Единственная

Пролог

Пролог

Камила

Не поднимая век, я вздохнула и моментально об этом пожалела. Заболело, казалось, разом всё, особенно голова. Яр пошёл за одеждой, я следом…

Глаза распахнулись сами собой. В палате было светло, аппарат в реанимации тихо пищал, а вокруг – никого.

— Эй, — позвала я изо всех сил, но голос был чуть слышен.

Если бы кто-то под дверью стоял, и то не услышал бы. Зато сил на это «эй» ушло немерено.

Повернув голову, я посмотрела на цифры на мониторе. Поняла только, что пульс у меня шестьдесят семь ударов в минуту – хоть сейчас вставай и беги.

— Эй, — предприняла ещё одну попытку. – Кто-нибудь меня слышит?

Меня никто не слышал. Я пролежала ещё с минуту, пока веки не начали слипаться. Где Яр? Что с ним? Если я здесь, кто-то должен был вызвать скорую или отвезти меня. Ярослав… Сердце сжалось от ужасающей мысли – что, если взрыв был не единственный? Если Фим сделал что-то ещё? Или полетевшие во все стороны обломки задели Ярослава?

Пить и так хотелось невыносимо, а теперь язык просто прилип к нёбу. Я сглотнула, ускользающим разумом пытаясь удержать картинку: Яр идёт к дому, я – за ним.

— Яр, — прошептала одними губами. – Ярослав…

— Проснулись?

Записывающая в карточку данные с монитора девушка в белом халате улыбнулась мне. Во рту было так сухо, что я едва могла говорить.

— Можно воды?

Она смочила мне губы ватным тампоном.

— Можно воды? – несмотря на ужасное самочувствие, меня охватило раздражение. – Я хочу пить.

Она помялась и всё-таки налила воду в стакан. Приподняла изголовье кровати и помогла мне сделать несколько глотков. Раздражение отступило вместе с жаждой, и я смогла осмотреть палату. Интересного в ней не было ничего – моя кровать, медицинская аппаратура, жалюзи на окнах и ни намёка на то, что Ярослав рядом.

— Ко мне кто-нибудь приходил? – спросила я.

— Доктор был утром, но вы…

— Я не про доктора.

Не ответив, она ушла. Ничего не понимая, я смотрела на закрывшуюся дверь. На сгибе руки у меня был катетер. Хотелось вытащить его, но я сдержалась. Свесила с кровати ноги и поморщилась от боли в боку.

Пяти минут не прошло, как в палате появилась женщина.

— Через час мы вас выписываем, — огорошила она меня.

Я так и хлопнула глазами.

— Через час? Но я же только пришла в себя.

Она посмотрела на монитор, в карту, которую держала в руках, и на меня. Глаза у неё были тёмные, а взгляд внимательный.

— У вас сотрясение средней степени тяжести, ушиб рёбер, порезы и ссадины. Нет необходимости оставаться тут, Камила.

Я приоткрыла губы.

— Где Ярослав? – спросила глухо.

— Какой Ярослав?

— Яр… Мой муж.

— К вам никто не приходил.

— Как не приходил? А как же… Кто меня привёз?

— Вас оставили у дверей. Да и… С вами была сумка, — она показала в угол. – Вот она. Ваши вещи сверху в пакете.

Я лишилась дара речи. Моя сумка? Вещи? Если это вещи, которые были на мне, почему они тут? В голове, усиливая боль, вертелось множество мыслей, но интуиция подсказывала, что ни на один вопрос ответов я не получу.

— Со мной должен был приехать муж, — повторила я.

— С вами никого не было, — решительно повторила врач и опять посмотрела мне в глаза. – Да… Эти результаты пришли только что. Она протянула мне листочек.

Я растерянно взяла его, но читать было слишком тяжело.

— Вы беременны, Камила. Срок маленький. Хорошо, что ребёнок не пострадал.

***

Держа в руках сумку, я вышла из больницы и села на первую подвернувшуюся лавочку. От слабости меня пошатывало. Как и куда идти дальше, я не знала. В пакете оказались не мои вещи – новые джинсы, тёплые кроссовки, свитер и серая куртка. Одеваясь, я всё ещё надеялась найти объяснение, но в пакете записки не оказалось, а сумку я открыть не успела – в палату то и дело кто-то входил. Зато теперь у меня было на это полно времени.

Я потянула за язычок молнии и не поверила глазам. Либо я брежу, либо это какой-то розыгрыш.

В сумке были деньги. Пачки перехваченных банковской лентой банкнот. Такого количества денег я в жизни не видела, только пару раз в кино. Поверх лежала папка. Когда я доставала её, руки дрожали.

В папке оказались паспорт и медицинский полис.

— Аристова Камила Руслановна, — прочитала я имя рядом со своей фотографией.

По паспорту мне три дня назад исполнилось девятнадцать лет. Руки дрожали всё сильнее, когда я перелистывала странички.

Семейное положение – пустота. Штампа в паспорте не было.

Глава 1

Камила

Перелистав карточку, я отложила её в сторону. Двенадцатилетняя Дита могла ехать домой. Два месяца назад девочку с родителями сбили на пешеходном переходе. Отец отделался легко, у мамы были многочисленные ушибы и несколько переломов, а вот девочка получила множество увечий. Но теперь всё страшное позади. Я лично провела несколько операций и могла сказать, что на её жизнь тот страшный наезд не повлияет. Главное, чтобы родители прислушались и хорошо поработали с психологом.

Взяла другую карту. А тут случай сложнее. Авария, повреждение внутренних органов…

— Камила Руслановна, можно? – в дверях моего кабинета появилась Натали. – Я принесла на согласование акты по закупке на следующий год. Нужно, чтобы вы посмотрели и одобрили. – Секретарша улыбнулась. – Или не одобрили.

— Давай сюда. У меня как раз есть время.

— Актам повезло – такое редко от вас услышишь.

— Это точно.

— Сделать вам кофе?

— Да, пож…

— Камила Руслановна! – в кабинет буквально ворвалась молоденькая медсестра. Бледная, как полотно, с распахнутыми глазами, в которых читалась паника. – Там… Там ваш сын. Он…

Я заметила алое пятно на её белоснежном халате, и мне стало нехорошо.

— Что с ним?! – я подскочила из-за стола и, больше не слушая её, бросилась в коридор. Неслась вперёд, а сердце колотилось чаще, чем стучали об пол каблуки.

— Яр! – крик вырвался, едва я увидела сына.

Растрёпанный, с покрытым порезами лицом, он стоял у стены, придерживая какого-то человека.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что случилось что-то ужасное. Авария?! Он же в институте должен быть…

Хирург с большим опытом, я тряслась, как будто никогда крови не видела.

— Помоги, мам, — попросил сын.

— Что случилось? – дотронулась до окровавленной рубашки Ярослава.

Сын поморщился и зашипел.

— Не мне, — бросил резко. – Ему.

Я немного пришла в себя. Первым, что увидела, была тёкшая по ладони мужчины кровь. Сын стискивал зубы, смотря на меня с неукротимостью и яростью. Мысли перепутались, я не могла понять, что случилось и при чём тут Ярослав. Но расспрашивать было некогда.

— Каталку, быстро! — крикнула я подоспевшей медсестре. – Готовьте первую операционную.

— Поняла, — ответила медсестра.

По коридору к нам спешила ещё одна.

— Каталку! — услышала я крик. — Привези каталку.

— Что произошло? – торопливо спросила я сына. – Кто…

И тут я внимательнее посмотрела на мужчину.

Нет.

Этого не могло быть. Просто не могло.

Я словно призрака увидела. В голове зашумело, а окружающие меня звуки стали вдруг далёкими и неразборчивыми. Но продлилось это всего мгновение. Грохот каталки приближался, слышался топот. Я подхватила мужчину, чтобы помочь сыну.

— Что случилось? – спросила, помогая подтащить его к каталке.

— Давай потом, мам. Ты должна его вытащить.

— Что случилось? – повторила холодно и требовательно. – Говори немедленно!

Нащупала пульс на запястье. Раз, два, три… Пульс был замедленным, а ладонь прохладной.

— Операционная будет готова через три минуты, — отрапортовала медсестра. – Кто будет оперировать?

— Я. Ассистирует Лола.

— Хорошо. Лола уже в курсе.

Я бросила на медсестру быстрый взгляд и посмотрела в до боли знакомое лицо. Грудь сжалась, дышать стало трудно. Изменился, в волосах появились серебряные нити. Лицо, как и лицо сына в порезах. Я быстро расстегнула рубашку Яра и увидела колотую рану под рёбрами. Его бок, живот – всё было залито кровью.

— Машина взорвалась.

Я повернулась к сыну. Машина взорвалась… Меня будто откинуло на девятнадцать лет назад. В памяти ожили воспоминания, как сейчас я услышала голос Яра и ощутила пробирающий до костей холод.

«Я же сказал тебе, чтобы…» — восемнадцать лет эти слова звучали эхом из прошлого.

Он сказал мне, чтобы я сидела в машине и ждала, когда он принесёт мне куртку. И если бы я его послушала, меня бы уже не было в живых. И моего сына тоже не было бы.

— Маску, — бросила я.

Машина взорвалась… Вокруг него всегда что-то взрывалось. Насилие, жестокость, психопаты: это была его стихия. И моя тоже.

Я приложила пальцы к артерии на шее Яра. Пульс стал реже. Чёрт побери!

— Возможно, потребуется реанимировать, — бросила на ходу. – Наготове должно быть всё! Всё! Я понятно говорю?!

— Конечно, Камила Руслановна.

Я быстро надела халат, шапку и маску. Обработала руки. Если я сплю, то пусть проснусь немедленно, если это реальность… Это реальность! Его реальность и моя тоже. Думать, какое мой сын имеет отношение к Яру, не было времени, как они встретились – тоже.

Глава 2

Камила

— Ты по-прежнему отвратительно пахнешь. Давно могла поменять эти духи.

Я вздрогнула. Сердце сделало кульбит в груди, а я перевела взгляд на лежащего под капельницей Яра. Или Бориса. А может, и не Яра, и не Бориса, кто ж его знает?!

Поморщившись, он с глухим рыком вдохнул и приоткрыл глаза.

— А ты сам по-прежнему отвратительный. Тебя ничто не исправит, разве что смерть, хотя и это вряд ли.

— Язык у тебя тоже такой же поганый.

Я откинула одеяло, которым он был прикрыт и ощупала края раны.

— Чёрт! – процедил Яр. – Ты…

— Ещё слово, я распорю швы, засуну тебе туда палец и буду ковырять. Медленно и долго.

Он бросил пару бранных слов и снова шумно втянул воздух.

В себя он не приходил больше суток, и всё это время я провела в клинике. Проверяла показатели каждый час – зачастую лично, либо доверяла это Лоле и просила немедленно передавать мне данные. Сомнений, что эта сволочь выкарабкается, не было, и всё же тревога не проходила до последнего.

— Во что ты втянул Ярослава? – спросила холодно.

Но Яр не ответил. Я прислушалась – дыхание ровное, показатели в норме. Уснул. Ничего удивительного – крови он потерял много, пришлось делать переливание, сил на борьбу тоже ушло немерено.

Как же долго я не слышала его голос… Он мало изменился, разве что стал чуть грубее. Опустила руку с записанными данными. Пахну я отвратительно! Он всегда ненавидел мои духи! Через столько лет первое, что он вспомнил – что во мне ненавидит! Козёл!

***

— Камила Руслановна, — поймала меня Натали у выхода из отделения интенсивной терапии. Выглядела она обеспокоенной.

— Что случилось? С кем-то из пациентов…

— Приходил странный человек. Я подменяла Алину на ресепшене, через двери увидела, как остановилась чёрная тонированная машина.

— То же мне странность.

— Странность не в этом – из неё вышел мужчина в рубашке, прямиком в клинику зашёл и к стойке. Он спросил, занимаемся ли мы огнестрельными ранениями.

Я подобралась.

— Что ты ему ответила? – спросила резко.

— Ответила, что, если пациент экстренный, мы, конечно, возьмёмся за операцию, но о всех огнестрельных ранениях сразу же сообщаем в полицию. И ненавязчиво поинтересовалась, что произошло. Спросила, мол, в машине раненый, нужна помощь?

— Он ещё что-нибудь спрашивал?

— Нет. Просто ушёл.

Я задумалась. Посмотрела на дверь, в конец коридора, опять на Натали. Хорошо, что на ресепшене была именно она. Мы вместе работали с самого открытия клиники, и я могла на неё положиться во всём.

— Обзвони девочек, которые были в день, когда появился мой сын с раненым и отправь их в оплачиваемый отгул на несколько дней.

Натали удивилась.

— Всех?

— Да, всех. Всех, кто в курсе. И никому, слышишь, Нат, никому не говори про этого мужчину. Ты молодец, всё ответила правильно. Если этот человек появится снова или будет кто-то ещё с подобными вопросами, повторяй то же. И пока подежурь, пожалуйста, на ресепшене.

— Хорошо, Камила Руслановна. – Она смотрела на меня с волнением. – Что-то серьёзное случилось?

— Ничего не случилось. Просто сделай, пожалуйста, всё, как я тебя попросила.

Вернувшись в кабинет, я встала у окна и взглядом окинула улицу. Всё вокруг казалось спокойным и безмятежным. Все СМИ второй день подряд не умолкали о произошедшем на кортеж президента покушении. Глеб Акулевский находится в больнице, а его старший брат Борис бесследно исчез. И, сдаётся мне, исчез он не случайно и не потому, что так решил мой сын, а потому что ему зачем-то это было нужно. Только зачем, сын не отвечал. Я предполагала, что он этого мог не знать.

Выдвинув ящик стола, я достала маленькую косметичку, а из неё плотный водонепроницаемый конверт с единственной вещью – написанной от руки запиской, когда-то вылетевшей из моего нового паспорта.

«Воплоти свою мечту, Ромашка. Возможно, придёт время, и ты снова меня спасёшь. А до этого дня не ищи меня»

— Я всё сделала в точности с твоими указаниями, — сказала тихо. – Воплотила мечту, спасла тебе жизнь. И не искала тебя. Только зря ты думаешь, что можешь появиться нежданно – негаданно и сделать вид, что всё в порядке. Не в порядке.

Вытащила листочек из конверта, положила в карман халата и позвонила сыну. Чем дольше тянулись гудки, тем сильнее становилась тревога. Я позвонила ещё раз. Наконец Ярослав ответил, голос его был сонным.

— Ты почему трубку не берёшь?

— Я взял.

— Когда ты её взял? Когда я второй раз позвонила?

— Я уснул.

— Время девять вечера.

— И что? Ты чего такая злая?

Глава 3

Камила

До дома мы доехали без эксцессов. Каким образом Яру или, как выяснилось спустя девятнадцать лет, Борису удавалось держаться, не знаю. Со стороны от охранника его не отличила бы даже я.

— Как ты? – спросила, когда до дома оставалось метров двести, заметив испарину на его лбу и как он стискивает зубы.

— Нормально.

— Расскажешь это кому-нибудь другому. Уж прости, но я не поклонница дебильных боевиков, в которых главный герой настолько крут, что со свежей дыркой в животе садится в самолёт и умудряется долететь заживо.

— А есть такие боевики? – его губы болезненно изогнулись.

— Увы, есть.

Я опять покосилась на Бориса. Как бы ни пытался он строить из себя крутого парня, я сама видела, насколько серьёзные у него раны. По-хорошему, ему ещё несколько дней нужно было лежать в палате интенсивной терапии, на худой конец – в обычной под тщательным контролем, с постоянными капельницами и перевязками. Я, должно быть, рехнулась, если согласилась участвовать в этом. Но в спортивной сумке лежали медикаменты, и я всерьёз собиралась прятать своего как оказалось фальшивого бывшего мужа, у себя.

— Ещё немного, — сказала, паркуясь.

Взяла телефон и написала сыну, что сейчас буду.

Прежде, чем выйти, внимательно посмотрела в зеркала, но необычного ничего не заметила.

— Вон тот подъезд, — показала на дом. – Выходим вместе. Потом ты открываешь заднюю дверь и берёшь сумку.

— И часто ты такое проворачиваешь?

— Каждый день. У меня, знаешь ли, хобби вытаскивать из непонятных передряг призраков прошлого.

Он хмыкнул и поморщился. Я заметила, что он тоже осматривает двор. Поколебавшись, я вытащила из сумки пистолет и положила ему на колени. Пистолет тоже был при нём. Исправен он или нет, я не имела понятия, но мне он всё равно ни к чему.

— Что ещё есть у тебя в сумке?

— Всё остальное к тебе отношения не имеет.

Он убрал пистолет за пояс. Посмотрел на меня, и я, кивнув, открыла дверцу со своей стороны. Нервы щекотало адреналином. В тихом шелесте листвы слышался зловещий шёпот угрозы. Моя привычная жизнь кончилась в день, когда в ней появился Яр, и вот это наступило снова. Какая разница, как его зовут? Ясно, что как раньше уже не будет.

— Заходи, — я набрала код домофона и открыла дверь.

В подъезде было прохладно, шаги отдавались от стен, пола и потолка. Наверное, эти тревожные дни в клинике сделали своё дело – я стала чересчур нервной. С другой стороны, странно было сохранять абсолютное хладнокровие, помня, что случилось, когда я видела этого мужчину в последний раз. Похищение, пронизывающий холод, обочина дороги и… взрыв, после которого меня быть уже было не должно…

В лифте Борис привалился к стене и закрыл глаза. Первое проявление слабости за последние полчаса, показавшее, что он всё-таки сделан из плоти и крови.

Мы уже приехали на этаж, когда мой телефон завибрировал. Доставать я его не стала.

— Твоя квартира? – спросил Борис, когда я вставила ключ в замок.

Я открыла дверь молча. Нет, чёрт возьми, не моя! Если он хочет что-нибудь спросить, пусть спросит, например, как я выживала первые месяцы! Если он считает, что новый паспорт и сумка с деньгами – единственное, что мне тогда было нужно, напрасно. Восемнадцатилетней беременной девчонке, никогда не выбиравшейся далеко от дома и даже на самолёте не летавшей, нужно куда больше. Уверенность в следующем дне, например, которую он в сумку положить забыл.

Зайдя, я прислушалась, но вместо шагов услышала новый сигнал мобильного. Мелькнувшая мысль мне не понравилась. Бросила взгляд на маленькую вешалку у двери – ничего и, на ходу читая пришедшие сообщения, быстро обошла квартиру.

— Да ты… — процедила, кинув телефон на стол и заставила себя выдохнуть.

— Что случилось?

— Ничего, — отрезала я, готовая убить кого-нибудь собственными руками.

Почему все мужчины в моей жизни настолько самоуверенны, что слов нет?! В магазин он пошёл! Домой уже возвращается! Хотелось перезвонить Ярославу и в красочных выражениях высказать всё, что думаю. Но что толку?! Как будто не я его попросила сидеть и не высовываться!

— Камила…

— Ничего! – прикрикнула я и услышала, как открывается дверь.

Борис было подобрался, но, увидев вошедшего с пакетом Ярослава, расслабился. Как будто даже облегчение испытал и сам подал ему руку. Сын ответил ему крепким, уверенным, чисто мужским рукопожатием. Посмотрел на меня.

— Почему не сказала, что дала знать обо мне Ярославу? Могла бы сама не лезть, мы бы дальше без тебя справились. – Борис опять повернулся к нему. — Передряга была та ещё. Спасибо, что вытащил меня.

— Я рад, что вы живы.

— Я жив только благодаря тебе. Спасибо, что помог.

Как держалась, не знаю. Хорошо, что вернула ему пистолет, потому что желание было закончить то, что не закончил Серафим. Гнев клокотал, градус его зашкаливал, и я поражалась, как ещё не взорвалась.

Глава 4

Борис

По асфальту прошуршали шины. Но машина не остановилась – проехала дальше, и снова наступила тишина. В погружённой во тьму комнате отлично был виден циферблат электронных часов. Почти три часа ночи – то время, когда уже давно стемнело, а до рассвета ещё далеко.

Сын…

— Чёрт подери, — процедил, поднявшись, и поморщился.

Похоже, действие вколотого вечером обезболивающего сошло на нет. Я прижал руку к ране и поглубже втянул воздух. Если бы не сын, я бы был уже трупом, если бы не сын, я бы больше её никогда не увидел. Если бы не сын… Если бы не сын, я бы никогда не узнал, что у меня есть сын! Так и сдох бы, в неведении, что сбылась моя самая опасная мечта.

Беззвучно я прошёл в комнату Ярослава и едва не свернул себе шею, споткнувшись о какую-то хрень на полу. Во мраке был виден заваленный хламом стол и грудой сложенные на стуле вещи. Ярослав спал, сбросив одеяло до пояса. Крепкий, сильный, надёжный. Именно такого сына я бы хотел. Именно…

— Ты что здесь делаешь?

Я обернулся.

Камила стояла на пороге комнаты. В белой длинной сорочке, с распущенными волосами.

— А ты?

— Я не собираюсь с тобой в слова играть. Возвращайся на свой диван, — прошипела она и махнула на тёмный коридор.

Я ещё раз посмотрел на сына, всё ещё не до конца веря, что у меня есть продолжение, что сделал в своей жизни хоть что-то важное.

Камила дождалась, пока я выйду, и закрыла дверь в спальню Ярослава. Я остановился в метре от неё.

— Ты назвала сына Ярославом.

— Да, назвала. Только к тебе это отношения не имеет.

— Разве не имеет?

Она гневно сжала губы и, ничего не говоря, пошла к кухне. Я опять поморщился. От каждого шага перед глазами звёзды так и вспыхивали, да и давались проклятые шаги с трудом.

Камила гремела посудой. Её раздражение слышалось в звоне чашек, сквозило в движениях. Всё такая же хрупкая, как и раньше. Нет же, теперь в ней женственности стало ещё больше и я, глядя на неё, не мог отвести глаз от тонких рук, от колышущегося подола сорочки, от выглядывающих из-под него лодыжек.

— Мне не сказали, что ты беременна, — голос прозвучал сипло.

Камила замерла на мгновение. Развернулась ко мне с чашкой в руках.

— Наверное, ты очень быстро сбежал.

— Я не сбегал. Мы с тобой знаем, что тогда так было лучше.

— Лучше?! – если бы она была дикой кошкой, у неё бы шерсть дыбом встала. – Кому лучше?! Мне или тебе?!

— И тебе, и мне. Ками…

— Не называй меня Ками! – прикрикнула она. – Всё, во что я верила, оказалось фальшивкой! Да ты… Даже наш брак, оказывается, был фальшивкой! Да, я назвала сына Ярославом, но, как выяснилось, даже это…

— Всё было настоящим. Тогда…

— Тогда ничего не было настоящим! Ни-че-го! Ты просто поигрался в меня, а потом…

— Я хотел, чтобы ты была в безопасности! – рявкнул я. — И даже если бы я знал, что ты беременна… Чёрт… — процедил и, втянув сквозь зубы воздух, опёрся на стену.

Перед глазами заплясали тёмные точки, в ушах загудело.

Воцарилось молчание. Сквозь гул я услышал, как что-то льётся, а когда картинка стала чёткой, увидел на столешнице бутылку с молоком. Камила поставила чашку в микроволновку и включила её.

— Тогда я сделал то, что считал нужным и не жалею об этом.

— Нужным? Ты даже не счёл нужным мне своё настоящее имя назвать! Я любила тебя, я готова была ради тебя на всё, а ты…

— Вот именно! Рано или поздно это добром бы не кончилось. Серафим…

— Не прикрывайся Серафимом! Ты бы мог…

— Не мог! – гаркнул я. – Да ёб… Сделай что-нибудь. Дай мне что-нибудь сильное!

— Я могу тебе только сковородкой дать. Сильно.

Она всегда была хороша, когда злилась, сейчас же – особенно. Я подошёл к ней, сам не заметив этого. Протянул руку, но она резко откинула её.

— Во что ты втянул моего сына?!

— Ни во что я его не втягивал. Я не знал, Ками…

— Ни во что?! Ты был на последнем издыхании, когда он тебя приволок! У него самого лицо в порезах, а ты говоришь, что ни во что его не втянул?! Ты меня за идиотку принимаешь?! Думаешь, я новости не слушаю?! Мой сын к вашим с Серафимом разборкам никакого отношения не имеет! Не смей! Не смей ставить под удар его жизнь, слышишь?! Ты меня в свою марионетку превратил, но его превратить я тебе не позволю! Я…

— Я не знал!

— Да мне плевать, что ты знал, а что нет! Теперь ты знаешь и держись от него подальше! Если с моим сыном что-то случится, я тебя никогда не прощу! Я тебя из-под земли…

— Если с нашим сыном что-то случится, я сам себя не прощу!

Я схватил её за локти. Она хотела вывернуться, но я сжал её крепче. Запах её духов был едва ощутим – пусть я не любил его, дуреть мне это не мешало. Из всех запахов этот был моим наваждением. Я прижал Камилу к себе, чувствуя каждый изгиб её тела. Она опять дёрнулась.

Глава 5

Борис

— Я сам открою.

Борис поднялся и двинулся к двери. Я схватила его за рукав.

— Ты с ума сошёл?! Где… Где пистолет?

— Здесь, — услышала голос сына и, посмотрев на него, увидела в его руках здоровенную чёрную пушку.

От ужаса у меня волосы дыбом встали. Ещё совсем недавно в этих руках были погремушки и плюшевые игрушки!

Сын с суровым видом обошёл нас и первым направился к двери.

— Сядь! – рявкнул Борис.

— Борис Владимирович…

— Сядь! – повторил он, но Ярослав его не послушал.

— Ярослав! – бросилась я за сыном, беспомощно посмотрев на его отца.

Яр одной рукой перехватил меня и, втолкнув в подвернувшуюся открытую ванную, закрыл в ней. Я дёрнула ручку и поняла, что он успел что-то подставить под неё.

— Немедленно выпусти меня! – закричала в ярости и панике. – Открой! Борис! Ярослав!

Задёргала ручку, что есть сил, попыталась ударить в дверь, но то, чем она была подперта, не двинулось с места.

От тревоги и досады на глаза навернулись слёзы. Больше всего я боялась услышать выстрелы, но время шло, а в квартире стояла тишина. Что, если их забрали?! Что, если люди Серафима просто выволокли их, как щенков, и будут пытать?! Что, если…

Дверь неожиданно распахнулась, и я, по инерции вывалившись в коридор, оказалась в руках незнакомого мужчины. Отпрянула к стене и с ужасом подняла на него глаза. Высоченный, с волосами цвета пшеницы, он смотрел на меня взглядом, от которого мурашки пошли по коже. Глаза у него были серебристые со стальным блеском, на лице – щетина.

Я сглотнула, вжавшись в стену, понимая, что жить мне осталось считанные секунды.

— Простите, — вдруг сказал он. – Кажется, парни повели себя по-свински.

— П-парни?

Светловолосый повернул голову. Я тоже. Пистолет был теперь в руках у Бориса, а Ярослав стоял позади него. Страх потихоньку отступал, но нокаутированный мозг всё равно отказывался логично воспринимать происходящее.

— Это Алекс, — сказал Борис. – Но сейчас мы будем звать его Сильвер. И тебе тоже стоит называть его так. – Пойдём, — он показал незнакомцу на кухню. — Камила сделает тебе кофе.

***

Прошло больше получаса, а они всё ещё разговаривали. Мне чётко дали понять, чтобы я не вмешивалась, а ещё лучше – ушла в комнату. После того, как сделаю кофе для Сильвера. Разговаривали они тихо, но время от времени я слышала имена Серафима и Глеба. Глебом они называли брата Бориса и по совместительству нашего президента, а Серафим… Я и кем он был раньше не знала, тем более не знала, кем он стал теперь. Но его влияние, судя по всему, было огромным, а сам он, оставаясь в тени, вил тёмную паутину, словно огромный ядовитый паук.

Не выдержав, я всё же вернулась в кухню. Голоса стихли, все трое повернулись ко мне.

— Может, в вашем патриархате женщине и не место, но его, — показала на Бориса, — латала, если что, я. И, насколько знаю, среди вас я единственная, кто умеет строить, а не ломать.

— Ты о чём, мам?

Сильвер и Борис глянули на него разом. Они-то хорошо понимали, что в случае чего зашивать дырки придётся мне, потому что они способны их только делать. Дошло это, видимо, и до Ярослава.

— Вам с Ярославом нужно уехать в безопасное место, Камила, — обратился ко мне Сильвер. – У меня есть на примете пара таких. Можете воспользоваться ими. Единственное, надо вывести вас из страны, а для этого нужны новые документы.

— Я никуда не поеду из страны, — решительно возразила я. – У меня клиника, пациенты, и я не оставлю их.

— Камила, — Борис привстал.

— В смысле вам с Ярославом? – посмотрел сын на Сильвера.

— В прямом смысле, — Борис смерил его взглядом. – Ты поедешь с матерью.

Он было собрался возразить, но Сильвер опередил его.

— Нужно, чтобы за ней присматривал свой человек.

— Не нужно за мной присматривать!

— Нужно, — повторил Сильвер жёстко и посмотрел на меня мрачно.

Я замолчала под его свинцовым жёстким взглядом, едва не содрогнувшись от исходящей от этого человека харизмы.

— Ты, Ярослав, — снова заговорил он с сыном, — знаешь свою мать, как никто. В охране Бориса ты проявил себя достойно, гораздо лучше более опытных парней, справишься и тут. У меня есть ещё кое-кто на примете, но лучше приставить к Камиле проверенного человека, который однозначно не будет играть на два фронта. Ты понимаешь, о чём я?

Ярослав кивнул. Борис снова присел, а я, как бы меня всё это не выводило из себя, отдала должное Сильверу.

Только это ничего не меняло.

— Я никуда не поеду, — повторила я. – У меня своя жизнь. Ваши разборки ко мне отношения не имеют. Если на то пошло, никто не знает, что он, — показала на Бориса, — был у меня в клинике. Я не буду рушить то, что так долго строила. Я всю жизнь положила на то, чтобы стать той, кем стала, а сейчас я должна всё перечеркнуть только потому, что ему так захотелось?! Нет! Не будет этого! Я не марионетка! Дёргать меня за верёвочки не получится!

Глава 6

Камила

— И долго ты нас здесь собираешься держать? – спросила я Бориса, как только машина Сильвера выехала за ворота.

— Говоришь так, словно я тебя в тюрьму привёз.

— А как я ещё должна говорить?! У меня пациенты! У меня на сегодня две операции запланированы, а ты…

Я схватила сумку и достала телефон, собираясь позвонить Натали.

— Чёрт подери! – он вырвал телефон у меня из рук. – Какого хрена ты его взяла с собой?!

Я только рот раскрыла, а он швырнул телефон на пол и пустил в него несколько пуль. Имена, контакты, да фотографии, в конце концов – у меня всё там было! Бросилась было к Борису, но наткнулась на его гневный взгляд и остановилась.

— Ты понимаешь, что тебя по нему вычислят на раз – два?! – гаркнул он. – Тебя, меня, Ярослава! Где-то ты умная, а где-то мозги бабьи!

— Странно бы было, если бы у меня не бабьи мозги были! Надо было сразу сказать! Я хирург, а не гангстер, чтобы думать о том, что меня выследить могут! Это ты всё никак не успокоишься! В твоём возрасте надо в загородном доме жить и в грядках копаться, на рыбалку с друзьями ходить и внуков нянчить, а ты…

Он резко пошёл на меня. В глазах его был всё тот же гнев, только концентрация его словно бы взлетела в десятки раз. Я попятилась, но успела сделать только несколько шагов. Борис обхватил меня за талию. Склонился и втянул воздух у моего виска, а ладонь его опустилась мне на ягодицы. Секундное замешательство прошло, я упёрлась ему в грудь.

— Отпусти ты меня.

— В моём возрасте, говоришь? – процедил он мне на ухо. – Хочешь, я покажу тебе, что делают в моём возрасте?

Я оттолкнула его.

— Ты для начала в себя приди, а потом будешь показывать мне, какие крутые у тебя яйца! Всё, опасность миновала?! Уже забыл, как… кем ты себя чувствовал на лестнице? Тушей?

— Можешь считать, что у меня открылось второе дыхание.

— Твоего дыхания хватит на два вдоха и три выдоха! А если я тебя оставлю без лекарств, ещё раньше сдуешься.

— Давай проверим.

Он было опять подступил ко мне. Я как следует ударила его по предплечью.

— Что тебя так задело? Что тебе пятьдесят четыре?

— Раньше тебя это не смущало.

— Меня и сейчас не смущает. Только раздражает, что ты счёл себя вправе влезать в мою жизнь.

— Я не собирался влезать в твою жизнь! – гаркнул он.

— Но влез! Ещё скажи, что мой сын к тебе случайно попал!

— Я не знал, что Ярослав – мой сын.

— Не верю!

Он выматерился. Сгрёб мои волосы, глядя в глаза. Я явственно почувствовала вкус его губ, их прикосновение – сухое и грубоватое. В груди заныло, сердце так и сжалось, низ живота стянуло, и я против воли прикрыла глаза. Но он резко разжал пальцы и отступил. Словно одурманенная, я уставилась ему в спину, а губы так и саднило от поцелуя, которого не было.

Борис поднял мой телефон, выковырял сим карту и пустил в неё ещё одну пулю. Раздался топот, в гостиную, с пистолетом в руках, вбежал взъерошенный Ярослав.

— Что за стрельба? – рявкнул он. – Все целы?

— Не совсем, — ответила я. – Твой работодатель расстрелял мой телефон. Я надеюсь, у вас предусмотрена компенсация за порчу личного имущества и моральный ущерб? Телефон я купила две недели назад, хорошо бы было получить за него деньги.

— И сколько стоил твой телефон?

— Сто двадцать, — без зазрения совести ответила я. – Плюс по сотне за каждую фотографию, по две – за каждый контакт. С тебя не убудет.

Сын смотрел на меня, как на безумную.

— Мам…

— Иди на кухню, Ярослав. Сделай нам с Борисом Владимировичем чай. А мы пока тут разберёмся. Да, — я достала из сумки упаковку со шприцами. – Снимай штаны, Борис Владимирович. Пора делать антибиотик. Не хватало ещё, чтобы ты инфекцию подхватил. В твоём-то возрасте…

— Камила, — с предупреждением прорычал он.

Руку с пистолетом Ярослав опустил, но так и стоял, не двигаясь. Только хмуро смотрел на нас. Про антибиотик я говорила на полном серьёзе. Шутки шутками, но в нынешних условиях любое воспаление могло стоить очень дорого. Как бы я не злилась, разум взял своё.

— Разворачивайся, — скомандовала я. – Можешь не ложиться, а штаны снимай.

— Ты что, серьёзно?

— Вполне.

Борис смотрел на меня с сомнением. Я выгнула бровь.

— Что, чайник поставить? – неуверенно переспросил Ярослав.

— Поставь, — ответил Борис.

Яр ушёл. Я сделала жест рукой, чтобы Борис повернулся.

— Не волнуйся, убивать я тебя не хочу. Хотела бы – давно бы убила. А насчёт телефона… Тебе в самом деле стоило предупредить меня.

Промолчав, он повернулся и приспустил штаны.

— Да чтоб тебя… — прошипел, едва игла вошла в тело. – Ты специально?

Глава 7

Камила

Ярослав молчал, не сводя с нас потяжелевшего от стремительного осмысления взгляда. Я тоже молчала, молчал и Борис. Слова были излишне, ниточки туго связались в узел.

— Так вы… — Сын охрип.

— Ты, — поправил его Борис. – Да, Ярослав, я твой отец.

Не знаю, какой реакции он ждал, да и как отреагировала бы на месте сына, тоже не знаю. Руки Ярослава сжались в кулаки, взгляд стал ещё тяжелее и приобрёл яростный блеск, на лице появилось ожесточение.

— Так вы знали! – процедил он. – Вы всё это время знали и держали меня возле себя, как охранника! Я думал…

— Я ничего не знал.

— Хотите, чтобы я поверил в этот бред?! Вы меня за дурака принимаете?! А я-то ещё думал, что вы ко мне, как батя относитесь! То чай пить позовёте, то пообедать!

— Ярослав! – Борис рявкнул. – Клянусь, я не знал, что ты мой сын! До вчерашнего дня не знал! Камила, да чёрт подери, скажи ты хоть что-нибудь!

Говорить я не хотела. Прежде всего потому, что сама не до конца верила ему. А может, просто не хотела верить. Все его откровения, красивые слова меркли в сравнении с болью и обидой, которые я пережила, со страхами и пропастью во много лет. Он сказал, что не был женат, но тогда что за кольцо лежало в кармане его пиджака? Чьё оно или для кого?!

— Что я должна сказать?

— Правду!

— А если я не знаю её? – посмотрела на Бориса.

— Ками!

— Да прекратите! – заорал Ярослав. – Вы, оба, прекратите! Мама! Почему ты не говорила мне, что мой отец – брат нашего президента?! Почему ты говорила, что он погиб? Ещё до моего рождения?! А вы… — Кулаки сына сжались сильнее.

Борис хотел подойти к нему, но Ярослав мотнул головой и бросился прочь.

— Ярослав! – Борис метнулся за ним, но почти сразу зашипел и схватился за рёбра. Тяжело опёрся о стену и выплюнул пару матерных.

Я вышла с балкона и, поставив рядом стаканы, налила в них по хорошей порции виски. Борис смотрел на меня, и взгляд его в этот момент до предела был похож на взгляд Ярослава. Хорошо, что он не понимал, что внутри меня натянут каждый нерв, что стоит полоснуть, и я сорвусь – на слёзы или крик. Сжала виски в ладонях и посмотрела Борису в глаза.

— Иди за ним, если знаешь, что сказать.

Он сжал зубы. Впервые за всё время, что он был в моей жизни, я почувствовала мелькнувшую в нём неуверенность.

— Каким бы он ни казался взрослым, Борис, ему восемнадцать. Он знает приёмы рукопашного боя, он умеет стрелять, он вытащил тебя из мясорубки, но он мальчишка. И он – мой сын, — голос стал дрожать. – Мой! Твоим он никогда не был, а тут ты… Да почему я должна в этом участвовать?! Почему я должна терпеть ваши обвинения?! Почему я оправдываться должна непонятно за что?! Всё из-за тебя и твоих игр, всё…

Он двинулся ко мне.

— Камила, хоть ты…

— Да отстань ты от меня! – крикнула я. – Иди объяснись с сыном! Я уже большая девочка, как-нибудь разберусь со своими чувствами! Иди! – махнула на дверь рукой со стаканом, совсем забыв про него. Виски плеснулся на пол, мне на кисть, на ногу.

Борис взял мою руку и забрал стакан. Вытер кожу и вдруг прижал ладонь тыльной стороной к губам. Я нервно выдохнула и выдернула кисть.

Залпом допив виски, он вернул пустой стакан мне и пошёл за Ярославом. Я сглотнула. Что будет теперь? А какая уже разница? Разве от меня что-нибудь зависит?

Борис

Кровать в комнате Ярослава была примята, но не расстелена, дверь на балкон открыта настежь. Сквозь окно я видел сына. Он стоял у перил и смотрел вдаль, как недавно – его мать. От неё он унаследовал гораздо больше, чем было заметно на первый взгляд.

Едва я подошёл, он резко развернулся ко мне. Говорить я ничего не стал – посмотрел ему в глаза. В них был живущий в Камиле огонь. Именно этот огонь я любил в ней – вызов, который она, не боясь, бросала мне.

— За восемнадцать лет вы ни разу не появились в нашей жизни. Так почему сейчас?

— Потому что один смелый парень, рискуя собственной шкурой, вытащил меня из передряги и привёз к лучшему хирургу. Знаешь, что я подумал, когда очухался?

— И что же?

— Что сдох и попал в рай. Потому что твоей матерью могло пахнуть только в раю. У неё поганые духи, но… — Я усмехнулся и покачал головой.

Ярослав вдруг тоже хмыкнул, хотя доброжелательного в его ухмылке ни черта не было.

— У неё поганейшие духи. Но я дарю их ей на каждый день рождения.

Мы замолчали. Тишина длилась минуту, а то и две.

— Не вини мать за то, что не рассказала тебе про меня. Она действительно не знала, кто я.

— А вы? – он повернул голову. Взгляд его словно бы сканировал меня. – Вы знали?

— Нет. Когда мы с Камилой расстались… когда я оставил её, я понятия не имел, что она беременна. И, знаешь, Ярослав, хорошо, что это было так. Может быть, если бы я знал о тебе, мы бы сейчас не разговаривали.