Единственная для альфы

Глава 1

— Тебе не скрыться! Талия!

— Куда же ты?! Эй! ЭЙ!

— Сдайся! И начинай умолять!

— Мы ждем тебя в своих объятиях! Ха-ха-ха!

Улюлюканье озверевших от жара охоты мужчин наполняло дремучую чащу леса. Холод ночного воздуха раздирал горло, сбившееся дыхание сдавливало грудь, ноги гудели от усталости, а кожа горела огнем от бесчисленных царапин, что оставляли на ней ветки кустов и деревьев.

Они хлестали по лицу, по рукам и ногам, оставляя алую росу на каждом порезе. Не щадили ни единого открытого участка тела. А их было предостаточно, ведь приманку перед охотой выпускали в одном тонком платье, что было куда вульгарней самой смелой ночной сорочки.

Так уж повелось задолго до рождения Талии. Как только люди нашли уязвимое место оборотней, все изменилось в один миг. И цена за голову каждого из них превышала любые жертвы. А можно ли было назвать таких, как она, жертвой?

Их запах, их голос, их сердцебиение выбрал зверь. Зверь, что научился натягивать человеческую кожу и прятаться среди людей, выслеживая свою добычу. И рыщет он не из скуки. Он ищет женщину, что способна породить в этот мир подобное ему чудовище. Так стоит ли по такой, как она, лить слезы и называть всего лишь невинной жертвой, погубленной во благо человеческого рода?

На этот вопрос давным-давно был дан ответ. Потому Талия бежала забыв про усталость. Она не ела три дня и не пила ни капли воды больше суток. И все же из последних сил сжимала в ладони нож, что тайком принес ей отец. Это все, что он мог для нее сделать. Талия яростно повторяла себе эту мысль, ведь если хоть на секунду подумать об ином, ее решимость выжить рассыпется в пепел.

Вш-ш-ш-шить!

Стальной наконечник стрелы рассек спутанные пряди волос, оцарапал шею и вонзился в ближайший ствол дерева, разрывая кору. Талия запоздало пригнулась, на инстинктах приложила ладонь к ране, а затем рванула с новой силой вперед.

Огромный круг луны освещал ей путь. Такой ясной ночи Талия не видела уже очень давно. Голоса охотников стихли, но это вовсе не значило, что она оторвалась — стрела тому лучшее подтверждение. Просто вой волчьих голосов становился все сильней и раскатистей с каждой секундой.

— У-у-у-у-у… — звук окружал с разных сторон, Талии казалось, она попала в ловушку.

Сбилась, замешкалась и…

Вш-ш-ш-шить!

Стрела вонзилась ей прямо в ногу.

— А-а-агх! — Талия рухнула, пронзенная жалящей болью.

Грудью она налетела на толстые корни могучего дерева, руками взрыла холодную землю, сжимая пальцами влажный мох. Перед глазами на миг потемнело, а тело сгорая в агонии боли затребовало спасения потоками слез.

Талия сжала зубы, зло стерла влагу с лица и отползла, прислоняясь спиной к жесткой коре. Пока ужас медленно заползал в ее душу ледяными ладонями, губы жадно хватали воздух, что, казалось, был раскален, а глаза метались по сторонам, в попытке заметить надвигающуюся угрозу, рука упрямо шарилась в поисках упавшего на землю ножа.

— Солан обучил тебя охоте, — в голове пульсировали слова градоначальника, которыми он наградил ее перед тем, как выпустить в лес. — Принесешь мне голову волка прежде, чем мы вас найдем, и я разрешу тебе жить.

Глава 2

Нижняя губа поджалась и затряслась в немой истерике. Талия знала, что волка не одолеть. И что Калеб не оставит ее в покое, не простит унижения, которое ему пришлось пережить. Она отвергла его сладкие речи и сальный взгляд, который давно начала на себе замечать. Весь городок уже знал, что пригретая поселением сирота посмела воротить перед ним нос. За такое не получить искупление одной лишь кровью волков.

— Хах… хах…

Луна ослепляла. Собственное дыхание оглушало и казалось единственным звуком в замершем на мгновение лесу. Но даже сквозь него Талия прекрасно услышала треск веток, что разломились у нее за спиной.

Сердце сжалось в незримую точку, она боялась шелохнуться и лишь устремила в сторону взгляд. Сначала его коснулась тень, а уже в следующее мгновение свет луны перед глазами исчез.

Талию поглотила черная тень. Тень от зверя, который наконец ее выследил.

Нож выпал из рук, а сами они повисли как плети. Бессилие накрыло ее огромной волной. Перед Талией возник не волк, а чудовище.

Огромный. Размером его можно было сравнить разве что с лошадью. Массивное тело, крупные лапы, что толщиной походили на ее бедро. И два горящих оранжевым пламенем глаза. Да не бывает таких волков! И голову этого зверя она должна была принести? Какая нелепость…

Вш-ш-ш-шить!

Стрела лизнула шерсть меж торчащих ушей и вонзилась прямо над головой Талии. И молчаливый до того волк зарычал. Раскатисто, оглушающе, страшно. Талия не могла нормально дышать и во все глаза смотрела на громадное тело, что медленно закрыло ее собой.

— А-а-а!! Дьявол!.. — неподалеку раздались крики охотников, а за ними и рычание других волков.

Вш-ш-ш-шить!

И новая стрела достигла цели.

Короткий рык, и воздух наполнился запахом крови. Но волк не уходил, просто не мог. Он готов был принять каждую стрелу, что предназначалась ей, и боялся даже шаг сделать в сторону противника, ведь тогда обнажил бы ее.

— Надо же, какая удача. — Калеб показался меж двух деревьев с натянутой тетивой. — Оранжевоглазый зверь. Значит ты их вожак.

Вожак?.. Талия вздрогнула. Альфа! Любой охотник знает, что убивать альфу нельзя! Стая не отступит, она приведет за собой других вожаков. Они заполонят этот лес и будут до последнего выслеживать тех, кто забрал жизнь у такого же альфы. И Калебу это известно куда лучше многих. Пятнадцать лет прошло с того дня, как его отца с группой охотников разодрали волки. Их головы перекинули через ворота в назидание тем, кто возжелает выбрать путь мести.

— Ты ведь тварь не безмозглая, — зло усмехнулся он. — Дернешься, и стрела пробьет ее лоб. Винс не промахивается.

Талия ничего не видела из-за громадины, что стояла перед ней, но стоило волку мотнуть головой в сторону, и она повернулась следом. На толстой ветке одного из деревьев в их сторону целился еще один охотник.

— Я с самого начала знал, — выплюнул Калеб, и в его словах послышался оскал. — Знал, что такая вульгарная девка обязательно понравится зверю. Твой взгляд, твое тело, твой запах — все это создано для того, чтобы тебя желать.

Вш-ш-ш-шить!

Талия слышала как стрелы одна за другой вонзаются в тело, как хрипит волк, и как смеется мужчина, захлебываясь в своем наслаждении. И чем слабее становился зверь, тем ближе подходил Калеб.

— И тебе нравилось пробуждать желание в каждом встречном мужике, а теперь и в этом звере! А?! Признайся, Талия, ты думала, что с таким лицом сможешь подняться выше любого из нас! А теперь посмотри на себя…

— Заткнись… — прошипела Талия, у которой перед глазами начинало расплываться пространство.

Но все же она собрала последнюю волю в кулак и сжала в ладонях нож.

— Ты говорил, что я спасусь, убив зверя. Так?..

Волк слегка повернул морду, глянув на нее золотым глазом. И она твердо посмотрела в ответ под заливистый смех Калеба, что подошел непозволительно близко. А в следующее мгновение Талия замахнулась изо всех сил, что были напитаны ее злостью и страхом, отправляя нож точно в цель.

— А-агх! Дрянь! Стерва! — верещал Калеб, безуспешно пытаясь вытащить из плеча зашедший по рукоятку нож. — Убей ее, Винс!

— Промазала… — устало выдохнула Талия под жуткий рев зверя, прежде чем окончательно потерять сознание.

Глава 3

— Спасибо, что зашла, Талия!

— Хорошего вам дня!

Колокольчик на входной двери тихо звякнул, и Талия вышла из лекарской лавки, куда относила товар. Ее отец, который в детстве подобрал совсем малышкой с улицы и привел в свой дом, был охотником. Но охотился он на диких зверей. Потому они не жили так широко, как те, кто ходили за оборотнями. И все же их семья никогда не нуждалась ни в чем.

— Куда-то спешишь, Талия?

Высокий жилистый мужчина вырос перед ней так неожиданно, что она едва не впечаталась в его грудь. Невольно сделав шаг назад, Талия вскинула голову и уставилась в темный пронизывающий взгляд, которым ее раз за разом награждал хозяин этого города.

Все знали, совет старейшин градоначальнику не указ. После смерти отца Калеба и большинства охотников за оборотнями, для людей настали тяжелые времена. Нападений становилось все больше. Все больше девиц пропадало из города прямо посреди белого дня. Замужние, незамужние, некоторых забирали даже с детьми.

И Калеб был тем, кто собрал под своим началом новый отряд охотников на оборотней. Постепенно они вернули в город порядок, заплатив за это не малой кровью, и теперь пожинали плоды. Никто не смел перечить им. Никто не мог помочь тем, кто пал перед ними в немилость.

— Домой. — сухо ответила Талия, выдерживая давящий взгляд. — Отец ждет меня, я уже и без того задержалась.

Калеб сощурился и ухмыльнулся одним уголком тонких губ, отчего по рассеченной шрамами щеке пролегли глубокие складки. Его ладонь привычно сжимала рукоять ножа, что всегда свисал с пояса. Другой рукой он зачесал назад пряди волос, что выбивались из низкого хвоста и постоянно лезли в глаза.

— Если скажешь отцу, что была подле меня, он не станет ругать за опоздание.

— Я обещала помочь по хозяйству матушке…

На это Калеб презрительно фыркнул. Он, как и многие в городе, знал, что Лорейне было трудно смириться с прихотью мужа. При ней Талия никогда не называла Солана отцом, а ее саму матерью. Она старалась жить тихо и покладисто, старалась не доставлять проблем, и Лорейна в ответ не проявляла жестокости. Она вырастила ее, пусть и без материнской любви, приучила к работе по дому и ждала, когда Талию примет другая семья. Когда Талия выйдет замуж и принесет в дом достойный выкуп.

— Ты уже слышала? — Калеб шагнул ближе и ловко сменил тему: — Сегодня в город прибыли караваны иноземных купцов. Говорят, те торгуют без малого во дворцах у себя на родине и у соседей.

Талия замерла, словно мелкий зверек перед поднимающей голову коброй. Сердце трепыхалось в груди, а кожа в миг покрылась ледяными мурашками, стоило чужим пальцам отодвинуть пшеничный локон от ее щеки. Грубые подушечки медленно ползли к уху, затем очертили изгиб тыльной стороны, скользнули по шее, и уже вся ладонь обняла ее основание.

— Жены наших купцов слетелись в мой дом, чтобы примерить иноземные наряды. От них было так много шума, что разболелась голова. — низкий голос приглушенно вибрировал, слова текли медленно, вязко, пытались погрузить Талию в транс. — Но их фигуры настолько бесформенны, что видеть это было просто смешно. И тогда ко мне пришла мысль, если бы это была ты…

Большой палец с нажимом огладил резную ключицу, проплыл вверх, затем вниз.

— Эти наряды пошли бы к твоему лицу. — Калеб наклонился столь близко, что Талия ощутила тепло дыхания на своих щеках. — Я хотел бы это увидеть. Знаешь, я готов щедро платить за то, что радует глаз…

— Хватит! — Талия с силой отбила руку, что едва не заползла под одежды. И отступила на два шага назад, упираясь спиной в стену. — Мне ничего не нужно от тебя, Калеб. Прошу, дай мне пройти.

По смуглому лицу скользнула тень, и улыбка исчезла с губ. Калеб размял шею и вновь обхватил ладонью рукоять ножа.

— Подходит время охоты, Талия. А выбор еще не сделан. — он вновь приблизился, зажимая ее между собой и стеной. — Тебе стоит быть более приветливой со мной.

— Отпусти.

От бессильной злости Талия дернулась, но вырваться никак не могла. Горожане проходили мимо и отводили глаза, ведь на противоположной стороне улицы отдыхали охотники Калеба, изредка поглядывая, чтоб никто не мешал.

— Ооо, брыкаешься. Мне всегда нравилась в тебе эта непокоренная страсть.

Калеб подался вперед, желая найти ее губы своими, и ярость придала Талии сил. Она вывернулась и, даже не задумываясь о последствиях, залепила столь звонкую пощечину, что должно быть ее слышал весь мир.

— Сука!.. — рыкнул мужчина, сверкая гневом в глазах. Он было дернулся схватить Талию, но его остановил раскатистый бас.

— Калеб! — голос отца наполнил тяжелую тишину, в которую погрузилась улица после случившегося. — Что здесь происходит?

— Отец… — с трудом выдавила из себя Талия, ощущая как слезы подступают к глазам.

Калеб оскалился, затем взял себя в руки и обернулся на голос.

— Твоя девчонка ударила меня.

— И тебя расстроил такой жалкий удар? Ты его хотя бы почувствовал, а, охотник за головами оборотней?

Отец лучше многих знал, как поставить на место зарвавшегося щенка. А именно таким был Калеб в его глазах. Крупный мужчина с глубоким серебром в висках, что охотился лишь на оленей да лис, всегда оставался костью в горле настоящих охотников, каким считал себя Калеб. И его гордость сгорала в агонии при мысли, что Солан считает себя выше всех них.