Дракон в моём кармане

Пролог

Перед глазами все плыло. Дракончики плясали с феечками. А крокодилы целовались с бегемотиками.

Монотонное бубнение и смешки со стороны совершенно не способствовали приведению в чувства.

С трудом удалось зафиксировать взгляд на яркой точке, притягивающей взгляд. Ею оказался одинокий фонарь за рукавом мужика в балахоне и странном головном уборе, нещадно бивший в глаза.

- Милостью данной мне Прародительницей всего сущего Овой, волею Всевышнего Одома венчаются потомки следов их: герцог Отинвацлав Густав Октавиан Лазельский и девица без племени Божена Безродная.

Приглушенный смех, спрятанный в кулак, неприятно резанул слух. Слишком знакомый. Слишком неприятный. Слишком издевательский.

- Согласен ли ты, герцог Отинвацлав Густав Октавиан Лазельский взять в жены девицу без племени Божену Безродную. Если да, то сообщи мне свое желание устно, а не письменно, как того требует божий закон, - нараспев произнес … священник.

Точно священник, я узнала его по характерной рясе с блестящей каймой по обшлагам широких рукавов. А еще по белой колоратке, которую ни с чем другим не перепутаешь.

Рядом кто-то кашлянул, привлекая внимание.

Повернула в сторону голову и залилась краской смущения, наткнувшись на сверкающие глаза.

Вацлав.

Широкая обаятельная улыбка на тридцать два зуба и греческий профиль, сводящий всех девушек университета с ума, оказались до удивления знакомы. Черные кудри юного Аполлона, красивой волной падающие на лоб заставили сильнее биться трепещущее сердечко.

Какой же он красивый. Такой высокий и статный. До безумия мужественный. Так бы и наслаждалась видом Мистера Совершенства часами. А еще лучше днями напролет.

- Согласен, - проникновенным голосом ответил Вацлав, глядя на меня.

Его карие глаза лучились озорным смехом. В их глубине плясали чертята.

Боже, как красиво, подумала и вновь зарделась от нереальности происходящего.

- Она верит?

- Ясен пень.

- Точно верит,- протянул женский голос.

- Ну и дурында.

- А я что тебе говорила, средство - огонь. Несколько капель и человек становится не похож сам на себя.

- Сколько ты ей подлила? Только не говори, что целый флакон.

- Ага. Чтобы наверняка. И не прогадала. Ты посмотри чего вытворяет. Кажется, она на самом деле думает, что выходит замуж за Вацлава.

- Конечно, думает. Ты обрати внимание на ее безобразно счастливое выражение лица. На нем же большими буквами написано — верю. Она же втрескалась в Вацлава, как кошка.

- Вот умора. Он ее терпеть не может. Но ради дела решил подыграть. Смех, да и только.

- Не то слово. Давай побольше фоток сделаем, чтобы потом было над чем поприкалываться.

- У Тотошки камера ночного видения, он ее заранее установил, до представления.

- Класс. Вот обхохочемся потом, когда эта блаженная придет в себя. Надо было одеть ее в прозрачную сетку. Чтобы все просвечивалось.

- Что же ты сразу не сказала? Теперь уже поздно.

- Ясен пень. Давай смотреть представление дальше.

- Согласна ли ты, девица без племени Божена Безродная взять в мужья герцога Отинвацлава Густава Октавиана Лазельского, выполнять все его желания, приносить ему пиво, мыть ноги…

Я на миг зависла.

Приносить пиво еще куда ни шло. Но мыть ноги и… воду пить. Что за ерунда? Разве такие обеты дают молодожены? А где слова про любовь и верность? Да и о горе с радостью никто не упомянул.

Мой мозг отчаянно пытался найти логику в брачных обетах, произносимых во время венчания.

- Отвечай! Согласна или нет?- требовательно спросил священник.

- Божена, ну что же ты молчишь...любимая? - ради таких слов, услышанных из уст красавца Вацлова любая студентка нашего универа поплывет сладкой патокой.

Мое сердце заколотилось со страшной силой, желая вырваться из грудной клетки.

- Согласна, - выдала радостно улыбаясь.

Громкий гогот на периферии сознания испортил всю прелесть момента.

- Можешь идти за тазом,- священник скривил рожу.

***

В голове стучали молоточки. Бом. Бом. Бом.

Во рту пробежала стая диких кошек, не забыв оставить после себя много-много дурнопахнущих подарков.

Сердце грохотало так, словно слопала банку сухого кофе, запивая бутылкой коньяка.

А еще этот хохот. Дикий. Нечеловеческий.

Так нормальные люди не смеются.

Я немного полежала на спине, прислушиваясь.

Хохот не прекращался. Лишь чуть затихал, чтобы разгореться вновь.

Глава 1

-  Мама, мы  с Алисией приехали, а тут такое творится, -  первой начала ябедничать Агнешка, стоило родительнице переступить порог коттеджа.

Кипельно белые кудри сестры, все время казались мне зеленоватыми. Возможно, дело в оттенке кожи. Не совсем здоровая, время от времени воспаляющаяся, она все время ее маскировала специальным средством, желая убрать красноту. Но то ли  Агнешка жирно наносила крем, то ли из-за моего знания о его наличии, но мне всегда казалось ее лицо -  лицом недавно усопшего покойника.

Как-то я даже не выдержала и обозвала ее зомби, за что была оставлена без ужина на две недели. 

Мама не любила, когда ее девочек оскорбляли.

-   Кругом бутылки, пролитый алкоголь, -  поддержала ее  Алисия. Ради подтверждения своих слов   прихватила бокал. А ведь именно она вчера смешивала коктейли и разносила их по гостям. 

Мерзкая жаба. Врет и не краснеет. В отличии от Агнешки Алисия отличалась повышенной бледностью, чем постоянно хвалилась, говоря, что у нее аристократический загар. Я же его называла подвальным.  За что меня заставили полоть цветы в самую жару. 

-  Мусор. По дому ходили обутые, -  Агнешка тыкала пальчиком в пыльные пятна, оставленные кем-то из гостей. Кажется, это был Тотошка. Высокий нескладный парень, заявившийся на вечеринку сестричек в ужасно грязных кроссовках с глубокими протекторами. Из которых постоянно сыпались сухие комья. Их потом благополучно растаптывали остальные гости.

-  И еще.  Это просто ужасно, -  с придыханием произнесла Алисия, явно собираясь повести мать в гостиную. -  Мама, я не знаю как сказать, -  продолжала нагнетать ситуацию. 

-  Говори, ты сильная, -  поддержала ее сестра. 

-  Нет, я не могу, это страшно, но ты должна знать, мама, - умение заламывать руки Алисия постигла в раннем детстве. Ее надо было отправлять учиться в театральный, а не в педагогический. 

Бедные дети, которые попадут ей на воспитание. Она же их угробит. 

-  Что еще? -  недовольно спросила мать, поджав губы. 

Судя по выражению лица, из командировки она вернулась без настроения. Следовательно, договор не подписала. А раз соглашение сорвалось, то не видать ей своих процентов от сделки. 

Нет денег, нет очередного похода к косметологу. А уколы ботокса и филеров надо делать регулярно, иначе не будет ошеломляющего эффекта, на который так уповает мать. Нет красоты, следовательно,  очередной любовник долго не задержится. А раз так, то ушат злобы и негодования без дележа получу я. 

Узнав ближайшее будущее, приуныла. 

Не самая лучшая перспектива. А тут еще последнее происшествие. 

Может быть, стоило сбежать из дому?  Такая мысль приходила в голову. 

А куда идти? Тут же подумала о влиятельных друзьях матушки. Они в два счета найдут, стоит только ей сказать “фас”. Да и потом, не факт, что если сбегу, то жить станет легче. Всю жизнь  в бегах не провести. Уж лучше один раз стерпеть, чем существовать в постоянном страхе быть пойманной. 

-  Пойдем, я лучше тебе покажу, -  Агнешка потянула мать за руку.

Погром в гостиной никто не спешил убирать.  Сестрам оно не на руку, а у меня дико болела голова. Стресс не прошел даром. Хотелось забиться куда-нибудь в угол и тихо поскулить. Только вряд ли в нашем доме найдется такой уголок.

-  О, Боже! -  мама картинно прижала руки к груди и закатила глаза. -  Мне плохо. 

Теперь понятно в кого удалась Алисия. В матушку. Ясное дело, яблочко от яблоньки далеко не падает. 

Когда она так делала в детстве, я всегда пугалась, переживала, что маму хватит удар. Плакала. Винила себя. А потом случайно подслушала ее разговор с подружкой по телефону, в котором она хвалилась своим отменным здоровьем “как у лошади”, и перестала верить маминым показательным выступлениям. 

-  Вот и я говорю, какой кошмар, -  поддакнула Агнешка.  

-  Это же немыслимо, -  мать казалась пораженной в самое сердце.  Ключевое слово “казалась”. 

Хотя, надо отдать должное, я постаралась на славу. Руку к бардаку приложила. 

Ну да. Такое не часто увидишь в собственном доме. Обычно он вылизан моими стараниями. А тут все наоборот. 

Я тягостно вздохнула. 

Не видать мне новых наушников, как своих ушей. Придется расплачиваться за произведенный ущерб. 

Это Агнешка с Алисией жили на полном мамином иждивении. Мне же приходилось работать еще со школы. Как начала с восьмого класса, так повелось дальше. 

-  Мама, мы приехали, а тут так все  и было, -  не давая никому вставить ни слова пожаловалась Агнешка. 

Все. Теперь чего бы я не сказала, мне не поверят.

-  Что она тут творила?! -  подала голос Алисия.

-  Устроила настоящую оргию,  а все тихоней прикидывалась, -  это я-то  оргию устроила? Это Агнешка на столе зажигала, выплясывая канкан не хуже солистки кардебалета. 

-  Знаем мы какая она тихоня, мне такое про нее рассказывали, что волосы дыбом, -  Алисия во всем подыгрывала сестре. 

Глава 2

Впервые я  увидела  его во сне. Сложно сказать сколько мне тогда было лет.

Возможно,  два или три года.  А, может быть, раньше, когда не стало отца. Я затруднялась ответить на этот вопрос, спроси у меня кто-нибудь когда появился мой ангел-хранитель, как я его называла. 

Хотя, на ангела он не был похож. От слова “совсем”. 

А вот на яйцо, вполне. 

Потому что он и был этим самым яйцом. 

Да. Да. Самым настоящим. Овально-вытянутым с суженым одним концом и более тупым другим.

Сейчас, за давностью времени, мне трудно вспомнить какого размера было яйцо. Большое или маленькое? Величиною  с куриное или значительно больше? Ведь, на тот момент я сама была крошкой, мало что понимающей. 

Просто в одном из снов оно появилось. Я отчетливо его увидела. А когда осознала, что это яйцо, то обрадовалась. 

Мне никто никогда не говорил, что нельзя дружить с яйцами. А других друзей у меня не было. Сестры не в счет. Они дружили друг с другом и против меня. 

Так сложилось, что с уходом папы, мама перенесла на меню всю свою злость на него. Это я поняла позже, а тогда, в детстве, я просто не могла сообразить почему сестер мама жалела, а меня никогда, только ругала. А еще иногда била. Сильно. Не просто до слез, а до истошного крика взахлеб. Чем сильнее я кричала, тем больше получала от нее тумаков. 

Сложно понять маленькому ребенку, что моя мама это не теплое, мягкое и надежное существо, рядом с которым уютно  и можно чувствовать себя защищенным.  А нечто опасное. То, чего надо держаться подальше. 

Но в какой-то момент это осознала. И перестала тянуться за лаской и опорой. Она это почувствовала и стала на мне чаще срываться. 

Зато с яйцом я ощущала себя защищенной. Стоило ему появиться во сне, как меня переставали мучить кошмары. Живот не болел. И совсем  не хотелось плакать. 

Я каждую ночь ждала: появится мой новый друг или нет? У него не было имени, но это не мешало ему получить мою любовь. Безответную. Настоящую. Самую искреннюю. На которую способен лишь маленький ребенок, лишенный  тепла и ласки. 

С яйцом я разговаривала во сне. С ним я делилась событиями прошедшего дня. У него спрашивала совета. 

Оно ничего не говорило, но я всегда знала согласно ли оно со мной или считает, что неправа. 

Так было лет до шести. Не его, моих. 

А потом оно лопнуло. 

Нет. Не упало. Не разбилось. А именно лопнуло. По белой светящейся как будто изнутри  скорлупе пошла огненная трещина. Вначале она была маленькой, а потом начала ветвиться. 

Трещина разрасталась  долго. Целую неделю. А потом перестала. 

Я замерла в ожидании продолжения. 

Мне, ребенку, живому и любознательному, было крайне интересно что же будет дальше. Но я ждала. Разговаривала с яйцом каждую ночь и ждала. Чего? Я того не знала. 

И дождалась.  Его. 

Маленького. Смешного. Лопоухого.  С крылышками. 

Существо, название которому я не знала, смотрело на меня яркими блестящими глазками  и пищало. 

Мне хотелось его обогреть своим теплом, успокоить, сказать, что все хорошо, не надо бояться этого мира. 

Я готова была дать ему то, чего не имела сама. Защиту и опору. 

Для меня он стал чем-то большим, чем невидаль. Он стал моим другом, которого  хотела защищать и оберегать.

Это чуть позже  узнала, что существо очень похоже на детеныша волшебного дракона. А тогда, сразу после рождения малыша,  я приняла его таким какой он есть.  И полюбила всем сердцем. 

Про своего друга, приходящего ко мне во снах, я никому не рассказывала. 

Почему? 

Чувствовала, что не надо этого делать. Не хотела ни с кем делиться своей тайной. Боялась, что его у меня отнимут. Как отнимали большинство игрушек, которые вдруг, ни с того ни с сего становились нужны Алисии или Агнешке.

И почему сейчас не ночь? Я бы с удовольствием улетела в мир грез, где жил мой друг. 

Теперь у него было имя. Он сам мне сказал его  в день двенадцатилетия. 

-  Дарон. 

Я частенько называла его Даром, а он любил, когда к нему обращалась Рон. Все потому что  как-то я поделились с ним прочитанной сказкой про волшебников, где одним из главных героев был рыжеволосый мальчуган.  Смешной и забавный.

Мой друг тоже мечтал стать настоящим волшебником. Говорил, что однажды он им станет. Но для этого ему нужно пройти испытание. Какое именно  не рассказывал. Не потому что не хотел, попросту не знал. 

Дар поделился со мной своей мечтой стать человеком. Когда я впервые услышала о ней, то  сразу же поверила, что у него все получится. Если у меня была несбыточная мечта, в которую  верила, почему же она не должна иметься у дракона. 

Так мы с Даром и жили. Во снах, каждый со своей мечтой. 

Меня наказали за происшествие на вечеринке. Лишили всего чего только можно лишить. Карманных денег. Личного времени. Любимых занятий. По милости сестричек я потеряла работы. 

Глава 3

Кондор сидел на дереве и наблюдал за происходящим внизу. Постыдное занятие для наследного принца, но только таким образом он мог выяснить интересующие его сведения.

Воздействие магии в любом ее проявлении говорившие  у подножья сосны могли обнаружить. Потому пологи отвода глаз, магические чары отменялись. Вот потому Кондору следовало оставаться незаметным, но при этом находиться в нужном месте.

-  Дядя,  не знаю известно тебе или нет, но в столице ходят нехорошие слухи, -  начал издалека Омаар. 

Кондор затих, прислушиваясь.

-  О каких слухах ты говоришь? -  правитель Ирлиандрии давно не был юнцом и хитрости чуял издалека, а уж толстые намеки и подавно. 

Племянник, сын погибшего двоюродного брата,  по возрасту не сильно отличался от правителя. Побочная ветвь и грязные делишки в прошлом  не позволяли Омаару даже думать о наследовании трона. Однако он не желал оставаться в тени от государственных дел.

-  Преемственность власти позволяет государству ирлинов и дальше оставаться сильным и свободным от чужого вмешательства. Ни для кого не секрет, что в человеческих землях поднимает голову недовольство существующим положением вещей.  В Совете семи все чаще слышится высказывания за уравнивание прав со стороны людей,- принялся пространно вещать Омаар. 

 -  К чему ты клонишь? -  Зиртерон Крылатый  поморщился. 

На сегодня это была уже четвертая встреча, ему еще предстояло семь.

- Будет крайне неразумно назначить своим правопреемником ирлина неспособного доказать всем кто самый главный, подняться на вершину Эверета.  Калека это не тот правитель, который прославит народ ирлинов. Вряд ли к нему будут прислушиваться в Совете. Для людей он будет на равных, а все остальные посчитают за честь показать свое превосходство. 

Зиртерон Крылатый внимательно слушал и  молчал. Он давно перестал остро реагировать на то, что ему не нравилось. С возрастом осознал, что ни к чему хорошему  это не приводит. 

Кондор, вцепившись побелевшими пальцами в ствол, внутренне заледенел.

Калека.

Внизу, под сосной, речь шла о нем. 

У правителя Ирлиандрии имелся всего один сын и тот неполноценный. Родись он в человеческих землях, ему не было бы равных по силе, смелости, бесстрашию и безрассудству. Но только не у ирлинов. Здесь, в крае крылатых, ценилось совсем другое. Способность встать на крыло, поймать потоки воздуха,  оказалась для Кондора недоступной. Он так и не обнаружил своего зверя, хотя неоднократно пытался пробудить. 

В детстве, из-за отсутствия зверя, над ним насмехались. А кому это понравится?

Умом Кондора богиня не обделила. Он быстро смекнул, что к чему. Чтобы заткнуть рты, ему пришлось стать  сильнее, быстрее, умнее, хитрее многих. Это не дало Кондору крылья, но заставило замолчать особо ретивых.

И вот опять. 

Калека. 

Это слово из уст родственника особенно сильно задевало.

 Что он еще должен сделать, чтобы доказать свою состоятельность, стать равным?

Только отрастить крылья, ответ напрашивался сам собой.

 А в это время Омаар  продолжал нашептывать  правителю Ирлиандрии в уши.

-  Допустим, я тебя услышал. Допустим, даже нашел в твоих словах зерно истины. Что ты предлагаешь? -  Зиртерон Крылатый тяжелым взглядом смотрел на племянника. 

Все сказанное не являлось для него открытием. Сын не способный летать стал его самой большой болью  и разочарованием. Он единственное что осталось от любимой женщины. 

Иногда, под влиянием чувств, Зирторон думал, что не стоило идти против воли отца. Расплата его настигла.

-  Люди день ото дня становятся сильнее. Их в разы больше, чем двуликих. Очень скоро они станут если не наравне, то рядом. С заделом на будущее, для укрепления мира, предлагаю женить его на человечке, -  Омаар не стал юлить, говоря как есть. - Подобное тянется к подобному, -  добавил в последний момент.

-  Кондор не согласится, -  Зирторон не отверг идею, принимая как допустимую в сложившейся ситуации. -  Он ненавидит все человеческое. Он считает себя драконом, чей зверь еще не проснулся.

Кондор, слышавший все это, чуть не хмыкнул, довольный тем, что отец точно подметил его видение мира.

-  Он может думать что угодно. Однако факты говорят сами за себя. Если до его совершеннолетия этого не случилось, то не произойдет никогда,- Омаар перебил повелителя.

Наедине племянник мог себе позволить вести себя неподобающим образом с правителем.

-  Магистр Воху говорит, что в летописях…, -  попытался оправдаться за живое задетый отец.

-  Магистр Воху выживший из ума старик. Он готов нести всякую чушь, лишь бы его считали нужным и важным. Надеяться на чудо глупо и недальновидно. И мы оба об этом знаем, нетерпеливо парировал мужчина.

Зирторон поджал губы. Крыть ему было нечем. Еще в детстве Кондора к нему приглашали лучших целителей не только драконьего края , но и других земель. Все только руками разводили, признаваясь в беспомощности.

Глава 4

Я недоуменно смотрела на лучи света просачивающиеся через тонкие щели секретера.

Обычно мама закрывала его на ключ. И никогда, никогда не открывала при мне. Для сестер так же не делала исключение.

Помнится, однажды, маменька жутко разозлилась на Агнешку, когда та сунула нос куда не следует. Даже на нее накричала и лишила ужина, что повергло меня в откровенный шок. Обычно маман не позволяла себе ничего подобного в отношении любимой дочурки, а тогда, как будто, с цепи сорвалась. Бушевала. Разве что ногами не топотала от злости.

Протянула руку к ручке секретера, желая узнать закрыт он или нет, но не донесла и пары сантиметров, одернула. И заозиралась по сторонам, проверяя, а не смотрит ли на меня глазок видеокамеры.

Лишь убедившись, что вокруг не установлено фиксирующих устройств, успокоилась.

Одно дело расквитаться с сестричками, за это, мне, конечно, влетит, но терпимо. А другое пойти против матери и ее запретов. В детстве полученные травмы приходили во снах. Иногда просыпалась  в холодном поту от собственного крика. Наказывая, мать со мной не церемонились.

Свет, как пробивался через щели, так и продолжал  литься тонким веером, обрамляя дверцу по периметру.

Я, словно зачарованная, смотрела на него и не могла отвести глаз.

Надо уйти. В голове билась одна мысль, что не стоит поддаваться искушению.

А ноги не желали сходить с места.

Я пыталась сделать шаг в сторону, но лишь ближе приближалась к секретеру.

Борьба с собой выматывала. Я слабела с каждой секундной.

Моей силы воли и здравого смысла надолго не хватило. Любопытство взыграло.

Рука, как будто, не моя, потянулась и взялась за ручку.

Скорее всего закрыто, успокаивала совесть.

-  А вот фиг тебе,- крышка секретера упала, образуя столик.

Свечение, яркое и ровное, исходило от шкатулки с золотым тиснением тонкой работы, которую раньше никогда не видела.

Дальше не думала что делаю. Шкатулка оказалась у меня в руках, словно сама  в них прыгнула. Пальчики пробежались по искусному орнаменту.

Красивая. Залюбовалась.

Крышка с громким щелчком открылась. Чуть не уронила шкатулку, настолько громким оказался звук.

Заглянула внутрь.

Пусто.

Что за ерунда?

Если внутри пусто, то что источало свет?

Я разочарованно захлопнула шкатулку.

Ерунда какая, больше переживала. А ящик Пандоры оказался  пустышкой.

Вернула шкатулку на место. Закрыла дверцу секретера. Чего бы в нем не светилось, это все обманка. Наверняка, мать решила зло пошутить над нелюбимой дочерью. Яблочко от яблоньки… и дальше со всеми вытекающими. Если Агнешка с Алисией могли себе позволить творить зло, то чем лучше них маменька.

Наверняка, та установила камеру в комнате и теперь следит за мной. Ждёт когда вернётся из круиза, чтобы поиздеваться. 

Больше по сторонам я не смотрела. Тупо, с каким-то ожесточением, выполняла свою работу.

Убрать, собрать, протереть, помыть, поменять. Все делала на автопилоте. Как будто, и не я вовсе.

В голове билась обида "ну как же так, почему там пусто".

Нечаянно зацепила ведро с водой. Мутная жидкость разлилась по полу грязной лужей.

Три часа ночи, автоматически глянула на часы. Лучшее время для устранения потопа. Подумала с горечью и пнула тряпку ногой.

Было дикое желание все бросить. Оставить как есть. И пусть маменька возвращается в высохшее грязевое море на полу. Вот ей сюрприз будет, как сестрам. Но здравый смысл оказался сильнее. Он железной рукой ухватил меня за горло и сказал "не смей, лишние проблемы тебе не нужны".

 Половая тряпка сама скользнула в руки. И я на автопилоте собрала всю воду. Заодно и полы помыла. Нет худа без добра.

 Когда  небо над горизонтом начало расцветать первыми яркими красками, я с огромным удовольствием выдохнула. Закончила.

С трудом доползла до своей комнаты и, не раздеваясь, рухнула на кровать. 

Кажется, заснула еще до того, как голова коснулась подушки.

-  Привет, - передо мной возник друг.

Его чешуя сегодня отливала золотым.

-  Бро, дай поспать. Я сегодня не в духе, - ответила, не желая общаться. И перевернулась на другой бок.

Дракон закрутился волчком. И вновь оказался в поле моего зрения.

-  У меня к тебе разговор есть.

Я застонала. Прикрыла голову подушкой.

-  Завтра, все завтра. Иди к себе.

-  Вот ты какая, - произнес обидчиво. - Ну и пойду.

Отвернулся от меня.

-  Не дуйся, - только и смогла выдавить, прежде чем провалилась в сон без сновидений.

Глава 5

По обыкновению Кондор встал с первыми лучами солнца.  Какой бы ни была на улице погода тренировку никто не отменял. Даже в раннем возрасте, когда все еще теплились  шансы на пробуждение  второй  ипостаси, принц не позволял себе  отлынивать от занятий. Он выматывал тренеров не хуже опытного бойца, заставляя снова и снова повторять одни и те же приемы. 

Магистр Воху однажды сказал, что в сильном теле больше вероятности пробудить дракона. 

Кондор услышал, вскользь оброненную фразу и запомнил. Он, вообще, ничего не забывал. Ни хорошего, ни плохого. Помнил все и вся, откладывая в долгий ящик памяти. 

-  Ты сегодня рано, -  начальник  караула дворца  вышел навстречу принцу. 

-  Как обычно, -  пожал плечами Кондор, заодно разминая мышцы перед тренировкой. -  Как насчет того, чтобы составить компанию?

-  С удовольствием, как только сдам пост. Ты к тому времени еще не закончишь?

 Кондор задумчиво прищурился. 

-  Хотя, у кого я спрашиваю? Обычно ты до обеда упражняешься с железками, -  поправил себя мужчина, с уважением поглядывая в сторону Кондора. 

-  Я буду ждать тебя на полигоне, -  ответил принц, отдаляясь. 

-  Ты сегодня один? -  вдогонку крикнул ему начальник караула, воин опытный, закаленный в боях. Он помнил Кондора еще с того времени как тот пешком ходил под стол. 

-  А мне никто не нужен, -  подслушанный разговор лишний раз убедил его в собственной правоте. 

-  Всегда кто-то нужен, и не обязательно для спарринга, -  поучительно произнес мужчина, проводя рукою по усам. 

Вечером он собирался заглянуть в гости к одной вдовушке, обещавшей угостить варениками с клубникой.

Кондор  понимающе хмыкнул, стоило услышать наставление  опытного воина. 

-  Это мы еще посмотрим, -  он поднял меч и сделал первый длинный замах. В мышцах еще ощущалась утренняя скованность. Но скоро она исчезнет, как предрассветная дымка, стоило только сделать несколько упражнений. 

Удар. Выпад. Снова удар. Медленная смена положения ног. 

Кондор танцевал с оружием известный только ему танец, выписывая все более сложные элементы. Лужайка еще не успела до конца осветиться первыми лучами солнца, а принц уже  достаточно размялся, чтобы  в полной мере ощутить собственное тело. 

Редкие зрители, проходившие мимо дворцовых стен, любовались грацией и мастерством молодого бойца.

 До обеда он упражнялся физически, а после  шел в библиотеку, где  наизусть заучивал сложные плетения. Вечер же отводился Кондором для тренировки магических навыков.

 И так происходило изо дня в день.  Менялись лишь сезоны  и приглашенные мастера  и учителя. 

Кондор по привычке выполнил привычную связку  из серии выпадов и блоков, намереваясь перейти к следующей.

 Капли пота бисеринками катились по лбу, небрежно смахиваемые свободной рукой.

-  Поздравляю, вы зачислены в академию магических дарований! -  раздалось откуда-то сбоку. 

Резкий поворот, удар  и меч рассекает… ничего. 

-  Что за ерунда? -  вполголоса прошептал Кондор, ища взглядом источник голоса. 

-  Меня встречали по всякому. Кто-то выплескивал стакан воды на пол. Кому-то еда становилась поперек горла. Одна девушка даже иголкой укололась от радости. Но чтобы разрубать пополам мечом, такого еще не было. Не лучшее начало дня, -  произнес … призрак, чье тело медленно сливалось из двух рассеченных половинок воедино. 

Тренировочный бой прервался сам собой. 

-  Кто ты? -  требовательно спросил Кондор, держа на изготовке меч. 

Только сейчас он смог различить едва заметные очертания человека. Призрачная сущность не самая видная субстанция, которую стоит разглядывать в ярких лучах солнца.

-  Я секретарь приемной комиссии академии магических дарований магистр Лучианус Шваху. Вы зачислены под номером две тысячи триста пятнадцатом. Распишитесь, что вы согласны с решением приемной комиссии. И я буду  считать этот инцидент исчерпанным. На будущее, не рекомендую рассекать мечом преподавательский состав академии мечом. Они этого не любят. А вот нагружать дополнительными заданиями  и отработками с большим удовольствием. Поэтому, будьте предельно осторожными, чтобы не навредить себе во время учебы,- отчитал призрак Кондора. 

-  Какая академия магических дарований? Я никуда не подавал никакие документы. И, соответственно, не могу быть никуда зачисленным, -  разозлился парень. 

-  Ничего не знаю. Документы поданы. Документы приняты. У меня везде строгая отчетность. Ваш номер две тысячи триста пятнадцатый.  Подпишите и разойдемся в разные стороны. Вы, молодой человек,  заняли слишком неправильную позицию. Учеба в нашем учебном заведении это истинное счастье для каждого поступающего. 

-  Это какая-то ошибка,- меч вонзился острием в землю. 

-  Никакой ошибки нет. Молодой человек, мое время дорого стоит, чтобы тратить его на бессмысленные препирания. Ставьте уже вашу подпись и на этом закончим,- если бы призраки могли зеленеть от злости, то с магистром Шваху именно это и случилось. Его лицо покрыла нездоровая зелень. А взгляд то и дело касался тела меча, встреча с которым ему не пришлась по душе. 

Глава 6

С горечью поглядывала на календарь в ожидании сестричек, а вместе с ними и маменьки.

И грустила. 

Мой дракончик обиделся и уже какую ночь не приходил в гости. Уж чего я только не делала, чтобы его задобрить. Зажигала ароматические свечи перед сном. Ставила миску с имбирным печеньем у изголовья кровати. Окуривала углы комнаты благовониями. Даже капнула кровью на столешницу для привлечения друга с тонкой душевной организацией. Но все без толку. Он  носа в мои сны не показывал. 

-  Вот ты какой… обижулька, -  произнесла со вздохом, поднимая на кровать ноги и укрывая их простыней. -  Я тоже, между прочим, живая. И у меня, между прочим, где-то там внутри остались еще нервы. Которые не всегда выдерживают психологическую нагрузку, -  глубоко выдохнула, подбивая подушку. -  И мне нужна передышка. А меня никто не понимает. Даже ты. Еще друг, называется. Я тоже хочу горячий шоколад и на ручки. Мне, между прочим, тоже надоело быть девочкой для битья. И я хочу своей жизни, а не чужой, -  плотина не выдержала напора обстоятельств и прорвалась. И хлынула. 

На руку что-то закапало. 

Подняла голову вверх, думая что с потолка потекло. Сухо. Ничего не течет. 

Шмыгнула носом. 

Как в детстве утерлась рукою. 

Влаги стало еще больше. 

-  Слезы, -  догадалась. И тут же всхлипнула.  

К счастью, имбирное печенье для дракончика не убрала. Оно пришлось очень кстати для поднятия духа и улучшения самочувствия. 

-  Эх, улететь бы мне, как ты, куда-нибудь далеко-далеко, чтобы подальше отсюда. Туда, куда не ходят поезда, не летят самолеты. Где бы я могла быть самой собой, а не бесплатным приложением с приставкой “не”. 

Печенье крошилось, но я этого совершенно не замечала. Говорила и говорила, выплескивая все что накопилось. 

Рука потянулась за очередным печеньем. 

Пусто. 

-  Ну и хорошо, -  стряхнула крошки. -  А теперь спать. 

Задула ароматическую свечу. Все равно от нее толка как от козла молока. 

Фитилек последний раз вздрогнул яркой искоркой на конце и выпустил струйку дыма, причудливо извивающуюся к потолку. 

Свет в комнате погас, напоследок выхватив образ летящего дракона.

***

-  Обалдеть, -  я стояла посреди огромной поляны, задрав голову вверх, где в небесной глади парили огромные ящеры. 

На фоне белых пушистых облаков прекрасно угадывались размеры существ.

-  Это невероятно. Так не бывает, -  бормотала, видя как здоровенные туши, презрев все законы физики, совершали сумасшедшие кульбиты в воздухе и при этом не падали на землю. 

Они словно ничего не весили. 

-  Как живые. Точно. Это все объясняет. Они не настоящие. Они не могут быть настоящими. Таких огромных существ, которые бы презрели все законы аэродинамики, не существует. Это инсталляция. Где-то внизу стоит проектор, транслирующий в небо образы ящеров, -  сумела найти объяснение увиденному… во сне. 

Нет. Не во сне. 

Я себя ущипнула. 

-  Больно? -  услышала насмешливое. 

-  Больно, -  ответила автоматически. 

И тут вздрогнула, когда осознала, что рядом есть некто. 

-  Кто здесь? -  заозиралась. 

Никого рядом не было. 

-  А вот и не угадала. А вот и не угадала. Холодно. Холодно. Холодно, -  знакомый смех резанул по ушам.л

Закрутилась волчком. Однако по-прежнему никого не видела.

-  Я не намерена играть с тобой в прятки. Или показывайся, или проваливай, -  потребовала резко, боясь ошибиться в предположении. 

Отвернулась и уставилась в одну точку. А точнее на одного из драконов, идущего на снижение. Чем ближе он был к земле, тем больше становился. 

-  С каких это пор ты стала такой злюкой?- слева от меня вынырнул Дарон. 

Удовлетворенно хмыкнула, убеждая себя, что это все таки сон. Реалистичный, но все же сон.

-  Жизнь у меня тяжелая. Она не способствует улучшению характера. А ты, проказник, перестал дуться? -  поинтересовалась, искоса поглядывая на друга. 

-  Мы же с тобой друзья, а друзья должны прощать друг друга.

-  Иди ко мне. Обниму, -  мы были настолько близки, что могли позволить некоторые вольности в общении. 

Стоило прикоснуться к Дарону, как на душе сразу стало тихо и спокойно. 

-  Ты бы хотела здесь оказаться? -  как бы между прочим спросил у меня Дарон.

-  Здесь это где? -  осторожность еще никому не вредила. 

-  В мире где живут драконы. 

-  Ты еще спрашиваешь? Конечно, -  я все еще была под впечатлением от происходящего.

-  И тебе будет не жалко оставить свой мир? Не жалко покинуть маму и сестер?- продолжал допытываться Дарон. 

Глава 7

Трава пахла… травой. Молодой, свежий, ароматный запах щекотал ноздри. Лежать на заломленной руке оказалось совершенно неудобно. С трудом отлепила голову и огляделась. 

Что это со мной? Где это я?

Место какое-то странное. Необычное. Не похожее на округу нашего коттеджного поселка. 

Голова гудела на высокой ноте. А в этот гул примешивалось отчетливое “дзиньььькккккк”, “бумммммс”, “бряк”. 

-  Что за ерунда?

Поворошила последние воспоминания. 

Вот я стою у входа в мамину комнату и прислушиваюсь к заливистому храпу. Когда убеждаюсь, что снотворное подействовало, крадучись, на носочках, иду к секретеру. И постоянно оглядываюсь. Трушу быть пойманной с поличным.  Руки подрагивают, когда дотягиваюсь до дверцы. Но я все равно ее тяну на себя. Она поддается без шума, лишь в последний момент противно скрипит. 

Замираю, боясь вздохнуть. 

Храп на миг прекращается. Душа уползает в пятки. Вот и конец моему приключению. Однако, стоит только об этом подумать, как мама начинает громко сопеть. Похоже, что ей пора обратиться к врачу из-за проблем с дыханием во время сна. Руки привычно ныряют в секретер. Они уже не дрожат, когда пальцы касаются шкатулки. Наощупь она теплая. 

Крышка открывается сама собой, словно ее будит мое прикосновение. 

Не ожидаю ничего увидеть внутри. И крайне удивляюсь, когда обнаруживаю на дне шкатулки хрустальную розу с капельками росы на листьях небывалой красоты, от которой аж дух захватывает. 

Хочу потрогать лепестки розы. Какие они? Мягкие или твердые? 

Внезапно роза истлевает, превращаясь в дым. 

От неожиданности чуть не вскрикиваю. Продолжая тыкать пальчиком в уже пустое место. 

Струйка дыма приобретает очертания змеи. Она несколько мгновений раскачивается на хвосте. Затем раскрывает пасть и стрелой бросается на мою руку. Впивается в указательный палец. 

Шкатулка летит на пол, создавая ужасный шум. Только меня он мало волнует. Я пытаюсь отцепить от себя змею, намертво впившуюся в меня. Ее тело сокращается, идет волнами дрожит. 

Чувствую сильнейший жар в месте укуса. Рука вмиг наливается краснотой. 

-  Я умираю, -  шепчу, думая, что пришел мой последний миг. 

Тело охватывает огнем. Меня корежит со страшной силой. Громко кричу. И падаю в обморок. 

Темнота. 

И вот я здесь. На траве лужайки. С трудом поднимаюсь на руках. В голове все еще шумит. Руки дрожат. Внутри ощущение холодца. Все внутренности вибрируют, не находя себе места. Как будто кто-то их вначале вынул из меня, а затем затолкал обратно. Но не в том порядке, в котором следует, а хаотично. Вот потому они и ведут себя беспокойно. 

Наконец, удается выпрямиться. Трехточечная фигура -  две руки и многострадальная попа, самое что ни на есть устойчивое положение в пространстве в данный момент.

Тихо радуюсь улучшению состояния. 

Где я? Что со мной? 

Вопросы в голове не успевают сформироваться, как в поле зрения появляется видение. Атлетически сложенный высокий молодой мужчина, на безволосой груди которого блестит пот. На нем кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги. В руках зачехленное оружие. 

Он приближается. 

Мы смотрим друг другу в глаза. Я испуганно. Мужчина равнодушно. 

Подходит почти вплотную, возвышаясь надо мной. Природа матушка его ростом не обидела, да и телосложением тоже. Красивые четкие черты лица. Сильный. Мощный. Уверенный в себе и своем превосходстве. Хищник в человеческом обличье, единственное сравнение приходящее на ум. 

Взгляд мужчины скользит по мне сверху вниз, не оставляет ни единого места без внимания. С каждым прошедшим мигом все больше ощущаю себя бабочкой, приколотой к палетке.  Угрозы от него не ощущается.

-  Вы мне не поможете подняться? -  спросила лишь бы не молчать, градус неловкости каждый прожитый миг стремится  к максимальной отметке. 

Он ничего не говорит, лишь уголок рта незначительно ползет вниз. 

Что это? Брезгливость. Или недовольство?

Помимо воли бросаю на себя взгляд. Что могло вызвать столь неоднозначную реакцию? Вроде не грязная. На  мне все та же одежда, которую носила дома. Легкий хлопковый свитер и джинсы. Во что обуты ноги не вижу, подогнуты под  себя. Судя по ощущениям в слипоны. 

Может быть лицо у меня грязное? Отрываю одну руку  и быстро провожу по коже, трогая. Ничего необычного не замечаю. Отчего нахожусь еще в большем недоумении от реакции мужчины. 

-  Вы меня не понимаете, -  догадываюсь. -  Я, наверное, говорю на незнакомом языке, -  еще больше убеждаюсь в своей догадке. 

-  Кондор, какую хорошенькую селяночку ты нашел, -  из-за спины  молодого немого мужчины внезапно появляется другой. На несколько сантиметров ниже ростом, более коренастый с  забавно торчащими в разные стороны темными волосами. Похоже, что он давно не ходил к парикмахеру, в отличие от первого, аккуратно подстриженного и по-военному подтянутого.