Другой Исход

Последние лучи кроваво-красного солнца отступали, словно испуганные, с поля боя, которое уже не было полем боя. Это была братская могила. База Организации О.З.М. лежала в руинах, изуродованная, распятая на холодной земле. Воздух, густой от запаха гари, пыли и медной сладости крови, застывал в лёгких ледяными кристаллами. Повсюду, в сюрреалистичных, застывших позах, лежали тела: безжизненные корпуса дронов, люди в форме ОЗМ, бойцы сопротивления… и те, кто их убил — заражённые, павшие в последние секунды безумия.

Это безумие имело имя. Прайм. Безжалостный лидер, чьё войско не просто убивало — оно пожирало, уничтожая всё на своём пути, оставляя после себя лишь хаос и тишину, более страшную, чем любой взрыв.

На этой мёртвой земле, среди обломков бетона и искореженного металла, двое пытались найти друг в друге опору. Аксол, его броня покрытая глубокими трещинами и подтёками машинного масла, смешанного с его собственной, странно тёплой на ощупь, кровью, лежал, прислонившись к груде щебня. Рядом, тяжело дыша, сжимая рукой глубокую рану на боку, была Пуля. Её лицо, обычно озарённое дерзкой ухмылкой, теперь было бледным, искажённым болью.

Они видели всё. Картины гибели их друзей, их семьи, стояли перед глазами, как киноплёнка кошмара, которую невозможно остановить.

Лешего… сильного, несокрушимого Лешего… разорвали пополам, как бумажную куклу. Его последний рёв смешался с треском костей и ликующими воплями тварей.

Гадзиллу, того, кто играл с плазмой, как ребёнок с мячиком, заживо сожрали. Его крики стихали по мере того, как чудовища вырывали клок за клоком из его могучего тела.

Эмили… милую, умную Эмили, которая чинила их оружие и всегда находила слова поддержки, просто раздавило огромной балкой. Они даже не успели услышать её крика.

Криса, их технолога, гения, который знал устройство любого механизма… его самого разобрали на «винтики». Хладнокровно, методично.

И Дарксол… его брат. Его тень и опора. Ему, самому серьёзному и преданному, Прайм лично прострелил голову. Холодный, точный выстрел. Без эмоций.

— Держись, Пуля, — хрипло прошептал Аксол, его голос был едва слышен. — Держись…

Но держаться было не за что. Тени приблизились. Мохнатые, покрытые хитином твари Прайма грубо схватили их. Сопротивление было бесполезно. Силы покидали Аксола с каждой каплей крови, что сочилась из его ран. Их понесли, волоком, на коленях, через это царство смерти к тому, кто устроил этот ад.

Пока их тащили, ум Аксола, затуманенный болью, лихорадочно работал. «Что с нами будет? Убьют? Конечно, убьют. Но как?.. Как я мог их всех подвести? Я был их лидером. Я должен был их защитить. Дарксол… я обещал тебе, что мы выживем. Прости… Всех… прости…»

Их притащили к центру того, что раньше было командным пунктом. И там, на фоне пылающих развалин, стоял он. Прайм. Его фигура источала леденящее спокойствие. В его руке сиял странным светом тот самый Командный блок — ключ к Верхнему миру, который герои должны были любой ценой уберечь. Цена оказалась слишком высокой.

Прайм медленно повернулся. Его лицо, искажённое шрамами и вселяющей ужас улыбкой, было воплощением торжествующего зла.

Прайм: Аксол. Мы снова встретились. Знаешь, я прекрасно помню твои слова. Твой юношеский максимализм. «Ты не получишь Верхний мир, Прайм! Ты не сможешь его покорить!» — говорил ты. (Он сделал паузу, наслаждаясь моментом, и широко раскинул руки, оглядывая руины.) Ну что же? Мир у моих ног. Ваше сопротивление сломлено. И этот блок… (Он поднял его выше.) Теперь мой. И вы ничего не можете с этим поделать.

Пуля: (Собрав последние силы, она плюнула в его сторону, её голос был хриплым, но полным ненависти.) Ты… жалкая пародия на жизнь! Ты никто без своей стаи шавок! Просто ебанутое хуило с манией величия!

Прайм не моргнув глазом. Его улыбка стала лишь шире. Он медленно подошёл к ней.

Прайм: Какой у нас речистый солдатик. Интересно, как этот длинный язык будет работать, когда я сделаю… ТАК!

Вспышка энергии. Резкий, болезненный хруст. Крика Пули не последовало — лишь короткий, захлёбывающийся стон. Её рука, та самая, что только что сжимала рану, отлетела в сторону, испепелённая по локтя энергетическим клинком Прайма.

Секунда ошеломлённой тишины, и затем её голос разорвал воздух — душераздирающий, животный вопль чистой агонии. Слёзы ручьём потекли по её грязному лицу.

Аксол: ПУЛЯ! НЕТ! АХ ТЫ УБЛЮДОК! ТВАРЬ!

Ярость, горячая и слепая, затмила боль. Аксол рванулся вперёд, забыв о своих сломанных рёбрах, о потере крови. Он был готов разорвать Прайма голыми руками. Но он не успел сделать и шага. Ещё одна молниеносная вспышка. Острая, жгучая боль в ногах. Он рухнул на землю, не чувствуя ничего ниже пояса. Прежде чем он смог издать хоть звук, Прайм грубо засунул ему в рот обломок арматуры, заставив его подавиться.

Прайм: (Строго покачал головой, как взрослый ребёнку.) Не-не-не. Нехорошо прерывать.

Он присел на корточки перед Аксолом, глядя прямо в его полные слёз и ненависти глаза.

Прайм: Я многое о тебе знаю, Аксол. Знаю, как ты дорожишь своими… друзьями. Это твоя сила. И твоя слабость. Мне интересно… что останется от тебя, когда я отниму у тебя последнее?

Аксол: Мммфф?! (Его глаза расширились от ужаса, он пытался вырваться, но его тело не слушалось.)

Прайм достал длинный, узкий кинжал. Лезвие холодно блеснуло в свете пожаров. Он медленно, театрально, поднёс его к горлу Пули. Та, бледная как полотно, уже почти не сопротивлялась, лишь смотрела на Аксола, и в её взгляде читалось не столько страдание, сколько… сожаление.

Прайм: Ну что ж… Было приятно иметь с вами дело. Настоящие бойцы. Почти.

Движение было быстрым и точным. Без колебаний. Без эмоций. Лезвие разрезало плоть с тихим, влажным звуком.