Душа под снегом

Глава 1.

(Все права на данное произведение принадлежат Элине Виноградовой. Авторский псевдоним Элина Градова. В соответствии с Законом Российской Федерации об авторском праве, любые действия в отношении текста (копирование, скачивание, печать произведения или его отрывков, размещение произведения или его отрывков на сторонних сайтах и иных платформах) запрещены, если данное право не оформлено соответствующим договором с моей подписью. Несанкционированные действия в отношении данного текста влекут за собой юридическую ответственность лиц, их совершивших.)

Новость ударила наотмашь и оглушила. Мозг отказывался принимать информацию, звуки связно строились в слова, были услышаны, но не воспринимались. Будто ватой обложило, за её толщу информация проникнуть не могла…

- Антон! Ты тут?! Что с тобой, Антон?! – как в кино. Это кино не про него. Так, сон какой-то, слишком навязчивый и долгий, надо всего лишь проснуться, а никак. Нужно пошевелить хотя бы пальцем, трудное движение, но его необходимо выполнить, и кошмар отступит…

Приснится же такое: диагноз - рак! Откуда?! Почему с ним?! За что?!

Почти сорок лет, сделано много, планов ещё больше. Только хотел начать всё с чистого листа, а лист этот оказался последней страницей жизни... Нехорошо, как-то подташнивает, то ли от волнения, то ли от неприятия, то ли от страха…

- Я, домой, - сухо получилось, по-деловому, голос слушался, даже не дрогнул…

- Как, домой?! Антон, слышал, что доктор сказал? Надо лечиться, надо всё попробовать, шансы есть! – Арина пыталась докричаться сквозь вату, но он не слышал. Встал, кивнул, опешившему врачу и стремительно вышел из кабинета…

Не замедляя шага, пошёл к выходу, Арина не поспевала. Каблуки выбивали быструю дробь сзади, но тщетно. «Зачем они носят эти шпильки? Ходули удобней, наверное. Разве в каблуках дело? Фитнес этот дурацкий, диеты, эпиляции всякие, шугаринг какой-то выдумали? Тут жизнь закончиться может в любую минуту. Как по минному полю идёшь и никогда не знаешь, который шаг последний. А они по этому полю среди мин-ловушек – на каблуках!»

- Антон! Подожди! Я не поспеваю за тобой! Ну, куда ты так бежишь, куда торопишься?

- Жить тороплюсь! Недолго осталось! – резко остановился он. Арина, добежав, встала, как вкопанная, дышит тяжело:

- Не говори ерунды! Доктор сказал, что это ещё не приговор! Мы прорвёмся, у нас получится, - а у самой во взгляде - прости…

Да, взгляд вот этот. Он особенно убивает, так все обычно и глядят, при таких обстоятельствах, а ещё прячут глаза, потому что взгляд не спрячешь. Слова поддержки говорят голосом, губами, а взглядом прощаются, будто они здесь, а ты – уже там…

- Замолчи, пожалуйста! – рявкнул он, а она съёжилась вся, как-то, и в глазах красивых начали наливаться слёзы. Стоит, смотрит молча, а губа дрожит, вот-вот разревётся.

- Иди сюда, - Антон протянул руку, она ухватилась тонкими пальцами и к губам прижала, целовать пытается. Подтянул к себе, и она носом уткнулась в расстёгнутый ворот рубашки. Засопела по-детски, от чего на груди стало горячо и влажно, всё-таки заплакала, но молча. Только содрогается от рыданий неслышно. И от этого мокрого горячего дыхания, ватный туман стал рассеиваться, а в грудь начала пробираться царапающая, как кошка, душевная боль и пошла перебирать, по всем клеточкам, по молекулам. И никуда не денешься, зажать её хочется, от этого Аринку прижал покрепче, будто ею боль придавить хотел, не помогло…

Доехали молча, она всё силилась что-то говорить поначалу, но потом поняла, что в пустоту, и сидела тихо. Зайдя в дом, Антон поднялся в кабинет и запер дверь на ключ. Девушка и не пыталась идти следом, каждому надо было примириться наедине с новой реальностью…

Он достал из бара непочатую бутылку коньяка и налил в модный квадратный стакан почти до края, недолго разглядывал тёмно-золотистую жидкость на свет, а потом, выпил на одном дыхании. После этого, опустился в мягкое кожаное кресло у стола, откинул голову на высокий подголовник и стал ждать. Вскоре горячая волна погнала кровь по сосудам, тело стало согреваться изнутри, и царапающая кошка-боль немного отпустила.

Голова заработала в ином направлении. Надо было принять некоторые решения: относительно фирмы, наследства, детей, родителей и Арины…

Глава 2.

                                                      ***

   Арина, «Аринка – моя половинка», так он сказал Лехе, своему другу, компаньону, можно сказать брату, за неимением кровных. Глупо на первый взгляд, когда мужик под сорокет, вдруг сходит с ума по какой-то соплюхе, годящейся ему разве, что в дочери. Да так и есть, его старшему сыну уже шестнадцать, Арине двадцать три. Но так бывает, накрыла с головой любовь, когда уже и не ждал…

Конечно, Наталью первую жену любил, но по-другому. Влюбился ещё на первом курсе, как только увидел на лекции в первом ряду, смешная она была, рыжая, в конопушках вся, как солнышко. После первого курса и поженились. Семейная жизнь в студенческую пору – особое время, как-то даже и не понятно, то ли семья, то ли общага: всё время кто-то обитал в гостях, то проекты чертили ночи напролёт, то к экзаменам готовились, то практика, а то и просто студенческие посиделки-пирушки. Так, что эти годы в зачёт не возьмёшь.

А вот потом, потом начался быт, почти сразу вместе с дипломом появился старшенький Антошка - Антон Антоныч, так Наташка захотела, за ним следом, не прошло и двух лет Кирюха. Пришла жизнь, повседневная, одинаковая. Работа – дом, дом – дети, дети – болезни, болезни – нервы, нервы – скандалы и т.д. Плюс, денег не хватало катастрофически, Наташка дома с пацанами, он - один кормилец. Хватался за любую подработку, шабашку, даже вагоны бывало, разгружал. Как-то, на разгрузке, сгибаясь под очередной тяжестью, понял, так продолжаться не может, надо что-то делать.

   Стал думать, вспоминать идеи институтские, наметилось кое-что. Посоветовался с Лёхой, тот поддержал. Так и начали вместе, бросили на дядю батрачить и открыли маленькую фирмочку по перепланировке вторичного жилья по эксклюзивным проектам, первые два заказа выцарапали с трудом, ничего на них не заработав, хорошо хоть в минус не ушли. Наташка рвала и метала, Лёхе проще было, он тогда ещё в холостяках ходил и жил с родителями.

   Но ничего, выдержали, а потом друг по дружке люди стали о них узнавать, и заказы пошли. В какой-то момент поняли, что вдвоём не справиться, и пора завязывать, самим выполнять все чёрные работы. Набрали бригаду толковых непьющих мужиков с руками и головой и занялись только непосредственно творческой частью – проектами. Дело росло, крепло, постепенно от перепланировок перешли к строительству. Со временем дополнили бизнес производством собственных стройматериалов. Не заметили, как маленькая фирмочка из двух человек выросла в серьёзную строительную компанию, хорошо известную далеко за пределами региона…

   Не заметил Антон, как выросли вместе с компанией и их с Натальей дети. И когда они с женой отдаляться стали друг от дружки, тоже прозевал. Разошлись мирно. Двадцатый по счёту дом, построенный по их с Лёхой проекту, был их домом. Всё в нём было просчитано и продумано для комфортной и счастливой семейной жизни, да видно с опозданием. Не сомневаясь, оставил детям и Наташке, а сам вернулся в старую двушку - хрущёвку, много ли ему надо одному.

   Лёха к этому времени тоже е с женой и дочкой переехал в новый дом и года через два убедил Антона не позориться и построить себе новые хоромы: негоже солидному человеку - директору крупной строительной компании жить в лачуге, не по статусу, что люди подумают?..

   Вот и мотался между фирмой, квартирой, домом и детьми с бывшей женой. Работа поглощала его почти целиком, дело было главным и любимым детищем, вся остальная жизнь проходила всего лишь фоном, где-то на периферии сознания. Не заметил, как за тридцать пять перевалило, потом ещё год и ещё, и ещё…

   И вдруг, появилась Аринка, пришла на практику после четвёртого курса в их фирму, а получилось, что пришла в его жизнь, да так в ней и тормознулась.

   И Антон очнулся, как будто бежал и, вдруг, остановился, огляделся, отдышался и понял, что жизнь прекрасна! Что она яркая, цветная, как калейдоскоп, что она имеет запахи, вкусы и звуки. Что её почувствовать можно кожей, услышать, наконец, можно! Она звучит! И все эти яркие чувства вызывала Арина непосредственностью, наивностью, молодостью. Она так заражала его своей жаждой впечатлений, искренним удивлением и восторгом по каждому пустяку, что он сам будто отмотал лет пятнадцать назад и вернулся в юность. Ему безумно нравились новые ощущения, и он старался эту девочку радовать и удивлять, как можно чаще…

Лёха тоже радовался за друга и опасался одновременно: надо же влюбиться в какую-то салажонку, мог бы найти, женщину посерьёзней. Но памятуя о том, сколько длился обет безбрачия, после развода с Наталией, понимал, что следующий роман друг может завести к пенсии. Поэтому ни словом, ни делом, ни даже взглядом своих сомнений товарищу не выказывал…

   Всё было хорошо, уже полгода, как Аришка переехала к Антону жить, её родители только и мечтали увидеть единственную дочку под венцом. Их сначала покоробила новость о том, что жених возрастом скорее ближе им, чем дочери, но увидев Антона, поговорив с ним, поняв в какие надёжные руки попадёт их чадо, успокоились и стали готовиться к свадьбе…

   Запланировали, сыграть её после того, как Арина получит диплом, на осень, а сейчас конец апреля…

Глава 3.

                                                     ***

…И вот, приехали. Как обухом по голове. Когда это началось, как он прозевал? Беды не предвещало ничто. Ничего не беспокоило и не болело. Кашель замучил последнее время, разве что, так это логично, отгрипповал на ногах, полежал денёк, да дела фирмы подняли с постели. Попринимал каких-то порошков, вроде и очухался. А как мозги встали на место, чего лежать, остальное само пройдёт постепенно. Даже и внимания не обращал, что кашель как-то затянулся. Аришка уговорила к доктору пойти, тут и началось: анализы, рентген, МРТ и так далее и тому подобное...

   Антон плеснул из бутылки ещё коньяка, где-то треть стакана, сделал глоток и позвонил другу:

- Привет, это я. Ты сейчас где? Я приеду…

                                                    ***

     Он вскочил, вышел из кабинета и, стараясь не шуметь, осторожно спустился вниз по лестнице, в доме стояла тишина. Арины в гостиной не оказалось, заглянул в ванную, там ещё стоял пар после её заплыва, но самой не было. На цыпочках прошёл в спальню, так и есть: разметав влажные волосы по подушке, она спала. Присмотрелся: кончик носа покраснел, лицо опухло от слёз, и нервные красные пятна ещё не растаяли на коже. Тяжелая новость, видно, окончательно лишила её сил, и Арина, наревевшись, уснула. Антон не удержался, подошёл поближе, нагнулся и вдохнул запах её сырых волос – вкусный запах, манящий, сладкий и уже родной. Поддавшись порыву, хотел разбудить поцелуями и забраться под одеяло к ней, растормошить всю, аж в глазах потемнело от нахлынувшего желания. Но обуздав себя, лишь нагнулся и легко и незаметно, почти не касаясь губами, чмокнул в кончик красного опухшего носика. Она даже не почувствовала. Он, тихо затворив за собой дверь спальни, вышел и отправился в гараж.

Когда за Антоном затворилась дверь, Арина открыла глаза и, просто лежала, глядя в потолок, а слёзы сами текли из глаз…

   Не задумываясь ни минуты о выпитом коньяке, Антон завёл мотор, такого раньше с ним не случалось никогда. Сесть за руль подшофе было для него табу…

 Гаражная дверь бесшумно поднялась, подчинившись команде пульта, и так же тихо опустилась назад, когда он выехал…

   Дорога настраивала мысли на нужный лад, коньяк давно выветрился, думалось вполне трезво и хладнокровно. Хорошо, что Лёха оказался на объекте, путь хоть и неблизкий, зато, там можно будет поговорить без помех. До Лёхиного дома было гораздо ближе, но вездесущая Анка – жена друга поговорить точно бы не дала. Всем баба хороша, но заботой своей, мёртвого достанет (задняя мысль сразу откликнулась: мёртвого, не достанет, уже скоро), помотал головой, отгоняя всякую дурь…

   Алексей уже ждал у машины, беспокойство росло. Что-то в Антохином голосе было не то, что-то настораживало, да и не погнался бы он такую даль из-за ерунды, что-то случилось. С Аринкой что ли повздорил, но это не повод, выгнал, может? Так давно пора, туда и дорога пигалице этой, «ни кожи, ни рожи», как Анка сказала. Разве что, глаза, большие синие, почти васильковые, как озёра в пушистых ресницах, ну и тоненькая, словно веточка, так это пока по молодости, Анка тоже была когда-то стройной. Молоденькие - все красавицы, а потом, куда что пропадает. 

Если расстался с Аринкой – это даже хорошо, погорюет немного, а там мы с женой познакомим его с Анкиной двоюродной сестрой, хорошая баба, обстоятельная домовитая, правда подзасиделась немного в невестах, но зато Антохе по возрасту, как раз то, что надо, да и Анка уже проела всю плешь с ней…

Глава 4.

      Антон увидел друга издалека: прохаживается туда-сюда, курит, ждёт новостей.

   Поздоровались, об объекте перекинулись парой слов, всё идёт по плану, а дальше Лёха сам начал:

- Что случилось, не тяни, знаю, так бы, не прикатил сюда?

- Хреновые дела, друг. Да, не у компании, у меня хреновые дела…

- Аришка что ли разочаровала? – попытался шутить Лёха, а сам уж напрягся весь, как струна.

- Помру я скоро, кажется, вот что хреново…

- Как? Что это значит? Можешь конкретно объяснить?! – Лёха, как-то опал весь с лица, смотрел непонимающе, ждал ответов. Пришлось подробно рассказывать, объяснять, что, к сожалению, это не ошибка, что повторное обследование подтвердило первичный диагноз, и надежд особых нет, так как всё оказалось довольно скоротечно.

Лёха, выматерившись, выбросил щелчком окурок, съехал по капоту на корточки, тут же снова затянулся новой сигаретой, выпустив клуб дыма, попытался вдохновить:

- А, операция? Рак лёгкого, останешься с одним, подумаешь, это же не сердце или печень!

- Михалыча помнишь? Первый наш бригадир, ему, сколько было, когда с ним эта беда случилась? Лет сорок пять? Немного старше нас был мужик, и что? Помогла ему эта операция, химии ему помогли? А мы ведь тогда с тобой ничего не пожалели, всё сделали, и в Германию отправили, и лекарства лучшие доставали. Сколько он после операции протянул? Полгода – год? И всё это время по больницам! Нет уж, уволь, если у меня и осталось время, я его проживу на воле, а не на больничной койке.

- Слушай, а Валерка из их бригады тоже ведь от рака умер. Он тогда ушёл от нас, уехал куда-то, а ребята говорили потом, что тоже из-за лёгких сгорел. Жена его написала кому-то.

- Да, помню Валерку, всех их помню хорошо. Я ведь тогда в бригаде дневал и ночевал. Как раз от Наташки ушёл, не знал куда деваться, все выходные и по вечерам наравне с ними пахал, домой приезжал только спать, лишь бы, не думать ни о чём.

- Что делать будем? Сколько тебе осталось, если без операции?

- Вот это уже разговор, спасибо, что избавил от соплей, мне Аринки хватит. Я пока ехал, прикинул, что да как. Полгода, думаю, у меня точно есть, только извини, я от дел отойду, справишься без меня. Закрою все вопросы и сбегу подальше. Один.

- А Наташке скажешь? Родители, как же? Аринка, наконец?

- Завещание составлю, я уже обдумал: долю в компании – сыновьям, пока не доросли, Наташка управиться. Родителям содержание, как было от прибыли, пожизненно, дом у них хороший, сами же строили. Арине свой дом оставлю, машину, пусть девочка живёт красиво, она ещё молодая, устроит свою жизнь…

- Молодец! Расписал всё! Что я с твоей Наташкой делать-то буду? – проворчал Лёха.

- Ты погоди, я же не умер пока. Сейчас будешь единолично руководить и за меня, и за себя, я отпуск беру бессрочный.

- А, ты куда? Может, всё-таки за границу лечиться, медицина на месте не стоит.  Мало ли, что Михалыча не спасли, уже лет пять прошло, тебе может, повезёт больше.

- Лёха, бросай свою агитацию! Ты сам-то в это веришь?

Друг понурил голову, крыть нечем.

- Олега Матвеева знаешь?

- Знаю, конечно, он обанкротился тому назад два года, ещё денег в долг просил, а у нас свободных не было, что с ним?

- Я домик у него купил, он тогда всё распродавал, а у меня были деньги, хотел какую-нибудь хатку в Испании приобрести, а тут Олег подвернулся, я его и выручил.

- Почему мне не сказал?  Я ещё удивился, что ты до сих пор не купил, чего хотел.

- Да ты отговаривать стал бы или засмеял, это ж не Испания.

- Так где, домик-то?

- В России домик, на Кавказе.

- М-да, красиво жить не запретишь. На побережье хоть?

- В горах, в глухомани какой-то, я так и не побывал там, только фотки видел. Олег себе купил, на случай, если прятаться придётся от кредиторов.

- Куда с семьёй-то спрячешься, и один долго не пробегаешь, через близких всё равно достанут.

- Вот и продал мне. Да он и без этого выкрутился потом.

- И ты, значит, взял кота в мешке и деньги отдал? Вот так просто?

- Олег – нормальный мужик, мы ж его знаем сто лет, он и сейчас звонит мне, не прячется. Всё спрашивает, ездил ли я в его шале. Между прочим, сказал, что для уединения самое то. Туда и сбегу.

- Ты офигел?! А если тебе хуже станет? Один там корчиться от боли будешь? Там и связи-то нет, наверное?

- Связи сотовой нет, это я знаю точно от Олега. А вот таблеток надо будет взять, это ты хорошо подсказал мне.

- С чего в горы-то потянуло вдруг, в кругосветку бы отправился, отвлёкся бы на разнообразие, каждый день новый вид с палубы. А тут будешь смотреть на одну и ту же гору каждый день.

- Помнишь, я хотел альпинизмом заняться, ещё в секцию записался в институте?

- Помню, так это когда-было-то, сколько лет не вспоминал про эту блажь.

- Некогда было, теперь вспомнил, самое время воплощать мечты, ты не находишь?

- Аринку-то с собой возьмёшь, надеюсь?

- Не возьму, пусть отвыкает, пока жив, а когда помру, - вздохнув, продолжил Антон, - ей уже всё равно будет. Если и не всё равно, хотя бы, не так больно. Пусть учится без меня жить, чем быстрей, тем лучше. Ты тоже без меня рули, тебе и учиться не нужно, мы с тобой давно могли бы разделить бизнес и быть успешны по отдельности, но я рад, что мы вместе по-прежнему…

- Да, Антоха, свалил ты меня своей новостью, лучше бы обанкротились…

- Сплюнь три раза, только этого ещё не хватало…

Глава 5.

   Антон, глядя на друга, тоже достал сигарету из пачки, прикурил и затянулся, как обычно, но при первом же вдохе, его сразил приступ неукротимого кашля, Лёха смотрел и не знал, чем помочь другу. Сигарета полетела в кусты, а Антон, согнувшись пополам, всё никак не мог прокашляться, наконец, совсем измученный, он остановился, испарина, выступившая на лбу от напряжения, блестела мелкими бисеринками пота, вена до этого едва проглядывающая на виске, вздулась, превратившись в выпуклый синий жгут.

Антон, выбросив всю пачку в кусты на обочине, молча, махнул другу рукой, сел в машину и уехал…

Алексей ошарашенно наблюдал такой приступ впервые. Поддавшись порыву, выбросил свои сигареты туда же и решил завязывать с курением, пока не поздно, но что-то не давало ему покоя во всей этой истории с одинаковыми диагнозами…

                                                    ***

   Само собой, беда друга касалась напрямую и его. Знакомы с института, самые близкие люди, почти десять лет общего дела, начатого с нуля не оставили ни секретов, никакой дистанции, родство ближе кровного. За это время ни одного серьёзного конфликта, так небольшие разногласия по работе и всё. Веришь, как себе, и вдруг, раз, и будто, тебя руки лишают или вообще половину отрезают. Но что-то ещё зацепилось и покоя не даёт? Пока гонял всё это, доехал до дому.

   Анке сначала говорить не хотел, на лишние разговоры сил не было, потом как-нибудь скажется. Так пристала, как там Антон, как у них с Ариной. Да какая хорошая Люда у неё наготове. Не выдержал и выдал:

- Достала уже меня со своей старой коровой! Что ты мне её расхваливаешь? Не нужна она Антохе! Может, мне самому на ней жениться? Чего-добру-то пропадать!

Анка взвилась, как фурия, только этого ещё не хватало. Пришлось говорить правду, иначе огонь не сбить:

- Ни Людка твоя, никто Антохе больше не понадобиться, не до этого ему, - ну, и так далее….

   …Уже вечерело. Антон домой ехать не хотел. Надо как-то Арине сказать, что всё кончено. А как? Самому-то как оторваться от неё. Год вместе уже, полгода под одной крышей, каждый день, каждую ночь. Как жил до этого? Всё стёрлось из памяти или вспоминать было нечего. Завтра, он скажет ей, завтра, а сегодня, пока оно не закончилось, будет всё, как обычно, как все эти счастливые короткие полгода.  Он остановился у палатки с цветами, выбрал букет нежно розовых ещё почти нераспустившихся бутонов в лёгкой воздушной кисее и, не дожидаясь сдачи, побежал к машине. Примчался домой, как ветер, хлопнув дверью, влетел в дом:

- Ариша, птичка моя, ты где? – он же ещё не умер, у него даже не болит ничего, значит надо радоваться, последним моментам…