Двойное дно

По улице ходила большая крокодила...

О светлом будущем заботятся политики,

о светлом прошлом — историки,

о светлом настоящем — журналисты.

Жарко Петан

******

Марсель Хамитов, для друзей просто Марс, работал журналистом в паршивой газетенке городского масштаба. Звезд с неба не хватал, писал не бог весть что и зарабатывал, естественно, мало.

- На хлеб с маслом хватает? – приняв на грудь, вопрошал он своего пса Цезаря.

Цезарь приветливо махал куцым хвостом и ласково рычал на хозяина.

- То-то же, - умиротворенно констатировал Марс и тут же засыпал на собачьем коврике в прихожей.

Цезарь, недовольный тем, что хозяин занял его место, принимался выть на луну. Его вой был настолько печален, что соседка Марса по лестничной площадке престарелая Даздраперма Иосифовна вскакивала в своей кровати и, перекрестившись, ползла на коленях к иконе Христа-спасителя. Эта икона, написанная на оберточной бумаге, досталась ей в наследство от матери Феодосии Вениаминовны – контрреволюционерки и приверженки старой веры. Феодосия Вениаминовна рассказывала, что икону, ставшую любимым местом мушиных игрищ, подарил ей ухажер Ванька Косоглазый, сын кузнеца. Ванька оставил Феодосии еще одно напоминание о себе: Даздраперму – плод не любви, а банального изнасилования по пьяни на колхозном сеновале.

Чем печальнее выл Цезарь, тем истовее молилась бабка Даздраперма, стукаясь старческим морщинистым лбом об липкий от многолетней грязи пол. О чем она думала в этот момент – загадка. Может о своем отце, которого она никогда не знала, ибо его расстреляли в далеком 1917-м году за связь с одним из отрядов батьки Махно, а может о своей непутевой матери, которую хватил кондратий в самый неподходящий момент – во время мытья полов. Она умерла стоя на карачках с полинялой тряпкой в руках. С того момента Даздраперма зареклась никогда не мыть полы, ибо в отличие от своей бедной матушки хотела умереть достойно и в своей кровати.

Цезарь выл до утра, а утром приезжала, вызванная кем-то из соседей снизу милиция и будила Марса неистовым стуком в потрескавшуюся деревянную дверь. Участковый Иваныч материл Марса на чем свет стоит. Ему за 15 лет работы в этом районе уже порядком надоела роль будильника, которую повесил на него Марсель Хамитов.

- Марс, сколько это будет продолжаться, - брюзжал Иваныч, брызгая слюной.

- Виноват, Иваныч, - смущенно улыбался Марс и шепотом добавлял, что такого больше не повторится.

Однако вечером этого же дня Марс вновь возвращался в стельку пьяным и вновь Цезарь выл на луну, бабка Даздраперма колотила пол своим лбом, а на утро Иваныч вновь отчитывал незадачливого журналиста.

*****

Редактор ворвался в каптерку Марса, как ураган. Почесав свою лысую голову и подергав себя за бороду, главред уставился на Марса, всем своим видом напоминая удава:

- Что ты сдаешь в номер на четверг? - спросил он после долгого молчания.

- Э-э-э, - не зная, что ответить, стушевался Марс. – С вашего позволения могу предложить описание нелегкой жизни гомосексуалистов нашей родины.

- А увидишь гомика, ты не бей его, он ведь с нашим знаменем цвета одного, - плоско пошутил главред. – Ты что всерьез полагаешь, что я тебе отдам полосу под пиар педерастов?

- А что? – искренне удивился Марс. – Они такие же люди…

- Молчать, - рявкнул редактор. – Вот если бы ты раскопал, что первый замминистра  какого-нибудь министра гомик, я бы с удовольствием предоставил тебе площадь. Но тебе недосуг, ты же у нас непризнанный гений. Не к лицу тебе копаться в грязном белье политиков. Если к вечеру не сдашь нормальный материал, считай, что уволен.

Развернувшись на высоких каблуках, он хлопнул дверью, оставив после себя в каптерке горклый запах табака.

*****

Небо потемнело слишком быстро. Марс затушил сигарету о пожелтевшую стену заброшенного госпиталя. Это была уже шестая сигарета. Матовое стекло стареньких часов «Слава» - подарок ветерана афганской войны, ставшего героем одной из статей Марса – блеснули в тусклом свете луны.

- Где его черти носят? – задал Марс вопрос своей тени на стене. – Уже половина двенадцатого.

В воскресенье Марсу позвонил неизвестный. Жутко картавя, звонивший сообщил, что у него есть любопытная информация, касающаяся одного крупного банкира.

- Встретимся возле старого госпиталя в десять вечера, - сказал он и бросил трубку.

Часы пробили полночь. Редкие машины, проезжая, слепили глаза. Заморосил дождь. Марс поежился от внезапного порыва ветра и плотнее укутался в свой видавший виды английский пуховичок, приобретенный в командировке в Лондон за тридцать фунтов стерлингов. Затушив пятнадцатую сигарету, Марс был вынужден констатировать, что дальнейшее ожидание информатора – затея безнадежное.

- В такой час и такси не поймаешь, - с сожалением подумал он. Но, все же надеясь на чудо, вышел на дорогу и поднял руку.

Блогер года

Марс проснулся внезапно – он почуял опасность. Было темно и очень тихо. Не было слышно звука мотора. Не освещали обочину тусклые фары «Москвича».

- Эй, папаша, - тихонько окликнул журналист водителя.

Не услышав в ответ ни звука, Марс нащупал в кармане зажигалку. Веселый огонек озарил салон машины. Странного дедули – водителя «Москвича» в нем не было. Марсель дернул ручку пассажирской двери. Она оказалась закрыта. Он с огромным трудом подцепил краешком ногтя блокиратор и после нескольких минут борьбы вытащил его черное худосочное тело из гнезда. Но тщетно. Дверь по-прежнему не хотела открываться. Впрочем, остальные двери автомобиля вели себя точно также. Когда Марс это понял, его пальцы были разбиты в кровь, а на лбу проступила испарина. Делать нечего. Оставалось только ждать. Марс занялся изучением содержимого бардачка.

Старый в темно-коричневых пятнах (об их происхождении Марсель предпочел не думать) порно-журнал, резная вишневая трубка, пара булавок, вырванный тетрадный лист с непонятными каракулями, в нижнем углу которого очень мелким, но аккуратным почерком было выведено красной пастой слово Martin.

Под водительским сидением, которое, к слову, ужасно пахло мочой, он нашел молоток. Удовлетворенно вздохнув, Марс прикинул точку удара в стекле, отодвинулся, замахнулся, зажмурился…

- Стой! – услышал он чей-то повелительный голос.

Открыл глаза – никого. Небо начало светлеть, и Марс увидел невдалеке обшарпанное одноэтажное здание, похожее на склеп, с пустыми глазницами оконных рам. Внезапно крупными хлопьями пошел снег. Из-за него Марс не сразу разглядел приближающуюся к машине фигуру. Это был тот самый дедок. Внезапно что-то пикнуло и блокираторы дверей резво выскочили из своих гнезд.

- Ого! – пробормотал Хамитов. – У этой колымаги сигнализация есть.

Дедок тем временем подошел к машине и открыл дверцу.

- Выходи… - просипел он. – Следуй за мной.

Они вместе направились к зданию. Приблизившись на сто метров, Марс отметил, что строение намного больше, чем ему показалось вначале и что оно больше походило на дом культуры советской эпохи.

- Заходи! – старик распахнул перед ним входную дверь.

Раздался противный скрип заржавевших петель.

- А вы немногословны, папаша! – нервное напряжение зашкаливало, но Марс пытался отогнать от себя мрачные мысли.

В полумраке помещения он увидел сгорбленную фигуру.

- Марс, дружище! Рад тебя видеть. Да расслабься ты. Это же я Арчибальд!

*******

- Марс, что за х@йню ты мне подсунул? – казалось, редактор побелел от злости.

- Вы про крокодила? – журналист старался отвечать спокойно, дабы избежать конфликта.

- Нет про Майкла Джексона!

- Кого? – не понял Марс.

- Про твоего гребанного крокодила, - капля слюны редактора, описав красивую дугу над столом, точно спикировала Марсу в глаз. – Ты хоть понимаешь, как нам с Чапаевичем пришлось попотеть, чтобы привести твою мазню в удобочитаемый вид? Нам что нехрен больше делать, кроме как тебя править?

- Шеф, в чем косяк? – недоуменно спросил Хамитов, промокая глаз носовым платком.

- Мне не нужны твои творческие отрыжки в виде «потомок австралийских аллигаторов», мне нужна краткая информация о событии… и все. Ты меня понял?

- Я хотел как лучше.

- А получилось как всегда, - удовлетворенно закончил фразу главред и отвернулся к монитору компьютера.

Пожав плечами, Марс зашагал к выходу с твердым намерением вернуться обратно через несколько минут с заявлением на увольнение в руках.

********

С Арчибальдом Марсель познакомился на какой-то тусовке неформалов. В душном сыром подвале были представители всякой нечисти – готы, скинхеды, нацпаты, трансвеститы и прочие подозрительные граждане.

Все они собрались здесь по случаю конца света. 21 декабря 2012 года. Согласно календарю племени Майя именно в этот день должен был наступить апокалипсис. Марса передернуло, когда он вспомнил, с какой мерзкой улыбкой главред отправлял его на это задание.

Весь пол в подвале был устлан пустыми бутылками из-под дешевенького портвейна. В воздухе парили запахи анаши и полной анархии.

Готы сидели в самом конце помещения. Полукругом. И внимательно слушали худощавого парня, взгромоздившегося на старый табурет. Он декламировал стихи! Марс не поверил своим глазам. Но его верные уши подтверждали увиденное:

- Прощай же жопа голубая

С тату – ржавеющим орлом!

Тебя покину навсегда я,

Пока не стал в тебе говном!

Марс пригляделся к оратору более внимательно. Ничем не примечательная внешность. Разве что очень худ, да неимоверно высок. «Шланг» - тут же дал ему прозвище Марс и распихав локтями готов уселся напротив чтеца.