Единственная

Глава 1

Все началось с теней, которые двигались чуть быстрее, чем должны были. С отражений в витринах, которые не совпадали с реальностью. С шепота за спиной, который затихал, стоило мне обернуться. Вначале я не обращала на это внимания, но когда видишь это чаще, то понимаешь – так не должно быть в нормальном мире.

Мой переезд в город тети не был запланированным. Просто однажды, вернувшись домой после занятий, я обнаружила пустую квартиру. Мы жили с мамой, и ее не было. Не было ее вещей, фотографий – ничего, что бы говорило о том, что она была и жила тут. Словно ее не существовало. Я не сразу поняла, что что-то не так – прошла как обычно до кухни – включила чайник, потянулась в шкаф и поняла, что все не так.

Тут же раздался звонок – тетя Виктория, сестра мамы. Ее голос, обычно такой уверенный и стремительный, сейчас был сжат, как пружина. Каждое слово отчеканено, будто заучено наизусть.

- Слушай внимательно и не перебивай. С мамой всё в порядке, но она срочно улетела. По работе. Очень секретный проект, надолго, связь будет ограничена.

Я онемела, глядя на пустоту, которая еще утром была нашей кухней.

- Какая работа? Она... она даже записку не оставила...

- Не успела, – резко оборвала Виктория. – Собиралась за пятнадцать минут. Я сама в шоке. Поэтому ты немедленно переезжаешь ко мне. Мы же это обсуждали?

Я молчала. Никто ничего не обсуждал. Мама в последнее время действительно была странной, взволнованной, но о переезде...

-Так, у тебя есть час, – продолжила тетя, не дождавшись ответа. – Я уже выезжаю. Собери самое необходимое: документы, ноутбук, пару вещей. Всё остальное купим. И, Дина – она сделала паузу, и в ее голосе впервые прозвучала неуверенность, –... не трогай мамин шкаф. Он запечатан. Это часть протокола.

- Какого протокола? – выдохнула я.

Но связь прервалась. Я опустила телефон и медленно повернулась к двери в мамину комнату. Из-под щели виднелась узкая полоска темноты. Запечатан. Это слово висело в воздухе, тяжелое и необъяснимое.

Вся эта история с командировкой была хлипкой, как карточный домик. Но этот звонок, этот приказ не трогать шкаф... Это было уже не просто исчезновение. Это был какой-то план. И тетя Виктория, кажется, знала о нем гораздо больше, чем говорила.

Словно по щелчку, я перестала думать и перешла в режим автомата. Документы из ящика стола. Ноутбук, зарядка. Не глядя, я набрала в спортивную сумку случайные вещи из своего шкафа — джинсы, футболки, нижнее белье. Мысли отказывались складываться в связную картину. «Секретный проект». «Протокол». «Запечатанный шкаф».

Ровно через час внизу послышался короткий, властный гудок. Я выглянула в окно. У подъезда стояла стильная иномарка Виктории, а сама она, в темных очках и строгом пальто, не выходя из машины, смотрела на экран телефона. Она не собиралась подниматься.

Спускаясь по лестнице с сумкой в руке, я чувствовала себя так, будто оставляю в этой квартире не вещи, а саму себя. Прежнюю. Ту, у которой еще была мама.

Дверь пассажирского авто открылась, когда я подошла.

— Садись, пристегнись, — прозвучало изнутри. Ни «привет», ни «как ты».

Я забросила сумку на заднее сиденье и устроилась рядом с ней. В салоне пахло дорогим парфюмом и холодным кофе из подстаканника. Виктория одним плавным движением тронулась с места, даже не взглянув на меня. Мы проехали уже несколько кварталов, прежде чем она заговорила, глядя прямо на дорогу.

— Я понимаю, тебе страшно и ничего не ясно. Поверь, мне тоже. Но сейчас главное — дисциплина и тишина. Никаких вопросов соседям, никаких постов в соцсетях, ни единого звонка маминым друзьям. Ты меня поняла?

Ее тон не допускал возражений.

— Но почему? — тихо спросила я, глядя на мелькающие за окном огни. — Что происходит на самом деле?

Виктория на мгновение сжала губы.

— Происходит то, что должно было произойти. Твоя мама... она вовлечена во что-то очень важное и очень опасное. И ее исчезновение — часть плана по твоей защите. Моя задача — следить, чтобы ты не наделала глупостей и не свела на нет все ее жертвы.

Я отвернулась к окну, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. В ее словах не было ни капли тепла, ни попытки утешить. Только холодная, безжалостная практичность. И самое ужасное было то, что я не знала, что страшнее — тайна исчезновения мамы или ледяная стена, которую я теперь должна была называть домом.

Вместо того чтобы везти меня к себе, Виктория, не теряя ни секунды, свернула к выезду из города.

- Мы не домой? — спросила я, глядя на удаляющиеся знакомые улицы.

- Нет. Слишком опасно. Летишь ко мне. У меня там всё готово.

Она говорила так, будто речь шла о командировке, а не о переломе всей моей жизни. Единственное, что удалось сделать по дороге в аэропорт — отправить сообщение лучшей подруге: «Улетаю к тете. Всё ок». Слово «ок» резало глаза своей чудовищной ложью.

Аэропорт был калейдоскопом чужих лиц и объявлений. Виктория действовала как робот: регистрация, паспортный контроль, посадка. Она купила мне самый дешёвый билет, и мы сидели в разных концах салона. Я прижалась лбом к холодному иллюминатору и смотрела, как мой город, вся моя жизнь, превращается в игрушечный конструктор, а затем исчезает в белой пелене облаков. Ощущение было таким, будто от меня отрезали кусок и выбросили за борт.

Глава 2

Мне отвели комнату, в которой я обычно располагалась, когда приезжала сюда когда-то. Окно выходило на лес, находившийся за домом, фантастическое зрелище, особенно когда светит солнце, и лучи проникают сквозь листву до самой травы, на которой переливаются капли росы.

В комнате находилась большая кровать с нежно-розовым постельным бельем, письменный стол с компьютером, большой белый шкаф на всю стену. И самое мое любимое – зеркало в большой викторианской раме. С самого детства меня привлекало это старинное зеркало – было в нем что-то из прошлого. Подойдя к нему, я сдернула заколку, и волосы водопадом заструились по спине – они у меня золотисто-каштановые, с густой челкой. Кожа казалось, светилась серебристым светом – я с детства бледная, никакой загар не ложился. Темно-синие глаза обрамлены густыми ресницами. Говорят, я похожа на мою прабабушку – у нее были славянские корни, вроде даже происходила с древнего княжеского рода. Думаю, каждая девочка чувствует себя принцессой.

Я шутливо сделала реверанс и вдруг по отражению промелькнула тень. Я замерла – что это было? Может, показалось? Оглядев комнату и ничего необычного не найдя, я вплотную подошла к отражению. Скорее всего, просто игра воображения.

— Хм, неужели ты из тех девчонок, которые любят часами вертеться перед зеркалом? – услышала я голос за спиной. В дверном проеме, облокотившись, стоял Леша.

— Конечно, нет, — оправдалась я. — Просто показалось что-то.

В глазах брата мелькнуло удивление. И на секунду мне даже показалось что страх. Возможно, усталость от переезда так действует на меня.

— Поехали со мной, – предложил он. – Поедим в кафе.

— Конечно – улыбнулась я. — А тетя?

— Она уехала по делам, такое случается, - ответил Ник. – Наказала меня тебя покормить и просила передать, что поговорите, когда она вернется.

— Понятно, тогда едем! – подхватив его под руку, ответила я.

Выехав из тихого двора, Леша свернул не в сторону шумного центра, а вглубь старого района, где узкие улочки были вымощены брусчаткой. Он остановился у невзрачного, но уютного двухэтажного домика с вывеской «У Марка» на старом французском языке.

- Здесь готовят лучший в городе шоколадный фондю, — сказал он, открывая передо мной тяжелую дубовую дверь.

Внутри пахло кофе, растопленным шоколадом и старой книжной пылью. Мы устроились в углу, на мягком диване, и Алексей, не глядя в меню, заказал два фондю.

- Знаешь, — начал он, когда официант ушёл, — мама не всегда была такой... собранной. После того как твоя мама... уехала, она несколько дней просто ходила по квартире, не в силах ни на чём сосредоточиться. А потом взяла себя в руки. Для тебя.

Я молча смотрела на него, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Я была так сосредоточена на своей боли, что не думала, как всё это отразилось на них.

- Она тебя очень любит, — тихо добавил он. — И я помню тебя маленькой. Ты всегда была как сестрёнка, которую у меня никогда не было.

В этот момент принесли фондю — небольшой котелок с густым, дымящимся шоколадом и тарелки с кусочками фруктов, зефира и бисквита. Ник обмакнул клубнику в шоколад и протянул мне.

- Правила, конечно, никто не отменял, — улыбнулся он. — Но сегодня давай просто забудем обо всём. Сегодня мы просто брат с сестрой, которые едят шоколад.

И в тот вечер, в тёплом свете ламп, с сладким вкусом шоколада на губах и с лёгкостью в сердце, которую я почувствовала впервые за последние дни, я поняла, что даже в самой тёмной ситуации есть место для тепла. И это тепло исходило от моего двоюродного брата, который в один миг стал мне по-настоящему родным.

Мы смеялись над какой-то его историей из детства, когда я обмакнула зефирку в шоколад и почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняла глаза и застыла.

У нашего стола стояли две девушки. Одну из них, с озорными карими глазами и густыми каштановыми волосами, я узнала бы везде — Лика. А вторую, ту, что была выше и стройнее, с осторожной улыбкой, мое сердце узнало раньше разума — Юля. Мы были неразлучны все лето шесть лет назад, когда я гостила у тети. Мы строили шалаши в соседнем парке и клялись быть подругами навеки.

- Это правда ты? — прошептала Юля, ее глаза округлились от неверия.

Лика, недолго думая, шагнула вперед.

- Господи, я бы узнала этот взгляд везде! Где ты пропадала?

Леша с удивлением посмотрел то на них, то на меня. Я чувствовала, как наваливается целая лавина воспоминаний. Радость, растерянность, грусть — все смешалось.

- Я... я только сегодня приехала, — наконец выдохнула я, вставая. Неловкие объятия, смех, пахнущий духами юности и шоколадом.

Оказалось, что они все еще живут тут, учатся в местном университете и зашли в кафе просто так, по старой памяти. Они забросали меня вопросами, но я, бросив взгляд на Лешу, отвечала уклончиво:

- Переезд, семейные обстоятельства..

Мы проговорили еще минут двадцать, обменялись номерами, и они ушли, пообещав созвониться в ближайшие дни. Когда дверь за ними закрылась, я медленно опустилась на диван. Воздух казался густым от случившегося.

Брат наблюдал за мной, его взгляд был мягким и понимающим.

Глава 3

Встреча с Ликой и Юлей стала тем самым мостом, который перекинулся из моего прошлого в настоящее. После того вечера мы стали видеться регулярно. Они, не сговариваясь, взяли надо мной шефство — показывали обновленный город, таскали в свои любимые кафе и бесконечно болтали, заполняя паузы, которые могли бы заполниться тягостными мыслями.

Именно они, узнав, что я остаюсь здесь надолго, почти хором выдохнули:

- Так ты же должна поступить с нами! В наш университет!

Эта мысль, которая раньше казалась бы мне дикой — бросить все и начать учиться в незнакомом месте, — теперь висела в воздухе единственно возможным вариантом. Я обсудила это с тетей Викой. Она отнеслась к идее с удивительной теплотой и поддержкой.

- Учеба — это лучший способ построить здесь свою жизнь, а не просто пережидать бурю, — сказала она, и я поняла, что она хочет для меня не просто безопасности, а будущего.

Подготовка документов, ночные бдения над учебниками, нервное ожидание результатов — все это стало для меня лекарством. Это была цель, реальная и осязаемая, которая заставляла двигаться вперед, когда хотелось лечь и смотреть в потолок.

И вот, солнечным сентябрьским утром я стояла перед главным корпусом университета, сжимая в потных ладонях студенческий билет. Мое сердце колотилось не только от волнения, но и от странного чувства дежавю. Шесть лет назад я бегала здесь по этим лужайкам маленькой девочкой, а теперь возвращалась другой — повзрослевшей, изменившейся, с тайной, которую не могла никому рассказать.

Невероятно громкий рёв заставил меня оглянуться, а инстинкт – отскочить в сторону как раз вовремя, чтобы избежать наезда. Сердце бешено колотилось, и я обернулась на то, что чуть не сбило меня. Это был мотоцикл на велосипедной дорожке. Но еще более удивительным было то, что его наездница - девчонка. Она была одета в плотные обтягивающие черные джинсы и куртку мотоциклиста, а ее стройное, спортивное тело выглядело по-хулигански угрожающим. Но когда она обернулась, припарковав свой байк на стоянке для велосипедов, я увидела, что лицо у нее было восхитительно красивым. Оно было маленьким и женственным, обрамленное темными спадающими кудрями, и омрачено лишь угрюмым, воинственным выражением, которое тут же сменилось виноватой улыбкой.

– Я тебя не задела? – настороженно спросила она, слезая с байка.

– Нет, я успела отскочить, – ответила я.

Она подошла ближе, сняв шлем. Темные кудри вырвались на свободу, обрамляя лицо с острым подбородком и насмешливыми необычными фиолетовыми глазами.

– Слушай, прости. Я вечно куда-то несусь. – Она оглядела меня с ног до головы, взгляд задержался на моем новеньком студенческом билете в моей руке. – Первый курс?

Я кивнула, все еще не в силах отвести взгляд от этого поразительного контраста между ее ангельской внешностью и дьявольской энергией.

– Ага. Только зачислили.

– Поздравляю, – ее улыбка стала шире, открыв ровные белые зубы. – Тогда тем более не хочу давить свежий приплод в первый же день. Меня Кристина зовут.

Она протянула руку в краге. Я, немного опешив, пожала ее.

– Я...

– Подожди, дай угадаю, – она прищурилась, делая вид, что вглядывается в меня. – Ты не отсюда. Чужая аура. Приезжая.

От ее настойчивости у меня перехватило дыхание. Она говорила так, будто знала что-то, чего знать не могла.

– Да, – сдержанно ответила я. – Переехала недавно.

Кристина не отпускала мою руку, ее взгляд стал серьезнее.

– Расслабься, я не экстрасенс. Просто тут все друг друга знают. Новые лица – редкость. – Наконец она разжала пальцы. – Ладно, выжила. Значит, прощена. Увидимся, новенькая. Постарайся не путаться под ногами. Тут, знаешь ли, некоторые на мотоциклах гоняют.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и пошла прочь, оставив меня стоять с бешено колотящимся сердцем. Но теперь оно стучало не только от испуга. В нем билось что-то другое – предчувствие. Предчувствие, что эта странная, красивая и опасная девушка еще появится в моей жизни. И, возможно, не случайно.

Пока я шла по шумным коридорам, вливалась в новую жизнь, я ловила себя на мысли, что впервые за долгое время чувствую не только тревогу, но и азарт. Учеба в университете стала для меня не просто получением образования. Она стала попыткой отстроить заново рассыпавшийся мир. Каждая новая лекция, каждое знакомое лицо в аудитории, каждый смех с новыми подругами — это был кирпичик в фундаменте моей новой реальности.

Предчувствие не обмануло меня. Кристина скрылась за углом одного из корпусов, а я осталась стоять, пытаясь перевести дух и осмыслить столкновение. Именно тогда мой взгляд впервые по-настоящему охватил место, куда я попала.

Сама школа же была похожа на старинный особняк, возле которого располагались несколько зданий из темно-красного камня, и только вывеска «Университет» говорила о его назначении. К тому же вокруг корпусов росло столько деревьев и кустарников, что я не сразу смогла определить истинный размер каждого. Готические арки окон, поросшие плющом стены, тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев — всё это создавало ощущение не учебного заведения, а заброшенной усадьбы с множеством секретов. Воздух был плотным и прохладным, даже несмотря на солнечный день.

Глава 4

Следующая пара проходила в другой аудитории, более светлой и современной. Пока я раскладывала тетради, стараясь не смотреть в сторону Арины и ее подруг, к моей парте подошел парень.

— Прости, что отвлекаю. Мне кажется, или мы с тобой знакомы? — у него были добрые карие глаза и чуть растерянная улыбка.

Я посмотрела на него внимательнее. Смугловатая кожа, темные вьющиеся волосы, ямочка на подбородке... И вдруг, как вспышка, в памяти ожила картинка: жаркое лето, качели во дворе тетиного дома и мальчишка, который учил меня забираться на самую высокую ветку старой яблони.

— Сергей? — нерешительно спросила я. — Сережа, который боялся гусиных перьев?

Его лицо озарила широкая улыбка.

— Так это правда ты! Диана! Я увидел тебя в коридоре и не поверил своим глазам. Ты же... ты уехала тогда и больше не приезжала.

— Жизнь сложилась так, — сдержанно улыбнулась я, чувствуя, как по телу разливается тепло от встречи с живой частью того беззаботного прошлого. — А ты... все еще лазишь по деревьям?

— Только по академическим, — пошутил он, кивая на стопку учебников по архитектуре. — Рад, что ты вернулась. Вернее, приехала. Если что, я тут свой, могу помочь освоиться.

В этот момент я почувствовала на себе тяжелый взгляд. Арина, сидевшая через ряд, наблюдала за нами с таким выражением, будто видела что-то отвратительное. Она что, ревнует? Но к кому — ко мне или к Сергею?

— Спасибо, — сказала я ему, стараясь не обращать внимания. — Буду иметь в виду.

— Тогда до встречи, Диан, — кивнул он и отошел к своим друзьям.

Лика, наблюдавшая за всей сценой, тут же придвинулась ко мне.

— О, так вы знакомы? С Сережей? — прошептала она с интересом.

— Да, мы в детстве вместе летом гуляли, когда я к тете приезжала.

— Повезло тебе, — вздохнула Юля. — Он у нас один из самых адекватных парней на курсе. И в отличие от некоторых, — она многозначительно скосила глаза в сторону Арины, — не зазнается.

Я смотрела на Сергея, который что-то оживленно рассказывал своим друзьям, и на душе стало немного светлее. В этом странном, полном тайн и напряжения месте появился свой, родной человек. Пусть из далекого детства, но его улыбка была искренней. И в противостоянии с Ариной это могло стать моим небольшим, но важным преимуществом.

После этих уроков я стала потихоньку запоминать имена. В каждом классе находилась пара ребят посмелее, которые подходили знакомиться и спрашивали, нравится ли мне город. Я старалась быть вежливой, и от ответных улыбок у меня уже болели щеки.

Затем мы пошли на обед. Стоя в очереди с подносами вместе с Ликой к нам присоединилась Юля.

– Как история? – спросила она.

– Нормально, темы про мировые войны мы проходили и у нас, – ответила я. – Вы не представляете, как я устала улыбаться.

Юля и Лика рассмеялись.

– Так постарайся делать это не так широко, – услышали мы голос Леши. Он уже с полным подносом еды подошел к нам. – Иначе придется переделывать наш дом в крепость, чтобы защитить тебя от новых поклонников.

– Ну ты поесть! – не удержалась я от замечания.

– Нам парням нужно много энергии, – широко улыбнулся он. – Я пойду пока займу места.

Мы, тоже заполнив подносы, присоединились к нему за столик.

– Ну, как тебе занятия – спросил брат, откручивая крышку с бутылочки сока. Я пожала плечами:

– Все как обычно, ничего особенного.

– А ты ожидала чего-то другого? – ответил он. – Занятия есть занятия, они либо нравятся, либо нет.

– Когда ты успел стать философом? – засмеялась я и тут же заметила Кристину. Она сидела в углу и мечтательно перебирала виноград. Тут ее взгляд переместился на меня, и она улыбнулась. За столом с ней сидел парень.

Он был ее полной противоположностью. Если Кристина была хаотичной энергией и дерзостью, то он – воплощенной сдержанностью. Светлые, почти пепельные волосы были идеально уложены, а серые глаза, холодные и внимательные, казалось, пропускали через себя весь мир, не выдавая ни единой собственной мысли. Он был одет в простую, но безупречно сидящую темную водолазку, подчеркивавшую его спортивное телосложение. В его позе, в том, как он держал руки на столе – длинные пальцы спокойно сложены, – читалась привычка контролировать каждую деталь. Вместе они смотрелись словно сошли со страниц глянцевого журнала: воплощение мятежа и порядка в одной рамке.

– Леш, а это кто с Кристиной? – тихо спросила я, делая вид, что ковыряю вилкой в салате.

Леша бросил короткий взгляд в их сторону и нахмурился.

– А, это Денис, ее сводный брат. У них отцы разные, кажется. Он учится на факультете экономики. Говорят, математический гений и вообще нелюдимый тип.

Я застыла, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Сводный брат... Это объясняло их странную близость, лишенную романтического подтекста, но наполненную каким-то глубинным пониманием.

В этот момент Кристина подняла свою руку и, не глядя, положила ее поверх руки Дениса, прерывая его тихую речь. Он замолчал, но продолжал смотреть в окно. Ее пальцы легли на его запястье с какой-то почти собственнической уверенностью, на что он ответил едва заметным кивком — словно это был их давно условленный знак.

Глава 5

Последняя пара должна была вот-вот начаться. Я спешила по длинному, почти пустому коридору в поисках аудитории, лихорадочно сверяя номер на распечатке с табличками на дверях. В голове крутились обрывки мыслей: о странном сне, о черном «Порше», о ледяном взгляде Александра и предупреждении Леши.

Я слишком поздно заметила, как из-за поворота появилась высокая фигура. Столкновение было неизбежным. Я со всего размаха врезалась во что-то твердое, мой рюкзак соскользнул с плеча, а папка с конспектами выпала из рук, разбросав листы по глянцевому полу.

- Простите! Я не... — начала я, поднимая голову, и слова застряли у меня в горле.

Передо мной стоял он. Александр Воронов. Вблизи он казался еще выше. Но дело было не в этом. Он смотрел на меня... нет, не на меня. Его взгляд был расфокусированным, будто он видел что-то позади меня, сквозь меня. Его лицо, обычно бесстрастное, выражало легкое, но искреннее изумление. Он медленно моргнул, и его серые глаза наконец сфокусировались на моем лице с такой интенсивностью, что у меня перехватило дыхание. В них читался не просто интерес, а настоящее потрясение, будто он увидел призрака.

- Ничего страшного, — его голос был низким и ровным, без единой нотки эмоций. Он не стал помогать мне собирать бумаги, а просто наблюдал, как я, краснея от смущения, пытаюсь собрать рассыпавшиеся листы. — Ты, должно быть, новенькая.

Это была не просьба, а констатация факта.

- Да, — выдохнула я, наконец поднимаясь с охапкой мятой бумаги. — Первый день.

Его взгляд скользнул по моему лицу, задержался на глазах, и мне показалось, что в его глубине что-то шевельнулось — не интерес, скорее... опознание. Будто он сравнивал меня с каким-то мысленным образом.

- Диана, верно? — спросил он неожиданно.

У меня перехватило дыхание. Откуда он знает мое имя?

Он, казалось, прочитал мой вопрос на лице. Легкая, почти невидимая улыбка тронула уголки его губ.

- Здесь все быстро становится известно, — сказал он, и в его тоне появились нотки легкой иронии. — Особенно когда появляется кто-то... настолько необычный.

Прежде чем я успела что-то ответить, он сделал шаг вперед, сократив дистанцию до минимума. От него пахло морозным воздухом, кожей и чем-то неуловимо дорогим.

- Позволь дать совет, — произнес он так тихо, что я еле расслышала. Его взгляд снова стал отсутствующим, будто он прислушивался к чему-то, чего я не слышала. — Будь осторожна с тем, кому доверяешь. Твоя... уникальность... может привлечь не то внимание

Он отступил на шаг, его лицо снова стало невозмутимым и холодным.

- Удачи на паре, Диана.

И, развернувшись, он ушел тем же бесшумным, уверенным шагом, оставив меня стоять одной в пустом коридоре с грудой мятой бумаги в руках и с бешено колотящимся сердцем. Его слова висели в воздухе, тяжелые и многозначительные. Он не просто знал мое имя. Он знал что-то обо мне. И его предупреждение прозвучало не как угроза, а как... защита.

Внезапно обычный учебный день превратился в нечто гораздо большее. И я поняла, что Александр Воронов только что официально обратил на меня свое внимание. И в этом мире, полном тайн, его внимание могло оказаться как самым опасным, так и самым желанным подарком судьбы.

Последняя пара прошла как в тумане. Слова преподавателя доносились до меня будто сквозь толстое стекло — я не могла выбросить из головы ту странную встречу в коридоре. Этот пронизывающий взгляд, в котором читалось не просто любопытство, а настоящее изумление. И это тихое предупреждение: «Будь осторожна с тем, кому доверяешь».

Когда звонок наконец огласил окончание пары, я чуть ли не первой выскочила из аудитории, с облегчением обнаружив у выхода Лешу. Он прислонился к стене, уткнувшись в телефон, но, увидев меня, тут же убрал его в карман.

— Ну что, как твой первый день в бою? — спросил он, забирая у меня рюкзак, как в детстве.

— Информации... многовато, — честно призналась я, шагая рядом с ним по направлению к парковке. — И людей тоже.

— Ничего, привыкнешь, — он легко бросил, открывая передо мной дверь. — Главное — держаться подальше от подозрительных личностей.

Я фыркнула, пристегивая ремень.

— Ты про Арину, про Воронова или про всю эту таинственную троицу сразу?

Леша завел машину, и по его напряженным плечам я поняла, что попала в точку.

— Про всех сразу, — ответил он уже без тени шутки в голосе. — Особенно про Воронова. Я видел, как вы в коридоре столкнулись. Он что-то тебе сказал?

Вопрос прозвучал слишком резко. Я почувствовала необъяснимое желание скрыть эту странную беседу.

— Да ничего особенного. Извинился и пошел дальше.

Леша бросил на меня короткий, оценивающий взгляд, но спорить не стал. Мы ехали молча, я смотрела на мелькающие огни чужого города и думала о том, как все изменилось. Утром я была просто студенткой, пытающейся начать жизнь с чистого листа. А теперь... Теперь я была девушкой, которая видела странные сны, привлекла внимание местного «принца» и, кажется, стала частью чего-то большего, чего сама не понимала.

— Слушай, Леш... — начала я, глядя в боковое стекло. — А мама... она когда-нибудь упоминала что-нибудь о... необычных людях? Или о том, что наша семья может быть... особенной?

Глава 6

Тетя Вика позвала ужинать. За столом царила теплая, почти нормальная атмосфера, пахло жареной картошкой и грибами — моим любимым блюдом с детства. Леша уплетал все за обе щеки, что-то рассказывая про пару по физике, но я ловила себя на том, что почти не слышу его. Мысли возвращались к одному и тому же.

Леша, насытившись, отпросился к другу «поработать над проектом», оставив нас с тетей наедине. Мы пили чай в тишине, и я понимала, что не могу больше это носить в себе.

— Тетя Вика... — начала я, глядя на темнеющий за окном сад. — А мама... она когда-нибудь говорила, что может так... исчезнуть?

Тетя вздрогнула, как будто я ткнула ее в больное место. Она медленно поставила чашку.

— Нет, Динуся. Никогда. Она... она всегда была таким скалой. Надежной. Для тебя, для всех.

— Но она же исчезла. И ты, кажется, не слишком удивлена. Ты просто... приняла это. Забрала меня. И все.

Тетя Вика тяжело вздохнула и провела рукой по лицу. В ее глазах стояла не просто печаль, а какая-то глубокая, знающая усталость.

— Твоя мама... последние несколько месяцев она была странной. Взвинченной. Звонила чаще обычного, спрашивала не о том, как у меня дела, а о том, все ли в порядке. Спрашивала про старые вещи из бабушкиного сундука, который пылится на чердаке. Про какие-то документы... Я думала, это просто ностальгия или стресс на работе. Но теперь... теперь я понимаю, что она что-то предчувствовала. Готовилась.

Во мне что-то екнуло. «Старые вещи». «Документы».

— А что в том сундуке? — спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Обычный семейный хлам. Старые фотографии, письма, бабушкины украшения... — она замолчала, ее взгляд стал отсутствующим. — И дневник твоей прабабушки, кажется. Мама как-то говорила, что та вела какие-то странные записи. Про травы, про... знаки. Мы с сестрой в детстве смеялись над этим, называли ее нашей семейной гадалкой.

Знаки. Травы. Как те, что были вплетены в подкову. В голове все складывалось в тревожную, почти невероятную картину.

— Тетя... — я сглотнула комок в горле. — А если ее исчезновение не было... добровольным? Или если она не просто скрывается? Что, если она была вовлечена во что-то... такое, во что вовлечены те трое в университете? Воронов, Кристина...

Тетя Вика резко встала, ее лицо побледнело.

— Диана, что ты несешь? Какие еще трое? Ты с ними общалась? — в ее голосе прозвучала настоящая паника.

— Нет! Просто... я их видела. И они... они другие. И Леша говорит, чтобы я держалась от них подальше. И я чувствую... Я чувствую, что мама как-то связана со всем этим. С этим местом, с его тайнами. Она не просто уехала. Она ушла во что-то. Или от чего-то спряталась.

Я замолчала, переводя дух. Мы стояли друг напротив друга посреди уютной кухни, а между нами висела тяжелая, невысказанная правда.

Тетя Вика подошла ко мне и обняла так крепко, как будто боялась, что меня вот-вот унесет ветром.

— Я не знаю, где твоя мама, — прошептала она мне в волосы. — Но я клянусь, мы найдем ее. Вместе. И какой бы ни была эта тайна... мы с Лешей защитим тебя. Ты теперь наша главная забота.

И в ее объятиях я впервые за долгие дни почувствовала не призрачное утешение, а твердую почву под ногами. Пусть мы не знали ответов, но теперь у нас была общая цель. И первая зацепка — старый сундук на чердаке.

Тишина, опустившаяся в доме после ухода тети и Леши, была гулкой и звенящей. Слова о сундуке не выходили у меня из головы, превратившись в навязчивую идею. Я не могла сидеть сложа руки.

Приставив старую стремянку, я отворила люк на чердак. Пахло пылью, сухим деревом и временем. Фонарик телефона выхватывал из мрака застывший мираж прошлого: сундуки, зачехленную мебель, стопки пожелтевших газет.

И тут я его увидела. Тот самый, бабушкин сундук, обитый потертой кожей с массивной железной пряжкой. Он стоял в самом углу, будто ждал. Сердце заколотилось чаще. Я откинула тяжелую крышку, подняв облако пыли.

Сверху лежали безделушки — потускневшие украшения, связки писем, перевязанные лентой. Но меня манило то, что было на дне. Старая кожаная тетрадь в потертом переплете. Дневник прабабушки.

Я осторожно открыла его. Бумага была хрупкой, а чернила выцвели, но почерк, убористый и изящный, еще можно было разобрать. Я листала страницы, полные бытовых записей, рецептов варенья... пока не наткнулась на тот самый раздел.

«Записи о знаках и снах»

И тут у меня похолодела кровь. Потому что на одной из страниц, рядом с засушенным цветком, похожим на тот, что был вплетен в подкову, было начертано:

«Видела сон о Безлунном. Придет в облике девы с пустотой вместо души. И за ней явятся Поглотители. Надо готовить защиту. Ветви рябины и железо...»

Я отшатнулась, будто обожглась. Дева с пустотой вместо души... Александр с его пронизывающим взглядом, будто видевшим во мне что-то отсутствующее... Его слова: «Твоя уникальность...»

Это был не просто дневник. Это было предупреждение. И оно было обо мне.

Внезапно скрипнула входная дверь внизу. Послышались шаги.

Глава 7

Сон унес меня в незнакомую местность - судя по рассеянному голубому свету, в лес. Понимая какой-то частью сознания, что сплю, я прислушалась к шуму волн, бьющихся о скалы. Если найду океан, то увижу солнце. Я шла на звук воды, но тут неизвестно откуда появившийся Денис схватил меня за руку и потащил в лесную чащу.

– Что случилось? – спросила я.

– Ты должна уйти, пока Он не нашел тебя, – прошептал он, склонившись ко мне.

– От кого? – недоумевала я. Денис обнял меня:

– Диана, мы сохраним тебя...

– Я все же не понимаю... - пробормотала я, подняв глаза на него. Он напряженно смотрел вдаль, проследив за его взглядом, я обернулась. Вдалеке среди деревьев в клубах серебристого дыма вырисовывалась темная фигура.

– Нет! - проговорил Ден, прижимая меня к себе. Я не могла оторваться от силуэта - он чем-то напоминал тень, которая по мере приближения увеличивалась в размерах.

"Диаа-а-на" проносился шепот по лесу. Вот теперь мне действительно становилось страшно. Я поняла, что пора бежать.

– Денис, уходим! - вырвавшись из его объятий, воскликнула я. Он стоял, не шелохнувшись, смотря на тень:

– Уже поздно...

Я потянула его за руку, пытаясь увлечь за собой в чащу, но у меня не получилось его сдвинуть. Посмотрев наверх, я ахнула - темная фигура возвышалась над нами. Это была огромная бесполая тень, возле нее вихрем кружилось множество темных птиц. Туман и вороны - мое сердце бешено колотилось. Вдруг я почувствовала, что рука Дениса становилась легче - он исчезал на глазах, превращаясь в призрачную фигуру.

– Адам, нет! – воскликнула я, пытаясь обхватить его, но поток воздуха вырвал его и понес к огромной тени. Этот же вихрь подхватил и меня и закрутил в воронке из листьев.

– Нет! - закричала я... и проснулась.

Это опять был сон. Как было хорошо, когда они не снились мне.

Застонав, я перевернулась на живот. Нет, похоже, заснуть мне сегодня не удастся. Я снова легла на спину. Сняв с головы полотенце и распустив еще не высохшие волосы, я села. В сознании теснились образы, которые я гнала всеми силами. Эта огромная тень все еще пугала меня. Раз забыть не получается, то попробую убежать от неприятных мыслей. Например, в душ!

Я спустила ноги с кровати, и холод паркета больно ударил в пятки, вернув хоть какое-то ощущение реальности. Но образ Дениса, исчезающего у меня на глазах, был куда реальнее. «Мы сохраним тебя...» — что он имел в виду? И почему это был он, а не Александр?

Вода в душе была почти обжигающе горячей, но я не могла согреться. Внутри оставалась ледяная пустота, оставшаяся от того взгляда в ничто — от Тени. Я стояла, подставив лицо потокам воды, и пыталась вымыть из памяти этот пронизывающий шепот: «Диаа-а-на...».

Выйдя и завернувшись в халат, я на цыпочках прошла на кухню за водой. В гостиной горел ночник. И в его тусклом свете я увидела силуэт, сидящий в кресле у окна. Леша. Он не спал. Он смотрел в ночь, и в руке у него был зажат какой-то маленький, темный предмет, отбрасывающий блики на его напряженное лицо.

Услышав мои шаги, он обернулся. В его глазах не было удивления, лишь та же усталая тревога, что грызла и меня.

— Не спится? — тихо спросил он.

Я только покачала головой, подходя ближе.

— Мне приснился Денис, — прошептала я, садясь на подлокотник его кресла. — Тот, сводный брат Кристины. И... что-то еще. Огромная Тень. Она охотилась за мной. А Денис... он пытался меня спасти, но она его забрала.

Леша резко сглотнул, его пальцы сжались вокруг того предмета.

— Это не просто сон, Диан, — его голос был беззвучным шепотом. — То, что происходит... это война. И она ведется не только здесь. Она идет и там, — он мотнул головой, указывая на мои виски. — В снах. В мыслях. Они ищут лазейку.

Он разжал ладонь. В ней лежал небольшой, отполированный до зеркального блеска черный камень с естественным отверстием посредине.

— Держи, — он протянул его мне. — Бери. Мама говорила, он помогает от дурных снов. Отводит взгляд того, кто следит.

Я взяла гладкий, теплый от его руки камень. И в ту же секунду в голове у меня пронеслась строчка из дневника, которую я раньше не придала значения: «...и камень сквозной, что видит насквозь, от взгляда Иного укрыть сможет».

Я сжала камень в ладони, чувствуя, как по коже бегут мурашки. Леша что-то знал. Знавал. И он, и мама, и, возможно, даже прабабушка. Они готовились к этому всю жизнь. А я была эпицентром бури, о которой даже не подозревала.

— Спи, — тихо сказал он, вставая. — Я посижу тут еще.

Я вернулась в комнату, зажав талисман в руке. Сон не повторился. Но ощущение, что где-то там, за тонкой завесой реальности, эта Тень все еще ищет меня, не покидало. И слова Дениса из сна эхом отдавались в тишине: «Мы сохраним тебя». Теперь это звучало не как обещание, а как отчаянная попытка выполнить невыполнимую миссию.

Времени, проведенного в душе, мне явно не хватило, даже вместе с сушкой волос. Завернувшись в махровое полотенце, я прошла в свою комнату. Было еще рано и, переодевшись в длинную белую футболку, я села у окна.