Ее светлая душа

От автора

Добро пожаловать, в этот поток мысли. Здесь вы окажетесь на месте разных героев этой истории, посмотрите на происходящие события с разных сторон. Хотела бы я сказать, что в этой книге есть нечто ценное и важное, но все это люди определяют сами.

От себя могу сказать, что мне безумно волнительно каждый раз открывать ее. В каждом герое есть частицы моих собственных проблем и страхов. Надеюсь, ваше чтение будет интересным. До скорого.

Глава 1

Она была сильной. Она ни в ком не нуждалась. Ее храбрость и отвага не знала границ. О ее мудрости и благородстве написана не одна повесть. Такая великая, жившая когда–то давно, но неизбежно погибшая в буре интриг и заговоров. – я захлопнула очередную прочитанную книгу.

Провела ладонью по обложке. Это был исторический роман, основанный на реально происходящих событиях.

Рано или поздно каждый встречает свой конец, каким бы сильным и могущественным он ни был. Почему так происходит? Наверное, это какой–то особый рок. Череда событий, неизбежно ведущий к определенному моменту.

Как правило люди гибнут из–за своих привязанностей. На них оказывают давление, и ставят человека перед выбором. Могу сказать с уверенностью, что выбор – это всего лишь иллюзия. Возможность спасти чью–то жизнь, без особой на то гарантии.

Ведь что мешает человеку нарушить данное слово?

У всех существуют свои слабости – это абсолютно нормально. И будь ты хоть правителем, хоть обычным человеком, не имеющем власти, у тебя непременно будет слабое место.

Я взяла книгу и направилась в тот отдел библиотеки, где стояли длинные стеллажи, посвященные истории прошлого. Еще раз погладив обложку, я поставила книгу на полку.

Перед глазами все ещё стояли последние главы, завершающие роман. Я будто переместилась во времени и оказалась в далёком прошлом. Эпохи королей и королев. Героиню романа погубила вера человеческому слову. Хоть она и знала о подлом коварстве некоторых людей, она все же доверилась их слову, за что и поплатилась жизнью.

Наверное, тяжело осознавать, что ты умираешь. А может быть как раз наоборот. Как по мне расставаться с жизнью довольно неприятный процесс. И я не говорю сейчас о боли или чему–то подобному. Нет, думаю тяжело уходить, оставляя незавершенные дела.

В моем представлении эти дела привязаны к телу точно цепи. И ты не в состоянии обрести покой, пока все эти цепи не упадут, звеня и ударяясь друг о друга. Может после этого можно будет вдохнуть спокойно? Ведь не будет больше этого давящего чувства в груди, обремененности и обязательств. Ты больше не будешь должен что–то кому–то, и этот кто–то не будет должен тебе.

А как же быть с чувствами? Будут ли они держать тебя подобно цепям? Или же они, словно яркие ленточки будут намотаны на конечности? Тяжело ли будет оборвать их без шанса на восстановление? Возможно, все это не будет иметь особого значения.

Пока ты живешь и тебя окружают привычные дела и люди, никто не замечает, как бок о бок с ними идет и время. Думаю, для многих время в принципе не имеет особого значения.

Какова цена секунды вашей жизни? Если подумать в масштабном плане в секунду может произойти миллиард событий, о которых мы вряд ли задумываемся в ежедневной суете.

Я вышла из библиотеки. Время на часах говорило о приближении вечера. Я вдохнула полной грудью прохладный осенний воздух. Близился октябрь. Дни радовали холодным ветром и серым дождем. Солнце редко выглядывало из облаков. Но его недостаток заменяли ярко жёлтые и оранжевые листья, опадающие с деревьев.

Мой путь лежал через парк в маленькую и уютную кофейню. Я уже чувствовала эти приятные запахи кофе и выпечки, присущие этому месту.

Я как обычно взяла капучино и щедро посыпала корицей. Кофе – это лучшее, что могли изобрести люди! Его терпкий вкус всегда успокаивал меня. Хотелось продлить это ощущение теплоты и какого–то блаженства. В такие моменты мир, словно приобретал еще более яркие краски. И именно в такие мгновения приходит осознания, что ты живешь.

Я села за свой любимый столик у окна и стала вглядываться в парк.

 Люблю наблюдать. Будто смотришь обыкновенный семейный фильм, сидя у камина. Люди проходят через парк, торопятся по своим делам и не обращают внимания на стороннего наблюдателя за стеклом кофейни.

Я грела руки о большую чашку капучино. В такие моменты хочется отрешиться от всего мира и поразмышлять о чем–нибудь вечном.

Почему люди так спешат жить? Они не замечают, что вокруг них столько прекрасного! Их больше всего волнуют постоянные жалобы на погоду, ожидание зарплаты или семейные терки. Это рутина и их это устраивает. Они не замечают течения времени и бояться что–нибудь не успеть или потерять.

Время будто вода или песок. Утекает в одно мгновение. Твой вдох и твой выдох. Удар сердца и круг кровообращения. Мы не в силах контролировать ход времени, но думаю это к счастью!

Люди никогда не знают, чего они хотят. Кто–то желает его ускорить, а кто–то стремиться замедлить. Мне не понять людей. Они слишком сумбурны.

Банка с газировкой, которую прежде чем открыть хорошенько взболтали. Что творится у них в голове? Меня немного пугают люди. Они как мозаика. Вместе образуют картину под названием –человечество. Но если смотреть вблизи, то каждый кусочек кажется не совместим с соседями. Мне страшно, когда я заглядываю им в глаза. Два зеркала, путь в бездну чужого сознания со своими желаниями и мечтами, страхами и волнениями.

Но что удивительно! Люди обычно желают чего–то невозможного. Это будто неофициальное правило для всех. Это состояние вечного поиска. Того, что несомненно улучшит положение дел. Они сами так для себя решают. Становятся вечными искателями своего счастья.

Глава 2

Лирэль

Сквозь занавески робко проглядывало солнце. Я потянулась, голова почти не болела и я бы даже сказала, что выспалась. Я откинула одеяло и прошлепала босыми ногами на кухню.

Ноутбук порадовал тремя проданными картинами. Настроение улучшалось с каждой минутой. На радостях я приготовила на завтрак омлет и чай с листьями бергамота. Мой взгляд скользил по обстановке такой родной уже комнаты.

Кругом расставлены готовые и не совсем картины. Стол завален пастелью и карандашами разной толщины. Но нарушителем всей этой идиллии был ОН! Портрет, нарисованный мной ночью.

Я подошла к столу и перевернула рисунок альбома к себе лицом. Однобокая улыбочка, вскинутая бровь и ямочка на левой щеке. Боже! Мне захотелось разорвать портрет на кусочки и повесить в рамочку на стену одновременно. Это невыносимо. Я прикрыла глаза, стараясь уловить присутствие полу ангела, но никакого гула не ощутила. Он снова куда–то пропал. Я вдохнула. Хотела было вырвать портрет из альбома, но в последний момент передумала. Захотелось, чтобы он был под рукой. Хотя сама себе я ни за что в этом не признаюсь.

Я убрала альбом в сумку. Нужно упаковать купленные картины. На всех трёх был изображён парк в разную погоду и с разных ракурсов. Лучше сделаю это вечером. А сейчас нужно отвлечься. Мысленно я уже направлялась в библиотеку, чтобы познакомиться с чем–то новым и удивительным.

Кристоф

–Эй, Крис. Приём. Земля вызывает Криса. – Дэн, не прекращая тряс меня за плечо. Я схватил его за руку и отцепил от себя, даже не взглянув на друга.

– Чё с тобой, а? С самого утра будто тебя хорошенечко долбанули по черепу. Не выспался что–ли? – Последний вопрос был задан с явным беспокойством.

Дэн всегда такой. Он идиот, конечно, таких ещё нужно поискать. Мой единственный близкий друг, который знает меня так, как никто другой. Мы с ним как братья, поэтому он читает меня с одного взгляда.

Я повернулся к Дэну, и глядя в его чисто голубые глаза честно, стараясь и сам в это поверить, сказал:

–Я в порядке. – Дэн скептически прищурился, приблизился на максимально близкое расстояние. Я специально не отодвигался, выдерживая его фирменный взгляд, обличающий ложь.

–Эй, вы там, на задней парте! Вы ещё поцелуйтесь, а мы все посмотрим. – Мистер Дэвис, как и всегда, оправдывал свое прозвище "Всевидящее Око". Класс дружно заржал, и все начали оборачиваться к нам. Но шоу уже закончилось, и мы сидели прямо, отвечая на любопытные взгляды однокурсников, и всем видом говоря – "Чего уставились?". Послышались разочарованные вдохи. И все вновь вернулись к лекции.

– Он мне просто завидует. – Дэн шептал, старательно что–то записывая, вернее делая вид, что он что–то старательно записывает.

– Кто?

– Мистер Дэвис. Говорят, он играет за другую команду, а ты определенно в его вкусе. – Дэн сказал это на полном серьёзе и с каменной миной на лице. Я поднял бровь, зная что он стебётся, и через секунду Дэн не выдержал, и заржал в голос.

–Даниэль Рони, расскажите и нам над чем это вы так смеётесь. – Мистер Дэвис скрестил руки на груди и нахмурился. Дурной знак. Но Дэну на такие мелочи плевать. Он как ни в чем не бывало встал. Дэн довольно высокий, не выше меня конечно, но все же. Я не раз говорил ему, что он мог бы стать актером. С его потрясной внешностью, по крайней мере вся женская половина в этом солидарна, и актерскими способностями, он был бы очень хорош. От него всегда исходит какая–то особенная уверенность, когда он чувствует себя в центре внимания. Его голос заполнил притихшую аудиторию:

– Мистер Дэвис, не думаю, что вам это будет интересно. Но могу вас заверить, что это действительно стоило моего смеха. – Дэн ухмыльнулся и пятерней взъерошил волосы. Мда, само очарование.

– Рони, останьтесь после лекции. Я с вами лично побеседую! – Мистер Дэвис вновь вернулся к классу, искоса поглядывая в нашу сторону. Дэн сел и пихнул меня под столом. Я повернулся к нему в полуоборота, вопросительно поднял бровь, обозначая:

"– Чего тебе?"

– Круто я его, да? – Дэн улыбался во весь рот, как будто не его только что оставили после пары. Я пожал плечами.

"–Мол, не знаю."

– Какие планы после ВУЗА?

– Домой пойду.

–Какой ты скучный! Опять засядешь и будешь рисовать пока есть на чем? Серьезно, Крис, я тебе удивляюсь. А как же юность, она ведь проходит! – На моих губах растянулась скептическая улыбка. Дэн обиженно сверкнул глазами и отвернулся, оставив меня в покое. Если честно, я был этому очень рад.

Спустя полчаса.

Я шел по коридору. Хотелось скорее свалить. Но я обещал дождаться Дэна. Поэтому я уселся на подоконник в коридоре и, заткнув уши наушниками, врубил наугад что–то грустное и депрессивное. На улице шел дождь. Капли стекали по стеклу длинными ручейками, будто чьи–то слезы. Мое настроение соответствовало погоде. На самом деле домой тоже не особо хотелось. Но оставаться в ВУЗЕ было гораздо хуже. В такую погоду особо не пошатаешься по городу, уж лучше на пользу себе сходить в спортзал, который поможет выкинуть все мысли из головы. Это довольно хороший способ ни о чем не думать. Мой взгляд скользил по небу. Тучные и серые бесконечные облака. Они застилали небо и не было видно ни их конца, ни края.

Глава 3

Кристоф

Я сижу в полной темноте. Хотя у меня нет уверенности, что я вообще сижу. Я будто нахожусь в воздухе. Застрял в некой прострации. Как я ни старался, я не мог определить, что находится вокруг меня. Тут пришло осознание, что я на самом деле сплю. И это всего лишь очередной странный сон. Я закрыл глаза, все равно ничего не видно. Вокруг лишь темнота. Скорее бы проснуться.

До меня стал доноситься голос. Едва слышно, на краю сознания. Я прислушался. Голос был мужской. Он явно принадлежал молодому юноше. Довольно необычный тембр, насколько я могу судить. Он пел на каком–то непонятном мне языке. Мелодичном и в тоже время странным по произношению и звучанию. Мне почему–то показалось, что я где–то слышал похожие мотивы. Я задумался, где же это могло быть.

Юноша все продолжал, его голос дрожал, словно он нервничал или был полон отчаяния и какого–то ещё щемящего сердце чувства. На мои глаза сами собой навернулись слезы. Его песнь тронула меня до глубины души, задела какие–то сокровенные струны. Его голос стал громче и отчётливее. И тут я наконец понял. Церковь! Вот где я слышал подобные мотивы.

Тут юноша оборвал свою песнь и задал какой–то вопрос, обращаясь неизвестно к кому. Вопрос был задал шепотом, поэтому я понятия не имел, что он спросил. Зато я ясно услышал ответ.

"– Я люблю тебя, Мираэль, ты и Кристоф – это вся моя жизнь!"

Кажется, я перестал дышать. А сердце наоборот ускорилось, бешено гоняя кровь по организму. Этот голос я узнал бы где угодно. Голос человека, которого я люблю всю свою жизнь. Ее голос был выше, чем сейчас, переполненный любовью и нежностью. Я не могу ошибаться, это точно был голос моей мамы.

Я открыл глаза. Из их уголков сбежали ручейки слез. Я смахнул их и потёр глаза руками, окончательно прогоняя сон. Дэн и Рокси уснули, облокотившись друг на друга. Я аккуратно, стараясь их не разбудить, выключил ноутбук, встал и ушел на кухню. Мне нужно было побыть одному. Свет включать я не стал, чтобы не резало глаза. Сел возле подоконника и уставился на улицу.

Была глубокая ночь. Фонари скупо освещали темные улицы. На душе было тяжко и муторно. Хотелось верить, что я ошибаюсь, что все это мое разыгравшееся воображение. Она сказала – Мираэль? На ум почему–то сразу приходят мысли о чем–то неземном.

Я никогда не слышал этого имени от мамы. Разные мысли и предположения тревожили сознание. Я гнал их прочь. Стараясь не терять голову, я пытался думать о чем–то, что меня успокоит. Но как ни старался, я неизбежно возвращался в ту темную пустоту, где таинственный юноша пел моей матери. Его голос, словно божественное благословение, окутывало душу и тревожило сердце. Было в нем что–то необъяснимое, непонятное.

Для себя я сразу же решил, что не стану спрашивать ее об этом. По крайней мере, пока на свет не появится моя сестренка. Не хочу, чтобы мама переживала. Я люблю ее бесконечно и благодарен ей за все. Мои больные фантазии только напугают ее.

Я подпер щеку рукой, меня беспокоили сны. Они с каждым разом наносили все новые и новые удары. Но я не стану постоянно перебирать их в голове и бояться лишний раз закрыть глаза. Они словно хотят, чтобы я понял что–то, чего, видимо, пока не осознал. Все это не просто так. Я знаю, я это чувствую.

Лирэль

Проснулась я поздно. Было уже около двенадцати. На улице шел дождь, стучал по крыше и струйками воды стекал по стеклу. После завтрака я решила сразу же приступить к завершению картины.

У меня появилась необычная идея. Я села за рабочий стол и в альбоме для зарисовок стала изображать мистических существ, о которых на днях читала в библиотеке. Это были полупрозрачные нимфы, крошечные феи с маленькими крылышками, а также золотистая стройная лань с темными бархатными глазами.

Из всех зарисовок лань вышла лучше всех. От ее светлой золотистой шкурки будто бы исходить свечение. Думаю, она идеально впишется в мой «нарисованный» мир, и именно она будет той самой загадкой. Я улыбнулась. Это чувство, будто ты близок к разрешению сложного ребуса, приятно грело сердце. Я подобрала оставшиеся цвета для копыт и более светлые тона для маленьких пятнышек на спинке. Чтобы усилить эффект, я использовала особую яркую пастель, которая после контакта с водой, высохнув приобретала особое сияние и блеск. Осталось перенести зарисовку на картину. Вооружившись тонкой кисточкой и необходимой пастелью, я устроилась у мольберта и приступила к кропотливой работе.

Лань вписалась в мой пейзаж идеально. Думаю, именно ее не хватало на нем раньше. Теперь она игриво выглядывала из–за деревьев и с интересом смотрела на зрителя. Невольно хотелось рассмотреть ее ближе. Коснуться рукой и почувствовать, как она ответит на ласку.

Она вышла очень живой и в тоже время волшебной и нереальной, именно такой, какой я ее хотела видеть. Закончив с ланью, я проработала мельчайшие детали, используя технику тонкой кисти, и обессилено откинулась на диван. Мои руки дрожали от напряжения. В работе я не заметила, что прошло уже четыре часа. Мой живот заурчал, напоминая что завтрак был уже очень давно. Пальцы были перепачканы пастелью и краской. Даже края мольберта пострадали и были хаотично заляпаны.

Но я была так счастлива, счастлива, что завершила, наверное, самую необычную картину из всех, написанных мной ранее. Я почувствовала себя ребенком. Мне захотелось закружиться по комнате и захлопать в ладоши. Но я безумно устала, поэтому просто лежала и рассматривала свое творение.

Глава 4

Лирэль

Горячие струи душа смывали с тела остатки усталости и долгого сна. Я стояла и не могла заставить себя выйти. Было так хорошо, я бы могла простоять так вечность.

Вкусно пахло ванильным гелем для душа и нежным лавандовым шампунем. Я рисовала пальцами на запотевших стенах душевой кабинки. Наконец, завернувшись в мягкий халат, я вышла из ванной.

Проснувшись с утра, я долго рассматривала высохнувшую картину. Сочетание цветов и выбор композиции делали ее особенной. Она сияла и переливалась, радовала глаз и будоражила воображение.

Божественная пульсация и особая энергетика слегка поутихли и теперь было очень сложно уловить их едва заметные колебания. При создании картины я, видимо, старательно вливала в свое творение чистую энергию.

Я так хотела, чтобы она приносила мир и спокойствие для своего будущего хозяина, что вложила свои пожелания в прямом смысле этого слова. Хоть я и провалялась эти два дня в странном сочетании сна и бодрствования, думаю, это того стоило. Как и было сказано заказчиком, в этой картине была скрыта небольшая тайна.

Я устроилась с ноутбуком на диване. На рабочей странице было множество вопросов о том, когда же я вновь начну принимать заказы. Я написала, что моя работа над срочной картиной завершена, и я вновь свободна.

Внезапно пришло сообщение от непосредственно заказчика. Он интересовался закончена ли работа, и не могли бы мы встретиться сегодня. У меня не было никаких планов, поэтому я дала согласие на встречу. Он сказал, что забронировал столик в ресторане. Насколько я помню судя по названию, этот ресторан довольно дорогой, соответственно нужно будет выглядеть подобающе.

Заказчика звали Даниэль Рони, он выслал мне свой номер телефона и спросил мой точный адрес, чтобы он мог заказать мне машину. Сначала я хотела было отказаться, но подумав что я буду в платье и на каблуках, согласилась.

Мы договорились, что машина подъедет к 18:30. У меня было много времени, поэтому я приступила к осмотру своего гардероба.

Даниэль

Всю ночь я думал о Кристофе и его странностях. Это было так абсурдно. Думаю, любой бы сомневался и не верил в саму возможность такой вот реальности. Но, не смотря ни на что, я ему верил. Наверное, скажи он мне, что у него отросли крылья, я бы и этому тоже поверил.

Я договорились встретиться с одной художницей, у которой заказал картину. Я долго думал, что бы такого я мог преподнести Крису на двадцатилетие. Не хотелось дарить какую–то банальщину, а все что можно было бы подарить и так у него уже есть. И я решился на риск.

Все дело в том, что Крис терпеть не может, когда ему дарят картины. А дарили ему их довольно часто, но ни одной нет в его доме. Все их он продавал, передаривал, избавлялся, короче говоря.

Для него дом – это личная территория, а картины – это исповедь художника, его история и его излитые на полотне чувства. Повесить картину в доме для Криса означает, впустить частицу этого человека в свой мир.

Я решился пойти на риск, потому как работы этой художницы отличались от бесчисленного количества других. Даже я чувствовал искренность и необъяснимую теплоту ее искусства.

Она писала, вкладывая душу в каждую из них, наверное, именно поэтому я ею так заинтересовался. Какой бы заказ ни поступил, она внимательно относится ко всем требованиям потенциальных покупателей. Ее рабочая страница насчитывала множество подписчиков и постоянных клиентов, которые оставляли сплошь положительные отзывы. Почему–то мне казалось, что именно ее картина останется у Криса.

Мной овладело какое–то нетерпение. Я мерил шагами комнату. Сегодня был выходной и мне было нечем себя занять. От подработки я временно отказался, а Рокси весь день будет готовиться к очередному ночному концерту.

Промаявшись еще с полчаса, я решился написать Лирэль Доменика, так звали художницу. Крайне необычное имя, я спросил готова ли картина и не хочет ли она встретиться сегодня.

Она ответила «да» на оба моих вопроса, я улыбнулся, просто прекрасно! Я уже знал, где именно состоиться встреча.

На ее рабочей странице было написано, что ей девятнадцать лет, наверняка она оценит мой выбор. Я тут же позвонил в ресторан и забронировал столик в уединенной зоне, чтобы никто из других посетителей не помешал. И спросил ее адрес, чтобы заказать такси. Минуту она словно раздумывала, но затем отправила, и насколько мне известно это соседний район. Я ответил, что машина подъедет к 18:30.

Вздохнув я закрыл ноутбук и хрустнул костяшками пальцев. Просто замечательно. Я уже с нетерпением ждал вечера, предвкушая интересное знакомство. А что оно будет таковым, у меня не было сомнений.

Я приехал в ресторан заранее. Признаться, я слегка переживал, хотел убедиться, что столик готов, а так же заказал бутылку элегантного и легкого белого вина. По поводу того, что подавать из еды я слегка терялся. Сказал, чтобы официанты ориентировались на выбор дамы. На мне был черный костюм и черная рубашка. Я принялся ждать, художница уже должна быть в пути. Я пятерней взъерошил волосы. Оставалось минут десять до назначенного времени. Я сел за столик и зашел в чат.

"– Дэн, привет, чем занят? "– писал Крис, на что я ответил, что подрабатываю в ресторане. Пусть помучается. Больше ничего интересного не было.

Глава 5

Лирэль

Машина притормозила прямо около моего подъезда. Я поблагодарила водителя и вышла, захлопнув дверцу. Скрип колес и машина исчезает за поворотом. Я поежилась, было довольно прохладно. Осенний ветер трепал волосы и срывал с деревьев оставшуюся листву. Я поправила сумочку, норовившую соскользнуть с плеча. На улицах не было ни души, и даже в домах уже не горел свет.

Стуча каблуками, я поднялась по лестнице и,наконец, оказалась дома. Пришла мысль сварить горячего кофе и принять душ, чтобы немного прийти в себя после всех новых впечатлений. Я знала, что спать лягу не скоро. Мои мысли кружили вокруг знакомства с покупателем картины.

Даниэль Рони производил впечатление очень приятного человека. Я чувствовала, что он сам по себе очень искренен и открыт, хороший друг и прекрасный собеседник. Он определенно умеет общаться с девушками. Это не удивительно с его привлекательной внешностью. Каштановые чуть кудрявые волосы. Яркие голубые глаза с хитринкой, прямой нос и красивая, располагающая к себе улыбка. Рядом с ним любая почувствует робость и смущение.

Я обратила внимание на его отношение к искусству. Прежде чем высказать свое мнение по поводу моей картины, он долго размышлял. Я видела, как он сосредоточенно хмурится и чуть прикусывает губу. Его ответ был откровенным и прекрасно отражал действительность. Было очевидно, что искусство – это и его стихия тоже.

Но что слегка напрягало в нашем с ним знакомстве, так это его первая реакция на мое появление. Он смотрел на меня с таким ужасом и непониманием, словно я ожившая картинка, которая априори не может существовать.

Я в тот момент просто банально растерялась, потому что понятия не имела, что мне следует сказать или сделать. Я чувствовала его гудящий эмоциональный фон, который буквально сдавливал мне виски. Обычно я чувствую лишь отголоски эмоций людей, их «громкость» зависит от направленности и качеств конкретно личности.

В данном случае Даниэль едва не оглушил меня. И пока я старалась прийти в себя и хоть что–то сказать, Дэн сам для себя что–то решил и его эмоциональный фон полностью переменился. От ужаса, непонимания и шока к галантности, дружелюбности и открытости.

Мне требовалась пауза, чтобы прийти в себя. Люди все ещё остаются для меня неразрешимой загадкой, я не всегда понимаю смены их эмоций и действий. Но с Дэном было, на удивление, вполне комфортно.

Я чувствовала, что он привык, когда на него смотрят. И не просто на какую–либо часть, а непосредственно в глаза. Он испытывал раздражение, когда чувствовал, что я избегаю  открыто смотретьна него. Со мной такой контакт ему был непривычен.

Возможно, он почувствовал что–то на подобии того, когда человека пытаются вывести на откровенный разговор. Хотя сама я не пыталась как–либо воздействовать на него, это лишь особенности моей сущности. Но я была рада, когда он не стал предавать этому особое значение. Даже молчание в его компании не было тяжким или напряженным. В общем мне остаётся надеяться, что моя картина порадует его друга.

Я устроилась с кофе напротив окна. Интересно, в последние дни я совсем не чувствовала полу ангела. Абсолютно ничего. Я и сейчас прикрыла глаза, но в ответ мне была лишь тишина. Словно и нет его совсем.

Я вдруг неожиданно почувствовала себя очень одиноко. Раньше у меня болела голова от его постоянного присутствия, но не ощущать ничего было еще страшнее. Я словно совсем одна в этом огромном мире, наполненном людьми с их ураганами мыслей и чувств.

Я не особо восприимчива к эмоциям. Думаю, любой человек, пообщавшись со мной скажет, что я вообще неэмоциональна, и что со мной тяжело вступать в контакт. Ведь эмоции очень важны для общения. При диалоге люди смотрят на реакции друг друга, подмечают жесты и мимику.

Они смотрят друг другу в глаза, ведь глаза служат отражением души и сознания. Прожив целый месяц, как человек, я поняла насколько же сильно я от них отличаюсь. Я словно притворяюсь кем–то, кем не являюсь на самом деле. Играю свою роль в постановке неизвестного никому режиссера.

Мысли об одиночестве и моей беспомощности как никогда остро врезались в сознании. Я обхватила голову руками.

У виска тревожно билась жилка. Я закрыла глаза и постаралась отгородиться от всего,что меня тревожило.

Как бы я хотела сейчас почувствоватьполу ангела. Почему–то казалось, что мне обязательно станет легче, если я почувствую его призрачное и далекое присутствие. Перед глазами мелькнула искорка. Я мысленно потянулись к ней, но она стала стремительно удаляться. Я упрямо следовала за ней. Было ощущение, словно тело стало легким, как воздух, лишь тень или оболочка меня самой.

Издалека стала приближаться картинка. Она увеличивалась по мере моего приближения. Перед глазами замелькали точки, я резко зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела перед собой рабочий стол, заваленный кистями и грифелями разной толщины. Тусклый желтоватый свет настольной лампы освещал перепачканные в черном и сером мужские кисти рук, оплетённые тонкими выпуклыми венами.

Руки стремительно двигались, корректируя уже почти готовую картину. Мелькала тонкая акварельная кисть и остро заточенный грифель. Четкие и уверенные линии, в некоторых местах дымчатая тушёвка. На картине была изображена девушка, сидящая в кресле возле одинокой свечи. Перед ней на коленях сидел ангел. Юноша со склоненной головой и опущенными крыльями. Краем сознания я невольно отметила нежность и хрупкость, которые наполняли это произведение.

Глава 6

Лирэль

По стеклу бодро стучал дождь. Я спала гораздо дольше обычного, наверное, причина кроется в дожде. Ведь, когда идет дождь, всегда хочется свернуться калачиком под одеялом и смотреть яркие сны о чем–нибудь приятном.

Я чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся. Сидеть на месте и не вылезать из дома целый день было заманчивой идеей, но я решила не поддаваться погоде. Позавтракав и выпив чашку кофе, я собралась, как обычно, посетить библиотеку. Я прихватила свой альбом и, закрыв квартиру, вышла на улицу.

Накинув капюшон, я быстро шла привычным маршрутом. По улицам проезжали машины, обдавая пешеходов грязной дождевой водой. Редкие прохожие спешили по своим делам, спрятавшись под зонтиками.

Дверь библиотеки открылась, и я скользнула внутрь. Меня тут же окутала тишина и запахи старинных книг. Я повесила мокрую куртку на крючок у входа и прошла к стойке.

За стойкой в библиотеке посменно работали два человека, меняясь по своему расписанию. Первая была женщина лет сорока, которая всегда была приветлива и доброжелательна. Она не обращала на меня особого внимания, только если это было нужно для оформления читательского талона.

 А вторым библиотекарем был парень лет двадцати пяти или чуть больше. Он в основном всегда сидел в наушниках с отсутствующим взглядом, устремленным за окно и выражением лица, словно он хотел бы быть где угодно, но только не здесь.

Сегодня работал именно он, сидел как и всегда в своих наушниках, из которых вырывались звуки каких–то пугающих нечеловеческих криков и ударов. Я подошла к стойке и протянула свой талон. Он смотрел за окно и почти не моргал, насколько это вообще возможно для людей.

–Эм, извините? – мой голос прозвучал в тишине, разрушая библиотечную магию.

Но парень моей попытки не оценил, вернее просто ее не заметил. Тогда я протянула руку и слегка коснулась его плеча через черную толстовку. Он вздрогнул и, отшатнувшись едва не потерял равновесие, и не свалился со стула.

Теперь он смотрел прямо на меня и его темно–карие глаза были широко распахнуты, а дыхание ускорено. Он пристально разглядывал мое лицо. В его глазах читалось: «Кто ты? Что тебе нужно?», но потом он, наверное, вспомнил, что он на работе, и его взгляд стал осмысленным, но он не прекращал таращиться  на меня.

Я смотрела на него, но почувствовав, что ему как и всем другим, становится не по себе, опустила глаза. Он едва заметно выдохнул, моргнул и наконец снял наушники.

– Эм, извини, чем могу помочь? – у него был довольно грубый голос, что не особо вязалось с его внешностью. Блондин с карими глазами и довольно хрупким телосложением.

Я пододвинула ему свой талон. Он также молча взял его. Я развернулась, собираясь уйти в читательный зал, когда меня догнал его вопрос:

– Ты работаешь над каким–то историческим проектом?

Я обернулась. Он оперся локтями о стойку, и склонившись, отчего косая светлая челка закрыла один глаз, смотрел на меня как–то оценивающе.

Глядя чуть в сторону, а не на него, я кивнула. Мне не очень–то хотелось ввязываться в беседу с ним.

– Эм, меня зовут Ланс. У меня есть для тебя кое–что. Я принесу. Ты же будешь там же, где и обычно?

Снова кивок от меня. Он улыбнулся, тряхнул головой, возвращая челку на место, и исчез за стойкой. Я прошла в зал, миновала стеллажи классической литературы, поднялась по лесенке и оказалась в окружении исторических энциклопедий и романов. Мой любимый столик у окна всегда был свободен. Сегодня не было исключением. Я подошла, повесила сумку на спинку стула и провела рукой по темной лакированной поверхности стола.

Хм, что же прочитать сегодня? Я медленно двинулась вдоль стеллажа. Суровая эпоха Средневековья. Разные страны со своей историей рассвета и упадка, развитием и кризисом. Моя рука периодически касалась корешков.

Со стороны лестницы послышались шаги. Я остановилась и прислушалась. Шаги проследовали до моего стола. Далее звук опускаемых на поверхность книг и слегка усталый вздох.

Сама не знаю, почему я стояла и слушала. Почему–то не вышла сразу же, как услышала его приближение.

– Лирэль? – я вскинула голову. Мое имя так легко слетело с его губ, что у меня внутри что–то вздрогнуло. Сама не поняла что именно я почувствовала. Зачем–то я схватила первую попавшуюся книгу с полки и вышла к нему.

Он стоял, облокотившись бедром о край моего столика, на котором стояла внушительная стопка из четырёх толстых книг.

Ланс кашлянул, и я посмотрела на него. Его глаза блестели, и весь он излучал интерес и легкое любопытство.

– Тут, короче, книги, они новые. То есть не совсем. Их только доставили в библиотеку, и никто пока не читал, –его челка вновь упала на глаза, и он рукой заправил ее за ухо.– Я специально отложил их для тебя.

Он сделал паузу, во время которой стал небрежно хрустеть пальцами. Этот звук был каким–то ненастоящим. Словно детальки у сломанной куклы пытаются вернуть в прежнее состояние.

Я невольно скривилась. Просто потому что этот звук действительно меня раздражал. Ланс это заметил и смущенно скрестил руки на груди.

– В общем, я это… пойду. Изучай.

Глава 7

Лирэль

Ланс старался поймать мой взгляд, пока я сдавала ему книги.

–Я придержу их для тебя. Ты же придешь завтра? – он вновь постарался заглянуть мне в глаза.

Я ответила на его взгляд и улыбнулась уголком губ. Его глаза блеснули, он потянулся,словно собирался сказать что–то еще, но я уже отвернулась и, забрав куртку, скользнула за двери библиотеки.

Я избегала подобных интересов ко мне со стороны людей. Ведь я должна не забывать, что здесь среди людей я временно. Не стоит привязываться к кому бы то ни было, потому как любые привязанности в последствии могут обернуться большой болью.

Улица встретила меня порывом ветра и мелким дождем, я поспешила поскорее очутиться дома.

Как только я поднялась по ступенькам, я сразу же почувствовала, что что–то изменилось. Изменения были, если быть конкретной, в воздухе. Он был пропитан приторным запахом ванильного вейпа.

На лестничной клетке, прислонившись к стене, стояла девушка на вид лет двадцати с небольшим. Она была одета во все черное: черные джинсы, большие сапоги на каблуке и футболку с эмблемой какой–то рок группы.

Ее глаза были жирно подведены черной подводкой, а волосы небрежно распущены. Она затягивалась и выпускала клубы плотного белого дыма. Если честно, смотрелась она круто. Я даже подумала о том, что можно попробовать нарисовать нечто подобное.

Тут она заметила меня и ее темно–бардовые губы перекосила улыбка. Она сделала еще одну долгую затяжку и двинулась ко мне. Она встала напротив, подойдя почти вплотную.

–Я Аста, –она выдохнула мне в лицо облако ванильного дыма. Я отшатнулась и руками постаралась отогнать от себя этот приторный запах.

Аста наблюдала за моими попытками. Я чувствовала на себе ее липкий тяжелый взгляд.

–Я твоя новая соседка! Как твое имя? – она убрала электронную сигарету в карман джинс и рассматривала свой матово–черный маникюр, словно ей вдруг стало невероятно скучно.

–Не может этого быть. Все квартиры заняты, и никто съезжать не планировал,–сказала я вместо ответа на ее вопрос.

Вся эта ситуация меня жутко настораживала.

–О, правда?–ее фальшивое изумление неприятно резануло уши. – ну значит они решились на незапланированный переезд куда подальше отсюда.

Она рассмеялась. Ее голос отскакивал от стен и разносился по всему пространству лестницы. Мне было как–то некомфортно, хотелось отодвинуть ее с прохода и скрыться за дверью своей квартиры.

Но я прекрасно понимала, что вряд–ли у меня хватит сил сдвинуть ее с места. Она довольно высокая, а на каблуках вообще почти на целую голову выше меня.

Я скрестила руки на груди в защитном жесте.

–Что тебе от меня нужно?– мой голос звучал спокойно, но Аста, видимо, услышала в нем некоторую нервозность, и ее накрашенные губы вновь изобразили улыбку.

–Мне? Я всего лишь хотела познакомиться со своей новой соседкой. Ты не очень то милая! Могла бы и на какао пригласить.

Я сделала пару шагов в сторону, стараясь обойти ее. Естественно мой маневр не остался незамеченным. Глаза Асты сузились, превратившись в две узкие злые щелочки.

–Не глупи, я всего лишь хотела поговорить. У меня правда есть к тебе одно дело. Ты будешь полной дурой, если не дашь мне высказаться.

–О чем же?–предчувствие говорило как можно скорее скрыться за дверью, но я заставила себя оставаться на месте.

–О чем? А сама ты как думаешь? Неужели ты ничего не чувствуешь?

Вот именно! Я чувствовала. Это была необъяснимая тревога и желание оказаться как можно дальше от нее. Я продолжала молчать. Тем временем Аста теряла самообладание.

–Черт! Просто впусти меня, и мы просто поговорим!– терпение явно не ее сильная сторона, пронеслось у меня в голове.

–Я тебе не доверяю.

–И не надо! Думаешь твое доверие кого–то волнует?!

Аста почти кричала. Я не на шутку разозлила ее.

–Черт, и почему я все еще пытаюсь помочь тебе. Пусть бы тебя сожрали другие темные, да и все тут!– она прошла мимо меня к соседней двери, обдав запахом резковатых духов.

–Что?– я смотрела ей в спину. Ее последние сова повисли в воздухе.

–Все светлые такие глупые и наивные. Даже смешно. Удивлена, что ты еще не заикаешься от страха.

Аста повернулась ко мне лицом. Больше не было фальшивой улыбки и доброты. Она скинула все эти ненужные маски.

–Либо мы говорим, либо я ухожу. Решать тебе,– она вновь рассматривала свои черные ногти.

Я поняла, что по сути выбора у меня нет. Я хотела знать, а потому решилась на этот риск.

Я прошла к двери своей квартиры и, открыв ключом замок, распахнула дверь.

–Проходи.

–То–то же,–она закатила глаза и шагнула через порог.

 Какое–то время она осматривалась. Я не мешала ей, просто прошла в кухню и поставила чайник.

Аста тем временем скрылась в гостинной.