Дьявол моей мечты

Вместо предисловия

Если честно, я не помню точно, когда состоялась встреча с Ним. Впервые вживую я увидела его в мае прошлого учебного года, когда заканчивала десятый класс. Но можно ли назвать это встречей? Ведь Он-то не разговаривал со мной, даже не видел. Хотя, может, все случилось даже раньше, чем той весной? Да, непременно узнала я о его существовании раньше.

Конец марта... Весна на всеобщее удивление пришла рано, за окном уже вовсю цвели первые растения и было очень тепло. В этот яркий мартовский день я впервые узнала о Дьяволе. На перемене перед последним уроком мне настырно показывал видео с ним сосед по парте — надоедливо позитивно-активный одноклассник по прозвищу Сахарок. Я, честно, не помню, почему его так называли: вообще-то, он был просто Мишей. В нашем классе почти у каждого пятого было какое-либо прозвище, и в большинстве случаев оно приедалось из-за фамилии. Мишка же не был ни Сахаровым, ни Сахаровским, даже ни Сахаренко или Сахаридзе. Но прозвище «Сахарок» ему вполне подходило — такое же приятное, легкое и словно привычно простое, как и он сам.

Я, будучи соседкой Сахарка по парте, постоянно выслушивала его рассказы, новости, истории из жизни и тому подобное. Он парнишка забавный, общительный и шустрый. Я никогда не слышала о нем ничего плохого от других людей, с ним всегда было легко и приятно общаться, однако долго его терпеть мне было тяжело. Порой он слишком уж много тараторил и доставал меня. Если было плохое настроение, я нагло просила его заткнуться. Потом извинялась. Так глупо. Но он вроде и не обижался… Говорил, что ему, наоборот, нравилась моя искренность и прямота. Странный. Порой его ненавязчивой легкости мне очень не хватало, поэтому я дорожила общением с ним.

Так вот, Сахарок достал свой навороченный телефон-лопату, чтобы показать мне что-то «эпичное и крутое». Настроение у меня было довольно хорошее, потому я без раздумий стала вглядываться в экран. Перед просмотром мне провели что-то вроде вводной лекции о том, что конкретно происходило на записи. Так как мы сидели на третьей парте, многие нас услышали и проявили интерес посмотреть тоже.

Действия происходили на тренировке по футболу. Мишка на тот момент уже достаточно долго посещал эту секцию и частенько рассказывал мне про свою команду, потому я, даже не особо желая этого, многое знала о наших школьных футболистах. Сам же он не был членом сборной и вообще, видимо, не обладал хорошими данными, но гонять мяч любил. И вот, к ним недавно записался на секцию новичок. Он переехал из другого города и только с той зимы стал учиться в нашей школе. Интересен тот факт, что некоторые стоящие рядом одноклассники его знали. Ну, вроде как знали. Они просто странно поддакивали, говоря, что слышали о нем. «Неужели он такой запоминающийся?» — подумалось мне тогда, ведь на простого новенького не стали бы обращать столько внимания. А мой друг Сахар, кажется, и вовсе восхищался этим парнем. По словам Миши, этот загадочный мистер Популярность был на год младше нас, но обладал просто гениальными способностями. Он не только сразу же попал в сборную школы и вырвался в лучшие игроки, но и вселил в команду дух соперничества, огромное желание к победе и стимул к тренировкам. Восхищенный этим талантливым и харизматичным девятиклассником, Сахарок решил заснять на свой телефон, как тот пытается наставить на путь истинного футболиста капитана их команды, Базина Леху. Именно Леху: по-другому его редко называли. А я звала его просто — Орангутангом. Он огромен и суров, с раздутыми ноздрями и морщинами на лбу. Ну, ассоциации, что поделаешь.

Аппарат связи у Сахарка был крутой, с хорошим разрешением, а на тренировке было светло, однако из-за постоянных дерганий я никак не могла рассмотреть лицо новичка (к сожалению, ведь оно было поистине шикарным). Зато я отлично слышала его грубый, чуть хрипловатый голос и видела его же высокую фигуру, чуть сгорбленную спину и широкие плечи.

— Какого черта вы, парни, приходите на тренировки? — нахально, но тихо и даже, как мне показалось, совершенно спокойно для произнесенной фразы выдал тогда еще не знакомый мне парень.

— А ты тут типа самый крутой? Думаешь, раз быстро сумел попасть в сборную, это дает тебе право так разговаривать с нами? — с угрозой подходил к нему Орангутанг.

— Я могу разговаривать так, как хочу, — ни капли не испугавшись капитана, что был на два года старше, огрызнулся этот нахал.

— Да ты, молокосос, обнаглел. Не зазнавайся, — толкнул новенького Базин.

— Просто меня бесит то, что вы довольствуетесь таким слабым уровнем.

Другие футболисты не вмешивались, молча посматривая либо в землю, либо на надвигающуюся разборку. Им наверняка было стыдно, ведь новичок-то правду говорил, что они должным образом не тренируются и не развиваются. Дальше я не смогла рассмотреть, как разворачиваются события, потому что отвлеклась на одноклассников.

— Да, прав этот малый! Наши футболисты вообще играть не умеют! И не тренируются ни черта! — возмущался один парень, который всегда мне представлялся будущим ленивым толстяком, просиживающим свою Ж на диване перед телевизором и с бутылкой пива осуждающим всех и вся. В классе же его прозвали не так злобно, как я могла бы, просто Бугаем. Наверное, потому что он был большим и нерасторопным.

Большинство парней согласно закивали, и с ними Бугай завязал «профессиональную» беседу на тему футбола. В этот момент в класс завалились наши гламурные красавицы, сопровождающие свой приход кобыльим топотом гигантских каблуков и вульгарно-протяжными голосами. Одна из них, самая высокая, услышала то ли с телефона голос Базина, то ли осуждающие комментарии «Бугая и КО» о нем и громко завизжала:

— Кто это назит на моего милого?!

Она нервным шагом направилась к тушующейся массе класса, по дороге споткнувшись и врезавшись в парту (чем вызвала у меня желание упасть под стол от смеха). Нагло распихала столпившихся, вырвала телефон из рук Сахарка и злобно стала смотреть в экран. Все на нее осторожно глянули, включая команду Бугая, в ожидании какой бы то ни было реакции: эта девушка встречалась с Базиным. Ее широкий рот, измазанный в ярко-красной помаде, возмущенно открылся, а тонкие брови изогнулись в удивленно-злые домики. Другие девушки не спеша подошли сзади, вертя на ходу бедрами и сжимая пухлые губки.

Глава 1. Видеозвонок в скайпе и его последствия

Я всегда относилась к любви и ее проявлениям скептически или даже с неким отвращением. Отводила взгляд на подобных моментах в фильмах, строила рожицы и смеялась, когда видела всякие обнимашечки, поцелуйчики или слышала нежно-противные речи. А вот после того злосчастного матча по футболу во мне что-то перевернулось. Почему-то хотелось узнать об этом парне больше. Я не романтик, ничего толком не понимаю в симпатии или любви, но интерес к нему не угасал. Когда случайно слышала его имя или хоть какое-то упоминание о нем, слегка вздрагивала, но старалась не показывать виду. Отчего-то было стыдно и страшно — вдруг кто-нибудь узнает. По коже пробегали мурашки, когда он проходил мимо. Правда, это случалось крайне редко. Странно, мы учились в одной школе, но почти не виделись. Впрочем, это было даже к лучшему.

Я столько слышала об этом парне. О нем ходили самые разные слухи, порой просто абсурдные. Поговаривали, что он встречался со знаменитой молодой поп-певицей, что был незаконнорожденным сыном мэра (при том, что они были совершенно не похожи), и мое любимое: что он гей. Я не верила ни единому слову, потому что знала: слухи — это полная ерунда. Однажды и мне довелось стать их жертвой.

В девятом классе несколько человек, включая меня, пошли к кому-то на день рождения с ночевкой. Там я впервые напилась и вела себя, мягко говоря, ужасно... На следующий день после неудачной попойки я ничего не помнила. В памяти после моих же слов: «Еще, Абрикос, меня не снесет!» — все оборвалось. Дома маман меня долго отчитывала, но это было уже вечером, после школы, а утром она дала мне какую-то муть от похмелья и напнула на учебу. Лекарство более-менее помогло, и я с какой-то пустотой и неопределенностью в душе отправилась в стены родной школы. Морально готовясь к позору и издевательствам со стороны Абрикоса напряженно согласилась посмотреть видео, на которое он, добрая душа, соизволил записать мое пьяное состояние.

Мягко говоря, я вела себя неадекватно. Дралась с деревом, разговаривала с фонарным столбом, рассказывала, что я пришелец с Марса. Самым эпичным моментом было то, когда я бросила камень в небо, сказав, что «мои предки ждут от меня весточки». И этот камень, подлетев испуганно в ночное небо, приземлился мне на лоб, после чего я, раскинув руки, упала прямо на землю.

Абрикос, едва сдерживая очередной приступ смеха, смотрел на мое лицо, которое просто офигело оттого, насколько я могу быть бешеной. Я несколько секунд смотрела уже на погасший экран, потом взглянула на Абрикоса, и мы резко в один голос взорвались смехом, медленно сползая под парту. Одноклассники подозрительно покосились в нашу сторону. Вообще-то, они знали, что мы с Абрикосом частенько угораем над чем-нибудь, но видеть нас, валяющихся на полу, было для них вновинку.

И кто говорил, что человек, напившись, показывает свою истинную сущность? Нет, ну я, может, и не самая нормальная и спокойная девочка, но такая упоротость не может быть моей истинной сущностью!

Потом случилось ужасное... Мне не было стыдно оттого, что Абрикос и еще пара человек застали меня такой бешеной, они ж свои, ничего страшного. Но каким-то образом половина школы узнала об этом! И даже более того, они всё приукрасили в тысячу раз! Говорили, что я будто бы разбила окно в машине директора, бегала голой по площади и чего только не вытворяла. Больше года меня называли марсианкой и тыкали пальцами в мою сторону. Причем, я до сих пор не знаю, откуда просочилась информация. Абрикос, хоть и любил стебаться надо мной, все равно бы не поступил так подло, я уверена.

Ну, сейчас уже все равно. Все, слава Богу, забылось. Вроде бы.

С тех пор я не пью, кстати. Ну, почти что.

В общем, мне было плевать, что там говорят об Островском. Просто люди так любят приукрашивать, раздувать из мухи слона, а нам, давшим повод, потом мучиться. Я была уверена, что Глеб (а именно так его и звали, кстати) нормальный парень, и в этих слухах нет и доли правды.

Во многих книжках или фильмах влюбленные девушки практически задыхаются от своей любви, сжимают сердца со слезами на глазах, падают в обмороки от вида своих любимых. Либо это все выдуманная фигня, либо я не отношусь к этим романтично-меланхоличным девочкам, либо я просто не была так сильно влюблена, как они. Я вела себя нормально, обычно, естественно. Не думала о нем двадцать четыре часа в сутки, не кусала ногти, глядя на его фотографию, не следила, как последняя сталкерша. Просто иногда наблюдала, как он тренируется. Просто в животе от мыслей о нем начинался маленький ураган. Да, в тот майский матч я была поражена им, я почувствовала интерес, восхищение и желание узнать его получше, но влюблялась я в него постепенно. И не сходила с ума, никогда.

Все самое интересное началось позже, только в следующем учебном году, когда я уже была одиннадцатиклассницей.

Каждый год классный руководитель рассаживал нас по любимому всеми учителями принципу «мальчик с девочкой». Когда-то в младших классах (у меня и в средних) мы, детишки, не любили этот принцип и завидовали тем ученикам, которые могли сидеть с кем угодно и где угодно, сами выбирая понравившееся место. В этом году, ссылаясь на то, что мы уже якобы выросли, классная не стала нас рассаживать, а потому еще год мне предстояло сидеть с мешком позитива Сахарком. Нет, я могла бы сидеть хоть с кем, но зачем думать, выбирать себе соседа, если тебя вполне устраивает имеющийся?

С ним можно было легко и непринужденно общаться, а когда я уставала даже от этого, он спокойно молчал, не нарушая мой покой. Всегда поднимал мне настроение и старался развеселить. Я раньше думала, что он тот еще подлиза, но в десятом классе окончательно убедилась, что Мишка по-настоящему добрый и искренне желает всем счастья. В какой-то степени меня это восхищало. Но больше — удивляло, если честно.

Я бы сказала, что он идеальный сосед по парте, но не могу: он, как и я, относился к не самым умным ребятам, поэтому списывать у него не рекомендовалось. Зато приятно было осознавать, что ты не один такой тупица. Да-а… Ничто так не успокаивало, как его кривая улыбка с шепотом: «Не парься, Лерка! У меня тоже двойка».

Глава 2. Милый, милый класс, или Как Лера стала ведущей на Посвящении в старшеклассники

Неспешно шагая по знакомому маршруту в школу, я все еще рассуждала над своим вчерашним поведением. Меня терзало то, что именно при этом парне мне стало стыдно. Неужели он настолько особенный для меня? Я ведь и не знаю его толком… Почему Сахарок с ним общается? Даже в гости пригласил. Ладно, здесь-то ничего мистического.

Со сдвинутыми бровями к переносице и прикушенной губой я направлялась в школу, пока меня не окликнули. Будь это просто «Лерка» или «Агеева», я бы, наверное, даже не услышала, потому что слишком сильно была погружена в свои мысли, но меня назвали… Ох, давненько же ко мне так не обращались. Тупейшее слово, которое моментально вводило меня в гнев.

— Эй, Марсианка! — услышала я уже у самого входа в школу мужской грубый голос и была готова избить нарывающегося урода. Резко обернулась, придумывая, как мне убить его, но внезапно на меня нахлынуло удивление, которое тут же вытолкнуло всю ярость. Передо мной стоял собственной персоной Орангутанг Базин.

— Оран… Кхм, в смысле, Базин? — вовремя поправив себя, удивилась я.

— О, знаешь меня?

— Ага… Ну ты же знаменитый капитан футбольной команды.

— Приятно слышать, что обо мне помнит следующее поколение! — засмеялся своей странной шутке громила, а я лишь криво улыбнулась. У нас разница всего в год, и мы уже разные поколения? — Я тоже тебя знаю. Марсианка!

— У меня имя есть вообще-то, — стараясь сдерживать себя, промямлила я. Не, против такого огромного парня, уже студента, я не смогу выстоять, даже если использовать самые неожиданные и хитрые приемы, а потому я воздержусь от его избиения.

— И какое же? Если тебе не нравится это прозвище. — Он начал меня раздражать своим идиотским смехом.

— Лера, — медленно, почти по слогам произнесла я. — Агеева Лера.

— Агеева?

— Да, а что?

— Хм, знакомая фамилия, — приставив ладонь к подбородку и прищурившись, Базин закатил глаза вверх.

— Эм… — Мне ничего не оставалось, кроме того, как ждать его нужных воспоминаний.

Какое-то время мы стояли в молчании, точнее, в мычании — он таким образом, видимо, заставлял свою голову работать быстрее. По итогу ничего ему не помогло, и он так и не вспомнил, откуда ему знакома моя обычная, но не очень распространенная фамилия. Он махнул рукой, тем самым дав понять, что я могу больше не ждать. Тогда я сама устроила допрос до того, как он продолжил.

— А тебе что здесь надо? Ты разве не закончил школу?

— Закончил, закончил. Просто хотел кое-что сделать. Или, скорее, увидеть кое-кого. Нет, еще точнее, передать.

— Ммм, — без всякого интереса покачала я головой.

— Ты же Жаннина одноклассница, да?

— Угу, Жанночка твоя учится со мной в одном классе. А что?

— Вот, можешь ей передать это? — он протянул мне нечто размером с обычную тетрадь, завернутое в яркую подарочную фольгу.

— Что это?

— Неважно. Просто передай, ладно? Я знаю, что ты норм девчонка. Частенько тебя в школе видел.

— Да без проблем, — пожала плечами я. И чего он сам не передаст? Хотя, наверное, просто боится заходить туда, где его мучили одиннадцать лет. И я его почти понимала.

— Я так и думал, что ты клевая девчонка! — по-дружески потеребил он мои волосы. — Оке, надеюсь на тебя, Марсиа… Пардон, Лера.

Я смерила его недобрым взглядом, когда он попытался назвать меня самым противным прозвищем, но потом улыбнулась ответно и, помахав рукой, пошла в школу.

Жанночка удивленно покосилась на меня, когда я протянула ей посылку от Орангутанга.

— Спасибо, Агеева. В смысле, Лера. — Она оглядывала меня сверху вниз довольно подозрительно и даже немного шокировано, однако через несколько секунд в ее глазах промелькнула радость, смешанная с жадностью, и она ловко выхватила подарок. Вертя его в руках, она почти восхищенно улыбалась, выпучив как всегда немного вычурно накрашенные глаза.

— Да это не от меня, — не удержалась я и хмыкнула с насмешкой. — Это тебе от твоего принца Базина.

Жанна тут же перестала улыбаться, а восхищение из ее глаз как ветром сдуло.

— А, ясно, — разочарованно протянула она и развернулась, высоко подняв голову и небрежно кинув подарок на парту.

Мда, бедняга Орангутанг. Он наверняка старался, думал, выбирал ей подарок, а она так к этому отнеслась. Наверняка Жаннка крутила этой набитой грудой мышц, как хотела, а он ей все прощал. Мне даже подумалось, что Жаннка не такая уж глупая. Или это просто Базин не обделен мозгами?

Я глядела то на валяющийся не до конца распакованный подарок, то на Жанну, о чем-то разговаривающую со своими подружками, пока меня сзади кто-то не потрепал по плечу. Это было внезапно, хотя и легко, даже неуверенно, что странно для человека, который это сделал.

— Абрикос? — посмотрела я на стоящего позади меня парня снизу вверх. Черт, ну и вымахал же он за последнее время! Помнится, в том девятом классе, когда я неудачно напилась, он был выше меня лишь на полголовы, а теперь я непроизвольно дышала ему в плечо и это малость накаляло.

— Лерк, ты что, с Жанной начала общаться? — наклонился он ко мне (мне стало не по себе от осознания, что я такая мелкая).

— Нет, ты что? — возмутилась я. — Там просто Базин просил передать ей подарок, я его возле школы встретила, а он испугался заходить. — Я слабо посмеялась. Одноклассник тоже улыбнулся, но, кажется, не весело, а облегченно.

— Слава Богу. — Он сжал мое плечо чуточку сильнее, а потом вовсе убрал руку.

— В смысле?

— Я б не стерпел, если бы ты с ней сдружилась. Нам и так гламурных куколок хватает в классе.

— М, так значит, тебе больше нравятся простые девушки с богатым внутренним миром, как я? — не постеснялась я расхвалить свою натуру.

— Дура, что ли? — заржал он, явно не ожидая от меня такого хвастовства. Ха, я, конечно, преувеличила насчет богатого внутреннего мира, но такая реакция, пусть и придурка, огорчила.

— А что? — надулась я и отвернулась.

Глава 3. В семье не без... Марсианок

Погруженная в эти странные мысли, я заснула прямо на диване. Из мира Морфея меня вырвал громкий и резкий возглас. Разомкнув глаза, я увидела стоящую рядом сестру. Она, прикрыв рот ладонью, разглядывала какие-то бумаги. Я приглянулась и поняла, что в ее руках сейчас мой сценарий Посвящения в старшеклассники.

— Вера, ты что делаешь? — сонно промямлила я.

— Лерка! — сестра с непонятным мне восторгом повернулась и, не ответив на вопрос, начала кричать чуть ли не на всю квартиру. — Ты будешь ведущей на Посвящении?! Ничего себе, как круто!

Вера тоже училась в моей школе, но закончила ее четыре года назад и сейчас уже выпускается из университета. Учится она на дизайнера одежды — пошла по маминым стопам. В далеком детстве я каждый день бегала в разных платьишках, мой шкаф просто разрывался от юбочек и всяких милых сарафанчиков. Наверное, мне на всю жизнь этого хватило, ибо сейчас мне становится плохо от вида подобного рода одежды. Я наотрез отказываюсь от такого. Ну, не нравится мне, и все тут. Одежда должна быть удобной!

И вот, разглядывая свою старшую сестру в обтягивающем коротком черном платье, кожаной куртке малинового цвета и белом шарфе, я невольно скорчила рожицу, но моя стильная Верочка этого даже не заметила.

— Да, я буду ведущей, — зевнув, спокойно ответила я. — А что?

— Супер! — совершенно противоположным тоном выдала сестра, присела рядом и схватила мои руки. — Я рада за тебя!

— Спасибо, — я пыталась вырваться и немного смутилась от ее восторженного взгляда.

В этот момент домой пришла мама. Я услышала стук ее каблуков о ламинат прихожей. Сестра резко соскочила и побежала к ней, чтобы показать сценарий. Я поплелась следом.

Поначалу я не смогла разглядеть в стоящей там женщине свою мать, хотя можно было бы за шестнадцать лет уже привыкнуть, что она почти каждый день выглядит по-разному. В этот раз мама умудрилась покрасить волосы в темно-красный цвет и собрала их заколкой, оставив одну чуть вьющуюся прядь спадать на лицо. Если у сестры макияж был естественным и лишь скрывал некоторые недостатки, а также подчеркивал выразительность глаз, то мама любила броскость: ярко-красная помада и темно-фиолетовые тени. На ее светлой коже это смотрелось очень экстравагантно, но при этом не вычурно. Как-никак познания в моде давали о себе знать, мама непонятным для меня образом умела создавать шикарный образ и при этом сохранять стиль. Перекинутый на один раз фиолетовый шарф, солнечные очки и драповое пальто.

Я тогда на фоне двух стильных девушек наверняка выглядела как парень. Ну и ладно, зато мне комфортно и не надо заморачиваться, тратя кучу бесценного времени на выбор, примерку, макияж и так далее. Они на самом деле меня достали со своими фразочками: «О, тебе пойдет это!», «Лерочка, примерь!», «Смотри, какое платье!» и так далее. Бр, бр, бр, не люблю я это дело. Если бы не папа, меня бы насильно пихали в юбки, наряжали, красили и пинали на занятия. А потом бы я получала от завучей, у нас же дресс-код в школе, пусть и не слишком строгий. Но мне самой было бы неуютно в их одежде. Да, пап, спасибо тебе за то, что попросил их отстать от меня.

Мама оглядела сценарий, послушала восхищенный лепет Веры и улыбнулась, глядя на мою сонную фигуру, прижавшуюся к стене. Я получила радостное поздравление, послушала несколько лестных фраз в свою сторону, а потом (о Господи!) долго и упорно просила их не трезвонить всем подряд и не устраивать праздник в честь такой ерунды. Видимо, в их глазах я была настолько безнадежной девицей, что их переполняла гордость от столь простого события. Мы спорили громко; вообще, мне кажется, в семье Агеевых отличительная черта — громкий голос. На наши крики в прихожую вышел папа, который своим вниманием нас троих обделял крайне и крайне редко.

Папа поинтересовался, из-за чего мы так громко спорим, и Вера, накинувшись на него, принялась хвастаться, что ее сестренка, то бишь я, будет выступать на сцене. Я в который раз поразилась их сходству. Просто до ужаса Вера была похожа на отца, только ее лицо было более миниатюрным, ухоженным и тонким, а у папы черты лица были мужественнее и грубее. Но их сходство не заметил бы только слепой. Да, Вера внешне пошла в отца, а характером в мать. А я… Я, кажется, вообще не из этой семьи. Ни характером, ни внешне я не похожа ни на папу, ни на маму. Папина младшая сестра, моя тетя, даже шутила, что я подкидыш.

Ага, с Марса.

Узнав о моей предстоящей роли, папа тоже похвалил меня, но сделал это лишь ради приличия, даже отстраненно. По-моему, ему было абсолютно фиолетово. Собственно, я считала такую «фиолетовую» реакцию вполне нормальной, а вот чрезмерная радость мамы с сестрой, на мой взгляд, выходила за рамки адекватности. Маман начала ругать отца за то, что он совсем не интересуется делами дочери, то есть моими. Он отмалчивался и ковырял носком пол, как маленький провинившийся ребенок перед учительницей. Хотя в его глазах мутнел чистый воды пофигизм.

— Значит так, сестренка, — сверкнула глазами Вера. — В этот раз мы с мамой от тебя не отстанем.

— Что? — насторожилась я оттого, КАК она на меня посмотрела, хихикая и потирая ладони.

— Да! — мама резко обвила мою шею своей рукой, и я почувствовала приятный аромат ее духов. — Это торжественное мероприятие. Ты будешь выступать на сцене. Мы с Веруньчиком не можем позволить тебе бегать там в твоих джинсах и кедах.

НЕ-Е-ЕТ! Только не это!

Я попыталась вылезти, но мама настырно меня не отпускала, улыбаясь довольно и хитро. Мда, меня поймали в цепкие объятия королева и принцесса красоты, чтобы я оставила свой прежний мир и перешла на их сторону. Я пыталась найти поддержку в папиных глазах, но там все еще мутнел пофигизм. Отец только развел руками и слегка улыбнулся, мол, я тебе не помощник, смирись уже. Предатель!

Мама с сестрой злобно хихикали, прижав меня к стене, оглядывая сверху вниз и мысленно подбирая подходящий наряд и аксессуары.

— Да почему вам так нравится наряжать меня? — ныла я и все еще глядела на папу.

Глава 4. Посвящение в старшеклассники

Кажется, мама с сестрой изрядно удивились, когда в назначенный день я совсем не сопротивлялась. Но виду они не подали и старались не думать о том, почему я вдруг согласилась на преображение. Конечно, я немного возмущалась. Так, для приличия. Например, когда увидела то самое платье. Белое, легкое, на бретелях, с голубыми незамысловатыми узорами, приталенное, юбка до колена, но не по самую пятую точку, пышная. Я спорила с ними по поводу того, можно ли в таком легком платье бегать осенью, а они утверждали, что еще тепло и, конечно же, можно. Вера вставила свои пять копеек о том, что я ведь обычно на погоду не обращаю внимания. Ну, что правда, то правда. Вот же… сестра!

Мы все трое достаточно принципиальны, одной мне против двоих было ой как нелегко, но я все же отвоевала себе балетки вместо туфель на высоченном каблуке. Вера хмыкнула, сказав, что с каблуками было бы просто прекрасно, но мама махнула рукой, ссылаясь на то, что у меня «и без того ноги красивые и длинные». Не знаю, стоит ли ей верить? Все же мамы обычно преувеличивают и восхваляют своих чад. Но, блин, мне было приятно и хотелось верить в это.

Макияж я решила доверить сестре, а не маме с ее ярким стилем. Конечно, сидеть с сестрой было не фонтан, она то и дело подшучивала надо мной, выставляя напоказ, то есть «на слух», все недостатки моего лица. В общем, если мама меня захваливала, то сестра опускала. Ну, на то она и сестра, это же в нашей природе. Хотя надо отдать ей должное — шутила она надо мной лишь вначале, а потом полностью погрузилась в процесс. В принципе, мне даже понравилось. Только с тушью возникли проблемы. У меня постоянно слезились глаза и становилось мерзко, когда щеточка касалась ресниц. С горем пополам сестре удалось проделать и это, после чего она торжественно объявила, что макияж готов.

Я поглядела на часы и облегченно выдохнула, что еще есть время до начала, хоть любимые родственники мне еще и прическу решили сделать. Плюс дорога…

Маму вызвали на работу, потому прическа тоже осталась на Вере. Сестра довольно улыбнулась и практически сорвала резинку с моих волос, приговаривая, что теперь моему мышиному хвосту конец. Кажется, она вообще выбросила эту резинку в мусорное ведро. Расчесав волосы, Вера немного их завила и уложила набок, заколов с одной стороны голубой блестящей заколкой под цвет узорам на платье.

Последними штрихами были лакированная сумка, браслет и серьги. Я оглядела свое отражение и удивилась, почти не узнав себя. Может, там зеркало было немного кривое, но мне показалось, что я стала намного стройнее, чем обычно. Длинные утонченные руки, худенькие ножки, тонкая талия… Это точно я? Как же простой макияж, платье и другая прическа могут изменить человека... Я сама себе казалась намного красивее и взрослее.

Было не очень удобно с распущенными волосами да и в платье. Казалось, что юбка постоянно задирается, и я чувствовала дискомфорт. Оголенные руки тоже были мне как-то в новинку, но со временем я привыкла и перестала париться по этому поводу. Сестра отвезла меня на маминой машине к школе и перед выходом пожелала удачи, еще раз оглядев меня и подмигнув на прощание.

Немного смущенная, но радостная в предвкушении восхищенных взглядов я направилась в школу с черного входа, потому что на главном проводились испытания и издевательства. Некоторые школьники глядели на меня заворожено и с улыбкой, даже смотрели вслед. Мда, папа был прав — это достаточно приятно. Я почувствовала себя увереннее и почти вприпрыжку побежала в актовый зал.

Там было пусто и слегка прохладно. На самом деле, непривычно: от вида пустующих деревянных сидений и тишины — даже как-то одиноко. Когда я осторожно отворила дверь коморки, откуда доносился голос Лидии Михайловны, она не перестала болтать, но перевела разговор на меня.

— Наконец-то пришла, Агеева! Я же го… — Она недоговорила, увидав мой новый образ. В ее маленьких глазах проскользнуло огромное удивление, злые брови нахмурились сильнее, а рот еще больше искривился.

— Здравствуйте, — довольно улыбаясь, я зашла в каморку.

Кажется, в глазах бабульки проскользнула еще и капля зависти с недовольством. Но я уже не обращала на нее никакого внимания, потому что мне хотелось рассмотреть реакцию Сахарка, стоявшего напротив нее. Он приоткрыл рот, вытянул шею и слегка выпучил глаза. Да, Мишка, я и такой могу быть. Сама не знала!

— Вау, Лера, ты очень красивая сегодня, — не отрывая глаз, тихо проговорил он и слегка смутился.

— Ты тоже! — я довольно улыбнулась, оглядывая его вид: джинсы, белая рубашка, пиджачок и то, что придает всему образу необычность и милость — бабочка. Сахар выглядел тоже взрослее обычного, но с тем же непонятным обаянием, непринужденностью и искренностью.

Лидия Михайловна проворчала, что я безответственная дура, которая тратит время на наряды, а не на повтор слов и тому подобное.

Позже в каморку заглянул учитель физкультуры (молодой парень, наверное, чуть старше Веры), который сообщил, что нам пора на выход. Мы услышали топот и приближающийся говор. У меня сердце застучало быстрее от предвкушения, Сахарок закусил нижнюю губу и нервно выдохнул.

— Ну, вперед, не подведите! — толкнула нас в спины бабулька.

— Идем? — улыбнулась я Сахарку, взяла его за руку и повела на сцену.

Так непривычно было стоять за кулисами, видеть всех с другого обзора. В животе немного закрутило, но не так, как при упоминании Островского. Не могу описать точно, в чем различия этих волнений, но они точно есть. Мы с Мишей стояли в разных кулисах напротив друг друга и должны были выходить по сигналу Лидии Михайловны. Сахарок нервничал, то и дело потирая свою черную бабочку на шее и сжимая микрофон в руке. Я улыбнулась ему, мысленно подавая сигналы, чтобы он не волновался так сильно. Мне тоже было немного страшно, но, с другой стороны, очень интересно, невыносимо хотелось провести этот вечер на сцене.

А еще посмотреть на Глеба. Здесь ли он?

Так, так, не думать, не думать о нем.