Другой край мира

1. Фидиндо

Корабль по сравнению с привычными рыбацкими лодками был огромен. Длиной не менее пятидесяти па, он казался ещё больше из-за охватившего всех тревожного волнения. Он неторопливо и неотвратимо приближался, освещенный убывающей коричневатой Монд, громадной тенью надвигаясь на отражения расколотого рябью серпа луны и мелкую россыпь звёзд на тихой поверхности моря.

В оглушительной тишине корабль поравнялся с первой лодкой, со второй... с третьей. Невыносимо медленно, будто в странном предрассветном сне, во тьме мимо Аяны проплыла резная носовая скульптура девушки, прекрасной, юной. Свет выхватил из мрака отбитое позолоченное крыло и разбитые в щепки золотые локоны, струящиеся по изгибам тела.

Все стояли молча, не двигаясь, замерев, будто любой звук или слово могли нарушить этот причудливый. пугающий сон. Казалось, стих даже плеск набегающих волн о борта лодок.

– Эй! – внезапно крикнул Брент. – Смотрите! У него же сломаны мачты!

Аяна вздрогнула, стряхивая оцепенение. Остальные тоже зашевелились. Мачт действительно не было. Бокастый корабль, тёмный, чужой и странный, будто раненый зверь, идущий умирать в горы, не спеша двигался мимо них в ледяные края - туда, откуда уже нет возврата, и на шесте, привязанном к обломку мачты, горел светом последней надежды одинокий масляный светильник со стеклянным колпаком.

– Ау-у, есть кто живой? – заорал Алгар. – Э-э-эй! Нарто, Брент, он проходит мимо! Давайте за ним! Эй, Верн, Лодас, Дарен! Догоняем!

Лодки спешно разворачивались, рыбаки, взволнованно перекрикиваясь, доставали вёсла, и происходящее перестало походить на тягучий странный сон.

– Смотрите, там люди! Там живые люди! Эй, там люди на корабле, смотрите!

– Ээй, мы тут! Э-ээй! Мы в лодках, внизу!

На борту корабля послышался какой-то шум и восклицания. Три тёмных фигуры показались наверху, размахивая руками, а за ними возникали всё новые и новые тени, и Аяне на миг показалось, что это не люди, а чьи-то души, заблудившиеся по пути в долину духов. Но толпа наверху росла, и голоса были вполне человеческими.

– Спасите! Просим вас! – кричали они так отчаянно, что от этих криков Аяне стало жутко. – Умоляем! Спасите!

– Смотрите, их там десятка три! – воскликнул Дарен. – Эй, наверху! Что у вас случилось?

– Вы можете помочь нам? – донеслось с корабля. – Помогите нам! Мы попали в течение! У нас нет руля!

– Скиньте лестницу, мы подойдём к вам и поднимемся на борт!

Люди наверху заволновались, потом расступились. Сверху упал, раскручиваясь и стукаясь о борт, верёвочный трап.

– Не поднимайтесь к нам! Я спущусь к вам в лодку! – крикнул кто-то с корабля.

– Ну, так даже проще, – сказал Алгар, взволнованно оправляя куртку. – Нарто...

Но Нарто с Брентом уже слаженно работали, поднимая парус и направляя лодку в течение, ближе к борту.

– Я иду! – крикнул человек с корабля.

Он спустился по верёвкам лестнице, держа в зубах фонарь, с помощью Коде перебрался на борт и перехватил фонарь в руку. Благодарно поклонился.

– Приветствую вас и благодарю за помощь. Я Атар Воло. Воло.

Он стоял перед ними, высокий, прямой, но измученный и заросший, с искажённым лицом, будто хотел броситься обнимать своих спасителей, но с трудом удерживался.

– Я Алгар. Это Нарто, а это — Дарен. Откуда вы?

– Воло, ты хочешь есть или пить? – спросила вдруг Тили, внимательно глядя на чужака. – Садись, у нас есть рыба и вода.

При слове «вода» глаза Воло бешено сверкнули, и он подался вперёд, поднимая фонарь.

– Сколько... сколько у вас воды? – Он волновался так, что голос стал хриплым. – Вы можете поделиться водой? Нас тридцать два человека, и мы думали, что нас ждёт смерть от жажды.

Коде молча вручил ему большой бурдюк с водой. Тили стояла рядом, ухватив его за палец и беспокойно, близоруко вглядываясь в Воло.

– У нас достаточно воды, чтобы шестьдесят с лишним человек не чувствовали жажды в течение четырёх дней, – сказал Алгар. – Мы только что отплыли, в бочках и бурдюках чистая вода из горных ручьёв. Вопрос не в количестве воды, а в том, что с вами произошло и что делать дальше.

Воло пил с жадностью, чуть не обливаясь, но всё же с видимым усилием оторвался от бурдюка и протянул его обратно Коде.

– Нас тридцать два человека, – сказал он, отдышавшись. – Мы вышли из порта Нанкэ больше семи недель назад. Нас было пятьдесят шесть. Продали наш груз, нагрузили трюм товаром, запаслись едой и водой. Отплыли в полной уверенности, что удача, как всегда, сопутствует нам. Я хожу на «Фидиндо» уже пятнадцать лет, с момента, как его спустили на воду, и всегда наши походы были успешными. Но в этот раз все было иначе.

Он сел на палубу с наветренной стороны и поставил рядом свой фонарь, и Аяна вдруг почувствовала тошнотворный запах от его одежды. Она искоса глянула на Тили и заметила, что подруга тоже морщит нос.

– На второй день после отплытия из Нанкэ один из матросов заболел. У него крутило живот, и его вырвало. Наш гватре осмотрел его и сказал, что он, по-видимому, съел несвежее мясо в портовой таверне.

2. Надежда

Даже в свете фонаря по лицу Воло было понятно: его худшие подозрения оправдались. Он снова обхватил голову руками.

- Вы не ходите далеко в море... Это значит... значит...

Дарен сразу понял причину его отчаяния.

- Воло, сколько вам добираться до дома от порта... Нанкэ? Насколько быстрый этот ваш корабль?

- Мы идём около двух месяцев от побережья Нанкэ до островов Ласо. Там мы пережидаем шторма, идущие к югу, это занимает от пятнадцати до двадцати дней. И потом ещё около двух месяцев - до Ордалла. Наибольшая скорость, которую мы можем развить - девять с половиной рандов в час при наилучших условиях и попутном ветре. Но обычно мы идем гораздо медленнее с учётом течений и ветра. В среднем даже меньше четырёх рандов в час.

- Около девяноста рандов в день при наилучшем раскладе?

- Да. Примерно так.

- Эй, Воло! - крикнул вдруг кто-то из собравшихся у борта. - Эста калар?

- Я в порядке, Конда! Спускайся сюда! - крикнул Воло в ответ, задрав голову.

Конда? Аяна удивилась, услышав женское имя: голос был явно мужской. Она вглядывалась в тёмную фигуру, которая осторожно спускалась в лодку по верёвочному трапу.

- У нас нет больших кораблей, которые могли бы выдержать такое долгое путешествие, - сказал Дарен. - Мы видели их в очень старых учебных книгах. Никто не помнит человека, который бы видел корабль перед собой, а не на картинке в книге. Наша верфь рассчитана на постройку или ремонт одной рыбацкой лодки. И у нас нет сейчас подходящего дерева на постройку корабля, на котором вы могли бы уйти так далеко от долины...Даже если у вас есть мастера, которые смогли бы его построить.

Воло встал навстречу человеку, спустившемуся к ним в лодку, и тот положил ему руку на плечо.

- Вы не вернётесь домой по морю в ближайшее время. Постройка корабля, способного выйти в море с тремя десятками людей и запасами еды и воды и пережить такое долгое путешествие, займёт очень много времени, - подытожил Дарен, и Нарто с Брентом кивнули.

- Конда, ты слышал, что говорят кирио? - спросил Воло у своего товарища.

- Мы не можем потерять «Фидиндо», - мрачно отозвался тот. - Ни при каких условиях. Пулат не простит мне потерю этого корабля.

Они с Воло одновременно подняли головы и посмотрели на борт «Фидиндо».

- Нам надо вытащить его из течения. - Конда обвёл взглядом присутствующих. - Вы поможете нам?

Брент внимательно посмотрел на Нарто и Дарена, и те задумчиво нахмурились, потом принялись шептаться.

- В общем-то, мы можем вытащить вас, - наконец сказал Нарто, поглаживая подбородок. - Но вопрос в другом. Для ремонта вам нужно будет встать в безопасном месте, которого вы тут попросту не найдёте. Стена из скал, которую вы встретили, тянется до самого мыса сакихите, а там у берега — острые подводные скалы. Единственное, что мне приходит на ум — наш затон.

Конда и Воло явно напряжённо ждали «но...», и оно последовало.

- Но у меня большие сомнения, что вы можете зайти в него. Сколько у вас осадка?

- Сейчас — пять с небольшим па.

- Это слишком много. Вы не пройдёте даже по самому глубокому рукаву Фно, а ещё с учётом того, что в реке вода пресная...

Конда повернулся к Воло и посмотрел ему в глаза.

- Воло, пять па — это с грузом.

- Нет. Мы не можем...

- Мы только что могли потерять «Фидиндо». Так мы сохраним корабль!

- Подождите, - вдруг вмешался Алгар. - Мы ведь можем сохранить и ваш груз... Сколько тюков он весит?

- Четыре тысячи или около того.

Алгар ошарашенно замолчал. Рыбаки принялись шептаться.

- Алгар, у них есть якорь, - напомнил Брент.

- Ты думаешь... - неуверенно наклонил голову Алгар.

- Почему бы и нет? Тогда они смогут вернуться и с кораблём, и со своим грузом.

- Это будет долго..

- Но ничего невозможного в этом нет. Сложно, но…

Конда и Воло смотрели на них в ожидании.

- Нарто, Дарен, вы согласны помочь им? - спросил Алгар.

- Можем попробовать, - помолчав, сказал Нарто. - Это займёт уйму времени, конечно…

Конда вдруг улыбнулся с облегчением.

- Я никогда вас не видел и не знаю ваших родовых имён, - благодарно проговорил он, - но, видят высокие небеса, я бы обнял вас, если бы не моя вонючая одежда. Вы спасёте не только жизни наших людей, но и их благополучие, если мы сохраним груз.

- Мы привяжем канаты к остаткам вашего бушприта. У вас остались канаты?

- Остались.

- Отлично. Вытянем вас из течения и дотащим до места, где вы сможете бросить якорь. После этого мы отправимся к берегу и выгрузим наши припасы, вернёмся к вам и загрузим лодки вашим грузом. Перевезём всё в несколько заходов. За это время наши люди дойдут до дома и вернутся с лошадьми. Вам не придётся сбрасывать ваш груз в воду. Потом мы поднимем вас вверх по реке. - Алгар повернулся к рыбакам. - Нарто, какая глубина у затона?

3.Продолжение сна

- Аяна, иди лучше спать, - мягко сказал Алгар. - Ты устала.

Она и правда устала. Завернулась в одеяло и попыталась заснуть, но недавние впечатления слишком разбередили её. Аяна вспомнила, как дурно пахнущий чужак взял её за руки, обхватила себя ладонями за запястья, повернулась на бок и внезапно поняла, что именно в Конде показалось ей таким тревожным. Никогда ещё она не видела человека с настолько тёмными глазами - почти как ночь, из которой он появился.

Засыпала она с мыслью, что обязательно при случае рассмотрит получше эти его странные глаза.

Рассвет был слегка хмурым - небо закрывали неплотные, низкие дождевые облака, но рассеянный ими свет размывал и подсвечивал очертания окружающего, делая всё похожим на продолжение странного сна. Аяна сладко потянулась, и тут вдруг на неё разом нахлынули воспоминания вчерашней ночи. Она ахнула и резко села на одеяле, и на миг, пока поворачивалась, успела подумать - неужто приснилось?

Но нет, не приснилось. Корабль был там, впереди. Она видела окна капитанской каюты с одним разбитым стеклом, и разломанные, по-видимому, упавшей на палубу мачтой перила над ней.

Аяна задумчиво вздохнула и поискала глазами друзей. Алгара нигде не было видно, Брент сидел у руля, Коде спрятался под тентом рядом со спящей Тили и строгал челнок для станка. Анкан и Ани сидели на носу в обнимку и что-то обсуждали, иногда показывая пальцами на «Фидиндо».

Коде заметил, что она проснулась, и подсел поближе.

- Чего грустишь, Аяна?

- Не знаю. Когда проснулась, думала, что это всё странный сон. Но оказалось, что всё правда. Теперь у меня странное ощущение.

- О, я знаю такое, - понимающе хмыкнул Коде. - У меня было и наоборот. Однажды мне приснилось, будто я с другом охочусь на зайцев в лесу на склоне. Нам было легко и весело, мы шутили и дурачились. А потом я проснулся и какое-то время лежал во власти этого сна. Я не знаком с этим парнем, он вообще мне просто приснился, но весь день я ходил со странным чувством, как будто потерял его навсегда.

- В моих снах тоже такое бывает.

- А бывает, когда кто-то из близких болеет, или происходит что-то нехорошее. Но ты просыпаешься с утра счастливый, и через пару мгновений в твою голову просачиваются все эти тёмные мысли... как в очень дырявое ведро, которое резко опустили в воду. Счастье моментально развеивается, и ты уже снова тревожишься и досадуешь на судьбу.

- Вот у меня сейчас что-то похожее, - пробормотала Аяна.

- Просто подожди до вечера или займись чем-нибудь. Олем Ати говорит, что если дырявое ведро не вынуть из воды, она из него сама никуда не денется.

- Я понимаю, что ты имеешь в виду. Тили поздно заснула? Где Алгар?

- Мы с ней долго говорили о корабле и чужаках. А Алгар забрался к ним, и причём довольно давно. Они там с моряками и несколькими нашими обсуждают план спасения корабля. Мы передали им еду. И жидкую кашу для их капитана Эр-как-его-там.

Аяна посмотрела вслед кораблю. Судя по всему, повеселевшие люди, получив не призрачную, а вполне осязаемую надежду на спасение, устроили уборку на судне. За борт то и дело выкидывали мелкую сетку с какими-то тряпками, несколько раз окунали в воду, поднимали и отжимали через перила.

- Он там давно, - тоже глядя на корабль, сказал Коде. - с самого рассвета.

- Алгар не ложился спать?

- Ну, может, немного подремал. Они с рыбаками и тем темноволосым рассчитывали, когда вытаскивать этих бедолаг из течения. В общем, Нарто и Лодас сказали, что нам придется попробовать вести их и в течении, чтобы успеть до утреннего прилива дотащить до нас, а потом ещё и разгрузить трюмы. Так что с полудня будем под парусами тянуть их. Этот лохматый с корабля, Конда, боится, что когда мы начнем тянуть, корабль накренится вперёд. Мы должны попробовать, чтобы иметь время на раздумья, если такое действительно случится.

Тут через перила свесился Алгар и громко, заливисто свистнул. Коде резко повернулся в сторону Тили, но она всё так же сладко спала под его одеялами.

- У них там, конечно, та ещё вонь, - сказал Алгар, спрыгнув с трапа в лодку. - Я передал им пару горшков с кашей, которую наши взяли в дорогу. После еды они весьма повеселели, их старшие дали команду хотя бы немного отмыть... всё, что там воняет. Я помогал им, и, кажется, тоже теперь воняю. Оботрусь хотя бы мокрым полотенцем.

- Давай я пока постираю твою рубашку, - предложила Аяна. - Наденешь запасную.

- Ты уже второй раз стираешь эту рубашку, - улыбнулся Алгар. - Спасибо.

Он ухватил рубаху на спине, в одно движение стащил через голову, скомкал и кинул ей.

- Зажми нос, когда будешь её намыливать.

- Коде, можно я возьму мыло в сумке Тили? - спросила Аяна.

- А почему ты спрашиваешь его? - Тили сонно зевнула и весело наморщила нос. - Он, конечно, помогает мне её опустошать, особенно когда там медовые лепёшки, но мылом он точно не заведует.

Коде немного смутился, как всегда, когда речь шла о его слабости к сладкому. Если шутки про его рост он охотно поддерживал и сам над ними смеялся, то от упоминания его любви к медовым пряникам или коврижкам его охватывала необъяснимая неловкость.

4. Жар

- О, кабанятина! - обрадовалась Ани, залезая к ним. - Слушай, Айи, я тут проходила мимо кое-кого, кто следит за чистотой. И кое-что увидела. - Она подмигнула Тили, и та сморщила носик, пытаясь не рассмеяться. - Вот же повезёт кому-то!

Она сделала несколько жестов руками, сопровождая их выразительными движениями бровей. Аяна покраснела, а Тили не выдержала и расхохоталась.

- Ани, Ани, - укорила она. - Ты, оказывается, любительница посмотреть?

- А что в этом такого? Как будто вы никогда не смотрите. Неужели вы хотите сказать, что такие вещи не притягивают взгляд?

- Если честно, то да, - призналась Тили. - Но я отвожу глаза, потому что мне неловко.

- Ну так и я не пялюсь в открытую, - хихикнула Ани. - И мне тоже бывает немного неловко. Но делать вид, что меня это не интересует, когда на самом деле очень даже интересует, я не буду. А ещё, знаете, я уверена - некоторые парни просто мечтают, чтобы за ними немного подглядела игривая девушка.

Она подмигнула и тихонько запела песню о парне, который любил подсматривать за девушками, и Аяна с Тили снова засмеялись.

- Ани! Ты тут? - Анкан заглянул под навес. - Девушки, уже за полдень. Нам нужно будет закрепить канаты. Посидите тут, пока мы обгоняем корабль и привязываемся к нему.

- А это не опасно? - встревожилась Тили.

- Ну, это как посмотреть. Рыбаки сказали, что если все восемь лодок одновременно начнут тянуть, то нагрузка распределится ровно. Нам нужно будет постоянно следить за ветром и натяжением канатов. Если резко дёрнуть, то «Фидиндо» клюнет носом, а потом потащит канаты обратно. И нам оторвёт уключины. Но у нас есть время примериться. Коде, братишка, что там, наверху, с погодой?

- Ветер сильный и макушка всё время мокрая от облаков, а так прекрасно, - благодушно отозвался Коде. - Пошли, низкорослик.

- Тамир и Арет тоже вечно подначивают друг друга, - сказала Аяна, когда они ушли. - Но у них это заканчивается дракой.

- О, у Коде с Анканом разница почти в четыре года. Думаю, в этом дело. А ещё в том, что Тамиру и Арету всего четырнадцать.

- Думаешь, они вырастут и перестанут драться?

- Не знаю, - с сомнением откликнулась Тили. - В любом случае, у них появится много других дел. И на драки останется меньше времени. Не будут же они неразлучны всю жизнь.

- Надеюсь, - вздохнула Аяна. - От них очень много шума и беспорядка.

- У меня два младших брата и два старших, - грустно сообщила Ани. - Они всё равно умудряются найти повод поцапаться, хотя самому старшему двадцать восемь. Мне иногда кажется, что парни не вырастают, а просто постепенно становятся седыми мальчиками.

- Возможно, ты и права, - улыбнулась Тили. - Ты знаешь моего отца, Даро?

- О-о-о, Даро! - Ани округлила глаза. - Это тот самый, который покрасил рога всем коровам в стаде в разные цвета, и утром пастух с криками прибежал в деревню с дальнего пастбища, думая, что его свели с ума духи? Даро - твой отец?

- Ага. Иногда, когда мамы нет дома, он рассказывает разные истории. Не будь мамы рядом, он бы и сейчас устраивал эти свои... шутки. Лойка однажды сказала, что он - просто неисчерпаемый источник новых идей.

- Лойка? - Аяна подняла брови. - Она проводит время у вас?

- Да, иногда сидит. На флейте своей играет... А ты не знала? Она не говорит вам, куда уходит?

- Не-а. Но теперь я, кажется, начинаю догадываться, почему она так испугалась, когда я упомянула недовольных соседей. Тили, она устраивает у вас какие-то шалости?

- Нет, у нас - нет. Но я слышала...

- Девушки, мы обогнали их, - перебил их Алгар, заглянув под навес. - Сейчас нам скинут канат. Привяжем его и потащим корабль по течению. Будет громко, потому что нам надо согласовывать свои действия.

Рыбаки действительно постоянно перекрикивались, и в момент, когда лодки по команде потянули «Фидиндо", уключины слегка затрещали. Тут же Алгар от руля заорал Бренту, и тот поправил парус.

Через какое-то время крики стали гораздо реже. Время от времени Нарто свистел и кричал другим рыбакам, но было понятно, что в целом всё проходит гладко.

- Всё проходит отлично, - подтвердил Алгар, когда снова пришёл с новостями. - Наши лодки, по счастью, нагружены ровно настолько, чтобы не терять равновесие. Мы подвинули бочки и мешки так, чтобы идти, не зарываясь кормой или носом. Насколько я понял, они там наверху, - он показал на корабль, - тоже переместили к корме некоторые грузы. Так что теперь осталось дотащить их до места и там плавно развернуть к западу. Это потребует осторожности.

- Но это не опасно?

- Нет. Думаю, нам крупно повезло. И им тоже. Им просто невероятно повезло. Сложно поверить в такие совпадения... Мне казалось, такое бывает только в сказаниях. Посреди огромного, широкого пустого моря случайно заметить пламя фонаря... Ладно. Я пойду к Нарто и Коде, а вы можете подремать или поболтать.

Время тянулось медленно, и девушки успели обсудить всё, включая даже предстоящие зимние посещения учебного двора, когда рыбаки снова начали перекрикиваться и пересвистываться.

- Они готовятся вытаскивать корабль, - забеспокоилась Ани.

5. Вот оно как

Сквозь дремоту Аяна слышала, как Нарто перекрикивается с остальными рыбаками. Она погружалась в мутный, спутанный сон и снова выплывала на поверхность, вверх и вниз, как по волнам, пока её не разбудил Алгар, осторожно поглаживая по голове.

- Айи, - шёпотом позвал он. - Как ты?

Аяна осторожно села, глядя в темноту, и поморгала.

- Голова кружится.

- Мы вывели корабль из течения. Они бросили якорь. Все в безопасности. Выйди, пожалуйста, на свет.

Она кивнула, поднялась, опираясь на его руку, и тихонько прошла мимо спящих Ани и Анкана. Тили сидела неподалёку, рядом с Коде, и прикладывала мокрую тряпку к его лбу. Лёгкая дурнота отвлекала, делая мысли вялыми и непослушными; Аяна вышла на палубу, в небольшой круг света, отстранённо удивляясь, что вокруг уже совсем темно. Там стоял Конда, а рядом ещё какой-то человек, незнакомый ей.

- Кирья Айэне, что ты чувствуешь? - с тревогой спросил Конда. - Кир Алгар сказал, ты заболела.

- Меня зовут Аяна. Я хочу сесть. Голова немного кружится, - тихо сказала она, ощущая, как палуба качается под её ногами.

Она опустилась на заботливо пододвинутый Алгаром мешок с солью. Конда нагнулся к ней с фонарём, и она рассеянно вспомнила, что так и не рассмотрела его при свете дня.

- У тебя не болит живот? Кир Алгар сказал, что заболели только вы и один рыбак с другой лодки. Тот, который встретил нас тут.

- Дарен тоже заболел? - Аяна тревожно подняла глаза на Алгара.

- Да. У него небольшой жар и резь в глазах.

- И у Коде то же самое. - Аяна повернулась к Конде. - Это то, чем вы болели?

- Нет. Я болел иначе. Скажи, пожалуйста, кирья, у тебя ещё что-то болит?

- Немного першит в горле. И вот здесь, - она приложила пальцы с двух сторон от носа, - немного давит. Голова кружится. И кажется, что я устала, хотя я только что дремала.

- Наш гватре погиб. - Когда оглянулся на спутника. - Ретос - его помощник. Я тоже немного учился этому делу. Мы осмотрим тебя, хорошо?

Аяна кивнула. Конда приблизился к ней и положил ладонь на щёку, осторожно поворачивал её лицо и внимательно, с беспокойством заглядывал в глаза. Потом встал и повернулся к своему человеку. Тот тоже заглянул в лицо Аяне и поднялся с явным недоумением на лице.

- Глаза красные. Что думаешь? - спросил его Конда. - Это не то, чем мы болели.

- Не понимаю, - задумчиво хмыкнул Ретос. - Надо осмотреть других заболевших.

- Аяна, я помогу тебе встать, - тихо сказал Алгар. - Тили, нам придется разбудить Коде.

На несколько мгновений Тили стала похожа на кошку, в чьё гнездо запустили руку, чтобы потрогать котят, но потом вздохнула и покорно опустила глаза.

- Хорошо.

Конда и Ретос растормошили Коде. Он сел и осоловело уставился на них.

- Кир Коде. - Конда заглядывал ему в глаза, подняв фонарь. - Расскажи, пожалуйста, что у тебя болит.

- А что если я весь болю? - жалобно свёл брови Коде. - Меня как будто били палками четыре Анкана. Всё тело ноет и ломит. Глаза режет, горло как будто кипятком обожгло. И знобит.

- У тебя есть тошнота? Болит живот?

- Нет, - удивился Коде. - А должен? Что со мной?

Ретос потрогал его лоб, заглянул в глаза и в рот, долго щупал под челюстью и наконец вышел из-под полога. На его лице отчётливо отображалось замешательство.

- Потная лихорадка... Не понимаю, - озадаченно сказал он. - По их описанию может быть только она. Как так?

- Я вижу. Но этого не может быть, - с не меньшим удивлением отозвался Конда. - Откуда? Ты уверен? Потной лихорадкой болеют только дети. Или ты хочешь сказать, что они никогда не болели и заразились от нас? Но среди нас никто не болеет!

Ретос пожал плечами. Конда нахмурился.

- В общем-то, если не учитывать то, что вы не дети, то всё сходится. Заразились только те, кто был с нами на лодке. Кир Алгар! Как ты себя чувствуешь?

- Да вроде я в порядке, - откликнулся Алгар, прислушиваясь к ощущениям. - Всё хорошо. Конда, эта болезнь... Она опасна?

- От неё умирают только очень слабые дети, рождённые до срока или ослабленные голодом.

- Ослабленные голодом дети? - переспросил Алгар.

- Да. Вам, я думаю, это не грозит. Взрослые очень редко болеют этой лихорадкой, и она для них не опасна. Проходит за несколько дней, иногда оставляет после себя небольшую слабость - тоже ненадолго.

- Ты уверен, что это не та болезнь, которой вы болели?..

- Уверен. Лихорадкой мы тоже болели. В детстве. Чтобы количество больных не увеличилось, старайтесь, чтобы заболевшие ни на кого не кашляли и не пили из чужой посуды. Потная лихорадка передаётся именно так. Но это совершенно определённо не та болезнь, которую мы подцепили в Нанкэ. Она начиналось с боли в животе. Постарайтесь отдохнуть, и эта болезнь пройдёт сама.

- Ты слышала, Тили? - прошептала Аяна, когда чужаки ушли. - Дети, ослабленные голодом.

6. Шаг вперёд

Аяна села, не веря собственным ушам. Дома… Неужели они уже вернулись?

- Сбегайте в мой двор и в два соседних, - велел Нарто, перенося мешки к борту. - Разбудите кого-нибудь, пусть мне пришлют людей за солью. Дарена я отправил спать, а те, кто тянул нас, ушли к кораблю.

- Я к рыбакам, - сказала Тили, перелезая через борт. - Ой. Айи, осторожно, теперь земля качается.

- Я за Пачу. - Аяна последовала за подругой и сразу поняла, что та имела в виду под выражением «земля качается».

- Это у вас скоро пройдёт, девочки, - хмыкнул Нарто, привязывая лодку к кольцу в опоре моста. - А вот у тех бедолаг с корабля ещё долго будет качаться твердая земля под ногами.

- Аяна, как ты себя чувствуешь? - спросила Тили, когда они перешли мост. - Голова болит?

- Уже почти прошла. - Аяна наклонила голову к одному плечу, потом к другому.

Из-за того, что она проспала весь подъем по реке, теперь Аяне казалось, будто она перенеслась сюда, как герои сказаний переносятся за один взмах ресниц на огромные расстояния. Она прошла во двор, к конюшне, сняв по пути фонарь из подворотни, и долго чесала шею Пачу, который встретил её фырканьем.

- Здравствуй, мой хороший. Прости, я сегодня без угощения, - шепнула она в большое мохнатое ухо.

Она вышла к сараю и с усилием выкатила небольшую телегу, привела Пачу и запрягла его, собираясь ехать, но за спиной послышались шаги. Аяна обернулась. Отец спешил к ней с большим фонарём в руке.

- Айи, милая... Ты уже тут! Почему не разбудила меня?

- Да, мы все вернулись. Я немного болею, лучше не стой так близко. Нет, нет, это не опасно, со мной всё хорошо, - поспешно вскинула она ладонь, увидев на лице отца тревогу. - Сейчас съезжу за Коде к мосту. Вот ему совсем нехорошо. Отец, столько всего случилось!

- Давай-ка я сам съезжу, - нахмурился отец, - и отвезу его домой. Потом мне всё расскажешь. А сейчас верни фонарь в подворотню и бегом спать. Твои вещи тоже там, у моста?

- Да, там ещё Тили. Дарен тоже болен, а Тили в порядке. Папа, с нами такое случилось! Мы встретили...

- Спать! Разговоры потом!

Он повесил свой большой фонарь на телегу, забрался в неё и тронул Пачу.

Аяна закрыла ворота сарая и постояла немного, обиженно оглядываясь. Она наконец была дома, но её не покидало странное чувство, будто, вернувшись сюда, она сразу превратилась в дитя, которое в силу малых лет не вольно выбирать, что ему делать. Отец ведь даже не дослушал!

Её словно мягко отстранили рукой от очага, как в тот раз, когда она малышкой пыталась помочь сёстрам в стряпне. Вдруг очень захотелось сделать что-то наперекор словам отца, но лёгкая слабость напомнила о себе; Аяна нахмурила брови, но всё же отнесла фонарь на место, зажгла от углей очага маленький светильник и направилась в купальню.

Тёмное, тёплое помещение пахло влажным камнем и мылом. Она кинула ведро в колодец и слушала, как плеск отражается многократным эхом от стенок, потом с усилием вытащила и поставила рядом с собой на дощатое сиденье. Маленький ковшик, из которого она поливалась, говорил "плюк", погружаясь в ведро, и она жмурилась от удовольствия, поливаясь тёплой водой. Дома эта солоноватая тёплая вода в купальне казалась повседневной мелочью, но после пары дней на болотах и поездки в лодке к этой мелочи было так приятно вернуться! Правда, им удалось искупаться в том озере, в гроте. Там вода была почти такая же тёплая, как тут.

То неловкое смущение, которое нахлынуло, когда Алгар сказал ей, что он голый... А вот Ани, по-видимому, не так смутилась, когда увидела под водой... Анкана. И Анкан не смутился. Как она изображала его брови...

Аяна улыбнулась и набрала ещё одно ведро. Тёплая вода смывала слабость. Аяна усердно тёрла шею, жалея, что не взяла с собой мыла и полотенца.

Не только полотенца! Она расстроенно охнула. У неё не было и чистой рубашки. И заплечный мешок, и сумка остались в лодке...

Рубашка и сорочка, которые она сняла, пропахли потом, дымом и даже, как ей показалось, сохранили в себе почти неуловимую тень того смрада, что был на корабле и которым несло от Конды. Аяна вспомнила это жуткое зловоние и поморщилась.

Странно, но этим вечером, когда он наклонился к ней, от него вроде бы не воняло.

Нет, точно, не воняло. Аяна напрягла память. Вот он склоняется к ней с фонарём и кладёт ладонь на её щеку... Определённо, ладонь была сухой и очень тёплой, даже горячей, но той вони от него больше не было. Наоборот, какой-то совершенно незнакомый запах, похожий на запах купресы, но всё же иной, тревожный в своей непохожести на привычные, знакомые раньше. Вот он поворачивает её лицо, мягко надавливая ладонью, и заглядывает ей в глаза. Его глаза тёмные, как поверхность моря ночью, и будто пылают, отражая свет фитилей.

Голова закружилась, её снова бросило в жар. Надо идти спать. Отец, наверное, был прав... Но что делать с рубашкой? Надевать её, грязную, на только что вымытое тело?

Она немного посидела, решаясь, потом схватила рубашку и штаны и побежала голышом по лестнице наверх, мимо малой мастерской и комнаты Мары и Аремо, в летнюю спальню. Холодный свежий воздух обжигал влажную кожу, и она со смехом нырнула в простыни своей кровати, задувая огонёк светильника.

7. Зыбкая тропинка

Аяна решительно распотрошила мешок, сбросила одеяло с плеч и натянула рубашку, безрукавку и куртку, чтобы точно не замёрзнуть в холодном рассветном тумане. Половицы, а потом и ступеньки поскрипывали под её осторожными шагами, ведя в кладовую. Аяна с надеждой нырнула в ларь для хлеба и, к своей радости, обнаружила внутри две свежие лепёшки. Одну из них она запасливо сунула в карман и на ходу откусывала от второй, стряхивая крошки с куртки, пока набирала из другого ларя морковь в сумку.

Ночь висела над двором, как тёмное покрывало с вышитыми светлыми облаками - такое же, как у Вагды в спальне, под которым они с Тили часто шептались, хихикая. Положение лун в просветах между облаками подсказывало, что до утра ещё далеко. Едва тёплый заварник остался на столе у летнего очага; Аяна, не зажигая светильник, выпила через край всё, что в нём было, и только потом поняла, что это был отцовский настой сладкого корня. Она весело удивилась своей невнимательности и тут же об этом забыла, перебегая через тёмный двор.

Изо рта вылетали облачка пара, поднимались вверх, к тихому небу и подсвеченным лунами облакам, и растворяясь где-то над её головой.

Пачу потянулся к ней, учуяв морковь.

- Здравствуй, мой хороший, - шепнула она, почесывая ему лоб. - Придется тебе немного поработать сегодня.

Аяна застегнула кожаную упряжь, в которой он работал на плотницком дворе, таская брёвна, и утешила парой морковок.

- Инни, Пачу! - весело воскликнула она, трогая его пятками.

Прядая ушами, Пачу прошёл мимо фонаря в подворотне и вышел в серебристую осеннюю ночь. Над травой поднимался негустой туман. Их с Пачу дыхание тоже создавало облачка пара, и какое-то время она ехала, чутко вслушиваясь в тишину, очарованная невесомостью крошечных капелек воды в холодном чистом воздухе. Глаза быстро привыкли к темноте, она казалась уже не такой густой. Пачу шагал, но Аяне было недостаточно этой скорости, и она подняла его в спокойную рысь, удивительно плавную для его огромного тела. Дорога неширокой светлой лентой ложилась под его ноги, справа тихонько плескалась река, качая на волнах отражения лунного света.

Аяна оставила Пачу на берегу Фно, в том месте, где он обычно терпеливо дожидался их с ловли крабов или сбора трав, и побежала к пляжу, уже издалека замечая огоньки на лодках. Перед обрывом были сложены в огромном количестве мешки, бочки и деревянные сундуки, какая-то лодка шла к берегу с очередной частью груза. Аяна хотела помахать навстречу, но поняла, что вряд ли они рассмотрят её в этой темноте, и просто бродила по берегу в ожидании, пока они заходили в один из рукавов дельты и шли по нему.

- Аяна! Доброе утро! Почему ты стоишь здесь одна? На лодке теплее... Или ты с кем-то поссорилась? - Илла выбралась из лодки и подошла к ней.

- Нет. Я себя плохо чувствовала, и Нарто отвёз нас с Коде и Тили к мосту. Я поспала дома и пришла помочь. Вернее, приехала. Я тут с Пачу, - Аяна махнула в сторону деревни. - Утро? До рассвета ещё долго.

- Да нет, рассвет уже скоро. Они как раз успеют разгрузить корабль. Видишь, они выбрали место, куда приливы пока ещё не забираются.

- А их корабль пройдёт тут, если прилив не покроет это место? Они сказали, у них осадка четыре па.

- Ой, я в этом не разбираюсь. Я каталась туда-сюда на этой лодке, пока ты не пришла, и смотрела, как ребята загружают и разгружают её. Бедный Онто так напрягался, что я думала, у него сейчас вены на лбу полопаются. Вон, смотри, - она показала пальцем на Онто, который с тремя другими парнями тащил сундук к обрыву. - Теперь я лучше останусь с тобой, а то там скучно.

- Ой, слушай, Илла, - внезапно вспомнила Аяна, - я хотела спросить, но Анкан тогда перебил. Ты не знаешь, что это за синяк у Онто? Он упал в купальне?

- Ха... Нет! - Илла заливисто рассмеялась. - Он мне рассказал. Когда мы вышли ждать парней, Онто полез к Алгару с расспросами, чем, мол, вы там занимались, в другой части грота. Алгар не захотел отвечать, и этот мой придурочный спросил, какая ты на ощупь и понравилось ли Алгару... с тобой. Ну и тот врезал этому полудурочному. И правильно, как по мне. Не его это дело. Кто же такое спрашивает вот так в лоб?

Аяна стояла, потрясённо распахнув глаза.

- Что?! Почему он решил, что мы... что он... там... Почему?

- Аяна, ты что, маленькая? Когда совершенно голый парень уединяется с почти раздетой девушкой, чем они, по-твоему, должны заниматься? Играть в «поймай слово»?!

- Но, Илла, мы не... Нет! Как ты можешь так думать?

- Да я и не думала тебя осуждать, - хмыкнула Илла. - Кто же осуждает за такое? Не хочешь рассказывать - не надо. Только смотри, до мартовских праздничных дней еще долго. Если уж решили пока ничего не говорить, так сходи к Соле за травами на всякий случай. Или не пеняй ни на кого, если к марту на тебе праздничное платье не сойдётся, - хихикнула она.

Аяна ошарашенно смотрела на неё. Она прекрасно понимала, о чём речь, но никогда ни с кем не говорила об этом так, будто это касалось и её, Аяны, тоже.

- А ты, Илла... ты... пьёшь травы? - спросила она с чувством, будто ступает на запретную и очень зыбкую тропинку в горах.

- Я? Ну конечно. Не уверена, что Онто - мой будущий муж. Да и к детям я пока не готова. - Она изобразила походку вразвалочку, обхватив руками воображаемый огромный живот. - Ко всему вот этому. Мне пока и так хорошо.

8. Сапог, звезда и туман

- Айи! - Алгар бежал к ним вдоль реки. - Я думал, Нарто отвёз тебя домой... Здравствуй, Илла.

- Пусть наступающий день будет нам во благо! - широко улыбнулась Илла. - Алгар, Аяна, я пойду домой. До встречи!

Она ушла, подмигнув Аяне так, чтобы Алгар не видел.

- Ты приехала верхом? - Алгар оглянулся.

- Да. Пачу стоит у реки.

- Мы закончили перевозить грузы. Наша лодка привезла последние мешки. У них там такая удобная штука на борту! Прямо как наша лебёдка, только гораздо больше. Восемь матросов крутят её, трос наматывается и поднимает груз. Они пользуются ею для поднятия якоря.

- И что теперь?

- Теперь мы отвезем всех на берег и оставим тут, кроме людей, что останутся на «Фидиндо» на всякий случай. Девушки пойдут в деревню, кроме одной, она убежала ночью вдоль реки, как только мы причалили к пляжу.

- Кто это?

- Пасси. Думаю, она уже дома. Остальные не захотели идти в темноте и ходили с нами туда-сюда на лодках. Помогали грузить. Всё, Айи, мне нужно идти. Корабль должен зайти в этот рукав устья по самой высокой воде. Это одно из мелких мест на пути. - Он показал он пальцем в сторону одного из рукавов, на которые разделялось устье Фно на пляже. - Рыбаки сказали, возможно, в течение одного-двух дней снова будет шторм. Если это случится, «Фидиндо» вряд ли удастся спасти. Сейчас Анкан разбудит Ани, она сойдёт на берег, и мы потащим корабль.

Ани уже шла к ним, сонная и немного недовольная, как и другие девушки, которые провели ночь в лодках.

- Утречко! Алгар, ты уже уходишь?

- Да, скоро увидимся, Ани! - крикнул он, и лодка отправилась обратно к кораблю.

- Ты давно тут, Аяна? Тебя же отвезли к мосту? - Ани куталась в шерстяное одеяло.

- Да, я приехала верхом и немного поболтала с Иллой, а потом она ушла домой. Ты тоже собираешься?

- Не-ет. Я пока останусь здесь и подожду других девушек. Уже не так темно, а я, если честно, я мечтаю наконец посмотреть на этих моряков.

Аяна спокойно кивнула, но через несколько мгновений вспомнила кое-какие разговоры, и, еле сдерживая смех, повернулась к Ани, двигая бровями вверх-вниз.

- Аяна! - Ани расхохоталась. - Я не такая!

Она смеялась, но улыбка постепенно сошла с её лица, она слегка нахмурилась и, потирая подбородок, задумчиво протянула:

- Хотя...

На этот раз они смеялись ещё громче.

Лодки одна за другой подходили к берегу, высаживая людей, и отправлялись обратно, и вот наконец все деревенские собрались на берегу. Девушки позёвывали, потирая ладонями сонные лица, распускали волосы, расчёсывали их гребнями, переплетали косы, тихонько переговариваясь, а парни, разгоряченные разгрузкой, наоборот, уже вполне проснулись и выглядели бодро, смеялись и подшучивали над сонными девчонками. Все немного волновались в ожидании высадки людей с корабля; Аяна тоже поддалась этому волнению и стояла, покусывая нижнюю губу.

Лодки возвращались. Люди с «Фидиндо», заросшие, усталые, но счастливые, спрыгивали прямо в воду и неверными шагами выходили на берег, падали на колени, ощупывая песок, будто не веря в то, что видят его наяву , обнимались, и даже, похоже, плакали от счастья. Лодки привозили ещё моряков, они подбегали, пошатываясь, к товарищам, обнимали их и хлопали по плечам. Кто-то даже пустился в пляс, а кто-то, наоборот, ложился на холодный влажный утренний песок, раскинув руки, будто пытался обнять землю.

Аяна почувствовала острую жалость к этим людям, которые чуть не потеряли надежду, и неловко покосилась на Ани, но та тоже с сочувствием смотрела на чужаков, прижав пальцы к губам, а моряки тем временем поднимались с песка и направлялись к своим спасителям.

Лучи солнца выглянули из-за горизонта, освещая лица деревенских парней и девушек, и шедшие к ним замедлили шаг, потом и вовсе остановились в десятке па от них.

Наступила тишина.

- Чёрт меня дери, да вы же все... одинаковые! - хрипло пробормотал наконец один из моряков, по-видимому, облекая в слова мысли своих друзей, но в рассветной тишине эти слова расслышали все.

Аяна, Ани и остальные недоуменно переглянулись.

Три с лишним десятка молодых парней и девушек в светлых рубахах и крашеных полотняных штанах. Волосы цвета очёсанной златки или спелых колосьев авены, у кого-то потемнее, чуть более пепельные, у кого-то русые, чуть светлее. Глаза у всех серые, голубые или зеленые, или серо-зелёные, или серо-голубые... На всех - и на парнях, и на девушках - стёганые куртки или безрукавки, крашеные или расшитые бусинами либо нитками по рукавам. Все подсвечены рассветным солнцем, румянящим их свежие, юные лица.

Кто-то из девушек робко хихикнул. На пару мгновений воцарилась тишина - и все деревенские разом расхохотались. Прибывшие с «Фидиндо» переглянулись и тоже рассмеялись, сначала немного насторожённо, но искреннее веселье встречающих в конце концов заразило и их.

- Мы не такие похожие, как вам может показаться, - сказал кто-то из толпы. - Но вот вы точно все разные, примерно как сапог, звезда и туман.

Это было истинной правдой. Те, кто стояли перед Аяной и остальными деревенскими на берегу, были настолько различны между собой ростом, сложением, цветом кожи и волос, что аж оторопь брала. Особенно взгляд Аяны привлекла чья-то голова, такая рыжая, что в рассветном солнце казалось, будто на ней разгорается пожар.

9. Ни замков, ни ключей

- Пошёл, родимый, по речке, - отдуваясь, сказал широкоплечий матрос. Он шёл рядом с Аяной, которая вела Пачу за ошейник. - Знатная у тебя зверюга, девочка. Это что за зверь такой?

- Это лошадка, Сайделл! Ты что, не слышал? - хмыкнул другой, с худым, осунувшимся лицом.

- Да уж, лошадка! Она размером со слона! Лошадка... - Сайделл был в восторге от Пачу, он прямо-таки любовался, как напрягаются его мощные мышцы под пятнистой серой шкурой. - Две таких лошадки - и мы тут вообще были бы не нужны. Особенно ты, Аталаме.

Идущие чуть позади рассмеялись.

- Не надо шутить надо мной, - посоветовал Аталаме. - Смотрите, вот отъемся и устрою вам головомойку. Как тебя зовут, кирья? У вас тут хорошо кормят приличных работников?

- Я Аяна. Да, наша долина плодородна. Мы уже закончили осенние работы и съездили на болота за целебной ягодой и жирной рыбой. Наши кладовые полны овощей, рыбы, зерна, а в погребах зреют сыры и вялится мясо. У нас хорошо кормят справных работников, так что вам не за что переживать.

- Остановись, кирья Аяна, а то я захлебнусь слюной, - умоляюще простонал кто-то сзади. - Мы слишком долго питались плесневелыми галетами и сухим вонючим мясом. Ваша каша с красной рыбой была, пожалуй, самым вкусным блюдом в моей жизни... После лепёшек с яйцами, которые печет моя ненаглядная Рутелда.

- Всё проходит так гладко, что невольно начинаешь ждать подвоха, - сказал Конда, поравнявшись с ними. - Кир Тосс сказал, что река не делает резких поворотов. Поэтому, надеюсь, обойдется без неприятных неожиданностей. За нами идут налегке ещё пять человек, они сменят вас на середине пути.

- Кир Конда, эта лошадка делает всю работу за нас, - усмехнулся Сайделл. - мы вряд ли сильно устанем. Дорога тут такая ровная, тянуть - одно удовольствие.

- В любом случае, людей на том берегу на середине пути тоже ждёт смена. Если решишь тянуть дальше - скажи об этом сменщику.

- Да нет, пожалуй, мы воспользуемся возможностью отдохнуть. Я что-то погорячился.

- Берегите себя, - посоветовал арем Тосс, оглядывая истощённых моряков. - Конда, Воло, нам надо обсудить размещение ваших людей. Мы хотели поселить всех в общем дворе, но ни в одном из них нет подходящих условий. Миир, как обстоят дела со свободными теплыми комнатами?

Миир вынул из кармана очки и листок с записями. Надел очки на нос и сразу показался Аяне очень взрослым и очень серьёзным, если, конечно, не считать следов драки на лице.

- Когда нам сказали, что вас больше трёх десятков, я послал мальчишек во дворы, ближайшие к мосту. Они обошли всех. У рыбаков есть свободные зимние комнаты. Нарто готов принять четверых, Верн - троих. У Дарена есть одна свободная кровать. Далее, в доме Лодаса нам отказали, потому что у них две взрослые незамужние дочери, и они, по их словам, «опасаются».

- Кир Миир, позволь прервать тебя, - вскинул ладонь Воло. - Я понял сомнения этих людей, и хочу в упреждение развеять возможные ваши. Мой дядя - человек самых строгих правил. Он многие годы снаряжает суда в разные части света и никогда не набирал случайных, ненадёжных или опасных людей. Все они, включая даже самых юных членов команды, - прошедшие подготовку, образованные, умеющие читать и писать. Они строго следуют заповедям добра и совести и преданы своему делу. Одни работают на моего дядю не первый десяток лет, а другие - их родственники или родственники друзей моего дяди. За пятнадцать лет, что я хожу на «Фидиндо», у нас было крайне мало замен в составе команды. У многих из нас дома большие семьи, кого-то ждёт невеста, кого-то - родители. И, конечно, мы приносили друг другу клятвы верности.

Конда слушал его, кивая.

- Этим наши корабли отличаются от большинства принадлежащих другим родам, - подтвердил он. - Чтобы попасть к нам в команду, недостаточно просто знать морское или корабельное дело. У нас нет ни одного случайного или сомнительного человека. Я ручаюсь за каждого из них и клянусь своим родовым именем, что ничто в этой долине не произойдёт без согласия её жителей. Да, севас? - Он повернулся к тем, кто тянул корабль.

- Да, кир Конда! - согласным хором ответили они.

- Я поручился за вас, вы слышали?

- Да, кир Конда! Мы не подведём!

- Отлично. Кир Миир, прости. Продолжай, прошу тебя.

Миир поправил очки и кашлянул.

- В общем, народ у нас радушный, но помещений и правда мало. На северной стороне деревни свободных комнат больше, но оттуда вы будете добираться до затона гораздо дольше.

- Насколько дольше?

- В тёплое время года - не так долго. Но зимой у нас тут ветрено. И часто выпадает много снега. Вряд ли вы будете ходить к корабельному сараю в буран, но в тихие дни после бурана вам от северных дворов придется идти около ранда по высоким сугробам.

- Сугробам... снега? - Воло выглядел крайне удивлённым. - У вас настолько холодно?

- Бывают холодные дни, - сказал Миир, серьёзно глянув на него поверх очков. - Итак, вернёмся к нашим записям. Лодас комнаты не предоставит, к сожалению, но два его соседа готовы отдать комнаты на одного и на троих соответственно. Далее, скотоводы. У Полы освободилась комната на две кровати, её сыновья перебрались к жёнам. В соседнем с ней дворе готовы освободить комнату на троих. В ближайших дворах, выходит, можно разместить семнадцать человек.

10. Дягилевый мёд и орехи ташты

Аяна вела Пачу и искоса посматривала на них. Наконец она могла незаметно рассмотреть чужаков, е привлекая излишнего внимания.

Воло был очень высоким, стройным, ростом примерно с Алгара, и чем-то даже походил на него, только двигался чуть более резко. Цвет его волос напоминал скорлупу лесного ореха, которую немного подержали над свечой. Тёмно-серые глаза казались очень внимательными, а ещё он явно привык бриться - то и дело раздражённо почёсывал загорелый подбородок и щёки под отрастающей тёмной бородой.

Конда не сильно отличался от него ростом, но в остальном их вряд ли можно было назвать родственниками. Он то ли загорел в дальнем странствии, то ли родился смугловатым - при взгляде на его лицо вспоминался дягилевый мёд. Густые, очень тёмные волосы, отросшие за время путешествия, Конда убирал за уши. Но внимательнее всего Аяна рассматривала его глаза. Никогда и ни у кого она ещё не видела глаз цвета спелых тёмных желудей, цвета несъедобных орехов ташты, которые в середине осени начинают падать на землю в своих расколотых шипастых коробочках.

Ей всегда нравилось следить, как меняется цвет глаз Тили. Когда подруга злилась, её серо-зелёные глаза темнели, когда радовалась - наоборот, становились очень ясными и светлыми. Аяна попробовала представить, как меняется цвет глаз Конды, но ей на ум внезапно пришёл Шош. Иногда он словно впадал в детство, и, сидя у неё на кровати, кидался на её ноги под одеялом. Перед прыжком его зрачки расширялись так, что радужка становилась почти незаметна. Может, глаза Конды так же меняются?

Ей вдруг захотелось обогнать Конду и посмотреть ему прямо в глаза при свете, рассмотреть, какой формы у него зрачки.

- Смотрите, на том берегу меняются, - махнул рукой Аталаме.

На другом берегу реки рыбаки встретили товарищей и теперь по очереди выпрягались из постромков, хлопая сменщиков по плечу.

- Половину прошли, значит, - кивнул Сайделл. - Сколько тут всего идти?

- Три ранда, - отозвался Миир. - Полтора вы уже преодолели.

Сзади их догоняли пятеро сменщиков. Моряки с облегчением передавали им свои лямки и усаживались отдыхать на краю дороги.

- Ты, наверное, устала так долго идти, кирья, - сказал Воло. - Давай, я поведу твою лошадку, а ты отдохнешь.

- Я привычна к ходьбе. Воло, а что значит «кирья»?

- Кирья? Это... уважительное обращение к знатным девочкам и девушкам.

- К знатным? - удивилась Аяна.

- Так говорят о человеке родом из… Из приличной, именитой семьи, которая есть в родовой книге, - сказал Конда, подходя поближе.

- А. Да, тогда наши семьи приличные. Мы все есть в родовой книге.

- Это мы поняли ещё в море, когда кир Алгар сказал, что вы учились у гватре и читали сказания, - кивнул Воло. - Но среди вас же есть те, кто... имеет власть? Как вы называете таких людей?

- Те, кто управляет делами? Да. Мы называем их олем и арем, это значит «старший». Как моя мама теперь.

- А, так вот что значит это слово! - Конда понимающе кивнул. - Теперь понятно. Так, значит, ты тоже арем?

Аяна рассмеялась.

- Нет, Конда. Арем может быть только мужчина.

- Так значит, ты олем?

- Нет, конечно. Олем может стать только женщина, чья дочь родила по меньшей мере одного ребёнка и которую выбрали олем своего дела. Дочь олем - это не олем.

- А арем? - с любопытством осведомился Конда.

- То же самое. Если дочь мужчины родила ребёнка, его могут выбрать арем. Но это не строгий обычай, если у них только сыновья, то дети сыновей тоже считаются.

Конда помолчал. Его тёмные прямые брови сосредоточенно сдвинулись к переносице.

- У нас действительно всё совсем по-другому.

- А ты, значит, именитый, знатный человек? Кир - это приличный мужчина? Мне нужно называть тебя так?

- Это обращение используют подчинённые, а так же равные по положению, когда хотят подчеркнуть почтение к собеседнику. Мы называем вас так, выражая уважение, как равным. Если хочешь, можешь тоже так называть меня, конечно, но это просто формальность.

- Формальность?..

- Дань традициям. У нас достаточно традиций, и многие я нахожу спорными, но сейчас я на другом света, иду рядом с незамужней девушкой, которая ходит в море на лодке, и откровенно разговариваю с ней, глядя в глаза, при этом не рискуя репутацией или здоровьем. А она помогает тащить мой корабль наравне с мужчинами. Думаю, наши традиции тут... не имеют никакого значения.

- Может быть, расскажешь побольше? - Аяна умоляюще подняла брови. - Мне безумно интересно!

- Конечно. А ты расскажешь мне, как тут у вас всё устроено. Смотри-ка, не тебе одной интересно, - кивнул он на дорогу.

Со стороны деревни показались первые любопытствующие. Конечно же, Аяна узнала их и со вздохом закатила глаза. Тамир и Арет, и с ними...

- Лойка! - ахнула Аяна; Пачу насторожённо покосился на неё. - Что с тобой? Почему ты обрезала волосы?!

- Всё в порядке. Просто немного пошалили с друзьями. - Сестра подбежала поближе и покрутила головой, не сводя глаз с «Фидиндо». - Смотри, как удобно! Теперь не нужно тратить время на это клятое причесывание.

11. Хороший мальчик

Аяна судорожно перевела дыхание. Беспокойство, охватившее её, покалывало ладони. Вдоль дороги собрались стайки ребятни, они с любопытством и восторгом разглядывали невиданный громадный корабль и чужаков, впряжённых в постромки. Чуть поодаль толпились взрослые, кто-то показывал пальцем, кто-то взволнованно перешёптывался с соседями.

- Скоро вход в затон, - сообщила Аяна, безуспешно пытаясь отогнать тревогу. - Конда, Воло, как только мы дотащим «Фидиндо» до развилки, я поеду в деревню. Мне нужно проведать друзей.

- Пачу будет отдыхать или его можно использовать для перевозки нашего груза?

- Я поеду на нём шагом. Он немного отдохнёт, пока мы доберемся до нужного двора. Он у нас трудяга, - сказала Аяна, похлопывая шею Пачу. - Да, мой милый? Хороший мальчик.

Хороший мальчик шагал, налегая на хомут, и в пыли оставались следы его огромных копыт.

- Потом я запрягу его в большую телегу и пригоню на берег. Миир, нам лучше ехать по одиночке или друг за другом? Я боюсь, в некоторых местах двум большим телегам будет сложно разъехаться при встрече.

- Я думаю, дядя Тосс уже разбирается с этим. Давай сделаем так: навестишь друзей и вернёшься в свой двор, а я приеду позже и скажу, что по этому поводу придумал дядя.

- Ладно. И скажи мне, сколько телег он соберёт. Я не хочу нагружать на Пачу больше сорока тюков за раз.

- Бросай! - скомандовал Воло.

Полтора десятка человек на другом берегу схватились за канат. Моряки быстро снимали с себя постромки; Аяна кинулась отвязывать Пачу. Ей помогали стоящие рядом, Аяна рассеянно благодарила их, осматривая Пачу. Его мохнатые бока не пострадали, и она с облегчением повернулась к реке.

Корабль входил в затон. Рыбаки потянули раз, другой, потом отбежали с канатом в сторону и снова потянули, пока оставшиеся на борту что-то кричали и показывали руками на воду.

- Он чуть не проехал килем по дну, - напряжённо прислушиваясь, проговорил Воло. - Но ваши люди правильно тянули. Кирья Аяна, можешь забирать своего зверя. - Он опасливо поднёс руку к шее Пачу, но так и не решился похлопать его.

- Он не кусается, - рассеянно пробормотала Аяна, хватаясь за гриву.

Гибко взлетела на спину Пачу и толкнула его пятками.

- Инни… Инни, Пачу! - крикнула она.

Ей вслед смотрели с открытыми ртами.

Тили сидела на кровати и писала что-то в своей книжке для заметок.

- О, Айи! Ты пришла!

- Мне сказали, у тебя жар, - пытаясь отдышаться, выговорила Аяна.

- Ничего серьезного, совсем немного. И голова не болит, а вот в глазах действительно резь. Но терпимо. Где ты была?

- Мы тащили корабль в затон. Пачу помогал нам. Когда я уходила оттуда, его уже дотащили до середины. Наверное, там он и бросит якорь. У тебя точно всё в порядке?

- Ну ты же видишь, - улыбнулась Тили. - Его не будут вытаскивать на берег, как лодки?

- Вряд ли. Даже если он и вмерзнет в лёд, в затоне стоячая вода. Льдом его не повредит.

- Аяна, можно попросить тебя съездить к Коде? Все наши ушли на совет, и мне некого попросить. Детей тоже всех забрали, так что я одна-одинёшенька, даже Ашту не пришла ко мне.

- Небось на сеновале спит, как Шош.

- Да, наверное. Я не полезу её искать... Съездишь? Я в порядке, но лучше посплю. Я хотела сходить к нему, чтобы он не беспокоился, или попросить тебя отвезти меня на Пачу, но благоразумнее будет отлежаться хотя бы денёк.

- Прямо сейчас и поеду.

Аяна погладила подругу по плечу и вышла к Пачу. Тот потянулся к ней в надежде на угощение.

- Ты заслужил не одну, а десять таких, - сказала она, доставая лепёшку. - Но, к сожалению, десяти у меня нету. Так что вот лепёшка и две последние морковки. Пойдём, мой хороший, нам пора.

Она сделала крюк, возле ворот своего двора сняла с Пачу упряжь и оставила в подворотне. Настроение Пачу явно улучшилось после лакомства и избавления от сбруи; он не прочь был ускорить шаг.

Риолта, завидев Аяну, выбежала во двор и едва дождалась, пока она спешится.

- У него начался кашель, и жар то спадает, то снова поднимается. Он постоянно просит пить. Нарто передал целый мешок кровавки, когда Або забирал моего малыша с лодки. - Риолта чуть не плакала. - Я съездила к Нети и сделала ему лечебное питьё из трав, которые она дала. Сола тоже заглядывала к нам.

Аяна утешила её и поднялась в летние спальни. Паррита, невысокая седая женщина с грустными глазами, сидела у кровати Коде и прикладывала ему ко лбу мокрую тряпицу.

- Аяна, скажи им, пожалуйста, что у меня уже всё хорошо, - взмолился Коде, увидев Аяну в дверях. - Мама не разрешает мне вставать. А мне нужно к Тили, у неё был жар. Я хочу узнать, как она.

- Я только что от неё. Она уже спит. Когда я навестила её, она среди прочего произнесла слово «благоразумнее», и, кажется мне, как раз благоразумия тебе сейчас не хватает. Как у такой осторожной и осмотрительной матери, как Риолта, могли вырасти такие безрассудные сыновья? Что ты, что Анкан. Уехал на болота, считай, мальчишкой, а вернулся уже с женой.