Двое из небытия

Пролог

Он стоял на невысоком холме и бесстрастно взирал на поднимающееся солнце. По правую руку от него стоял единорог, по левую – кентавр. Мускулы их были напряжены, они были готовы броситься друг на друга, их останавливал только длинный жезл из серебристого металла, подрагивающий в руке колдуна. Лес замер, словно в ожидании грозы или чуда. Гроза была ночью и сейчас прошла. Уже настал день, и предстояло чудо.

Он поднял жезл вверх и запел. Он сплетал из слов цепочки, нанизывая их одно на другое и следующее на предыдущее. Это было привычно и легко, так же легко, как дышать. Он уже заканчивал заклинание, когда что-то случилось. Громыхнул гром, и сверкнула молния, единорог и кентавр взвились на дыбы и умчались прочь, каждый в свою сторону. Последнее, что увидел колдун: молнию и ослепительное сияние в лицо. А потом он, кажется, упал и над ним склонился кто-то тёмный, или его сознание затянули темной пеленой, и он потерял возможность мыслить.

1

Я проснулся не то от ощущения полёта, не то от ощущения жёсткого приземления, – по-моему, на сверхзвуковой лайнер я все ещё не тяну, даже во сне. Тем более во сне. Я собирался сделать вид, что еще не проснулся и снова нырнуть в глубины сна, когда зазвонил будильник.

Чёрт бы подрал эти механические штучки, которые трезвонят на всю квартиру, и заставляют людей вставать ни свет ни заря! Правда, завёл его я, но когда приходится вставать, вылезать из теплой постели, подобные частности на ум не приходят.

Я потянулся и медленно сбросил с себя одеяло, надеясь, что хотя бы холодный воздух заставит меня встать на ноги и начать, наконец, новый день активно, а день обещает быть сложным. Через пять минут я с воплем выпрыгнул из кровати, сделав кульбит и снеся при этом по дороге лёгкий шахматный столик со стоящей на нем вазой с водой. Вот чёрт, опять не рассчитал прыжка. Нет в мире совершенства.

Из зеркала на меня смотрел высокий светловолосый мужчина с яркими голубыми глазами и очаровательной улыбкой, перед которой не может устоять ни одна женщина. Я взял бритву и поморщился. Какой смысл бриться, если щетины всё равно не заметно?

Когда-то, быть может, год назад у меня были длинные волосы и серебряная казацкая серьга в ухе. Сейчас у меня аккуратная короткая стрижка, а серебряная серьга уступила место золотой. Ну не прелесть ли я?

Едва я побрился, как зазвонил телефон. Я медленно шёл, надеясь, что он перестанет звонить, и меня оставят в покое. Но ни тут-то было! По правилам игры я должен взять трубку.

– Да? – боюсь, мой голос не был особенно довольным.

"Здравствуй, Тони" – мне показалось, что из трубки на меня пахнуло французскими духами и ароматом драже, освежающих дыхание. Такой голос мог быть только у одной женщины, и я уже начинал скучать по ней, хоть и отпустил ее, следуя её просьбе оставить в покое. Это женщины сами не знают, чего хотят.

– Кто это? – поинтересовался я с хорошо разыгранным равнодушием, но она, как и следовало ожидать, на это не купилась. Она всегда была необыкновенной женщиной.

"Только не надо делать вид, что ты меня не узнал, Тони!" – в голосе у неё появилось раздражение, и я рассмеялся:

– Конечно же, я узнал тебя, Галочка. Чего ты хотела?

Я словно видел, как она на том конце провода тряхнула головой, откидывая с глаз встрепанную чёлку. Миниатюрная платиновая блондинка с колючим характером.

"Я хочу с тобой встретиться. Сегодня же!"

Это ещё раз подтверждает ту сторону моего жизненного опыта, согласно которому значится: все женщины, когда-либо бросавшие меня (или думавшие, что меня бросили), рано или поздно возвращаются ко мне, даже такая странная женщина, как Галочка – изящество, грация и вздорный нрав в божественно-прекрасной упаковке.

– Хорошо, когда и где?

"Когда ты освободишься?"

Вот это вопрос! Вот уж чего я никогда не могу знать наверняка. Будь моя воля, я работал бы с утра до вечера и даже ночью. Работа успокаивает мне нервы. Но если женщина хочет меня увидеть? Таким женщинам, как Галочка, не принято отказывать.

– В четыре я уже буду свободен. Помнишь тот ресторанчик, где мы частенько бывали, пока были вместе?

"Подобная ностальгия мне не присуща", – со смешком заметила Галочка, и я представил ее себе так чётко, что сердце забилось быстрее. Может быть, именно её я все-таки любил? Не могу быть уверенным в этом.

– Мне важно, чтобы ты не забыла дорогу туда. Встретился там полпятого. Тебя устроят такие место и время?

"Вполне. До встречи, Тони!"

Я положил трубку и тяжело вздохнул. Кажется, Галочка хочет встретиться не потому, что так уж скучает по мне. У неё, очевидно, какой-то чисто практический интерес. Ну что же, встреча покажет.

Взглянув на часы, я едва не взвыл. Уже пятнадцать минут, как я должен уехать в офис, а я всё ещё дома и ко всему прочему не до конца одет и не позавтракал. Вот что значит игнорировать будильник. Я одевался, как меня когда-то учили в армии. Несколько секунд – и вот, посмотрите, я готов для подвигов. Позавтракаю в офисе, всё равно с утра посетителей почти не бывает.

Одной рукой я вел машину, а другой переворачивал листы новых цветных проспектов, сообщающих обо всех новинках компьютерной техники и программирования. Эти проспекты пришли только вчера, и я ещё не успел их просмотреть. Не спрашивайте, как я умудрялся вести машину и одновременно читать, даже полностью вникая в смысл полученной информации, это дело практики.

Когда я подъехал к дому, в котором размещался мой офис, я опаздывал уже на полчаса. Собственно, служащие приходят раньше и у каждого из них есть ключ от офиса. Со мной работают люди настолько одержимые, что среди них считается нормальным, вцепившись в какую-то идею, даже среди ночи примчаться в расчётный центр и разрабатывать, скажем, новую программу, просиживая за компьютером днями и ночами. 3а это я и ценю их. Одержимость в работе - прекрасное качество, стоящее тех немалых денег, которые я плачу своим служащим.

Я бегом поднялся на третий этаж, мысленно проклиная серый костюм, который так идёт к моим голубым глазам, и галстук. Дома я хожу в совсем другой одежде, более удобной. Предпочитаю ковбойку, джинсы и кроссовки. Но стиль бизнесмена и просто делового человека нынче – строгий костюм и галстук, ничего не поделаешь, приходится соответствовать.

Задержавшись у зеркала, ещё раз полюбовался своими честными сияющими глазами и открытой обаятельной улыбкой. Всё это вместе – ещё один козырь в моей руке. Я обаятелен и мне доверяют. Иногда даже больше, чем я того заслуживаю.

Из расчётного центра доносился одержанный гул деловой суеты. Так бывало всегда, когда бы я ни пришёл. Мои люди ценят высокооплачиваемую работу и не хотят её потерять. Я не стал даже заходить в расчетный центр, и так знаю, что там происходит. Люди работают, и не стоит им мешать, тем белее, что я всегда могу получить информацию из каждого компьютера в расчётном центре при помощи персонального компьютера, стоящего в моем офисе.

2

Дверь открылась, вошел секретарь. Это был расторопный молодой человек, до тонкости изучивший мои капризы, и потому незаменимый в работе:

– Антон Сергеевич, к Вам посетитель. – промолвил он испуганно, как будто был лично ответственен за приход какого-то назойливого посетителя, который меня обязательно побеспокоит, а в результате я буду недоволен недостаточной бдительностью секретаря.

Я специально выбирал себе секретаря мужчину, и причины тому (основных причин, разумеется) было две. Во-первых, кто бы что мне не говорил, я считаю, что работоспособность у мужчин несколько выше, чем у женщины, а нагрузки на плечи моего секретаря падали немалые. А, во-вторых, я решил раз и навсегда: никаких любовных интриг в офисе. Работа есть работа, и отвлекаться на что-то другое, пусть это другое и имеет очень соблазнительные формы, я не собирался.

– Зови его, Андрей. – улыбнулся я спокойно. Пяти-десяти секунд мне хватило чтобы вспомнить: сегодня – день расчета с моим таинственным заказчиком. Андрей кивнул и вышел. Я поудобнее устроился в кресле и заранее улыбнулся. Кто бы ни был этот заказчик, но человек, платящий такие суммы, улыбки заслуживает наверняка.

Посетитель вошел и кивнул, увидев, что его ждут. Я, кажется, непроизвольно изменив выражение лица. Слишком живо описала мне Галочка человека, интересовавшегося мной, и сходство этого описания с моим теперешним посетителем было невероятным. Одетый в черное, с черными, ниже плеч, волосами, с восточным лицом, на котором особенно выделялись глаза, глубокие, притягивающие, наверное, успех его у женщин был огромен.

Теперь я понимал, почему этот человек произвел на Галочку столь сильное впечатление. В том, что недавний Галин гость и мой нынешний посетитель - одно и то же лицо, я не сомневался.

– Прошу Вас, садитесь.

– Благодарю.

Его голос звучал как-то приглушенно. Наверное, если бы он позволил себе говорить, не смягчая голоса, его голос звучал бы, как раскаты грома. Тембр и сила голоса у этого человека были потрясающие.

– Я так понимаю, Вы пришли за своими программами?

– Да, Вы все правильно поняли. Льщу себя надеждой, что Вы справились с моим заданием.

– Конечно. Я лично проверил программы, они работают безупречно.

– Прекрасно. Могу я попросить Вас об одной услуге, Антон Сергеевич? – мне показалось, что мое имя он произнес с насмешкой. Я решил, что мне стоит облегчить переговоры, и предложил:

– Зовите меня просто Тони. Я предпочитаю оказывать услуги людям, которые, по крайней мере, со мной знакомы. А если с Вами еще и я буду знаком...

Его смех напоминал что-то среднее между клекотом птичьего базара и грохотом водопада.

– Хорошо сказано, Тони. Тогда я внесу ответное предложение – давай перейдем на ты. Меня близкие друзья зовут Питером, надеюсь, ты не обидишься, если я попрошу обращаться ко мне именно так?

– Надеюсь, не Питер Пен? – наивно предположил я и был вознагражден новой порцией водопадного клекота.

– Да нет, просто – Питер.

– Хорошо, раз уж мы познакомились, выкладывай свои затруднения.

– Это, собственно, не столько затруднение, сколько предложение. Я знаю, что программы, которые я просил, могли сделать только профессионалы высшего уровня.

– Других не держу! – усмехнулся я самодовольно.

– Собственно, такие программы я мог сделать и сам, просто сложно найти хорошие машины, вот так, с бухты-барахты. Поэтому я решил просто заплатить за работу другим и посмотреть, что из этого выйдет.

Охотно верю. В нем есть что-то чертовски привлекательное. А иногда даже профи обращается за помощью к коллегам. Я только что-то не могу понять, к чему ведет нас этот разговор.

– Ты останешься доволен нашей работой, Питер. – я выложил на стол дискеты и многозначительно улыбнулся. Он понял, чуть привстал, дотянулся до кейса и долго возился с его замками. Наконец, открыл его и показал мне содержимое. Как я и думал, – там были всего лишь деньги.

– Я благодарен тебе и твоим людям за работу. Между прочим, как ты подбираешь кадры?

– Если я скажу, что одержимых работой видно сразу, ты мне поверишь? – поинтересовался я. Питер многозначительно кивнул:

– Да, потому что это так и есть. Скажи, между прочим, похож я на одержимого, если не работой, то, по крайней мере, идеей?

Я осторожно кивнул. Конечно, внешне ничего подобного не заметно, но человек, способный заплатить такие деньги за программы, которые он мог бы разработать сам и совершенно бесплатно - либо дурак, либо одержимый. При всей моей смелости и при всем моем цинизме дураком я бы его, пожалуй, не назвал.

– Да, ты одержим какой-то идеей. Но что из того? Я могу тебе только пожелать счастливого завершения поиска. Свою часть работы мы сделали качественно.

Питер чуть наклонился вперед и поинтересовался громовым шепотом:

– Не хочешь принять меня на работу?

Я растерянно улыбнулся. Еще не видя Питера, я уже предполагал, что подобными программами могут интересоваться только специалисты, а специалистов я искал всегда, именно поэтому мой расчетный центр и был лучшим. Но принять его на работу? Я бы не сомневался ни секунды, если бы не вчерашний разговор с Галочкой. А, впрочем, бабы – вздорный народ, а бизнес есть бизнес. Я скрыл свои изумление и растерянность за одной стандартной фразой, до сих пор не пойму, была это отговорка, или меня это тогда действительно заинтересовало?

– Каковы твои условия?

– Оплата обычная, как у всех твоих профессионалов. Я буду работать на тебя и параллельно делать свою работу. Разумеется, не в ущерб тому, что я буду делать для фирмы. Я хочу поработать на тебя вовсе не из корыстолюбия, у меня нет проблем с деньгами. В общем, ты не поймешь мои мотивы, поэтому я предпочту оставить их при себе.

Интересно, чем закончится этот разговор? Я не знал, потому что собирался пустить его течь в опасное русло.

– Хорошо, ты принят. Но при одном условии.

– Да?

– Ты расскажешь мне, чем я тебя заинтересовал.

3

Они неслись по скалистой равнине. Ветер трепал его светлые волосы и черные, клочковатые волосы кентавра. Его четвероногий друг бежал изо всех сил, ибо ставкой в этой гонке были их жизни. Кентавр держал в руках тяжелый щит и длинное копье. Маг держал в руках короткий меч, но был практически беззащитен, потому что в другой его руке подрагивал серебряный жезл. Если маг опустит жезл теперь – разверзнутся хляби небесные, и никто с точностью не предскажет, что с ними может случиться. Эта бешеная скачка длилась уже второй день, и много преград было пройдено получеловеком и магом. Ни один враг не смог их задержать.

Кентавр не знал, куда он несет своего хозяина и друга. Он подчинялся магу так же автоматически, как и долгое время до того, только сейчас дорога длиннее и опаснее, а так все по-прежнему, так же в руке у мага неизменный жезл и он сумеет удержать в узде небесные силы еще некоторое время, пока они не достигнут компромисса, или пока мага и кентавра не догонят те злобные твари, что преследуют их.

Маг делает несколько пассов. Взмах жезлом – и земля начинает расходиться. Гигантский прыжок кентавра – и вот они уже по другую сторону огромной трещины в земле. Маг с болью смотрит на расщелину. Когда-то это была его любимая страна, да и теперь он не стал относиться к этой земле хуже только потому, что его гонят по ней, преследуя, как дичь.

Кентавр тяжело вздыхает и переходит с карьера на рысь. Это и его земля тоже, его любимые земли, земли, на которых он пасся жеребенком. Здесь он познакомился с магом, здесь они стали друзьями, а сейчас они несутся прочь по этой каменистой равнине от бешеных псов, посланных силой злобной и злонравной.

Человек и кентавр в последний раз оглядываются и продолжают свой безумный бег. У них появилась надежда на спасение, и они постараются сделать все возможное, чтобы превратить надежду в реальность.

* * *

Прошла неделя с тех пор, как я неплохо повеселился в кафе. Галочку я с того времени не видел и не удивлюсь, если она до сих пор дуется на меня за некорректное обращение с тем миловидным блондином. Черт возьми, когда они вообще успели познакомиться? Питеру про развязку разговора в кафе я рассказывать не стал, сказал, что просто поговорил с Галочкой и все для себя выяснил.

Я по-прежнему ходил улыбающийся и сияющий, полностью погрузился в работу, решив, что хватит с меня женского внимания. Я оставляю женщин в покое хотя бы месяца на два, чтобы успокоиться и вытравить из своего сознания образ Галины. В эти два месяца женскому населению с моей стороны ничего не грозит, потому что я буду на редкость понятен, мил, кроток, предупредителен, внимателен, но не более.

День начался так же, как и всегда. Я с трудом (не без помощи будильника!) проснулся, вспомнил сумасшедший сон с бесконечными погонями и какими-то мерзкими тварями на заднем плане. Я не совсем помнил, как они выглядят, но то, что помнил, вызывало во мне чувство исключительной брезгливости.

Помчался на работу, как всегда, не позавтракав, решив, что перекушу в офисе. Неприятности начались еще по дороге. Сначала я чуть не врезался в столб, чересчур зачитавшись описанием новенького компьютера в каталоге. Очень уж захватывающим были изложены свойства этого чуда техники! И в результате я едва успел отвернуть от столба, выросшего на моем пути ни с того, ни с сего.

Уф, ну и денек начинается! Я убавил скорость и отложил каталоги. Раз такое дело, то, пожалуй, поведу машину двумя руками, сосредоточив все внимание на дороге. Давненько я уже так не ездил. Совсем забыл, как выглядят дорога и город. Странное ощущение. Живу я здесь с самого рождения, но почему-то совсем не помню своего детства. Не похоже на обычных людей, но я вообще... необычный. Некоторые мои женщины говорили, что я чокнутый. Я с ними не спорил.

Поднявшись по лестнице, я зашел в расчетный центр. Это тоже вошло в привычку, с тех пор, как Питер стал работать у меня. Я удивлялся, как он все успевает. Сегодня он сам подошел ко мне.

– Босс, мог бы ты на сегодня оставить меня без работы? Я понимаю, что не положено, только, чтобы закончить со своими расчетами, мне нужен весь день. А потом я в твоем распоряжении.

Вообще-то на такие уступки идти не полагается. Но то, что Питер сделал за неделю, не смог бы сделать, наверное, даже я. Я действительно принял на работу мастера. Пожалуй, стоило пойти навстречу Питеру, тем более что за это короткое время я успел если не подружиться с моим необычным посетителем, то проникнуться к нему уважением за его знания и возненавидеть его дурацкие тайны, потому что знал он намного больше, чем говорил.

Я хлопнул его по плечу:

– Работай спокойно, мне ли тебя не понять.

– Да, мы с тобой – как братья! – он резко развернулся и пошел к компьютеру. Так всегда, когда скажет что-нибудь лишнее, чтобы я его не расспрашивал. Я запасся терпением и самодовольно улыбался, делая вид, что все в порядке. Между прочим, у меня появлялось все больше и больше вопросов. Если в ближайшее время я не получу на них ответы, мне придется все их записывать, чтобы не забыть.

Андрей, увидев меня, вскочил:

– Здравствуйте, Антон Сергеевич.

– Что-то важное?

– Может, и не важное, но срочное. Здесь Вам письмо.

Я так и знал! Андрей каким-то образом чувствует, когда дело важное и срочное. Я кивнул:

– Спасибо, Андрей. Давай письмо. Если что – я у себя. Но по пустякам лучше не беспокой.

– Хорошо, Антон Сергеевич.

Я взял письмо и вошел в свой кабинет. Письмо было в обычном конверте, написано только мое имя и слово "срочно". Интересно. Знакомый почерк и запах. Запах Галочкиных духов. Как только я понял, что письмо от Гали, я вскрыл его, не колеблясь. Написано там было не много:

"Тони, у меня появились затруднения, и я не знаю, к кому обратиться за помощью. Помоги мне, пожалуйста, если ты действительно любишь меня, как говорил. Я знаю, ты вправе отвергнуть мою просьбу, я бы не обратилась к тебе, но только больше не к кому. Джареф говорил, ты его знаешь. Если бы не успеешь вовремя, – я не знаю, что будет. Твоя Галя".