Духи древнего бора

Часть 1

Ветка боярышника хлестнула Соню по лицу, вернув ей чуточку здравого смысла. Ещё немного, и девушка упала бы без сил на сухую хвою и островки мха. Она остановилась, тяжело дыша и испуганно оглядываясь. Но вокруг - только толстые стволы сосен, подлесок, да тот самый подсыхающий боярышник, куда она и влетела, не разбирая дороги. Звенящая тишина осколками падала вместе с солнечными лучами сквозь замершие в вышине кроны. Обострившийся слух улавливал только гулкие удары собственного Сонькиного сердца да сорочий стрекот, сообщавший всем о том, что по лесу, сломя голову, носится посторонняя девица. Остальная лесная братия затаилась, перестав шебуршать и чирикать, и казалось, что во всем бору не водилось больше никого - только Соня и сорока.

Но это было не так. Совсем не так. Только что… нет, десять минут назад, или полчаса - Соня не могла уже сообразить, сколько прошло времени с того момента, когда навстречу им с Мариной вышел зверь. Серая шерсть, оскаленные в злобной усмешке сахарные клыки и янтарные глаза, в которых светилась уверенность в том, что добыче от него не уйти. Такого страха, такого панического ужаса Соня не испытывала никогда, даже во время прошлогодней аварии, когда она летела в кувыркающейся машине под откос, считая боками каждый удар и ожидая, какой из них станет последним. Тогда была просто обреченность и боль, а в этот раз… В этот раз один вид мощных лап, вздыбленного бурой волной загривка, и, главное, почти неслышное низкое рычание, заставили Соню вначале полностью потерять присутствие духа, а затем бежать прочь. Трусливо умчаться, словно она - ошалевший, загоняемый охотниками заяц. А Марина осталась там, одна, глаза в глаза со зверем.

У Сони подкосились ноги, и она неожиданно для себя плюхнулась боком на кучу бурелома. Прелые ветки почти беззвучно осели под ней, рассыпаясь сырой трухой. Хотелось горестно плакать, уткнувшись в кулаки, рыдать от бессилия, оттого что она бросила подругу и кинулась спасать собственную шкуру. Предательница, жалкая трусиха, гадина… Соня шмыгнула носом и вздохнула. Надежды на то, что всё обошлось, и Марине тоже удалось убежать, не было. Ведь зверь не бросился за Соней, она не слышала позади топота его лап и хриплого дыхания, она мчалась преследуемая только своим страхом. Это может значить только одно… И думать об этом было очень страшно. Сразу вспоминался их первый день у Алатырь-озера.

***

Тогда в утреннем лесу пела птица.

Серая невзрачная птаха покачивалась на тонкой ветке среди пронизанной солнечными лучами зелени и то захлебывалась трелями, то отчаянно, по-мальчишески, свистела, то замирала, взъерошив перышки на шейке. Тени деревьев постепенно отступали, сдвигаясь и укорачиваясь. Вот блеснуло что-то алой искрой, и птица замерла, уставившись круглым глазом на красные бусины, усеявшие траву. Это было похоже на ягоды, но слишком темные и крупные, и она удивилась. Потом где-то рядом послышались звуки быстрых шагов и шорох травы. Птица вспорхнула повыше и настороженно затихла среди листвы.

И тут над просыпающимся лесом пронесся пронзительный крик, мгновенно распугавший всех пернатых обитателей опушки.

Под деревом, на тропинке, почти незаметной в густой траве, замерла, прижав к груди стиснутые кулачки, светловолосая девушка в коротких, до колен брючках и желтой майке. На мгновение замолкнув, она рискнула приоткрыть зажмуренные глаза и тут же снова громко завизжала. Вторая девчонка, в шортах и рубашке выскочила из-за кустов:

- Маринка, прекрати орать! Что случилось?

Но ответом было только судорожное всхлипывание и взмах руки куда-то вперед.

- Да уж, тут определенно кого-то съели, - хладнокровно покачала головой вторая девушка, миниатюрная, с копной темных вьющихся волос. Потом она подняла с травы полотенце и зубную пасту, выпавшие из рук подруги, и добавила: - А ты что хотела? Природа жестока, тут питаются не колбасой и чипсами. Тут кого-то обязательно убивают на завтрак.

- Сонька, - промычала вторая, блондинка с короткой стрижкой, - но там столько крови… Столько…

- Сколько? - её подруга ещё раз обозрела алые уже подсыхающие брызги на траве и скопившиеся в листьях лопуха лужицы темного вишневого цвета. - Не так уж и много. Хищник настиг жертву на опушке, загрыз её и утащил в лес. Думаю, что это была дикая коза или крупный заяц. Прекрати трястись, и уясни, что общества защиты животных тут нет, тут только закон джунглей и естественный отбор.

- Я так испугалась, - уже почти нормальным голосом пробормотала Марина. - Шла себе, радовалась утру, птичек слушала… И наткнулась на следы побоища. Бедная зверушка! Ладно, пошли умываться. Только нужно зубную щетку найти, посмотри там, пожалуйста, я боюсь.

- Держи, - Соня протянула ей щетку. - Иди, я тебя догоню.

Оставшись одна, она подошла поближе к лопуху, наклонилась и осторожно вытащила из-под него оторванный воротник голубой мужской сорочки. На воротнике алели пятна.

Пробормотав:

- Бедная зверушка, - Соня снова сунула находку в глубину лопушиных зарослей и в глубокой задумчивости побрела к сверкающему в лучах утреннего солнца озеру. Марина уже сбросила тапочки и плескалась, зайдя по колено в воду.

***

Они были совсем разные - серьезная, иногда даже занудливая Марина, ненавидевшая свою типично славянскую внешность, светлую кожу, прямые тонкие волосы и невразумительно-серые глаза. Хотя глядя со стороны на изящную пепельную блондинку, это трудно было представить. Очень даже симпатичная девчонка. Но самой Марине казалось, что выглядит она до ужаса банально, и таких блондинок пруд пруди. Именно поэтому на первом курсе она нещадно красилась и перекрашивалась в немыслимые цвета и оттенки. Пока Сонька не наорала и не предупредила, что нельзя так обращаться с волосами, и что скоро она станет лысой. После чего поставила перед трюмо и поднесла к затылку зеркальце. Марина, увидев просвечивающую сквозь мелированные в три цвета прядки трогательно-розовую кожицу, испуганно охнула и помчалась покупать бальзамы и репейное масло.

Часть 2

Утром девушки незаметно приглядывались к Луизе. Но та выглядела совершенно обычно - шорты, майка, зеленая бандана и темные очки. И только сушащиеся на веревке джинсы свидетельствовали, что ночью им ничего не померещилось - реставраторша действительно бродила где-то до самого рассвета. До росы. Вот и думайте, что хотите.

Это им, студенткам, Луиза кажется чуть ли не старухой. А как же, кандидат искусствоведения, доцент и прочая, а ведь в свои тридцать пять или около того, она выглядит ещё весьма и весьма - стройная, подтянутая, с насмешливым взглядом и капризным изгибом всегда тщательно подкрашенных губ. Был ли у Луизы муж и дети, ни Сонька, ни Марина не знали. Да и сама Луиза раньше их мало интересовала - обычная преподавательница, в меру строгая, в меру ехидная. Узнав, что она тоже едет в Осолонки, девушки только плечами пожали - какая разница.

И вдруг, надо же - какие-то тайные похождения…

Девчоночье любопытство заставляло присматриваться и к мужской половине экспедиции - кто он, таинственный кавалер, с которым их соседка по палатке ночку коротала?

Но ни Илья, ни Саша с Пашей, ни, тем более, Аристарх Львович ничем себя не выдали и с Луизой общались, как обычно - не вздыхали томно, не касались украдкой её руки. Даже многозначительных взглядов в её сторону не бросали.

После завтрака все занялись своими делами - рабочие принялись шурфовать фундаменты, чтобы проверить их прочность, Луиза, вооружившись растворителем и тряпичными тампонами, продолжила счищать красочный слой с росписи в дальнем углу, а Марине с Соней поручили вычертить по сделанным обмерам план часовни.

- Ну и что ты думаешь? - шепотом спросила Марина, склонившись над планшетом с топосъемкой. - Кто это был?

Соня в ответ только плечами пожала. Выявить Луизиного хахаля по горячим следам не удалось.

Из палатки доносилось попискивание рации - это Аристарх Львович связывался с райцентром. Обычные мобильные телефоны тут не работали - слишком далеко были станции. Да и кому тут, в диких лесах, нужна сотовая связь?

- Завтра сходим в Осолонки? - неожиданно предложила Марина. - Что-то у меня на душе неспокойно. И как они там одни живут? Даже электричества нет.

- Как живут… Как тысячи лет в этих местах жили, - вздохнула Соня. - Лесом да огородом. Коровы, пасека ещё. Курицы.

- А хлеб? Я тут ни одного поля с пшеницей или рожью не видела.

- Муку им Мишаня привозит, - пояснил подошедший сзади и услышавший разговор Илья. - Как в лесхоз в район едет, так на обратном пути в свой уазик пару мешков кладет. Ну и мыла там, спичек, соли. Сахару. Пенсии-то у большинства мизерные, а кое-кто вообще ничего не получает - документы пропали.

- Разве так бывает?

- Бывает, к сожалению… Человек уходит из дому и почти ничего о себе не помнит. Склероз.

- А ты откуда это знаешь? - поинтересовалась Марина.

- С лесником разговаривал. Он у них тут вроде опекуна добровольного. Если с ним что случиться, тяжко старичью придется.

- Да что с ним может случиться? - удивилась Соня. - Он ведь довольно молодой ещё, лет сорок, если не меньше.

- Мало ли… - неопределенно пожал плечами фотограф и машинально потер шею в том месте, где виднелись рубцы. - Отца его, прежнего лесника, тут лет десять назад убили. Говорят, браконьеры. А там - кто их знает.

- Сволочи какие! - с чувством произнесла Марина. - А дом ему тоже браконьеры сожгли?

- Нет, дом сам сгорел. Мишаня вышел в стайку корову подоить, а уголек из поддувала и выкатился. Был бы дома - потушил, а так - все быстро занялось. Во всяком случае, это он так рассказывал. Ладно, вы чертите, а я пойду обед готовить. Завтра вам дежурить по кухне.

- Странно, - покачала головой Марина, когда Илья отошел.

- Что странно? - не поняла Соня.

- Мне лесник показался жутко нелюдимым и необщительным, а с Ильей ишь как разговорился.

- Ну, мало ли… Может, они за рюмкой чая весь вечер общались, вот и разговорился. Смотри, куда линию ведешь, раззява, тут угол другой должен быть!

***

Перед обедом все, кроме Аристарха Львовича, отправились на озеро купаться. Саша и Паша быстренько прыгнули в воду и поплыли к небольшому островку, расположенному метрах в ста от берега.

- Каждый день туда плавают, - задумчиво произнесла Сонька. - Может, у них там флакончик припрятан?

- Какой флакончик? - не поняла Марина. - Водки что ли?

- Ну, водки вряд ли, - хмыкнула Луиза, сбрасывая на траву шелковый халатик и оставаясь в стильном фиолетовом купальнике. - У нашего шефа нюх, как у ищейки. Сразу бы почуял.

Изначально в их небольшой группе был установлен сухой закон, и, в принципе, никого это особо не напрягало.

- А может, у них любовь? - голосом кинопровокатора заявил Илья.

- Что?! - ахнули Сонька и Луиза. А Маринка хихикнула и сообщила, что у Паши, вообще-то, есть молодая жена и сынишка двух лет от роду. Они его на вокзале провожали.

- Действительно, - усмехнулась Луиза. - Шатенка в сарафане. Помню такую.

- Эх, такую версию вдребезги разбили, - огорчился фотограф и тоже побежал к воде.

Наплававшись, они вернулись в лагерь и ещё по дороге поняли, что у них гости. Неподалеку от палаток стоял запыленный черный джип, а навстречу им по склону спускался незнакомый светловолосый парень с ведром. Одежда на нем была странная - длинная шерстяная ряса, тоже понизу изрядно запыленная.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровался неизвестный и посторонился, пропуская их на узкой тропинке.

- Здравствуйте, - ответили ему вразнобой.

- Вот, водицы иду набрать, - благостно улыбнулся парень. - Негоже святому отцу на грязной колеснице ездить.

С этими словами он подобрал рясу, как старинная барышня юбку, и зашагал к озеру. Члены экспедиции проводили несуразную фигуру ошеломленными взглядами.

- Святой отец на колеснице, - задумчиво повторил Илья. - А ведь Аристарх Львович говорил, что с епархией все вопросы утрясены. Или с ревизией прикатил кто?