Другая история Золушки. Темная в академии Светлых

Пролог

Вот она я. Сижу на полу в луже крови и держу на коленях голову мертвого принца. Высокомерного и наглого мерзавца. Наша взаимная неприязнь ни для кого не была секретом.

Так и скажут: «Эта темная наследника престола и порешила. Смотрите-ка, ножик изящный, женский из-под лопатки торчит! Бедный-бедный мальчик, пострадал от рук ужасных пепельных магов, как и его дед почти век назад».

— Роэн… — Я потрясла его за плечо, отчаянно надеясь, что случившееся — тупейший розыгрыш, очередная неумная выходка высочества. — Эй! Ты совсем мертв?

Роэн смотрел в потолок застывшим взглядом. Совсем мертв. Мертвее некуда.

Проклятье!

Когда я думала, что сегодняшний отвратительный день, который не задался с самого утра, хуже стать уже не может, оказалось, я плохо знаю возможности мироздания. День не просто стал хуже, он завершился настоящей катастрофой.

Кого обвинят в смерти принца? Конечно, единственного на первом курсе пепельного мага.

Хотела бы я оказаться в другом месте! Знала бы — обошла десятой дорогой.

Да что вообще высочество забыл в общаге темных магов? Один! Поздним вечером!

Я направлялась в свою комнату, когда он шатающейся походкой вышел из-за угла. Мне показалось, что Роэн пьян. Когда он всем своим немаленьким весом повис на мне, бормоча: «Эль, Эль…», я влепила ему пощечину.

Хочется верить, что не моя пощечина его добила. Ведь уже через мгновение он рухнул на пол, нехило приложился затылком, и притих.

Наверное, надо было развернуться и бежать. Не осталось бы следов крови на одежде и никаких доказательств моей причастности к преступлению.

Зачем, спрашивается, я бросилась рядом на колени? Я приподняла его белобрысую глупую голову и лишь тогда заменила, что из-под спины принца вытекает алый ручеек. Подумала, что он, падая, напоролся на острый камень — в заброшенном общежитии от стен отваливались куски и валялись повсюду, но, когда с трудом повернула мускулистое тело набок, увидела, что из спины Роэна торчит кинжал, всаженный по самую рукоять. Тонкую рукоять филигранной работы.

Роэн был ранен. Как выяснилось — смертельно.

Больше рассмотреть я не успела: вздрогнула и отпустила руки.

Пару минут я сидела, уставившись вверх. Мы с Роэном будто надеялись найти на покрытом плесенью и влажными разводами потолке ответ на риторический вопрос «Что за?!..».

Мысленно я орала. Долго. Отчаянно. Употребляя слова, о наличии которых приличная девушка вовсе не должна догадываться.

Потом потихоньку отползла, встала, держась за стену, и, отдышавшись, припустила по коридору.

Я никому не собиралась сообщать о смерти Роэна. Меня здесь не было! Ничего не знаю и знать не хочу.

Учитывая отвратительный характер этого венценосного засранца, я вообще не удивлена, что его укокошили. Туда ему и дорога!

___________________________________________

Друзья, рада вас приветствовать в новой книге! Оставайтесь, будет интересно! Не забудьте добавить книгу в библиотеку, чтобы не потерялась, а ваши лайки и комментарии обязательно помогут книге не потеряться среди новинок, а автора сделают счастливым!

Посмотрим на героев книги?

Посмотрим на наших героев?

Миррель, она же Эль, она же для домашних Елка, пепельный маг с непредсказуемым даром. Она сильная, язвительная и колючая, ведь не зря получила такое прозвище.

Его Высочество принц Роэнмар, или просто Роэн. Заносчивый, высокомерный и весьма неприятный тип. Или так только кажется поначалу?

Глава 1

«С радостью спешим уведомить, что Миррель Лир прошла вступительное испытание и зачислена в Академию Люминар…»

Я не верила своим глазам. Когда я вынула из почтового ящика, полного желтой осенней листвы, простой конверт с печатью Академии — свиток и молния, — я не сомневалась, что меня ждет вежливый (или не очень) отказ. Когда в Люминар в последний раз зачисляли пепельных магов? Лет пять назад? Или еще раньше?

На бумаге и светлорожденные, и пепельные маги имели равные возможности и право на обучение в академии магии. Век назад, при открытии Люминара, так и было. Учебные корпуса для светлых — стройные, вытянутые вверх здания со стрельчатыми окнами. Учебные корпуса для пепельных — массивные, наполовину погруженные в землю, чтобы выстоять в случае неконтролируемого выброса силы. Все знают, что пепельная магия — магия хаоса, и невозможно точно предсказать, какой дар разовьет в себе ее обладатель.

Общежитие для пепельников не ремонтировалось лет семьдесят. Ну да, семьдесят. Как раз с попытки государственного переворота, когда пепельный маг Гай Эриус, обладавший даром внушения, и горстка верных ему людей пытались убить короля Роэнмара. Убить не убили, но сделали калекой, а от дворца не оставили камня на камне, как, впрочем, и от всей старой столицы. Поверьте, даже горстки пепельных магов более чем достаточно, чтобы разнести город в щепки.

— Что это у тебя, Елка?

Любопытный младший братец зашел было в дом, но, не дождавшись меня, вернулся и теперь подпрыгивал, силясь прочитать короткие строчки официального приглашения. Он скакал на носочках, и отросшая темная челка взлетала и снова падала ему на лоб.

Темные волосы сразу выдавали в нем будущего пепельного мага. Хоть что с ними делай, хоть всю ночь сиди со жгучей вытяжкой кислицы на голове: пряди осветлялись на день, самое большее на два — потом снова темнели. Маги хаоса несли этот цвет волос как несмываемое клеймо. После того как Гай Эриус и его приспешники по камешку разворотили Куарон, у простых людей черный цвет волос ассоциировался с черными мыслями и черной душой.

Так и получилось, что в новой столице, выстроенной по другую сторону реки, пепельных магов постепенно оттеснили на задворки города. Пепелище Куарона, разрушенные башни и остовы домов никуда не делись и до сих пор служат напоминанием коварства пепельников и их темных сердец.

Никто не хотел становиться нашими соседями. Никто, кроме воришек, любителей горячительного и прочих несчастных, но у них, по сути, и выбора-то не было. Стоило кому-то поправить дела, как они драпали из неблагополучного района, сверкая пятками.

Надо ли говорить, что о приличной работе такие, как мы, могли лишь мечтать?

Моей семье еще повезло. Мама с юности работала на богатую семью Веймер, а потом и меня пристроила служанкой. Моя сестра, когда чуть-чуть подрастет, пойдет по нашим стопам. С раннего утра до позднего вечера мы драили полы, стирали, гладили, выгребали золу из каминов — делали самую черную работу по дому.

— Какая ты… грязная! — заявил мне как-то сын хозяина, вредный подросток.

Он застыл в дверях и разглядывал меня, брезгливо наморщив нос.

— Настоящая пепелушка! Или золушка! Вот!

Я отложила совок, которым чистила камин, и медленно поднялась.

— А не боишься, что пепельный маг тебе твои худосочные ножульки узлом завяжет, эйр Веймер?

— Ты не маг, — пискнул мальчишка, но на всякий случай попятился. — Дар могут развить только в Люминаре!

— Ты уверен? — загадочно улыбнулась я.

И громко ударила в ладоши — от шлепка взвилось темное облачко сажи.

— Я все папе расскажу! — заорал паршивец, улепетывая по коридору.

— Смотри не споткнись! — напутствовала я его. — Береги ножульки!

Наверное, всем понятно, что меня, строптивую и язвительную служанку, держали в доме только благодаря многолетней службе матери. Они с эйри Веймер знакомы с юности. И, кажется, когда-то дружили, что странно. Не знаю, что там за история и как могли подружиться настолько разные по происхождению девушки.

...Брат затеребил меня за рукав.

— Эй, Елочка! Чего ты застыла! Что там написано?

— Сколько раз я просила, чтобы ты не звал меня Елкой? — рявкнула я на мелкого, он аж отпрыгнул. — Миррель! Или Эль!

Когда Себастьян учился говорить, он перековеркал Эль в Ель. Ладно, малышу я готова была простить ошибку, но скоро меня принялась называть Елкой и Элиза, а потом и мама. Дурацкое имя прижилось.

— Ты такая же колючая, как елочка, — разводила руками мама. — Не обижайся, Эль.

— Спасибо, что не зелененькая! — привычно ворчала я.

Бороться с прозвищем было примерно так же эффективно, как с непогодой. Пришлось смириться, что мама, Лиза и Себ продолжат звать меня Елкой. Но больше никому я бы не советовала повторять их ошибки! Ради его же собственного спокойствия!

Я снова с начала до конца перечитала текст, напечатанный на листе. Всего несколько строк. Но они могли полностью перевернуть мою жизнь.

«С радостью спешим уведомить, что Миррель Лир прошла вступительное испытание и зачислена в Академию Люминар. Ей следует прибыть с вещами к центральным воротам в последний день лиственя и приложить ладонь к распределяющему диску».

Глава 2

Вступительные испытания для желающих учиться в Люминаре проводятся в последнюю неделю весны. Я помню, что стояла прекрасная летняя погода, у меня впервые за месяц выдался выходной, и мама предложила прогуляться.

— С уборкой по дому мне сегодня поможет Лиззи и Себ…

— Чего это я-то?

— И Себ, я сказала! А ты иди, Елочка, иди, подыши свежим воздухом. Вон, на речку сходи. Ты видела, в честь начала испытаний в академии старый мост через Быстрянку обновили? Покрасили белой краской и доски заменили, теперь точно никто в воду не свалится.

— Это вдохновляет, — проворчала я.

Мне вовсе не хотелось тратить единственный день отдыха на бесцельное шатание по берегу Быстрянки. Мама разогнулась, откинула тыльной стороной ладони волосы — но все равно испачкала лоб мукой, она как раз лепила пирожки из ржаной муки — и внимательно посмотрела на меня.

— Иди, Эль, — произнесла она тихо и будто с намеком. — Иди погуляй.

В непроизнесенных словах мне слышалось: «А если заглянешь в приемную комиссию, то я ругаться не стану».

Эх, мама. Разве ты не понимаешь, какая это глупая затея? В Люминаре не видели пепельных магов уже несколько лет, и ходили упорные слухи, что Адриан II лично распорядился не принимать на обучение носителей магии хаоса, чтобы не воспитать ненароком нового отступника и убийцу королей.

Такое его желание вполне понятно. Если бы моему деду оторвало руки, я бы тоже предпочитала не рисковать. Подумаешь, всех темноволосых магов согнали в гетто, не убили же.

Сарказм чувствуете, надеюсь?

На самом деле во мне закипала кровь, когда я начинала думать о несправедливой судьбе, уготованной пепельникам.

А ведь, между прочим, десять лет назад именно пепельный маг спас королевство от несущейся из небесной тверди взбесившейся хвостатой звезды. Оказалось, что твердь не такая уж твердь, по крайней мере для звезд. Первые обломки градом посыпались на Нов-Куарон, и разделил бы он судьбу старого Куарона, если бы не тот парень с гладкими черными волосами, собранными в хвост.

Имени его никто не знает. Академии он не оканчивал. Пришел из ниоткуда, развеял в пыль хвостатую звезду и ушел в никуда.

На такое способны только маги хаоса. Их дар может быть каким угодно. Новым, сильным, совершенно непредсказуемым. Спасительным. Или, увы, смертельным.

То ли дело предсказуемые светлорожденные маги. С такими ясными и такими скучными дарами. Ладно, ладно, я ничего не имею против целителей или заклинателей погоды, бытовиков и боевых магов — пусть те умеют лишь пускать молнии и огненные сферы. Но ни один из них не переставит с места на место гору и не повернет реку вспять, не сможет управлять животными, поднимать мертвых.

Я тоже что-то такое могла. В моей груди дремал пока не разбуженный удивительный и необыкновенный дар. Тлел, будто уголек, пока не заметный никому. Вот только если вовремя не раздуть его в пламя, мой дар так и умрет под гнетом золы, потухнет. И я никогда не узнаю, каким сильным магом я могла бы стать.

Наверняка и попечители Люминара понимали, что королевство нуждается в пепельных магах. На случай новой хвостатой звезды, нашествия саранчи или смертельной эпидемии. Поэтому изредка нас все-таки принимали в академию. Как запасной вариант. Мало ли. Небо снова рухнет на землю, а в Нов-Куароне ни одного завалящего мага хаоса нет. Неловко получится.

Мама не просто настойчиво отправляла меня прогуляться в тот солнечный весенний день по мосту через Быстрянку на другой берег, где неподалеку от руин старой столицы возвышались здания академии. Она едва ли не прямым текстом мне говорила: «Рискни, дочка! И будь что будет!»

— Прогуляюсь, — мрачно согласилась я.

И в итоге догуляла до ворот Люминара, где уже толпились светловолосые соискатели. При виде меня они расступилась, будто им навстречу шла не симпатичная — смею надеяться — девушка, а зубастое чудовище.

Я подавила в себе желание изобразить пальцами растопыренные когти и сказать: «Гррр!»

— Спасибо, что пропустили вперед! — мило улыбнулась я и, пройдя через арку во внутренний двор, оказалась у развилки дороги.

За воротами обнаружился указатель, сотворенный, по-видимому, каким-то косоруким двоечником, отрабатывающим пропущенные занятия. Тонкая желтая стрелка мерцала, будто в предобморочном состоянии. Надпись, которая то появлялась, то исчезала, гласила: «Вступительные испытания светлых магов».

Черная стрелка, извиваясь как червяк, указывала на заросшую травой тропинку, терявшуюся в дебрях академического парка. И без надписи можно было догадаться, куда приглашают пепельных магов. Спасибо, что не сразу на тот свет.

Я в одиночестве пошла по узкой тропинке, с трудом протискиваясь между переплетенных ветвей. Давненько здесь никто не ходил!

Глава 3

Учебный корпус, где проходили вступительные испытания пепельных магов, представлял собой печальное зрелище. Когда-то ухоженные газоны заросли колючками и сорняками, сквозь побеги плюща, плотно овивавшие стены, зияли пустыми глазницами окна. В них притаилась тьма.

Могу себе вообразить, как весело здесь учиться в зимний мрачный день, когда и сейчас, солнечным ясным утром, мне сделалось не по себе, а по коже побежали мурашки. Казалось, что в полуразрушенном корпусе может скрываться какое угодно зло, а темнота внутри была не просто темнотой, а воплощенной душой сотен пепельных магов, когда-то учившихся здесь.

Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Мне ли, рожденной магом хаоса, бояться жалких колючек и выбитых окон! Это пусть мягкотелые светлорожденные неженки шарахаются от собственной тени, как и от всего, в чем есть хоть немного темноты.

Поговаривали, что на учебной территории пепельников до сих пор бродят порождения магии хаоса, отловить их или еще как-то с ними бороться никто не решился, поэтому академию разделили внутри магической границей, переступить которую чудовища не в силах. Неженки могли их не опасаться. А вот я явилась прямиком в логово и могла лишь надеяться, что тварюшки не примут меня за завтрак. Глупый, отчаянный завтрак, идущий к ним в пасти.

На пороге корпуса — дверей, кстати, не наблюдалось — я громко потопала и похлопала, распугивая чудищ. Если таковые имелись. Ведь слухи вполне могли оказаться городской легендой: страшилкой, которую перед сном любят рассказывать друг другу дети.

На устроенный мной грохот в коридор высунулся человек. Глаза после яркого света еще не привыкли к темноте, поэтому я разглядела лишь силуэт. Руки, ноги, голова. Точно человек. Надеюсь!

— Это какой-то ритуал на удачу? — саркастично осведомился он. — Или вы пытаетесь привлечь сумеречных тварей?

— Пытаюсь отпугнуть! — честно призналась я.

— Не получится, — спокойно ответил он. — Сумеречники не из трусливых. Однако сейчас не их время, они не любят свет. Появляются после заката.

— Так это правда? Ого!

— Очень многое, что болтают об Академии, правда, дитя. И лучше тебе об этом не знать. Не хочешь зайти в аудиторию? Полагаю, так разговаривать будет удобнее.

— Да-да!

Я поспешно преодолела расстояние между входом и распахнутой дверью в кабинет — здесь хотя бы имелась дверь! — и кинула мимолетный взгляд на преподавателя. По голосу он мне показался мужчиной средних лет, но я ошиблась. Да, он сохранил неплохую осанку, и фигура его еще была крепка, но многочисленные морщины выдавали возраст. К тому же мой экзаменатор оказался полностью лыс. Совершенно. Его макушка была гладкой, как куриное яйцо.

Странная ассоциация, согласна. Но что поделать, если его продолговатая голова всем своим видом напоминала яйцо. Да и кожа молочно-белого цвета, будто ее обладатель никогда не выходит на солнечный свет. Как сумеречник, ха-ха.

Мало того, что у мужчины не оказалось волос, так и бровей я не обнаружила, лишь складочки на том месте, где они должны находиться. Это придавало преподавателю — точно, теперь я заприметила и потрепанную академическую мантию — одновременно строгий и комичный вид.

И главное, совершенно непонятно: светлый передо мной маг или пепельный?

— Магистр Морвин Кроу, — представился он, будто прочитал в моих глазах невысказанный вопрос. — Пепельный, моя юная коллега.

— А я…

Он махнул рукой и прервал меня:

— Мне нет никакой нужды запоминать твое имя, пока не пройдено испытание.

Как практично! Я так удивилась, что даже забыла обидеться.

— Ну давайте, испытывайте, — грубовато бросила я, осматриваясь.

Учебная аудитория в общем-то не слишком отличалась от класса в бесплатной школе, которую я посещала семь лет. Обычно обучение длится четыре года, но мне повезло, меня отобрали как наиболее толковую ученицу. Моя дорогая учительница надеялась, что сможет дать мне лучший шанс в жизни, воспитав из меня гувернантку. Я на отлично окончила сложный курс, да только никто не хотел нанимать черноволосую девушку своим детям. Вроде на вид она невинна и мила, но кто знает, какие темные мысли роятся в этой хорошенькой головке.

Не знаю, почему пробудились воспоминания. Может быть, их оживили поцарапанные парты и грифельная доска на стене?

В центре аудитории на столе возвышалась гипсовая ваза. Поодаль на преподавательской кафедре — еще несколько таких же ваз. Ясно — расходный материал. Что мне нужно с ней сделать?

— Сейчас твоя магия напоминает крошечный огонек на кончике спички — слаба и неопасна. Вряд ли ты когда-то замечала ее присутствие. — Магистр Кроу зашел издалека.

— Хм… Да.

— Мой дар — усиливать многократно любую магию, но совсем ненадолго, на несколько секунд. Этого времени должно хватить, чтобы ты сделала что-нибудь с этой вазой.

— Что? — не поняла я. — Что-нибудь? Это как?

— Отдайся инстинкту. Выплесни энергию. Поглядим, что получится.

Я обошла вазу по кругу. Интересно, что может получиться? Я разнесу ее в крошку? Заморожу? Испепелю? И можно ли вообще испепелить гипс? Превращу в медь или золото?

Глава 4

Дорогие читатели, спасибо вам за комментарии и ваше терпение. К сожалению, сайт немного приболел и пока комментарии не отражаются. Очень надеюсь, что скоро он заработает как прежде и я смогу всем ответить!

___________________________________________________

Собирая меня в академию, семья не сомкнула глаз.

— Мама, ты не перепутала? Я отправляюсь на учебу, а не в тюрьму! — возмутилась я, вынимая из пузатого потрепанного саквояжа мешочек с сухарями. — Нас будут кормить, и весьма неплохо!

— Это на вечерний перекус, — протестующе всплеснула руками мама, и не успел мешочек опуститься на столешницу, как тут же перекочевал обратно к вещам. — Ты не забыла, что первокурсникам нельзя покидать стены Академии первые полгода? Ты не сможешь выйти в город, а я нечасто смогу тебя навещать.

— Я не то чтобы забыла, — пробормотала я. — Я про это впервые слышу! Вот это новости! И с чем же связан такой запрет? С тем, что неокрепший магический организм рискует подцепить неизведанную магическую хворь?

— Скорее наоборот, — улыбнулась мама, укладывая в саквояж яблоки: на это я смогла лишь вздохнуть, но больше не делала попыток избавиться от продуктов. — Пока студенты не научатся мало-мальски обращаться со своей силой, они представляют некоторую опасность для обычных людей. Может произойти неконтролируемый выброс магии…

Мама со значением посмотрела на меня.

— Особенно у мага хаоса.

— Понятно…

Мне действительно не хотелось бы причинить вред ни в чем не повинным людям, пусть даже они и считают пепельников отбросами общества.

Скоро саквояж раздулся до невероятных размеров, и, когда я уже начала сомневаться, что дотащу его до Академии самостоятельно — тем более что на кресле ожидали упаковки тяжелое ватное осеннее пальто и ботинки на толстой подошве, — мама, хитро улыбнувшись, принесла из спальни уменьшающий артефакт, прозрачный кристалл в оплетке из серебра. Она опустила его в саквояж, и тот немедленно сдулся, как воздушный шарик, проткнутый иголкой.

— Мам, откуда у нас уменьшалка? Она же стоит целое состояние!

— Она досталась мне от мамы, а ей — от бабушки. Наш род не всегда ютился на окраине города, Эль. В старом Куароне род Неил занимал особняк в центре, так что…

— О дивные старые времена! — закатила я глаза.

Я не любила этих бессмысленных разговоров о прошлом. Что было — не вернется, не правда ли?

Мама отвернулась и в молчании впихнула в саквояж пальто. Это выглядело как ловкий балаганный фокус — в недрах саквояжа исчез один рукав, второй, а потом и все пальто целиком. За пальто последовали ботинки — раз, два и готово.

Любопытный Себ сунул нос в открытый зев саквояжа, а потом одним пальцем приподнял его за ручку.

— Там на дне болтаются малю-юсенькие вещички! — известил он. — А мне можно туда залезть?

— Нет! — рявкнули мы с мамой одновременно, а я закончила: — Уменьшалка только на вещи действует. Ты не уменьшишься, а вот твои штаны и рубашка — да. И придушат тебя, глупого!

— Ну, ла-а-адно!

Потом мама принялась перешивать свое единственное нарядное платье. Мама, как и я, невысокого росточка, хрупкая, лишь чуть-чуть шире меня в талии. Платье висело в шкафу, защищенном заклинанием от моли и пыли, вот уже несколько лет. Мама покупала его на годовщину свадьбы с папой и надела лишь раз.

Платье действительно было красивым: из тонкой, струящейся темно-синей ткани, в которой на свету поблескивали искры — так сверкает снег в солнечных лучах.

— Как я могу его забрать! — сделала я третью за вечер попытку отговорить маму. — Да мне и надеть его будет некуда! Мне выдадут форму. Не на занятия же я пойду в вечернем платье!

— Мало ли! — загадочно парировала мама.

— Елка пойдет в нем на свидание! — крикнул неугомонный Себ, а Лиззи уставилась на меня во все глаза.

— Какое свидание! — Я и в страшном сне не могла представить себя на свидании с белобрысым типом, а других в Академии не водится. — Разве что с сумеречником!

— Не говори так! — Мама испуганно прижала руки к груди. — Эль, обещай мне не выходить из комнаты после заката!

— Обещаю, обещаю, — с легкостью согласилась я, ведь я действительно не собиралась разгуливать по территории Люминара после наступления темноты.

Скоро с обновлением было покончено, и меня в шесть рук — две мамины, две Лизины и две мальчишеские цепкие ручонки, которые скорее мешали, чем помогали, — обрядили в платье.

Мама отошла к стене, любуясь мной. Ее темно-синие глаза, так похожие на мои, затуманились слезами.

— Видел бы тебя сейчас отец…

— Мама, я не замуж выхожу! — грубовато ответила я.

Не хочу, чтобы она плакала, пусть лучше обижается на свою колючую и язвительную дочь.

Папа погиб несколько лет назад — внезапно, глупо и несправедливо. В Нов-Куароне случился небывалый пожар, в котором, к счастью, не погибли люди, но пострадали амбары с запасами зерна и муки, а значит, городу грозил если не голод, то весьма умеренное житье. Всем пришлось затянуть пояса потуже. И, конечно, в происшествии обвинили пепельных магов, кого же еще. Не обвинять же беспримерную жару и безжалостное солнце, которое настолько просушило крыши и стены, что достаточно было одной искры, чтобы занялось пламя.

Глава 5

Не поторопилась ли я, давая обещание маме? Если дела в Люминаре пойдут так же плохо, как в первый день, не уверена, что я продержусь четыре года обучения.

Впрочем, начиналось все хорошо. Распределяющий диск, как положено, вспыхнул алым цветом. Вспыхнул — значит, я действительно зачислена. А ярко-алый цвет указывал на факультет хаосмагии. В отличие от более четких разделений на направления у светлых — целители, бытовики, боевики и стихийники, — у темных существовал единственный факультет, так как наши дары были исключительными.

За воротами два старшекурсника-волонтера направляли новичков в вещевой корпус.

Как все же отличались светлая и темная половины Люминара! Как день и ночь! Вымощенная желтыми пятиугольными плитами дорога вела по ухоженной аллее к центральному зданию, массивному и величественному, с позолоченным сияющим шпилем — символом светлой магии, пронзающей мироздание. От дороги во все стороны разбегались тропинки — к общежитию светлорожденных, к учебным корпусам, к полигонам, столовой, мастерским.

Над этой частью академии будто и солнце сияло ярче и приветливей.

Другое дело — темная половина: настоящие непроходимые дебри. Здесь деревья словно становились злее, искривляли стволы, отращивали колючки, и сухие обломанные сучья, будто стрелы, издалека целились в неженок-светлорожденных. В глубине парка — хотя больше напрашивалось слово «чаща» — прятались полуразрушенные здания, где в подвалах и чердаках таились сумеречники. Именно на темной половине мне предстояло жить. Какой кошмар.

Старшекурсник с волосами цвета льна, который только что ослепительно улыбался робкой блондинке-первогодку, посмотрел на меня, и улыбка слетела с его лица, как осенний лист под порывом ветра. Будто и не бывало! Из-за растерянности? Ведь не каждый год в Люминар зачисляли на обучение хаотиков. Или из-за неприязни?

— До главного корпуса, налево, обойти фонтан и до конца аллеи, где высажены клены. Там уже не заблудишься: увидишь очередь из первокурсников перед крыльцом, — сказал он.

— Вряд ли на светлой половине вообще можно заблудиться! — сказала я вместо «спасибо», да и он мне удачи тоже не пожелал.

У крыльца небольшого двухэтажного домика службы обеспечения группками и поодиночке томились светлорожденные неженки всех мастей. Волосы у них, при всей своей неизменно светлой гамме, отличались оттенками: от чуть более темного, почти русого оттенка до золотистого и даже снежно-белого. Волосы, заплетенные в косы. Волосы, завитые в локоны. Коротко остриженные волосы. Кудрявые. Гладкие. Со смешными чубчиками и вихрами. Как тут не почувствовать легкое головокружение?

Я срезала путь через аллею напрямик, внезапно вынырнула из-за дерева — все разговоры немедленно смолкли, а лица повернулись ко мне. Потом, не сговариваясь, неженки уплотнились, сгрудились, оставляя между собой и мной пустое пространство.

Мило. Так доброжелательно. Сразу видно: они рады появлению в Академии пепельного мага и совсем меня не опасаются.

— Ну и что же! — истерически пискнула девица в начале очереди. — Пепельники живут отдельно. Вряд ли мы будем часто видеть её!

«Её» прозвучало так, словно речь шла о диком существе, обычно обитающем в лесу, но совершенно случайно выбравшемся к людям. Если меня не трогать, я постою-постою да, глядишь, тихонько уползу обратно в болото, из которого вылезла.

Я поняла, что завязать непринужденную беседу вряд ли получится, но и начинать учебный год со ссоры тоже не хотелось. Я распрямила плечи и стала разглядывать резные перильца крыльца, верхушки деревьев и трещинки в камнях мостовой.

Светлорожденные, однако, не угомонились, наоборот, осмелели, не встретив отпора.

— Вам не кажется, будто дымом потянуло? — Девушка, стоящая передо мной, вынула из кармана надушенный кружевной платочек и демонстративно прижала его к вздернутому носику. — Такой, знаете, душок неприятный.

Ее спутница с круглым добродушным лицом взглянула на меня с улыбкой, вполне себе человеческой, чему я несказанно удивилась, но когда светлая заговорила, очарование развеялось. Девушка оказалась отнюдь не мила, а просто туповата.

— Так оно и понятно, милочка Бэт. Пепелушки — грязнули. Так уж в них природой заложено. Да и работу делают самую черную. А может, это их природный запах. Они же пепельные маги!

Даже Бэт взглянула на круглолицую как на законченную дуру, не оценившую ее остроумного каламбура.

— Как ты сказала? — крикнул парень из стоящей поодаль группы плечистых и бравых будущих магов — явно боевики. — Пепелушка?

— Пепелушка, пепелушка… — понеслось из уст в уста.

Игнорировать поддевки становилось все сложнее, но полное безразличие и спокойствие — единственный выход. Другая, может быть, разрыдалась бы и бросилась прочь, чтобы навсегда забыть о неудачной попытке поступления в Люминар — да только такой вариант точно не про меня. К тому же за свою пока недолгую жизнь каких я только гадостей не наслушалась. Взять хотя бы мелкого поганца — эйра Веймера: вот уж кто мастак упражняться в попытках вывести меня из душевного равновесия.

Второй вариант — внезапно перейти в наступление и ударить заносчивого белобрысого парня в нос — тоже не подходил. По многим причинам. Две самые очевидные: драться я не умею и вряд ли окажусь настолько быстрой, чтобы засранец не успел увернуться. Поэтому я избила его мысленно: удар под дых, в челюсть и припечатать сверху кулаком после того, как он согнется в три погибели!

Глава 6

Перед фееричным знакомством с сиятельным высочеством меркли все прочие неприятности. И то, что кастелянша выдала мне форму, траченную молью, и убогая запущенная комната в общежитии, и торжественный вечер встречи первокурсников, на котором мы с магистром Кроу выглядели двумя белыми воронами. Вернее, если уж быть ближе к правде — черными воронами в стае непуганых белых ворон.

Но обо всем по порядку!

— В платье дыра! И… И не одна!

Я продемонстрировала суровой старушке, стоящей за прилавком вещевой службы, россыпь мелких дырочек на подоле темного-серого платья. Декоративное черное кружево на воротничке с одной стороны явно пожевали мыши, а в правом рукаве устроили себе гнездышко лохматые гусеницы. Я еще не рассматривала мантию и теплую жилетку, но подозревала, что меня и здесь ждут неприятные сюрпризы.

— Тю! Это ж разве дыра! — бодро парировала старушенция и уперла сухонькие кулаки в бока. — Вот дыра!

Она достала из-под прилавка другое платье и вдела пятерню в прореху.

— Я и так уж расстаралась ради такого нежданного пополнения! Форму факультета уж лет семь как не обновляли, а новее она не становится, сама понимаешь! По сусекам поскребла, так что бери, дорогуша, что дают, лучше все равно нет!

Я с грустью посмотрела на сложенные стопочкой на краю стола платья для факультета бытовиков. В общем-то, форма отличалась только оттенками ткани и вышивкой на левом плече, но эта вышивка с символом факультета меняла все. У бытовиков она представляла собой стилизованное изображение ключа, у хаосмагов — круг, пересеченный молнией.

— Шить-то умеешь? — с неожиданным участием спросила кастелянша.

Несмотря на грубость, она мне нравилась. У старушенции имелось одно явное достоинство — она меня не опасалась. Такие, как эта пожилая женщина, не испугались бы и несущегося на них разъяренного быка.

— Умею. — Я сгребла стопку одежды и зажала ее под мышкой.

В конце концов, студентам Академии не запрещалось перешивать форму и украшать ее, нельзя убирать только символ факультета. На городской ярмарке я частенько встречала студентов Люминара — и парней, и девушек — в измененной до неузнаваемости форменной одежде. Девчонки отрезали юбки выше колен или, наоборот, вставляли клинья, удлиняли рукава, нашивали на ткань бусины и лоскутки. Самовыражались как могли, ведь одинаковая одежда — это так скучно.

Парни от них не отставали. Я сначала удивлялась, увидев узор из стекляруса на груди мужественного боевика, обметанные толстой белой ниткой манжеты, золоченые позументы на плечах, а потом поняла, что это некие знаки доблести, неофициальные, но ценные. И наверняка парням помогали их девушки.

Вот и я художественно заштопаю дырочки на подоле, будто так и было задумано! Вот только с собой в академию я захватила белые и черные нитки, ни одной цветной, нужно будет их где-то раздобыть.

Я отошла к фонтану, где пристроила на бортик саквояж и сунула внутрь форму, чтобы освободить руки. Так, и куда дальше? Из-за верхушек деревьев выглядывала двускатная крыша общежития на темной половине. В красной черепице чернели прорехи, напоминая выпавшие чешуйки на шкуре дракона.

Я могу занять любую комнату в пустом здании? Видимо, да. Никого не потесню: я единственный пепельный маг не только на первом курсе, но и вообще среди студентов.

— Провожу! — каркнул в ухо скрипучий голос.

Я едва не подскочила.

— Напугал, — не спросил, а скорее констатировал магистр Кроу — именно он стоял у моего левого плеча.

Без лишних разговоров он подхватил мой саквояж, удивился его весу — безбровные бугорки сдвинулись к переносице — и зашагал вперед, не оборачиваясь.

Тропинка едва-едва виднелась в траве, а ведь когда-то она была такой же широкой, как дорога на светлой половине. Сквозь зеленые стебельки и опавшие листья можно было разглядеть потрескавшиеся пятиугольные плиты.

— Я смогу занять любую комнату? — спрашивала я у прямой спины.

Вот ведь пожилой человек, а бегает как молоденький! Куда он так несется? Я аж запыхалась. Полон сил, но, видимо, глуховат: на вопрос магистр Кроу не ответил.

— Можно располагаться в любой комнате? — крикнула я.

Во время вступительного испытания я не заметила, чтобы у преподавателя имелись проблемы со слухом. Закралось подозрение, что он меня попросту игнорирует! Никак не ожидала такого пренебрежения от собрата-пепельника.

Меж тем мы ступили в пустой и гулкий холл общежития. В большое трехстворчатое окно первого этажа врывался солнечный свет и свежий ветер, что неудивительно, ведь в рамах не осталось стекла. Входных дверей, по обыкновению, тоже не обнаружилось. У стены притулился продавленный и подранный когтями диван, из которого торчали пучки ваты. Пол усеивали листья и грязь. С потолка свисал остов когда-то красивой люстры, на проволочном ободе кое-где остались сверкающие стеклянные капли.

Пахло сыростью и котами.

— Кто же здесь подкармливает кошек? — задала я вопрос и в следующий миг оценила его нелепость.

Сами кормятся: мышей здесь наверняка водится в достатке.

Магистр Кроу оглянулся и посмотрел на меня с кривоватой усмешкой.

Глава 7

— Располагайся и отдохни. В шесть вечера на площади у центрального корпуса общее построение академии. Ректор произнесет речь в честь новых студентов Люминара…

— А можно не ходить? — живо поинтересовалась я. — Моего отсутствия и не заметят!

Магистр Кроу почесал отсутствующую бровь и сказал:

— Боюсь, заметят. Тебе все равно придется присутствовать на общих занятиях с другими первокурсниками, лучше сразу привыкать.

— А что у меня будете преподавать вы? — прямо спросила я.

— Я подготовил для тебя индивидуальный учебный план. Иногда очень полезно быть единственным студентом факультета. Все мое внимание сосредоточится на тебе!

Даже не знаю, радоваться по этому поводу или грустить. Судя по загадочному прищуру темных глаз, магистр Кроу готовился приняться за меня всерьез и выместить весь свой нерастраченный преподавательский пыл на единственном ученике. Одно успокаивало: вряд ли пожилой магистр станет много времени уделять тренировкам. Это пусть будущие боевики носятся по полигону.

Я сама не видела, но говорят, там оборудована учебная деревушка с домишками-развалюхами, с оврагами, колодцами, кирпичной стеной, окружающей поселение. Деревушка то горела ярким пламенем, то переживала потоп. Снежные заносы и нападения варварских племен — кто, интересно, выступал за варварские племена? — тоже не были редкостью. Натаскивали будущих боевиков по полной. Жаль, не увижу принца Роэна, по-пластунски ползущего по проселочной дороге. Пожалуй, он бы иначе взглянул на пыль под своими ногами.

— Жду тебя у входа без четверти шесть. — Голос магистра выдернул меня из сладкого видения: распластанный на земле принц, похожий на судорожно извивающегося червяка.

Комнатушка в заброшенной общаге не обманула ожиданий. Она оказалась ровно такой запущенной, сырой и хмурой, какой я ее и представляла.

Правда, присмотревшись, я снова испытала прилив благодарности к суровому магистру Кроу. Он наверняка проследил за тем, чтобы комнату приготовили к заселению единственного студента факультета хаосмагии. Кто-то — неужели он сам? — приладил к дверцам шкафа и тумбочки явно неродные им ручки, заменил ножку кровати, подремонтировал старенький стул. Я его пошатала — он стоял устойчиво и даже не скрипнул.

Но главное — в закутке, отделенном от спальни занавеской, обнаружилась душевая с новенькими водными кристаллами для горячей и холодной воды. Дома мы использовали только голубоватый холодный кристалл, а воду грели по старинке, на плите. Очень уж дорого маги-стихийники просили за свои услуги. Розовые кристаллы еще и приходилось постоянно обновлять за половину стоимости.

Не веря своим глазам, я повернула кран над розовым кристаллом, сунула руку под теплую струю и ощутила себя особой королевских кровей! Это что же получается? Я каждый вечер, а то и каждое утро смогу беспрепятственно принимать горячий душ? Живем!

— Спасибо, магистр Кроу, — прошептала я.

Воодушевленная, я занялась починкой формы. На месте дырочек, прогрызенных молью, я задумала вышить снежинки. Но что-то пошло не по плану.

Выяснилось, что я забыла дома белые нитки, взяла только черные, поэтому вышитые ими на подоле снежинки больше напоминали пауков. Вблизи еще не так, а вот издалека… Я отошла к окну и критически осмотрела раскинутое на кровати платье. Так и есть: стая пауков, явно задумавших недоброе, воинственно марширует по своим злодейским делам.

Ну просто хрестоматийная злая колдунья из сказки!

Впрочем, укрась я форму хоть розовыми единорогами, от этого я бы не перестала быть пепельным магом, пользующимся дурной славой.

Подумав, я вышила мохнатого паука на рукаве мантии. Гулять так гулять!

Я так увлеклась рукоделием, что потеряла счет времени. Издалека донесся приглушенный звон колокола, отмечающий половину часа. Но какого именно? Пятого или уже шестого?

Свет за окном сделался рассеянным и приглушенным, солнце постепенно клонилось к закату. Как быстро пролетел день! Я выглянула наружу — выяснилось, что окна моей комнаты выходят на крыльцо — и увидела магистра Кроу, который листал тонкую книжицу, опершись о стену, и поджидал меня.

Пятнадцать минут до выхода! Благо форма готова, а с растрепавшейся косой я тоже быстро управилась: переплела ее и чуть пригладила водой пушистые пряди. Они у меня так и норовят выбраться из прически!

Мы с магистром явились на построение последними, когда все факультеты уже расположились напротив крыльца центрального корпуса.

Полукружие крыльца казалось сердцевиной цветка, а сектора-лучи — его лепестками. Цвет формы варьировался от серо-зеленого у целителей, серо-коричневого у боевиков, лилово-серого у стихийников и серо-желтого у бытовых магов до серо-серого, уныло серого цвета моей формы. Формы пепельного мага.

Или лучи представляли солнце? Точно, солнце, как я сразу не поняла!

Гармонии в нем явно недоставало, ведь на месте пятого сектора виднелся жалкий обрубок в лице магистра Кроу и меня — единственной первокурсницы.

Рядом с нами вытянулась шеренга бравых боевых магов. Где первогодки, где выпускники этого года — почти не различить. Все высокие, широкоплечие, суровые. Девушек среди них не наблюдалось. Если не считать Златовласки, застывшего в последнем ряду.

Глава 8

После построения состоялся традиционный торжественный ужин. Кураторы факультетов выстроили подопечных и строем повели в столовую. Наконец-то! Признаюсь, последние полчаса я все чаще вспоминала о маминых сухарях.

Павильон столовой в честь праздника украсили гроздьями фонариков, длинные столы накрыли скатертями с эмблемами и цветами факультетов. Проголодавшиеся студенты оживленно переговаривались, смеялись, приветственно махали знакомым, рассаживались на местах, с шумом отодвигая стулья.

На столах стояли тарелки с овощами, фруктами, жареными цыплятами и запеченной рыбой, в корзинах лежали булочки, на блюдах янтарно светились ломтики сыра, высились графины с клюквенным морсом и легким яблочным сидром.

Я проглотила слюну, огляделась, не находя взглядом стол хаосмагического факультета.

— Пойдем, — кивнул магистр.

Он вел меня за собой мимо веселящихся студентов дальше и дальше, пока мы не очутились у дальней стены столовой, где в углу притулился столик, накрытый серой скатертью. Рядом с ним стояли два стула. Нет, цыплят, фруктов и прочих яств для нас не пожалели, но глядя на этот стол, точно отправленный в ссылку, спрятанный так, чтобы не смущать своим видом взгляд светлорожденных неженок, я снова вспомнила, что место пепельников на задворках жизни. «А вот и ты, пыль под ногами высочества, — всем своим неказистым видом сообщал столик. — Я уж заждался!»

Мало того, оба стула были повернуты так, чтобы мы с магистром Кроу сидели спиной к остальной части зала.

— Так, — сказала я, отодвигая стул. — Поможете мне?

Магистр Кроу перехватил стул с удивительной для пожилого человека легкостью.

— Что мы делаем? — поинтересовался он.

— Переставляем стол! Не знаю, как вам, а мне не хочется весь вечер лицезреть стену и…

Я указала подбородком на литографию, изображающую сцену королевской охоты. Величество с венцом на голове и с длинными развевающимися на ветру светлыми волосами — это у них семейное, что ли? — изящно приподнимал копье, а другой рукой сжимал поводья белоснежного рысака.

— Родственника нашей Златовласки.

Преподаватель фыркнул. Клянусь, он пытался сдержать смех.

— Не стоит так говорить о принце Роэнмаре, — откашлявшись, сказал магистр.

— О, так вы сразу догадались, о ком я! — Я своей нахальной улыбки не прятала.

Магистр Кроу только головой покачал. В четыре руки мы отодвинули стол от стены и подставили стулья с другой стороны.

Я ела, пила и издалека наблюдала за чужой радостью. Видела, как студенты, вернувшиеся после каникул, обмениваются объятиями и маленькими подарками, широко улыбаются друг другу, болтают. Скоро все факультеты перемешались, студенты сидели где придется, за столами чужих факультетов, рядом со своими друзьями.

Сразу можно было понять, кто здесь пользуется популярностью. Рядом с хорошенькой девушкой с нежным, будто фарфоровым личиком так и вились бравые боевики, она улыбалась и благосклонно принимала их ухаживания. Другие студентки старались держаться поближе к ней, чтобы и им перепала капля внимания.

Другой эпицентр обожания сформировался рядом со Златовлаской. Он стоял у торца стола и, кажется, еще даже не успел перекусить, судя по чистой тарелке и свернутой на ее краю салфетке. Так ему и надо!

Студенты, даже старшекурсники, подходили поздороваться, пожать ему руку, девчонки кокетничали напропалую. Златовласка благосклонно кивал и сдержанно улыбался своей холодной крокодильей улыбочкой.

И надо было такому случиться, что, подняв взгляд, он встретился глазами со мной! Прищурился. И вдруг произнес громко, на весь зал:

— Подойди!

Наследный принц королевства Соларин и мысли не допускал о том, что кто-то из его подданных может ослушаться прямого приказа. Просьбы? Нет, не слышали. Однако, как ни крути, я его подданная и сегодня успела выставить пепельников в самом невыгодном свете.

Я чувствовала себя ответственной за всех магов хаоса. Нельзя, чтобы из-за моей оплошности будущий правитель составил превратное впечатление о всех нас.

Поэтому я стиснула зубы и неторопливо приблизилась, сохраняя достоинство.

Стоящие рядом с принцем студенты замолчали. Парни разглядывали меня с любопытством, девушки с легкой брезгливостью. Все ждали, что будет дальше. Ведь его высочество велел мне подойти явно не для того, чтобы похвалить пауков на моем подоле. К тому же многие видели, как я послала его на построении.

— Извинись! — коротко распорядился он.

Зачем тратить на пепельника лишние слова, правда? В его глазах я занимаю социальное положение ниже, чем лакей, что по утрам чистит ему сапоги.

Впрочем, лакея за такую недопустимую грубость немедленно рассчитали бы, выпоров напоследок.

Я почувствовала, что большой и указательный палец сами собой складываются в кольцо. Так, стоп! Елка, ты собиралась все исправить, а не заводить себе в академии врага!

— Ну извини, — процедила я.

— Без «ну»!

— Извини, Роэн.

А что так мордочку-то перекосило? Разве это не твое имя? Прости, мы тут все равны, мы оба студенты. Но да, признаю, переборщила чуток.

Глава 9

Дорогие читатели, с этого дня выходим на постоянный график прод: 2/1. Завтра первый выходной. Спасибо, что вы со мной!
__________________________________________________

— Это мое расписание? — Я в ужасе разглядывала сложенный вдвое лист, разделенный на квадраты по дням недели.

Магистр Кроу вручил мне его сразу, как только я утром спустилась вниз.

Относительно пустым оставалось воскресенье, где значилась только «самоподготовка», другие окошки густо усеивали строчки типографского шрифта. С понедельника по субботу я с утра до вечера буду занята. Причем посещать придется совершенно неожиданные дисциплины вместе с остальными первогодками.

Ладно, я еще могла понять общий курс истории магии или магическую этику, но зачем мне основы целительства или, еще пуще, алхимия и создание артефактов?

— Элементалистика? — воскликнула я, не веря своим глазам. — Разве этот курс не преподают только стихийникам?

Магистр Кроу невозмутимо кивал, соглашаясь, но что-либо менять, по всей видимости, не собирался.

— А это что? — У меня похолодело в солнечном сплетении. — Основы боевой подготовки? Фехтование? Серьезно?

Боевая подготовка и фехтование — сугубо мужские дисциплины. Я и в страшном сне не могла вообразить себя, мелкую и тощую девчонку, среди здоровых лбов. Они или умрут от смеха, или ненароком прихлопнут меня как муху. А самое поганое, что благодаря ужасающему расписанию придется лицезреть Златовласку не изредка и издалека, а буквально очутиться с высокомерным высочеством нос к носу. Он ведь со свету меня сживет!

У магистра Кроу на лице не дрогнул ни один мускул, он, жестокий человек, нисколько не проникся моими страданиями.

— Это обычное расписание студентов хаосмагического факультета, — сдержанно объяснил он. — Так как магия хаоса непредсказуема и твой будущий дар может оказаться каким угодно, ты должна попробовать себя на каждой стезе. Это подтолкнет раскрытие твоих способностей.

— Но ведь я не могу оказаться боевиком, — отчаянно воззвала я к милосердию магистра Кроу. — Посмотрите на меня!

— Можешь, — спокойно возразил он. — Вовсе не физическая сила делает боевых магов боевыми магами.

— Ну да, по ним это прямо видно!

Магистр Кроу усмехнулся.

— Светлые! С пепельными магами это не так работает. Наша внутренняя сила может двигать горы. Вовсе не эти слабые мускулы.

Он слегка коснулся указательным пальцем моего плеча. Я вздохнула и кивнула, признавая его правоту. Ведь и тот парень, что развеял в пыль несущуюся к земле смерть, вовсе не был горой мускулов. Да и чем бы они ему помогли?

Я на самом деле видела его вчера в парке или мне померещилось?

— Магистр Кроу, в академии есть другие маги хаоса среди преподавателей?

Преподаватель нахмурился.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Мне показалось, что я видела вчера из окна незнакомого пепельного мага.

Магистр Кроу пожал плечами.

— Мы не единственные пепельные маги в королевстве, студентка Лир, а территория Люминара не закрыта для посещений. Кто угодно может прийти и уйти. Не думаю, что он замышлял недоброе.

— Нет, конечно, нет. Просто… я удивилась. Если это тот, о ком я думаю, его никто не видел много лет.

— Студентка Лир, это как-то касается учебного процесса? — В голосе преподавателя прорезалась сталь, он явно не хотел отвлекаться по пустякам. — До начала занятий осталось меньше часа, а вы еще не позавтракали и не получили спортивную форму! Какая лекция у вас стоит первой?

Магистр Кроу сунул свой мясистый нос в лист с расписанием.

— История магии, — проворчала я. — Что я нового там услышу, кроме привычных вздохов об опасности пепельников!

— Я правильно понимаю, что вы готовы прямо сейчас сдать экзамен по истории магии, студентка Лир? — прищурился преподаватель. — Если вы все знаете?

— Нет, — признала я, отведя взгляд. — Не все. Но я думала, что со мной в основном будете заниматься вы!

— Я и буду! Ты внимательно прочитала расписание?

— Навыками скорочтения пока не обладаю! Это не расписание, а кошмар студента! Его можно было бы издать отдельной книгой.

Я возмущенно потрясла в воздухе уже изрядно помятым листком: я нервно стискивала его в пальцах каждый раз, когда вспоминала о занятиях по боевой подготовке.

— Когда немного успокоитесь и перечитаете расписание, увидите, что каждый день после обеда нас ждут индивидуальные занятия.

— Да? — Я приблизила строчки к глазам. — Точно. Обед и сразу после него индивидуальная подготовка. А потом еще и самоподготовка в библиотеке. Свободного времени нет совсем! Такими темпами я окончу первый курс уже к зиме!

Магистр Кроу снисходительно посмотрел на меня взглядом старого мудрого ворона, который давно привык к пискам неоперившихся, но очень самоуверенных птенцов.

— Идите, студентка Лир. А то останетесь голодной!

После бурной ночи — я уверена, что многие студенты отправились спать только под утро, — в столовой было малолюдно. А те светлорожденные, что все же выползли из теплой постели, зевали, терли глаза и вяло ковырялись в каше. На меня утомленные сидром бедолаги не обращали внимания, чему я была несказанно рада. Златовласка в столовую не явился — еще одна отличная новость!

Век бы его не видеть, но, увы, первой в расписании стояла общая для всех студентов лекция — история магии. А завтра с утра мы вместе отправимся на полигон — от одной этой мысли сделалось дурно.

Старушка-кастелянша сначала отказывалась выдавать мне спортивную форму.

— Да век такого не бывало, чтобы девчонка по грязюке носилась вместе с парнями!

Сама в шоке! Пришлось выложить на прилавок листок с расписанием. В моем кармане, куда я его запихала в сердцах, бумага приобрела совсем уж непотребный вид, так что кастелянша, поморщившись, расправила ее двумя пальцами.

— Ах да, запамятовала… Только девчачьей формы у меня нет! — угрожающе предупредила она. — Была когда-то, да сплыла.

Глава 10

К началу лекции я опоздала. Кастелянша долго рылась на полках, так надрывно вздыхая, будто собиралась оторвать от сердца и вручить злодейке собственное дитя.

Когда она все-таки принесла комплект формы: спортивные штаны, длинную рубаху и стеганый жилет, у меня закралось подозрение, что отыскала она не лучшее, а худшее из возможного. Штаны обтрепаны снизу, на жилете знакомая россыпь дырочек. Скоро никаких ниток не хватит, чтобы пауков вышивать.

— Неужели ничего поновее не нашлось?

— Не нашлось!

Мы со старушенцией устроили дуэль взглядами, из которой она, закаленная в противостояниях с тысячами студентов, вышла победительницей.

Форму пришлось тащить в руках. Нужно будет где-то раздобыть матерчатую сумку для учебников и писчих принадлежностей. Почему я не подумала о ней прежде, когда собиралась? Не с саквояжем ведь ходить на занятия.

В центральном корпусе царила гулкая тишина, и только за закрытыми дверями аудиторий, мимо которых я торопливо шла, раздавались мерные голоса лекторов. Занятия уже начались, и магистр Зендел — так имя преподавателя значилось в расписании — наверняка запомнит, что студентка Лир опоздала в первый же учебный день.

Как назло, еще и аудитория располагалась на третьем этаже. По лестнице я бежала бегом, но тут уж хоть на крыльях лети, времени не нагонишь.

Спустя три лестничных пролета такого спринта я окончательно запыхалась. Что и говорить — я совсем не спортивная. В коридоре я притормозила и потихоньку подкралась к приоткрытой двери. Прислушалась. И скривилась, узнав голос, в котором проскальзывали нотки высокомерия.

— Я считаю магию хаоса тупиковой веткой эволюции магии. Ошибкой природы. Даже болезнью.

— Интересная точка зрения, студент Асториан, — сказал магистр. — Поясните?

Я впервые слышала династическое имя правящего рода, очищенное от десятка титулов и приставок. Однако это не отменяло факта, что Роэнмар Асториан оставался наследным принцем.

Похоже, пока я добывала форму, на лекции по истории магии развернулась целая дискуссия о природе светлой и пепельной магии. Я успела услышать немного, но руки сами собой сжались в кулаки от несправедливости. Впрочем, чему я удивляюсь? Роэн сразу дал понять, как относится к магам хаоса. А ведь он — будущий правитель. Это пугает до дрожи!

И хуже всего, что он отнюдь не глуп и не стушевался перед вопросом преподавателя, как сделали бы другие задиры на его месте. Его голос, излагающий аргументы, звучал спокойно и уверенно.

— Во-первых, любая магия должна подчиняться законам, общим правилам, именно это делает ее наукой. Но как классифицировать хаос? Пепельная магия абсолютно непредсказуема, а значит, опасна. Во-вторых, история помнит, сколько бед пепельники причинили цивилизации. Разрушения, пожары, штормы, наводнения. На одно их благое деяние приходятся десятки катастроф!

Я закусила губу. Он передергивал факты, но передергивал очень умело! Руины старого Куарона никому не давали забыть, на что способна магия хаоса.

— Ваше высочество, когда-нибудь вы займете трон, принадлежащий вам по праву, и избавите мир от этих помоечных крыс! — крикнул какой-то лизоблюд, а студенты согласно загудели.

— Студент Элмир, не выкрикивайте с места, — осадил его магистр. — И не забывайте об уставе. Здесь присутствует не «ваше высочество», а ваш товарищ, студент Асториан. Продолжайте.

— Думаю, будет достаточно указа, который навсегда закроет пепельным магам путь в академию. Нет магии — нет катастроф.

— Сами повыведутся! — согласился с ним девичий голос.

Дышать становилось все труднее, в груди пекло от злости.

— И, в-третьих, магия хаоса не способна созидать. Она не лечит, не защищает, не строит, только разрушает! — привел еще один аргумент Роэн.

— Это неправда! — воскликнула я.

Я толкнула дверь и возникла на пороге аудитории то ли как чертик из табакерки, то ли как ангел мести. Мое внезапное появление произвело фурор! Отрадно видеть, как вытянулись лица, а некоторые особенно чувствительные девицы ахнули и отпрянули. Жаль, быстро разглядели мои растрепавшиеся на бегу волосы, а потом и скомканную форму, которую я прижимала к груди. Как назло, длинная штанина выпала из клубка и подметала манжетой пол. На физиономиях проступили презрительные ухмылочки.

Роэнмар, который выступал стоя, повернулся ко мне с видом неколебимой скалы и тоном бесчувственной рептилии поинтересовался:

— Вы обвиняете меня во лжи, студентка Лир?

Вот как можно все выкрутить так, чтобы я снова оказалась виновата? Под прицелом десятков глаз я позабыла все слова, а мысли разлетелись из головы стаей перепуганных птиц. Это принца с детства учили выступать на публике, я же впервые очутилась в ситуации, когда нужно изложить точку зрения коротко и доступно.

— Магия хаоса спасает, когда надежды на светлую магию уже нет! — Мой дрожащий от напряжения голос совершенно терялся в просторной аудитории. — Пепельный маг спас королевство от хвостатой звезды!

Принц Роэнмар поднес ладонь к уху и сделал вид, что прислушивается к писку.

— Не доказано, — усмехнулся он. — Любят пепельные раздувать эту историю! Светлые и сами бы справились, будь у них больше времени.

Глава 11

Я решительно приближалась к группе будущих боевых магов, ожидавших начала первой тренировки на полигоне. Рослые парни небрежно переговаривались, кто сидя на деревянном снаряде, похожем на жердочку в курятнике, кто прислонившись к нему спиной. Скучали, ждали тренера.

Однако скуку как рукой сняло, когда они заметили мое наступление. Я шагала, сунув руки в карманы жилета, наклонившись вперед, точно собиралась учинить расправу над группой невинных светлорожденных овечек. На самом деле я изнутри придерживала за пояс штаны, чтобы они не сползли с талии: я не успела перешить форму, поэтому пришлось с утра обмотаться бечевкой, а длинные штанины — подвернуть. Моя агрессивная походка и сдвинутые брови объяснялись тем же желанием: не уронить штаны, не уронить достоинство и не показать слабину.

Первым меня заметил Элмир — один из двух парней, всегда и всюду сопровождающих высочество. Вчера в столовой я краем уха услышала, что он и второй, Вейлар, сыновья высокопоставленных сановников при дворце. Вроде как и приятели принца, а вроде как и телохранители.

Элмир толкнул кулаком в бок своего напарника, тот похлопал по плечу Златовласку, и скоро все боевики ошалело уставились на меня. Я буквально читала на не обремененных умом лицах работу мысли: «Чего это она? Рассудком тронулась? Как-то быстро!»

Почему-то вспомнилось, как я в городском парке улепетывала от агрессивной белки. Не знаю, что не понравилось грызуну, может, это была белка-поклонница светлорожденных, но она воинственно кинулась на меня, распушив хвост. Я предпочла не связываться и отступить.

Интересно, если я сейчас оскалю зубы и брошусь на принца, он сбежит? Какая заманчивая мысль!

Я остановилась в паре метров от парней и небрежным — как мне мнилось — жестом вынула из кармана измочаленный лист с расписанием.

— Где магистр Калестор? У меня по расписанию физическая подготовка.

Изумление на лицах сменилось пониманием, а после и кривыми ухмылочками. На фоне бравых боевиков, на которых новехонькая форма сидела как вторая кожа, являя взору рельефные мускулы, сильные плечи и крепкие бедра, я выглядела как жеребенок под седлом.

Рубашка вполне могла сойти за платье, жилетка все время сползала с одного плеча, а подвернутые штанины так и норовили размотаться.

— Обнять и плакать, — высказал общее мнение Элмир.

— Не плачь, держись, ты уже взрослый мальчик, — хмыкнула я.

Физической силой мне их не победить. Уважать им меня тоже пока не за что. Чувство юмора в данной ситуации мое единственное оружие.

Как я ни пыталась вчера уговорить магистра Кроу отменить унизительные тренировки, да еще и в компании с ненавистным высочеством, или хотя бы повременить с ними, он моим мольбам не внял.

— Ты не сможешь всю жизнь прятаться и бегать от своей сути! — резко сказал он. — Погляди в глаза своему страху, и ты увидишь, что бояться нечего!

Мы сидели на опушке академического парка, на земле, усыпанной сухими, нагретыми последним осенним солнцем листьями. И пытались медитировать.

Вернее, магистр Кроу без труда погружался в созерцание внутреннего мира — или что он там созерцал? — но у меня в голове, стоило закрыть глаза, начинали кружиться мысли и сомнения. К тому же сидеть, подвернув под себя ноги и выпрямив спину, чтобы, по словам преподавателя, энергия свободно текла по позвоночнику, было ужасно неудобно.

Я вздыхала, ерзала, поводила плечами, разглядывала муравьев — счастливые и свободные, идут по своим делам! Потом все-таки не выдержала и вежливо попросила избавить меня от тренировок на полигоне, но получила суровое наставление.

Солнце припекало макушку. После обеда клонило ко сну. Признаться, я совсем не так представляла индивидуальные занятия у пепельного мага. Думала, он приоткроет мне тайные знания магии хаоса, а что вместо этого — удивляем муравьев. Вон, парочка уже проложила себе путь через ногу магистра.

Конечно, магистр Кроу объяснил, зачем необходима медитация.

— Чтобы твой дар начал проявляться, сначала нужно освободить ему место в твоей душе. Сейчас ты под завязку забита суетой, страхами и волнениями, дару просто негде прорасти.

— Вполне достаточно ему места, — ворчала я, больше по привычке. — Что я должна почувствовать? Как понять, что все идет правильно?

— Закрой глаза, дыши, освободи голову от мыслей. В какой-то момент ты, возможно, почувствуешь, будто паришь, ну или проваливаешься в бездонный колодец. Так и должно быть.

— Сколько минут надо парить? — деловито поинтересовалась я: ну наконец-то, хоть какие-то понятные инструкции!

Магистр Кроу стиснул губы. Злится? Однако его глаза смеялись: строгий преподаватель сдерживал улыбку.

— Для начала будет достаточно и пары секунд, — сказал он. — Но меня радует твой энтузиазм!

Чувства парения, как и падения, не возникло ни на минуту, ни на секунду. Лодыжки свело от неудобного положения, а между лопатками отчаянно чесалось — подозреваю, что муравьи неутомимо осваивали новые территории. Я устроила муравьям землетрясение. Я маг хаоса или кто! Сводила и разводила лопатки, поднимала то одно, то другое плечо к уху. Так увлеклась, что не заметила, что магистр Кроу открыл глаза и молча наблюдает за моими судорогами.

Глава 12

Я немедленно представила, как свисаю с мощного плеча будто куль с мукой. Роэн же невозмутимо перевязал волосы шнурком и стал отдаленно напоминать мужчину, а не принцессу с мускулами.

— Даже не приближайся, — прошипела я.

Ни за какие блага мира я не позволю человеку, ненавидящему пепельных магов, дотронуться до меня. Да и что означает «возьму на себя обузу»? Ходить и бегать я пока не разучилась. Сама справлюсь.

Боевики внезапно перестали скалиться, подсобрались, и я увидела магистра Калестора, приближающегося к группе широким шагом. Это мог быть только он — тренер. Об этом говорила и спортивная преподавательская форма с эмблемой огня — символом боевого факультета, и деревянный планшет с закрепленным на нем списком фамилий.

— Это еще кто? — Он смерил меня взглядом.

Действительно, кто бы это мог быть? Черные волосы, коса — увы, не за плечами. Очевидно, что я не удовольствия ради нацепила на себя форму на десять размеров больше и с утра пораньше приползла на полигон.

— Студентка Лир, хаосмагический факультет, — протолкнула я сквозь зубы, решив, что пикировка с каждым новым преподавателем не лучший способ заявить о себе. — Мой наставник, магистр Кроу, включил в мое расписание тренировки вместе с факультетом боевиков.

Магистр Калестор раздраженно почесал переносицу.

— Морвин никак не угомонится, — пробормотал он, но не удивился, видно, понял, что к чему. — Упрямый до невозможности. Сколько раз ему было сказано…

Тренер замолчал, решив, что не моего ума дело, кто и что говорил магистру Кроу.

— Давай так, — задумчиво продолжил он после паузы. — Ты спокойно посидишь часок, пока я оцениваю физическую подготовку группы, а я засчитаю тебе час тренировки. Сегодня первое прохождение полосы препятствий в парах. Будем честны, ты и сама ее не пройдешь, и напарника своего утопишь.

Заманчивое предложение, что и говорить. Усесться в первом ряду и стать единственным зрителем восхитительного представления «Мускулистые парни ползают в грязи». Особенно один самодовольный тип. Все, как я и мечтала! И кто помешает мне отпускать шуточки и остроты по поводу тесного знакомства оного с дорожной пылью?

Магистр Кроу не узнает, но если я отступлю перед трудностями сейчас, то до конца жизни так и останусь золушкой, выгребающей сажу из чужих каминов.

Я посмотрела на серую воду в овраге, по ее поверхности плавали листья и мусор. Листья плавали, а вот я точно пойду ко дну. Посмотрела на стену и ненадежную веревку: если грохнусь — костей не соберу. Стиснула губы.

— Чтобы я пропустила тренировку? Да ни за что!

Светловолосые головы все как одна повернулись ко мне.

— Настырная, — высказался кто-то вслух.

Магистр Калестор раздраженно кивнул, но настаивать не стал.

— Кто возьмет в напарники студентку Лир?

Взгляды, только что обращенные ко мне, разбежались в разные стороны. Мокрые листья на земле, одинокие облачка в небе и далекие крыши домишек в тренировочной деревушке сразу обрели заинтересованных зрителей.

— Я возьму, — выплюнул Роэн, и голос его звучал героически и сурово, будто принц готовился взойти на эшафот.

— Хорошо. Первой парой пойдут Элмир и Вейлар. Покажите пример, парни!

Я до сих пор путалась, где Элмир, а где Вейлар. Они были похожи, словно братья-близнецы: комплекцией, оттенком волос, суровой линией челюсти. Хорошо, что ходили парой. Можно назвать любое имя — в кого-нибудь да точно попадешь.

Одногруппники проводили их на старт поддерживающими воплями, а я — кислым взглядом. Всех вокруг охватил боевой азарт. Парни разминались, подбадривающе колотили друг друга по плечам. Они еще не успели вспотеть, но, клянусь, я явственно ощущала густой и терпкий запах мужского пота.

Что я здесь делаю, магистр Кроу? Это просто смешно! В таких условиях единственный дар, который может во мне пробудиться, — дар нервного заикания.

— Внимание! Я засекаю время! — Тренер продемонстрировал зажатую в руке луковицу хронометра. — По итогам испытаний лучшая команда получит десять баллов, худшая — минус десять. Все помнят о том, что до экзаменов не допускают студентов, чей личный рейтинг опустится ниже ста баллов?

Нежелание оказаться со мной в паре сделалось яснее ясного.

— Пепельные маги — к несчастью, — сострил кто-то.

Златовласка стоял с невозмутимым лицом. Герой, как есть герой! Всех спас! Принял удар на себя! Выдайте ему медаль.

— На старт. Внимание. Пошли!

Магистр Калестор дал отмашку, приятели — телохранители принца рванули с места. Мне почти ничего не было видно за широкими спинами болельщиков, к тому же парни подпрыгивали и орали как сумасшедшие. Я подтянулась и с трудом влезла на деревянный брус, чтобы встать повыше. Не то чтобы мне было любопытно поглядеть на мускулистых парней, у блондинов нет и не появится ни единого шанса завоевать мое внимание, но нужно оценить трудности прохождения трассы.

Элмир и Вейлар — имена так и норовили слиться в одно — проходили полосу препятствий с кажущейся легкостью. Ловко один за другим преодолели тонкий мосток над оврагом, размашисто и энергично проползли под сеткой — так шустро, что только комья земли летели во все стороны, с разбега взяли приступом деревянную стену, причем Элмир (или Вейлар, не разберешь!) даже не стал использовать веревку в качестве страховки. Вскарабкался, цепляясь пальцами за выступы. Не пальцы, а железные гвозди! Он и в земляной лаз нырнул первым, чтобы через несколько секунд показаться по другую его сторону и подать руку нагоняющему его напарнику.

Глава 13

Тренер поднял руку с зажатым в ней хронометром, напоследок скользнул по мне скорбным взглядом. Не знаю, многих ли пепельных магов ему приходилось тренировать на своем веку, но, судя по поджатым губам, я была среди них самым бесперспективным. В общем и целом я его сомнения разделяла.

— На старт. Внимание. Пошли!

Я рванула с места, намереваясь вложить в этот старт все силы и не ударить в грязь лицом — в прямом и переносном смысле слова. Напрячься на пределе возможностей!

Предел возможностей наступил прежде, чем я успела добежать до первого препятствия, мостка через ров. Я отставала от Роэна все сильнее. Да у меня и не было ни малейшего шанса бежать с ним наравне — кого я обманываю. Вот только командное время засчитают, когда к финишу придет последний из двух студентов. Я тоскливо посмотрела на противоположный берег рва и тоненькую жердочку, по которой предстояло перейти. Будем честны: если. Если дойдет.

Златовласка оглянулся, злобно сверкнул глазами, вернулся, схватил меня за руку и потащил за собой.

Никогда в жизни я не бегала так быстро. Казалось, что ноги вот-вот оторвутся от земли и я полечу за Роэном, легкая, как воздушный шарик.

Прежде чем ступить на мостки, Роэн притормозил, разжал ладонь.

— Иди первым… — начала было я, но ахнула, потому что слова Златовласки о «ноше» оказались не просто фигурой речи: он мастерски закинул меня на плечо, не удосужившись даже предупредить.

Воздух выбило из легких, когда я со всего маха приложилась о мускулистые телеса. Я повисла вниз головой, лицезрея нижнюю часть туловища высочества, любоваться которой так близко не чаяла даже в самых кошмарных снах. Перевела взгляд чуть дальше и невольно вцепилась в ткань рубашки Роэна: он энергично шагал по тоненькому, словно щепочка, мостку, а под его ногами темнела вода. С такого ракурса казалось, будто внизу разверзлась бездна.

Я не обольщалась: Роэн заботился о навязанном обстоятельствами напарнике не больше, чем о грузе, который надо перенести с места на место, чтобы победить. Принц придерживал меня одной рукой, чтобы не упала — но оно и понятно: не хотел терять драгоценные минуты, вылавливая меня потом из мутной воды.

По ту сторону рва он стянул меня с плеча, как стягивают небрежно накинутую куртку.

— Стоишь?

— Сволочь! — процедила я.

— Объявляем о техническом поражении? — сухо спросил он.

— Да пошел ты!

Пошатываясь, я добрела до натянутой сетки и как подкошенная рухнула на землю. Вот и хорошо: ползти — не идти! Здесь и места для меня вполне достаточно, не то что для принца, который и лежа почти задевал головой веревочную преграду.

Выбившиеся из-под шнурка пряди светлых волос приподнялись и заискрили. Точно не обошлось без стихийников и их штучек с ручными молниями.

— Голову ниже! — бросил он. — Здесь заклятие на сетке.

— Вижу!

— Передвигай руками!

Ценный совет! Без тебя бы не разобралась! Однако я не стала тратить силы на пустые споры и поползла вперед, опираясь на локти и колени.

Штаны цеплялись за камешки, за пучки травы, напитывались грязью, тяжелели и постепенно принялись сползать. Мало того — бечевка, которую я использовала вместо ремня, размоталась. Ее хвост, перепачканный в земле, тащился за мной следом, словно червяк.

— Ты что творишь? — шикнул Роэн, заметив, что я остановилась, перевернулась на спину и судорожно шарю под жилеткой в районе талии. — С ума сошла?

— Ползи куда полз!

Он вернулся задним ходом — под сеткой не оставалось места для маневра — и сверху воззрился на меня, распластанную на земле.

— Что?!

Тут Роэн и сам заметил кусок веревки, торчащий из-под рубашки. Не идиот, догадался, что она все это время удерживала мои безразмерные штаны от позорной капитуляции.

— Вы там разлеглись отдохнуть? — достиг наших ушей гневный голос магистра Калестора. — Две минуты и десять секунд. Одиннадцать… Двенадцать…

Неприятная ситуация стремительно оборачивалась катастрофической. Минус десять баллов! Принц потом легко отработает, а вот я рискую накопить — физическая подготовка явно не мой конек — и уже никогда не поднимусь!

— Дай сюда! — раздраженно велел Роэн, выхватывая скользкую от грязи бечевку из моих судорожно сжатых пальцев. — Отпусти! Я на твою невинность не претендую, упаси Пресветлый! И я все равно ничего и не вижу под этим балахоном! Эль, проклятье!

Я, сбитая с толку этим панибратским внезапным «Эль», выпустила из рук оплот девичей чести. Понятно, что Роэн назвал меня коротким именем для собственного удобства — пока выговоришь «Миррель», да еще и «Лир», полдня пройдет.

Я и глазом не успела моргнуть, как Златовласка, рыча, затянул на моей талии бечевку и быстро завязал каким-то хитрым узлом.

— Ползи, иначе я тебя за ногу потащу! — пригрозил он.

Я представила эту картину маслом. Впереди, рассекая жирную грязюку широкой грудью, двигается высочество и волочет на буксире меня, ухватив за лодыжку. Я качусь на пузе, рубашка задралась. Никто из будущих боевиков, наблюдающих сейчас за нашим позорным дебютом, не забудет этого зрелища до конца жизни!

Глава 14

…Все плохо. Все очень плохо! Мои замерзшие мокрые пальцы срывались с деревянных выступов стены, руки дрожали от усталости. Я не могла приподнять свое неожиданно тяжелое тело и на несколько сантиметров от земли, не говоря о том, чтобы взобраться на самый верх, перевалить через гребень и соскользнуть по веревке с другой стороны.

Внезапно крепкая рука обхватила меня за талию. Роэн притиснул меня к своей широкой твердокаменной груди и подсунул веревку.

— Держись! — На пространные объяснения его уже не хватало, но и я тугодумкой не была. — Перебирай ногами. Я страхую!

Почему-то мне явственно слышалось недосказанное и повисшее в воздухе «Как меня все допекло!».

Медленно, но уверенно мы ползли вверх по стене, прильнув друг к другу, как лучшие друзья. Или, что скорее, сцепились, как враги во время смертельной схватки.

Большая часть нагрузки лежала на Роэне, я же старалась не слишком мешать, нащупывая кончиками носков опору и подтягиваясь на руках. Но силы заканчивались быстрее, чем препятствие, — казалось, что стена с каждым нашим новым усилием вырастает ввысь и мы никогда не достигнем вершины.

— Передышка. Пять секунд. Разомни пальцы.

— Нет уж. Уронишь!

— Ты весишь не больше моей кошки, — хмыкнул Роэн.

Я, пораженная то ли тем фактом, что у высочества есть кошка, то ли его смешком, выпустила веревку из рук, держась за нее коленями. Немедленно закрутилась, вскрикнула, была поймана, стиснута с удвоенной силой и вдруг оказалась нос к носу со Златовлаской.

До этой секунды я наблюдала его высокомерную физиономию с позиции снизу, сейчас мы глядели глаза в глаза. Теперь я видела: они синие и, что особенно странно, не такие уж холодные и пустые — видимо, просто свет падал неудачно.

Хуже другое: теперь, когда нас разделяли считанные сантиметры и я могла разглядеть высочество во всей неидеальной красе — чуть заметную светлую щетину на щеках, крошечный шрам на переносице у кончика брови, выгоревшие на кончиках ресницы — меня накрыло воспоминание из детства.

Я начисто забыла, что мы с Роэном уже однажды встречались. Если, конечно, можно назвать встречей его мимолетный взгляд на черноволосую девчонку в толпе.

Наследному принцу исполнилось десять лет. В честь значимой даты будущего правителя провезли в карете с открытым верхом по всем площадям и улочкам Нов-Куарона, почтив присутствием и самые отдаленные, забытые самим Пресветлым уголки вроде нашего дремучего района. В народе его со злой иронией называли «Пепелище» — понятно почему.

Жители тысячами высыпали на улицы, чтобы поглазеть на юного Роэнмара, названного так в честь прадеда. Люди улыбались, махали, желали наследнику династии долгой счастливой жизни и славного правления, он благосклонно кивал, но несильно наклонял голову, опасаясь уронить слишком широкий для детской головы венец.

— Какой хорошенький, — сказала мама.

Мы семьей тоже вышли посмотреть на принца. Постыдная страница в моей биографии, неудивительно, что я предпочла вытеснить из памяти события того дня. Мама держала на руках двухлетнюю Лизу, я стояла, прижавшись к папе, и ощущала на плече тепло его большой ладони. Сколько мне исполнилось? Да, точно — семь лет.

— Главное, чтобы был умный, — вздохнул отец. — Чтобы сумел изменить… все.

Он неопределенным жестом обвел облупившиеся дома, белье, что сушилось в проулках прямо над грудами мусора, и играющих в этих грудах детей.

— Я выйду за него замуж! — во всеуслышание заявила я.

Как обычно — тоном, не терпящим возражений. Я уже приняла решение.

— Нет, малышка. — Папа рассмеялся и подхватил меня на руки, поцеловал в щеку. — Вряд ли получится.

— Получится! — Я надулась. — Не понимаю, что мне помешает!

Я, болтающаяся в хватке Роэна между небом и землей, едва не застонала от нахлынувшего на меня стыда и невольно прикрыла лицо ладонью.

— Не вздумай отключиться!

Роэн неверно истолковал мой жест и, видно, дабы привести в чувство, встряхнул в крепких объятиях так, что у меня клацнули зубы.

— Я в порядке! — огрызнулась я. — И хватит отдыхать!

Иронично изогнутая бровь высочества высказалась вместо него: «Я-то не устал, в отличие от некоторых субтильных личностей».

— Три минуты двадцать пять секунд! — подстегнул нас окрик магистра Калестора.

Мы одновременно оглянулись и не сговариваясь возобновили восхождение. Короткая передышка помогла, и вот уже Роэн, сделав рывок, зацепился рукой за крюк, с которого свисала веревка, подтянулся и закинул меня наверх.

— Иди первой! — Роэн указал подбородком на вторую веревку, опускающуюся до земли с другой стороны стены. — Сразу беги к лазу.

Не теряя времени даром, я бесстрашно скатилась вниз и торопливо захромала к черному зеву норы. Иначе и не назвать эту черную дыру, вырытую в земле. Хотя даже уважающая себя лиса побрезговала бы селиться в такой грязи.

Роэн догонял. За неполные четыре минуты мы стали с высочеством ближе закадычных приятелей. Но даже у них порой за всю жизнь не наберется столько ярких совместных впечатлений! Я успела полюбоваться пятой точкой, он успел облапать меня за талию — причем неоднократно. Я изучила на носу Златовласки каждую пору и запечатлела в памяти изгиб брови. Я бы прекрасно прожила без этого потрясающего опыта. Так что в некотором смысле невинности он меня лишил. Душевной.

Глава 15

Я не подала вида, что слова Роэна задели меня за живое. В конце концов, ничего нового о пепельных магах вообще и о себе в частности я не узнала. Не понимаю, почему именно сейчас сердце тоскливо сжалось.

Я встала поодаль, наблюдая, как остальные парни проходят трассу. У будущих боевиков — крепких, мускулистых — были все шансы обойти нашу пару, но начало происходить нечто странное. Да, они явно соревновались, вот только не за то, чтобы побить рекорд Элмира и Вейлара и прийти первыми, а прикладывали все усилия, чтобы потратить как можно больше времени и стать последними.

Я даже не сразу поняла, что за череда невзгод накрыла однокурсников. Они теряли ботинки в грязи, цеплялись рукавами за препятствия, спотыкались на ровном месте, но превзошел всех Альб: он упал с мостка в мутную воду и несколько минут барахтался в ней, пока не выдержал сам магистр Калестор.

— Можешь не трудиться, — рявкнул он, останавливая секундомер. — Семь минут! Экзамен на подхалимство сдан!

Оказывается, грубиян-тренер не боится называть вещи своими именами. За это я готова была простить ему холодную встречу.

Я покосилась на Златовласку. Он стиснул челюсти, играл желваками и точно не испытывал восторга от состязания в невиданном подобострастии.

Каково это — быть им? С самого детства видеть льстивые улыбки и желание угодить. С него пылинки сдувают, никто не смеет и слова сказать поперек, зато и настоящих друзей у него нет и никогда не будет. И правды о себе он никогда не услышит. Разве кто-то решится поставить на место высочество, раздувающегося от чувства собственной значимости!

Но, похоже, такой человек нашелся — и это я.

Я уже наговорила на несколько сроков заключения в городской тюрьме и на десять дел об измене короне.

Правда, устав Люминара охраняет меня в стенах академии, где нет принца и пепелушки, а есть студент Асториан и студентка Лир, которые могут грызться и кусаться сколько влезет, лишь бы не учиняли смертоубийств.

Выбравшийся из канавы Альб трясся от холода, но улыбался. Он направился было к Роэну, но тот пригвоздил его к месту тяжелым взглядом, потом отрывисто кивнул тренеру и зашагал прочь от полигона. Занятие как раз завершилось: над территорией Академии прокатился удар колокола.

У меня есть полчаса на то, чтобы переодеться в чистое, но что делать со спортивной формой, пропитавшейся жирной грязью?

Краем уха я услышала разговор парней, в котором мелькали слова «кастелянша», «прачечная» и «чистый комплект». Скорее всего, стиркой формы занималась вещевая служба. Я воспряла духом, но старушке-кастелянше снова удалось меня удивить.

— Не-не-не, — покачала она головой. — Прачечная на светлой половине — для светлорожденных магов, а ты, моя дорогая, маг хаоса. Вот только на темной половине прачечная давно не работает, так что…

Она развела руками.

— Да вы издеваетесь! — пробормотала я. — Где я должна ее стирать? И чем?

— Вот мыло я тебе выдам. Мыло каждому положено. — Она вынула из-под прилавка брусок серого мыла. — А что не положено — то не положено!

Я скрипнула зубами от бессильной злости. Меня не пугал физический труд — я не провела ни одного дня своей жизни праздно растянувшись на кровати, а уж сколько рубашек, платьев, плащей и штанов перестирала за время работы на Веймеров, и не сосчитать. Меня возмущала несправедливость. Что в городе, что в Люминаре пепельников преследовали одни и те же предрассудки! Будто бы через мою форму светлорожденные могли заразиться страшной болезнью — магией хаоса.

Я поспешила в общежитие, пиная каждый камень и каждую ветку, встретившуюся на пути. Оставалось немного времени, чтобы успеть ополоснуться, переодеться и замочить спортивную форму, пока грязь не засохла коркой.

Неподалеку от своей комнаты я обнаружила бывшую кладовую, где до сих пор хранились помятые ведра, тазы, а главное — из стены торчал кран с потрескавшимся голубым кристаллом. Я повернула вентиль, и кран застонал, зафыркал, плюнул в меня холодной водой с легким запахом ржавчины.

— Это твое место на дне! — крикнула я, загоняя форму в ведро короткими ударами кулаков.

Я месила ее, как тесто, лупила от души, вымещая злость. Вот так, Роэн! И еще удар! Получай! Форма вздыхала, пускала пузыри, просила пощады, но я была безжалостна и неумолима, как истинный маг хаоса.

— Твое! Место! На дне!

— Что здесь происходит, студентка Лир? — Сдержанный голос магистра Кроу раздался в тот миг, когда я трясла воображаемого Роэна за грудки.

— С-стираю.

Мокрый рукав, за который я приподняла рубашку, демонстрируя жертву утопления, жалобно сник, а я не сдержала мстительной улыбки, снова представив принца.

Магистр Кроу невозмутимо изучил немигающим взором меня, вспотевшую от усердия, лужи на полу, форму в потеках грязи и сухо сказал:

— Если тебе так нравится заниматься стиркой, не стоило утруждать себя поступлением в академию.

— В смысле, мне нравится? — возмутилась я. — Мне это вовсе не нравится, но не могу ведь я ходить грязной! Мало того, что форму выдали на несколько размеров больше, так еще и прачечная на светлой половине работает только для светлорожденных!

Глава 16

Магистр Кроу стремительно летел вперед, я едва за ним поспевала. Наконец, заметив, что ученица безнадежно отстала, наставник притормозил и пошел медленнее, приноравливаясь к моему шагу.

— Мне жаль, что я не узнал раньше, — сумрачно сказал он, глядя перед собой.

— Да ерунда. Не сказать, что я не надеялась, будто в академии к магам хаоса другое отношение, но… — Я вздохнула. — В целом я не удивлена.

— Порой страх делает людей хуже, чем они есть. Люди боятся всего, что угрожает их жизни. Землетрясений, ураганов…

— И магов хаоса, — закончила я с грустным смешком. — После нападения на старого короля Роэнмара люди предпочли забыть, сколько раз пепельные маги спасали Соларин. Такая короткая память… Я не знаю, чем прадедушка Златовласки не угодил Гаю Эриусу, но, наверное, была причина!

Я не верила учебникам истории, в которых годы правления мудрого короля Роэнмара описывались как золотое время. Он избавил крестьян и ремесленников от удушающих налогов — и сельское хозяйство и производство расцвели. Учредил суды присяжных и отменил пытки — для того времени решительный шаг вперед. Ввел обязательное обучение грамоте для всех детей, независимо от сословия. Позаботился о строительстве канализации, новых больниц, дорог и мостов.

И это малая толика реформ — только то, что первым всплыло в памяти. Но как я могла верить книгам, которые были напечатаны в новое время? Бумага все стерпит, даже самое бессовестное вранье!

Магистр Кроу остановился и повернулся ко мне. Он смотрел на меня, чуть наклонив голову, словно оценивал, смогу ли я понять то, что он собирается мне сообщить.

— Ты достаточна умна, Миррель, чтобы услышать и понять. Это не совсем то, что рассказывает магистр Зендел на лекциях по истории магии, но эта правда тебе тоже придется не по нраву.

Я невольно обхватила себя руками и кивнула — мол, я вся внимание.

— Не все высшие аристократические роды были довольны реформами. Скорее наоборот. Многолетние устои пошатнулись, права были урезаны. Старые семьи теряли власть, земли и деньги.

Он сделал паузу, будто взвешивал слова.

— Король Роэнмар стал жертвой собственных реформ. Заговорщиками могли стать светлорожденные аристократы. Но стали пепельные. Может быть, как более нетерпеливые и необузданные по своей природе. А может, их использовали как орудие, собираясь одним махом избавиться и от реформатора, и от опасных магов хаоса.

По рукам бежали мурашки — то ли холодный осенний ветер пробрался под одежду, то ли организм упорно сопротивлялся правде.

— Может, он и не заслуживал такой участи, — протолкнула я сквозь зубы. — Но это не значит, что следовало превратить пепельных магов — в изгоев!

— Да, — кивнул магистр Кроу и примиряюще положил ладонь на мое плечо. — Поэтому я здесь, чтобы учить, а ты — чтобы учиться. Еще есть надежда.

— Уж куда там, — пробурчала я.

И двинулась вперед, чтобы наставник не заметил слез, выступивших на глазах. Нет никакой надежды! Златовласка взойдет на трон и перекроет магам хаоса последний кислород — он своих планов и не скрывает!

— Ну же, Елка, ты ведь не из тех, кто отступает! — догнал меня голос магистра.

Я резко развернулась, думая, что ослышалась.

— Откуда вы знаете? — хрипло спросила я. — Это мое домашнее имя! Никто меня так не называет, кроме мамы, сестры и брата.

На долю мгновения на лице наставника проступила растерянность, но быстро исчезла.

— Это не тайна! Я навел справки о своей единственной ученице.

Я подозрительно прищурилась.

— Надпись на вазе ваших рук дело?

— Нет! Нет-нет… Все не так просто. Сейчас я ничего не стану объяснять, чтобы не навредить учебному процессу!

Секунда замешательства, если она не почудилась мне, миновала. Наставник вскинул подбородок и прошествовал вперед, всем видом напоминая, что это он ведет меня за собой, а не наоборот.

Старушка-кастелянша, мирно вязавшая чулок за прилавком, при взгляде на магистра медленно отложила спицы и опасливо приподнялась.

— Магистр Кроу! — Она расплылась в улыбке. — Какая неожиданность! Что вас привело в наш тихий уголок?

— Что меня привело? — Наставник вскинул бровь. — Дайте-ка подумать, Эмма!

Он выдвинул меня вперед, взял за плечи, будто некое учебное пособие, и для наглядности указал на подол платья с марширующими пауками.

— Ах, какая милая вышивка! — проворковала старушка нежнейшим голосом. — Золотые ручки у вашей ученицы. Просто золотые!

— У нее золотые, не спорю, — мрачно изрек магистр. — А у вас… как бы это лучше выразиться. Проворные? Пожалуй, да. Ведь они так ловко пристроили не по назначению форму хаосмагического факультета.

Эмма замахала руками, точно отбивалась от роя докучливых мошек. Потом прижала ладони к груди.

— Да что вы такое говорите! Ах, даже сердце защемило!

— Сердце слева, — сдержанно поправил ее наставник.

Кастелянша торопливо переместила ладони левее, но сделалось очевидно, что номер не прокатит, поэтому она вздохнула, досадливо почесала макушку и пожала плечами.

Глава 17

Постепенно я привыкала к новой жизни. К комнатушке, ставшей моим домом. К заросшему парку за окном и солнцу, что все еще светило в окна по утрам, хотя с каждым днем погода все сильнее портилась и осень вступала в свои права.

Листья с деревьев облетели и теперь устилали землю ковром такого яркого желтого цвета, что он казался расплавленным золотом. Однако пройдет совсем немного времени, и листья побуреют, размокнут, и парк затаится, готовясь уснуть на зиму.

Расписание меня больше не пугало. Оказывается, за один день можно успеть многое, если постараться: и тренировку на полигоне, и лекции в центральном корпусе, и медитации с магистром Кроу. Стало слишком свежо и сыро, чтобы проводить их на опушке парка, теперь мы устраивались в заброшенном актовом зале учебного корпуса на темной половине. Стулья громоздились вдоль стен, с потолка осыпались чешуйки штукатурки, и каждый раз приходилось подметать пол, чтобы не испачкаться.

Я все ждала, когда же мы перейдем от медитаций к изучению магии хаоса или хотя бы начнем говорить о ней, но магистр Кроу не торопился.

— Всему свое время, — сказал он в один из дней, когда, приоткрыв глаза, натолкнулся на мой горящий и нетерпеливый взгляд.

В тот момент я была далека от погружения в себя. Вот уже полчаса я злилась, что чувства парения, или падения, как не было, так и нет.

Может, я не настоящий маг хаоса? Ни мама, ни папа не учились в Академии. Что если магия в моей крови сделалась совсем жиденькой, как вода, и дар никогда не проснется?

— Терпение, студентка Лир. И месяца не прошло, как ты начала учебу. Среди первогодков нет никого, в ком проснулась бы сила.

— На элементалистике, во время практики, у Бэт получилось призвать ветер. Ну как ветер… Маленький ветерок.

Я вспомнила, как небольшой вихрь, сорвавшийся с кончиков пальцев Бэт, закружил в воздухе листы с заметками, взметнул волосы девушки, сидящей впереди, как все стихийники, в основном девчонки, закричали от восторга и принялись наперебой поздравлять однокурсницу.

Зависть снова всколыхнулась в сердце, и я прикусила губу.

— Стихийники — самые слабые маги, ты ведь это знаешь? — с легкой улыбкой спросил магистр Кроу.

Я лишь вздохнула. Поняв, что толку от сегодняшней медитации не будет, он встал и протянул мне руку.

Продолжались и тренировки на полосе препятствий. После первого оценочного занятия магистр Калестор изменил тактику. Теперь мы преодолевали полосу поодиночке. К счастью, до промежуточного зачета еще далеко, иначе бы я, стабильно приходившая последней, нахватала бы столько минусов, что к первой сессии мне бы оставалось только упаковать саквояж и тихонечко покинуть академию.

Я все еще была самой медленной и слабой. По мостику передвигалась боком, едва-едва переставляя ноги. На стену карабкалась целую вечность, делая остановки по пути. Нора в земле вызывала ужас, и я ползла по ней зажмурившись. Странная стратегия, я знаю — очутиться в полной темноте, когда и так ее боишься — но почему-то она работала.

Пока я корячилась на трассе, парни и внимания на меня не обращали. Они привычно устраивали себе передышку, рассевшись на деревянном брусе, как петухи, и так же, как они, распускали хвост и перья.

Знаю, о чем они говорили: обсуждали однокурсниц. Хотелось бы надеяться, что говорили об их уме и длинных ресницах, но я ведь не вчера родилась…

— Хочу пригласить Бэт прогуляться после занятий в пятницу, — сказал Майлз — один из тех парней, кто редко меня доставал.

Сказал, и кончики его ушей покраснели.

Я как раз закончила проходить трассу и прихрамывая возвращалась к месту общего сбора. Тренер даже не смотрел в мою сторону, делая пометки на листе, да и никто не смотрел. Когда первая волна любопытства к настырной пепелушке схлынула, парни стали воспринимать меня как приблудную собачонку. Бегает вокруг, не уходит, привязалась — сил нет. И не прогнать, и не избавиться. Вечно грязная и никчемная.

Папа, пока был жив, всегда говорил, что из меня вырастет настоящая красавица. Яркая и невероятная — глаз не отвести. Эх, папа-папа, ты был слишком добр ко мне. Конечно, ведь я твоя дочь.

Не то чтобы я жаждала внимания этих дуболомов, но время от времени мучил вопрос: «Почему? Неужели черные волосы делают меня дурнушкой?»

— Ты и Бэт? — фыркнул Элмер.

Он оглянулся, увидел меня и хохотнул.

— Иди вон лучше Пепелушку пригласи, то-то она обрадуется!

Все заржали и уставились на меня, как в первый раз увидели. Тьфу! Бойтесь своих желаний! Лучше бы я по-прежнему оставалась для них невидимкой!

— Отвали, — пробормотал Майлз. — Сам приглашай Пепелушку или… вон… мешок с мусором. Он тоже обрадуется!

Придурки!

Роэн, кстати, не удостоил меня и взглядом, не повернул головы. Да, точно, я же пыль!

Элмер продолжал как ни в чем не бывало:

— Право выбора принадлежит его высочеству. Захочет он позвать Бэт — значит, позовет. А вы все поклонитесь и пожелаете приятного вечера. Роэн не просто так поступил в Люминар…

— Замолчи! — оборвал его Роэн.

— Ну нет, студент Асториан, — со смехом воспротивился Элмер, намекая, что может не слушаться приказов. — Парням ведь интересно. Да, парни?

Глава 18

Не знаю, чем закончился спор Роэна и Майлза. Меня, конечно, никто не пригласил в свидетели. Состоялось ли свидание принца и Бэт в пятницу — понятия не имею, но на следующий день, в субботу, я против воли приглядывалась к заносчивой светлой. Улыбается ли она как-то особенно радостно? Поглядывает ли на однокурсников с еще большим превосходством? Изменений я не заметила. Может, парни, поразмыслив, решили не торопить события?

Какое мне дело до матримониальных планов высочества? Почему я злюсь, когда думаю об этом? Из-за своих наивных детских фантазий? Ну право же, Елка, это просто смешно! Нет больше того хорошенького мальчика в открытой повозке, запряженной шестеркой белых лошадей. Да и не существовало никогда. Всегда был только избалованный отпрыск великой династии. И вот он рос, рос и вырос в гадкого, высокомерного хлыща.

Скоро он выберет невесту себе под стать, и они оба будут морщить носы, услышав о пепельниках. Бэт — отличная пара высочеству. Совет да любовь!

Хорошо, что слабый интерес к планам Роэна нечасто занимал мои мысли, в основном я думала об учебе. Мой бедный мозг пытался уместить и разложить по полочкам самые разнообразные сведения об использовании магии — в основном, правда, светлой.

Но так как дар пока почти ни у кого не пробудился, и на практикумах по целительству, и на артефакторике, и на алхимии нас учили общим вещам, доступным и обычным людям без магии.

Магистр Перенея, преподавательница алхимии, пока рассказывала об основных ингредиентах зелий, которые можно купить в любой зелейной лавке: от головной боли, от насморка, от ревматизма.

Воздух лаборатории пропитался запахом ароматических масел и вытяжек из трав. На столе перед каждым студентом стоял ящичек со склянками и флаконами, располагался котелок и нагревательный камень. Мой стол занимал последнее место в ряду, за спинами студентов, но я ничуть не переживала по этому поводу: никто лишний раз на меня не оборачивался, зато я слышала и видела всех.

— Три капли мятного масла, — ровным убаюкивающим тоном вещала магистр. — Студентка Фери, я отсюда вижу, что вы явно перестарались с маслом. Размять в пальцах лист алоэ… Студент Свент, зачем вы запихиваете лист себе в нос?

— У меня нафморк, — гнусаво пояснил Альб.

— Мы как раз создаем прекрасное средство от насморка. Студент Асториан, никогда не видела, чтобы зелье «Чистое дыхание» выглядело как вода из лужи. Вылейте и начните сначала.

Аудитория притихла. Все подумали: как принц отнесется к замечанию? Я уже становилась свидетелем того, что проигрывать он не любит и не умеет.

— Я уверен, что это улучшенный вариант фелья! — прогундосил Альб: этому человеку никогда не надоест пресмыкаться.

Роэн молча вылил зелье в ведро для неудавшихся варок и отправился отмывать котелок. Я посмотрела на свое зелье: ярко-зеленое и приятно пахнет мятой.

— Чуть позже, после зимней сессии, когда во многих из вас раскроется магия, я стану учить добавлять в настои и лекарства капли дара, чтобы наделить их волшебной силой, — как ни в чем не бывало продолжала магистр Перенея. — Капелька светлой магии, и «Чистое дыхание» вылечит насморк с первого раза.

— Капелька пепельной магии, и нос сразу отвалится! — подала голос с первой парты Бэт.

Все захихикали.

— Да, пепельную магию добавлять не стоит, — согласилась преподавательница, но пока все злорадно оборачивались на меня, вот, мол, даже магистр с нами согласна, добавила: — Это как стрелять из пушки по мухам. Пепельный целитель, если он вдруг рождается, что случается редко, одним махом может избавить от насморка всю округу, а то и весь город.

— Или может разом остановить десятки сердец! — высказался Роэн.

— Да… Да, это тоже.

Теперь на меня косились с опаской, а я делала вид, что не замечаю быстрых взглядов, и так активно мешала варево деревянной лопаточкой, что она в итоге вырвалась из руки и улетела на пол.

Спустя три недели, в последнее воскресенье лиственя, в академии по традиции наступал день открытых дверей, когда первокурсников навещали их родные. Ведь студенты не могли покидать стен Люминара в первые полгода. И это не шутка! Некоторые парни настойчиво пытались обойти правило, чтобы доказать себе и другим, что это возможно.

Арка ворот, так легко впустившая нас на территорию академии, изнутри оказалась будто бы затянута прозрачной пленкой. Студенты увязали в ней как мухи в паутине, а потом она, растянувшись, отбрасывала их назад. Через стену перелезть тоже не получалось: защитное поле накрывало Люминар куполом.

Зато второкурсники без труда входили и выходили, и потешались над первогодками. За небольшую плату они готовы были принести нам из города сладости или другие необходимые мелочи. Однокурсники частенько скидывались на орешки и сахарные рогалики. Меня в долю никто не звал, да и те несколько монет, которые мама дала мне с собой на всякий случай, жалко было тратить на чепуху.

Второкурсница Кимми, которая меньше других кривилась при виде пепельного мага, по моей просьбе купила для меня в галантерейной лавке несколько катушек с черными нитками.

Вечерами я занималась вышивкой. Раз уж я ужасный темный маг и никто не ждет от меня радужных единорогов — да я и сама никогда не опустилась бы до подобной гадости — значит, так тому и быть.

Глава 19

Я долго бродила по парку, по едва заметным тропинкам, а вечером у двери комнаты я обнаружила корзинку и записку, написанную маминой рукой: «Елочка, в следующий раз обязательно увидимся!».

— Спасибо, магистр, — прошептала я. — Это ведь вы принесли корзинку? Больше некому.

В который раз я благодарила наставника за помощь: он, как настоящий добрый волшебник, всегда приходил мне на выручку.

Пролетели еще три недели учебы. Стихийные маги первыми делали успехи в развитии дара. Теперь занятия на практикумах по элементалистике напоминали попытку перебраться через бурную реку в грозу на лодке: со всех сторон летели брызги воды, порывы ветра вздымали одежды, сверкали молнии. Благо на потолке стояли глушилки и не давали стихиям слишком уж разыграться.

На финише полосы препятствий теперь появилась мишень в виде металлического щита с нарисованными на нем концентрическими кругами.

— Слушаем внимательно! — надрывался тренер, объясняя будущим боевикам принцип создания файербола. — Сосредоточьтесь на тяжести внутри солнечного сплетения, где собирается сила. Представьте огненный шар, который перекатывается из груди в вашу ладонь. Пальцы сложены так, будто вы держите снежный комок. В снежки все играли?

— Что-то я пока не чувствую тяжесть в груди, — растерянно почесал подбородок верзила Урисон. — Только в желудке.

Все принялись хохотать и изображать, будто кидаются снежками.

— Тишина! Не у всех файербол получится с первого раза, да и с десятого тоже. Но теперь последним этапом прохождения трассы станет поражение мишени. Десять баллов за каждый получившийся удар!

Поначалу это смотрелось ужасно смешно. Парни вылезали из норы, кое-как отряхивались, замахивались и отправляли воображаемый снаряд в металлический щит — обычно с таким видом, будто говорили: «Ладно, я притворюсь, что это нормально — кидаться невидимыми снежками!» Наблюдающие в это время корчились от смеха.

Конечно, я была в числе тех, кто кидался воздухом, вот только мои броски сопровождались еще и комментариями:

— В прыжке, Пепелушка, в прыжке! Кошка лапой и то сильнее бьет!

Смеялись и над Роэном, как над одним из своих. Все постепенно привыкли, что с ними учится не наследник престола, а студент Асториан.

Веселье резко прекратилось после того, как с ладони Роэна сорвался огненный шар и с гулким ударом разбился о щит. Вокруг меня десяток ртов подавился смехом, а после парни взорвались победным «А-а-а-а! Он сделал это!».

С каким же гордым видом Златовласка возвращался на старт! Зря я надеялась, что кто-нибудь утрет его задранный нос и первым продемонстрирует силу.

Впрочем, если подумать, в прорыве Роэна нет ничего удивительного: род Асторианов один из самых сильных среди светлорожденных магов.

Каждый одногруппник стремился пожать руку, только что запустившую файербол, и даже магистр Калестор одобрительно кивнул и черкнул на листе, где отмечал все наши успехи и провалы.

Как же мне хотелось именно сегодня создать что-то разрушительно-прекрасное. Так приложить по щиту, что и столб не выдержит, повалится на землю. Грохот, треск, грязь летит во все стороны! У парней отваливаются челюсти, а глаза лезут на лоб. А я, спокойная и бесстрастная, неторопливо иду назад.

Вместо этого…

— Держи воздух крепче, Пепелушка! А то выскользнет!

И все же, хотя мои успехи были никому пока не заметны, я тоже продвинулась вперед. На медитации я наконец-то поймала то самое чувство — чувство полета.

Я представляла ворона, летящего над ночной долиной. Внизу темная громада леса, широкая лента реки, чуть-чуть мерцающая при свете луны. Вверху мириады звезд. Ветер гладит перья, подставляет прохладные ладони под крылья, не позволяя упасть. И в какой-то миг я ощутила, будто отрываюсь от земли, от собственного тела и парю, легкая, невесомая, свободная…

— Получилось! — выдохнула я.

Голова кружилась с непривычки, а сердце колотилось от радости.

— У меня все-таки есть дар! Он просыпается!

— Конечно, есть, — улыбнулся магистр Кроу. — Странно, что ты сомневалась. Вспомни день, когда ты пришла на вступительные испытания.

— Ах да, ваза… Но это больше было похоже на фокус, на трюк…

— По-твоему, я фокусник? — Наставник приподнял бровь.

— Нет, что вы! — стушевалась я. — Простите! А что теперь? Мы займемся наконец магией?

— Чем же мы занимались до этого? — Несуществующая бровь задралась еще выше.

Совершенно пристыженная, я уставилась в пол, но когда снова решилась вскинуть взгляд, глаза магистра Кроу смеялись.

— Нетерпеливая молодость! Так знакомо… Мы приступим к плотным практикам со следующего понедельника. Завтра меня не будет в Академии, отлучусь по делам в Нов-Куарон.

— Завтра медитации не будет?

— Нет. Однако не забывай про остальные занятия. Насколько я помню, в пятницу у тебя плотный график.

— Да, — кивнула я, подумав о полигоне, об элементалистике и артефакторике: полна коробочка!

Если бы я только знала заранее! Если бы могла предположить, что проклятую пятницу мне придется переживать снова. Снова. И снова!

Глава 20

Форма, разложенная на стуле, за ночь успела отсыреть, и от самого крупного паука на подоле образовались черные потеки.

Не удалось принять и теплый душ. Розовый кристалл именно сегодня решил разрядиться: он потемнел и перестал греть воду. Нужно ждать возвращения магистра Кроу, чтобы он снова заполнил его магией.

Пришлось обмыться холодной водой. Я кое-как натянула на влажное тело влажную спортивную форму и закуталась в накидку.

Дождь стоял стеной. Капли пузырились в лужах — Себ утверждал, что если на лужах пузыри, значит, ливень продлится еще долго и нет смысла пережидать, спрятавшись под козырьком.

Я натянула капюшон. Вдохнула-выдохнула и бросилась бежать в сторону столовой. Во время завтрака небо не просветлело, струи по-прежнему хлестали в окна. Небо будто решило отыграться за хорошую погоду, стоявшую последние дни, и разом вылить на наши головы месячный запас осадков.

Я отчаянно надеялась, что магистр Калестор сжалится над первогодками и перенесет занятие, но не тут-то было. Когда я добралась до полигона, парни уже сложили накидки на деревянный брус и переминались рядом с ноги на ногу, напоминая теперь не петухов, а мокрых куриц.

Пока я дрожащими от холода руками развязывала тесьму у горла, тренер расхаживал перед строем, перекрикивая шум дождевых струй.

— Будущие боевики должны привыкать к тяготам несения службы. В грозу или зной, в метель и ураган — вы должны стоять нерушимой стеной, оберегая покой Соларина!

Парни молчали, сцепив зубы. Никто не ныл. Через миг, когда ледяные потоки воды хлынули мне за шиворот, я поняла, откуда взялось это мужественное упрямство. Я и сама стиснула челюсти так, что они заболели — никакой возможности пожаловаться, зубы просто не разжимались.

Магистр дошел до конца ряда, уперся взглядом в меня и притормозил на секунду. Я будто увидела себя его глазами: нахохлившийся воробей, слишком дохлый даже на фоне куриц.

— Самый слабый студент по правилам проходит трассу последним, но предлагаю сегодня пропустить студентку Лир вперед, — сказал тренер.

Как, должно быть, жалко я выглядела, если даже суровое сердце бывшего военного дрогнуло.

— Нет уж, с чего вдруг такие привилегии! — буркнул Альб. — К тому же пепельные вообще не так сильно чувствуют холод и боль, это всем известно.

Любимый миф о пепельниках, как же, наслышана! Однокурсники не смотрели на меня, уставились в разные стороны.

— Студент Свент прав, — резко ответила я. — Никаких поблажек!

Я, как могла, расправила плечи, правда, пришлось обхватить себя руками, чтобы не дрожать слишком сильно.

Златовласка и два молодца, одинаковых с лица, вечно приклеенных к его спине, появились последними.

— Неужели вы решили почтить нас своим присутствием, студент Асториан? — съязвил магистр Калестор.

— Я не опоздал, — сдержанно ответил Роэн, и, будто в подтверждение его слов, над академией проплыл удар колокола.

Странно, он всегда являлся в числе первых, но сейчас меня меньше всего интересовала причина задержки: я подпрыгивала на месте, стараясь согреться.

В носу чесалось, и хотелось чихать. Только заболеть не хватало! Что же, если я подхвачу насморк, зелье «Чистое дыхание» должно выручить. Магистр Перенея оценила его на десять баллов и сказала, что давно не видела у новичков столь безупречного зелья.

— Жаль, что ты пепельный маг, — покачала она головой. — Из тебя получился бы отличный зельевар. Но как только мы поймем, с какой магией имеем дело, твои занятия у меня закончатся.

— Слишком опасно?

— Слишком опасно, — согласилась преподавательница со вздохом: ей явно не хотелось терять перспективную ученицу, да и я с радостью продолжила бы обучение, но…

— Пепельных вообще к зельям не допускают?

— Обычно нет. Хотя студентка Фери неудачно пошутила про отвалившийся нос, в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки. Но ты не расстраивайся. Все равно курс алхимии для тех, кто не выберет это основной профессией, ознакомительный, пока у вас магия не проснулась.

Я подумала про будущих боевых магов, которые смотрелись довольно забавно, нависнув над крошечными котелками, помешивая варево лопаточками и кроша в огромных пальцах сухие былинки.

Златовласка, наверное, рад до безумия, что его мучения на алхимии, артефакторике и элементалистике ограничатся первым семестром. Зельевар из него никакой.

Зато мне магистр Перенея в качестве поощрения отлила во флакон моего же зелья, мол, погода дождливая, скоро все начнем хлюпать носами.

— В следующий раз я специально для тебя подготовлю задание посложнее. Вдруг да пригодится.

Поэтому сегодняшнего практикума я ждала с особенным нетерпением. И сама преподавательница мне нравилась. Она останавливала однокурсников, когда они, вспомнив о моем существовании, отпускали шуточки в адрес Пепелушки. На ее занятиях я чувствовала себя в безопасности.

Я замерзла, вымокла насквозь, в носу чесалось все сильнее, но мысль о том, что после тренировки я переоденусь в сухую одежду и приду в уютную аудиторию, где пахнет маслами и травами, придавала сил.