Два малыша от бывшего

Глава 1

Диана

– Диана, где деньги? Почему я должна сидеть с твоими спиногрызами просто так? – сокрушается в трубке мама.

Сжимаю телефон сильнее и слышу жалобный скрип пластика. Расслабляю захват, пытаюсь дышать ровнее. Это уже привычно – слышать такие тычки от родной матери, но за сынишек обидно.

Бабушка их не воспринимает как что-то хорошее, скорее, как клеймо на нашей семье.

«Нагуляла, нашлялась по своим университетам, – говорила она. – Притащила в подоле».

Передергиваю плечами.

– Что молчишь? Сама где-то шляешься, музыка вон орет, аж здесь слышно, а я должна жопы им подтирать! За просто так.

Так, Диана, держи себя в руках. Все равно у меня нет другого варианта няни для моих близнецов. Только мама…

Я пыталась первое время найти няню со стороны, но на ночные смены никто не хотел за те деньги, которые я могла заплатить. Пришлось переступить через себя и просить маму, чтобы она сидела с малышами, пока я работаю в ночном клубе.

С двумя малышами расходов было прилично, да и мне нужно было на что-то жить. Мне пришлось забросить учебу, после того как малыши немного подросли, и пойти работать. Вот такая участь матери-одиночки. Даже пособия особо не помогают. Хватает только на памперсы и еду для малышей, а мне тоже нужно чем-то питаться.

Моргаю, возвращаю себя к разговору. Не совсем приятному.

– Мам, я говорила, что это моя работа, – стараюсь, чтобы в голосе не было и намека на раздражение.

Мама может просто взять и уйти, бросить Марка и Матвея одних, если ей что-то не понравится в моем тоне. А это для меня самое страшное, что может произойти с моими малышами.

– Конечно, да. Когда деньги будут, я тебя спрашиваю?

Щиплю себя за переносицу.

– Сегодня, хорошо? Сегодня у меня чаевые, я отдам тебе все.

– Хорошо.

– Как там маль…

Но она уже отключается, так и не дослушав мой вопрос.

– Эй, Ди, там тебя требуют посетители, – кричит в нашу раздевалку бармен, – я тебе уже все приготовил, а люди ждать не любят.

– Да, да, Сэм, спасибо, бегу!

Закидываю мобильник в карман куртки и выбегаю, поправляя фартук и фирменную футболку. На ней во всю спину раскаты молний, которые вспыхивают неоном, когда мы маневрируем между столами в свете стробоскопов.

Ставлю приготовленные напитки на поднос и ощущаю у себя на бедрах мужские руки.

Дергаюсь, давая понять, что тут никому ничего не светит. Но мужик явно настроен решительно. И вот уже его лапища пробирается мне под футболку. А во мне взрывается паника яркой вспышкой. Задыхаюсь от неё.

– Уберите руки! – толкаю клиента в бок локтем, но ощущаю, что там не тело, а груда мышц. – Я сейчас охрану позову!

Пытаюсь сама выгрести, не хочется привлекать к себе внимание.

– Ой, да ладно тебе, куколка. Желание клиента – закон. А сейчас я хочу с тобой уединиться где-нибудь в сортире.

Морщусь, к горлу подкатывает тошнота.

– Я работаю тут, а не девочка по вызову.

Все ещё пытаюсь отпихнуть наглого дядьку, но этот боров не поддается ни на какие манипуляции. И Сэм, как назло, на другом конце барной стойки – не видит ничего.

Хватаю пустой поднос и разворачиваюсь к назойливому мужику. Глаза упираются в широкую грудь, затянутую черной футболкой, медленно поднимаю глаза. Меня передергивает от явно бандитского вида посетителя.

Он лыбится, тянет ручищи. Ударяю предупредительно по его лапе.

– Ах ты, коза драная!

Он пытается поймать меня, но моя паника уже выкручена до предела. Делаю шаг, чтобы хоть как-то отдалиться от этого наглого мужика. Запинаюсь о какую-то чертову коробку и лечу назад, пытаясь поймать воздух.

Грохот, битое стекло, потоки напитков обрушиваются на меня с полок бара.

Эта вся какофония перебивает даже долбящую музыку.

Ощущаю, как белая футболка моментально мокреет и неприятно прилипает к телу, опускаю взгляд. На одежде красные, коричневые и желтые разводы.

– Ну что, коза, допрыгалась?

И снова я слышу этот голос. Шарахаюсь от посетителя. Тут уж и Сэм подоспевает на такое представление. Под ногами звон битых бутылок и хруст стекла.

– Милейший, сюда посетителям запрещено. Это моя территория.

Мужик краснеет, его ноздри раздуваются. Он угрожающе тыкает в меня пальцем. На его шее вздуваются вены.

– Вот эту мне сюда подгони, бармен.

Прячусь за спиной Сэма, чтобы он понял, что я к этому придурку не горю желанием идти.

Сэм закатывает рукава и упирает кулаки в бока. А бармен у нас не из хрупких мальчиков. Ростом метра два, шириной примерно столько же, с бородой и наколками по всему телу. Он не вызывает умиления, а когда вот так разъярен, то вообще хочется бежать, теряя тапки.

Но мы с ним умудрились сдружиться.

Глава 2

Торможу возле темной двери. Переступаю с ноги на ногу.

До меня доносится девчачий смех, а я так и замираю с занесенным кулаком. Дверь распахивается, и на пороге появляется длинноногая девица в весьма вызывающем наряде. Окидывает меня таким взглядом, как будто я букашка, а не человек.

– Я тебе наберу, Милана, – басит знакомый голос.

– Буду ждать, красавчик.

Обходит меня.

Зажмуриваюсь. Меня не касается его жизнь. Мы чужие. Чужие. И плевать, что меня с ним связывают двое сыновей. Он просто стал донором.

Уверено шагаю в кабинет своего нового начальника и прикрываю дверь. Давид крутит в руке бутылку с водой. Встречается со мной глазами и окидывает нечитаемым взглядом. Усмехается.

– Ну привет, Ди.

– Здравствуй, Давид.

Он отталкивается от стола и делает несколько шагов в мою сторону, а я непроизвольно напрягаюсь.

– Не буду врать, что рад тебя видеть.

Жалит словами.

– Взаимно.

Давид все ещё сканирует темным взглядом.

– Что, эскорт уже списал тебя как негодную? Теперь простая официантка? Какая досада.

Притворно кривит губы. Стараюсь не реагировать на его уколы. Хотя внутри все сжимается от его слов.

– Тебя не касается, чем я занимаюсь.

Давид хмыкает и обходит стол, усаживается в свое кресло.

– Ты расколотила мой бар.

Хмыкаю.

– Надо же, а я не заметила.

Карие глаза вспыхивают бешенством, а я непроизвольно отступаю к двери.

– Ты хоть представляешь, на сколько бабла ты встряла? Там напитки так-то не из соседней «Пятерочки».

Сжимаю зубы. Не представляю, потому что не употребляю алкоголь. Далека от этой темы.

– Я возмещу.

Давид смеется, ставит бутылку на стол. Встает и идет ко мне, тормозит, почти коснувшись моей груди. Перестаю дышать, смотрю в его глаза, сглатываю. Грудь стискивает от знакомых ощущений.

– Телом, как привыкла?

Ладошка вспыхивает от боли, а Давид отшатывается. На его щеке красуется моя пятерня. Он прикрывает глаза, которые превращаются в щелочки.

– Думаешь, что отделаешься простым увольнением? Да мне твое тело после той помойки, которую ты прошла, на хрен не нужно. Но вот пол-ляма ты мне возместишь, как миленькая.

Сколько?

Таращусь на него. От одной этой цифры, кажется, перестает биться сердце. Давид улавливает мою реакцию.

– Да, да, тебе не послышалось, маленькая. Пятьсот косарей.

И снова в этом слове столько пренебрежения, что к горлу подкатывает тошнота.

– Я не… у меня нет столько.

Давид хищно усмехается. Чуть ли ладошки не потирает.

– А вот мы и пришли к самому интересному. С сегодняшнего дня ты не официантка. Ты – моя личная прислуга.

– Что? Да что ты о себе…

– Дианочка, маленькая, тебе есть где взять столько денег? Тогда вперед… можешь валить, но учти, что если ты выйдешь из этого клуба, то не устроишься больше никуда, уж я позабочусь об этом. Сначала долг, а потом вали на все четыре стороны.

– Какой же ты…

– Кто?

Его карие глаза вспыхивают триумфом. А мне хочется разрыдаться. Я не могу остаться без работы. Мне нечем будет платить маме, и некому будет оставить детей.

Да и кому я нужна с неоконченным высшим?

– Я знал, что мы поймем друг друга. На сегодня свободна, оставь все чаевые в счет долга.

Мои ноги прирастают к полу. Таращусь на это красивое, но ненавистное лицо.

– Я не могу уйти без денег, это нарушение моих прав.

Давид выгибает бровь.

– Хочешь по закону, значит? По закону я имею право тебе платить только оклад. Сколько он там у тебя? Пятнадцать тысяч?

Мне становится тяжело дышать от накатывающей паники. Жадно глотаю ртом воздух.

– Всегда подозревала, что ты гад.

Давид в ответ только скалится.

– Нет, маленькая, я намного хуже.

Кивает на дверь.

– Свободна, – небрежный взмах рукой, – завтра утром жду у себя.

И снова мне приходится затормозить.

– Я не могу днями работать.

Он пожимает плечами.

– Тогда жду завтра пятьсот тысяч.

Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох, чтобы не послать Давида прямым текстом.

– Какой же ты гадкий, Громов.

За спиной его хрипловатый смех, от которого по спине предательские мурашки.

– О, ты даже не представляешь насколько, маленькая.

Глава 3

Бреду по темным улицам. Такси для меня – непозволительная роскошь, приходится идти пешком, только обычно я иду, когда уже светает. Сейчас же внутри разливается неприятная дрожь.

Чавкающее предчувствие в груди. Оглядываюсь по сторонам, но никого не замечаю, хотя внутри подозрительность растет.

– Эй, красотка, пять рублей не найдется, на хлебушек не хватает.

Сердце птицей взмывает в груди, а в ногах слабость.

За спиной раздаются тяжелые шаги. Мне приходится ускориться, чтобы оторваться от неизвестного.

Да что же за день такой? Прям неприятности липнут, как на липкую ленту.

– Ты глухая, что ли? Мелкая.

Запахиваю джинсовку и перехожу почти на бег. Только бы оторваться…

Не глядя, выбегаю на проезжую часть.

Неожиданно тишину улицы нарушает протяжный гудок, и передо мной сверкают фары внедорожника. Зажмуриваюсь, втягиваю шею в плечи и жду удара.

Но слышу визг тормозов.

– Девушка, вы чего под колеса бросаетесь? – слегка раздраженный мужской голос прорезает слух. – Убить же мог.

Медленно открываю глаза, перед ними носки блестящих туфель.

– Простите, я…

Сбиваюсь, поднимаю глаза и спотыкаюсь о взволнованный взгляд незнакомца. Он старше, лоб прорезает несколько морщин, он и хмурится, и с беспокойством смотрит на меня.

– Я, – сглатываю ком в горле, показываю позади себя, – пыталась убежать. Пристал какой-то.

Из меня вырывается неловкий смешок. Мужчина оглядывает пространство за моей спиной.

– Вроде никого. Видимо, тачка моя напугала.

– Вы ещё раз извините, что так бросилась к вам под колеса.

Мужчина пожимает плечом.

– Да ладно, реакция есть, дети будут, – его смех приятно обволакивает, – хотя и так двое, куда ещё… – добавляет уже более обреченно. А я не могу перестать улыбаться.

– Дети – это прекрасно. Ладно, я пойду, поздно уже.

– Давай подвезу, а то что ты по ночам одна ходишь?

Округляю глаза.

– Да не стоит, не хочу задерживать вас.

Он выгибает бровь.

– Я не спешу. Садись давай.

Кивает на машину. Но для меня слишком уж глупо будет просто взять и сесть в машину к незнакомцу. И он словно читает мои мысли. Вздыхает.

– Далеко живешь?

Кошусь в сторону сквера, за которым у меня дом.

– Минуты три ещё.

– Жди, сейчас тачку припаркую и провожу.

Меня словно окунает в чан со смущением, вся кожа покрывается румянцем.

– Не стоит.

Но меня прерывает такой красноречивый взгляд, что мне приходится замолчать. Терпеливо дожидаюсь, пока мужчина поставит машину, чтобы она не мешала проезду других. Ковыряю носком ботинка тропинку.

– Меня Андрей зовут, кстати, – раздается над ухом, заставляя меня слегка вздрогнуть.

– Диана.

– Приятно познакомиться. Вот уж такая молодая и одна по ночам будешь ходить. У меня дочери такого же возраста, как ты. Как представлю, что они одни где-то...

Он передергивает плечами.

А я сглатываю комок. Хорошо, когда о тебе кто-то вот так заботится и оберегает тебя от проблем, которые могут поджидать за очередным поворотом.

У меня таких людей нет…

Был два года назад.

Так… сейчас вообще не об этом. «Был да сплыл», – как любила говорить моя бабуля.

– Ты с работы в такое время? – нарушает тишину Андрей.

– Да, в клубе работаю.

Мужчина качает головой.

– Опасная работа. Получше ничего не было?

Это замечание неожиданно задевает и взвинчивает нервы.

– Не было, мне такая работа нравится.

Андрей замечает перемены в моем настроении и замолкает. Молча доходим до моего дома.

– Пришли, спасибо вам за то, что проводили и не бросили одну.

Он усмехается. В свете фонаря удается рассмотреть очень симпатичного мужчину. В глубине даже на секунду позавидовала его семье.

– Да не за что. Ну, бывай.

Киваю. Андрей скрывается в темноте, а я делаю несколько вдохов, прежде чем зайти в квартиру и столкнуться с недовольной мамой.

Стараюсь сильно не шуметь, но стоит мне переступить через порог, как свет вспыхивает, ослепляя меня.

– Ага, приперлась, – в коридоре мама, руки уперты в бока, и она недовольно морщит лицо, – а что так рано? Ты же под утро постоянно заявляешься.

– Отпустили пораньше.

Понимаю, что сил на перепалку совсем нет, меня встреча с Давидом подкосила так, что на дыхание не хватает мощности. А тут ещё мама…

Глава 4

Сквозь шум в ушах прорывается плач кого-то из близнецов и жужжание телефона. С трудом разлепляю глаза, в которые щедро насыпали песка. На часах семь утра, я хватаюсь за голову и стону.

Не выспалась, после ухода мамы парни решили мне напомнить, что я мать и им иногда не хватает моего внимания. В итоге уснули мы с ними только под утро.

Наконец-то удается справиться со сном, и я тут же натыкаюсь на глазки-пуговки Марка. Стоит мне в них заглянуть, как перед глазами встает Давид. Сын видит, что я проснулась. Начинает хохотать. Бьет рукой по моему телефону, который, кажется, уже накалился от звонков.

– Ох, и кто там в такую рань?

Сажусь, приглаживая торчащие в разные стороны волосы, тру ладонями лицо.

Марк проворно сползает с кровати и идет в сторону домика с игрушками. Матвей ещё спит, ему всегда дороже лишний час проторчать в кровати, чем наводить шухер, как это делает Марк.

– Потише только, Марк, Матвейка ещё спит, – шепчу, надеясь достучаться до сына.

Выхожу из комнаты, в которой мы с сыновьями живем, и потягиваюсь. Она нам досталась после папиной смерти. И то, любимый папа, зная мою мать, предусмотрительно написал завещание на меня, чем буквально спас от участи бомжа.

И хоть квартира и небольшая, но нам тут хорошо втроем. Кухня, небольшой коридор и просторная комната, в которой стоит моя кровать и кроватки моих малышей.

Что ещё нужно для счастья?

Слышу, как шлепают босые ножки Марка по полу, улыбаюсь.

Уже хочу потискать своего малыша, но телефон снова оживает, напомнив мне, для чего я вышла в кухню.

– Слушаю.

– Маленькая, а ты где шатаешься?

От угрожающих ноток по спине пробегает мороз.

– Так… – блею, как овца, и сама себя за такую реакцию ругаю мысленно.

– Я тебе сказал, утром явиться на работу.

Скриплю зубами. Громов, чтоб его…

– Ты не уточнил время, – цежу сквозь зубы, – и я сказала, что не смогу днем работать.

Его смешок продирает до костей. Своей жесткостью… Он и правда стал жестче. А может, таким и был, просто не со мной.

– А я тебя спросил, ты готова возместить мне материальный ущерб?

– Давид, я сегодня никак не могу начать, – начинаю терпеливо, хотя внутри меня ревет вулкан. Психую, но только сильнее сцепляю зубы, до боли.

– Через два часа жду в клубе, есть работенка для тебя, маленькая.

И скидывает, не давая мне возможности даже пикнуть в ответ.

Стискиваю кулачки и пытаюсь тихо завизжать, чтобы не испугать Марка. Топаю ногами, отчего волосы ещё сильнее приходят в беспорядок. Надо же, какой он щедрый!

Два часа дал!

Как же он злит… бесит… злит… и да, снова бесит!

Марк успевает дойти до меня и повисает на ноге. Они с братом любят покататься у меня на ногах, правда, у меня уже не хватает сил катать их одновременно.

– Что, моя маленькая макака? Что маме делать? Я не могу остаться без работы, потому что нам нечего будет кушать, и не могу пойти, потому что вас некому доверить.

Марк хихикает, пока я с трудом тащу его до плиты.

– Сначала надо завтрак вам сварганить. Потом попробуем достучаться до бабушки вашей, которой я, вообще-то, честно заплатила.

Прикусываю губу, стараюсь снова не скатиться в жалость к себе. Она никак не поможет в этом идиотском положении.

– Хотя зачем откладывать, да, малыш?

Достаю телефон. Понимаю, что в такое время мамочка меня может послать далеко и надолго, но… зарплату она получила!

Набираю номер мамы. Получаю в ответ, что абонент не абонент. Смотрю на экран, пытаюсь погасить в себе желание разбить мобильный о стену.

Делаю несколько вдохов.

И как издевка прилетает сообщение от гада Громова!

«Время идет. Не играй на моих нервах, маленькая».

– Говнюк, – бурчу себе под нос, – достался же вам папочка, Марк. Главное, чтобы вы у него не переняли все самое «прекрасное».

Пока готовлю детям, пытаюсь придумать, как себя вытащить из жопы, в которую меня поместил мой бывший.

Злопамятный гаденыш.

Прикидываю свои финансы, просматриваю агентства нянь, хотя бы на один день, пока я с мамой не разберусь, может, мне удастся найти няню для своих близнецов.

Ага, на дневную у меня должно хватить с пособия.

Набираю номер, жду ответа. Тут слышу, как Марк что-то верещит, а потом в кухне появляется слегка покачивающийся Матвей.

Подхожу к сынишке, чмокаю, приглаживаю темные волосики. Он щурится, плюхается на попу, потирает глазки.

Засоня моя…

– Добрый день, агентство «Счастливое дитя», чем могу помочь?

– Добрый, я бы хотела няню дневную.

В телефоне прокашливаются.

Глава 5

В руке снова вжикает мобильный, и я, не выдержав, громко стону.

– Да что за день сегодня звонков?

Но одергиваю себя, когда вижу на экране номер Сэма. Выдыхаю.

– Привет, Ди.

– Привет.

Ох, блин, в голосе четко прослеживаются мои рыдания. И наш бармен это моментально считывает. А вообще, Сэм у нас очень тонкий психолог, именно поэтому после своей смены он уходит с самыми большими чаевыми. Умеет влезть в голову клиентам и предложить именно то, что им нужно.

– А чего это мы рыдаем опять, м?

Вытираю глаза от слез, стараюсь выровнять дыхание, чтобы соврать Сэму, что ему показалось.

– Никто не рыдает, Сэм. Все хорошо, спала просто.

Парень прокашливается. Становится сразу понятно, что он не поверил ни одному моему слову.

– Ага, а то я не слышу, когда девчонка плачет. Рассказывай, кто обидел? Малые, что ли, уже довели с утра?

Смеется.

Его смех слегка ослабляет напряженность во всем моем теле.

– Внимательно тебя слушаю. Дядя Сэм может помочь.

Вздыхаю.

– Мне не с кем детей оставить.

– Э, а куда тебе?

Дую щеки.

– Меня наш новый шеф в личную прислугу оформил.

Сэм давится чем-то.

– Чего он сделал?

Угукаю.

– Сказал, что раз я не могу сразу отдать за все, что разбила, то буду бегать по его поручениям. Ну и вот… сказал, что буду днем работать.

Голос становится грустнее.

– О как… мне показалось или вы знакомы реально с этим перцем?

Внутри все обдает холодом. Мысли скачут по черепной коробке в поиске правдоподобного ответа.

– Эм, да. Учились в одном универе. Сталкивались пару раз.

В кровати… Но я об этом молчу, конечно же…

Смотрю, как мои мальчишки играют с машинками, горло стискивает от тоски.

И снова из меня вылетает громкий всхлип.

– Он меня уволит, если я не примчусь сейчас к нему, Сэм. Уво-о-о-олит…

– Ой, мать, ты там не рыдай. Короче…

Стираю со щеки слезу, сжимаю кулак. Ну что вот я за размазня такая?!

– Собирай свою малышню, у меня у сестры частный сад детский, и там как раз вот такая мелочь. Сейчас позвоню, договорюсь, чтобы она твоих двоих оформила.

– Сэм… – выдыхаю, – я не уверена, что у меня будет столько денег…

– Ты про деньги-то не думай, Ди. Я ж от чистого сердца, понимаю, что тебе эта работа нужна.

– Я тебя крестным их возьму.

Сэм хохочет.

– Не думаю, что моему виду в церкви обрадуются. Перезвоню, собирай пока их.

– Спасибо, Сэм…

Но он уже меня не слышит, звонок прерывается.

А я бросаюсь исполнять распоряжения Сэма. Ведь время утекает слишком быстро…

Успеваю покидать кое-что из вещей, потому что понятия не имею, что там нужно в том саду, и мне перезванивает Сэм.

– Готовы?

– Да, да, скажи, куда ехать, мы на такси примчим, – тараторю, хватая автолюльки из коридора.

С ними мне тоже в свое время жутко повезло, они были в комплекте с коляской, и я урвала их задешево с рук. А когда сынишки подрастут, ума не приложу, как я их буду возить в машине, если понадобится.

Не кресла же с собой таскать.

Щиплю себя за переносицу, заставляю переключиться на разговор с Сэмом. Он, вообще-то, пытается мне сейчас помочь.

– Я уже подъехал, выходите давайте. Карточки возьми на детей, Ди. У тебя же есть?

Торможу на полпути к двери. Хлопаю глазами. Карточки… есть! Я как раз хотела на днях отвезти их в поликлинику после медосмотра, который мы проходили в годик.

Хорошо, что не успела.

– Выходи, Ди!

– Э, да ты чего, Сэм? Ты же после ночи. Тебе отдыхать надо, а ты тут с нами возишься.

Приятель фыркает в трубку.

– Ди, ты все равно там не сориентируешься, а у тебя, между прочим, времени не так чтобы много. Так что давай, двигай колготками, мать.

Вздыхаю. Понимаю, прав же. Меня Громов заживо сожрет, если не явлюсь к нему, а время уже кончается.

– Бежим, Сэм! Боже, не знаю, как я буду тебя благодарить.

– Разберемся.

Чтобы сильно не задерживать Сэма, чуть ли не бегом несусь к лифту. Марк с Матвеем веселятся, смотря на весь шухер, который я навела.

– А вы тут не хихикайте, товарищи малыши. Мама для вас старается и пытается выкрутиться, чтобы не потерять работу.

Грозно сдвигаю брови, но на кого бы это повлияло. Вон как сидели с улыбками, так и сидят.

Глава 6

Он недовольно сжимает губы, сканирует машину, на которой я приехала. Стискивает зубы.

Показательно вскидывает руку и смотрит на часы. Сводит брови.

– Почти не опоздала.

Хочу пройти мимо него, но он успевает преградить путь.

Сэм не уезжает, видимо, ждет, чем закончится моя встреча с Давидом.

– Решила далеко не отходить, сразу бармена захомутать?

Приказываю себе не вестись на его дешевые провокации. Прищуриваюсь, смело встречаю полыхающий взгляд карих глаз.

– Тебя не касается, с кем я приезжаю и на чем. Дай пройти.

Слышу за спиной шаги Давида, в груди становится тесно оттого, что он снова оказывается так близко ко мне. Не думала, что спустя почти два года нас судьба снова столкнет.

Я бы с радостью избежала таких встреч.

Но кто меня спрашивает?

– Первое задание – убрать тут все после своего же погрома, – вкрадчивый голос над ухом заставляет меня вздрогнуть.

Успеваю заметить, что пол в барной зоне усыпан осколками, и меня это слегка вышибает из равновесия. Странно, что Сэм не прибрал, он обычно все чуть ли не до скрипа натирает. А тут…

– Чего застыла?

Снова ненавистный голос Громова выводит из замешательства.

Резко разворачиваюсь, чуть ли не задеваю носом грудь Давида, затянутую в серую футболку поло.

– А ты решил сэкономить на уборщицах, а, Громов? – заламываю бровь, и непроизвольно губы разъезжаются в язвительной насмешке. – Неужели все так плохо? Может, ещё и туалет пошлешь отмывать?

Я рискую.

Очень сильно рискую.

Но ничего не могу с собой поделать! Он меня злит, а мне хочется в ответ сделать с ним то же самое.

Громов высокомерно заламывает бровь, смотрит за мою спину, туда, где у нас уборные. Его смешок вызывает в теле дрожь.

– Ну а что? Хорошая идея, зубной щеткой, как в армии.

Запрокидываю голову и громко смеюсь.

– Боже, Громов, откуда ты знаешь, как там в армии. Ты не был никогда в ней. Папочка же отмазал явно.

Давид приближается ко мне, почти сталкивается с моей грудью, толкает в сторону барной стойки. Его глаза заволакивает темнота.

Сглатываю, ощущаю в ногах слабость.

– Ты язык свой контролируй, маленькая.

Упираюсь в его грудь ладошками, ощущаю, как толкается под ребрами его сердце. Дыхание учащается.

Боже, вот как реагировать спокойно, если предательская память подкидывает картинки из прошлого. Как он вот так же надо мной склонялся и шептал всякие нежности, а я млела от внимания этого красивого, молодого и горячего парня.

– А то что? Откусишь?

Сама не понимаю, зачем я провоцирую его. Чтобы выбесить, выбить почву из-под ног, так же, как и он это делает в отношении меня.

Давид кривит красивые губы и прищуривается.

– Знаешь, я не люблю подбирать объедки.

Задыхаюсь. Он опять? Ночью, видимо, маловато было.

Заношу руку, но Громов в этот раз наготове, перехватывает меня за запястье.

– Не стоит, Ди, а то я ведь могу и скрутить тебя в бараний рог. Будешь вынуждена умолять меня, чтобы я тебя отпустил.

– Вот ещё, чтобы я и тебя о чем-то умоляла. Спустись на землю, Давид.

Выдираю руку из захвата.

Во всем теле настойчиво вибрирует желание оказаться подальше от него. Чтобы не достал, не видел.

– Даю тебе два часа, потом будет новое поручение.

Закатываю глаза.

– Слушай, почему бы тебе не нанять свою личную прислугу, а мне дать спокойно работать официанткой.

– Так кто тебе мешает совмещать? – Давид складывает руки на груди, и мышцы на груди вздуваются.

Глотаю слюну. А он, видимо, не пренебрегал спортом. В то время, пока я скакала с нашими двумя сыновьями.

Зажмуриваюсь.

Так, Диана, это только твои сыновья, и Громов не должен о них узнать!

– Хочешь, чтобы я тут сутками торчала?

Громов дергает плечом. По этому простому жесту понимаю – хочет.

– Исключено, – резко обрубаю, – у меня есть своя жизнь, которой я должна заниматься, Давид.

– И что же там за дела у тебя?

Снова грозно нависает надо мной. Боже, и когда только успел так близко подойти ко мне?

– У меня отец болен, надо за ним ухаживать.

Нагло вру, но другой причины так быстро не могу придумать. Громов задумчиво потирает подбородок.

– Приступай к работе. Мне плевать на твои проблемы, чтобы через два часа тут все блестело.

Разворачивается и отходит, давая мне наконец-то свободно вздохнуть.

Глава 7

Настроение портится, когда вспоминаю многочисленные растяжки от беременности. Причем самое обидное было то, что они появились, когда до родов оставалась неделя.

Точнее, до кесарева…

Меня сразу предупредили, что двоих я сама родить не смогу по каким-то анатомическим особенностям.

А для меня тогда было главное, чтоб с моими малышами было все в порядке, и я не раздумывая согласилась на операцию…

– Эй, Ди, – меня щелкают по носу, – я долго тут с тобой время буду тратить и ждать, пока ты мне скажешь, чего тебе от меня нужно? Мое время дорого стоит.

Показательно бросает взгляд на массивные часы на правой руке. Прикусывает губу и качает головой.

– Ускорься, у меня через десять минут важная встреча.

– Давай как-то решим вопрос с баром, Давид.

Я готова сложить ручки на груди и изобразить просительную мордашку, только бы смягчить бывшего.

– Как? Ты нашла деньги?

С моих губ срывается рычание. Твердолобый, вот же твердолобый!

– Нет, но…

Выдыхаю через нос.

– Я же не виновата в той ситуации, которую ты повесил на меня.

Давид вздергивает брови.

– А кто виноват?

Так, главное – набраться терпения и донести доводы до Давида.

– Ко мне начали нагло подкатывать, и охрана клуба не успела вовремя среагировать, а мне пришлось разбираться с хамом самостоятельно.

Стараюсь аккуратно подбирать слова, чтобы никого не сделать виноватым. Но на самом деле, есть легкая злость на охрану клуба, потому что это, мать его, их обязанность следить за порядком и поведением клиентов.

А они где-то прохлаждались.

– Это я прекрасно понимаю. Дальше что?

Дергаю бровью.

– Было бы логично стрясти возмещение ущерба с того кретина, который решил распустить руки.

Громов задумывается. Снова кривит губы, постукивает указательным пальцем по предплечью.

– Да, ты права. Я так и сделаю, – говорит на полном серьезе.

Я теряюсь. Стою и молча хлопаю глазами, не могу поверить, что это было так легко.

– Ты надеялась, что я тебе именно так и скажу? – оглушают слова Давида.

Открываю рот, как рыба, выброшенная на берег.

Громов усмехается.

– Маленькая, я привык, что мои подчиненные отвечают за свои косяки. А твой косяк в том, что ты не смогла договориться с клиентом моего заведения.

– Ну, знаешь. Сложновато договориться с тем, кто сует тебе в трусы руку!

Психую.

Давид стискивает зубы так, что видны желваки. Сдвигает брови, чуть ли не соединяя их.

И во мне снова загорается огонек надежды.

– Я придумал, чем ты будешь заниматься.

Огонек тушится огнетушителем, так и не успев превратиться в пламя. Сдуваюсь. У меня нет больше желания доказывать что-то этому индюку.

– Громов, я не могу торчать здесь днями, у меня, в конце концов, есть дела. Которыми мне нужно заниматься именно днем!

Потому что днем моими малышами некому больше заняться, кроме как мне. Не уверена, что сад, в который их Сэм определил, я потяну.

Тем более гад Громов лишил меня надбавок и теперь мне предстоит жить только на оклад. Надеюсь все же на чаевые…

Но кто знает моего бывшего. На что он способен, чтобы досадить и отомстить мне?

Только вот за что?

На этот вопрос я никак не могу найти ответ. Мне не за что мстить… это он меня грязью облил, незаслуженно!

– Да мне плевать, как ты будешь выкручиваться, Ди.

Хмурюсь. Пытаюсь найти ещё варианты. Но быстро все как-то меркнет. Нет идей…

– За что ты пытаешься мне отомстить, Громов? – набираюсь смелости и задаю этот вопрос, глядя в карие глаза.

Давид, кажется, не ожидает такого развития событий. Недоуменно моргает.

– Маленькая, чтобы хотеть мести, нужно испытывать к человеку что-то, кроме равнодушия.

Врет… ой, как же он боится сказать мне правду.

И это неожиданно вселяет в меня такой заряд…

Значит, я его задеваю. Значит, наше прошлое его задевает и ему не плевать на то, что между нами происходило… он помнит!

Но я даю заднюю… я увидела его реакцию.

– Ну и что же мне тут делать днями?

Зеркалю позу Давида и складываю руки на груди. Почему-то страх, что он меня вышвырнет из клуба, неожиданно исчезает.

Если бы хотел, сделал бы это сразу же…

– Насчет дня ты права. Что-то я вчера погорячился. Днями тут нет толку торчать.

Гашу в себе радость, потому что в следующую секунду Громов спускает меня на землю:

Глава 8

Начинаю метаться по улице возле запасного входа в клуб. Через который мы обычно заходим и попадаем в комнату отдыха и раздевалку.

Внутри все горит огнем от одной только мысли, что с мальчишками что-то не так. Дрожащей рукой начинаю тыкать в экран телефона и искать такси.

– Диана, мы не договорили! – за спиной откуда-то берется Громов, и его голос заставляет меня подскочить от неожиданности.

– Я с тобой договорила, индюк ты самодовольный, – бурчу под нос, – я сказала, что увольняюсь. А ты можешь катиться в ад!

– А как же бар? – Давид хватает меня за руку и резко разворачивает лицом к себе.

Его глаза опасно сужаются. От его фигуры исходит дикая энергия. Кажется, ещё немного ему стоит сжать руку, и мое запястье хрустнет, косточки разлетятся на множество маленьких осколков.

Но я из упорности сжимаю зубы и пытаюсь показать, что мне ни фига не больно.

– Кредит возьму и отдам, – с вызовом цежу сквозь зубы, – ты же у нас последнюю корку без соли доедаешь!

Давид притягивает меня к себе. Делает глубокий вдох, медленный выдох. Прикрывает глаза.

– И вообще, – вспоминаю про гостью, – тебя там, кажется, ждет вся прокачанная цыпочка. А я спешу!

– И куда же ты спешишь, маленькая? К своему бармену?

Почему-то мне кажется, что сейчас один способ избавиться от него – окончательно выбесить его.

Чтоб он послал меня на все четыре стороны.

– Да даже если и к нему, тебе какое дело, Громов?

Дергаю руку, но Давид не отпускает, и это доставляет дополнительную порцию боли. Из меня непроизвольно вылетает стон, Давид тут же ослабляет хватку, потирает место, где наша кожа соприкасается. Будто пытается успокоить и облегчить неприятные ощущения.

– Мне есть дело, маленькая. Очень большое дело.

Он дергает меня на себя. Врезаюсь в его грудь и с резким выдохом освобождаю легкие от воздуха.

– Давид, мне нужно ехать! – меня подрывает оттого, что он снова не слышит.

Думает только о себе. А на меня ему глубоко плевать.

– Я придумаю, как тебе вернуть долг. Но я не собираюсь работать на тебя!

За Громовым материализуется уже знакомая рыжая курочка. Надувает губы.

– Давидик, я тебя уже заждалась, зайчик.

Меня корежит от её голоса. Стараюсь сильно не кривить лицо, но удается с трудом. Все равно губы презрительно изгибаются.

– Зачем тебе эта обслуга? – окидывает меня красноречивым взглядом, морщит носик, над которым явно потрудился пластический хирург. – У тебя же есть я.

– Дана, не вмешивайся в мои разговоры.

– Да, Громов, у тебя же есть такая красотка, а мне пора. Приятно было познакомиться.

Да, приятно. Мне же просто так досталось пять тысяч, которые мне вообще не помешают после всего, что успел натворить Давид.

Телефон оповещает о том, что машина подъезжает. Громов удачно отвлекается на свою девку, и мне удается освободиться от захвата.

Сбегаю по лестнице.

– Жду тебя на смене ночью, – летит мне вслед.

И снова жгучее желание поступить по-детски: показать гаду средний палец и послать его на все три буквы.

Усаживаюсь в машину, стараюсь сильно не ерзать, пока мы едем к саду. В голове уже вырисовываются жуткие картинки с участием моих детей. Судорожно вспоминаю симптомы аллергии.

Боже, кажется, если вовремя не принять меры, то человек может задохнуться от отека.

Чуть ли не на ходу выскакиваю из машины и бегом несусь к зданию сада.

Меня уже ждет Арина.

– Пойдемте, Диана, с мальчишками все хорошо. За ними наблюдает наш медик.

Торопливо скидываю обувь и иду за сестрой Сэма.

– Я, если честно, никогда им не давала киви, поэтому и не знаю, может ли быть на него реакция.

Арина слегка сжимает губы, на её лице появляется виноватое выражение.

– Это мой промах. Мы обычно не даем малышам новые продукты, чтобы не спровоцировать такие ситуации и не волновать родителей.

– Арина, вы не виноваты.

Мне хочется успокоить девушку. Я действительно никакой вины за ней не вижу.

Заходим в кабинет, где сидят мои парни, в боевом раскрасе. Точнее, все в красную пупырышку и с покрасневшими глазками.

Видят меня, соскакивают со стульчиков и бегут в мои объятия.

Прижимаю их к себе.

– Ох, какие вы красавчики. И как вас угораздило обзавестись аллергией?

Мальчишки одновременно вздыхают и опускаю глазки в пол.

– Домой поехали?

Встаю с корточек.

– Спасибо вам за то, что присмотрели за ними.

– Диана, вам нужно будет сдать маркеры, чтобы точно подтвердить, что это аллергия, – советует мне девушка в медицинском халате, – это очень серьезный недуг для малышей. И малышам с аллергией нужно повышенное внимание в плане пищи.

Глава 8

Начинаю метаться по улице возле запасного входа в клуб. Через который мы обычно заходим и попадаем в комнату отдыха и раздевалку.

Внутри все горит огнем от одной только мысли, что с мальчишками что-то не так. Дрожащей рукой начинаю тыкать в экран телефона и искать такси.

– Диана, мы не договорили! – за спиной откуда-то берется Громов, и его голос заставляет меня подскочить от неожиданности.

– Я с тобой договорила, индюк ты самодовольный, – бурчу под нос, – я сказала, что увольняюсь. А ты можешь катиться в ад!

– А как же бар? – Давид хватает меня за руку и резко разворачивает лицом к себе.

Его глаза опасно сужаются. От его фигуры исходит дикая энергия. Кажется, ещё немного ему стоит сжать руку, и мое запястье хрустнет, косточки разлетятся на множество маленьких осколков.

Но я из упорности сжимаю зубы и пытаюсь показать, что мне ни фига не больно.

– Кредит возьму и отдам, – с вызовом цежу сквозь зубы, – ты же у нас последнюю корку без соли доедаешь!

Давид притягивает меня к себе. Делает глубокий вдох, медленный выдох. Прикрывает глаза.

– И вообще, – вспоминаю про гостью, – тебя там, кажется, ждет вся прокачанная цыпочка. А я спешу!

– И куда же ты спешишь, маленькая? К своему бармену?

Почему-то мне кажется, что сейчас один способ избавиться от него – окончательно выбесить его.

Чтоб он послал меня на все четыре стороны.

– Да даже если и к нему, тебе какое дело, Громов?

Дергаю руку, но Давид не отпускает, и это доставляет дополнительную порцию боли. Из меня непроизвольно вылетает стон, Давид тут же ослабляет хватку, потирает место, где наша кожа соприкасается. Будто пытается успокоить и облегчить неприятные ощущения.

– Мне есть дело, маленькая. Очень большое дело.

Он дергает меня на себя. Врезаюсь в его грудь и с резким выдохом освобождаю легкие от воздуха.

– Давид, мне нужно ехать! – меня подрывает оттого, что он снова не слышит.

Думает только о себе. А на меня ему глубоко плевать.

– Я придумаю, как тебе вернуть долг. Но я не собираюсь работать на тебя!

За Громовым материализуется уже знакомая рыжая курочка. Надувает губы.

– Давидик, я тебя уже заждалась, зайчик.

Меня корежит от её голоса. Стараюсь сильно не кривить лицо, но удается с трудом. Все равно губы презрительно изгибаются.

– Зачем тебе эта обслуга? – окидывает меня красноречивым взглядом, морщит носик, над которым явно потрудился пластический хирург. – У тебя же есть я.

– Дана, не вмешивайся в мои разговоры.

– Да, Громов, у тебя же есть такая красотка, а мне пора. Приятно было познакомиться.

Да, приятно. Мне же просто так досталось пять тысяч, которые мне вообще не помешают после всего, что успел натворить Давид.

Телефон оповещает о том, что машина подъезжает. Громов удачно отвлекается на свою девку, и мне удается освободиться от захвата.

Сбегаю по лестнице.

– Жду тебя на смене ночью, – летит мне вслед.

И снова жгучее желание поступить по-детски: показать гаду средний палец и послать его на все три буквы.

Усаживаюсь в машину, стараюсь сильно не ерзать, пока мы едем к саду. В голове уже вырисовываются жуткие картинки с участием моих детей. Судорожно вспоминаю симптомы аллергии.

Боже, кажется, если вовремя не принять меры, то человек может задохнуться от отека.

Чуть ли не на ходу выскакиваю из машины и бегом несусь к зданию сада.

Меня уже ждет Арина.

– Пойдемте, Диана, с мальчишками все хорошо. За ними наблюдает наш медик.

Торопливо скидываю обувь и иду за сестрой Сэма.

– Я, если честно, никогда им не давала киви, поэтому и не знаю, может ли быть на него реакция.

Арина слегка сжимает губы, на её лице появляется виноватое выражение.

– Это мой промах. Мы обычно не даем малышам новые продукты, чтобы не спровоцировать такие ситуации и не волновать родителей.

– Арина, вы не виноваты.

Мне хочется успокоить девушку. Я действительно никакой вины за ней не вижу.

Заходим в кабинет, где сидят мои парни, в боевом раскрасе. Точнее, все в красную пупырышку и с покрасневшими глазками.

Видят меня, соскакивают со стульчиков и бегут в мои объятия.

Прижимаю их к себе.

– Ох, какие вы красавчики. И как вас угораздило обзавестись аллергией?

Мальчишки одновременно вздыхают и опускаю глазки в пол.

– Домой поехали?

Встаю с корточек.

– Спасибо вам за то, что присмотрели за ними.

– Диана, вам нужно будет сдать маркеры, чтобы точно подтвердить, что это аллергия, – советует мне девушка в медицинском халате, – это очень серьезный недуг для малышей. И малышам с аллергией нужно повышенное внимание в плане пищи.

Глава 9

Давид

У меня галлюцинации… официально!

Кажется, что на каждом шагу я вижу Диану. Вот и сейчас показалось, что в кустах мелькнули её медные волосы. Присмотрелся, увидел, что за забором частный детский сад.

Окончательно убедился, что моей бывшей нечего тут делать.

Почти два года, мать его, прошло с нашего расставания. Я был уверен, что никогда больше не увижу её. Не искал встречи, хотя первое время, капец как тянуло поехать к ней и ещё раз посмотреть в эти лживые светло-зеленые глаза.

Сдерживался…

Был уверен, что не скажет она мне правду.

Сжимаю на руле пальцы, когда грудь простреливает от воспоминаний.

Хорошо, что брат вовремя открыл на неё глаза и показал переписку с девочкой из эскорта. А там… моя Дианка была.

Брат вместе со мной прифигел тогда, когда я ему сказал, кто это.

Было чертовски больно видеть, как она договаривается по оплате своего времени. И я не смог… не смог понять. Не привык я такие вещи прощать, как бы ни относился к человеку. Если ты со мной, то со мной без остатка, а не вот эта вся хрень непонятная за спиной.

А ещё гаже было оттого, что Диана невинной была, и, казалось бы… как такая девочка могла податься в такое грязное дело? Оказалось, могла.

У меня не было причин не доверять родному брату. Он, наоборот, меня поддерживал, когда я ему рассказывал о нас. Радовался, что я изменился с появлением Дианы, стал спокойнее.

Зажмуриваюсь. Выныриваю из прошлого. Тошно до сих пор…

Вот же коза, опять заставила меня окунуться с головой в то время.

На экране телефона мелькает номер отца. Делаю глубокий вдох и жму на кнопку принятия вызова.

– Привет, младшенький, – отец весел и бодр, – как там наши дела?

Ну понятно, звонит не для того, чтобы узнать, как у меня жизнь, а для того, чтобы прощупать, как там клуб.

Пару месяцев назад я уговорил его вложиться в это рисковое дело, но я все просчитал, и если все пойдет хорошо, то клуб отобьется за год. Пока нашел вариант более-менее приличного заведения, пока нащупал некоторые слабые места у хозяина, прошло больше месяца, и две недели назад я стал новым собственником клуба «Молния».

И счастливым обладателем долга перед папочкой…

И все было бы отлично, но тут случилась Диана… и разбитый бар.

Скриплю зубами. Да какого хрена она снова лезет в мои мысли?

– И тебе привет, пап, – прокашливаюсь, – давай я позже наберу, а то сейчас немного занят.

– Не, не, Дав, я знаю, как ты мне потом наберешь. Вспомнишь месяца через два, а мне сейчас надо знать обстановку.

С трудом сдерживаю рык. Мне двадцать шесть, а отец все считает, что я зеленый пацан, которого постоянно надо учить жизни.

– Да все пока непонятно, пап. Клуб востребованный, народу битком, прибыль капает. Разбираюсь.

Отец хмыкает в ответ.

– Я тут слышал, что у тебя уже приключилось ЧП.

Нога дергается, и машина встает как вкопанная посреди двора.

– Откуда узнал?

В голове вспыхивает вопрос: какая падла меня слила? Вроде среди посетителей вчера не было знакомых, они бы обозначились.

– Да много хороших людей.

Закатываю глаза. Как же бесят эти его ребусы.

– Так что, на сколько попал по деньгам?

Откашливаюсь.

– Как раз сейчас еду разруливать. Клиент буйный, такое бывает везде.

Отец задумчиво угукает.

– Клиент, значит.

О-о-о, что, ему ещё и про Диану доложили?

Да, да, помню, как он отреагировал на наши отношения. Уперся рогом, что не подходит мне девчонка из обычной семьи.

В принципе, отец оказался прав по итогу… Диане было мало того, что я старался дать ей все.

Ох, как же меня бомбит от её появления. Как бомбит… я даже ту рыжую на хрен послал и сорвался решать проблемы.

А мог бы сейчас время приятно провести… особенно после того, как меня эта коза послала и сказала, что уволится. Ну, тут она не угадала. Кто её отпустит?

Уж теперь я на ней отыграюсь за все. Хочется немного её помучить после всего, что она сделала. Сумела она мне в кровь впрыснуть яда.

Трясу башкой, не время, мать его, думать об этом всем.

Снова привожу машину в движение и осматриваюсь. И где тут бильярдный клуб?

– Ага, клиент. Наглый сильно, решил, что в моем клубе можно официанток на секс разводить. Будто местных давалок мало.

Стараюсь, чтобы в голосе не было и намека на злость. Потому что стоит вспомнить того урода, как перед глазами все плывет.

– О как, ну правильно, надо такое пресекать. У тебя не публичный дом.

– Ага, вот и я о том. Ладно, па, погнал. Маму целуй, Роберту привет передавай.

Глава 10

Диана

Пришлось побегать с Матвеем по врачам, чтобы убедиться, что с ним ничего страшного не происходит.

Аллерголог всего обсмотрела и подтвердила, что у него пошла реакция на новый продукт. В принципе, все то же самое, что мне ранее сказала Арина.

Я стараюсь успокоить колотящееся сердце. От одной мысли, что я могла пропустить такое, меня бросает в дрожь, а спина покрывается потом.

Мальчишки уже вовсю носятся по коридору поликлиники, хохочут и пытаются увернуться от моих рук.

– Парни, не устраивайте беговой трек в больнице. Тут, вообще-то, вы не одни, – шикаю на них.

Но куда этим непоседам? Стоило им научиться ходить, все… я была готова спрятаться в пещере. Их не остановить.

Вот и сейчас…

– Домой едем? – строго смотрю в карие глаза моих малышей.

Они переглядываются и мотают головой. Меня слегка вводит в ступор такая реакция.

– И куда же вы хотите? – прищуриваюсь.

Марк широченно улыбается, а я за такую улыбку готова пообещать им все что угодно.

– Ням-ням, – выдают мои бандиты одновременно.

Этим вызывают смех у рядом сидящей девушки с маленькой девочкой.

– Нелегко, наверное, с двумя. Тут с одной-то иногда хочется скрыться из вида, – её смех заражает.

Тоже не могу скрыть улыбку. Пожимаю плечами.

– Я уже привыкла. Знала, на что шла.

– Да уж, обратно не запихнуть, – продолжает диалог, – а иногда хочется, – наклоняется и переходит на шепот.

Фыркаю.

– Это точно.

Мои близнецы хватают меня за руку и тянут на выход. Не сопротивляюсь.

Да… я знала, на что шла, но у меня не было особо выбора.

Аборт мог сделать меня бесплодной, а мне дурно становилось от одной мысли, что мне придется вот так просто убить своих малышей. И плевать мне тогда было, что они там совсем ещё крохи. Они уже жили…

Я была готова взять на себя ответственность за эти две жизни.

С тоской смотрю на две люльки, которые я оставила перед приемом. Вздыхаю.

Опускаю взгляд на мальчишек, они тоже оценивающе смотрят на свои приблуды. Даже головки смешно наклоняют в одну сторону.

Они вообще почти идентичны. Только у Марка есть шрамик над губой. Когда-то не уследила за этим шилопопом и он ударился об бортик кроватки.

После того случая я все обклеила поролоном, чтобы и Матвей не повторил судьбу брата.

– И как нам все это теперь тащить? – горько вздыхаю. – Как же тяжко без машины.

Прикусываю губу, которую тут же пронзает боль.

Отлепляюсь от ладошек мальчишек и массирую виски. Их слегка простреливает болью, но сейчас вообще не вариант расклеиться. Нужно как-то накормить близнецов, доехать до дома, а потом…

Вот что будет потом, мне страшно даже представить. Я послала Громова, а он точно мне такого не спустит с рук.

Он мстительный, зараза…

Несколько раз становилась свидетелем, как он может отыграться на человеке, который посчитал его терпилой и слабаком.

Не хотелось бы и мне оказаться в роли жертвы Громова.

Передергиваю плечами. Захожу в приложение с такси. При виде стоимости проезда телефон чуть ли не вываливается из рук.

– Вот это цены, как будто на другой материк нужно долететь, – недовольно бурчу под нос.

С трудом удерживая в одной руке две люльки, а во второй мальчишек, выхожу на улицу.

По лицу стекает пот от напряжения.

Мысленно ищу варианты, как нам добраться до дома. Если бы не эти люльки, то я бы пошла на маршрутку. Но тут не вариант… куда мы с таким количеством барахла?

Проскакивает предательская мысль позвонить Сэму и снова напроситься на помощь. Но мне кажется, это уже будет перебор. Он и так с нами половину утра провел и в сад мальчишек пристроил.

Сейчас явно отдыхает.

На глаза наворачиваются слезы. Как же хочется иногда стать беспомощной и иметь рядом кого-то, кто мог бы часть проблем решить и взять на себя. Хотя бы вот такую проблему, как забрать нас из клиники.

– Ну что, парни, придется нам пешочком пройтись. Тут не так уж и далеко.

Матвей с Марком поднимают на меня глазки и куксятся.

– На площадках будем тормозить, а, как вы?

От такого они никогда не откажутся. А я знаю, на что можно надавить, чтобы приободрить своих близнецов.

– Вперед, – подталкиваю их.

Когда добираемся до дома, с меня уже течет, я почти купаюсь в собственном поту. Отдуваюсь, руки гудят, спина отваливается.

Мальчишки же чувствуют себя прекрасно, они как будто и не устали вовсе.

Тянут меня на площадку возле нашего дома.

– Нет уж, хватит с мамы подвигов.