Её восточные ночи

Пролог

Я бегу, не разбирая дороги, в тёмную тунисскую ночь. Оборачиваюсь в страхе увидеть своего преследователя. Сердце бешено стучит в груди, кровь шумит в ушах. Каждый вдох кислорода разрывает лёгкие. Густой аромат благовоний смешивается в воздухе с гнилостным смрадом трущоб. Зловонный запах доносится откуда-то слева. Значит, мне туда. В неосвещённые узкие переулки.

Ледяной ужас сковывает тело, однако выбора нет. Я должна двигаться дальше, чтобы затеряться среди лачуг, построенных из песчаника и картона. Надвинув на лицо платок, скрываюсь в глубине бедного квартала, куда туристам заходить настоятельно не рекомендуется. Вместо асфальта под ногами утоптанная земля, на которой валяется мусор и пищевые отходы. Острые мелкие камешки время от времени больно врезаются в пальцы. Из-за песка, попавшего в открытые босоножки, кожа на ступнях растёрта до кровавых мозолей.

Через минут десять, окончательно выбившись из сил, прислоняюсь спиной к стене какого-то дома. Перевожу дыхание. Из окон доносится запах жареных лепёшек и специй. Желудок сжимается и обиженно урчит, напоминая, что я нормально не ела почти сутки. Хочется пить. Во рту пересохло от быстрого бега. Из глаз льются слёзы, а тело колотит озноб. Но сейчас не время для жалости к себе. Нужно идти дальше. Найти укромный уголок, где можно было бы переночевать.

Слышу арабскую речь. Мужские голоса раздаются всё ближе. Вжимаюсь в стену, будто хочу раствориться в ней. Двое тунисцев в традиционной белой одежде проходят мимо, не заметив меня.

Бесшумно скольжу вдоль лачуг, стараясь держаться в тени, подальше от тех построек, в которых тускло горят окна. Извилистый лабиринт никак не заканчивается. Кажется, я никогда из него не выберусь. На небе всходит большая луна. Её бледно-молочный свет заливает всё вокруг. Ориентироваться в пространстве теперь легче.

Миновав последние закоулки, выхожу на асфальтированную дорогу. Город остаётся позади. По обе стороны проезжей части простирается пустырь. Следую вперёд вдоль обочины. Машин практически нет, что хорошо. Судя по ощущениям, я иду уже примерно полчаса. С каждой минутой мёрзну всё сильнее. Не зря говорят, что в пустыне ночью можно умереть от холода, а днём от жары. Замедляю шаг. Силы совсем на исходе. Я готова лечь на землю прямо здесь.

Но когда показывается кованый забор, а за ним сад, чувствую, как открывается второе дыхание. Похоже, я пришла в какой-то привилегированный посёлок. За раскидистыми плодовыми деревьями виднеется красивый особняк. Он, как и вся прилегающая территория, ярко освещён фонарями. Первые владения перетекают во вторые. Рисунок на ограде меняется. До меня доносятся голоса из приоткрытых окон дома. А ещё отчётливо чувствую запах моря. Через три-четыре участка появляется просвет и небольшая дорожка, уходящая вниз. По логике вещей, где-то там должен быть пляж. Спускаюсь по тропинке. Шелест волн слышится всё отчётливее.

Дойдя до песчаного берега, снимаю босоножки и захожу по щиколотку в воду. Раны на ногах немилосердно дерёт, но морская соль – единственный доступный мне сейчас антисептик.

Прямо к небольшому пляжу примыкает сад. Почему-то с этой стороны он не огорожен забором. Под кронами апельсиновых деревьев стоит пара пластиковых лежаков. На одном из них небрежно валяется то ли полотенце, то ли покрывало. Вся территория погружена в безмолвие и кромешную темень. Похоже, хозяева этих владений отсутствуют. Хорошо. Вот здесь я и переночую. Занимаю один из шезлонгов, накрываясь тонким покрывалом. Шум моря расслабляет и убаюкивает.

Я - бесправная женщина в арабской стране. Чужестранка. Грязная неверная, оставшаяся без денег и документов. Восточная сказка в мгновение ока обернулась для меня жутким кошмаром. Могла ли я представить, что окажусь одна ночью на улице в Тунисе? Конечно же, нет.

Глава 1

Несколькими днями ранее

Тамара

– Ты выйдешь за меня замуж, любимая? – Хамид смотрит на меня глазами полными обожания.

– Да, дорогой! Я выйду за тебя! – радостно кидаюсь на шею мужчине.

Неконтролируемые эмоции бьют через край. В душе царит эйфория, из-за которой на глазах выступают слёзы. Вопреки всем предрассудкам друзей и знакомых у моей восточной сказки получился счастливый конец.

Я познакомились с Хамидом чуть меньше года назад. Вместе с подругой Таней мы купили самую простую туристическую путёвку, желая сбежать от осенней серости и погреть косточки под тёплым солнцем Туниса.

На одной из дискотек к нам с Танькой подошёл приятный молодой мужчина. Он прекрасно говорил по-английски, а я судорожно вспоминала корявые фразы, зазубренные в школе на уроках иностранного языка. После короткого знакомства Хамид пригласил меня танцевать. С первых минут мы прониклись друг к другу симпатией и уже в конце вечера страстно целовались, сбежав на пляж от неодобрительных взглядов Татьяны.

В отличие от других тунисцев, Хамид не был навязчивым и пошловатым. Он не приставал, не лапал и не пытался при первой возможности залезть ко мне в трусы. В один из дней мой новый кавалер пригласил нас с Таней на морскую прогулку. Хамид работал старшим менеджером в фирме по аренде и продаже яхт. Подруга согласилась поехать с нами, но вела себя отвратительно. Она капризничала, жалуясь то на жару, то на тошноту, то на скуку. Я же пребывала в щенячьем восторге от бескрайнего синего моря, яркого солнца и восхищённых взглядов Хамида. Мне нравилось в нём абсолютно всё. И тёмно-карий взгляд с таинственной поволокой, и коренастое тело без капельки лишнего жира, и какая-то особая пластика в движениях, и обходительные манеры.

С каждым часом я влюблялась в Хамида всё больше. Не обращая внимания на ехидные замечания Татьяны, решила наслаждаться курортным романом по полной программе.

За два дня до отъезда случилось то, что было неизбежно. Я не пришла ночевать в отель, оставшись в квартире Хамида. Он оказался нежным и страстным любовником.

По возвращении домой Танька растрезвонила всем нашим общим друзьям о том, что произошло в Тунисе. На меня обрушился шквал стёба и шуток. Чего я только не выслушала! От презрительного фырканья: «Как можно было дать грязному арабу?» до псевдозаботливых предупреждений: «Смотри, деньги ему не посылай! Эти мошенники только и живут тем, что разводят на бабки таких наивных дурочек, как ты. Не вздумай вестись на его жалобные истории!»

Но никаких жалобных историй в исполнении Хамида не было. Вместо этого он присылал сообщения, полные признаний любви. Ни от одного мужчины я не получала столько комплиментов, не видела такого искреннего преклонения. Мой тунисец был похож на восторженного ребёнка, когда мы общались с ним по видеосвязи.

Чтобы сделать наши разговоры более содержательными, я пошла на интенсивные курсы английского. Достаточно быстро вспомнила элементарные правила языка и пополнила словарный запас. Любовь – великий мотиватор.

Хамид постоянно приглашал приехать к нему в гости. Даже порывался прислать мне билеты на самолёт. В итоге, наплевав на все насмешки и глупые прогнозы друзей, через три месяца я снова улетела в Тунис. Уже не в гостиницу, а сразу к Хамиду. Он познакомил меня со своим старшим братом, представив, как невесту.

Перед встречей с Хасаном я очень нервничала, боялась, что он не примет наши с Хамидом отношения из-за разницы в вероисповедании и культуре. Но всё вышло замечательно. Старший брат благосклонно отнёсся к выбору младшего, сказав, что будет рад, если я стану членом их семьи. Тогда у меня даже мысли не было, что это произойдёт так быстро.

И вот сейчас, в мой третий приезд к Хамиду, он сделал предложение. Скромное колечко с небольшим бриллиантом на безымянном пальце доказывает, что все предрассудки относительно арабов, вернее тунисцев, оказались лишь завистливым пустословием моих знакомых.

Поцеловав меня на прощание, Хамид уезжает на работу. Пребывая в самом радужном настроении, я прибираюсь в квартире, готовлю ужин и всё ещё не могу поверить до конца, что совсем скоро стану женой любимого мужчины. Хочется петь и танцевать, сфотографировать руку с помолвочным кольцом и разослать снимок всем тем, кто поливал грязью моего будущего мужа. В первую очередь мечтаю утереть нос Таньке. Но мечты так и остаются мечтами, потому что я немного суеверна и боюсь, что зависть и желчь «друзей» отравят самое прекрасное событие в моей жизни.

День пролетает незаметно, а когда наступает вечер, домой возвращается Хамид.

– Это тебе, - он отдаёт мне два пакета.

– Спасибо! – нетерпеливо открываю их. Достаю из первого тёмно-синее платье до пят, а из второго чёрный платок.

– Ты должна сменить свой гардероб, - строго говорит Хамид. – И с этого дня обязана покрывать голову платком.

– Но… Зачем? - слегка недоумеваю. До этого момента мой будущий муж ни разу не высказывал неодобрения в адрес моей одежды. Наоборот, ему нравилось, что я носила шорты и топики.

– Ты теперь моя жена. Я не могу позволить, чтобы все желающие глазели на твои прелести. По этой же причине впредь тебе запрещено выходить из дома без меня, - жёстко произносит Хамид.

– Ты шутишь? – не верю своим ушам. Впервые с момента нашего знакомства он разговаривает со мной в такой бесцеремонной манере.

– Нет. И ещё я советую тебе начать изучать Коран. Прежде чем мула нас поженит, ты должна стать правоверной мусульманкой.

– Чего? – у меня отваливается челюсть. Менять веру в мои планы не входило. Мы с Хамидом вообще никогда не обсуждали религию. Он позиционировал себя светским мусульманином, одевался на европейский манер, пил алкоголь, не совершал намазы, по крайней мере, когда я гостила у него. Да, в квартире Хамида при входе висит в рамке кусок тонко выделанной кожи, на котором написан текст на арабском языке. Но я думала, что это какой-то оберег, сувенир, не более того. До сегодняшнего вечера ничего в поведении мужчины не указывало на то, что в случае брака, мне будет необходимо соблюдать законы шариата.

Глава 2

Тамара

Минут десять сижу в ступоре. Прокручиваю в голове наш разговор, фразу за фразой. Ээээ, нет. Я на такое не подписывалась. Любовь любовью, но на рабство не соглашусь ни за что. Нервно кусая губы, подхожу к тунисцу.

– Хамид, это всё, конечно, мило, но при подобных условиях я не готова стать твоей женой. Вот, забери, - снимаю кольцо с пальца и протягиваю мужчине.

– Я не приму его назад. Ты дала слово, - он даже не смотрит в мою сторону.

– Ага, и поскольку слово моё – я его дала, я и забираю! – бросаю кольцо на стол.

– Это в вашем западном мире ты могла делать такие вещи. У нас всё по-другому. Тебе нужно забыть о прошлой жизни, - градус безумия повышается. Невольно задумываюсь, уж не курнул ли Хамид чего запрещённого?

– Как забыть? А мои родители? Мои подруги? Моя работа? – тараторю, задыхаясь от гнева.

Хамид медленно скользит глазами по моему лицу. Если бы взглядом можно было убить, я бы уже дергалась в предсмертной агонии.

– Твои родители могут приезжать к нам в гости. Работать ты больше не будешь. А твои подруги мне никогда не нравились. Они ходят по злачным заведениям, пью алкоголь и раздвигают ноги перед разными мужчинами. В окружении моей жены не может быть таких недостойных людей.

Ну, ох*еть теперь! Тоже мне, нашёлся борец за целомудрие и благочестие! Может, у Хамида раздвоение личности? Может, он всегда был психом, а мы по счастливой случайности встречались с ним в периоды ремиссии?

– Я хочу уйти, - заявляю уверенно. Надо, как можно быстрее, свалить подальше от этого психопата.

– Ты никуда не уйдёшь, - всё также спокойно говорит он, но в этом спокойствии отчётливо слышится зловещее предупреждение. - Понимаю, тебе сложно принять новую жизнь, но со временем ты поймёшь, что она лучше, чем та, которая была у тебя раньше.

– Иди ты, знаешь, куда?! Со своей «лучшей» жизнью! – срываюсь на крик.

– Не смей говорить со мной в таком тоне! – грубо рявкает Хамид. - Если это повторится, я буду вынужден наказать тебя.

– Наказать? – офигеваю от услышанного. - Мы что? В Средневековье?

– Нет. Но у нас непослушных женщин наказывают, - поясняет он. - Поверь, тебе это не понравится. Поэтому впредь думай, что и как ты говоришь!

– Я – не твоя рабыня! – закипаю от злости, как масло на раскалённой сковороде. Всё моё существо протестует. Даже не подозревала, что способна на такие сильные отрицательные эмоции.

– Разумеется. Ты – моя жена, - чётко произносит Хамид. И по ходу пьесы, быть его женой гораздо хуже, чем рабыней.

Боже! Я будто попала в какой-то безумный замкнутый круг. У тунисца заело пластинку. Он, как одержимый, всё время повторяет одно и то же. До его разума невозможно достучаться. От бессилия начинаю рыдать. Убегаю в спальню. Никак не могу остановить слёзы. И дело здесь не в разрушенных мечтах о счастье с любимым мужчиной, а дикий, животный страх. Я боюсь за свою жизнь, за то, что не смогу убедить Хамида отпустить меня. И что тогда делать? Что делать?

Он заглядывает в комнату через час, когда я уже лежу, отрешённо глядя в потолок. Истерика прошла. В голове - туманный сумбур. Мысли хаотично скачут, перемешиваются, как карты в колоде.

– Ты успокоилась? – спрашивает Хамид. - Не хочешь дать мне немного любви и поблагодарить за подарки?

– Нет.

– Любимая, ты не можешь отказывать мужу в ласке, - настойчивым тоном сообщает он и подходит к кровати.

– Ты мне не муж! – от негодования я аж подскакиваю на постели. Сажусь и буравлю злобным взглядом тунисца.

Лёгкая пощёчина обжигает щёку. Коротко вскрикнув больше от неожиданности, чем от боли, хватаюсь за ударенное место.

Хамид снимает брюки и достаёт из трусов член. Водит по нему рукой туда-сюда. С ужасом наблюдаю за происходящим. Неужели этот мужчина способен взять женщину против её воли? Толстый орган быстро наливается кровью. Хамид приближается к кровати. Я отползаю в дальний угол.

– Я не хочу, - шепчу пересохшими губами.

– Зато я хочу, - жёстко отрезает он и, резко схватив меня за руку, стаскивает на пол. – Возьми в рот, - приказывает Хамид.

Начинаю беззвучно плакать. Это его злит. Он вцепляется в мои волосы, притягивает голову к своему вставшему члену. Тычется им в губы. Я сопротивляюсь и сжимаю зубы изо всех сил. Хамид надавливает свободной рукой на мою челюсть, которая непроизвольно открывается. Воспользовавшись этим, мужчина засовывает мне в рот свой орган. Мычу и вырываюсь, но бесполезно.

– Только попробуй укусить, сука, - шипит он. – Выбью зубы!

Мотивация срабатывает. Принимаюсь покорно сосать, но вяло и безо всякого желания. Вскоре Хамид обхватывает мою голову двумя руками и насаживает ртом на свой орган в том ритме, который предпочитает.

К счастью, мой мучитель быстро кончает. Он никогда не отличался продолжительными половыми актами, зато компенсировал количеством отсутствие длительности. Меня это устраивало. До сегодняшнего дня.

Заполнив мой рот семенем, Хамид с довольным выражением лица хлопает меня по щеке, треплет по волосам, как хозяин послушную собаку. Ухожу в ванную, давясь слезами. Тщательно полощу рот. Меня тошнит от вкуса и запаха тунисца. Надо же, как всё изменилось! А ещё только вчера я с удовольствием целовала его, удовлетворяла орально и не испытывала ни малейшего отвращения.

Понимаю, что второго захода не выдержу, поэтому объявляю Хамиду, вернувшись в комнату:

– Я буду спать в зале.

– Нет. Ты будешь спать со мной. Ложись в кровать! – приказывает он.

Молча ухожу на диван. Но не проходит и пяти минут, как хозяин дома тащит меня в спальню, впившись железной хваткой в запястье.

– Ты делаешь мне больно! – кричу и упираюсь ногами в пол.

– Будешь покорной - не будет боли, - равнодушно отвечает Хамид.

Понимаю, что лучше не будить зверя. Ложусь на край кровати, стараясь не соприкасаться с мужчиной.

Как же я так вляпалась? Когда пропустила звоночки, что Хамид вовсе те тот, за кого себя выдаёт? Вопросы абьюза и домашнего насилия в последние годы стоят очень остро в нашем мире. Я была далека от этой темы, но всё равно несколько раз читала статьи психологов. Так вот все они сходились во мнении, что на первом этапе отношений женщина осознанно закрывает глаза на тревожные сигналы, игнорирует их, трактуя поведение мужчины в свою пользу. Необоснованно ревнует? Значит, любит. Что-то запрещает? Неравнодушен. А когда первый раз получает по лицу, оправдывает ублюдка, мол, я сама виновата, заслужила. Типичная психология жертвы.

Глава 3

Тамара

– Но мы – не муж и жена! – шиплю, как змея. Ярость захлёстывает с головой.

– Задолбала! – рявкает он и резко переворачивает меня на живот.

Хамид усаживается сверху, придавливает своим весом мои ноги к матрасу, лишая, таким образом, возможности вырваться. Мужчина раздвигает мне ягодицы. Обводит пальцем туго сомкнутое колечко.

– Ты что творишь? – негодующе вскрикиваю, оглядываясь через плечо.

Хамид много раз подбирался к моей попе, но постоянно получал отказ. Я никогда не пробовала анальный секс и не горела желанием экспериментировать. Поэтому, пропуская уговоры тунисца мимо ушей, не поддавалась ему.

– Неверных женщин можно трахать либо в рот, либо в задницу, - откровение Хамида заставляет мой анус сжаться ещё сильнее. Однако мужчина продолжает трогать его. Недовольно мычу и пытаюсь сомкнуть ягодицы. В данный момент перспектива быть оттраханной классическим способом не кажется такой уж ужасной. Сегодня просто вечер парадоксов. Стоит мне только занять твёрдую позицию относительно чего-либо, как Хамид выдаёт на-гора очередную обескураживающую фразу, после которой приходится отступить.

– Но ты же успешно трахал меня обычным способом раньше, и тебя не смущала моя вера, - резонно замечаю.

– Правильно. Тогда ты была просто шлюхой, а теперь ты – моя жена.

– И в чём логика?

– Мы вернёмся к обычному сексу после того, как ты станешь мусульманкой. А пока я буду брать тебя в зад.

– Я не хочу так! – истерично взвизгиваю и дёргаюсь всем телом, в тщетной попытке сбросить с себя Хамида.

– Расслабься, иначе будет очень больно, - командует он.

Одной рукой мужчина хватает меня за шею, утыкая лицом в подушку, а второй разносит смазку из влагалища по сжатой дырочке. Надавливает на неё, пытаясь протолкнуть внутрь один палец.

– Нет! Не надо! – хриплю в подушку.

– Расслабься, говорю! Только хуже себе делаешь! – Хамид достаточно ощутимо шлёпает меня по заднице, после чего всё-таки преодолевает туго сомкнутые мышцы. – Хоть тут я буду у тебя первым, - довольно констатирует он, вращая пальцем в моём заднем проходе.

Не могу сказать, что ощущения неприятные. Они скорее будоражащие, пикантные. Но сама ситуация вымораживает. Я сказала «нет», а Хамиду хоть бы что!

Он отпускает мою шею, берёт с прикроватной тумбочки бутылочку с ароматическим маслом и щедро льёт его мне на ложбинку между ягодицами. Воздух в комнате наполняется ароматом иланг-илага. Раньше я очень любила этот запах. Хамид почти каждый вечер делал мне массаж, используя разные эфирные масла. Но в данный момент понимаю, если мужчина осуществит задуманное, то возненавижу несчастный иланг-иланг до конца своих дней.

К одному пальцу Хамид добавляет второй. Острота восприятия усиливается. Растяжение становится интенсивнее. Уверенными движениями мужчина трахает мою попу. И, в общем-то, я уже не против. Пусть хоть так удовлетворит свою извращённую потребность. Только бы не пустил в ход член. Он у него не длинный, но толстый. Боюсь, порвёт меня, как Тузик грелку.

Однако Хамид так не считает. Он, видимо, в принципе не способен сравнить геометрические параметры моего отверстия и своего органа. Мужчина вынимает пальцы и начинает водить набухшей головкой между ягодицами. Пыхтит, предвкушая продолжение. Я предпринимаю очередную попытку скинуть Хамида с себя, за что он снова впивается в мою шею рукой. Вжав меня в подушку, второй рукой мужчина направляет член в задний проход.

Инстинкт самосохранения диктует, что надо перестать сопротивляться, иначе тунисец, и правда, меня порвёт. Обмякаю. Расплываюсь амёбой по постели. Слёзы хлещут из глаз, пока Хамид, не обращая внимания на мои крики, делает своё дело.

***

К утру в голове проясняется. Эмоции остыли, а чувство омерзения к лежащему рядом мужчине стало прямо пропорционально той любви, которою я испытывала к нему до вчерашнего вечера. Интуиция подсказывает, что открытое сопротивление ещё больше ожесточит Хамида. Он ни перед чем не остановится, чтобы сломать меня.

Когда тунисец снял маску вежливости и доброты, моему взору предстал моральный урод, считающий, что насилие над женщиной – это норма. Хуже всего, что он оправдывает своё скотское поведение верой. Религиозный фанатизм – самое страшное, с чем только можно столкнуться. Тут не сработают никакие логические доводы или мольбы о пощаде.

Надо быть очень осторожной, потому что один неверный шаг может стоить мне жизни. Уверена на сто процентов: в случае моего исчезновения Хамид выйдет сухим из воды. Его старший брат служит в полиции, причём занимает какой-то высокий пост. Дело просто замнут, а скорее всего его даже не откроют.

Получается, остаётся только подыграть психопату. Притвориться, мол, я всё осознала и согласна выйти за него замуж. А при первой же возможности сбежать.

Для начала решаю позвонить с просьбой о помощи в российское посольство. Благо Хамид ещё спит. Встаю с кровати и на цыпочках выхожу в гостиную. Кажется, там я оставила вчера свой сотовый. Обыскав комнату, кухню и прихожую не нахожу ни телефона, ни сумочки. Закрадывается подозрение, что хозяин дома их спрятал. Это подтверждает он сам, внезапно возникнув в дверном проёме.

– Можешь не искать, - Хамид моментально понимает, чем я занимаюсь. – Пока мы не поженимся, тебе запрещено контактировать с внешним миром.

– Я только хотела позвонить родителям и сказать, что не вернусь.

– Исключено, - холодно отрезает он.

Тварь! Еле сдерживаю желание съездить мужчине по физиономии. Вот уж правду говорят: от любви до ненависти один шаг. Вовремя вспоминаю стратегию о покорной жене. Иду готовить завтрак, жалея, что среди приправ нет цианида.

Совершив утренний моцион, Хамид вытаскивает мою одежду из шкафа, укладывает её в пакеты с очевидным намерением выбросить. Он оставляет только то платье до пят и платок, которые купил мне вчера. Внешне никак не реагирую на происходящее, но внутри всё кипит от ярости. Матерю хозяина дома всеми доступными словами. Оказалось, в моём лексиконе их немало.

Глава 4

Тамара

Квартира Хамида располагается на четвёртом этаже. Слева и справа есть балконы. Мне бы перелезть на соседский, и вот она – свобода! Хотя стоп! А дальше-то что делать? Посольства или консульства в этом захудалом городишке нет. В полицию обращаться – не вариант. Как только тунисец обнаружит, что я сбежала, тут же подключит своего брата к поискам. Круг замкнётся. Хасан сдаст меня обратно в лапы Хамида. Нужно придумать что-то ещё.

В голову приходит только одна идея: любой ценой добраться до телефона и позвонить в посольство.

Выхожу на балкон. Соседей не видно. Занимаю выжидательную позицию. За целый день кто-нибудь да появится. Мой мучитель обычно возвращается с работы в районе семи вечера. Времени у меня полно.

Часа через два на балконе справа появляется женщина. Она начинает развешивать постиранное бельё.

– Здравствуйте! – обращаюсь к соседке, замотанной в платок. Надо же! Даже дома его не снимает. Хотя физически она уже не в квартире. Вероятно, по местным порядкам выход на балкон приравнивается к выходу на улицу.

Женщина бросает на меня быстрый взгляд и продолжает вешать бельё.

– Извините! Не могли бы Вы мне помочь? – делаю вторую попытку установить контакт.

Туниска что-то отвечает на арабском. Я ни хрена не понимаю.

– Мне нужна помощь. Помощь! – надеюсь, что соседка хоть слово «help» знает по-английски.

Напрасно. Женщина раздражённо фыркает и уходит. Ну вот не на ту напала! Я так просто не сдамся. Приношу с кухни пакет чечевицы. Перегнувшись через перила, кидаю крупу на соседский балкон, стараясь попасть в окно квартиры. После пары пригоршней, достигших цели, соседка выбегает наружу. Орёт благим матом. Гневно сверкает глазами.

– Телефон! Телефон! – мне всегда казалось, что это слово одинаково звучит на всех языках. Уж его-то туниска должна понять.

Она замолкает. Зовёт из дома девочку-подростка.

– Мисс, что случилось? – спрашивает она на английском. Я радуюсь, будто услышала родную речь.

– Мне нужна помощь. Понимаете, Хамид ушёл на работу и случайно закрыл меня. А я потеряла телефон и не могу…

Девчонка бойко лепечет по-арабски. Переводит матери то, что я сказала. Та отрицательно качает головой.

– Мы ничем не можем помочь Вам, мисс, - произносит подросток.

– Дайте мне, пожалуйста, телефон. Я сделаю только один звонок и всё. Честно! – на самом деле не очень честно. Прежде, чем позвонить, мне надо добыть номер посольства, потому что не знаю его. Однако надеюсь, что, как и у всех в современном мире, смартфон соседей будет подключен к Интернету.

– Нет, - просто говорит женщина. Я и без перевода это понимаю.

Ну что за люди?! Жалко им что ли? Может, с соседями слева повезёт? Просидев на балконе до самого вечера, прихожу к выводу: в той квартире никто не живёт.

***

После второй ночи анальной «любви», чаша моего терпения переполняется. Я готова на всё, только бы избавиться от психопата. Никогда не думала, что способна убить человека. Однако вот он – результат на лицо. Хамид лежит без сознания на полу в прихожей. Тонкая струйка крови бежит из его головы.

Меня колотит крупной дрожью. Изначально план был просто вырубить мужчину. Для этого я притаилась у входной двери, зажав бутылку вина в руке. Но, видимо, не рассчитала силу удара. П**дец! Я стала убийцей.

В мозгу царит невообразимый хаос. Сердце стучит так сильно, что вот-вот выпрыгнет из горла. Боже мой! Мамочки! Бежать! Скорее прочь отсюда!

Отпечатки пальцев. Надо стереть их с горлышка бутылки, которое превратилось в «розочку». Какой смысл? Тут по всей квартире мои отпечатки. Просто бежать. Немедленно.

Заматываю голову платком так, что остаются видны только глаза. Переступая через распластанное тело Хамида, оборачиваюсь. Нагибаюсь, прислушиваясь, дышит ли он. Улавливаю слабое дыхание. Или мне хочется верить, что оно есть? Получается, Хамид ещё живой. Нормальный человек вызвал бы скорую, но за последние три дня я стала далека от нормальности, чем когда бы то ни было. Поэтому захлопнув дверь квартиры, убегаю в тёмную тунисскую ночь. Как там говорил мой несостоявшийся муж? На всё воля Аллаха? Вот пусть он ему и поможет. А я всё. С меня хватит!

***

– Эй! Вставай! – просыпаюсь от громкого голоса.

Открываю глаза и не сразу соображаю, где я нахожусь. Вокруг апельсиновые деревья, впереди – море и пляж. Надо мной нависает незнакомый мужчина.

– Вставай, говорю! – нетерпеливо повторяет он на французском. – Это частная территория. Здесь нельзя находиться посторонним.

В голове всплывают воспоминания прошедшей ночи. Быстро оцениваю ситуацию. Скорее всего, меня обнаружил охранник того участка, на котором я вчера устроилась на ночлег.

– Да, извините. Сейчас уйду, - отвечаю на английском.

В Тунисе вторым языком считается французский, потому что до середины двадцатого века страна находилась под контролем Франции. К сожалению, я не владею языком Стендаля и Бальзака, хоть и научилась понимать отдельные фразы на нём за то время, что провела с Хамидом. Пока я спала, платок слез с головы. По светлым волосам и белой коже охранник определил, что перед ним – иностранка, но английского этот тунисец очевидно не знал.

– Стой! Как ты здесь оказалась? – мужчина преграждает путь.

– Я вас не понимаю. Я не говорю по-французски.

Охранник внимательно рассматривает меня, а потом произносит с сильным акцентом:

– Do you need help? (прим. автора: англ. Тебе нужна помощь?)

– Help, - повторяю за ним, лихорадочно прикидывая, можно ли доверять незнакомцу?

– Пошли, - кивает он, приглашая следовать за ним.

Охранник не злится, не угрожает полицией. Неужели он - мой шанс на спасение?

– Воды, дайте, пожалуйста, воды, - прошу, когда мы приходим в небольшой домик. Судя по всему, он предназначается для персонала.

Мужчина наливает из стеклянного графина воду и протягивает мне стакан. С жадностью осушаю его.

Глава 5

Тамара

Днём движение на проезжей части гораздо оживлённее, чем было вечером. Замотав лицо платком по максимуму, иду вдоль обочины в противоположную сторону от города. Туда возвращаться нельзя. Там меня уже, наверняка, разыскивают с собаками. А теперь ещё одно преступление добавилось в мою копилку. Интересно, намеренная порча чужого имущества плюс покушение на убийство – это на какой срок тянет в Тунисе? У них есть смертная казнь?

По части местных законов у меня в знаниях большой пробел, но что-то подсказывает, что в любом случае полицейские поверят своему гражданину, а не иностранке, к тому же женщине. За время пребывания в Тунисе я поняла: эта страна – мужское царство. И в сущности, меня данный факт не парил. Я далека от феминистических настроений. Всегда считала, что нет ничего плохого в том, что мужчина заботится о своей женщине, опекает её, зарабатывает больше и так далее, и тому подобное.

Отчасти именно поэтому мне сразу понравился Хамид. Он выгодно отличался от жадных, невоспитанных и избалованных маменьких сынков, с которыми я имела «счастье» ходить на свидания в России. С Хамидом я чувствовала себя настоящей женщиной, достойной обожания и комплиментов. Высшей ценностью, так сказать. Просто тогда я ещё не знала, что за это придётся платить собственной свободой и задницей.

Спустя пару километров ощущаю жжение в ноге. Приподняв подол платья, вижу рассечённую стеклом икру. Кровь уже почти запеклась, но порез довольно глубокий. Надеюсь, доберусь до посольства раньше, чем начнётся заражение. Вопрос только в том, как до него добраться?

Вчера у меня был план. Думала, вырублю Хамида, заберу у него деньги из кошелька и доеду до посольства или консульства. Но когда мой мучитель рухнул на пол, как мешок картошки, да ещё из головы мужчины брызнула кровь, я запаниковала и дала дёру, забыв обо всём на свете. А теперь совершенно не представляю, что делать.

Элитный посёлок с домами-коттеджами заканчивается. Упорно продолжаю идти под палящим солнцем. Часа через два показывается стройка. Масштаб проекта поражает. Видимо, здесь будет какой-то большой отель. Ускоряю шаг, хоть силы заканчиваются. Не хочу привлекать к себе внимание строителей.

Надо найти укромное место, сесть и хорошенько подумать, как мне попасть в посольство, учитывая, что оно находится в столице. Из-за дикой жары и интенсивной ходьбы хочется пить. Язык прилип к нёбу. Даже слюна перестала выделяться.

Ещё через час появляются трёхэтажные дома. Если это посёлок городского типа, буду считать, что мне повезло. В любом населённом пункте есть базары. А там можно раздобыть воду.

Я не ошибаюсь. Покружив по узким улочкам, выхожу к рынку. Как всегда в подобных местах народу столько, что не протолкнуться. Торговцы активно зазывают покупателей. Воздух наполнен запахом специй, жареного мяса, свежеиспечённых лепёшек. Уверенно миную ряды с разноцветными тканями, украшениями и сувенирами. Устремляюсь туда, откуда пахнет едой.

Поскольку денег нет, то мой план прост до безобразия. Я хорошо помню, как на нас с Танькой пускали слюни и заваливали комплиментами продавцы, когда мы гуляли по базару в наш первый приезд в Тунис. Но главное, что каждый торговец норовил дать нам попробовать сладости, фрукты, хлеб и даже жареные морепродукты. Тогда мы с подругой смеялись, мол, здесь можно наесться от пуза, не потратив ни копейки. Теперь мне совсем не до шуток.

Подхожу к одному из прилавков, на котором разложены сыры. Невысокий мужчина тут же подскакивает и принимается нахваливать свой товар. Делаю заинтересованный вид. Недолго вбираю, а потом, показав на рандомный сорт сыра, прошу:

– Можно попробовать?

– Да, конечно! Пожалуйста, мадам, – продавец отрезает кусочек сыра.

– А есть менее солёный? – притворяюсь, что мне не понравился этот сорт.

– Разумеется! У Али лучший выбор на всём рынке. Вот, держите! – мужчина подает кусок другого сыра, а за ним ещё один.

– А у Вас не будет воды? – хлопаю ресницами, обворожительно улыбаясь.

Незадачливый торговец достаёт из-под прилавка пластиковую бутылку, наливает воду в не очень чистый стакан. Но мне плевать. Я, наконец-то, добилась желаемого. С жадностью пью прохладную воду. Вот это кайф!

– Спасибо! Я подумаю! – вернув пустой стакан продавцу, быстро скрываюсь в толпе.

Подобный фокус мне удаётся проделать ещё раз у лотка со сладостями. Потихоньку начинаю приходить в себя. Однако весь день ошиваться на базаре, выклянчивая воду то там, то здесь - не вариант. Решаюсь на отчаянный шаг.

Высматриваю прилавок, где торгуют водой. Улучив момент, когда продавец отвлёкся на разговор по сотовому телефону, хватаю бутылку, которая стояла с самого края, и бегу со всех ног. Ну а что? Добавим ещё статью за воровство к моему «послужному» списку. Терять мне уже всё равно нечего.

Выбравшись с рынка, неторопливо иду по выбеленным солнцем улочкам. Забредаю в небольшой сквер, в изнеможении падаю на лавочку под раскидистым гранатовым деревом. Мышцы на ногах сводит судорогами, кожу колет мелкими иголочками. Всё тело болит. Не замечаю, как отключаюсь.

Просыпаюсь, когда солнце клонится к закату. Надо сваливать из сквера. Мне и так несказанно повезло, что никто не пристал днём. Но ночью полицейские, патрулирующие городок, по любому заинтересуются бродяжкой на скамейке. А от полиции в моём случае лучше держаться подальше.

Снова возникает вопрос, где можно было бы переночевать. Роль бомжихи уже порядком поднадоела. От меня воняет потом и немытым телом. Раны на ступнях начинают гноиться. Однако в голову не приходит ни единой мысли, как выбраться из того п**деца, в который я угодила.

Идея переночевать на стройке, которую видела днём, осеняет внезапно. Строители, наверняка, разошлись по домам и не появятся там до утра. Даже если территорию охраняют, она настолько огромная, что меня вряд ли заметят.

Выдвигаюсь в путь. Он даётся очень нелегко. Каждая клеточка тела ноет и сопротивляется любому движению. Снова хочется пить, но я экономлю воду. Вот дойду и места и позволю себе сделать пару глотков.

Глава 6

Тамара

За секунду головокружение проходит. Чёткость зрения восстанавливается. Строители стараются загородить меня спинами. Суетливо переминаются с ноги на ногу.

– Я спросил: что здесь происходит? – повторяет вопрос вновь прибывший, делая пару шагов в мою сторону.

На мгновение мужчины замирают, как испуганные тушканчики, а потом начинают наперебой что-то объяснять, размахивая руками.

Перестаю рыдать и пытаюсь прикрыть голую грудь тем, что осталось от платья. Незнакомец стоит против солнца, поэтому мне не удаётся рассмотреть его лицо. Но я очень хочу надеяться, что он побрезгует присоединиться к всеобщей вакханалии.

– Отошли от неё! – рявкает мой спаситель. Понимаю его посыл потому, что строители, как горох, рассыпаются в стороны, уступая место вожаку.

Человек, одетый во всё белое, не иначе, как главный здесь. В противном случае, тунисцы не засуетились бы при его появлении и не стали бы слушаться приказов. К тому же, внешне этот мужчина разительно отличается от остальных. В нём есть какая-то особая стать. Теперь, когда он подошёл ближе, хорошо вижу его лицо. Оно благородное, даже породистое. Взгляд больших тёмно-карих глаз спокоен, но крылья орлиного носа чуть раздуваются, выдавая раздражение хозяина. Полные губы поджаты. Широкие брови сдвинуты к переносице. Голова красиво замотана светло-бежевой куфией. Смоляная ухоженная небритость на щеках и подбородке придаёт незнакомцу грозный вид. Однако отчего-то чувствую, что мне его бояться не надо.

– Вы говорите по-английски? – неожиданно спрашивает «вожак».

– Да.

– Эти люди успели причинить Вам вред?

Отрицательно мотаю головой, понимая, на какой именно вред намекает мужчина.

– Хорошо.

Он произносит короткую, но хлёсткую фразу на арабском, и всех моих обидчиков как ветром сдувает.

Эмин

Она была прекрасна и одновременно ужасна. Невысокая полуголая девушка напоминала затравленного зверька. Её волнистые волосы цвета светло-золотистой меди спутались и лежали на плечах тусклыми свалявшимися прядями. Распухшие глаза и нос покраснели от слёз. На руках виднелись синяки. Полная грудь вздымалась в такт учащённому дыханию. Сквозь тонкие лохмотья, которыми иностранка старалась прикрыть свои прелести, просвечивали тёмно-розовые соски.

То, что бродяжка не местная, сомнений не возникало. У неё были славянские черты лица, бледно-персиковая кожа, которая удачно сочеталась с природным цветом волос. Судя по реакции, девушка не понимала арабский язык.

Скользнув взглядом по её фигуре ниже, Эмин увидел босые, грязные, стёртые в кровь ступни. Ранки сочились жидкостью, похожей на гной.

А потом несчастное создание подняло на мужчину свои глаза хвойно-зелёного цвета. В них было столько безнадёги и отчаяния, столько боли и страха, что ледяной ужас пробежал по позвоночнику Эмина. Так смотрят только люди, пережившие насилие.

– Как тебя зовут?

– Тамара, - прошелестела она потрескавшимися губами.

– Как ты оказалась здесь, Тамара?

– Мне негде было ночевать, - девушка стыдливо отвела взгляд.

– Почему? – Эмин продолжал всматриваться в её лицо, пытаясь предугадать ответ. Муж выгнал из дома? Сбежала от торговцев живым товаром?

– Это… это неважно. Просто дайте мне уйти. Я ничего не взяла и…

– Если тебе негде было ночевать, куда же ты собралась идти сейчас? – резонно заметил он.

Иностранка неопределённо пожала плечами.

– Пойдём со мной, - произнёс уверенно Эмин. Ей нельзя оставаться одной на улице в таком виде. Да и раны на ногах неплохо было бы обработать.

– Нет, - Тамара попятилась назад. В её глазах плескался животный страх. – Нееет!

– Ты боишься меня?

– Да, - честно призналась она и, словно в подтверждение своих слов, задрожала всем телом.

– Обещаю, что не причиню тебе вреда.

– Я Вам не верю, - упрямо замотала головой Тамара.

– Ты можешь мне верить хотя бы потому, что я не оставил тебя на растерзание мужчинам, которые хотели надругаться над тобой, - это был веский аргумент. Не доказательство, но всё же.

Иностранка о чём-то сосредоточенно думала, уставившись в пространство.

– Идём, - Эмин протянул ей руку, но девушка шарахнулась от него в сторону, как от прокажённого.

Тамара

Незнакомец усаживает меня в дорогой белый внедорожник с тонированными стёклами. Я не знаю, кто этот мужчина, откуда он взялся, и как его зовут, но необъяснимо доверяю ему. Вернее, мне пришлось довериться ему, потому что выбора не было. Строители разорвали моё платье окончательно. На улице в нём теперь не появиться. Да и в очередной раз нарваться на кодлу озабоченных тунисцев совсем не хочется. А этот, за рулём автомобиля, хотя бы не производит впечатление насильника. Хотя Хамид тоже поначалу казался добрым зайкой. Остаётся только надеяться, что мой непрезентабельный внешний вид отпугнёт холёного мужчину. Удивляюсь, как он не побоялся, что я его чем-нибудь заражу, и пустил в свою машину.

Мы едем молча минут тридцать. Слава Богу, в противоположную сторону от города, из которого я сбежала. Незнакомец тормозит у блокпоста, приоткрывает окно внедорожника и кивает двум вооружённым военным или полицейским. В форме местных я не очень разбираюсь. Они поднимают шлагбаум.

Далее мы следуем по закрытой территории. Справа и слева вдоль дороги простираются огромные поля для гольфа. Ни разу в Тунисе я не видела такой сочной зелёной травы. Вдалеке возвышается многоэтажный отель. По внешней отделке я бы дала ему не пять звёзд, а сразу все шесть или семь.

На шикарном здании в мавританском стиле с настенной резьбой, ажурными аркадами и колоннами, украшенными восточным узором, красуется название Al Tavil Palace Beach Resort. Архитектурный ансамбль органично дополняет разбитый вокруг него сад. Не успеваю подробно рассмотреть детали всего этого великолепия, потому что мы проезжаем слишком быстро. В глаза бросается только большой фонтан и клумбы с розами.

Глава 7

Тамара

Закончив водные процедуры, надеваю махровый халат с логотипом отеля и выхожу в коридор. Из глубины дома доносятся мужские голоса. Иду на них, как на ориентир. Переступаю порог просторной гостиной.

– Тамара, это – Фарух, он работает у меня, - произносит мой спаситель, который уже снял куфию. Чёрные волосы незнакомца чуть длинноваты, но модно подстрижены. – Если тебе что-то понадобится, можешь обращаться к нему.

– К Вашим услугам, госпожа, - смиренно опускает голову парень, одетый в традиционную арабскую одежду. Поражаюсь его идеальному английскому произношению.

– Спасибо.

– Желаешь чаю? – спрашивает хозяин дома.

Киваю в знак согласия, а самой хочется закричать: «О, да! Да! Очень желаю! Никогда ничего не желала больше, чем сейчас чаю!»

Мужчина лёгким жестом показывает на низенький диванчик с разноцветными шёлковыми подушками, стоящий напротив него, приглашая присесть. Фарух наливает горячий чай в белую пиалу, расписанную бирюзовыми и золотыми завитками. С наслаждением вдыхаю смесь ароматов кардамона, имбиря, гвоздики, корицы и шафрана. Делаю первый глоток. Это просто божественный нектар!! Самый вкусный чай, который я когда-либо пробовала.

– Здесь есть сливки, если хочешь, - говорит мужчина. – Угощайся сладостями.

Пока я пью вторую пиалу чая, заедая его нежным пишмание и сладкими финиками, хозяин дома, не отрываясь, наблюдает за мной. Становиться неловко. Ведь я даже имени его не знаю.

– Как тебя зовут? – тихо спрашиваю, проглотив последний кусочек пахлавы.

– Эмин.

– И всё?

– Тебе обязательно знать моё полное имя? – в его взгляде появляется ирония.

Отрицательно мотаю головой. Необязательно. Достаточно того, что ты вытащил меня из лап насильников, дал помыться и поишь чаем. Сегодня ты обеспечил себе плюс миллион к карме.

– Эмин ибн Самир аль-Тавил, - произносит мужчина.

– Так значит… Тот грандиозный отель – твой? – тут же вспоминаю название гостиницы, которую мы проезжали.

– Он принадлежит моей семье, как и вся прилегающая к нему территория.

– Ого! – не могу скрыть возглас удивления.

– Расскажи мне о себе, Тамара. Что с тобой произошло? – Эмин удобнее устраивается между подушками.

– Я сбежала от жениха, - не вижу смысла что-то выдумывать. – Он отнял у меня паспорт и телефон, в общем, всё, что было.

– Почему?

– Ну… Он предложил выйти за него замуж. Я согласилась. А потом он запретил мне выходить на улицу, сказал, что я должна принять его веру, забрал одежду. Это мне не понравилось. Я не была готова к таким радикальным изменениям и хотела уйти. Но Хамид запер меня в квартире и лишил связи с внешним миром, а также документов.

– Но ты же встречалась с ним до того, как он сделал предложение? Разве вы не обсуждали заранее условия вступления в брак? – Эмин реагирует абсолютно спокойно на признание, от которого у любого европейского человека волосы бы зашевелились.

– Нет. То есть, да. Я приехала к нему в третий раз. Но условия брака мы не обсуждали. Хамид просто поставил меня перед фактом, как всё будет. До этого он вёл себя, как светский мусульманин и не пытался надеть на меня паранджу.

– И как же тебе удалось сбежать от твоего жениха?

– Я ударила его бутылкой вина по голове. Он потерял сознание, - честно отвечаю. Если я правильно поняла намерения аль-Тавила, то он хочет помочь мне. А это значит, что лучше ничего не утаивать.

– Надеюсь, он остался жив.

Отвожу взгляд в сторону. Неопределённо пожимаю плечами.

– То есть, ты не уверена? – мужчина прищуривает глаза.

Отрицательно качаю головой. Эмин тяжело вздыхает. Наверное, он сожалеет, что заступился за меня, и из-за этого вляпался в неприятности. Только бы не вызвал полицию!

– Он насиловал меня, - нервно покусываю губу. - Но, конечно, в вашей стране – это не аргумент, - добавляю еле слышно.

– Ну, для начала, Тунис – не моя страна. Я из Арабских Эмиратов. Здесь нахожусь по бизнесу. А ты откуда?

– Из России.

– Я так и думал, - утвердительно кивает аль-Тавил. - Слушай, ты знаешь, фамилию своего жениха? Адрес его помнишь?

– Да, но… О, Боже! Нет! Только не сообщай ему, что нашёл меня! Пожалуйста! Умоляю! Я не хочу в тюрьму! И не хочу…

– Успокойся. Я ничего никому не сообщу. Просто наведу справки и узнаю, жив ли он. Как давно ты сбежала?

– Два дня назад.

– Угу, - Эмин о чём-то задумывается. - Если бы ты его убила, то в местных новостях уже бы прошла информация. А я пока ничего не видел.

– Есть ещё кое-что, - решаю, что буду откровенной до конца. Пусть аль-Тавил узнает всю правду. Он это заслужил хотя бы тем, что спас меня от насильников.

– Слушаю тебя, - мужчина выпрямляет спину, а затем подпирает подбородок руками, облокотившись на колени.

– Когда я убежала, то в первую ночь залезла ночевать в чужой сад. Там меня поймал охранник. Он хотел… Хотел принудить меня к сексу. И я выбила окно стулом, чтобы сбежать. А потом, в городке, который находится недалеко от стройки, где ты меня нашёл, я украла на базаре бутылку воды, потому что очень хотела пить.

– Да ты рецидивистка, как я посмотрю! – смеётся араб. Похоже, мои злоключения развеселили его. Не самая худшая реакция. Другой человек на месте Эмина уже выставил бы меня за дверь.

– У меня не было денег. И выбора. Я хотела добраться до посольства, но оно находится в столице.

– Тебе бы пришлось очень долго идти пешком до Гранд Туниса, - резонно замечает аль-Тавил. - Ладно, сейчас приедет врач. Он осмотрит твои раны. А потом отдыхай, поспи. Проголодаешься, позови Фаруха. Я должен уехать по делам.

– Эмин, ты поможешь мне попасть в посольство? – иду ва-банк. Терять всё равно уже нечего. - Клянусь, что верну тебе все деньги, как только окажусь в дома.

– Деньги? – мужчина удивлённо вздёргивает бровь. Его взгляд становиться насмешливым. – Я подумаю, что можно сделать.

Эмин

Глава 8

Тамара

Гостевая спальня, в которую меня отвёл Фарух, невероятно прекрасна. Из её окон открывается вид на море и небольшой пляж, предназначающийся только для постояльцев бунгало. Три стены комнаты – кремовые, а четвёртая, та, что находится в изголовье кровати, – нежно-бирюзовая с характерным восточным орнаментом. В тон ей подобраны шторы из плотной ткани и покрывало на постели. В углу спальни стоит старинная глиняная амфора, а на тумбочке – светильник в форме причудливого резного фонаря. Мебель из натурального светлого дерева смотрится очень дорого и, наверняка, сделана на заказ. Пол застелен пушистым ковром цвета экрю.

Ложусь на кровать, утопая в мягких подушках. Господи, какое блаженство! Моментально проваливаюсь в сон.

Около двух часов дня Фарух стучится в мою дверь. Интересуется, не желаю ли я пообедать. Естественно, я желаю. Учтивый парень предлагает на выбор: накрыть стол в патио, на террасе или в гостиной. Молодой араб называет меня не иначе, как «госпожа», и избегает смотреть в глаза. Я не привыкла к такому обращению, но в моём положении устанавливать свои порядки было бы верхом наглости.

– Что предпочитаете на обед, госпожа? – Фарух опустил взгляд в пол.

– Не знаю. Я съем всё, что принесёте, - в еде я не привередлива.

Через пятнадцать минут слуга Эмина подаёт мне брик . Одна из жареные лепёшек нафарширована тунцом и яйцами, а вторая - сыром со шпинатом. На основное блюдо Фарух приносит кус-кус с бараниной. Поражаюсь, как за такое короткое время, парень успел всё приготовить. Но потом до меня доходит, что бунгало – тоже часть отеля, и еду сюда доставляют из ресторана гостиницы. Далее араб предлагает мне рёбрышки с острым соусом харисса, но я отказываюсь, потому что желудок уже полон. Тогда на столе появляется чайник из тонкого фарфора и поднос со сладостями. Боже! Это просто рай для гурмана!

Еле выйдя из-за стола, отправляюсь гулять по саду, окружающему бунгало. Он небольшой, но тщательно ухоженный. Меня окутывают ароматы жасмина, роз и фруктов. Они смешиваются с тонким запахом моря. Спокойствие и тишина вокруг заставляют на некоторое время позабыть обо всех моих невзгодах. Ощущение, то я попала в рай на Земле.

Ближе к вечеру на пороге спальни снова появляется Фарух. Он извиняется и заносит целый ворох бумажных пакетов.

– Что это? – удивлённо смотрю на парня.

– Ваша одежда и обувь, госпожа. Так распорядился господин Эмин.

Возвращается неприятное чувство тревоги. Ещё один мужчина решил за меня, как я должна одеваться. С другой стороны, в поступке аль-Тавила есть резон. Нельзя же ходить всё время в банном халате?

– Если что-то не подойдёт или не понравится, выставите в пакете в коридор, - Фарух бесшумно исчезает из комнаты.

Рассматриваю длинные юбки, блузки, платья, нижнее бельё и несколько пар обуви. Цены на ярлычках отсутствуют, но по качеству материалов видно, что этот гардероб стоит немалых денег. Приступаю к примерке вещей. Крутясь перед ростовым зеркалом, вмонтированным в дверь шкафа, ловлю себя на мысли: а мне нравится, как я выгляжу! По-восточному? Да. Однако изысканная одежда, купленная Эмином, не идёт ни в какое сравнение с бесформенной робой, которую принудил напялить Хамид.

Короткий стук в дверь застаёт меня врасплох.

– Минутку! – кричу, прикрываясь первым попавшимся платьем.

– Тамара, это я, Эмин, - раздаётся голос аль-Тавила. – Жду тебя на ужин на террасе.

– Хорошо. Сейчас приду.

Надеваю тёмно-зелёное шёлковое платье, расшитое бежево-золотистым узором по подолу, поясу и лифу. Из-за того, что ноги все в ранках и мозолях, решаю не обуваться.

– Ты прекрасно выглядишь! – восхищённо произносит Эмин, как только я выхожу на террасу, залитую маслянистым светом фонарей. Араб внимательно рассматривает меня, но в его взгляде нет похоти. Он скорее оценивающий, чем выражающий какие бы то ни было желания.

– Спасибо тебе, - смущённо улыбаюсь. – Все вещи очень красивые.

– А туфли не подошли по размеру? – аль-Тавил замечает мои босые ноги.

– В основном подошли, но пока мне больно надевать обувь.

– Что сказал врач? – хозяин дома садится за стол.

– Ничего особенного. Он обработал раны, оставил мазь. Обещал зайти завтра.

– Хорошо, - кивает Эмин, накладывая в тарелку хумус. – Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше. Я почти весь день спала. Ещё гуляла по саду, - беру тёплую румяную лепёшку и заворачиваю в неё закуску из баклажан с грецкими орехами, зёрнами граната и зеленью кинзы.

– Завтра, если хочешь, можешь сходить в хамам в основном здании гостиницы. Фарух проводит тебя. Ещё там есть СПА-центр, косметический салон и несколько магазинов. Я отдам распоряжение, чтобы персонал пускал тебя везде и записывал всё на мой счёт.

– Ох… Это очень щедро. Я с тобой не расплачусь, - говорю полушутя-полусерьёзно. Страшно представить, сколько стоят процедуры в гостинице аль-Тавила.

– Расплатишься, - уверенно отвечает Эмин.

Я замираю, как кролик перед удавом. Перестаю есть. Даже дышать перестаю. Что задумал этот араб? Нет, он, конечно, хорош собой, сексуален и всё в таком духе, но после того, что я пережила, близости с мужчиной не захочу ещё очень долго. Если вообще когда-нибудь захочу.

– Тамара, у меня есть к тебе деловое предложение, - аль-Тавил откладывает в сторону столовые приборы.

Делаю большой глоток гранатового сока. Плотно сжимаю колени, стараясь унять нервную дрожь.

– На следующей неделе в Тунис должен прилететь мой отец. Это деловой визит, но… Я предлагаю тебе исполнить роль моей девушки. Взамен, как только отец уедет, я отвезу тебя в столицу, куплю билет на самолёт и, если понадобится, похлопочу в посольстве, чтобы ты как можно быстрее получила документы.

– Ээээ… - зависаю от услышанного. Не хватало только ещё в одну историю угодить. - А зачем тебе это надо?

– Моя семья одержима идеей женить меня. Я же пока не горю желанием вступать в брак. Родственники наперебой сватают невест. Это порядком поднадоело. Если отец будет знать, что у меня есть девушка, то на какое-то время отстанет со свадьбой.

Глава 9

Эмин

– Извини за беспокойство, - произнесла она, переминаясь с ноги на ногу. – Но не мог бы ты дать мне телефон? Я хочу позвонить родителям. Они меня уже, наверное, потеряли. Я почти неделю не выходила на связь.

– Конечно. Без проблем, - аль-Тавил протянул гостье сотовый.

Она не рискнула зайти в его комнату. Стоя в коридоре, набирала на сенсорном экране номер. Мужчина вслушивался в краткий диалог на незнакомом языке. Тамара говорила спокойно, но Эмин видел, что это даётся ей с трудом.

– Спасибо! – закончив разговор, девушка вернула телефон.

– Что ты сказала родителям? – поинтересовался аль-Тавил.

– Что у меня всё хорошо, и я решила задержаться в Тунисе, - гостья опустила глаза в пол. Она чувствовала себя неловко из-за собственной лжи.

– Почему ты не рассказала им правду?

– Потому что мне стыдно, - голос Тамары дрогнул. Она закусила губу, и, кажется, была готова вот-вот заплакать.

– Эй, ну ты чего? – Эмин обнял девушку и прижал к своей груди. – Не надо плакать. Всё будет хорошо. Тебя больше никто не обидит.

На удивление, Тамара не отстранилась и не оттолкнула мужчину. Пытаясь сдержать слёзы, она коснулась его обнажённых плеч подрагивающими пальцами.

– Понимаешь, мне ведь все говорили, что так будет. Предупреждали, что нельзя верить арабам, в смысле, тунисцам, - прошептала девушка. – А я не слушала. И теперь…

– Подожди, подожди, - перебил её аль-Тавил. Он нагнул голову и заглянул в глаза Тамаре. – Не суди всех одинаково. В любой стране встречаются плохие и хорошие люди. Есть подлецы, насильники, обманщики, а есть нормальные, адекватные. Национальность здесь ни при чём.

Эмин вдыхал тонкий жасминовый аромат, которым пахли волосы Тамары, ощущал тепло её тела через тонкую ткань одежды. В душе мужчины возникло странное чувство. Оно не было связано с похотью. Это было что-то другое. Какая-то смесь сострадания, жалости, желания утешить.

– Значит, мне просто не повезло, - грустно произнесла гостья. – Все люди, которых я встречала здесь, либо были безразличны, либо вообще хотели меня изнасиловать.

– Неправда. Я же не прошёл мимо тебя и не пытался сделать ничего против твоей воли, - резонно парировал аль-Тавил.

– Ты нет. Но все прочие… Я просила помощи у соседей Хамида. Они отказались даже дать мне телефон, чтобы позвонить в посольство. Ну а про остальных ты знаешь.

– Тамара, пойми, у местных совсем другой менталитет. Он очень отличается от европейского. Здесь женщина, разгуливающая в одиночестве по стройкам и прочим нетуристическим местам, считается доступной.

– То есть, ты оправдываешь поведение строителей и того охранника, который…

– Нет, я их не оправдываю. Мне вообще претит насилие, но я могу понять природу поступков местных мужчин. В большинстве стран Ближнего Востока приличная женщина не будет выходить из дома одна. Её всегда должен сопровождать муж или отец, или брат, или какой-нибудь родственник мужского пола. У нас в Эмиратах бывают исключения, если женщина работает. Когда мы выезжаем в Европу, наши мужчины нередко договариваются с владельцами торговых центров, чтобы те закрыли их для других посетителей на половину дня или на целый день, чтобы жены, матери, сестры спокойно делали покупки. Стоит этот аттракцион, конечно, недёшево, но вопрос не в деньгах.

– Получается, Хамид был прав, когда запретил мне выходить из дома одной?

– И да, и нет. Наши девушки воспитываются с детства в другой культуре. Их не шокирует ограничение свободы. Они готовы к этому. Но вот что касается иностранок, здесь всё индивидуально. По-хорошему, твой жених должен был заранее объяснить тебе местные нравы и обычаи. Предупредить ещё до предложения выйти за него замуж о том, как всё будет. Почему он этого не сделал, я не знаю.

– Ладно, спасибо за разговор, - Тамара сделала шаг назад, освобождаясь из объятий Эмина. – Спокойной ночи, - она быстро исчезла за дверью своей комнаты.

Аль-Тавил тяжело вздохнул. По необъяснимой причине ему хотелось ещё немного побыть с Тамарой.

Тамара

Утром Эмин уезжает на работу. За завтраком он напоминает о том, что я могу пользоваться всеми услугами, которые предоставляет его шикарный отель. Поскольку заняться всё равно нечем, отбрасываю ложную скромность и прошу Фаруха проводить меня в СПА-центр.

Там, кайфуя от прикосновения умелых рук опытной массажистки, вспоминаю другие руки. Сильные, надёжные, горячие. Вчера ночью после разговора с аль-Тавилом я долго смотрела в темноту комнаты, размышляя, почему мне встретился Хамид, а не такой мужчина, как Эмин. Он бы точно не стал издеваться над слабой женщиной. Видимо, богатые породистые особи не тусуются на дискотеках в недорогих отелях в поисках потенциальной жертвы. Они заключают договорные браки или заводят любовниц из высшего общества. Каких-нибудь моделей, актрис, светских львиц. Таким, как аль-Тавил, не нужно никого принуждать к сексу или сожительству. Женщины, наверняка, сами выстраиваются в очередь.

С другой стороны, Эмин предложил мне сыграть роль его невесты перед отцом. Значит, у него нет подружки или подходящей кандидатуры, чтобы использовать её, как прикрытие. Странно. Неужели этот араб ведёт аскетичный образ жизни? Вряд ли. С его-то внешними данными и деньгами.

Окончательно запутавшись, стараюсь выбросить из головы ненужные мысли. Я выполню просьбу аль-Тавила. За это он поможет мне вернуться домой. Честная сделка. Главное, не облажаться и перестать-таки вспоминать будоражащий сандалово-амбровый запах одеколона Эмина, а также его красивое тело. Вчера он открыл мне дверь, одетый только в пижамные штаны. Я не могла не оценить подкачанный смуглый торс аль-Тавила. Хорош, чертяка! Даже удивительно, что вид полуобнажённого мужчины и его объятия не вызвали у меня рвотного рефлекса. А ведь думала, что больше никогда никому не позволю прикоснуться к себе.

Худенькая девушка по имени Сальма предлагает сделать горячее обёртывание, чтобы моя кожа стала нежной и шелковистой. Я соглашаюсь, но вскоре жалею об этом. Порез от стекла на икре начинает больно щипать, а потом и вовсе дёргать и жечь. Когда с меня смывают косметический состав, вижу, что рана открылась. Её края стали пунцовые.

Глава 10

Эмин

Сидя на террасе Тамара сушила свои длинные волосы, медленно расчёсывая их щёткой. От яркого солнечного света они казались огненными. Шикарный волнистый каскад мерцал золотым ореолом и был похож на реку расплавленной меди. Эмин завороженно наблюдал за девушкой. Он замер в дверном проёме, стараясь не дышать, чтобы не нарушить момент, который напоминал мужчине сакральное действо.

Гостья, ощутив на себе взгляд, обернулась. Не вздрогнула, не испугалась, а улыбнулась.

– Привет! Ты сегодня не поехал на работу?

– Доброе утро, Тамара. Сегодня выходной, - Эмин сел в плетёное кресло напротив девушки.

Повисла неловкая пауза. Аль-Тавил молча любовался Тамарой. Он понимал, что невежливо настолько пристально рассматривать человека, тем самым смущая его. Но осознанно не прекращал смотреть. Щёки девушки порылись лёгким румянцем. Она заёрзала на кресле. Эмин продолжал гипнотизировать её взглядом.

Тамара доставляла аль-Тавилу эстетическое удовольствие. Фарфоровая кожа, сквозь которую проступали тонкие голубые венки, глаза цвета хвои и рыжие волосы – девушка представляла собой ожившее полотно Тициана. Фантазия Эмина дорисовывала штрихи к портрету гостьи. Мужчина представлял, какая она под одеждой. Каково это – прикоснуться к нежной коже, вдохнуть её аромат. Аль-Тавилу нестерпимо захотелось, чтобы Тамара предстала сейчас перед ним обнажённой, ровно как модели на картинах великого итальянского художника.

С каждым днём Эмин чувствовал всё большее физиологическое влечение к своей гостье. Дело было не только в её внешности, а в какой-то особой энергетике – светлой, непорочной. А ещё аль-Тавила будоражила и манила покорность Тамары. Это качество мужчина находил крайне сексуальным, но оно редко встречалось у современных западных женщин.

Эмин никогда не отказывал себе в плотских удовольствиях. Через его постель прошло много любовниц разных национальностей и возрастов. Однако все романы быстро заканчивались, потому что, как правило, женщины старались доказать, что они равноценные партнёры, а некоторые даже пытались подавить. Это убивало желание аль-Тавила на корню, который по природе своей являлся доминантом. В любовницах он ценил кротость, но не раболепие. Ждал, что пассия будет слушаться его, выполнять определённые условия при этом, не теряя чувства собственного достоинства. Баланс, который сложно удержать. Тонкая грань, которую легко нарушить.

На данный момент Тамара вела себя более чем хорошо, по мнению Эмина. Она строго соблюдала все его просьбы. Не разгуливала одна по территории отеля, не пренебрегла советом не вставать с кровати, пока рана на ноге не подживёт, не жаловалась на скуку, спокойно облачилась в одежду, которую выбрал мужчина. Конечно, это могло объясняться зависимым положением гостьи. И от этого аль-Тавила интересовало вдвойне, будет ли она такой же покорной в сексе? Эмин считал, что интимная близость – лучший индикатор. В постели человек раскрывается, проявляет свою сущность и становится сразу понятно: притворяется он или нет.

– Ты не хочешь позагорать на пляже? Искупаться в море? – наконец, нарушил молчание Эмин. Он нашёл решение для того, чтобы частично удовлетворить своё желание – не раздевая раздеть Тамару.

– У меня нет купальника, - скромно ответила гостья.

– Это не проблема. Мы можем сходить в основное здание отеля. Там, в магазинах, ты что-нибудь обязательно подберёшь себе.

– Хорошо. Я не против, - согласно кивнула она.

Тамара

Боковым зрением наблюдаю за Эмином. Он вытянулся на шезлонге, прикрыл глаза и загорает с блаженным видом. Капельки морской воды стекают по мускулистым плечам, идеальному поджарому торсу, узким бёдрам, покрытым жёсткими тёмными волосками. Аль-Тавил вполне мог бы рекламировать мужское нижнее бельё. По брутальной красоте он ничуть не уступает парням из глянцевых журналов.

Присутствие Эмина меня волнует. Аль-Тавил излучает мощную природную силу, сексуальную энергетику и власть. Это сочетание восхищает. Удивительно, как быстро я забыла свои злоключения. Нормальная женщина после всего шарахалась бы от мужчин и мысли бы не допускала о близости с ними. А я допускаю.

Обильно мажусь солнцезащитным кремом, потому что не отношусь к категории счастливиц, чья кожа приобретает золотисто-бронзовый загар. Я из тех, которые моментально сгорают, а потом облезают, как лишайные кошки.

– Тебе помочь? – чуть севшим голосом предлагает Эмин, когда я пытаюсь нанести крем на спину.

– Нет, спасибо, - боюсь, что если меня коснутся его длинные смуглые пальцы, то выдам себя. Надо настраиваться на деловые отношения, быть вежливой и не позволять лишнего, как это делает аль-Тавил. Он ни разу ни словом, ни взглядом не показал, что я интересую его в сексуальном плане. Потому что так правильно. Кому нужна короткая бесперспективная интрижка?

Эмин продемонстрировал, что далёк от любовных настроений, спокойно согласившись купить мне раздельный купальник. Ведь я уже уяснила: если восточный мужчина имеет на женщину серьёзные виды, то заставляет её надеть паранджу. Ну, или в данном случае, мог бы потребовать напялить полностью закрытый мусульманский скафандр для купания. Однако аль-Тавил одобрил мой выбор: тёмно-зелёное бикини с белыми вставками.

Заботливый Фарух приносит нам кувшин свежевыжатого апельсинового сока со льдом. Перекидывается парой фраз с Эмином и испаряется. Аль-Тавил разливает по стаканам прохладительный напиток, делает пару глотков, а потом произносит:

– Тамара, нам с тобой надо подготовиться к встрече с моим отцом. Он прекрасно говорит по-английски, поэтому может начать задавать вопросы.

– Какие?

– Где мы познакомились? Как давно вместе? Возможно, спросит что-то о твоей жизни. Чтобы не попасть в неловкое положение, давай расскажем друг другу немного о себе. Мы должны выглядеть, как люди, которые действительно встречаются и в курсе основных моментов биографии второй половинки.

– Хорошо.

Глава 11

Тамара

Аль-Тавил выигрывает партию. Кто бы сомневался! Однако я не чувствую себя побеждённой или разочарованной. Даже благодарна, что Эмин не стал мне специально поддаваться.

– Хочешь взять реванш? – спрашивает он. – Можем сыграть ещё.

– Нет, я лучше прогуляюсь перед сном, - встаю с подушек, которые от моего постоянного ёрзанья съехали под попу. От напряжения я вся потная, как мышь.

– Не возражаешь, если составлю тебе компанию, душа моя? – ласково произносит Эмин.

Замираю на секунду.

– Как ты меня назвал? – переспрашиваю удивлённо.

– Душа моя, - улыбается он. – В нашем языке это нежное обращение к любимой женщине, так же, как и «сердце моё».

Видя замешательство у меня на лице, аль-Тавил поясняет:

– Привыкай, что я тебя так называю. На встрече с отцом мы должны выглядеть достоверно и убедительно.

Молча киваю.

Ночной сад благоухает приятной свежестью и запахами цветов. В воздухе витают ароматы матиолы, жасмина и туберозы. Райскую тишину нарушает лишь стрекот цикад и журчание фонтанчика в патио. По индиговому небу рассыпались крупные хрустальные звёзды.

Мы неспешно ступаем по мраморным плиткам, которыми выложены дорожки между газонами. Именно сейчас я, как никогда остро, ощущаю магию восточной ночи. Она томная, терпко-сладкая, будоражащая воображение.

– Позволишь? – Эмин берёт меня за руку.

По умолчанию разрешаю ему это. Он же сказал, что надо привыкать для спектакля перед отцом. Какое жалкое оправдание я придумала сама для себя! Ведь на самом деле хотела, чтобы аль-Тавил прикоснулся ко мне.

От тепла его ладони по моим пальцам бегут электрические импульсы. Они поднимаются выше, к запястью, затем к предплечью и локтю. Кожа покрывается мелкими мурашками. Судорожно вздыхаю, чувствуя, что вот теперь-то я точно волнуюсь.

Эмин останавливается. Молча смотрит в глаза. В данную минуту его тёмный взгляд - это уже не просто гипноз, а какое-то шаманство, вуду колдовство. Оно затягивает в порочную бездну. Ощущение, будто мы существуем вне времени и вне пространства. В теле такая слабость, словно я - марионетка, у которой разом отпустили все верёвочки.

Аль-Тавил подносит мою руку к своему рту. С необыкновенной чувственностью целует каждый пальчик. Проходит губами по тыльной стороне, затем переворачивает ладонью вверх и припадает к запястью. Кровь быстрее бежит по венам от деликатной ласки. Пульс отбивает в венах частый ритм.

Не успеваю подумать о том, что это выходит за рамки постановки про фальшивую невесту. Меня окутывает аромат сандала. Тёплое мужское дыхание на губах. Лёгкое касание. Внутри растекается медовая патока.

Эмин кончиком языка очерчивает контур моей нижней губы. Дразнит. Провоцирует. Как бы спрашивает: «Ты готова принять вызов?» Аль-Тавил - прирождённый охотник. Он уверен в себе и терпеливо ждёт, что добыча сама запрыгнет в ловушку. Этот мужчина из тех, которые не будут суетиться, брать нахрапом, демонстрируя физическое превосходство. Эмин определённо привык, что жертвы его сексуального обаяния, дьявольской харизмы рады сдаться на милость победителю.

Я не становлюсь исключением. Обвиваю его за шею и отвечаю на поцелуй.

Эмин

Аль-Тавила приятно удивила реакция Тамары в ночном саду. Робко, по-девичьи трогательно она откликнулась на ласку. Смесь смущения и подавляемой страсти сильно возбудила мужчину. Но поцелуи пришлось прекратить, остановившись в полушаге от прекрасного продолжения, которое бы неизбежно последовало в спальне.

Это было бы нечестно по отношению к гостье. Эмин не хотел становиться тем человеком, который воспользуется Тамарой просто для удовлетворения похоти. Он знал, что девушка и без него настрадалась. Судя по тому, что она чуть не вышла замуж за своего бывшего, гостью аль-Тавила не интересовали мимолётные интрижки. Тамара хотела серьёзных отношений. А он не мог ей их дать, потому что был связан семейными обязательствами.

Отец аль-Тавила много лет назад договорился о браке для сына. Рано или поздно Эмину придётся жениться на Аише, девушке из рода аль-Сахим. Она - выгодная партия, которая родит правильное потомство. Для Эмина мысли о неизбежном династическом союзе были сродни зубной боли. Однако он ничего не мог изменить.

Так заведено из поколения в поколение: родители выбирают для своих детей достойных представителей на роль будущих жён и мужей. А кто идёт поперёк воли отца и матери, превращается в изгоя.

Эмин воспитывался строго в традициях своей семьи. На него, как на старшего сына, возлагалась особая ответственность. Со временем он должен будет стать преемником отца и возглавить бизнес.

Аль-Тавил позволял себе романы, но только с теми женщинами, которые искали чувственных развлечений и не претендовали ни на что, кроме его члена и материальной щедрости. Тамара к этой категории явно не относилась. Следовательно, спать с ней было бы совсем неправильно.

Тамара

Надевая платье цвета зелёного яблока, нервничаю больше, чем Наташа Ростова перед первым балом. Ещё бы! Через двадцать минут встреча с аль-Тавилом-старшим. Актриса из меня всегда была никудышная, но об этом я предусмотрительно умолчала. Всё-таки на кону стояло моё возвращение домой. А теперь, когда настал час Икс, жалею, что согласилась на подобную авантюру. Мне кажется, отец Эмина в первую же минуту просечёт, что мы его обманываем.

Провожу пальцами по вышивке ручной работы. Мой наряд потрясающе красивый, сшитый из нежного шёлка. Ткань скроена по косой и струится мягкими волнами по бёдрам до самых щиколоток. Грудь скрывает плотный лиф с целомудренной V-образной горловиной. Талию подчёркивает широкий пояс, украшенный золотистыми тесьмой. Из зеркала на меня сейчас смотрит настоящая восточная принцесса. Всовываю ноги в замшевые сабо на низком устойчивом каблуке. Собираю волосы на макушке и закалываю их шпильками. В этот момент раздаётся предупредительный стук в дверь.

Глава 12

Тамара

Самир аль-Тавил – статный мужчина среднего роста. На вид отцу Эмина лет пятьдесят пять. Он, как и сын, одет в арабскую национальную одежду. Тоже белую. В лице Самира есть что-то хищное, взгляд холодный и цепкий. Он не неприятный, скорее очень внимательный. Но мне всё равно становится не по себе.

– Не переживай, душа моя. Уверен, ты понравишься отцу, - тихо говорит Эмин, пока мы идём к столику в ресторане его отеля.

– Добрый день, отец! Разреши представить тебе мою любимую девушку. Тамара, это - Самир ибн Дари аль-Тавил, мой отец, - произносит «жених» на английском.

Выражение лица аль-Тавила-старшего не меняется. Если он и удивился, то ничем себя не выдал.

– Здравствуй, сын! Тамара, - вежливо кивает мне Самир. – Рад знакомству. Вы великолепно выглядите.

– Добрый день! – отвечаю дрогнувшим голосом, опустив глаза в пол.

– Тамара не говорит по-арабски, - сообщает отцу Эмин, галантно отодвигая для меня стул от стола.

– Понимаю, - спокойно произносит аль-Тавил-старший.

Официант приносит нам меню. Я выбираю молча. Эмин перебрасывается несколькими репликами с отцом. Хоть бы так и продолжалось дальше! Меня вполне устраивает роль немой декорации.

Но, как и предупреждал Эмин, Самир начинает вежливую беседу:

– Тамара, Вы ирландка? – видимо, он так решил из-за цвета моих волос.

– Нет, русская, - скромно улыбаюсь.

– Надо же… И как давно Вы живёте в Тунисе? – аль-Тавил-старший берёт льняную салфетку, встряхивает её и кладёт на колени элегантным жестом.

– Я не живу здесь. Я приехала в гости к Эмину, - чувствую, как напрягаются мышцы во всём теле.

– Интересно… - протягивает Самир, сканируя меня взглядом. Сжимаю колени, чтобы унять дрожь.

– Тамара очень храбрая девушка. Она не боится путешествовать одна. Правда, душа моя? – Эмин нежно улыбается и накрывает мою руку своей ладонью. Это немного успокаивает.

– Вы были когда-нибудь в Эмиратах, Тамара? – продолжает пытать вопросами аль-Тавил-старший.

– Нет, господин, никогда не была, - упорно избегаю взгляда Самира. Какого фига я вдруг назвала его господином? Бред какой-то!

– Вам бы понравилась наша страна. Для тех, кто любит Восток, - это рай на Земле.

– Я обязательно покажу Тамаре Эмираты, как только представится такая возможность, - Эмин спасает меня от необходимости что-то отвечать его отцу. – Ты же не откажешься от поездки на мою родину, любимая?

– Да. То есть, нет. Не откажусь. Я буду счастлива посетить твою страну, - сконфуженно краснею. Я сижу так прямо, будто кол проглотила. От нервного напряжения тело становится деревянным.

Слава Богу, нам приносят напитки. Официант разливает по стаканам гранатовый сок, ставит кувшин на стол и удаляется.

– Тамара, вы не пьёте вино? – Самир задаёт очередной вопрос.

– Нет, - нагло вру. На самом деле я не отказалась бы от бокальчика красного сухого или белого. Но Эмин ни разу не предлагал мне вино, поэтому и сейчас я решила от него воздержаться.

– Это редкость среди западных женщин, - замечает аль-Тавил-старший. Сейчас он смотрит одобрительно.

К счастью, официант подаёт закуски, лишая нас таким образом необходимости продолжать разговор. Вчера вечером, накануне встречи с отцом, Эмин проинструктировал о том, чтобы я отвечала только, когда Самир будет что-то спрашивать. А самой мне инициировать беседу не стоит. В общем-то, я и не собиралась активничать.

Трясущимися руками беру вилку и нож. Отрезаю кусочек фалафели, макаю его в острый соус. Жую, но вкуса совсем не чувствую. Слишком волнуюсь.

Самир переключается на сына. Согласно этикету разговаривает с ним на английском, потому что в приличном обществе невежливо переходить на язык, который знают не все присутствующие. Однако в данный момент мне всё равно. Если хотят, пусть общаются хоть на китайском. Только бы меня не вовлекали в свою беседу.

Я смутно улавливаю смысл фраз, мечтая о том, чтобы этот обед поскорее закончился. После супа-пюре из белой фасоли и кус-куса с рыбой и айвой понимаю, что трапеза ближется к концу. Нервы успокаиваются. Меня немного отпускает. С наслаждением откусываю басбусу. Орехово-лимонное пирожное тает во рту, напоминая о поцелуе Эмина. Наверное, потому что той ночью мы стояли около лимонного дерева. Теперь аромат этого цитруса ассоциируется в моём мозгу с удовольствием от ласки аль-Тавила.

– Тамаре нравятся сладости, - почти тепло улыбается Самир.

– Да, она у меня такая, - в глазах Эмина появляется озорной блеск.

– Сын, какие планы у тебя на завтра? – интересуется аль-Тавил-старший.

– Ничего особенного, отец. Как всегда работа.

– В таком случае, вы не откажетесь с Тамарой составить мне компанию на морской прогулке?

Кусочек кадаифа попадает мне не в то горло. Сливочное лакомство застревает где-то в гортани, от чего глаза моментально наполняются слезами. Хватаю стакан с водой и делаю несколько больших глотков.

– Любимая, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает Эмин. Он тут же кладёт руку на мою спину, видимо, собираясь постучать, чтобы спасти меня от удушья.

– Да, - с хрипом выдавливаю из себя. Кажется, позора удалось избежать. Вода протолкнула застрявший кусок десерта.

– С радостью, отец, - Эмин возвращается к вопросу аль-Тавила-старшего. – Правда, душа моя? – уточняет для проформы.

– Как скажешь, дорогой, - покорно киваю. Ну а что ещё остаётся?

– Сердце моё, мы с отцом благодарим тебя за компанию, но сейчас нам нужно обсудить рабочие вопросы. Ты можешь идти в наше бунгало. Фарух проводит тебя, - Эмин делает знак рукой, и его верный слуга появляется, как из-под земли.

– До свидания, господин Самир, - тут же встаю со стула. – Было приятно познакомиться.

– Взаимно, Тамара, - вежливо улыбается аль-Тавил-старший.

Эмин целует мою руку, чуть сжимает пальцы и отпускает. Я встречаюсь взглядом с «женихом» и вижу в его глазах благодарность. На ватных ногах выхожу из ресторана в сопровождении Фаруха. В голове больше вопросов, чем ответов. Главный из них: какого чёрта Самир захотел встретиться со мной завтра?! Почему просто не позвал сына? Похоже, отец Эмина не поверил в наш спектакль. Хочет удостовериться в своей правоте. Вот и пригласил провести с ним ещё один день, чтобы понаблюдать за «влюблёнными». Для меня это равно катастрофе. Я еле выдержала проклятый обед. А морская прогулка… Что вообще она в себя включает? Как долго будет длиться?

Глава 13

Эмин

Когда Эмин вернулся домой, Тамара отдыхала в своей комнате. Мужчина решил не беспокоить гостью, а отложить все разговоры до вечера. С одной стороны, встреча с отцом прошла отлично. Девушка была на высоте. Аль-Тавил-старший не заподозрил фальши или подвоха. С другой стороны, завтра предстоял тяжёлый день. Морская прогулка подразумевает купание в море. А находиться рядом с полуобнажённой Тамарой несколько часов подряд, то ещё испытание.

Эмин боролся со своими природными инстинктами. Усилием воли он подавлял желание снова поцеловать гостью. Ему хотелось ещё раз почувствовать её нежно-розовые губы на вкус, ощутить сладкую дрожь тела, увидеть, как загорается в глазах изумрудный огонь страсти. Женственная, мягкая, податливая и кроткая… Аль-Тавил готов был выть на Луну, лежа по ночам в пустой постели. В своих фантазиях он брал эту рыжеволосую малышку бесконечное количество раз. Чаще всего сзади, в позе максимального подчинения. А когда Эмин представлял, как ставит Тамару на колени перед собой, и она обхватывает губами его член, кровь мужчины превращалась в кипящее олово. Сцены мелькающие в голове были слишком вкусными, запредельно эротичными.

Вот и сейчас эрекция немилосердно напомнила о себе. Ведь за соседней стеной, томно раскинувшись на простынях, лежал объект сексуальных грёз аль-Тавила. Мужчина был почти уверен: войди он в спальню к Тамаре, она не прогонит его. Отдастся безропотно, чувственно, горячо. Эмин всегда безошибочно вычислял женщин, готовых к близости. Если поначалу Тамара побаивалась его, даже сторонилась, то в последние дни от неё буквально искрило. Эмин чувствовал неудовлетворённое желание гостьи как запах.

Мужчина грязно выругался. Переоделся и пошёл к морю, в надежде, что плавание хоть немного снимет сексуальное напряжение.

***

– Оставь себе, - Эмин отодвинул от себя ожерелье и браслет, которые Тамара положила на стол. Она хотела вернуть украшения. Ясно же, что аль-Тавил дал их только для встречи с отцом.

– Нет! Я не могу! – чуть ли не с ужасом воскликнула девушка.

– Это подарок, - безапелляционным тоном отрезал хозяин дома.

– Он очень дорогой. Слишком…

– Тамара, я не люблю, когда мне перечат. Если я говорю, что это подарок, ты должна принять его.

– Но… - стальные нотки в голосе аль-Тавила заставили гостью напрячься.

– Мужчина даёт, женщина принимает. Так устроено в моём мире, - Эмин обошёл Тамару, сидящую на стуле. Откинул длинные волосы с её шеи и застегнул ожерелье.

– Понимаю, но ведь я не твоя женщина, - слабо продолжала сопротивляться она.

– И что с того? – невозмутимо парировал аль-Тавил. – Мне нравится, как на тебе смотрятся изумруды. Этот камень определённо твой. Он оттеняет глаза, контрастирует с цветом волос.

– Что сказал твой отец, когда я ушла? – Тамара сменила тему, осознавая тщетность борьбы с Эмином.

– Ты понравилась ему, - скупо ответил хозяин дома. – Отец заглотил наживку. Он не сомневается, что мы – пара.

– Мне обязательно ехать завтра с вами? – девушка бросила робкий взгляд на аль-Тавила. Она до последнего надеялась избежать незавидной участи. Разыгрывать очередное шоу перед Самиром ей совсем не хотелось.

– Угу, - кивнул Эмин. – Отказ отец расценит, как неуважение.

После ужина Тамара по своему обыкновению отправилась на прогулку по саду. Там, среди кустарников с красными экзотическими цветами, её нашёл аль-Тавил. Он держался на приличном расстоянии от девушки, издали наблюдая за ней.

В платье цвета аметиста гостья казалась ещё более хрупкой, чем обычно. Хозяин дома скользил жадным взглядом по каскаду огненных волос, закрывающих половину спины, по чётко очерченной талии, по крепкой заднице. С каким удовольствием он сжал бы её руками! Оставил красные отметины от пальцев на фарфоровой коже! Заклеймил бы поцелуями!

Стоит ли говорить, что аль-Тавил был собственником. Однако его совсем не смущало, что женщина, которую он хотел, раньше спала с другим мужчиной. Эмин слишком долго жил в Европе, чтобы девственность пассии оставалась для него обязательным условием. Конечно, приятно быть первым. Но аль-Тавил гораздо больше ценил верность любовницы после того, как она стала его.

– Ты мне не помешаешь, - Тамара заметила Эмина.

Он подошёл. Вдохнул её лёгкий жасминовый аромат. Аль-Тавилу нравилось, что девушка не пользуется духами, и на её коже остаётся только тонкий запах лосьона для тела. При приближении Эмина Тамара одернула лиф платья и неосознанно облизала губы. Это не укралось от взгляда мужчины. Он зачарованно смотрел, как переливаются бронзовыми бликами волосы гостьи в свете фонарей, как сверкают глаза хвойной зеленью, как бьётся тонкая голубая венка на шее. Аль-Тавил слышал участившееся дыхание Тамары, которая чуть запрокинула голову, потому что хозяин дома был гораздо выше девушки. Он хотел её. И его желание росло с каждым днём. Пульсировало в венах. Затмевало разум.

– Поцелуй меня, - хрипло попросил Эмин раньше, чем сообразил, что этого делать нельзя. Он же сам себе запретил!

– Лучше не стоит. Твоего отца здесь нет, поэтому не перед кем притворяться, - Тамара пожала плечами.

– Ты думаешь, я притворялся в тот вечер, когда поцеловал тебя? – аль-Тавил прищурился. В его глазах вспыхнуло что-то сродни раздражению.

– То, что я думаю, не имеет никакого значения. Спокойной ночи, Эмин. Спасибо за подарок, - девушка развернулась и быстро пошла по направлению к дому.

Аль-Тавил стоял, как парализованный. Он не мог поверить, что Тамара отбрила его. Хозяин дома был уверен, что она мечтает о близости с ним. Такой прокол случился с Эмином впервые в жизни. В следующую секунду в его кровь выплеснулась запредельная доза адреналина. Ни одна из предыдущих женщин не позволяла себе подобного поведения! Вот тебе кроткая и послушная!

Тамара

Искушение поцеловать Эмина было велико, но я сдержалась. Не хочу развлекать его, а потом мучиться от неудовлетворённого желания. Одного раза вполне достаточно, чтобы понять: этот мужчина быстро загорается, но также быстро гаснет. Скорей бы уж домой.

Глава 14

Тамара

– Это неприлично, - выдыхаю я и быстро убегаю из бассейна.

Спустя час яхта замедляет ход и останавливается.

– Тамара, пошли купаться в море, - приглашает Эмин. – Только не заплывай далеко. Держись около меня.

Мы спускаемся по лесенке в солёную воду. Самир остался на яхте. Догадываюсь, что он наблюдает за нами. Поэтому не сопротивляюсь, когда аль-Тавил обнимает меня. Поднимаю фонтан брызг, делая вид, что мы играем, резвимся в море. Но сильные мужские руки не выпускают моё тело из своего кольца. Там, где Эмин касается пальцами, кожа начинает гореть. Он не лапает, не пытается перейти грань разумного. И это возбуждает ещё сильнее.

– Всё! Я накупалась, - сообщаю аль-Тавилу, чувствуя, как по телу прокатывается дрожь возбуждения.

– Так быстро? – он иронично выгибает бровь.

– Да.

Эмин помогает мне залезть обратно на лесенку, поддерживая под попу. Даже через ткань купальника ощущаю жар его ладоней. Боже! Это просто наваждение какое-то! Ложусь на шезлонг. Глубоко дышу, пытаясь прийти в себя.

– Душа моя, - раздаётся над ухом голос Эмина. Он берёт мою руку и прикасается губами к тыльной стороне. – Ты не устала? Не хочешь отдохнуть в каюте?

Аль-Тавил смотрит на меня с такой искренней нежностью, что ему может позавидовать самый матёрый актёр Голливуда. Оскара в студию! Самир ушёл с палубы, но его сын продолжает спектакль.

– Любимый, всё хорошо, - медово пою Эмину в унисон.

– Смотри, рубин моего сердца, сейчас будет самое жаркое солнце. Для твоей нежной кожи это опасно.

Нестерпимо хочется заржать от пафоса аль-Тавила, но я должна честно исполнять свою роль. Иначе кто мне поможет добраться до столицы и купит билет на самолёт?

– Давай я натру тебе спину солнцезащитным кремом, – ласковый тон мужчины подкупает. Какого чёрта возникает чувство, что он больше не играет?

– Конечно, дорогой, - невинно хлопаю ресницами.

Едва пальцы Эмина касаются моей кожи, по ней тут же пробегает табун мурашек. У них словно солнечный удар случился. Совсем распоясались. Тыгдычут туда-сюда.

Аль-Тавил лёгкими движениями втирает крем. Не торопясь проминает каждый позвонок. Переходит к плечам. Это больше похоже на эротический массаж, чем на дружескую помощь. Совершенно не к месту снова начинаю возбуждаться. Томление внизу живота нарастает с каждой секундой.

– Спасибо, дальше я сама, - усилием воли прерываю прелюдию.

«Держи себя в руках. Это всё ничего не значит! У вас договор. Так придерживайся его, а не растекайся лужицей!» - мысленно одёргиваю себя.

Однако, перевернувшись на спину, натыкаюсь на обжигающий взгляд Эмина. От него даже крем с защитным фактором тысяча не спасёт! Мужчина тяжело дышит. Под его плавками отчётливо прорисовывается вставший член. Кажется, мы перестарались, разыгрывая влюблённую парочку.

У меня во рту становится сухо. Пульс ускоряется. Не могу не смотреть на мощный ствол, натягивающий ткань до предела. Аль-Тавил оказался богат не только на банковский счёт.

– Душа моя, - севшим голосом произносит Эмин, - я сейчас принесу тебе что-нибудь попить.

Очевидно, он заметил, как я пытаюсь проглотить слюну, которой нет. Мой рот сейчас похож на пустыню Сахару.

Аль-Тавил приносит стакан с лимонной водой и льдом, а также тарелочку с дольками манго, ананаса и апельсина. Быстро выпиваю напиток. Чувствую, как из мышц уходит напряжение. Но Эмин не оставляет меня в покое. Он подносит к моим губам кусочек ананаса. Хочу забрать его, но мужчина отдёргивает руку.

– Открой рот, - требует он.

Почему-то подчиняюсь. Принимаю губами фрукт из пальцев Эмина. Ананас такой сочный, что несколько сладких капель падает мне на грудь. Свободной рукой Аль-Тавил стирает сок с моей кожи и облизывает кончики пальцев. Делая это, он не сводит с меня глаз. Намёк слишком очевиден. Слишком прозрачен.

Не знаю, чем бы закончилось эротическое поедание фруктов, если бы на палубе не появился один из матросов.

Дальше морская прогулка проходит без особых происшествий. Я ухожу в каюту, чтобы привести мысли в порядок. Принимая душ, ласкаю себя между ног, представляя на месте своих пальцев пальцы и язык Эмина. Но это было бы слишком хорошо и нереально. Поэтому приходится довольствоваться самоудовлетворением.

За обедом я уже нахожусь в практически вменяемом состоянии, хоть оргазм вышел на троечку. Нам подают креветки, жареные на гриле, осьминогов и прочие дары моря. С аппетитом уплетаю их, закусывая свежими овощами и горячими лепёшками. В еде семейство аль-Тавил определённо знает толк! Одних только соусов на столе я насчитала штук пять вариаций.

Отец Эмина задаёт банальные вопросы про жизнь в России. Сегодня Самир уже не кажется мне таким грозным. Он даже отпускает пару шуток про холод и морозы.

***

Перед сном я по своему обыкновению отправляюсь гулять в саду. Но не задерживаюсь среди аккуратно подстриженных кустарников и цитрусовых деревьев, а иду на пляж. Не хочу, чтобы Эмин составлял мне компанию. На яхте всё как-то усложнилось, и обсуждать это считаю излишним. К чему разговоры, когда сексуальное напряжение выходит из-под контроля?

Однако аль-Тавил всё равно находит меня.

– Вот ты где, - раздаётся его голос за спиной. – А я-то уж думал, что сбежала.

– С чего бы мне это делать? – резонно спрашиваю. – Я выполнила свою часть договора. Теперь дело за тобой.

– Спасибо за сегодняшний день, Тамара, - благодарит Эмин, опускаясь рядом на песок.

– Не за что. Рада, что смогла помочь тебе.

Несколько минут проходят в полной тишине. Её нарушает только тихий шелест волн.

А потом Эмин притягивает меня к себе за плечи и накрывает мой рот своим. В поцелуе аль-Тавила нет ни капли притворства. Он жадный, горячий, страстный. Мужской язык раздвигает губы, касается моего языка. Дразнит его. Ждёт отклика. И получает.

Я понимаю, что происходящее неправильно, но не могу оттолкнуть Эмина. Его руки гладят спину, губы скользят по шее, лишая меня способности рационально мыслить. Сандалово-амбровый аромат мужчины возбуждает, равно как и горячие ласки. Прерывистое дыхание аль-Тавила опаляет не столько кожу, сколько нервные окончания. Все чувства обострены до предела.