Двойная жизнь мужа. Семья на стороне

Глава 1

– Мам, а почему папочка не пришел ко мне на утренник? Он не увидит, какое у меня красивое платье принцессы и какую я ему подготовила песенку…

Дочка расстроенно и понуро опускает голову, теребя подол нежно-голубого платья, а меня пронзает болью. Ведь я не могу даже пообещать ей, что в следующий раз папа обязательно придет. Боюсь, что это окажется ложью. Сколько ни просила Филиппа принимать участие в жизни дочери, Балахчин постоянно занят.

На семью у него нет времени!

Ну да, я же не работаю, почему бы мне не сходить на утренник?

А вот папа занят, он обеспечивает наше безбедное существование.

Но как это объяснить маленькой девочке, которая, танцуя, хочет видеть счастливые глаза папы, одобрение в них?

– Папа работает, зайка моя. Он очень старается ради нас, чтобы у нас всё было. Но вечером мы будем ужинать в ресторане, папа уже забронировал нам столик.

Я встаю с колен, поправляя банты на голове дочки, и в этот момент кто-то толкает меня, проходя мимо. В нос ударяет приторный тяжелый аромат духов.

– Осторожнее, – говорю я громко, но в ответ получаю игнор.

Вижу лишь тонкую спину и длинные светлые волосы. Рядом с девушкой семенит мальчик, смутно знакомый.

– Не обращайте внимания, Катя, это Инна, любовница какого-то влиятельного бизнесмена, – ухмыляется Эльвира, одна из мамочек.

Зачем она мне сообщила эту совершенно ненужную сплетню, вот совсем не понимаю. Я разве спрашивала, кто это? Мне и дела нет. Но рисую на лице вынужденную вежливую улыбку.

– Это частный детский сад, – намекаю я на то, что здесь учатся только дети из обеспеченных семей, так что поведение этой Инны не лезет ни в какие ворота.

– Некоторым корона голову жмет. Говорят, она любовница женатика. Спит с кем-то из нашего поселка, ее видели пару раз.

Инна неожиданно села около меня, и мне пришлось весь утренник слушать ее цоканье и звуки прихода эсэмэсок.

– Ну где ты, котик? Саша расстроится, если не увидит тебя хотя бы к концу выступления, – говорит она по телефону, даже не пытается сделать тон тише, чтобы не мешать другим.

Она не обращает внимания, что ее поправляют и просят выключить телефон. Не считается с чужим мнением.

– Какая еще пробка? – раздраженнее повторяет она за собеседником. – Фил, мы ведь договорились. Ты же не хочешь меня разозлить? Если не придешь, я не стану больше скрывать сына.

Я кошусь взглядом на Инну и вдруг ловлю на себе ее странный взгляд. Ее губа дергается, а в глазах сияет насмешка. Словно она кичится тем, что спит с женатым мужчиной и даже родила ему сына, и смотрит на таких, как я, свысока.

А у меня в голове так и звучит это “Фил”.

Она назвала невидимого собеседника именем моего мужа, разве же часто встретишь в жизни мужчину по имени Филипп?

Так неужели…

Нет, я даже думать не хочу о том, что эта женщина имеет отношение к моему мужу.

Чушь, бред. У нас прекрасная, идеальная семья. И мы очень любим друг друга.

В этот момент на сцене танцует дочка, я достаю телефон и включаю камеру, чтобы записать ее выступление и показать родственникам. Внутри что-то неприятно царапает, но я не понимаю, что настолько сильно задело меня, что я никак не могу настроиться на праздничный лад.

Когда Лера заканчивает выступление, все аплодируют, и сквозь шум я слышу неприятный голос этой Инны.

– Ничего особенного, пфф. За что вообще мы деньги платим этим бездельницам? – спускает она собак на воспитательниц.

Мое терпение окончательно лопается, и я резко всем корпусом разворачиваюсь к этой невоспитанной грубиянке.

– Может, вам заткнуться и молча смотреть детский утренник? – вкрадчиво спрашиваю я и прищуриваюсь. Внутри меня холодная ярость, и я готова вцепиться этой снулой рыбе ногтями в лицо, чтобы она больше не портила мне своим постным выражением настроение, и без того испорченное отсутствием мужа.

Может, я бы и не стала так грубить незнакомой женщине, с чьим сыном моей дочери еще предстоит ходить в садик, но в голове до сих пор звучит ее голос.

Фил. Фил. Фил.

Это просто совпадение, но, сколько бы я ни пыталась вспомнить имена всех обеспеченных женатых мужчин в поселке, в мыслях всплывает только мой Филипп и наш сосед, ювелирный магнат Филипп Нестеров. Вот только ему семьдесят пять лет, и я бы никогда не подумала, что он еще способен на постельные подвиги.

– А вы мне тут не грубите, – фыркает Инна, оглядывая меня с головы до ног таким презрительным взглядом, будто я блоха ее карманной собачки. – Не представляете, с кем связываетесь. Сейчас мой муж приедет и популярно объяснит, что со мной так нельзя.

Она смотрит на меня с вызовом, и я ухмыляюсь, не впервые встречая вот таких любовниц, заблуждающихся насчет своих отношений с женатиками. Мужчины ради интима плетут им с три короба, обещая уйти от жены, а сами лишь пользуются такими, пока не подвернется новая молодуха.

– Как придет, так и скажете, – отвечаю я и встаю, направляясь к дочери.

Представление окончено, и мне нужно помочь дочери переодеться. Вот только общение с этой Инной портит мне настроение, и улыбку я выдавливаю из себя кислую.

У шкафчиков уже толпятся другие дети с мамами, поэтому мы с дочкой не спешим и встаем у окна.

– Мамочка, тебе понравилось? – доченька подпрыгивает на месте от восторга.

– Ты была самой красивой принцессой, зайка!

– А ты видела, как я танцевала с Сашей? Он мой лучший друг. У него тоже папа не пришел на утренник, представляешь? – делится со мной дочка, пока мы ждем очереди.

– Саша? Это тот мальчик в синих штанишках?

Я надеюсь, что дочка скажет нет, так как это сын Инны, но она кивает и улыбается, продолжая рассказывать, что Саша хоть и недолго ходит в садик, но они уже успели сдружиться.

– А папочку его тоже Филипп зовут, представляешь?

Меня будто ударяют чем-то тяжелым по голове, но я напоминаю себе, что не только моего мужа зовут Филипп. Поселок у нас хоть и небольшой, но я знаю не всех предпринимателей. К тому же, этот Саша может быть сыном Филиппа Нестерова. Такие, как Инна, не гнушаются ложиться ради денег в постель и к старикам.

Глава 2

– Ты пришел к нашему сыну, любимый. Я знала, что ты выберешь нас, – горячо и громко шепчет Инна моему мужу, обхватывая его руками за шею, словно лиана.

Он же не двигается, каким-то болезненным взглядом продолжает прожигать меня.

– Катя, – шепчут его губы.

Казалось, не понимает, что я здесь делаю.

И даже не замечает, что к нему на моих глазах липнет другая.

А я вдруг осознаю, что Филипп ни разу не был в детском саду нашей дочери и даже не знает ни адреса, ни названия.

А к сыну, который ходит сюда без году неделя, приехал на первый же утренник.

Сволочь!

От этого предательства меня захлестывает боль похлеще той, которую я испытываю из-за измены. Боль за своего ребенка.

Мне хочется схватить дочку и бежать отсюда.

А между тем родители вокруг собирают своих детей и уводят их домой, их становится всё меньше, но всё равно вокруг нас есть люди, а мне почему-то кажется, что назревает скандал.

Уж слишком настырно ведет себя Инна.

Выдвигается вперед, берет своего сына за руку, а к моему мужу льнет всё сильнее.

– Что ты делаешь? – отталкивает ее Филипп.

Такое ощущение, что он всё еще верит, что можно избежать грязной сцены.

– Папа, я так рад, что ты бросил работу ради меня, – ликует мальчишка, внебрачный сын Фила и Инны, и прыгает вокруг родителей, не замечая, что его отец больше не рад тому, что пришел.

– Сынок, переоденься пока, а папе кое с кем поговорить надо, решить одну проблемку, – встревает между ними Инна и треплет сына по волосам, ни на секунду не отлипая от Фила.

Мальчик так похож на моего мужа!

На это больно смотреть. Чертовски больно!

Саша – копия моего мужа, тогда как наша дочь похожа на меня.

Филипп отталкивает Инну одной рукой, а она продолжает тереться об его тело, словно ставит на нем метку, как животное, которое хочет пометить территорию для своих конкурентов.

– Мама? Я хочу домой, – сквозь помутнение прорывается тихий голосок Леры, которая так крепко держится за мою руку, будто я ее единственный якорь, удерживающий на земле.

– Лер, хочешь, мой папа нас обоих на плечах покатает? – не обращает внимания на тон матери Саша и подбегает к моей дочери. Протягивает ей руку и смотрит так по-доброму и невинно, что мне даже немного жаль его, когда Лера толкает его в грудь, чтобы он не смел подходить ближе.

– Ты мне не друг больше! Ты вор! Вор! – кричит моя дочь, и я прижимаю ее к себе, пытаясь успокоить и прервать ее рыдания.

Они разрывают мое сердце на части, а я не могу себе сейчас позволить излишне эмоционировать.

Истерики – это для слабых, а я сильная женщина, которая не позволит унижать и вытирать об себя ноги.

– Ты чего, Лер? Я же с папой тебя хочу познакомить, ты моя невеста, – шепчет непонимающе Саша. Его нижняя губа дрожит, а на глаза наворачиваются слезы.

– Ты почему сдачи не даешь, Саша?! – истерит вдруг Инна и кидается в нашу сторону, глядя с таким гневом на мою дочь, будто вот-вот ударит ее вместо сына.

Филипп удерживает ее, хватая с силой за кисть, и она стонет, будто он сломал ей руку.

Саша продолжает с обидой во взгляде смотреть на Леру, но моя малышка, в отличие от этого мальчика, сына Филиппа, прекрасно поняла, что происходит. Она поняла, что другая женщина предъявляет права на ее папу.

И она даже о том догадалась, что он предпочел прийти на утренник своего сына. Я даже теперь жалею, что моя дочь такая умная, лучше бы она ничего этого не понимала. Так рано она столкнулась с предательством самого близкого человека.

Раньше она дружила с этим Сашей, а теперь она смотрит на него враждебно.

Мне хочется закричать, выплеснуть всю ту боль, что скопилась за это время за грудиной, но я крепко стискиваю губы, практически до боли в челюсти.

Жду, когда помещение опустеет, но некоторые мамаши не то что не торопятся, наоборот, тянут время, чтобы насладиться чужим горем и воочию увидеть скандал.

Намеренно медлят. Смотрят пристально, ушки на макушке. Еще бы! Такое шоу!

Мы бы собрали все рейтинги, покажи такое на телевидении.

Я сжимаю свободную руку в кулак, собирая там всю силу воли, не намереваясь терять лицо перед теми, с кем вижусь практически каждый день.

– Оля, нам нужно обсудить смету на ремонт детского сада. Собери всех мам во дворе, кто остался, – слышу я голос своей соседки и подруги Ульяны, который до меня доносится словно из колодца.

Она видит мои затруднения и проявляет инициативу, когда я кидаю на нее встревоженный и затаенный взгляд.

Инна не лезет ко мне, пока не уходит последняя из женщин. Несмотря на браваду, что ей море по колено, она опасается их неодобрения. Хочет в будущем занять мое место, но если станет нападать на меня при всех, навсегда останется среди местных женщин изгоем.

Я не знаю ничего про эту Инну, но уже к вечеру буду знать о ней то, о чем она даже сама не подозревает. Я не просто жена богача и домохозяйка, как она, судя по всему, и думала, а глава совета женщин нашего элитного коттеджного поселка, имеющая немалое влияние в округе. И если эта стерва Инна считает, что, раз раздвинула перед моим мужем ноги, теперь станет состоятельной и обрастет связями, получив мое место, то глубоко ошибается.

– Командировки. Совещания. Бизнес-встречи, – протягиваю я вкрадчиво, впиваясь взглядом в Филиппа. – Ты обманывал меня, что у тебя дела, а сам жил на две семьи? А теперь решил сделать окончательный выбор?