Эфемерида звёздного света

Глава 1. 2122 год. Земля

Последний месяц для Ромы выдался сложным. Непонятная тревожность нарастала с каждым днём, но, если бы подростка кто-нибудь прямо спросил, в чём дело, едва ли он сумел бы ответить. Скорее всего, пожал бы плечами и бросил равнодушное «ничего». А сам бы подумал, что навалилось как-то всё и сразу.

Больше всего угнетала неопределённость, отчего Рома становился нервным и раздражительным, плохо спал ночами и всё сильнее замыкался в себе.

И зачем только отец задумал этот переезд? Съемная квартира вызывала смешанные чувства. С одной стороны, она казалась уютной, удобной, но с другой – Роме постоянно чудилось, будто бы он в гостях, причём засиделся изрядно, пора бы уже домой… да только нет теперь никакого дома.

С месяц назад, в мае, отец Ромы, Фёдор Никитин, внезапно продал их квартиру в жилом комплексе «Арктический», ничего толком не объяснив. Так они оказались в съемном жилище на Инженерной улице, в котором Рома места себе не находил, несмотря на наличие отдельной комнаты. У него возникало ощущение, будто он вторгся на чужую территорию и без спроса пользуется вещами посторонних людей. А самое главное, он никак не мог найти ответа на вопрос: «Зачем?»

Конечно, он пытался расспрашивать отца, поскольку никакого логического обоснования столь его странному решению не находил. Но тот лишь отмахивался уклончиво, мол, потом всё. И это никак не добавляло Роману спокойствия, наоборот, в голове крутились пугающие мысли о том, что отец мог с кем-то крупно поссориться и теперь вынужден скрываться. Несмотря на то, что в реальности ни странных визитёров, ни пугающих посланий, ни, тем более, покушений на чью-то жизнь не случалось, в голове Ромы всевозможные тревожные события обрастали подробностями. У парня с детства воображение работало отлично, порой даже чересчур.

Лишь однажды отец намекнул, что на съёмной квартире они ненадолго и нечего привыкать к временному приюту. Впрочем, Рома и не ждал, что отец поделится всеми подробностями. Фёдор вполне мог бы стать разведчиком – лишней информации из него не вытянешь. А будешь лезть с расспросами раньше времени, нарвёшься на резкий ответ. Но загадочные слова «скоро мы обретём новый дом» не только не внесли ясность, но и породили новые вопросы.

В этот день и у отца, и у сына выдался выходной. Рома сидел в своей комнате и пытался отвлечься от мрачных мыслей, пролистывая висевшую в воздухе ленту виртуальных журналов. Раньше ему это помогало, но теперь отчего-то никак не удавалось сосредоточиться ни на визуальных новеллах, ни, тем более, на учебных материалах.

Дверной звонок, резкий, такой неприятный, словно будильник, звуковым сигналом прошёлся по нервам. Сознание Ромы нарисовало двух громил с битами, что пришли выбивать из его отца секретную информацию. И липкий страх прополз холодком под футболку, несмотря на то, что мысленные образы больше походили на персонажей комиксов, а не на реальных злодеев.

Чем был занят в этот момент отец, Рома не знал, но точно был уверен, что гостей тот не ждёт. Да и не приходили к ним никакие гости в последний месяц уж точно.

К двери Фёдор отчего-то не торопился, шаги не доносились из коридора, отчего парню становилось ещё страшнее. Успокаивало одно – дверь тоже не скрипела. Значит, бандиты ещё не успели пробраться в квартиру.

Свернув проекцию журнала, Рома решительно встал и глубоко вдохнул. Это помогло ему если не унять, то хотя бы задавить разгулявшуюся тревожность. В конце концов, он ведь собирался в военную академию поступать, а, значит, должен уметь за себя постоять. И за других – тоже.

Парень сжал кулаки и решительным шагом направился к входной двери.

В этой квартире почему-то не имелось видеофона, вместо него был старинный дверной глазок, нелепо искажавший лица тех, кто стоял за дверью. Рома приник глазом к линзе, но на лестничной клетке никого не увидел. И с облегчением выдохнул. Рослых головорезов нет – уже хорошо. Парень вдруг вспомнил, что через это примитивное устройство можно увидеть далеко не всю площадку, но, поздно. Пальцы уже провернули замок. Отступать было некуда.

Рома с опаской потянул дверь на себя. Внутри у него сжалась тугая пружина, он будто превратился в пантеру, готовящуюся к прыжку…

Но рослые головорезы не спешили врываться в квартиру. Парень чуть опустил взгляд и увидел переминающегося с ноги на ногу подростка лет пятнадцати. Невысокого роста, с живым энергичным лицом, несмотря на юный возраст, держался он представительно.

– А взрослые дома есть? – звонко спросил паренёк, и его сканирующие глаза зыркнули вправо-влево от порога квартиры.

Рома невольно усмехнулся, припомнив свои ожидания. Мальчишка явно не представлял угрозы. И теперь стало ясно, почему в глазок никого не было видно. Гостю роста недоставало. И стоял он слишком близко к двери, так, что в обзор едва попадала его макушка.

– Для тебя и я сойду за взрослого! – сказал резче, чем собирался, Рома.

Фёдор, тем временем, появился в коридоре, на ходу снимая наушники.

– Спокойно, – произнёс он, ещё не разобравшись, в чём проблема, и мягко, но решительно переместил Рому назад, заслонив собой.

– Фёдор Никитин? – спросил гость.

– Да, – доброжелательно отозвался отец.

– Вам письмо, – важно сообщил почтальон и достал из кожаной сумки конверт, обвязанный бечёвкой, со свинцово-серой сургучной печатью.

Рома выглянул из-за плеча отца, его глаза округлились, а лицо вытянулось от удивления. Хотелось рассмотреть рельеф на печати, но не вышло. Давненько ему не доводилось видеть подобных конвертов.

– Нужна ваша подпись, – объявил паренёк.

Вместо терминала для цифровой авторизации почтальон протянул Фёдору ручку. Рома с любопытством наблюдал, как отец рисует на бумаге какую-то закорючку.

Отец улыбнулся и чуть обернулся к Роме:

– Некоторые вещи требуют консервативного подхода.

Какие такие вещи Фёдор не пояснил, и Роман перевёл взгляд на гостя. Чувствовалось, что малый (даже нет, малыш – да, Рома назвал его про себя «малышом») – серьёзный человек, подходит к своей миссии со всей ответственностью. Даже сверх меры.

Глава 2. Прощай, Земля

На следующий день Рома проснулся раньше обычного. Ночь не принесла желанного успокоения, снился… нет, не кошмар, ему снился полёт. Будто бы он летит сквозь черноту космоса, и только вдали сияют разноцветные звезды. Но в то же время он осознавал, что летит в никуда, ведь нет уже тех звёзд, свет которых он видит…

Когда Рома показался на кухне, Фёдор уже пил чай, сваренный встроенной чай-машиной. Увидев сына, он кивнул и жестом предложил присесть.

– Я вчера не успел сказать самого главного, – произнёс он, и Рома понял, что чай ему не очень уже хочется пить. В горле ком застрял. Вчерашний рассказ – это ещё не всё?! На его взгляд новой информации было предостаточно. Ему бы с ней свыкнуться для начала. И даже подумать страшно, что же ещё отец недоговорил? Да что же ещё может случиться?

И если вчера Роме казалось, что его больше ничем не удивить, то теперь его пробрала неприятная дрожь. Ладони стали влажными.

Парень усилием воли подавил волнение, подошёл к чай-машине и резко схватил чашку. Та едва не выскользнула, ладони обожгло, но почему-то эти ощущения как раз заставили прийти в себя. В конце концов, нет никакого смысла беспокоиться, если неприятность уже свершилась. И не важно, знаешь ты о ней или нет.

– Я тоже хотел кое-что спросить, – Рома сделал глоток и почувствовал, как тепло разливается внутри. – Откуда ты узнал о донесении разведки? Об инопланетянах? Это ведь, должно быть, секретная информация. Не из новостей же.

– Не из новостей, – кивнул Фёдор.

– Это ведь связано с твоей работой по добыче никеля? – выдал Роман вчерашнюю догадку.

Отец только молча кивнул. Отпил из чашки, будто бы тянул время.

– Ты всё верно понял, – произнёс Фёдор и вновь взял паузу. – Права была моя мать.

– Бабушка? – удивился Рома. – Но ведь она и о моём существовании узнать не успела.

– Но интеллект у тебя от неё, – ответил отец. – Она была просто одержима идеей усилить свой интеллект. Импланты, генетические модификации, она принимала участие во всевозможных экспериментах, но ей всегда было мало. Она и в мой геном внесла изменения, только гением от этого я всё равно не стал. А вот ты, я смотрю, уже отличаешься сообразительностью. И с каждым днём это становится заметнее. Не зря, выходит, твоя бабушка рисковала.

– Я помню, ты рассказывал, – голос Романа прозвучал мрачно. – И это же в итоге её и убило.

– Генная инженерия, как ты знаешь, позволила некоторым людям пробудить их врождённые, но дремлющие псионические способности и направить их на благо человечества, во имя прогресса. Телепатия, телекинез, ясновидение.

– Но бабушка желала не этого, верно? Она вмешалась в формирование твоего генома, отредактировала хромосомы и гены. И лишь через поколение её пожелания незначительно оказались исполненными.

– Ну почему же незначительно? – по-отечески добро упрекнул папа. – Ты обладатель безупречного генома, что исключает возможность психологических отклонений, обещает интеллект выше среднего, несгибаемую волю и во многом личность здорового, практически идеального человека.

– И именно поэтому таких как я прозвали Универсальными носителями, знаю. Однако, пробуждение псионической способности даже у таких как я – везение высшего порядка, происходящее в одном случае из ста. И мы с тобой прекрасно знаем, что место в этой статистике я занимаю неутешительное.

Оба замолчали. Тишину нарушало только тихое шипение чай-машины. Хоть Рома и не знал бабушку, всё равно почувствовал, будто виноват в её смерти. Он взглянул на отца, пытаясь поймать в его глазах упрёк, но нет, ничего такого во взоре Фёдора не отражалось. Он держался, как всегда, спокойно, не давая воли эмоциям. И эту сдержанность легко можно было бы спутать с холодностью.

В то же время Рома даже немного завидовал отцу. Тот хотя бы помнил, какой была его мама. А порою память – это единственное, что у человека остаётся. Сам же Рома вырос без матери, её не стало, едва он появился на свет. Временами он думал о том, как бы сложилась его жизнь, если бы мама осталась жива? Мог ли целый массив времени – восемнадцать лет – 6550 дней – складываться совсем по-другому, будь с ним и отцом так рано оставивший их любимый человек? Точного ответа никто не смог бы дать, но самому Роме казалось, что в этом случае он был бы чуточку счастливее.

И уж точно он был бы сейчас счастливее, если бы не погибла Диана.

Просто какой-то злой рок навис над их семьёй – каждый мужчина потерял свою любимую. И сам Рома не стал исключением.

Парень молча допил чай, хоть и с трудом сдерживал желание спросить отца, почему так случается? Почему умерла бабушка? Мама? Диана?.. Но говорить об этом вслух бессмысленно. Едва ли кто-то знает ответ.

– Так что ты вчера мне не сказал? – парень поспешил сменить тему, чтобы самому не погружаться ещё больше в пучину мрачных раздумий.

– Завтра мы покидаем Землю, – совершенно будничным тоном произнёс Фёдор так, будто сообщал о чём-то незначительном. Так говорят о какой-нибудь бытовой неурядице, справиться с которой не составит труда. Будто бы прибор какой начал барахлить, и надо бы в сервисную службу позвонить. И Рома даже огляделся в поисках вышедшей из строя техники, но вдруг до него дошёл смысл сказанного. Вся глубина этого смысла. Если бы он не сидел на стуле, ноги наверняка бы подкосились.

– Что… завтра? – тихим и каким-то не своим голосом переспросил Рома.

– Я ведь говорил вчера, у нас два билета на корабль «Мурманск», – произнёс Фёдор.

– Два билета, – эхом повторил парень. – На корабль. Космический корабль?!

– А на какой же ещё? – усмехнулся отец так, будто бы никаких иных кораблей и не существовало.

– Свихнуться можно! – Рома подскочил со стула, но тут же сел обратно. – И куда же мы полетим? Где нет этих самых эстерайцев? Не на Марс ведь.

– В другую звёздную систему, – спокойно ответил Фёдор.

– Это ж сколько туда лететь? Разве у нас есть сверхсветовые двигатели? До ближайшей звезды четыре световых года! Четыре года лететь со скоростью света!

Глава 3. Отбытие

Сработал будильник. Рома схватил его, и, что есть сил, швырнул в стену. Будильник, оранжевый, как апельсин, был сделан в форме баскетбольного мяча. Этот шар нужно было кинуть в стену, чтобы он перестал звенеть. Злой спросонья Рома пошёл в ванную. Свет не включил – не любил, когда глаза слепит после сна. Утро казалось самым обыденным и в то же время не покидало ощущение, будто всё происходит не на самом деле. На автомате парень умылся, почистил зубы пальцем, выдавив на него шарик зубной пасты – доставать из сумки щётку посчитал излишним.

Завтрак прошёл в молчании. Они с отцом не говорили о предстоящем, будто ничего значимого, ничего такого, что перевернёт жизнь, не должно было случиться в ближайшее время. Самое обыкновенное будничное утро с яичницей, гренками и ветчиной. Таких дней в жизни Ромы случалось великое множество, и теперь складывалось ощущение, что и этот день станет ещё одним обыденным днём. И только учащённое сердцебиение подсказывало, что ощущение ложно.

Через пару часов на смартфон отца пришло оповещение о прибывшем такси в виде голографической проекции с изображением жёлтого автомобиля.

– Ну ладно, Рома, – вздохнул Фёдор, выходя с сумками из неродной квартиры. – Попрощаемся с нашей скромной обителью, и в путь.

– С Землёй, что ли? – скептически ухмыльнулся Рома, тем самым пытаясь прикрыть нарастающую тревогу.

– Ну, для начала с этой гостеприимной квартирой, – уточнил Никитин-старший. – Так и не сумела она стать нам домом.

Рома закинул сумку на плечо, вышел и коротко попрощался:

– Счастливо. Я бы сказал – ей не было дано достаточно возможностей.

– А если бы нам не грозила война? – спросил, грустно улыбнувшись, отец. – Ты бы полюбил этот дом?

– Не знаю, – признался Рома. – Я бы попытался.

Голос в этот момент прозвучал отчасти весело, отчасти безразлично, хотя в действительности не испытывал он ни того, ни другого. Его разум балансировал между паникой и ощущением, будто бы всё происходит во сне. Словно, в скором времени зазвенит будильник, и парень вновь швырнёт его в стену, теперь уже проснувшись по-настоящему.

На подъездной дороге Инженерной улицы их уже ждал беспилотный электромобиль с минимальным интеллектом. Отец и сын загрузили в багажник свои пожитки. Когда Фёдор устроился на переднем сиденье, а сын на заднем, через динамик послышался вежливый механический голос:

– Пожалуйста, об остановках сообщайте заблаговременно.

Ехали в молчании. Вообще, за последние два дня Рома с отцом поговорили друг с другом едва ли не больше, чем за всю жизнь. Так уж сложилось, что они оба болтливостью не отличались. «По-настоящему близким людям всегда есть о чём помолчать» – говорил, порою, Фёдор. Но теперь Рома вдруг почувствовал, что тишина угнетает. Уж лучше бы отвлечься разговорами, но о чём говорить, если они, и вправду, покидают Землю? О предстоящем полёте? Или о том, что ждёт оставшихся? Нет, такие разговоры едва ли сейчас ему нужны.

– Не могу поверить, что всё это происходит на самом деле, – еле выдавил из себя он.

Отец промолчал в ответ, отвернулся, уставился куда-то в окно, словно мыслями был где-то далеко.

Машина выехала за пределы города и ещё два часа, не меньше, колесила по просёлочной дороге. Лишь около пяти часов вечера они прибыли к космодрому. Стартовая площадка располагалась на поле, покрытом травой и огороженном забором с колючей проволокой. На въезде через контрольно-пропускной пункт их встретили люди в форме без опознавательных знаков и запросили идентификацию.

Рома сразу приметил, что вооружены они всерьёз. Не какими-нибудь электропарализаторами, какие есть у полицейских, а настоящими автоматическими винтовками. И интуиция подсказывала, что заряжены они определённо не холостыми. А на лицах читалась готовность пустить оружие в ход в любой момент.

Охранник, не произнося ни слова, протянул терминал для сканирования генетических карт, одновременно преграждая путь. Фёдор достал «документы» и приложил к сканеру. Прибор отозвался протяжным писком. При этом лицо вооружённого человека не выражало ровным счётом ничего. И Рома не мог понять, приняты ли их документы или же сейчас их развернут и отправят обратно.

Но тут откуда ни возьмись появился молодой человек в униформе, похожей на ту, что носили бортпроводники. Он с улыбкой подошёл к отцу и сыну.

– Здравствуйте, – произнёс он с улыбкой. – Идёмте за мной, я провожу.

Охранник с тем же каменным лицом отошёл в сторону, но одарил напоследок всех тяжёлым взглядом.

Когда всё было улажено, Фёдор и Рома взяли свои сумки, отпустили электромобиль и дальше до стартового комплекса пошли пешком. – Вам нужен пункт подготовки к полёту, – произнёс «бортпроводник». – Сейчас пройдёте досмотр и дезинфекцию, – парень усмехнулся. – А то, знаете ли, в космосе микробы не нужны.

В космосе… Это слово особенно остро отозвалось в сознании Ромы. Всё по-настоящему. Никакая это не шутка. И сейчас они покинут Землю. Навсегда покинут. Вот, прямо сейчас.

Парень чуть замедлил шаг, обернулся, будто хотел оглянуться на всю прошлую жизнь, но, увидев один лишь пропускной пункт да колючую проволоку, двинулся дальше.

В модуле досмотра столпилось много народу. Давненько не приходилось Роме видеть очередей. Только в учебниках по истории читал, что раньше люди не могли записаться ко времени через интернет, если им нужно было куда-то попасть. К врачу да или просто в магазин. И человеку приходилось стоять вот так, физически присутствуя, а стоило только отойти, как кто-нибудь обязательно занял бы его место.

Теперь же необходимость живой очереди давно ушла в прошлое. Темп жизни ускорялся, и едва ли кто теперь мог позволить себе просто стоять и ждать. Время – слишком дорогой ресурс, чтобы тратить его на ожидание.

Люди о чём-то говорили, но их оказалось так много, что голоса для Ромы сливались в единый шум, из которого не получалось вычленить ни слова. Будто бы все они заговорили на каком-то птичьем языке.

Глава 4. Звёздный дом

К компании заполонивших площадку, озирающихся пассажиров спешно подходили стюарды для сопровождения. Вновь тщательно проверили генетические идентификаторы.

– Опасаются, что на борт могли пробраться безбилетники? – шёпотом спросил Рома.

Фёдор только плечами пожал.

Очередь продвигалась медленно, в жилую часть корабля пропускали только после проверки. Рома подивился, что здесь, в космосе, нет невесомости. Он ощущал свой вес почти как на Земле. Разве что совсем немного стал легче. Или это после полёта так казалось?

Но, как бы то ни было, парень ощутил не только физическую лёгкость, но и душевный подъём. Будто все печали остались на планете, а теперь проснулось в нём любопытство. Интересно ведь узнать, как устроен такой огромный корабль.

Где-то вдали вещал механический голос, перечислял взлётные аппараты, которые в ближайшее время причалят на палубу космолёта «Мурманск». И по всем выходило, что на корабле должны будут разместиться около трёх с половиной тысяч жителей.

После проверки отец и сын вместе с сопровождающим прошли через два входных отсека. Бортпроводник держался настолько серьёзно, насколько ему полагалось по должности, но за нейтральной интонацией угадывалась искренняя участливость.

– В соответствии с нашими административно-хозяйственными, – вещал он, – нормативами за «Мурманском» закреплены сторожевые корабли, станция снабжения с запасами воды, еды и топлива, корабль-больница, корабль-школа, корабль-университет, торговые корабли, где вы можете приобрести всё необходимое, и несколько десятков маршрутных челноков – это общественный транспорт для перемещения на другие судна.

Наконец, покинув доки и пройдя несколько хорошо освещённых, но уже успевших запылиться переходных отсеков, Никитины оказались в жилом корпусе.

Рома так и замер, уставившись на самый настоящий город в космосе. До этого ему казалось, что потрясений на сегодняшний день достаточно. Но теперь он понял, что ошибался. Удивляться здесь придётся ещё не раз.

Ноги сами понесли его вперёд, он вышел на террасу, с которой открывался вид на внутреннее обустройство «Мурманска».

Внизу располагались жилые дома, улицы, парки – они тянулись по всей продольной оси корабля. Вдали парень увидел искусственное озеро. Где-то попадались редкие деревца. Всюду гуляли люди, сновали сотрудники, которых можно было отличить по униформе, ездили рабочие кары.

Засмотревшись на космическое поселение, Рома не сразу заметил, что отстал от отца. А когда опомнился, было поздно. Бортпроводник уже куда-то увёл Фёдора, и парень остался один посреди корабля. И как теперь найти свою каюту?

Он вытащил смартфон, развернул контакты и спешно нажал на вызов отца. И только потом заметил, что сети нет. Точнее, имелись какие-то подключения, вот только они требовали пароль, которого парень не знал. А вот сотовой связи, конечно же, в космосе не имелось.

– И зачем только гаджеты с собой брали? – пробурчал он, возвращая смартфон в карман.

Но смысла оставаться на месте он не видел, потому двинулся вперёд по пешеходному мосту, соединяющему противоположные стены, облепленные жилыми каютами. Стены походили на пчелиные соты. Попробуй тут найди свою.

Мост, к тому же, имелся не один, виднелась целая система переходов. Одни пути уходили вниз, другие – вверх. Рома вышел на обзорную площадку, пытаясь определить, куда теперь двинуться.

Наверху блестел сверхпрочный узорчатый потолок, охватывающий весь город. Великое множество крошечных, но ослепительно ярких прожекторов освещали территорию «Мурманска», поместившуюся в космическом корабле невероятных размеров.

Приятный молодой человек в униформе сообщал группе людей ознакомительную информацию. Рома расслышал, что речь идёт о распределении кают, и подошёл ближе, надеясь спросить у сотрудника, куда и ему идти. Тем более, что с этой группой он уже, похоже, закончил беседу.

– Скажите, – обратился он к сотруднику, – а как я могу отыскать свою каюту? Мой отец куда-то ушёл, а я…

– Ваш идентификатор, – пожалуйста, – произнёс бортпроводник.

Рома растерянно похлопал себя по карманам.

– Так, его у меня нет, – неуверенно произнёс он.

– Вы оказались на корабле без документов? – улыбка сползла с лица сотрудника Флота, взгляд стал колючим, и Рома даже невольно отступил на шаг. – Как вы попали на космолёт?

– Так вместе со всеми прилетел. Из Североморска, – добавил он, будто бы это могло что-то прояснить.

Парень почувствовал, что со спины приближается ещё кто-то. Несмотря на общий шум космической улицы, шаги звучали твёрдо и отчётливо, по-военному. Он резко обернулся и увидел ещё одного сотрудника в форме. А молодой человек, с которым только что разговаривал Рома, успел достать миниатюрный гаджет, похожий на круглое зеркальце, и произнёс:

– Обнаружен безбилетный пассажир. Требуется помощь. Безбилетный пассажир.

– Да есть у меня билет! – вскрикнул Роман. – И идентификатор есть! Я не безбилетный!

Нелепая ситуация, в которую угодил Роман, начала отзываться паникой. Ладони вмиг похолодели, а по телу пробежала дрожь. Что делают с «зайцами» в транспорте? Правильно – высаживают. А куда его могут высадить? Отправят обратно на Землю? Или же вовсе выбросят в космос?

– И где же ваш билет? – спросил бортпроводник.

Парень собрался с духом и выпалил:

– Меня зовут Роман Никитин. Проверьте списки пассажиров, я в них точно есть.

– Так где же ваш билет? – настаивали сотрудники, коих уже собралось несколько.

– У отца остался. Вы проверьте, я не безбилетный.

– Проверим, – кивнул один из сотрудников и тоже вытащил круглое устройство, но вслух уже ничего не сказал. – Где ваш генетический идентификатор?

– Так, у папы же…

– Ни билетов, ни документов, – вздохнул мужчина в форме, он выглядел старше других, а взгляд его казался усталым. – Вы же понимаете, что мы не можем верить вам на слово. Пройдёмте.

– Зачем? – Рома испугано вытаращил глаза, а богатое воображение уже нарисовало, как он бултыхается в открытом космосе.

Глава 5. Космическая жизнь

Пока Рома блуждал по космическим улицам, Фёдор успел изучить всё вдоль и поперёк в каюте. На мебель Флот не поскупился: качественные шкафы, тумбочки, столы, стулья, удобные кровати. На стене имелся экран – виртуальный помощник, и он сообщил Никитину, что в целях безопасности вся утварь сделана не из природного материала, а из негорючего синтетического волокна и стилизована под дерево. В кухне, которая была одновременно столовой, Фёдор показал сыну посудомоечную машину и раковину с вполне обычным краном, но над которым светился электронный дисплей. Совсем небольшой, отображающий шкалу, поделённую на три цвета – зелёный, жёлтый и красный. Фёдор повернул вентиль, и из крана полилась вода. Зелёная полоска на дисплее стала постепенно убывать.

– Это хозяйственная вода, – озвучил очевидное Рома.

– А дальше? – спросил отец, указывая на два других устройства справа от раковины.

Два гранёных стеклянных сосуда крепились к стене. От верхнего конца ёмкостей отходили трубы, они шли вдоль стены и уходили в потолок, за пределы каюты. На нижнем конце стеклянных ёмкостей были присоединены краны с вентилями. А сама стеклянная ёмкость, напоминавшая по форме бутыль, была наполнена кашей, очень похожей на овсянку.

– Это наш fast-food, – ехидно ухмыляясь, проговорил Рома.

Да, это оказались питательные пайки. Каша, состоявшая из жиров и аминокислот. А ещё подавались протеиновые плитки, витаминные пластинки, углеводное ризотто и синтетические калорийные вафли. Каша поступала в гранёную стеклянную ёмкость, отведённую специальным проводом в кухню. А остальные съестные припасы доставлялись по пневматической трубе – каждый в жёсткой фольгированной упаковке с красивой цветной эмблемой герба Объединённого Флота – Земной шар и три летящих космических корабля на его фоне. Выглядели эти гастрономические продукты довольно аппетитно, но на вкус (протеиновые плитки, например), как вскоре выяснил Рома, были чуть лучше размоченного картона.

Отец взял тарелку, поднёс её под кран и открыл вентиль. Каша с хлюпающим звуком шлёпнулась в тарелку. Ёмкость опустела.

– Очень аппетитно, я как раз проголодался! – сказал Фёдор и стал есть.

Он не без труда проглотил нормированное питание, предназначенное для пассажиров Объединённого Флота. Оценив перемену в лице отца, Рома посмеялся и проделал ту же процедуру. Зачерпнул ложкой немного склизкой кашицы и проглотил.

– Вкус, как у овсянки, разбавленной соплями! Меня сейчас стошнит, – с омерзением проговорил Рома. – Лучше я обойдусь пищевыми имитаторами!

– Да куда там! Будешь есть это три раза в день, – вернул его к реальности отец.

Рома поставил тарелку на стол и пошёл в ванную.

Включив свет, он подробнее изучил просторную комнату с умывальником, туалетом и душем. Рома отворил дверцы душа и увидел индикатор, встроенный в стену. Это тоже был небольшой дисплей, на котором значилось: 30 (2). Рядом висел экран побольше, напоминавший планшет. Парень ткнул в него пальцем, дисплей засветился и показал надпись «Инструкция». Он перелистнул несколько страниц и обнаружил пояснение: «Индикатор в душе отображает количество литров, которые пассажир может использовать; частота применения душа ограничена, количество применений отображено цифрой в скобке». Рома взглянул на маленькую двоечку в скобках. Где-то в каюте раздался стук. Пришлось покинуть ванную, так как стало любопытно, кто бы это мог быть. Познакомиться-то они ещё ни с кем из пассажиров не успели. Только с персоналом.

Рома сам поспешил открыть дверь и увидел взволнованную бортпроводницу, но не ту, что сопровождала его.

Фёдор в это время рассматривал городские аллеи через округлое окно, но заметив девушку, оторвался от созерцания.

– Добрый день, моя коллега забыла вам сказать… Но прошу вас, пожалуйста, не сообщайте о её оплошности командованию! – жалобно попросила девушка.

– Мы и не думали, – смущённо сказал Фёдор, – а в чём дело?

– Мы всех жильцов новоприбывших предупреждаем! Мне срочно поручили вас проинформировать.

– О чём же? – осведомился Никитин-старший.

– Как вы знаете, у всех наших кораблей имеется слабое, но экранирование от космической радиации. От солнечного ультрафиолетового, рентгеновского и гамма-излучения. Когда загорается эта лампочка… – она указала на маленькую лампочку выше окна, – необходимо на всякий случай плотно закрыть окно свинцовосодержащей шторой…

И девушка наглядно это продемонстрировала, дёрнув шнур. Объёмная, похожая на парусиновую штора задёрнула наружное окно, закрытое перегородкой с внешней стороны.

– Во избежание попадания ионизирующего солнечного излучения в каюту. Для человека это смертельно опасно. С солнцем что-то происходит, – поделилась личным мнением девушка. – Радиация, исходящая от него, стала намного сильнее чем раньше. Даже кратковременное нахождение человека под прямыми солнечными лучами приводит к разрушению ДНК и вызывает рак.

– Так может, денежные мешки и впрямь улетают с Земли не только из-за Эстерайской агрессии? – предположил Рома, глянув на отца.

– Солнечные лучи – канцерогенны, да, но облучение представляет опасность только для населения Объединённого Флота, – адресовала бортпроводница ответ Роме. – На Земле радиация, достигающая её поверхности, в значительной степени теряет губительную мощность благодаря магнитосфере и атмосфере планеты. Но в космосе человек сталкивается с угрозой облучения. В связи с такой повышенной опасностью и приняты защитные меры, а также действует строгий запрет на наблюдения за звездой через обзорные окна и иллюминаторы. Поэтому, когда лампочка загорится, у вас будет пять минут в запасе, чтобы проделать эту несложную операцию. Кроме того, если вы отсутствуете в каюте, на ваши мобильные придёт оповещение. В крайнем случае, если вы не успеваете отреагировать, окно автоматически закроется гермоставней, то есть перегородкой, но до этого доводить нежелательно.

– Почему? – поинтересовался Фёдор.

– Ну… – замялась девушка. – Нельзя быть застрахованным от форс-мажорных обстоятельств. Вдруг пульт управления откажет в самый важный момент. Такое бывает редко, это, скорее, исключение из правил. ЧП, понимаете? И ещё: ставня срабатывает автоматически в том случае, если окно в каюте разобьётся, это предотвратит утечку кислорода и стабилизирует давление. Тут нет оснований для вашего беспокойства, – объяснила сотрудница, но, видя, что не до конца успокоила Фёдора Никитина, добавила:

Глава 6. Путь в академию

Время до вступительных экзаменов пролетело быстро и незаметно. Слишком много впечатлений. Казалось, только вчера прибыли на корабль, едва обустроились, ещё и привыкнуть до конца не успели, как пролетел месяц космической жизни. Хотя как можно говорить о месяце, когда и Луны не видно? Одно название от прошлой меры времени осталось. Одна иллюзия от того, что время движется по-прежнему.

Начиная с конца июля, Рома усиленно занимался, подтянул физподготовку, проводя полдня в спортзале и бассейне. А вторую половину просиживал за учебными материалами, которые раздобыл в электронной библиотеке. Никогда прежде парень не изводил себя так самодисциплиной, но теперь он представлял, будто бы уже оказался в военной академии и сам себе отдавал приказы.

С отцом всё это время они почти не разговаривали, слишком ответственно отнёсся Рома к поступлению, и на беседы у него просто не оставалось сил. Если бы дело было на Земле, он наверняка бы похудел, но местная питательная субстанция обеспечивала организм калориями с лихвой.

– Доброе утро! – поприветствовал Фёдор сына, войдя на кухню.

Парень сидел за столом с отсутствующим взглядом и ковырял ложкой свою порцию каши.

– Привет, – тихо поздоровался сын.

– А, кусок в горло не лезет, да? Всё выучил? – этот вопрос заставил ещё сильнее усомниться в себе. Учить-то он учил, но в самом ли деле выучил? Ведь чем больше узнаёшь, тем сильнее эти знания кажутся каплей в море. Столько ещё остаётся неизученным, что кажется, одной головы явно мало, чтобы всё запомнить.

– Вроде. Правда, не все даты запомнил, – вяло прокомментировал Рома.

– Это ничего, на экзамене у тебя наступит просветление. У меня всегда такое бывало! – бодро заверил отец.

– Хотелось бы, – вздохнул Рома, даже немного позавидовав папиной уверенности. Неужели отец сам никогда не волновался перед экзаменами? Если так, то он вряд ли поймёт его.

Фёдор взял порцию положенной ему белковой каши и сел за стол.

– Сколько тебя не будет? – спросил отец.

Парень взглянул на него и ответил:

– Ну, целый день.

– Вас там покормят? – спросил Фёдор так, будто только это его и волновало. Аппетит у Ромы так и не проснулся. И вряд ли сегодня проснётся. В голове и так каша из дат, имён, формул и прочей заученной информации. И пихать в себя ещё и питательную кашу совершенно не хотелось.

– Да. Мы полетим на маршрутном транспорте, будем подбирать абитуриентов с жилищных кораблей, я узнавал. А когда сбор закончится, долетим до Академии, и там уже будем сдавать экзамены, – пояснил сын.

Рома заставил себя доесть безвкусную массу и отправился в свою комнату. Быстро распихал по карманам принадлежности, их оказалось совсем немного: идентификатор, смартфон, световое перо, несколько сотен «стандартов», дезинфицирующие салфетки и пара пищевых имитаторов. Убедившись, что ничего не забыл, двинулся к выходу из каюты.

– Рома, – окликнул его отец.

– Да, пап? – остановился он, но не обернулся, только раздражённо закатил глаза.

– Ты всё взял?

– Да, – выдохнул он, думая о том, что рассовать вещи по карманам куда легче, чем рассортировать знания в голове.

– Точно? Ничего не забыл? Идентификатор не потерял?

– Точно, – буркнул сын и всё-таки обернулся. С одной стороны, он понимал, что отец таким образом проявляет беспокойство, но с другой – такая забота заставляла его чувствовать себя несмышлёнышем. И оттого раздражала.

– Да? Ну, удачи тебе. Давай, сынок, ты сдашь! – отец пожал Роме руку и выпроводил за дверь.

По пути к лифту, парень заметил, что в коридоре как-то безлюдно. Звёздный город жил по режиму, и люди просыпались, выходили на улицы практически в одно и то же время. Но сейчас почему-то никого из соседей Рома не встретил.

За время пребывания на корабле они с отцом успели завести знакомства с некоторыми семьями, что жили поблизости. Однако друзей у Ромы так и не появилось, разве что приятели, с которыми можно поздороваться и пойти дальше по своим делам. Разве что с Аминевыми они с отцом общались более-менее близко. Те даже в знак дружбы подарили не имитаторы в качестве угощения, а настоящий яблочный пирог. Недешёвое удовольствие в космосе. Угощение показалось тогда парню невероятно вкусным. А потом Никитины пригласили этих соседей в кино. И такое общение, лёгкое и ненавязчивое вполне устраивало обоих.

Рома часто ловил себя на мысли, что ему нравится такой новый образ жизни, он как-то соответствовал его душевному состоянию.

Настоящей земной едой, впрочем, удавалось полакомиться нечасто. Основной рацион по-прежнему составляли пресные питательные пайки и… так называемые пищевые имитаторы – вкусовые электроды.

Эти чипы, размером с ноготь мизинца, нужно было просто положить на язык. При контакте со слюной электроды начинали работать, посылая точечные импульсы прямо на вкусовые рецепторы, а затем – в центр удовольствия мозга. Палитра предлагаемых вкусов была безгранична: от экзотических фруктов Земли до сложнейших кулинарных шедевров. Но в этом и крылся главный обман. Вкус был идеален, но призрачен – чип нельзя было прожевать, почувствовать его текстуру, сглотнуть и ощутить сытость. Лишённый самого ритуала еды, мозг воспринимал это лишь как сладкий обман, временный гастрономический мираж. Именно поэтому даже самый невзрачный бутерброд из настоящих продуктов оставался на корабле предметом роскоши и объектом неугасающего спроса.

Проехав на лифте до нижней палубы, Рома заторопился по хорошо освещённому переходному коридору в доки. По дороге он встретил только двух бортпроводниц, одна из которых провожала парня, когда тот заблудился на борту «Мурманска». Роман поздоровался с ней, и та в ответ подмигнула.

Нужного челнока на месте не оказалось. Парень поискал его глазами, добравшись до места назначения, но, тот, видимо, пока не прибыл.

Он присел на скамейку и стал тщательно изучать взлётно-посадочную площадку причальной палубы, то и дело посматривая на переборку шлюза. Маршрутные челноки занимали почти все посадочные площадки палубы. В некоторые из шаттлов загружались гражданские, а работники делали последние приготовления к отлёту – проверяли работоспособность систем и двигателей, занимались погрузкой на автокарах… Пока проводилась перекличка пассажиров, маленькая девочка тянула за подол платья маму и звонко кричала: