Два плюс два, или строптивая любовь майора Белова

ЧАСТЬ 1. Глава 1

Дисклеймер: все имена и события выдуманы. В сюжете допущены некоторые вольности в профессии героя. Советую не относится к происходящему серьезно, а просто наслаждаться горячей историей двух упрямцев :)
Ваша Алекс!

Назар

– Ты все запомнила? – спрашиваю я у дочери уже, наверное, раз десятый за пятнадцать минут дороги, врубая режим тревожного бати, что случается со мной крайне редко.

– Так точно, товарищ майор! – неумело прикладывает свою мелкую ладошку к виску моя егоза, вытягиваясь на сиденье по струнке.

– Таисия, перестань ерничать. Я переживаю.

Таська хмыкает. Я бросаю на нее взгляд через плечо, критически оценивая ее внешний вид. Темно-синяя школьная форма отутюжена абы как. Белая рубашка вся в заломах. Клетчатый галстук набекрень. А волосы? Челка торчит во все стороны, а из двух длинных светлых кос выглядывают неряшливые петухи. Да уж, Белов, спасатель ты, может, и первоклассный, но парикмахер из тебя даже восемь лет отцовства спустя – херовый.

Качаю головой. В конце концов, хорошими отцами нас делает не умение ровно плести косички и орудовать утюгом. Возвращаю свое внимание на дорогу. До новый школы дочери примерно десять минут езды на машине. Сегодня ее первый учебный день в новом классе. И я волнуюсь капец как. Определенно больше, чем она сама.

– Я серьезно, детеныш. Давай еще раз пробежимся по ЦУ.

– Па-а-ап, за последние пять минут я тебе дважды их повторила, и опять? Рили? Я же не маленькая!

– Тебе всего восемь, – замечаю я.

– Уже! – восклицает дочь. – Уже целых восемь. Это много!

– Большинство детей в твоем возрасте еще даже яичницу себе пожарить на завтрак не могут так, чтобы потом не пришлось вызывать пожарных.

– Я не большинство. Я оставалась одна дома, когда ты улетал в командировки. Ну неужели я не справлюсь с какой-то там новой дурацкой школой?

– И все-таки давай повторим озвученные правила.

– Да заче-е-ем опя-я-ять?

– Для моего душевного спокойствия. И это приказ, боец, а приказы командиров, как ты знаешь, не обсуждаются. Начинай. Я слушаю.

Дочь картинно закатывает глаза и выдает скороговоркой:

– Детей не бить. Учителям улыбаться. В плохие компании не вступать. И самой не организовывать. На уроках слушать внимательно. Сидеть как мышка за партой, а не под партой или на парте. После уроков, по дороге домой, обязательно тебе позвонить и отчитаться. Доволен?

– Более чем. Кстати, про плохие компании – тонко подмечено. Давай, чтобы не было, как в прошлой школе? Оставим Тасю-хулиганку там.

– Тебя вызывали в школу всего пару раз. Разве это хулиганка? – фыркает дочурка. – Это так, мелкие шалости, – картинно отмахивается, вызывая у меня улыбку. – Вот Ваньку Венькина из параллельного класса чуть не отчислили! Вот где настоящий уровень.

– Что за мечтательный тон? – напускаю я строгости в тон. – Мы к другому уровню стремимся, да, юная леди?

Ответом мне служит невнятное бормотание, которое я благоразумно принимаю за согласие. Кручу баранкой, ныряя на своем внедорожнике в проулок. Впереди уже мелькает бело-оранжевое здание школы, лучшей во всем регионе, если верить тому, что написано на их сайте, конечно.

– Я вообще не понимаю, зачем было переводить меня в конце учебного года, – возмущенно поднимает любимую тему последних дней дочь. – Ну камон! Два месяца, пап! Я могла бы доучиться в старой школе.

– Мы с тобой этой уже обсуждали, и ни раз. Прости, детеныш, но так сложились обстоятельства. Теперь моя работа здесь, в Сочи. Я физически не мог мотаться каждый день так далеко.

– Я могла. На «Ласточке». Сорок минут, и я на месте. Я бы справилась, честно!

– Нет, это не разумно. Твоя классная руководительница и так уже смотрела на меня волком.

– Она просто чучело набитое, которое живет в мире розовых единорогов!

– Таисия, перестань. Чтобы больше я такого не слышал, – осаждаю я дочь.

Тася возмущенно отворачивается к окну, ковыряя ногтем торчащую из шва рюкзака нитку. Я смотрю на свое чадо. Она ведь действительно считает себя взрослой. Да и, откровенно говоря, она и есть взрослая не по годам. Ей пришлось такой стать. Из-за моей непростой профессии и неимения рядом родных, которые могли бы «подстраховать». Дочери пришлось научится быть самостоятельной буквально с пяти лет. Возраст, когда она начала оставаться дома одна. Разумеется, только в самых экстренных случаях, типа подъема по тревоге и вызовов на чрезвычайные происшествия. На другие у нас была няня. С шести лет Таська научилась готовить яичницу и варить пельмени. К семи она уже запросто могла сварганить к моему приходу со смены полноценный ужин в виде макарон и сосисок. С уроками у нас никогда не было проблем: твердая хорошистка. Поведение вот временами хромает, но покажите мне хоть одного идеального, покладистого ребенка, который никогда не проказничает? Нет таких. Так что я больше чем уверен, что дочурка действительно справилась бы с путешествиями на «ласточке» до школы и обратно. Вот только узнай об этом местная тревожная классуха, на меня бы точно стуканули в органы опеки. Эта грымза и так временами бросала непрозрачные намеки в мой адрес, когда я из-за службы в очередной раз пропускал очередное дебильное собрание, где кроме денежных поборов, ничего толкового и не происходило.

Глава 2

Женя

– Вы чего такая взъерошенная, Евгения Александровна? – спрашивает наш ландшафтный дизайнер Лида, когда я залетаю в офис, с грохотом кидая сумочку на свой рабочий стол.

– Сегодня что, какое-то особое положение звезд? – ворчу я. – Ретроградный Меркурий или полнолуние? Почему сегодня на дороге одни козлы попадаются?!

– Так, с этого момента поподробней, пожалуйста, – устраивается поудобней наш сметчик Жанна, закидывая в рот «рафаэлку».

– Рассказывайте, чего у вас там за козлы? – поддакивает ей Лида.

– Один у школы нерв задрал! – начинаю я на эмоциях. – Я паркуюсь, он сигналит. Трижды! Спрашивается, какого черта? Эти качи тестостероновые думают, что напокупали огромных тачек, так им теперь все можно, что ли? Второй на перекрестке перестраивался в мою полосу без поворотника, чуть левый стопак ему не снесла. Хорошо, реакция ого-го. Затормозить успела. Но самый апогей – третий! Он подрезал мое парковочное место, урод! Единственное рядом с офисом. Пришлось полчаса кружить по району и искать, где оставить машину. Я в бешенстве!

– У-у-у, дело дрянь, – многозначительно тянет Лида. – Хотите пироженку? – двигает ко мне коробку с макарунами. – Свежие, из вашей любимой кондитерской.

– С кофе, м-м? – тянет свой картонный стаканчик из кофейни напротив Жанна.

– Только если и то и другое с коньяком, девочки, – выдохшись, оседаю я в свое кожаное директорское кресло. – Терпеть не могу такие дни, когда все с самого утра идет наперекосяк, – массирую пальцами виски. – Сначала будильник не сработал – мы с Кирей проспали. Потом машина задергалась – еле доехали. А потом этот на своем черном танке… у-у-у, бесит, не могу как! – снова завожусь. – Рожа его бородатая прямо перед глазами стоит!

– Чья рожа? – непонимающе переспрашивает Жанна.

– Ну того козла!

– Какого из трех?

– Первого, – терпеливо объясняю я, - у которого у Кириной школы клаксон заело. Ну или извилины в башке перемкнуло, не знаю.

– Хорошая?

– Что?

– Рожа его, – хитро стреляет глазами Лида. – Симпатичный хоть?

– Мордоворот обыкновенный, – бурчу я, вешая кардиган на плечики и запуская компьютер. – Я его особо не рассматривала. Успела только густую черную бороду заметить и взгляд высокомерный. Мужики нынче противные пошли.

– Но на больших машинах, – задумчиво говорит Жанна.

– Еще на каких больших, – поддакиваю я. – Своим джипом полпарковки перекрыл!

– Так, может, он это, – хихикает Лида, зардевшись, – большой машиной что-то маленькое компенсирует? Например, член.

Секундный ступор. Мы с Жанкой переглядываемся и… начинаем хохотать. Если от тридцатипятилетней Жанны, которая много лет проработала в сугубо мужской компании, подобные высказывания – норма, то от Лидии шуточки ниже пояса услышишь нечасто. А уж слово «член» и подавно сразу вгоняет ее в густую краску! Она у нас молоденькая. Двадцать два года недавно исполнилось. Не удивлюсь, если этот самый член вживую и не видела еще ни разу. Хотя не в членах счастье, будем честны. И уж точно не в его размерах. Мужик должен быть мужиком, чтобы женщина рядом с ними себя изящной ланью чувствовала, а не лошадью ломовой! Лидок у нас вот такая. Скромная, мечтательная, добрая лань. Таких мужчины любят. С такими мужчинам просто.

Я же такой никогда не была. У меня с самого детства амбиции хлестали через край. Благодаря своему рвению в люди выбилась. Практически из трущоб и с матерью-пьянчугой. На характере выползла! Архитектурное агентство в Сочи открыла. Зарабатываю хорошо. Участок купила. Дом построила. Дерево посадила. И сына родила. Все сама. Все на собственных «хрупких» плечах, не забывая при этом выглядеть на все сто. Потому что так положено. Потому что никто не должен видеть тебя слабой. Все одна. Никаких мужиков.

Нет, где-то там мимоходом бывший муж пробежал, конечно. Спермотазоидом своим поделился, за что ему огромное спасибо! Но, оказалось, что только на это он и был способен. Как мужик – полный ноль. Ни руками ничего по дому сделать не мог, ни денег заработать. Только рожей своей модельной светил – с секси-улыбочкой с ямочками на щеках, втирая мне про какие-то контракты. На эти проклятые ямочки, кстати, в свое время я и повелась, только четыре года спустя сообразив, что посадила себе на шею альфонса.

С Денисом мы уже пять лет как разошлись, а в личной жизни у меня до сих пор, как в танке – глухо. Подружки не перестают удивляться: как это такая красотка, спортсменка, при деньгах, и без мужика! А я, видимо, совсем сильному полу доверять разучилась. Да и где они, нормальные? Достойные? За которыми, как за каменной стеной? И в огонь, и в воду, и в холодную Сибирь? Нет их. Три умственные калеки пишут. Двое ухаживают. С одним «встречаемся» время от времени для здоровья. И ни к одному сердце не лежит. Мне всего тридцать три – самый шикарный возраст, чтобы шалить и грешить! А у меня все грехи ограничиваются обжорством после полуночи. Грустно.

– Даже если он что-то и компенсирует, мы этого, увы, не узнаем, – отсмеявшись, подхватывает кипу бумаг Жанна, держа курс на принтер. – Пойду займусь самым неприятным.

– Это чем? – хмыкает Лида.

– Работой, чтоб ее! Размножу экземпляры договоров с новым заказчиком. Кстати, Евгения Александровна, я смертельно устала и срочно хочу в отпуск. На море. Я чувствую, как оно без меня волнуется, – обмахивается листочком Жанна, мечтательно уставившись в окно.

Глава 3

Женя

– Вот куда ты поедешь в такую погоду? Женя, видимость нулевая!

– Вы в окно вообще смотрели, Евгения Александровна? Там же библейский потоп!

В голос протестуют мои девчонки. Я игнорирую их, продолжая закидывать вещи в сумочку. Запихиваю ежедневник и свой телефон. Коллеги продолжают жужжать, как потревоженный улей, ходя за мной попятам.

– Еще и машина чудит…

– А если сломается по дороге?

– Заглохнет!

– Что тогда будешь делать посреди трассы в такой дождь?

– Нет, конечно, всегда можно вызвать спасателей, но в такую погоду у них и так будет много работы.

– Да какие спасатели? В такой ливень никакие спасатели до нее не доберутся!

– Девчонки, цыц! – шикаю я. – Все будет хорошо! У меня больше десяти лет водительского стажа. Ехать мне полчаса от силы. И я больше чем уверена, что за какой-то жалкий час никакие дороги еще не размыло, и никакие реки не повыходили из берегов. Перестаньте нагнетать. Это просто дождь!

– Со шквалистым ветром! – строжится Жанна.

– И громом с молниями, – поддакивает Лидок.

– Хватит. Вы перегибаете.

– Ну может, хотя бы чуть-чуть переждете? – примирительно предлагает Лида. – Хотя бы пока эпицентр грозы отдалиться? Сейчас грохочет прямо над нами. Страшно же!

Я отрицательно машу головой. Накидываю пиджак и хватаю ключи от машины. Может, я и выгляжу местной сумасшедшей, но грозы я не боялась никогда. А ливень? Не сахарная. Не растаю.

– В офис сегодня не вернусь, – говорю я девочкам, выскакивая за дверь. – До завтра!

– Куда? Зонт хоть возьми, до машины добежать, бедовая! – кричит мне вдогонку Жанна, но ее слова заглушает новый мощный раскат весеннего грома. Ух. Пронимает! А от зонта мне проку все равно было бы мало. Дождь косой. Да и ветер такой, что бедную железяку просто бы покорежило.

До машины я добегаю, что вполне ожидаемо, промокнув до нитки. Перепрыгивая на каблуках через лужи, заныриваю в салон своей «Ауди», сразу же на полную включая печку. Подрагивая от холода, стягиваю мокрый пиджак и визуально оцениваю нанесенный моему внешнему виду ущерб. Изумрудные брюки палаццо по колено в темных пятнах грязи. А тонкий кроп-топ экстремально просвечивает торчащие пики сосков. Ношение бюстгальтера эта майка не предполагает. Соблазнительно, конечно, но точно не для похода в школу!

Я накидываю пиджак на соседнее пассажирское кресло в надежде, что за время дороги он хотя бы немного успеет подсохнуть. Отгибаю козырек и бросаю взгляд в маленькое зеркало. Макияж более-менее не пострадал. И на том спасибо.

Завожу машину и, немного прогрев двигатель, трогаюсь с места. Ехать до школы, как я и сказала, недалеко. Путь обычно усложняют только узкие улочки, на которых сложно разъехаться двум машинам, и горные перевалы. Сегодня, разумеется, еще и дождь, размывающий картинку за лобовым стеклом и делающий скользким асфальт. Благо, резина у меня совсем новая и сцепление с дорогой хорошее. Иначе, конечно, ехать я бы точно не рискнула!

Всю дорогу я стараюсь не превышать скоростную отметку шестидесяти километров в час. Считайте – еду крадучись. Радио не включаю. Слушаю шелест щеток по стеклу и барабанную дробь дождя по крыше. Насчитываю примерно с десяток машин, с аварийками припаркованных у обочины. Делаю вывод, что водители пережидают дождь.

Я успеваю преодолеть больше половины пути и выезжаю на дорогу протяженностью в десять километров, что идет через лесной массив. Едва успеваю порадоваться, что благополучно добралась, как на моем пути неожиданно вырастает препятствие. Прямо за поворотом.

Я охаю и со всей дури даю по тормозам. Машина идет юзом. Зад заносит. Мертвой хваткой вцепившись в руль, я кое-как выравниваю своего коня, чудом удерживая нас от полета в кювет. Машина по инерции прокатывается по скользкому асфальту еще с метр. Я дергаю ручник. И торможу прямо у поваленной поперек дороги толстой сосны.

Замираю.

Сердце грохочет в груди. Пульс под двести. Ноги ватные. От понимания того, что я сейчас едва не перевернулась, ставится дурно. Мои пальцы, вцепившиеся в руль, мелко подрагивают. Я делаю глубокий вдох через нос. Выдох через рот. Считаю до десяти.

Чуть отпускает.

Все хорошо, Женек! Все обошлось. Может быть, в следующий раз будешь меньше геройствовать.

А дождь все льет и льет…

И гром гремит. Хоть уже и тише.

Я, вцепившись пальцами в волосы, откидываю влажные локоны с лица. И что дальше? Как теперь проехать? Оглядываюсь. Больше на трассе никакого. Откуда тут вообще взялось это дерево?

А, ясно. Судя по всему, одна из молний прилетела прямо в ствол, подпалив его. Дерево надломилось и упало, перекрыв обе полосы. Теперь ни малейшего шанса объехать. Даже по обочине. Проклятье!

Все еще дрожащими руками тянусь к телефону, включая навигатор в поисках объездной дороги. Он ничего не находит. Да еще и телефон садится, а зарядку я сегодня дома забыла. Зараза!

Ну, тогда вариантов у меня немного.

Выругавшись, набираю номер единой службы спасения. Заношу палец над «зеленой трубочкой». Нажать не успеваю. Из меня буквально вышибает дух ощущение удара, от которого меня по инерции вместе с машиной кидает вперед. Несильно, но грудную клетку ремень безопасности сжимает до невозможности вдохнуть, а кисть правой руки, которой я упираюсь в руль, простреливает от боли.

Глава 4

Назар

Быть того не может…

Опять она?

Эта борзая, купившая права автоледи на белой «Ауди»?

Точно.

Да, блть!

Я зло заезжаю кулаком по рулю.

Спокойно, Назар.

Спокойно. Не газуй. С женщинами всегда так. От них одни сплошные проблемы! За семь лет без отношений ты просто успел об этом позабыть.

Хотя нет, моя Олеся была исключением из правил.

Обычно я достаточно спокойно реагирую на глупости, что творит слабый пол, но эта дамочка умудрилась дважды выбесить меня за один день. Рекорд.

Какого хера она вообще тут забыла и почему встала посреди дороги? На повороте, где видимость просто никакая. Совсем дура?

Распаляюсь. А потом замечаю поваленное дерево, перекрывшее обе полосы. Над головой километрах в десяти грохочет гром. Картинка складывается воедино. У нас на базе за последний час уже с десяток подобных жалоб от жителей города прилетело. Деревья по всему центральному Сочи пострадали. Какие от ветра, какие от молний. Вот только это не меняет того факта, что эта курица не поставила предупреждающего знака, чтобы задницу ее тачки не проторанили! И ладно, я плелся со скоростью ниже средней, а если бы какой-нибудь отбитый лихач летел под сотку? Намотало бы ее на эту гребаную сосну от удара. Курица безмозглая.

Она там вообще жива? А то реакции ноль. Что странно. Не вышла, не кудахчет, не распыляется. Может, в обморок от неожиданности грохнулась?

Я поджимаю губы. Выругиваюсь. Напоминаю себе, что спасение слабых (даже тех, что с одной действующей извилиной) – моя работа. И выхожу из тачки под все еще моросящий дождь.

Ежась от порыва ветра, перебираю ногами в сторону водительского места «Ауди». Подойдя, стучу в окно тачки, пытаясь разглядеть за ним женский силуэт. Но успеваю уловить только смазанное движение, как дверь щелкает и резко открывается, едва не заезжая мне по селезенке.

– Жива? – рычу я, отшатываясь.

– А вы пришли добить? – шипит дамочка, высовываясь на улицу нос, держась за правое запястье.

– Что с рукой?

– Не вашего ума дело!

– Вообще-то я спасатель, и оказывать первую помощь при авариях – это как раз-таки мое дело, – бурчу сквозь зубы.

– Хреновый из вас спасатель, раз сначала ту самую аварию вы и организовали! – огрызается девчонка и изящно выскальзывает из своего дорогого кожаного салона.

Надо же, цаца какая!

Семенит на высоких шпильках к месту «соприкосновения» наших коней. Вздрагивая от холодных капель, бьющих по голым плечам, упрямо нарезает круги около подбитого зада своей понтовой тачки, недовольно шипя.

– Вы вообще видите, что вы натворили? Бампер в хлам, фара треснула, на крышке багажника сколы, тогда как вашему танку досталась всего пара царапин!

– А ты какого хрена не выставила предупреждающий знак? Резкий поворот – зона повышенной опасности. Я, блть, как должен был узнать, что ты тут задницу свою для поцелуя подставила?

– А вы мне не тыкайте, мужчина! Я с вами детей не крестила!

– И хвала богам, уберегли.

Дамочка зыркает на меня недовольно, взглядом своим зеленым обжигая. Продолжает рассматривать каждую царапину на своей драгоценной «Ауди», за которую ее богатенький муженек наверняка отвалил кучу бабок. А в том, что там есть богатенький буратино, инвестирующий в нее звонкие монеты, у меня нет никаких сомнения. Таких, как она, частенько выбирают на роль содержанок.

Дамочка этакая Анджелина Джоли местного пошива. Волосы длинные, ниже лопаток, насыщенного каштанового цвета. Четко очерченные линии скул и подбородка на слегка худощавом лице. Губы – самый сок – пухлые, с сексуальной ямочкой на нижней. Такие хочется искусать. Глаза – большие и выразительные. Сто процентов выразительно умеют посылать нахер! Фигура – пушка – песочные часы, как я люблю. Задница упругая – есть за что подержаться. Талия тонкая. И грудь… кхм, она просвечивает. Под этим совершенно блядском мокрым топом нет лифчика. Я отчетливо вижу темные ореолы и аккуратные торчащие горошины сосков, от вида которых во рту пересыхает, а в штанах твердеет. Красивая, дрянь! Обертка яркая, как у сладкой карамельки, которую хочется долго и со вкусом смакуя, посасывать. Однако внутри – готов поспорить на что угодно – говно обыкновенное.

Эта стервочка коршуном кружит над почти отвалившимся бампером своей тачки, замирая то тут, то там в совершенно провокационных позах – жопой кверху, что в конце концов я не выдерживаю и, слегка дергая ее за локоть, подталкиваю в сторону машины.

– Насмотрелась? В тачку иди, пока кости свои не отморозила. Сейчас сам все решу.

– Вы мне не указывайте! – брыкается строптивица, вырывая свой локоток из моего захвата. – Решит он. Как я теперь поеду с таким бампером? Он же отвалится по дороге. На одной клипсе висит!

– Момент, – говорю я и подхожу к тому самому бамперу. Хорошенько пнув, вырываю бедную одинокую клипсу на которой вся конструкция держится. Покореженная деталь с грохотом валится на асфальт. Его уже все равно было не реанимировать. Менять нужно по-любому.

Глава 5

Женя

К школе я подъезжаю все еще злая, как собака. До сих пор мелко потряхивает изнутри от всплеска эмоций. Нет, подумать только, он выставил меня виноватой в произошедшем. Козел. Мало того, что мужик нынче обмельчал, так еще и через один – отборное хамло!

Я паркую машину прямо у центрального входа в школу. Дождь уже прекратился. О недавно бушевавшей стихии напоминает только влажный асфальт, над которым поднимается испарение и разбросанные по территории школы мусор и ветки, разнесенные порывами ветра.

Я глушу мотор и пару долгих мгновений бесцельно втыкаю взглядом в точку прямо перед собой, вцепившись здоровой рукой в руль. Левая все еще неприятно ноет. Ушибла я ее до неприличия сильно. И все из-за этого… питекантропа бородатого. Из какой пещеры это ископаемое вообще выползло?

В пень его, Женя!

Стиснув челюсти, дергаю козырек, смотрясь в зеркало. Пальцем стираю появившееся подтеки туши и собираю влажные длинные волосы в небрежный пучок. Еду взглядом ниже и…

Ох, твою ж мать, Ежова!

Это я так перед ним выступала?!

Черт-черт-черт!

Теперь понятно, почему этот придурок отпускал похабные шуточки и обращался ко мне своим фривольным «лапа». Как иначе, если выше пояса я практически в чем мать родила? Дурацкий топ, сегодня же его выброшу!

Стягивая с соседнего сидения почти сухой пиджак, надеваю его и застегиваю на пару центральных пуговиц, запахивая полы как можно плотнее. Не хватало еще перед учителем и детьми оконфузиться. Хватит мне и того, что на мои сиськи глазел чужой мужик.

Удостоверившись, что теперь выгляжу максимально прилично в предложенных мне судьбой обстоятельствах, подхватываю сумочку и покидаю теплый салон машины. Сокрушенно оглядываюсь на страшный, подбитый зад, представляя, в какую копеечку мне выйдет ремонт. Поджимая губы, отворачиваюсь. Подумаю об этом позже. Сейчас на повестке дня сын и его первая в жизни драка.

Какой-то день сплошного негатива, ей богу!

В холле школы царит настоящий хаос. Детвора, пережидавшая дождь, теперь резко ломанулась на выход, с шумом, гамом, криками и воплями. Растрепанные, бешенные, гиперактивные – все как один, с первого по одиннадцатый класс.

Я отмечаюсь на входе у охранника, сообщая, в какой мне необходимо попасть кабинет, и поднимаюсь на второй этаж, идя уже знакомым маршрутом. С той только разницей, что раньше я в школе появлялась исключительно на родительских собраниях. Вызывают меня на тет-а-тет впервые.

Оказавшись у нужного кабинета, стучу в дверь. Выжидаю положенные правилами приличия десять секунд, и дергаю ручку, открывая. Заглядываю внутрь. Марии Львовны нет. Место за учительским столом пустует. Зато две первых парты заняты.

На меня тут же обращают свое внимание две пары любопытных детских глаз.

В первом ряду, что ближе к выходу, сидит мой сын. Заметив меня, Киря захлопывает учебник, в который явно бесцельно глазел, и зло зыркает на девчонку за первой партой в ряду, что у окна. Пары пуговиц на рубашке как ни бывало. Галстук набекрень. А на скуле несколько неглубоких царапин. Красота неописуемая…

– И тебе классуха настучала, да? – бубнит недовольно мой ребенок.

– А не должна была? – спрашиваю я спокойно, приземляя сумочку на его пару.

– Мы бы сами разобрались, – ворчит. – Не маленькие уже.

– Как? Кулаками?

– Может, и кулаками.

– Я тебя чему учила, Киря? Девочек вообще бить нельзя.

– Да она первая начала, мам! – вскидывает руку мой ребенок.

– Потому что ты дурак! – говорит девчонка.

– Сама дура! – огрызается мой сын.

– А ну, цыц оба! – шикаю я и перевожу взгляд на новенькую ученицу нашего класса. Дерзкая девчонка прямо встречает мой взгляд, задирая свой веснучатый нос. Демонстративно откидывает длинную косу за спину, будто бросая мне – взрослой тетке – вызов. Хорошенькая, конечно. Но, судя по прищуру хитрых глаз на кукольном личике, та еще хулиганка. Юбка помята. Один рукав рубашки оторван. Карман на пиджаке висит на честном слове. А форменный галстук валяется на парте, завязанный в тугой узел, который уже вряд ли получится развязать. Ее светлые косы растрепались так сильно, что локоны падают на глаза. А на запястье виднеется небольшой синяк.

М-да, фантастика.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я у девчонки.

– Таська ее зовут, – отвечает за нее сын.

– Не Таска, а Тася! – злится малышка. – Таисия я. Понял?

– Таська Белка!

– Дурак Кириешка!

– Я не Кириешка, поняла?!

– А я не Белка, усек?! – подскакивает с места девчонка, бросаясь в сторону Кири. Шустрая, я даже моргнуть не успеваю. Киря тоже на месте не сидит. Кажется, драка вот-вот разразится поновой. Благо, я успеваю встать между ними, обоих хватая за шкирку. Развожу по разным сторонам, как непослушных котят. Усмиряю, прикрикнув:

– Ну-ка хватит! Перестаньте обзывать друг друга и немедленно извинитесь.

Глава 6

Назар

Описать собрание в кабинете директора школы в трех словах можно разве что как: нас конкретно отчихвостили. Как пионеров. Меня и эту истеричную Жень Санну, которая перед директором потеряла весь свой боевой запал. Краснела и смущалась, как девственница в борделе.

Детям дерьма тоже отсыпали, но, разумеется, в меньшем количестве и с красивой педагогически-этической подачей. Завуалированно пообещав, что в случае повторения подобной ситуации, разговаривать с ними будет уже комиссия по делам несовершеннолетних.

Брехня полная. За детские проказы на учет не ставят. А случившееся именно что детская проказа. Если брать глобально. Локально же вся эта ситуация – дерьмо. Будь Кирилл моим сыном, уже давно получил бы хороший нагоняй за то, что посмел поднять руку на девчонку.

Нет, моя «фея», конечно, тоже хороша! Зная Таськин характер, ни грамма не удивлюсь, если она и стала зачинщицей этой стычки, но моих железобетонных жизненных принципов это не меняет. Слабый пол бить нельзя. Какими бы истеричными, невыносимыми провокаторшами женщины временами ни были. Морду бьем только себе подобным. И не морду тоже. Плохо, что Жень Санна это своему пацану в голову не вдолбила. И еще хуже, что этого не сделал его папаша. Где он, кстати? Почему мать за сына краснеет одна?

Я вообще считаю, что в таких случаях в школу приходить должен именно отец. Глава семьи и ее авторитет, которому некогда, видимо. Нам, простым смертным, олигархов не понять. Им количество заработанных за жизнь миллионов важнее, чем воспитать из сына человека, а не отбитого гопника.

Из «пыточный» нас выпускают только долгий час спустя. И только после того, как наши «непутевые дети» сквозь зубы приносят друг другу совершенно неискренние извинения. Холодный, голодный и грязный, как собака, после возни с деревом на дороге, я еле высидел это собрание до конца. И не я один. Судя по тому, как быстро выскочила из кабинета Евгения вместе с сыном, она тоже кайфа от встречи не словила.

Гордо цокая каблуками и соблазнительно вырисовывая восьмерки бедрами в изумрудных брюках, мать выводит сына из школы, что-то тихо ему выговаривая. Что – я не слышу. Мы с дочкой идем на достаточном от них удалении. Но не сложно понять, что дамочка раздражена и недовольна поведением своего отпрыска.

Нет, подумать только, как тесен мир! Это же надо было, из всего Сочи, именно с этой стервой закуситься на дороге. Дважды, блть!

На парковке мы молча расходимся каждый к своей тачке, на прощание только одарив друг друга короткими взглядами. Кажется, оба в этот момент внутренне обещаем себе больше никогда и ни при каких обстоятельствах не пересекаться. А потом так же молча разъезжаемся в разные стороны. Провожая взглядом бампер этой леди, мысленно ставлю галочку: позвонить в автосервис знакомым парням.

Первую половину пути дочь благоразумно молчит. Я тоже заводить разговор не тороплюсь, всем видом демонстрируя, что недоволен ее сегодняшней выходкой.

На второй Таисия не выдерживает и спрашивает:

– Сильно злишься, да?

– День, Тася. Мы в этой школе всего день, а я уже успел в деталях рассмотреть интерьер кабинета директора. Как ты думаешь, злюсь ли я?

– Ну, а чё он! – дерзит коза.

– А чё ты? – спрашиваю я ей в тон.

Дуется, повесив нос.

– Это разве аргумент? – спрашиваю я.

– Нет, – бурчит обижено. – Не аргумент.

Я замолкаю на какое-то время, сосредоточившись на дороге. Даю возможность своей принцессе остыть.

Мужику в одного воспитывать дочку сложно. А вырастить из нее достойную леди еще сложнее. Во-первых, мы – мужики – во всех этих бабских штучках понимаем мало. Во-вторых, Тася на леди непохожа совсем. С моим характером и своей самостоятельностью в будущем женихи будут с ней на раз прикуривать. В далеком-далеком будущем! А сейчас прикуриваю я. Время от времени. Когда совсем нервы ни к черту.

Не вовремя вспоминаю, что в бардаке завалялась открытая пачка сигарет. От желания аж трубы начинают гореть. Длинный и напряженный день. Дурацкая привычка. Но я искренне стараюсь ей не злоупотреблять. Тем более в присутствии дочери курение – табу.

– Чего не поделили-то? – спрашиваю я, когда мы уже подъезжаем к дому.

– Он посмеялся над моей прической, – нехотя признается егоза. – Дурак!

– А ты что, не могла просто посмеяться над ним? Зачем было устраивать драку?

Плечами пожимает.

– Ражажлилась, – говорит себе под нос, нарочито шепелявя. Такое она неосознанно проворачивает только когда ей очень и очень стыдно. Это и заставляет меня поумерить свой пыл и спросить:

– Какой урок из сегодняшнего дня вынесла?

– Бить надо по-тихому, чтобы классуха не узнала.

– Таисия! – гаркаю я, сам едва сдерживая улыбку.

– Ла-а-адно, – закатывает глаза дочь, – драться - это плохо. Я больше… так… постараюсь… не буду…

– Постараюсь или не буду?

– Первая не полезу! Так пойдет?

На этот раз сдержать смешок не получается.

– Уже лучше, чем ничего. Принимается.

Глава 7

Женя

Я сосредоточенно веду машину, изо всех сил вцепившись в руль. Поджимаю губы, чтобы не начать выливать на ребенка все свое негодование. У меня внутри фонтанирующий из эмоций вулкан. Меня вот-вот взорвет! Я не хочу превращаться в мать-пилку, но наложившаяся на благодатную почву нашего со спасателем скандала ссора детей вывела меня из себя окончательно. Особенно после конкретной головомойки в кабинете директора, где мне только чудом удалось сохранить достоинство.

А может, не удалось.

Судя по взглядам, что на меня бросал этот Назар Савельевич – все эмоции у меня буквально были написаны на лице.

Назар… имя-то какое. Самое то для грубияна!

Ближе к дому, уже чуть поумерив свой пыл, я все же поднимаю волнующую меня тему, говоря:

– Ты сегодня поступил неправильно, сынок. Так делать нельзя.

– Да как так-то? – бурчит мой ребенок.

– Бить девочку.

– Она первая меня толкнула, я просто защищался, мам! Или что, мне и защищаться теперь нельзя?

– Защищаться можно, но лучше словесно, особенно когда ссоришься с девочкой. А лучше вообще быть выше скандала с женщиной и, молча проигнорировав, отвернуться и уйти. Поверь, по женщине это ударит больнее, чем любые слова. Мы очень не любим, когда нас игнорируют.

– Ага, уйти, чтобы меня потом вся школа ссыклом считала, да?

– Ну почему сразу ссыклом?

– Да потому что.

Так, это дорожка ведет в никуда.

Срочно меняем тактику.

– Ладно, – киваю я, – ты говоришь, что Таисия первая тебя толкнула. Но наверняка она это сделала не просто так, правильно? Ты что-то ей сказал? Пошутил неудачно? Посмеялся?

Сын, потупив взгляд, молчит. Пинает носком кроссовки коврик под ногами и кусает губы.

Вот, кажется, нащупала.

– Киря.

– Ну ляпнул я там че-то про ее волосы…

– Что-то?

– Сказал, что у нее прическа дурацкая и петухи торчат. Но если это правда!

Я вздыхаю.

Мальчик ты мой, на правде с женщиной далеко не уедешь. Взрослеть тебе еще и взрослеть.

– Такое девочкам не говорят, тем более при всем классе, Кирилл.

– Да че за нафиг, мам? Бить нельзя, говорить правду нельзя. Ничего с этими девочками нельзя!

– Потому что для нас, женщин, это обидные и унизительные слова. Вот представь, если бы мне на работе мужчина-коллега сказал, что у меня прическа некрасивая…

– И что, ты бы сразу его ударила?

– Ну, может, и не ударила, но мне было бы очень неприятно, – и, скорее всего, я плюнула бы ему на спину, но сыну я этого не скажу. – Женщины вообще существа капризные, родной. С ними надо изящней, мягче. Лучше лишний раз промолчать. Но ни в коем случае никогда нельзя поднимать на девочек руку. Ударить женщину автоматически превращает мужчину в трусливого слабака. А разве ты у меня трус и слабак?

– Нет. Но и она вообще не девчонка! – выдает Киря раздраженно.

– А кто? – спрашиваю я, бросая взгляд на сына.

– Она… она… – пыжится и злится парень. – Таська она, вот кто! Она сама кого хочешь унизит и обидит. И в бубен зарядит!

Я закатываю глаза. В такие моменты я страшно сожалею, что рядом со мной нет сильного мужчины, который доступными словами объяснит парню, что в этой жизни делать можно, а что категорически нельзя. Твердой мужской руки сыну не хватает. Это факт. Его воскресный папа явно до роли авторитета не дотягивает. Звонит он редко. Появляется и того реже. Да и принципы жизненные у Дениса сомнительные. А я мать, что с меня взять? Сюси-муси и тити-мити.

Вот был бы у Кири папа такой, как этот спасатель. Но только нормальный! Не хамоватый грубиян! А чтобы такой же сильный, рукастый и харизматичный, чтобы мужиком за версту веяло. Характер стальной. Взгляд предостерегающий. И установки жизненные железобетонные. Но где же такого взять…

– Ладно, сынок, просто пообещай мне, что ты больше не поднимешь руку на девочку, хорошо? Это неправильно, и точка.

– У тебя закончились аргументы, да?

– У меня их предостаточно, просто ты уперся рогом и не желаешь их слушать и слышать, – парирую я спокойно, мой телефон в сумочке начинает звонить, – поэтому сейчас мы с тобой закроем эту тему, но позже к ней обязательно вернемся, – договариваю я и вставляю в ухо наушник. – Просто дай мне слово мужика, что так больше делать не будешь, – прошу перед тем, как ответить на звонок.

Сын, насупившись, смотрит на дорогу.

– Кирилл, я жду.

– Ладно. Ладно, даю слово. Больше девочек бить не буду.

– Так-то лучше, – улыбаюсь я, ероша темные завитки волос на макушке сына. – Я же знаю, что ты у меня хороший мальчик! – говорю и жму на кнопку на наушнике, отвечая на вызов. – Ежова слушает…

До нашего поселка мы добираемся за полчаса с небольшим, а, заезжая на территорию, оба с сыном офигеваем. На центральной улице кипиш и суета. Почти все жители нашего «Солнечного» повыходили на прилегающие к своим домам территории и разбирают мусор и завалы – последствия бушевавшего сегодня шторма.

Глава 8

Дисклеймер: помните, что курение и распитие спиртных напитков вредит вашему здооровью. Автор такого не одобряет (Назар в курсе🤣). Берегите себя!

Назар

«Она меня бортанула», – падает мне на телефон сообщение от абонента, записанного емким и понятным – Карпов «Аллигатор».

Я блокирую двери тачки и поднимаюсь на крыльцо дома. Усаживаю свою задницу на верхнюю ступеньку, умотавшись за день до состояния нестояния. Достаю из пакета бутылку пива. Срываю крышку и прикладываюсь к горлышку, делая смачный глоток пенного. Ловлю пару мгновений бесцельного тупежа и снова перечитываю весточку от товарища.

Отказалась, значит. Не могу сказать, что удивлен. Чего-то подобного я от этой высокомерной Жень Санны и ожидал, но как джентльмен обязан был попытаться загладить свою вину. Как говорится, было бы предложено. Зря только важных людей напряг в поисках ее адреса и номера, которые на кой-то хер сохранил и у себя в телефоне.

Делаю еще глоток и настукиваю Николаю ответное:

Белов: «Чем хоть аргументировала?»

Карпов «Аллигатор»: «Своей самостоятельностью. Строптивая баба. У тебя точно проблем не будет, майор? Не стуканет, что ты ее того…?»

А даже если и стукнет, ну поебет мне мозг вышестоящее руководство. Спустит всех собак. Встряну на премию, возможно. На показательную порку – не исключено. Может, еще чего особо изобретательные полканы придумывают: чем-то же им надо заниматься в процессе бесконечного перекладывания бумажек у себя в кабинете. Че теперь? Не играть же в догонялки с колючей млекопитающей. Больно высоко летает эта птица, чтобы за ней с предложениями помощи бегать. Тут хоть все пятки сотри: не поймаешь.

Сообразив, что затянул с ответом, пишу Карпову:

Белов: «С женщиной никогда ничего не можешь знать наверняка. В любом случае, спасибо за содействие, Коль. Нет, так нет. До связи» – отправляю и откладываю трубу, упираясь локтями в колени.

Время – половина двенадцатого. Вокруг тишина. Смотрю на чистое звездное небо и потягиваю «Корону», щелкая крышкой зажигалки. Башка раскалывается. Ощущение, что, если на виски слегка давануть, она расколется, как переспелый астраханский арбуз. День выдался напряженный и морально, и физически. Новая школа, шторм, авария, кот под завалами старой недостроенной усадьбы, которую нам с Илюхой пришлось разбирать по бревнышку. И с десяток прочих мелких аварий, парализовавших размеренный ритм жизни приморского городка. Редко на моей памяти у меня случался настолько тотальный эмоциональный замес.

Телефон, лежащий на ступеньке, снова вибрирует. Экран подсвечивается, всплывает уведомление от пользователя «Рита». Мы не списывались уже больше двух недель. Интересно, что за повод?

Открываю сообщение в нашем чате. Это фотка. Селфи в стиле ню, которые Рита не то что не стесняется кидать, а подозреваю – даже любит. И, полагаю, не только мне.

Жадным взглядом ощупываю карамельные губы и красивое женское тело. Высокую маленькую грудь, едва прикрытую тонкой красной сеточкой. Плоский животик, колечко в пупке. И длинные, разведенные, согнутые в коленях ноги, между которыми провокационно замерла ладонь с алым маникюром, прикрывая самое… восемнадцать плюс.

Рита: «Слышала, у спасателей сегодня был тяжелый день. Приезжай, расслаблю, майор…❤️‍🔥».

Заманчиво, блть.

Промачиваю глотку пивом. Кровь стекает в пах. Организм напоминает, что у нас уже две недели не было нормальной разрядки. Рукоблудство не в счет. Мои яйца и так уже синие, а тут еще такие женщины кругами вьются: невыносимо стервозные и ахуенно сексуальные, что впору взорваться!

Мысли сами собой снова к Ежовой возвращаются. Память подкидывает «фотоснимок» ее груди, отпечатавшийся где-то на подкорке. Вот где самый сок. Какой приятной тяжестью в ладони могла бы ощущаться ее «троечка». Твердые сладкие горошины и упругие полушария. Вангую: ее сиськи классно будут смотреться в моих пальцах, пока она, постанывая от наслаждения, будет скакать верхом на моем члене...

Представляю себе это, и в ушах от возбуждения шуметь начинает. Дерьмо! Аж голова идет кругом от того, как жарко становится ниже экватора.

Набиваю Рите:

Белов: «Я далеко, ты же в курсе»

Рита: «Я в Сочи, Белов. Скину гео отеля. Приезжай, я уже готова…💦» – скидывает Ритка, следом адрес и еще одно фото, от одного взгляд на которое я вытягиваю из пачки сигарету и закуриваю.

Затягиваюсь.

Смотрю на длинные женские пальцы, ласкающие киску и не могу отделаться от образа стервы Ежовой. Возможно, потому что цвет ее маникюра точь-в-точь, как у Евгении. Возможно, потому что мне реально пора потрахаться и перестать циклиться на каждой красивой женщине. А Жень Санна – красивая. Тут даже слепой спорить не будет.

Я долго ничего не отвечаю. Рита набирает.

Сам не знаю, че ломаюсь, как пацан, но ехать к ней в отель не хочу, несмотря на гуляющий в теле зверский голод.

Ритка сбрасывает.

Я делаю еще одну затяжку. Выпускаю сизый дым в небо и пишу:

Глава 9

Женя

– Ой, дура, – хмыкает Жанка следующим утром, в офисе, когда я рассказываю ей о вчерашнем позднем звонке Николая, после которого еще долго не могла уснуть на волне разбушевавшихся эмоций.

– Гордая дура, – неуверенно поддакивает ей Лида. – Извините. Замолкаю! – тут же краснея, прячет взгляд в папке с документами.

– Ну и пусть! Пусть я дура, но мне подачки не нужны.

– Вообще-то авария случилась по его вине. Это не подачка, это его гражданский долг – рассчитаться за порчу чужого имущества. Пусть еще спасибо скажет, что ты аварийного комиссара не вызвала и официально не зарегистрировала ДТП, проведя документы через страховую. Знаешь, какие у него могли бы быть на службе проблемы? Ого-го. Мне знакомый рассказывал.

– Правда? – переспрашиваю я, задумавшись. – Хм, прям проблемы были бы?

– Жень, – давится глотком чай Жанна. – Вырубай стерву! Не порти мужику жизнь.

– В любом случае уже поздно, – отмахиваюсь я. – Мы оба покинули место аварии. Но если бы я знала об этом раньше, то обязательно устроила бы ему увлекательные служебные горки. В конце концов, уволить бы его не уволили. Так, потрепали чутка... для профилактики.

– Жестокая ты женщина, Женька. Мужик честно хотел исправить свой косяк, а ты в занозу.

– Не косяк он исправить хотел, а прикинуться джентльменом. Зря старается. У него на лбу написано, что он мужлан.

– Сдается мне, ты просто не хочешь признать, что этот спасатель оказался не таким уж и козлом, каким ты его считала.

– Мое мнение о нем не поменялось.

– Совсем?

– Абсолютно. Это как разбить вазу, а потом попытаться ее склеить. Собрать ее, может, и получится, но целой она не будет уже никогда. Тут то же самое. Его маска джентльмена уже слетела. Поздно.

– Отношения не ваза. Там все немного сложнее.

– Но у нас и не отношения.

– Вообще-то я имела ввиду общечеловеческие… ну, да ладно, – бормочет Жанна, картинно закатив глаза. – Проще КАМАЗ сдвинуть, чем тебя с твоей точки зрения.

– Между прочим, я умею уступать, когда считаю себя неправой, – замечаю я.

– Да, но неправой ты не считаешь себя никогда, – вкидывает Жанна.

Я открываю рот, собираясь ей возразить. Наши препирательства прерывает звонок рабочего телефона. Лида тут же бросается отвечать. Мы со сметчицей переглядываемся, решив, что, пожалуй, на этом можно и закончить. Иначе точно поругаемся.

Жанна совершает паломничество к кофеварке. Я возвращаюсь к документам, краем уха прислушиваясь к разговору Лиды. Не проходит и пяти минут, как наша молоденькая сотрудница тактично откашливается и говорит шепотом:

– Евгения Александровна, у нас проблемы на одном из объектов строительства.

Я отрываю взгляд от бумаг, которым сегодня не суждено быть подписанными, похоже. Лида прижимает к уху рабочий телефон, прикрывая динамик рукой. Смотрит на меня большими испуганными глазами. Такими, что впору и мне уже испугаться.

– Что еще за проблемы? – спрашиваю я.

– Строительная бригада приостановила свою работу, говорят: материала нет. Из магазина, из которого еще позавчера должна была быть доставка стройматериалов, до сих пор не приехали и не отзвонились. Что делать?

Я потираю переносицу.

Ладно, Женя, дом не упал – уже хорошо.

– Скажи им, что я сейчас попробую решить этот вопрос. И скинь мне адрес и номер магазина. У нас с ними заключен договор на поставки материала, верно?

– Да, но это наши новенькие, которых мы подписали только в прошлом месяце. Помните, еще по поводу которых долго сомневались…

– Да уж, помню. Неприятно.

Лида вздыхает и сообщает бригадиру, что мы в ближайшее время им перезвоним. Тут же скидывая мне контакты магазина. Я набираю номер управляющего отдела логистики, что указан у нас в договоре. Слушаю длинные гудки. Ответа нет. Перезваниваю еще раз. История повторяется. И так на протяжении целого часа, все мои попытки дозвониться заканчиваются ничем.

Я ставлю свои подписи на документах и, захлопнув папку, откладываю ручку. Что-то сегодня с самого утра у меня трещит голова. Вчерашняя бессонная ночь сказывается. Так и не уснув после разговора с Николаем, я провела ее за проектированием очередного особняка, вырубившись часа за два до подъема. Потом быстрый душ, завтрак, суета, проследить, чтобы Киря собрал форму на физкультуру, ничего не забыв, и бегом-бегом в офис, на встречу.

Делаю контрольную попытку дозвониться. Реакции ноль. Выругиваюсь и прячу телефон в сумочку, поднимаясь из-за стола. Сообщаю девчонкам-коллегам:

– Сама поеду к ним в магазин.

– Не берут трубку? – интересуется Жанна.

– Полный игнор. А у нас каждый час простоя – отодвинутые сроки сдачи.

– Вот же сволочи! А после обеда встреча, утверждаем смету по проекту таунхауса. Ты успеешь вернуться?

Я бросаю взгляд на настенные часы. Половина двенадцатого. Стягиваю с плечика кожаную куртку, бросая:

Глава 10

Женя

На следующие пару дней Вселенная мне дарит необходимую от встреч со спасателем передышку. Я живу полной жизнью: пью с девчонками кофе в обед, проектирую дома в рабочее время и провожу прекрасные вечера с сыном. Мы гуляем по набережной, ходим в киношку и даже успеваем сгонять на региональные соревнования по плаванию, где мой спортивный мальчик занимает почетное второе место. А я лопаюсь от гордости, ибо такого парня воспитать еще нужно уметь.

В общем, все в моей жизни снова идет настолько сладко да гладко, что в какой-то момент я убираю руку с пульса. Перестаю ждать постоянного подвоха. И начинаю верить, будто первые два дня этой рабочей недели мне попросту померещились. Однако наступает утро пятницы, и жизнь снова отвешивает мне подзатыльник.



В этот день все с самого начала идет не так. Сначала мы с Кирей просыпаем. Потом с криками «караул» носимся по дому в поисках его физкультурной формы. Затем перед самым выходом из дома я проливаю кофе на свою любимую блузку и мне приходится экстренно переодеваться. И до кучи мы попадаем в пробку на выезде из поселка в том месте, где ее в жизни не было!

Чувствуете? Звездецом попахивает. Я вот чувствую. Поэтому, когда по дороге из школы в офис моя машина начинает троить, я уже ничуть не удивляюсь. Вот только чего я точно не ожидаю, так это того, что она сдастся и заглохнет окончательно. Сегодня будто сами небеса решили сыграть против меня. И что самое во всем этом паршивое – у меня на руках нет ни одного гребаного козыря, чтобы отбиться!

Молясь, я с надеждой жму на педаль газа. До моей работы остается жалких полчаса пути. И ровно столько же до первой на сегодня встречи с заказчиком. Вот только чем дальше я еду, тем становится все хуже и хуже.

– Ну нет… – выдыхаю я. – Нет, нет, нет, только не сейчас. Давай же, – сбрасываю я скорость до минимальной, когда машина начинает сильнее дергаться. – Умоляю, родненькая, давай доедем хотя бы до сервиса, черт с ней со встречей! – сворачиваю на обочину и, как умалишенная, одной рукой глажу руль, пытаясь уговорить кусок металла не ломаться прямо сейчас, на дороге. – Еще немного потерпи, девочка моя! – второй рукой продолжаю управлять, давя ногой на педаль газа, двигаясь со скоростью меньше двадцати километров в час.

Мне бы еще чуть-чуть…

Ближайший автосервис в десяти километрах!

Но машина на то и машина, что никаким увещеваниям она не внемлет. Проехав еще пару десятков метров, глохнет и намертво встает. Отрубается буквально все. От двигателя до самого пропащего маленького значка на приборной панели, погружая меня в звенящую тишину салона.

– Серьезно?!

У меня опускаются руки. Фигурально. Физически же я кладу их на руль и от души пару раз бьюсь о ладони лбом. Черт бы тебя побрал, Ежова! Ты же знала, что с машиной есть какие-то проблемы! Еще неделю назад начала замечать, что она туго «идет». Ну почему ты не нашла какого-то жалкого часа в своем графике, чтобы отвезти ее в сервис? Вот что ты сейчас будешь делать?

Я откидываюсь затылком на подголовник.

Думай, Женя. Думай!

В первую очередь тянусь к телефону и набираю Жанне сообщение. Сообщаю, что на встречу я все же не успеваю. Затем делаю попытку завести свою ласточку. Жму на кнопку запуска двигателя – реакции ноль. То есть вообще. Совершенно никакой! Как будто в моей машине резко отключили подачу питания. Ни урчания, ни рычания, ни даже жалкого натужного гудения. Выжидаю пару секунд и снова жму на «старт». Без толку.

Выхожу из машины и обхожу ее по кругу, разглядывая, осознавая, как это тупо выглядит! И что проблема точно не снаружи, а внутри, и ее просто так не увидеть и уж тем более не решить, это же не спущенное колесо! Все осознаю! Но все равно нарезаю вокруг своей девочки круги, понимая, что даже если я открою этот несчастный капот, то все равно ничего сделать не смогу. Пора признаться, что в автомеханике я полный ноль. Нет, даже минус сто! Единственное, с чем я могла бы справиться, поставить запаску. И то с видео инструкцией, что скачала себе на телефон пару лет назад.

Господи, что делать-то?

Я зарываюсь пальцами в распущенные волосы и оглядываюсь. Вокруг ни души. Как назло. На чертовой федеральной автотрассе ни единой души! Как такое вообще возможно? Почему каждый раз, когда со мной на дороге случается звездец, рядом никого нет?

Разозлившись, пинаю носком туфли по колесу. Дурацкая железяка! Неужели не могла потерпеть еще чуть-чуть!

Пройдя все стадии от отрицания до принятия, прихожу к выводу, что придется вызывать эвакуатор. Нет, конечно, можно было бы позвонить кому-нибудь из знакомых мужчин и попросить о помощи. Но «А»: таких, которые откликнулись бы и приехали вызволять меня из беды, в моем послужном списке можно по пальцам пересчитать. «Б»: сомневаюсь, что хоть один из них разбирается в тачках. И «В»: ненавижу быть должной мужчинам!

Поэтому эвакуатор.

Я возвращаюсь в салон авто и тянусь к сумочке на переднем пассажирском кресле. Достаю телефон и, пока захожу в интернет в поисках номера эвакуаторщика, замечаю краем глазам, что кто-то за мной притормозил.

Заглядываю в зеркало заднего вида.

С моих губ слетает стон.

Да твою же мать! Вы издеваетесь что ли? Опять он? Как?! Как этот мужчина это делает? Почему именно он появляется всегда в самый отвратительный в моей жизни момент! Гребаный спасатель!

Глава 11

Назар

Я уставший, вымотанный, не жравший и просто злой после ночной смены захожу в школу и поднимаюсь в класс, куда пригласила классная дочери. Мой сон уже был отодвинут на добрые полчаса стараниями нерасторопной автоледи – Ежовой, так еще и это. Финальный аккорд от Таси под конец недели. А что? Начали бодро, заканчиваем еще бодрее!

В школе я появляюсь буквально на пять минут раньше катастрофы – Евгении Александровны – залетевшей в разгромленный нашими детьми кабинет с большими глазами.

– Видите, что натворили ваши дети? – обводит рукой стены Мария Львовна.

– Видим, – бросаю я.

– Сложно не увидеть, – поддакивает мне Ежова.

Вокруг нас разноцветный хаос. Такое ощущение, что стая единорогов красками блеванула. На стенах, полу, доске, партах и даже потолке – везде подтеки и ляпы гуаши. Все гребаные цвета радуги: от красного до фиолетового. И это не шутка.

– Они что здесь… – начинаю я, подбирая правильные слова.

– Кидались красками, – договаривает за меня классуха дочери. – Друг в друга.

– Боже мой! – выдыхает Жень Санна. – И где они сейчас?

– Как где? – вытягивается от изумления лицо Львовны. – На уроке, естественно! Не освобождать же их от занятий. За случившееся их наказывать надо, а не поощрять.

– На уроках? – переспрашиваю я.

– Грязные, в красках? – вторит мне девушка.

– В том-то и дело, что ваши дети абсолютно чистые! В отличие от стен и парт этого учебного класса.

Я еще раз обвожу взглядом кабинет рисования. Друг в друга, значит, кидались? Интересно. Или у наших с Ежовой детей совсем хреново с прицелом, или они попасть друг в друга и не стремились. Барагозили так, для виду.

Склоняюсь к варианту номера два. По крайней мере, он выглядит привлекательней и с физической, и с моральной стороны.

– Значит, дети не пострадали? – спрашивает Евгения растерянно.

– Целы и невредимы, – поправляет висящие на кончике носа очки классная руководительница Таськи.

– Вы отправили их на урок…

– А как иначе?

– Тогда я не понимаю, зачем вы вызвали нас так срочно, раз с детьми все в порядке и они на занятиях? Неужели нельзя было встретиться после уроков?

– Можно было. После уроков и встретимся. Все вчетвером в кабинете директора. Снова. А сейчас, кто, по-вашему, это, – обводит рукой кабинет Мария Львовна, – будет убирать?

Глаза Евгении округляются до невероятных размеров. Ее губы открываются и закрываются в немом удивлении. И выглядит она в этот момент так комично, что я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать. Что, принцесса, проблемы? Не для тебя это дело – кабинеты ручками с маникюром за дохрена бабок драить?

– То есть вы хотите сказать, что весь этот бардак убирать будем… мы? – все еще переваривая, переспрашивает Евгения.

– Хочу и говорю, – кивает классуха.

– Вы серьезно? Мария Львовна, мне нужно быть в офисе, а не махать тряпкой, оттирая стены! У меня рабочий день в самом разгаре.

– Как и у нашей учительницы изобразительных искусств, которая вынуждена проводить урок в кабинете математики, потому что в ее классе цветной армагеддон. А ей, на минуточку, почти восемьдесят лет, и она просто физически не сможет убрать это сама!

– Тогда пусть в свои восемьдесят лет сидит дома и носки вяжет, раз не может.

– Если Альберта Игоревна сядет дома вязать носки, то ваши дети вырастут неучами.

– Ой, я вас умоляю! – морщит нос Ежова и смотрит на меня в поисках поддержки. – Ну, а вы? Чего молчите! – пихает меня локтем в бок.

Хочет организовать бунт?

Я посмеиваюсь, пожимая плечами.

– Окей, – говорю спокойно. – Уборка так уборка. Где взять инвентарь? – спрашиваю и, несмотря на всю свою усталость, даже начинаю получать от этой ситуации извращенное удовольствие. В большинстве своем из-за выражения лица Евгении сейчас: ее то ли прибило новостью, то ли перекосило от нее. Но, в общем, весь лоск с принцессы махом слетел.

– Сейчас принесу ведра и тряпки, – живенько ретируется Львовна.

– Предатель, – бурчит Жень Санна, как только мы остаемся одни.

– Не помню, чтобы мы когда-то играли на одной стороне, – парирую я.

– Просто у вас плохо с памятью.

– Вероятно. Но, возможно, с ней была бы лучше, если бы кто-то не забывал меня благодарить за постоянную и неоценимую помощь.

Ежова морщит нос и отворачивается.

Понял, слова «спасибо» в ее лексиконе не существует.

Вооружившись ведрами и тряпками, мы начинаем драить кабинет. Полчаса – полет нормальный. Мы почти достигли гармонии в наших отношениях.

Почти…

Весь баланс идет псу под хвост, когда Евгения открывает рот.

– Это все ваша вина, Назар!

– Да кто же спорит.