она вчера украла мои леденцы!

― А у меня постоянно крадет книги! ― машет сухим кулачком высокий старик в очках. ― Точно, она! Юркая, быстрая, как лиса!

― Родила без мужа, потаскуха! ― летит с другой стороны. ― Тебе здесь не место!

― Нечего ей здесь делать, соблазнять наших мужей!

― Позовите стражу! Пусть отправят ее в темницу или увезут куда-подальше!

Веладриан на миг встречается с растерянным взглядом мальчика. Он никогда еще не видел полукровок, но они, выходит, очень похожи на маленьких драконят. Он только знал, что с ними делают ― сдают так называемый Грязный дом, где лишают зачатков магии, считая их опасными жителями королевства из-за смешанной крови. А потом после восемнадцати лет выпускают, как обычных накидочников. Да только говорят, что такие люди долго не живут. Чахнут и умирают раньше положенного срока. Все из-за магического ядра, которое невозможно искоренить полностью, только задавить, приглушить, и те крупицы магии, что остались, медленно пожирают их изнутри.

Таков приказ короля, прописанный в Кодексе, нарушение которого грозит темницей, а то и казнью.

Женщина вдруг отпускает ребенка и… бросается к его ногам.

― Лорд Клэрвуд… я вас искала, ― говорит она мелодичным певучим голосом, в котором проблескивает отчаяние. ― У меня важное послание для вас!

«Откуда она меня знает?» ― первое, о чем думает Веладриан. Ах, да, его же назвал по фамилии староста.

― Почему я должен верить тебе? ― скептически он смотрит на нее.

― Потому что… ― женщина оглядывается, как будто в поисках поддержки, но вряд ли она ее здесь найдет, ― …я бы ни за что не показалась на улицах… но не могу молчать, выслушайте меня, пожалуйста!

«Вряд ли она хочет рассказать что-то стоящее, она лишь хочет спасти свою шкуру», ― мелькает в его почти генеральском мозгу, но тут же тихий голос, звучащий, как голос матушки, мягко шепчет:

«Даже если она говорит неправду, ей нужна помощь. Эти люди ее заклюют ― ее и невинного ребенка. Ты уже вмешался, так защити ее!»

Усталость медленно накатывает на него. Сначала три тренировки, где он без устали боролся, показывая кадетам мощные магические приемы, после ― бессодержательный разговор с королем, а теперь еще от него требуют спасти эту несчастную. А что потом?

Вообще-то он обязан задержать ее и сдать стражникам. Этим он выполнит долг перед королем.

― Расходитесь! ― требует он тоном, не терпящим возражений. ― Я сам с ней разберусь.

Толпа вздрагивает. Люди нехотя идут прочь кто куда, бормоча себе под нос что-то недовольное. А чего они хотели ― хлеба и зрелищ? Чтобы ребенка отобрали у матери или, чего хуже ― убили?..

Женщина быстро подбирает юбки и вскакивает на ноги. Мальчик снова прижимается к ней. Веладриан ловит на себя два взгляда: благодарный и заинтересованный.

― Залезайте, ― бурчит он, открывая перед ними дверцу кареты. Женщина еще раз смотрит на него, а потом подталкивает сына вперед.

― Давай, Ози, ничего не бойся, дядя-дракон нам поможет.

Дядя-дракон? Веладриан только глаза закатывает. На самом деле он не знает, что теперь делать с этой упавшей ему на голову проблемой.

5 глава

«Ничего не бойся».

Так говорила ему матушка перед смертью, когда он испуганный и растерянный сидел у ее кровати.

Веладриан должен был стать сильным. И научиться жить без нее.

Наверное, поэтому его так тронули незатейливые слова странной женщины, которая осмелилась выйти на центральную улицу поселения накидочников со своим незаконнорожденным ребенком.

― Итак, ― он сбрасывает наваждение, прислушиваясь к Скору, который пустил вихреконей вскачь и принялся насвистывать свою привычную мелодию-песенку, которая не менялась с годами, ― что ты хотела мне сказать?

Женщина посматривает на него сбоку, прижимая к себе сына, который настороженно смотрит на него и не спешит доверять незнакомому «дяде-дракону». Веладриан невольно отмечает необычный лисий разрез ее серых глаз, а аккуратный прямой нос, яркие небольшие пухлые губы, черные подвижные брови наряду с бледной кожей делают ее внешность почти аристократичной.

Но светлая прядь волос, свисающая на лицо, выдает ее с головой. Она ― обычный человек, накидочник, как зовут здесь всех, кто не дракон. Кто владеет примитивной бытовой магией, максимум ― целительской, не более того. Чистокровные драконы все, как на подбор, с черными или темно-каштановыми вьющимися густыми волосами ― первый и главный признак наличия мощного магического ядра.

― Чего молчим? ― Веладриан ловит себя на мысли, что разглядывает ее и тут же заставляет себя отвести глаза.

Женщина шумно набирает в грудь воздуха и выдает:

― Вас хотят убить, лорд Клэрвуд!

― Вот как, ― почти равнодушно произносит он. В королевстве Алмазного Когтя постоянно кто-то кого-то хочет убить, и он ― не исключение. Разве что к нему не суются ― боятся стальных мышц, сурового взгляда и безупречных навыков владения магическим оружием.

― И кто это сказал? Сама придумала, наверное?

― Услышала. ― Она стреляет в него глазами и тут же опускает их. Мальчик снова хватается за ее накидку, явно чувствуя себя неуютно. Веладриан хмыкает, чтобы скрыть растерянность, которая раз за разом накатывает при взгляде на этого ребенка.

― Где? От кого? ― продолжает он допрос.

Он что, будет каждое слово, как крючком вытаскивать? Делать ему больше нечего.

― На рынке, ― говорит она, потупившись.

― Значит, ты и правда воровка? ― хмыкает он.

― Моя мама не воровка! ― вскрикивает вдруг мальчик с горящими глазами и сжимает кулачки.

Веладриан переводит на него взгляд и… вздрагивает от странной пронзившей его мысли. Эти большие черные глаза с длинными ресницами с не по-детски серьезным взглядом, прямой нос, слегка приподнимающийся на кончике, родинка на правой щеке… Будто ребенок ему кого-то напоминает ― кого-то из прошлого.

Показалось, не более.

― Ози, не веди себя так, ― тихо одергивает его женщина и замолкает, не оправдываясь насчет воровки, потому что, скорее всего… это правда.

― Как бы там ни было, за ложную информацию ты можешь попасть в темницу, ― сухо говорит Веладриан, не желая разбираться и что-либо выяснять по поводу кражи леденцов и тому подобного ― для этого существуют стражи порядка в самом людском поселении. ― Откуда мне знать, что ты не врешь?

― Лорд Огнехвост и его приближенные… они готовят заговор и хотят отравить вас на… ― она морщит лоб, будто вспоминает детали, ― на отборе невест, кажется?

― И об этом ты услышала на рынке, ― в его голосе звучит неприкрытый сарказм. Да, лорд Огнехвост слишком лебезил перед ним в последнее время, что выглядело подозрительно. Но откуда накидочникам знать о планах лордов? Разве что их слуги разносят сплетни, но это может быть чревато для них же самих.

― Да, когда покупала… фрукты. ― Женщина снова заминается, и Веладриан теперь не сомневается: она явно ходила на рынок не за этим. Но насколько она сейчас говорит правду?

― Там, знаете, сколько всякого можно услышать! ― продолжает она, подняв голову, и ее мимика становится живой, по-детски непосредственной. ― Кто с кем подрался, чья жена кому изменила… ― перечисляет она.

― Достаточно, ― прерывает Веладриан. ― Меня не интересуют глупые сплетни простолюдинов.

Ози сердито смотрит на него ― наверное, не может простить, что он назвал его мать воровкой. Разу видно, что с характером, правда ― телосложение хрупкое. Но это можно поправить регулярным питанием и тренировками на свежем воздухе. «Из него выйдет прекрасный королевский кадет», ― невольно думает Веладриан.

Как когда-то о нем самом говорил его отец, показывая его и хвастаясь перед знатными лордами, как дорогой сбруей или породистым зверопсом.

― А куда мы едем? ― Ози немного отодвигается от матери и смотрит в окно.

― В усадьбу Клэрвудов, ― цедит Веладриан. О, он просто счастлив, что ему придется разбираться с делом, которое, скорее всего, не что иное, как болтовня рыночных кумушек.

― Но… зачем? ― вскидывает на него глаза женщина, имя которой он так до сих пор и не узнал.

― Предпочитаешь, чтобы я высадил тебя посреди дороги? ― Веладриан направляет на нее один из своих внушительных взглядов, которого боятся даже кадеты.

― Мы будем в вашей усадьбе в безопасности? ― тихо спрашивает она.

― Разумеется, ― бросает он.

Что ж, ему никто не помешает проверить, насколько правдивы ее слова о возможном убийстве. А тем временем он запрет женщину с ее отпрыском в одной из своих комнат ― он просто не знает, что с ней делать. А еще она может быть опасна для общества. Генерал Клэрвуд обязан во всем разобраться.

6 глава

Когда карета подъезжает к воротам усадьбы Клэрвудов, навстречу им, кряхтя, выходит привратник Ант, кланяется и спешит открыть ворота как можно шире.

― Рад видеть вас, милорд! ― сипит он, не вынимая изо рта соломинку, которую вечно жует или иногда заменяет сухариком.

― Была почта, Ант? ― высовывается из окна кареты и привычно спрашивает Веладриан.

― Ни голубей, ни вихреконей ― целый день тишь да гладь! ― Сухопарый, жилистый привратник, похожий на старый, но прочный корень, щурится тот от лучей вечернего солнца, а глаза при этом так счастливо светятся, как будто он весь пронизан этим сиянием. Веладриан удовлетворенно смотрит на его седую не покрытую капюшоном голову. «Мой дом ― мои правила».

В этом доме нет накидочников, хотя другие лорды считают иначе. Просто здесь никто не использует это обидное прозвище. И никто не смущается своих прямых светлых или рыжих волос, как и слабой, почти незаметной магии. Веладриану так нравится и ему плевать, что об этом думает король ― с ним он не собирается обсуждать свои личные неписанные законы.

Почты не было ― тем лучше. Значит, на повестке дня у него только завтрашний отбор невест и никаких больше поручений, которые ему вдогонку мог придумать король. О, он бы многое отдал за то, чтобы вообще не появляться при дворе. Тихо жить в своей усадьбе, заниматься любимым делом, каждый день видеть простые лица, слушать, как неспешно журчит речь старика Анта, глядеть на его сгорбленную фигуру и неустанно повторять себе: «Я дома».

«Плох тот дракон, который не хочет…»

«Да, да, отец, я помню!» ― раздраженно думает Веладриан. Тот и после смерти не оставляет его в покое.

Он кивает Анту и дает знак Скору, чтобы тот продолжал путь. Карета, дрогнув, медленно едет по мощеной дороге.

Веладриан только сейчас вспоминает, что он не один. С ним эта беглянка-воровка и ее прицеп. Так что полностью расслабиться в ближайшее время не получится.

Не успевают они выйти из кареты, как к нему на всех парах бежит Вар. Свистки разных размеров и форм, мешочек с лакомствами для питомцев, заряженный магией кольт ― все это бряцает и позвякивает в такт его шагам. Его обычно суровое лицо с глубоким шрамом через бровь оживлено, как никогда. Рядом с ним на магических цепях бегут зверопсы.

― Хозяин, у нас приплод! ― сообщает он на ходу, даже забыв поздороваться и поклониться, как положено, а Веладриан вдыхает привычный запах дыма и мокрой собачьей шерсти. ― Зверопсята получились замечательными, как на подбор ― крепкие, сильные, а шерсть-то как блестит!

В его суровом взгляде проглядывает едва уловимая нежность, как бывает всегда, когда тот говорит о питомцах, за которыми приглядывает.

― Очень рад… ― начинает Веладриан и тут же замолкает, невольно обратив внимание, как дернулся Ози и как прижался к матери, пряча лицо, когда животные натянули цепи зверопсовода и предупреждающе зарычали, почуяв чужих.

Почему это должно его беспокоить? Этот сопляк и его мамаша… подумаешь, страшно кому-то стало. Зверопсы на крепких цепях, к тому же он и так уже сделал более чем ― не отдал этих несчастных под стражу, хотя должен был, как порядочный дракон. Да только понятие порядочности у него и короля немного разнится…

― Вар, уведи животных в вольер, ― строго приказывает он, видя, как огорченно вытянулось его обветренное лицо. ― Зверопсят я посмотрю чуть позже, ― смягчившись, добавляет он. ― У меня неотложные дела.

― Как скажете, милорд, ― кланяется тот. Мышцы на его руках вздуваются, когда тот уводит за собой рычащих, сверкающих рубиновыми глазами питомцев.

― За мной, ― приказывает Веладриан своим нежданным гостям. Он совсем не собирается утешать мальчишку и говорить, что зверопсы не опасны ― потому, что это неправда. И ему вовсе не нужно казаться благородным рыцарем в глазах женщины, которая ведет себя слишком легкомысленно. Разве нормальная мать потащит ребенка к людям, которые заранее к нему враждебно настроены?

Давя нарастающее раздражение, он на ходу стягивает латы и оставляет их прямо на полу в холле. Слышатся шаги. Перед ним появляется Руф. Как всегда весь подтянутый, аккуратный, с безупречной осанкой ― слуга, к которому просто невозможно придраться. Светлые волосы зачесаны набок, собраны в хвост и напомажены так, что, кажется, не шелохнутся даже при урагане. Лицо с четкими, почти геометрическими чертами. Нос с легкой горбинкой. Взгляд холодный, оценивающий, проницательный…

Веладриан по привычке немного сжимается внутри, ожидая услышать что-то вроде: «Не бегай, это дом, а не арена для зверопсов!» «Стой смирно, иначе все подумают, что у тебя чесотка!» «Не ковыряй в носу!» «Где твоя осанка? Никак крюк проглотил?»

Архивариус, заведующий всей документацией и безупречно выполняющий свою работу, почему-то взял на себя роль гувернера, хотя тетушка Глен заменила Веладриану мать, и ее вполне было достаточно. Веладриан, когда подрос и разобрался в сущности этого мерзавца, не скупился на ругательства в его сторону ― отец за это не наказывал, ведь со слугами можно по-всякому. Но Руф ни разу его не оскорбил в ответ. А жаль. Это стало бы веской причиной, чтобы выгнать его ― и дело с концом.

Насчет выгнать ― это несбыточные мечты. Клятвы нельзя нарушать, даже если даешь их умирающему человеку.

И даже если при этом тебе всего лишь семь.

Матушка, будучи при смерти, слезно просила и молила его оставить Руфа при себе, что бы ни случилось. Потому что, как она считала, тот будет служить верой и правдой их дому до конца.

Если нарушить клятву ― заболеешь. И это не просто суеверие, а чистая правда. Будешь хиреть и чахнуть, пока не умрешь, не дожив и до ста лет, не говоря уже о полных драконьих двухсот.

Это не прописано в Кодексе, но об этом знают все жители королевства Алмазного Когтя.

Веладриан совсем не хотел умереть раньше положенного, поэтому терпел неприятного слугу изо всех сил в надежде, что тот сам покинет усадьбу. Но тот, увы, никуда не торопился. Уже почти тридцать лет

ВИЗУАЛ

Веладриан Клэрвуд

Марисса и Ози

Еще такой Ози у меня есть, постарше выглядит, но это более подходящий вариант

Король Тираниус Гримвик

Тетушка Глен

Горничная Хелл

Служанка Лира

Привратник Ант (немного на эльфа похож, но в целом мне нравится)

Звропсовод Вар

Архивариус Руф

6.1

Руф оценивающим взглядом окидывает женщину, которая так и не сняла капюшон, пряча волосы, и останавливается на мальчишке. Он как будто все понимает и без слов.

Та заметно нервничает под его взглядом, приподнимает плечи, будто хочет казаться меньше, резко вынимает руку из кармана серого невзрачного платья, и на пол падает белое кольцо размером с ладонь, к которому привязана черная веревка.

― Ой, простите… ― Она тут же наклоняется, подбирает кольцо и прячет в кармане.

― Мама, что это? ― шепчет Ози.

― Не сейчас, малыш, ― тихо отвечает ему та, не спуская настороженного взгляда с Руфа.

Веладриан только зубы стискивает: это же фосфорит. Украла, негодница, и скорее всего, не на рынке, а лично у кого-то из господ: такие артефакты носят для связи с близкими или для оповещения об опасности. Ребенок, кажется, совсем не в курсе, чем промышляет его мать.

Ладно, он разберется с этим позже.

Руф снова переводит взгляд на ребенка. Его блеклые глаза на миг вспыхивают, а потом тут же гаснут. Он делает резкий шаг к нему, отчего мальчик вздрагивает и сильнее жмется к матери, а женщина настороженно смотрит на архивариуса, словно хочет предугадать его следующий шаг.

― Откуда это у вас? ― спрашивает архивариус подчеркнуто вежливо, наверняка о фосфорном кольце, но при этом не спускает глаз с ребенка.

У женщины на щеках проступают красные пятна. Она бросает умоляющий взгляд на Веладриана, отчего раздражение вспыхивает в нем с новой силой, но вовсе не к ней.

― Не твое дело, Руф! ― жестко произносит он. ― Иди, занимайся своей работой. Я сегодня лично проверю все записи о расходах и доходах за эту неделю и если найду хоть одну ошибку ― лишу месячного жалования!

На самом деле ему хочется его проклясть. Вот так сразу и на месте. И если б не та дурацкая клятва ― он бы так и сделал.

Тот смотрит нечитаемым взглядом, в котором Веладриан видит лишь непомерную гордыню, и удаляется, подняв голову. Это холодная война. Когда старенький управляющий несколько лет назад умер, Веладриан не стал искать нового и передал Руфу в нагрузку все его обязанности. Просто ему хотелось, чтобы тот сам ушел. Чтобы не выдержал напряжения и отказался от престижной работы в драконьей усадьбе. Потому что работает сверхурочно. Потому что не справляется. Потому что хозяин его терпеть не может. Это ли не веские причины?!

Но Руф справлялся, все так же безупречно, вовремя подавая отчеты без единой помарки, за что Веладриан ненавидел его еще сильнее.

― Хелл! ― зовет он. Почти сразу из дверей кухни выходит горничная средних лет, жена Скора. Немного растрепанная, в рабочих перчатках и с тряпкой в руке, но неизменно радушная, она присаживается в простецком реверансе.

― Отведи их в нижнюю комнату для гостей и запри на ключ, ― приказывает он.

― Что? Зачем нас запирать? ― испуганно восклицает женщина.

― Выдай им еду, воду, все, что необходимо из одежды, ― продолжает Веладриан, не обращая на нее внимания. ― Они должны находиться под замком, пока я кое-что не разузнаю.

― Хорошо, милорд, ― немного растерянно произносит Хелл.

Что ж, с этим он справился. Пусть о незнакомке и ее отпрыске теперь заботятся слуги: ему не понравилось ощущение рядом с ними. Он вновь почувствовал себя чуть ли не подростком, мальчиком, который растерялся и не знает, каков его следующий шаг. Он не должен раскисать или возмущаться против нечеловеческих законов Кодекса. Подумаешь, одной накидочницей больше, одной меньше. «Репутация превыше всего», ― так сказал бы отец.

Но он должен проверить, вдруг Огнехвост и впрямь копает под него? Отец научил его простому заклинанию, помогающему выявлять яды в напитках и блюдах. Веладриан пользуется им регулярно даже дома: не всем своим слугам он доверяет безоговорочно. Но на приеме короля вся эта разноцветная мишура, танцы-пляски могут отвлечь его внимание, и он попросту забудет проверить бокал, когда захочет промочить горло. На это Огнехвост и рассчитывает.

Но как-то совсем не хочется умереть в расцвете лет, когда у него столько целей и планов!

Это значит, ему предстоит сейчас самое неприятное.

Веладриан входит в свой кабинет и скользит взглядом по камням, разложенным на столе. Один камень ― один слуга, который носит при себе аналог. Вздохнув и подавив очередную волну раздражения, он прикасается к обсидиану, а потом и вовсе сжимает в кулаке.

Этот камень способен успокоить мгновенно. Точно такой же постоянно лежит у него в кармане, как талисман. Веладриан сам не знает, почему связал именно его со своим архивариусом.

Не проходит и пары минут, как в дубовую дверь стучат. На пороге показывается Руф.

— Милорд, — произносит тот холодно. — Вы звали меня?

«Конечно, звал, балбес выщелоченный, это не камень из моей коллекции, а средство связи!» ― чуть не выпаливает Веладриан, но сдерживается. Все же он не дракон-подросток, хватит показывать перед этим высокомерным снобом свою слабость.

— Да, — отрезает он, окидывая архивариуса самым суровым взглядом, на какой только способен. — Мне нужна информация. Срочно.

Руф делает один бесшумный шаг в кабинет, оставаясь на почтительном расстоянии. Его руки сложены за спиной. О, да он воплощение терпения и достоинства.

— Я весь внимание, милорд.

Веладриан отворачивается, видя в полированной панели шкафа собственное отражение.

― Лорд Огнехвост. Есть слухи, ― запинается он, не желая раскрывать источник, ― что он что-то замышляет против меня, вплоть до убийства. Мне нужно знать, насколько это правдоподобно.

Он ждет сарказма, скептической паузы, намека на то, что архивариусу опять поручают сверхурочное задание, которое не совсем-то в его компетенции. Но Руф просто слегка наклоняет голову. Его взгляд становится острым и оценивающим, как у хищной птицы.

— Слухи редко рождаются на пустом месте, милорд. Особенно когда речь идет о назначении на пост генерала. Интерес лорда Огнехвоста в этом вопросе... очевиден. Я произведу необходимые расследования

7 глава

Веладриан встает так резко, что чуть не опрокидывает стол.

― Что? Как это могло случиться? ― резко произносит он. Нет, он не сомневается в Хелл ― та безупречно выполняет приказы, как и Руф. Единственное отличие ― она не вызывает этим раздражения.

― А ребенок… она забрала его с собой?

Почему-то это кажется ему важнее, чем сам факт побега этой накидочницы.

― Нет, ― тихо произносит Хелл. ― Мальчик в комнате… И он не знает, где его мать. Сказал, что она вышла куда-то на время, но… как, если дверь была заперта!

Веладриан срывается с места. Нет, он не побежит утешать этого малолетку, который наверняка сейчас в соплях и слезах ― это не его обязанности. И вообще ― эти накидочники нежданно-негаданно свалились ему на голову, а теперь вместо того, чтобы спуститься в лабораторию, продолжить изучение магических свойств аметиста и янтаря, он должен искать беглянку, чтобы вручить ей отпрыска и отослать на все четыре стороны.

И почему он не сделал так сразу? Зачем приволок их к себе домой? Руф без чьей-либо помощи раздобудет достоверную информацию ― по крайней мере, это ему удавалось всегда.

Все же он идет первым делом в комнату для гостей. Там столпотворение: Хелл, тетушка Глен, Лира и Тая окружили мальчишку, который сидит на кровати, подняв плечики, прижимает к себе накидку его матери и испуганно смотрит на незнакомых ему людей.

Недолго думая, он выхватывает накидку из рук опешившего ребенка.

― Думаю, она не могла далеко сбежать, ― сухо произносит он. ― Тетушка Глен, отведи мальчишку на кухню, пусть он пока побудет с тобой.

Не хватало еще, чтобы ребенок затерялся где-то в недрах его большого дома. Вообще ему претит мысль, чтобы по дому разгуливали маленькие сопляки. Тетушка Глен ― самый надежный человек, причем владеющий неплохой магией, благодаря энергии камней, которой она не брезгует подпитываться. Кто-кто, но она не допустит, чтобы ребенок сбежал.

Веладриан возвращается в кабинет, держа накидку на вытянутой руке и не желая прикасаться к ней более, чем двумя пальцами. Из ящика стола он вынимает магнетит ― тяжелый, некрасивый образец породы, которая помогает находить пропажу в два счета, будь-то вещь или человек. Но только в том случае, если есть какая-то зацепка. Например, вот эта накидка.

Веладриан бросает вещь на спинку стула, а потом прижимает магнетит подолу. «Найди ее», ― мысленно приказывает он, концентрируясь на камне. Что ж, дальше все просто: магнетит светится, его лучи показывают направление, а еще ― следы сбежавшего. Они начинают золотиться на полу…

Так должно быть. Но на этот раз магнетит словно заснул ― ни тепла, ни малейшей вибрации, не говоря уже о свете. Веладриан снова прижимает его к накидке. Потом еще раз и еще. Без толку.

Остервенело сорвав накидку со спинки стула, он вылетает из кабинета. Он найдет беглянку, чего бы это ему не стоило. Эта хитрая лиса оставила ему ребенка. На что, интересно, она рассчитывала?!

Хм, дверь в библиотеку приоткрыта. Непорядок. Обычно Руф следит за тем, чтобы в доме все было безупречно, и это касается дверей тоже. Что ж, хороший повод сделать ему замечание, даже несмотря на то, что тот отправился добывать для него сведения по Огнехвосту и не может быть в двух местах одновременно.

На всякий случай заглянув в библиотеку, он застывает, чувствуя смесь раздражения и облегчения. Вот она. Сидит за столом, негодница, листает дорогущий фолиант. Примеряется, наверное, сколько за него получит, если удастся вынести.

В несколько шагов Веладриан преодолевает расстояние между ними.

― Да что ты за мать такая? ― напускается он на нее. Женщина, охнув от неожиданности, захлопывает фолиант и встает.

― Ози… что с Ози? ― вырывается у нее, глаза становятся огромными, наполненными ужасом, что на секунду Веладриан сомневается в своих суждениях.

― Ничего, ― сухо отвечает он. ― Он под присмотром тетушки Глен. Я не разрешал тебе выходить! ― снова повышает он голос, нависая над ней. ― В моем доме ты будешь исполнять мои правила!

― Я только хотела пройтись по замку, пока Ози заснул, ― виновато пожимает та плечами. ― Ведь я здесь впервые… должна знать, куда я попала и не опасно ли здесь…

― Пройтись по замку! ― передразнивает Веладриан. ― Это не замок, во-первых, а во-вторых ― как ты отперла закрытую дверь?

Он не сомневается в исполнительности горничной. Но… что это?

То, что скрывала накидка, теперь открыто на обозрение: шею беглянки украшает ожерелье из гладких полуматовых камней молочного оттенка.

Лунный камень! Веладриан мысленно давит стон. Ну конечно. Женщина украла столь дорогую вещь и теперь неуловима: минерал, обладающий мощными универсальными свойствами, не позволяет магнетиту отслеживать человека, который его носит. А еще ― усиливает магию. Явно, что она открыла дверь не отмычкой, а кое-чем посильнее ― и рук не замарала.

― Откуда у тебя это? ― Он протягивает руку к ожерелью и слегка оттягивает его.

Можно подумать, она ответит правду.

― Это… единственное, что осталось у меня от родителей. ― Женщина легким движением сбрасывает его руку и прикрывает ладонью ожерелье.

― И кто они? Накидочники? ― не успокаивается Веладриан. ― Королевство Алмазного Когтя уже много лет не торгует минералами, а если бы и так, у них бы не хватило средств купить ожерелье из столь дорого и редкого камня!

― Вы разбираетесь в камнях? ― Та широко открывает глаза. Веладриан невольно засматривается на переливающуюся серо-зеленую радужку, внутри которой словно скачут маленькие солнечные зайчики.

― Это неважно… ― смешивается он. ― Здесь я задаю вопросы! ― произносит он грозно, но та больше не пугается, даже поглядывает на него с интересом из-под длинной челки, свисающей набок.

― Меня зовут Марисса. ― Та смотрит на него со странной теплотой.

― Это тоже неважно! ― гаркает он. Уж он-то не собирается называть ей свое имя, пусть величает по чину, как положено.

― Вы позаботились о моем сыне и волновались о нем, когда я вышла на несколько минут. ― Она ребячливо пожимает плечами и так мило улыбается, что Веладриан невольно задерживает взгляд на ее подвижном красивом лице. ― Вы хороший человек, лорд Клэрвуд.

7.1

О, Руф умеет к себе располагать. Правда, когда хочет ― действительно умеет, но здесь, видимо, не хотел.

― Не причинит, пока я здесь хозяин, ― говорит Веладриан, не желая вдаваться в подробности.

― Вы его не любите, ― замечает Марисса, поглядывая на него искоса и морща лоб. ― Это было заметно.

― Его не за что любить, ― резко отвечает Веладриан.

Он не расскажет этой женщине ― да и никому ― о причине своей ненависти. Просто нет прямых доказательств, ни одного. Но это не мешает подозревать Руфа во всех смертных грехах и относиться к нему так, как тот этого заслуживает.

Веладриан хорошо помнит день, когда старик Ант ― тогда еще чуть помоложе и покрепче ― приволок в дом умирающего человека. Сказал, что нашел его в лесу и едва отбил от волчьей стаи ― благо, что ружье, заряженное магией, было с собой. Матушка тут же принялась хлопотать вокруг больного, а потом отвела ему отдельную комнату, не позволяя никому туда входить, даже тетушке Глен. Она сама выхаживала незнакомца, обладая сильным целительским даром, и приказала всем молчать, не сплетничать об этом за пределами усадьбы. Отец тогда был в отъезде ― отплыл в соседнее королевство по обмену опытом в боевых искусствах. Веладриану же недавно исполнилось семь.

Спустя месяц, а может, больше, матушка вдруг неожиданно собрала всех и представила Руфа ― своего нового архивариуса. Со строгими, идеально симметричными чертами лица, гладкими светлыми волосами, зачесанными набок и собранными в хвост, холодным взглядом, в котором порой проглядывало что-то такое, болезненное, из-за чего хотелось отвести глаза, Руф сразу показался Веладриану подозрительным. А то, что этот новый слуга решил вдруг поучаствовать в его воспитании и слишком пристально следил за этикетом, хотя его никто об этом не просил, стало вишенкой на торте.

Хотя… нет. Вишенкой стало другое.

Это был сложный год для всего Алмазного Когтя: будущего короля отравили до того, как он успел взойти на трон, слуги тревожно шептались о грядущем перевороте, матушка нервничала из-за того, что отец так не вовремя отплыл по делам. Вскоре он вернулся, но толку от него было мало: он всецело посвящал себя работе при дворе и в Королевской Академии. А за несколько недель до его назначения генералом он вообще стал похож на одержимого этой идеей.

В тот самый роковой день новому королю Тираниусу вздумалось собрать всех лекарей для проверки на «вшивость»: он уже тогда страдал паранойей, подозревая всех и каждого в заговоре.

Поэтому, когда матушке внезапно стало плохо, не нашлось ни одного целителя, который смог бы приехать. Отец не смог ничего сделать и в отчаянии уехал из дома, оставив ее умирать в окружении слуг.

На следующий день лекарь, обслуживающий Клервудов, вернулся из вынужденной отлучки и выявил яд в кубке с апельсиновым соком, который матушка так любила.

К сожалению, слишком поздно.

Перед самой смертью, мечась в агонии, матушка умоляла Веладриана никогда не выгонять Руфа из усадьбы. Почему-то это было для нее так важно. Просила она только за него, будто бы позабыв об остальных слугах.

Совпадение? Вряд ли.

Все слуги были проверены. Наказали зверопсовода, который работал у них до Вара и который почти никогда не заходил в дом, живя в подсобке рядом с вольерами. Все это выглядело неубедительно даже для ребенка.

Убийцу казнили. Что еще надо? Но Веладриан не мог успокоиться, подспудно чувствуя, что погубили не того человека, а настоящий злодей расхаживает на свободе.

После смерти матушки Руф стал относиться к Веладриану иначе. В его язвительных замечаниях то и дело стала проглядывать скрытая, а потом и явная забота. Тот будто бы смягчился и перестал видеть в нем только раздражающую шумную проблему. А несколько раз, когда ему нужна была помощь, архивариус оказывался рядом. В отличие от отца, который терпеть не мог сопли и бросал сына одного после тренировок то с поломанной рукой, то с вывихнутым коленом.

Веладриан плакал от бессилия и боли, ведь он даже не мог встать и дойти до дома. Руф же никогда не издевался над его слабостью. Он осторожно брал его на руки и относил тетушке Глен, которая сразу же посылала за целителем, а сама накладывала целебные мази и поила травяными отварами, чтобы стало хоть чуточку легче.

Хотя Руф не был сентиментален ― по крайней мере, внешне, ― говорил ровным беспристрастным тоном, Веладриан постепенно привязался к строгому архивариусу, которому почему-то было не все равно.

Все разрушилось, когда в один совсем не прекрасный день Руф протянул ему толстую тетрадь, обернутую в кожаный, слегка потрепанный переплет, и небольшую шкатулку.

Веладриан без труда узнал записную книгу матушки, которую не видел уже пять лет, считая, что она похоронена рядом с ней. А в шкатулке хранились разноцветные камни ― от минералов до горных пород.

― Почему? ― только и спросил он, чувствуя, как к горлу поднимается горечь от мысли, что произошло что-то неправильное. Что-то, чего не должно было случиться.

― Тебе исполнилось двенадцать. ― Руф говорил со странной теплотой в обычно холодном и сухом голосе. ― Твоя магия уже просыпается. Я решил отдать это тебе сейчас, как память о твоей матери...

― Но почему не отдал раньше? ― Веладриан не мог понять, при чем здесь магия. Ведь то, что принадлежало матушке, принадлежит ему ― это не обсуждается.

Он открыл шкатулку и замер. Самого главного в ней не оказалось.

― А где кулон? ― спросил он, злясь на то, что голос предательски задрожал.

― Что? ― обычно внимательный Руф как будто его не слышал.

― Ее кулон из лунного камня! ― громче повторил Веладриан.

― Он ушел с ней в могилу, ― ответил Руф, не глядя при этом в глаза.

Досада, скребущая горло, опустилась ниже и сдавила грудь словно невидимой рукой.

― Нет, ты не мог... ― прошептал он и тут же понял:

Мог.

Руф частенько закрывался на несколько часов у себя, не впуская никого и ссылаясь то на неотложные отчеты, которые нужно закончить в срок, то на головную боль. На самом же деле он изучал записи, в которых матушка детально описывала свои исследования магии камней, как их использовать и для чего. Она много экспериментировала и не ленилась черкать пером каждые пять минут.

8 глава

Веладриан вскакивает. Сердце бешено колотится, а руки дрожат от напряжения и бурлящей внутри магии. Его ладони тоже начинают светиться, но он знает: Руф отобьет его удар. Даже самый сильный. Он правда не проверял, но что-то ему подсказывает, что тот владеет чем-то помощнее, чем просто выставлять полупрозрачный щит, блокирующий большинство заклинаний.

― Что ты здесь делаешь? ― Зубы стучат от необъяснимого страха, голос отказывается слушаться. ― Как ты посмел войти без стука? ― продолжает он уже громче, но сердце продолжает колотиться о грудную клетку.

― Я стучал, ― спокойно отвечает тот, глядя в глаза, и в его взгляде невозможно прочитать ни одну эмоцию. ― Вы не отвечали. Я вошел…

― Ты не имел права! ― Веладриан сжимает кулаки, кляня себя за слабость, за то, что не может хотя бы попробовать поставить на место зарвавшегося слугу. ― Не имел права прикасаться ко мне, а уж тем более использовать магию!

Блеклые глаза Руфа мгновенно загораются, но тут же погасают.

― Вы не просыпались, даже когда я заговорил с вами. Я должен был просканировать вас, чтобы…

― Ты что, целитель? ― едва сдерживает себя Веладриан, чтобы не разораться, как подросток, ведь это еще один признак слабости. ― Вижу, ты многое на себя берешь. Еще один такой выпад ― и я… и ты пожалеешь…

― Не говорите то, чего не сможете сделать, милорд, ― спокойно произносит Руф, протягивая плотный пакет. ― Вот здесь ― все, что вы просили, по Огнехвосту, прилагается и его переписка с еще одним вашим недоброжелателем Кароном. Меня, я так понимаю, вы видеть больше не желаете.

Веладриан, опешив, смотрит на пакет. Руф, не дожидаясь, пока тот возьмет его, кладет его на стол и идет к двери, не теряя безупречной осанки.

― Да, ― он вдруг останавливается в дверях полубоком, ― та женщина с ребенком… что вы планируете с ней делать, милорд?

― Тебя это не касается, ― жестко отвечает Веладриан, все еще чувствуя озноб по всему телу ― это явно Руф поработал.

― Оставьте ее у себя, ― тихо говорит тот. ― Так будет лучше, чем если вы ее отпустите. Ее изловят королевские стражники, и она выдаст им, кто ей помог.

Помог? О чем он вообще?

― Снова ты суешь свой длинный нос, куда не просят, ― устало произносит Веладриан. ― Впрочем, как обычно. Знаешь, я уже не ребенок и вполне способен сам принимать здравые решения.

― Как скажете, милорд, ― едва слышно проговаривает тот и закрывает за собой дверь.

С его уходом библиотека погружается во тьму.

Выругавшись сквозь зубы, Веладриан быстрым жестом заставляет свечи на стенах вспыхнуть, а сам садится и вываливает содержимое пакета на стол.

Надо же, Марисса, или как там ее, не солгала: Огнехвост и его соратники впрямь намеревались от него избавиться, а потом затеять бунт, воспользовавшись всеобщим замешательством. Вот длинные содержательные письма Карона Огнехвосту и наоборот, коротенькие записки, двусмысленные поручения для слуг достать яду в порту, да посмертельнее ― чтобы вытравить крыс…

Все это ― превосходная работа Руфа, которого надо бы вознаградить, да только это еще хуже, чем хвалить безвкусные наряды короля. Веладриан каждый раз задается вопросом: откуда у того столько связей и возможностей, чтобы добывать тайные сведения, делать копии переписок и подслушивать разговоры, которые ведутся во внутренних комнатах особняков?

Из всего понятно одно: глупо делать Руфа своим врагом. Глупо и недальновидно. Но Веладриан не может через себя переступить и признать, что был неправ. Просто потому, что в этом до конца не уверен.

И теперь главный вопрос: что делать с женщиной? Жить в поселении накидочников вместе с ребенком она не может, потому что родила без мужа ― законы королевства непреложны. Не хватало еще ему самому нарушить Кодекс, когда его вот-вот сделают генералом, и он освободится от свистоплясок в Королевской Академии, чтобы больше времени проводить в лаборатории!

Самое время пойти туда, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок. Тетушка Глен, если узнает, что он снова пренебрегает сном ради своих исследований, будет ворчать завтра весь день. Но камни и их магия стоят того.

Веладриан быстро тушит свечи и спускается в лабораторию, держа перед собой светящийся кристалл. Там царит хаос: на столе разложены письмена, в плотно закрытой колбе клубится очередная недоработка ― полурастворенный янтарь, свойства которого Веладриан до конца не мог понять. Даже матушкины записи не дают никакого ответа: она так же, как и он, действовала вслепую и много экспериментировала. Правда, у него есть преимущества ― все же он начал не с нуля.

Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, когда в воображении снова предстает Руф, протягивающий ему самодельную, сшитую вручную книгу, из которой вываливаются записки, пометки на небольших клочках бумаги. Где гарантия, что он не вскрывает мудреный магический код на дверях лаборатории и не исследует записи, сделанные уже Веладрианом?

Иначе не объяснить силу его магии и способности, не свойственные накидочникам.

А еще эта Марисса. Откуда у нее лунный камень? Его нет на острове ― иначе Веладриан бы уже имел при себе столь ценный и могущественный минерал, с помощью которого можно творить иллюзии и усиливать свойства других камней. Если и впрямь ожерелье досталось от родителей, то кто они, отчего погибли или почему бросили дочь? Столько вопросов…

Если бы еще отыскать записи мастера Мэйси ― Веладриан уверен, что не все их них сожгли, когда придушили восстание Аметистовых Резчиков. Там наверняка кроются ответы на все его вопросы. Была у него мысль попросить того же Руфа раздобыть что-нибудь из них, но страх, что тот узнает нечто тайное и невероятно мощное, оказался сильнее желания быстрее продвинуться в исследованиях.

Может, как генералу ему будут доступны королевские архивы? Что-то ему подсказывает, что в недрах дворца скрывается много всего, что ему нужно, но что похоронено и погребено под вековыми стенами, чтобы никакой бунтарь не смог до них добраться.

8.1

― Ч-что? ― Веладриан враз начинает заикаться. Наверное, он ослышался.

― Я хочу, чтобы мой сын вырос достойным драконом. ― Марисса вскидывает голову и смотрит так уверенно, словно не сомневается, что ей не откажут.

Мальчишка тут же цепляется за мать.

― Нет… мама, я не хочу! ― В его глазах неподдельный ужас. ― Я не оставлю тебя и… пожалуйста, не бросай меня!

Веладриан злится на идиотский комок в горле. Наверное, он слишком долго не отдыхал, как следует, отчего нервы сдают. И внезапно накатившаяся слабость вовсе не от беспомощности при виде испуганно моргающих глазенок, а от того, что вчера он забыл поужинать.

― Наверное, ты не в себе, ― цедит он сквозь зубы. Как у нее на язык вообще это повернулось? ― Проси другую плату, пока я не передумал и не выгнал в три шеи, ― добавляет он холодно. Неужели не видно, что он ― не тот, кто сможет воспитать ребенка? Да и не хочет он, чтобы сопляк путался под ногами и буйствовал в его тихой усадьбе. И это не считая проблем, которые возникнут от того, что он удержал при себе полукровку и не сдал его для чистки куда полагается.

Марисса смотрит на него бесхитростно и прямо. Ее серо-зеленые глаза ― будто глубокая река, дна которой не видно.

― Это единственное, чего я хочу, ― тихо говорит она. ― У меня нет больше просьб и желаний.

― Интересно. ― Веладриан закашливается от такой наглости. Кадеты Королевской Академии скорее откусят себе хвост после превращения, чем осмелятся предложить своему магистру нечто такое… вызывающее. А тут какая-то накидочница подсовывает ему своего отпрыска и совсем его не боится!

― И где же в таком случае ты будешь жить? Чем заниматься?

Веладриан, сам не зная почему, спрашивает ее, как будто его и впрямь это волнует. На самом деле он вообще не знает, что сказать и как ответить на вопиющую наглость этого нежного и кроткого на первый взгляд существа.

― Уйду в лес или в горы, ― равнодушно пожимает та плечами. ― И буду радоваться тому, что мой сын, наконец-то, в безопасности.

― Нет, мама… ты не можешь меня бросить! ― Мальчишка смотрит на нее так, будто не верит, что это возможно. Потом резко срывается и выбегает за дверь.

― Ози! ― вскрикивает Марисса. ― Вернись сейчас же! Ну вот что за характер, весь в отца! ― При этом в ее голосе звучит даже что-то похожее на гордость. ― Вы не подумайте, лорд Клэрвуд, ― поспешно произносит она, ― он обычно послушный. Просто я ему не сказала… много чего важного не сказала, ― смешивается она.

― Перестань блажить, ― морщиться Веладриан. ― Я не возьму ребенка ― это даже не обсуждается.

Он замолкает, потому что за окном раздается громовой лай, заставив вздрогнуть: Вар с утра пораньше вывел зверопсов на тренировку для будущей охоты.

― Зверопсы на свободе! ― в ужасе восклицает Марисса, быстро подойдя к окну. ― Ози… мой мальчик… он побежал туда!