Эффект Зеркала.

Эффект Зеркала.

АВТОРСКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ (ДИСКЛЕЙМЕР):

Эта книга содержит прямой и эмоционально насыщенный текст. В повествовании встречается ненормативная лексика(мат), а также возможны сцены откровенного характера, которые могут показаться шокирующими.

Книга предназначена для людей от 18 и старше лет.

ЧАСТЬ 1: ОСКОЛКИ.

Тишина.

Она бежала со всех ног, слыша позади себя крики мужчины, что за ней гнался. Девушка даже не решалась обернуться, ее главая цель: скрыться. И самое ближайшее спасение – лифт, который удачно был открыт. Из него в это время вышла молодая мамочка с ребенком. Проталкиваясь мимо и чуть не задевая малыша, девушка смотрит перед собой, судорожно нажимая на кнопку, и видит рожу своего преследователя, который, впрочем, даже не успевает добежать до нее. Она медленно прислоняется к стенке, чувствуя толчок, обозначающий подъем вверх, и скатывается вниз.

Это не было романтическим побегом, это была попытка спастись от ситуации, которая вызывала у нее отвращение, страх и полную потерю контроля. Ее преследователем был старшекурсник из ее университета, который был слишком настойчивым. Он никак ей не симпатизировал, даже наоборот, отталкивал всем своим нутром. Звали его Марком. Она не хотела знать ни кто он, ни его имя, ни, тем более, характер...

Они находились в университетстком кафе, куда девушка зашла купить кружку эспрессо, чтобы взбодриться перед парой, и, возможно, какой-нибудь перекус. Марк же увязался за ней следом. Парень, несмотря на ее мягкие, но четкие отказы, продолжал настаивать. Настолько, что от его присутсвия становилось дурно. Он купил ей кофе, сел за ее столик без приглашения и вел себя развязно и панибратски. Он пытался трогать ее за руку, иногда касался талии, переходил на незаконное «ты» и отпускал «комплименты», от которых у нее сводило желудок. Его улыбка была фальшивой, а глаза – наглыми.

Когда она встала, решаясь, наконец, уйти, Марк встал вместе с ней, взял ее за локоть и наклонился к самому уху, обдавая его мерзким горячим шепотом, чуть касаясь губами уха, отчего у нее пошли противные мурашки по телу. У девушки почти случился рвотный позыв.

– Ну, хватит уже строить из себя недотрогу, с тобой же просто по-хорошему.

И в его тоне сквозила угроза, что и заставило девушку рвануть со всех ног.

Почему она выбрала именно лифт? Для нее это был акт отчаянного, почти инстиктивного поиска убежища. Лифт был ближе, чем выход на улицу или женский туалет, а ей нужно было физически отделиться от него немедленно. Здесь она могла просто нажать на кнопку и уехать, в отличии от того, чтобы продолжать куда-то бежать и тратить силы попросту. Это давало мнимый контроль над ситуацией, которого ей так не хватало при общении с Марком.

Также в лифте не будет посторонних, которые либо осудят ее, либо, что хуже, встанут на сторону парня с комментариями «да он просто пытается».

В детстве, во время приступов астмы или паники, она часто забивалась в маленькие, тесные пространства(шкаф, угол за диваном), где ее никто не трогал. Лифт стал точно таким же местом, таким же убежищем для ее перегруженной психики.

Боль начиналась с висков. Тупая, нарастающая, будто кто-то зажал ее мозг в тиски. Девушка встала на дрожащие ноги и медленно прислонилась лбом к прохладной стенке лифта, пытаясь подавить тошноту. Глупая, нелепая ссора с отцом... Очередная. Он снова не оценил ее выбор, снова говорил о кардиохирургии свысока, как о чем-то второсортном. Потом Марк, который решил полностью добить ей этот день, вызывая не то, что дурноту, а температуру. Кажется, по симптомам, у нее полное пищевое отравление, только вот не от еды, а от людей.

– Я не хочу быть твоей копией, отец... – Прошептала она в безразличный металл. – И я не хочу быть чьей-то жертвой насилия. Я не хочу ничего делать, никого видеть, учиться. Я устала... Вот бы этот мир замер. Навечно.

Лифт плавно двигался вверх. Она потянулась за телефоном, чтобы заглушить неприятные мысли, которые накатили на нее после ситуации с парнем, но передумала. Руки дрожали. Лучше просто постоять в тишине.

И именно в этот миг наступила тишина. Настоящая.

Не метафорически, а физически. Гул механизма, едва уловимый гул города за стенами шахты – все смолкло. Одновременно. Абсолютно. Лифт не дернулся, не заскрежетал. Он просто... остановился. Свет не погас, но изменился, после едва заметного моргания – ровное, безжизненное свечение, лишенное привычной вибрации.

Девушка замерла, поднимая гудящую голову и оглядываясь, словно попала в другой мир, словно она не знала, где находится. Прислушалась... Ничего. Тишина стала настолько гнетущей, что в ушах начал звенеть собственный кровоток.

– Это... Обычный сбой питания. Застряла... Не паниковать! – Приструнила себя девушка, хватаясь за руку, где был пульс, слегка сжимая запястье.

Она потянулась к кнопке вызова диспетчера, нажала, но ни щелчка, ни голоса в динамике не последовало. Только ее собственное учащенное дыхание. Она нажала несколько раз подряд, потом уже с силой ударила ладонью по панели. Ничего.

Сердце забилось чаще, но она усилием воли заставила себя дышать глубже. «Паника – это роскошь. Ее не могут позволить себе те, у кого нет воздуха.» Старое, выученное в дестве правило астматика сработало автоматически. Девушка оценила ситуацию. Лифт застарял между этажами. Связи нет. Нужно ждать. Кто-нибудь да заметит.

Родители... Мама наверняка уже волнуется.

Мысль о родителях заставила ее снова потянуться к телефону. Ни сети, ни Wi-Fi... На экране застыл красивый абстрактный узор – обои, которые она выбрала за их спокойствие. Теперь они казались зловещими.