Дышу тобой

1

Данка хорошо выглядела. Прямо как я. Стараемся, может потому что в покое живём: она с любимым мужем, а я одиночкой с двумя разводами за спиной и одной дочерью.

— Выпьем, оторвёмся! — предложила с экрана Данка.

Телефон в стойке у лобового стекла подпрыгивал чутка, потому что в спальном районе не везде дороги ремонтируют.

— Я хотела тупо – выспаться, — сказала я подруге, медленно пробираясь по дворам между домами.

— Там и выспишься. Нахрюкаемся и завалимся отдыхать.

— Хрю-хрю! — влезла в разговор с заднего сиденья моя дочь Алина.

— И ребёнок согласен! — заржала Данка. — Давай, короче я зайду к тебе в шесть.

— Нет! Дана, я высыпаюсь.

— Волька. Владимир Вольнов.

У меня дрожь по коже. Казалось холодная, от одного этого имени. И я даже остыла в раскалённом салоне автомобиля.

Волька… Густые чуть вьющиеся волосы, крепкие руки и доброта… Да! Он добрый. С кулаками, с отчаянной храбростью, но невероятно мягким сердцем. И ему там, в прошлом, тринадцать лет. А мне здесь, сейчас уже тридцать восемь. Так что нечего меня тут соблазнять.

— Видела Волю сегодня у Лёхи Самоделова в гостях, — тем временем продолжала давняя подруга. — А это значит, что обязательно придёт. Неужели не хочешь увидеть свою первую любовь? Время так летит! Поговорите просто.

Она куда-то исчезла, а потом опять появилась. Курносое личико на весь экран. Улыбнулась во весь рот и заговорила шёпотом:

— Ника, спасай! Хочу выбраться на вечеринку. Тобой прикроюсь, скажу, что надо проводить.

— Ладно, — посмеялась я, отмахиваясь от назойливых детских воспоминаний и первой любви.

Дана исчезла с экрана, отключив звонок.

Воздух в салоне напоминал раскалённый сироп – густой, липкий, сладковатый от фруктов, которые лежали рядом на переднем сиденье пассажира, в шуршащем пакете.

Как так получалось, что сама же выбирала фрукты, и в порыве оптимизма – взяла гниль. Теперь аромат такой стоял! Кондей ещё барахлил. Я потянулась к фруктам и охнула. Кресло было горячим.

— Алина! Ты включила обогрев сиденья! Я же просила не тыкать, не зная куда.

Я отключила обогрев и заныла.

Кондиционер хрипел, как старый магнитофон, выпуская струю воздуха, температура которой колебалась между «терпимо» и «сейчас взорвусь».

Алина, прилипшая к кожаному сиденью в розовой майке обязательно с единорогом, тыкала пальцем в окно:

— Мам, смотри, дядя в трусах!

— Не показывай пальцем.

Я, не отрывая взгляда от дороги, потянулась за бутылкой воды, но та оказалась пуста.

Сплошная засада.

В домах окна плотно закрыты от духоты и палящего солнца, которое выжигало воздух, превращая пространство между пятиэтажками в раскалённую печь. Капали кондиционеры, в тени спасались прохожие.

Тот момент, когда ты не жалеешь о том, что уехала из города в посёлок. Пусть сорок минут до райцентра, оно того стоило.

И я вот своего ребёнка в эту бетонную бочку?

Двор напоминал декорацию к фильму катастрофе, где летнее солнце спалило нас всех нафиг. Сухие кусты сирени выгорели почти до земли, газоны пожелтели, цветы поливом отчаянно спасали на клумбах.

Даже воробьи, обычные любители асфальтовых боёв, укрылись в тени, оставив улицу одинокому дяде в трусах на балконе, поливающему цветы из чайника. Под его балкон я и поставила машину.

— Мам, у меня попа прилипла! — заныла Алина, пытаясь оторвать себя от сиденья с хлюпающим звуком.

— Держись, солнышко, — я нервно посмотрела на часы.

Радио бормотало что-то о «температурном рекорде».

— Хорошо, что мороженое не купила, сейчас бы было весело.

— Мама, а если бабушка снова заставит меня есть свёклу? — спросила Алина, сжимая в руках потрёпанного единорога.

Потрёпанный, но любимый. Явный показатель, что любить надо не за внешность… Так надо седые пряди на висках закрашивать или нет? Седина вроде в моде… Или старит?

— Мам!

— Зарубает на жаре, — вздохнула я. — Скажешь, что у тебя аллергия. На всё, кроме конфет.

Я открыла дверь, и в раскалённый салон влетел удушающе жаркий городской воздух. Ударил в лицо, как утюг с отпариванием.

Жестяк!

— Капец, мы выжили, солнышко.

— Не совсем, — заныла девочка, а потом радостно выкрикнула, — Арсик!

Выскочив из машины, Алина побежала к моему младшему брату Арсению. Я только успела с её попки сорвать прилипшую раскраску.

— Привет, мелочь пузатая! — из тени подъезда выскочил Арсений, в шортах с принтом: «Типа серьёзный». — Ник, ты выглядишь как шаурма после полуночи.

— Спасибо, Арсик, — я потянулась к сумке с вещами Алины.

— Ты же блондинкой была, а теперь чёрная, — не отставал назойливый парень, подхватив на руки маленькую племянницу.

— Это тёмно-русый, — скривилась я. — Мой натуральный цвет. Блонд держать сложно… Кому я это всё рассказываю.

— Тебя обманули, — хохотал братец. — Парикмахерша тебя тайно завидовала, поэтому с тобой так.

— Парикмахер был мужчиной, — без намёка на улыбку, отвечала ему.

— Теперь он должен на тебе жениться после такого.

Я закатила глаза.

Этому оболтусу двадцать лет. А был ещё Данил, тому двадцать два. И когда они собирались вместе – дохли мухи. Семейный стендап.

Но не поэтому я не люблю гостить у мамы. Мама замужем за дядей Игорем, который мне отчим и отец двух вот этих пацанов. Жёсткий, злой дед. Мама тащится, когда с ней круто, я же не выношу это.

— Дядя Арся! — Алина спрыгнула с его рук, едва не сбив с лап старого кота, который спасался от жары в философском безразличии, еле тащился в прохладу подъезда. — У тебя есть TikTok?

— У меня есть «Тик-Так» от дедушкиных часов, — серьёзно сказал Арсений. — Вот здесь в кармане! Отдам, если поймаешь.

И побежал к детской площадке.

— Арсик! Просто… не потеряй её, — взмолилась я.

— Расслабься, сестрёнка, — махнул рукой брат. — Я же вожатый в лагере! Ну… был. Пока не поджёг палатку. Но здесь огня не будет!

2

— Ты с ума сошла? Ты что, дверь не закрываешь! — услышала я сквозь сон и приоткрыла глаза.

— О, Данка, привет!

Миниатюрная, худощавая блондиночка. Шестьдесят килограмм, это вам не хухры-мухры. После троих детей. А Толя у неё, сто двадцать, неудивительно, что муж ревнует её к каждому столбу. Напрасно, кстати. Хорошая, верная, не обижала никого – ни мужа, ни детей.

— А что уже шесть вечера? — зевнула я.

— Да. Я тебе о чём говорю? В посёлке всякие бандитские группировки. Подростки неадекватные залезут. Ты либо собачонку заводи, либо дверь закрывай.

— Хорошо, — отмахнулась я. — Вырубилась прямо, представляешь?

Я улыбнулась подруге.

А за окном действительно уже темнело.

Не могу сказать, что этот дом был моей мечтой. Но сейчас, в данный момент я просто балдела от того, что он у меня есть.

Дед с бабулей построили его из белого кирпича, добротный такой. Имелся санузел, я обновила только душевую кабину и поставила новый водонагреватель. Большая кухня с печкой, так же имелось централизованная отопление, и вода, кстати, тоже. Своё только водоотведение.

Дед был у меня высоким, поэтому потолки тоже в доме высокие. Не знаю, как зимой будет. Посмотрим. Пока что стабильный заработок имелся. Может, утеплим с Алиной свою территорию.

Две комнаты. В маленькой уже сделан ремонт для Алины, а другая гостиная большая, там я организовала грамотное зонирование и отделила от основного зала себе спаленку, стенкой из шкафов.

Большие окна сейчас открыты, на них сетки. Летал тёплый сквозняк, а комаров не было. С насекомыми немножко у меня проблема. Дело все в том, что участок был запущен долгое время после смерти бабушки. Сюда никто не ездил. Пока я оформляла на себя все документы, в доме не жила. А потом так сложилось, что кроме этого дома, у меня и недвижимости не оказалось. Бывает. Умнеешь в тридцать восемь очень быстро.

Ну, такая благодать, когда свой дом, свой участок!

Данка недалеко живёт. Всему научит. Допустим, мы с ней, недолго мучаясь, всё скосили у дома. Косил Толя, мы руководили. Организовали клумбочку, где я сама лично посадила цветы. За садом будем ухаживать, когда время появится. Сейчас моя задача просто войти в стабильную, однообразную жизнь без этих жутких эмоциональных скачков, какие учудил мне бывший муж. Так, стоп! Смотрю правде в глаза – два бывших мужа чудили.

И, конечно же, мама права: не стоит лезть сейчас в какие-то отношения.

Я и не собиралась, просто схожу на вечеринку.

Дана гремела на кухне, шуршала кофемашина.

— Кофейку у тебя выпью, уж больно вкусный.

Они тоже неплохо жили со своим Толей. Он ездил в город, работал строителем. Я даже его пару раз видела. Подрядчик наш.

Тоже имею отношение к строительству – вон планшет валялся. Я архитектор, а моё хобби – это дизайн. И то, и другое приносит мне деньги. Короче, не голодали мы с Алиной. И тянула я всё. Нахрен замуж надо было выходить?

Я тяжело вздохнула и подошла к зеркалу.

— Чего там, сильно краситься надо? — спросила у Данки.

— Не знаю, посмотри на меня!

Она с чашечкой кофе заглянула между шкафов в мою небольшую, но очень уютную спаленку, и широко улыбнулась.

Ресницы и стрелки, тонак, губки полненькие.

Я, глядя в большое зеркало, оттянула свои веки, как девчонка, покривлялась. И сама над собой посмеялась.

Стащила резинки и вытащила мягкую шину бигудей. За пару часов навила себе локоны, начала подкрашиваться.

— Видела я его. Вольку!

У самой от этих воспоминаний улыбка на губах.

— И? — без интереса отвечала Дана, копалась в своём телефоне.

— Ох, и хорош! Заверните-забираю.

— Десантником был.

— Да ты что, серьёзно?!

Блин, Ника, остановись!

Нельзя. Фу! Кака!

— Без жены приехал, — вылетело из меня.

— Он вдовец, год вроде бы, — не отрываясь от телефона, ответила мне Дана.

У меня мурашки по коже, я замёрзла, и улыбка сползла с лица.

Кто сказал, что нельзя совместить свидание , воспитание маленькой дочери и войну с бывшими мужьями?

Современная женщина должна уметь всё! Главное – не забыть зарядить телефон… и контрацептивы.

Нет-нет, нельзя! От мужиков одни неприятности. Правда, и дети бывают. Для меня, допустим, это большой бонус и плюс.

«Ну, раз вдовец» — подумала я без капли скорби по его жене.

Не знаю, мне рассказывали, что она болела сильно, и у них не очень хорошие отношения. Всю жизнь не очень хорошие отношения. Не вижу смысла в таких браках.

Одно дело ссориться и мириться, другое – всё время на ножах.

Я надела мини-юбку и коричневую блузку. Несмотря на то, что у меня серо-голубые глаза я подвела их коричневым карандашом, от чего они стали очень выразительными и шикарно сочетались с моим нарядом.

А за окном все темнее и темнее.

— Ты хоть окна закрой, — попросила Дана.

— Ладно, закрою, — согласилась с ней.

Действительно, по посёлку, несмотря на наличие богатых коттеджей, все ещё шарились банды малолетних преступников и особенно в том районе, где многоэтажки – туда выселили бараки. И там процветало пьянство.

Да везде процветало пьянство. Вон хозяин авторемонтной мастерской сказал: искать теперь не надо, где бухнуть...

Дана откровенно бухала. В мой кофе добавляла свой коньяк.

— Нефига се, — выдохнула я. — Слушай, мы же как-то шампанское собирались пить. Я готова скинуться.

— Коньяк не может мешать шампусику.

Не рискнула бы смешивать.

Поспорила бы, но девушка моя, похоже, шла отрываться по полной.

И залезла я в аптечку. Бухать иду, нужно быть наготове, презерватив должен быть в сумочке... Или два.

— Но я за любой кипиш, — закинула на плечо сумочку и вступила в туфли на каблуках.

Пригубив коньячка, пошли мы с подругой на вечер встречи выпускников в нашу старую школу. И меня там интересовал исключительно Волька. Не потому что это моя первая любовь. Это как-то и забылось. А потому что тут по посёлку ходит охрененный неженатый мужчина всех моих девичьих мечт потаённых.

3

Я чувствовала свою власть над высоким и сильным мужчиной, взяла его за руку, и он податливо шёл за мной. И это возбуждало, это будоражило. И я была в лёгком восторге.

В подсобке у школьной кухни, где пахло мокрыми тряпками и разлитым пивом, я прошла к большому холодильнику. А Воля прислонился к стене.

Совсем рядом со входом сестра Самоделовых по имени Татка рассказывала старому учителю химии высокоинтеллектуальный анекдот. А у нас тут тишина.

Шампанское ударило хорошенько, у меня веселье в кураже. Я красовалась перед Волей.

Мужчина закинул голову. Открылась красивая длинная шея, сильная, такая мужицкая. Казалось бы, выпил очень много, но сейчас Вольнов, прищурив глаза, смотрел на меня пристально, внимательно. Оценивал, казалось, вполне трезвым взглядом. И неожиданно сменил положение головы, глянув на меня исподлобья и приподняв при этом одну бровь. И вот эти движения приводили меня в щенячий восторг. Я хотела его запечатлеть. Сунула руку в сумочку. Достала телефон и сфоткала друга детства. Нет, фото не обойдётся, это надо тискать.

— Ну? — спросила я. — Вольнов Владимир Игоревич. Что уставился, Воля?

— Ника, — неожиданно выдал мужчина.

Глаза его округлились, и щенячий восторг теперь был один на двоих.

— Да, ладно, узнал что ли?! — посмеялась я, когда он улыбку потерял.

— Чёртово пойло, прости – слегка нетрезв, — он зарычал, ладонями потёр лицо. — Где бутылки, что достать?

— Вот, — я указала на холодильник, до отказа набитый не только выпивкой, но и маринованным мясом.

Воля с лёгкостью вытащил две заваленные бутылки розового шампанского.

— Тебя невозможно забыть, — сказал он, отдав мне выпивку для девочек. — Ты же училась всего полгода, почему на вечер встречи пришла именно в эту школу?

— Я с Даной Логиновой связь не прерывала. Мы с университета вместе.

— А со мной прервала, — просюсюкал здоровый мужик с умилением и какой-то жалостью. А потом восторженно распахнул глаза. — Ну, надо же! Ты ни капельки не изменилась. Ты ввергаешь меня в юность. Кажется, я вернулся туда, откуда начал.

— Да ладно, — посмеялась я. — Все изменились.

И он посмеялся, и стояли, мы такие смешливые, смотрели друг на друга.

— Нет, — неожиданно Воля отрицательно покачал головой. — Оформилась. Ноги охрененные, Ник. Как и были. Волосы покрасила, теперь они не розовые.

Теперь мой смех стал звонким:

— Ах, конечно, ты же помнишь меня розовой.

— Ника.

И он сделал паузу, улыбка становилась шире. Она у него красивая, белоснежная. И этот мужчина, с лёгкой щетиной, которая медленно уже переходила в бородку, невообразимым образом стал удивительно привлекательным внешне, и глубоко очаровательным. В целом. Если он сохранил хоть каплю доброты, которая присутствовала в нём в подростковом возрасте, то Волька – идеальный. Вообще. Во всех отношениях. Единственное, что, скорее всего, слабоват на передок. И приехал сюда явно с одной целью. Он тут всех женщин, которые на нём висли сегодня, в юности уже перетрахал.

А что я? Мне что нужно? Когда у меня секс был последний раз? А здесь горяченький мужичок, вполне готовый уже.

И так смотрел на меня!

Явно пытаясь отрезветь, закидывал свои волосы, дышал глубоко, продолжая смеяться.

Я вдруг почувствовала облегчение. Просто сюда притащилась, в эту школу, ради того, чтобы на него посмотреть.

И вот посмотрела, не разочаровал.

А дальше что? А дальше – шампанское! Оно раскрепощало внутренние чакры или что там у меня внутри сжалось, а вот теперь раскрылось. Радостно запела пилотка. И голос разума кричал, что не нужно этого делать. Потому что если я сейчас с Волькой начну мутить, а это посёлок, то из каждого утюга будут верещать, что я с ним… А потом он уедет.

— Ник, ты куда? — удивился Вольнов, когда я решила вернуться в зал, больше не сказав ни слова.

Пожалею. Я буду жалеть! Нельзя связываться…

Но так хочется!

— Предлагаю тебе прогуляться, — Вольнов перегородил мне дорогу. — На речку скоро пойдём.

— А вот у тебя там девушки? — напомнила я и получила уродливый ответ:

— Много девушек.

— Да, слишком много, — разочарованно вздохнула я.

— О, мля, — он отмахнулся, тщательно подбирал слова, — я сегодня приехал… Какие девушки?!

— Надолго приехал?

— Навсегда.

— Шутишь что ли! Ты же вроде в Москве жил.

— Да. Я оттуда сбежал. Да...

Воля продолжал улыбаться. А взгляд у него был такой грустный. Несмотря на блистательную, широкую улыбку, Вольнов был совершенно печальный.

— Я тоже переехала сюда жить. Уже три месяца в доме дедушки с бабушкой. Они умерли, оставили мне наследство.

— Значит, мы соседи.

— Не совсем, ты в другом районе живёшь.

— Нет, Ника. Это называется Заречье, большой район.

— А… Я всё забываю.

Усмехнулась, чувствуя, что ледяные бутылки уже начали доставлять дискомфорт. Они тёрлись об грудь, потому что я их в волнении прижимала к себе. От холода затвердели соски, и под тонким лифчиком и тканью блузки их было очень хорошо видно. Это, естественно, привлекло взгляд мужчины.

— Я мало с кем здесь общаюсь, — решила закончить мысль, которая убегала.

Сложно сохранять рамки приличия, когда взрослые люди, чутка подшофе, однозначно с обоюдным интересом сексуальной направленности стоят рядом друг с другом.

— Со мной будешь общаться? — и подошёл ближе.

Даже на каблуках я ростом его не догоняла. Он выше, и это так прикольно, как будто я действительно, где-то в юности. Маленькая, а со мной большой парень.

Впоследствии я никогда не дружила и не жила с парнем настолько выше меня.

— Точно, — ухмыльнулась я. — Словно в юность попала.

Нам по четырнадцать лет в этот момент. Воля мой одноклассник, он такой здоровый, и мне так приятно быть рядом с ним. А ещё он привык… Привык, что я его девчонка и меня можно целовать.

И хотя за плечами двадцать четыре года, огромное временное расстояние, там такой багаж, там такой опыт...