Пролог
Пролог.
Прошлое невозможно изменить, а будущее предвидеть. Мы все сознательно совершаем ошибки, наступаем на одни и те же грабли, получая удар, каждый сильнее предыдущего. Вот только, кто-то может оправиться от силы столкновения, а кто-то решает изменить всё. Поставить на карту всё, пренебрегая всеми своими принципами и нормами. Да кому какое дело, что случается с людьми? Что их меняет, а что ломает. Сильные вновь встают и борятся, слабый лежит в нокауте, смотря на небо и считая звёзды, желания загадывает, будто эти метеориты способны их исполнить. Вот только реальность никого не ждёт, касается пяток и даже в дверь не смеет стучаться, врывается, взламывая эти створки в щепки. И вот он я. Стою под зонтом, дождь хлещет, отдаваясь звуком шума где-то глубоко в груди, сердце перестало вдруг биться, не чувствую ничего вокруг, словно мир остановился - замер и ждёт моей реакции, а я молчу, глаза сухие, нет уже слёз, всё выплакал, потому что теперь весь израненный не только внешне, но и душой, держу единственную фотографию, где запечатлены мы втроём: я, моя жена и моя девочка Сашка. Совсем малышка, даже года не исполнилось. И никогда уже не исполнится. Не будет больше звонкого смеха, когда жена веселит девочку, щекоча животик, не будет громкого плача, что вдруг игрушка из рук выпала или мама отошла, не будет больше счастливых улыбок при встречи отца с очередного дежурства или экстренного вызова для протоколирования очередного трупа. Не будет этих самых счастливых моментов. Они отобрали у меня всё: дом, семью и даже душу, буквально выбив её битой из грудины и головы. Крепко сжимаю в руках фотокарточку, затем подношу её к губам оставляя поцелуи сначала на одном лице - моей любимой жене, другой - на дочери, улыбающейся в свои восемь зубов. Ощущаю, как единственная слеза стекает по щеке и пятном разошлась на лицах родных. В глазах пелена, меня охватила такая злость за всё это происходящее, руки трястись начинают и вместе с ними колышется фото. Стараюсь не сорваться на многочисленной публике, пришедшей поддержать меня в эту тяжёлую минуту. Замечаю, что подъехал огромный лимузин похоронного бюро. Кровь все тело холодит, чувствую озноб по телу. Не могу поверить своим глазам, когда четверо мужчин в черных костюмах, до нитки промокших, вынимают один большой гроб, затем двое из них - ставят рядом маленький. В этот момент я ломаюсь, рухнув на колени, смотрю перед собой. Нет. Нет, это происходит не со мной. Наверное, я заорал, как раненный зверь, испустив последний истошный крик своей души, пугая всех вокруг. Моя мама начинает тоже плакать, я слышу её всхлипы и рыдания, она становится рядом со мной тоже на колени, сжимает в объятия, да вот только не нужны мне они. Я хочу вновь почувствовать тепло своей девочки и жены - их тепло, - это мой дом и спасение от черноты и тьмы внешнего мира. Отныне мир поглотил меня, тьма завладела мной и не собирается отпускать. А я не отступлю до тех пор, пока не найду каждого, кто это сделал со мной. Око за око. Цена оплаты - жизнь.
Гробовщики осторожно помещают в обе приготовленные ямы тела моих самых близких людей. Я подползаю к ним обеим, чуть ли не ныряю туда, но останавливаюсь. Прерывисто дышу, вдох и выдох. Стараюсь успокоиться, но не получается. Не готов отпустить их обеих туда. Не готов вот так просто оставить здесь, уже бездыханных, а я по-прежнему ещё живу. Для чего? Ведь мое место рядом с ними. Нет. Это место должно было быть только моим и точка. Мои девочки не заслужили такого конца. Нет. Чувствую, как на плечо ложится рука друга, чуть оборачиваюсь, смотрю из-под волос, которые скрывают мои глаза, подошёл Самир. Его дрожь тоже передается мне, но без слов понимаю, что мужчина еле сдерживает свои эмоции. Тоже находится на грани. Затем подходит Роман Верховский, помогает мне подняться. Нет только Леонида. И я не держу на него зла, потому что сейчас мне абсолютно все равно на всех и каждого, даже на себя самого. Ромка что-то говорит, но эти слова будто ветром отдувает от меня. Стоит звон в ушах, сильный и невыносимый. Вырываюсь из крепких рук обоих друзей, зажимая уши ладонями, попутно отшвырнув зонт. Дождь омывает меня, словно слёзы Женьки и Сашки сейчас скорбят обо мне, но их нет. И бога нет. Есть только суровая, мать твою, реальность. Процессия длится недолго. Каждый подошёл и бросил горстку земли, затем тихо прошептав слова соболезнования, удалились. Ребята тоже одни из последних оставили меня наедине с двумя свежими буграми. Мама вновь предпринимает попытку обнять меня, но я буквально отшатываюсь от неё, не желая ни чьи больше прикосновений.
- Максим, - зовёт меня дрожащим голосом, - пойми меня, я тоже их потеряла, - начинает снова плакать. Оборачиваюсь к ней лицом, чувствую, как по моему лицу стекают капли дождя, который никак не желает останавливаться, словно сама природа оплакивает мою потерю.
- Я, - начинаю говорить, но вдруг останавливаюсь, не узнав своего севшего голоса, прочищаю горло. Вновь охватывают чувства злости и гнева, зубами скрипеть начинаю от напряжения. - Они заплатят за мою боль, мама. Ничто меня не остановит. - Даю обещание скорее себе, чем ей. Она опять тянется ко мне, но я резко отворачиваюсь и рычу сквозь зубы: - Уходи, - получилось тихо, и она не шевелится. - Уходи! - ору на все кладбище, которое опустело, всё живое, кроме нас с ней, покинуло мертвый дом. Мама замолкает, как и прекращаются ее слёзы и рыдания, покорно отступает, но вновь окликает меня, напарываясь на мой озлобленный взгляд и ядовитый язык: - Оставь меня, блять, здесь одного. Уходи. И даже не смей оборачиваться.
- Максим, я боюсь, ты натворишь... - не даю ей закончить предложение, хотя понимаю, что мама здесь не при чём, лишь переживает за меня и моё состояние. Это понимает здравый ум Максима, у которого были сердце и душа, а теперь мной руководить гнев, и вдруг осознаю ещё одно чувство - месть. Я готов на все, пойду по головам каждого, кто станет на моем пути, но я найду эту тварь, что отобрала у меня самое ценное. Вырву из груди сердце и заставлю его же сожрать своё собственное, чтобы почувствовал, как мне сейчас плохо. До одури не чувствую ничего, вот и пусть остальные узнают какого мне.
Глава 1
Ночной город полон своих страстей и красот. Проезжая по почти сонным улицам, лишь свет от таблоидов и уличных фонарей создаёт нечто подобное, будто все ещё жизнь кипит. Слышу издали рычащий звук двигателя хорошей гоночной легковой машины, но ему меня не догнать, потому что я сам сижу на своем железном коне, сопровождающий меня всюду - мой верный друг мотоцикл. Сжимаю крепче ручку, нажимая до упора, даю газу, оставляя столп дыма от резкого старта, и конь чуть ли не на дыбы встаёт, но железо податливое, хоть и не живое, как и я сам. Набираю приличную скорость и создаётся ощущение, что я вот-вот взлечу, но, к сожалению, крыльев не имеется. Смотрю в зеркало обзора заднего вида. Парень на своей игрушке пыхтит из последних сил, пытается догнать меня, показать свои яйца, да только мне на хрен их видеть не хочется. Собираюсь идти на обгон, впереди идущей машины, только начинаю перестраиваться, как чувствую, что парень за рулём этой тачки, виляет хвостом, пытаясь сбить меня с пути. Резко торможу, но не до полной остановки, выруливаю, уходя по левой стороне от него, фактически выехал на встречную полосу. Машины сигналят и стараются тут же перестроиться, пока я несусь в лобовое на них. Кажется, столкновения не избежать, но чёрт возьми, всё-таки мне везёт, и я остался целым. Поглядываю вновь в зеркало, но не вижу преследователя, стараюсь вернуться на свою территорию и больше не создавать проблем встречке. Затем этот неугомонный появляется из ниоткуда, выставляя пистолет с глушителем в окно, которое чуть опустил и стреляет по мне, целясь в колёса. Выкручиваюсь, не даю ему такой возможности, а потом резко беру вправо, прижимаясь к его машине, держа одной рукой свой байк, второй хватаю его оружие. Он легко его отдаёт, потому как эффект внезапности здорово его сбивает с намеченного пути. Бью рукояткой по стеклу, разбивая его в дребезги. Все эти действия происходят в движении на невероятно высокой скорости. Хорошо, хоть трасса полупустая, и видя наше скорое приближение, машины кидаются в рассыпную. Парень шокирован и испуган, уставился на меня, да только не видит лица, потому что я в мотоциклетной каске с тонированной частью прорези для глаз. Сам же ухмыляюсь, предвкушая победу над глупым упырём, стреляю по обеим ногам, попадая по бёдрам, знаю куда стрелять, чтобы не попасть в артерии. Изучил анатомию. Долго и упорно, чтобы теперь применять эти знания в своей жизни. Парень заорал и бросил руль, идиот. Мгновенно хватаюсь за руль, выбрасывая оружие ему в ноги. Управлять двумя конями сложно, но можно. Бью локтем парню в нос, чтобы пришёл в себя и прекратил орать, как резаный.
- Держи руль, придурок, - ору во всё горло. Затем вижу, что мы приближаемся к двум машинам, едущих параллельно друг другу, и похоже не спешат перестраиваться. - Тормози! - все так же кричу, парень вроде бы начал соображать и схватился за баранку, и я её в это время отпустил, объезжая автомобиль перед собой. Слышу громкий сигнал клаксона, но я лишь показываю средний палец, сам себе не приятен, но от этого явно получил удовольствие. Парень съехал на обочину, и я тоже остановился в нескольких сотнях метрах от него. На готове держу свой собственный ствол за спиной. Глушу мотор, но не снимаю каску, завожу руку за себя, крепко сжимая рукоять, приближаюсь к машине с парнем, создавший мне сегодня занимательное предоставление. Придурок учащённо дышит, зажимает обеими руками свои ноги, предотвращая кровотечение. Сам уже позеленел от боли и шока.
- Ну что, выстебнулся? - бросаю ему слова. Он медленно поворачивается ко мне лицом, облизывает иссушенные губы, которые почему-то дрожат. В полутьме трудно судить о его состоянии. Что сейчас бурлит в его крови, адреналин или наркота. Чуть наклоняюсь к нему, замечая любое его движение, которое пытается совершить, чтобы достать до дна машины, где сейчас под его ногами валяется ствол. Кстати, которое за малые деньги не купишь в наших краях. Парень знает толк, или опытные подсказали. - Что молчишь? - настаиваю. - Язык проглотил.
- Нет, сука, - толи скулит, толи рычать пытается. Мне просто смешно. - Ты всё равно труп, Бесов.
Так, так. Вот это поворот. Значит, не просто гонка любителей. Провожу своим пистолетом ему по лицу, запугиваю. Глаза парня забегали в растерянности.
- Кто? - задаю единственный вопрос.
- Пошёл на хер, - мотает головой в разные стороны. Недолго думая, выпрямляюсь, цыкаю себе под нос, в это время быстрым взглядом просматриваю территорию дороги на предмет камер или других машин преследователей. Вновь смотрю на парня, наставляю пистолет и стреляю в лоб. Он даже не успел пикнуть, для него это быстрая смерть, а для меня - очередной труп, пытающийся убрать меня.
Возвращаюсь к своему коню, и сматываюсь с этого места. Ясно одно, кто-то решил до конца довести свое начатое дело. Не убили тогда, но решили добить сейчас. Да только ничего не выйдет, я сам приду и покажу, кем сделали, в кого превратили. Среди своих я - Макс, среди остальных - бес. Наконец добираюсь до закрытого клуба, где вход исключительно по паролю, выдающегося за пару часов до открытия дверей в ещё один мир тьмы, иной жизни, значительно отличающейся от настоящей. Здесь не действуют внешние законы, нет президента, нет запрета на ношение огнестрельного оружия, наркота - это один из главных блюд в меню, причём, расписанные, как в ресторане, как и с чем подаётся. Смешно, но и грустно. Вот она, натуральная, мать твою, реальность. Частный клуб "Марлен" дочка (дочернее предприятие) ресторана с этим же именем. Этажом выше - элита всей преступной группы, ниже - обычные люди, работающие за копейку, ведя ночной образ жизни, лишённый дневных радостей. Потому что, это ещё один закон, которому я не намерен подчиняться. Как пришёл, так и ушел. Я вольный кот, и никто мне не хозяин. Потому что я сам себе не доверяю, а уж быть в подчинении у этих гнид, тем более башню сорвёт - конкретно им. Администраторы не связываются со мной, знают, что трогать меня не стоит, но и не пригласить тоже не могут - найду и убью. Даже глазом не моргну. Это стало таким привычным, и до омерзения безразличным к живым существам.
Глава 2
Выполнив очередной заказ, возвращаюсь домой. В коробку, где меня никто не ждёт. Моя квартира такая же бездушная, как и я сам. Часто вспоминаю тот день, когда в наш с женой дом вломились четверо мужчин, с битами в руках и все, что я помню - это хороший удар по голове, вырубивший меня мгновенно. В ушах до сих пор стоит звон от душераздирающего крика Жени, а потом провал, будто свалился в бездну, память напрочь отбило на самые печальные события в моей никчёмной жизни. Сколько раз пытался вспомнить все детали, лица упырей, словно карнавальной маской покрыты и теперь мой собственный чёрный ящик не даёт реальные образы. Кем я стал? Призрак своей жизни, сердце сломлено и больше не жаждет биться, только и гоняет в жилах кровь, которая пытается во мне согреть тело и израненную душу. Стою под душем, смывая с себя кровь очередного заказного. Костяшки пальцев разбиты до мяса от того, что выбивал информацию, которая была необходима администратору клуба "Марлен". Парень заигрался в богатенького буратино, размахивая налево и направо отцовскими деньгами, да только не учёл, что правила клуба слишком ограниченные и теперь отцу придётся перенести смерть своего сына. Реальность хуже, чем сказка небылица, в которой злодеи испаряются волшебным образом. Смотрю вниз, наблюдая за струйкой воды смешанной с красной жидкостью, сливающейся в стоковую трубу, а в голове пустота. Нет никакой жалости к парню, даже его мольбы не запечатлелись в памяти. Эта работа стала привычной до безобразия. Сам себе противен. Намыливаю мылом руки, лицо, волосы, полностью покрываюсь в пену, затем смываю с себя ещё одну ночь, которая рано или поздно кошмаром придет во сне. Все лица приходят во сне, смотрят потухшим взглядом, а потом отворачиваются и исчезают. Выключаю воду, она мгновенно прекращает свой буйный водопад. Смахиваю последние капли воды с лица, стряхивая ладони по обе стороны, затем провожу по волосам, зачёсывая их назад. Обнажённый телом, стою перед зеркалом во весь рост, смотрю куда угодно, только не в свои собственные глаза. Потому что стыдно, знаю, жена и дочь бы не одобрили мою деятельность, знаю, что они бы просили оставить, все как есть. Начать сначала. Жить. Да только нет этой гребанной нормальной жизни, пока я не узнаю, кто их отобрал у меня. Кому было выгодно превратить меня в машину убийств - в палача. Да, выбор был. Не мстить, но моя душа плачет, скорбит о потере важного источника моей жизни - моей девочки Саши. Маленькая принцесса, долгожданная. От воспоминания её улыбки, как-то легче становится, но ненадолго, потому что образ её маленького гробика мгновенно заполняет глаза. Наматываю на бёдра полотенец, стираю с запотевшего зеркала перед собой дорожку, вижу свой образ, но пелена застилает весь обзор, словно знает, если увижу себя, буду добит окончательно. Скорее произойдет переломный момент, либо я приму себя, какой стал теперь, либо... Не успеваю домыслить, как меня прерывает телефонная трель, доносящаяся с комнаты. Быстро подхожу к кровати, где сейчас валяются около нее грязные вещи, снятые по пути к ванной, на матрасе: телефон, два метательных ножа, кастет и ствол - ещё одни мои верные бездушные друзья ночной жизни. Мелодия не прекращается, по нарастающей возрастает, абоненту срочно необходимо связаться со мной. Уже заранее предполагаю, что администратор Валерий звонит, передавая отчёт о проделанной работе.
- Да, - коротко отвечаю и ставлю телефон в режим громкой связи.
- Бес, - обращается ко мне служитель заведения. Я тем временем убираю с кровати свое оружие подальше от глаз, в комод, где рядом лежит ещё одна моя жизнь - когда-то давно являющейся нормальной и привычной. - Акт завершён. - Оповещает меня о законченной работе. - Средства заведения перечислены на твой счёт в банке. Спасибо за сотрудничество.
Так чопорно и официально, аж фыркнул в ответ.
- Что насчёт Марины? - мне все равно на грязные деньги, но без них было бы сложно осуществлять все совершенные мной действия. Администратор замолкает на несколько секунд, услышав о девушке и моей недавней просьбе.
- Макс, - начинает он, но я обрубаю с хода, не позволяя называть меня именем.
- Бесов или бес, администратор, - грубо и безапелляционно.
- Прошу прощения, - Валерий прочищает горло, затем продолжает. - Хозяин заведения отказал в твоей просьбе, поэтому Марина не смеет покидать рабочее место, а значит, теперь выбор остаётся за ней.
Выбор. Все сводится к этому блядскому выбору. Конечно, за стенами девчонка пропадет, её просто уберут, как ненужную вещь, ведь правила. Марина давно крутится среди них, пусть и заработала авторитет, но кому как не мне знать, что это ничего не стоит.
- Зачем доложил? - грубо спрашиваю, зная, что Валерий мог провести всё это по-тихому.
- Не я, - администратор заскрипел зубами, даже мне было слышно его действие и гнев. - Девушка сама попросила об отпуске.
- Идиотка, - зло фыркаю. - Тогда, - вздыхаю и сажусь на край. - Она сделала свой выбор.
- Бесов, не принимай так близко к сердцу. - Мне смешно стало от его слов, и я рассмеялся во всю глотку.
- О каком сердце ты говоришь, администратор!?
- Что ж, ещё раз приношу извинения, и доношу до твоего сведения: любая попытка вновь принимать вольные решения в пределах стен заведения влечёт за собой право удалить вас со списка постоянной клиентуры. - Администратор надламливается в голосе, немного кашлянул и снова продолжил: - Бес, я предупреждал тебя. Мне жаль, что все так вышло.
- Ничего, - киваю головой в пустоту пространства.
Глава 3
Всякое начало означает приближающийся конец. Это, как аксиома - нет доказательств, есть только правило. Мы крутится во всей этой гуще событий, кто-то на первых порах вылетает, а некоторым всё-таки удаётся остаться до конца. Мысли одна за одной накладывают свой отпечаток. Все дела вновь в голове смешались, лица, трупы, кровь - вся чернота преступного мира. Люди, способные рвать друг друга на части, лишь бы получить то, за чем собственно лишали жизни другого. Находясь все ещё на рабочем месте, опустил голову на стол, прикасаясь лбом к холодной столешнице. Пульсация в висках невероятная, буквально разрывается на части мозг, в котором кипят все возможные варианты с убийством шейха. Опять: задача со всеми неизвестными. Ни одной зацепки. Нет ни видео, ни фото - даже случайного. Только те фотографии, что были сделаны, когда нашли труп в безлюдном проулке. Внимательно рассматриваю каждую деталь на картинке. Чёткая дырка в лоб. Слегка задратая к верху, значит стреляющий низкого роста, кому, как не мне знать, что, если целиться в высокого человека, то наверняка останется измятая рана нижней части головы - череп будет сточен чуть тупее от пули, а параллельный край, наоборот, заострится. Делаю пометку на листке бумаги, что следует зайти к патологоанатомам, подтвердят ли мою собственную опытную теорию. Затем вбиваю в электронную базу остальные данные, программа выдаёт вероятность, что имело место заказное убийство, хотя, я сам никогда не доверялся этой бездушной машине. Многое решает человеческий фактор, эмоции и чувства. А машина не способна просчитать самого человека, выявить в каком он был состоянии на тот момент. Время пролетает незаметно, рабочий день приближается к концу, но я не спешу покидать свой кабинет. Облокотившись о спинку стула, закидываю руки за голову и закрываю глаза и в этот момент появляется образ карих глаз той девушки из кафе. Пытаюсь вспомнить все её черты лица, но она словно растворяется в моём образе мыслей. Лишь её пронзительный взгляд, который буквально сбил меня с мысли, заставляет ухватиться за неё и не отпускать. Прислушиваясь к тишине своего рабочего пространства, замечаю глухой галдёж своих ребят. Те собираются по домам, оставляя в этом здании всю черноту. Раньше всегда думал, что сумею разделить дом и работу. Не приносить в семью тяжёлые происшествия, но они сами вваливались, как незваные гости, обустраиваясь на диване за чашкой чая. Хватаю лист бумаги с пометками и сую в карман брюк. Уже довольно-таки поздно, но ещё успею заскочить в морг, если Влад не заупрямится и даст разрешение.
Мир меняется, как и люди в нём. Когда-то мы с Владом были лучшими друзьями, напарниками. Начинали вместе практику в полиции, поддерживали друг друга, потому что только так можно было показать себя начальству и остаться в рядах. Нас было тридцать шесть человек в потоке и только мы вдвоём остались, и это говорит о многом, что есть в нас та самая жилка, способная преодолевать трудности. Но, затем пробежала кошка, ровно в тот момент, когда мы с Женей втрескались друг в друга. Брат был в ярости, хотя никогда не мог объяснить свою причину. И для себя оба решили, что лучше будем сторониться, не нарываясь на неприятности. Вот и вся великая дружба. Выхожу из кабинета в пустое пространство, которое погрязло в ночной сон. На том месте, где утром сидел молодой парнишка стажёр все ещё горел свет, а сам парень носом уткнулся в стол. Я ухмыльнулся и цыкнул, очень шумно. Парень мгновенно подскочил со своего места, ударяясь головой о настольную лампу, разбивая лампочку в дребезги. Даже искорки были видны от небольшого взрыва, а шум битого стекла, как симфония, рассыпалась по всему столу и полу. Тот хватается за ушибленное место, а помещение теперь вовсе окутано кромешной темнотой. Я стою и жду его дальнейших действий, скрестил руки на груди, всем своим недовольным видом показываю, что готов метать гром и молнию. Паренёк застыл на месте, буквально в цвете лица меняется, а затем его тошнить начинает. Твою ж мать!
- Прибери за собой, идиот, - я указываю на блевотину, - И вали домой. Ещё раз увижу тебя здесь после окончания рабочего дня, - я останавливаюсь, выдерживая момент нагнетания. - Вышвырну в окно, не успеешь очухаться. - И для пущего устрашения делаю шаг вперёд, готовый продемонстрировать свои намерения. Парень мгновенно принялся вытирать своим рукавом рубашки остатки роскоши от обеда, шепча под нос свои извинения. Не смотрит мне в глаза, боится. Скорее всего завтра его уже здесь не будет. Так оно и лучше. В отделе нужны только бесстрашные, лишённые этих эмоций люди, иначе работа поглотит мозг и всю душу, выворачивая её наизнанку. Оставляю олуха на том же месте, краем глаза замечая, что у паренька кровь пошла по лбу с черепушки, и теперь капает на стол. Но молодняк не останавливается, продолжает стирать со стола. Прохожу по тёмному коридору, вот уже почти приблизился к кабинету Влада, вдруг слышу стоны. Женские. Дверь немного приоткрыта и моему взору предстала вопиющая картина удовольствия двух трахающихся людей. Неожиданно, однако. Девчонка секретарша всегда казалась не преступной. Хотя, если этот козёл ей чем-то пригрозил, зная своего бывшего друга - он мог, не удивительно видеть «живое» кино. Влад перегнул Веронику пополам, держит за длинный хвост одной рукой, а другой сжимает руки девчонки у нее за спиной. Вколачивает свой хер в её промежность. Хлюпающие звуки эхом отдаются по его кабинету. Вероника стонет с нарастающей силой, вот-вот готовая кончить. Я чуть приоткрываю дверь и становлюсь у стены, сложа руки, наблюдаю за сим действием. Влад стоит ко мне затылком, поэтому оба не замечают присутствия постороннего человека. Затем Влад переворачивает Веронику, и та, увидев меня, крепко сжала губы. Потому что я показываю ей жестом молчать. Она, будто понимая мой замысел, слегка кивает, а Влад даже не замечает её действия. Укладывает девушку на стол, шире раздвигает ноги и вновь по самые яйца входит в неё, и она начинает, уже притворно стонать от мнимого оргазма. Я продолжаю наблюдать, словно вуайерист какой-то, и мне абсолютно не стыдно, потому что, блядь, я и не такие оргии повидал. Оцениваю со стороны, как Влад старается разогреть Веронику, отправить её в полет фантазий, кидая пошловатые фразочки.
Глава 4
Если реальность бывает покрыта чернотой, то знайте, вы живёте в настоящем. Это априори так. Вокруг снуют люди, которые никогда бы не предположили, что будут замешаны в чём-то, но на самом деле, мы все варимся в одном котле. И этот котёл называется судьбой, или кармой. Каждый по-разному трактует это понятие. Время идёт против нас. Тик-так, тик-так. В ушах звон и шум: смешались звуки улицы, молодые люди распивают напитки у берега реки, где-то сирена орёт на всю мощность динамиков. Жизнь ночью кипит куда сильнее, чем днём. Только вот я все никак не выброшу из головы глаза юной девушки. Буквально въелись образом в мозг и не хотят покидать этот черный ящик. Не понимаю, чем так зацепили и почему я думаю о ней. О её губах, на которых осталась дорожка от мороженого, то движение ладони, что стёрло этот сладкий след. Её касание моей рубашки, указывающей на бейдж, совершенно лёгкое, но его я почувствовал. Сам тут же дотрагиваюсь до своей груди - напротив сердца, стучится, значит ещё живой. Сам себе смеюсь под нос, докуриваю свою сигарету, делая последний затяг дыма, который мгновенно заполняет мои лёгкие и обжигает гортань. С презрением смотрю на тлеющую трубочку с красным переливом концом, ведь я не курил до смерти моих девочек. И будто правда бьёт по голове, понимаю, что того Максима уже не существует. Доброго, надёжного, верного друга, любящего мужа, всегда жизнерадостного - нет. И точка. Тот, кто хотел убить во мне личность, превратив в аморального человека, с успехом справился с поставленной задачей. Потому что теперь я обычная машина, чистильщик. Не способный на сочувствие, жалость. Эти чувства умерли ровно в тот день, когда я стоя на коленях у двух могил, смотрел на ящики, где навсегда остановились два сердца. Тяжело вздыхаю от накатившего воспоминания. Наверное, Леонид в чём-то прав, я бесконечно прокручиваю в голове тот день и не хочу его отпускать, словно так я предам своих родных. Я не хочу разрывать эту связь, всё ещё удерживающую меня с ними. Сейчас у меня есть цель, ведь смешал свою жизнь с той чернотой, от которой раньше как прокажённый отшатывался. И вот жизнь буквально насмехается надо мной, ставя раком перед собой, и как слепого котёнка тычет носом - учит, наказывает и показывает всю свою адскую реальность. Все ещё сидя рядом с байкерским баром, докуриваю остатки роскоши и бросаю в урну, затем возвращаюсь вовнутрь помещения. Димон оценивающе пробежался по мне и покачал головой, при этом цыкая на ходу. Замечаю у него в руках, как и всегда, полотенец и пивной бокал.
- Налей ещё стопку, - присаживаюсь на табуретку напротив и прошу порцию водки. Димон, не сказав ни слова, ставит передо мной стакан, затем наливает горячей смеси. Опрокинув её, морщусь. По гортани теплом отдаётся жгучая жидкость, доходя до желудка. Это ощущение настолько сильное, словно "Джокер" Степан прошёлся по мне скальпелем, объясняя строение ЖКТ.
- Максим, - Димон облокотился о стойку, смотря в упор, гладит рукой свою бороду. Я поднимаю свой взгляд на него и жду продолжения. Бармен долго соображал, что сказать хотел, уставился на меня, будто сканирует, да только программа зависла, не давая ответов. Затем он щёлкает пальцами, вновь завладевая моим вниманием: - Почему бы тебе не попробовать снова жить? - прямо в лоб задаёт вопрос, на который у меня нет возможности ответить. Я опрокинулся на спинку стула, сжал руки на груди, принимая оборонительную позу.
- А есть ли смысл? - смотрю на Димона. Он лишь отмахнулся от меня, будто сделал уже выводы, принимаясь вновь за стаканы. Что-то тревожит его, и он снова глядит на меня своими голубыми глазами, в которых видна прожитая опытная жизнь.
- Если тебе легче травить себя, это твоё право, - он кивает головой, одобряя мои поступки, но весь смысл слов совершенно в другом. Бармен ставит на место стакан и забирает мою пустую стопку, принимаясь за столешницу. - Найди себе цель.
Я фыркаю.
- Она уже есть, и ты это знаешь, - зло отвечаю, хоть и понимаю, что старик не виноват в своих суждениях. Их бы не было, если бы я однажды в пьяном состоянии не излил ему свою душу. Димон остановился на пол пути чистки стойки. Замер. Затем с болью в глазах обратился ко мне, заставляя меня напрячься.
- Одно дело отомстить, Максим. Я понимаю, ты возможно обретёшь спокойствие, - замолкает, обдумывает мысль, - Но вдруг этого окажется мало? Что ты будешь делать, если этого станет недостаточным?
- О чём ты? - я нахмурился, не понимая его намёка. Бармен лишь кивнул мне, развернулся на пятках, уходя в свою подсобку молча. Оставляю купюру на столешнице и только собираюсь уйти, Димон возвращается, держа в руках коробку из-под обуви. Поманил меня пальцем, показывая на дальний столик в углу.
- Идём, я покажу тебе кое-что.
Повинуюсь, как щенок, следуя за своим хозяином. Попутно смотрю на часы, уже почти одиннадцать, через пару часов должен прийти новый код для пропуска в "Марлен", я намерен решить до конца вопрос с Мариной. До сих пор злоба душит за то, что девчонка посмела самовольничать. Я обещал ей, что проверю, так пусть пеняет на себя, если ослушалась. Присаживаюсь напротив старика, ожидая, что в коробке.
- Здесь, - Димон хлопает по крышке картонки, - все мои воспоминания. - Тяжело вздыхает, но продолжает, а я буквально дыхание затаил, потому что несговорчивый бармен байкер вдруг решился на откровенность. - Я знаю, что тебя лишили всего, Максим, и в прямом и переносном смысле. Воспоминания важная составляющая в наших сердцах, и пока мы будем помнить, будут жить и они. - Он достаёт фотографию, выцветевшую, но до сих пор хранящую лица его близких. Передаёт мне в руки, заставляя посмотреть на трёх человек. Димон принимается рассказывать о них, объясняя кем приходятся: - По середине моя жена Лариса, слева дочка Севастьяна, а справа сын Максим. - Я моментально поднимаю на него глаза, наверное, удивился, что ведь бывают совпадения. Сука судьба. - Да, Максим, вот такие дела, случайности не случайны. Эта жизнь буквально ржёт над нами, ведь сейчас моему Максиму было бы, как тебе. И вот представь, какого мне, смотреть на тебя, представляя, что это он? - Замечаю, что бармен расклеивается, подбородок мужчины дрожит, а мягкая длинная седая щетина колышется. Но он крепко сжимает свои руки, успокаивается. Я не задаю никаких вопросов, что случилось, давая возможность самому бармену поведать жизненную историю. - Это последнее фото, - указывает на карточку, что до сих пор у меня в руках, словно вспомнив, возвращаю её владельцу. - Вот представь теперь, Максим такое: ты можешь наказать виновных отомстить за смерть своих родных, перевернуть мир, но добраться. А мне что делать?
- Если дело ещё в архиве, я могу найти... - предлагаю помощь, но Димон усмехается и прерывает меня. Опечалившимся взглядом и суровой правдой обрушивает на меня свою собственную истину.
- Убийца перед тобой, - в голосе ненависть, смешанная с грустью.
- Что ж, - я лишь жму плечами, даже не зная, как продолжить свои мысли.
- Наказание я отсидел, - осмелившись, бармен чуть расслабился от напряжённой позы, теперь смотрит куда угодно, только не на меня. - Но получил всю суть этого наказания, живя и дыша воздухом, прекрасно зная, что исправить не смогу ничего. Их просто нет, по моей собственной глупости.
- Все совершают ошибки, - пытаюсь понять и разобраться в ситуации с барменом. Димон опять отрицательно машет головой и смеётся.
- Нет, дорогой друг. Ошибка - это когда ты можешь что-то исправить. А глупость, напиться в байкерском баре, губя свою молодость. Я убийца, Максим, не только в том смысле, что ты подумал. Нет. Лариса и дети разбились, потому что мне было не до них и их безопасности, заливая свою глотку вином и пивом, тратил все свои деньги на клуб байкеров. Мотался, не зная своего настоящего дома. И вот представь на долю секунды, что механик по моей вине и не способности заплатить вовремя, просто отказался ремонтировать гребанную железку. А Лариса, тоже идиотка, повезла на этой тарантайке наших детей на мой сучий фестиваль. - Димон замолкает. Крепко сжимает губы, краска отливает от них, обе полоски превратились в белые ниточки. - А отсидел, потому что убил того механика.
- Убил невиновного, - подвожу итог его жизни и Димон кивком соглашается со мной. - Ясно. Спасибо, что поделился. - Я встаю, но затем оборачиваюсь к нему лицом, видя перед собой сломленного мужчину. - Мы все перед кем-то виноваты. Ты не сохранил семью от пренебрежения, а я из-за работы. Вот и сучья правда.
- Главное, не потеряй себя, - Димон рассматривает остальные фотографии, не обращая внимая на меня самого. - Иначе останешься призраком.
- Я уже им стал, - констатирую.
Но бармен не соглашается, лишь машет отрицательно головой, полностью погружаясь в свои воспоминания. Наказывает себя тем, что эти карточки показывают. На душе кошки скребут, когда выхожу из бара, захватив с собой свой шлем, надеваю его и усаживаюсь на коня. Выпитые две стопки водки пока не дают о себе знать, сознание чёткое. Плевал я на свою жизнь, словно сам дьявол подстилает мне соломку, не давая закончить её и отправиться к своим девчонкам. Может быть там я смогу обрести покой, пусть даже если гореть в аду буду. Да я уже в нём кипячусь. Завожу мотоцикл и срываюсь с места, оставляя дымный поток ветра, смешанный с песком. Несколько рядом стоящих молодых ребят присвистнули, кто-то начал орать в ответ, потому что мелкая крошка из-под колёс прошлась по кузову двух внедорожников. Отпускаю одну ручку и шлю фак (средний палец) на прощание, а сам улыбаюсь. Вдохновение, мать твою, напало. Несусь по разгруженным ночным улицам с бешеной скоростью, объезжая мешающие машины по пути, кто-то сигналит в след, а кто-то тихо уступает дорогу безумцу - смертнику, как принято звать мотоциклистов. По сути эти люди правы со своими домыслами, даже сейчас стрелка спидометра перевалила за двести сорок, но я не торможу, лишь ещё сильнее даю газу и рёв мотора жалобно издаёт рык, повинуясь повышает обороты, переводя свои шестерёнки на шестую максималку. Уличное освещение превращается в яркие полоски, разноцветные и неразличимые. Как смерч, влетел на трассу внутри города и пришлось снизить обороты, потому что на перекрёстке улиц выскочил грузовик, даю по тормозам, остановившись вблизи метра от самого самосвала. Козлина. Объезжаю груду металла, поднимая взгляд на мужчину, тот искренне жмёт плечами, просит прощения за подрез. Сигналю упырю и вновь срываюсь с места, но теперь с приемлемой скоростью. Ощущаю вибрацию мобильника в грудном кармане, нажимаю мгновенно кнопку на шлеме, принимая вызов.
Глава 5
Сколько бы жизнь не испытывала раз, все равно напорешься на те же грабли. Как же мы привыкли получать желаемое. Здесь и сейчас. Но, увы, так не бывает. Хоть и живём в век прогресса, вот только по-прежнему каменная эпоха нас оставлять не желает.
Спустя пару дней после выполнения задания, что получил от администратора на Марину, выключил телефон, перед этим отправив сообщение Валерию, что я временно не доступен. Он конечно, был не в восторге, но, извините, исключили из клуба, значит и я вас игнорирую по полной программе. Единственное, администратор попросил электронную почту, если совсем припрёт, тут пошёл на уступки, только потому, что Валерия подставлять не желал. Всё-таки мужик здорово помогает мне, когда прошу о чём-либо. Вот и Маринку закопали, как положено, рядом с её сыном. Сам не пошёл, проводить девчонку, ибо мог подставиться под удар. Администратор зачистил всю имеющуюся информацию о ней, выслав копии документов её родным, что причина смерти - суицид. Теперь нужно очистить свои мозги и выбросить очередную душу из своих мыслей.
Грубо, но такова правда.
Все эти несколько дней ушёл с головой в работу, даже на квартире не появлялся, ночевал в своем кабинете, заперевшись, будто монах, никого не впуская в свои покои. Даже смастерил себе лежак из двух стульев, но в итоге спал на полу, параллельно столу. Ноги почти в дверь упирались, да мне все равно было. После пары таких ночей, тело ныло, хоть какое-то подобие ощущений. Чувствую, что вроде дышу и живу, а насладиться и вздохнуть от облегчения не могу. Просматривая сотни отчётов о различных преступлениях, умом тронуться можно. От ненависти до любви, и наоборот, как любит шутить Леонид Островский, кстати, который обещал мне выделить время в своём забитом графике.
Вернулся недавно из Америки, весь сам не свой, тоже в призрака превращается, а говорить пока не хочет, что с ним произошло, лишь просил не обмолвиться о его нахождении на родине нашим друзьям, видите ли свои руководители запретили въезд домой, а он все равно сюда вернулся, по делам и временно. Мутный наш психиатр, но без него мне совсем херово. Лишь ему известны все мои греховные дела и что связался с клубом. Леонид когда-то сам в нём состоял, давно, а может и продолжает, да только шифруется. Что ж, его право. Но за ним должок, который я намерен получить сегодня. Откладываю от себя дело об убийстве шейха, не дававший мне покоя всю эту неделю, нашёл зацепку. Сука, опять "француз" на глаза попался. Виктор Дебюа заключил сделку с шейхом за несколько дней до его смерти, собственно араб и приезжал целенаправленно к тому. Просмотрел все отчёты, что получил от Степана - анатома, от оперативников, что нашли труп, от криминалистов с фотоотчётами, пробил по финансовым базам состояние счётов. Кстати, деньги на месте, лишь несколько ценных бумаг перешли в законное владение в руки Дебюа. Все чисто и прозрачно - буквально кристально. Но, я не дурак, потому что именно с этого начинались все прошлые преступления, которые волшебным образом архивировались, под грифом "застопорились" - значит в народе "не тронь, тебе дороже".
Вся наша оперативная система продажная до нитки, даже Влад Грозный и тот себя продал, пусть я не поймал за руку, но уверен, как никогда. При его прошлых принципах, до того, как я Женьку, сестру его полюбил, всегда твёрдо стоял на правозащите невиновного. А теперь, непонятно, что у него на уме.
Мой кабинет наполнен моим личным ароматом - запахом табака, опять смотрю на тлеющую сигарету, у которой нитка дыма, как змея струится, поднимаясь к потолку. Прослеживаю за ней, видя, как бело-серая ниточка растворяется, закручиваясь в колечки и испаряется, будто её и не было вовсе. Стряхиваю пепел, чуть обдуваю, чтоб бумага сотлела, а мне достался никотин. Параллельно печатаю смс-ку Леониду "Сегодня. Шли время и место". Друг не заставляет ждать, я тут же получаю ответ: "Без проблем. Кафе напротив твоего участка. Обеденный перерыв". Цыкаю, потому что надеялся на личную встречу без посторонних людей, но хорошо, хоть так согласие дал. Что касается той кафешки, часто поглядывал на неё, в глупой надежде снова встретиться с той девчонкой. Чем зацепила? Вот и намереваюсь выяснить. Вероника меня сторонится, на глаза не попадается, все передаёт через почту или кого-то просит из своих коллег. Будто мне есть дело до неё. Вот только одно, правда есть, хочу выяснить, кем приходится эта вишенка. Идиот, сам от себя фыркаю, потому что дал прозвище этой заучке, вспомнив, как кусочек торта купила с этой ягодой. Вдруг осознаю, что улыбаюсь, мгновенно сажусь прямо, охреневаю от своих мыслей. Но недолго думая, набираю по стационарному телефону саму Веронику. Прямо сейчас вызову на допрос.
- Слушаю, - будничным голосом отвечает, выполняя свою работу секретаря начальника отдела расследования тяжких преступлений. Видимо девчонка не смотрела на определитель и это мне только на руку, потому что не посмеет сбросить звонок, словно ошиблась.
- Зайди, - приказываю ей, а на том конце слышу глубокий вдох со свистом. Что ж, приступим и как следует пройдусь по ней в мозговыносительстве.
Не прошло почти пяти минут, а девчонка уже сидит напротив меня, руки сжала в кулак, положив их на колени, прикрытые юбкой. Сверлит взглядом одну точку на столе, а на меня боится глаз поднять. Щеки залились краской, тело слегка подрагивает. Ждёт, что начну лекцию читать о трахе с Владом, только мне абсолютно похеру перед кем ноги раздвигает. Выжидаю минуту, другую, хочу больше нагнести напряжённую обстановку. Затем хлопаю по столу, и девушка вздрагивает от неожиданности, уставилась испуганными глазами на меня, пытаясь оценить ситуацию и как ею владеть. Только владеть этим концертом буду я.
- Кто та девушка у тебя на рабочем компьютере? - спрашиваю в лоб. Вероника напряглась, посматривает теперь косо. И я вижу, как в ней колёсики крутятся, готовят подходящий вариант ответа.
- Прошу прощения, Максим Ви..., - не даю ей договорить, вскакиваю со стула, а она наоборот впечаталась в свой, теперь дрожит основательно, кажется услышал клацанье зубов от боязни.
- Сколько повторять, я - Бесов. Тяжело усваивается, а, Вероника? Или тоже через стол перегнуть, да показать? - скрестил руки на груди, задницей облокотился о край стола, задевая своими ногами ее стопы. Вероника тактично отодвинула стул, увеличивая между нами личное пространство. Всё-таки есть ещё чувство собственного достоинства, аминь, блядь. - Кто та девушка? Третий раз спрашивать не стану, - Вероника поднимает на меня своё красное личико, в котором прочитываю страх с презрением, я же сощуриваю свои глаза и сжимаю губы в тонкую полоску, выражая ожидание. И не дай бог мне ответ придётся не по душе.
- Она моя сестричка двоюродная, - голос получился чуть писклявым.
- Имя, - сам ведь знаю, но решаюсь проверить, вдруг та девушка меня обманула.
- Маргарита, - Вероника кивает головой, отвечая на мой заданный вопрос с подвохом. Сам фыркаю, снова обошёл стол и сел, доставая очередную сигарету, жму на зажигалку, выпуская огонёк. Он опаляет край, втянувшись, выдыхаю прямо на девушку. Вероника стоически принимает облако дыма, даже не закашлялась.
- И? - кручу рукой, словно так призываю к продолжению рассказа. - Дальше, Вероника. Или мне все из тебя выбить?
- Бесов, - чуть прочистила горло, она гордо поднимает свой подбородок, хоть и есть некоторый страх, но переступает через него. Взывая во мне некоторое подобие уважения, что пытается быть на равных. Есть в ней стержень, но какой и на сколько его хватит. Отдел расследований весь в мужиках, по пальцам посчитать девок. Но иногда именно таких со стержнем и не хватает, быстро сдуваются. - Что именно вам нужно знать?
Восторг. Быстро учится. Я ухмыляюсь, предвкушая мигом разделаться с ней.
- Значит, избегает общественности, - констатирую за девушку, придя к логическому выводу.
- Не то, чтобы, - вдруг осекается, прикусывая свои губы, вовсе не в сексуальном плане, а так, как обычно простой человек оговаривается.
- Свободна, - отдаю команду, отмахиваясь рукой. Всей правды сучка не скажет, проще не тратить время на неё, а самому найти ответы. И наконец, поставить точку, вырвать образ глаз Риты из своих кошмаров, смешанных с лицами других, убитых мной людей. - Грозный у себя? - Вероника почти вышла из кабинета и уже начала закрывать дверь, когда я задал вопрос.
- Нет, будет ближе к полудню, - ждёт, поступят ли ещё от меня вопросы. Я принялся за бумаги, складывая в стопку, потому что вбивать в базу не собираюсь, есть один олух, который всё-таки пришёл после вечернего происшествия несколько дней назад. Вероника тихо захлопнула дверь, оставив меня одного. Перед глазами папка с шейхом, на мониторе вся его финансовая подноготная, сзади меня на доске исписаны дела, связанные с "французом". Быстро щелкаю на камеру свои рукописи и стираю с доски, чтобы ненароком кто увидел мои догадки. Спасибо, блядь, научили. Теперь все свои домыслы держу при себе, и уж тем более, если это вновь коснулось Дебюа. Смотрю на часы, что крепко сидят на моем запястье - последний подарок Женьки. В тот злосчастный вечер они были на мне, хоть что-то уцелело. Говорят, подарки в виде часов к скорой разлуке. Сука судьба посмеялась надо мной и показала, насколько эти приметы бывают реальными, или всё-таки совпадение? К чёрту эти размышления, только доводят до кипения внутри, разрывая итак моё израненное сердце. Проверяю свои карманы на наличие пачки сигарет, ключи от байка, телефон, затем беру кипу бумаг и выхожу из кабинета, направляясь к парнишке. Завидев меня, он уже зеленеть начал, понимая мой замысел. Но, молодец, встал по стойке смирно и вытянул руки, готовясь принять папки.
- Растёшь, - пытаюсь похвалить, а в горле ком стоит, потому что вдруг вспомнил себя на его месте почти тринадцать лет назад, когда приняли на службу стажёром. Вот откуда ноги растут и вся моя халтура, так это в крови заложено начальником, а теперь я сам издеваюсь над мальчишкой. Ухмыляюсь на это вдруг всплывшее ощущение, что вновь все, как прежде. Парень снова сел и принялся за работу, и только я развернулся, готовый идти по своим делам, молодняк окликает меня.
- Бесов? - я оборачиваюсь, а парень мгновенно побледнел, наверное, я и правда бес или чёрт, что так страх вселяю. Но видимо его смутило моё поведение, ведь обратился, как положено и я спокоен.
- Я слушаю тебя, - смотрю на его бейдж, висевший на груди, называю по имени. - Николай.
Николай что-то в суматохе копается на столе, тратя моё время и терпение, сжимаю уже кулаки, готовый быстро удалиться, пока все целы. Потому что, кто сидел рядом затаили дыхания, ожидая ответа от меня. Наконец, нашёл какую-то папку и суёт её мне в руки.
Глава 6
Не зря говорят, что жизнь подлая штука, в одно мгновение может дать всё, а в другое - отобрать, да так, что с одними трусами остаться можно. Нет, я сейчас не о финансовых проблемах, которыми болеют почти все население нашей страны, да и не только нашей. Я сейчас о духовной составляющей. Поцелуй с Маргаритой буквально выбил из меня эту самую составляющую, казалось, сердце трещину дало, а может, наоборот, скобами скрепляться вдруг начало. Не знаю. Я не знаю, что на меня нашло, что в след пустился за ней. Что крепко прижался к ней и на губы обрушился, ощущая её желание. Взаимное желание. До сих пор стою посередине улицы на тротуаре, упирая руки в бока, голову опустил и закрыл глаза, вновь прокручиваю то мгновение. Ритка сбежала от меня и даже не оглянулась ни разу. Хотел было в след броситься, но сам себя остановил. С чего, блядь, вдруг я должен гнаться за ней? Слава небесам, что девчонка не разоралась на всю улицу, ведь кто мы друг другу. Могла и насильником представить. Мне ещё этого не хватало, в тюрьму попасть из-за своих вдруг вспыхнувших чувств. Нет, не чувств, а помутнения рассудка. Это гораздо ближе по описанию подходит. Мое состояние сейчас находится на грани, готов взорваться, как бочка пороховая, и, кажется, я уже знаю, куда всю свою энергию направлю. Девушка уже скрылась за углом, слегка хромала, но раз обошлась без посторонней помощи, значит, не велика трагедия. Несколько бабулек долго шептались между собой, ведь какой концерт разыгрался перед ними - идеальный спектакль, таким только и не хватало для обсуждения новых деталей. Одна из них даже попыталась выведать подробности от меня.
- Милок? - оборачиваюсь к ним, сжав губы в тонкую полоску, приготовился к отпору. - Чего же ты за ней не пошёл?
- Бабуль, - кривая улыбка на лице, покажет им всю мою неадекватность. - Не суйте свой нос, иначе завтра не наступит, - подмигиваю и разворачиваюсь в сторону участка, а в след свой слышу слова болталок, что нынче молодежь пошла совсем неприятная, не хватает управы на нас. Усмехнулся себе под нос, понимая, что узнай бабулька всю истинную правду нашей настоящей жизни, давно бы рядом слегла со своими предками. Мой мир не рай - хоть ложись и помирай. От этих слов самому тошно стало, как демон внутри разрывает на части, наматывает мою душонку себе на руку и выкручивает из неё всё нити, что ещё держат меня тут. А теперь и новые непонятные мне чувства к этой девчушке, охватили словно наваждением. Достаю по пути из кармана пачку с сигаретой осталась одна единственная и то, сука, помялась. Долго кручу её у себя в руках, затем мимо урны прохожу и выбрасываю с досадой. Она бы мне сейчас не помешала, нервы накалились до такой степени, что явно струна могла лопнуть от расплавы. На посту охраны нет никого, что ещё больше меня привело к злости. Заходи кто хочешь, хоть с пулеметом и к чертям разнеси этот гадюшник. Эта мысль самого себя посещает уже неоднократно. Поднимаясь, вдруг замечаю, что входит сам Влад, расфуфыренный и довольный, глазом не моргнул, прошёл через сканер с пропуском. Весь на позитиве, ну недолго ему ходить с такой рожей. Завидев меня, с лица улыбка слезла, в глазах вдруг страх с огоньком смешался, затем чуть тряхнув головой, принял боеготовность.
- Прохлаждаешься, Бесов? - зло бросает в меня словами, поравнявшись со мной на лестнице. Смотрим друг на друга, скрепя зубами.
- Кто бы говорил, - отвечаю. - Разговор у меня к тебе есть, начальник, - чуть издевательски вперёд головой наклонился с прищуром в глазах. Влад оторопел, подумал, что получит в нос моим лбом, наверняка, уже сотни вариантов прогнал, по какому поводу вдруг решил с ним диалогом связаться.
- Зайди позже, сейчас нет для тебя времени, Максим, - только он произнес мое имя, я моментально хватаю этого ублюдка за шею и со всей силы припечатываю к стене. Теперь я безмерно благодарен судьбе, что на посту нет никого, иначе снова пришлось бы себя сдерживать. Влад не ожидал, из рук выронил свой дипломат и пиджак, предотвращая сильное давление на шею. Мы одного роста, как братья близнецы, всегда вместе и первые во всём. Но не сейчас. Сжимаю крепко пальцы у артерии, хочу заставить эту гниду начать сознание терять. Влад время не теряет, бьёт локтем по рукам моим и высвобождается, затем мы сцепились друг в друга, сваливаясь с лестницы вниз на площадку перед турниками у входа. Все ступеньки пересчитали рёбрами, глубоко вдыхая, ощущаю некоторую боль, а Влад ударился головой о бетонный пол, теперь точно лежит без сознания. Беру его за грудки, чуть приподнимаю к себе, дышит скатина. Даю пощечину, и он приходит в себя. С пренебрежением снова отталкиваю от себя и сажусь у стены, опуская на колени голову, потому что кружится. Грозный закашлялся и сплюнул сгусток кровяной, а затем и зуб. С окровавленным ртом улыбается, будто сумасшедший, привлекая мое внимание.
- Сука, - зло рычит.
- Пошёл нахуй, - отвечаю, затем поднимаюсь и с презрением смотрю на валяющегося начальника в кавычках. - Я тебе не Максим, Грозный. Прошло то время.
- Пора уже свыкнуться, так значит? - намеренно меня провоцирует, сам еле сидячее положение принимает.
- Нет, блядь, - разворачиваюсь и снова у этой лестницы останавливаюсь, наблюдая картинку. Двое амбалов поднимают Грозного, которые со стороны смотрели на нашу временную вспышку агрессии. Никто не решился встать между нами, все знают, что два бывших друга дышат не ровно. И лучше стоять с края, потому что Бесов полный неадекват. - Как приведешь себя в порядок, свистни, есть у меня к тебе парочка вопросов.
Влад отмахнулся от меня, вытирая рот белоснежной рубашкой, на которой бордовым пятном кровь узором расползлась. Влетел по лестнице, переступая через две сразу, дыхание сводит, но мне необходимо остаться наедине и обуздать свои эмоции. Было ошибкой тронуть Влада на видном месте, ведь всюду снуют люди из клуба, ненароком мог спровоцировать их активность, что впоследствии могли мне бы боком выйти. Но что сделано, того не изменить. Быстрым шагом прохожу мимо своих ребят, осматриваюсь, парнишки нет.
- Ты, - пальцем тычу в рядом сидящую девушку, не помню её имени, но точно знаю, что она стажёр. Их у нас десять, проходят практику от института, потому что власти так решили, перегонять молодняк через реальную работу, и это правильно. Сразу показывая, на что подписываются. Девушка поднимает на меня испуганные глаза, буквально столбенеет. - Где Николай? Время перерыва закончено, - смотрю на часы, - уже как минимум пять минут назад.
- Бесов, - девчушка обращается ко мне, видимо прошел слушок, что Вероника получила нагоняй. - Не знаю, что вам ответить, я не слежу за его передвижениями. - Голос хоть и дрожит, но позицию держит, есть в ней колышек, что можно укоренять. Нравятся мне такие девки, Маринка тоже была такой в начале, да ломаются слишком быстро от давления. Ничего не отвечая, цыкаю, и на пятках разворачиваюсь, сжимаю крепко руки в кулаки, вдавливая ногтями в ладони, оставляя отпечатки, вмятины на коже. Грозный ещё не явился, раз девчонка спокойно сидит, а не шуршит над его окровавленным ртом. Вероника подскочила при виде меня, глазки забегали туда-сюда, с прищуром уставился на неё.- Он ещё не заходил? - киваю в сторону двери своего начальника. Вероника отрицательно головой мотает. Ручку в ладошке держит, крутит её от напряжения. - Как зайдет, сделай, кличь, - снова выхожу из кабинета, но оборачиваюсь, добавляя, - И, если смыться поспешит, уведомь сию же секунду. - Я поняла, - в её руке трескается пластмассовое основание ручки, Вероника лихорадочно собирает по столу осколки, тараторя слова извинения. Резко выдохнув, почти со свистом и болью в ребрах, оставляю девчонку, возвращаюсь в свой отдел, заперся в кабинете на замок и снял моментально трубку с телефона, но тут же вернул на место, потому что дал указание секретарю, и только пусть посмеет ослушаться, защищая своего любовника, душу вытрясу наизнанку. Как меня все это достало. Со всей силы бью кулаками по столу, грохот стоит хороший. Клавиатура подпрыгнула, слетая на пол, с трескающимся звуком приземляется, клавиши не удерживают удара, разлетаются в разные стороны. Из груди рык просится вырваться наружу, но сильно сжимаю веки глаз, удерживаю в себе эту ярость. Вынимаю из куртки дело, прям на пол сажусь, собравшись просмотреть список подозреваемых. Быстро пролистываю историю, факты и фотоотчёты с места преступления, не хочу смотреть на девочек, не выдержу вновь их потухших глаз. Но точно знаю, что контрольные выстрелы обе получили в лоб. Тот, кто это сделал, даже не дрогнул рукой, целясь в младенца, не говоря уже о молодой женщине. Женьке только на днях тогда двадцать пять исполнилось. Вспоминаю её грустные глаза в день рождения, с утра без настроения встала, жалуясь, как время быстротечно. И надо же было мне пошутить, что мы не можем его контролировать и у всех свой срок. Вот и пришел этот срок спустя пару дней почти на моих глазах, лишая жизни, меня наказывая непонятно за что.
Глава 7
Чтобы достучаться до небес, как минимум туда необходимо попасть. И вся суть становится яснее некуда. Передо мной стоит Власов со своей улыбочкой косой, щёлкает языком, уже сделав какие-то выводы.
- Проходи, - приглашаю его, и только сейчас понимаю, что друг увидел мой голый торс, где виднеется знатный синяк.
- Не говори мне, что ты упал, - Степан ухмыляется и располагается на кухне. Раскрывает чемоданчик, надевает резиновые перчатки, указывая кивком на стул. Прохожу мимо него, в голове туман, потому что все ещё преследует образ жены и девушки Вишенки. Поселились обе глубоко под кожей, в мозгах, скручивая меня и выворачивая наизнанку. Присаживаюсь на стул, опустился лбом на обе руки, в висках невероятная боль, гудит и душит меня, сжимает в крепкие тиски и не отпускает.
- Сядь ровнее, бес, - командует Степан и я подчиняюсь без каких-либо оговорок. Власов надавил мне на грудную клетку, совсем слегка, параллельно заглядывая в лицо, вдруг терплю саму боль и не признаюсь в этом. При частом нажатии в различных местах ощущение тоже менялось. Но стоило Степану сместить ладонь ближе к солнечному сплетению, будто ножом воткнули и провернули несколько раз. Анатом зашипел, встал и снова начал рыться в своем чемодане. Все движения проходят на автопилоте, до такой степени отработаны в своей практике, как и я в своём кабинете разбираюсь с делами.
- Серьезно? - задаю вопрос. Затем продолжаю: - Я действительно упал, - стараюсь не смотреть на него, устремляясь куда-то в неизвестном направлении.
Степан гулко выдыхает и смотрит мне в глаза. На лице у самого жевалки ходят, от чего то злится, чем меня вводит в ступор.
- Врун из тебя херовый, Макс, - снова приседает около меня. Колдует на груди всеми своими приспособлениями, на которые даже внимания не обращаю. - Стою перед тобой, будто хер собрался отсасывать, - комната взрывается нашим смехом, но если Власов и продолжает насмехаться, то мне пришлось замолчать, потому что оказалось не до смеха. - Вот, Бес, оказывается ты у нас смертен. Часики тикают, тик-так, - друг сверкнул передо мной скальпелем, пришлось напрячься. Конечно, я доверяю ему, но Степан"Джокер" всегда внушал некоторый образ сумасшедшего. Острая боль и чувствую теплую жидкость, даже глазом не успел моргнуть, как этот идиот надрез сделал.
- Ты что творишь? - заорал и соскочил со стула, Степан схватил за обе кисти и снова усадил меня на место. Даёт в руки тряпку, чтоб рот заткнул. И ослушаться не посмел, понимая, что все серьезно на самом деле.
- Не ссы, бес, - подбадривает и резко пальцем в ране надавливает, слышен щелчок и боль моментально проходит. Крепко зубами тряпку сжимаю, а затем сплевываю. Власов встал опять и вернулся уже с иглой и нитью. Замечаю в руках банку с пульверизатором, которой распыляет жидкость вокруг надреза, смывая кровь и мгновенно обезболивая место. Делает два стяжка, работа выполнена, наклеив поверх узелков пластырь.
- Ребро сместилось, образовалась гемотома, жить будешь, - подмигивает мне, убирая свое добро на место, а окровавленные перчатки в урну под раковиной.
- Садист херов, - рычу на него. Но протягиваю руку и с благодарностью жму.
- Не скажу, что садист, Макс, но повидал достаточно. А самое хуевое, знаешь в чем? - выражение его лица напоминает мне задумчивого клоуна, от которых жутко, но сколько в реальности этих клоунов повидал, уже мурашками тело не кроется. Я жду от него ответа, на заданный свой же риторический вопрос. Степан, словно очнулся и смотрит на меня: - Тебя бы в большинстве случаев, отшили в терапию с ушибом, когда, как делов на раз-два.
- Система, - констатирую.
- Ошибаешься, - ухмыляется, - если бы все проходили практику в морге, сам понимаешь, многое станет ясно в лечении и строении тела.
- Опять шуточки? - Степан любитель своих профессиональных подколов, поэтому я уже привык к его выходкам, в непонятном для меня стиле его мышления. Где он сейчас? С нами тут или у него своя реальность. Мертвая реальность. То самое царство, где он восседает на троне.
- Все может быть, - издевательски отвечает, затем скрестил руки на груди, и кивает головой в меня, будто я ему что-то должен ответить. - Где умудрился? Или считаешь, что я останусь без объяснения?
С удивлением смотрю на него, не ожидал такого напора. Ухожу в свою комнату, чтобы надеть футболку и не сверкать перед ним свои телом, ибо вселяет не очень приятные мысли, особенно с наличием скальпеля. Возвращаюсь на кухню, где Власов уже чай попивает. Сидит с довольным лицом, не хватает только девки сверху, чтобы оправдать его удовольствие, что он получает от испития напитка.
- С Владом был перепехон, - отвечаю на его ранее заданный мне вопрос, а сам поворачиваюсь спиной к другу и из верхнего шкафчика бутылку с ромом достаю. Откупориваю горлышко и залпом из бутылки делаю пару глотков, унимая теперь лёгкую ноющую боль. Слышу, как Степан чаем давится, оборачиваясь наблюдая картинку маслом, где анатом себе рот ладонью вытирает, потому что забрызгался.
- Опять? - то-ли вопрос, то-ли возмущение. Соскочил, швырнул кружку в раковину, продолжая что-то себе под нос галдеть. Я же ещё раз прикипаю к бутылке, делая пару обжигающих глотков, наслаждаясь временному морфиеподобному состоянию. Степан отбирает у меня ром и сам с горлышка опрокидывает пару глотков. - С чего ради, блядь, ты связался с ним, а?
- Дело моё, сука, в архив отправил, - поворачиваюсь лицом к Власову, который рядом встал, задницей облокотился о столешницу. По одному только виду моему сообразил что к чему.
- Ясно, - с пониманием коротко отвечает. Затем слышу в голосе ярость, - Сука.
- Солгал нагло, Степан, - гляжу на друга, который делает ещё пару глотков горячей жидкости, затем оставляет бутылку подальше от нас обоих, игнорируя мою протянутую руку. Уставился на него с нарисованным на лице удивлением, ожидая действия, что вернёт мне мой ром. Но он, словно не понимает меня или намеренно делает вид, что не видит, отходит, принимаясь собирать свой чемоданчик.
- Не удивительно, - говорит Власов, щёлкает замками на крышке, надевает свою куртку и шляпу и идёт прямо по коридору к выходу. - Леонид приехал? - вдруг интересуется. Наверное, Степан увидел моё замешательство, согласно кивает и по-хитрому улыбается. - Значит уже позвал в "бурлеск". Так, так. Я с вами.
- Твое право, - провожаю за дверь. - Спасибо, что залатал мне рану.
Он отмахивается рукой как между прочим, и будто я уже постоянный клиент.
- Давно мечтал пройтись по тебе своим ножичком, - играет бровями, и начинает смеяться во всё горло, как ненормальный.
- Да ну тебя, - начинаю закрывать дверь, - Завтра. - Стёпка прекратил свое насмехательство над своей же шуткой. А я уточняю, - В "Бурлеск" пригласил завтра.
- Вот и славненько, Бес, - щёлкает языком и на пятках разворачивается, спускаясь вниз по лестнице с четвертого этажа. Степан не терпит лифты, объясняя страх клаустрофобии, и что все идёт из детства. У всех есть свои слабые места. Кто-то душу оберегает от моральной боли, а кто-то физически избегает свои собственные страхи, таящие в себе самые необычные формы причуд, что делают нас не похожими друг на друга. И собственно превращают нас в тех, кем мы являемся перед самими собой. Захожу обратно в спальню, на прикроватной тумбочке лежит мой телефон и пистолет с глушителем. Присаживаюсь на край кровати и включаю вновь видео на моменте, где Сашка моя смеётся заливистым смехом, ставлю этот момент на повтор и кладу телефон на тумбочку, а сам ложусь и закрываю глаза, глубоко вдыхая и выдыхая воздух, который режет грудную клетку. Рядом на второй подушке лежит единственное фото, целую его, крепко держу в ладони, прижимая неживую бумагу к своему израненному сердцу, будто так мои девочки все ещё живые, и биение сможет на время их оживить. С этими мыслями и тонким голоском дочери на заднем фоне засыпаю, погружаясь в глубокое царство Морфея.
Сон был абсолютно спокойным, никаких трансформаций, где образы смешивались с друг другом. Словно был опущен на тихую воду, без ветра и шума, плыл вдоль берегов своих грёз. Издали своего сознания все отчётливее слышу трель мобильного телефона, очнувшись до конца, быстро нахожу его. Проверяю адресата. Мама. И сразу вспоминаю о чёртовой выставке, и том дне, когда впервые увидел вишенку. Знаменательный день. Именно тогда что-то во мне щёлкнуло, и я до сих пор не могу понять почему именно меня потянуло к ней. Мы совершенно из разных миров. Мой мир вовсе разделился надвое, будто две личности живут во мне, но с одной лишь общей целью, найти виновных. Кто забрал у меня то, что не принадлежало ему. Кто та самая темная фигура на шахматной доске, предстоит выявить, потому что список подозреваемых в деле наверняка не весь, и за этими ублюдками стоит кто-то более могущественный. В руках держу телефон, а на экране высвечивается фото матери. На часах нет девяти вечера, будто мама знает,что застанет в это время меня, готового взять трубку, и наконец, поговорить с ней без скандала или отвлечения на что-то.
- Да, - коротко отвечаю, прижимая трубку к уху, другой рукой подпёр голову, опустившись в полусогнутом состоянии. Тело все напряжённо, ожидает ответа матери. Наши отношения всегда были наэлектризованные, не сказать, что я её ненавижу, нет. Но ей никогда не нравилась моя жена, не взлюбила с самых первых дней, когда привел познакомиться. Трудный тогда выдался день. По непонятным мне причинам обе стали орать друг на друга, стоило мне отойти на кухню, а их обеих оставить наедине. В голове было лишь одно, чтобы женщины пообщались, а в итоге только разругались. С тех пор Женька ни ногой на порог к матери не переступала. Затем родилась Сашка, и мама вроде оттаяла, но все равно скептически относилась к моей жене. Сам я никогда не пытался выяснить, что происходит между ними. С чего вдруг такая неприязнь?
- Привет, Максим, - приветствует меня мама, всегда слишком официально. Всю свою сознательную жизнь помню только такой тон. Даже отец порой одергивал мать за её через чур суровый голос. - Выставка состоится послезавтра. Думаю, ты сумеешь найти себе костюм? Все же это мероприятие важно для меня.
- Ты звонишь мне, чтобы позаботиться в чем приду? - повышаю голос, а у самого грудина горит огнём после власовских манипуляций. Чуть тру то место, а боли не чувствую совершенно.
- Успокойся, - одергивает меня. Я замолчал, сжал так сильно губы, боясь нагрубить в очередной раз, высказать все. Сделать больно, как мне сейчас. Мама вздыхает в трубку, собирается с мыслями. - Уваров и я давно планировали эту выставку. Максим, она будет моей заключительной. - Слышу, что мама очень расстроена таким исходом, стало интересно, почему она для неё последняя.
- Что случилось? - вопрос получился грубым, прерывая маму на полуслове.
- Ничего серьезного, о чем тебе стоит волноваться, - и так всегда. Отмахнулась от меня, словно не достоин её объяснения. - Ты так похож на отца, - вдруг вырываются слова и всхлип. Я насторожился. Потому что во мне не было ничего схожего с отцом, хоть оба твердили, что мои подозрения беспричинные. Отец умер, когда мне было пятнадцать, автокатастрофа. Вся его компания, занимающаяся производством металла перешла матери, но та не стала занимать должность, мигом распродала акции, будто не хотела, чтобы её нашли или быть навиду у элиты бизнесверзил. Её стихия - искусство. Образы. Пыталась меня приобщить, но ничего не вышло. Я совершенно не подхожу этому миру тонких душ. И никогда не свяжу себя с этим направлением. Потому что цель моя совершенно иная.
- Ладно, - мама завершает разговор между нами, но не кладет трубку первой. В моей комнате стоит гробовая тишина, даже не слышно машин проезжающих около этажек, но единственное, вдруг мое внимание привлекает щелчок дверной. Хотя помню, что дверь закрыта. После ухода Власова, я запер её. Быстро нажимаю отбой. И провожу по сенсору, ставя телефон на "беззвучно". Беру свой ствол, и мигом прячусь за дверь, приготовившись дать отпор. Упыри совершенно озверели, врываясь в мое убежище, которое я намеренно меняю почти каждый месяц, чтобы меня было тяжело вычислить. Возвращаться в дом, где жила моя семья я ненамерен, хотя он теперь восстановлен. Вложил все деньги, что отец оставил в наследство. Сначала они мне не были нужны, потому что хватало того, что сам заработал. После гибели моих девочек и приглашения администратора в клуб "Марлен", Валерий открыл счёт в их собственном банке и за каждое задание перечисляет туда сумму за исполнение, но эти мертвые деньги я не трогаю. Пусть так и остаются там, лишь снабжаю себя оружием за этот счёт, словно так эти обречённые души покупают свою пулю. По звуку определяю несколько мужских голосов, тихо снующих по моей квартире. Один из них прошёл на кухню, другой скрылся в ванной, а третий зашёл ко мне в комнату. На нем маска, одет во все чёрное. В руках пистолет с прицелом. Красный огонёк трясётся в руках, ищет свою жертву. Этот упырь не замечает меня, резко выскочив из укрытия, бью рукояткой по голове, затем хватаю за неё, зажимаю рот рукой, группирую обе ладони и резко сворачиваю шею мужчине. Тот не успевает даже слова сказать или крикнуть остальным парням. Тихо кладу на пол бездыханное тело и снова встаю за дверь. Квартира большая, есть где разгуляться, поэтому, когда оба верзил входят в спальню и видят мертвого друга, резко оглядываются по сторонам, понимая, что ловушка теперь устроена им самим. Первый из них, что стоял ближе ко мне, метнул в мою сторону пару ножей, но я успеваю увернуться, стреляю по ногам, и он падает. Рычит от боли, но тянется к пистолету, который я вышибаю ногой из его рук, уже нацелив свой на второго мужчину. Все произошло в считанные секунды, и в парадокс, как в замедленной съёмке кино. Оба не пытаются убить меня, лишь ранить, но этого у них не выходит. Сцепившись со здоровяком, приземляемся на третьего, раненого в ноги. Получился клубок из трёх мужиков. Первый достал нож и попытался всадить мне в бедро, а попал своему сородичу в грудь, когда я вовремя отскочил из захвата второго. Хоть и был ранен в ноги, но сумел меня за руки скрутить, да только не рассчитал своих сил, вот и расплатился за это своей жизнью.
- Сука, - рычит последний оставшийся громила. Отошёл в противоположную сторону от меня, тяжело дышит, потому что получил в поддых. Мне самому тоже не нехорошо, в голове мутится, грудину жжёт, где Степан надрез делал. Провожу рукой по футболке, пластырь пропитался кровью из-за резких движений скорее всего нитки лопнули. Твою мать. Стоим друг напротив друга, не сводим глаз. Препятствие, или временное ограничение - кровать. По комнате разносятся тяжёлые вдохи и выдохи, нарушая гнетущую тишину.
- Ты прикончил моих ребят, Бес, ублюдок, - рычит и продолжает сканировать помещение, как меня захватить и скрутить. Только вот не на того напал, урод.
- Этого, - киваю головой на валяющейся труп с ножом в сердце около себя, и продолжаю, - ты сам прибил.
Слежу за его руками, потому что мужчина не успел вынуть пистолет из запасной кобуры. Мой же лежит передо мной, при схватке отлетел. Уставились друг на друга - глаза в глаза, готовые кинуться в любую секунду, но только тот не торопится.
- Кто послал? - задаю вопрос. Мужчина щёлкает языком, как змей ухмыляется, но не спешит с ответом, испытывая мое терпение. - Хорошо, - согласно киваю головой, - будь по твоему, - мгновенно бросаюсь вперёд, хватая свой пистолет и стреляю руку этому мудиле. Упырь потянулся за своим огнестрельным, только теперь наверняка остался без пары пальцев, заливая кровью пол.
- Ааа, - заорал, как ненормальный, прижимая руку к себе. Я быстро перескочил через кровать и навалился на мужчину, оказавшись на нем сверху. Для него это стало эффектом неожиданности, растерялся и потерял бдительность.
- Тварь, - славливаю одной рукой шею, а в другой пистолет, приставлен к его башке. - Отвечай! - почти кричу на него. Затем рукояткой по лицу ударяю, превращая нос в мясо. Мужчина хлюпает и давится собственной кровью, но молчит, а потом рассмеялся, плюнув в меня. - Сука, - ещё раз даю ему по лицу, сдирая черную тряпку, что прячет его от меня. Игорь. Узнаю в нём марленовского охранника.
- Ахаха, - с окровавленным ртом, ухмыляется надо мной. Я снова приставляю пистолет к его лбу, про себя считаю до десяти.
- Значит, не хочешь ответить, - он отрицательно машет головой.
- Ты все равно труп, Бесов. Тебе только кажется, что ты можешь всё. Взять и прийти, когда хочется, уйти без разрешения. Ты чистильщик. Как и мы. Наверняка понимаешь, что нам обратного пути нет. Администраторы подчищают базу и приводят новых.
- Что ты несёшь? - с недоумением уставился на него, ощущая холодок по своей спине, потому что Игорь прав. Я знаю и знал, что администраторы клуба чистят базу своих исполнителей. Так неужели, Валерий решил убрать и меня?
- Не удивляйся, Бес, - звук голоса совсем писклявый, потому что я сдавливаю артерии, лишая его мозг кислорода. Мучительная и долгая смерть. - Мы все в его списке. За свои долги.
Игорь начал нести муть. Отвернувшись от него, стреляю в лоб, оставляя бордовую дырку. Один вечер - три трупа, пришедших за мной. Отползаюи в сторону от мертвого охранника, головой в колени упираюсь, все ещё держа в руках свой пистолет. Звон в ушах, настолько оглушительный, что я в прямом смысле заорал во всё горло. Надеюсь, соседи не вызвали полицию на шум у меня в квартире. Их мне точно сейчас не хватало. На коленях подползаю к кровати, где на подушке валяется телефон с шестью пропущенными звонками от матери. Не до нее мне сейчас, пусть обижается на меня сколько влезет. В контактах нахожу администратора Валерия, секунду думаю над цифрами, стоит ли набирать, но всё-таки жму сенсорную клавишу.
- Администратор, слушаю, - женский тонкий голосок приветствует меня. Анжелика. Ещё одна стервозная сука, которая проходу мне не давала первое время, все пыталась прыгнуть на мой член, потаскуха.
- Зови Валерия, разговор есть, - отвечаю грубо, не давая ей повода разговориться, любит она затуманивать разум слабым мужикам своими ядовитыми речами. Анжелика томно вздыхает, узнавая мой голос, словно кончила от одного только звука.
- Ах, Бес, - даже представляю себе, как эта дрянь сейчас улыбается, и накручивает на пальцы свои локоны. Будто абсолютно невинная девушка, как многие считают в начале своей "карьеры". - Мы заждались тебя, дорогой, - жалобно издает мурлыкаюший звук, от которого противно становится и горько во рту.
- Ты, блядь, собираешься Валерия звать!? Или тебе тоже выбить мозги, как Игорьку? - девушка мгновенно замолкает, понимая всю мою серьезность намерений.
- Одну минуту, - слышу, что отходит и спустя пару секунд трубку берёт администратор.
- Что?
- Оформляй заказ, Валерий, - грубо говорю.
- Имя, - тон официальный. Наверное, ещё не понимает, о чем речь идёт.
- Мне нужны чистильщики, пусть отмоют квартиру и уберут три трупа, - в трубке тишина после моих слов. - На говори, что тебе не известно, - со скептицизмом произношу Валерию.
- На тебя заказа не было, - шуршит бумагами, проверяя акты. - Анжелика, - зовёт девушку, отстраняясь от телефона, но я все слышу. - Ты принимала заказ на Бесова? - она отвечает "нет". Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаюсь разобраться, что чёрт возьми, вообще происходит.- Бесов? - Валерий обращается ко мне.
- Да, я здесь, - сил совсем нет, но я держусь.
- Со стороны клуба на тебя не было актов, я проверил, будь уверен, иначе ты был бы предупрежден. Это правило. - Валерий возмущен, что ситуация прошла мимо его носа.
- Мне, блядь, все равно, администратор, - я встаю и параллельно собираю свой рюкзак с вещами. - Пришли зачистку, и, пожалуйста, пришли мне код.
- Будет сделано, - слышу нотки радости в голосе администратора. В телефоне раздается щелчок оповещения смски. - Добро пожаловать в строй. - Оперативно сработал Валерий. Отключаюсь. Ещё раз осмотрел комнату, решая куда мне ехать теперь. Вариантов немного. К друзьям - нет, это риск. В первую очередь представлю их. К матери - тем более. Остаётся только свой собственный дом. С тяжестью на душе я отправляюсь на своем байке обратно домой - возвращаюсь туда, где все когда-то изменилось в одночасье, лишившись всего самого дорогого.
Глава 8
Маргарита.
Все самое интересное начинается со слов "я люблю тебя". А потом все заканчивается в тот момент, когда истинные лица показывают свою сущность. Быть любимой, словно окрылённой, ощущение самое прекрасное. И я его испытала, но обожглась так, что теперь это чувство мне кажется ядовитым яблоком Евы для Адама. Испытать его ещё раз? Думаю, что нет. Это наказание для двух противоположностей, потому что обязательно будут разбиты сердца. Вырваны из грудной клетки, раздавлены, раздвоены. Что же все таки такое любовь? Самое настоящее истязание. И хорошо, если это чувство взаимное. А, если нет? Что тогда делать этому сердцу, что не нашло отклика в любимом человеке. Который нагло обманул, искалечил, а потом ушёл. Словно его никогда не было рядом. А в памяти, будто нарочно черный ящик по бесконечному кругу воспроизводит моменты, казалось бы, которые ещё тогда должны были насторожить. Но вот и сущность любви - она ослепляет. Закрывает глаза, не давая разглядеть настоящее. Образы реальности смываются, на их место приходят наши домыслы. Мысли покоя не дают, съедают изнутри. Со всей силы чиркаю на хосте линии - жирные, тонкие, прямые или извилистые. Это не важно. Хаос, поселившийся во мне, здорово помогает выплеснуть всю суть на бумагу или тряпичный холст, используя краски на жировой основе. Это самое дорогое искусство, приносящее желанное удовлетворение души. Словно так я живу и дышу. Благодаря этому выплеску я стою крепко на ногах, с ясной головой. Без намёка на то, чтобы уйти вместе с ними.
В мою рабочую комнату входит отец. Самый известный художник-пейзажист современности. Он объездил почти весь земной шар в поисках лучшего образа для своего холста. И нашёл. Бескрайние пустынные дали арабских эмиратов. Сколько картин посвятил, и каждая несёт в себе таинство создания мироздания. Папа говорит, что, наконец, нашел то, что так долго искал для мамы. Спокойствие и покой, с ноткой будоражущих чувства бурей. Словно так она с нами. Даёт знать, что видит и слышит, переживает за нас. И скучает. Отец подходит ближе, скрестил руки на груди, подперев одной свой подбородок, задумался, всматриваясь в мои каракули.
- В этом определённо что-то есть, - вдумчиво смотрит на холст, выискивает из этих чёрт что-то похожее на образ. Я тихо посмеиваюсь над ним, потому что папа всегда такой: слишком добрый ко мне, бережно хранит мои внутренние чувства, старается шутить и веселить, только бы его прекрасная девочка не грустила, не думала о плохом. Или, например, о том дне.
- Да брось, пап, - отмахиваюсь от него и случайно кисточкой трясу в руке, совершенно позабыв о ней. Краска мелкими каплями покрывает отцовский светло серый пиджак, оставляя фиолетовые пятна. Спохватились оба, скорее влажными салфетками стирать маслянистые разводы, но тщетно, лишь больше размазали. Хохочем. Папа снимает свою испорченную вещь, отбрасывает на стоящий рядом кожаный черный диван. Когда-то эта студия была его. В далёкой молодости он здесь практически жил, а теперь это мой дом - моё убежище, состоящее из комнаты, кухни и вот этого потрясающего кабинета, где я могу позволить себе воплощать и выплескивать на бумагу эмоции и чувства, создавая картины - портреты, или работаю с отцовскими пейзажами, довершая композиции. Я пока не определилась, куда хочу направить себя. В школе искусств, где мне приходится доучиваться, чтобы получить степень художника, госпожа Леока Франсовна обучает нас тонкостям портретного запечатления. Учит распознавать скрытые эмоции человека, ведь бывают люди, способные их утаивать глубоко в себе за своими масками. К этому числу можно отнести почти каждого из нас. Учит понимать смысл и передавать на холст настоящее, чтобы не было фальши. Чтобы случайный прохожий, или заядлый критик не смели сказать "не верю". Красками можно передать все что угодно, главное, не замаскировать то, что на яву, а с большей глубиной передать истину. Нравится мне эта женщина, возможно, даже благодаря ей, я смогла понять многие вещи, со стороны посмотреть, по иному оценить. Особенно, когда эти картины всюду развешаны по моей студии и напоминают самые значимые для меня моменты, отрезки жизни. В мою студию лишь двум людям разрешено входить, папе и верной подруге Веронике, с которой мы как сёстры, порой даже так и представляемся чужим людям. Потому что этого мы так хотим, а не за нас решают.
- Не волнуйся, - папа подходит ко мне и целует в макушку. - Что ты пытаешься передать сейчас, используя фиолетовый цвет?
- Мысли, - тихо и коротко отвечаю, а сама убираю кисточку в баночку с жидкостью, специальным раствором, чтобы масло не засохло на ней.
- Хороший цветовой выбор, - хвалит, затем берёт карандаш и прорисовывает некоторые детали, соединяя мои чёрточки, и вот, вырисовываются глаза, смотрящие на нас обоих. Папа отошёл чуть поодаль, снова внимательно рассматривает получившийся образ чего-то. И я понимаю, что сама ненароком вырисовывала того мужчину, с которым столкнулась в кафешке. Максим. Чувствую, как к щекам приливает кровь, потому что вспоминаю и нашу вторую встречу - поцелуй. Хочу прикоснуться к свои губам, будто вновь ощутить на себе губы мужчины, мягкие, тёплые и со вкусом минтоловых сигарет. Но воздерживаюсь, чтобы папа ничего не заметил, лишние расспросы мне не нужны. Его глаза - чёрные и бездонные врезались мне в память и вот уже неделю спокойно спать не дают. Преследуют, словно хотят узнать все тайны мира. И душа моя тянется к нему, желает поделиться, но мое сердце замирает и не хочет биться, вновь ощутить чувство любви. Я боюсь. Боюсь снова оказаться за бортом. Весь мой блокнот изрисован его лицом, потому что запомнила каждую чёрточку, каждую морщинку и даже родинку на скуле, спрятанной под порослью бороды. Черные глаза таят в себе боль, их выражение настолько впитало это ощущение, что теперь является единым целым, словно одно не может существовать без другого. Слегка хмурые густые брови, низко опущенные полосками дополняли всю глубину его переживания. И, кажется, в то мгновение, я была готова сказать, что в чем-то его понимаю. Но в тот момент, когда Максим стал помогать собирать мои наброски, что я выронила из рук, когда мы встретились взглядом, будто что-то щёлкнуло между нами, солнечные лучи, упавшие на его лицо подчеркнули роговицы глаз, и настолько чернее чёрного цвета я не видела никогда. Увидев Максима в том кафе во второй раз, сердце ходуном в пляс пошло, отдаваясь грохотом у самого горла. Потому что каждый день высматривала его, как ненормальная. А увидев, разволновалась, будто девчонка малолетняя при виде красивого парня, волнующего мои внутренние чувства, давно уснувшие, а теперь будто очнулись от зимней спячки и требуют максимального разряда. Старалась смотреть куда угодно, но только не в их сторону, а глаза сами то и дело поглядывали, запоминали каждое его движение. Подошедший мужчина, сидевший за одним столиком с Максимом, показался мне знакомым, долго вспоминала кто он, но так и не вспомнила. А его фраза, въевшаяся в сознание будто толчком дала в грудину и я вылетела пулей из кафе. "От любви ещё никто не умирал, Вишенка". Вишенка - ненавижу это прозвище, потому что с ним связаны не самые лучшие воспоминания. А его фраза, что от любви не умирают, вообще задела за живое, этот мужчина, как ножом по сердцу прошёлся, зная на какие точки надавить, чтобы человека лишить рассудка, и пуститься галопом бежать, лишь бы покинуть место.
Из мыслей меня вырывает щелчок пальцев отца у самого носа.
- Знакомые глаза, да? - с прищуром всматривается. Улавливает каждое мое движение или действие, в надежде поймать наконец мое настоящее настроение и внутреннее состояние. Отворачиваюсь от папы, чуть засмущавшись, но согласно киваю головой, без слов даю понять, что он прав. - Девочка моя, - ласково обращается, сжимая в объятиях, - это нормально, - чуть шопотом говорит, покачивает в руках, убаюкивает.
- Понимаю, - слегка вздохнула, но не стала продолжать, что именно я понимаю. Потому что это сложно объяснить. Отец отстраняется и больше не задаёт никаких вопросов, касающихся полотна с неясным образом глаз. Я же срываю бумагу и переворачиваю обратной чистой стороной,чтобы больше не видеть их, не терзать себя изнутри. Стряхиваю с фартука невидимые нити, словно на нём могли скопиться пылинки за некоторое время,что я сижу у себя в студии, затем снимаю его и вешаю на стульчак.
- Идём,я угощу тебя обедом, - предлагаю отцу,а сама уже выхожу из комнаты, не оставляя ему выбора, как пойти следом. Чуть подождав, когда папа вышел, закрываю дверь на замок и убираю ключ в карман брюк. Знаю, что никому нет дела до моих работ, и всё-таки так я чувствую, что все самое сокровенное останется за замком. Квартира довольно просторная, кухня и зал совмещены, поэтому мне нет необходимости бегать туда-сюда с едой. Ставлю разогретые тарелки с лазаньей на барный столик, соус и столовые приборы, пока папа готовит свой кофе в турке. Вот же ценитель восточной культуры. Ему нужно было остаться там, когда один друг шейх предлагал, но душа папина тянется к родным краям. Говорит,что здесь ему легче дышится, а значит в голову больше идей приходит. Шутник.
- Завтра Леока, наконец, проведет выставку, - отец начинает разговор, нанизывая на вилку перья и отправляет их в рот.
- Да, мы все долго готовились. Будем надеяться, что некоторым всё-таки повезёт, и их работы заметят, - согласно киваю головой, продолжая свои мысли. - Я выставлю пару портретов, один, что во Франции писала, помнишь, старушку с багетами, - улыбаюсь, вспоминая милую бабушку с корзинкой в руках, как в старые добрые времена настоящая француженка шествовала по брусчатке прям напротив местной пекарни, и теперь она следует этой традиции, не нарушая её.
- Помню, - папа тоже улыбнулся, потому что тогда мы оба были тронуты этим образом традиции против современности, некая борьба прошлого и настоящего. - А второй?
- Представлю образ ребенка в четырех эмоциях, - говорю и жду реакции отца на это. Вилка на полпути замирает у рта отца, он уставился в глаза мне, а я смотрю на него, со своими широко открытыми, сильно сжимаю губы, и щеку изнутри прикусываю, чтобы не сказать чего лишнего. Папа будто оттаял, отставляет столовый прибор, положив рядом с тарелкой, промакивает салфеткой рот, лихорадочно соображая, что мне сказать, затем пожимает плечами, будто уже согласился со своей собственной мыслью.
- Хорошая идея, - два коротких слова, пауза. - Я рад, что ты смогла преодолеть барьеры. Можно узнать, кого взяла в прообраз?
- Соседского малыша, - слова даются так легко, и я расслабилась. Попиваю приготовленный кофе отцом, держа кружку в одной руке, а другой обнимаю себя и подпираю первую. - Яна недавно родила, и я спросила разрешения, не была бы она против моей идеи. Вот так и появилась вторая портретная картина для выставки. Получилось спонтанно, но, думаю, оно того стоит. Леока Франсовна была в восторге от этой идеи и даже сама теперь хочет её воплотить.
Папа рассмеялся вслух, все напряжение вмиг исчезло.
- Ну, у Леоки всегда вызывают восторг новаторства в стихии искусств. Поэтому, я не удивлен. - Отец направляется к раковине, кладет свое блюдо, затем наливает остатки кофе и делает глоток с закрытыми глазами, наслаждается настоящим вкусом. Без сахара и молока. Брр, не понимаю его, как можно наслаждаться горечью.
- Кстати, пап, - вдруг вспоминаю, что недавно его пригласили устроить аукцион в Абу-Даби, и он обещал подумать, станет ли выставлять на продажу картины. - Что насчёт того приглашения в эмираты?
- Я собственно чего и зашёл, дочь. - Он согласно кивает, потому что напомнила ему о важном деле. - Через неделю едем. Проведём выставку талантов, потому что она ведь смежная, не брошу же своих пейзажистов, - улыбается мне и подмигивает. Знаю, для папы его ученики, словно дети, по пальцам посчитать и даже двадцати не набрать. Сейчас все стремятся пуститься в неомодернизм, абстракции, минимализм и в цифровое (папа яро ненавидит этот вид, потому что компьютеры отбирают все больше и больше у простого художника, лишая его именно всех прелестей: от выбора кисточки до невероятного запаха готового полотна). Конечно, каждый по своему выражает себя, но становится меньше реалистов. Тех, кто может передать образ так, как видит. Не искажая реальность, не приукрашивая, и не ломая цветовую гамму. Словно запечатлеть природное - живое. То же самое и с портретными писателями - вымирают, словно динозавры, либо приходит замена, но тут же сходит с пути, потому что общество жестокое и не терпит постоянства. Мир искусства не так-то красив изнутри, как принято считать. Здесь есть свои плюсы и минусы. Враги и друзья. Те, кто может постоять за младшего, а потом нахально втеревшись в доверие, воткнуть нож в спину. Было. Проходили и не раз.
- Значит, решено, - довольная, предвкушая скорую поездку в жаркую страну со своими причудами. Где женщины в чадре ходят, скрывают свою красоту от чужих глаз, и лишь муж вправе видеть её во всяком виде. Это тоже своего рода волшебство, оно манит и притягивает к себе с невероятным магнетизмом. Однажды, я всё-таки изображу девушку в танце. Тем более, что я скучаю по своей подруге, Амине. В течение нескольких месяцев не созванивались, а буквально дня три назад болтали безумолку точно часа два, пока не прервалась связь, потому что на телефоне закончились деньги.
- Ладно, увидимся на выставке завтра. - Папа машет рукой, уже собрался на выход. Прихватил свой пиджак, наверняка по пути в химчистку сдаст.
- Да. - Встаю со стула и провожаю его, закрывая входную дверь. С минуту другую должна Вероника приехать с очень сногсшибательной новостью. Так и сказала мне по телефону. Вся такая радостная, чуточку возбуждённая. Что ж, посмотрим. У моей подруги есть любопытная черта характера, ей нравится попадать в неприятности. Вот например взять её странные отношения с Грозным. Накой чёрт, ей сдались эти отношения. Разве женатый мужик, счастливо живущий в браке уже, сколько она мне говорила, почти десять лет, станет рушить устоявшееся. Конечно, нет. А вот она здорово поплачет из-за Влада. Выйдет ей это боком, как чувствую. Мало Веронике было, когда непосредственный начальник Бесов (тоже не понимаю, почему мужчина запрещает называть себя по имени) застукал их аудиенцию. Но поплакала день у меня, переночевала, а утром, будто ничего не было. Собралась и ушла на работу. И Бесов этот тоже с причудой, зачем стоять и смотреть, как люди трахаются. Раньше не видел, или впечатление получить решил адреналиновое. Самое интересное, что фамилия оказалось такой распространенной, ведь моя преподавательница Леока Франсовна тоже Бесова. А вдруг родственники? Сама тут же эту мысль отбрасываю, ну в самом деле, ведь не единственный же тот чёрт на всей земле.
Спустя несколько часов Вероника всё-таки притащила свой зад ко мне. Зашла в зал (вторая половина кухни), плюхнулась на диван, включая попутно телевизор на свой сериал. Не помню название, но говорит, что в стиле Шерлока Холмса. Довольная, как кот из Алисы, улыбается во все тридцать два зуба, глаза блестят. Специально тянет время, думает, мучает меня своим томлением. Ну ладно, пусть так и думает, не портить же своей близкой подруге иллюзию, словно она фокусник и сейчас я ахну от представления. На подносе ставлю две чашки с чаем и тортиком, вишнёвым, потому что люблю эту ягоду и всё тут.
- И ни капельки не интересно? - с прищуром уставилась на меня, беря кружку со стола, отпивая глоток чая с молоком. Морщит носик, - опять гадость подсунула, Рит, - возмущается. Я прекрасно знаю, что не любит смешивать чай с молоком, но эта моя маленькая месть за её томление.
- Ну не знаю, - слова получаются звучными, будто пою из песни, не гляжу на подругу, делаю вид, что телевизор привлёк внимание. - Знаешь, Вероника, - всегда называю ее полным именем, будто бзик какой-то, а объяснить не могу. Подруга стихла, но чай всё-таки пьёт. - Английские аристократы наверняка уже вычеркнули тебя из списка гостей. Неуважение, дорогая моя, не приветствуется. Тем более, когда ты, сучка, молчишь.
- Ах, ты стерва, - обе смеёмся, поиздевались друг над другом, и при этом не обиделись ни на грамм. - Ладно, будет тебе, сюрпризик. - Копается в сумочке и вынимает два билета пригласительных.
- Что это? - действительно стало интересно. Тем более бордовый цвет этих карточек, будто кричал, оповещая, что принадлежит клубу "Бурлеск". Наслышана о нём. Но никогда не посещала. Вход, исключительно по приглашению. А, как гласят студенческие "легенды", бордовый пригласительный это вообще супер, ты вроде как вип персона. - Где взяла? - вся смехотворность улетучилась в миг, потому что шестерёнки заработали, где Вероника могла получить эти карточки. Зарплата стажёра вряд-ли покроет седьмую часть этого билета, а уж двух - тем более. Вероника отмахнулась от меня.
- Там, где уже нет, - шутит, старается вновь вернуть спокойное настроение, но выходит не совсем так. - Ладно, Влад подарил.
- Это что, оплата за трах с тобой, Вероник? - возмутилась я, затем ставлю чашку на стол и сложила руки на груди, приняв позу, будто в бой рвану. И мне реально хочется хорошенько дать по голове Веронике, может вправду извилины на место встанут. А Влад гавнюк, наверняка прослышал,что молодая девчонка мечтает попасть на арену элитных мужиков, почувствовать себя богиней. Вот сволочь.
- Нет, - подруга машет отрицательно головой, как болванчик. И принимается объяснять. - Он хотел с женой пойти сегодня.
- Сегодня? - я прерываю её. Она замахала руками, чтобы дала ей дальше сказать.
- Но эта Светка, - при упоминании имени жены Влада, Вероника надувает губки и фыркает. - Не захотела идти и Владика не пустила, сучка. Поэтому компанию ты мне составишь.
- Нееет, дорогая, - очень сильно качаю отрицательно головой, отказываюсь и даже руками жестикулирую. - С ума сошла? У меня завтра выставка. Какие нахрен бордели? Одурела?!
- Это не бордель, - Вероника принимается отстаивать права клуба. Нахмурилась, и кислую мину составила.
- Нет? Насколько уж студенты у меня на потоке галдят, что есть комната для вуайеристов, а ты говоришь не бордель, - Вероника заинтересовалась и уже смотрит на меня, как на знатока, играя бровками. - Да-да, подруга, ты правильно подумала. Стоишь и смотришь, как двое незнакомцев сношаются, и знать не знают, что кино их смотрят. Поэтому, твой браслетик, - показываю на два пригласительных, - и даёт доступ к этому.
Вероника захлопала в ладоши от радости. Подскочила и начала отплясывать, рассмешила меня до слёз.
- Мы идём вместе, - чуть успокоившись, она плюхнулась рядом со мной, обнимает и целует в щёку. Я только начинаю сопротивляться, она щиплет меня в бок и я кричу.
- Идиотка, больно же.
- Такое я пропустить не хочу, Ритка. Это шанс, вкусить что-то такое запретное, понимаешь, - глаза заблистели от идеи понаблюдать за зеркалами. - Тем более, какой тебе эмоциональный всплеск, точно на хост потом перенесешь эти образы. Вульгарные образы. Повесишь на стеночку и будешь любоваться, - мечтательно расписывает, как сама бы воплотила эту мечту.
- Чтобы это написать, не обязательно смотреть так, есть и интернет, если что.
- Глупая, - шутя отмахивается, - это же так завораживает, наверняка потом сама захочешь испробовать.
- О, я смотрю, ты уже составила план, - констатирую её перед фактом.
- Конечно, - без шуток соглашается со мной.
- Что у тебя на работе? - перевожу тему в безопасное русло и таким образом стараюсь заговорить её, чтобы не соглашаться на поход в преисподнюю.
- Да все также, начальники с ума сходят. Мутузят друг друга, оказывается друзьями были бывшими и что-то не поделили наверное. Бесов то ещё ничего, а вот Владику от него крепко досталось, - стоит Веронике вспомнить о своем любовнике, тут же грусть нападает на неё. - Этот идиот, я про беса, увидел тебя на моем компьютере и допрос устраивал.
Мне стало любопытно, с чего вдруг такой интерес у этого ненормального ко мне.
- А что за фото?
- Давнишнее, - без эмоций отвечает. - Не бери в голову, сказала, что сестра моя и он успокоился.
- Ну и отлично, - вроде отлегло.
- Мы идём вместе, Маргарита, - Вероника подмигивает мне. - И не думай даже искать повод.
Но лучше бы я его нашла.
Глава 9
Виктор Дебюа.
Как прекрасно наслаждаться парижским воздухом, наблюдая с балкона красоту Эйфелевой башни. В одной руке красное вино, в другой сигара, которую мне доставили прямиком из Колумбии. Я уже чувствую запах женщины, на чьей ножке была выкатана эта замечательная трубочка - никотин обволакивает лёгкие, словно заботливые руки матери, когда накрывают свое дитя. И от одного только представления, что колумбийка отрабатывает свои деньги за кусок хлеба, делая прекрасную работу для таких, как я - элиты, башню напрочь сносит от понимания своего могущества перед кем-то. Официант ставить поднос передо мной, расправляя попутно салфетку на ноги. Слежу за каждым его движением, насколько отработаны, изо дня в день прислуживая мне.
- Месье Дебюа, желаете ещё чего-нибудь? - он покорно опускает голову, и не смотрит мне в глаза. Щенок. Трусливая псина, боящаяся за свою жизнь. Потому что щелчок пальцев и он уже валяется в каком-либо месте, неважно. Будь это канава, или вовсе по частям разбросанная плоть по всей Франции.
- Нет, Жак, - выпускаю облако дыма, затем ставлю на поднос недопитое вино и беру горстку изюма. Причмокивая, наслаждаюсь вкусом. - Свободен.
Официант мгновенно покидает мое ложе, и я снова устремляю свой взор на чёртову башню, мысли одна за другой скачут, напоминая о прошлом. Далёком, и будто несуществующем.
Чуть больше тридцати пяти лет назад.
"- Мисс, будьте осторожнее, - предупреждаю молодую девушку, рыжие волосы локонами до пояса, слегка прикрывают лицо, и я не не вижу её глаз. Она не заметила меня, стоящего перед ней, когда засматривалась на башню, напоролась на меня, чуть ли не сбивая с ног обоих. Высота невероятная, как и сама жизнь. Хочется вздохнуть полной грудью и закричать. Что, наконец-то, я смог войти в состав элиты бизнесверзил. Доказал, что способен разрушать, а потом воссоздавать, словно вновь возраждать из пепла, то, что своими же руками крушил. Быть наравне с ними, или даже выше.
- Ох, прошу прощения, месье, - начинает тараторить по французски, отряхивая с моего пиджака крошки рожка, что в руке держала. Лёгкие касания её пальцев, дрожью по телу пошли. Я осторожно провожу рукой по её лицу, убирая прядь за ушко и наконец встречаюсь с пронзительными черными глазами. Девушка замирает. Буквально дух выбивает. Рыжая бестия. Богиня, перед которой готов тут же на колени встать. Её озорная улыбка, настолько юная, игривая - покоряет меня, бездушную машину. Я понимаю, что если проведу с ней некоторое время, возможно смогу глотнуть свежего воздуха, где не будет крови, где меня не тронут, потому что даже знать не будут кто я такой. Побуду тем, кем мог стать когда-то, но в определенный отрезок жизни сделал свой выбор - и он стал роковым. Как и сейчас." Все действительно закрутилось, как я и предполагал. Романтические отношения увлекли меня, заманили в её сети, заставили отойти на время в сторону от своего дела, от своих братьев. Конечно, многим это пришлось не по вкусу, считая меня слабаком - павшим. А это, как плевок в лицо, вызов, и я бык, несущийся на красную тряпку, тараню всё, что стоит на моем пути. И она встала. Леока выбила меня из колеи моих братьев, я наплевал на них, думая, что смогу играть на два фронта, а потом она предала. Заставила полюбить себя, поверить, что темноту можно преодолеть, а потом сама же окунула меня в неё. И я ушёл в эту бездну, отчаянно. Создал свою империю, со своими правилами - это мой мир, где я бог. Я даже слышу в голове голоса, чьи души принадлежат мне. Мои клубы - это те самые миры, где не каждому дан пропуск. Лишь избранным. А мои администраторы - смотрящие, или те, кто находят "потерянных", либо делают их таковыми, если знают, что получится идеальная машина чистильщика. Это необходимость. Потому что я не терплю, когда есть уязвимые места. Хватит с меня дырки в моём сердце.
Мои размышления прерывает телефонный звонок, который я жду уже некоторое время. В клубе "Марлен" одна выскочка решила играть не по правилам, считая себя абсолютно не чьим. Вот только Максим ошибается. Знаю каждый его шаг вперёд, приесекаю любую его самодеятельность. Мальчишка чем-то похож на меня в молодости и я намерен выбить из его матери всю правду. Почему сбежала, почему предала. Неужели моей любви ей стало мало?
- Слушаю, - глухо вздыхаю, утомившись ожидания.
- Господин Дебюа, - ко мне обращается Валерий, моя правая рука в "Марлен", надёжный партнёр, готовый выполнить любую причуду своего клиента. - Бесов выполнил задание, - коротко отчитывается. Ах, я совсем забыл, что исключил его на неделю и наказал. Эта Марина, его постоянная партнёрша, сослужила мне хорошую службу, но увы, я надеялся, что Бесов взбунтуется. Наверняка, у парня к ней чувства появились, но нет. Чёртов "бес".
- Все было сделано так, как вы хотели.
- Да, - протягиваю слово, - Марина молодец, как кошечка быстро выполнила приказ. Но видимо мало приняла наркоты.
- К сожалению, да. Бес сумел в девушку страх вселить, что решила у меня просить отпуск, - слышу шуршание на заднем фоне. Администратор что-то ищет, затем продолжает. - Насколько понимаю, он быстро пришел в норму и готов к следующему заданию.
- Хорошо, дай ему доступ. Я возвращаюсь в Россию завтра. Выставка намечается, молодые таланты, и все такое, - тяну дым сигары, жестикулируя одной рукой с щепоткой изюма, представляя новые лица. А главное, ту суку, в чьи глаза посмотреть хочу и возможно придушить на месте. За предательство, за то, что убила нашего ребёнка, которого я ждал.
- И ещё, - Валерий вновь замолкает. Я позволяю ему разговаривать со мной в таком тоне, потому что так легче стоить диалог, словно мы кровные братья, которых с тех самых пор у меня нет. Кто посмел пойти против, тот давно сгнил в земле. - Уваров согласился устроить аукцион в Абу-Даби. Поэтому жду от вас дальнейших указаний.
- Пока ничего не решай. Посмотрим, как пройдет выставка. Он же тоже в ней принимает участие? - Вот и попались голубки. Леока променяла меня на этого никчемного бедного художника, хотя клялась, что они друзья. Оба ветреные, всегда понимали друг друга с полуслова. Знал, что между ними есть некая связь, но на каком уровне она была. Этого мне не понять никогда, а теперь и вовсе. И я готов обоих на части разорвать, показать, кто тут в праве судьбы вершать. Осталось только найти картину Уварова, ту саму, в которой его прелестная дочурка замаскировала все счета, где хранятся важные документы. Ответы на мои вопросы. Леока сумела уйти в тень, долго её искал и вот наконец нашёл.
- И ещё один момент, господин Дебюа, - деловой тон администратора заставляет гордиться своими работниками. - Капитан Варламов передал дело шейха Мохаммеда Грозному, но тут заминка произошла.
Я насторожился, потому что ещё этого не хватало, вновь напустить на себя следов, как когда-то этот бес сумел почти взять меня за яйца. Но наказание пришло само собой.
- Не понял?
- Бесов принял дело в оборот, и, кстати свое тоже нашёл. Какие теперь предпринимать действия? - голос администратора дрогнул, проникся Валерий к этому парню, после трагедии выследил и пригласил в наш мир, думая, что бес сорвётся и его легче будет убрать. Но он оказался крепким орешком. На что не пойдешь ради мести. Усмехнулся, потому что ситуация, как один в один.
- Я поговорю с Варламовым, урегулирую. А Грозного, администратор, пригласим на пару слов, - поговорю с идиотом, и покажу, как мои дела в не те руки передавать. За ним должок, пора бы с него запросить оплату.
- Хорошо, сэр. Я внёс в акт вашу заявку на рассмотрение, - тон деловой, без намёка на удивление.
- И, вот ещё что, Валерий. Есть у меня всё-таки задание для твоего фаворита. Но по прилёту обговорим с ним лично. Прошу занести тоже в акт. Не хочу время даром терять на этих идиотов.
- Понял. До скорой встречи, - Валерий прощается и я лишь слышу гудки в телефонной трубке. Тушу сигару в хрустальной пепельнице, затем допиваю свое вино. Я готов встретиться лицом к лицу с Леокой. Спустя столько времени спросить, чем её не устроила жизнь рядом со мной. Судьба ужасная дама - переменчивая, и я чувствую этот ветер, дующий мне в спину, что грядут перемены,случатся события, которые должны расставить все по своим местам. Максим попал в водоворот, и его засосало в эту бездну - в мое личное пристанище. Но знает ли Леока,что её сын теперь у меня под носом, и я готов ударить ей по самому больному месту, как когда-то она меня. Вот поэтому всему нужны правила - никакого выбора, только то, что предписано моими клубами. Войдя в мой мир, ты словно душу продаешь дьяволу, потому что такова цена - жизнь, взамен на жизнь, но под другим углом.
Набираю номер телефона ещё одного администратора - Анжелику. Нахальная дама, но своего добивается сполна. Нашёл её на улице, совсем девчонкой, лет семнадцати не больше. Избитая, изнасилованная и изуродованная, обозлилась на весь мир и на свою семью в первую очередь. Отогрел, дал дом и работу, научил Анжелику наказывать тех, кто виновен и в первый же год девчушка расправилась со своей семьёй, безжалостно раскромсала по частям мать и отчима. Второму досталось основательно. Это было чем-то похоже на обряд посвящения - я светился от счастья, что моя девочка настолько кровожадная, поэтому дал ей работу администратора, с которой справляется только так. Валерий и Анжелика - две мои руки. Два моих ангела смерти. Благодаря им я спокойно живу, зная, что мои миры в полном порядке. Правила не нарушаются, а если и есть бунтари - вроде того же беса, всегда успею прибрать к рукам. Но не нравится мне,что Валерий уж слишком к парнишке прикепел. Нутром чувствую, что администратор корит себя, за приглашение в наше пристанище.
- Слушаю, господин Дебюа, - девушка мурлычет в трубку, кайфует от одного лишь моего голоса и, что я позвонил ей исключительно на личный мобильный номер, теперь наверняка нос задерет и перед Валерием хвостом вильнет. От картинки в голове самому себе смешно стало, представив сценку.
- Анжелика, дорогая, есть тебе задание, крошка моя, - намеренно лишаю ее речи своими ласкательными. Любая женщина тает при мысли,что важна для мужчины, особенно, если раньше не проявлялись знаки внимания. Девушка нервно хохотнула и я уже знаю,что глупышка под кайфом. Улыбаюсь в трубку, довольный тем,что мой мир создаёт иллюзию прекрасного, лёгкого. Правила, как трясина засасывают, и обратного пути нет. И его не должно быть, иначе будет хаос. Внешнее обязательно войдёт и нарушит.
- Я вся внимание, Виктор, - немного позволяет себе больше, чем положено, но сегодня у меня отличное настроение, потому как настроен на самую долгожданную встречу с моей Леокой. Она всегда была моей, с той самой первой встречи, я потерялся в ней, и хочу получить обратно свою душу. Меня на части разрывает, что рыжая бестия оставила меня ни с чем. Главное, забрала желаемое - малыша, которого я ждал. Мысли снова устремляются в прошлое, как дурман затягивают и расшатывают равновесие.
" Моим братьям не нравится, что я преподчетаю свою женщину им. Но, как я откажусь от неё, зная, что Леока носит моего сына. Срок совсем крошечный. От силы шесть недель, но это свет в конце тоннеля. Быть уязвимым в этом плане не входило в жизнь. Не думал, что буду сходить с ума по какой-то женщине. Тем более чекнутой в своем искусстве. Бесконечные краски, кисти, полотно. Весь мой особняк разукрасила, стоило позвать жить со мной. А потом новость о беременности. Да я готов подарить ей любую точку мира, главное,чтобы Леока не знала грусти. Но братья решили иначе. Вынудили доказать, что женщина не на первом месте, и я принял этот вызов, идиот. Спусковым механизмом стали фотографии, где моя Леока сидит в обнимку с Василием - её лучшим и близким другом. По одному блеску глаз понимаю, мужчина не равнодушен к моей богине. Только вот она этого или не понимает, или наоборот наслаждается. С одной стороны, гордость берёт за богиню, что умело крутит нами, а с другой - ревность сжирает меня изнутри. Не потерплю чужих прикосновений к ней. Только я. Я владелец её тела и души, и только я могу распоряжаться ею. В тот злосчастный вечер пригласил двух девок шлюшек из нашего братского притона. Нанюхался героином и пустился отрабатывать их обеих. Мозг затуманился, я представлял их киски - одной моей собственной, пока богиня слонялась хер знает где и с кем. Не поверю ни единому слову, что была в художественном музее, где свободные художники бесплатно выставляют картины - случайные образы. И вот предстает перед ней идеальная композиция меня и этих шалав. Я глубоко в одной из них, вколачиваюсь, другая мастурбирует, пока первая лижет ей киску - некое трио. Синхрон, словно танец. Леока молча стояла и смотрела на это, затем подошла, в руке был столовый нож. Я не шелохнулся, стоял и нагло смотрел в упор. Махнула перед моим лицом, пока девки визжали от страху, что стали свидетелями семейной драмы, лезвие прошлось по щеке, словно пощёчину получил. Озверевший от её выходки, схватил за плечи и отшвырнул от себя. Ненавижу суку, хоть и люблю до одурения. Леока падает, ударяется попой о пол, но не плачет. Со злобой в глазах и теперь я вижу ее слёзы. Она встаёт снова на ноги, шатается из стороны в сторону, только потом заметил, что стукнулась об стенку головой. Красная жидкость стекала по тонкой шее, обрамляя её, словно ожерельем.
- Ненавижу тебя, Виктор, - зло рычит и снова бросает нож, но уже в шлюх, попадая в одну, но не ранив. Разворачивается и уходит. Спокойно. Настоящая бестия, знающая себе цену. Но это я понял потом. А сейчас ору в след, словно зверь во мне вырвался и теперь жаждет разорвать её, показать, кто тут главный.
- Вот и иди к своему дружку, шалава, - она снова резко оборачивается, в глазах молнии смешанные со злом и вся картина приправленная её жемчужинами, струящиеся по щекам.
- В отличае от тебя, он мужчина, - в словах боль, она сглатывает, пытается справиться с потоком новых слёз, но ничего не выходит, градом полились. На долю секунды вдруг прозрение осенило, что я творю, но разум под кайфом рулит моим сознанием и я смеюсь ей в лицо, а затем и вовсе плюю в ноги.
- Сына родишь и будешь свободна, сука, - Леока ошорашено уставилась на меня, что-то сказала по-французски, совсем тихо и я не расслышал её слов. Затем сжимает крепко губы, решает говорить или просто уйти, но всё-таки ранит меня своими словами, которые навсегда вьелись в мой мозг, как зараза, от которой невозможно избавиться.
- Пока ты тут свой хер вколачивал в девок, - кивает в их сторону. Обе затихли, даже дыхания затаили, стоило обратить на них внимание. Пусть и под кайфом, но понимают, чем может для них обернуться любой писк. Леока снова устремила на меня свои черные глаза, теперь с бездной и безразличием ко мне. - Я теряла нашего ребёнка, скатина. - Затем заорала на всю комнату, - Некого будет рожать, Виктор Дебюа. - И после этого катарсиса, устало отвернулась, говоря на последок: - Всего доброго, Дебюа. Ты сделал свой выбор. Братья превыше семьи.
Оставила меня посреди комнаты обнажённого, не только телом, но и душой".
- Виктор, вы тут? Алло? - сквозь воспоминания прорывается тонкий голос Анжелики. Она взволнована моим внезапным молчанием.
- Да, я на связи, - слегка откашлялся, скорее хватая нить моего звонка этой девчонки. Ах, да. Валерий. - Анжелика, детка, слушай меня внимательно. Я давно ищу замену Валерию, - конечно, это не так и я лукавлю перед ней. Давлю на слабую психику, ловко манипулирую. Слышу её частое дыхание, даже со свистом. Девочке нравится моя идея. - Поэтому, даю шанс тебе первой. Ты проследи за администратором. Так между делом. Просто стань его тенью.
- Я все сделаю, - в голосе слышны нотки готовности воплотить сию секунду свое задуманное, прекрасно понимаю,что это, как красная тряпка перед стартом для умалишенной девчонки.
- Вот и отлично. Жду отчёт в ближайшее время, - отвечаю ей, затем отключаюсь, даже не дал договорить Анжелике, когда там начала восхвалять меня, чуть ли не до божества, хотя иногда я себя таковым ощущаю.
Ухожу с балкону, напоследок ещё раз взглянул на Эйфелеву башню, туда, где началась моя история любви, но которой не суждено было продлиться дольше, чем хотелось. Леока пропала из виду, даже прекратила писать картины. Портреты. Помню каждую, что была создана у меня дома. После страстной ночи любви, её будто окрыляло и она сутками сидела в своей комнате, что я выделил для студии. А потом выходила довольная, уставшая, но в руках полотно с лицом. И чувствами. Её картины расходились моментально, принося не малые деньги. Но ей было все равно на них. Она легко с ними расставались, наверное и за это я её любил ещё больше. Что могла жить свободно, не искать проблем. Видеть яркий луч света во всём, даже в моей темноте. Но она ушла, а я не остановил. Продолжил дальше тратить свою жизнь, и больше ни с кем не связывая себя любовными узами. Спустя некоторое время, когда злость улеглась во мне, я нашел Леоку, но было поздно. Она светилась счастьем. Потому что, наконец, обрела то, о чем мечтала, когда была рядом со мной: любящего мужа и сына. Увидев эту троицу, в голове снова щёлкнул тумблер, я позавидовал. А потом попытался отпустить. Но отпустил ли? Нет, не думаю. Следовал по пятам за ней, искал встречи, но всё тщетно - ускользала. А сам Бесов-старший души не чаял в своем сыне и моей богине. Боготворил обоих, преподносил всё, о чем только пожелают. Но не долго длилось их счастье. Коварно ухмыляюсь, даже здесь Леока смогла оставить меня с носом, не дав завладеть компанией её мужа. Ловко провернула продажу, усложняя мне доступ к активам. Вернувшись в комнату, собираю на столе все важные бумаги, которые понадобятся мне в России, когда слышу щелчок оповещения на ноутбуке. Присаживаюсь и надеваю очки. Возраст берёт своё, из некогда сильного мужика без статуса, я превратился во влиятельного старика. Ирония, сука. Были силы, но не владел средствами, а теперь все наоборот и даже больше. Включаю почту, радуясь тому, что вижу. Фотографии дочери Василия. Маргарита. Его жемчужина. Талант матери передался девчонке, и теперь она мастерски владеет им, под предлогом скрываясь в школе искусств у самой Леоки. Интересно, догадалась ли моя богиня каким Граалем обладает? Или, быть может с Василием оберегают этот бриллиант. Я был слегка удивлен, когда Леока связала свою жизнь не с Уваровым. Хотя братья утверждали обратное и я поверил, потому что узы братства крепче любых других. Ну что ж, глажу по экрану, словно касаюсь личика девочки. Такая юная и красивая, как и её мать когда-то. Но не думаю, что ей суждено дожить и до того срока. Я получу то, за чем собственно говоря еду домой, в свой мир, где я король. Встречусь с бывшими коллегами братьями, кое-что обсудить все-таки стоит, ибо сейчас есть угроза. Не дело некоторым играть на два фронта, пора подчистить круг чистильщиков. Захлопываю крышку ноутбука, довольный собой и тем, что я намерен воплотить. Натравить всех против всех, а сам как и всегда наблюдать тихо в сторонке. Шахматная партия в самом разгаре, и я ладья, вольная и сильная фигура на поле.
Глава 10
Я всегда задавался вопросом, почему в самую тяжёлую минуту льёт дождь? Холодный, моросящий, словно так сама природа сочувствует твоему настроению. Казалось, когда смотрел те же фильмы, режиссёры намерено давили на психику зрителю. Чтобы смогли посочувствовать, попереживать. Всплакнуть, в конце концов. И вот опять я. Стою напротив своего, когда-то сгоревшего дома, где лишился всего. Души и жизни. Давно думал, наверное, я умер тогда вместе с моими девочками. В ту самую ночь. Леонид предлагает гипноз, говорит, сможем восстановить картинку, кто же всё-таки скрывался за масками. Наверняка голоса я бы узнал. Но тогда я отказался. А может быть зря? Но спустя два года, будет ли это сроком для утери важной унции памяти? Столько лиц за последнее время прошло передо мной. Множество. Стою и смотрю на безлюдном месте, практически на отшибе города, потому что уединение было самым ценным для нас. Достаю из кармана куртки мобильный, и, не смотря на дождь, я снова включаю запись со смехом Сашки, словно она всё ещё здесь в этом доме, ждёт, когда приедет папка с дежурства и заменит на несколько часов маму. Дождь продолжает лить без остановки, намок весь. Даже во рту сигарета служит больше украшением, чем успокоением. Сплёвываю её и топчу носком ботинка, хотя она уже погасла от воды. Привычка. Прослушиваю запись, а потом убираю обратно. Хватит. Сердце на части разрывается, что их нет. И вернуть я не смогу. Но отомстить, да. Вот, только бы узнать, кто конкретно замешан во всём. Идти по головам не хочу, пострадают невиновные. Хватит с меня душ, что забрал. И не щадил, когда просили оставить в живых. Но таков мир ночью, а конкретно в империи "Марлен" и её дочек. Своего рода паутинная сеть, только хозяин прячется, но периодически показывает своё крестовое брюшко, если муха попадается по душе. Сильно жмурю глаза и провожу ладонью по лицу, смахивая с себя воду, и вдруг вижу образ шоколадных глаз Маргариты. Как в том сне, приманивает меня к себе с ещё большей силой. Зовёт. И я хочу пойти на этот зов, только знать бы где его отыскать. Найти путь и утолить жажду, что проснулась во мне, будто снова чувства ожили. На ум приходит сравнение моей жизни до того, как она была сломана и искромсана на части. Я помню эти зачатки своих ощущений к Женьке, когда начал влюбляться в неё. Так. Стоп. Какая любовь? Сам себе усмехнулся под нос. О чём я вообще тут думаю? О какой-то девке, что засела в моем мозгу, и покоя не даёт. Чем же ты притягиваешь меня? Столько вопросов, но ни одного ответа. Сердце ускорило темп, стоило вспомнить наш с ней поцелуй. И я пытаюсь отогнать эти образы, совершенно невинные и чистые, потому что мне стыдно. Стыдно перед моими девочками. Их уже нет, а я стаю и думаю совершенно о другой. Живой и яркой, но тоже сломленной. Видел этот взгляд в самом себе, и думаю, такой он до сих пор. Так в чём же заключается рана Риты?
Ещё раз смотрю на новый дом - восстановленный, словно я возродился из пепла, без своих крыльев, но всё-таки живой. Будто так, я хочу показать самому себе, что о них память во мне останется навсегда и я не готов просто так отпустить прошлое. Не смогу до тех пор, пока не найду виновного. Я чувствую, что ответ совсем близок, но его не вижу. Скрыт вуалью тумана, подобно дурману, что Леонид периодически делает, чтобы расслабить наши напряжённые тела. Надеюсь, он принесёт свою живительную смесь в Бурлеск, и, как обычно, я откажусь от неё, а может и нет, кто знает. Качу свой мотоцикл по подъездной дорожке к гаражу, нажимаю на пульт дистанционного управления, и двери мгновенно поднимаются, пропуская меня в свои владения. Замер. Один шаг, и я снова дома. Пусть в нём никогда не было никого. Даже на этапе строительства не заходил вовнутрь. Не смог. Набираю в лёгкие воздуха, будто пытаюсь надышаться напоследок, но всё-таки ступаю в гараж, завожу своего коня в стойло. С железки стекает вода, а от горячего двигателя идёт испарение - все это мне действительно напомнило, будто вернулся из ада. До сих пор горячий и с запахом тлеющего пепла. Снимаю свою кожаную куртку и вешаю на стоящий рядом стул. Строители восстановили все до мельчайших деталей, как было "до". И с одной стороны я рад этому, а вот с другой - словно вновь проживаю этот день в миллионный раз. Памятную плёнку заело на одном моменте, и теперь по бесконечному кругу крутит и крутит. Жалит сердце и снова кровь иссушивает орган. Закрываю входную дверь и двигаюсь вверх по лестнице, ведущей меня на просторную кухню, где вместо одной стены установлено сплошное французское окно. Моя мать пребывает в восторге от таких окон, потому что напоминают ей о родном городе. И когда я только женился, а затем начал строительство, настояла на установке такой прозрачной витрины, потому что так видны просторы. Запах на кухне новой мебели, нетронутой и накрытой тканью от пыли. Ровно год прошёл, как дом стоит, словно призрак. И сегодня в самый дождливый день в нём загорится свет. Оживёт. А может и я вместе с ним? Подхожу к тумблеру за шкафчиком и нажимаю на кнопку. Свет загорается всюду, даже на улице, оповещая соседей о новом жильце. Минуту стою, не шевелясь, ожидаю, вдруг мне все это время снился кошмарный сон, и сейчас я, наконец, проснулся. Нет. Это далеко не он. А я все ещё в гребаной реальности. Мобильный снова трещит, отдаваясь вибрацией в брюках. Вынимаю и не глядя отвечаю, слушая голос матери.
- Максим, с тобой всё в порядке? - паникует, но уже волнение отошло на второй план, показывая истинную сущность мамы - вечно чем-то не довольной, особенно, что касается меня. Однажды я спрошу с неё, чем же заслужил эту холодность, где провинился. Вздыхаю и сажусь прямо на пол, не церемонясь о пыле, что покрылся за такой промежуток времени. Кладу руку на колено и ею же подпираю голову.
- Я дома, - два коротких слова, заставившие мать замереть, поняла, о чём я. Затем выдыхает в трубку и уже с мягкостью в голосе начинает меня утешать, и я ломаюсь, ощущая, как пару слёз стекают по щекам, получилось шумно и она услышала.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги