Двуглавый Орден Империи Росс. Тайная школа Многоликих

Глава 1. Город иных... Или неизвестная школа магии?

Глава 1. Город иных... Или неизвестная школа магии?

Неуверенно ступив ещё пару раз я остановился, действуя благоразумно и не имея желания врезаться в какое-нибудь препятствие.

Я зажмурился, делая ставку на то, что глаза быстрее адаптируются к темноте. Есть такая фишка, которая срабатывает при резкой смене света на темноту. У нас в лифте такая бяка ежедневно случается из-за экономии ламп злыми вахрушками универовской общаги. Посему, прежде чем войти в него, я всегда закрываю глаза, ну или один глаз, и это срабатывает.

Вот я и стою зажмурившись, жду прояснения и прислушиваюсь к окружению. А что мне ещё остаётся делать, так похожему на слепого кутёнка? Да ничего. Хорошо ещё, что на сучок не напоролся при выходе из портала Шена. А ведь запросто мог.

Где-то вдалеке вскрикнула забеспокоившаяся птица. Треснуло сухое дерево и её падающий сук наполнил темноту жуткими звуками. Отдалённый всплеск воды. Шорох кустарника. Всё перемешалось и насытило сгущающиеся сумерки какофонией готовящейся к ночи лесной живности.

Неожиданно в мою правую руку вцепились невыносимо холодные пальцы Лерика.

Почему я так запросто определил её? Да просто почувствовал и всё. Я приоткрыл глаза.

– Ё?! – вырвалось у меня непроизвольное восклицание.

Я инстинктивно отпрянул, подался назад и упёрся спиной в ствол дерева.

– Ага, ещё какое – Ё! – подтвердила шёпотом Валери и мы оба застыли впав в ступор.

Перед моим лицом находится нос, а точнее – здоровенный и чёрный НОСЯРА какого-то крупного животного. Определённо хищного, и наверняка голодного.

Он обнюхивает меня, но не агрессивно, а скорее с интересом. Так здоровые и воспитанные собаки знакомятся, когда им хозяева запрещают сразу съедать пришедших гостей.

Поэтому мы с Лериком и не впали в панический мандраж, и не стали более бурно реагировать, хоть и очень хочется. Ведь абсолютно точно, что это не собака. Да и хозяина поблизости нету. Вроде.

– Свет и тьма меняют друг-друга! – пробормотал я, вспомнив о разговоре с Шеном.

Вот только я немного перенервничал и от того не помню, это отзыв или пароль. И китайца рядом нету, чтоб подсказать мог. И вообще, нужно-ли этот пароль говорить при встрече со зверьми?

Существо отошло от меня, повело носом по ветру и занялось Лериком.

Девушку тоже подвергли тщательному обнюхиванию, за время которого я рассмотрел это чудовище на четырёх лапах.

Зверь имеет что-то общее с медведем и волком. Длинные когти не втягиваются, как у семейства кошачьих. Шерсть густая и жёсткая. Пасть оно пока не раскрыло, что порадовало, посему о его клыках я не могу сказать ничего определённого. И пусть так оно и остаётся, ибо знакомиться с этой частью его анатомии я что-то вовсе не желаю.

Закончив с Валери зверь сделал пару шагов назад и развернувшись исчез в темноте сгущающихся сумерек.

– Фу-у-х! Я всерьёз подумала, что нам пришла скоренькая кабзда, – подруга с выдохом высказала свои мысли. – Это кто был, как думаешь? А?

– Лер, вот реал – я без малейшего понятия, как полумедведь или полуволк называется, – я прояснил ей результат своего наблюдения. – Но оно точно хищное. Это даже не обсуждается.

Мы так и не сводим глаз с того участка лесной чащи, где скрылся зверь.

– Сань, а Сань? – прошептала Валери, делая осторожный шаг в том же направлении.

– А?

– Куда делся Шен?

– Не имею понятия, Лерик, он за моей спиной оставался, – я поправил курицу на руках. – Может прикрытием занялся, может улики или следы за нами решил подчистить, раз мы так резко свалили из башни, – назвал я несколько возможных версий. – Одно скажу – за китайца я не волнуюсь.

Птица, кстати, вообще спокойно отнеслась ко всему произошедшему и даже не кудахтала.

Лерик глянула на пернатую и попробовала её погладить, но домашняя птица спрятала свою голову между моей рукой и грудью.

– Кстати, – Валери нахмурилась. – К слову о Шене. Ты не хочешь мне рассказать о том самом моменте с подменой какого-то советника? Ты что-то получил от визитёра, не правда ли? – она испытующе заглянула мне в глаза.

Я и забыл о письме с амулетом.

– Да, есть такой грешок, но я не хотел обсуждать нечто подобное при Фёдоре, – я быстро нашёлся с оправданием. – Мне презентовали вот этот медальончик, – добавил я протягивая Лерику амулет с пентаграммой. – Есть ещё и письмишко, но сейчас темновато для чтения.

Подруга внимательно изучила вещицу, поднося её как можно ближе к глазам при тусклом свете. Девушка предсказуемо скривила губы.

– Человек без кожи совсем, – она наморщилась. – Фу-у. Гадость прям! Забери, – Лерик протянула мне амулет. – Ну с этим почти ясно и позже ты мне всё расскажешь. Тут другое, – она сменила выражение на обеспокоенное. – Я это... – продолжила Валери. – Э-ээ. Если нас не разодрали на части и не сожрали сразу, то это значит, что сказанный пароль принят? – высказала она предположение с надеждой в тоне.

Я сделал шаг и опустил взгляд на землю под ногами.

– Сам надеюсь. Лерик, – пробормотал я осматриваясь вокруг. – А тут тропа, вроде-бы? Так что, нам определённо идти по ней, только не сломай муравейники, – я указал Лерику на тропку, петляющую среди широченных стволов сосен.

– П-ф-ф! Да понятно, я же пока не слепая, – отмахнулась подруга. – Повезло нам, что несмотря на сгущающуюся темень тропинку всё ещё нормально видно.

– Это меня и смущает, а если она звериная... – пробубнил я своё запоздалое опасение.

– Сань, а выбора-то у нас с тобой особо и нету! Так что, пойдём туда, – заявила она с оптимизмом и прибавила шагу. – Да и зверюга нас не съела, да и пароль вроде как приняла.

– Кто-бы ещё с тобой спорил? В том смысле, что эта не съела, и чего не гарантировано при встрече с другими её родственниками, – я пожал плечами. – Только вот отзывом эта зверюга нас не порадовала, – подметил я важную деталь произошедшего общения со зверем. – Давай-ка подруга, мы с тобой будем внимательнее, – я придержал Лерика за рукав. – Не будем спешить, и смотри под ноги! Ну, а коли уж встретим кого, то не вздумай бежать, ибо все дикие звери любят гоняться за кормом.

Глава 1-2. Город иных... Или неизвестная школа магии?

У открытых ворот скучают двое охранников в штатском, но при оружии.

Очень оригинально смотрятся со строгими костюмами их перевязи с ножнами и рукоятями пистолей, небрежно засунутых за широкие кожаные пояса. Головы господ покрыты неизменными шляпами сложенными треуголками, а ноги обуты в сапоги ботфорты, что тоже придаёт воинственности этим двум усатым персонажам.

Проводница приблизилась к ним, оставив нас стоять чуть поодаль. Охранники подобрались и приняли почтительные позы.

– Госпожа, прошу вас, покажите пожалуйста ваш именной амулет, – очень вежливо обратился к девушке один из стражей порядка.

Однако от меня не ускользнули действия его напарника. Второй джентельмен аккуратно откинул полы пиджака, тем самым обеспечив удобство доступа к своему вооружению.

Ого! Да тут всё серьёзно несмотря на внешнее спокойствие, картинную аристократию и подчёркнутые светские манеры в общении.

– Ох, дорогой Григорий Степаныч, – она протянула ему требуемое, вынув амулет из потайного кармашка своего платья. – Вы всё также соблюдаете заведённые правила и порядок! Поражаюсь вам, ведь буквально за час до этого я демонстрировала вам свой привилегированный артефакт.

Сказала она с уважением и приблизила амулет к его глазам, но не выпустила из рук.

Он что-то сотворил своими пальцами на манер нашей проводницы, и над предметом вспыхнул огонёк. Охранник прищурился, внимательно рассматривая амулет.

Закончив изучение артефакта он удовлетворённо кивнул, деактивировал источник света и выпрямился.

– Все в порядке, господа? – поинтересовалась девушка в вуали обратившись сразу к обоим стражам.

– Да-с, Ольга Павловна, – старший охранник подкрутил ус.

То что он именно старший – я не сомневаюсь, как и Валери.

– Довожу до вас, сударыня, что всё в полнейшем порядке, – заверил он нашу проводницу и только теперь посмотрел в нашу сторону. – Да-с! А по поводу вашего нечаянного замечания насчёт строгости – я отвечу! Кх-кх-м... – уважаемый приосанился и поправил оружие на перевязи. – Вы же знаете, как просто поменять личину при должной сноровке и магических умениях, вот поэтому и приходится быть постоянно начеку. Правила прописаны кровью наших предков, и я им неукоснительно следую.

Высказался Григорий Степанович тоном доктора философских наук из нашего универа, и при этом неотрывно буравя меня и Валери изучающим взглядом.

– Господа, Григорий Степаныч? – проводница Ольга выказала нетерпение. – Мы уже можем пройти, или есть ещё какая-то формальность написанная кровью предков?

Его напарник подошёл к воротам и проделал магические манипуляции руками. Мне показалось, что открылись вторые ворота, но только незримые. Очень похоже на дополнительную защиту, или же это сигнализация от несанкционированного проникновения. Такая вот, оригинальная.

– Н-да-сс! Я смотрю, уважаемая Ольга Павловна, что с вами прибыли новые люди, – констатировал очевидное охранник. – Давненько никто не появлялся в зоне комплекса школы. Да-с-с, – он подкрутил ус. – Давненько. И как на них среагировали ваши добровольные помощники с клыками и когтями? – он задал вопрос с подтекстом. – Хотя, чего это я глупости выспрашиваю, если они – вот они, живёхоньки и невредимы.

Госпожа Ольга прикрыла веером нижнюю часть лица и поманила нас. А увидев что мы начали движение, она развернулась к выходу из этой замковой или дворцовой зоны. Я пока не разобрался в правильном названии этой обширной территории Высшей Школы.

– Право, Григорий Степаныч, я даже не знаю о чьих клыках и когтях вы сейчас упомянули, – непринуждённо парировала девушка проходя мимо него. – Мы пройдём, если не возражаете!

Интонация сказанного показалась мне немного насмешливой. Значит барышня прекрасно знает о звере, но почему-то не желает говорить на эту тему. А возможно, что это из-за нас она не хочет раскрывать её.

Больше охрана ни о чём не спросила и мы благополучно прошли под аркой ворот. К слову, тоже красиво отделанной и увенчанной крылатой скульптурой на самом верху. Ну вот любят тут крылья архитекторы. Что ж с ними поделать.

Дорожка заметно расширилась и обрела булыжное покрытие. По обе стороны от неё растут густые заросли каких-то деревьев, а их кроны нависают прямо над нами. Породу этих насаждений я не знаю, разве что они похожи на иву. Так уж сложилось, что кроме нескольких распространённых названий и признаков я больше ничего не могу сказать о флоре.

Идти оказалось действительно не далеко, и спустя метров пятьдесят неспешной прогулки мы вышли к ажурному заборчику состоящему из многочисленных фрагментов выкованных из металла. Они тоже разделены колоннами-статуями крылатых тварей.

Здесь нас встретил ещё один скучающий сторож, сидящий в крохотной будке, а небольшая дверка рядом с запертыми воротами оказалась гостеприимно открыта.

Наша провожатая снова продемонстрировала свой привилегированный артефакт и нас пропустили, не задавая никаких уточняющих вопросов.

Сразу после входа нас встретила крохотная площадь с симпатичным фонтаном и несколько уютных улочек, веером расходящихся от неё. Этажность домов небольшая. Все фасады однотипны и выполнены из светлых сортов камня. Известняк наверное в основе, ну или что-то в этом роде. Из многих окон с открытыми ставнями льётся неяркий свет.

В целом же, это местечко можно назвать мечтой обывателя, жаждущего уюта и тишины, и котороя вдруг воплотилась в жизнь. По сравнению с Вольным Градом – разница несоизмерима, ну или к пропасти приравнивается.

– М-м... Интересно, Сань, а мы вообще где сейчас? – в голове прозвучал вопрос Лерика. – И что теперь будет с Фёдором? Ты же выкуп внёс за него, да и пришли за нами в его башню.

– Где? Да я без понятия, Лерик! А по поводу графа? Э-э, я думаю Шен не оставит его, в случае реальной угрозы для парня, – также ментально ответил я. – Но от высказывания таких вопросов вслух лучше отказаться. Это может быть чревато проблемами. Какими? Да кто его знает!

Интермедии

Интермедия первая. Сорока и Лис

На опустевших улицах Вольного Града погасли последние фонари, чем ознаменовали вступление в силу действующего приказа по комендантскому часу. Оконные ставни большинства домов закрылись вместе с дверьми до рассвета. Горожане давно привыкли к такому укладу жизни, когда ночь отдана власти патрулей с факелами.

Далеко не все в Вольном Граде следуют принятым ограничениям. Есть те, у кого активная жизнь только и начинается с наступлением сумерек. И конечно же есть люди выходящие из дому по острой необходимости и имеющие разрешительные грамоты со специальными амулетами, выдаваемые городской управой в качестве пропуска и защиты.

Но именно эта парочка человек проникших в пустую башню не относится ни к одним, ни к другим и не к третим. Вообще, они ни к кому не относятся, даже к горожанам. Безукоризненная ловкость рук помогла им обрести необходимые обереги. Пусть и нелегальным путём.

Неаккуратно сдвинутая миска упала с полки, но была подхвачена шустрым пареньком производящим обыск вместе с напарницей.

– Ч-шш! – Сорока нервно шикнула на своего напарника. – Лис, ну как с тобой ещё говорить? Ты можешь быть аккуратнее? А?

Девушка достала крошечный мешочек из кармана своей куртки, выполненной на манер мужской и осторожно открыла его.

– Магический порошок лучше справится с задачей, и поможет нам не наследить самим, – проговорила она в полголоса и отсыпала немного белой субстанции на ладонь. – Иначе чтец вычислит. Ты же не думал часом, что мы одни такие, магически подготовленные? Не отвечай. Это не вопрос был, а утверждение.

Лис состряпал умное выражение на лице и перестал шариться по полкам кухонного этажа Мраморной Башни.

– Вот усегда ты так. Могла и раньше остепенить-то, – заявил он обидчиво и отошёл от полок. – Почему ты не говоришь мне о всех магических штуковинах, что даёт тебе Архимаг? И чего он меня не радует такими подарками?

– А я почём знаю? Ему наверно виднее, да и старше я, – отмахнулась напарница. – Помолчи уже и не лапай ничего тут, – строго одёрнула она паренька и стукнула ему по рукам, потянувшимся к тарелке с пирогами.

– Хорошо-хорошо! Уже отхожу, – он поднял руки. – Можно хоть на табурет-то сесть?

– Нет! Иди к двери и стой там смирно! – безапелляционно заявила напарница.

Он послушался и перешёл ближе к двери. Лису пришлось постараться, что бы не наступить на разбросанную утварь и не запнуться о перевёрнутую мебель. Сумрачные воины оставили после себя бардак и хаос.

Сорока дунула на ладонь, заставив взвесь разлететься по помещению. Затем она вдохнула часть порошка и закрыла глаза, ожидая получить видение воссоздающее события нескольких последних часов.

Правда видеть она сможет лишь зыбкие тени без каких-либо точных деталей личностей которые их оставили.

Через минуту Сорока очнулась.

– Ну? – парень сразу среагировал на её выход из гипнотического тумана. – Чево тама увидала-то?

– Угу. Трое. Порталом ушли только двое, а третий вышел через заднюю дверь, где след его растворился. И зачем им петух? – прошептала Сорока. – Ну это ладно с петухом этим. Но вот исчезли они не пользуясь свитком для открытия портала, и определить точку выхода не получится.

Она обессиленно села на стул, вовремя подставленный напарником.

– Петух? Ничего не понимаю, – прошептал Лис. – И теперь нас предадут страшному проклятию?

– Нет, мы объясним всё и нам помогут продолжить поиски, – успокоила его Сорока. – Архимаг ясно дал понять, что мы обязаны отыскать этих двоих неизвестных.

– Ага, ещё как дал, – буркнул Лис, вспоминая детали ритуала в заброшенной башне. – Только не объяснил, что делать-то после встречи с ними, а токма намёки дал. Да и про Сумрачное Воинство ничего говорено небыло. А ежели они на наши поиски переключатся?

Сорока и сама не знала, что же последует дальше, поэтому не стала отвечать на этот вопрос своему молодому и чересчур впечатлительному напарнику.

– Уходим! – чётко скомандовала девушка. – Вернёмся и я покажу своё видение Архимагу. Надеюсь он подскажет, где нам продолжать поиски. Может и описанием точным снабдит, а то ищем сами не знаем кого.

Они покинули Мраморную Башню через выход на втором ярусе, ведущий на крутой задний двор Башни, и тихо исчезли в темноте ночи, обернувшись в зверя и птицу. Им предстоит неблизкий путь и доклад о очередной неудаче в поисках.

Интермедия вторая. Сумрачное Воинство

В домах близлежащих к старой башне, что стоит на улице у Торговой Площади, завершились обыски. Сумрачные Воины не нашли заинтересовавших их молодых людей и удалились ни с чем, приведя в ярость своего командира.

Но не только это вывело из себя вечно спокойного мага-чтеца, а угроза исходящая от этих молодых господ встреченных на рынке. Та самая звериная составляющая, которую он безошибочно определял в людях, отмеченных великой магической дланью. Именно за ними он охотился исполняя специальный указ Имперской Коллегии Верховного Магистрата.

Это была непонятная угроза не виденная им ранее. Маг-чтец всегда запросто определял зверя внутри человека, но не в этот раз, и даже несмотря на то, что у встреченной парочки не было защитных артефактов, отводящих его читающий взгляд.

Уже утром ему предстоит неприятный разговор с Державиным Гаврилой Романовичем, Статским Советником Третьего Ранга Коллегии Тайного Сыска Срединных Княжеств. Магу-чтецу, ловцу и великолепному поисковику придётся объяснять вельможе, что люди скрылись в неизвестность.

Придётся доложить, что подозреваемым помогли успешно покинуть пределы княжества посредству портала неизвестного происхождения.

Взяв в руки графин с крепчайшим и позолоченный кубок, граф поднялся из-за стола и прошёл к камину. Его привлекли языки огня, колеблющиеся словно в гипнотическом танце.

Может это какой-то намёк, ведь Маг-Чтец всегда видит то, что другим видеть не дано. Видеть в каждом движении, в любом действии и предметах, не говоря уже о людях.

Интермедия вторая. О необычном разговоре

Интермедия вторая. О необычном разговоре

Главный дворец замкового комплекса почти весь укрылся в тумане. Для обозрения с далеких и высоких холмов окрестностей остались лишь остроконечные шпили его четырёх башен, увенчанных своим собственным флагом каждая.

Солнце давно миновало зенит, но к закату дело ещё не шло. В дальней башне замкового комплекса магической школы, в просторной лаборатории, личной лаборатории второго проректора, на двух резных стульях, которым, по совести сказать не место в лабораториях, но кто ж такое скажет проректору, пусть даже и второму, на этих стульях сидели двое.

До Великой войны они принадлежали к соперничающим кланам. Открытой вражды не было, но конкуренция была нешуточная. Даже мелкие стычки между боевыми магами кланов были. А уж про остальных и говорить не чего.

Но Великая война всё изменила. Изменила очень быстро и навсегда. Когда твой бывший враг спасает тебе жизнь, а потом ты ему, а потом снова он тебе, а после этого ты ему дважды – это уже не вражда и не конкуренция, это союзничество. Ну, сначала-то просто союзничество, против Врага, общего врага. А вот когда с этим союзником ты уже против других союзников, потому что те решили объявить вас обоих врагами достойными смерти… 

В общем, эти двое так давно были по одну сторону баррикады, что назвавший их старыми друзьями нисколечко бы не ошибся. Они были старыми. И друзьями тоже были, поэтому доверяли друг другу, и по старой памяти спасали друг другу жизнь. Правда, оба они относились к тем людям, угрожать которым так опасно, что никто и не отваживался. И они ограничивались посильной помощью друг другу. Во всяком случае, когда это было не обременительно, любой из них мог смело положиться на другого. А уж по мелочи….

- Думаешь это они? – Спросил проректор.

 - Думаю да. – Ответил его собеседник.

-  Почему?

Второй из беседующих не торопясь отхлебнул из хрустального бокала темно-рубиновой жидкости, покатал вино языком по нёбу, так же неспешно проглотил. 

- Я видел их обоих. А с парнем два дня рядом провёл. Понимаешь, от них какой-то запредельной силой веет. Пока не скажу чем именно, но чем-то ОЧЕНЬ мощным.

Проректор тоже хлебнул из своего бокала, помолчал и сказал:

- То, что он твоё имя угадал, это ещё ничего не значит. Может ему сказал кто-нибудь.

- Кто?! Не Емеля же! Да и откуда он знать мог, что я к парню в камеру подсяду.

- Кстати, а в камеру-то ты к нему, зачем полез? – Спросил проректор, закидывая ногу на ногу. – Это ж мороки сколько?! Глаза всему участку отводить, ложные воспоминания… Рассеются чары, начнут они головы ломать: «Какой такой дед Егор? Почему мы его в цепи заковали?». Думаешь, Яшка не сообразит, кто к нему заходил? Рискованно, Шен. Очень рискованно.

- Яшка Брюс – не дурак. И вот именно потому, что не дурак, ничего делать и не будет. Мне. – Сказал человек, которого проректор назвал Шеном. Имя ему подходило, фамилия тоже, а вот наряд нет. Ну не может китаец одеваться как российский дворянин, а вот Шен Ли мог.

  Мог он потому, что… Нет, строго говоря, не был Шен Ли российским дворянином. Сейчас не был. А раньше был. Сам Иван Васильевич ему за службу дворянство пожаловал. Тогда много магов дворянство получили. Война, знаете ли… Великая война. И победа тоже Великая. Над страшным врагом победа. А потом была Смута, тоже Великая. Не оставил после себя царь и Великий князь всея Россия наследников. Трое его сыновей погибли на той войне. Пресекся род Труворовичей. И началась Великая Смута. Многим магам тогда пришлось земли бросить, жизнь спасая. Жизнь она у мага хоть и долгая, а всё ж одна. Когда воцарился Филарет, в миру Федор Никитич Романов, Смута быстро прекратилась. Вот только магам легче не стало, даже прежние заслуги не помогли. 

Шен Ли тоже не пришелся ко двору нового царя. Враг Короны – это про него. Правда, в Западные Земли Шен  часто наведывался, дел у него там много было. А сейчас он был в Армагорске, за восемь сотен вёрст от пограничной реки Итиль и стоявшего на ней Вольного города. Здесь у него тоже много дел, только здесь его не пытаются ни поймать, ни убить. Здесь друзья, и поэтому дом теперь тоже здесь. Здесь он нужен.

Проректор сделал ещё один глоток, помолчал с минуту и поинтересовался:

- Ну, и зачем ты их сюда притащил?

Шен ответил не сразу. Покрутил в руках полупустой бокал, глубоко вздохнул и, пристально глядя в глаза собеседнику, произнес:

- Я думаю, раз Архимаг вызвал их тем заклинанием, то они и нам пригодятся. – Китаец молча смотрел на проректора. Проректор тоже молча смотрел на него. 

- А, он знает, кого именно он вызвал? – После пары минут гляделок спросил хозяин лаборатории.

- Боишься его ответного визита? – улыбка китайца превратила его глаза в узкие щелочи.

- Ты и вправду думаешь, что я могу бояться его здесь, в центре Армагорска?! 

- Согласен, «боишься» - это неправильное слово. Правильно будет сказать «Не хочешь». Ну, чтобы Архимаг пожаловал сюда, забрать, так сказать, СВОЁ. – Шен больше не улыбался, потому что разговор пошел в другое русло.

- Шен, он никогда не отличался особой отвагой, поэтому его «Магичество» сам не придет. Но вот Яшенька, тот может. И, сказать по совести, не нужен он тут. Ни он сам ни ребятки его. А Яшка, хоть и не трус, но один не придет. Сам знаешь. – слова проректора прозвучали легким укором.

- Я думаю, что Архимаг затеял какую-то очень-очень свою игру. Так что Брюса можешь не ждать. Полагаю, он и не знает даже. – Гость поспешил успокоить хозяина, и пояснил: - Понимаешь, Яшка их видел, но встретил-то он их случайно, совершенно случайно, на улице, когда из похода возвращался. Увидел, и тоже что-то почувствовал. Силу наверное. И, думаю, испугался, ну, не испугался, конечно, скорее сильно забеспокоился.

- И насколько сильно забеспокоился командир отряда Сумрачного воинства? – осведомился проректор с легким, но мрачным сарказмом.

Глава 2-1. Быт… ё моё

Глава 1. Быт… ё моё

 - Ну, давай, подобьём твои бабки. – Девушка уселась на диван и прям-таки впилась в меня взглядом.

Я вздохнул и пристроился на стуле напротив. Курицу я выпустил из рук, и она начала медленный обход нашего жилища.

- Лера, - сказал я как можно спокойней, хотя какое тут к черту спокойствие. – Лера, бабки они не мои, они наши общие, если ты об этом. Но я имею ввиду положение дел в целом. Ту ситуацию, в которой мы сейчас оказались. Понимаешь?

Я даже не пытался демонстрировать безмятежность, только наличие присутствия духа. На что-то большее, в данный момент, силы воли моей не хватало.

- Небось не дура! Догадалась, что ты не про деньги. – Валери откинулась на спинку дивана, кстати, довольно приличного по меркам нашего мира.

Или только моего, Лерик-то она из семьи олигархов, наверное, и не такое видала.

- Давай, Саша, излагай.

Я набрал полную грудь воздуха, и не найдя что сказать выдохнул его обратно. Вот почему так всегда? Столько всего хочешь сказать, обсудить, мысли прямо череп распирают, но некогда. А тут тебе предоставляют возможность поделиться всеми этими соображениями, такими важными и такими накопившимися. Прям так и говорят: «Говори»…  И всё! Все эти твои важные мысли, идеи гениальные разбегаются в разные стороны и прячутся в закоулках извилин. И рад бы, что-нибудь сказать, а не можешь. Нечего. 

Подруга-сестра смотрела на меня и ждала. А я…  Я обвел глазами комнату, может в поисках подсказки, а может просто осматриваясь.

Комната нам досталась вместительная, я бы сказал четыре на шесть. Зашторенное окно – напротив входной двери. Справа от входа дверь.

- Саша, ты уснул? – отвлекла она меня предсказуемым вопросом.

Я среагировал и обратил взор на подругу-сестру.

Лерка сидела посередине дивана, и это позволяло ей раскинуть руки на спинке.

Я перестал гадать, куда ведет дверь возле входа. 

- Нет. Просто столько всего случилось, что… – я запнулся.

- Что, не знаешь с чего начать?

- Да. – быстро согласился я.

Мне как-то даже легче стало от таких Леркиных слов, и я начал с очевидного.

– Мы в параллельном мире. – я остановился в пояснении, чтобы набрать воздуха, и тут же был наказан.

- Да ладно! Кто бы мог подумать?! – Лерик деланно удивилась.

- Поверь на слово, - парировал я, и сразу же, развивая успех в перехвате инициативы, на одном дыхании выдал: - Россия. Век семнадцатый-восемнадцатый. Река, скорее всего Волга. Вольный город – скорее всего Ульяновск.

- Ульяновск?! Почему? – Лерка интересовалась совершенно искренне.

- Я, конечно, могу ошибаться, но места уж больно похожи. Озёра особенно. Бывал я в детстве в тех местах. Не похоже на совпадение. – Память услужливо подкинула картинки восьмилетней давности. – Ты речку в городе хорошо рассмотрела?

- Река и река. – Лерка похоже не понимала.

- Нет. Там есть большая река. Это Волга. И есть маленькая. – Я спохватился: - Ну, не то чтоб маленькая, но поменьше Волги будет. Это Свияга. Так вот она – Свияга – течет в другую сторону.

Девушка убрала руки со спинки дивана и озадаченно нахмурила брови. Похоже, что сказанное мною повергло девушку в недоумение. Она потупилась и спросила:

- Как это – в другую сторону?

Я воспрял духом. Не заметила! Сейчас! Сейчас-сейчас! Мое лицо, наверное, в данную минуту демонстрирует причастность его владельца к великой тайне, которую знают даже дети.

Я собрался и начал:

- Свияга, она течет через город. Течет она – параллельно Волге, но в противоположную сторону, и впадает в Волгу же километров на двести выше по течению. – Я закончил свою тираду с гордым, даже победным выражением лица.

- Охренеть, – отрешённо выдала Лерка, и замолчала.

При этом она смотрела не на меня, а перед собой. Я почувствовал, что на этот гидрографический парадокс ей… без разницы, в общем.

- Сань, а сейчас мы где? – Лерик нарушила затянувшуюся паузу.

Мне даже стыдно стало. А, правда, ну, Волга, ну, Свияга. И чё? Мы же оттуда через портал ушли. Это значит, что сейчас мы можем быть за сто километров от этой самой Свияги. Не понятно даже в какую сторону. 

Я больше не чувствую себя гордым носителем тайн. Сам себе я теперь представляю тупым бараном, или павлином, распушившим хвост.

Да! Ну-ка, Александр Анатольевич, напрягите память и ум наморщите, где в России на рубеже пятнадцатого с девятнадцатым веков были ещё основаны магические школы. Две под Ульяновском. А где остальные?

Расправленные было плечи поникли, и я, опустив очи долу… опустив очи полу, я сказал то единственное, что только и мог сказать.

- Я не знаю.

- Хреновато, – меланхолично подметила Валери.

 Странно Валери совсем не злилась. В её голосе не было никакого ехидства, которым обычно сопровождается облажание оппонента «сверкавшего» своей эрудицией. Наверное, я сейчас не был оппонентом. Товарищ по несчастью, вот кто я.

Мы сидим посреди комнаты в гостинице, в городе, названия которого мы не знаем, в стране, отдаленно напоминающей Россию не понятно какого века.

Мы не знаем ни где мы, ни когда мы. Крутологический замес! Вот уж точно! Главное – оказаться в нужном месте в нужное время.

- Сань, ты о чем сейчас думаешь? - Леркин голос вырвал часть моего сознания из пучины мрачных мыслей. 

- Плохо всё. Даже не знаю, чё делать.

- Сашенька! Есть только один способ съесть слона.

Теперь Лерка завладела моим вниманием уже полностью.

- Какой? – спросил я в некотором изумлении.

- Кусок за куском. – Она смотрела на меня, и весь её вид говорил о спокойствии и решительности этой барышни. – Будем решать проблемы по мере их поступления. Утро вечера мудренее. Давай сейчас осмотрим номер и уже ляжем спать. День был слишком длинный.

Я оказался полностью согласен с Лериком. Я даже в слова «ляжем спать» не стал вкладывать возможные варианты скрытого смысла. Я ведь две предыдущие ночи провел на холодном полу, и всё тело моё истосковалось по нормальной постели. Пара часов на лавке в Мраморной башне не в счет.

Глава 2-2

За Дверью оказался коридор без окон, но с дверями. Ну, это как в загадке: «без окон, без дверей…» Здесь двери есть. Целых четыре. Справа две и две слева. Лерка открывает ту, что слева прямо у входа. Там ещё одна комната. Что характерно, свет уже горит, а испускает его люстра очень похожая на ту, которая в зале. В зале, потому что это…

- Спальня, - констатирует факт спутница.

Ну, а как ещё может называться небольшая комната с кроватью? Спальня значительно меньше зала, метра… стоп! Стоп-стоп-стоп! Не метра! Щас скажу! В длину, пожалуй, две целых сажени, или шесть аршинов. Блин! Вот я – тормоз! Ведь сажень – это ровно три аршина! Блин! А в ширину метра два с половиной. А в аршинах сколько? 

Пока я беру в уме сложный тройной криволинейный интеграл восьмого порядка, Лерка идет в правый дальний угол и, отодвинув ногой ненужный сейчас табурет, начинает придирчиво осматривать себя в зеркале. Я не сказал? Там трюмо. Ни одна девушка в здравом уме не упустит такой возможности.

Между трюмо и кроватью, которая стоит вдоль правой стены, одиноко скучает стул, совершенно такой же, как в зале. А что удивляться, с одного гарнитура, наверное. В левом дальнем углу почти у окна стоит платяной шкаф. Всё. В комнате больше ничего нет.

Лерка продолжает самоосмотр, а я выхожу в коридор и открываю дверь на правой стене. Свет моментально вспыхивает. Прямо как в холодильнике. «Концевик», машинально констатирую я. Блин! Ну, какой концевик?! Да, не так просто расставаться со стереотипами мышления. 

Осматриваюсь. На стене висит рукомойник, под ним на столике деревянный тазик с небольшим отверстием в середине. Это, наверное, местный аналог раковины. А вода, значит стекает… наклоняюсь, так и есть: пустая деревянная бадейка. Вот в неё вода и стекает. Рядом на табурете, наверное, чтобы не наклонятся, другая бадейка. А вот она почти до самого верха наполнена водой. И ковшик сверху плавает. С другой стороны от умывальника висит полотенце. К стене прибита небольшая перекладинка, вот на ней оно и висит.

За спиной у меня возникает Лерка.

- Ванная? – в её вопросе больше утверждения, но я всё равно отвечаю.

- Типа, да.

Мы разворачиваемся и выходим. Лерка опять впереди. Она открывает вторую правую дверь. А-а-а! Ну, конечно! Лерка резко поворачивается ко мне. Её ледяная ладонь упирается мне в грудь, и с неумолимой решительностью в глазах девушка выталкивает меня из коридора в зал.

- Посиди вон пока на диванчике! -  с этими словами Дверь закрывается, и я слышу, как Лерка запирает её какой-то задвижкой.

Блин! А ведь мне тоже туда надо.

Я не сажусь на диван, а начинаю ходить по комнате. В памяти всплывают строчки из какой-то старой, советских времен песенки:

Луи Каторз, комфорт любя, Версаль построил для себя. Сортир забыл - устоил всё для балу... А наш артист не так-то прост -Он гиду задавал вопрос - Куды король девал мочу и калу?

Где же я это слышал? И ведь не один раз слышал… ладно, пока не важно. 

Опаньки! Да я же по ковру хожу, как-то раньше не обратил внимания. Ковров на самом деле два. Один побольше почти квадратный от дивана до секретера и от стены до серванта. На нем стоят стол и стулья, кстати, а на столе-то скатерть, как и положено скатертям - белая. Второй ковер поменьше лежит у окна, от секретера до правой стены. На нем стоят секретерский стул, оба кресла и журнальный. 

Так. А окно-то не зашторено. Родители приучили меня окна на ночь зашторивать, а то из темноты улицы освещенная комната как на ладони. Иду зашторивать.

- Ко-ко, ко-ко-ко… - похоже я опять разбудил нашу курицу.

Надо её утром куда-нибудь пристроить. И чего я вообще её таскаю-то? Орнитолог хренов!

- Спи-спи, - успокаиваю я птицу, как будто она и вправду может понять.

Занавесок две. Нет, не так. Два ряда. Ну, или две пары, два комплекта… Короче, две занавески, одна справа, одна слева и две шторы, тоже по одной слева и справа. Занавески тонкие, белые без рисунков, шторы шоколадно-коричневые, плотные  тоже без узоров. Наверное, узоры здесь не в тренде, а может ещё не придумали. Задергиваю шторы. 

Кстати, от выражения «в тренде» лучше отказаться, звучит как-то корявенько, вдруг местные неправильно расслышат и поймут по-другому. Рассуждения о местных напомнили мне об одной нерешенной проблеме. И я погружаюсь в раздумья.

Звук открывающейся двери вернул меня в реальность.

- Слушай, Лер. Я вот, что подумал, - начал было я. Сделал паузу, соображая с что сказать дальше. – Мы же для местных брат и сестра?

- Да! Поэтому я на кровати, а ты на диване! – последовал моментальный ответ.

- Не-ет!

- Какой, на хрен, нет! На диване! – Лерка прямо вспыхнула, думал, убьёт.

- Нет, в смысле, что я не про это, - я постарался говорить как можно миролюбивее. 

На счет того, что Лерка и вправду прибить может, ни разу не шутка. На черный пояс она ещё не сдала,  но и коричневый совсем не мало. 

- А про чё? – Девушка немного подостыла, но именно, что немного, потому что когда у неё «руки в боки», то ей по фигу, как у кого тюбетейка надета. 

- Ну, видишь ли, если мы брат с сестрой, то у нас должны быть одинаковые фамилия и отчество, -  я подумал, что мне удалось придать диалогу конструктивности. – Вот у тебя как отчество?

- Я – Игоревна. Значит, и ты Игоревич, - делает заключение «сестра».

- Это почему?! Может лучше ты – Анатольевна? – моё возмущение хоть и натуральное, но какое-то неуверенное. 

На самом деле я и правда, не уверен, что так лучше. Но сказать об этом я не успеваю, а Лерка уже начинает горячиться.

- Это чем эта Анатольевна лучше?! – щас меня убьют!

- Чем Игоревич! – иду ва-банк я.

Как ни странно помогло. «Сестра» поняла шутку и добродушно улыбается.

- Чё предлагаешь? – Лерка отсмеялась, и её вопрос уже как бы по делу.

- Ну, надо придумать себе историю. В смысле историю про то, кто мы, откуда, как и зачем попали сюда. Понимаешь? – я смотрю на девушку, похоже, мои слова на неё подействовали. 

Глава 2-3

- Подожди, - вдруг спохватывается она. – А почему это Тухачевский – дурак? Блюхера ведь тоже расстреляли.

- Блюхера не расстреляли, - даю я историческую справку. – Репрессировали – да, расстреляли – нет. Его забили до смерти, потому что не выдавал никого. В отличие от Тухачевского, который на первом же допросе всех сдал. 

- Тогда он предатель, а не дурак, - Лерке почему-то не хочется, чтобы Тухачевский был именно дураком.

- Потому что и сам не спасся, - говорю я. - И других погубил. Знаешь, сколько тогда народа завалили?

- Сколько? – спрашивает Лерка с вызовом.

- Много! – выпаливаю я, а сам понимаю, что никакой конкретной цифры попросту не знаю.

Мы снова замолкаем. Только теперь наоборот, я задумчиво, а она обиженно. А чего вот обиделась-то, спрашивается? 

Блин! Внезапная догадка, как вспышка в голове. Может быть, Лерка какая-нибудь дальняя родственница Красного Бонапарта? А его тут с дерьмом смешиваю. Да, нехорошо получилось.

- Чкалов, Покрышкин, Кожедуб, - предлагаю я варианты со стопроцентными героями.

- Чкалов… - она опять как будто примеряет фамилию. – Нет, как-то не понятно. Покрышкин… - снова примерка фамилии. – Нет, не дворянская фамилия, а Кожедуб вообще на Кожемяку похоже. 

- Чем тебе герои народного эпоса не нравятся? – спрашиваю с наигранным возмущением, хотя и сам, конечно, понимаю, что здесь всё оценят не так.

Опять молчим. На этот раз задумчиво молчим оба.

- Народный эпос, говоришь? – глаза у Валерика светятся. – Почему обязательно народный? Просто литературный герой! – и выдает: - Румата Исторский!

- Это кто? – кто он я и, правда,  что-то не помню.

Лерик удивлена не меньше.

- Ну, как же?! «Трудно быть богом». Что? Не читал?

- Не-ет. – я отрицательно мотаю головой, а сам пытаюсь понять, насколько всё плохо.

- Ну, там, на одной планете… - начала было девушка, и осеклась. – Ладно, потом расскажу.

- Исторский? А чё, пойдет, – я тоже, как Лерка примериваю фамилию. – Исторские? Нормально так звучит. Александэр Руматович и Валерия Руматовна.

- Валерия Антуанетта Руматовна! – поправили меня очень гордым голосом.

- О, как! Ах, простите, Ваше Сиятельство! – склоняюсь я в шутовском поклоне.

Лерка делает вид, что надменно смотрит на меня сверху вниз. Мы оба смеёмся.

- Знаешь, чё, Валерия Антуанетта?! – говорю я уже серьёзно. – А не кажется тебе, что «Руматовна» звучит как-то по-татарски?

- Чем тебе татары не угодили? – удивляется Лерка. – Ты что, националист?

- Я-то нет, а вот тут не так давно иго, знаешь ли, было. Что характерно татаро-монгольское,  – лезу я с новой исторической справкой. – Может местные к таким отчествам и нормально относятся, а может, и  нет. Давай опыты ставить не будем. Мало ли.

- Что предлагаешь? – «сестра» смотрит на меня вызывающе.

Я задумался. Вот опять, тебе говорят: «Говори!», а ты как воды в рот набрал. Наконец, собравшись с мыслями, начинаю новый тур выборов.

- А других героев войны ты не рассматриваешь? Да хоть бы и маршалов, например.

- Будёнов и Ворошилов? – Лерка брезгливо морщит губки. – Не-а.

- Только Будённый, а не Будёнов. Но я не их имел в виду.

- А кого Малинкова? – «сестра» и эту кандидатуру не одобряет.

- Малинков? Нет. Ну, в смысле Малинков он тоже какой-то шишкой был, но не маршалом. Маршал - это Малиновский.

- Малиновский? Красиво! Давай Малиновскими будем.

- Только ты, тогда как няня Пушкина будешь, - вставляю я шпильку.

- В смысле старая? – не понимает Лерка.

- В смысле Родионовна. Малиновского-то Родион Константинович звали! – мне отчего-то радостно, уел Лерку.

А она про что-то задумалась, вот как будто какую-то мысль поймала и над ней думает. Точно. Сейчас выдаст. Я не ошибся в прогнозах, выдаёт:

- А кто здесь вообще может знать, как его звали? Да и не всё ли равно? А вдруг мы какие-то другие Малиновские? А даже если и те же самые? Только мы не дети, а внуки, или даже правнуки. Может такое быть? - Спрашивает Лерка и тут же отвечает: - Да запросто! – и продолжает голосом человека, принявшего твердое решение: - Значит так, будем Малиновские Константиновичи. Всё!

- А маршал нам кто? – спрашиваю, потому что никакое не всё. Всё только начинается!

- Да пофиг! Хоть прапрадедушка! – Лерка похоже ещё не понимает.

- А папу нашего как звали? – стараюсь сделать голос как можно ехиднее.

- Для особо тупых, Константином! – раздраженно так отвечает.

- А по батюшке? – и ехидства, ехидства побольше.

До Лерки похоже дошло. Она смотрит на меня в упор, и молчит, словно ищет ответ.

- Константин Родионыч его звали! Доволен? – ей кажется, что вопрос решен.

- Ага! – говорю. – А дедушку Родион Константинович! Прадедушку – Константин Родионович, ну а уж прапрадедушка тот как раз и был Родион Константинович маршал Советского Союза и дважды герой. Так что ли?

- А хоть бы и так! Не нравится? Сам придумывай! – Вспылила Лерка. – Каганович Мухтарбек Лаврентьевич! – прямо пригвоздила строптивого меня.

- Хорошо-хорошо, мы Малиновские. Я – Александэр Константинович, ты – Валерия Антуанетта Константиновна, – быстренько соглашаюсь, потому что ночь на дворе. Но один вопрос меня гложет. – Почему у тебя двойное имя – Валерия Антуанетта?

Лерка прямо в кресле принимает аристократическую позу, и с маской великосветской надменности на лице, объясняет сиволапому плебею:

- В нашей семье такая традиция, у всех двойные имена. Я – Валерия Антуанетта Константиновна младшая, а ты – Александэр Семион Константинович старший. Понял?

Я не понял. Вот что-то мне тут не нравится. Не пойму что, но не нравится сильно. Что-то здесь основательно не так. Но обсуждать некогда, поэтому предлагаю компромис:

- Лер, давай до завтра побудем просто Александэром Константиновичем и Валерией Константиновной, а завтра с младшими Семионами разберемся. Ага?

Глава 3-1

Глава третья

Я сплю. 

Мне снится Сталин. Он в своём маршальском мундире с орденами. Он герой Советского Союза. Даже дважды. Не знал.

Сталин стоит и смотрит на меня. В правой руке он держит свою знаменитую трубку. Но сейчас Отец народов не курит. Чаша трубки зажата у него в кулаке, а мундштук торчит между средним и указательным пальцем. Как будто Лучший друг физкультурников фигу показывает. Трубкой. От пристального взгляда Великого вождя мне становится неуютно. 

Сталин показывает в мою сторону мундштуком-фигой и что-то говорит. Звука не слышно. Как в немом кино. Только титров нет. 

Сталин опять что-то говорит, только говорит он не мне, а Ивану Грозному. Иоанн Васильевич стоит слева от Сталина. В руке у него длинный посох. Сам царь одет в длинные, до пола золочёные одежды, на голове Шапка Мономаха. Смотрит на меня. Смотрит левым глазом. Взгляд его полон праведного гнева. Всё как на картине Васнецова. Сталин что-то говорит ему. Грозный молча кивает. Мне уже жутковато. 

Справа от Сталина из сумрака выступает высокая фигура. Это Пётр Первый. Он тоже смотрит на меня. Они все смотрят на меня молча. Внезапно Петр Первый отвешивает справой увесистого леща Николаю Второму. Тот, наверное, понимает что заслужил, и как бы оправдываясь, показывает своему великому предку на что-то у меня за спиной.

Сталин тоже показывает туда своей трубкой и что-то говорит. Звука по-прежнему нет. Я оборачиваюсь. Там за большущим столом с двумя микрофонами сидит ВВП. Сталин о чем-то спрашивает Путина. С присущим ему спокойствием Российский президент начинает отвечать генералиссимусу. Все внимательно слушают. Даже я. Хотя мне, как раз ничего не слышно.

В конце рассказа Путин показывает рукой куда-то вправо от себя. Все смотрят туда. Там стоит растерянный Горбачев. Он пытается говорить, но Сталин быстро произносит какое-то слово. Из-за его спины сверка стёклами пенсне выходит Берия. Сталин отдает односложный приказ. Я не мог его слышать, но я его понял. Понял и Берия. Понял и достал револьвер. Тут же своё слово сказал Иван Грозный, тоже только одно. Бесцеремонно отодвинув плечом Лаврентия Палыча, плотно сбитый бородатый мужик двинулся к Горбачеву, на ходу вынимая саблю. Берия прицелился. Первый президент СССР в страхе закрылся руками. 

Выстрел. Его я слышу, но только его. Я почему-то зажмуриваюсь. Не знаю, зачем это нужно во сне, но всё равно зажмуриваюсь.

Открываю глаза. Рядом с Горбачевым стоит Тухачевский, он удивленно смотрит на тёмное пятно, расплывающееся у него на груди. Колени его подгибаются, он медленно заваливается. И тут мир начинает ходить ходуном.

- Вставай уже!!! –  мне орут прямо в ухо, и трясут за плечо.

Я открываю глаза.

Лерка, завернутая в одеяло, концы которого она прижимает левой рукой к груди, правой рукой так тормошит меня за плечо, что изображение реальности дробится на пиксели. 

- Вставай, бэтман хренов! – орет она, а глаза просто огнём горят. – Иди, выключай свою долбаную кукушку! 

- Чё?! В институт? – спросонья я не помню, как Лерка у меня оказалась.

- Да какой институт?! – щас у неё истерика будет.

Бли-и-ин! Так мы у неё что ли?! Родители пришли!.. Вот чёрт!!! Я вскакиваю. Куда??? В шкаф? В окно? Чё так рано?!

Как ни странно, во взгляде девушки нет и намека на панику, только злость и какое-то запредельное раздражение.

- Курица твоя прям с утра раскудахталась! Ни свет, ни рассвет! Она тут горланит, а ты дрыхнешь? Сволочь! – спич завершается пинком по кровати, за ним подгоняющий толчок в лопатку ничего не понимающему мне. И руководство к действию: – Иди уже!

- Родители где? – я спрашиваю через плечо, но всё равно иду, куда толкают.

- Нет у нас родителей! В Австралии остались. Сироты мы. – Злости в Лерке уже нет, а вот раздражения…

Я выхожу в коридор. Возможности остановиться мне не дают. Попытки замедлиться тоже пресекаются. Но говорить я пока ещё могу.

- В какой Австралии? – что она мелет? Блин. Каша в голове. Ничего не понимаю.

- В австралийской! – односложно отвечают мне.

Из-за двери доносится звонкое кукареканье. Это ещё что?

- Ты зачем петуха притащила? – ничего не понимаю.

Как спать хочется!

- Граф один знакомый подарил! Когда сватался!!! – чушь какую-то несёт.

Дверь открывается. А-а-а! Вот мы где! Я сразу всё вспомнил. На спинке стула у окна как на жердочке сидела курица и задорно кукарекала.

- Заткнись! – крикнул я на неё и обессиленно плюхнулся на диван.

Блин! Как спать хочется. Я заваливаюсь на бок, закидываю ноги и засыпаю. Тут же меня начинают тормошить снова. Ну, что за свинство! Открываю глаза.

- Лер, ну только лёг! – я обижен, потому что никакие курицы не кукарекают, и раздражен, потому что спать не дают.

- Слышь, ты, Талькалёк! – звучит надо мной насмешливый голос подруги по несчастью. – Ты только лёг часа три назад! – говорит она, а сама улыбается, но скептически так. Или иронически. Блин!

- Блин! Лер, ну только лёг же, а! – Выдавливаю я из себя . 

Голос мой звучит страдальчески. И то сказать! Страдаю же.

- Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! – торжественно произносит Лерка.

- Я чё? Граф?! –  удивленно таращусь на неё. И тут вспоминаю её недавние слова. – Так это я тот граф, который тебе курицу подарил?!

- Балда! – смеётся Лерка. – Это такими словами Сен-Симон приказал слуге будить его.

До меня начинает доходить.

- То есть, я к тебе не сватался?

- Нет. И в спальню ночью не ломился, - она добродушно улыбается.

- А это хорошо или плохо? – апатично вопрошаю я. И уточняю на свою голову: - Ну, что в спальню не ломился.

Лерочка превращается в Валери. Ну, может не до конца. По крайней мере больше не улыбается.

- То, что не ломился – хорошо, - говорит она вкрадчиво. И тут же, но уже грозно: - А вот тебе сейчас будет плохо! Вставай, давай!