Ее тень длиною в мою жизнь

Мужской роман-исповедь. Книга 1, Глава 1. Еду на Юг. (+ визуалы)

ISBN: 978-5-996516742, Санкт-Петербург, год издания 2021

Глава 1

Сургут. Ханты-Мансийский округ.

1999 г.

Лето пришло в тот год поздно. Куртки и шапки не снимали весь май. Ночные заморозки и ледяные дожди достали. Резину на авто массово начали менять к началу июня.

Я рассчитывал, как всегда, своим ходом отправиться на юга, к морю. В отпуск. Домой к родителям. Сомнительно? Отпуск рядом с папой, мамой — самое то! И не надо намекать про маменькиного сынка. Не на того напали! Мне тридцать четыре года. Я не живу с родителями с пятнадцати. Но это не значит, что я их не люблю. Очень даже.

Как было? Сначала уехал из дома в профтехучилище, а потом там же — в Днепропетровске поступил и закончил ДГАУ. Инженерно-технологический факультет, кафедра надежности, ремонта машин и технологии материалов. Профессия на все времена! Главное, мое любимое ремесло, которое не только дает нормальные деньги, но и делает меня уверенным в себе мужчиной.

Правда, я не осилил дневное отделение. Родителей не хотел напрягать. А на стипендию молодому парню, с постоянными и растущими желаниями, никак не прожить.

Потыкался, нашел работу в автомастерской. Когда понял, что с хозяином можно заработать и мужик он адекватный, остался. Многому учился у него. Делал засечки на будущее. Сам хотел открыть свое дело.

После второго курса перевелся на заочное. Там неожиданно «замутил» с преподавателем. До этого, после и параллельно, были всё несерьезные малолетки. Однодневки. Так я их называю. Бабочки. Прилетали. Улетали. Чаще — заевшиеся девочки из обеспеченных семей. Рано начавшие гулять по барам и злачным местам. Вообще без тормозов некоторые. Будто жизнь у них — только сейчас, а о завтра — никто не думает. Мозгов и душевного равновесия мало. Или не наблюдается в наличии. Мне с ними быстро надоедало. Да и бабла на них, где взять? Студенту в чужом городе. Чаще попадались бедные девчонки, плохо одетые, без роду, без племени и без стержня в жизни. Безотцовщина. Детдом. Интернат. Заезжие. Старше и моложе меня. Ищущие приключений на одно место. Расшивохи. С той самой — низкой социальной ответственностью. А мне принципы нужны. Как говорит Санёк, мой друг:

— Макс, ты нормальный чувак, но принципы твои долбанные.

Мне стержень в человеке подавай! А где его взять? Если настоящей семьи у девчонок нет. Нет тех заботливых отца, матери, деда, бабули. Это они стержень в тебе взращивают, воспитывают, держат. Крепко. Не соскользнешь! Хоть загибай, хоть нет. Как в том анекдоте...

Ладно. Что я завелся? Тут, кому как повезет. У меня полная семья. Одна громадная любвеобильная душа! Греческая. Да. Я грек. Из приазовских. Слышали о таких? Вот я из них. Оттуда. Родичей вагон с прицепом. Совесть и доброту они во мне воспитали. Генами, свойственными моей нации, наградили. Душа широкая. Не скупердяй. Не зануда. Жизнелюб. Хохмлю без краёв. Падок на женщин. Или они на меня... Добрый — без границ!

Только жизнь заставляет быть порою другим. Злым и циничным. Не часто. Но и расслабляться пока не получалось.

Та моя институтская любовница не была одновременно любовью. Вообще я ее не любил. Так. Трах. Для дела. С преподом с кафедры в институте. Я пришел пересдавать к ней хвост, экзамен. В принципе, на три балла мой ответ тянул. Ей — не хватило! Стала намеками подкатывать. Я удивился. Что она во мне нашла?

Нет. Внешность моя не подкачала. К зеркалу я без претензий. Улыбаюсь открыто. Очень! Симпатичный, волосы густые. Стрижки модные мне творит Жанка, знакомая парикмахерша. О, как она делает массаж головы! Я могу так расслабиться, что засыпаю. Ладно, отвлекся. Еще я глазастый, как говорят многие. Главное, не дурак! В физическом плане, как пружина. Люблю натренированное тело. Кубики есть, занимаюсь на тренажерах. Как на службе начал, так и дальше продолжаю. В армии не отлынивал, в числе первых был по физической и боеподготовкам. Служил сначала в Омске, потом в Тюмени, в ЖДВ.

Мне повезло. Хорошие пацаны там были. До сих пор перезваниваемся. Новости узнаем. А друг армейский, Паша Коркин, перетащил меня в Сургут. Только не работаем мы вместе. Он — врач на "Скорой". Толковый парень. Всё успел! И медицинский закончить, и семью завести... но самое главное, что он врач от Бога. Каждый день чью-то жизнь спасает! Достойный у меня друган!

Так. Еще о внешности. Носом родители не обидели. Крючка не наблюдаю. Глаза карие. Большие. Как в том анекдоте. Помните, про сову? Которая потом оказалась какающей белочкой? Моя дочка его любит... Продолжу о себе. Губы у меня тоже ничего. Девушкам нравятся. Повсеместно. На их теле. Есть одно, но! Там, где я живу, зеркала висят низко. Рост у меня метр шестьдесят восемь. Факт.

Отвлекся от Агаты. Эта мадам, которой я сдавал экзамен в институте оказалась на голову выше. Стройная стерва! Агата... Как дальше? Отчество я ее уже не помню. Не использовал. В тот же день я досдал у нее дома экзамен. Уже на отлично. А еще экстерном все зачеты до конца семестра.

Мне было двадцать. Ей тридцать четыре. Кроме карьеры и секса ее ничего, как выяснилось, больше не цепляло. В четырехкомнатной, оставшейся ей от дедушки, (какого-то партийного шишки в пределах области), хорошо отремонтированной и обставленной квартире, ни мужа, ни котенка, ни ребенка Агата не завела.

— Мааакс, — с придыханием, мяукала она мое имя. Ты неисправимый грубиян и циник. Но я тебя люблю. Мааакс!

Наша с ней связь продлилась ровно до моего диплома. Получил и адьёс! Без прощаний и обещаний! Адресом я с ней не поделился, когда уезжал. Думаю, она не очень долго скучала...

По характеру я спокойный. Если, что неординарное происходит, и я вижу, что надо реагировать, то сначала включаю голову. Но если встречаюсь с откровенным хамством и наглостью, действую. Не буду стоять и клювом щелкать. Умею отстоять свои права, в законном смысле. А в эмоциональном — дать в морду. Если надо. Зачем ждать, пока паровозный пар пойдет из ушей или из жопы?

Знакомство

Я застыл на лице незнакомки. Ироничный, с какой-то чертовщинкой взгляд. Меня поразил цвет глаз. Янтарный? Как мёд? Кошачий! Желто-коричневого оттенка. Она улыбалась. А я рассматривал ее лицо и впадал в ступор. Я вообще от себя не ожидал, что так сразу смогу запасть на кого-то! Всегда наглый и смелый. Осечек не припомню. Роста не видно, пока сижу. Зато с другим размером все окей. Слава Богу! Кто мне откажет?

Ситуацию спас Санька, смекнувший, что я погряз в «новой» теме. Тот еще ходок! Скажи, кто твой друг...

Это я так. Горжусь им!

— Если вы сегодня отказываетесь, то приглашаем завтра, как коренные жители стольного града Урзуфа на местные неподражаемые шашлыки из осетрины и жареные бычки! Всех симпатичных дам, включая их принцесс! Любите? Бычки, шашлык?.

— Допустим, — бросив короткий взгляд на Саню, ответила мама Юли бархатистым голосом, не без иронии. И села к нам полуоборотом.

— Да! — искренним хором отозвались дочки незнакомок и радостно заболтали ногами под столом. Пустые стаканы затарахтели и закачались.

—Встречаемся завтра, здесь же, в шесть. Плюс или минус десять минут. — забил стрелку Саня.

— Давайте все-таки познакомимся. — начал отмирать я.

И получил толчок в бок от своего брата.

— Это местная знаменитость, на телевидении работает. Ее все знают, — на ухо проговорил мне Гоша и назвал ее имя и фамилию. — Она в пансионате «Чайка» отдыхает. Я с Иркой ее на базаре в воскресенье видел. Фрукты покупали. Арьян с одного стакана с дочкой ели. Смешные! Ты чего пялишься? Макс, на кой она тебе? Продинамит! Оглянись, вон, полегче варианты есть!

Рома, включился. Снова, впереди планеты всей, взял все в свои руки и объявил, поочередно показывая на нас и меняя голос на представлении каждого имени:

— Саша! Гоша! Рома! — поклонился он галантно.

Умеет, хлыщ!

— Макс! Полина! — завысил он интонации на последнем имени.

Потом, довольный, Ромка замер, как бы давая понять, что пришла очередь другим представляться.

— Зоя — моя мама, я — Юля, это Варя — моя подружка и, вы уже сказали, ее мама — тетя Полина.

— Юля, а ты в вашей компании главная королевна? — спросил, умиляясь смелости девочки, Рома, у которого росла такая же бойкая шестилетняя дочка. Ребенок выходного дня. Из-за развода с мамой.

— Глупый вопрос! — не задумываясь ответила курносая малышка, мотнув двумя курчавыми хвостиками в разноцветных резинках. — Конечно, я королевна! У меня и корона есть. Дома. В Донецке.

— Юля! — Зоя дотронулась до руки дочки. — Будь скромнее!

— И люди ко мне потянутся! Я знаю, мама!

— Нам пора. Девчонки вы допили? Идем, прогуляемся к морю и потом по комнатам. Спать, — проговорила Полина. — За приглашение — спасибо! Девочки придут. Я не успею, или очень опоздаю... У меня съемка сюжетов с десяти утра, а вечером прямой эфир.

— Я вас провожу, — посмотрел я на Полину.

— Да зачем? Нам недалеко. В «Чайку» — предупредила она.

Пацаны остались. Через три столика от нас для них наклевывалось знакомство — с тремя слишком расфуфыренными для сельской урзуфской действительности тёлками. Я, проверив, что футболка закрывает оттопыренное место в шортах, поспешил за женской компанией. Вслед съязвили:

— Макс, притормози, нюх теряешь. Там тебе ничего не обломится! У нее свои съемки. Каждый день! Оставайся, брат! В баре есть губозакаточная машинка. Поможем! Закатаем... Вот и чебуреки с арьяном Фима несёт.

Я догнал Полину и Зою. И сразу вдруг включил свой выключенный комплекс — маленького роста. Зоя шла рядом вровень со мной. Или выше? Блондинка — Полинка была ниже примерно сантиметров на десять. «Фух!». Отлегло. Мы прошли через пансионат и разулись. Дальше был пляж.

И я понял! Зоя — не только красивая, но и очень умная девушка! Потому что уже через пару минут нашей прогулки по берегу, она заторопилась в комнату.

— Поля, я не хочу опоздать. Пообщаюсь спокойно с мамой. Она как раз у своей педикюрши и хотела со мной по телефону поболтать. «Пёрья» чистит и марафет наводит. Послезавтра она приедет со своим новым другом, отдыхать сюда. Какой-то Антон Натанович. Нам с Юляшей предстоит официальная оценка «нового маминого жизненного Капитала»! Хочешь, я Варю заберу? Они с Юлей поиграют в лото. И взяла девочек за руки.

И тут Полина споткнулась, засмотревшись, как ее дочка уходит с подругой. Она хотела что-то им сказать, но стала падать навзничь в воду.

А я что? Клювом не щелкаю. Я тут как тут! Заграбастал. Спас. Выровнял ее перед собой. Прижал. Впритык. Приобнял.

Да, нагло! Но так и надо. Сразу и, не откладывая на потом! Но какие ощущения меня посетили! Она почувствовала мое возбуждение. Я и сейчас могу вспомнить тот ее взгляд. Смущение? Удивление? Открытие чего-то или кого-то? Ее обдало жаром, раскраснелась. Нас обоих накрыло. В летний зной мурашки пошли. И начали бурить. По всему телу.

Но отпустил. На шаг. Отошел. Как робот, отнял прерывисто от нее свои лапища. С такой неохотой!

Включил голову. Я вдруг понял, что все мои навыки любовника-обольстителя — хрень ненужная. Я в плену.

Она ничего для этого не делала! Просто стояла рядом и смотрела мне в глаза. А я умирал от сознания, что по уши и выше ушей лечу-лечу и.… падаю. Мордой в бетон. Вдрызг! Хрям!

Влюбляюсь. Черт! «Ау, Макс! Вернись на землю...» —промелькнуло в уже утекающем куда-то сером веществе.

Я понял, что она для меня недостижима. Не в физическом смысле. И в задницу бы послать эти километры между ее каким-то домом, на Юге, и моим, на Севере. Я погибал от непонятной предрешенности. Что ничего не получится! Тупик! Никак. Какое-то странное предчувствие нахлынуло. Сердце даже кольнуло. Но главное, что я знал наверняка —никогда ей не сделаю больно! Я уже трясся над ней, как над самым мне дорогим человеком. Хотя знал о Полине крупицы информации.

— Спасибо! - она улыбнулась.

— Что ты творишь?

— Ничего, честно, нечаянно споткнулась...

Пожелание дальнобойщика. Рыбалка. Встреча с Полиной

— Это я, Илья Маркович. Звоню, тебе, Макс, сказать, что в больнице лежу. Мне операцию сделали, селезенку вырезали. Подтекала она. Бандиты отбили все-таки. Врачи сразу не поняли, чего мне все хуже и хуже. Но обошлось! Сегодня полегчало. Вчера чуть концы не отдал.

— Илья, главное, что операцию перенес хорошо. Жив! А как с фурой? Ищут?

— Фуру не нашли. Вроде ищут. Я ж пока лечусь. Не все знаю. Завтра напарник заскочить обещал. Он там в полиции справляется регулярно, крутится самостоятельно. А сам-то тоже перитонит перенес, не совсем еще оклемался... Я чего звоню? Тогда в шоке был, когда ехал с тобой. А теперь отошел, обдумал. Жутко стало. Если бы меня ты там случайно не нашел?! Уже бы помер. Там же. Ненайденный. А в лучшем случае — в мебели, в земле бы лежал. Вот так-то, Макс. Я ни в кого вообще-то до этого не верил. А теперь понимаю, что тебя Бог ко мне послал!

— Да перестань. Все ж обошлось!

— Хороший ты мужик, Максим! Моя Кира, жена, говорит, что ты - Ангел. Спас ведь! Будешь проездом в наших краях, в любое время заезжайте с дочкой! Как родных примем! Что тебе пожелать от души, что ты себе хочешь? Ей Богу, сбудется! Я ж фартовый!

— Пожелай мне взаимной любви до гроба!

— Ой! Гроба? А, ладно, бери! Желаю огромной взаимной любви до гроба!

День промелькнул под палящим солнцем, на море. Вечером мы с Янкой приехали в кафе, как Сашка договорился с Зоей и Полиной. К 18:00. Пацаны должны были подскочить своим ходом. У Ромки я лично перебираю каждый сезон его старенький «Ниссан» и тот дальше бегает бодро, без поломок.

Сидим с дочкой, ждем. Заказал своей малой мороженное.

Вскоре появились Зоя с Юлей и Варей. Я встретил их и предложил угостить. Познакомил с дочерью. Девчонки затрещали.

— Полина еще на работе. Если канал переключишь, увидишь ее. Как раз начался ее прямой эфир, - предупредила дончанка, вытирая бумажной салфеткой Юлькину белоснежную футболку от шоколадных следов мороженного. - Юль, не свинячь! За тобой никто не гонится, ешь медленнее!

Я в мгновение оказался у бара. Жора переключил мне телек. Без звука. Потому что музыка все равно заглушила бы всё.

Она сидела в студии. Рядом, через столик, какой-то мужчина, в затянутом до предела галстуке. Рука мужика непроизвольно то поднималась к удавке синего цвета, то опускалась на стол. Его лицо было красным и потным. Он вынимал мятый и мокрый платок, промачивал им лицо и что-то пытался говорить, якобы по делу...

— Дает ему просраться! Красивая! Только в реальной жизни она лучше смотрится. — кинул мимолетный взгляд Жора. — Это шишка городская, на вопросы отвечает. Каверзные. Смотри, сейчас мужик лопнет от натуги. Он какой-то начальник от коммунального хозяйства. Я в начале краем уха уловил. Деньги там дерут, а воду по часам имеем. Да еще и такую, что пить из крана невозможно. Вонючая. Мы только на покупной работаем. Накладно ведь! Её же употреблять из водопровода нельзя! Приезжие с унитаза не слазят первое время. Ты же сам знаешь! Не пьешь? А курортникам сложнее. Пока поймут наши реалии. Пронесет их по полной. — и Жорик высказался по матушке.

Я его слышал, но глаза мои рассматривали Полину. Она была неузнаваема. Будто совсем другой человек. Прическа еще какая-то... Что за парикмахеша там грёбаная? Все наверх собрано, прилизано. Лака, наверное, баллон вылила! Лет десять ей прибавила... Сидит с прямой спиной. Строгая вся, сжатая, как пружина перед разжимом. Только те же тигровые глаза. Внимательные, но спокойные. Казалось, что она вот-вот погладит этого своего собеседника по руке и скажет: «Не волнуйтесь так! Коммунальное хозяйство в полном порядке! И трубы вам с протечкой заткнем, и воду подадим, и канализацию прочистим...» И развяжет ему эту удавку на шее.

Зоя, Варя и Юля встали. Я заметил Саню. Янка подбежала ко мне.

Мы пошли по пляжу. Через два пансионата от «Чайки» нашли своих знакомых.

Всё в тот вечер было классно. Я встретил многих, кого не видел целый год. Янке с девочками не было скучно. Играли вместе. Над Зоей Ромка взял шефство. Правда, она отшила его насчет будущего. Сразу. Но он кавалерил дальше. Я улыбался. Общался. Внешне все тип топ! Внутри — жуть. Мне было херово.

Я заболел этой журналисткой. Душа тосковала. Все потроха ныли и хотели только одного. Видеть Полину. Просто рядом что б была...

Когда Зоя с Юлей и Варей засобиралась уходить, я позвал Янку, и тоже попрощался со всеми. Взял кучу жареных бычков и два шашлыка. Упаковал. Отдал Зое. Для не пришедшей к нам Полины.

Мы с дочкой провели девчонок до пансионата и пошли к машине. Завтра суббота. Дома соберутся родственники. Большой сбор греческого клана. День обжорства. Подпития. Обнимания. Расспросов. Общения. Песен под дядь Митин аккордеон. Под конец, я устану одно и то же рассказывать и повторять...

Все разъехались уже после девяти вечера. Ирка с Гошкой раньше всех сдрыснули. Их пацаны раскапризничались. Днем же не поспали... Янка уже спала. Мы с мамой и отцом прибрали во дворе со стола посуду. Я охладился в душе. Оделся в легкие пляжные шорты, старую майку-рябчик и сел в машину. Вина я не пил. Это на тему моих «долбаных принципов». За руль не сажусь, если даже глоток пива сделал. Такой я чудак на букву М... Так однажды один из знакомых меня оценил. Я не согласился везти Лёнчика и его беременную девушку, потому что пробухал в общей компании целый вечер. Оба были в зюзю. Я тогда оставил «Хонду» на стоянке и пешком пришел домой. Но с Лёней мы как-то больше за один стол уже и не садились. Пару лет не видел его...

Я припарковался возле «Чайки» и пошел к корпусу, где остановилась Полина с девчонками. Высчитал, где ее окно. Оно не светилось.

Постоял, подождал. Потом пошел к двери. Тихо. «Что я здесь потерял?» — очнулся я в какой-то момент. Заставил себя уйти и успокоиться.

Я уже миновал ворота пансионата. Навстречу шла большая и шумная группа людей. Там же я разглядел вдруг маленькую фигурку Вари. А потом увидел светлую голову. Блондинку-Полинку.