Глава 1.
Я сидела в домашнем кабинете нашей резиденции и внимательно слушала Бьёрна Йоханссона - одного из ведущих политиков и нашего лоббиста в Риксдаге. Скоро намечались парламентские выборы и смена премьер-министра, и Бьёрн вышел на контакт по секретной видеосвязи с очередным докладом и новостями.
Я внимательно его слушала, но иногда переводила взгляд в окно, где виднелась просторная лужайка с прудом, окруженная густым парком.
- Усиление нашего политического влияния налицо, - тем временем продолжал Бьёрн, и я, просматривая сводки аналитиков, была с ним согласна.
- Для закрепления успеха мы должны получить поддержку оппозиционных партий. Социалисты давят.
- Думаю, поддержка тоже не будет проблемой… - уверенно кивнул он. - Социалисты ослабевают и сдают позиции.
- А что говорят аналитики относительно королевской семьи?
- Если сравнить цифры, популярность королевской семьи за последние годы возросла на двадцать процентов. Вас называют смелым новатором и, согласно данным исследования, вы, как королева-консорт, заслужили доверие более восьмидесяти процентов населения.
Цифры радовали, но они были достигнуты не одним годом сложной работы, и стали результатом колоссального труда и процесса интеграции в шведское общество. Как сказала когда-то Розамунда - “замужество - это еще не билет в королевство”.
- Согласно данным, восемь из десяти шведов считают, что молодая королевская чета осуществила много прогрессивных проектов и она на одной волне с молодежью, - тем временем продолжал Йоханссон, цитируя данные исследования, - а королева-консорт на “отлично” справляется со своей ролью, несмотря на некоролевское происхождение и другую национальность.
“Для того, чтобы что-то предлагать, нужны средства и политическое влияние…” - вспомнились мне слова моего тогда еще будущего свекра.
Интересовалась я популярностью королевской семьи в целом и своей в частности не для самолюбования. Популярность являлась инструментом. Возможностью воздействовать на обстановку не только в Швеции, но и в Европе в целом. Но не подстраиваясь, а, порой, ломая устои и взгляды.
- Как реагируют на реорганизацию в военной сфере?
Вопрос был не праздным. На это направление выделялся большой сегмент финансовых вливаний, и здесь мы в очередной раз шли вразрез с общественным мнением шведов, которые долгое время воспитывались социалистами и придерживались нейтралитета.
- Этот аспект не повлияет на выборы, - вновь уверенно ответил Йоханссон. - Последний месяц я внимательно слежу за предвыборной кампанией по всей стране и вижу, что большинство избирателей приняли позитивно тот факт, что Швеция укрепляет оборону и занимается разработкой и внедрением новых военных технологий.
Я кивнула и продолжила.
- Что с кандидатурой нового премьера?
- Аналитики прогнозируют, что у Лигстада есть все шансы занять пост.
- Хорошие новости, - резюмировала я и добавила: - В любом случае, другую кандидатуру королевский двор поставит под сомнение, и социалистам придется очень сильно постараться, чтобы продвинуть своих.
- С Уильямом проблем не будет при одобрении кандидатуры? - во взгляде Йохансона мерцало беспокойство, и было понятно, почему мой муж, несмотря на королевское происхождение, придерживался социалистических взглядов.
- Об этом не нужно беспокоиться, - ответила я, и Бьёрн удовлетворенно кивнул.
- Ты планируешь встретиться с Лигстадом на будущей неделе?
- Да. Будем на связи.
Дав отбой, я откинулась в удобном кресле и, вновь посмотрев в окно, потерла висок - из-за перемены погоды и вечного недосыпа болела голова. Зелень ухоженного парка и шелест листвы успокаивали и снимали напряжение.
Мне нравилась наша резиденция. Несмотря на то, что дворец, где мы проживали, являлся также и достопримечательностью, я не чувствовала этого. Вернее, я уже привыкла, что королевская семья была частью истории и культуры. У нас был отдельный вход и личный причал. А наш дом с двадцатью комнатами под большим куполом и огромный парк часто называли королевской крепостью Швеции. Что, собственно, соответствовало истине. Наше личное пространство было огорожено от посторонних глаз и тщательно охранялось.
“Дюнина, тебе нужно закончить речь для конференции”, - подбодрила я себя и вновь припала к ноуту.
В принципе, речь мог подготовить и мой пресс-секретарь, но я предпочитала это делать сама. Как и отвечать на корреспонденцию.
Однако, едва я сосредоточилась на работе, на столе ожил смарт. На этот раз звонила мой секретарь Магда.
- Ты вовремя, - иронично отметила я.
- Еще бы, - усмехнулась она. - Выходные - самый разгар работы.
Магдалена меня понимала с полуслова, а иногда и полуинтонации. В добавок ко всем ее профессиональным плюсам, лояльности и пониманию целей работы мне нравилось ее чувство юмора и легкость в общении. Одна из причин, почему она прошла отбор.
- Что у нас хорошего?.. - я выпрямилась в кресле, давая понять, что готова к диалогу.
- В пятницу вечером звонила председатель фонда “Global Support”. Она просит о личной встрече на будущей неделе. Первый вопрос: хочешь ли ты с ними встречаться? И второй. Если да, то когда? Твой график забит под завязку на два месяца вперед.
На секунду я задумалась, принимая решение. Крупнейший благотворительный фонд Европы, активы которого оценивались в двадцать миллиардов евро, был основан пару лет назад шведским предпринимателем. Фонду принадлежал строительный холдинг, который был зарегистрирован в Швейцарии, и ходило мнение, что он использовался для защиты от поглощения и уклонения от налогов. Зная всю подноготную благотворительной деятельности изнутри, я была в этом уверена. Тем не менее, несмотря на колоссальный размер активов, объём их благотворительной помощи в прошлом году составил больше сорока миллиона евро и это говорило о том, что их деятельность не была пустым звуком. Они поддерживали исследования в области физики, химии, биологии, медицины, сельского хозяйства, социальных и экономических, гуманитарных и технических наук. На их счету было колоссальное количество успешных грантов и проектов.
Глава 2.
Следом за сыном несся его любимый кокер-спаниель Оскар, с которым он не расставался ни на секунду, и моя Китти, которая иногда оказывала ему честь своим присутствием.
- Улаф, не споткнись… - быстро проговорила я, но ребенок мчался со всех ног. Он в секунду пересек просторный кабинет и, едва я успела соскользнуть с кресла, врезался в мои объятия. Крепко сжимая мою шею, он уткнулся лицом в мои волосы и тяжело засопел.
Я уже догадывалась, что это значит, и, крепче обняв пятилетнего сына, посмотрела на гувернантку Хильду, стоявшую на пороге.
“Что на этот раз?” - спрашивал мой взгляд.
- Его любимая морская свинка… - тихо ответила она, и я погладила вьющиеся локоны сына.
Рядом с нами кружил Оскар и, чувствуя грусть своего хозяина, беспокойно тыкался носом мне в бок. Китти сидела неподвижно и тревожно смотрела на нас.
- Мы вернулись с парка. Я хотел покормить Дорри, а она не шевелится… - проговорил он мне в шею и тяжело вздохнул.
Я поцеловала сына в висок и вновь погладила его мягкие вьющиеся волосы цвета шоколада. Его грусть передавалась и мне, и я тяжело вздохнула, понимая трагедию пятилетнего мальчика.
Сын рос невероятно чувствительным, мягким и добрым ребенком, и не терпел даже повышенного тона. Очень любил животных, дома развел целый зоопарк и совершенно не терпел насилия над ними или их страданий. В прошлый раз он долго переживал из-за утки с перебитым крылом, которую мы нашли в парке в усадьбе его прадеда, и нам пришлось забрать птицу с собой и лечить. Собтвенно, селезень, которого нарекли Каспером, тоже зашел в мой кабинет и вразвалочку направлялся к хозяину.
А на отдыхе в нашей летней резиденции на Эланде, когда Густав ловил рыбу, ребенок стоял над дедом и заставлял его отпускать улов обратно в море.
- Родной, это жизнь. Так бывает, - попыталась я успокоить сына и, слегка отстранив его от груди, заглянула в карие глаза.
Он не плакал, но на его лице отображалась грустная сосредоточенность. Ему сложно было принять реальность, и он считал ее несправедливой.
- Ей не было больно. Сейчас она в другом мире и счастлива, - мой голос звучал уверенно.
Сын кивнул, но грусть не отпускала.
- А как твой аквариум? - я попыталась переключить ребенка. - Вы недавно с бабушкой запустили новых рыбок-клоунов. Как они освоились?
- Хорошо, - кивнул он, и его глаза немного заблестели. - Они уже исследовали анемоны и прячутся там…
В чувствительности сына были и хорошие моменты - он быстро переключался. Я почувствовала, как Улаф успокаивается, и улыбнулась. Оскар, тоже ощутив смену настроения хозяина, радостно завилял хвостом и интенсивно забегал вокруг нас. Китти осталась неподвижной и, поняв, что оснований для тревоги нет, снисходительно смотрела на нас янтарными глазами.
- Ты мне обещал их показать. Пойдем, - я подняла сына на руки, и мы всем зверинцем под кряканье Каспера направились в библиотеку, где я установила огромный аквариум для сына.
- А когда папа вернется? - тихо спросил он, крепко меня обнимая.
- Он сейчас гостит у твоего прадедушки. Завтра приедет, - я не стала говорить сыну, что старик Улаф немного приболел, и утром Уильям поехал к деду проверить его самочувствие. Бывший король не желал признавать свои старческие болезни и предпочитал отмалчиваться. А проблемы со здоровьем были. Прихватывало сердце, а сейчас еще и подхватил простуду, отчего я решила не везти ребенка повидаться с любимым прадедушкой.
Мы небольшой процессией зашли в старинную дворцовую библиотеку величиной с футбольное поле, располагавшуюся по правую сторону от кабинета, и сын тут же заерзал на руках, желая спрыгнуть.
Пока он рассказал мне о всех новых обитателях аквариума, больше напоминавшего стеклянный бассейн высотой в два метра, я посмотрела на Хильду.
- В детской все уберите после морской свинки… - тихо прошептала я, и та кивнула.
- Уже отдала распоряжения…
- Как он поужинал?
- С аппетитом, - доложила Хильда.
- Как занятия? - тихо продолжала я.
- Внимание рассеянное. Быстро устает.
- А вот этого оранжевого с двумя полосками я назвал Апельсином, - Улли тыкал пальчиком в заросли анемона.
- И правда, апельсин, - я нагнулась над аквариумом. - Какой красивый морской конек в правом нижнем углу спрятался.
- Я их лично выбирал, - с гордостью в голосе ответил Улаф и внезапно добавил: - Мам, а когда мы будем кататься на Пегасе и Перле?
С конным миром я познакомила сына, когда ему не было и трех лет. Ингрид ему подарила коня, я приобрела специальное детское седло, и уже в три с половиной года сын начал свое обучение верховой езде.
- Родной, я же обещала в воскресенье… - я внимательно посмотрела на сына.
- А сегодня? - он с надеждой смотрел на меня.
Несмотря на то, что Улаф рос, окруженный заботой и лаской, иногда я винила себя в том, что полностью посвятила себя работе. Чувствуя перевозбуждение сына, я присела на корточки и, поправляя воротничок его рубашки, улыбнулась.
- Поздно уже на конюшню. Перла с Пегасом уже отдыхают. И тебе уже скоро нужно в постель, - мягко возразила я. - Но завтра прямо с самого утра позавтракаем и поедем кататься.
- Тогда я пораньше встану! - с воодушевлением произнес сын.
- Договорились! - подхватила я его тон и добавила: - Давай лучше мы сейчас порисуем…
- Мы в прошлый раз с папой рисовали Перлу и Пегаса у него в мастерской, - закивал сын.
В свое время Уильям закончил художественную академию, но никогда всерьез не занимался рисованием. До последнего времени. Год назад он переоборудовал одну из комнат в арт-пространство и с тех пор часто там пропадал.
- Вот и хорошо, - улыбнулась я, беря сына на руки.
- А про лисенка мне почитаешь перед сном? - требовательно поинтересовался он.
- Конечно! Как всегда, - закивала я. - И про лисенка Людвига Четырнадцатого, и про его подружку цыпленка Тутту Карлсон.
“С работой, как обычно, разберусь ночью… и надо завести будильник на пораньше…” - пронеслась мысль, и я, крепче сжав сына, направилась на выход.
Глава 3.
Уильям подходил ко мне, не отрывая внимательного взгляда от моего лица.
- Как чувствует себя Улаф? - поинтересовалась я.
- В норме. Бабушка зря паникует. Я разговаривал с нашим врачом. Он сказал, все под контролем, - муж приблизился ко мне.
- Ты же планировал провести выходные во Флене, - я развернулась к мольберту сына.
- Соскучился… - он ласково обнял меня со спины. - Как Улли?
- Переживал сегодня. Умерла его морская свинка.
Муж напрягся.
- Плакал?
- Нет, - ответила я и, чувствуя напряжение Уильяма, добавила: - Все в порядке. Я его успокоила. Мы порисовали, и я ему почитала перед сном. Уснул быстро.
- Надо было мне позвонить…
- Улли хотел, но я решила, что не стоит беспокоить тебя и больного деда.
Уильям не просто любил сына, он его обожал. И если бы мы позвонили, то сорвался бы домой.
- Хорошо, что уснул быстро. Улли любит, когда ты ему читаешь перед сном, - успокоился муж и переключился на меня.
Он сжал мою талию, и я почувствовала его горячее дыхание на шее.
- Моя снежная королева, - тихо прошептал он, и я почувствовала его эрекцию.
- Кажется, у него есть способности, не находишь? - я перевела внимание мужа на мольберт.
Уильям посмотрел через мое плечо, некоторое время рассматривал рисунок двух лошадей, больше напоминавших динозавров, и кивнул.
- С ним надо побольше заниматься рисованием.
- Хорошая идея, - ответила я, но Уильям еще крепче сжал мою талию.
- Когда ты мне попозируешь? - спросил он.
У мужа возникла идея-фикс написать мой портрет вместе с сыном во весь рост и выставить его на всеобщее обозрение во дворце. Мне даже казалось, что именно поэтому он вновь взялся за кисть и организовал для себя арт-пространство. Уильям был талантливым художником, я доверяла его эстетическому вкусу, но мне этот жест казался слишком кричащим.
- Родной, у меня мало времени. К тому же, Улли не будет позировать спокойно. Может быть, позже? Когда он подрастет?
- С сыном я договорюсь… - упрямо парировал он.
Я улыбнулась. У отца с сыном были особые отношения. Они много времени проводили вместе и понимали друг друга без слов.
Я промолчала, а он продолжил:
- Или ты считаешь меня недостаточно зрелым художником?
- Ты несправедлив, - я поняла его маневр. - Я давно тебе предлагала организовать выставку. Хочешь, инкогнито. Хочешь, под своим именем.
- Я всего лишь хотел написать твой портрет с сыном… - тут же отступил он, а я вздохнула. Мне нельзя было винить его в желании проявить таким образом свою любовь к семье.
- Хорошо, - пошла я на уступку. - Только обещай, что этот портрет ты повесишь не в основном зале.
- Я его заберу в свой кабинет… - он сжал мою талию, а я усмехнулась.
- Как сказал Наполеон, требуй невозможного, получишь максимум…
- Спасибо… - он зарылся в мои волосы и внезапно прошептал мне на ухо: - Дед спрашивал, когда мы планируем завести еще одного ребенка? Я хочу девочку. Такую же беляночку, как ты.
Я вздохнула. Этот вопрос возникал не в первый раз. По негласным королевским правилам у нас должно было быть хотя бы двое детей. Сына я родила быстро. Собственно, я не предохранялась намеренно - мне нужно было родить наследника или наследницу рода, и вопрос моей беременности носил, скорее, политический характер, а не семейный. Королевский клан давил, и я понимала целесообразность их напора.
Забеременела я быстро, в первый же месяц нашей с Уильямом совместной жизни, что было неудивительно. В медовый месяц, который мы провели на Французской Ривьере, муж меня “залюбил”, и я ему это позволяла.
Но, в отличие от всего королевского клана, Уильям хотел от меня детей не по политическим убеждениям, а потому что любил. Казалось, таким образом он хотел окончательно убедиться, что я полностью принадлежу только ему.
- Ты же знаешь, сейчас не самый подходящий момент… - уклончиво ответила я. - Давай вернемся к этому разговору позже.
- Была бы твоя воля, ты бы и всю беременность работала… - недовольно парировал Уильям, и я грустно улыбнулась.
Это было правдой. Я продолжала выполнять свои обязанности первые два месяца беременности, но ближе ко второму триместру вся семья встала единым фронтом против моей активности, опасаясь, что я могу потерять ребенка, или переутомление может повлиять на развитие малыша в утробе.
Несмотря на отличное самочувствие, я решила не рисковать и на время беременности и декрета сложила свои полномочия и тем самым упустила много полезного времени.
- Мы поговорим об этом позже, - в отличие от уступки с портретом, в этом вопросе я была непреклонна.
- Я соскучился… - прошептал он, вновь бережно сжимая меня, и я опять почувствовала его эрекцию.
Я тихо вздохнула. Уильям был любящим заботливым мужчиной, и я очень надеялась, что с рождением сына хоть немного, но полюблю своего такого идеального мужа. Однако, этого не случилось. Я отмечала все его положительные стороны как мужа, отца, семьянина, я видела его любовь ко мне и к нашему сыну, но все эти эмоции нельзя было назвать любовью. Благодарность, уважение, привычка, но не любовь. Не было в нем лидерской новаторской нотки. К тому же, меня не влекло к нему, как к мужчине. Я не хотела себя обманывать и жить в иллюзии, как многие женщины, убеждая себя, что дети исправят эту ситуацию.
- У меня еще масса работы… - тихо возразила я, чувствуя, как его рука скользнула вниз.
- Ты всю следующую неделю проведешь в разъездах, - выдохнул он, мягко сжимая мою грудь через тонкую блузу.
В его словах был резон. И я, как жена, не имела права отказывать ему в сексе. Я знала, что Уильям мне не изменяет, и мой отказ был бы несправедливым по отношению к нему прежде всего потому, что это было плохо для мужского здоровья. И я знала, что если сейчас скажу “нет”, он отступит и не прикоснется ко мне, пока я ему этого не позволю.
“Если согласилась на роль жены, то будь добра, не манкируй своими обязанностями…” - поставила я себя на место и, на секунду закрыв глаза, переключилась в режим любящей жены.
Глава 4.
Я любила поездки по стране. Несмотря на тоску по сыну, нагрузки, недосып и большой поток людей, я чувствовала свободу, становилась собой, переставая играть роль любящей жены и вылезая из шкуры Наташи Ростовой.
Вот и сейчас, я шла со своей небольшой свитой по павильону авиавыставки High Air Technologies и с интересом рассматривала новые разработки. Рядом следовал главный организатор авиасалона Йохан Фергюсон, по левую сторону от меня вышагивал глава администрации гражданской авиации герр Лигде, а сзади шел гендир международного аэропорта Гётеборга, где, собственно, и проходил авиасалон.
- На данный момент эта выставка является одной из самых значимых в сфере бизнес-авиации не только в Швеции, но и в Европе, - тем временем продолжал экскурсию Йохан, но мне этого не нужно было объяснять.
Место сосредоточения элегантных бизнес-джетов, стоимость которых измерялась в числах с неприличным количеством нулей, меня привлекло по другой причине.
Во-первых, мы ее спонсировали. Негласно. Частным образом. Поэтому мне не нужно было выслушивать пресс-релиз. Его я знала наизусть.
Во-вторых, я хотела посмотреть на самолет, разработка которого велась немцами в течение нескольких лет. Не без помощи нашего частного гранта и поддержки. Тоже негласной.
Так что, пока Фергюсон рассказывал мне очевидное, я улыбалась и иногда задавала наводящие вопросы, показывая заинтересованность. Что, собственно, не было проблемой. Мне действительно было интересно послушать и посмотреть на инновации.
Мы вышли из павильона на стоянку, где красовались уже не макеты, а реальные стальные птицы, и я уверенно шагнула на широкую красную дорожку.
- Я знаю, что в позапрошлом году вы с Его Величеством посещали немецкую выставку, - подхватил разговор Лигде. - Но уверяю вас, этот авиасалон ничуть не хуже.
Я кивнула. Иногда мы вместе с мужем посещали подобные мероприятия, но в этом году график Уильяма до “Нобеля” был полностью ориентирован на Стокгольм. К тому же, мужа не интересовали инновации. Скорее, он был человеком искусства. Как и Улли. Несмотря на то, что я была тоже творческой личностью, инновации меня интересвали не только полетом дизайнерской мысли.
- В нашей выставке приняли участие несколько десятков компаний, среди которых производители, операторы и представители различных смежных структур, - подтвердил Фергюсон.
- В данном авиасалоне представлены самолеты ведущих компании Швеции, Франции, Италии, США, - добавил гендир.
Мы продолжали вышагивать по красной дорожке, по обе стороны от которой выстроились красавцы разного калибра, и я иногда останавливалась перед моделями, которые меня интересовали.
Мы ненадолго задержались у американского "Гольфстрима", затем перешли к шведскому гибридному “Альбатросу”, который я знала наизусть не только потому, что купила эту модель для частных перелетов. На стадии разработки мы финансировали этот проект и продвигали его в правительстве.
- А это последний Falcon. Один из самых новых самолетов Dassault, - мы приблизились к французскому сектору.
- Ваше Величество, - поклонился глава компании, стоявший у своего стенда в окружении привлекательных девушек.
- Вы хотите пройти в салон? - поинтересовался Йохан.
- Нет. Но характеристики послушаю, - ответила я. Самолет был поводом для французов похвастаться своими наработками и свежими решениями.
- Джет поднялся совсем недавно - в этом году, но уже производится серийно.
- Я вижу, эта модель отвергает трех-двигательную систему. - Я внимательно рассматривала белого красавца, поблескиващего на солнце. - Это “праты”?
- Да, - закивал владелец. - Два “Pratt & Whitney” 800 серии, с тягой около шестидесяти килоньютонов. При массе 35 тонн самолет сможет брать до 16 пассажиров и летать примерно на 10 000 километров.
- Хорошие показатели, - кивнула я.
- Клиенты его уже заказали обкатать на взлетной полосе… - вступил в разговор гендир аэропорта, а я улыбнулась и подняла главный вопрос: - А гибриды или электродвигатели вы будете осваивать?
- Разработки ведутся, - ответил француз и добавил, бросая взгляд на соседний сектор. - Но не так успешно, как в Швеции.
- Если все-таки решитесь, обращайтесь, - ответила я и посмотрела на главу авиации.
Впрочем, я понимала, что международные вопросы нужно решать на другом уровне, и на данный момент я лишь зондировала почву.
Мы с моей небольшой свитой под наблюдением службы безопасности шли дальше по красной дорожке, а я продолжала рассматривать этот парад роскоши и технологий. Кроме представителей компаний-производителей гостей не наблюдалось, но не потому, что выставка была непопулярной. Напротив, чрезмерно известной. Специально к моему визиту число посетителей ограничили в целях безопасности, и на момент моего посещения посторонних здесь не было.
Наконец, мы приблизились к немецкому сектору, который, собственно, меня и интересовал больше всего, и я замедлила шаг.
- Интересное дизайнерское решение, - я подходила к самолету необычной формы, скорее напоминавшему не сигару, как стандартный лайнер, а пулю с тонкими прямыми крыльями. Острый высокий киль и пропеллеры сзади напоминали, скорее, корму подводной лодки, чем хвост самолета.
Рядом с трапом вместо позирующих и улыбчивых девушек стоял мужчина лет сорока пяти, который, увидев нас, приосанился и направился к нам. Его походка выдавала в нем военного.
- Инновационная модель, - вступил в разговор Лигде.
- Самолет на электродвигателях, - подхватил Фергюсон, а я перевела взгляд на авиатора, приближающегося к стенду с характеристиками. - Это основатель компании “Виландер Авиэйшн”. Эрик Виландер.
По этикету я первая протянула ему руку, и мы обменялись рукопожатиями.
- Здравствуйте, Ваше Величесво, - судя по всему, он помнил меня по немецкой выставке.
- Насколько я знаю, вы, ко всему прочему, занимались силовыми установками и бортовым вооружением. Также у вас есть фирма, занимающаяся анализом авиационных происшествий, - продолжила я по-немецки.
Глава 5.
Уже совсем скоро я сидела в кресле пилота, и, пока мы ждали разрешения на вылет по быстро составленному плану полёта, Эрик вводил меня в курс дела, расположившись в кресле второго пилота. Системы уже были запущены и ожидали проверки, а самолет гудел совсем тихо, как и положено при включенном электроаккумуляторе.
Мой внимательный взгляд скользил по панели управления. Вместо стандартных пилотажных приборов дисплеи показывали 3D изображения - авиагоризонт, навигацию, карту и взлетно-посадочную полосу.
- Здесь параметры двигателя, - Эрик продолжал короткий инструктаж. - Оброты, температура, потребление энергии.
- Но нет подачи топлива, - улыбнулась я, и авиатор кивнул.
Я подняла взгляд на панель overhead.
- Здесь у нас противопожарная и электросистемы, - продолжал он.
- И работает по тому же принципу “темной кабины”... - дала я понять, что все понимаю, и посмотрела на блок управления полетом.
- Стандартный набор, - проследовал за моим взглядом Эрик. - Задатчики скорости, задатчики курса и высоты. Здесь же включается автопилот - их у нас два - и автомат тяги.
- А это у нас система посадки… - добавила я и авиатор, кивнув, продолжил.
- Ну и сайдстики. Основной орган системы управления самолетом.
- Учитывая, что все они работают по технологии “fly by wire”, удивлена, что вы не поставили штурвалы. Вам, как военному, привычнее именно они.
Эрик усмехнулся.
- Вы правы. Штурвал физически связан с управляющими поверхностями. А сайдстиками управлять гораздо комфортнее, но нет обратной связи.
- И почему выбрали их? - мои вопросы не были праздной светской болтовней. Я планировала сотрудничать с их компанией более плотно и хотела знать о её владельце всё.
- Вызов себе, - ответил он. - Пора доверять электронике и идти в ногу со временем и своими молодыми специалистами.
“Да, правильно, другого я и не ожидала”, - кивнула я и добавила:
- Ну, мне, собственно все ясно, - и я повернулась к своей свите.
Сзади меня на переднем сидении расположился пресс-секретарь и тяжело дышал. Я предлагала ему выйти из самолета, но он наотрез отказался, и его побелевшее лицо отражало готовность умереть вместе со своей королевой. Глава службы безопасности Феликс вел себя спокойнее, ему, как военному, было не привыкать. Он тревожился по другому поводу. Его задачей была моя сохранность, и он воспринимал потенциально неудавшийся полет с отказом аккумулятора, как самурай харакири.
По другую сторону от прохода присутствовал один из специальных корреспондентов из государственного телеканала, который всегда освещал королевскую жизнь, и, как все журналисты, готов был участвовать в любой заварушке. Его взгляд горел, как красная лампочка готовности видеокамеры, и говорил “я с вами, Ваше Величество, и это главное”.
- Вижу, это доработанная модель, - продолжила я разговор, посматривая на часы.
- Вы правы. Она подкорректирована моими специалистами, - ответил авиатор. - Пилоты могут просматривать планы полета и загружать их через "облако" из дома со своего iPad, например. Также видеть камеры или радарные изображения в режиме реального времени. Сюда можно загрузить сводки, контрольные списки, радиоуправление, автопилот и другие инструменты.
- Двусторонний поток информации… - я рассматривала навигационную карту, и мои вопросы были рассчитаны на включенную видеокамеру. Я хотела, чтобы о самолете поступило как можно больше данных.
- На то и расчет, - кивнул Виландер. - Мы сделали все так, чтобы пилот мог настроить кабину под себя. Управление настолько доступно, что обычно требуется всего несколько часов наземной подготовки и пары полетов, чтобы освоить технику.
- Будто со своим домашним планшетом общаюсь... - усмехнулась я, проверяя план полета.
В гарнитуре, наконец-то, послышался голос - воздушное пространство расчистили, нам давали добро на взлет, и мы с Эриком начали проверку систем.
- Данные о взлете рассчитаны и установлены. Органы управления в порядке, - проверив сайдстик, я порхала пальцами по жидкокристаллическим экранам и настраивала приборы на блоке управления. Виландер не обманул - они и правда были интуитивно понятными.
- Свет руления включен. Стояночный тормоз отпущен.
- Чек-лист перед рулением завершен… Поехали.
И я, нажав на рычаг и педаль, почувствовала, как самолет завибрировал и тронулся с места. Мы с авиатором аккуратно начали выруливать к полосе.
- Карта проверок перед взлетом, - послышался голос второго пилота. - Тормоза и рулевое управление передними колесами?
- Тормоза проверены. Рулевое управление передними колесами проверено.
- Приборы полета. Панель заряда?
- Энергии достаточно для задачи. Скорость 122. 134. 141. Курс 40, - я внимательно смотрела на дисплеи и была рада, что в свое время окончила курсы пилотов, налетала учебные часы и иногда практиковала. Совсем немного, но все же этого хватало, чтобы сейчас ориентироваться в технике и быть в курсе новых технологий.
- Заход на второй и начальная высота… - проверял Эрик параметры, и, наконец, мы вырулили на ВПП. Передо мной пролегла длинная полоса.
Секунду на то, чтобы собраться с мыслями и подготовиться. Я выдохнула, прошлась взглядом по приборам и сдавила рычаг справа.
- Давай испытаем тебя, малышка, - тихо проговорила я самолету, а мое сердце почему-то пропустило удар.
На секунду показалось, будто я испытывала не самолет, а себя, будто передо мной пролегла неизведанная дорога, теряясь где-то за горизонтом, и я должна была ее преодолеть. Но если раньше я бы напряглась, то сейчас восприняла это спокойно. С вызовом.
- Поехали, - моя рука уверенно двинула рычаг, и самолет послушно заскользил вперед, набирая скорость.
- Тяга 1,2,3 настроена. Скорость 80 узлов… - сосредоточенно говорил ко-пилот, а мы неслись по взлетной полосе. Не было ни страха, ни сомнений, ни колебаний. Одна лишь скорость, и я, сверившись с дисплеем, поняла, что пора взлетать.
Глава 6.
Сегодня было воскресенье, которое мы решили провести в усадьбе у деда Улафа и Адрианы. По причине вечной занятости я бывала здесь редко, но когда приезжала, наслаждалась. Мне нравилось это место в любое время года - будучи беременной и в декрете, я любила гулять по тихим парковым дорожкам, кутаясь в теплый кардиган осенью, наслаждаясь солнечными лучами летом, вдыхая аромат пробуждающейся природы весной или щурясь от яркого снега зимой.
После моего незапланированного полета прошло больше недели, страсти в СМИ немного улеглись, а у меня наконец-то появилось окно - сделать передышку перед очередным рывком. Скоро должны были пройти выборы, а на следующей неделе нас с мужем ждала поездка и очередной официоз.
Едва приехав, мы все расположились у пруда в парковом павильоне - сын с мужем гуляли на поляне и кормили уток, свекры с Адрианой пошли в дом распорядиться об обеде, а мы с дедом Улафом отдыхали в удобных креслах, попивая ароматный чай.
Несмотря на яркое послеобеденное солнце, осенний ветер колыхал листву и пускал рябь по воде.
- Прохладно уже, вы не замерзли? - я потянулась за пледом для старика.
- Нет, - отмахнулся он, наблюдая за правнуком, который пытался догнать кролика.
Старческая рука Улафа теребила трость, без которой ему уже было сложно передвигаться, а на морщинистом лице мерцала довольная улыбка - правнука он любил и всячески баловал. Собственно, поэтому он завел в парке неимоверное количество живности и, видя счастье Улли, радовался.
Улаф за последние несколько лет сдал. Казалось, будто он долгое время держался, но, как только передал миссию правления нам и понял, что в его королевстве все идет своим чередом, расслабился, и годы взяли свое. Вернее, он не мешал времени оставить на себе отпечаток, и тем не менее я бы не назвала его немощным старцем - Улаф был крепким орешком.
- Как твои родные? - поинтересовался он, беря чашку со стола-камина.
- Хорошо. На днях созванивались. Планируют приехать.
Мамуля с отчимым после моего замужества переехала в дом в элитном коттеджном посёлке, и главным критерием при выборе нового жилья была охрана. Гале я тоже помогла - сейчас она жила в не менее элитном новом небоскребе, и у нее появился мужчина.
- Пусть приезжают сюда. Здесь хорошо.
- Да, здесь очень хорошо, - улыбнулась я и вновь посмотрела на пруд у поляны.
- Деда-а-а, мы нашли ежиков! - сын бежал к прадедушке, в честь которого был назван, удерживая в куртке небольшой комок, а рядом с ним несся его верный спаниэль Оскар.
- Теперь у нас будет ещё и ёжик, - улыбнулась я.
- Подожди, он еще гусят не видел, - усмехнулся Улаф, а Улли, подбежав к нам, начал показывать свое сокровище, завернутое в плотную ткань.
- Мама мы же его заберем?! Заберем же, да?! - карие глаза сына горели радостью.
- Конечно, родной, - улыбнулась я, рассматривая перепуганного ежа, свернувшегося в шарик. - Как мы его назовем?
- Магнусом! - без колебаний ответил сын, пока Оскар пытался сунуться мордочкой в куртку.
- Ты его можешь нарисовать и подарить прадедушке, - предложила я.
Уильям начал заниматься с сыном рисованием, и я была рада, что Улли не надоедало новое занятие, а, напротив, увлекало не меньше животных. Собственно, зверей он и рисовал и, возможно, в будущем мог бы стать хорошим анималистом.
- Мне очень понравился твой рисунок! Я его повесил в своём кабинете! - Улаф подмигнул правнуку, который по приезду торжественно вручил прадеду свою живопись в рамке.
- Это мы с мамой катались на Пегасе и Перле! А потом я их нарисовал с папой!
Тем временем Оскар в очередной раз попытался исследовать ежа, который недовольно зашевелился.
- Его надо отнести в наш загон… - Улаф махнул рукой своему камердинеру, который незримый тенью следовал за своим хозяином, но сын запротестовал.
- Я сам с папой отнесу! - ответил он и побежал к отцу, оставшемуся у пруда.
- Через неделю у нас будет официальный прием с послом из Австралии, который обещал привезти нам квокку. Боюсь представить… - усмехнулась я, наблюдая за убегающим Улли.
- Хорошо не крокодила, - скрипуче рассмеялся дед и внезапно добавил: - Читал о твоих похождениях в Гетеборге.
Улаф продолжал смотреть на правнука с внуком, а я не была удивлена, что он завел разговор о нарушении протокола. Таблоиды и соцсети пестрили от противоречивых заголовков и мнений.
Свекры, многочисленные королевские родственники и моя мамуля были недовольны моим поведением, а Уильям до сих пор на меня сердился и напоминал маленького ребенка в его нежелании меня понять.
- Скорее, это был полет, а не похождения… - спокойным голосом ответила я, ожидая очередного потока обвинений.
- Ну, что могу сказать… Молодец, - внезапно произнес он, и я внимательно посмотрела на старика.
Он тоже повернул голову ко мне, и в его выцветших старческих глазах мелькнуло понимание.
- Ты добилась своего. Теперь о самолетах Виландера говорят все и хотят заполучить новую игрушку. Пусть не в государственных масштабах, но в личных точно.
- Личных недостаточно, - жестко проговорила я. - Но для государственного масштаба нужна инфраструктура, производство, станции подзарядки, усовершенствование батарей, чтобы они не так быстро изнашивались, а это всё проблема.
- Когда это для тебя было проблемой, девочка, - усмехнулся старик и похлопал меня по руке.
Я продолжала внимательно смотрела на Улафа. Он, единственный из всей семьи, понял мой маневр.
- Спасибо.
- Ты выглядишь уставшей. Много работаешь… - он не спрашивал, а констатировал факт.
- Порой нам с Уильямом приходится принимать непростые решения, - улыбнулась я.
Улаф взглянул на поляну, где его внук играл с правнуком, и тихо произнес:
- Я, конечно, старик, и мой мозг меня уже подводит, но не в этом случае. Я очень люблю своего внука, но знаю его возможности. Вильгельм отличный исполнитель, но никудышный лидер. Таков его характер. Он слишком мягкий для короля и не умеет принимать жестких, но верных решений. Он думает сердцем, а не головой. А эмоции в управлении государством еще никогда не приводили к успеху.
Глава 7.
Мне нравилась Дания по многим причинам. Она навевала на меня много приятных воспоминаний. Особенно сейчас, пока мы ехали по набережной к королевскому театру. Там должен был состояться концерт в честь юбилея правления королевы Дании Мадлен. Еще в первую половину дня прошла служба в соборе, где присутствовала лишь часть гостей, а сейчас уже в светском антураже должны были подъехать и все остальные приглашенные.
Наблюдая за гаванью, по которой проплывал катер, я вспоминала свой первый приезд сюда, на конференцию ООН.
Именно здесь была новая точка отсчета моей жизни, и отсюда был дан старт моему королевскому будущему. Именно здесь я, будучи пешкой, сделала первый шаг на шахматной доске, чтобы когда-нибудь дойти до противоположного конца и стать королевой. Именно здесь я познакомилась по-новой с Генри, увидела его настоящего и признала в нем своего Серого Короля. Именно здесь я до конца поняла свою суть и приняла не только Генри, но и себя. Много воды утекло с тех пор. Казалось, что за эти несколько лет я прожила еще одну жизнь. Концентрированную. Насыщенную. Счастливую и несчастную одновременно.
Счастливую, потому что я стала матерью и познала радость материнства. Несчастную - потому что рассталась с Генри. Это было моим решением. Взвешенным и осознанным.
Выйдя замуж и забеременев в первый же месяц, я перестала встречаться с Генри, как с мужчиной. По нескольким причинам. И основной из них были беременность, рождение ребенка и уход за ним. Я полностью переключилась на материнство и работу, вычеркнув в себе женщину. Генри отреагировал спокойно - он понимал меня.
- Это правильное решение, - сказал он тогда. - Ты будешь эмоционально нестабильна и тебе будет сложно скрывать нашу связь. Я даю тебе несколько лет, чтобы ты создала собственный ареал и стабилизировалась. А потом, когда придешь в норму, решай сама. Хочешь ты продолжать наше сексуальное партнерство, или нет. Наша работа никак от этого не пострадает.
Я понимала, что Генри не будет хранить целибат и, как и сказал ранее, найдет себе удобную женщину независимо от моего решения. Собственно, так и произошло. Через год после моей свадьбы он женился на привлекательной девушке по имени Адель из бельгийского дворянского рода, дочери графа Линнуа, а еще через год у них родился сын. Сейчас Адель вновь была беременной, что и неудивительно. По негласному закону королю необходимо было иметь как минимум двух наследников.
Как ни странно, но, несмотря на свою собственническую натуру, к женитьбе Генри я отнеслась спокойно. Возможно, потому, что была к этому готова; возможно, потому, что переключилась на новорожденного сына, и меня охватывали другие эмоции, а возможно, потому, что отпустила Генри в своих мыслях. Не держала его своей любовью, и уже смотрела на нашу с ним связь иначе. С другой позиции.
Как и обещал Серый Кардинал, наша с ним работа не пострадала, и все, чего я добилась в Швеции за четыре года после рождения сына, было сделано благодаря Генри, его руководству и поддержке. Мы виделись с ним редко, но это не мешало ему оставаться моим учителем, моим наставником, моим сенсеем. А в последнюю нашу частную встречу - полгода назад на тайном совете в Антверпене - мне запомнились его слова. Вернее, намек, что пора принимать решение.
- Ты стабилизировалась. Тебе уже не нужен учитель, ты справляешься сама, - сказал он тогда и оказался прав. Я вдруг стала замечать, что перестала обращаться к нему за советом. Принимая решения самостоятельно в нашу общую пользу, я понимала, что уже выросла из ученицы и стала независимой.
Сейчас, по прошествии времени, я чувствовала, что уже создала свой ареал и стабилизировалась. Чувствовала, что мне не хватает Уильяма, как мужчины. Чувствовала, что стала самостоятельной, и пора было принимать решение - хочу ли я вернуть любовную связь с Генри.
Не знаю почему, но мне было страшно сегодня встретиться с Серым Королем. Вернее, причина была мне ясна. Ведь я так сильно изменилась.
Обретя самостоятельность, я стала ощущать какую-то тесноту, будто упираюсь в потолок. Мне хотелось подняться выше, расправить крылья и ощутить простор. И я очень надеялась, что, вернувшись к Генри, поймаю это чувство свободы и полета.
Увидев блик на воде, как когда-то, когда стояла в одном полотенце, и мне говорили, что я вылетаю в Бельгию, я нервно усмехнулась и вновь вернулась к мысли, что Дания в какой-то степени стала участником событий в моей жизни, в том числе и сегодня.
- О чем задумалась? - тихо поинтересовался Уильям, и я, переключаясь на мужа, улыбнулась и повернула к нему голову.
- Копенгаген - красивый город. Не находишь?
- Да простит меня Мадлен, которую я очень уважаю, но Копенгаген мне не нравится…
- Почему? - я внимательно смотрела на мужа. Мы бывали здесь не раз с официальными визитами, но разговор о предпочтениях он завел впервые.
- Не знаю. Не могу объяснить. Дискомфортно… - ответил он и, пройдясь взглядом по моему наряду, добавил: - Платье слишком открытое.
- Где же оно открытое? - я посмотрела вниз.
Лиф платья был высоким, а прозрачный капрон на груди и плечах сплошь был закрыт витиеватым принтом.
Я вздохнула - Уильям был собственником. И не потому, что был закомплексованным мужчиной. Скорее, он чувствовал, что даже после рождения ребенка я не принадлежу ему до конца. И это была еще одна причина моего расставания с Генри. Серый кардинал был прав - моя эмоциональная нестабильность в период беременности могла выдать мою с ним связь и навредить нашей совместной работе.
- Ты все-таки выбрала серые оттенки шелка.
- Да.
- Почему не золотые?
У меня была дилемма выбора, но решила я ее быстро.
Что я могла ответить на такой простой вопрос? Вечерний наряд в теплых песочных тонах мне тоже шел и, как нельзя лучше, отображал суть Дюны. Но я все же выбрала стальные оттенки - мантию Серого Кардинала, каковым стала себя чувствовать.
- Настроение такое, - пожала я плечами, уходя от честного ответа. - К тому же, к моей тиаре с жемчугом и бриллиантами холодные оттенки подходят больше.
Глава 8.
Генри тоже был в парадном мундире, который неимоверно ему шел. Он стоял вместе с женой и премьер-министром Дании, внимательно слушал его и смотрел на меня.
Несмотря на то, что Серый Кардинал источал полное спокойствие, его взгляд был оценивающим, будто он проверял мое состояние.
- Как ты? - спрашивал его взгляд.
- Нормально, - отвечал мой.
- Устала?
- Есть немного…
Одна секунда, чтобы взять себя в руки, одна секунда, чтобы ни взглядом, ни жестом не выдать волнения окружающим. Одна секунда, чтобы притупить эмоции.
- Элизабет! Уильям! - послышался голос Адели, жены Генри, и я вынырнула на поверхность реальности.
Невысокая блондинка с уже округлившимся животом в просторном вечернем платье стояла рядом с мужем и радостно нам улыбалась.
Серый король отреагировал, как и должен был - он улыбнулся нам с Уильямом, как добрым знакомым.
- Генри, Адель! Рады вас видеть! - ответили мы с мужем, и наши семьи направились навстречу друг другу.
- Как тебе идет эта тиара! - Адель добродушно мне улыбнулась, сжимая маленькой ладонью мою.
- Ты потрясающе выглядишь. Беременность тебе к лицу, - вернула я комплимент и не врала. Адель лучилась радостью. Это была еще одна Наташа Ростова, растворившаяся в любви к своему мужу и детям, и она была прекрасна в этом состоянии.
Я бы не назвала Адель ангелом - у нее были свои недостатки. Она была немного амбициозна, очень любила внешний лоск, но одного у нее нельзя была отнять - она искренне и преданно любила Генри. В любом его проявлении.
- Да, токсикоз уже прошел, так что уже лучше, - улыбнулась она, а я не стала спрашивать о поле будущего наследника. Это была закрытая для светской публики информация, и подобные вопросы считались табу.
- Рада, что все в порядке…
- Все бы ничего, но Генри очень много работает! - ее красивое округлившиеся лицо стало печальным, и я видела, что она искренне переживает за мужа.
- Нашла кому говорить! - в сердцах ответил Уильям. - Моя жена такой же работоголик!
Мы с Генри переглянулись - наши вторые половины правильно отметили суть каждого из нас.
Тем временем сотрудник службы безопасности повел нас по лестнице вверх, к бельетажу, а мы продолжили общение.
- Как поживает маленький Генри? - поменяла я тему и попала точно в цель.
- Боже! Он просто чудо! Такой умненький растет! Смышленый не по годам! - Адель тут же погрузилась в свою любимую тему, а я слушала ее, отвечала на ее вопросы о нашем с Уильямом сыне и в очередной раз думала, какие бы у нас с Генри могли быть дети. Без истерик и эмоций, а как бы со стороны. Иногда я бросала на него взгляд, и мне казалось, он задавал себе тот же вопрос.
- Как вам в этом году отдых на Майорке? - поинтересовалась я.
- Замечательно. Элеонор осталась с маленьким Генри отдохнуть еще на недельку… - ответила Адель, и я не могла не отметить мимолетной эмоции при упоминании о ее свекрови.
Несложно было догадаться, что мать Генри пыталась подавить Адель, подмять ее под себя, но та, несмотря на свой, казалось бы, легкий уступчивый характер, не сдавалась, и это был еще один плюс в копилку Адель.
Иногда я бросала взгляд на ее живот и пыталась понять. Как я на него реагирую. Уже после того, как приняла решение включить в себе женщину.
И внезапно ловила себя на мысли, что смотрю на Адель, как на своего Уильяма. Как на женщину, которая была предана Генри и не мешала ему в работе. Во мне не было ни ревности, ни обиды, ни негатива. Я искренне радовалась тому, что Генри нашёл правильную жену. Она родила ему наследника, любила его и их сына, и воспитывала его так, как того хотел Серый Кардинал.
Я была рада за него и за его пару. Искренне и от всей души. Но не потому, что была святой. Не потому, что в чем-то себя убеждала и прятала за улыбкой боль. И не потому что Генри мне был безразличен. Нет. Напротив. Генри был мне очень дорог, и если бы эта женщина мешала ему или пыталась навязывать свои правила, я бы первая полоснула по ее горлу острым клинком. Без сожалений. Не задумываясь. Не как соперница, а как соратник Серого Кардинала, как его Друг.
Теперь, видя себя во взаимодействии с небезразличными мне людьми, я внезапно поняла, что переросла стадию страстей, и мои эмоции перешли на другой уровень развития. Собственно, как и моя связь с Генри.
Тем временем мы зашли в бельетаж, и сотрудник службы безопасности отступил в сторону, любезно пропуская нас к местам в первом ряду. А здесь уже собралась вся королевская знать, и я, готовясь к очередному светскому рауту, улыбнулась. Все присутствующие встали при нашем появлении, не только на балконе, но и в партере - таков был протокол - и на нас посыпались вопросы.
- Элизабет, Уильям! Рады вас видеть!
- Генри! Адель! Поздравляю вас с будущим пополнением.
- Как ваш малыш?
- Как себя чувствует король Улаф?
- Передавайте привет Густафу и Норе!
- Как поживает Элеонор?
- О, слышали о твоем полете!
- Вы планируете посетить ассамблею ООН в этом году?
Мы улыбались, отвечали на вопросы, я видела уже знакомые лица, с которыми когда-то давно меня свела судьба на поло-турнире, и понимала, что изменилась не только я. Изменился мир, в котором мы с Генри жили и принимали участие.
В первую очередь, Старый Свет обновил кровь, как я это называла. Некоторые старые монархи уже отошли в мир иной, кто-то по своей воле уступил дорогу более молодому поколению, и это было правильно.
Бывший король Нидерландов Фредерик, к счастью, победил рак, но, как и собирался, отошел от дел, а его дочь Алекса вышла замуж за Себастьяна, как и планировал Генри.
Бельгия, Нидерланды и Люксембург объединились, и Генри их полностью подмял под себя, а заодно негласно запустил руку в Германию, Австрию и Швейцарию.
Я взяла на себя Скандинавию - Швеция, Норвегия и Дания были под моим патронажем, и на подходе была Финляндия.
Также мы плотно сотрудничали с другими странами и, благодаря колоссальной работоспособности Генри и его способностям Серого Кардинала, а также моей скандинавской поддержке и слаженной работе тайного евросовета, мы делали успехи.
Глава 9.
Улучив момент, когда Кристофер завел разговор с его превосходительством министром Гренландии, я прошептала на ухо мужу:
- Я отлучусь в дамскую комнату.
- Все в порядке? - он внимательно рассматривал мое лицо.
- Конечно. Просто хочу немного освежиться.
- Если хочешь, можем уйти, - муж сжал мою ладонь.
- Нет. Не стоит. Я в порядке, - улыбнулась я.
- Ты очень много работаешь, - кивнул он и отпустил мою ладонь.
Тихо извинившись перед присутствующими, я сделала аккуратный шаг назад и, поставив бокал на стол, направилась в сторону дамской комнаты. Генри все еще находился в зале, что говорило, что он подойдет позже, я же старалась не торопиться и каждый раз себя останавливала, когда ноги сами прибавляли темп. В мыслях по-прежнему царил сумбур, он мешал сосредоточиться, к тому же казалось, будто за мной кто-то следит. Но моей паранойе было простое объяснение.
Зайдя за угол, я обнаружила, что здесь народу было гораздо меньше, и, на ходу достав смарт, прочла сообщение:
“Иди до конца коридора. Там тебя встретит человек из службы безопасности. Следуй за ним”.
“Да, как за белым кроликом”, - улыбнулась я, но не опасалась, что нас кто-то раскроет. В охране служили и наши люди, так что за видеокамеры я не беспокоилась, а театр был тем еще лабиринтом с массой подсобных помещений, где можно было незаметно потеряться. Также я была уверена, что если Уильям захочет меня поискать, то его отвлекут и задержат на полпути.
К счастью, проходившие мимо гости лишь кланялись или приседали в реверансе, приветствуя меня по протоколу, но знакомых, кто мог бы меня остановить, не встретилось. Я же делала вид, что направляюсь в дамскую комнату и на ходу мониторю телефон. Все же один раз я обернулась, опасаясь, что за мной следят, но ничего подозрительного не обнаружила.
Так, неспешным шагом дойдя до уборных, я вновь свернула за угол, где увидела мужчину в черном костюме и гарнитурой в ухе. Он незаметно кивнул и направился к одной из безликих дверей, куда я вслед за ним и нырнула.
Очутившись на лестнице, мы проследовали вниз, я слышала, как часто бьется сердце в унисон шагам, и ловила себя на мысли, что раньше так не волновалась. Впрочем, моему состоянию находилось простое логическое объяснение, как и паранойе - раньше наше с Генри общение носило рабочий характер с дружеским уклоном. Теперь же я шла, скорее, на свидание, а не на деловую встречу.
“Дюнина, перестать рефлексировать. Не в пубертатном периоде. Разберешься”, - дернула я головой, и мой шаг стал увереннее и жестче.
Наконец мы очутились в темном коридоре и остановились перед очередным безликим входом. Мужчина, молча поклонившись, открыл передо мной дверь, и я зашла внутрь.
Как оказалось, это было помещение для хранения декораций, и я улыбнулась, рассматривая величественные “мраморные” колонны, тяжелые бархатные шторы, старые зеркала в массивных рамах и нарисованный сад с фонтаном. Здесь же были картины и из американской жизни - кафе 60-х годов и столик с кожаными креслами. Я усмехнулась и, повернув голову, обнаружила и азиатские мотивы, видимо для оперы “Турандот”. А посреди этого симбиоза из стран и эпох стоял бутафорский “роллс-ройс кабриолет”.
- Идеальное место для тайной встречи, - я открыла дверь автомобиля и, присев на неожиданно чистое сидение, посмотрела на часы в ожидании Генри. У нас в запасе было максимум десять минут - совсем не так много времени, чтобы разобраться в себе, и от этой мысли сердце вновь нервно застучало по ребрам.
Чтобы отвлечься, я обвела зал взглядом и вновь нервно усмехнулась - обстановка напомнила мне мою жизнь. Тут были и Европа, и Штаты, и даже Азия, а я сидела по центру в своей мантии серого кардинала и вновь ловила себя на ощущении тесноты. Сейчас мне казалось, что моя внешняя жизнь тоже была декорацией, где пряталась я настоящая, и даже мой серебристый наряд сдавливал ребра. Никогда не замечая за собой приступов клаустрофобии, сейчас я недовольно скривилась - чем дольше я здесь находились, тем сильнее чувствовала тесноту.
- Да, все как в моей жизни, - тихо проговорила я, а в это время дверь бесшумно распахнулась и в зал вошел Генри.
Он говорил по телефону и, увидев меня, сидящую в открытом автомобиле, улыбнулся и, приблизившись, сел с другой стороны.
- Да, общий сбор в Антверпене как обычно… - послышался его ответ по-немецки, и я поняла, что он говорит с кем-то из нашего совета. - Будут все, - Генри посмотрел на меня, и я уверенно кивнула, подтверждая встречу.
Он продолжал говорить, положив аристократичную кисть на дверцу старинного кабриолета, а мне эта картина напомнила другую, где я знакомилась с Генри по-новой здесь же, в Дании, после конференции в ООН. Он так же сидел в автомобиле, так же разговаривал по телефону, а я так же смотрела на него и пыталась понять, что я чувствую к этому человеку.
Ситуация напоминала прежнюю, и Генри напомнил мне прежнего. Мой Серый Король, как всегда, был безупречен. Он источал правильные флюиды. Мужские, доминантные. Те, которых мне так не хватало в муже. Но я рассматривала родные черты, которые так любила, и не могла поймать своих ощущений. Что-то было не так. Я не могла переключиться.
Декорации, окружавшие нас, мешали мне настроиться. А атмосфера нарисованного мира, моего прошлого и настоящего, проникала внутрь, и я не могла избавиться от мысли, что даже мы с Генри здесь превращаемся в часть театрального спектакля. Это помещение давило на меня, и я вновь поймала прежнее состояние, которое тяготило меня уже несколько месяцев - мне было здесь тесно, моя Дюна упиралась в потолок и хотела вырваться отсюда наружу. Это сбивало меня с нужного настроя не меньше, чем толпа людей, требовавших моего внимания.
- Мне сейчас некогда, давай поговорим позже, - Генри дал отбой, и я понимала, почему он не сделал этого раньше. Он видел мое состояние и хотел дать мне время посмотреть на все со стороны.
В помещении повисла тишина - в отличие от предыдущих наших встреч мы не стали обсуждать дела. Каждый из нас знал, что сегодняшняя встреча носит другой характер.
Глава 10.
Я стояла на самодельном деревянном помосте в одном из лагерей для беженцев в Мозамбике и, несмотря на широкий тент, старалась не щуриться от палящего солнца. Темные очки я принципиально не надевала, чтобы показать открытость.
Вот уже почти неделю я находилась в Африке вместе с миротворческой миссией ООН. Мы побывали в нескольких странах, а вчера приехали в зону высокого риска - на этом участке проходили работы по разминированию противопехотных мин.
Вокруг сцены собрались жители города, нас снимало телевидение, рядом со мной стоял генсек, глава и коллеги по миссии, медперсонал из подразделения “врачи без границ”, а на переднем плане выступал премьер-министр страны.
- Благодаря деятельности ООН, ряд больниц и школ получат дополнительные субсидии, а также новые препараты и вакцины… - говорил он.
Завтра моя африканская поездка подходила к концу, я выезжала в Женеву, а потом тайно вылетала в Антверпен. Юргенс, как обычно, меня прикрывал.
Прошёл месяц после нашей с Генри встречи в Дании, а я так и не разобралась, что со мной происходит. Откуда появилось это ощущение тесноты и потолка, которое меня тревожило все чаще и чаще. Я очень ждала нашей встречи с Серым Королем. Очень ждала, что Антверпен все расставит по своим местам. Все же театр был не самым удачным местом для принятия решений.
- А благодаря пилотной программе, координируемой ВОЗ, более миллиона детей в Гане, Мозамбике, Кении и Малави уже сейчас получают вакцины против малярии и туберкулеза… - тем временем продолжал премьер, а я перевела взгляд на стоявшего рядом со мной Шона Дэвиса - хирурга из Нью-Йорка, и вспомнила наш визит в его госпиталь.
Мы не только привезли партию новых препаратов, но и стали невольными свидетелями непростых будней врачей. Вчера на операционном столе он потерял очередного пациента, подорвавшегося на мине, и сразу после этого вышел к нам.
Как и все хирурги, Шон Дэвис был циником - по поводу потери пациента не рефлексировал, себя не винил, быстро абстрагировался и переключился на нашу делегацию, но все же на секунду я уловила какую-то эмоцию на его лице, которой так и не смогла дать определение.
- Как идет вакцинация? - тихо спросила я.
- Хорошо. Благодрим за помощь, Ваше Величество… - тихо ответил он.
- Без формальностей. Можно просто Элизабет, - прервала я его и тихо добавила: - Трудно приходится врачам работать в таких условиях…
- Такова наша миссия, - ответил он, и я, грустно улыбнувшись, кивнула.
Теперь я понимала его вчерашнее состояние. Это была не эмоция жалости или досады.
- Наверное, самое трудное в выполнении любой миссии - это чувствовать своё бессилие что-либо изменить… - тихо проговорила я, и Шон посмотрел на меня. Внимательно. Не как на королеву, а как на личность.
- Согласен. Но надо идти вперед… - ответил Дэвис, и в моем взгляде читалась понимание.
Собственно, пока мы шли по больнице и заходили в палаты, эту беспомощность я чувствовала не меньше. Сжимая руку очередному тяжелому пациенту, ободряя его теплой улыбкой, даря малышу под капельницей яркую мягкую игрушку, я старалась не рефлексировать, но отчетливо понимала, что не все было в моей власти.
Я уважала подобных Дэвису людей - несмотря на трудности, они с достоинством выполняли свою миссию и делали все возможное для спасения людей. Порой в ущерб себе и своей личной жизни.
- Да, делай, что должно, и будь что будет, - кивнула я, и Девис, соглашаясь, вновь бросил на меня внимательный взгляд.
- А теперь я хочу предоставить слово Ее Величеству королеве Швеции Элизабет, - произнес премьер, послышались аплодисменты, и я, улыбнувшись, выступила на передний план.
- Двадцатый век оставил нашему поколению тяжелое наследство - минную чуму, - начала я свой небольшой спич. - По оценке ООН в результате локальных военных конфликтов и терактов в семидесяти странах установлено более ста миллиона мин и засорение ими территорий продолжается. Ежедневно в мире жертвами мин становятся более восьмидесяти человек, и каждый третий пострадавший - ребенок. Кроме того, земли, зараженные минной чумой, не могут быть включены в хозяйственный оборот, что существенно для перенаселенных стран, где остро стоит вопрос голода и продовольствия.
Я сделала секундную паузу и обвела взглядом людей, смотревших на меня. Здесь были не только представители прессы, а мирные жители, в большинстве своем женщины и дети.
- Сегодня технологии шагнули далеко вперед, - продолжала я. - И уже сейчас применяются системы на основе искусственного интеллекта, которые способны распознавать мины и другие снаряды с помощью дронов.
Это была одна из причин, почему я приняла участие в поездке. Мы спонсировали разработку проекта в Германии. Также мы выделили ООН средства на формирование спецгруппы, которая и вела деятельность по разминированию полей с помощью новых систем.
“Мы все сотканы из противоречий”, - сказал когда-то Генри и был прав. С одной стороны, мы поддерживали военные разработки и укрепляли оборону, а с другой помогали ООН в их миротворческих миссиях против террористов.
- То есть дроны способны обнаружить любые взрывчатые устройства. Даже самодельные? - это был один из журналистов.
Наш небольшой митинг носил характер конференции, нас снимало телевидение, и его вопрос, как и многие другие, был согласован заранее.
- Конечно, - кивнула я. - Только за последние пару дней с помощью дронов было обнаружено и обезврежено больше тысячи мин различного образца на участке в несколько километров, и сейчас этот коридор можно считать дорогой жизни. Более того, уже разработано специальное мобильное приложение для граждан. Любой из вас при обнаружении подозрительного объекта может сделать фото и отправить его на центральный сервер, где мина будет сразу распознана, ее координаты будут внесены в карту расположения мин, и впоследствии она будет обезврежена.
- И эта система работает? - спросил чей-то женский голос на ломанном английском.
Глава 11.
И вот я вновь была в Антверпене, а мой автомобиль несся по спрятанной в густом лесу дороге. Она уводила меня все глубже и глубже от трассы и приближала к нашему с Генри пристанищу. Сегодня я решила приехать раньше, до того, как все соберутся и начнется работа, о чем я и предупредила короля. Мне нужно было время, чтобы осмотреться и понять, что мне делать дальше. Именно здесь, в нашем с серым королем доме, я должна была принять решение. Тянуть я не видела смысла.
Машина начала замедлять ход, и, наконец, мы остановились у высоких металлических ворот - они медленно начали открываться, пропуская нас внутрь.
Едва мы приблизились к подъездной дорожке, на крыльцо вышел дворецкий, чтобы меня встретить, а я поняла, что Генри еще не приехал.
“Серый Кардинал, как всегда, мудр”, - улыбнулась я. Он правильно считал мои намерения и не стал мешать. В какой-то степени я даже чувствовала досаду. Генри не облегчал мне задачу. Будь он другим, начни выяснять отношения и рефлексировать, то сейчас вопрос “что делать” попросту не стоял бы. С Генри я бы рассталась. Вернее, я бы никогда такого не полюбила. Эмоциональные мужчины, не умевшие контролировать эмоции и впадавшие в злость или истерику даже по большой любви и страсти, меня раздражали.
- Добрый вечер, Ваше Величество, - меня встретил дворецкий, и мы направились в дом.
- Его Величество подъехал? - на всякий случай спросила я, заходя внутрь нашей мраморной резиденции.
- Нет, - он завис в позе, ожидая, когда я сниму плащ. - Его Величество распорядился приготовить ужин к вашему приезду.
- Благодарю, я не голодна, - ответила я и добавила: - Я пройдусь по парку.
Сейчас, направляясь по вымощенной дорожке к павильону, где обычно собирался совет, я улыбалась, вспоминая, как в первый раз здесь очутилась. Казалось, за это время я прожила еще одну жизнь. Что, собственно, было недалеко от истины.
Наконец, передо мной открылась площадка с большой застекленной галереей, и я, не колеблясь, зашла внутрь. Здесь все уже было готово для встречи. Горел камин, заставлен напитками бар, аккуратно выложены сигары в хьюмидоре.
Обычно, в ожидании пока все соберутся, я наливала себе бокал белого вина, но сейчас не планировала долго здесь задерживаться - сюда я вернусь позже. Так и оставшись стоять посреди павильона, я повела взглядом вокруг.
Наш совет собирался нечасто. Обычно все вопросы обсуждались на видеоконференции, но хотя бы раз в полгода мы виделись вживую. С момента, когда Генри позволил мне тайно подсмотреть встречу, состав группы не менялся, что было понятно. Здесь были только свои. Адекватные. Отобранные Генри, проверенные временем люди. Те, кто был толерантен к власти, кого она не захлестнула. Те, кто осознавал ответственность и для кого власть являлась инструментом управления, а не средством самовыражения. Те, кто ставил общее дело выше своей личной выгоды, даже если таковая и присутствовала.
Безусловно, у каждого из нас был свой характер и эмоции, но, когда наступало время обсуждений, мы оставляли проблемы и рефлексию и переключались в рабочий режим.
Появившись на встрече впервый раз, я очень опасалась, что меня не будут воспринимать всерьез, во-первых, в силу моего возраста, во-вторых пола - я была единственной женщиной в их компании и только Юргенс знал о нашей с Генри связи.
Я подошла к креслу короля, где он обычно сидел, и прошлась по гладкой коже рукой. Закрыв глаза, я вспоминала первые впечатления после знакомства с Советом. Я стояла на этом же месте и смотрела на Генри.
- Они мне не доверяют… - я нервничала.
- Ты хочешь, чтобы я помог войти к ним в доверие?
- Нет, я сама, - тут же отреагировала я.
Генри задумчиво смотрел на меня.
- Рекомендации Юргенса - это, конечно, хорошо, и то, что ты учишь международное право и экономику - тоже. Но они пока не видели тебя в деле. Дай им время.
Генри был прав, но мне казалось, что я предпринимаю недостаточно много усилий.
- Я должна увеличить часы курсов по экономике, юриспруденции, с уклоном на международное право и политологии. В некоторых вопросах я плаваю.
- Не проблема, - ответил Генри и улыбнулся. Его взгляд в очередной раз говорил “Правильный ход, королева”.
Не без притирки, не без трудностей, но я завоевала доверие этих людей. Увидев во мне личность, лидера, принимавшего сложные решения, помогавшего коллегам и не боявшегося ответственности, совет меня принял, и я стала полноправной его частью.
- Тут ничего не изменится, независимо от моего решения, - я вновь обвела взглядом павильон, отмечая, что и он стал тесным.
Здесь, в рабочем пространстве, наша связь с Генри была крепка. Я надеялась - как бы не сложилась наша с Генри дальнейшая жизнь, мы останемся соратниками, партнерами, союзниками.
Сделав такие выводы, я вышла из павильона и направилась в дом.
Глава 12.
В нашем с Генри доме я всегда чувствовала себя уютно. Здесь я выдыхала, снимала серую мантию и маску Наташи Ростовой и позволяла себе передышку. Но сегодня я воспринимала все меня окружающее по-другому. Со стороны. В отличие от своего состояния в театре, сейчас я была спокойна. Не рефлексировала. Уже не было того смятения, созданного неопределенностью. Сейчас я была наблюдателем.
Зайдя в зал, я вновь осмотрелась по сторонам. Подошла к одной из абстракций на стене, которую лично покупала. Она хорошо вписалась в дизайн минимализма. Вихрь различных оттенков серебристо-серого. Они сплетались друг с другом, составляя единое целое. Симбиоз Серого Короля и Серой Королевы.
Размашистые мазки. Правильная композиция. От картины веяло силой, уверенностью, единением.
- Гармонично, - именно так определил Генри полотно и был прав. И именно поэтому я выбрала на встречу с королем в датском театре серебристый наряд.
Но сейчас я смотрела на изображение, и меня что-то царапало. Я всматривалась в уверенные штрихи и пыталась найти определение.
Ассоциируя себя с одним из серебристых оттенков, я понимала в чем дело - мне хотелось вырваться из этого вихря, он меня ограничивал. Сдавливал ребра. Как серое платье, надетое в Театр.
Сделав этот вывод, я направилась к лестнице. Поднявшись на второй этаж, я подошла к одной из дальних дверей. На секунду остановилась. Момент истины. Сердце забилось учащенней. Затаив дыхание, я нажала на ручку и вошла внутрь. Наша с Генри спальня. Здесь мы почти год тайно встречались после моего решения выйти замуж за Уильяма.
Здесь не было ничего лишнего. Все лакончно, как и должно быть у Серого Кардинала и его пары. Большая кровать. Высокое серебристое изголовье. И тех же оттенков атласное покрывало. Именно сюда я стремилась. Здесь было наше с Генри личное пространство. Здесь не было места играм и маскам. Здесь мы были открыты друг другу, оголяли не только тело, но и душу. Здесь все было пропитано нашей с ним энергетикой. Сексом. Эмоциями. Квинтэссенция откровенности.
Приблизившись к постели, я медленно пошла вдоль, касаясь ладонью гладкого покрывала. Села на кровать. Закрыла глаза. Прислушалась к ощущениям и… не почувствовала прежних эмоций, которые меня наполняли в этом месте. К которым я так стремилась при встрече с любимым человеком. Больше я не чувствовала в Генри мужчину. Соратник, друг, дорогой человек, но не Любимый.
Я вздохнула.
- Почему так произошло? Почему Генри перестал меня волновать, как мужчина?
Но ответ лежал на поверхности.
- Ты переросла этот период, - ответило мое внутреннее “я”. - Теснота распространилась и на твои личные отношения с Генри.
Он по-прежнему источал правильную энергетику, но она для меня уже была слишком слабой. Она меня не цепляла. Вернее, моя энергия стала гораздо сильнее и перебивала его.
- Черт, было бы гораздо проще, если бы Генри сделал ошибку. Предал. Нашел другую серую королеву. Все что угодно, любые эмоциональные качели, но не равнодушие к мужчине, которого я так искренне любила, - в сердцах проговорила я, но понимала, что этот разрыв отношений был результатом моего развития.
Придя к такому выводу, я вздохнула и поняла, что пришло время подводить черту. Было больно. Сейчас я прощалась с целой эпохой своей жизни. Именно поэтому я долго не могла прийти к решению. Подсознательно подозревала такой исход, но оттягивала его.
- И что теперь? - вновь заговорило мое подсознание.
- Теперь одна, - вздохнула я, не рассматривая Уильяма, как любовную пару. Его я не любила.
Также и не искала замену Генри. Одиночество было неприятным чувством, я к нему никогда не стремилась, но возобновлять любовную связь с Генри считала неправильным решением. Неверным по отношению к человеку, которого я уважала и любила, как друга.
Сделав такие выводы, я встала с кровати и вновь вышла в коридор. Я уже знала, куда идти. Приблизившись к двери кабинета, я не стояла, затаив дыхание, а уверенно вошла внутрь.
Обведя взгдядом обстановку, которую знала наизусть, я целенаправленно подошла к шахматному столику, где стояли фигурки. Генри перевез шахматы сюда по моей просьбе, когда я приняла решение уехать в Швецию. Взяв королеву, я сжала ее в руках и грустно вздохнула, чувствуя боль расставания. Она долгая время находилась у меня и тоже была частью моего пути, частью моего становления.
Здесь Генри меня учил тонкостям игры. Тоже по моей просьбе. Обучение не прошло даром - я многому научилась у Серого Кардинала и часто его шахматные советы помогали мне и в жизни. Например, когда я ставила своих людей в парламенте и при дворе, я задействовала “вскрытый шах” и “связку”.
Здесь же я оттачивала свои реакции на “пуле” - молниеносной игре. Для повышения мастерства этот прием был бесполезен. Но подобные партии мне помогли развить внимательность и скорость реакции, когда нужно было принять быстрое, но сложное решение. Собственно, сегодня “пуля” тоже в какой-то степени помогла мне принять решение. Быстрое, правильное, жесткое.
Фигуры были расставлены и на доске их было совсем немного. Игра еще шла, но мы уже пришли к эндшпилю. Выигрывал всегда Генри, но эта партия встала. Впервый раз за все время наших игр. Королю Генри не был объявлен шах, но все доступные варианты хода были заблокированы моими фигурами. В подобном случае партия объявлялась ничьей по причине пата. Собственно, эта патовая ситуация была и в наших с Генри отношениях, и я должна была из нее выйти. Достойно. Правильно.
Вернув королеву на шахматную доску, я села в кресло, посмотрела на фигуру короля Генри и теперь понимала, почему мы никак не могли закончить эту партию. Я не решалась объявить ничью. Не решалась признаться себе, что встала с Генри на одну ступень и сейчас уже переросла его. Генри тоже видел ситуацию и, как обычно, не торопил меня.
Пройдясь взглядом по фигурам, я откинулась в кресле, когда услышала голос короля.
- Пора заканчивать партию, - произнес он, и я обернулась.
Глава 13.
И снова поездка. Теперь в Германию. Визит был запланирован на тайном совете в Антверпене, с целью укрепления экономических связей между Скандинавией и Германией, а также продвижения электропроектов.
Мы с Уильямом ехали на очередную встречу по центру Берлина, а я позволила себе небольшую передышку. Откинувшись на спинку сиденья, я пыталась расслабиться и набраться сил. Но получалось слабо. Чувствовался внутренний дисбаланс.
- Вчера в Берлин с официальным визитом прибыли Король и Королева Швеции, - тем временем звучал голос диктора новостей в салоне автомобиля. - Утром монаршая чета уже посетила мэрию в сопровождении президента и первой леди, днем им предстоит визит в частный международный фонд Бертеля. Там пройдет форум с участием бизнесменов, который должен стать регулярной площадкой для делового взаимодействия между Германией и Швецией. Позже Король Вильгельм и Королева Элизабет в сопровождении канцлера Отто Штольца нанесут визит в Бундестаг, где распишутся в Книге почета и проведут встречу с председателем парламента.
- Встреча прошла хорошо, - послышался голос мужа, и я машинально кивнула.
- Да, как и планировалось, - ответила я и, вспоминая поведение мужа, улыбнулась. Он, как человек светский и образованный, умел себя преподнести правильно, и в такие минуты я им гордилась. Его ответы и поведение были умны и тактичны, и его можно было назвать дипломатом. Вернее, отличным исполнителем, как говорил старик Улаф.
Много в нем было положительного за исключением одного - я его не любила, и жаль, что этих качеств было недостаточно.
Наш кортеж тем временем замедлил ход, и я увидела очередную красную дорожку, где толпились журналисты вперемешку с сотрудниками фонда, его главой и гостями. Тут же стоял и Эрик Виландер - как авиатор и создатель электросамолета, он тоже принимал участие в конференции, где одна из тем была посвящена вопросу электродвигателей.
“Королева, выпрями спину и улыбайся”, - подбодрила я себя, и уже через минуту вместе с Уильямом мы пожимали руку представителям фонда, слушали слова приветствия и отвечали на вопросы, восхваляя немецкое гостеприимство.
- Нельзя просто взять и построить самолет. Он должен пройти определенную сертификацию, - мы сидели за большим столом на конференции, и Эрик рассказывал о своем электросамолете. - Он прошел тестирование и получил лицензии.
- Какие у него характеристики? - поинтересовался один из бизнесменов.
- Приводится в действие двумя электродвигатели. Летает 440 км/ч и имеет дальность полета 1000 км. Потолок высоты составит 13 500 метров. Однако ожидается, что эти показатели будут увеличиваться по мере совершенствования технологий аккумуляторных батарей.
- Небольшая дальность полета, - послышался голос одного из участников форума, и теперь уже в разговор вступила я.
- Половина всех полетов в мире совершается на расстояние меньшее, чем 800 км. Одно дело - поднять в воздух гигантский самолет, чтобы добраться из Нью-Йорка в Париж, но совсем другое - когда нужно слетать, например, из Берлина в Мюнхен или из Гамбурга в Амстердам. До них всего лишь несколько сотен километров. Но для этого используются одни и те же самолеты, выбрасывающие сотни тонн углекислого газа.
Участники конференции внимательно слушали, взвешивая все “за” и “против”, а я продолжила, оставляя самый веский аргумент напоследок.
- Главное преимущество подобных самолетов - это деньги. Один час полета обходится авиакомпании всего в 150 евро. Это намного дешевле, чем обслуживание даже частных бизнес-джетов, не говоря о лайнерах.
Представители авиакомпаний уже более заинтересованно посмотрели на меня.
- Как решить проблему с зарядкой?
- Мобильные устройства на колесах, они тоже входят в комплектацию, - поддержал беседу Виландер.
- Это все, конечно, хорошо, но что с производством батарей и инфраструктурой? - задумчиво продолжил глава немецких авиалиний.
- Можно задействовать частные аэродромы, - продолжал Виландер. - Их у нас в Германии более 250.
- Швеция так и планирует сделать, - поддержал диалог Уильям. - Уже сейчас увеличиваются мощности по производству литиевых батарей.
Он говорил правду. Мы вели переговоры с африканским правительством по добыче сырья и сюда мы приехали, в том числе, и для того, чтобы наладить контакт с идентичными предприятиями.
- И во сколько обходится обслуживание подобного самолета?
- Меньше на 800 евро, чем стандартного самолета, - отвечал Виландер, и я, отмечая довольные лица бизнесменов, понимала, что наш визит в фонд можно было назвать успешным.
Несмотря на то, что некоторые вопросы так и остались нерешенными, я была довольна результатами, однако, уже сев в автомобиль, пришла к прежнему состоянию нестабильности.
Уже подъезжая к парламенту, я услышала звук пришедшего СМС и, посмотрев на экран, застыла.
“Привет. Соскучилась. Давай созвонимся через два часа”, - гласило сообщение от сестры на русском, но это была не сестра. Так мы с Генри и другими участниками совета договаривались о видеоконференции в секретном приложении.
- Кто там? - поинтересовался Уильям.
- Галя хочет поговорить. Как освободимся, позвоню ей, - улыбнулась я, в то же время понимая, что это срочное совещание как-то было связано с моим состоянием.
Выходя из машины, где нас с Уильямом встречала делегация, я посмотрела на канцлера Штольца. Он тоже получил сообщение.
- Встретимся в моем кабинете через два часа… - тихо произнес он, пока мы шли по красной дорожке в зал заседаний немецкого парламента.
Последующий два часа пронеслись одним пятном, и я была благодарна своему мастерству прятать эмоции и концентрировать внимание на поставленных задачах.
Мы поговорили с председателем парламента, провели беседу за круглым столом с кабинетом министров, расписались в книге почетных гостей, устроили фотосессию для СМИ, а у меня из головы не шла эта короткая строчка из нескольких слов.
Глава 14.
И вновь я была в поездке. Самолёт плыл над облачным ковром, в иллюминатор светило яркое солнце, и через час мы по расписанию должны были приземлиться в Кот д'Азур. Так как визит планировался лишь на сутки, я взяла с собой только пресс-секретаря, личную помощницу, горничную Янни и охрану.
Прошло двое суток после видеоконференции, но ситуация яснее не стала. Генри на связь не выходил, и это усугубляло состояние тревожности.
Я откинулась на спинку кресла. Болела голова. Чувствовались усталость и напряжение.
Надо бы было немного отдохнуть, набраться сил перед очередным официальным визитом, но мне сложно было переключиться на релакс. Ситуация не способствовала.
Напрягала неизвестность, но помимо неё ещё и не прекратившееся чувство дисбаланса.
Открыв лэптоп, я решила пробежаться глазами по тексту вступительной речи, но от напряжения резало глаза, отдавая болью в висках.
- Все в порядке? - послышался голос Варди, моего пресс-секретаря.
- Не откажусь от ибупрофена, - ответила я, и моя помощница, жестом останавливая суету нашей борт-проводницы Метте, достала из сумки медикаменты.
Варди покачал головой.
- Ты слишком много работаешь…
- Перепады климата, - пожала я плечами, принимая от Метте новый бокал с водой, и, проглотив таблетку, все же откинулась на спинку сидения.
“Ты должна выглядеть бодрой и полной сил, так что перестань рефлексировать, как подросток, и поспи”, - приказала я себе и закрыла глаза.
Аутотренинг сработал, и я почувствовала, как погружаюсь в дремоту.
Мне снился сон. Вернее, штрихи. Четкие. Осязаемые. Я в тронном зале дворца, иду к своему трону. Готовлюсь принять африканскую делегацию. Я одна, но чувствую чье-то присутствие. Оборачиваюсь. Мозг фиксирует силуэт у входа. Размытый. Неясный. Без лица. Он за мной наблюдает. Я не понимаю, как посторонний мог появиться в зале.
- Вам назначено? - мой голос эхом отдается в мраморном помещении.
Но силуэт молчит и начинает приближаться. Я хочу позвать службу безопасности и… резко вздрогнула. Будто от хлопка.
Тут же открыв глаза, я осмотрелась по сторонам. Все было как обычно - Янни читала, помощница дремала, Варди работал на ноуте, служба безопасности безмолвно несла свою вахту.
- Прошла головная боль? - поднял глаза пресс-секретарь, и в его тоне звучало беспокойство.
- От головной боли хорошо помогает гильотина, - пошутила я.
- Радикально, - улыбнулся Вальде, и я намеренно сменила тему:
- Что у нас по плану?
- По прилету ланч на яхте. Она будет ждать в порту “Saint laurent du var”, рядом с аэропортом. На ней мы и пойдем в порт “Hercule”. В три часа посещение фонда. Вечером торжество, - отрапортовал он.
Я кивнула.
- Да. И как и говорил ранее. Звонил секретарь принцессы Маргарет, - добавил он. - Предупредил, что Ее Светлость не будет сопровождать мужа в аэропорт, а будет ждать тебя на яхте.
Этот момент я тоже учла. Утром Марго лично мне позвонила и сказала, что контролирует подготовку нашего обеда и всего необходимого для моего комфортного пребывания. Это было официальной причиной. Неофициальная же версия - она в очередной раз поссорилась с мужем и не хотела с ним появляться даже в аэропорту.
С Маргрет я познакомилась много лет назад в Бельгии, на турнире по конному поло, когда еще ходила беременной. Но сблизились мы с ней уже позже, в Монако, когда я с мужем приезжала на Гран-При Формулы-1 по приглашению князя Эдуарда.
Маргрет - эффектная брюнетка моего возраста - была второй женой Эдуарда, на которой он женился десять лет назад. Поговаривали, что князь вынудил ее выйти замуж шантажом, и причиной тому являлось сходство Маргрет с его первой женой, погибшей в авиакатастрофе пятнадцать лет назад. Собственно, факт “копии первой жены” был налицо, и я понимала, почему Маргрет отталкивала мужа. Как и любой женщине, ей претило быть чьей-то репликой - она хотела, чтобы видели именно ее.
“Надо с ней все-таки поговорить. По телефону ее голос звучал нервно…” - вздохнула я, но отметила, что решение чужих вопросов немного отвлекло меня от “африканских” проблем.
Правда, ненадолго. У трапа меня уже ждала небольшая делегация, возглавляемая Эдуардом и Карлом Юргенсом. Здороваясь с князем, я любезно ему улыбалась, а, переведя внимание на Карла, вздохнула.
“Пока никакой информации”, - говорил взгляд коллеги, и я, пряча за улыбкой беспокойство, уверенно направилась к предоставленному мне автомобилю.
Пока мы ехали по залитому солнцу Лазурному побережью, я немного отвлеклась. Несмотря на то, что мы еще были на территории Франции, а не Монако, уже чувствовалась другая атмосфера. Более мягкая, светская, расслабленная. Не такая официальная, даже когда это касалось королевских этикета и протокола. Здесь все было проще в плане правил. То тут, то там виднелись яркие баннеры, рекламирующие не только юбилей фонда, но и предстоящее яхт-шоу, проходившее в Монте-Карло каждый год, и я, нежась в обстановке вечного праздника, немного расслабилась.
- Элизабет, дорогая, как же я рада тебя видеть… - Марго обняла меня, едва я ступила на борт белоснежной королевской яхты.
- Рада тебя видеть, дорогая, вижу ты опять сменила имидж. Подстриглась и осветлила волосы. Тебе идет… - я тепло улыбалась княгине и, обнимая ее в ответ, отмечала на привлекательном лице круги под глазами и нервозность в жестах.
Никто не удивился подобной фамильярности - все знали, что мы с Маргарет были дружны. Именно приехав на гран-при Формулы-1 несколько лет назад, я стала нечаянным свидетелем ее истерики в туалете и спасла ее от скандальной ситуации и папарацци.
Отметив, что я никому не рассказала о случившемся, Марго назначила меня своей подругой и посвящала меня во многое. Я стала ее подушкой для слез и откровений.
- Ты хочешь отдохнуть? Привести себя в порядок? - поинтересовалась она, но я понимала, ей нужно выговориться и она ждала моего приезда.
- В “Эркюле” приведу себя в порядок, - отмахнулась я, и она благодарно мне улыбнулась.
Глава 15.
День летел быстро и хлопотно, встреча в фонде прошла успешно, и я была довольна результатами.
Мы с Юргенсом, Марго с председателем фонда, а также СЕО публичной компании SMB, владевшей казино и отелями в Монако, расположились в патио здания фонда и позировали прессе, пожимая друг другу руки. Однако на эту небольшую встречу, перетекавшую в дружеский фуршет, были приглашены не только представители СМИ, но и многочисленные гости, по большей части бизнес-элита. Так, например, напротив меня стоял мсье Линье, основатель автомобильного клуба Монако, по левую сторону от него глава немецкого автоконцерна герр Ульрих, а по правую основатель французской автомобильной компании. Тут же был и старик Бразен, представлявший Швецию. Его внучка Гертруда, которая в свое время претендовала на Уильяма, благополучно вышла замуж за топ-менеджера своей же компании, но все же до сих пор посматривала на меня недобро.
Впереди нашей делегации с небольшой трибуны князь Эдуард произносил речь.
- В числе прочих соглашений на встрече был принят благотворительный проект, который должен привлечь внимание к проблеме загрязнения окружающей среды, - говорил он. - Через месяц в Монако состоится ралли с участием электромобилей и автомобилей на водороде. Подобное мероприятие проходит впервые в нашей стране, но мы надеемся, что оно станет ежегодным и будет набирать популярность…
Несмотря на позитивное настроение всей нашей делегации и успешный исход встречи, мне было дискомфортно. С момента, как началось мероприятие, не оставляло ощущение, что на меня кто-то смотрит. Не следит, а именно смотрит. Ко всему прочему, я вспомнила, что те же ощущения ловила ранее - в авиасалоне и в театре в Амстердаме. Но даже не это было самое странное. Казалось, что этот кто-то был из моего утреннего сна, будто размытый силуэт трансформировался в реальность и сейчас наблюдал за мной.
Усугублял дискомфорт и тот факт, что во сне я планировала принимать делегацию из Африки, и мне не нравилась эта параллель. Совсем не нравилась.
Я бросала взгляд в толпу приглашенных, но в их глазах не было того пристального внимания, которое я испытывала на себе.
Я посмотрела на Юргенса, стоявшего рядом - через час он улетал в Женеву. Его функция в благотворительной сделке была выполнена, и он не планировал остаться на вечернее торжество.
Я знала Карла уже не один год и могла читать его состояние. Он, как обычно, был сосредоточен, уверена, тоже обдумывал африканскую проблему, но в его позе не чувствовалось напряжения или дискомфорта, который ловила я.
“Дюнина, ты переработала. Тебе действительно нужно немного отдохнуть…” - отодвинула я параноидальные мысли и поправила на лице светскую маску.
- А теперь я хочу предоставить слово Королеве Швеции Элизабет, которая является специальным представителем ЮНИСЕФ, - тем временем продолжил Эдуард. - Собственно, эта идея принадлежала Ее Величеству, и она предприняла немало усилий для того, чтобы собрать нас всех сегодня в этой точке.
- Благодарю, Ваша Светлость, - улыбнулась я, выходя на передний план, и начала говорить заготовленную речь. - Я признательна князю Эдуарду и княгине Маргрет, правительству Монако, - я бросила взгляд на государственного министра, - которые согласились стать принимающей стороной данного мероприятия. Все вырученные средства пойдут в пользу помощи малоимущим семьям...
Место проведения было выбрано не случайно - во-первых, благоприятный климат, во-вторых в Монако собиралась вся светская тусовка и мировая бизнес-элита. Монако не ассоциировалось ни с одной страной мира, и его можно было рассматривать, как международную площадку. Где как, не здесь, собирать деньги на благотворительность и непринужденно решать проблемы за бокалом шампанского.
- Мы решили организовать ралли электромобилей для популяризации новых технологий, призванных уменьшить различные виды загрязнения окружающей среды… - продолжала я, и все отчетливей чувствовала тот же “глаз наблюдения”.
Это ощущение взгляда стало моим проводником и не покидало ни когда я говорила речь, ни позже, когда начался фуршет.
Пока я стояла с бокалом шампанского и разговаривала с Марго, краем глаза увидела, как Юргенс в соседней компании потянулся к пиджаку за телефоном. Бросил взгляд на экран. Задумался. Ответил. Посмотрел на меня. Я кортоко кивнула, понимая, что перед его отъездом нам нужно поговорить.
“Хорошо бы были новости относительно Африки…” - пронеслась мысль, и я бросила взгляд на часы. Через полчаса Карл выезжал а аэропорт, а, значит, мне нужно было набраться терпения.
- Ваше Величество, вас можно считать кладезем идей, - тем временем обратился ко мне мсье Линье, и я вновь сосредоточилась на проекте. - Ралли с участием электромобилей - это новшество не только для нашего клуба.
- Вы мне льстите, - улыбнулась я. - Мысль не нова. Я лишь поставила идею Гран-при Формулы-1 на электро-рельсы и очень рада, что ее поддержали все участники, к которым обратился наш благотворительный фонд.
Тем временем Карл отошел в сторону каменный лестницы и направился на боковой уединенный балкон, откуда открывался панорамный вид на бухту и фуршет внизу.
Извинившись перед компанией, я проследовала по тому же курсу - даже если нас увидят вместе, ни у кого не возникнет подозрений. Я, как представитель ООН, обсуждала с коллегой нюансы сегодняшних соглашений перед его отъездом.
- Есть новости? - поинтересовалась я, подходя к перилам. Бросила взгляд вниз, в надежде вычислить "глаз наблюдения", но никого и ничего подозрительного не обнаружила.
- Не те, которые мы ждали, - Карл оставался спокойным, но я понимала, что эта маска нужна, если за нами наблюдают.
- То есть, пока противник не обозначен… - я тоже сохраняла внешнее спокойствие.
- Проблема усугубилась, - ответил он, и я повернулась спиной к гостям, чтобы те не увидели тревогу на моем лице.
- С Генри все в порядке?
- Да. Без криминала, - успокоил он, тоже поворачиваясь. - Правительство Конго хочет пересмотреть наши договоры по добыче алмазов и золота.
Глава 16.
Бал, организованный благотворительным фондом, всегда был ярким событием и имел широкую популярность. Он патронировался князем Эдуардом и его дочерью от первого брака, и проходил в зале “Etoiles” королевского спорткомплекса Монако. Ежегодно там собирались знаменитости, бизнесмены и государственные деятели со всего мира, и за список приглашенных отвечали лично князь и Стефания. Праздник собирал около 1000 гостей, и, несмотря на дороговизну билета, получить приглашение было привилегией.
Ежегодно бал проходил под новой темой, а организацией праздника занимались знаменитые дизайнеры, декораторы и распорядители. По случаю юбилея фонда мероприятие было особенно торжественным, и темой в этом году стали цветы. Королевские розы и лилии, которые обожала покойная жена Эдуарда.
Гости уже собрались, но ожидали нас, а мы, прибыв последними, входили в фойе. Помимо монаршей четы, рядом со мной шли министр мсье Лерж с женой, а по правую сторону топ-менеджер SMB-Group, владельцем которой негласно являлся князь Эдуард.
- Мы вас заждались! - нас встретили на входе не только папарацци, но и Стефания с мужем и ее брат. Они с утра уже были на ногах, проверяя готовность.
Гостей было много, в зале стоял гомон, и блеск драгоценностей слепил глаза, но все это было лишь декорацией на фоне моего состояния. Я по-прежнему чувствовала “взгляд наблюдателя”, но моё отношение к этому факту изменилось.
Для бала я решила изменить своим правилам в одежде и заказала другой наряд. Платье было доставлено для меня дизайнером бренда, с которым Марго была дружна. Мне хотелось отвлечься и вырваться за рамки, обусловленные правилами, а Монако было тем местом, где свобода от протокола выглядела естественно и не привлекала внимание.
Платье от Schiaparelli из тяжелого черного бархата с V-образным корсетом, из которого прорастали яркие золотые цветы, привлекало внимание своим покроем. Оно открывало плечи и выглядело эпатажно. Идеально дополняли наряд мои фамильные украшения - браслет и серьги, которые я выбрала, а моя горничная бережно уложила в кофр.
Вторая же причина, и я бы назвала ее основной, были мои эмоции, вызванные “взглядом наблюдателя”. Если днем мне от него было дискомфортно, то сейчас я чувствовала откровенную злость. Кто бы за мной ни наблюдал, я бросала ему вызов. Возможно, на мой выбор повлияла и информация о рейдерском захвате наших территорий, и этот симбиоз двух факторов дал свой результат - сегодня я не хотела быть смирившейся королевой в ожидании вестей, сегодня я вышла на тропу войны. Пусть и таким способом.
Я посмотрела на Марго - она выбрала наряд еще более откровенный, но он смотрелся на ней гармонично и очень достойно.
- Ты выглядишь шикарно, - прошептала я ей.
- Ты выглядишь не менее шикарно, - вернула она комплимент.
- Мне всегда нравился “Schiaparelli” своим новаторством и свежим взглядом на моду, - ответила я.
- Почему ты у них ничего не заказывала?
- Слишком эпатажно и чрезмерно открыто для королевского протокола… - пожала я плечами, приветствуя на ходу вместе с Марго и ее мужем очередного гостя.
На бал я была приглашена не только как представитель шведской монархии, но и в качестве почетного гостя ООН, занимала место рядом с князем и его женой, а это значило, что, несмотря на светскость мероприятия, я работала, а не отдыхала.
- Порой нам всем необходимо побыть принцессой Дианой с ее платьем мести, - усмехнулась она, пройдясь ладонью по корсету своего чрезмерно откровенного платья от того же бренда.
Я же улыбнулась. Она, сама того не зная, попала не в бровь, а в глаз.
Пусть в моем случае выбор был продиктован не местью к мужской измене, а вызовом, но сегодня я использовала одежду, как военную униформу, чтобы показать, что я не боюсь прыжка в неизвестность, не боюсь “взгляда наблюдателя” и готова к бою. А V-образный вырез, из которого росли яркие лилии с заостренными листьями являл собой знак победы и подчеркивал мою уверенность в ней.
Тем временем мы остановились в центре фойе - нам необходимо было принять участие в фотосессии для СМИ, а затем по протоколу поприветствовать гостей и уделить им внимание перед началом торжества.
Пока нас фотографировали на фоне пресс-волла, я вновь почувствовала тот же взгляд из сна, но теперь уверенно смотрела в объективы фотокамер и даже не замечала ярких вспышек.
- Ты притягиваешь взгляд, - улыбнулась Марго, позируя рядом.
“Таков и был расчет…” - я спрятала злую усмешку, а вслух произнесла:
- Спасибо за наряд. Он как нельзя кстати.
- Тебе почаще нужно приезжать, - ответила она, и я кивнула.
Едва мы отошли от пресс-волла, Стефания тут же ушла в зал, чтобы проверить готовность, а мы встали по центру фойе приветствовать приглашенных.
Пока нам подавали напитки, я бросала внимательный взгляд на Маргрет. Беря во внимание факт, что бал был основан первой женой князя Эдуарда и поддерживался им из года в год после ее смерти, я опасалась, что Марго проявит нервозность. Но она тоже была бойцом. Она знала, где можно проявлять эмоции, а где необходимо принять королевскую осанку и держать удар с достоинством. Случай с ее истерикой на Гран-при, после которого мы сдружились, был исключением, а не правилом, и за рамки нашего с ней общения не вышел.
Элегантно обвив руку мужа, она улыбалась, держала величественную осанку и вела себя соответствующе, как и подобало жене суверена госудрства. Видимо, наш с Марго разговор тоже немного сбавил напряжение между супругами, потому что сейчас княгиня не только источала спокойствие, но и тепло смотрела на мужа, что можно было считать прогрессом.
- Наше с женой приглашение остаться на боут-шоу в силе, - произнес Эдуард, подтверждая мою мысль. Сейчас он был доволен Марго.
- Здесь и без меня масса народа, - я благодарно улыбнулась.
Еще днем я обратила внимание, что Монако начали заполнять многочисленные гости - как разработчики яхт, среди которых были и шведские судостротели, так и желавшие посмотреть на инновации. Некоторые из них были приглашены и на сегодняшний бал.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги