Дверь в небосклоне

Глава 1

Существует легенда, что люди пришли на Тарауль через Дверь в небосклоне, открытую то ли Древними, то ли их могущественными богами. И через эту же Дверь Древние ушли, а немногие оставшиеся утратили былое величие, господство над другими обитателями мира, и вынуждены выживать в тени своего таинственного прошлого.

Говорят, если удастся отрыть Дверь, то можно найти Древних или же их прародину, где до сих пор могущественные боги ждут своих заплутавших детей.

Эту красивую, завораживающую легенду рассказывала мне мама, пока была жива. Я любил слушать эти сказки, любил смотреть, как преображается лицо матери, когда она говорила о чудесах, творимых Древними, и о том наследии, которое они нам оставили.

К сожалению, сегодня почти никто не верит в легенду о двери, предпочитая жить своей жизнью, а не искать былое величие на развалинах прошлого. «Нужно идти вперед, ― говорит мой дядя, ― а не оглядываться назад».

Я же с детства просто бредил идеей найти дверь в небосклоне. Пусть это не вернет людям власть над Тараулем, но позволит заглянуть туда, куда не заглядывал никто со времен Древних. Как можно не мечтать об этом?

Увы, таких, как я теперь немного. В Таруне я, пожалуй единственный такой. Может, это от того, что мы живем вдали от городов Древних? Мама рассказывала о нем, говорила, что это незабываемое зрелище. Настоящее свидетельство величия предков. Она с семьей все детство прожила в округе Гэн, в деревне, рядом с ближайшим к нам городом. До границы округа от нас не меньше недели пути.

Там стоит храм видящих сквозь небо. Жрецы видящих ищут Дверь в небосклоне. Они обшаривают города Древних, собирают магические предметы, позволявшие творить настоящие чудеса. Исцелять, убивать на расстоянии, показывать невидимое… Когда-нибудь они найдут и Дверь. Я верю в это. Больше мне ничего не остается.

Конечно же, как только я достиг возраста самостоятельных решений, я отправился в округ Гэн, к храму видящих сквозь небо. Я должен стать одним из них. И может, именно мне повезет найти дверь! Не стал слушать никого: ни соседей, ни своего дядю, взявшего меня на воспитание после смерти матери.

И вот уже который день я бреду сквозь лес. Меня окружают огромные деревья с неохватными прямыми стволами, покрытыми плотной серой корой. Их широкие яркие листья с толстыми прожилками заслоняют небо. Даже трудно понять, день сейчас или вечер. Только по кипящей вокруг жизни: снующим туда-сюда мелким мышкам, порхающим бабочкам и шумному пению птиц можно понять, что солнце еще достаточно высоко. Ближе к ночи птицы смолкнут, ярких бабочек сменят блеклые мотыльки, а мыши попрячутся в своих норках.

Тропа, поросшая мягкой низкой травой, едва заметна среди плотных кустов. Из Таруна в Гэн ходят не часто. Многие у нас видящих презирают. Время от времени тропу пересекают журчащие ручейки с чистейшей водой.

Деревья становятся реже, кусты расступаются и вскоре вовсе исчезают. Вот-вот я выйду на опушку, откуда уже можно будет увидеть город. Сейчас его заслоняет плотная листва и толстые стволы. Сердце с каждым шагом стучит все чаще, словно я не иду по ровной, хоть и заросшей, тропинке, а бегу сквозь чащу. Но вот деревья расступаются, и теперь уже сердце замирает.

Город, действительно, прекрасен. Даже лучше, чем я мог себе представить. Солнце постепенно опускается к горизонту. Оно подсвечивает огромные здания, отражающие его лучи, как ровная гладь озера. Город весь переливается и блестит, манит к себе. Кажется, переступи границу, и все изменится. Сразу и навсегда.

Ближайшие строения – у меня язык не поворачивался назвать их домами – находятся совсем не далеко, до темноты можно было успеть добраться и осмотреться. Но так тяжело решиться приблизиться к давней мечте. Страшно нарушить величественное уединение. Осквернить его.

Нет, все же лучше сначала добраться до храма. Кто знает, какие опасности подстерегают в городе? Я слышал, что видящие благосклонно относятся к тем, кто интересуется прошлым. Может быть, там удастся найти проводника? Или хотя бы просто информацию о Древних и их городах.

Храм должен быть рядом с деревней, а она, если верить маме – карты округа Гэн в Таруне нет – находится южнее города. Солнце опускается за город, значит, обходить его надо слева. До заката еще есть время, можно успеть пройти хоть сколько-нибудь.

Еще раз кинув взгляд на величественные здания Древних, колоннами подпирающие небо, я выдвигаюсь в сторону города, забирая влево. Справа от меня сменяют друг друга огромные почти прозрачные башни, слева – поле, заросшее мелкими цветами и опушка леса. Кромка деревьев постепенно удаляется, а башни Древних становятся ближе.

Когда начинает темнеть, я замечаю впереди черную точку, которая постепенно превращается в невысокое здание. Ну как невысокое… В сравнении с башнями города Древних, однако для меня, выросшего в Таруне, оно тоже огромно, куда выше всех, виденных мной раньше. Если по окнам считать, то три этажа в нем, но если взять дом моей матери, да два соседских, да друг на друга поставить, то вряд ли они до крыши этого здания дотянутся. А на юге над зданием еще и круглая башенка возвышается с круглой крышей. Не представляю, как можно построить что-то подобное! Наверняка, это сделали Древние!

До здания всего пара километров, но солнце село, и вокруг уже совсем темно. Эх, не успел я добраться до него засветло, придется ждать до утра.

Глава 2

Уснуть рядом с давней мечтой невероятно сложно. Мысли вертятся вокруг города Древних, странного здания, видящих сквозь небо… Открыв глаза, я вглядываюсь в звезды. Интересно, что за ними видят храмовники? Ведь куда-то же они смотрят. Ищут там следы Древних. А может быть, загадочных богов, приведших сюда давным-давно наших предков. Смогу ли я когда-нибудь заглянуть сквозь небо? Увидеть, что там скрывается за звездами?

Яркие огоньки плывут перед глазами, танцуют, словно светлячки. Кружатся и прыгают, выстраиваясь в невиданные узоры. А сквозь них угадываются светлые глаза добрых богов. Кажется, я давно уже провалился в сон.

Еще раз открываю глаза, чтобы взглянуть на звезды, но небо на востоке, над лесом, уже посветлело, и звезд не видно. Надо позавтракать, да идти на поиски храма. Однако встав с подстилки и глянув в сторону странного здания, увиденного мной вчера, я забываю обо всем. Его двери распахнуты, а на крыльце стоят люди, еще несколько человек идет к зданию по едва заметной тропинке с востока. Похоже, там, за холмом, и притаилась деревня. А это… Это, значит, храм?

Я так и стою посреди поля, открыв рот. Люди на крыльце замечают меня: один из них машет мне рукой, словно приветствует, но затем снова поворачивается к своему собеседнику, теряя ко мне интерес.

Значит, к пришлым здесь, действительно, относятся спокойно. Есть шанс, что меня выслушают и помогут. Быстро собираю вещи, проверяю, прогорел ли костер и выдвигаюсь к храму.

Приближаясь к храму, я внимательнее осматриваю его. И с каждым шагом он все больше удивляет меня. Стеклянным окнам в половину человеческого роста я даже почти не удивляюсь, достаточно раз глянуть на город, чтобы понять, что здесь это нормально. Но материал. Из чего построено здание? Не дерево точно, но и не камень. Для камня слишком уж он однородный. Башенка с круглой крышей и вовсе занятна: даже отсюда видно, что она опутана какой-то невероятной металлической конструкцией. Даже представить не могу, для чего она.

Люди, шедшие по тропинке от деревни, добрались до храма раньше меня. Они поздоровались с теми, кто стоял на крыльце, и все вместе зашли в храм, оставив при этом двери открытыми. Для меня? Или тут просто так принято?

Похоже, все же, принято. На крыльце я почти сталкиваюсь с девушкой в ярком наряде: голубая блуза и зеленая длинная юбка с широким подолом. Русые волосы собраны в небрежную прическу, несколько прядей выбились и упали на лицо. Глянув на меня, девушка улыбается и прячет одну из них за ухо. Голубые глаза светились задором.

― Здравствуйте, ― голос ее мягкий, певучий, глубокий. – Мне сказали, что кто-то из ищущих вернулся, но я вас не помню.

― Я вообще-то из Таруна. Давно мечтал попасть в город Древних и в храм видящих.

― Паломник? Здорово, из Таруна к нам давно никого не было, ― девушка смотрит на меня с большим любопытством, особенно старается поймать взгляд, я же по привычке отворачиваюсь. – У вас такие удивительные глаза, разные. – Было бы странно, если бы она не заметила. Дома меня за разные глаза – один зеленый, другой карий – как только не называли. Всего-то два человека ко мне относились по-доброму, несмотря ни на что: мать и дядька. Я и сейчас инстинктивно жду враждебности. Даже правая бровь начинает чесаться. Там, над самым глазам прячется едва заметный шрам, последствия одой из драк с двоюродным братом, особенно жестоко смеявшимся на моими глазами. Но девушка только улыбается.

― Паломник? – говорю я, сознательно игнорируя слова про глаза. ― Ну да, наверное. Хотел спросить, можно ли посетить город? Или… Можно ли тут найти проводника?

― Тут вряд ли. Видящие в город редко сами ходят. И вам не советую туда лишний раз соваться. Небезопасно это. Там же все ветхое уже, сыпется от малейшего движения ветра. Туда только ищущие ходят, артефакты собирают для храма. Меня зовут Талина, а вас?

Она говорит очень живо, даже стремительно, и мимика у нее была такая же стремительная и живая. Следить за ее речью даже сложно. Нет, она не старается побыстрее ответить на все вопросы и убежать по своим делам. Кажется, это ее обычный стиль общения. Забавно. Этакая спешащая жить, желающая успеть всюду. Держу пари, она безумно любопытна.

― А меня зовут Корун, ― наконец, отвечаю я. И тут же добавляю, чтобы она не успела снова начать тараторить: ― А как так получилось, что видящие сами не ходят в город? Я слышал, это ваша святыня.

― Вы правы, святыня. Город Древних – это свидетель нашего былого величия и путь к его возвращению. Там столько чудес, вы не представляете! Раньше видящие сами ходили в город, но это было давно, очень. С каждым годом там становится все более и более опасно. Жрецы слишком много времени проводят за изучением нашей истории, это развивает ум, но не тело. Сначала жрецы стали брать с собой сопровождающих, а потом смельчаки из Гэнты, так деревня называется, начали одни ходить в город, искать артефакты, чтобы продавать их видящим.

― А потом? Что с артефактами делают потом?

― Изучают, стараются понять, что они делают, как работают, пробуют применять. Они очень облегчают нам жизнь. Старшие видящие пытаются воссоздать хоть что-то из артефактов древних, и кое-что им даже удается. Но младшим мало что рассказывают, если честно. А я и вовсе только-только признана достойной.

― Старшие? Младше? Достойной? – слова-то, конечно, знакомые, но с иерархией видящих я не знаком. Тут немудрено запутаться. К тому же Талина так и продолжает тараторить, слишком быстро, чтобы я успевал сориентироваться.

― Ну да, у вас же, наверное, о видящих ничего толком не рассказывают. Здесь, при храме, есть школа для способных детей. Меня сюда учиться отдали, как только я достигла подходящего возраста. Я с первого раза прошла отбор. Это редкость, многие попадают в ученики только с третьего-четвертого раза. А я с первого, поэтому была самой младшей в группе, ― Талина откровенно хвастается своими успехами, но, почему-то, это не вызывает отторжение. Скорее, даже кажется милым. Сейчас она напоминает ребенка, смешную девочку, которой она только недавно перестала быть. Впрочем, намного ли я старше нее? Насколько я знаю, возраст самостоятельных решений в наших округах примерно одинаковый. – В этом году я школу закончила и попросила видящих принять меня к себе. Целый месяц ждала решения, и вот совсем недавно я стала жрицей в храме. Младшей.

Глава 3

С Талиной мы проболтали довольно долго, а я ведь еще не завтракал. Прибежал сюда сразу, как проснулся. Живот в ответ на эти мысли сводит. Я спускаюсь с крыльца и иду назад, к месту ночевки. Разведу костер, приготовлю завтрак, а заодно подумаю, что делать дальше.

Мысли снова и снова возвращают меня к храмовому хранилищу и лабораториям. Да, ищущие видят город изнутри и собирают вещи Древних, но вряд ли знают им цену, вряд ли умеют ими пользоваться, и уж тем более у них нет возможности выбирать, с каким предметом знакомиться, какой изучать. Только то, что сами найдут. А прямого запрета на посещение города у видящих, кажется, нет. Смогу сходить в любое время, один или с сопровождением. Как ни крути, а дорога мне в храм. Остается только найти кого-нибудь из старших.

Закончив завтрак и собрав свои вещи, я возвращаюсь к храму. На крыльце сейчас никого нет, но двери все еще распахнуты. Видимо, в храм может войти любой, и в любое время. Вхожу и осматриваюсь. В обе стороны уходить длинные коридоры со множеством дверей, напротив входа небольшой зал и лестница на второй этаж. И никого. И куда мне идти?

Кажется, Талина говорила, что лаборатория и хранилище находятся на втором этаже. На первом, наверное, школа. Тогда мне наверх. На каждый шаг каменные ступени отзываются гулким эхом. На втором этаже ровно такой же зал и коридоры в обе стороны, как на первом. И тоже никого… Хоть на третий этаж поднимайся, но если там вход в башню, то, скорее всего, посторонним туда нельзя. Заходить во все двери подряд? Ждать здесь? Спуститься вниз?

Не знаю, сколько бы я так стоял, если бы одна из дверей в правом коридоре не распахнулась, и из нее не вышел мужчина в сером балахоне.

― Что вы здесь делаете? – спрашивает он низким раскатистым голосом.

Растерявшись, я не сразу нахожу, что ответить. Но мое молчание длится не долго.

― Я ищу кого-нибудь из видящих старшей или средней ступени. Меня зовут Корун, я пришел из округа Тарун в надежде, что мне удастся попасть в храм. Мне сказали, вы принимаете пришлых.

Мужчина рассматривает меня с интересом.

― Из Таруна? Вот уж не думал, что там может вырасти видящий. Ведь там нас презирают.

― Не все. Мне мать о вас рассказывала. Она сама из округа Гэн, но мало что знаю. Когда она умерла, я маленький был, а дядька со мной на эту тему говорить отказывался.

― Что ж, мы действительно иногда принимаем чужих. Хоть и не слишком часто, все-таки обычно видящих начинают обучать с детства. Но, думаю, ради гостя из Таруна старшие видящие сделают то самое редкое исключение. Впрочем, учиться все равно придется. Читать-то умеешь? И вообще, что умеешь делать?

― Читаю, пишу свободно. Столярному делу обучен. Ну и так, по хозяйству если что надо.

― Хорошо, значит, и нахлебником не будешь, и учить не совсем с нуля. Иди сюда, ― мужчина отходит в сторону, попуская меня в комнату. – Подожди, я сейчас приведу кого-нибудь из старших.

Дверь за мной захлопывается, и я остаюсь один. Комната, в которую меня привел видящий, совсем не большая. Зато мебели в ней было сверх всякой меры. У окна стоит огромный стол из странного материала. Провожу рукой по поверхности: чуть теплая, неестественно гладкая. Даже лакированное дерево не настолько ровное. Вдоль стен стояло множество шкафов из того же материала и со стеклянными дверками. Подумать только, стекло! Не только в окнах, что я еще могу понять, но и просто в дверцах шкафов! Это невероятно. Быть может, эта мебель осталась от Древних? Я еще раз касаюсь поверхности стола и сажусь на стул рядом с ним. Стул тоже вызывает мой интерес: металлический каркас, мягкая обивка, непривычная форма спинки.

Творения Древних! Как и само здание, все здесь было сделано руками наших предков, покинувших нас, но оставивших столько прекрасных вещей. Сейчас меня окружает все то, о чем с таким упоением говорила мать. Я плохо, что именно она говорила, я был слишком мал, но то ощущение восторга и благоговения, которое вызывали ее рассказы… Теперь я понимаю, откуда шло все это. А я ведь всего лишь в храме, осколке былого величия, бережно сохраненного видящими.

Каким же был наш мир до того, как Древние покинули его? Я хочу увидеть мир таким!

Как долго я был один? Как долго предавался размышлениям о великом прошлом и мечтам о великом будущем? Не знаю. В конце концов, мое одиночество прерывают. Дверь снова распахивается и на пороге появляется тот самый видящий, который привел меня сюда, а вместе с ним пожилой мужчина в белом халате до колен. Короткий, даже короче, чем у меня самого, ежик волос, полностью седой. Взгляд черных глубоких глаз останавливается на мне и словно придавливает меня к стулу.

― Меня зовут Гярин, и я один из пяти старших видящих этого храма. И именно я принимаю решения о том, позволить ли человеку стать частью храма.

***

Мы разговаривали долго, часа четыре, не меньше. Гярин честно признался, что сомневается, смогу ли я когда-нибудь принести пользу храму в качестве видящего, слишком многому мне предстоит научиться. И все же мне позволили остаться. Насколько я понимаю, принять меня в храм – это политическое решение, такая шпилька округу Тарун. Меня это вполне устраивает. Гярин может думать обо мне что угодно, но я готов учиться и расти.

Потом Гярин ушел, оставив меня с Даисом, хозяином того кабинета.

Когда дверь за старшим видящим закрывается, Даис обращается ко мне:

― Теперь нам нужно спуститься вниз. Занятия в школе уже заканчиваются, поищем среди младших готовых взять тебя под опеку. А потом тебе нужно будет жилье себе найти. Сам понимаешь, поселить тебя в храме сразу мы не можем.

Я киваю. Видящие живут при храме, на втором этаже. В правом крыле. А в левом располагаются хранилище и лаборатории. Пускать сюда лишний раз посторонних действительно не стоит. Даже при том, что все комнаты на втором этаже запирались на хитроумные замки Древних.