Две сестры. История Петуньи

Часть 1. Бездарная. Глава 1. Витрина семьи Эванс

Дом семьи Эванс располагался на одной из типичных улиц маленького британского городка. Одинаковые кирпичные дома с ухоженными лужайками стояли в ряд, словно солдаты на параде. Заборы были низкими, окна занавешены светлыми шторами, за которыми скрывались разговоры, сплетни и семейные ужины. Все здесь следили за всеми.

Если у мистера Кларка из дома напротив появлялся новый автомобиль, через неделю подобный уже стоял перед домом его соседа. Если миссис Хопс перекрашивала забор в белый цвет, остальные соседи задумчиво осматривали свои калитки, прикидывая, не пора ли им последовать примеру.

Дом Эвансов не выделялся — и это устраивало его обитателей.

Внутри всё было так же правильно и показательно. Ковры на полу, безупречно чистые стены, фарфоровые статуэтки на полках, которые никто никогда не трогал. Вещи стояли на своих местах, словно музейные экспонаты — красиво, но безжизненно. Атмосфера в доме была такой же — идеальной и пустой.

За порядком в этом доме следила миссис Эванс. Высокая, статная женщина с идеальной осанкой и холодным, оценивающим взглядом. Даже дома она выглядела так, словно вот-вот выйдет на званый ужин: строгая укладка, аккуратный макияж, шелковое платье, жемчуг на шее. Говорила размеренно, с расстановкой, словно каждое её слово заранее продумывалось.

Она была из тех женщин, которые знали, как правильно держать бокал на званых ужинах, но не знали, какие игрушки любят их дети. Её манеры всегда были безупречны, и она требовала того же от окружающих, особенно от своих дочерей. Любая небрежность — будь то крошки на столе или неидеально заправленная кровать — вызывала у неё искреннее раздражение.

— Хорошие девочки должны быть примерными, — любила повторять она, поправляя Петунье воротник или осуждающе глядя на грязные ладони Лили. — Если хотите чтобы вас уважали, ведите себя достойно.

Отец же... Отец пытался соответствовать её требованиям, но получалось у него далеко не всегда.

Он сидел в своём кресле, покачивая ногой и лениво поигрывая с кольцом на пальце, словно изображая из себя человека, полностью уверенного в себе. Он любил говорить о своём успехе, о том как выбился из низов благодаря упорному труду и целеустремленности. Правда иногда он неуверенно оглядывался на свою жену, прежде чем высказать своё мнение.

Однако сегодняшний разговор касался более насущных вещей.

— Мистер Кларк на днях приобрёл себе "Ровер", — с наигранной непринужденностью произнес мистер Эванс, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Машина совсем новая, блестящая, как зеркало. В полной комплектации.

— Что ж, мы не можем отставать, Дэвид, — ответила мать, перебирая нитки жемчуга на шее. — Ты ведь не хочешь, чтобы на нас смотрели как на нищих? Все уже шепчутся, что мы слишком долго ездим на старом автомобиле. Нам нужно что-то посовременнее.

— Ты права, дорогая. Завтра же поеду в салон, — бодро кивнул мистер Эванс, хотя было заметно, что мысль о крупных расходах его тревожила.

Голоса родителей были спокойными, но у Петуньи было ощущение, будто они играют по заранее выученному сценарию. Она знала, что их больше заботит, как они выглядят в глазах других, чем собственный комфорт. Их старый "Форд" ещё справлялся со своей задачей, но родителям было недостаточно того, что он просто «справляется» — им нужно всё самое лучшее, чтобы бросить пыль в глаза соседям. У всех на улице есть новая машина — значит, должна быть и у них. Кто-то поменял шторы на новые — значит и им нужно менять свои.

Петунья поёрзала, сидя на подоконнике, и перевела взгляд на улицу.

Во дворе Лили кружилась на месте, подняв руки вверх, смеялась запрокинув голову, и её рыжие волосы разметались вокруг, сверкая в лучах солнца.

Рядом с ней валялся велосипед — тот самый, который родители купили, чтобы в очередной раз не отставать от соседей.

Когда отец привёз велосипед домой, тот так и простоял несколько месяцев во дворе. Никто не собирался учить девочек кататься, главная цель этой покупки была выполнена: показать, что у Эвансов всё хорошо с финансами.

Петунья и не надеялась, что её всегда занятый отец найдёт время для дочерей.

Он куда охотнее тратил деньги, чем своё личное внимание.

Она уже знала, что если хочет чему-то научиться, ей придётся делать это самой.

Сначала Петунья просто смотрела на велосипед, словно на игрушку в витрине — и не решалась попробовать. Подходила, трогала руль, крутила педали, проверяла, насколько они прочные. Но сесть на него не осмеливалась.

А однажды увидела, как соседский мальчишка гоняет по улице на таком же велосипеде.

Она стояла у окна своей комнаты и смотрела. Запоминала как он ставил ноги, как наклонял корпус, как удерживал баланс.

Несколько вечеров подряд она наблюдала за ним из-за занавески, а потом вышла во двор и дрожа, села на велосипед.

— Ты сможешь, я верю в тебя! — Лили, хлопая в ладоши, прыгала рядом.

Справиться? О, нет.

Сначала выходило ужасно.

Петунья не могла держать равновесие, заваливалась на бок, сбивала себе колени.

— Ай!

— Туни! — Лили бросилась к ней, помогая подняться, сдувая грязь с ссадин.— Может, хватит? — голос её дрожал от слёз.

Но останавливаться? Нет.

День за днём она садилась снова.

Падала.

Вставала.

И вот однажды...Она поехала.

Без падений.

Кусты на их улице, кажется, вздохнули с облегчением — раньше Петунья падала в них по пять раз в день.

— Я смогла! — закричала она, рассыпаясь в счастливом смехе.

Лили, сияя, бежала за ней.

— Урааа!

Этот момент принадлежал только ей.

Она пыталась научить Лили, но быстро поняла — преподавание не её стезя.

Да и ученица из младшей сестры вышла так себе.

Глава 2. Любовь не заслужить

Тёплый воздух вечера мягко коснулся её кожи.

Лили тут же заметила сестру.

— Туни! — радостно воскликнула Лили увидев сестру — ты долго!

— Да, да, — нарочито устало ответила Петунья, закатывая глаза. Но уголки её губ предательски дрогнули — втайне ей было приятно, что сестра её ждала.

Лили подбежала, схватила её за руку и тут же потянула в сторону, её энергия была заразительной.

— Ну же, пойдём играть!

Петунья и Лили бегали, смеялись, гоняясь друг за другом.

На некоторое время Петунья позволила себе забыть обо всём — о родителях, об их правилах, о том что надо быть серьёзной. Она ещё умела вести себя как ребёнок, но с каждым днём это становилось всё сложнее.

Лили вдруг остановилась, заметив соседских детей и радостно помахала им. Они тут же ответили тем же, будто давно её ждали.

Петунья невольно поджала губы.

Она посмотрела как Лили перебегает дорогу чтобы поговорить с друзьями, а сама осталась стоять на месте.

Она не любила чужих детей. Не потому что они были плохими. Просто ей было с ними сложно. Она не знала, как подойти, о чём говорить.

Каждый раз, когда приходилось начинать разговор первой, она чувствовала себя как робот — движения казались неестественными, слова застревали, интонация звучала фальшиво..

Поэтому она просто молча ждала, пока кто-нибудь подойдёт первым.

Но обычно никто не подходил.

Именно поэтому ей было так удивительно видеть, как Лили без малейшего усилия находит общий язык с каждым. Люди тянулись к ней, как будто в ней было что-то особенное, что-то тёплое, живое. Она не старалась понравиться, не подбирала слова, не задумывалась над каждым жестом — она просто была собой. И этого почему-то было достаточно.

Пока Лили болтала с соседскими детьми, Петунья молча отошла в сторону.

Она медленно опустилась на обочину, опёрлась локтями на колени и уставилась вдаль, в другой конец улицы.

Там, в тени деревьев, стоял мальчик.

Она не помнила его, возможно, он жил на другой улице.

Мальчик выглядел мрачновато. Его тёмные волосы закрывали часть лица, но даже отсюда Петунья чувствовала его взгляд.

Он смотрел на Лили. Петунье это не понравилось

Но размышлять дальше не пришлось.

По улице пронеслись мальчишки постарше, раскатывая на велосипедах. Они резко затормозили рядом с Лили, их лица растянулись в ухмылках. Соседские дети замерли на секунду, а затем, не сговариваясь, поспешно ретировались, оставив Лили в одиночестве.

— Эй, рыжая! Ведьма! — один из старших мальчиков дёрнул её за рукав, остановившись рядом с ней.

— От тебя, наверное, несёт дымом, как от костра! — захохотал другой.

Лили растерялась, губы дрогнули.

Но прежде чем она успела что-то сказать, раздался звук удара и один из мальчишек полетел на землю.

Петунья стояла над ним, руки на бёдрах, взгляд холодный и злой.

— Повтори, что ты только что сказал? — её голос был спокойным, но в нём было что-то такое, что заставило мальчишку замереть.

Контраст между её тёмными глазами и светлыми волосами создавал пугающий эффект, а ещё… кажется, она была выше него.

— Я… я… — мальчишка запнулся, сглотнув.

— Ещё раз появишься на нашей улице, и я…

Она осеклась, не зная чем именно пригрозить, но мальчишка уже выглядел напуганным.

— Лучше убирайтесь, пока я не передумала, — прошипела она.

Лили воинственно встала рядом с сестрой.

— Да! Иначе мы… — Лили запнулась, явно пытаясь придумать что-то грозное. Видимо, когда дело касалось угроз, у обеих сестёр были проблемы с воображением.— Иначе вы знаете, куда мы засунем ваши велосипеды?! — выпалила она, глядя на мальчишек с вызовом.

Петунья в шоке уставилась на сестру.

Для мальчишек видимо этого было достаточно и немного замешкавшись, они схватили велосипеды и уехали.

Петунья вздохнула, отпуская напряжение.

Они переглянулись и засмеялись.

— А в какое место ты хотела засунуть велосипеды? — аккуратно спросила Петунья.

— К папе в гараж, попробовали бы они с ним поспорить — довольно сказала Лили.

— А, понятно.. — девочка незаметно выдохнула.

Было бы наивно рассчитывать, что потасовка останется без свидетелей, особенно на их улице, где любопытные соседи были готовы бросить все дела ради очередного зрелища.

Первой, конечно же, всполошилась миссис Хопс — дама с самым острым языком на их улице. Она, пыша негодованием стремительно приближалась.

— Что за бесстыдство?! Что за позор! — возмущенно возмущалась она, схватив обеих сестёр за руки и таща их к дому. — Вы же девочки! А ведёте себя, как уличные сорванцы!

Она постучала в дверь дома Эвансов и когда она открылась, женщина сразу же обрушила свою тираду на мистера Эванса.

— Какая отвратительная выходка, мистер Эванс! — гремела она, даже не давая хозяину дома вставить и слова. — Ваша старшая дочь толкает мальчиков с велосипедов, а младшая… — она нервно передёрнула плечами, — ведёт себя просто неподобающим образом, выкрикивая непотребства на всю улицу!

Мистер Эванс замешкался, покраснел, нервно оглянулся в сторону жены, как будто проверяя её реакцию.

— Они… э-э… Они будут наказаны! — наконец выпалил он, поднимая подбородок и стараясь выглядеть уверенным, хоть и не совсем успешно.

Но стоило соседке удалиться, как в доме разразилась буря.

— Какой позор! — воскликнула миссис Эванс, прижимая пальцы к вискам, словно от самого факта случившегося у неё началась мигрень. — Выставили нас на посмешище перед всей улицей!

— Ты старшая сестра, — грозно начал мистер Эванс — Ты должна подавать пример, а не устраивать драки, как какая-нибудь уличная шпана!

Глава 3. Драконы, ведьмы и печенье

Комната Петуньи была такой же идеальной, как и весь дом семьи Эванс. Ничего лишнего, никаких игрушек разбросанных по полу, никакого хаоса. Только аккуратно застеленная кровать, чистый письменный стол и несколько книг, выстроенных в строгом порядке.

Но сейчас этот порядок был нарушен.

Петунья швырнула подушку в стену, затем схватила её обратно и яростно начала колотить кулаками, сбрасывая раздражение.

Она злилась.

На мальчишек, на родителей, на Лили.

На себя.

«Старшая сестра должна быть примером… Ты должна быть умнее… Ты должна быть ответственнее…»

Всегда должна.

Но какой смысл в ответственности, если никто не ценит её стараний, а только наказывает снова и снова?

Сжав кулаки, она резко открыла ящик стола и вытащила дневник. Единственное место, где можно было говорить то, что думаешь.

"Лили так просто находит друзей, а я, как всегда, сижу в стороне. Я тоже хочу иметь друзей."

"Стивен и параллельного класса — милый"

"Сегодня меня лишили сладкого, потому что я гонялась за хулиганами с палкой. Но они сами виноваты! Обзывались."

"Даже сторожевых собак хвалят, а меня — нет. Я что хуже собаки?"

"Мама снова сказала, что я её разочаровала. Почему я? Почему я должна быть взрослой, а Лили можно всё? Я хочу, чтобы меня хвалили. Чтобы мной гордились."

"Стивен идиот! "

"Я хочу владеть фабрикой по производству печенья"

К многочисленным записям в дневнике она добавила новую.

Писала торопливо, с нажимом, а иногда чернила смазывались, оставляя некрасивые разводы.

"Почему я всегда виновата?" и "Родители бесят!!!"

Закрыв дневник, Петунья отбросила его в сторону и тяжело вздохнула.

Может, мама права? Может, она действительно плохая дочь?

***

Позже ночью того же дня, когда дом уже погрузился в сон, дверь в её комнату тихонечко приоткрылась.

В дверном проеме стояла Лили, её рыжие волосы были растрёпаны, а в руках что-то блестело в полумраке.

— Я принесла тебе печеньки, — заговорщически прошептала она, подойдя ближе.

Петунья хотела сказать, что не хочет— у неё совсем не было настроения для разговоров.

Но стоило сестре сунуть ей в руки жестяную коробку, как в животе предательски заурчало, и на сопротивление не осталось сил.

Лили забралась к ней в кровать, уютно устроившись на краю.

— Сегодня я видела огромного дракона за домом миссис Джонсон! — возбужденно прошептала она, откусывая кусочек.

— Какого цвета? — устало спросила Петунья, всё ещё слегка раздраженная.

— Золотого, конечно! Он был добрым, но прятался от людей, потому что боялся, что его поймают и посадят в зоопарк.

Петунья фыркнула.

— Глупости. Драконов не существует.

Лили нахмурилась, но спорить не стала.

— А если бы существовали, ты бы хотела встретить одного?

Петунья задумалась.

Она не любила животных. С ними всегда было сложно. Никогда не знаешь чего от них ожидать.

— Не знаю, — пробормотала она, откусив печенье. — Как бы я могла его приручить? А если бы он кого-то покусал, нам бы опять влетело от родителей.

Лили поджала губы.

— А если с ним подружиться? Можно было бы попросить его никого не кусать! Если бы у меня был дракон, нас бы вообще никто не смог обидеть! — она откинулась на подушки, уставившись в потолок, представляя перед глазами эту захватывающую картину.

— Думаю, ты бы смогла договориться даже с драконом, — усмехнулась старшая сестра.

— Я тоже так думаю, — серьёзно кивнула Лили.

Петунья хихикнула, но тут же прикрыла рот рукой, чтобы не разбудить родителей.

— Жаль, конечно, что проверить не получится. Ведь драконов не бывает.

— Ты просто скучная! Конечно, бывают! И феи бывают, и ведьмы, и вампиры, и…

— Ну, допустим, ведьмы бывают, — внезапно сказала Петунья.

Лили резко села, её глаза засветились.

— Ведьмы? Откуда ты знаешь?

Петунья пожала плечами.

— Я читала. В книжках. И видела в газетах рассказы, что в древности ведьм сжигали на кострах.

Лили задрожала. Только сейчас до неё по-настоящему дошло, что имели в виду мальчишки, когда сказали, что от неё пахнет костром.

— Жуть какая… Но они были настоящие?

— Говорят, были.

Лили задумалась.

— А вдруг мы ведьмы?

Петунья фыркнула.

— Ты — ведьма? Ха! Только если ты заколдовываешь людей своим визгом.

— Ну, а вдруг? Вдруг мы тоже сможем делать чудеса?

Петунья пожала плечами.

— Чудес не существуют, — тихо сказала она, откусывая печенье.

Лили нахмурилась, но не стала спорить.

Она откинулась на подушку и вздохнула.

— Если бы я была ведьмой, я бы заколдовала папу, чтобы он купил мне пони.

Петунья закатила глаза.

— И кто бы за ним ухаживал? Ты бы уже через день о нем забыла.

— Ну, если бы я была ведьмой, мне бы не нужно было за ним ухаживать. Пони сам бы всё делал!

Петунья улыбнулась краем губ, но быстро спрятала улыбку.

— А я бы…

Лили повернулась к ней.

— Что бы ты?

Петунья задержала дыхание.

"Я бы сделала так, чтобы мама и папа нас больше замечали."

Но вслух она сказала не это.

— Заставила бы твою зубную щётку гоняться за тобой, пока ты не почистишь зубы.

Лили вскрикнула.

— Только не это!

Она потянулась к подушке и со смехом запустила её в Петунью.

— Эй!

Петунья рассмеялась в ответ и, ухмыльнувшись, начала пинать младшую сестру, пытаясь столкнуть её с кровати.

Глава 4. Только одна из нас

Этот день не отличался от прочих. Обычная суббота.

Как и всегда, Петунья проснулась первой. В ее обязанности входило будить младшую сестру.

— Лили, вставай, — сказала она зайдя в комнату.

— Ещё пять минут… — пробормотала Лили, заворачиваясь в одеяло и ворча, как маленький барсук.

— Если мама увидит тебя в постели с грязным лицом, тебе не поздоровится.

Лили приоткрыла один глаз раздумывая стоит ли верить угрозе, но в конце концов нехотя вылезла из кровати.

После утренних процедур девочки спустились на кухню, где Петунья привычно занялась завтраком.

Готовить по утрам было еще одной ее обязанностью. По выходным родители предпочитали спать до обеда, считая, что дети вполне способны потерпеть голод до их пробуждения.

Раньше девочки просто таскали печенье из кладовой, но в какой-то момент запасы стали подозрительно быстро исчезать, и миссис Эванс, заметив это, ограничила доступ к сладостям.

Тогда Петунья взяла инициативу в свои руки. Она наблюдала, как мама готовит овсянку по будням, и пыталась повторить. Первое время выходило ужасно. Но девочка знала что все с чего она начинала, сначала получалось ужасно, а потом — вполне себе ничего. Поэтому не бросала попыток. Со временем, она стала подключать и Лили, чтобы та нарезала в кашу пару ягод или грушу.

Позавтракав, они убрали за собой посуду — Лили мыла, а Петунья вытирала полотенцем.

А после, как обычно, уселись в гостиной с книгами.

Чтение было ежедневным требованием родителей, но никто не говорил что книги должны быть именно те, что стояли на полке.

Лили спрятала за обложкой старой энциклопедии свою любимую книгу “Волшебника страны Оз ” и разглядывала картинки. Петунья заметив это, закатила глаза, но ничего не сказала.

По крайней мере, Лили делала вид что читает.

Так неспешно прошел день.

Когда пробил час семейного ужина, девочки заняли привычные места за столом.

В других семьях, как знала Петунья, люди молились перед едой — воздавали благодарность Господу за пищу и кров.

Но в доме Эвансов воздавали благодарности только одному человеку.

— Я вам уже рассказывал, как добился успеха?

Голос мистера Эванса громко разнёсся по кухне, пока он накладывал себе картофельное пюре.

Лили с трудом подавила вздох, а Петунья уже заранее знала, что будет сказано.

Этот рассказ повторялся каждый день.

Как молитва.

— Лишь один из миллиона может, выйдя из приюта, достичь того, чего достиг я, — торжественно заявил отец, беря вилку в руку словно скипетр.

— О, Дэвид… — протянула мать, небрежно покачивая бокал с вином.

— Они там, за своими столами в офисах, даже не понимают, что такое настоящий труд, — продолжил отец, многозначительно поднимая брови. — А я — я добился всего сам.

Он выдержал паузу, очевидно, ожидая что его слова произведут впечатление.

Но за столом все молчали.

— Но не подумайте, что это было легко! О, нет. Это упорство, труд, характер!

Он торжественно подцепил вилкой кусок мяса и смачно откусил, словно подтверждая свои слова.

— Именно поэтому у вас есть крыша над головой, чистая одежда и еда на столе.

Лили аккуратно размешивала ложкой картофельное пюре, делая вид что полностью сосредоточена на содержимом своей тарелки.

Петунья сидела прямо, сохраняя бесстрастное выражение лица.

Слова сказанные отцом были правильными. Но если слышишь их ежедневно, смысл начинает теряться.

Да и рассказ предназначался не для того чтобы вдохновить девочек пойти по его стопам, а лишь для того чтобы напомнить им быть благодарными.

Он не надеялся, что его дочери тоже однажды преодолеют все препятствия и добьются успеха.

Они — девочки.

По мнению мистера Эванса, им не нужно было бороться за место в этом мире.

Всё, чего от них ожидали, — выйти замуж и стать хорошими жёнами.

— Как ни прискорбно, но так устроен мир, — продолжал мистер он, откинувшись на стуле. — Чего вы можете достичь? Только найти достойных мужей — похожих на меня, которые смогут позаботиться о вас

— Как ты прав, Дэвид, — согласно кивнула мама, перебирая жемчужные бусы на шее.

Лили скривилась, а Петунья сжала вилку в руке, но промолчала.

Она давно поняла, что в их доме не место возражениям.

***

После ужина девочки вышли на улицу. Солнце еще не успело сесть и потому приятно согревало.

Лили буквально подскакивала на месте от нетерпения, её глаза сияли от предвкушения.

— Туни, покатай меня на велосипеде!

Петунья тяжело вздохнула, заранее предчувствуя, чем это закончится.

— Слушай, я пока не настолько уверена в своём умении ездить вдвоем. Я только недавно перестала врезаться в кусты соседей.

— Ну пожааалуйста, пожалуйста, пожалуйстаааа!

— Перестань меня бесить, Лили, — раздражённо сказала Петунья.

— Ну прошуууу! — кажется, Лили было не остановить.

— Надо было учиться, когда я предлагала, тогда бы не пришлось меня упрашивать.

— Ну прости меня! Ну пожалуйста! — протянула Лили и, наклонившись вперёд, прошептала заговорщицки: — Я принесу тебе печеньки… и отдам свою долю.

Петунья нахмурилась и сделала вид, что это её не интересует.

Печеньки.

Лили была профи в добывании печенек. Её искусство воровства сладостей с кухни было отточено до совершенства.

Она нахмурилась, делая вид что взвешивает все за и против. Но соблазн был слишком велик.

— Хорошо. Но печенье я жду уже сегодня ночью.

— Так точно! — радостно выпятила грудь Лили, отдав честь, словно солдат.

Петунья покачала головой, но скрыть улыбку не смогла.

Она подошла к велосипеду, проверила колёса, сделала глубокий вдох и села в седло.

Глава 5. Семья святой Лили

Когда она вошла в дом, там царил хаос.

Отец ходил кругами по холлу, сжимая телефонную трубку в руке, и кричал в неё так громко, что, казалось, его могли слышать даже соседи.

— Вы не понимаете! — размахивая рукой, он практически требовал внимания. — Позовите святого отца к телефону! Нет, лучше — дайте мне контакты Папы Римского!

Он говорил так, словно имел полное право требовать аудиенции у главы католической церкви.

Петунья замерла в дверном проеме, в изумлении наблюдая за тем, как её отец чуть ли не подпрыгивал от восторга, будто именно он только что явил миру чудо.

— Вы даже не представляете, свидетелями какого невероятного события мы стали! — его лицо сияло самодовольной гордостью, голос звенел от возбуждения. — Наша дочь! Наша дочь — святая! Это должен знать весь мир!

Мать сидела на диване, держа руку Лили в своих идеально ухоженных пальцах, словно боялась, что девочка вдруг исчезнет.

— Дорогая, рассказывай всё, не таясь. — Её голос казался мягким, почти певучим, но в нём сквозила твёрдость не допускающая возражений. — Когда ты поняла, что можешь делать подобное? Почему ты ничего не сказала своей мамочке?

Лили съёжилась, вжимаясь в угол дивана как мышонок под взглядом кошки.

Она растерянно переводила взгляд с матери на отца, явно не привыкшая к такому количеству внимания.

Заметив сестру, Лили будто увидела спасательный круг.

— Туни, ты видела? Ты видела, что произошло?

Её голос дрожал от волнения и восторга.

— Я сама не понимаю, как так получилось! — быстро заговорила она. — Я просто почувствовала… какую-то щекотку в животе, а потом ранка начала заживать сама!

Она резко замолчала, её взгляд упал на ногу сестры.

— Ой, Туни, что с твоей ногой?!

Все взгляды в комнате, словно по команде, устремились на Петунью.

Она почувствовала, как неприятный жар подбирается к её щекам, но быстро заставила себя не выдать ни одной эмоции.

— Я... — она только открыла рот, как вдруг отец раздражённо цокнул языком.

Морщась, он пробормотал себе под нос:

— Тск. Только одна…

Но тут же резко отмахнулся, словно эта мысль была недостойна даже лишнего внимания, и вернулся к разговору по телефону.

— Да, я говорю вам, младшая дочь сотворила настоящее чудо! Вам стоит приехать, вы просто обязаны увидеть это своими глазами!

А потом, будто вспомнив, что его голос должен звучать не просто взволнованно, а торжественно, он заговорил ещё громче.

— Мы говорим о явлении невероятного масштаба! Это знамение!

— О боги, Петунья, посмотри, сколько грязи ты нанесла! — раздражённо воскликнула мать, она с нескрываемым отвращением оглядела её испачканные кровью и пылью штаны.

Петунья молчала, не поднимая глаз.

— Ты же сможешь сама обработать рану? — в голосе матери не было беспокойства, только лёгкая досада. — Я бы помогла, но ты же знаешь, мне становится дурно при виде крови…

Она вздохнула с такой наигранной усталостью, словно и вправду едва не падала в обморок. Одной рукой картинно приложилась к виску, второй лениво поправила жемчужное ожерелье.

Разумеется.

Петунья знала, что в доме, где так важно быть безупречным, ухоженным и соответствовать стандартам, болезнь, грязь, кровь были чем-то постыдным.

И миссис Эванс не хотела и не собиралась обращать внимание на то, что её старшая дочь истекает кровью прямо у неё перед глазами.

— Да, мама. — Её голос прозвучал глухо, словно кто-то задушил в нём любые эмоции.

Она уже собиралась подняться наверх, когда резкий голос матери остановил её:

— Нет-нет, иди в ванную на первом этаже. — Она раздражённо щёлкнула языком. — Пока ты дойдёшь до спальни, весь дом перепачкаешь! Там тоже есть перекись и бинты. Так и быть, можешь воспользоваться.

"Как великодушно."

Но вслух девочка лишь покорно повторила:

— Да, мама.

В этот момент Лили вскочила с дивана.

— Я помогу! — с жаром выпалила она, уже собираясь броситься к сестре.

Обычно именно Лили помогала Петунье с обработкой ран — особенно после очередного неудачного падения с велосипеда.

Но мать пресекла её порыв. Её тонкий, ухоженный пальчик тут же коснулся плеча младшей дочери, заставляя её вновь сесть.

— Нет, дорогая. — Её голос стал мягче, но в нём всё ещё чувствовалась сталь. — Мы ещё не закончили наш разговор.

Она вновь крепко сжала руку Лили, словно напоминая, где её место.

— Старшая сестра справится сама. Она ведь уже большая.

"Конечно."

"Конечно, справлюсь."

"Я всегда справляюсь."

— Так на чём мы остановились? — миссис Эванс мило улыбнулась, развернувшись обратно к Лили, как будто ничего не произошло.

В её глазах блестел неподдельный интерес — но не к дочери, а к тому, что эта новость может принести их семье.

Отец тем временем продолжал размахивать телефонной трубкой, расписывая чудесные способности младшей дочери во всех красках.

Он уже не просил позвать Папу Римского.

Теперь он почти приказывал.

***

Войдя в маленькую, отделанную белой плиткой комнату, она тихонько закрыла за собой дверь и прислонилась к прохладной стене. Только теперь, в одиночестве, она позволила себе расслабиться, глубоко выдохнув.

Тишина.

Громкие голоса родителей теперь доносились приглушенно, как сквозь толстый слой ваты.

Она подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. Лицо было напряжённым, бледным, губы сжаты в тонкую линию. Она старалась не смотреть вниз, на пропитанную кровью ткань.

Открыв шкафчик под раковиной, она начала перебирать бутылочки и коробки, пока не нашла перекись водорода, вату и бинт. Поставив всё перед собой на край раковины, она стянула джинсы и стиснула зубы, глядя на рану.

Глава 6. Разбитые мечты и парящие подушки

На следующее утро Петунья проснулась позже обычного.

Ещё не открыв глаз, она уловила, что что-то изменилось — в доме было слишком шумно. Обычно утро в их семье проходило тихо, размеренно, даже скучно. Но сегодня...

Гулкие шаги раздавались по коридору, кто-то торопливо хлопал дверьми, внизу слышались приглушённые голоса родителей. Петунья резко села в кровати, сердце сжалось от тревожного предчувствия, а память тут же подбросила ей воспоминания о вчерашнем вечере.

"Лили... чудо... магия?"

Резко сбросив одеяло, она вскочила на ноги, но тут же поморщилась, почувствовав как кольнуло под коленом. Опустив взгляд, она увидела перевязку на ноге — бинт немного съехал открывая покрасневшую кожу.

Петунья поспешно огляделась в поисках одежды. В голове промелькнула мысль о джинсах, но затем она вспомнила в каком состоянии они были после вчерашнего падения и поморщилась, видимо с ними придётся распрощаться.

Она схватила первое попавшееся платье — светлое, лёгкое, с вышивкой по подолу. Не самое любимое, но сейчас не до выбора. Натягивая платье на ходу она запуталась в рукавах, а потом едва не споткнулась запихивая ноги в тапочки. Всё это делалось на автомате, мысли были заняты совсем другим.

"Почему такой шум? Почему меня никто не разбудил? Как я могла так крепко спать??".

Выйдя из комнаты она заметила открытую настежь дверь в спальне Лили. Кровать сестры была пуста.

Неужели она уже внизу?

Петунья почувствовала лёгкий укол сожаления. Ещё вчера она надеялась поговорить с сестрой перед сном, но так и не успела.

Спускаясь вниз, она слышала голоса родителей, сдержанные, но явно взволнованные.

В гостиной вся семья собралась вместе. Отец мерил шагами комнату скрестив руки на груди, а мать сидела на краю дивана, приглаживая невидимые складки на своем элегантном бежевом платье. Лили стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу - она явно не понимала что происходит, но по красным щекам было видно что она волнуется.

Войдя в гостиную, Петунья тут же поймала на себе взгляд отца.

— Петунья! — окликнул отец, чуть нахмурившись, заметив её взъерошенный вид. — Быстрее умойся и приведи себя в порядок. С минуты на минуту ожидается важный гость.

— Да папа. — автоматически ответила она, но тут же заметила, что Лили украдкой привлекает её внимание.

Сестра стояла за креслом, прижимаясь к его спинке, и когда их взгляды встретились, она приподняла брови, едва заметно улыбнувшись, словно намекая на что-то.

Петунья уже собиралась направиться в ванную, но тут услышала за спиной тонкий голос сестры:

— Мам, мне нужно в туалет!

В голосе Лили звучало что-то преувеличенно страдальческое.

— Что, прямо сейчас? Ты не можешь потерпеть? — по привычке начала мать раздражённо, но тут же одёрнула себя и смягчила тон, вспомнив, что теперь Лили — "избранная".

— Конечно иди, только не задерживайся, дорогая.

Она даже легонько потрепала дочь по рыжим волосам, что было настолько непривычно, что Петунья едва не фыркнула.

Лили кивнула, а потом резко сорвалась с места, бегом устремившись вслед за сестрой.

Едва они оказались в ванной, Лили тут же бросилась к Петунье, вцепившись в её руку.

— Туни! Я так по тебе соскучилась! — завизжала она, чуть не повалив сестру на пол.

Петунья не удержавшись засмеялась.

— В смысле соскучилась? Мы же виделись вчера!

— Ну да, но ты даже не представляешь что тут творилось! — вздохнула Лили, покачав головой.

— Понятия не имею, расскажи.— сказала Петунья, намочив руки и приступая к умыванию.

Лили взобралась на закрытый унитаз и болтая ногами в воздухе заговорила:

— Родители целый вечер меня расспрашивали. "Когда ты поняла что ты особенная, Лили?", "Что ты чувствуешь, Лили?", "Ты думаешь это знак свыше, Лили?"

Она передразнила мать, старательно подражая её манерным интонациям.

Петунья хихикнула.

— Они хотят сделать из меня местную достопримечательность. Думаю, скоро меня начнут водить по улицам, чтобы люди могли загадать желание, пока я прохожу мимо.

Лили закатила глаза.

— Но ты видела что вчера произошло? — вернулась она к разговору — Я даже не поняла, как это вышло! Всё случилось так быстро!

Она с энтузиазмом начала жестикулировать, изображая, как именно заживала её рана, а Петунья облокотившись на раковину, молча наблюдала за ней.

Что-то в груди приятно потеплело.

В отличие от родителей, Лили не строила из себя святую.

Она не говорила о "божественном знамении", не пыталась выдумать красивые слова.

Она просто... восторгалась.

— Ты думаешь, это магия? — вдруг спросила Лили, понизив голос до шёпота.

— А ты как думаешь? — осторожно ответила Петунья, вытирая полотенцем лицо

— Я не знаю... — задумчиво протянула Лили. — Но если это правда магия то, может быть, и ты сможешь так?

Петунья замерла..

Лили так просто сказала это будто не сомневалась ни на секунду.

— Ты правда так думаешь?

Лили широко улыбнулась и кивнула.

— Конечно! Мы же сёстры! Мы должны быть похожи!

В этот момент внизу раздался звук дверного звонка.

Громкий, требовательный.

Мгновение спустя послышались шаги родителей.

— Лили, дорогая, иди быстрее. — позвала миссис Эванс, в её голосе уже слышалась сладкая угодливость.

Лили замялась, бросив быстрый взгляд на Петунью.

— Я...

— Иди — кивнула та.

Лили кивнула в ответ, её глаза блестели от нетерпения.

—Поторопись!—напоследок выкрикнула она и выбежала из ванны.

Старшая сестра ещё немного постояла, вглядываясь в своё отражение в зеркале.

"Мы должны быть похожи..."

Она прикоснулась пальцами к стеклу.

Глава 7. Пустота в ладонях

В комнате воцарилась напряжённая, почти гробовая тишина.

Родители замерли, глядя на него с раскрытыми ртами.

— Как это — не священник?! — наконец выдохнула миссис Эванс, её голос прозвучал почти оскорблённо, будто её предали.

— Министерство чего? — воскликнул мистер Эванс, подаваясь вперёд.

Лили и Петунья замерли, затаив дыхание.

— Министерство Магии, — спокойно повторил мужчина, закидывая ногу на ногу.

Он говорил так, будто только что назвал нечто столь же привычное как Министерство Здравоохранения или Министерство Финансов.

На слове «Магии» лица девочек озарились одинаково восторженными выражениями.

Они быстро переглянулись, безмолвно разговаривая одними глазами.

"Ты слышала?!" — вопрошал взгляд Петунья.

"Обалдеть!" — восторженно отвечал взгляд Лили.

— Что за бред? Я о таком никогда не слышал! — мистер Эванс нахмурился, на его лбу прорезались морщины.

Миссис Эванс согласно кивнула, хотя на самом деле понятия не имела какие вообще существуют министерства .

— И не услышали бы, если бы ваша дочь не проявила свою магию, — спокойно пояснил Уилсон. — наш отдел крайне трепетно относится к вопросам секретности.

— Но как же… — мистер Эванс всё ещё пытался осмыслить происходящее. — Вы хотите сказать, что… это реально? Волшебство? Магия? Заклинания, колдуны? Это не… это не какая-то мистификация?

— Совершенно реально, — мужчина чуть кивнул.

— Подождите, но как вы могли узнать где нас искать?! — наконец выпалил он, переходя от шока к подозрительности. — Мы же связывались с церковью! Или… неужели церковь — это прикрытие для магов?!

На последних словах его голос слегка дрогнул.

Миссис Эванс театрально схватилась за сердце.

— Нет, что вы. — покачал он головой. — Церковь куда вы звонили была самой что ни на есть обычной.

Он продолжил.

— Не так давно Министерство получило сигнал о вспышке неконтролируемой магии в этом районе. Обычно такое случается с детьми — Уилсон чуть наклонился вперёд, сцепив пальцы. — Мы проверили всех зарегистрированных волшебников поблизости и их палочки, но это оказались не они. Поэтому мы ждали когда кто-то сам выйдет на связь…- он оглядел присутствующих - Обычно в таких ситуациях несколько наших агентов патрулируют улицы в поисках информации: собирают сплетни, просматривают газеты и часто посещают церкви. Множество людей, похожих на вас, думали что столкнулись с чудом и обращались именно туда.— он улыбнулся.

— Постойте, постойте! — резко перебил его мистер Эванс, сжимая виски. — Вы хотите сказать, что существуют другие волшебники?

Он говорил это так, будто надеялся, что ослышался.

Мистер Уилсон кивнул, неторопливо поправляя мантию.

— Разумеется. Их достаточно много, чтобы сформировать Министерство магии, контролирующее всех волшебников. Подобные министерства есть и в других странах, не во всех, но во многих.

Мистер Эванс открыл рот, но не смог вымолвить ни слова.

Его мечта о мировой известности начала рушиться прямо на глазах.

Одно дело, если твоя дочь единственная в мире, божественное дитя, избранная высшими силами.

И совсем другое, если она всего лишь одна из многих.

"Сколько их тогда по Британии? Сотни? Тысячи?"

Мысль о том, что он не сможет сделать из Лили национальную икону медленно, но верно пробиралась в его сознание.

— А что это за неконтролируемая магическая вспышка? — тихонечко спросила Петунья, прервав размышления отца.

Мистер Уилсон с готовностью ответил.

— Когда ребёнок впервые использует свои способности, магическая волна разносится на определённое расстояние, а наши артефакты фиксируют нарушения. Их количество ограничено, поэтому они расположены на некотором расстоянии друг от друга. Из-за этого нам трудно точно установить местоположение юного волшебника.

Он сделал паузу, позволяя семье переварить сказанное.

— В магических семьях всё обстоит проще. Там родственники заранее готовят детей, рассказывая о первом магическом опыте — инициации, поэтому ничего неожиданного не происходит. Но у обычных семей всё иначе. Там ни семьи, ни сами дети не готовы к такому. Мы стараемся отслеживать такие события и быстро реагировать. Вам ещё повезло, что всё ограничилось лишь заживлением коленки.

Он снял очки и устало потёр переносицу, будто вспоминая что-то неприятное.

— Бывают случаи, когда всё заканчивается… не так безобидно.

— Какие случаи? — миссис Эванс едва заметно выпрямилась, хотя казалось что больше уже некуда. Она старалась сохранить невозмутимость, но Петунья заметила, как мать сцепила пальцы в замок. — Что вы имеете в виду?

— Иногда, когда мы прибываем на место, нам не приходится долго искать источник. Мы просто следуем за дымом и находим уже сгоревший дом и ребёнка стоящего в обломках … или, скажем, натыкаемся на внезапно образовавшийся кратер на заднем дворе.

Он говорил это с лёгкой небрежностью, но его глаза оставались серьёзными.

— Дети не могут контролировать свои силы, и в порыве эмоций могут натворить бед. Иногда — довольно серьёзных. Поэтому наша задача — отслеживать таких юных магов и вовремя вмешиваться.

В комнате повисла напряжённая тишина. Миссис Эванс вдруг осознала, что потеря ценных фигурок — самое незначительное из всего, что могло с ними произойти. Мистер Эванс тяжело опустился на диван, его лицо приобрело неестественно бледный оттенок, а пальцы судорожно сжимали подлокотник дивана.

Петунья, у которой внутри всё бурлило от эмоций, первой осмелилась нарушить тишину.

— Но разве подобные ситуации не должны происходить повсюду? Если дети-волшебники не контролируют свою магию, то получается по всей стране должны вспыхивать стихийные бедствия. Неужели никто из обычных людей этого не замечает?

Глава 8. Оставленная магией

Когда Петунья вошла в свою комнату, солнечный свет лениво пробивался сквозь занавески, заливая пол мягким золотым свечением. Но он не согревал.

Комната, ещё недавно казавшаяся уютной, вдруг стала холодной и чужой. Всё вокруг оставалось таким же — аккуратно заправленная кровать, книги аккуратно сложенные на полке, платья висящие в шкафу. Но теперь это было просто мебелью, просто вещами не дающими ни утешения, ни уюта.

Она закрыла за собой дверь и застыла, сжимая руки в кулаки. Сердце колотилось так сильно, что отдавалось гулом в ушах. Всё внутри пульсировало от несправедливости, а в голове гремело только одно.

«Почему?»

«Почему только Лили?»

«Почему не она?»

Почему магия обошла её стороной, словно Петуньи не существовало?

Грудь сдавило, в горле встал ком. Девочка стиснула зубы и с яростным шипением ударила здоровой ногой в ножку кровати. Боль резко пронзила пальцы ноги, но она была слабой и далёкой по сравнению с той, что разрывала её изнутри.

Не помогло.

Она сделала шаг вперёд, схватила с кровати подушку и изо всех сил сжала её в руках, прежде чем, не сдержавшись, закричать в неё так громко, как только могла.

Горло мгновенно обожгло, дыхание сбилось, но ярость не утихла.

Петунья опустила подушку, а потом швырнула её в стену. Из-за лёгкого веса она даже не издала громкого звука — только мягко ударилась о стену и упала на пол.

Почему? Почему? Почему?!

Она никогда не была особенно эмоциональной, никогда не позволяла себе вот так взрываться. Но сейчас всё её существо будто горело изнутри, пропитанное обидой, болью и несправедливостью.

Внезапно силы ушли, словно вместе с этим криком она выпустила всё наружу.

Её плечи поникли, ноги ослабли и Петунья медленно сползла на пол.

Где-то внутри ещё теплился маленький огонёк надежды, но реальность беспощадно давила на неё, оставляя только горькое осознание.

Нет.

Её нет.

Магии нет.

То, что казалось таким близким, почти осязаемым, вдруг исчезло будто огне, оставив после себя только пепел разочарования. Надежда которую она втайне прятала глубоко внутри себя, разлетелась на куски раздавленная жестокой правдой.

Медленно разжав пальцы, Петунья посмотрела на свои руки. На них остались отпечатки ногтей, что недавно с большой силой вдавливались в кожу. Она моргнула и в глазах вдруг появились слёзы, но она быстро отогнала их упрямо сглотнув.

Где-то глубоко внутри она надеялась, что когда возьмёт палочку всё изменится. Что почувствует что-то особенное: тёплую волну силы, лёгкое покалывание в кончиках пальцев, щекотку в животе, как говорила Лили…

Но палочка осталась просто палочкой.

Просто деревяшка.

Её дыхание сбилось, сердце колотилось так, будто пыталось пробиться наружу.

Она резко вскочила, игнорируя ноющую боль в ноге, подошла к столу и принялась лихорадочно рыться в стопке книг. Её пальцы дрожали, но вот — вот он. Её дневник. Потёртый, с загнутыми уголками, её единственное место, где она могла писать всё, что думала, не боясь осуждения.

Схватив его, Петунья залезла на кровать, подтянула колени к груди и раскрыла первую пустую страницу, начав писать.

"Сегодня мне сказали, что я не волшебница.

Они дали Лили палочку, и всё вокруг пришло в движение.

Они дали палочку мне — и ничего не произошло.

Я пустая. Обычная.

Обычная, как миллионы других людей, которые даже не подозревают о существовании магии."

Она и не заметила как автоматически начала покусывать ноготь на большом пальце руки, ее старая привычка из детства снова проявила себя.

"Лучше бы я никогда не узнала о ее существовании."

Ещё одна строка.

"Я НЕНАВИЖУ МАГИЮ."

А потом еще одна.

"Я НЕНАВИЖУ ЛИЛИ."

Ручка замерла в её пальцах.

Она посмотрела на последнее предложение и быстро перечеркнула его, а потом снова написала.

"Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ."

Она захлопнула дневник, прижала его к груди и свернулась в комочек, уткнувшись лбом в согнутые колени.

Тишина.

Её грудь едва поднималась от тихих вдохов.

Где-то за окном каркнула ворона, но Петунья уже не слышала этого.

Когда её тело наконец расслабилось, а дыхание стало спокойнее, по её щеке скатилась единственная, упрямая слезинка.

***

— Петунья, хватит сидеть в комнате, спускайся на ужин! — голос матери раздался за дверью, сопровождаемый двумя чёткими стуками, от которых Петунья резко проснулась.

Она заморгала, пытаясь прогнать остатки сна. Голова гудела неприятной пульсирующей болью, а во рту пересохло так, будто она не пила воды целую вечность. Так бывало всегда, когда она засыпала днём — сон становился тяжёлым, прерывающимся, оставлял после себя только разбитость.

Петунья перевернулась на спину и уставилась в потолок.

Магия…

Эта мысль вновь закрутилась в голове, словно водоворот, засасывая её в бездну размышлений.

Магия… Магия…

Она уже почти позволила себе снова скатиться в то же отчаяние, что охватило её перед сном, но тут её взгляд резко сфокусировался.

Стоп.

Она резко села в кровати, сердце забилось быстрее.

Министерский работник сказал, что шанс есть. Хоть и маленький, но есть.

Пусть и крошечный, но всё же шанс.

А ведь ей ещё нет одиннадцати. Маг же говорил, что способности у некоторых волшебников раскрываются позже… Что если её магия просто спит?

Возможно, палочка не отреагировала, потому что её кровь ещё не пробудилась? Тогда, если приложить усилия, если не сидеть сложа руки, может быть… может быть, она сможет её разбудить?

Глава 9. План Б

Когда Петунья спустилась вниз, все уже сидели за столом, и, что удивительно, ждали её.

Их семья не была склонна к излишней заботе, но сейчас даже отец поднял голову от тарелки, а мать сложила руки на коленях, явно подбирая правильные слова.

— Дорогая, как ты себя чувствуешь? — спросила мама ровным голосом, но Петунья заметила в её взгляде что-то новое — видимо та пыталась оценить состояние дочери, но у нее плохо получалось.

Она застыла на секунду, не ожидая подобного вопроса. Обычно родители не интересовались её состоянием.

— Всё нормально, — ответила она ровным голосом, стараясь не показать удивления.

— Это хорошо, — оживился отец, беря в руки вилку. — Как я люблю говорить, в любой непонятной ситуации сон — лучшее лекарство от всего на свете!

— Ха-ха… да, — вяло усмехнулась Петунья, садясь на своё место.

Она уже потянулась за хлебом, когда мама вдруг кашлянула и жестом указала на тарелку перед собой.

— Кхм… дорогая, я приготовила твой любимый пирог с мясом, — произнесла она с лёгкой, почти непривычной улыбкой, слегка наклоняя голову в сторону блюда, словно ожидая реакции.

Петунья в полном недоумении уставилась на блюдо, а затем перевела взгляд на мать.

— Ого… Спасибо, — пробормотала она, всё ещё не веря своим глазам.

Она не ожидала от матери такой внимательности. Да, это был всего лишь пирог, но это был её любимый пирог, а не Лили. Обычно, мама не запоминала такие мелочи как любимое блюдо кого-то из дочерей. И могла иногда напутать, а тут… Петунья даже почувствовала лёгкий ком в горле от такого проявления заботы.

Она взглянула на Лили. Та сидела напротив низко опустив голову и выглядела… подавленной. Она несколько раз украдкой смотрела на старшую сестру и открывала рот, будто хотела что-то сказать, но каждый раз передумывала и закрывала обратно.

Петунья думала, что после сегодняшнего утра не сможет смотреть на неё без зависти, без горечи. Но странным образом её обида не вспыхнула, не разрослась, не разъела её сердце, возможно все дело в откровении что дошло до нее лишь 10 минут назад. Она уже знала, что будет бороться.

Она чуть заметно улыбнулась сестре, а затем взяла вилку и сосредоточилась на пироге.

Удивительно, но впервые на её памяти отец не рассказывал за ужином свои обычные истории о «человеке, сделавшем себя сам». Видимо, после того как маг разрушил его легенду, он больше не мог говорить об этом с той же уверенностью. Петунья даже поймала себя на мысли, что впервые за долгое время этот ужин не вызывал у неё раздражения.

После еды они с Лили помогли матери убрать тарелки.

— Туни, мы можем поговорить? — тихонько спросила Лили, дёргая сестру за рукав.

— Приходи ко мне ночью, — коротко ответила Петунья, не желая обсуждать это на глазах у родителей.

— Хорошо! — радостно отозвалась Лили.

***

Позже той же ночью Лили, как всегда, явилась в комнату Петуньи с неизменной жестяной коробкой с печеньем.

— Кажется, я тебе что-то должна! — сказала она с хитрой улыбкой, приподнимая крышку.

— Это точно, — ухмыльнулась Петунья, тут же выхватывая одну печеньку и откусывая от неё приличный кусок.

Лили плюхнулась на кровать рядом с сестрой, подтянула ноги под себя и продолжая держать коробку с печеньем уставилась на Петунью с горящими глазами.

— Слушай, Туни, я много думала, и… Ты не должна сдаваться! Я уверена, что у тебя тоже может быть магия! Маг же сам сказал, что у некоторых она проявляется позже, так что ничего ещё не потеряно! Ты просто… просто попробуешь снова, может.. как-то по-другому!

Она говорила быстро, с жаром, размахивая руками и её зелёные глаза светились убеждённостью. Петунья видела, что Лили верит в это больше, чем она сама.

— Я и не собираюсь сдаваться, — спокойно перебила её Петунья, вытирая рукавом ночнушки крошки со рта.

— Правда? — удивлённо моргнула Лили.

— Правда, — кивнула старшая сестра. — Я составила план. Мне понадобится твоя помощь.

— Конечно! Я помогу! — тут же согласилась Лили, подавшись вперёд.

Петунья раскрыла дневник и начала рассказывать.

— Первым делом, я хочу поискать информацию в книгах и сказках. Может, в библиотеке найдётся что-то полезное.

Лили энергично кивнула.

— Хорошая идея! Возможно в некоторых сказках есть настоящие заклинания!

— Дальше, — сказала она. — я хочу посмотреть фильмы. Те, что говорят о магии, вдруг найду в них какие-то подсказки.

Лили вновь закивала, соглашаясь.

— Да… — Петунья перевела взгляд на следующий пункт. — раз министерский работник говорил, что неподалёку живут другие маги, я хочу попробовать их найти. Возможно, они смогут рассказать мне что-то полезное. Например как сами проходили инициацию.

— О-о-о, как детективное расследование! — глаза Лили загорелись.

— Ну… что-то вроде, — ухмыльнулась Петунья

Петунья решает не рассказывать о последнем пункте : Смертельной опасности.

Она не могла озвучить его. Даже самой себе она не хотела признавать, что держит эту мысль в голове.

Но если вдруг ничего не сработает…

— Это всё? — спросила Лили.

— Да, — кивнула Петунья, захлопывая дневник.

Лили хлопнула в ладоши.

— Отлично! Мы обязательно что-нибудь придумаем!

Петунья почувствовала, как на душе стало легче.

Они снова были вместе.

На мгновение повисла тишина. Лили косилась на жестяную коробку, покручивая её в руках, но похоже не решалась попросить.

— Просто возьми, — сказала Петунья закатив глаза.

Лили радостно расплылась в улыбке и тут же схватила печенье.

— Спасибо, Туни!

Она с наслаждением откусила кусочек, а Петунья чувствуя странное тепло внутри, позволила себе небольшую улыбку.

Глава 10. Охота за волшебством

(некоторые фильмы\книги упомянутые в этой главе были выпущены на пару лет позже событий, я бы могла их не добавлять, но мне хотелось)

С первых же дней после визита мистера Уилсона жизнь в доме Эвансов изменилась. Девочки теперь были неразлучны, их связывала одна цель — найти способ пробудить магию у Петуньи.

Они днями напролёт закрывались в комнате старшей сестры, усердно листая страницы книг, перешёптываясь и разрабатывая всё новые теории.

Первым делом они взялись за буклет оставленный магом. Лили зачитывала вслух, а Петунья записывала ключевые моменты в свой дневник, стараясь уловить хоть намёк на разгадку. Но как оказалось брошюра больше напоминала вводный справочник о мире магии, чем руководство по обретению способностей. В ней рассказывалось о Хогвартсе, Министерстве, волшебных предметах и законах, но нигде не упоминалось каким образом магия появляется у ребёнка и можно ли её развить.

— Зато посмотри! — воскликнула Лили, тыкая пальцем в страницу. — «Летучий порох»! Можно перемещаться из одного камина в другой! Представь, как удобно — зашла в камин дома, а вышла в школе!

— Ой, да. Очень удобно. Особенно если сгоришь по дороге, — сухо отозвалась Петунья, закатив глаза.

Но они не сдавались. Следующим шагом стали сказки. Девочки перерыли всю домашнюю библиотеку в поисках хоть какого-то упоминания о магии, перечитывали старые детские книги пытаясь найти закономерности. Лили была особенно воодушевлена, ведь в каждой истории волшебство появлялось по-разному — то от поцелуя, то от старого заклинания, то от чистого сердца героя.

— Может тебе стоит стать добрее? — предложила Лили с задумчивым видом. — В сказках добрые люди часто получают магию в награду.

— Я и так добрая, — буркнула Петунья, переворачивая страницу.

— Тогда может стать дружелюбнее? Подружиться с лесными животными или соседями?

— Вот с этим уже сложнее… — вздохнула Петунья.

Она представила как начнёт подходить ко всем подряд, надеясь завести дружбу. За столько лет у неё не получилось найти хотя бы одного друга и если теперь это вдруг удастся, то это уже будет что-то вроде магии.

Да дружить с людьми — это ещё куда ни шло, но как подружиться с животными? В сказках те кто ладил с лесными обитателями обязательно пели, кормили зверей с ладони, пританцовывали... А Петунье на ухо наступил медведь, да и к тому же она побаивалась трогать животных, особенно диких.

Но эта мысль почему-то засела в её голове, и однажды гуляя в парке она увидела белку. Та ловко прыгала по ветвям зажав в лапках орех, явно решая где его спрятать.

— Ну попробуем, — пробормотала Петунья.

Она выудила из кармана пару орешков, завалявшихся там уже давно, стряхнула с них налипшие соринки, осторожно подошла к дереву и стараясь не спугнуть зверька бросила угощение на землю. Белка сначала не обратила на неё внимания, но заметив лакомство оставила свой орех на ветке и начала спускаться.

Как только зверёк оказался на земле и схватил один из орешков, Петунья прочистила горло и... запела.

Белка от шока уронила добычу, резко метнулась вверх по стволу и стремительно исчезла в кроне деревьев.

— Эй! Ну не так всё было плохо! Не драматизируй! — возмущенно прикрикнула ей вслед Петунья.

И тут она услышала сдавленный смешок.

Обернувшись она увидела мальчика которого уже встречала раньше. Как и всегда, он стоял в тени деревьев наблюдая за ней со скрытой усмешкой.

— Ищешь друзей среди грызунов? — насмешливо бросил он.

Петунья проигнорировала его слова, ведь по сути это было не далеко от правды.

— Ты что, белый гриб? — внезапно спросила она, внимательно разглядывая его.

— …Чего? — он озадаченно посмотрел на неё, явно не понимая, что вообще происходит.

— Ну, ты же вечно торчишь под деревьями! — она развела руками, закатив глаза.

Он ещё пару секунд пытался осознать услышанное, а потом только фыркнул:

— Ты вообще нормальная?

Петунья лишь пожала плечами, развернулась и гордо ушла обрадовавшись своей первой победе. Грусть от того что не удалось подружиться с белкой смыло чувством удовлетворения.

Дома они с Лили продолжили поиски. Раз уж в книгах не нашлось ответов, девочки решили что возможно ответ спрятан в кино.

Они включали телевизор, внимательно вслушивались в каждую строчку диалогов, ловили все детали словно в фильмах можно было отыскать ключ к магии.

Лили заворожённо пересматривала «Волшебника страны Оз», а потом целый день рассуждала, может ли Петунья пробудить магию если начнёт носить розовое и будет сиять добротой, как Глинда.

— Ни за что, — заявила Петунья.

Затем был «Фантастическое путешествие» — но он оказался скорее про науку, чем про магию и только разочаровал обеих.

Когда по телевизору шёл «Экзорцист», Петунья тут же переключила канал, наотрез отказавшись даже пытаться извлечь из него полезную информацию.

— Но там тоже магия! — пыталась убедить её Лили.

— Спасибо, но я как-нибудь обойдусь без одержимости, — отрезала Петунья.

Они просмотрели всё что смогли найти, но нигде не было ответа. Магия в сказках и фильмах была просто чем-то, что случается само по себе и никто не объяснял как её добиться.

Тогда они решили действовать иначе — поискать магов в реальном мире.

Глава 11. Патруль сестёр Эванс

Каждый день, закончив с книгами и поисками ответов в фильмах, они выходили на улицу «патрулировать».

Их план был прост: внимательно наблюдать за соседями и попытаться выяснить, есть ли среди них волшебники. Конечно они понимали, что не поймают мага за колдовством так просто, но надежда, как известно, умирает последней.

Лили, обладая многолетним опытом похищения печенек с кухни, знала толк в скрытности. Она двигалась мягко, бесшумно, пригибалась, ловко пряталась за кустами и заборчиками, а главное — никогда не попадалась. Петунья же… была Петуньей. Она всегда почему-то оказывалась там, где её могли заметить, а высокий рост играл с ней злую шутку. Стоило ей пригнуться, как торчали колени, стоило выпрямиться, как из-за кустов показывалась макушка.

— Ты должна быть тенью! — шептала Лили, проходя крадучись вдоль живой изгороди.

— Да я и так… тень, — возмущенно шипела Петунья, спотыкаясь о выступающий камень.

И вот так, как настоящие разведчицы, они прочёсывали окрестности, заглядывали в окна, прислушивались к разговором соседей, анализировали улики. Их логика была проста, если кто-то странно себя ведёт значит он (возможно) волшебник.

Иногда их наблюдения действительно приносили неожиданные открытия — пусть и совсем не магические.

Однажды они увидели, как мистер Кларк, строгий и всегда сдержанный джентльмен, которого их мама называла «образцом элегантности», втайне от всех танцевал перед зеркалом в гостиной. Причём танцевал он не просто так, а с полной самоотдачей — вертелся, подпрыгивал, драматично вскидывал руки, изображая то балетного артиста, то рок-звезду.

Лили едва не выдала их присутствие когда зажав рот рукой, прыснула от смеха.

— Ты… ты это видела?! — прошептала она, стараясь сдержать смех.

— Вижу и не могу развидеть, — пробормотала Петунья, наблюдая как мистер Кларк делает пируэт чуть не сбивая торшер.

В другой день они были свидетельницами иного зрелища.

Они заглянули в окно соседа слева от их дома, а там мистер Хопкинс …

— Ты видела?! — захлёбываясь от смеха, прошептала Лили.

— Он… кладёт тосты в карман? — ошарашенно переспросила Петунья.

— Ага! Может, миссис Хопкинс запрещает ему есть много сладкого? — спросила Лили.

Они переглянулись и одновременно сочувственно покивали, понимая какого это когда тебя лишают сладкого.

Был ещё случай с миссис Хопс.

Девочки с удивлением наблюдали, как она высыпала макароны на пол, а потом радостно пылесосила их, повторяя это действие по три-четыре раза подряд.

Но больше всех их удивила миссис Грэм.

Каждое утро, практически на рассвете, она появлялась в саду с неизменными садовыми ножницами в руках, будто суровый хранитель цветочного порядка, чья миссия — навести идеальную гармонию, даже если её никто не просил.

Причем не только в своём саду.

Как невидимый призрак садоводства, миссис Грэм исправляла чужие клумбы!

Она подрезала кусты у одного дома, пересаживала цветы у другого, меняла местами садовые фигурки так, что хозяева, выходя утром во двор, хватались за головы, силясь понять, не сошли ли они с ума.

Была ли она истинной покровительницей всех дворов улицы или просто получала удовольствие, наблюдая, как люди сомневаются в своей памяти — оставалось загадкой.

Но факт был фактом: если ваши розы вдруг исчезли, а вместо них выросли ирисы — миссис Грэм была где-то рядом.

Если бы Петунья не проснулась от жажды однажды, этот секрет, возможно, так и остался бы неразгаданным.

Вечерами они сидели в комнате и хихикали, записывая в дневник «подозрительные» факты.

Но магов так и не обнаружили.

— А что, если на нашей улице нет волшебников? — задумчиво пробормотала Лили.

— Тогда перейдём к другим улицам. — твёрдо сказала Петунья.

Как-то вечером, когда они возвращались с «патрулирования», их окликнул женский голос.

— Любопытство — не порок, девочки.

Они замерли как вкопанные.

Перед ними стояла миссис Коллинз — пожилая соседка из дома справа, обладавшая репутацией наблюдательной и немного эксцентричной дамы. Она смотрела на них прищуренным взглядом, улыбаясь уголками губ.

— Мы… мы… просто гуляли! — попыталась оправдаться Лили.

— Ах, разумеется, — кивнула женщина, не сводя с них внимательного взгляда. — Гуляли… прямо перед окнами соседей, я бы даже сказала впритык к ним?

Девочки густо покраснели.

— О… о чём это вы? — заикаясь, спросила Петунья, отчаянно надеясь, что их не поймали с поличным.

— О, у меня свои способы узнавать то, что мне нужно, — многозначительно сказала женщина напоследок, развернулась и ушла к своему дому.

Девочки переглянулись.

"Она ведьма!" — мелькнула мысль в голове у обеих.

На следующий же день они устроили за ней слежку.

Прятались за кустами, прокрадывались за заборами, украдкой выглядывали из-за углов.

И наконец, они увидели как миссис Коллинз, удобно устроившись на балконе, пристально рассматривала дома соседей через ...бинокль, и периодически делая пометки в блокноте.

— Вот так новости, — прошептала Лили.

— Так вот о ком говорил тот маг! — Петунья прикусила губу, сдерживая смешок.

Они уходили, с трудом сдерживая смех, а когда вернулись в комнату, то уже не могли сдержаться — смеялись так громко, что пришлось зажимать себе рты подушками.

— Она... она настоящий разведчик! — произнесла сквозь смех Лили.

— Может, её надо взять к нам в команду? — предложила Петунья, вытирая слёзы.

Лили замерла, будто всерьёз обдумывая этот вариант, но потом покачала головой.

— Нет, она слишком опытная. Нас разоблачат в первый же день.

Они снова рассмеялись.

Несмотря на то, что настоящих магов они пока так и не нашли, каждая ночь охоты приносила им что-то новое.

Глава 12. Разбитые окна, разбитые иллюзии

Они продолжили поиск информации, теперь у них появилась возможность использовать книги из школьной библиотеки. Они нашли много разных книг :«Хроники Нарнии», «хоббит», «Борроуэрсы» и другие.

Особенно их увлекла «Тьма наступает» — Петунья буквально проглотила обе вышедшие книги, вчитываясь в каждую деталь. Истории о детях, магии и древних силах завораживала её, но больше всего привлекал момент, когда у главного героя пробуждаются способности в 11 лет. Совпадение? Она так не думала.

Каждый найденный ритуал, каждый символ или упоминание о древней магии она записывала в дневник, надеясь обнаружить в этом ключ к собственному пробуждению.

Иногда они забредали в книжные магазины, задерживаясь у полок с эзотерикой. Они листали книги о таинственных практиках, рецептах зелий, древних ритуалах, надеясь найти что-то полезное. Хозяин магазина быстро их приметил — две девочки, которые ничего не покупали, но часами разглядывали книги. Он неоднократно выгонял их, ворча, что это не библиотека.

Но Петунью это не останавливало. Она старательно выписывала в дневник все возможные способы, пробуя их один за другим.

Однажды, воспользовавшись найденным рецептом, она попыталась сварить зелье из цветов растущих в мамином саду. Результат оказался... сомнительным. По виду — густая зелёная жижа, по вкусу — так же ужасно как и на вид. Лили поморщилась, только понюхав.

— Ты точно хочешь это выпить?

— Если оно поможет, то да. — упрямо ответила Петунья.

Но помогло ей это только получить нагоняй от матери, когда та обнаружила, что половина её любимых растений уничтожена во имя научного, а точнее магического эксперимента.

Постепенно поиски магов начали казаться не таким увлекательным занятием, как раньше.

Девочки уже обошли всех знакомых соседей, а ходить по чужим улицам, где их никто не знал, оказалось уже не так весело. Теперь это напоминало работу: подглядывание в окна, слежка за подозрительными людьми.

Зато Петунья научилась быть осторожной и быстро находить предлоги, если кто-то обращал на них внимание. Они с Лили разработали систему прикрытия: когда прохожие начинали на них смотреть, они тут же притворялись, что играют — смеялись, гонялись друг за другом или собирали палки. Так же они поняли, что мяч может сгубить все дело. Стоило взять его с собой, и люди начинали приглядываться внимательнее, опасаясь, что девочки разобьют им окна.

Время от времени они выбирались в небольшой лес в 30 минутах от дома, где пробовали разные ритуалы с ветками, листьями и землёй, надеясь хоть на какую-то реакцию. Порой среди деревьев мелькал знакомый силуэт — Северус. Он по-прежнему ошивался рядом, но так и не предпринимал попыток заговорить с ними.

Но, несмотря на все усилия, у Петуньи ничего не получалось. Одна за другой её попытки проваливались, и дневник всё больше заполнялся перечёркнутыми записями. Она злилась, разочаровывалась, теряла терпение. Мысли о том, что у неё ничего не получится, становились всё навязчивее.

Наступил день рождения Лили — ей исполнилось девять. Родители решили отметить его в узком семейном кругу, опасаясь, что среди гостей сестра случайно вызовет магию и привлечёт ненужное внимание соседей. Лили была немного разочарована, но старалась не показывать этого.

А внутри Петуньи росло отчаяние.

Время уходило. До ее дня рождения оставалось всего 4 месяца и в апреле ей исполнится одиннадцать.

***

Однажды, сидя в столовой, Лили и Петунья невольно вернулись к той теме, которая последнее время всё чаще их беспокоила.

— Слушай, а что вообще не так с этим Северусом? — задумчиво произнесла Петунья, водя ложкой по тарелке.

Раньше у них не было времени серьёзно задумываться над этим, но теперь он вызывал всё больше вопросов. Почему он вечно крутится рядом? А главное —что ему от них нужно? Петунья уже давно догадалась о том что он в курсе существования магии, и видимо знает о Лили. Но почему он ничего с этой информацией не делает? И почему Министерство не удалило его воспоминания, как у других соседей? Возможно он сам имеет отношения к магии и он является одним из тех магов о которых говорил министерский работник?

— Он просто слоняется без дела, как будто ему некуда идти, — пробормотала Петунья, задумчиво наблюдая за мальчиком, сидящим в дальнем углу столовой.— Как думаешь он похож на мага?

Лили взглянула на Северуса. Мальчик выглядел бледным, хмурым, с вечно опущенными плечами и усталым взглядом, который казался не по-детски тяжёлым. Он не выглядел как мальчишки-волшебники из книг, которые они читали — ни тебе таинственной благородной ауры, ни осанки избранного героя.

— Не очень похож — тихо произнесла она.

Подозрения росли и вскоре Петунья решила: надо за ним проследить.

Сначала это были короткие наблюдения издалека — куда он идёт после школы, с кем разговаривает (почти ни с кем), как себя ведёт. Он часто просто уходил один, низко опустив голову, словно пытаясь стать невидимым.

И однажды, поддавшись порыву, девочки решили не просто смотреть, а пойти за ним.

Северус шёл молча, не оглядываясь, не обращая внимания ни на людей, ни на окружающий мир. Сестры шли за ним, осторожно держась на расстоянии. Путь оказался гораздо длиннее, чем они ожидали. Мальчик шёл через лес, где девочки проводили ритуалы пытаясь вызвать магию, затем они увидели мост который проходил через речку. Это место летом оживало от детских криков: кто-то нырял с перил в прохладную воду, кто-то просто сидел на берегу, свесив ноги. Но сейчас здесь было пусто и тихо.

Северус прошёл через мост, уводя их всё дальше и дальше от знакомых мест.

Девочки начали замечать, как меняется окружение: аккуратные дома сменились серыми, запущенными постройками, улицы становились грязнее, на обочинах валялись ржавые жестяные банки и клочья бумаги, а вместо ухоженных газонов теперь виднелись глухие дворы с облупившимися заборами. В воздухе запахло гарью и чем-то тяжёлым, неприятным.

Глава 13. Цена вмешательства

Полицейские не просто сопроводили их домой — они лично передали сестер в руки родителей, что означало одно: наказание будет очень серьёзным.

Родители были в ярости.

Самым ужасным для них было не то, что девочки нарушили правила и не то что их нашли в чужом районе, и даже не то что они разбили чужое окно.

Хуже всего было то, что констебли привели их домой на глазах у всех соседей, словно преступниц.

Стоило им появиться на улице, как все соседи как будто только того и ждали, высыпали на улицу и начали создавать видимость бурной деятельности снаружи.

Миссис Грэм вдруг решила, что её кусты требуют срочной подрезки, хотя ножницы в её руках срезали воздух куда чаще, чем ветки.

Другой сосед взял веник и зачем-то подметал газон, будто это имело хоть какой-то смысл.

А миссис Хопс даже не попыталась скрыть своё любопытство. Она без смущения разложила складное кресло у ворот, уселась на него с чашкой чая и с наслаждением наблюдала за происходящим.

Возможно где-то там далеко, за ними наблюдала соседка с биноклем.

Родители были унижены.

Девочкам запретили гулять, теперь они могли выходить из дома только в школу и обратно. Все книги со сказками исчезли с полок — миссис и мистер Эванс решили, что именно они виноваты в плохом поведении дочерей. Телевизор был отключён, а мама заявила, что если они попадутся ещё раз, то их запишут в какой-нибудь церковный кружок, чтобы выбить всю «дурь» из голов.

В этот раз родители забыли о новом правиле наказывать только Петунью и наказали обеих дочерей. Это ясно дало понять в какой они ярости. Даже спустя несколько часов после наказания, сестры чувствовали жжение ниже поясницы.

Петунья сидела на своей кровати, осторожно меняя положение — после «трепки» сидеть было неприятно. Она бросила взгляд на Лили, которая лежала уткнувшись в подушку и молчала, она не могла даже перевернуться на спину.

— Оно того стоило. — вдруг сказала Петунья, нарушая тишину.

Лили медленно повернула к ней голову. Ее лицо было опухшим от слез, а в её взгляде не было ни злости, ни обиды — только согласие.

— Да.

***

На следующий день в школе Северус буквально прожигал их взглядом.

Он не пытался скрыть свою ярость — его тёмные глаза метали молнии, губы были плотно сжаты, а весь его вид говорил о том, что если бы взглядом можно было испепелить, девочки уже превратились бы в горстку пепла.

Лили замедлила шаг, нерешительно переглянулась с сестрой.

— Мы должны с ним поговорить? — шепнула она.

— Ну… он, похоже, хочет нас убить, — пробормотала Петунья, глядя на его перекошенное от ярости лицо. — Но он же не решится сделать это прямо в школе, да?..Ха-ха...

Она вымучено рассмеялась, но тут же осеклась, встретившись с удивленным взглядом Лили.

— Но почему? Мы же ему помогли! Он должен быть благодарен! — Лили смотрела непонимающе.

— Даже не знаю… Сомневаюсь, что его лицо сейчас выражает благодарность, — неуверенно ответила Петунья, передёрнув плечами.

Её пугал этот взгляд — тяжёлый, злой, наполненный такой глубокой болью, что становилось не по себе. Но ещё больше её пугала мысль, что они могут случайно столкнуться с ним на пустынной улице. А учитывая что он оказался волшебником..

Так что, пожалуй, лучше уж здесь.

Несмотря на сомнения, они всё же направились к нему.

— Эм... привет, — осторожно начала Петунья, её голос был мягким, словно она пыталась не спугнуть дикого зверя.

Северус даже не ответил.

— Мы просто хотели... — продолжила за ней Лили, но тут Северус резко шагнул вперёд заставив обеих инстинктивно отпрянуть.

—Чего? Чего вы от меня хотите?! — процедил он сквозь зубы, его глаза сверкнули гневом.

— Эй, не надо так, мы просто... — попыталась вмешаться Петунья, но он перебил её.

— Вы просто что? Пришли напомнить что видели как моему отцу стоило лишь пальцем пошевелить, чтобы я выглядел жалким?!

Петунья открыла рот, но не успела возразить.

— Или, может, хотите обсудить, как я сидел там как какой-то... щенок, который ничего не может сделать?!

Лили сжала руки в кулаки, её лицо покраснело от обиды.

— Мы просто хотели помочь!

— Не нужна мне ваша помощь! — взорвался Северус. — Вы уже достаточно натворили!

— Да что мы натворили?! — возмутилась Петунья, она начинала раздражаться.

— Притащили полицию! — Он сказал это так, будто они привели не констеблей, а грабителей.

— Мы только хотели…

— Мне всё равно, чего вы хотели! — отрезал он. — Вы не понимаете, что вы сделали!

— Мы спасли твою маму от новых синяков! — сказала Лили, вскинув подбородок.

— И что, думаете теперь всё будет хорошо? — Северус горько рассмеялся. Смех был пустым, почти с издёвкой. — Думаете, этого было достаточно? Или что его забрали надолго?

Он покачал головой, в глазах вспыхнуло что-то похожее на усталость.

— Вы правда такие наивные? Думаете, это первый раз, когда его забирают? Нет. Через пару дней он вернётся. И он будет злым. Злее, чем прежде. - мальчик говорил цедя слова сквозь зубы.

—Зачем вы вообще за мной поперлись?

Петунья прищурилась.

— А что только тебе позволено преследовать кого-то? - она начинала злиться, ему-то об этом говорить!

— Мы шли за тобой чтобы просто узнать…— Лили опять попробовала оправдаться и снова была перебита.

— Ах вот как? Значит, две богатенькие девочки решили спуститься в мой мир, посмотреть как тут живётся, позадавать свои вопросы? Поиграть в детективов?

Он резко шагнул ближе, его голос стал тише, но ещё более злым.

— Тогда слушайте. Да, я маг. Да, я это знал давно от моей матери ведьмы.

Они растерялись, не зная, что ответить.

Глава 14. Извинения

Прошло всего пару дней после инцидента, когда миссис Эванс внезапно заявила, что они отправляются к семье Снейпов. Девочки были в шоке.

— Мы что… пойдём к ним домой?! — воскликнула Петунья, застегивая пуговицы на своём платье, всё ещё надеясь что ослышалась.

— А зачем? — подхватила Лили, с подозрением оглядывая мать которая оделась в свой лучший строгий костюм, выглядела сдержанно, но элегантно как будто собиралась на официальный приём.

— Такие ситуации созданы для того, чтобы демонстрировать манеры и воспитание семьи, — невозмутимо ответила миссис Эванс, поправляя перчатки. — Мы должны извиниться как подобает.

— Но… — Петунья запнулась.

Мама уже шла к выходу, даже не давая им шанса возразить.

— Мы тоже должны извиняться? — шёпотом спросила Лили у сестры, пока они поспешно догоняли мать.

— Очевидно да, — буркнула Петунья.

Девочки не считали себя в чем либо виноватыми.

По дороге они осторожно поделились с матерью:

— Мама, там живут маги, — тихо предупредила Лили.

— Вот как? — в голосе миссис Эванс не было особого удивления, но она слегка нахмурилась. — Ну, это не меняет сути визита.

— Просто… не удивляйся, если что-то покажется тебе странным, — добавила Петунья.

Но мать лишь сдержанно кивнула.

Когда они добрались до дома Снейпов, разница между их домами и этими серыми улицами казалась ещё более разительной. Дом выглядел так же убого, как и в тот день, когда они впервые его увидели: облезлые стены, покосившаяся дверь, грязные окна. Миссис Эванс, казалось, не обращала внимания на все эти детали — её походка оставалась уверенной, осанка безупречной.

Она настойчиво постучала в дверь. Раз, два, три.

Прошла целая минута, прежде чем дверь приоткрылась и на пороге появилась Эйлин Снейп. За ее спиной виднелся Северус, который вытаращил от удивления глаза когда их увидел.

Увидев перед собой такую ухоженную, элегантную женщину миссис Снейп инстинктивно отпрянула и тут же попыталась скрыть свою щёку с синяком за дверью, оставляя лишь узкую щель.

— Чем могу помочь? — её голос был настороженным, почти испуганным.

Она заметила девочек и кажется сразу поняла кто перед ней, но смысл визита всё ещё оставался для неё загадкой.

Мать девочек на секунду напряглась, встретившись взглядом с миссис Снейп, словно что-то обдумывая, но почти сразу вернула себе привычное самообладание.

— Здравствуйте, — с безупречными манерами начала миссис Эванс. — Я пришла принести извинения за то что девочки разбили ваше окно.

— Это не обязательно… — начала хозяйка дома надеясь быстро закончить разговор, но гостья не дала ей этого сделать.

— А ещё я принесла деньги на замену окна, которое разбили девочки.

Она протянула сложенные купюры.

Дверь, которая почти уже закрылась, вдруг замерла.

Эйлин посмотрела на деньги, потом на женщину перед собой явно колеблясь. Спустя секунду она, всё ещё настороженно, приоткрыла дверь шире.

— Ладно. Заходите.

Она явно не была в восторге от нежданных гостей, но отказать было трудно.

Внутри дом Снейпов был тёмным, холодным и бедным. На стенах не было фотографий, мебель выглядела старой, изношенной. Обои в некоторых местах отклеивались, а в воздухе чувствовался лёгкий запах сырости. На столе и шкафах стояли букеты засохших цветов — видимо, хозяйка дома старалась хоть как-то его украсить.

Но миссис Эванс не подала ни малейшего знака пренебрежения или брезгливости. Когда было нужно она могла сделать вид что окружающее ее не беспокоит. Хотя Петунья заметила, как глаза матери чуть прищурились, внимательно осматривая дом, а руки в безупречно белых перчатках взметнулись к груди, словно она опасалась случайно что-то задеть.

Она спокойно прошла в предложенную комнату, села на жёсткий стул и изящно сложила руки на коленях.

Девочки встали рядом с матерью.

Мама Северуса, немного смущаясь, предложила гостям чаю, а, услышав вежливый отказ, облегчено выдохнула— она не очень хотела доставать свои чашки: со сколами, простые, не такие к каким, по ее мнению, привыкли гости.

Миссис Эванс начала с того, что выразила свои извинения, заставив девочек сделать то же самое. Лили, слегка смущённая, пробормотала что-то несвязное, а Петунья выдавила из себя максимально формальное «извините».

Эйлин посмотрела на них, словно пыталась понять, насколько их слова искренни.

Миссис Эванс тем временем передала деньги и произнесла:

— Ну что ж, думаю теперь всё улажено.

Было видно что она хочет побыстрее закончить со всеми формальностями и покинуть этот дом.

Розалинда уже поднялась со стула, собираясь уходить, но вдруг задержалась, взглянув на миссис Снейп чуть внимательнее, словно размышляя о чём-то.

— Не тяжело ли вам… жить с магом? — её голос звучал ровно, но в глазах скользнул оттенок любопытства.

Эйлин чуть напряглась.

— Магом? — женщина нервно переспросила, видимо Северус не сказал матери кем являлась Лили.

— Моя младшая дочь — ведьма — просто сказала Розалинда — И так, вам не тяжело?

— Ах, вот как — явно с облегчением сказала Эйлин и продолжила.

— С сыном? Нет, с ним мне не тяжело.

— Я не про него, — уточнила миссис Эванс, чуть склонив голову набок. —Дочери сказали, что тут живут маги. Я имею в виду вашего мужа. Он ведь маг в вашей семье, так?

В её тоне не было открытого пренебрежения, но за вежливой формулировкой скрывалось лёгкое допущение, что если в доме есть маг, то он, конечно же, мужчина.

Эйлин моргнула на мгновение, словно оценивая свои дальнейшие слова, но всё же ответила просто:

— В нашей семье я — ведьма, мой муж обычный человек.

Розалинда, уже вставшая со стула, неожиданно снова на него опустилась, будто ноги на секунду потеряли опору.

Глава 15. Скрытые раны ч.1

В комнате повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь редкими скрипами старого дома. Эйлин сидела напротив гостьи, её поза была закрытой, а руки были сжаты на коленях. Она словно не знала чего ожидать от этой элегантной, сдержанной женщины, которая казалось принадлежала к совершенно другому миру.

Розалинда Эванс, в отличие от неё, выглядела спокойной, но в её глазах читалось нечто большее — не просто вежливый интерес, а что-то вроде тщательно скрываемого негодования.

— Вы ведьма. — Вновь повторила миссис Эванс, уже не спрашивая, а утверждая.

Эйлин молча кивнула, настороженно наблюдая за собеседницей.

Розалинда чуть подалась вперёд, переплетая пальцы на коленях, её взгляд был внимательным, но холодным.

— Тогда почему?

— Почему — что? — осторожно переспросила Эйлин.

— Почему вы позволяете ему так с собой обращаться?

Голос миссис Эванс оставался ровным, но в нём появилась нотка непонимания, переходящая в лёгкое раздражение.

— Вы — молодая женщина, у вас есть магия, а живёте в этом… — она огляделась, не желая напрямую сказать “убогом месте”, но смысл и так был ясен.

— И терпите такое отношение от мужа.

Эйлин сжала пальцы чуть крепче, но в её голосе отсутствовали какие-либо эмоции.

— Я не говорила, что это сделал муж, я просто неаккуратна.

Эйлин услышала смешок и с удивлением посмотрела на гостью.

— «Предание старо как мир», мне и не нужно ничего рассказывать, ваши синяки уже говорят сами за себя — она немного подалась вперед — так почему же?

В этот раз хозяйка дома не стала упираться.

— Потому что он единственный, кто способен вытерпеть меня, — её голос звучал неестественно, будто она повторяла чужие слова, а не говорила от себя.

Розалинда откинулась на спинку стула и едва заметно подняла бровь.

— Вы это серьёзно?

— Я мать, — тихо продолжила Эйлин, не глядя в глаза собеседнице. — И как мне, по-вашему, выжить одной с ребёнком?

Розалинда чуть прищурилась.

— А родственники? Разве у вас нет семьи, которая могла бы помочь?

Эйлин помедлила, а потом нехотя ответила:

— Есть… родители. Они уже пожилые. И они не одобряли мой выбор. Если я вернусь к ним — особенно с ребёнком — они не примут меня.

Молчание повисло между ними.

В этот момент, стоя за дверью, Северус прикусил щёку изнутри. Горькое осознание накатывало волной — он догадывался, что мог быть причиной. Если бы его не было… мама бы вернулась к родителям, не пришлось бы терпеть. Это его вина…

Эйлин не понимала к чему этот разговор. Но не смотря на это она не могла прервать его. Или же не хотела? Слишком давно она видела гостей в этом доме, особенно таких странных.

— За что он так с вами? — вдруг спросила миссис Эванс, её голос стал тише.

Эйлин коротко усмехнулась — безрадостно, почти устало.

— Я была неосторожна.

— Что это значит?

— Я использовала магию. Он ненавидит это.

— Довольно странная причина, вы же ведьма, а значит магия часть вас — задумчиво сказала Розалинда.

— Что-то на меня это правило на распространялось — недовольно произнесла Лили шепотом.

— Вот-вот — согласно покивала Петунья. Они обе вспомнили о бесчисленных наказаниях.

Эйлин сидела чуть сгорбившись, словно придавленная каменной плитой.

— Иногда даже не нужна причина. — Эйлин опустила взгляд. — Сегодня он может за что-то похвалить, а завтра за это же ударить. Никогда не угадаешь.

Розалинда молчала, но в её взгляде появилось что-то острое, напряжённое.

— Он мусор, — наконец сказала она ровным голосом.

Она уже могла представить что из себя представляет этот человек, и кого он ей напоминает. Её руки невольно сжались в кулаки. Впервые гнев ясно проступил на её лице.

Она глубоко вдохнула, постаравшись вернуть себе контроль, и взглянув на сидящую рядом женщину, произнесла:

— Я не хочу вмешиваться в вашу жизнь, — её голос становился всё жёстче, — но если вы не уйдёте, это может закончиться плохо.

— Куда уж хуже… — тихо, практически обречённо прошептала Эйлин.

Миссис Эванс горько усмехнулась.

— О, поверьте, есть куда. То, что вы переживаете сейчас, — это лишь верхушка айсберга. Всё может стать куда хуже. И однажды он сделает что-то такое, что вы уже не сможете простить. Но, возможно, тогда будет слишком поздно. Для вас. Или для вашего ребёнка.

Эти слова повисли в воздухе как нож, готовый вонзиться в самое сердце.

Розалинда говорила не сочувственно, не мягко. В её голосе не было утешения. Она не пыталась жалеть Эйлин. Напротив, её слова звучали с пугающей уверенностью — так, словно она видела будущее.

Эйлин почувствовала, как что-то в ней дрогнуло. Апатия и страх, к которым она привыкла, вдруг сменились раздражением. Злостью.

Что эта богачка понимает в её жизни? Думает, что раз заплатила за разбитое окно, то купила право учить её? Ей кажется, что она имеет право на это?

Эйлин отвернулась, её пальцы сжали ткань юбки.

Она не хотела вступать в спор. У неё не было сил для этой словесной битвы. Как и всегда, она предпочла избежать конфликта.

— Вы не понимаете о чём говорите, вы не знаете какого это — тихо произнесла она.

Розалинда выдержала паузу. Затем сложила руки и спокойно ответила:

— Вы правы. Я не жила такой жизнью.

Она посмотрела прямо в глаза Эйлин.

— Но моя сестра — да.

Глава 16. Скрытые раны ч.2

За дверью девочки обменялись удивлёнными взглядами.

— Сестра? — прошептала Петунья.

— У мамы есть сестра? — Лили едва слышно выдохнула. Они никогда не слышали о родственниках.

Розалинда замолчала. Казалось, что внутри неё разгоралась борьба — рассказывать дальше или оставить прошлое в тени. Но спустя несколько долгих секунд она заговорила.

— Она сбежала из дома с мужчиной которого знала всего две недели. А вскоре вышла за него замуж.

Её голос стал жёстче.

— Вся семья была против. Родители, родственники, друзья — все. Все видели его нутро, уже за одну встречу они поняли кто перед ними. — Розалинда на мгновение сжала челюсти, словно стараясь подобрать слова, но потом почти выплюнула — Мусор в человеческой оболочке.

Ненависть в её голосе ударила, как плеть. Девочки в шоке слушали мамину речь, наполненную такой яростью и горечью. Возможно, впервые в жизни они стали свидетелями того, как их безупречная мать позволила себе быть человеком.

Эйлин чуть повернула голову, внимательно вслушиваясь.

— Она не слушала никого. Ни родителей, ни друзей. Любовь ослепила её, а может он сам постарался, убедив её что вся семья — враги. Он был значительно старше и его слова для неё значили больше, чем её собственные мысли…

Розалинда замолчала. Перевела дыхание, сглотнула, будто пытаясь подавить горький ком в горле.

— Она ушла из дома и постепенно разорвала с нами связь. Сначала приходили письма, потом всё реже… пока спустя три года они не прекратились вовсе. Родители отказались искать её, пытаться что-то исправить в их отношениях. Семейная гордость… — она горько усмехнулась. — Но я не смогла вычеркнуть сестру из своей жизни.

Она глубоко вдохнула и продолжила:

— Я пошла к ней. Нашла её по адресу из письма.

— Дом не был похож на ваш — она обвела комнату взглядом — он был красивым, большим, словно с картинки… но то, что я увидела внутри… — она подняла глаза на Эйлин и в её взгляде читалась боль. — То, что я увидела было тем же самым.

Эйлин невольно напряглась.

— Такой же потухший взгляд. Такая же болезненная худоба. Синяки. Тогда он ещё старался. Бил так, чтобы следы скрывала одежда, но я видела. Я заметила.

В её голосе прорывалась сдерживаемая ярость, её плечи напряглись.

Девочки затаили дыхание.

— Но было и еще кое-что схожее с Вами, — тихо добавила она.

Розалинда закрыла глаза на долю секунды, словно собираясь с духом.

— У неё был сын. Мой племянник. О котором я не знала до того момента.

Её брови сдвинулись, выражение лица стало жёстче.

— Маленький, хрупкий… такой же, как ваш мальчик, но младше.

— У нас есть двоюродный брат? — в очередной раз удивились девочки переглянувшись, слишком много новостей для сегодняшнего дня.

— Тише вы, — шикнул Северус, напряженно вслушиваясь в рассказ.

— Он хватался за юбку моей сестры и смотрел на меня огромными карими глазами. Хотя я никогда не была любительницей детей, он показался мне... милым. Но даже тогда, в свои шестнадцать, я поняла: с ним что-то не так. Он вёл себя иначе, чем дети его возраста — не плакал, не тянулся к людям, а только раскачивался из стороны в сторону и прятался под столом, если слышал громкие звуки.

Она замолчала на мгновение опуская взгляд словно снова переживая тот день.

— Я умоляла сестру уехать со мной, вернуться к родителям, дать мне шанс убедить их принять её обратно, просить прощения, умолять, да что угодно! — голос Розалинды стал быстрее, взволнованнее, будто она вновь вернулась в тот момент. — Но меня не слушали. Она твердила, что я всё неправильно поняла. Что её любят. Что её просто воспитывают, чтобы она стала хорошей женой. Просто ей пока не хватает опыта… всё хорошо.

Розалинда стиснула зубы, её руки дрожали и она сжала их в кулаки, чтобы скрыть это.

— Меня выгнали. Сказали, что страшного не произойдет.

Повисло тяжёлое молчание.

— И что было дальше? — едва слышно спросила Эйлин, её голос показался детям сиплым.

Розалинда глубоко вдохнула.

— А потом, через полгода, я снова встретилась с сестрой. Но уже на суде.

Эйлин нахмурилась, не понимая.

— Суд… состоялся против этого человека, — Розалинда запнулась, словно слово "человек" не подходило для того, о ком шла речь. — Против этого чудовища.

Её голос наполнился ненавистью.

— В очередной раз он “воспитывал” мою сестру. Но в тот день… ему этого оказалось недостаточно. Его злость не угасла и он переключил своё внимание на сына. Мальчик плакал, а ему это не понравилось.

У Эйлин кровь отхлынула от лица, а ладони покрылись холодной испариной.

— О, нет… — она закрыла рот руками, её глаза наполнились ужасом.

— Моя сестра пыталась защитить его, пыталась остановить мужа… но она была слишком слаба. Моему племяннику не было и трех лет. За свою короткую жизнь он не знал ничего, кроме кулаков отца и слёз матери. И это стало его последним воспоминанием.

Розалинда не заметила, как по её щекам потекли слёзы.

Петунья и Лили с трудом сдерживали всхлипы. Они никогда не видели мать такой. Всегда сдержанная, холодная, отчуждённая — сейчас она была другой. Эта история была ужасной. Но ещё больнее было видеть, какую боль она причиняет их собственной матери.

Розалинда вытерла слёзы, но злость в её голосе не исчезла.

— Ему дали всего пять лет. — Голос её дрогнул от презрения. — Ведь это было случайностью, он не хотел. Он добропорядочный гражданин. Уважаемый работник. Сын приличных родителей.

Она горько усмехнулась.

— Отсидев четыре года из пяти положенных, вышел на свободу и зажил обычной жизнью. Ни разу не вспомнив, какую боль причинил.

Глава 17. Разговор

Когда тишина в комнате затянулась, Петунья первой поднялась на ноги. Она чувствовала, как сердце тяжело стучит в груди, а мысли путаются в голове, но знала одно — они узнали слишком много.

— Мы услышали достаточно, — тихо сказала она, потянув Лили за руку и кивнув Северусу, который по-прежнему стоял, хмурясь.

Никто не спорил. Они молча вышли из-за двери и направились в комнату Северуса.

Это было маленькое, тесное пространство с низким потолком, обшарпанными стенами и полом скрипевшим под ногами. Внутри было почти пусто: старая узкая кровать, небольшой шкаф и пара книг, сложенных на полу.

Дети молча уселись прямо на деревянные доски, погружённые в свои мысли.

— Это было... странно, — первой нарушила тишину Лили, её голос был приглушённым, почти задумчивым. — Как будто у нас появились родные… а потом мы сразу их потеряли.

Петунья обхватила колени руками, всматриваясь в потертости на полу.

— Да... — пробормотала она.

Северус сидел чуть поодаль, угрюмо сложив руки на груди. До этого момента он был поглощён своей собственной злостью — он всё ещё не мог простить девочек за то, что они следили за ним, за то что стали свидетелями его жизни, той её части которую он старался скрывать от всех. Но теперь, после услышанного, он вдруг почувствовал неловкость. Он не знал что тяжелее — быть объектом чужого наблюдения или самому стать невольным свидетелем чужой драмы.

Он украдкой взглянул на сестёр. Петунья выглядела мрачной, взгляд её был сосредоточенным, взрослым, как у тех кто слишком рано узнал что мир не такой уж справедливый. Лили же выглядела немного потерянной — она уловила суть рассказа матери, но не до конца осознала весь его ужас. Однако атмосферу прочувствовала очень хорошо.

— Северус, — внезапно заговорила она — а почему ты вообще за нами следил?

Мальчик оторвался от своих мыслей, неохотно скользнув по ней взглядом.

— Я не следил, — буркнул он, но все же добавил, поняв, что смысла отрицать нет: — Просто однажды я гулял после школы и случайно увидел вас на заднем дворе.

Лили наклонила голову, явно пытаясь вспомнить.

— И?..

— Ты прыгала на скакалке, — продолжил Северус всё ещё хмурясь. — Но что-то было не так. Ты задерживалась в воздухе дольше, чем должна была. Совсем чуть-чуть, но это выглядело... неправильно.

Лили моргнула.

— Я?

— Да. Тогда я подумал, что ты, возможно, обладаешь магическими способностями. Я начал наблюдать за вами. Хотел удостовериться.

— А потом я увидел, как твоя ранка исчезла на глазах.

Лили резко подняла голову.

— А! Тот день! — воскликнула она, вспоминая.

— Тот день, — подтвердил Северус.

— И ты просто… следил за нами? — спросила Петунья.

— Я пытался поговорить с Лили, — ответил он, бросив косой взгляд на старшую сестру. — Но это было непросто. Она всё время с кем-то. То с друзьями, то с тобой, а ты слишком подозрительная и нервная.

— Эй! У меня была причина, ты выглядел подозрительно! — возмутилась Петунья.

Лили хихикнула, прикрыв рот рукой.

— А потом мне стало просто весело наблюдать за вашими попытками пробудить у Петуньи магию, — Северус слегка усмехнулся.

Петунья сузила глаза.

— Так ты смеялся над нами?

Северус ухмыльнулся.

— Разве можно было не смеяться?

— А что ты хотел обсудить с Лили? — спросила она, сменив тему.

Северус тут же прищурился.

— Это не касается маглов, — произнёс он с явным намерением уколоть её.

— Эй! Не будь таким грубым! — вспыхнула Лили. — Она моя сестра!

Мальчик пожал плечами, но больше не стал язвить.

— Я хотел обсудить Хогвартс, магию… Возможно, показать кое-что.

— Но магию нельзя использовать! — с раздражением заметила Петунья. Она знала это по собственному опыту — её неоднократно наказывали за случайные всплески силы Лили.

Северус ухмыльнулся.

— Это ты так думаешь, — самодовольно заявил он. — Слежка ведётся только за домами где есть дети-маги. Пока у нас нет палочек, нас не могут обнаружить и точно повесить на нас нарушение. Главное — не использовать магию слишком близко к дому.

— А палочки как нас выдадут? — тут же заинтересовалась Лили, её глаза загорелись.

Она наконец могла говорить о магии с кем-то, кто тоже был магом. С Петуньей это было невозможно — она знала, что сестре тяжело обсуждать магию, пока у неё самой нет сил.

— Перед школой мы получим свои личные палочки. И до совершеннолетия все заклинания выполненные с их помощью, будут фиксироваться в Министерстве. Поэтому нас будут контролировать. После семнадцати палочки снимаются с учёта.

Лили задумчиво кивнула.

— Звучит не весело…

— Как есть — пожал плечами Северус.

Они ещё некоторое время обсуждали магический мир, Северус рассказывал о том, что отправится в Хогвартс в тот же год что и Лили.

—Ха! —хмыкнула Петунья указывая на Северуса пальцем — так значит ты младше меня! А вел себя так дерзко!

— Не настолько уж сильно я младше — пробубнил он.

Петунья была с ним в этом не согласна. В их возрасте разница в пол года уже имела значение. А тут практически два! Видимо ее ввело в заблуждение то что он вел себя не соответствующе возрасту. По виду ей всегда было тяжело оценить возраст, потому что даже среди ровесников она была выше всех, мальчиков в том числе.

— То есть у тебя уже была инициация? — возбужденно воскликнула Лили, ее не особо волновал возраст Северуса.

— Да — хмуро сказал мальчик. Казалось его первое знакомство с магией не принесло ему много радости.

— Да ну, расскажи, как это было!

Но в этот момент из комнаты, где сидели взрослые, донёсся голос миссис Эванс.

— Девочки, нам пора.

Они быстро переглянулись.

— Ладно, — Лили вскочила на ноги. — Тогда расскажешь в школе!

Глава 18. Звонок

Вернувшись домой, всё будто бы вернулось в привычное русло, словно их встреча со Снейпами и не происходила.

Розалинда Эванс не изменила своему распорядку: едва переступив порог, она молча сняла перчатки, аккуратно повесила плащ и сразу направилась в сад. Её спокойствие казалось почти показным, как если бы она намеренно старалась не думать о событиях последних часов.

— Делайте уроки, — бросила она дочерям, даже не обернувшись.

Лили и Петунья остались в гостиной, молча переглянувшись. Учебники так и остались закрытыми, а мысли их витали далеко за пределами школьной программы.

Наступила суббота, а вместе с ней — осознание, что они не смогут увидеть Северуса до понедельника. Они терпеливо ждали конца выходных, надеясь что в понедельник он появится в школе.

Но он не появился.

Ни в понедельник.

Ни во вторник.

С каждым днем тревога росла.

— А если с ним что-то случилось? — тихо спросила Лили, покусывая губу.

Петунья резко захлопнула книгу, с силой сжав пальцы на обложке.

— Он сказал, что его отца держат в полиции максимум день-два, пока тот не протрезвеет, — её голос был напряжённым. — А это значит что он уже должен был вернуться.

Слова повисли в воздухе, тяжёлым грузом давя на грудь. Они обе не решались озвучить самую страшную мысль: что, если Тобиас Снейп вернулся в бешенстве?

Раньше Петунью раздражало само присутствие Северуса, его взгляды, его молчаливая тень, что следовала за ними повсюду. Но теперь она не могла выбросить его из головы.

Но что они могли сделать? Они были наказаны, а значит не могли отправиться к нему домой. Да и хватило бы у них духу войти в тот дом без взрослых?

Наступила среда.

В школе Северус так и не появился. Это стало последней каплей. Вернувшись домой они прошли через холл в столовую, а потом на кухню. Там миссис Эванс готовила ужин.

Она ловко шинковала овощи, в воздухе уже витал аромат тушёного мяса и специй.

Лили и Петунья топтались у входа на кухню, переглядываясь, словно подталкивая друг друга сделать первый шаг.

— Мама… — неуверенно начала Лили, теребя край рукава.

— Мы должны узнать что с Северусом. Он уже три дня не появляется в школе. Ты можешь им позвонить и узнать что случилось? — добавила Петунья.

Розалинда даже не повернулась.

— Я больше не хочу вмешиваться в их семейные дела, — отозвалась она сдержанно, аккуратно перекладывая нарезанные овощи в кастрюлю.

— Но вдруг там что-то случилось… — Лили шагнула ближе.

— Я уже пожалела, что вообще заговорила с миссис Снейп, — с нажимом произнесла Розалинда, беря в руки нож и принимаясь нарезать зелень.

Петунья крепко сжала губы.

— Пожалуйста, мама. Мы будем убирать со стола после ужина всю неделю! — сказала Лили, глядя на неё с искренней мольбой.

— О, так значит, я должна терпеть головную боль только потому, что вам не сидится на месте? — с лёгким раздражением парировала Розалинда, продолжая нарезать зелень. Видимо на нее не произвело впечатление предложение дочери.

Петунья сложила руки вместе, подбирая нужные слова.

— Разве это не долг добропорядочной гражданки? Вдруг ты предотвратишь что-то страшное? Тебя будут обсуждать как заботливую и неравнодушную женщину. Ты будешь примером для многих— добавила Петунья, хитро прищурившись.

Миссис Эванс замерла, нож остановился на разделочной доске. Она вздохнула, посмотрела на дочерей поверх плеча и наконец отложила нож.

— Вы так хотите, чтобы я испортила себе вечер?

Лили вспыхнула, но Петунья только сжала губы и кивнула.

Мать медленно вытерла руки о безупречно белое кухонное полотенце, повесила его обратно, затем сняла с себя накрахмаленный передник, который казалось ни разу за всё своё существование не видел пятен. Лишь после этого она направилась в холл где стоял телефон.

— Цените это, девочки. Я не собираюсь превращать исполнение ваших капризов в привычку,— бросила она им.

Розалинда пролистала справочник, но как и ожидала телефона у Снейпов не оказалось.

— У них нет телефона — сухо произнесла она, но тут же увидела как Петунья чуть подалась вперёд.

— Но можно попробовать позвонить в ближайшее к их дому место — быстро предложила старшая дочь.

Розалинда раздражённо закатила глаза.

— Вы точно сведёте меня в могилу.

Она снова пролистала справочник и нашла номер телефона бара, расположенного неподалёку от дома Снейпов. Подняв трубку, она с отстранённым выражением лица набрала номер.

— Алло? — в трубке раздался грубый, прокуренный голос.

— Добрый вечер. Меня интересует семья Снейп — голос Розалинды был безупречно вежливым и холодным, как ледяной ветер.

— Кого? Снейпов? — мужчина на другом конце явно был озадачен. — Эй! Кто знает Снейпов?!

Раздался шум голосов, кто-то отозвался, затем трубку взял другой человек.

— Алло? Чего вам?

— Я ищу миссис Снейп и её сына.

— А-а, так они ж пропали.

Розалинда напряглась, сжав телефонную трубку.

— Как пропали?

— Так и пропали. А этот её… муженёк? Всё бросил, работу кинул, укатил с концами.

Миссис Эванс окаменела, прокручивая услышанное в голове. В ее голове один ужасный сценарий сменял другой со стремительной скоростью.

— Если миссис Снейп объявится, передайте ей, чтобы она связалась со мной, моё имя Розалинда Эванс. Номер есть в справочнике.

— Ладно дамочка, передам если вспомню, — пробормотал мужчина.

Розалинда медленно положила трубку, её лицо оставалось непроницаемым.

Лили и Петунья стояли рядом, не смея дышать.

— Мы подождём, пока миссис Снейп сама свяжется с нами — отчеканила Розалинда, разворачиваясь и направляясь обратно на кухню.

Девочки переглянулись, их лица выражали тревогу.

Глава 19. Месть ведьмы ч.1

Северус появился в школе на следующее утро.

Как только он вошёл в столовую, девочки сначала его даже не узнали.

Петунья вгляделась в тонкого мальчишку у дверей, собираясь отвлечься и перевести взгляд, но что-то в его осанке, в том как он по знакомому сутулился, привлекло её внимание. Лили замерла рядом, её брови удивлённо приподнялись.

Северус был другим.

На нём был новый, тёмно-серый свитер — аккуратный, без дыр и вытянутых нитей, совсем не похожий на его старую, слишком широкую и поношенную одежду. Но даже не это бросалось в глаза в первую очередь.

Он был пострижен.

Волосы больше не падали ему на лицо неровными, жирными прядями, а аккуратно обрамляли голову и были помыты.

Лили резко повернулась к сестре, будто ища подтверждения, что видит всё правильно. Петунья же смотрела на Северуса чуть прищурившись, но молчала, словно разгадывала перед собой загадку.

— Северус?! — воскликнула Лили, вскакивая с места.

Петунья не сказала ни слова, но быстро встала следом, и прежде чем он успел увернуться, они схватили его под руки и усадили за свой стол.

— Где ты был? — первой заговорила Лили, едва он успел сесть.

— Почему ты не приходил в школу? Что с твоей мамой? — добавила Петунья, сложив руки на груди и не сводя с него пристального взгляда.

Северус поморщился из-за излишней эмоциональности девочек, но было видно, что его не так уж и задевает эта внезапная забота. Скорее, смущает.

— Да всё нормально, — пробормотал он, отводя взгляд.

Он машинально провёл рукой по голове, будто никак не мог привыкнуть к коротким волосам.

— В порядке? — переспросила Лили, не веря в его беззаботный тон.

— Мама выгнала его, — добавил он коротко, будто хотел быстрее покончить с этим разговором.

Девочки переглянулись.

— Насовсем? — осторожно уточнила Лили.

— Да, — ответил он и, не дожидаясь новых вопросов, схватил кусок хлеба, принялся неспешно разламывать его пальцами, рассыпая крошки по столу.

Наступила небольшая пауза. Девочки непонимающе посмотрели друг на друга. Разве это не должно было быть хорошей новостью? Почему он выглядел так, будто его это вовсе не радует? Или… он всё же рад? Может он даже радуется депрессивно? Они ещё недостаточно хорошо его знали, чтобы разобраться в его эмоциях. Даже Лили, которая обычно без труда понимала людей, чувствовала смущение.

— А что было потом? Где ты пропадал всё это время? — спросила Лили решив, что разговор нужно двигать дальше.

Северус бросил на неё взгляд исподлобья и помедлив, всё-таки ответил:

— Мы уезжали.

Две лаконичные, будто вырванные с усилием фразы.

— Куда? — Лили нахмурилась.

— К родителям мамы.

Лили моргнула, осмысливая услышанное.

— К бабушке и дедушке?

— Она хотела, чтобы я с ними познакомился, — нехотя пояснил он, снова проведя рукой по голове и чуть нахмурившись, словно напоминая себе, что волосы теперь другие.

Ему было непривычно.

— И как прошло? Это ведь была ваша первая встреча?

На этот раз он ответил быстрее.

— Сначала нас не хотели принимать, — сказал он.

В памяти вспыхнул образ: мама, почти опустившаяся на колени перед своими родителями, молящая их хотя бы выслушать.

Он передёрнул плечами, отгоняя воспоминание.

— А потом… потом они впустили нас. Мы гостили у них примерно неделю.

Он говорил это спокойно, без особых эмоций, но на этот раз в его голосе не было той напряжённой отстранённости, что звучала раньше..

Он словно… не хотел говорить, но и не возражал.

— И всё? — переспросила Лили, склонив голову набок.

— Всё, — твёрдо ответил Северус, наконец поднимая на них взгляд.

Петунья скрестила руки на груди, чуть качнула головой и с лёгкой раздражённостью пробормотала:

— Из тебя всю информацию клещами вытаскивать надо.

Лили тут же пихнула её локтем в бок, бросив укоризненный взгляд, но Петунья лишь фыркнула и отвела глаза.

Северус, в свою очередь, чуть поморщился, но похоже на резкость не обиделся.

— Ну что ж, мы тебя поздравляем, это действительно отличные новости, — ровным голосом произнесла Петунья, внимательно изучая его лицо.

Он кивнул соглашаясь и наконец принялся за еду.

Девочки переглянулись, однако больше не стали расспрашивать. Они почувствовали, что дальше задавать вопросы бессмысленно — он просто не ответит. Или ответит так же сухо и неубедительно.

Северус был доволен тем, что допрос наконец завершился. Он ел, машинально двигая ложкой по тарелке, но мысли его были далеко от этого стола, от этой шумной столовой, от девочек сидящих напротив.

Воспоминания того дня вспыхнули в его сознании, вытесняя реальность.

***

В тот день, когда семья Эванс ушла, в доме повисла тишина. Тяжёлая, давящая, почти осязаемая. Северус не двигался, он просто стоял в полутёмной гостиной и смотрел на маму.

Миссис Снейп стояла у окна, долго смотрела в серое небо, словно что-то обдумывая, а затем, развернулась и посмотрела на сына. В её взгляде было что-то новое — нечто, чего он не мог сразу определить.

— Собирай вещи, — тихо сказала она.

Северус вздрогнул, но не сдвинулся с места. Он слышал эти слова раньше. Слишком много раз. Они всегда звучали по разному: то с твердостью, то с хрупким надломом в голосе, то с отчаянием. Голос дарящий иллюзорную надежду. И каждый раз всё заканчивалось одинаково — ничем.

Сколько раз он уже бросался собирать одежду, набивал в рюкзак единственные дорогие ему вещи, а потом, через пару часов, со слезами на глазах вытаскивал всё обратно? Сколько раз она говорила, что они уйдут, а потом отец возвращался и её решимость развевалась как пепел?

Он не мог поверить ей снова.

— Нам не нужны вещи, — глухо ответил он, пристально глядя на неё. — Мы должны уйти сейчас, пока его нет.

Глава 20. Месть ведьмы ч.2

Северус не мог пошевелиться. Его сердце билось где-то в горле, а разум метался между догадками.

Внезапно дверь кухни резко распахнулась и из-за густой пелены сизого дыма появилась мама. Она шагнула в коридор и Северус сразу заметил, что её пальцы судорожно сжимают несколько небольших флаконов с мутной жидкостью. Быстрым, почти незаметным движением, она принялась прятать их в карманы своего платья, словно не хотела, чтобы кто-то их видел.

— Мам?.. — голос Северуса был тихим, настороженным. Он смотрел на неё, пытаясь уловить какие-то эмоции на этом лице, но…

Её глаза блестели, в них горел странный лихорадочный огонь. Щёки порозовели, хотя обычно они оставались бледными как мел. Она выглядела… перевозбуждённой. Почти пьяной — но не от алкоголя, а от чего-то другого.

— Всё нормально? — переспросил он чуть громче.

Эйлин остановилась, на мгновение посмотрела на него, будто только сейчас осознав его присутствие. Затем медленно кивнула.

— Ты собрал вещи? — спросила она тоном, который прозвучал бы обыденно, если бы не её блеск в глазах и напряжённость в каждом движении.

— Да… — ответил Северус не сразу, словно сам не был уверен в этом.

— Замечательно… Замечательно! — вдруг затараторила она, начиная метаться по комнате.

Северус следил за ней настороженно, наблюдая, как она быстрыми шагами переходила от стены к стене, словно что-то искала, бормоча себе под нос.

— Акцио палочка… Акцио палочка… — её голос дрожал от нетерпения. Она размахивала рукой, но ничего не происходило.

Иногда она открывала шкафы и выгребала оттуда все вещи и скидывала на пол.

— Неужели не получится? Или он выкинул?.. — едва слышно пробормотала она себе под нос, оглядываясь по сторонам, словно в растерянности.

Мальчик сглотнул, чувствуя как нервная дрожь пробегает по его телу.

Он боялся.

Сначала он просто следил за её движениями, но вскоре бросился за ней, перепрыгивая через валяющиеся на полу вещи, отчаянно пытаясь поговорить с ней.

— Мам, что ты делаешь? — он старался говорить спокойно, но голос сорвался и его слова прозвучали испуганно.

Она не ответила.

Она будто не слышала его вообще.

Мама вела себя… странно.

Слишком резкие движения, слишком лихорадочное возбуждение в глазах. Казалось, эмоции переполняли её, вырываясь наружу, сметая всё на своём пути. Она выглядела так, словно балансировала на тонкой грани — между вдохновением и безумием.

В голове Северуса мелькнула паническая мысль: а вдруг она надышалась парами зелья?

Или… что ещё хуже — что если она сошла с ума?

Он не знал, что делать, что говорить.

— Мам, остановись… — он дёрнул её за руку, но она вырвалась, не взглянув на него.

Впервые в жизни Северус испугался не отца.

Он испугался матери.

Ведь с отцом всё было понятно. Отец бил, кричал, пугал, но это было… предсказуемо.

А мама сейчас… Он не знал, что делать с матерью, которая казалась не в себе. Такое чувство будто он остался один.

Глаза защипало. Он моргнул, отгоняя слёзы, стиснул кулаки, пытаясь взять себя в руки.

"Это все девчонки виноваты", думал он с внезапным раздражением. "Они привели свою мать, и та наговорила ей всякого. И теперь мама… теперь она…"

Женщина продолжала переходить из комнаты в комнату, её движения становились всё более резкими, нервными. Все что оставалось мальчику это следовать за ней, он не знал что еще можно было сделать. Так они дошли до чердака.

Там было темно, воздух пах пылью, старым деревом и сыростью.

Внезапно Эйлин замерла.

Северус напрягся, но не успел спросить что случилось как она шикнула, прижав палец к губам, требуя тишины.

Он застыл стараясь не издавать звуков.

И вдруг услышал это сам.

Сквозь тишину дома до него донесся едва различимый звук. Тихий, почти призрачный, но ритмичный.

Тук-тук.

Где-то под полом раздавался стук.

Миссис Снейп напряженно вслушивалась в тишину, а затем вдруг бросилась к одному из углов чердака и начала остервенело колотить руками по полу, пытаясь оторвать старые доски.

Северус ошарашенно наблюдал за ней.

Сначала она пыталась поддеть их пальцами, потом начала бить кулаками, но быстро отбила себе руки, потом попробовала выбить ногами, но это тоже оказалось безуспешно.

Мальчик не мог больше стоять и просто смотреть, как она царапает доски до крови.

В углу он заметил старый, тяжёлый подсвечник.

Вздохнув, он схватил его и подошёл к матери.

— Дай я помогу.

Эйлин на мгновение посмотрела на него, и в её глазах блеснуло что-то похожее на благодарность.

Совместными усилиями они начали разламывать пол и наконец одна из досок со скрипом поддалась, ломаясь под их ударами.

Из тайника спрятанного в полу, вылетела тонкая, тёмная волшебная палочка.

Эйлин схватила её, прижала к груди, стиснув пальцы так сильно, что побелели костяшки.

На её лице отразилось такое облегчение, такое благоговение, что Северус невольно задержал дыхание.

Она стояла, сжимая палочку, как мать которая после долгой разлуки вновь обнимает своего ребёнка.

— Вот теперь я готова, — прошептала она, и в её голосе не было ни тени сомнений.

Северус сглотнул, чувствуя как его сердце громко бьётся в груди.

***

Эйлин медленно спустилась по скрипучей лестнице, оставляя за собой тёмный чердак, пропахший пылью и плесенью. Её пальцы до боли сжимали волшебную палочку, как будто она могла исчезнуть, если ослабить хватку.

В гостиной царил полумрак. Тусклый свет уличного фонаря просачивался через плотные занавески, отбрасывая длинные, дрожащие тени на стены.