Друг другу навстречу

Часть I, пролог

Татьяна Минасян

Друг другу навстречу

Пролог

Меркурий, жилой квартал № 245, 2108 г.

Когда в дверь позвонили, они сидели, обнявшись, на диване и смотрели старый, снятый еще в середине ХХ века фильм о первом полете на Венеру. Как всегда, смотрели без звука, с субтитрами – потому и услышали сразу тонкий писк звонка, настроенного на самую слабую громкость. Для них этот писк, впрочем, прозвучал, как настоящий гром.

Какое-то время они сидели молча и неподвижно, словно надеясь, что этот звук просто послышался им обоим и что он не повторится. Шли секунды, в комнате было тихо, и они уже почти уверились в том, что позвонивший к ним ошибся дверью и ушел, когда сигнал раздался снова.

Снежана вздрогнула. Пламен прижал ее к себе.

- Ш-ш-ш, тихо! – одними губами прошептал он ей в ухо. – Пусть думают, что дома никого нет!

Молодая женщина бросила быстрый взгляд на закрытую дверь, ведущую в ванную, и на лежащий рядом с ней телефон и молча кивнула. И снова потянулись секунды в гнетущей тишине, которую в любой момент мог нарушить настойчивый комариный писк, требующий от поселившихся в этой маленькой квартирке людей подойти к двери и впустить того, кто стоял за ней. Даже если сделать это они боялись больше всего на свете.

Потом звонок сработал в третий раз. Стало ясно, что тот, кто звонил, не ошибся дверью и не поверил, что за ней никого нет – иначе он перестал бы жать на кнопку и ушел. Нет, этот человек явно знал, что Снежана и Пламен дома, и ждал, что ему откроют. И скорее всего, это был не один человек, а как минимум трое.

- Надо открыть. Они не уйдут, - еле слышно прошептала женщина. – Если не откроем, они выломают дверь.

Мужчина, чуть поколебавшись, кивнул и поднялся с дивана. Оба быстро оглядели комнату – выглядела она как будто бы вполне обычно. Легкий беспорядок, на спинке стула висят джинсы и свитера, возле стены лежат три небольших открытых чемодана, на столе стоят чашки с мокрыми чайными пакетиками и блюдца со сладкими крошками… Вроде бы все нормально, ни одна вещь не может вызвать подозрений… Стоп – на тумбочке возле бесшумно работающего телевизора лежали игрушки. Три маленьких разноцветных медвежонка, сшитых из искусственного меха – красный, синий и желтый. Снежана подлетела к телевизору – при меркурианской силе тяжести можно было одним прыжком схватила мишек и сунула их под лежащую на диване примятую подушку. Пламен в этот же миг выключил телевизор и шагнул к двери, возле которой опять начал пищать звонок.

- Ну кто там? – недовольно спросил он, нажав кнопку на переговорном устройстве.

- Полиция. Откройте, пожалуйста, - тут же отозвался из этого устройства невозмутимый мужской голос.

Снежана, услышав это, задрожала еще сильнее и заметалась по комнате, заглядывая в каждый угол. Потом она бросилась к дивану, достала из-под подушки игрушечных медвежат и затолкала их под диван, после чего, бросив быстрый взгляд сначала на входную дверь, а потом на дверь, ведущую в ванную, замерла посреди комнаты.

- Подождите минутку, - попросил, тем временем, Пламен. – Мы с женой тут были… немного заняты. Сейчас открою!

- Поторопитесь, пожалуйста, - все так же спокойно, но твердо потребовали из-за двери.

- Ну сейчас, сказал же! – муж Снежаны слегка распахнул халат и взлохматил волосы, и она, глядя на него, сделала то же самое. – Что случилось-то хоть? Мы сегодня весь день дома были, в коридор и носа не высовывали, так что ничего не видели и не знаем.

- Откройте, пожалуйста, - повторил вместо ответа незваный гость, и Пламен, понимая, что дальше тянуть время уже нельзя, нажал на другую кнопку, отпирающую магнитный замок.

Дверь плавно отъехала в сторону, открывая супругам вид на уходящий вправо и влево коридор с множеством таких же дверей и на стоящих на пороге четверых мужчин в полицейской форме. Снежана, по-прежнему сидевшая на диване, но не спускавшая глаз с двери, нервно прикусила губу.

- Заходите, - Пламен отступил назад, пропуская стражей порядка в квартиру. – Извините за задержку, мы правда… не могли сразу открыть.

Его жена опустила голову, делая вид, что она просто сильно смущена, и радуясь возможности не смотреть полицейским в глаза и не выдать своего нервного состояния.

- Мы недавно поженились, у нас свадебное путешествие, - добавил ее супруг.

- Будьте добры ваши документы, - сказал один из визитеров – судя по голосу тот же, с кем Пламен до этого разговаривал через дверь.

- Ох, сейчас… Их найти надо… Сильва, а куда мы их положили? – хозяин дома стал озираться по сторонам, а затем с не слишком уверенным видом сунулся в тумбочку.

- Не помню… Разве они не у тебя были? – Снежана встала с дивана, поплотнее запахнулась в халат и тоже заглянула в выдвинутый верхний ящик тумбочки. В нем лежал целый ворох рекламных листовок, предлагавших самые интересные экскурсии и развлечения по самому большому поселению на Меркурии, и Пламен принялся старательно копаться в этом ворохе, недовольно бормоча себе под нос, что он думает о любителях врываться ночью в квартиры к добропорядочным людям.

Часть I, глава I

Глава I

Земля, Анапа, 2103 г.

В первой квартире, куда пришла Снегурочка 31 декабря, стояла искусственная елка белого цвета, украшенная золотисто-желтыми шарами. Кажется, такие елки опять вошли в моду – вчера и позавчера Снегурочка видела такие же, только на одной висели сплошь красные шары, а на другой ярко-голубые. Под елкой лежали разноцветные коробки, перевязанные блестящими лентами, к стене были прикреплены разноцветные цифры 2103, а в центре комнаты уже стоял большой круглый стол. На столе, правда, пока ничего не было – до Нового года оставалось больше десяти часов, и хозяева дома, скорее всего, еще даже не начинали готовить.

- Проходите, проходите, - пригласила хозяйка молодую гостью в комнату с елкой и, повернувшись к соседней двери, громко позвала: – Надюша! Иди скорее сюда, к тебе Снегурочка пришла!

Дверь детской комнаты распахнулась, и на пороге показалась девочка лет пяти в нарядном розовом платье с пышными оборками.

- Здравствуй, Снегурочка! А где Дедушка Мороз?

- Здравствуй, Надя, - улыбнулась ей гостья. – Мы с Дедушкой Морозом должны навестить очень многих детей, и если бы мы ко всем приходили вдвоем, то не успели бы всех поздравить до Нового Года. Поэтому мы разделились. Ты ведь не обидишься на него? В следующий раз к тебе придет дедушка, а я буду навещать тех, кого он сегодня поздравляет.

Девочка с сосредоточенным видом кивнула.

- Моя мама тоже всегда не успевает на наши праздники в детском саду.

За спиной Снегурочки тяжело вздохнула хозяйка дома. Гостья же присела на корточки напротив девочки и пристально посмотрела ей в глаза.

- Так бывает, Наденька. И твоя мама, и мой дедушка действительно очень заняты. Твоей мама больше всего хотелось бы побывать на всех твоих праздниках и увидеть, как ты выступаешь, но ее не отпускают с работы. Кем она работает?

- Она это… она… - девочка сосредоточенно наморщила лоб, вспоминая трудное название маминой профессии. – Метер… метеролог… структор…

- Метеоролог-конструктор, - подсказала хозяйка.

- Да, метеролог-структор! – обрадованно согласилась ее дочь.

- А ты знаешь, что мама делает на работе? – поинтересовалась Снегурочка.

- Меняет погоду! – с гордостью ответила Надя. – Это мама сделала так, чтобы на Новый год выпал снег и стало холодно. А после праздника она сделает так, что опять станет тепло и можно будет в море купаться!

- Да, именно так, и это очень сложное дело. Нужно очень много всего рассчитывать… Тебя в садике уже учат считать?

- Да, я могу досчитать до десяти!

- Вот, видишь, а твоей маме приходится считать гораздо больше, и это страшно трудно. Если она ошибется, весь город может завалить снегом не только на Новый год, а в обычный день, когда все легко одеты. Или его может залить дождем. Или сегодня станет так жарко, что снег растает и никакого Нового года не будет.

- Правда? – девочка изумленно захлопала глазами.

- Конечно, правда. Иногда такое случается. Ты попроси маму сегодня, когда вы будете к празднику готовиться, она тебе расскажет про такие случаи.

- Расскажу, обязательно, - подтвердила хозяйка.

- Поэтому твоя мама очень сильно устает – ей же весь день приходится считать и еще много чего делать, о чем она тебе тоже расскажет, - продолжила Снегурочка. – И поэтому она не может все время быть с тобой. Если она не будет работать, город зальет водой, или завалит сугробами, или случится страшная гроза, от которой везде погаснет свет. И если твоя мама в этом время будет не дома, она не сможет к тебе приехать. И другие мамы и папы домой к своим детям не доберутся.

- Ой… - девочка во все глаза уставилась на гостью. Ее живое детское воображение уже рисовало красочные картины погрузившегося в темноту города.

- Видишь, как важно, чтобы твоя мама работала? – улыбнулась Снегурочка.

Надя с задумчивым видом кивнула.

- Ты не будешь на нее сердиться за то, что она не была у тебя в саду на утреннике?

Девочка решительно замотала головой из стороны в сторону. За спиной Снегурочки послышался облегченный вздох.

- Ну что же, я передам Дедушке Морозу, что ты больше не обижаешься на маму, - Снегурочка встала, открыла большую синюю сумку и достала оттуда коробочку, перевязанную красной лентой. – Это наш с ним подарок для тебя.

- Спасибо… - Надя развязала ленту и, обнаружив в коробке набор кукольной посуды, радостно заулыбалась.

- Иди, поиграй теперь, - сказала ей мать. – А потом будем с тобой вместе делать печенье.

Девочка побежала в свою комнату, а Снегурочка повернулась к хозяйке:

- Вы правда, проводите с ней больше времени, когда можете. Пусть делает вместе с вами домашние дела – те, что умеет.

- Да я всегда стараюсь побыстрее все сделать, а если она будет помогать, это столько времени займет…

Часть I, глава II

Глава II

Земля, Анапа, 2103 г.

Если бы кто-нибудь еще недавно сказал Пламену Шелестову, что он вдрызг разругается с родными из-за своей работы, он бы ни за что в это не поверил. Ни родители, ни старшая сестра никогда не мешали ему самому делать выбор и не требовали, чтобы он действовал так, как они считают правильным. В школе он сам решил перевестись в математический класс, после школы сам пошел в юридическое училище – и его всегда только поддерживали, его самостоятельность все только приветствовали. И вот теперь, после того, как он все так же самостоятельно добился перевода в более серьезный отдел, на более важную работу, пусть и в менее благополучном районе, и похвастался об этом за завтраком, дома разразился скандал.

- О чем ты вообще думал, когда туда переводился?! – возмущалась мать.

- Ни о чем он не думал, он думать в принципе не умеет!!! – еще громче вторила ей сестра Соня.

Отец во всеобщем негодовании не участвовал – он сидел молча, размешивал сахар в кофе, но было ясно, что и ему новое назначение сына совсем не по душе.

- Да чем вы недовольны? – пытался огрызаться молодой человек. – Я три года брал штрафы за парковку на газонах и за брошенный мимо урны мусор – могу я, наконец, серьезным делом заняться?!

- А другого серьезного дела ты не мог выбрать?! – зашипела на него сестра и, встав из-за стола, вышла из кухни, хлопнув дверью.

Брат рванулся было за ней, но потом передумал и снова сел на свое место. Отец продолжал болтать ложкой в чашке с кофе, мать молча смотрела в одну точку.

- Я надеялся, что вы за меня порадуетесь, - сказал Пламен, напуская на себя равнодушный вид и пожимая плечами. – Или уж хотя бы за то, что мне теперь зарплату прибавят.

- Ты думаешь, нас волнует только то, сколько ты зарабатываешь? – вспыхнула мать и, с грохотом отодвинув стул, вышла из кухни вслед за Соней.

Молодой человек проводил ее окончательно расстроенным взглядом и повернулся к отцу:

- Ты тоже против моей новой работы?

- А какая тебе разница, против я или нет, если ты уже все решил? – отозвался глава семейства.

- Да, я все решил, и по-моему, вы с мамой всегда воспитывали меня так, чтобы я сам принимал решения, - напомнил ему сын.

- Совершенно верно, - кивнул отец. – Мы учили тебя все решать самому и иметь свое мнение по всем вопросам, но теперь я сомневаюсь, что мы были правы. Возможно, стоило воспитывать тебя так, чтобы ты разделял наши взгляды?

- Вряд ли у вас бы это получилось, - возразил Пламен и поднялся из-за стола. – До вечера, папа. Или мне лучше домой не возвращаться?

- Решай и это сам, - ответил Шелестов-старший.

«И решу! – возмущался про себя молодой человек, выходя из дома и заводя мотоцикл. – Сегодня же подам заявку на комнату в общежитии. Через пару дней можно будет переселяться, а до этого времени у Бориса переночую. Или они думали, что я вот прямо сразу, как услышу, что они против, передумаю, скажу «Ой, я был неправ!» и попрошу, чтобы меня опять отправили штрафы выписывать? Вот уж чего точно не будет!»

Он пронесся по пустынной улице – в этот ранний час большинство жителей города еще только просыпались, собираясь идти на работу или учебу. Скоро, впрочем, в городе уже не будет так тихо и спокойно ни по утрам, по вечерам, ни ночью – начнется курортный сезон, и улицы станут круглые сутки кишеть отдыхающими. Раньше у Пламена в такие периоды заметно прибавлялось работы: приехавшие на море курортники постоянно нарушали какие-нибудь правила, бросали мусор мимо урн, парковали машины где попало и переходили дорогу, игнорируя светофоры. Но теперь это все было в прошлом. Теперь его работа не зависела от сезона, и он надеялся, что чем дальше, тем ее у него будет меньше.

В свой новый полицейский участок Шелестов приехал раньше всех – прошлое место его работы находилось дальше от дома, и он не рассчитал время. В результате он оказался одним из первых явившихся в этот день на работу – кроме него, там была только молоденькая дежурная.

- Привет, Ира, - кивнул ей молодой человек, прикладывая свой жетон к считывающему устройству.

- Привет! С повышением! – отозвалась девушка. – Проставляться будешь?

- Да было бы с чем, - проворчал Пламен, проходя в кабинет своего нового отдела. Еще вчера он обдумывал, как отметит свое новое назначение с коллегами, но ссора с семьей отбила у него всякое желание праздновать. Дежурная за его спиной разочарованно вздохнула, и Шелестов собрался было сказать ей, что проставится после своего первого успешного дела на новом месте, но услышал, что она уже здоровается с кем-то из его коллег, и с облегченным вздохом уселся за стоящий возле двери стол. Долго скучать в одиночестве ему не пришлось – вскоре в кабинет вошел его новый напарник.

- Привет, Сергей, - кивнул ему Пламен, и тот, сразу заметив его дурное настроение, с понимающим видом придвинул свой стул к его столу.

- Привет. Что, не все рады твоему переводу?

Часть I, глава III

Глава III

Земля, Анапа, 2103 г.

Пламен вихрем пронесся через центральную комнату, влетел в помещение, которое проверял его напарник, и едва не споткнулся о самого напарника, неподвижно лежащего у порога. Он успел увидеть краем глаза вторую дверь и две выбегающие в нее фигуры, большую и маленькую, но затем все его внимание переключилось на Сергея. В первый момент Шелестову показалось, что Книжин убит, но наклонившись к нему, молодой полицейский увидел его открытые и яростно вращающиеся глаза и не удержался от облегченного возгласа – Сергея всего лишь подстрелили из парализатора. Судя по тому, что он не мог ни пошевелиться, ни издать хоть какой-нибудь звук, в него всадили полный заряд, приходить в себя он теперь будет долго, но для жизни это, к счастью, не опасно.

Книжин и сам это прекрасно понимал и, как мог, пытался дать напарнику понять, что тот должен преследовать сбежавших хозяев дома – он то смотрел в упор на Пламена, то резко направлял взгляд на вторую дверь. Выражение лица у него при этом оставалось вполне спокойным – все мышцы были расслаблены – но догадаться, что на самом деле он в бешенстве, было нетрудно, так что Шелестов, оставив его на полу, бросился к второму выходу.

За дверью начинался короткий причал, возле которого качалась на волнах маленькая моторная лодка. Пламен увидел мужчину, пытавшегося завести ее, и кинулся к нему, почти уверенный, что не успеет добежать до лодки, прежде чем она заведется и умчится прочь от плавучего домика. Но ему все же удалось достигнуть конца причала как раз в тот момент, когда мотор заревел и лодка рванулась в открытое море.

За долю секунды до этого Шелестов прыгнул в нее с причала и, не удержав равновесия, свалился на пустое заднее сиденье. Падая, он увидел, что рядом с другим сиденьем, в центре лодки, скорчился еще один человек. Пламену показалось, что это был ребенок, но особо присматриваться у него не было времени. Лодка понеслась по волнам, и надо было срочно заставить сидящего за рулем мужчину повернуть к берегу.

- Полиция! – крикнул Шелестов, приподнимаясь и выхватывая из кобуры парализатор. – Вы арестованы, заглушите мотор!

Управляющий лодкой человек вздрогнул, но лишь еще крепче сжал в руках руль и резко прибавил газу. Пламен снова не смог удержаться на ногах – взмахнув руками и едва не выронив оружие, он рухнул на корму и почувствовал, что соскальзывает с нее в воду. Выругавшись, он схватился свободной левой рукой за какой-то выступ, а потом сполз обратно на заднее сиденье.

- Вы арестованы, сдавайтесь! – повторил полицейский еще менее уверенным тоном. – Или я стреляю!

Лодка подпрыгнула, заставив Шелестова клацнуть зубами. Стрелять в ее владельца было слишком рискованно – оставшись без управления на такой скорости, она запросто могла перевернуться, врезавшись в высокую волну. Пламен мог остановить ее и медленно подойти на ней к берегу, однако ему понадобилось бы не меньше минуты, чтобы добраться до руля и сбавить скорость, и за эту минуту с лодкой могло случиться все, что угодно. Правда, хозяин лодки все равно мог испугаться угроз полицейского – на что его преследователь и рассчитывал.

- Говорю в последний раз – сдайся по-хорошему! – прокричал Шелестов и пальнул из парализатора в небо. Это был не такой эффектный жест, как выстрел в воздух из боевого оружия – парализующий пистолет издавал лишь негромкий хлопок, который теперь и вовсе был почти не слышен из-за шума мотора и свиста ветра. Но молодой человек все же надеялся, что даже такой выстрел напугает беглеца достаточно сильно, чтобы он заглушил мотор и начал подчиняться полиции.

Кое в чем он не ошибся – эффект от выстрела действительно получился. Хотя и не совсем такой, как ожидал Пламен.

- Папа!!! – услышал он пронзительный детский крик, перекрывший, как ему показалось, и мотор, и шум ветра, и из-под центрального сиденья выскочила щуплая мальчишеская фигура. Едва не вывалившись из лодки, ребенок бросился вперед, к сидящему за рулем отцу и прижался к его спине, закрывая его собой от полицейского.

В следующую секунду мотор заглох, и лодка начала замедлять ход. Управлявший ею человек бросил руль и развернулся лицом к Шелестову – так, чтобы вцепившийся в него сын оказался у него за спиной.

- Не стреляйте, я сдаюсь! – громко сказал мужчина, поднимая одну руку. Второй он в это время пытался удержать ребенка позади себя. Что было не так уж просто – мальчик рвался вперед, стремясь снова оказаться между ним и Пламеном.

Шелестов уставился на этих двоих, с трудом понимая, что происходит. Он много раз слышал, что дети жестоких родителей, когда за ними приходят психологи с полицией, могут оправдывать своих отца или мать, говорить, что им на самом деле хорошо живется дома и что их никто не обижает. Он знал, что в таких случаях детям нельзя верить и что существуют умные научные объяснения, почему они так себя ведут. Знал, что они боятся родителей-тиранов, что они привыкли к плохому обращению и просто не понимают, что может быть иначе… Но разве будет ребенок, даже забитый и запуганный, даже не знающий о том, что такое хорошие отношения, закрывать собой от выстрелов того, кто над ним издевается?!

Пусть даже от выстрелов из парализатора – тем более, что мальчишка мог и не знать, какое именно у полицейского оружие. Да хоть бы и знал – на то, чтобы принять на себя жутко неприятный обездвиживающий заряд, тоже непросто было решиться. Не каждый взрослый бросился бы так защищать другого человека, что уж говорить о ребенке семи-восьми лет!