Двоюродные. Сломай мои границы

Пролог.

Я уже давно поняла, что мой двоюродный брат нравится мне.

У нас в семье запутанная ситуация, и так получилось, что мы познакомились, когда ещё оба были совсем маленькими, а в следующий раз увиделись только когда мне исполнилось девять. У моего дедули за жизнь было две жены. И наши с Артёмом папы - сводные братья. Папа Артёма сын от первого брака, а мой - от второго. И всю жизнь они не слишком дружны, какое-то время вообще не общались. Снова начали тогда, когда у дедушки случился первый инфаркт.

И вот наша первая встреча в уже более осознанном возрасте.

Тогда я, помню, так и застыла, увидев его. Ему 12, мне 9. Высокий для своего возраста и так похож на американского певца, по которому в то время фанатели все девчонки школьного возраста. В общем-то, как и я. Только волосы светлые, выцветшие за лето на солнце, да загар насыщенный бронзовый.

Я покраснела до корней волос, когда наши папы заново представили нас друг другу, сами наконец примирившись. Я сильно засмущалась, и моего двоюродного брата тогда это изрядно посмешило. Поначалу мне хотелось его стукнуть, я была ещё та драчунья. А потом...

Потом я имею то, что имею.

Мне 13, ему 16. Я прыщавая, в брекетах толстуха-подросток, а он - звезда школы, спортсмен, тот, за кем бегают все девчонки. Меня буллят в школе, его превозносят. Мы с ним далеко не друзья, хоть и не враги. Он просто как бы сторонится меня, не горит желанием тесно общаться, а я, похоже, испытываю свою первую любовь. К своему двоюродному старшему брату.

Я ступаю по коридору почти бесшумно. Мне интересно, что Артём делает там с этой девчонкой, которая пришла к нему. Мои родители сбагрили на две недели меня к бабушке с дедушкой загород. И Артёма – тоже. Только если я, как всегда, одна, без друзей, всё с бабушкой в огороде или дома, заседаю за компом, режусь в гта, то Артёма дома не застанешь, постоянно где-то пропадает со своими дружками. И подружками. И меня с собой никогда не берёт.

Сейчас же мной движет любопытство и тупая ревность. Та девушка – его возраста, красивая, модная. Но я не понимаю, для чего приходить к парню домой? В дом дедушки и бабушки? Совсем обнаглела.

Хочется хотя бы в своей голове обозвать её, покрыть грязными словами, но я понимаю, что все эти мысли только из зависти. Что она может себе это позволить – прийти к парню вот так просто и запереться с ним в его комнате, а я нет. Она красивая, а я нет. На неё мой двоюродный брат смотрит с интересом и даже восхищением, особенно когда она в таких коротких джинсовых шортиках и топе, открывающем половину плоского живота, а на меня с усмешкой с высоты своего роста. Хоть и пытается быть вежливым, не обижать меня, но я так и вижу в его взгляде эту насмешку над моей внешностью. Кривые зубы, фигура переросшего бесформенного кабачка и куча прыщей. Кому вообще это может понравиться?

Греет лишь тот факт, что с ним мы иногда можем просто поболтать, посмотреть вместе фильм, вместе позавтракать и поужинать – родственники всё-таки.

Дохожу до его комнаты и приоткрываю дверь, чтобы появилась маленькая щёлочка. Там играет тихо музыка, трек его любимого Скриптонита. Ничего не вижу, поэтому приоткрываю дверь шире. У самой коленки трясутся. Вот так за кем-то я ещё не подглядывала. Если Артём меня увидит, даже не знаю, что сделает со мной…

Сердце подскакивает и ускоряется, когда я вижу два тела на его кровати. Нет, нет, они в одежде, ничего такого. Но… они целуются. Наверняка по-французски. И у них всё по-взрослому.

Не знаю, как я решаюсь на такое. Мне хочется срочно как-то прекратить всё это, к горлу подкатывает тошнота. Я знаю, что у Артёма в комнате на прикроватной тумбочке всегда стоит графин с водой.

Быстро вбегаю в комнату, хватаю этот графин и выплёскиваю на эту похотливую козу холодную воду.

— Какого?..

— А-а! — она взвизгивает одновременно с ругательством двоюродного и соскакивает на пол. Морщась, оглядывает себя. Шокированными и злыми глазами вылупляется в мою сторону. — Совсем больная?! Артём, какого хрена твоя жирдяйка-сестра делает в твоей комнате?! Зачем ты облила меня?

Сам же Артём с вопросом и яростью смотрит на меня, тоже вскочив с кровати. Мой взгляд совершенно случайно падает на его шорты, и я вижу очертания того, что не должна. Мои щёки полыхают, а в груди обида и стыд. Но при этом я испытываю и злорадство.

— А за тем, что это дом моих бабушки и дедушки! Нефиг тут всяким таким заниматься. Фу, противные! — скривившись, скрещиваю руки на груди. Чтобы эти не увидели, как те трясутся. В груди всё клокочет от отвращения.

Регина, или как её там, выбегает из комнаты раздражённо выкрикивая.

— Разбирайся с этой овцой мелкой сам, Тёма!

Выражение лица Артёма обретает пугающий оттенок. Он надвигается на меня, рычит.

— Долбанулась? Тебе чё тут надо?! Иди пожри, успокойся. На хрен ты сюда припёрлась вообще?

Ещё с три секунды прожигает меня презирающим взглядом, а потом с таким видом, словно правда видит во мне дно мусорного бака, выдыхает:

— Больная…

И тяжёлым шагом выбегает за этой дылдой. Слышу, как окликает её на лестнице, пытается остановить.

В этот момент я решаю, что ненавижу своего двоюродного брата. Детское сердце разбивается в крошку. Я закрываюсь в себе ещё больше, начинаю избегать с ним любых встреч. Влюблённость испаряется как будто и не было, а вот обида – никуда не собирается. Она трансформируется в гонку. Я изнуряю себя диетами, ненавижу своё тело, лицо, всю себя… и снова мечтаю быть лучше, чем есть. Но что бы не делала, остаюсь таким же неказистым кабачком. Пока кое-что не происходит в моей жизни…

Глава 1.

Я наклоняюсь и целую его в губы. Стону в них от того, как его пальцы интенсивней начинают массировать меня снизу. Они твёрдые и настойчивые. Но дальше разрешённого пока не заходят – кружат на клиторе и рядом. Он до предела накалён, я знаю и чувствую это. Пальцами, когда сжимаю его плечи и провожу по рельефному торсу. Просовываю ладони под футболку, кайфуя от игры мышц на теле парня. Ещё чуть-чуть, и Костя спустит прямо в штаны.

Его рука у меня в штанах, я специально сильнее трусь промежностью о его ладонь и его пах подо мной, двигаюсь на нём сверху, как наездница на диком огромном быке. Чувствуя, как его член вжимается в меня. Это вызывает в нижней части моего тела маленькие искорки кайфа. Костя стонет мне в рот.

— Анфис, дай зайду… свихнусь щас…

На последних словах он вытаскивает руку из моего белья и уже двумя руками сжимает мою задницу через спортивные штаны, толкается в меня, чтобы я ощутила сполна то, как он хочет «зайти».

Шумно вздыхаю, разорвав поцелуй, и убийственно смотрю на своего парня. Возбуждение уходит, так и не достигнув своего апогея. Лишь лёгкие спазмы где-то глубоко внутри напоминают о том, что я хотела в ближайшие пять минут кончить. Разочарование приходит неминуемо.

— Иди к чёрту, — обиженно кидаю и поднимаюсь.

Костя понимает, что облажался, и пытается остановить меня. Но уже поздно.

— Ну, малышка, — вскакивает за мной и обнимает за талию. Его дыхание всё ещё хриплое и заведённое. А ещё я чувствую его стояк, который упирается прямо мне в бок. — Просто больше не могу ждать. Завтра ты уедешь в универ, а мы с тобой так и не…

— Потрахались? — подсказываю.

Парень с осторожностью кивает, и я фыркаю. Хотя обижаться полноценно на Костю не получается. Мы встречаемся уже почти год. Сначала я обещала, что секс будет когда мне исполнится восемнадцать. Потом обещала, что отдам невинность на выпускном. Др и выпускной прошли, а я так и не готова к тому, чтобы он сорвал мой цветочек. Какой-то сплошной облом для того, кто честно ждал и посылал к чертям других девчонок, липнущих к нему.

Костя мне очень нравится. Это двухметровый здоровяк с железными мышцами и каштановой блестящей шевелюрой. Ну прям вылитый Джейкоб Элорди. Мы знакомы с шестого класса, когда он только перевёлся в нашу школу. Какое-то время мы просто дружили, а потом эта дружба вдруг перетекла в горизонтальную плоскость. Мы перепробовали многое, но без проникновения. В такого невозможно не влюбиться, но сексом с ним я заниматься пока не хочу, как будто кажется, что пока не время.

— Слышишь? — ахаю, наигранно округлив глаза. — Там папа пришёл. Если он поймёт, чем мы тут занимались, оторвёт тебе голову! И нижнюю тоже.

Посмеиваясь, выталкиваю взбудораженного парня из свой комнаты. Папу моего он боится. От одного его взгляда Костю пробирает, что тот готов бежать без оглядки. Чем я частенько пользуюсь.

Уже на выходе я быстро чмокаю Костю в губы, и мы договариваемся о встрече завтра на вокзале. Мой парень проводит меня во взрослую жизнь. Три дня осталось до учёбы, и мне ещё нужно обустроиться в общаге.

Папа встречает меня строгим взглядом.

— Я, по-моему, уже говорил, чтобы этого тут больше не было.

Я виновато отвожу взгляд. Папа уже как-то заставал нас за непотребством, и Косте тогда с трудом удалось избежать кары отцовской.

— Ну, пап… я же завтра уеду. Мы и так не будем видеться.

— Ладно, — вздыхает он, ставя чайник на огонь. Я тоже облегчённо выдыхаю. Нотаций избежать на этот раз удалось. — Ты вещи собрала?

— Собрала ещё неделю назад, па, — достаю из холодильника однопроцентный йогурт.

— Я со Славой созвонился. Завтра они с Верой тебя встретят, отвезут к общаге. Номер дяди Славы запиши на всякий, на вот…

Папа кладёт на обеденный стол свой телефон.

— Если что – не стесняешься, звонишь ему. Хотя кому я говорю? Ты и стесняться?

О, если бы. С семейством Черновых у меня не получается быть той самой Анфисой, которая в карман за словом не полезет и за себя постоять физически может, если понадобиться. При упоминании этой фамилии всегда без поблажек к моей нервной системе начинает колотиться сердце, трясутся коленки и слова куда-то деваются. Я превращаюсь в ту прыщавую неуверенную в себе толстушку.

— В общем, я знаю, что с Черновыми мы никогда особо близко не общались, просто знай, что Славка в чужом городе свою племянницу всё равно не оставит. Не чужие люди всё-таки, родня. Тем более единственные, кто в столице наши, поэтому ты целиком и полностью под их присмотром на ближайшее время, поняла?

— Поняла, поняла, пап, — бурчу, сосредоточенно переписывая цифры номера себе в телефон. Записываю абонент как «Глава мафии Черновых» и улыбаюсь папе. — Всё будет гуд!

Но следующий день оказывается полон сюрпризов. Что, в общем-то, неудивительно при моём везении.

В назначенные 5:30 Костя не приезжает. До этого я и не думала, что так люблю его. Но когда любимого парня не оказывается на перроне, когда мне уже надо заползать в поезд, я неожиданно сильно расстраиваюсь и даже реву. Папа меня успокаивает и ещё больше укрепляется во мнение, что Костик – бестолочь с членом вместо мозгов, недостойный его единственной любимой дочери.

Уже когда сижу в купе, Костя мне перезванивает и дико виноватым тоном сообщает о том, что благополучно проспал будильник.

В этот момент я думаю, что секса ему точно не видать. И вообще подумываю расстаться, настолько на него обижена. Хотя понимаю, что, возможно, дело далеко не в нём, не в том, что мой парень не проводил меня, а в том, насколько я не хотела уезжать из родного города. Свой город я люблю, там друзья, там папа, там бабушка, вся моя жизнь. И я впервые так далеко и надолго уезжаю из дома. Мне страшно, я готова это признать. У меня такое чувство, что еду как минимум прямиком в ад. Где ещё и ко всему прочему живёт тот, о ком я даже думать не хочу и не могу.

Столько лет прошло, и я уже понимаю, что сама тогда глупо поступила. Как идиотка полная. Но тот его взгляд презрения и слова в воспоминаниях, то, как я себя почувствовала после всего этого, до сих пор вызывают противные колебания где-то в желудке.

Глава 2.

После того случая с Артёмом и его девушкой я принялась яростно худеть. Разбитые первые чувства к мальчику обернулись для меня полным крахом. Я оказалась слишком чувствительным ребёнком. Тогда я думала, что если не похудею, не избавлюсь от прыщей, не стану такой, как та Регина, хотя бы приблизительно, то меня никогда никто не полюбит. Такой, как Артём.

Но все мои диеты мне не особенно помогали. Из-за голодовки ухудшалось моё состояние, а потом я только ела ещё больше и больше. Ненавидела себя от этого больше. Не могла смотреть в зеркало.

А потом произошло это.

Умер наш с Артёмом дедушка. А через год после него умерла моя мама.

Бешеный стресс, скорбь, горе… и в девятый класс я прихожу в половину меньше. Папа записывает меня на каратэ, чтобы чем-то занять меня и отвлечь. Так исчезает прошлая Анфиса, она просто умирает, и на её месте появляется довольно симпатичная, стройная и более уверенная в себе девушка.

Артём не стал причиной моего резкого сброса веса. Но он тот, из-за кого я решила, что больше никто не будет вытирать об меня ноги.

— Анфиса? — гремит в трубке мужской голос, который я не слышала несколько лет, но узнаю сразу же, он как разряд молнии прямо в мой дребезжащий мотор. Голос низкий, чуть хриплый от сигарет или алкоголя. Артём. На фоне какофония ритмичного бита, приглушённый рёв толпы и пьяный хохот. Он в клубе – сразу понимаю. — Мне родаки ситуацию объяснили. Слушай сюда, сестрёнка, я тут немного занят! Не могу сорваться. Так что доехать тебе придётся самой. «Бархат», на проспекте Мира. Скажешь таксисту, этот клуб знают все. Я тебе ключи от хаты отдам.

Моя челюсть падает прямо на бетонный пол. Это настолько нелепо, неожиданно, что даже не вызывает гнева, лишь какое-то глупое недоумение.

— Ты серьёзно? Я тут с чемоданами посреди ночи в незнакомом городе, а ты занят в клубе? Твой папа сказал, что они уже далеко от города, и что ты…

— Мой папа много чего говорит, — резко обрывает он. В его голосе сквозит раздражение с желанием поскорее закончить разговор. — Такси знаешь как вызывать? Деньги есть? Так реши проблему, вроде не маленькая уже. Я тут на всю ночь. Если не хочешь так, ищи другой вариант, не проблема.

Щёлкают гудки. Я опускаю чужой телефон, чувствуя, как по щекам ползут горячие пятна стыда и злости. Какое же он… хамло.

Кудрявая брюнетка, похоже, единственная добрая душа в этом городе, смотрит на меня с сочувствием.

— Всё плохо?

— Хуже некуда, — шепчу я, возвращая ей аппарат. — Спасибо тебе. Ты меня очень выручила.

Она пожимает плечами.

— Не за что. Но что дальше-то?

Покусав губу и поборовшись с собой, я снова смотрю на девушку. Чёрт с ним. Как бы не хотелось мне плюнуть в лицо своему гостеприимному и сопереживающему брату, вариантов у меня и правда немного. А точнее, вообще нет. Гостиница отличный вариант. Но только тогда, когда хоть немного ориентируешься в городе или есть телефон. А также располагаешь финансами. А финансы мне лучше экономить. Неизвестно, что ещё случится за эти две недели.

С Дашей, так зовут девушку, мы вызываем такси. Она на всякий записывает мой номер и усаживает меня в прибывшую машину с шашкой со словами:

— Ещё увидимся!

И я ещё раз благодарю вселенную, что та послала мне такого светлого человечка.

Бородатый водитель знает куда ехать, и более того, всю дорогу рассказывает мне, чем же популярно это место. Видимо, чемоданы натолкнули его на мысль, что я в этом городе как бы новенькая и меня стоит просветить.

Сам же «Бархат» оказывается пафосным пристанищем для мажоров. И почему-то я этому не удивляюсь.

Город за окном мелькает незнакомыми вывесками, слепящими неоновыми огнями. В груди комком сидит тоска по дому. И ярость. Да, именно она греет меня изнутри, не давая сдуться, как перекачанному шарику. Перекачанному эмоциями сегодняшнего дня. Снова я чувствую что-то несветлое к нему. К Артёму. Который и спустя годы показывает мне своё истинное отношение. Я для него обуза, надоедливая муха, которую он должен приютить, с которой должен нянчиться по просьбе своих родителей.

А ещё мне немного страшно. Но если честно, много. Я боюсь встречи с ним. Боюсь, что он снова заставит меня почувствовать себя никчёмным кабачком. Мы не виделись с Артёмом с похорон дедушки. Дедуля был сцепкой двух сводных братьев. Без него они как будто снова стали чужими.

Таксист останавливается у двухэтажного здания с яркой белой вывеской, из которого доносится глухой, пульсирующий сквозь стены бас. Возле него же, как и у всякого клуба, разодетые кучки курящих и ожидающих.

Высадив меня и мои чемоданы на асфальт, бородатый таксист тут же уезжает. Я остаюсь одна перед большим блестящим входом, у которого стоит охранник в чёрном с каменным лицом.

— Куда? — останавливает он меня лёгким поднятием огромной ручищи, когда я хочу проскользнуть со своими манатками мимо него.

— Туда, — киваю вглубь коридора с важным видом. — У меня там брат отдыхает, сказал приехать сюда. Понимаете… я телефон потеряла и в общагу не смогла…

— Послушай, девочка, мне нет дела до того, что ты там потеряла, — гремит голос бугая, а глаза вонзаются с особой жестокостью. — Топай отсюда.

Демонстративно, взглядом, от которого, честно, холодок по спине, осматривает мой вид в целом. М-да. Мои рваные джинсы и чёрная толстовка с надписью «эщкере» точно не намекают на презентабельность.

В общем, охранник взглядом даёт мне понять, что лучше скрыться с его глаз, иначе… а вот этого я узнать точно не хочу, поэтому отхожу в сторонку, давая другим прибывающим завладеть пристальным вниманием бугая.

Кто-то наверху меня жалеет. Когда кажется, что плечо от веса спортивной сумки вот-вот откажет, я вижу зелёный свет в виде начинающейся потасовки двух мажористых и под шумок просачиваюсь внутрь.

Решаю оставить свои котомки в гардеробной. Но сначала стягиваю с себя толстовку, дабы хоть немного влиться в общую картинку. Под ней у меня розовое боди с переплетением бретелек на ключицах. Распускаю свои кроваво-красные волосы из пучка, получается даже что-то похожее на укладку с крупными локонами.