Дух фельдмаршала

Глава 1.

Дамир полз по выжженному полю, задыхаясь от пороховых дымов и поднятой конницей пыли.

Смешались в кучу кони, люди, а залпы тысячи орудий гремели в голове нескончаемой канонадой. Нестерпимо хотелось пить.

- Вода… где-то здесь должна быть вода! - шептали пересохшие губы.

«Бутылка минералки. На столе», - язвительно подсказала аналитическая часть мозга, правильно расшифровав сон.

Дамир, с трудом выныривая из Бородинского сражения, приоткрыл один глаз. И встретился взглядом – глаз в глаз - со светлейшим князем и главнокомандующим русской армией.

«Неправда, что у Кутузова не было одного глаза! – пришел на ум детский прикол. – Один глаз у Кутузова был».

Дамир с детства увлекался историей - особенно любил период Наполеоновских войн, поэтому знал, что знаменитый фельдмаршал глаз окончательно не потерял, просто из-за увечья плохо им видел. Но сейчас Михаил Илларионович взирал на него здоровым глазом, и во взгляде его читались укоризна и даже откровенное презрение.

Дамир машинально ухватил со стола фигурную бутылку с портретом фельдмаршала – коньяк марочный, ноль семь литра, выдержка двадцать пять лет – и посмотрел на свет.

Бутылка оказалась пуста.

Коньяк вчера презентовал генеральный директор за успехи в развитии производственного направления, которое Дамир возглавил ровно год назад. Заодно выписал довольно приличную премию и три дня отгулов.

«Отгулы кстати!» – честно признал Дамир и с трудом разлепил второй глаз.

На прикроватном столике-комоде кроме бутылки из-под коньяка и наполовину выпитой полтарашки с минералкой обнаружились пустой бокал и смятый пластиковый стаканчик. Завершала композицию забавная новогодняя елочка – плюшевая игрушка. Елка была, как положено, украшена разноцветными шариками и снежинками. Но при этом у нее имелись хитрые глазенки, ехидно ухмыляющийся ротик, а вместо ствола были ноги – длинные, в красных сапожках на каблуках.

Игрушку Дамир привез когда-то давно из командировки, в подарок… Неважно, всё равно ж не отдал.

«Точно! Старый новый год же! – вспомнил он, переводя угрюмый взгляд на портрет Кутузова. – Шикарно встретил – сам и без закуски! Хардкор – наше всё».

А потом ухватил коньячную бутылку и поставил на пол. Нет, суеверным не был и насчет пустой тары на столе не заморачивался. Просто стыдно перед великим князем стало.

Дамир считал себя эстетом и ценителем элитных коньяков, превращая их употребление в утонченный ритуал. Но чтобы в одно лицо вылакать ноль семь крепкого алкоголя… Еще и стоимостью, как пенсия матери! Такой жести он себе еще ни разу не позволял.

«Главное, повода напиваться не было! – недоуменно почесал пульсирующий висок. – И не собирался. Хотел попробовать, что оно такое «наш ответ «Наполеону», как шеф выразился. Один бокальчик – чтобы спалось крепче. Отгулы – как-никак! А в результате…»

Результат был понятен: пустая бутылка и явные признаки похмелья. Бонусом шел абсолютный провал в памяти: открыл коньяк, налил и… Дальше кони-люди слились в протяжный вой.

«Так ничего и не было! – решил Дамир. – Тупо надрался и лег спать. Что тут помнить?»

Он наконец-то дотянулся до початой бутылки с минералкой и начал жадно пить прямо из горла. Вода была теплой, газ полностью вышел, но минералка показалась Дамиру удивительно вкусной. Божественным напитком. Он осушил бутылку до дна и отправил на пол – к Кутузову на подмогу. Инстинктивно вытер ладонью рот и… замер.

С запястья свисал женский волос. Светло-русый. Длинный.

Недостатка в поклонницах Дамир не испытывал. Наоборот, в свои тридцать с небольшим представлял для матримониально озабоченных барышень лакомый кусочек: интеллигентный, образованный, при хорошей должности, с собственной довольно просторной квартирой. Разведенный, без детей.

Еще дамочки сладко вздыхали по поводу его восточных глаз – как у арабского принца! – и спортивной фигуры, но Дамир этому особого значения не придавал: в тренажерку ходил для здоровья, а внешность – какую Бог дал, не урод и ладно.

Знаки внимания от поклонниц принимал с ленивой благосклонностью и принципиально ничего не обещал. По крупному не врал, позволяя себе удовольствие говорить правду в глаза. А поскольку делал это в предельно вежливой форме, барышни, хоть и называли наглецом, не обижались.

В общем, женщин в жизни Дамира хватало. В данный момент, например, их было трое: Ленка – бывшая жена, с которой время от времени практиковали «дружеский» секс, Лиза – разведенка из отдела продаж, любительница горячих «обеденных перерывов», и Кристина из магазина спорттоваров, с которой пару раз в месяц выбирались на активные уикенды за город.

Длинноволосых блондинок среди них не наблюдалось.

Дамир покрутил волос в пальцах, посмотрел на свет, а потом безжалостно сдул на пол.

«В супермаркете прицепился, наверное, - с легкой брезгливостью подумал он. – Малолетки ходят с распущенными волосами, трясут гривами, аки кобылицы».

Волос красиво спланировал вниз и лег на бутылку из-под коньяка, как перевязь на мундир кавалериста.

«Надо бы встать, умыться, - пришло в голову рациональное. – Вынести тару и запустить робота-пылесоса, чтобы прибрался».

Внезапно через артиллерийскую канонаду в голове пробился другой звук – совершенно мирный. Будто кто-то сладко сопел во сне. Совсем рядом.

Дамир резко обернулся. С другой стороны его широкой, в прошлом супружеской, кровати спала женщина. Уткнувшись лицом в подушку и разметав по постели великолепные светло-русые локоны.

«Вчера привел домой какую-то бабу!» - мужественно признал Дамир очевидное.

И зачем-то посмотрел на бутылку из-под коньяка. Солнечный блик скользнул по портрету фельдмаршала, отчего показалось, что тот подмигивает здоровым глазом. Залихватски и даже одобрительно.

Дамир невольно поморщился. Нет, душевных мук от собственного аморального поведения он не испытывал – свободный человек, имеет право. Напрягал другой момент.

Глава 2.

Мирка закончила надевать колготки и потянулась за юбкой.

«Даже не помню ее голенькую! - пришло на ум угрюмое. – В сознательном состоянии не видел. Обидно. И вообще – сплошное хрензнаетчто».

- Хоть понравилось-то? – осторожно спросил вслух. - Это… вчера. То, что вытворял?

Мирка замерла, недоуменно уставившись на него своими небесными глазами. А потом что-то мелькнуло в них – сожаление?.. раскаяние?

- Само собой! – быстро проговорила она, отведя взгляд. – Ты же, как всегда – брутальный, сексуальный, неудержимый…

Дамир глянул на телефон и недоверчиво ухмыльнулся.

- Правда, все супер! – еще горячей заверила Мирка.

Но он уловил что-то в ее голосе и ухмыльнулся еще более скептично.

- Дамирчик, не смотри так! Ладно, розовых соплей многовато, а так норм.

- Ну, извини, я не специально, - вздохнул Дамир и вытащил из-под стола пустые бутылки. – Сочувствую, короче. Кофе будешь?

Мирка опять вытаращилась на него и кивнула.

Дамир удалился на кухню. Нет, не трусливо бежал с поля боя – отступил организованным маршем, чтобы перевести дух и посчитать потери. По пути достал из шкафа спортивные штаны и фанатскую футболку с логотипом ФК «Зенит». Оделся.

Бутылку из-под минералки швырнул в мусорное ведро, а коньячную с портретом фельдмаршала зачем-то поставил на стол. На лице великого князя застыла высокая печаль.

- Не грусти, Илларионыч! – Дамир прогрел на огне турку, насыпал в нее молотого кофе. – Никого не виню. Оно ж и у тебя не гладко было: Бородино – ни победа, ни поражение, Аустерлиц вообще молчу. Но делать-то что, а? Куда ни кинь, везде клин.

Взгляд машинально скользнул по дверце холодильника, где горделиво красовалась коллекция магнитов – из каждой командировки на Севера привозил, заботливо собирал.

Отвернулся. Почему-то смотреть на любимую коллекцию сейчас было неприятно.

Вместо этого глянул за окно. Крупный январский снег неспешно, но целеустремленно засыпал кусты и дорожки, припорашивал замерзшую часть искусственного водоема, где в полыньях плавали утки-лентяйки, променявшие свою перелетную сущность на сытную московскую кормежку.

«Интересно, Мирка пруд видела? – подумалось зачем-то. – Вряд ли, окна кухни выходят на другую сторону от входа в подъезд».

И вдруг захотелось, чтобы непременно увидела! Поймать выражение ее глаз в этот момент… Глупое желание. Бессмысленное.

Дамир как раз наливал горячий кофе в чашки, когда в коридоре раздался цокот женских каблучков.

- Дамирчик, я побежала! – приоткрыв дверь, в кухню заглянула Мирка. На ней было ярко-голубое пальтишко с двумя рядами позолоченных пуговиц, вызывающее ассоциации с уланским мундиром.

«Тоже мне – кавалерист-девица! – улыбнулся Дамир и оглянулся на портрет фельдмаршала: - А ведь она у тебя адъютантом служила! Все-таки сговорились за моей спиной, да? Интриганы!»

- Мираж, ты куда? Собралась истаять в утренних лучах, как полагается миражам? - Он шутливо ухватил Мирку за рукав. - А кофе? И поговорить серьезно надо. Как жить дальше.

- А что тут говорить? Думаю, ты и сам все понял! – выпалила она и принюхалась. – Как вкусно пахнет! Божественно просто!

- Твой любимый кофе, с корицей, - Дамир, пользуясь ее замешательством, ловко расстегнул пуговицы на «уланском мундире» и повесил его на спинку стула. – И что я должен был понять?

- Что пьянство – зло! – Мирка прямо стоя отхлебнула кофе и так смешно причмокнула, что Дамир снова не сдержал улыбки:

- Мирок, гляжу, ты записалась в пропагандисты ЗОЖ? Или вам на работе доплачивают за просветительскую работу - «Минздрав в последний раз предупреждает»?

- Тебе было стыдно, я видела! Когда вчерашние смс-ки читал! – припечатала Мирка, не разделив его веселья. – Неудобно, некомфортно, неприятно!

- До сих пор в шоке, если честно.

- Вот видишь! Это первая стадия алкоголизма! Когда серьезный, успешный человек начинает распускать нюни, выдумывать несуществующие проблемы. Дальше будет хуже – поверь мне! Папа мой тоже любил выпить, если помнишь…

- Помню, Саныча, конечно, – Дамир опять улыбнулся – Мирка в своем пропагандистском запале была такой смешной! И красивой… очень: - А чего любил? Закодировался что ли, наконец-то?

- Закодировался, - Мирка поставила на стол чашку с кофе и отвела взгляд. – Радикально. В прошлом году похоронили.

- Ого… - Дамир быстро шагнул к ней, сгреб в охапку, гладил по голове, плечам. Мирка казалась хрупкой, нежной, растерянной. Мягкой и податливой. Своей: - Мирочек, маленькая моя... Прости, я не знал! Как же так – молодой мужик совсем?

Рука скользнула по спине, невольно зацепив под свитером застежку от бюстгальтера.

«А утром на стуле лифчика не было! – пришло в голову неожиданное. – И трусиков тоже. Под подушку прятала что ли?»

Но Дамиру стало не по себе за столь пошлые и неуместные мысли, и они были безжалостно вытолканы восвояси.

- Допился, - Мирка всхлипнула и осторожно выпуталась из объятий. - И ты туда же – бутылка крепкого алкоголя, в одиночку и без закуски! А потом пишешь то, за что на утро стыдно. Повезло, что на меня попал! Никому не расскажу. Но другие молчать не будут! Знаешь, какие стервы на свете бывают? Поиздеваются, еще и обдерут, как липку. Правда-правда, и вовсе не смешно!

Дамир, не выдержав, тихонько прыснул. Да, неуместно! Но как еще на эту воспитательницу и жизне-научательницу реагировать? Забавная такая.

- Расслабься, Мирняк! – он сделал честные глаза. – Больше так напиваться не буду, обещаю! И пишу подобное только тебе, исключительно.

- Сегодня мне. А завтра…

- Нет, - прервал он. Сердце вдруг ухнуло, как оторвавшийся лифт в пустую шахту: - Ты не поняла. То… вчера - это правда.

Мирка хлебнула кофе и воззрилась на него с искренним недоумением:

- Что – правда? Розовые сопли?!

Дамир и сам оторопел от того, что ляпнул – алкогольная интоксикация мозга, не иначе, но вилять и идти на попятную было не в его правилах. Поэтому попер дальше – напролом, куда кривая вывезет: взял свою чашку, посмотрел на пенку и широко улыбнулся:

Глава 3.

- Не смешно!

Дамир поднялся. Глянул на пустые чашки на столе – надо бы в мойку поставить, на ехидного фельдмаршала – в мусорку что ли? Жаль, бутылка эффектная, фигурная, может, сгодится на что. Да и сроднились с Илларионычем как-то.

- Не хочешь секса – как хочешь. – Мирка села на диванчике, вытащила из-под себя колготки. - Твое право.

- А ты, значит, хочешь? – вырвалось само собой язвительное.

- Почему нет? – Мирка натянула колготки и, сунув ноги в сапожки, наклонилась, чтобы застегнуть. – Качественный секс – вещь полезная. Полноценный глубокий контакт, в меру интенсивный, достаточно продолжительный – то, что для женского здоровья надо. Как медик говорю!

Вжик!.. взвизгнула молния на правом сапоге. А на левом заела вж-вж…

Дамир присел, расправил края застежки, пальцами подергал бегунок:

- И без соплей?

Мирка вызывающе посмотрела в глаза и кивнула. Дамир наконец-то отрегулировал молнию, но потянул бегунок не вверх, а вниз.

Сапог пронесся над столом и шмякнулся о стену, оставляя на кремовых обоях фигурный отпечаток – будто Мирка недавно бегала по вертикальной поверхности, как супергероиня из комиксов.

Второй Миркин сапог полетел за спину и, судя по грохоту, угодил в холодильник.

«Хана коллекции магнитов, - подумал Дамир, но головы не повернул. – И хрен с ними».

Он подхватил побледневшую Мирку и посадил на стол. Кофейные чашки подпрыгнули и жалобно зазвенели, будя воспоминания о плацкартных вагонах и подстаканниках с логотипом РЖД. Пустая бутылка из-под коньяка, перевернувшись, легла портретом фельдмаршала на стол. Будто Кутузов упал ниц и закрыл голову руками, дабы не видеть и не слышать…

- Полноценный глубокий контакт, да? – Дамир стянул с Мирки трикотажную юбку и, раскрутив на пальце, швырнул на окно. Юбка съехала по наполовину поднятой римской шторе и повисла на ней, закрывая стекло.

«Будто портьеры задернули! – пришло в голову хулиганское. – Интимный полумрак».

Полюбовался на обалдевшую Мирку и попытался стащить с нее свитер.

Но Мирка вцепилась в него обеими руками, мертвой хваткой, и держала так крепко, что не только снять, даже поднять не вышло.

Тогда Дамир, недолго думая, запустил пальцы за резинку колготок и резко рванул вниз. Мирка спохватилась, отпустила свитер и попыталась ему помешать, но было уже поздно.

- Говоришь, потрахались и разбежались? – довольно ухмыльнулся он, демонстрируя добытый трофей – колготки вместе с черными трусиками. И подбросил добычу вверх. Колготки долетели до плафона и зацепились за висящий на нем елочный шарик: - Со старым новым годом, Мирок!

Мирка вздрогнула, инстинктивно сжала колени и потянула свитер вниз – прикрываясь. Несколько секунд, не мигая, смотрела на болтающиеся под потолком колготки вместе с нижним бельем – как маятник: влево-вправо. И, наконец, перевела взгляд на Дамира. В небесно-голубых глазах стояли искреннее изумление и растерянность. Но и вызов еще оставался – детский такой: назло бабушке отморожу уши!

Дамир оценил эту картину и, не выдержав, тихонько рассмеялся:

- Что, Миражик, я тебя удивил?

Мирка не ответила. Просто захлопнула невольно открывшийся ротик.

Дамир шагнул к ней, положил ладони на плечи:

- Но потрахаться у нас не получится. Про качественный секс для здоровья и вовсе молчу.

- Почему?!

Обнял ее, притянул к себе, закопался губами в волосы. Кривая заложила очередной вираж и вывезла туда же – в исходную точку. История развивается по спирали?

- Потому что люблю тебя, Мир! Ты ведь давно это поняла, да? Не умею от тебя закрываться. Никогда не умел.

- Любишь?! – Мирка слегка отстранилась, чтобы заглянуть в глаза. – Как раньше?

- Нет. По-другому. Не сладкая вата и сахарный сироп, как в юности. Колючее что-то… вредное… неудобное. То, что раздражает и мешает жить, как живется. Стараешься запихнуть его подальше и забыть, но оно все равно выползает – в самую неподходящую минуту. И во снах. Сильное оно… может, даже сильнее, чем тогда.

Миркины глаза заблестели. Как у ребенка, капризами и манипуляциями получившего желанную игрушку.

«Дурочка она у меня совсем… - умиленно вздохнул Дамир, гладя светло-русые локоны. – Или, наоборот, - слишком умная? И целенаправленно добивалась именно этого? Ой, да какая разница! Не жалко!»

Ничего не было жалко – хоть все прошедшие шесть лет пустить в распыл. Потому что неправда они: где-то легкое лукавство, а где-то и откровенная ложь. Но все одно – правды там нет. То, что сейчас – правда. И что поделать, если она такая?

- Короче, Мирок! Могу предложить только что-то совсем безумное и непредсказуемое. Чё попало. И что будет без соплей, тоже не обещаю. Хочешь меня такого, а?

Мирка пристально вгляделась в глаза и, вероятно, прочитала там нечто невероятно важное для нее. Нужное. Необходимое.

Голубые глаза засияли еще ярче, губки сложились в счастливую улыбку. Она обвила руками шею Дамира и сама потянулась к нему.

Это было и сладко, и больно одновременно – кипящий мед на открытую рану. Не сбежишь, не спрячешься. И защиты нет. А и пусть!

То, что было дальше, Дамир помнил смутно. Мирка умела отключать мозг не хуже фельдмаршала без закуски.

Из глубины сознания всплывали разве что дребезжащие чашки – одна из них все-таки грохнулась на пол и разлетелась на мелкие осколки, скрипящий стол и ездящая по нему бутылка, портретом вниз. Повезло, что форма квадратная, будь она круглой, тоже бы скатилась и разбилась.

Еще вспоминалось, что после упавшей чашки они все-таки переместились на диванчик. И все.

Зато Мирку помнил отчетливо: ее зацелованные губы, сладкие до одури – не зря Мирком-сахарком звал, ох, не зря… Запах кожи – колдовской, опьяняющий. И глазищи эти – небесные, распахнутые, смотрящие на него с таким невероятным восхищением, что за спиной чесаться начинало. Будто и впрямь крылья растут! И летать хотелось, и сделать что-нибудь особое, и сказать…