Единственная для дракона

Глава 1. Последний день старой жизни

Флуоресцентный свет резал глаза острее скальпеля. Я протирала очки третий раз за час — привычка, когда нервничаю, — и снова склонялась над свитком. Бумага пахла временем. Восемьсот лет, а иероглифы по-прежнему казались живыми под лампой.

Конечно. Очередной трактат о "мудром правлении". Будто в династии Тан не было других тем для философствования.

— Анечка, опять зарылась в древности? — Марина заглянула в мой закуток, размахивая термокружкой с кофе. — На улице весна, а ты...

— Работаю, — я не подняла глаз от текста. — У нас через месяц выставка, помнишь?

— Помню. — Марина устроилась на краешке стола, осторожно обходя разложенные документы. — Просто думаю, может, пора и личную жизнь устроить? После Алексея прошло уже полгода...

Алексей. Три года отношений, съехавших в привычку, а потом — его фраза: "Ты живёшь в прошлом, Ань. С тобой, как с этими твоими свитками — красиво, но мертво".

Ясно. Значит, я мертвая. А он, видимо, очень живой — с той блондинкой из маркетинга.

— Марин, у меня дедлайн, — я ткнула ручкой в календарь. — Директор хочет все переводы к пятнице.

Она вздохнула и ушла, оставив за собой шлейф парфюма и лёгкого недовольства. В кабинете снова стало тихо. Только гудение отопления и шорох страниц.

Я вернулась к свитку. "Путь истинного правителя лежит через понимание народа..." Классика. Ещё один конфуцианец, решивший поучить мир справедливости. Хотя... этот иероглиф выглядел странно. Написан другой рукой? Или более поздняя вставка?

Чай остыл. За окном моросил дождь — такой серый, московский, словно небо не могло решить, плакать ему или нет. Я потянулась за новой чашкой и задела стопку словарей. Половина грохнулась на пол.

Отлично.

Пока я собирала книги, зазвонил телефон.

— Анна Игоревна? Это Семён Петрович из хранилища. К нам поступила новая коллекция. Директор просил вас срочно спуститься для экспертизы.

Я посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. День только начинался, а уже хотелось домой, к пледу и любимому сериалу.

— Что за коллекция? — я сунула ноги в туфли, которые сбросила под столом.

— Частное собрание. Миллионер какой-то помер, родственники всё музеям сдают. Много чего интересного, но и хлама хватает.

Конечно. Ещё одна коробка "бесценных древностей" от людей, которые думают, что любая старая вещь стоит миллионы.

— Иду, — сказала я и отложила свиток.

Если бы я знала, что это последний раз, когда я его вижу.

***

Лестница в подвал пахла нафталином и забытыми историями. Каждый шаг отдавался эхом в длинных коридорах, где на металлических стеллажах спали сотни артефактов. Некоторые ждали своего часа годами. Другие — никогда его не дождутся.

Семён Петрович встретил меня у входа в главное хранилище. Седые усы, очки на цепочке, вечный свитер с дырками на локтях. Тридцать лет в музее — и всё ещё влюблён в каждую пылинку на древних вазах.

— Анечка, вот ты где! — он потёр руки, как будто собирался показать мне сокровища Тутанхамона. — Такая коллекция приехала... Дух захватывает!

— Семён Петрович, — я сняла куртку и повесила на крючок, — вы каждую коллекцию называете уникальной. Помните того "коллекционера", который продавал нам подделки династии Минг?

— Эх, Анечка, ну было дело... — он почесал затылок. — Но здесь другое! Смотри сама.

Он провёл меня между стеллажами к дальнему углу, где на столах были разложены ящики. Деревянные, обитые бархатом, с медными замочками. Пахло сандалом и чем-то ещё — чем-то знакомым, но неуловимым.

— Владелец собирал всю жизнь, — Семён Петрович открыл первый ящик. — География широкая: Китай, Япония, Тибет, даже что-то из Средней Азии.

Я заглянула внутрь. Фарфоровые чашки в шёлковой упаковке. Красивые, изящные, но...

— XVIII век, не раньше, — пробормотала я, взяв одну в руки. — Хорошая работа, но не музейный уровень.

— А вот это? — он указал на бронзовое зеркало с затейливыми узорами.

Я повертела его в руках. Тяжёлое, с благородной патиной. Рисунок показался знакомым — феникс и дракон в танце. Классический мотив, но выполнен мастерски.

— Возможно, подлинник. Хан или раннее Тан, — я осторожно положила зеркало обратно. — Нужно провести анализ металла.

Мы прошлись по остальным ящикам. Обычная коллекция богатого дилетанта: много красивого, мало действительно ценного. Подделки соседствовали с подлинниками, европейские "китайщины" — с настоящими произведениями искусства.

— Последний ящик самый интересный, — Семён Петрович остановился у стола в самом углу. — Хозяин держал его в сейфе отдельно.

Ящик был больше остальных, тяжёлый, из чёрного дерева с золотыми петлями. Замок — настоящий антиквариат, видимо, европейский, XVII века. Когда Семён Петрович открыл крышку, я почувствовала... что-то. Будто воздух сгустился.

— Ой, — выдохнула я.

Внутри, на красном шёлке, лежало зеркало.

Не бронзовое, как остальные. Нефритовое. Круглое, размером с большую тарелку, оправленное в серебро такой тонкой работы, что казалось кружевом. Но дело было не в красоте.

Дело было в том, что оно... пело.

Нет, конечно. Просто звенело в ушах от долгого сидения под лампой. Или от духоты в подвале. Зеркала не поют. Даже очень старые и очень красивые.

— Можно посмотреть? — я протянула руку.

— Осторожно, — Семён Петрович помог мне поднять его. — Тяжёлая штука.

Тяжёлая — слабо сказано. И тёплая. Зеркало было тёплым, будто его только что держали в руках. Я перевернула его, изучая обратную сторону.

Иероглифы. Сотни иероглифов, вырезанных в нефрите с ювелирной точностью. Некоторые я узнавала — "врата", "путь", "звезда". Другие... другие были мне незнакомы. Но почему-то понятны.

— Семён Петрович, вы читали, что здесь написано?

— Да какой я читатель, — он замахал руками. — Ты вот специалист. Что скажешь?

Я водила пальцем по иероглифам, и они казались... живыми. Тёплыми под прикосновением. "Когда дочь далёких звёзд коснётся священного зеркала..."

Глава 2. Врата Небесного города

Паланкин остановился так резко, что я едва не съехала с подушек. Снаружи послышались голоса, звон металла, топот множества ног. Мэй Хуа быстро поправила мне причёску и разгладила складки на ханьфу.

— Приехали, — прошептала она, и в голосе звучало благоговение. — Небесный город.

Занавеси раздвинулись. В паланкин заглянул мужчина в нефритово-зелёных доспехах. На груди — золотой дракон, на поясе — меч, который явно не для красоты. Лицо каменное, глаза — серые, холодные.

— Выходите, — коротко приказал он.

Я выбралась наружу на дрожащих ногах. И замерла.

Боже мой.

Это было... невозможно. И прекрасно. И ужасающе одновременно.

Город парил в воздухе на семи огромных островах. Каждый остров — размером с московский район, покрытый дворцами, пагодами, садами. Острова соединялись мостами, которые выглядели как застывшие облака — белые, полупрозрачные, переливающиеся в лучах солнца.

По этим мостам двигались люди, кареты, паланкины. Некоторые летели без всякой опоры, окружённые сияющими коконами магии. Между островами носились... существа. Большие, грациозные, с крыльями, которые едва ли помещались в поле зрения.

Драконы. Настоящие драконы.

Золотые, серебряные, чёрные, изумрудные — они танцевали в воздухе, как огромные змеи с крыльями. Некоторые были размером с автобус, другие — больше самолёта. И все они двигались с такой естественностью, будто небо было их домом с начала времён.

— Впечатляет, да? — рядом остановилась девушка примерно моего возраста. Тоже в белом ханьфу, тоже явно новобранка гарема. — Я Лин Юэ. А ты?

— Ань Мэй, — я с трудом оторвала взгляд от драконьего балета в небе.

— Из какой провинции? — она окинула меня оценивающим взглядом. — Говоришь странно.

Из провинции под названием XXI век.

— Очень дальней, — уклончиво ответила я.

Стражник в зелёных доспехах поторопил нас. Мы присоединились к группе других девушек — человек двадцать, все в белых одеждах, все молодые и красивые. Все напуганные, хотя старались это не показывать.

Одна девочка — совсем ребёнок, лет четырнадцати — всхлипывала в платок. Другая стояла, гордо подняв голову, но я видела, как дрожат её руки. Третья молилась, перебирая какие-то бусины.

Отлично. Я попала в мир, где девочек-подростков отдают в гаремы драконам. Определенно кто-то наверху имеет извращённое чувство юмора.

— Слушать! — рявкнул стражник. — Сейчас поднимемся в город. Вести себя тихо. Не пялиться по сторонам. Не разговаривать без разрешения. Нарушения караются по всей строгости закона.

— А что за закон? — не удержалась я.

Стражник медленно повернулся ко мне. В серых глазах полыхнуло что-то нехорошее.

— Для дерзких наложниц есть особые наказания, — произнёс он тихо, но так, что мурашки пробежали по спине. — Хочешь узнать какие?

Я покачала головой. Не хочу. Определённо не хочу.

— Тогда молчать и слушаться.

Он повернулся к остальным девушкам, а я мысленно записала себе первое правило выживания в новом мире: рот на замок.

Стражник подвёл нас к краю дороги, где стояла... платформа. Каменная, круглая, с низкими бортиками. На ней поместилось бы человек пятьдесят, но сейчас, кроме нас и нескольких стражников, никого не было.

— Держаться за перила, — приказал командир. — Кого стошнит — голову за борт. Испачкаете платформу — будете языком вылизывать.

Что за...?

Платформа дрогнула и медленно поднялась в воздух.

Несколько девушек взвизгнули. Одна упала на колени и принялась бормотать молитвы. Я вцепилась в перила мёртвой хваткой и попыталась не смотреть вниз.

Не получилось.

Земля уходила всё дальше. Дорога, по которой мы ехали, превратилась в тонкую белую нить. Леса — в зелёные пятна. А мы всё поднимались, поднимались, направляясь к ближайшему острову.

Ветер трепал волосы и одежду. Солнце слепило глаза. А вокруг нас, совсем близко, проносились драконы.

Один — золотисто-черный, размером с небольшой самолёт — пролетел так близко, что я почувствовала тепло от его тела. Он посмотрел на меня одним огромным глазом цвета расплавленной меди, фыркнул (из ноздрей вырвалось облачко золотистого пара), и унёсся прочь.

— Боги... — выдохнула Лин Юэ рядом со мной. — Это был принц Хэй Лун.

— Откуда знаешь?

— Чёрная чешуя, серебряные когти. Только у него такие. Младший брат императора, главнокомандующий армии.

Я посмотрела туда, где исчез дракон. Принц. Младший брат того, кому меня везут в гарем.

Отлично. Фамильные встречи здесь должны быть интересными.

Платформа качнулась и мягко опустилась на каменную пристань. Мы выбрались на твёрдую почву, и я впервые почувствовала себя в относительной безопасности.

Пока не увидела дворец.

***

Если я думала, что уже видела чудеса, то ошибалась.

Остров, на который мы попали, был целиком занят одним гигантским комплексом зданий. Не дворец — город дворцов. Пагоды, взмывающие к облакам. Павильоны, парящие между башнями без всякой видимой опоры. Сады, висящие в воздухе. Водопады, стекающие из ниоткуда в никуда.

И всё это сияло. Буквально. Стены отражали солнечный свет так, что больно было смотреть. Крыши были покрыты чем-то золотистым, что переливалось как драгоценные камни. В воздухе мерцали частички света — то ли магия, то ли пыльца каких-то невиданных растений.

— Императорский дворец, — пробормотал кто-то из девушек. — Я и представить не могла...

Я тоже не могла. В самых смелых фантазиях, в самых красочных фильмах я не видела ничего подобного. Это было слишком красиво для реального мира. Слишком невозможно.

И слишком пугающе.

Потому что где-то в этом сказочном великолепии жил дракон, который считал меня своей собственностью.

Нас провели по мощёной дорожке между клумбами с цветами, которые светились изнутри мягким радужным светом. Мимо фонтанов, в которых вода поднималась спиралями и застывала в воздухе сложными узорами. Мимо беседок, где играла музыка, хотя музыкантов не было видно.

Глава 3. Уроки выживания

Меня разбудил звук гонга. Не нежный перезвон колокольчика — именно гонг, раскатистый и требовательный, как у пожарной части.

Вокруг зашевелились белые фигуры в ночных одеждах. Девушки вскакивали с постелей, торопливо заправляли волосы, искали дневные ханьфу.

— Подъём! — в павильон ворвались служанки с кувшинами воды и полотенцами. — Быстрее! Мастер Ли не терпит опозданий!

Я села на постели, протирая глаза. Сон был коротким и беспокойным — снились драконы, золотые дворцы и человек с глазами цвета расплавленного металла.

Видимо, не сон.

Холодная вода из нефритовой чаши окончательно меня разбудила. Я наскоро умылась, заплела волосы в простую косу и натянула чистое ханьфу — сегодня нам дали одежду нежно-розового цвета.

— Ань Мэй! — Мэй Хуа подбежала ко мне, пытаясь на ходу завязать пояс. — Ты знаешь, что такое "урок каллиграфии"?

— Примерно, — я помогла ей с поясом. — Искусство красивого письма.

— А если я не умею писать?

Отлично. В этом мире неграмотность, видимо, не порок, а норма.

— Научишься, — подбодрила я её.

Служанки выстроили нас в ряд и повели через галереи к другой части женских покоев. По дороге мы встречали других наложниц — те смотрели на нас с любопытством, снисходительностью или открытым презрением.

Учебный зал оказался просторным павильоном с низкими столиками из красного дерева. На каждом столике — набор для каллиграфии: кисти разных размеров, тушечница, палочка туши, стопка рисовой бумаги.

Пахло сандалом и чернилами. По стенам висели образцы каллиграфии — иероглифы, написанные с таким мастерством, что хотелось рассматривать их часами.

— Садиться! — приказала пожилая женщина у доски. — Я мастер Ли. Следующие два часа вы будете изучать основы письменности.

Мы расселись за столики. Я оказалась между Мэй Хуа и ещё одной новенькой — тихой девочкой по имени Цзя Мин.

— Письмо — это не просто ремесло, — начала мастер Ли, ходя между рядами. — Это искусство, философия, способ выражения души. Император ценит образованных женщин. Неграмотные наложницы долго не задерживаются при дворе.

Намёк был ясен.

— Начнём с простого, — мастер Ли взяла кисть и провела на доске несколько линий. — Иероглиф "человек".

Я знала этот символ. И следующий — "небо". И тот, что за ним — "земля". Знала не просто как картинки, а понимала структуру, логику написания, варианты почерков.

Спасибо высшему образованию.

Пока другие девушки старательно копировали движения мастера Ли, я уже писала фразы. Простые, но грамматически правильные.

— Что это? — мастер Ли остановилась за моей спиной.

Я подняла голову. Вокруг стояла тишина — все смотрели на меня.

— Стихотворение Ли Бо, — тихо ответила я. — "Мысли в тихую ночь".

Мастер Ли взяла мою работу, поднесла к глазам, изучила каждый иероглиф.

— Кто тебя учил?

— Отец, — соврала я. — Он был... образованным человеком.

— Образованным, — мастер Ли хмыкнула. — Девочка, твой отец был учёным. Такой почерк не появляется случайно.

Она показала мою работу классу.

— Смотрите. Это образец классического стиля династии Тан. Каждая черта выверена, каждый изгиб — на своём месте. А главное — видна душа.

Я почувствовала, как краснею. Внимание — это последнее, что мне было нужно. В тюрьме, а дворец явно был тюрьмой, лучше оставаться незаметной.

— Ань Мэй, — мастер Ли положила мою работу на стол, — после занятий останешься. Хочу поговорить.

Отлично.

Остальные два часа урока прошли в мучительном ожидании. Другие девушки то и дело косились на меня — одни с завистью, другие с любопытством. Мэй Хуа выглядела расстроенной — её попытки написать простейший иероглиф заканчивались кляксами.

Когда урок закончился и все вышли, я осталась сидеть за столиком. Мастер Ли подошла ко мне, неся чайный сервиз.

— Чаю?

Я кивнула. Она разлила ароматный напиток в фарфоровые чашечки.

— Значит, отец-учёный, — мастер Ли села напротив меня. — Интересно. А что он изучал?

— Историю, — ответила я, держась максимально близко к правде. — Древние тексты.

— И дочь пошла по его стопам?

— Пыталась.

Мастер Ли отпила чай, изучая меня внимательным взглядом.

— Ань Мэй, я преподаю здесь уже двадцать лет. Видела сотни девушек. Обычно новенькие еле-еле пишут своё имя. А ты цитируешь классику с техникой мастера.

Я молчала. Что тут скажешь?

— Не бойся, — мягко сказала мастер Ли. — Я не собираюсь тебя выдавать. Наоборот — хочу помочь. Но ты должна понимать: такие способности привлекают внимание. А внимание в гареме может быть опасным.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что среди наложниц есть те, кто не терпит конкуренции. Особенно талантливой конкуренции.

Яшмовая Наложница. Она об этом.

— Что мне делать?

— Учиться. Но осторожно. Не выделяйся слишком сильно на общих уроках. Но если представится случай показать свои знания императору... не упускай его.

Мастер Ли встала, убирая чайный сервиз.

— И ещё, Ань Мэй. Будь осторожна с теми, кому доверяешь. В гареме даже стены имеют уши.

***

После разговора с мастером Ли я чувствовала себя неуютно. С одной стороны — приятно было встретить понимающего человека. С другой — её предупреждения звучали зловеще.

Следующий урок — этикет — проходил в другом павильоне. Здесь нас учили правильно ходить, кланяться, держать руки, говорить с людьми разных рангов.

— Спина прямая! — командовала наставница, мастер Чжу. — Шаги мелкие! Взгляд опущен, но не в пол!

Мы ходили по залу друг за другом, как утята. Я старалась не выделяться, повторяя движения других девушек.

— Теперь поклоны, — объявила мастер Чжу. — Существует семь видов поклонов в зависимости от ранга человека, которому кланяетесь.

Она показала каждый — от лёгкого наклона головы до земного поклона с коленопреклонением.

— Императору — только седьмой поклон. Благородным наложницам — пятый. Евнухам — третий.

Глава 4. Первая аудиенция

Меня разбудили задолго до рассвета. Не гонг — тихие голоса служанок, свет от множества свечей, шорох дорогих тканей.

— Просыпайтесь, девочки, — шептала старшая служанка, склоняясь над каждой. — Сегодня великий день.

Великий. Для кого-то — точно последний.

Воздух был натянут, как тетива. В нём дрожало что-то тревожное, липкое. Служанки двигались как тени — быстро, почти беззвучно. Они приносили одежды, украшения, благовония, свёртки с ленточками, сложенные в форме цветков.

Каждая из новеньких получила особый наряд — ханьфу из белоснежного шёлка с золотой вышивкой. Ткань переливалась в свете ламп, будто покрыта инеем.

— Белый цвет символизирует чистоту, — объясняла старшая служанка, помогая мне одеваться. — Золото — надежду на императорскую милость. А также — цену за ошибку.

Мне хотелось спросить, что символизирует дрожь в руках, но я промолчала. Губы онемели от тревоги.

Процедура одевания заняла почти два часа. Каждая складка должна была лежать идеально, каждая лента — завязываться особым образом. Я чувствовала себя куклой, медленно превращающейся в что-то инородное.

Волосы убрали в сложную причёску, закрепив простыми, но изящными шпильками из белого нефрита. Одна из шпилек холодила кожу за ухом — и это странным образом успокаивало.

— Косметику минимально, — распоряжалась старшая служанка. — Император не любит вульгарности.

Лёгкая пудра, чтобы кожа казалась фарфоровой. Красная помада, нанесённая так, чтобы губы выглядели как лепестки розы. Тушь для ресниц — и всё.

Я посмотрела на себя в зеркало и не узнала. Передо мной стояла изящная китайская красавица в традиционных одеждах. От московской переводчицы не осталось и следа. Даже взгляд был не мой — чужой, внимательный, выученно спокойный.

— Красиво, — выдохнула Мэй Хуа, подходя ко мне. Она тоже была преображена — белый шёлк превратил её в нежный цветок.

— Мы все красивые, — сказала Лин Юэ, крутясь перед зеркалом. — Император будет в восторге. Или в ярости, если ему не угодим.

Цзя Мин ничего не говорила. Она стояла у окна, бледная как её наряд, и смотрела на рассветное небо, будто пыталась найти там ответ.

— Цзя Мин? — я подошла к ней. — Как дела?

— Страшно, — честно призналась она. — А если я ему не понравлюсь?

— Понравишься.

— А если понравлюсь... то что?

Вопрос на миллион.

— Тогда у тебя будет новая жизнь.

— А старую я потеряю навсегда.

Я не знала, что ответить. В этом мире никто не спрашивал женщин, хотят ли они новую жизнь. Их просто украшали, как вазы, ставили на выставку — и судили взглядом.

В павильон вошла Фэн Лин в сопровождении двух служанок с подносами.

— Время завтрака, — объявила она. — Лёгкая еда — рисовая каша, чай, немного фруктов. Перед аудиенцией нельзя переедать.

Мы сели за низкий столик. Еда и правда была лёгкой, но я всё равно с трудом проглотила несколько ложек каши. Желудок скрутило от нервов. Даже вода казалась горькой.

— Фэн Лин, — Лин Юэ отложила чашку с чаем, — расскажите, как проходит аудиенция.

— Вас проведут в тронный зал. Император будет сидеть на троне. Вы по очереди подойдёте, поклонитесь, представитесь. Он может задать вопросы — отвечайте кратко и честно. Может попросить показать таланты — делайте как умеете.

— А потом?

— Потом он скажет, кто остаётся, а кто... нет.

Тишина. Все понимали: некоторых из нас сегодня отправят домой. А может, и не домой.

— Девочки, — Фэн Лин встала, — помните главное: император видит ложь. Не пытайтесь казаться лучше, чем есть. Будьте собой.

Легко сказать. Моё настоящее "я" — девушка из XXI века, которая попала сюда случайно и мечтает только вернуться домой. Вряд ли это то, что хочет услышать драконий император.

За окном начинало светать. Первые лучи золотили края павильона. Скоро нас поведут на аудиенцию.

Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Всё будет хорошо. Я умная, образованная, могу произвести впечатление. Главное — не дать понять, что я не из этого мира.

Как сложно может быть очаровать дракона?

***

Евнух Ван пришёл за нами, когда солнце поднялось над дворцом. Он был торжественен, как генерал перед парадом: спина прямая, шаг мерный, лицо непроницаемое. Весь в золотисто-серых одеждах, с длинными рукавами и тонкой палочкой в руках, которой он постукивал по ладони, как будто проверял на прочность наше терпение.

— Построиться в ряд по росту, — приказал он. — Младшие впереди, старшие сзади.

Мы задвигались, переглядываясь, становясь в строй. Шёлк шуршал, как осенние листья. Я оказалась примерно в середине — не самая молодая, но и не старшая. Достаточно, чтобы не выделяться. Или чтобы не запомниться — смотря кто смотрит.

— Слушать внимательно, — Ван начал обходить наш строй, взгляд скользил по лицам. — В тронном зале соблюдать абсолютную тишину. Говорить только когда спросят. Смотреть в пол, пока не разрешат поднять глаза. Малейшее нарушение этикета — смерть.

Мотивирующая речь, нечего сказать.

— Идём.

Мы двинулись по коридорам дворца. Путь до тронного зала оказался длинным — или мне так казалось. Мы шли около пятнадцати минут, но с каждым шагом время будто густело, вязло под ногами. Галереи сменялись переходами, те — внутренними двориками. Крыши были выкрашены в синий и зелёный, словно имитировали небо и траву — и всё же казались чужими.

По дороге нам встречались придворные. Мужчины в длинных халатах, женщины в расшитых накидках, мальчики-ученики, бегущие с табличками. Все останавливались, чтобы посмотреть на процессию новых наложниц. Одни улыбались — с интересом, другие смотрели равнодушно, третьи — с плохо скрытой жалостью.

Отлично. Как овцы на бойню.

Чем ближе мы подходили к тронному залу, тем богаче становилось убранство. Стены покрывали фрески из золота и драгоценных камней: летящие драконы, цветущие сады, сцены восхождения на трон. Потолки поддерживали колонны из цельного нефрита, в которых мерцал внутренний свет — то ли от ламп, то ли от магии.

Глава 5. Ночные видения

Женская половина дворца встретила меня оглушительной тишиной. Разговоры смолкали, когда я проходила мимо. Взгляды следовали за каждым моим шагом.

Новость о моём назначении дошла сюда раньше меня.

— Ань Мэй! — Цзя Мин подбежала ко мне у входа в наш павильон. — Это правда? Ты стала личной чтицей императора?

Я кивнула. За её спиной столпились другие наложницы — и старые, и новые. Все хотели услышать подробности.

— Расскажи, — попросила Лин Юэ. — Как это произошло?

— Он просто... назначил меня, — уклончиво ответила я.

— Просто так не назначают, — вмешалась одна из старших наложниц. — Что ты ему сказала?

Я почувствовала враждебность в её голосе. И поняла — начинается то, о чём предупреждала Сяо Лань. Зависть.

— Ничего особенного. Отвечала на вопросы.

— Какие вопросы?

— О происхождении, образовании...

— И всё?

Конечно, не всё. Но остальное они знать не должны.

— Всё, — твёрдо сказала я.

Толпа наложниц постепенно рассеялась, бросая на меня косые взгляды. Остались только Цзя Мин и Лин Юэ.

— Ань Мэй, — Лин Юэ придвинулась ближе, — ты понимаешь, что это означает?

— Что именно?

— Ты теперь — главная претендентка на титул императрицы.

Слова упали как камень в пруд. Императрица. Я об этом не думала, но...

— Личную чтицу последний раз назначали полвека назад, — продолжала Лин Юэ. — Юэ Лин. Она стала императрицей.

— И умерла при родах, — мрачно добавила Цзя Мин.

Отлично. Перспектива воодушевляющая.

— Девочки, не стоит забегать вперёд, — сказала я. — Личная чтица — это просто должность.

Но даже я не верила в свои слова. Слишком уж пристально смотрел на меня император. Слишком странным был его подарок.

— Ань Мэй, — в павильон вошла Фэн Лин. — Тебя ждут.

— Кто?

— Сяо Лань. В её покоях.

Я последовала за Фэн Лин через сады к той части женских покоев, где жили Почётные наложницы. Покои Сяо Лань оказались просторными и уютными — не роскошными, как у Благородных наложниц, но обставленными со вкусом.

— Ань Мэй! — Сяо Лань встретила меня с чашкой чая. — Поздравляю. Хотя не знаю, уместны ли поздравления.

— Почему?

— Садись. Поговорим.

Мы расположились за низким столиком у окна. За стеклом виднелся сад с цветущими деревьями.

— Расскажи, как прошла аудиенция, — попросила Сяо Лань.

Я рассказала — осторожно, не вдаваясь в детали. О том, как император задавал вопросы, как я читала стихи, как он назначил меня чтицей.

— И всё? — Сяо Лань внимательно смотрела на меня.

— Всё.

— Ань Мэй, — она наклонилась ближе, — я была фавориткой императора пять лет. Знаю его лучше, чем кто-либо из живущих. Он не назначает личных чтиц просто так.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что между вами что-то произошло. Что-то, о чём ты мне не рассказываешь.

Я молчала. Что сказать? Что я чувствовала странную связь с императором? Что его присутствие заставляло моё сердце биться быстрее? Что амулет на груди до сих пор пульсировал теплом?

— Хорошо, — Сяо Лань откинулась на подушки. — Не хочешь говорить — не надо. Но послушай мой совет.

— Слушаю.

— Будь осторожна. Очень осторожна. Назначение чтицей — это не только честь, но и смертный приговор. Если Яшмовая Наложница считала тебя угрозой раньше, то теперь ты стала её врагом номер один.

— Что она может сделать?

— Всё что угодно. Яд, несчастный случай, компрометация перед императором... У неё богатая фантазия.

Прекрасно.

— А что мне делать?

— Укрепляй позиции. Завоёвывай доверие императора. Ищи союзников. И главное — изучай дворец. Тебе понадобятся тайные ходы и безопасные места.

Она встала, подошла к шкафу, достала свиток.

— Это план дворца, — сказала она, разворачивая бумагу. — Неофициальный. Здесь отмечены все секретные проходы, которые мне известны.

Я посмотрела на план. Дворец был огромен — десятки зданий, соединённых переходами. И действительно, между официальными коридорами были отмечены тонкие линии — тайные ходы.

— Изучи его, — посоветовала Сяо Лань. — Но не носи с собой. Если найдут — будут вопросы.

— Спасибо.

— Не благодари. Мне тоже нужна твоя победа над Юй Фэн.

Я ушла от Сяо Лань с головой, полной новых тревог. Личная чтица. Претендентка на титул императрицы. Мишень для убийства.

Отлично. И всё это — за один день.

Амулет на груди пульсировал всё сильнее, как будто пытался привлечь моё внимание.

Что ты хочешь мне сказать?

***

К вечеру в гареме установилась странная атмосфера. Наложницы разделились на два лагеря — те, кто пытался со мной подружиться, и те, кто смотрел с открытой враждебностью.

Ужин прошёл в напряжении. Яшмовая Наложница сидела за своим столом и не удостоила меня даже взглядом. Но я чувствовала исходящий от неё холод.

— Ань Мэй, — после ужина ко мне подошла Мэй Хуа. Она выглядела расстроенной.

— Что случилось?

— Я... я завтра уезжаю домой.

Конечно. Император выбрал только троих из двадцати.

— Мне жаль, — искренне сказала я.

— А мне нет, — неожиданно ответила она. — Этот дворец красивый, но страшный. Я видела, как на тебя смотрят. Боюсь за тебя.

— Не бойся. Я справлюсь.

— Надеюсь. — Мэй Хуа обняла меня. — Береги себя, Ань Мэй. И помни — дом всегда будет домом, как бы далеко ты ни ушла.

Дом. Я подумала о своём кабинете в музее, о недопереведённых свитках, о привычной жизни. Кажется, это было в другой вселенной.

— Помню, — тихо сказала я.

Мэй Хуа ушла собирать вещи, а я осталась одна в садике. Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо в оттенки золота и пурпура. Красиво. Очень красиво.

И очень далеко от дома.

Амулет снова пульсировал. Я достала его из-под одежды, посмотрела на иероглифы в лучах заходящего солнца.

Глава 6. Опасные игры

Утро встретило меня шёпотом.

Не обычным шёпотом, а тем особым звуком, который возникает, когда сотня женщин одновременно прекращает говорить. Я вошла в общую столовую, и разговоры смолкли, как по команде.

Ну здорово.

— Доброе утро, — сказала я, проходя к своему обычному месту.

Несколько голосов ответили мне. Остальные молчали, уставившись в свои чашки с чаем.

За столом Благородных наложниц Яшмовая Наложница элегантно завтракала, не удостоив меня даже взглядом. Но я чувствовала исходящий от неё холод — острый, как лезвие ножа.

— Ань Мэй, — ко мне подошла Цзя Мин с подносом еды. — Как спала?

— Нормально, — соврала я. После ночных видений слово "нормально" потеряло всякий смысл.

— А я не спала почти всю ночь, — призналась она, садясь рядом. — Всё думала о том, что будет дальше.

Если бы ты знала.

— Дальше будет то, что будет, — философски ответила я, отпивая чай. — Мы можем только стараться.

— Легко говорить, — Лин Юэ плюхнулась на подушку напротив нас. — Тебя император назначил личной чтицей. А мы так и остались никем.

В её голосе слышалась обида. Понятно — вчера мы были равны, а сегодня между нами пропасть.

— Лин Юэ...

— Нет, я понимаю, — она махнула рукой. — Не твоя вина, что ты умнее и красивее. Просто... завидно.

Честно. Мне это нравилось больше, чем притворная радость.

— Может, со временем и вас заметят, — попыталась подбодрить я.

— Может, — не очень убеждённо согласилась Лин Юэ.

Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Я чувствовала на себе взгляды — изучающие, завистливые, враждебные. За одну ночь из обычной новенькой я превратилась в персону нон грата.

И это только начало.

После завтрака ко мне подошла Фэн Лин.

— Ань Мэй, тебя ждёт мастер Ли. Индивидуальный урок.

Индивидуальный урок. Видимо, личная чтица императора заслуживает особого внимания.

Я последовала за Фэн Лин в знакомый учебный зал. Но теперь здесь стоял только один столик с принадлежностями для каллиграфии.

— Мастер Ли скоро придёт, — сказала Фэн Лин и ушла.

Я села за столик, приготовила кисть. За окном щебетали птицы, где-то журчал фонтанчик. Обычное утро в раю.

Который оказался тюрьмой.

— Ань Мэй, — в зал вошла мастер Ли с свитком под мышкой. — Поздравляю с назначением.

— Спасибо.

— Сегодня у нас особый урок, — она развернула свиток. — Ты должна изучить тексты, которые император любит слушать.

На бумаге был список — названия древних трактатов, поэтических сборников, исторических хроник.

— Это... много, — заметила я.

— Очень много. Личная чтица должна знать сотни произведений наизусть. И не просто знать — понимать их глубинный смысл.

Она подсела ко мне.

— Ань Мэй, ты готова к такой ответственности?

— Готова ли я? — честно ответила. — Не знаю. Но попытаюсь.

— Хорошо. Тогда начнём с "Книги перемен". Император особенно любит 64-ю гексаграмму.

"Книга перемен". Я читала её переводы в своём мире. Древнейший китайский текст о гадании и философии.

— "Вэй цзи", — пробормотала я. — "Ещё не конец".

Мастер Ли удивлённо посмотрела на меня.

— Ты знаешь "Книгу перемен"?

— Немного.

— Тогда объясни смысл этой гексаграммы.

Я собралась с мыслями.

— "Вэй цзи" символизирует незавершённость, переходное состояние. Это момент, когда старое ещё не ушло, а новое ещё не пришло. Время перемен и возможностей.

— Прекрасно. А почему император любит именно эту гексаграмму?

Хороший вопрос. После ночных видений я могла предположить.

— Возможно, потому что сам находится в переходном состоянии? Между прошлым и будущим?

Мастер Ли кивнула.

— Очень точно. Ты действительно понимаешь смысл текстов, а не просто заучиваешь слова.

Мы провели два часа, изучая различные произведения. Мастер Ли объясняла не только содержание, но и предпочтения императора, его любимые отрывки, темы, которые его интересуют.

— Помни, — сказала она в конце урока, — чтение для императора — это не просто развлечение. Это способ общения. Через древние тексты он выражает свои мысли и чувства.

— А что меня больше всего может заинтересовать в нём?

— Его одиночество, — без колебаний ответила мастер Ли. — Лун Чжэнь — самый одинокий человек в империи. Власть, бессмертие, сила — всё это отделяет его от других. Если ты сможешь стать ему настоящим другом, а не просто наложницей... ты завоюешь больше, чем любая красавица.

Друг. Интересная мысль.

— Мастер Ли, а можно вопрос?

— Конечно.

— Что случилось с предыдущей личной чтицей?

Лицо мастер Ли потемнело.

— Юэ Лин? Она стала императрицей. И умерла, рожая наследника.

— А до неё?

— До неё личных чтиц не было. Юэ Лин была первой за всю историю династии.

Первой и последней. До меня.

— Почему именно она удостоилась такой чести?

Мастер Ли долго молчала, складывая свитки.

— Потому что она была единственной, кто видел в императоре не дракона, не бога, не источник власти. Она видела в нём просто мужчину, который нуждается в понимании.

Простой мужчина. Дракон, которому девятьсот лет, правитель империи — и простой мужчина одновременно.

— Урок окончен, — объявила мастер Ли. — Готовься к вечеру. И помни — будь собой.

Быть собой. Если бы всё было так просто.

***

После урока у меня было свободное время до обеда. Я решила прогуляться по садам — нужно было подумать о предстоящем вечере и переварить информацию от мастера Ли.

Сад лотосов был одним из самых красивых мест в женских покоях. Пруд с розовыми и белыми цветами, изящные мостики, беседки в тени ивы. Обычно здесь было многолюдно, но сегодня я встретила только садовников, ухаживающих за растениями.

Я села в беседке у самого дальнего пруда, достала из рукава бумагу и начала повторять иероглифы из утреннего урока. Занятие успокаивало — привычные движения кисти, знакомые символы.