Два босса для Снегурочки

Пролог

Все события, герои, названия организаций, заведений и иных объектов являются вымышленными. Любое совпадение с реально существующими людьми или местами — случайность.

В тексте присутствуют откровенные сцены, эмоциональные моменты и нецензурная брань.

Автор не преследует цели пропаганды нетрадиционных отношений. И подчеркивает, что произведение является художественным вымыслом.

Предыстория: "Новый год на Пхукете".

Холодный морозный ветер задувает под тёплое кашемировое пальто, пробирая до костей, словно ледяные иглы впиваются в кожу. Воздух пахнет свежестью снега, отработанными газами и слабым запахом табака, въевшимся в ткань. Я лениво наклоняю голову, наблюдая, как низкий парнишка дрожащими пальцами перетирает купюры, будто они могут рассыпаться от одного неловкого движения. Его лицо, обветренное и бледное, кажется ещё более измождённым в свете фар. Ветер швыряет в него колкие снежинки, но он даже не моргает — слишком занят подсчётом денег.

Гулкий вой проезжающих машин мешает расслышать шелест купюр, но я всё равно улавливаю эти едва слышные звуки. Он часто дышит, губы у него синие, с трудом двигаются. Пальцы, натянутые митенками, судорожно подрагивают, когда он переворачивает купюры. Иногда плечи содрогаются — то ли от холода, то ли от страха, то ли от нервов.

— Скоро? — раздражённо спрашиваю, поднимая воротник пальто выше, пряча подбородок в кашемировой ткани.

— Д-да, — голос его дрожит, как тугая струна, готовая порваться. — Простите… — он смотрит на меня снизу вверх, сглатывает, переминается с ноги на ногу, будто пытается согреться. — Я не успел собрать ещё тысячу. Можете подождать ещё неделю?

Я лениво улыбаюсь, качаю головой.

— Я-то могу. Мне, по сути, всё равно, когда ты вернёшь. — Небрежно достаю сигарету, щёлкаю зажигалкой. — Проценты капают.

— Пожалуйста… Понимаете, у меня… Мать больная. Понимаете, я…

Я хохочу, перебивая его жалкие мольбы.

— Моя служба безопасности следила за тобой, — лениво выдыхаю горький дым в морозный воздух, наблюдая, как он растворяется в темноте. — Будь у тебя такие проблемы, ты бы не брал в кредит эту тачку и не кутил по казино несколько месяцев. Так что оставь свою мать в покое. Женщине и так не повезло родить такого уёбка, как ты.

Он дёргается, словно я его ударил. Я осматриваю пустынное поле рядом, мрачное и бесконечное, как чёрная прореха в ночи. Где-то далеко виднеются редкие огни — может, деревня, может, заправка. Дорога тянется лентой, вдали мелькают фары, но нам никто не мешает.

— Маме только пару дней назад поставили диагноз…

— Ну, как знаешь, — пожимаю плечами. — Не вернёшь всё до Рождества с процентами — заберу машину. Будешь выплачивать кредит и ездить на автобусе. Раз не умеешь рассчитывать свои силы, учись в общественном транспорте, — прищуриваюсь, вглядываясь в его дрожащий силуэт.

— Но… но… Пожалуйста! Я не смогу собрать весь долг… Только тысячу, что сейчас не хватает. Пожалуйста…

Я ухмыляюсь, глядя, как он чуть ли не плачет.

— Ладно, — киваю помощнику, стоящему чуть поодаль, его силуэт почти сливается с ночной тенью. — В честь Нового года дарю тебе приятный бонус. Даю срок до конца января. Но ты должен вернуть всё. — Фыркаю, забираю тощую пачку валюты с капота. — Снова станешь заливать о матери — пожалеешь.

Бросаю деньги в бардачок, усаживаюсь за руль. На заднее сиденье опускается мой помощник, а телефон в кармане разрывается от звонка.

— Ты где? Нужен срочно второй Дед Мороз, — голос в динамике весел, на фоне шум, музыка, чьи-то крики. Пахнет праздником.

— Мчу. К тому же, я уже стал Дедом Морозом. Раздаю подарки налево и направо.

— О-о, хорош! — смеётся друг. — Давай, жду. Кстати, она тут.

Я прищуриваюсь, но уголки губ медленно ползут вверх.

— Вот как? Хорошо. Это очень хорошо.

Ну, хоть не один встречу этот Новый год.

Как там говорят? Как встретишь Новый год, так его и проведёшь? Что ж, надеюсь, хоть в этом году меня ждёт что-то хорошее.

1 глава

Тая

— Ну, пожа-алуйста! — Дашка надувает губы и строит такую смешную моську, что я мгновенно смеюсь. Её огромные глаза становятся похожи на кота из «Шрека», а губы подрагивают, будто она вот-вот зарыдает.

— Что тебе стоит? — продолжает она, дёргая меня за руку. — Тебе всё равно с новым боссом ещё столько работать!

Я закатываю глаза, но в душе понимаю: она не отстанет.

— Если меня не уволят, — киваю и кривлюсь. — Новый босс может привести новую помощницу и новые законы. Сама не понимаешь?

Дашка тут же всплескивает руками, чуть не расплёскивая шампанское в бокале.

— Да понимаю! Но по твоей логике, он может с таким же успехом распустить весь совет директоров. А это, на секундочку, и меня касается! Пока что он только устроил этот корпоратив! — Она делает паузу, а потом решительно суёт мне бокал. — Вот! Выпей шампанского и иди Снегурочкой!

Я не успеваю даже толком возразить, как она топает ножкой в туфле на высоком каблуке. Получается громко — звук отдаётся в комнате.

— Не пойду! — шиплю, запихивая бокал обратно в её руку. — А вдруг он изврат? Вдруг решит, что я его соблазняю, и вообще… Ты видела это платье Снегурочки?

Я хватаю костюм с дверцы шкафа в её номере и прикладываю к себе. Синее с белой меховой опушкой, оно такое короткое, что даже без примерки ясно: присесть в нём будет невозможно.

— Оно едва прикрывает задницу! А я, помимо помощницы генерального, ещё и мама!

— Божечки, ты ниже меня! Так что точно закроет! — Дашка кривит носом и растирает ушибленное колено мазью, кряхтя от боли.

Я смотрю на неё, на её театрально страдальческое лицо, на жалобно опущенные плечи.

— Я не могу выйти! Спаси и помоги, детка!

Я громко выдыхаю, закатываю глаза.

— Ладно! — фыркаю, сдаваясь. — Наливай.

Дашка тут же вскакивает, словно её вообще не волнует боль в колене, и с дьявольской скоростью разливает шампанское по бокалам.

У нас всего десять минут. Дашка разогревает плойку, а я торопливо натягиваю новенькие капронки, чувствуя, как тонкая ткань холодит кожу. Расправляю платье — хоть оно и закрыло попу, но всё равно кажется слишком коротким. Каждое движение в нём ощущается неловко, но это всё же лучше, чем остаться в испорченном наряде.

Казус, произошедший с нами, чуть не испортил нам настроение на весь вечер. На меня официант в ресторане перевернул весь свой поднос с несколькими Кровавыми Мэри, и теперь отстирать томатный сок — просто нереально. Красные пятна выглядели так, будто меня жестоко зарезали. А Дашка пострадала из-за меня: когда я в панике вскочила, то толкнула её, и она с грохотом рухнула на пол, набив ранку на колене. Так что… получается, это всё моя вина.

Ну, а подруга, конечно, воспользовалась моментом. Она так не хотела быть Снегурочкой, что с радостью спихнула это на меня при первой же возможности.

Даша быстро завивает мне кончики волос, она ловко орудует горячей плойкой, а запах жжёного лака для волос слегка щекочет нос. Я сижу перед зеркалом, быстро усиливая макияж: веду тонкие стрелки на веках, придавая глазам выразительности.

Телефон начинает вибрировать, и я, сделав глоток шампанского, отвечаю:

— Да, котёнок, — говорю с тёплой улыбкой, но тут же чувствую лёгкое покалывание вины. Всё-таки, если бы мне за эту ночь не платила фирма, я бы не поехала и осталась с сыном.

— Мамочка, с наступающим! Мы с бабушкой и дедушкой уезжаем на ёлку, так что можем не услышать тебя после двенадцати!

— Хорошо, — улыбаюсь. — Только не утоми их своими друзьями, котёнок. Передавай привет бабушке и дедушке, и с наступающим их.

— И тебя с наступающим, любимая наша! — слышу в трубке мягкий голос папы. — Мы поехали. Нагуляем этих разбойников так, что вырубятся ещё в машине по дороге домой!

— Хорошо, — смеюсь я.

Шампанское расслабляет, настроение поднимается, и мы с Дашкой спускаемся в ресторан. Атмосфера праздника чувствуется сразу: в воздухе витает аромат хвои, смешанный с терпким запахом дорогих духов. Где-то в зале кто-то громко смеётся, играет весёлая музыка, официанты снуют между столами с подносами.

Но расслабиться не успеваю — едва я захожу внутрь, как меня тут же ловит бухгалтерша. Она хватает меня за руку и, не давая опомниться, тащит к сцене.

— И где вы ходите?! — вздыхает она, досадливо качая головой. — Только и ждём Снегурочку! Так интересно, что нам новый босс подарит!

Прежде чем я успеваю что-то сказать, она толкает меня вперёд. Глаза слепит яркий свет софитов, и я невольно жмурюсь. Вижу перед собой две фигуры, но свет мешает разглядеть их лица.

И тут передо мной раскрывается ладонь.

Не раздумывая, хватаюсь за неё, позволяя помочь себе подняться на сцену. Встаю рядом с подарками, даже не взглянув на безумно знакомые лица обоих мужчин, стоящих рядом.

2 глава

Я прохожу по небольшой сцене, слушая, как каблуки тихо стучат по деревянному покрытию. Свет софитов режет глаза, отчего я на мгновение жмурюсь, прежде чем сфокусировать взгляд на двух мужчинах перед собой.

Едва становлюсь рядом с рыжим мужчиной, как инстинктивно одёргиваю юбку. Его пристальный взгляд буквально прожигает кожу, и по ногам тут же пробегают крупные мурашки. Неприятные. Возникает дикое желание обмотаться пледом или хотя бы укутаться в свой длинный пуховик, но ни того, ни другого под рукой нет. Приходится стоять, ощущая на себе его внимательный взгляд.

Другой мужчина, темноволосый, но такой же огромный и высокий, начинает говорить речь. В его голосе есть что-то до боли знакомое. Какие-то едва уловимые нотки хрипотцы или оттенок интонации… Но я не могу вспомнить, почему он кажется таким знакомым.

Минут двадцать я ловлю себя на этой мысли, пытаюсь зацепиться за воспоминание, но оно всякий раз ускользает. Стоит мне почти поймать его, как оно рассеивается, оставляя лишь лёгкое головокружение.

Рыжий мужчина больше молчит. Мы лишь иногда пересекаемся взглядами — короткими, но заставляющими меня почему-то затаить дыхание. Когда выдаю подарки коллегам, я невольно касаюсь его руки. Мощная, широкая ладонь, увитая венами, держит мешок, и каждый раз, когда мои пальцы случайно задевают его кожу, внутри всё замирает.

Все это так… знакомо… Слишком знакомо.

Но, возможно, я просто не хочу признавать — даже самой себе — кто это. И почему мы знакомы.

Едва раздача подарков заканчивается, рыжий мужчина вздыхает с облегчением, словно сбросил с плеч тяжёлую ношу. Приподняв шапку Деда Мороза, он лениво чешет лоб, и я на мгновение замираю, рассматривая его профиль. Высокие скулы, чуть вздёрнутый нос, знакомый разрез глаз…

Второй мужчина, темноволосый, отдав мешок помощникам ведущего, галантно подаёт мне руку. Я слишком занята тем, чтобы не навернуться на этих чертовых высоченных каблуках, так что не поднимаю взгляда. Спускаясь со сцены, я тихо проклинаю их, едва не подвернув ногу. Всё, хочу к Дашке, хочу спрятаться в толпе, хочу снова стать просто зрителем…

Но не успеваю.

Пальцы брюнета цепко хватают меня за запястье, и прежде чем я понимаю, что происходит, он тянет меня за собой. Так я оказываюсь за столом между ними.

Шум ресторана, смех, звон бокалов — всё сливается в приглушённый гул, но я ощущаю каждую мелочь до абсурда отчётливо. Как бокал, который он ставит передо мной, наполняется шампанским. Как ткань его рукава на секунду касается моей кожи. Как его взгляд, тёмный, внимательный, скользит по мне, оценивая.

Но он быстро отвлекается на благодарности какой-то женщины, жены одного из директоров.

А мне место совсем за другим столом.

Даша, весело болтая с коллегами, поднимает бокал и многозначительно мне салютует. У неё на лице написано «ну ты и встряла». Спасибо, подруга. Как будто я сама не понимаю.

— Знаешь, я сперва и не узнал тебя. Охуенно выглядишь, — рыжий говорит это негромко, но слова накрывают меня.

Пхукет. Вилла.

И они.

О, нет…

Я застываю, бокал в руке становится слишком холодным. Всё внутри переворачивается, и мне требуется усилие, чтобы не выдать себя.

— Что? — осторожно поворачиваюсь, едва задев его плечом.

Он тут же ловит мой взгляд, а за его спиной вспыхивает свет стробоскопа. В эту секунду его волосы вспыхивают огнём — или мне так кажется? Горячая вспышка пробегает по коже.

Я сглатываю.

— Мы знакомы? — тоном, полным искусственного удивления, гну свою линию.

Если… Если один из них мой новый шеф, мне просто противопоказано работать тут.

В голубых глазах читается удивление, но он быстро его скрывает. Раздражение на секунду мелькает в уголках его рта, но тут же сменяется ухмылкой. Наглой, ленивой, той самой, с которой он брал меня десять лет назад.

— Ладно, — легко соглашается он, слишком легко. — Я тоже ошибся, скорее всего.

Но интуиция вопит, что он не сдался.

Пальцы крепче сжимают ножку бокала, когда я делаю глоток шампанского. Опускаю взгляд, скрывая дрожь, пробежавшую по телу.

От холода.

От шампанского.

От воспоминаний.

Тот Новый год был другим. Слишком жарким, слишком ярким, с привкусом экзотических фруктов и солёного морского бриза. Ночь, пропитанная раскалённым воздухом, ленивыми вспышками огней на воде и запахом кокоса на коже. Я смеялась, запрокидывая голову, позволяла касания… ласки… поцелуи… Вообще-то я много всего им позволила.

Они были нереальными. Словно вышли из фантазий, слишком идеальные, слишком красивые, слишком уверенные.

Мы встретились случайно. Узнали имена друг друга, но они моментально стерлись в той ночи. Неважно, как их звали. Важно, что они делили меня, а я и не была против, позволив им это. Они были внимательны и требовательны, сильные руки, горячее дыхание, низкие голоса, шепчущие на ухо что-то бессвязное, обещающее удовольствие.

Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведёшь.

Но тогда, тот год прошёл в диком стрессе. В панике. В сожалении.

Я смотрела на тест с двумя полосками и не верила. Нет, этого не может быть. Не со мной. Не сейчас.

До самой весны я хотела избавиться от своего сына.

Потому что всё это было неправильно. Беременность портила планы и помешала бы мне учиться в универе.

Я всегда была послушной дочерью. Старшей. Примером для младших брата и сестры. Ответственной, серьёзной, той, кто делает всё «как надо».

А в итоге… залетела в свои восемнадцать, непонятно от кого.

Я дотянула почти до края.

Но потом сказала родителям.

И они поддержали. Они не позволили мне избавиться от малыша и дали возможность отучиться, чтобы не испортить себе будущее.

У мамы был очень страшный опыт с выкидышем передо мной. Я помню, как в детстве случайно услышала их разговор — она рассказывала папе, как долго не могла прийти в себя, как каждый шорох в доме напоминал ей о потере. А папа… Он прошёл с ней всё это горе, выстоял рядом, держал её за руку, поддерживал, когда она сама не верила, что сможет пережить это.

3 глава

— Куда собралась? Вечер ещё не закончился.

Он медленно втягивает воздух, чуть прищуриваясь.

— К тому же, у тебя единственной сегодня такие сумасшедше вкусные духи. Так и хочется слизать их с шеи… ощутить на вкус. Как… Тогда. На Пхукете.

Я замираю. Сердце бьётся медленнее, а внутри всё холодеет.

— А что было на Пхукете? — я поворачиваюсь к своему новому шефу и хмыкнув, смотрю ему в лицо. — Не помню…

Они оба напрягаются.

— Я там была несколько раз, уж слишком нравится Таиланд. И вот…

— Ты сейчас шутишь? — темноволосый мужчина хохочет, но даже несмотря на приглушённый свет, я вижу, как в его глазах вспыхивает опасный огонь. Я его задела.

— Нет, — качаю головой и чуть дёргаю запястье. — Пустите меня.

Он слушается. Но едва я отхожу несколько шагов, они встают оба со стульев и быстро идут за мной. Чертыхаюсь про себя, за то что они привлекают слишком много внимания, и сжимаю кулаки. Сворачиваю ко второму выходу, который идет к лифтам и номерам гостиницы. И едва за нами стихает новогодняя музыка и болтовня из ресторана, я кашляю.

Схватив меня за шею, он так резко прижал меня к стене, что резко потемнело в глазах, и стало трудно дышать. Я быстро раскрыла глаза и встретилась с неистовым пламенем. То ли похоти, то ли ярости. Сглотнув, я на секунду зажмурилась. И после сказала:

— Я и не обязана была вас помнить все эти десять лет. Зачем? Это был случайный секс.

— То есть, всё же помнишь, — привалился рядом на стену брюнет, пока я кашлянула снова от сильной хватки рыжего. — Если честно, детка, — усмехнулся он. — Мне всё равно, помнишь ты меня или нет. Или Адама. Главное, чтобы ты не доставила проблем нам с другом. И всё.

— Да, — рыжый сверкает гневным взглядом. — Не смей никому говорить хоть что-то. Иначе твои тапки из фирмы Алана полетят первые.

— А я не уволена? — выгнула бровь, усмехаясь. — Я уже порывалась собрать тапки.

— Пока нет, — Алан хмыкнул. — Посмотрим, как ты работаешь, а потом решим.

И почему я тут ощущаю явный двойной подтекст? Или это пузырики шампанского ударили в голову? Господи…

— А на что смотреть будете? Чтобы я приготовилась. Так-то — вы всё видели, Алан Александрович, — боже, и что ты городишь, Тая?! Просто…

— Вот я об этом и говорил только что, — Адама пальцы на секунду сжались сильнее. — Только пикни и я тебя уничтожу!

Он отпускает меня, они отходят и уходят с характерным стуком дорогущих туфель к лифтам. А я сползаю по стене, нервно всхлипывая и глотая воздух.

На баре почти не видно меня и сколько я пью. Водя пальцами по краю бокала со сладким мартини, я все больше и больше сжимаю губы.

Тогда все было так просто. Мне изменил парень. Он тогда обманул и Дашку, которая сейчас стала моей лучшей подругой. Он поступил с нами обоими плохо и, когда все выяснилось, я решила отвлечься. Вообще-то, отвлечься в объятиях Алана и Адама было не очень хорошей идеей. Это имело и имеет до сих пор свои, определенные последствия.

Вот как эти, что были в коридоре несколько минут назад.

Но кто там об этом думал?!

Глупая, глупая Тая…

Я запускаю в волосы пальцы, пытаясь морально принять, что меня уволят. Ну, вот так. Уволят и не подавятся. Я не верю мужчинам. Не верю, что они могут спокойно оставить меня на хорошем месте и рисковать собственной репутацией.

Потому я, бляха, сегодня пью!

— Таечка! Привет, красотка! — слышу теплый тембр и поворачиваюсь, поборов желание скривиться. Наверное, у каждой девушки был или есть, или будет, фрик, который всегда будет рядом.

Рому не назовешь фриком. Он красивый, хороший и улыбается всеми тридцатью сколько-то там зубами всегда искренне. С ним можно выпить и он отвезет тебя домой, даже не запустив руки под юбку. Но когда ты с ним становишься чуть ближе и границы стираются… он… словно сходит с ума.

И я получаю… фрика.

Он хороший и добрый человек. И сейчас угощает меня мартини, хоть и я не просила. Просто понимающе пьет вместе со мной и отчасти правильно понимает причину моего горя. Новые боссы.

Или босс. Или…

Проблемы!

Так что получается залпом выпить несколько бокалов. И едва я понимаю, что мне хватит, Рома подхватывает меня под руку и помогает выйти из ресторана к лифтам.

Мы поднимаемся. Мысли немного затянуты сладким алкоголем, словно тягучей паутиной, а во рту выделяется много слюны из-за сладкого послевкусия. Я опираюсь головой о зеркало и прикрываю глаза. Мне все равно, что там с Ромой. Он напротив и я ощущаю его взгляд. Но я даже в таком состоянии думаю только о ненавистных боссах. О том, какими огромными и жесткими мужиками стали они оба. Как он придавил меня, как другой предупреждал… даже грозились и обещали, что я о чем-то пожалею…

А мне лишь думается, как бы я расправилась с жесткими кожаными ремнями, как бы опустилась и вспомнила… на вкус, на запах…

Все тело приятно отзывается пульсацией во всех чувствительных точках. Внизу живота собирается тяжелый ком, а сердце колотится от желания. Я машу небрежно Роме, делаю вид, что иду ровно, но едва лифт закрывается, я приваливаюсь к стене и прикусываю губу.

Господи…

От одного касания бы Адама или Алана я бы сейчас взорвалась на мелкие кусочки вожделения. У меня даже пальцы дрожат, когда я достаю карточку и пиликаю ею. Дверь поддается, я вхожу. Прижимаюсь лопатками к ней и съезжаю по гладкому дереву, прикусив губу. Меж ног все стонет и сводит, я хочу… у меня так давно не было мужчины, что встреча с моими случайными любовниками просто вынесла всю мою идеальную жизнь за грань. И я должна не сдаться!

Втягиваю тяжело воздух. Даже в номере кажется витает мужской аромат. Я ощущаю его, тепло и даже слышу его ухмылку. В полумраке и под мартини может привидеться так много…

А потом фантом ещё присел и хмыкнул:

— Что из «не создавай проблем», ты не поняла? — спросил фантом, пока я прищуриваюсь и поднимаю глаза на Адама. Почти как настоящий, только… что-то смущает. Ну да, настоящий бы так не улыбался. Он бы снова попытался придушить меня и говорил свои фирменные «только пикни и я тебя уничтожу».

4 глава

Он запускает в волосы пальцы и тянет так сильно, что я всхлипываю. Словно из другой вселенной доносится хриплый смех со стороны, а Адам поднимает меня и несёт внутрь номера, даже не церемонясь. Подхватил под попу и пошёл, не смотря куда.

Когда он садится, я уже не ощущаю ног. Немеет всё так, словно мне подмешали мощную дозу какого-то возбудина. Я знаю, такие препараты существуют, но точно помню, что пила только мартини.

Да и вообще, я не очень хочу признавать, что для меня они оба — уже один мощный возбудин…

Адам разворачивает меня и устраивает так, чтобы Алану было удобно тут же впиться в мои губы. Кажется, они стали в разы чувствительнее, ибо я едва соображаю вообще что-либо. В волосах мужские пальцы и я даже не могу понять — чьи. Губы Алана тянут меня вперёд, на него и я судорожно вздыхаю, когда он находит змейку на платье снегурочки. Черт бы побрал эту Дашу…

— Давай, малышка, раз уж заварила эту кашу, сама расхлёбывать будешь.

Хриплый голос сводит с ума…

Господи, такого прозрачного намёка на то, что они снова не собираются брать ответственность за этот долбанный и неправильный секс, я ещё не слышала. Ухмыляюсь, веду пальчиками по, скорее всего, дорогой, и мягкой ткани, пуговки почти сами поддаются и раскрываются. Я стягиваю с него рубашку, пока меня технично вытряхивают из платья. Если мы его порвём, я потом долго-долго буду придумывать легенду для Даши…

— Боже, я и на сцене тебя готов был трахнуть, — шипит в ухо рыжий. Его укус и горячее дыхание в ушко вынудили меня застонать, а его пальцы в трусиках добили окончательно. Я развела ноги и облизнула губы Алана, обхватывая его шею. Это сумасшествие, и я вполне готова за него заплатить, если нужно. Раз они не могут отвечать за свои поступки…

Я отвечу. Но… Только за собственное удовольствие. Так что… Почему бы не получить его сполна?

— Так тебе и поверила, — я судорожно вдыхаю запах Алана, который занят моим лифчиком, и намеренно скольжу мокрым бельём по брюкам Адама. Второй раз он уже сам фиксирует мои бёдра и вжимает так в стояк, что мне даже становится больно. И пары и секунд не проходит, как он врывается в меня. Горячий орган простреливает все возможные напрягшиеся клетки и нервы, пробуждает во мне целую серию взрывов удовольствия. Я стону, решив подумать о последствиях незащищённого секса уже в новом году.

Судя по всему, я снова встретила Новый год вот так, сведённая с ума двумя горячими мужчинами и взрываясь от удовольствия от каждого пошловатого хлюпка, поцелуя или грубой ласки…

***

Уже давно за полночь. Наступил новый год. И я в своей постели в номере, но всё не могу избавиться от ощущения тех прикосновений, что так ярко до сих пор чувствуются на теле…

Даже после горячего душа я ощущаю горячий язык Алана. В ухо всё ещё фантомно шепчет грубый голос Адама какие-то оскорбления и пошлости. Он называл меня последними словами и я понимаю, что хотел таким образом выбить всё желание даже улыбаться ему… И он выбил.

Не обязательно улыбаться мужчине, которого ты хочешь.

Алан тоже не особо церемонился. Я не принцесса, они не принцы и всё кардинально отличается от того случайного секса, что был между нами десять лет назад. Мы и правда встретились тогда случайно и так же переспали, просто словив удачный момент и возбудившись до предела… Они и тогда, и сейчас не особо церемонились, а я…

Да, я глупая…

Он забрал меня у Адама, когда тот оставил очередной синяк на моём теле и кончил, едва успев выйти из меня. Не знаю, то ли это был прорыв сознания, то ли что-то ещё, но он не кончил внутрь — и это хорошо. Хоть тут подумал обо мне…

Алан после ворвался так же быстро, забрав меня на кресло. И брал до тех пор, пока не свёл с ума меня и не заставил кончить меня второй раз. Ноги уже почти не слушались, он впивался пальцами в мои бедра так настойчиво и больно, что там до сих пор немеет кожа. Сегодня меня просто использовали…

А я получила от этого удовольствие.

Секс вышел настолько случайным, что когда я вышла из ванны, меня никто не остановил. Я просто прошла мимо них, уверенная, что меня уже уволили и на мое место взяли ту, которую ещё не опробовали оба новых босса.

Тем не менее, мне понравилось. Может, я просто самая настоящая дура? Не знаю. Но мне понравилась власть Адама и сила Алана. Они оба свели меня с ума снова. И снова заставили ни о чём не думать.

Только голые инстинкты, только дыхание одно на троих…

И ведь это сладкое чувство… Когда Адам уже брал меня, а Алан только целовал. Эти жесткие руки, грубые поцелуи, еще невыносимее ласки и такие крепкие… Боже, я еще хочу.

Но хотеть, как говорится не вредно.

Так что уже утром я пила кофе и искала себе новую работу.

Вакансии просматривать первого января — отдельный вид искусства. Ненависть в горло подступает таким колючим комом, что сглотнуть её просто так не удаётся.

На сайтах почти полная тишина. Естественно, мне никто и не отвечает на мои запросы, и на смс, и никто не просматривает вакансии. Наверное, в мире осталась только одна дура, которая вместо Нового года с сыном, шатается не пойми где и ищет новую работу.

Что ж. Нужно ехать к сыну. А то что за мать с меня такая?

Вдох-выдох. Собрала свои конечности и в бой. Если я каждый раз после очередного пользования мужиками буду себя хоронить, из этого ничего хорошего не получится. Они все — на одно лицо. Иногда раскрывают свои истинные обличья через десять лет, иногда — через десять минут. И я благодарна, что эти — хотя бы не говорят о чистой и светлой любви перед тем, как трахнуть меня.

Удивительно только то, что они уже второй раз, даже спустя столько лет, совсем без проблем взяли меня почти что одновременно. Фетиш такой, что ли?

Боже, Тая… Кто бы говорил о фетише…

Еду домой, настраиваясь на встречу с сыном. Сейчас приеду, расцелую Тёмку и увезу домой. Что хорошо, сын очень похож на меня и в этом я убедилась, опять же, сейчас. Он мало чем похож на своего папу.

5 глава

Вдох-выдох.

Еще. И ещё.

Дышу, сжимая руль своего маленького жука и готовлюсь морально к этому дню. В подземке стоит эхо. Хочется быстро сбежать, гнать машину куда-то за город, где меня не найдут.

Но… Я так не могу. Это невозможно. Мне нужно быть ответственной, взрослой и самостоятельной. Самой растить ребёнка, соблюдать режим, охрененно выглядеть и при этом не поехать крышей. Это я почти что могу.

Сегодня от нашего перепихона только горько. Хочется кривиться. На себя, на них. Тут всё подходит, если честно. И “о боже, какая я дура, как я могла?”, и “божечки, какие мудаки, воспользовались мной!”, и “я же так себя не веду!”

Оказалось, веду.

Чёрт.

Ладно, дело рук утопающих — самих утопающих.

Я блокирую машину уже расправив плечи и гордо выпрямившись. Это не дело — доводить себя. Так что я иду в офис, надпивая по дороге нежный капучино из любимой кофейни.

Улыбаюсь охранникам, здороваюсь привычно со знакомыми и коллегами. Меня знает почти весь офис, и то, что меня не попёрли при смене руководства — о чём-то, да говорит.

Я всегда старалась работать на совесть. Никогда ничего лишнего не делала и никого не предавала. Именно это ценят в людях по настоящему. Верность и честность. Как бы глупо это не звучало, но нужно соединять в правильных пропорциях эти качества с наглостью и уверенностью.

Я всегда балансирую. Понимая, что единоразовая выплата за слив какого-то документа потом может обернуться последствиями, я только за последний год отказалась сотрудничать с конкурентами. У меня нормальная зарплата и ещё лучше условия.

Возможно, потому Алан Александрович меня и оставил. Старый шеф (при чём в прямом и переносном смысле, прости господи) вероятно ему напел обо мне так много… Он так боялся продавать свой бизнес абы кому, что долгий год ждал удачного времени. И вот, оно наступило. Аккурат на Новый год.

По привычке залетаю в приемные других директоров и оставляю там в приёмных мини-презентики своим коллегам. Дашке я уже всё вручила ещё тридцать первого, так что теперь только к себе…

Наверное, сегодня я иду на своё рабочее место безумно долго. Медлю, кусая губы, и осторожничаю. Но в итоге добираюсь и туда.

Открываю дверь, вхожу.

И меня сбивает огромная скала.

Но!

Зажмурившись и сжав стаканчик, чтобы не расплескать капучино по белой рубашке, я чувствую, как скала меня обхватывает руками и ловит. Я распахиваю глаза и встречаюсь с наглым голубым взглядом. Адам Алексеевич. Высокий, статный, с резкими чертами лица, будто выточенными умелым скульптором. Его идеально сидящий костюм подчёркивает широкие плечи, а строгая линия челюсти и лёгкий оттенок самоуверенности в каждом движении заставляют сжаться где-то в груди. Он смотрит на меня так, что я почти ощущаю, как вспыхивает на мне блузка. Хорошо, что я её застегнула до самого горла.

Судорожно сглотнув, я толкаю мужчину, и он очухивается. Встаёт, легко и плавно, ставит меня рядом, как будто я пушинка, и кашлянув, кивает.

— Доброе утро, Таисия, — говорит он низким, чуть хрипловатым голосом.

— Доброе… Адам… — Я вопросительно смотрю на него, и он усмехается, уголок его губ вздёргивается.

— Алексеевич, — подсказывает он, на мгновение задерживая взгляд на моих глазах. — Я вернусь, и мы с вами поговорим.

Он уходит так быстро, что я не успеваю даже осознать его последние слова. Всё ещё чувствуя себя немного не в своей тарелке, я опускаю сумку на стул, снимаю пальто и уже собираюсь сесть, как в приёмную входит второй.

— Доброе утро, Таисия, — раздаётся другой, глубокий, но более тёплый голос.

Алан... Алан Александрович. Второй босс, который не уступает первому ни в росте, ни в харизме. Он выглядит, как воплощение успешного мужчины из дорогой рекламы: высокий, широкоплечий, с короткими каштановыми, аккуратно уложенными, волосами. Его карие глаза смотрят тепло, но внутри этого тепла таится опасность, будто он привык добиваться своего любыми средствами. На его лице — идеальная щетина, которую наверняка он тщательно поддерживает.

Его костюм чуть менее строгий, чем у Адама, но ничуть не менее эффектный. Каждое его движение — уверенное, но с ноткой расслабленной грации, будто он просто привык к тому, что весь мир кружится вокруг него.

Наверное, проблем со сном у них нет. Выглядят оба на твёрдый миллион.

— Доброе утро, — кивнула.

— Допивайте кофе. Мы дождёмся Адама Алексеевича и поговорим сперва с вами. Пригласите всех директоров в конференц-зал. На десять.

— Хорошо… — кивнула.

Он уходит, оставляя лишь дорогущий шлейф парфюма, а я едва не издаю слабый писк. Что мне теперь делать?..

Собраться с мыслями надо. Пока я усиленно пытаюсь это сделать, они расползаются в голове и рождают неприятные мурашки по телу. Хочется всхлипнуть ещё громче, но я стиснула губы с зубами и несколько раз вдыхаю и выдыхаю носом. Я смогу!

Подготавливаю все, что сделала за эти три дня. Да, были выходные. Но не отвлекаясь на рабочие дела или сына, я бы просто сгрызла весь свежий маникюр и сошла с ума. Меня не уволили и дали первые задания для нового шефа! Это вау!

Правда, зачем?

Если сейчас всё равно уволят? Может, хотят лично меня унизить окончательно? Может, им мало просто попользоваться мной?

— Таисия, какая хорошая поза, — с наслаждением тянут сзади. Я вскакиваю и понимаю, что пока непослушными пальцами пыталась словить ручку, не заметила, как почти легла грудью на стол. Повернувшись, замечаю вошедшего Адама и нервно сглатываю, когда он медленно поднимает взгляд наверх, на секунду задерживаясь на груди. Что ж это такое?

— Простите.

— Ни за что на свете не прощу, что вы встали, — усмехнулся наглец. Я тяжело вздыхаю и закрываюсь папками и планшетом. Успеваю выслать уведомление в чат с директорами, чтобы они в десять были в конференц-зале и влетаю в кабинет вслед за Адамом.

В просторном кабинете хорошо и пахнет кофе. И дорогими духами. Конечно. Эта невыносимая пытка боссов однажды закончится моей истерикой. Они, чёрт побери, выросли породистыми самцами, да такими, что я так же не смогла устоять, как и десять лет назад.

6 глава

Так, я хорошая помощница. Я хорошая.

Адам сел на диван рядом с Аланом. Второй принимает несколько тонких папок от меня, не сводя глаз с меня и уверенно их кладёт на столик перед собой.

Начало уже интересное. Как минимум, потому что они сели в зоне отдыха.

Устали третьего января в девять утра? Уже?

— Обсудим наше сотрудничество? — спрашивает Алан. — Я видел, что вы уже назначили мне встречи, в удобное для меня и партнёров время. Это хорошо. Я наслышан о вас от предыдущего вашего шефа и меня всё устраивает…

Всё, о чём я могу думать, так это о том, что он всё это время говорит только о себе. То есть, я думала, что будет как бы два босса. Но… Алан говорит так, словно у меня один босс — он.

— Единственное, что меня не устраивает — это наше прошлое, — он всё же это говорит. Я поджимаю губы и больше чувствую, чем вижу, как усмехается Адам.

— Меня тоже, — сглотнула я. Нужно расставить приоритеты и показать, что меня ни капли не трогает это. — Я не понимаю, что это было на Новый год и извиняюсь за своё поведение.

Мда, вряд ли я сейчас правильно поступила… Боже, какая я глупая…

— Я даже не могу назвать “это” полноценным сексом, — фыркнул весело Адам. Я вздрагиваю. — Ты ввалилась в номер, когда мы оба были почти в бессознательном состоянии и…

— Скажите это, Адам… Алексеевич, — хмыкнула. — Я вас изнасиловала? — хохотнула.

— Нет, я не хотел сказать это, — наклонил голову Адам. — Но лучше бы тебе помалкивать, Таисия. Кажется, ты растишь сына совсем одна и тебе вряд ли нужны неприятности.

— Не нужны, — улыбка гаснет.

— Умница, — кивнул Адам. — Я люблю послушных девушек. Будешь такой, останешься в этой компании и на месте помощницы Алана подольше. Как тебе такой расклад?

— Хороший, — кивнула я, — но… Могу я задать вопрос?

— Можешь, — разрешает великодушно Адам и я тут же передумываю его задавать, придумав другой.

Между нами случился этот нелепый перепихон, который я даже толком и не помню. Они оба использовали меня как живую секс-куклу и я позволила с собой так обращаться. Во всяком случае потому, что не считаю секс — чем-то таким уж сокровенным или потаённым. Это физическая потребность и больше ничего. Получили удовольствие и всё.

А вот моё будущее, работа, доход и моя жизнь, моя стабильность — меня волнуют гораздо больше, чем всё остальное.

— У меня будет два шефа, или один?

— Один, я, — произносит Алан. — Я единолично выкупил компанию. Но. Так как Адам будет часто выступать в роли инвестора наших проектов, он будет тут частенько, — почему мне так не нравится улыбочка Адама? Почему мне страшно?

Почему мне кажется, что Адам тут будет даже чаще Алана???

Божечки, что же с ними произошло за десять лет?

В них только общие черты лица с теми беззаботными мажорчиками, которые строили мне глазки в Тае. И брали так, что в глазах двоилось… А сейчас что? И секс какой-то не такой, и сплошные предупреждения о том, чтобы я не болтала.

Как-то… Не по себе…

— Алан! — сперва я слышу этот высокий женский восклик. После в кабинет врывается какая-то девушка в шубе. И пока я краем глаза вижу какое-то движение Алана, Адам быстро встаёт и любезно улыбается этой дамочке.

— Сандра, как ты великолепно выглядишь! — он словно сквозь силу улыбается и целует её пальчики, пока Алан обходит меня и тянет блондинку на себя. Адам вдруг резко весело улыбается, мазнув по мне взглядом.

— Малышка, и чего ты так рано? — нежничает Алан. У меня практически не остаётся никаких мыслей. Всё перебивает шок, который отмораживает последние чувства и реакции.

Я смотрю на внезапно появившееся кольцо на пальце Алана и глупо моргаю, отрицая до последнего, кто эта блонда.

Пока она сама ласково не произносит, погладив Алана по щеке:

— Я соскучилась по своему любимому мужу… А ещё меня мама вытянула на завтрак. И вот я здесь! Ты рад?

— Безумно, счастье моё, — любезничает он с ней. После резко повернулся и подарил мне самую пластмассовую улыбку из всех, что я когда-либо видела:

— Таисия, пожалуйста, идите работайте.

Ухожу. Что я… Что мне…

Что?..

Возвращаюсь в приёмную на ватных ногах. Рухнув в кресло, я в шоке смотрю на свой планшет и не понимаю, что мне делать дальше. Что сейчас было?

Алан… Женат?

В голове больно пульсирует неприятная мысль. Меня и правда во второй раз просто использовали. Низко так. И, что самое интересное, я пришла туда, чтобы меня использовали. Я осталась там после первого поцелуя с Адамом — который сама и начала. Господи…

Алан изменил своей жене со мной?

Адам всё знал и не остановил.

Радует одно. Они не оба — шефы. Точнее, скорее всего, мне придётся слушаться и Адама, но… Слушаться и иногда выполнять поручения — это одно. И терпеть его не на постоянной основе — тоже. Но… Больше всего я боюсь собственных реакций на них. И боюсь, что придётся сдерживаться капитально, чтобы не дай бог не подмочить их репутацию.

Господи…

Тру переносицу и вздыхаю.

Это так сложно…

Я привыкла ни от кого не зависеть. Сама могу себя обеспечить и дать сыну достойное будущее. Я люблю его и готова на многое ради его улыбки.

Но их появление к моей жизни — это всё равно, что забыть о спокойствии. Они не оставят меня в покое, и я не смогу никогда-никогда не думать о том восхитительном отдыхе. Они мне чужие, а я для них — случайная тёлка, с которой было весело зажечь. И которая ещё и слаба на передок…

Нужно взять себя в руки.

Отпахать этот день.

И весь вечер смотреть с сыном его любимые мульты.

На меньшее я этим вечером не согласна.

7 глава

Мне так плохо, что хочется выть. Господи, и что это всё было? Почему… Почему я такая дура? Ну, ни с кем не наступала на эти долбанные грабли. Сколько раз уже бывшие ко мне обратно липли… Сколько раз извинялись за резкие слова о сыне? Да не сосчитать. Но…

Только с ними обоими мне удаётся вечно попасть в капкан и после только охреневать последствий своих необдуманных поступков. Я дура!

После офиса я еду домой. Точнее, сперва в супермаркет, а после домой.

В мыслях полный кавардак. Они уже разъехались по домам? Алан поехал со своей женой? Адам где-то развлекается? Или, может, вместе отмечают первый рабочий день в новом году и на новой фирме? Эта девушка просидела там… Ну пол дня точно. И едва засобирались домой, она элегантно выплыла из кабинета, звонко смеясь над шутками Адама и надела шубку, расбрасывая шлейф дорогих духов на всю приёмную.

Боже, мне так не хотелось этого всего видеть…

А особенно то, с каким холодом на меня глянули они оба. Просто невыносимо, особенно учитывая, что они в Новогоднюю ночь были не совсем уж и пьяны…

Господи…

Домой я пришла через полтора часа. То ли долго стояла на пустых светофорах и ловила все красные, то ли постоянно думала и потому на кассе стояла самая последняя и даже не заметила, как всех пропустила…

Но одно ясно точно.

Меня безумно застопорил тот факт, что мной снова воспользовались… Да ещё и как! Гадким, наглым, мерзким образом!

Ещё из прихожей я слышу какую-то возню. Слышу смех сына, слышу знакомый хохот и закатываю глаза. О нет! Только этого мне не хватало сегодня!

Чтобы оттянуть встречу с тремя малыми, я тихонько иду с пакетами на кухню, пытаясь не выдать себя. Как же мне хотелось просто подогреть ужин, поесть и улечься в горячую ванну!

Но они срываются с дивана, едва я зашуршала пакетами. И в ту секунду, когда я попыталась задушить эти грёбанные пакеты, на меня налетели сын, и два диких студента.

Брат сразу же вырвал из рук пакеты, чтобы обшарить его, сестрёнка стиснула так, что я ощутила буквально хруст рёбер, а сын хохотал между нами, сжимая меня пониже. Едва сестра отпускает, я быстро стискиваю сына и на миг задерживаюсь в его волосах на макушке и тону в его запахе.

Стоит ли говорить, что это лучшее, что случилось со мной за весь день?

Уже сказала.

— И что вы тут делаете? — я догоняю малых на кухне, когда они вовсю распотошили покупки и уже укладывали их в холодильник. После подросткового кризиса они стали такими идеальными братом и сестрой, что можно только завидовать самой себе. А, может, так повлияло на них рождение племяша. Танюшка сама просилась с ним посидеть, а Тошка почти год жил со мной, помогая мне практически на уровне мужчины. Сам собирал коляску и кроватку, сам носил продукты и даже когда появилась помощница, он всё равно помогал мне.

Родители тоже, конечно, но именно брат с сестрой давали мне хоть немного времени на себя.

— Мы… А мы решили у тебя пожить, — говорит между прочим сестра и я усмехаюсь, видя как она прячет глаза.

— Оба?

— Оба, — кивнул брат, тоже особо занятой расстановкой йогуртов для Артёма.

— Мам, я колол, — дернул меня сын за палец и усмехнувшись. — Не хотят говорить.

Я коротко хохотнула.

— Хорошо, я не ваша мама, — пожала плечами. — К тому же у меня почти нет настроения выпытывать, что у вас случилось. Грейте ужин и кормите Тёму, я в душ.

— Да, капитан! — ржёт брат, пока сестра послушно проверяет духовку и начинает её поджигать.

— У тебя всё хорошо, солнце? — я опускаюсь к сыну. — Что делали с Ниной?

— Мы почти весь день гуляли с моими друзьями, а потом Нина готовила ужин, а я не мешал и играл в приставку. Потом приехали они и слопали почти весь Наполеон.

— Не правда! — я снова закатываю глаза на эту детскую самодеятельность. Им по двадцать с хвостиком, а как вместе, всё, ядрёная сила! Не говоря уж, если и Тёму на свою сторону затащат!

— А где Наполеон? — усмехаюсь.

— Ну, его там было… Немного, — съезжает Тошка.

— Ладно, господи, — смеюсь. — Вкусный хоть?

— Раз всё умяли, как думаешь? — Танька хохотнула. — Кстати, ты, предатель, тоже съел много. Короче! Тай, можно мы останемся?

— Можно, — кивнула. — Я соскучилась.

— Лучшая! — брат заметно выдыхает и расправляется, а я усмехаюсь ещё больше.

Но сил и энергии на расспросы просто не нахожу. И едва встаю под воду, усталость берёт своё и я просто начинаю дрожать от всего, что так и давит на меня все эти дни.

Я просто устала. И челюсть болит от постоянного напряжения. И голова. И тело. Всего один день, господи… А я сама уже хочу уволиться.

8 глава

— Что случилось?

— Да… Тай. Там… Там не важно…

— Я не мама, — усмехаюсь. — Мне — можно.

Артёмка уже как час спит. Едва он заснул, я не могла отойти от малыша и смотрела на него, пытаясь понять — на кого он похож. В целом, мне всё равно, кто его папа. Правда, я как десять лет не знала, кто его отец, так и не знаю сейчас. Мне отчасти всё равно и это всё равно ничего не изменит в нашей жизни. Тем более, если его отец женат. Или если он не нужен ему… Нет, не так.

Это Артёму не нужен отец.

Я знаю, что неправильно растить его без отца. Но у него есть хороший мужской пример. Я на это убила примерно год, когда мы решали, куда и на какую секцию он хочет ходить. Помимо дедушки и дяди, с которыми он обычно проводит достаточно времени, у него есть тренер, который даёт ему ещё один пример для подражания. Мой сын иногда так и говорит. Что хочет стать таким же большим и сильным, как тренер…

Конечно, чтобы защищать меня.

Я никогда не буду его держать у себя. Я даю ему свободное время, пространство и привыкла, что уже он может не рассказывать мне, откуда тот или иной синяк. Если не вызвали в школу, уже хорошо.

— Мы были на вечеринке на Новый год, — начинает издалека братишка.

— Это я помню. Оба?

— Оба, — кивнула сестра. Она перекидывает вперёд копну тёмных волос и смотрит доверчиво на меня. — Мы косячнули. И теперь надо перекантоваться у тебя.

— Мы — оба?

— Скорее, Тоша… — шепчет сестра. — Я просто прикрыла его. Но…

— Короче, — брат набирается смелости. — Я переспал с девушкой друга. Она тоже хороша, сказала, что они расстались. Но… Понимаешь, она выставила всё так, что я её напоил и что Таня помогла её заманить.

— Твой друг с ней расстался? — спросила.

— Да, — пожал плечами неопределённо брат.

— Тогда в чём вопрос? — улыбнулась.

— Эта девчонка теперь распускает слухи о Тане. И нам надо где-то подумать, как быть…

Господи… Мне бы их проблемы.

Я падаю лбом на стол и нервно смеюсь. Потом, не поднимая головы, произношу:

— Окей, малые, живите сколько хотите. Вы мне не помешаете. Наоборот, развлечёте Тёмку пока ему не надо в школу.

— Без проблем! И заодно решим, как поставить на место эту… — хмыкнул брат.

— Ой… Мне бы ваши проблемы, котята, — качаю головой я.

— У тебя проблемы? — брат тут же собирается. Несмотря на то, что он младший, он уже взрослый. И всегда помогает.

— Немного, — пожала плечами. — Не важно. Я распетляю. Просто присмотрите за Тёмой тогда. Я дам выходные помощнице.

— Хорошо, — сестра положила ладонь на мою руку. — Но ты же расскажешь, если нужна будет наша помощь?

— Расскажу, — кивнула. — Но не сейчас.

Ночью у меня бессонница. Я вообще не страдала таким, всегда спала здоровые восемь часов и придерживалась режима, какой был у ребёнка с рождения. Не зря же говорят — в здоровом теле, здоровый дух. Вот я и пыталась вечно жить активной жизнью. Раз у Тёмы нет папы, я должна быть за обоих. Это невозможно. Но я старалась все эти годы. И сейчас тоже.

А уже второй раз за этот год я не сплю почти всю ночь. Мысли лезут в голову назойливым роем, я не могу расслабиться.

А потом принимаю взвешенное решение.

Раз уж мне предстоит с ними провести какое-то время, пока я не найду другую работу, придётся подстраиваться под ситуацию. Несмотря на то, что мне не нравится то, что Алан позволяет себе лишнее, находясь в браке, между прочим и я до дрожи в коленках боюсь Адама, мне придётся с ними ужиться. Я в компании не один год и меня очень ценили. И я не какая-то там прости-господи, чтобы они позволяли себе лишнее.

Хотя, если честно, очень хочется. Хочется убедиться, как с ними по-настоящему. Как было на Пхукете — грязно, развратно и жарко, или как на Новый год сейчас — непонятно, жутко и неприятно. Я просто в подвешеном состоянии. И я не могу так просто сдаться. У меня достаточно дорогая жизнь.

А значит, мне нужно найти рычаги давления на них.

Один у меня есть. Кажется, Алан не совсем и в восторге от своего супружества. Может, это тот самый фиктивный брак, о которых так часто снимают фильмы и пишут книги? Не знаю. Но…

Нет, пока что оставим эту карту на будущее.

9 глава

Адам

Алан с самого утра умотал в другой город по делам. Он позвонил мне часов в семь утра, отвлек от беговой дорожки и вкратце рассказал, что вернётся только к вечеру. А мне бы поехать в офис и подстраховать.

Новая компания, подчинённые. Если начальство внегласно даёт зелёный свет на то, что их не будут контролить, после это будет не работа, а чёрте-что.

Родной город встретил нас довольно приветливо.

До этого мы жили в Европе около пяти лет. Алан создал небольшой бизнес и сейчас решил, что может прийти на родной рынок и заявить о себе. Мне же — глубоко до лампочки, где быть инвестором и получать с вложений дивиденды.

И официально, и… нет.

И мало того, что об Алане вспомнила его девка, о которой я и думать забыл… Мы… Мы повстречали снова её.

Если честно, я считал, что всё, что произошло в Тае, осталось в Тае. Я забыл её даже. Точнее думал, что забыл.

Но парадокс в том, что я не забыл. Невозможно забыть то, с каким кайфом мы занимались сексом и как нам было плевать на то, что мы делим одну девочку на двоих.

Молодость, ветер в голове и шум теплого моря неподалёку. Тогда я был совсем другим человеком.

А потом случилось…

Что случилось.

В общем, в офис я приехал сам, первый и раньше на полчаса. Пока разбирался на столе с документами, услышал, что в приемной появилась наша помощница и вышел, чтобы ее поприветствовать.

Лучше бы не выходил! Черт меня побрал приехать раньше и выйти именно сейчас.

Она надевала чулки. Мать, его, черные, кружевные... Девушка замечает меня и чертыхается.

Чёрт — не то слово. Я едва выдохнул и поднял глаза на её лицо.

— Простите, я думала тут никого! — она отворачивается, наклоняется. Ну, бля, все, тушите свет! Стояк уперся в ширинку и я едва сохранил лицо, когда сказал:

— Зайдите в кабинет, пожалуйста.

Она прекращает свои дела с чулками и молча заходит за мной. Я прикрываю дверь и с улыбкой говорю, подойдя к переговорному столу:

— Здесь камеры настроены только на компьютер Алана, а в приемной — на охранный пост, — объясняю я. Девушка резко краснеет и удивленно смотрит на меня.

— Серьезно? Вот черт! — она будто что-то вспоминает. Но уже как-то так похуй, если честно. Я прижимаю ее бедрами к столу и кладу ладонь на затылок. Заглядываю в её темные глазищи, в которых плескается удивление, и облизываю губы.

— Позволишь? — она меня заводит. Но одновременно что-то мешает мне просто повернуть ее и трахнуть. Девушка удивляется, но потом у нее просто не остается выбора — я впиваюсь в её губы быстро, сминая их в требовательном поцелуе и, кажется, мы оба забываем обо всем.

Её стон прямо в губы лишает возможности остановиться. Я провожу ладонями по её телу, вспоминая ее обнаженную, дурею от её запаха, вкуса и желания. Девушка прижимается грудью к моей груди и мне сносит крышу, когда она расстегивает ширинку и вытаскивает мой член.

Переворачиваю ее на животик и на стол, задираю бордовую короткую юбку и отодвигаю трусики, которые стали мгновенно увлажняться. Присаживаюсь, слизываю ее сладкие соки, слышу стон и нажимаю на клитор языком, вожу по мягкой коже, а через секунду уже погружаюсь в горячую девочку. Она так выгибается, словно этого и хотела всю ночь. Словно ждала этого.

Беру ее за волосы, отпрянул назад и снова резко вхожу. Она сходит с ума, едва сдерживается, чтобы не кричать, а я дурею от нее.

На трезвую голову она намного сильнее сводит с ума.

А охуенный адреналин, что хлещет по венам от мысли, что сейчас кто-то может войти, заставляет тело цепенеть.

Она сжимается, стонет и явно не далеко от оргазма. Не смею ей отказывать в этом удовольствии. Ускоряюсь, кабинет наполняет пошлые хлюпки, её рваное дыхание и даже не успеваю вынуть, кончаю внутрь ее. Да так, что поджимаются яйца и пальцы на ногах. Я вцепляюсь пальцами в её талию, понимая, что оставлю следы, но как же это охуенно...

Она приводит себя в идеальный порядок в небольшой ванной с гардеробом, в самом кабинете. Чулки и нижнее белье испорчены, но блеск в темных глазах меня подстегивает прижать ее к себе и сказать то, что обычно не предлагаю случайным девушкам:

— Проведем вместе вечер?

Девушка смущенно смотрит и улыбается. Кладет ладошки на мою грудь и мягко толкает. Затем отрицательно качает головой.

— Почему?

— Только секс, Адам Алексеевич, — она облизывает губы и я хочу в них войти. Господи, её создал Дьявол, чтобы всем поднимать члены, серьезно. — И то, попрошу вас больше так не поступать.

Она разворачивается и стучит неровно каблучками на выход. Сладкое послевкусие перебивает все впечатления, что были до этого от неё.

Кажется, без Алана секс с ней намного слаще.

10 глава

Чёртова женщина.

Я сижу в пустом кабинете, прислонившись спиной к кожаному креслу, уже довольно долго. Рассматриваю её на экране, открыв на всё окно видео с камеры в приёмной. Остался запах её парфюма, что-то цветочное, лёгкое, как её манера съезжать с любых разговоров, которые ей невыгодны.

"Нет, Адам," — из её уст звучит почти как "попробуй ещё раз". Или это просто я не понимаю слово “нет”. Я знаю, что за этим "нет" стоит нечто большее. Её страхи, её секреты.

Не скажу, что мне это не нравится. Догонять всегда интереснее, чем держать в руках то, что уже твоё.

А она не сможет так просто довериться даже после нашего второго рандеву.

Даже если это было отвратительно.

Просто не сможет переступить через себя и снова попробовать. В новогоднюю ночь… Не знаю, что на меня нашло. Я отключил мозги и просто выебал удобно заблудившуюся кошку. Просто решил, что могу опустошить яйца с ней снова и не думал о ней. Как и Алан. На тот момент он только закончил слушать истерику Сандры и был никаким после нескольких стаканов виски залпом.

Мы просто… Совершили ещё одну ошибку. Что там, в Тае, что тут, дома. Мы оба скоты. И с этим невозможно поспорить.

Я выдыхаю и нахожу в себе силы подняться. Хожу по кабинету, измеряя его шагами и иногда поглядывая в окно.

Я давно привык держать всё под контролем. Бизнес, вложения, договоры — для меня это всё давно стало игрой. Чёткий расчёт, никаких эмоций.

Деньги.

Если их не контролировать, они ускользают, как песок сквозь пальцы. И парни вроде этого Лёхи, который умудрился задолжать мне круглую сумму, — просто напоминают, что деньги любят счёт.

Их выбивают. Грубо, но эффективно.

И ведь я не хотел бы, чтобы Тая когда-нибудь увидела эту часть меня. Почему-то мне важно, чтобы она думала обо мне, как о каком-то отбитом мажоре, которым я когда-то был.

А она… Она совсем из другого мира. Мягкая, но упрямая. Я люблю таких… С нравом, с характером. Не любит брать помощь, даже когда нуждается. А как смотрела на меня… Смешанный коктейль из удовольствия и вины. Она боится сближаться. Боится, что кто-то сломает её привычный мирок.

Я не стану пускать всё на самотёк, как решил и хочет Алан. Чёрт возьми, кто сказал, что я готов смотреть, как она убегает от меня?

Нет. Хищник всегда настигает свою добычу в самый неожиданный момент.

Я усмехаюсь своим мыслям. Мы оба, я и Алан, не из тех, кто бегает за женщинами. А она, похоже, понимает это. И, кажется, готова играть, раз позволила мне сегодня… Столько.

Только сейчас мне не до игр.

Нужно переключиться.

Я забираю пиджак с кресла, быстро набираю номер. Ответ раздаётся через два гудка.

— Ты где?

— На месте, — голос в трубке звучит осторожно. — Всё готово. Ждём только тебя.

— Буду через полчаса, — коротко бросаю я и сбрасываю звонок.

Пора сделать то, что я умею лучше всего.

По дороге меня не покидают мысли о Тае. Поплавило. Я не знаю кто виноват. Она, я, вселенная, Алан, или эти грёбанные чулки. Сомневаюсь, что ей просто не чего было надеть под юбку. Сомневаюсь как и в том, что она специально это всё провернула.

Я не знаю, чему верить. Этой покорной кошечке, что мурлыкала мне “только секс, Адам Алексеевич”, или этому холодному взгляду, который сейчас провел меня. Она даже ничего не ответила на просьбу передать Алану, что я на телефоне до вечера.

Но передаст если нужно будет. Что-что, а работу она свою сделает. Она боится потерять хорошее место.

Ей нужно кормить ребёнка. Интересно, почему она не замужем за его отцом?

Я выхожу из машины, заправляю руки в карманы пальто и киваю своим людям, чтобы отперли двери склада. Тусклый свет ламп еле освещает помещение, а в воздухе стоит запах сырости и химии.

Связанный парень сидит в центре комнаты. Ему едва стукнуло двадцать, слишком молодой для того, чтобы влезать в такие долги. Но глупость и азарт не знают возраста. Рядом на столе лежит кейс, который я заметил ещё издалека.

— Документы? — спрашиваю у Олега, указывая взглядом на кейс.

— Всё тут, Адам. Он пытался заложить недвижимость, но не успел. Мы это остановили.

Парень дёргается, судорожно глядя на меня. Он думает, что я сделаю с ним что-то страшное, и это хорошо. Пусть думает. Страх — мой лучший инструмент.

Я подхожу ближе, беру кейс, щёлкаю замком. Внутри: несколько бумаг, пару фальшивых паспортов и мелкие деньги — это явно всё, что у него осталось.

— Ты ведь думал, что это прокатит? — спрашиваю я спокойно, даже с долей любопытства, и жестом указываю парням убрать кляп.

— Я… я просто хотел отсрочку! — выпаливает он. — У меня не было другого выбора!

— У тебя всегда есть выбор. У всех он есть, — холодно отвечаю я. — Ты просто сделал неправильный.

Парни за моей спиной молча ждут команды. Я киваю одному из них:

— Проверьте его телефон.

Парень начинает задыхаться от паники:

— Нет! Я никому ничего не говорил! Клянусь!

Я приседаю рядом с ним, опираюсь локтями на колени. Мой голос становится ещё тише:

— Тогда тебе нечего бояться. Правда?

Он закивает так быстро, что кажется, будто его голова сейчас оторвётся.

Олег возвращается с телефоном.

— Чисто, Адам. Переписка только с семьёй.

Семья. Эти слова почему-то задевают. В голове мгновенно всплывает образ Таи. Я моргаю, прогоняя мысли, и возвращаюсь в реальность.

— Хорошо, — выдыхаю я, поднимаясь. — Завтра ты принесёшь всё, что должен. Всё до последней копейки. Понял?

Парень закидывает голову назад.

— Если нет, — продолжаю я, — тогда мы найдём другой способ вернуть долг. И уверяю тебя, тебе он не понравится.

Я поворачиваюсь и ухожу, оставляя парня. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы знать, как его трясёт.

Я возвращаюсь в машину. Включаю двигатель, но не уезжаю. Просто сижу, глядя на серые улицы обычного спального райончика через лобовое стекло.

11 глава

Тая

Глупая, глупая Тая…

Едва Адам уезжает, я откидываюсь на спинку кресла и стону на всю приёмную. И почему я не смогла ему отказать?!

Я знаю, почему. Потому что я глупая. Потому что мне хотелось узнать, действительно ли с ними мне так плохо?

Ан-нет! На Новый год просто был какой-то сдвиг по фазе.

А сегодня… Сейчас…

Господи, я ощущаю себя такой грязной…

Он уехал почти сразу. Нет бы отвлечь меня и завалить задачами. Нет… Этим спокойно занимается Алан. Он удалённо сыпет на почту сообщения, а я почти равнодушно пролистываю их, пытаясь прийти в себя.

Но как? Тело ноет и приятно тянет. Ноги едва держат. И хочется ещё и ещё…

Кажется, я изголодалась по мужской ласке.

Но винить себя я не буду. Никто не виноват. Да, Адам позволил себе лишнее, и да, я не сопротивлялась. Но почему мне нужно думать, что я не права? Или что Адам не кайфанул сам?

Не-ет. Удобнее и проще, приятнее, думать, что он точно так же получил огромное удовольствие, как и я.

Правда же?..

Несколько дней проходит в бешенном режиме. Я пытаюсь не сорваться на саму себя и отдыхаю душой и телом с малыми. Брат с сестрой задержались окончательно, а сын был рад, что я не задерживаюсь и провожу с ним время.

Всё немного устаканилось. И даже стало спокойно.

Они оба… Я их видела каждый день. То с Аланом целый день работаем над срочными отчётами, то с Адамом ездим по всяким делам и работаем.

Он больше меня не трогает, а я пытаюсь не вспоминать тот сумасшедший секс в кабинете… Хотя, иногда мне очень неловко смотреть на этот стол.

Я сторонюсь их обоих. Не приближаюсь, отстраняюсь, когда мы оказываемся слишком близко, и пытаюсь не сойти с ума от их запахов, улыбок клиентам и постоянного нахождения в радиусе ста метров.

Они оба говорили, что у меня босс только Алан. Но Адам за все две недели ни разу не пропустил рабочий день. Он постоянно ошивался в кабинете, приёмной, офисе и вечно был рядом, словно не давая мне забыть то, что между нами произошло. И вот… Вот…

Зачем ему это?

А ещё благодаря этому инциденту, я узнала, почему охранники иногда на меня слюнями капают. Не спорю, внимание, особенно мужское, мне приятно в любом его проявлении. Но! Оказывается, они видят мою приёмную! А я тут столько раз колготки поправляла или юбку немного ослабляла — не счесть.

Особенно когда шёл уже десятый час, завтра нужно, чтобы всё было готово, а перед глазами уже черти сношаются.

Хочется и раздеться, и умыться, и укутаться в плед.

В общем, всё нормализовалось.

До… Очередного праздника.

Точнее, его сложно назвать прям праздником. Мы подписали в конце месяца выгодный контракт и Алан позволил в отделах открыть шампанского и выпить немного. Офис гудел. А я всё не могла понять, как Алан смог подписать такой взаимовыгодный контракт с, по сути, нашими конкурентами.

Адам с довольно молодым начальником фирмы сразу уехал в бильярд, кажется; смеясь и хлопая его по плечу. Видимо, они были знакомы и ранее и этот странный и, не спорю, чертовски симпатичный Владислав Егорович, произвёл хорошее впечатление на женскую часть офиса. Даже я его видела мельком, но этого было достаточно, чтобы словить его странно жаркий взгляд и почувствовать себя голой под ним.

При этом ровно ни одного намёка на то, что он вообще заинтересован во мне или в любой другой женщины тут. Просто… Есть такие люди. От которых прёт харизма и хочется сменить трусики сразу.

В общем, я выпила шампанского. Да. Жаль, что немного, но оно сразу ударило в голову. Конечно, не самая гениальная идея пить алкоголь на голодный желудок, но мне стало лучше.

Вернувшись в приёмную за пальто, я тут же замерла, ведь не ожидала, что Алан ещё тут. Как же его жена?

Или кто она там ему.

— Уже домой? — улыбнулся он, держа на локте пальто и улыбнувшись своей фирменной улыбкой.

Кажется, мне просто нельзя пить. Ибо от простой улыбки всё тело мгновенно вспыхнуло.

— Да. И так задержалась… — улыбнулась стойко.

— Хорошо. Я вас подвезу. Я вызвал водителя, вы тоже выпили.

Вообще-то я думала вызвать такси. Но шампанскому в крови кажется, что это неплохая идея. Не зря ж я тут батрачу без выходных и проходных. Ну, почти… Шампанское ещё и преувеличивает, хих.

— Я немного и собиралась вызвать такси…

— Я не предлагаю. И не спрашиваю, — мужчина открывает дверь. — Поехали, Таисия.

Я так-то заметила, что ты не предлагаешь. Ты никогда не предлагал ничего. Я сама соглашаюсь на всё, что вы оба скажете. Беда в том, что мне не восемнадцать уже десять лет, а вы оба не мои любимые и единственные. Да, тело сводит от ваших взглядов и хочется… Много всего.

Да совесть и здравый рассудок улетают напрочь.

Но это же не повод быть мне такой легкомысленной?

Или… Пусть горит оно всё..?