Эфир тёмных пророчеств 2

Эпизод первый. Следы культа.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Вторник, 9-е августа. Москва, первая половина дня.

Глядя в глаза полковнику, щупая девушка с каштановыми волосами обхватила губами трубочку, торчащую из одноразового стакана с соком и шумно, с неприличным звуком втянула в себя содержимое.

Стас понимал, что утренняя пророчица делала это специально, чтобы досадить ему.

— Если вы не успеете съесть всё за десять минут, — Стас показательно посмотрел на наручные часы, — еду унесут, и вы останетесь без заветного обеда.

Разумеется, он лгал. Корнилов не стал бы отбирать у девчонки еду. Она и так почти трое суток отказывалась от пищи и едва не потеряла сознание. На диалог утренняя пророчица согласилась только после того, как ей принесли завтрак из любимой сети быстрого питания.

— Поспешите, Ада.

Ада Парусова, как по-настоящему звали очередную пророчицу, недовольно фыркнула, но немедленно отставила сок в сторону и принялась скорее доедать уже вторую порцию картошки-фри.

Как только с едой было покончено, девушка нахально усмехнулась и кивнула Стасу.

— Ну что, начальник? Давай начи…

— Хватит изображать из себя блатную, — беззлобно и почти равнодушно перебил её Стас. — Ада, я знаю кто ты, в какой семье росла, где училась на педагога, чтобы пойти по стопам родителей, и что на втором курсе педфака ты познакомилась с Константином Дракенфельс.

При упоминании имени старшего сына Александры Дракенфельс, девушка на несколько мгновений переменилась в лице – насмешливое нахальство сменилось агрессивной настороженностью. Злость и страх – вот с чем у Ады Парусовой ассоциировался Константин Дракенфельс.

— Я знаю, что Мираж поддержал тебя в трудный момент и предложил отомстить семье Дракенфельс за то, как они с тобой поступили, — немного устало и ни капли не сомневаясь в своей правоте произнёс Стас.

Ада тяжело сглотнула, пристально и презрительно глядя на Корнилова.

— Примерно то же самое он обещал и другим девушкам, — Стас вспомнил Милану , которая сейчас дожидается суда в СИЗО.

Корнилов приказал держать девушку в отдельной камере и позволять ей дважды в день видеться с ребёнком в комнате для длительных свиданий. Это всё, что он мог сделать для Кречетниковой. Но почему-то, при наблюдении за Адой, Стас подумал, что с ней будет намного сложнее. И он не ошибся.

— Так говоришь, как будто прям всё знаешь! — с презрением проговорила девушка, чуть наклонившись вперёд.

Парусова была щуплой, невысокой и имела довольно слабый болезненный вид. У девушки был неприятный оттенок кожи, пятна синяков под глазами, сухость покрасневших кожных покровов на руках, щеках и шеи. В глазах Ады краснели многочисленные лопнувшие капилляры, а секущиеся волосы имели неправдоподобно тусклый оттенок.

— Думаешь, то, что сделали со мной похоже на историю других? — понизив тон до ядовитого шёпота, спросила Ада и тут же со злостью процедила сквозь сомкнутые зубы. — А вот ни хрена!!!

Пальцы на руках девушки сплелись и крепко судорожно сжали друг друга.

— Ты, полковник, наверняка думаешь, что Костя… Константин, — Ада тут же поправилась, — бросил меня, как-то по-скотски или может быть предварительно избил и отдал для развлечения своей охране. Да?

Стас молчал, наблюдая за девушкой. Во-первых, он уже понял, что слегка ошибся касательно деталей её истории, а во-вторых мимика, жесты и взгляды Ады подсказывали ему то, о чём молчала сама Парусова.

Предвкушая, как шокирует Стаса своим рассказом о причине её мести, девушка ёрзала на стуле, мяла пальцы рук, судорожно сглатывала и постоянно то опускала, то вновь поднимала взгляд на Корнилова. Ей было больно и страшно, но не терпелось высказаться.

Потому что, как быстро понял Стас, до сегодняшнего момента о своей трагедии и причине мести она рассказывала лишь однажды и вероятно скомкано и беспорядочно, скорее всего, от ужаса забыв или просто не пожелав говорить о многом.

То, что с ней случилось, Ада до сих до конца не пережила и воспоминания о прошлом, как будто заставляют её заново прочувствовать случившееся когда-то несчастье.

В который раз взгляд девушки уткнулся в стол, а дрожащие пальцы рук огладили руки. Когда рукава тюремной робы Ады чуть задрались, Корнилов заметил многочисленные размашистые шрамы на тонких бледных руках девушки. Можно было подумать, что Ада сама себя изувечила, но формы и характер нанесения ран говорил о другом.

— Я ненавижу семью Дракенфельс! — предупредила перед рассказом Парусова. — Поэтому не жди, что я пойду на сотрудничество, чтобы спасти их! Она гадко усмехнулась.

— Я жду момента, когда смогу станцевать на могиле этих кровожадных тварей!

— Долго придётся ждать, — сухо заметил Корнилов. — Быстро ты отсюда не выйдешь.

— А ничего, полковник, — шире и более зловеще усмехнулась утренняя пророчица, — Я терпеливая. И живучая, ага.

— А ещё изобретательная, — кивнул Стас. — Я помню.

Девушка с пониманием усмехнулась.

— Понравился мой фокус с быком, да? Это была моя идея – натравить на вас зверя.

— Неплохо получилось, — согласился Корнилов. — Но в итоге ты попалась.

— Вам просто повезло! — сверкнула глазами Парусова.

— Возможно, — не стал спорить Стас. — Рассказывай дальше.

Но Ада не спешила начинать свой рассказ. Девушка о чём-то задумалась, зрачки её забегали из стороны в сторону.

— А знаешь, полковник… — проговорила она медленно и откинула на спинку стула.

Ада скривила губы в злой усмешке.

— Чем трепаться, я тебе лучше всё покажу. Чтоб у тебя сомнений не было, как вы и вся ваша долбанная полиция знатно обделались!

Корнилов сохранял спокойствие, но внутри него, как будто кто-то оттянул резинку, а затем резко отпустил, и Стас ощутил хлесткий щелчок.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Вторник, 9-е августа. Москва, вторая половина дня.

Эпизод второй. Дело "Берцелиуса".

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Вторник, 9-е августа. Москва, вторая половина дня и вечер.

Сидевший перед ним парень дрожал так, будто Корнилов перед допросом заставил его час-другой посидеть в холодильнике. Среднего роста юноша, с короткими тёмно-русыми волосами и круглым щекастым лицом здоровой рукой гладил лежащую в бандаже сломанную руку в гипсе. Его потрескавшиеся губы что-то бормотали едва слышным шёпотом. Если прислушаться, то можно было различить «Мираж», «Мы подвели…», «Галахов жив…». А вот остальные слова звучали слишком не разборчиво.

— Твои друзья говорят, что Мираж искал себе парней с опытом военной службы, — наконец нарушил тишину Стас.

Сидящий перед ним парень вздрогнул, поднял на Корнилова взгляд, а затем, словно испугавшись вида полковника, тут же вновь уставился на стол.

— Н-ну да…— кивнул он. — Мы должны были защищать его.

— И погибнуть ради него? — вкрадчиво, но мягко спросил Стас.

Тут парень вновь посмотрел на Корнилова, но уже не со страхом, а больше с недоумением.

— Разумеется! Если придётся, это наша святая обязанность – умереть за Миража! Ведь он… Он открыл нам путь к пониманию мироустройства! Он вложил важный смысл в наше существование! Только благодаря ему мы начали жить, а не существовать!

— Он объяснил вам важный смысл в необходимости убивать людей? — сохраняя спокойствие спросил Стас.

Парень резко и неприязненно мотнул головой.

— Вершить их судьбы! — яростно поправил он Корнилова. — Исполнять волю звёзд, планет и Вселенского разума!

— Даже так, — чуть улыбнулся Корнилов.

Про Вселенский разум он не раз слышал от Амалии.

— А почему вы уверены, что Мираж ни разу не ошибся, когда… вершил судьбы?

Но собеседник Стаса внезапно замолчал и в который раз спрятал взгляд. Видимо парень решил, что и так сказал слишком много.

— Ваши соратники нахваливают Миража, боготворят его, — продолжил Корнилов. — И уверяют, что он точно знал, кто, где и когда должен умереть или, наоборот, выжить в условиях опасности. Разве это может быть правдой?..

— Может! — почти закричал парень.

Эмоции и чувства рвались из него, под воздействием фанатичной экзальтации с которой он воспринимал Миража.

— Может! — чуть тише повторил допрашиваемый. — Миражу подсказывали карты.

Стас слегка прикинулся несведущим.

— Астрологические карты бывают настолько точны?
— Судьба являет свою волю не только, через свидетельства звёзд, — вдохновенно, с горящими глазами ответил парень. — Но и там, где её Воля пересекается с Фортуной и её капризами!

— Да что ты говоришь, — немного растягивая слова, насмешливо произнёс Стас. — Звучит, как цитата из пафосной беллетристики.

Насмешка сыграла свою роль, и раненый приспешник Миража заговорил по-другому. Он отчаянно желал убедить Стаса в своей правоте, но вместо этого выдал всё, что знал.

***

Двери лифта закрылись, Корнилов опёрся спиной на прохладную стену лифта и закрыл глаза. День выдался трудным. Впрочем, как и все предыдущие. Сегодня, они с Броном, Владом и Евой допросили всех последователей Миража, которые были в состоянии говорить. И все они твердили, примерно одно и то же – про хорарные карты и казино «Плутос». А именно там они скоро должны были «дежурить» с оружием на случай непредвиденных обстоятельств.

Свидетельства пособников Миража почти полностью подтверждали то, что Ника рассказала о своих последних видениях, связанных с подпольным казино. Но ни Лазовская, ни приспешники Миража не сказали где именно находится Казино и как в него попасть.

Зато ответ на этот вопрос должен знать Анфим Субботин, племянник Виктории Субботиной. Ника говорила, что может съездить к нему, но Стас настоял, чтобы с мальчишкой поговорил Бронислав. А Лазовская пусть отдохнёт. Ей и так предстоит участие в двух опасных предприятиях. К тому же Корнилова слишком сильно гложет и точит изнутри совесть за то, что пользуется добротой синеглазой девочки. Это по его вине, в том числе, на неё рушится столько проблем, опасностей и мерзостей.

«Ладно, — подумал Корнилов. — Если я хотел, чтобы Ника не была так плотно замешана в расследованиях, нужно было отвадить её значительно раньше. Года два назад. Сейчас уже слишком поздно»

Мысли полковника сосредоточились на гостях бала, часть из которых была таинственным образом похищена прямо из поместья Амоса Галахова и найден лишь спустя некоторое время. С этими господами было все ещё интереснее: помимо зверской тяги к сладостям производства «Галахиона» у всех в крови обнаружена «Спираль». Только не та, за поставщиками которой так рьяно охотиться Влад, а другая, новая, с другими особенностями. По сообщениям Яши новая «Спираль» более латентная, с менее явными признаками. От Коршунова и Ковалевского, Стас узнал, что эта дрянь возможно называется «Гипно-спираль». И похоже её распространение могло выйти или уже вышло на новый уровень – через продукты питания! Плюс, ещё одна головная боль. Только этого начальнику МУРа и не хватало для полного «счастья».

Двери лифта открылись в тот миг, когда Корнилов подумал, что завтра ему нужно обязательно съездить в больницу к Арцеулову и Безсонову. Ему стоило бы сделать это гораздо раньше, но расследование дела Миража и Мимикрийца отняло слишком много времени. Чего стояли только три пресс-конференции по делу о перестрелке на маскараде, жертвах, виновниках, а потом о жертвах массового похищения из самых состоятельных граждан страны. Отдельно журналисты «расстреливали» Стаса неудобными вопросами за гибель Амоса Галахова и его младшего сына. Вдобавок ко всему до сих не было известно место нахождения Данко Галахова.

От всех этих мыслей чувство усталости только усиливалось.

Неладное Корнилов заподозрил, как только переступил порог квартиры. Кроме него здесь, в последние несколько дней, точно никто не должен был быть. Амалия, не берёт трубку и не давно уже не приезжала, поэтому Стас, на всякий оставлял под ковриком у двери три-четыре свёрнутых в трубку листа бумаги. Сам же коврик по цвету и текстуре крайне сильно схож с напольным покрытием в коридоре. Поэтому непрошенный гость непременно наступит и на половик у двери, и на лежащие под ним скрученные листы бумаги. Не трудно догадаться, что их форма будет разной, в зависимости от того наступал ли на них кто-то в отсутствие Стаса.

Эпизод третий. Вариант.

ЛЁВА СИНИЦЫН

Суббота, 13-е августа. Москва, утро.

Сегодняшний день с самого утра демонстрировал, что тринадцатое число лишь слегка промахнулось, угодив не в пятницу, а в следующий день. Возможно, пятница была бы ещё хуже, но и начало первого выходного дня в последнем месяце каникул уже успело испортить Лёве настроение.

Для начала мать вынудила Лёву помочь соседке и её дочери с компьютером, который почему-то внезапно перестал включаться. Синицын знал, что мама со своей подругой с пятого этажа давно лелеяли планы свести Лёву с дочерью этой самой подруги, соседки и, по совместительству, коллеги на работе. А Синицыну мало того, что не нравилось, когда им пытаются манипулировать, да ещё таким глупым способом, так соседская дочка откровенно его раздражала! Если опустить все прочие причины и факторы, с долгими объяснениями и доводами, Лида Шебекина была дурой!..

Причем, по мнению Лёвы, в её случае – это просто сухая констатация фактов, а не оскорбление. Лидочка искренне верила, что её шерстяной пуловер иногда потрескивает и искрит, потому что слишком долго пролежал под светом. И у неё даже есть своя «теория» на этот счёт.

Недавно на уроке географии, наверняка под тихий смех одноклассников, соседская дочка минут десять искала остров Исландия на огроменной карте. Её тщетные потуги «добрые» одноклассницы засняли и выложили на всех видеохостингах. А пару месяцев назад, Лёва, будучи вместе с матерью в гостях у Шебекиных, зажёг крохотную лампочку с помощью килограмма лимонов, медной проволоки и оцинкованных гвоздей, чем развеселил многочисленных соседских племянников. А Лидочка после этого спрашивала у Лёвы, где он заказал такие крутые «заряженные лимоны»: на Wildberries или на Aliexpress.

Сегодняшний день и проблема с компьютером, в который раз подтвердили давние выводы Синицына: соседская дочка из параллельного класса пыталась снести информацию с ноутбука на… USB-модем.

И если Лидочка с матерью, как следует взбесили Лёву, то соседская дрель и Логинова, которая не отвечала ни на одно его сообщение уже почти неделю добили морально-эмоциональное состояние парня. Разумеется, Синицын оставался спокоен. Внешне. Как всегда, все свои переживания и чувства он держал внутри, в мыслях, оставаясь спокойным и уравновешенным.

Но ему срочно требовалось отвлечься.

Случай подвернулся, когда друг по интересам – тоже увлекающийся программированием – предложил посетить презентацию новой компьютерной игры с дополненной реальностью и VR-шлемом.

Это был шутер в сеттинге зомби-апокалипсиса или что-то вроде того. Лёва всегда предпочитал больше RTS, экономические или пошаговые стратегии, ну или хотя бы симуляторы корабельных и воздушных боёв, если уж совсем не хочется напрягать мозг. Но поход на игровую презентацию Синицын счёл неплохим способом хоть как-то погасить накопившееся раздражение и уйти от неприятных мыслей о равнодушии Леры Логиновой.

На презентации было людно. Толпе отечественных игроков не терпелось увидеть игрушку от своих собственных, российских разработчиков. Лёва, просмотрев впечатляющее графикой кадры на большом экране, мысленно порадовался: неужели наконец-то в России осознали важность такого многомиллиардного рынка, как игровой? Или быть может до отдельных инвесторов дошло, что компьютерные игры быстро становятся новым «кино». А любое кино, как известно – важнейшее из искусств. В любом случае, Синицын был рад развитию индустрии в России. В конце концов – это не только доходный бизнес, но и своя ниша в мировой инфополе, с помощью которой также можно формировать выгодный образ своей страны.

— Лёвыч! — к Синицыну подлетел Гришка Побегаев, которого он знал с детского сада и с которым не так давно написал первую, хоть и простую, как доска программу. — Я, короче, это купил VR-очки и расширенную версию игры – а она лимитированная! Только по предзаказу! Валим ко мне! Опробуем родную игруху!

— Поехали, — суховато и чуть надменно бросил Лёва, — только не умри от восторга, нам ещё вместе приложение для смартфонов пилить.

— Да не порти ты счастье, — Гришка только отмахнулся.

Он был настолько счастлив, что казалось, будто его соломенные волосы и веснушки на широком круглом лице буквально светятся, выражая чувства заядлого геймера.

Лёва на самом деле уважал и ценил друга: тот хоть и не так хорошо знал C++ или Python, зато лучше Лёвы разбирался в соответствующем оборудовании. Если бы ещё Гришка не сжигал свой талант в игрушках… Хотя, пару месяцев назад он начал работать с другой компанией-разработчиком из родной страны, которые обещали ему неплохой гонорар и перспективы. Побегаев привлёк их внимание, когда создал несколько полезных модпаков для известной онлайн-игрушки.

Дома у Побегаева никого не было, кроме располневшего серо-белого кота, который смотрел на заявившихся мальчишек так, словно они явились в дом без его личного королевского согласия.

Лёва помог другу подключить VR-очки, и сел наблюдать за игрой друга на мониторе соседнего компьютера. В доме у Гриши их было пять, и все, как на подбор, мощнейшие. Авторы санкций схлопотали бы нервный припадок, если бы узнали характеристики компьютеров в семье Побегаевых и бренды видеокарт, материнских плат и процессоров, которыми те были напичканы.

Как только, Гришка запустил долгожданную игру, на смартфон Лёвы пришло сообщение. К радостному удивлению парня, сообщение было от Лерки.

«Привет! Как ты там?! — писала Логинова. — Не успел ещё взломать сайт какого-нибудь банка? Если нет, давай встретимся. Хорошо? Мне нужно тебе видос показать и рассказать, что, как и куда нужно смонтировать. Ты же сможешь? Да? 😄»

Синицын недовольно поджал губы. С одной стороны, он был рад, что Логинова наконец-то до него снизошла, а с другой, его угнетала мысль о том, что девушка в которую он влюблён пишет ему лишь, когда нуждается в его помощи по техническим вопросам. Разумеется, Лёва ответил, что готов встретиться и помочь.

Эпизод четвёртый. Явление чудовища.

БЕАТРИСА КОНСТАНТИНОВНА

Суббота, 13-е августа. Москва, вечер.

В машине скорой помощи было шумно. И виной тому было присутствие одного из участников драки, который сейчас валялся на медицинской каталке с перевязанной рукой и животом.

Сорока шестилетний Геннадий Митрофанович Кукухин примерно сорок с лишним минут назад получил несколько ударов разбитой бутылкой в живот и в руку. Но это, казалось, ни капли не уменьшило жизнерадостного энтузиазма заслуженного водителя трамвая и опытного завсегдатая бара, через дорогу от его дома.

Мужчина отсыпал комплименты молоденькой медсестре, которая следила за его состоянием и постоянно «травил» отвратительные пошлые анекдоты, над которыми сам и смеялся.

— А вот ещё один! — не унимался раненный мужчина.— Послушайте… « - Вам сладкий попкорн или солёный? - Такой же, как моя девушка... - Недожаренный?!»

Довольный собой, Кукухин в который раз разразился безудержным смехом.

— Геннадий Митрофанович, поберегите силы, — уже в третий раз попросила его Беатриса Константиновна. — У вас довольно серьёзное ранение. Вам не следует болтать лишний раз, чтобы вновь не началось кровотечение…

Учитывая, как при каждом приступе смеха трясся округлый и расплывающийся животы пациента, слишком долгий смех сейчас вполне мог его убить.

— Мама, а причём тут девушка к попкорну? — наивно спросила сидящая рядом с Беатрисой Лада.

Малышку Беатриса забрала незадолго до вызова на место массовой драки. Антон предупредил, что не сможет приехать да их дочерью, а Лера почему-то не брала трубку. Пришлось Беатрисе отпрашиваться с работы, в виде исключения, чтобы успеть забрать Ладу с занятий для дошкольников, которые были организованы в районной школе. Последнее было не столько необходимо младшей дочери Беатриса Константиновны, сколько являлось более удобным обстоятельством для родителей Лады.

Беатриса была уважаемым доктором, с огромным количеством часов переработок, а потому у начальства не возникло и мысли ей отказать. Сейчас, глядя в наивные травянисто-салатовые, как листики мяты, глазки дочери, доктор убрала с лица Лады прядь русых волос и проговорила:

— При том, что девушкам, да и вообще всем, попкорн лучше не кушать.

Беатриса отчаялась отучить старшую дочь от употребления всякой гадости, вроде чизбургеров, чипсов, пиццы и газировки, употребление которых, рано или поздно, большинство людей приводит в отделении гастроэнтерологии. Поэтому она пыталась хотя бы младшую научить не убивать собственный желудок, хотя бы в раннем возрасте.

— А! Ещё вот вспомнил!.. — продолжал громко веселиться буйный пациент.

— Лада, солнышко, ты не хочешь послушать книжку? — поспешила тихо спросить Беатриса. — Помнишь, про «Большого Кыша»?

— Да! Да! Хочу! — тут же обрадовалась Лада.

В машине скорой помощи девочке было скучно, а заботы слишком серьёзных взрослых людей – непонятны. Какое-то время дочка играла на телефоне, пока Беатриса мягко не уговорила её отложить это занятие, чтобы «глазки могли отдохнуть». Но последние минут пятнадцать, Лада слишком уж внимательно следила за раненным пьяницей и слушала его трёп.

«Ещё один вызов – и домой! — мысленно успокоила себя Беатриса»

К её неудовольствию, когда они уже ехали к ближайшей больницы, чтобы выгрузить туда жертву барной потасовки, из диспетчерского центра пришёл очередной вызов. Ехать предстояло в офис одного из столичных интернет-провайдеров и оператора мобильной связи.

Было уже довольно поздно, Лада начинала позёвывать, а Беатриса чувствовала нарастающее раздражение по отношению сразу ко всем – к мужу, к старшей дочери и к начальству. Последние могли бы перепоручить вызов другому экипажу скорой помощи. Но нет… Хорошо, хоть, завтра у неё начинаются законные выходные, а там и долгожданный отпуск уже виднеется из-за горизонта.

Однако, к моменту, когда они подъехали ко входу в здание офиса, Беатрисе пришлось отправиться на вызов без сопровождения медсестры и фельдшера. Состояние Кукухина, хоть и было, пока что стабильным, всё же требовало скорейшего хирургического вмешательства.

Поэтому внутрь здания офиса Беатриса Константиновна и маленькая Лада пошли вдвоём.

Как только доктор Верховская-Логинова с дочкой выбралась из машины, их обступила пугающая затихшая и почти повсеместная темнота. Мрак и его безликие бесформенные тени наползали со всех сторон, окружая Беатрису и Ладу. Только вдали, с другой стороны улицы, из-за угла офис компании-провайдер, слабо сияли чуть мерцающие источники света, от вывесок каких-то круглосуточных или ночных заведений.

Девочка в страхе прижалась к матери.

— Мама, что это за место? — жалобно и испуганно спросила малышка. — Почему здесь так темно?

— Наверное какие-то проблемы со светом, — Беатриса огляделась по сторонам. — Ладушка, включи, пожалуйста, фонарик.

— Сейчас, — девочка послушно зажгла фонарь на своём мобильном телефоне и посветила им вперёд.

Луч света замелькал на стенах широкого фасада красивого восьмиэтажного здания, скользнул из стороны в сторону по стёклам, разгоняя темноту, и осветил несколько трещин на высоких красивых окнах. В некоторых из окон зияли рваные дыры, окружённые трещинами. Острые края проломов в стёклах поблёскивали угрожающими бликами. А на некоторых окнах застыли ярко-алые влажные разводы.

Лада ойкнула, попятилась назад, снова прижалась к ноге матери, и Беатриса успокаивающе зашептала:

— Тише, тише… Это просто красная краска. А может быть кетчуп или варенье… Не бойся.

Разумеется, Беатриса врала. Кровь она никогда ни с чем не спутает. Тем более пролитую недавно. Тревога заползла в душу женщины. Наверное, ей стоило бы прямо сейчас уехать отсюда. Неизвестно, что здесь произошло или ещё происходит. А с ней всё-таки маленькая дочка. Беатриса готова была, если так нужно ради спасения человека, рискнуть собой, но категорически не желала рисковать здоровьем дочери.

Эпизод пятый. Репетиция.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Суббота, 13-е августа. Москва, поздний вечер и ночь.

Со всех сторон от меня витали запахи сена, конского пота и седельного масла. Вокруг свисающей с потолка лампы вилась стайка мотыльков. Я слушала тихо играющую музыку из телефона и продолжала выкидывать старое сено из конюшни в стоящую рядом повозку.

Уборка стойл заняла у меня где-то три с лишним часа, считая четыре небольших перерыва. При этом я успела убрать лишь часть из них, и уже чувствовала, как усталость тяжестью повисает на руках, спине и пояснице. Но до обозначенного Полиной Францевной нужного результата мне оставалось вычистить ещё два стойла. Слабым утешением было только то, что большую часть работы я уже всё-таки выполнила.

После очищения стойл от всего ненужного и дурно пахнущего, нужно было заняться уходом за самими обитателями конюшни. Вопреки лёгким опасениям – ведь в последний раз я была в конюшнях очень давно – мне удалось довольно быстро наладить контакт с лошадьми Аскольда. Правда, у каждой из них, когда я заходила познакомиться, радужки глаз меняли цвет на такой же, как у меня. Поэтому, можно сказать, что здесь я частично сжульничала. Впрочем, не по своей воле. Я давно знаю, что многие животные, при встрече со мной, проявляют удивительную лояльность. Даже хищники. И тому было известное объяснение, связанное с моим происхождением. Но я до конца так и не привыкла к этой особенности.

Не так давно мы с Леркой и Ладой побывали в Крыму, где посетили тамошний парк львов, про который так много слышали (особенно от Лады, которая пересмотрела в интернете десятки роликов об этом львином анклаве). Работники парка заметно растерялись и оторопели, когда к нашей маленькой компании, с другой стороны вольера, подошла стая тигров во главе с восхитительно прекрасной белой бенгальской тигрицей.

Мало того, что двух смотрительниц парка взволновал внезапно сменившийся цвет глаз у животных, так они ещё были потрясены тем, как громадные кошки вставали на задние лапы, упираясь передними в решётки, или с удивительной лаской тёрлись о прутья решёток… Прямо напротив меня. Животные вели себя словно загипнотизированные, но Ладу и остальную группу посетителей поведение тигриного семейства привели в истинный восторг, с громкими счастливыми воплями.

Ручная львица, которая частенько залезает в электромобиль с посетителям парка львов и вовсе пыталась улечься так, чтобы её голова лежала у меня коленях. Разумеется, и у неё цвет глаз сменился на синий… Лада сняла на свой смартфон, наверное сотни три фоток с львицей.
Лошади Аскольд хоть и не демонстрировали поведение, аналогичное крымским тиграм и львам, но тоже приняли меня очень радушно. А лично мне сразу же понравились двое – стройная пегая кобылка по кличке Агата и белый статный красивый конь Магнус. Имя последнего очень точно характеризовало поведение и характер белого коня – высокий, гордый, мощный и ретивый.

В поместье моей семьи есть несколько портретов наших семейных предков, облачённых в доспехи, с белыми крыльями за спиной, с копьями в руках и верхом на белых конях, которые походили на Магнуса. Что примечательно, именно этот белогривый красавец демонстрировал ко мне самое большое расположение… но требовал о-очень серьёзной учтивости и обходительности по отношению к своей персоне. Например, к нему нельзя было просто так завалиться в стойло, не поздоровавшись добродушным голоском и не притащив в собой какие-нибудь вкусняшки.

(Магнус – скандинавское имя германского происхождения, означает «Силу, власть и величие», прим. автора)

Сейчас я как раз собиралась поухаживать за Магнусом. И для начала нужно было вычистить копыта коня.

Не без опаски – всё-таки эта личность с норовом – я приблизилась к коню, поприветствовала его и, угостив сахаром, медленно и почти нежно погладила по шее. Конь застриг ушами, на пару мгновений повернул ко мне голову, но в целом оставалась спокоен.

— Всё в порядке, — приговаривала я, — не бойся. Но нам нужно почистить твои стройный копытца…

Я присела возле левой передней ноги коня и провела по ней рукой. Выдресированный Магнус тут же приподнял ногу, предоставляя мне копыто с прибитой блестящей подковой.

Сдув с лица прядь волос, я начала аккуратно счищать грязь с копыта, периодически работая металлическим штырём на обратной стороне щётки. Разумеется, я знала, что нельзя касаться углубления в центре копыта коня, которое походит на выдавленную стрелку, так как там у лошадей весьма чувствительное место.

Я слегка волновалась, потому что хоть и умела ездить верхом, всё-таки в семейном поместье я в основном только помогала ухаживать за конями. Да и, если честно, лошадьми я интересовалась в разы меньше, чем автомобилями. Это в гараже с папой и дедом я могла проводить время часами, порой выслушивая от матери наставления про «занятия для мальчиков» и «занятия для девочек». Уже тогда я задавалась вопросом, почему это вдруг принадлежность к одному или другому полу должна определять сферу интересов человека?

После чистки копыт, которую Магнус послушно выдержал, настала очередь расчесать и почистить гриву и хвост коня. Тут я ощутила трепещущее в теле волнение, потому что прежде мне ни-ког-да не доверяли эту щепетильную процедуру. Однако, стоило мне только взяться за специальный кондиционер, как над головой раздалось мягкое и узнаваемое хлопанье крыльев.

Я подняла голову, Магнус последовала моему примеру. Вместе с конём мы увидели маленькую юркую птичку, что плавно спланировала ко мне из-под высокого потолка конюшни.

Она села на ограждение одного из стойл и заливисто запела, с характерным свиристящим прерывистым и тонким свистом. Я застыла с кондиционером в руках, не в силах отвести взгляд от маленькой темнокрылой птички с распушившимися красно-алыми перьями на груди.

Пение снегиря усиливалось, впитывалось в воздух и пространство, окружало меня и проникало в разум. В ту же секунду откуда-то издалека, но постепенно становясь всё громче зазвучали голоса – крики, звук шагов, человеческое рычание и плач маленькой девочки.

Эпизод шестой. Тени гнева и тайна бражника.

СТАС КОРНИЛОВ

Воскресенье, 14-е августа. Москва, утро.

Удерживая в одной руке чашку с ароматным чаем, полковник внимательно, уже в который раз изучал красивый рисунок, выполненный синими мелками. Почему-то Стаса даже не удивило, что Лоррейн умела рисовать даже лучше, чем её правнучка, обладающая аналогичным талантом.

Не удивила Стаса и богатая коллекция оттенков фиолетового, синего, голубого и розового, среди мелков в палитре Лоррейн. Да, там были в наличии и другие цвета, но владычица Северного Ветра предпочитала исключительно холодную гамму.

Поэтому сейчас в руках у Стаса был детальный и красивый портрет мужчины, в сине-лазурных тонах. Можно было бы даже полюбоваться портретом, который Лоррейн нарисовала, после видений из памяти Иоанны Багредневой. Последняя, сразу после того, как Лоррейн с ней «поработала» задремала и провалилась в глубокий сладкий сон. Стас не будил её, пока Лоррейн вновь и вновь пребывала в видениях, а затем засела за рисование сразу нескольких портретов человека из воспоминания Иоанны.

Спустя несколько часов, по итогу, в руках у полковника наконец-то было четыре детальных изображений лица Мимикрийца. Стас со смесью торжества и ликующего ехидства рассматривал лицо неуловимого прежде наёмного убийцы.

— Ну здравствуй, паскуда, — вздохнул Корнилов.

У Стаса чесались руки прямо сейчас, не теряя ни секунды, отправить фотографии рисунков – а ещё лучше их скан – по всем ОВД столицы, а ещё лучше – всем отделениям округа. Но это была бы поспешная мера. Время ещё не пришло.

«Не сейчас, — решил Корнилов и свернул все пять портретов Мимикрийца в трубочку»

Лоррейн одолжила ему небольшой тубус для переноски листов. Как только полковник сложил рисунки в тубус и закрыл круглой крышечкой, Лоррейн неспешной и как всегда грациозной походкой вплыла в гостиную, где находился Корнилов.

— Задержитесь ненадолго, Станислав Борисович, — попросила Лоррейн. — Нам стоит обсудить ещё одно важное обстоятельство, связанное с Никой.

У полковника мигом зародилось нехорошее предчувствие. Все неприятные новости и разговоры, на его памяти, начинались примерно так же.

— Мне казалось, мы уже договорились насчёт Бронислава и Ники, — заметил Стас. — Или вы передумали?

— Я не склонна внезапно без веских причин менять решения, — качнула головой Лоррейн. — Просто я сомневалась, стоит ли обсуждать с вами дополнительные сложности.

— Что за сложности? — Стас мысленно приготовился к худшему.

— Собачий король, — коротко ответил Лоррейн.

— Это не новая проблема.

— Верно. Новая проблема заключается в том, что Шантос один из немногих, кто знает о том, кем может стать Ника. Более того, Йорг, как я полагаю, намерен сделать всё, чтобы именно так и произошло – с Матерью Пророков и самими Пророками под рукой он воплотит в жизнь если не все, то большинство планов.

— Почему же он до сих пор не поделился этой информацией со всем Красным Двором?

— Потому что пожадничал, — усмехнулась Лоррейн, но тут же её улыбка исчезла. — Но, как только Шантос увидит, что не справляется – а я и вы обязаны помешать ему любым способом – он непременно оповестит всю свою фракцию. Да ещё и обязательно сделает акцент на том, как Белый Двор жаждет с помощью Трёх Пророков уничтожить своих оппонентов.

— И что вы предлагаете? — спросил Корнилов.

Сообщение Лоррейн вызвало у него лёгкую тревогу, но паниковать Стас не собирался. Во-первых, это бессмысленно, во-вторых, как показала последняя встреча между Броном и Шантосом, последний вполне себе уязвим.

— Шантос ослабел после того, как ваш подопечный, — вновь не удержалась от мимолётной улыбки Лоррейн, — лишил его правого глаза. Проще говоря, силы Йорга теперь убавились примерно в два раза. Отныне он наверняка станет действовать осторожнее, всё больше исподтишка, как ему привычнее. Но… На вашем месте я бы предупредила майора Коршунова, что при следующей встрече с Шантосом ему бы лучше в этот раз довести дело до логического конца. Если вы понимаете, про что я.

— Понимаю, — медленно подтвердил Стас.

Это было не трудно – Лоррейн намекнула более, чем прозрачно. Брониславу нужно убить Шантоса, чтобы заткнуть ему рот.

— Вы предлагаете это сделать Брониславу, потому что он формально принадлежит к Красному двору? — уточнил Стас.

— Да, к тому же это уж точно убедит Красный Двор сделать его изгоем, что в свою очередь позволит ему сохранить отношения с Никой, без вреда для неё.

— Складно складывается, — хмыкнув, заметил Стас. — Всё как-то даже слишком просто.

— Так вы решили, что убить Шантоса и избежать мести Красного Двора это «просто»? — Лоррейн позволила себе короткий смешок. — Тогда я добавлю одну важную деталь, о которой знает сравнительно лишь очень небольшое количество людей. Убить Йорга будет сложно. Хотя бы потому…

Лоррейн замолчала и немного склонила голову на бок, рассматривая полковника со смесью лукавства и задумчивости. Госпожа Мольтке как будто бы размышляла стоит ли дальше посвящать Стаса в подробности относительно Йорга.

— Собачий Король, которого вы видели, — приняв решение, заговорила Лоррейн, — это лишь управляемое тело – некий неизвестный нам человек, разум и тело которого контролирует Шантос.

Корнилов непонимающе чуть нахмурился.

— В каком смысле?

— Один из ваших офицеров, кажется Арсений Арцеулов, наверняка рассказывал вам о некоем мужчине, по имени Хесперос Морф.

— Да, я в курсе, что этот Первопришедший позволяет людям видеть сны… прямо на кладбищах.

— Да, кладбища - это не очень приятная особенность Морфа, но таковы его предпочтения. Кажется, у него есть некое философское оправдание для своей склонности к местам захоронений, но сейчас это неважно. Важно то, что в обители Морфа, за определённую плату, можно увидеть любой желаемый сон, товарищ полковник. В том числе, можно спать и видеть сон от лица другого человека – кого угодно. То есть возможность в буквальном смысле на некоторое время стать кем-то другим. Там, конечно же, есть свои ограничения, за соблюдениями которых Хесперос очень строго следит, но в сущности, каждый Первопришедший – к людям правила строже – может получить власть над телом любого подходящего человека.

Эпизод седьмой. Мечта в ночных небесах.

ВЛАДИСЛАВ КОВАЛЕВСКИЙ

Четверг, 18-е августа. Москва, первая половина дня.

Чуть склонив голову набок, Влад отошёл от полки с мягкими игрушками и придирчиво осмотрел причудливых зверей из трикотажного меха. Игрушки в ответ молча, с невинными мордочками, глазели на капитана.

За спиной Влада послышались осторожные, немного шаркающие мягкие шаги.

— Милый, по-моему, зайца и белочку лучше посадить на другую полку, к волку и сове.

Ковалевский с удивлением обернулся на жену.

— Зайца с белкой к хищникам пересадить? Любимая, это адекватные звери. У них нет ничего общего с небинарными персонами и есть только одна ипостась.

Арианна понимающе хихикнула и вошла в комнату, придерживая заметно увеличившийся живот. Шла двадцатая неделя беременности. Возможно, это было глупо, но Влад уже отсчитывал дни до появления на свет их маленькой крохи. Тем более, что до его самого счастливого дня в жизни, оставалось максимум ещё столько же недель, сколько уже минуло от того момента, когда он узнал, что станет отцом. Почти половина беременности позади. И это время пролетело одновременно быстро и медленно, радостно и тревожно. Последние несколько дней Владислав уже жил в предвкушении момента, когда сможет взять на руки своего сына. Последние 3D-УЗИ показали, что Влад всё-таки станет отцом парня, а не девчонки.
«Впрочем, — думал с мечтательной улыбкой Влад, — как разберёмся с сыном, можно подумать и о дочурке…»

Ковалевский хотел большую семью. Такой, какой у него самого никогда не было. А потому Влад был несказанно рад, когда и Арианна сообщила, что после рождения первенца, хочет ещё двух. Если, конечно, её муж не против. А он был только счастлив…

— Посмотри внимательнее, — мягко предложила Арианна, подходя поближе к полкам. — Видишь, заяц с белкой, в такой пастельной серовато-голубоватой гамме.

— Ну и что? — пожал плечами Владислав.

— Будет красивее, если расположить игрушки в соответствии с их цветовой гаммой.

Арианна окинула сочувственным взглядом другие полки.

— Влад… Ну у тебя жёлтый попугай сидит с фиолетовым мишкой, сиреневым мышонком и лавандовой совой. А вот там, вообще, какой-то флаг индейцев Майя – все цвета радуги: красный мишка, голубая овечка и зелёный ёжик, возле тёмно-синего лося… Влад, у ребёнка с рождения нужно формировать качественное чувство прекрасного.

— А что не так-то? — недоумевал Влад. — Нормально я всех рассадил – ярко и красиво.

— Так, дай я сама, — решительно заявила Арианна. — А то на это невозможно смотреть – аж в глазах рябит.

— Не знаю, по-моему нормально, — неуверенно проговорил Владислав, отступая назад.

Следующие минут двадцать он просто подавал Арианне игрушки, а та уже расставляла их на полках, как считала правильным. Владислав не понимал, как у неё это получалось, но когда девушка закончила, полки с игрушками действительно смотрелись намного более стильно и красиво! Все игрушечные звери были рассажены не только в соответствии с оттенками, но и с определённым замыслом – чтобы взаимодействовать друг с другом. Получился небольшой театр с различными сценками между игрушками.

Влад довольно улыбнулся.

— Как только малыш подрастёт, обязательно оценит твой труд.

— Наш труд, — поправила его Арианна и, отступив назад, с нежностью прижалась спиной к мужу и откинула голову ему на грудь. Владислав бережным и нежным касанием руки провёл по волосам жены, вдохнул их запах, а затем убрал мягкие пряди с её шеи и оставил на нежной коже мягкий любящий поцелуй. Арианна закрыла глаза, счастливо тихо вздохнула. Влад не видел её лица, но чувствовал, что она улыбается.

Наслаждаться счастьем им долго не позволили. Как только ладони Ковалевского легли на живот жены, из спальни донёсся громкий звонок смартфона Влада.

Капитан со вздохом сожаления и досады убрал руки от тела супруги, ещё раз поцеловал Ариану в шею и направился на звук мобильника. Увидев звонивший контакт, Влад поспешил принять вызов.

— Всё готово. Ты хочешь присутствовать?

— Было бы хорошо, — признался Владислав, но тут же добавил. — Но ведь… Я теперь служу в другом ведомстве.

— Ой, хорош выделываться! — немного раздражённо ответил Василий Георгиевич. — В конце концов, ты слишком много сил потратил на разработку этих ублюдков из «Тени тигра». И, если уж мы сократим или вовсе прекратим поставки «Спирали» хотя бы только в Москву – это уже будет победа, которую во многом обеспечил ты.

«Но это не помешало вам выгнать меня из ГУНКа, — недовольно подумал Владислав»

Но капитан тут же прогнал прочь навязчивые злобные мысли. Он всё-таки предпочитал помнить о том, что хорошего сделал для него генерал Колдунов. А хорошего… Хорошего было значительно больше.

— Я приеду, — пообещал Влад. — А что вы думаете насчёт моих подозрений?

Генерал ответил не сразу. Несколько секунд Колдунов молчал, а затем, словно нехотя и через силу, ответил:

— Не знай я тебя, Влад, я бы подумал, что ты просто решил подло отомстить бывшему другу.

— За его козлиный поступок, я ему, при случае, в табло пропишу, — с некоторой угрюмостью ответил Владислав. — Но в деле со «Спиралью» мне важно найти настоящих виновников.

— Слова истинного киногероя! — с издевательским восхищением добавил генерал Колдунов.

Ковалевский тихо хмыкнул и сдержанно, с пониманием, усмехнулся.

— Вы ведь уже проверили его мобильник?

— Да, — снова после паузы, без охоты ответил Колдунов. — Ты был прав. Действительно, перед каждым из последних наших попыток арестовать очередной склад, с его телефона поступал вызов на другой номер.

— Удалось установить, кому он принадлежит? — тут оживлённо спросил Ковалевский.

— Если бы удалось, ты бы узнал об этом из новостей, — недовольным голосом отозвался Колдунов.

— Тогда нужно брать его и по серьёзному…

Влад хотел было закончить фразу словом «прижать». Так обычно в ГУНК между собой называли эмоциональный прессинг на злоумышленников в чей виновности не возникает сомнений, но не хватает улик для передачи дела следователю.

Эпизод восьмой. Побег из "крепости" кровожадных чудовищ.

АНЖЕЛИКА КОРФ

День, чисто и месяц - неизвестны. Местонахождение - неизвестно, время суток - неизвестно.

Настойчивое и монотонное пиканье медицинской аппаратуры не позволяло ей уснуть. Впрочем, сейчас это было даже хорошо. Потому что Анжелика проснулась уже давно и ей нельзя было засыпать вновь.
Через несколько секунд, над ней склонилось лицо, скрытое медицинской маской лицо одного из санитаров.

— С пробуждением, красавица, — обманчиво жизнерадостным голосом произнёс мужчина. — Пора ехать на процедуру.

«Процедура», как высчитала Анжелика, повторялась примерно через каждые десять суток. Но это было не точно. Корф понятия не имела где именно она находится, какой сейчас день, месяц или сколько времени на часах… Чёрт возьми, да девушка даже не знала ночь сейчас или день!

Стоящий у её кровати санитар нажал на рычаг под медицинской койкой Анжелики, и Корф почувствовала, как её тело начало медленно подниматься, под размеренное тихое жужжание под кроватью.

Когда её тело оказалось почти в вертикальном положении, санитар жестом подозвал своего коллегу. Это оказался полноватый мужчина и бесстрастным взглядом тёмных глаз, что поблёскивали над маской.

— Сейчас сделаем укольчик, как обычно, — предупредил первый санитар.

Второй извлёк тайзер и продемонстрировал его Анжелике. Девушка нервно сглотнула. Она помнила какой болезненный жгучий разряд боли способно причинять это устройство. Ожоги от него до сих причиняли ей боль на спине и на шеи. И это при том, что у Анжелики ещё не зажили ожоги от тейзера с позапрошлого раза, когда она вновь предприняла попытку побега.

Корф пробовала бежать уже четыре раза. Три раза её поймали, даже не позволив выбежать из кольцевидной пристройки, с палатами пациентов, а вот четвёртый она почти добралась до станции многоуровневого поезда.

Анжелика почти не почувствовала укол седативного препарата. После короткой процедуры, первый санитар начал отстёгивать пластиковые ремни на ногах, руках и на животе девушки.

— Без фокусов, — грозным голосом предупредил полноватый санитар. — А не то в этот раз так отхреначу, что будешь сдавать кровь без аппаратуры.

— Он шутит, не бойся, — с фальшивым добродушием произнёс второй санитар.

В её словах звучала насмешка.

Освободив Анжелику от стягивающих руки и ноги браслетов, первый санитар поднял её и заставил сесть в инвалидное кресло. Журналистка покорно уселась в технологичное, чёрно-белое кресло, а первый санитар тут же быстро и ловко вновь застегнул на её конечностях эластичные браслеты. Ещё одним гибким ремешком девушке перетянули голову и прижали к подголовнику кресла.

Затем второй санитар спрятал тейзер и достал пуль дистанционного управления. Кресло вместе с Анжеликой развернулось и направилось к выходу. Двустворчатые двери палаты, с замутнённым стеклом, разъехались в стороны и открыли взору Анжелики узнаваемый широкий коридор трапециевидной формы. Корф с сонным видом сидела в кресле, демонстрируя усталость и сонливость. Особенно сильно притворяться ей не приходилось – седативный препарат и истощённость её организма делали своё дело.

Санитары привезли журналистку в один из манипуляционных кабинетов. Здесь располагалось несколько кресел и аппаратов для трансфузии.

— Добро пожаловать, — механическим и лишённым эмоций голосом произнесла девушка в бело-бирюзовой униформе, с алыми вставками на манжетах, карманах и воротнике.— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, Анжелика.

Это была ловушка. Ни в коем случае нельзя было отвечать. Если пациент, после укола седативного препарата отвечал на приветствие медсестры, то перед забором крови ему делали ещё один укол. Чтоб наверняка.

Корф уложили на другое кресло, похожее на то, что стоит в кабинетах у стоматологов и чуть опустили вниз.

— Вот так, — с фальшивой лаской в голосе прокомментировала темноволосая медсестра. — Сейчас начнём… Надеюсь, в этот раз ты будешь послушной девочкой, Анжелика.

«Да что б ты соплями поперхнулась, тварь! — подумала журналистка»

Она искренне ненавидела сотрудников больницы. Потому что не представляла до какого уровня цинизма и пренебрежения к человеческой жизни нужно было дойти, чтобы здесь ежедневно «выдавливать» кровь из обессиленных и немощных пленников. Хотя, тут в медико-исследовательском подземном центре компании «Медмормолика», своих рабов, из которых получали порции крови, лимфы или органы на продажу, медперсонал и охрана семьи Дракенфельс называла «пациентами».

Оказавшись в кресле для трансфузии, Анжелика внезапно и вполне реалистично изобразила сначала кашель, а затем рвоту. Не зря она придержала во рту комок дрянной каши, которой их кормили в последний раз.

В фальшивой судороге, со страшным сипением, девушка выгнулась в кресле, перевернулась на бок и с удовольствием выплюнула пищу прямо на одежду и обувь медсестры с миловидным голоском.

— Да чтоб тебя, корова ты облезлая! — со злостью выкрикнула медсестра и отпрыгнула в сторону.

Она отвернулась, достала салфетки и принялась быстро стряхивать с себя влажные остатки пережёванной пищи.

— Дайте ей воды! Быстро! — приказала медсестра. — И уберите это дерьмо, которое она выблевала! Чёрт возьми!.. Чем их только кормят!

Санитары бросились исполнять указание. Один поднёс Анжелике воду – это был тот самый здоровяк – а второй уже оттирал шваброй пол.

Как только полноватый сотрудник «Медмормолики» наклонился к журналистке, Анжелика сделала несколько крупных глотков и… резко вскинув голову выплеснула воду в лицо здоровяку, тот выругался, скривился и закрыл глаза. Девушка дёрнулась вперёд, выхватила у него из кобуры тейзер и дубинку. Шокер Анжелика прижала к паху здоровяка и без сожаления нажала на кнопку. Толстяк взвыл, застонал и через миг потерял сознание от болевого шока.

— Ты чё!..— начал было второй санитар.

Но он не успел даже подняться. С яростным неразборчивым выкриком Анжелика ударила его телескопической дубинкой по лицу. Изо рта санитара брызнула кровь, пропитала его маску и полилась по шее. Мужчина завалился на бок, но затем попытался подняться. Корф ударила его по голове, и второй санитар обмяк на полу.

Эпизод девятый. Отбор на трассе и снимок на память.

СТАС КОРНИЛОВ

Четверг, 25-е августа. Москва, ранний вечер.

Судебный эколог, милая русоволосая девушка с веснушками и чуть вздёрнутыми носиком, потрудилась на славу и на совесть. Возможно всё дело было в том, что Весняна Турикова является новым человеком в штате Аскольда Сабурова и потому прилагает бо́льшие усилия для выполнения задачи, а может быть всё дело исключительно в профессионализме молодого специалиста по криминальной экологии.

Но через два дня кропотливой работы, у Стаса была чёткая информация о том, в каких районах, с какой именно растительностью и составом почвы проезжал автомобиль убийцы за последние пары недель. Весняна собрала фрагменты пыльцы, микрофосилий, пыли и других микроскопических частиц с каждого миллиметра поверхности кузова и салона машины Мимикрийца. Почти двое суток, включая одну ночь, девушка обыскивала найденный Ford F150, на котором приезжал ближайший сподвижник Миража. Результат приятно удивил Корнилова.

Сейчас Стас как раз припарковал свой чёрный Defender неподалёку от неброской маленькой деревни, затерявшейся в лесочке, недалеко от трассы М-4, аккурат между Москвой и Новомосковском.

Деревня, хоть и выглядела вполне ухоженной и уютной, не нравилась Стасу. На дорогах, во дворах и на огородах людей почти не было, хотя домов тут было с полсотни. Несколько своих пусть и не больших, но добротных магазинчиков. Даже бар был и, что особенно удивило полковника, настоящий кегельбан и лодочная станция на берегу широкого озера, что впадало в широкую реку.

Но при всём этом деревня «Григорьевка» выглядела неприветливо, блёкло и немного зловеще. Озеро вдали отражало блёкло-серое небо, ветер гонял по извилистым дорогам обрывки мусора, из дворов лаяли агрессивные и, судя по голосу, весьма крупные псы. Четверо мужчин, что возились возле «уставшей» старой тойоты, когда Стас проезжал мимо, оставили работу и все, как один, с недобрым взглядом уставились вслед Лэнд Роверу Корнилова. Шедшая мимо забора женщина, которая крепко держала за руку плачущего мальчишку, тоже окинула машину Корнилова хмурым взглядом, что-то пробормотала и сплюнула на землю.

«Григорьевка» и все её обитатели, как будто намеренно демонстрировали Корнилову, что гостям здесь не рады. Особенно нежданным.

В заключении криминального эколога упоминались пыльца лугового клевера, фрагменты острицы, семян заячьей осоки, а также частицы алкидной краски красно-алого оттенка и засохшие остатки коровьих экскрементов. Стасу надлежало найти участок именно с такой «палитрой» содержания. Объехав пару кругов, полковник быстро понял, что искать жилище Мимикрийца придётся пешком.

Но стоило ему только выйти из машины и пройтись недалеко по извилистым узким тропками между заборов домов, как вокруг Стаса понемногу начали собираться жители «Григорьевки». В основном это были мужчины от тридцати с лишком до пятидесяти. Одетые довольно небрежно, в мешковатые потёртые комбинезоны, джинсы и давно растянутые футболки или помятые, выпачканные рубашки. Взгляды у всех были пристальные, изучающие и враждебные. Многие смотрели на Стаса исподлобья, с таким выражением на лице, словно он был виноват в каких-то их личных бедах. Пока что эти граждане ничего не говорили, но при этом у каждого из них в руках был какой-то огородных инструмент – вилы, лопата, грабли и прочее.

Стас не особо переживал из-за присутствия угрюмых и молчаливых спутников – при нём был заряженный револьвер и запасной пистолет. Суммарно у Корнилова было двадцать четыре патрона. По два на каждого «наблюдателя».

— Эй, мужик! — позвал хрипловатый басистый голос.

Стас обернулся к нему подошли трое, во главе с полноватым мужчиной с широкой седеющей бородой, крупной бородавкой прямо слева от носа и в помятой горчичной панамке на голове.

— Тебе чего здесь надобно? Чего ходишь, да вынюхиваешь?

— Добрый день, — поздоровался Стас и показал удостоверение. — Вам не о чем беспокоиться. Уголовный розыск, полковник Корнилов.

— Угу, — мгновенно насупившись, промычал бородач, с недобрым прищуром рассматривая документ Стаса.

Мужик в панамке показательно размял плечи и подошёл поближе к Стасу.

— Мне стоит напоминать вам, что не нужно совершать поступков, о которых вам, в последствии, придётся сожалеть, — сдержанно и пока что дружелюбно спросил Корнилов.

— Слышь, полковник, — чуть склонив голову на бок, проговорил бородач. — Свалил бы ты отсюда к хренам. У нас тут всё в порядке и ментов тут не надобно. Мы честные и добропорядочные граждане.

— Ну, если честные и добропорядочные, то вам и бояться нечего, — нехорошо улыбнулся Стас.

Мужики за спиной бородача недовольно зароптали, Стас услышал несколько неблагозвучных фраз в свой адрес. Главарь деревенских «активистов» скривил губы в презрительной злой гримасе и добавил:

— Полковник, ты, видать, или глухой маленько, или до тебя доходит с трудом. Сказано: вали на х*р отсюда. Нечего тебе тут делать! А, если ты такой смелый, потому что у тебя валына в кобуре, так мы тоже не с пустыми руками.

И действительно у некоторых из деревенских мужиков, что плелись за Стасом в руках появились ружья и охотничьи карабины. Корнилов насчитал всего четверых стрелков.

— Ну так отлично, — ощерился Корнилов.

Бородач недоумённо нахмурился.

Стас выхватил револьвер и нарочитым восторженными безумием воскликнул.

— Давайте уже постреляем, веселья ради!

С этими словами, Корнилов направил револьвер на одного из фермеров, нажал на спусковой крючок. «Питон» в его правой руке рявкнул гулким выстрелом, и двуствольное ружьё в руках поджарого загорелого гражданина разлетелось на куски. Второй выстрел револьвера отбил ствол у карабина в руках розовощёкого толстяка в тельняшке, хозяин разбитого оружия тут же ойкнул, испуганно выругался и рванул прочь. Две трети граждан «с активной жизненной позицией», тоже припустили восвояси. Перед Стасом остались только трое самых смелых или самых медлительных жителей «Григорьевки», во главе с бородачом.

Эпизод десятый. Изъятие паразита.

СТАС КОРНИЛОВ

Вторник, 30-е августа. Москва, утро.

Среднего роста шатен с глубоко посаженными миндалевидными глазами и бритоголовый крепыш со светлой щетиной на щеках и шрамом на переносице оказались до раздражающего упрямыми.

Корнилов вздохнул, посмотрел на стену над головами мужчин, а затем вновь опустил взгляд на лицо стоящего перед ним офицера ГУСБ.

— Повторяю, чтобы вы поняли, — сохраняя спокойствие проговорил полковник. — Я исполняющий обязанности начальника Московского Уголовного розыска. И я хочу просто поговорить с капитаном Ольгой Датской.

Но ни слова Стаса, ни его упоминание должности на двоих упёртых представителей Собственной безопасности МВД впечатления не произвели. Они остались стоять на своих местах, с показательным и надменным равнодушием глядя на Корнилова.

— Один из ваших, — не скрывая агрессивного презрения, произнёс шатен, — с Ольгой уже «поговорил»!

Стас ощутил, как скользящее неприятное ощущение дурного предчувствия пронеслось по телу.

— О чём это ты? — Корнилов не позволил себе удивиться или растеряться. — Вы так тонко намекаете, что на вашу коллегу напал кто-то из офицеров УГРО?

Но теперь двое «сторожевых псов» только отмалчивались с каменными лицами. Стас прикинул, сможет ли прорваться в палату к Ольге силой и решил, что сможет. Но полковник давно уже пережил тот возраст, когда ему хотелось всё решать кулаками. Нужно было действовать тоньше.

— Я поговорю об этом с вашим начальством, — предупредил Стас показывая, что собирается уходить.

— Как вам угодно, — холодно бросил ему бритоголовый.

Во взгляде этого крепкого детины сквозила злая неприязнь, почти что граничащая с ненавистью.

«Чёрт возьми, неужели действительно кто-то из моих парней наведался к Датской и учинил над ней расправу? — промелькнула в голове полковника опасливая мысль»

Но наверняка он мог выяснить это только лично пообщавшись с Ольгой Датской.

Корнилов зашёл в мужской туалет, убедился, что он в помещении один и набрал номер одного из знакомых в структуре ФСИН.

— Привет, — поздоровался Стас. — Как сам?

Выслушав относительно подробное описание последних двух лет жизни своего приятеля, с которым несколько раз пересекался в прошлом, Стас попросил его об услуге.

— У тебя среди зеков есть личности, которые питают особенную «любовь» к «чекистам»?

— Ха! — громко и насмешливо воскликнул в трубку офицер центрального аппарата ФСИН. — Четверть всех, кого они закрыли!

— Отлично, мне нужно, чтобы на пару-тройку часов прогремела новость о побеге таких кадров.

— Это в смысле?! — слегка растерялся приятель Стаса.

— Я не прошу тебя никого выпускать, — предупредил Корнилов. — Просто сделай так, чтобы твоим людям показалось, что у вас соскочили несколько бывших полицейских, которые страсть, как ненавидят ГУСБ. Желательно, чтоб это были такие, которые громко и во всеуслышание кричали, что отомстят «чекистам»!

— Ну… Ладно. Но ты мне будешь должен.

— Без проблем. Всё, что захочешь, в рамках допустимого.

— Тогда договорились. В течении получаса жди экстренных новостей!

Приятель Стаса вздохнул в телефон.

— Ох, Корнилов, прилетит меня из-за тебя. Если б ты мне пару раз реально не помог, когда я «тонул», послал бы я тебя с такими предложениями.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Корнилов. — Но дело того стоит.

— Когда у тебя было по-другому?

Они попрощались, и Стас начал ждать. Чтобы не маячить перед глазами у офицеров ГУСБ, которых в госпитале МВД сегодня было слишком много, он переждал пару часов в уютном, но недорогом ресторанчике через дорогу. Полковник даже провёл время с пользой для себя: строившая ему глазки молоденькая официантка, с тонкой стройной фигурой и милой чёлкой, вместе с счётом принесла написанный на салфетке номер телефона и ник в какой-то соцсети.
«Почему бы и нет, — подумал Корнилов, фотографируя написанный номер мобильного»

Он всё ещё любил свою жену, но после развода с ней и ссоры с Амалией не перестал быть здоровым, во всех смыслах, обычным мужчиной.

Через полчаса полковник проверил новости в телефоне и довольно усмехнулся. Уже на нескольких новостных порталах висели сообщения о побеге группы заключённых, ранее служивших в правоохранительных органах. Среди них, к особенному удовольствию Стаса, числилось сразу два капитана ППС, которые действительно орали, что пристрелят оперов из ГУСБ, что заводили на них уголовное дело.

Допив кофе, Стас послал многообещающую полуулыбку официантке с чёлкой и поднялся из-за стола. Когда он вернулся в госпиталь и подошёл к палате Ольги Датской, двух «псов» из ГУСБ рядом не было. Ещё бы! Чекисты сейчас все переполошились и скорее всего будут участвовать в перехвате сбежавших заключённых. Дополнительной пикантности ситуации добавлял факт того, что один из оперов, которому угрожали бывшие сотрудники полиции, теперь служил полковником и занимал весьма важную должность. И ГУСБ ну никак не могли позволить, чтобы их высокое начальство подвергалось хоть какому-то риску. Впрочем, здесь они не отличаются от любых других структур.

Оглядевшись по сторонам, Стас приложил полученный хитрым способом ключ-карту к двери палаты и вошёл внутрь. Ольга лежала на одной из четырёх кроватей и безучастно глядела в окно.

Наверняка она слышала голос Корнилова через дверь и была готова к тому, что полковник найдёт способ добраться до неё.

— Добрый день, — произнёс Стас.

Фраза была обыденной, формальной, но полковник почувствовал, насколько неуместно она звучала для лежащей в постели сестры покойного Максима Датского.

Ольга повернула голову к вошедшему полковнику и окинула его равнодушным, почти что скучающим взглядом.

— Вам вроде запретили ко мне приходить.

— Да, но… я пришёл, — Стас подошёл ближе и оглядел девушку.

Сердце полковника дрогнуло от жалости, Корнилов подавил судорожный глоток. Как бы он в целом не относился к Датским близнецам, сейчас ему было невероятно жаль Ольгу. Она потеряла брата, её бросил жених, дядя – единственный родной человек – улетел на другой конец света, а сама Оля стала никому не нужным инвалидом. Вдобавок ко всему, теперь племянница Родиона была зверски избита.

Эпизод одиннадцатый. Жертвоприношение.

МАРИАН МИРБАХ

Вторник, 30-е августа. Москва, первая половина дня.

Никогда ещё Мирбах столь сильно не желал, чтобы окружающая и сиюминутная действительность оказалась сном. Но нет… Он, с наручниками на руках, под прицелом револьвера с калибром в .357 Magnum, сидел в машине нынешнего начальника Московского уголовного розыска и смотрел на экран планшета. А с экрана гаджета, он сам, Мариан Мирбах, собственной персоной и собственным ртом говорил такие слова, за которые его могут буквально порвать на части, как в тюрьме, так и на воле.

За время создания корпорации «Медеор» и во время управления ею, Мариан оброс сотнями связей в приступном мире. И в местах заключения ему удавалось жить на положении уважаемого человека ис-клю-чи-тель-но благодаря многочисленным связям в преступном мире и умении договариваться с самыми разными людьми – как с коррумпированными чиновниками, так и с лютейшими представителями воров в законе. И теперь… Посланный какими-то неведомыми и тёмными потусторонними силами вездесущий и коварный Станислав Корнилов мог разрушить жизнь Мариана – как в тюрьме, так и на воле – буквально одним касанием пальца к сенсорной кнопке «отправить».

— Всё очень просто, Мариан, — голос полковника звучал негромко, но с уверенностью и умеренным холодным высокомерием. — Ты в любом случае вернёшься на зону, если, конечно, не сдохнешь.

Корнилов отвёл взгляд от лобового стекла, через которое задумчиво глядел вдаль и посмотрел на сидящего справа Мирбаха.

— Вопрос только в том кем ты сможешь вернуться в тюрьму и какой будет твоя дальнейшая жизнь – такой же комфортной, как была, с некоторыми новыми бонусами, или остальные урки устроят тебе настоящий ад. Как ты понимаешь, в случае несогласия, ад, травля и толпа крайне разочарованных партнёров, ждёт тебя не только на зоне, но и на воле.

Да, всё так и было. За такие слова, какие Мариан произносит на видео, даже останься он на свободе, жизни ему не будет. Корнилов, фигурально выражаясь, одел Мирбаху на шею петлю и в любой момент может легко выбить условный табурет у него из-под ног.

— Что тебе нужно от меня?

В ответ этот полицейский змей так паскудно улыбнулся, что у Мариана и сердце, и желудок сжались комком, а мир потерял последние краски.

— От тебе мне нужна максимально незначительная услуга… по сравнению с твоим прошлым.

На пару мгновений сердце Мирбаха перестало биться. По сравнению с его прошлым, даже попытка ограбления ЦБ, которая закончилась бы плачевно, выглядело бы «незначительно».

— Что именно? — голос Мариана сама собой звучал с мертвенной безысходностью.

Корнилов вздохнул, отвернулся и, пожав плечами, с удивительным спокойствием проговорил:

— Чтобы ты ограбил одну из клиник «Медмормолика».

Мирбаху показалось, что кто-то взял холодные маленькие грабли, смочил их в мерзкой холодной воде, а затем по-садистски медленно, иногда чуть надавливая, провёл Мариану по спине.

— Какую к чёрту, клинку Медмормолика?! — охрипшим голосом спросил Мариан. — Ты вообще в своём уме, полковник?! Ты знаешь, кто там хозяин?! Видимо – нет! Эта же не женщина! Это… Это **аная дьяволица во всей своей величественной человеческой ипостаси! Да она на меня такую охоту объявит, что мне проще будет свалить в Китай и сделать там пластическую операцию, чтобы стать е*учим азиатом и затеряться среди полчищ косоглазых! Никто, особенно из тех, кого я знаю, будучи в здравом уме, не будет связываться с Александрой Дракенфельс! Ты просто не знаешь, с кем собрался поссориться!..

— Заканчивай истерику и слушай, — сухим небрежным тоном перебил Мариана Стас. — Когда я скажу, зайдешь в одну из клиник – я укажу в какую – ограбишь местную бухгалтерию, денег там немного, но тебе важны документы, а не бабки. Потом быстро свалишь и сядешь в тачку. А потом тебя отвезут туда, где ты сможешь спрятаться от Александры.

— Это где ж такое место есть? — со смесью язвительности и страха спросил Мариан. — На МКС? Или может сразу на Луне?

Сердце бывшего владельца корпорации «Медеор» интенсивно «плясало» в груди под бешеные ритмы.

— Гораздо ближе, — никак не реагируя на злую нервозность и откровенную панику собеседника, ответил Стас. — В казино «Плутос».

В этот миг Мирбах понял, что он недооценил Корнилова.

— Откуда тебе известно про «Плутос»? — обескураженно спросил Мирбах. — Его же кто-то сверху крышует, нет?

— Да, скорее всего, — пожал плечами Корнилов. — Но я не собираюсь прикрывать казино… Хотя, не знаю, как получится.

— Получится что? — быстро и с подозрением спросил Мирбах.

— Неважно.

— Как это «неважно»? А если я от твоего «Неважно» сдохну случайно?

— Если будешь делать всё, как я говорю, то не сдохнешь.

— Обещаешь?

— Нет.

— Хоть слово офицера дай, — взмолился Мариан.

— Я тебе могу по зубам дать или по рёбрам, — с обманчивой любезностью предложил Корнилов. — Хочешь?

— Обойдусь, — пробурчал Мирбах.

— Молодец, — Стас протянул руку назад и взял куртку с заднего сиденья. — Держи, накрой руки, чтобы никто не видел твои наручники.

— А дальше что? — накрыв руки, спросил Мариан.

Ничего хорошего он уже не ждал и ни на что не надеялся. Всё, что ему хотелось – это пережить реализацию планов Корнилова.

— Будем готовиться к делу, — хмыкнул Стас. — А по дороге ты расскажешь мне, как стакнулся с Амалией и Шантосом. Кстати, в казино ты сможешь спрятаться и от Собачьего короля.

— Ненадолго, — закатив глаза, ответил Мариан.

— Дольше, чем ты думаешь. Рассказывай…

Корнилов запустил двигатель, а Мариан устало заговорил.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Вторник, 30-е августа. Москва, первая половина дня.

Удивленные и восхищённые взгляды летели со всех сторон. Не было ни одной улице, на которой хотя бы десяток-другой прохожих не повернули головы в мою сторону. Не стану скрывать, всегда – в разумных границах – приятно быть объектом ненавязчивого внимания окружающих. Хотя, за исключением спорта и некоторых других областей моей жизни, не было случаев, чтобы я специально гналась за всеобщим вниманием, сегодня я специально проезжала по некоторым оживлённым районам. Сейчас мне о-очень нравилось замечать восторженно-ошеломлённые взгляды прохожих – как мужчин, так и женщин.

Эпизод двенадцатый. Наследие мертвецов.

АНЖЕЛИКА КОРФ

День, число и месяц - неизвестны. Местонахождение - неизвестно, время суток - неизвестно.

Её заметили, когда она пыталась пробраться в одну из раздевалок для рабочих. Корф необходимо было обзавестись такой же экипировкой, какая была у всех, кто трудился в огромном подземелье вокруг гигантского подземного здания НИИ «Медмормолики». Игра в переодевания продолжалась.

— Вы доктор?! — голос за спиной Анжелики заставил её вздрогнуть.

Она отвернулась от двери раздевалки, возле которой размышляла как ей попасть внутрь, чтобы разжиться одеждой кого-то из рабочих.

Как и все рабочие в подземелье, он был облачён в красно-чёрный, с серыми вставками, защитный мембранный комбинезон. На голове у рабочего тускло поблёскивала белая полипропиленовая каска, а под подбородком покачивался на груди чёрно-зелёный респиратор с двумя дыхательными фильтрами.

Корф застыла, лихорадочно пытаясь придумать оправдание и хоть какую-то вразумительную причину, почему она здесь оказалась. Но мужчина в респираторе не дал ей достаточно времени, чтобы найти связные объяснения своего присутствия в подземелье. Анжелика лишь спустя несколько мгновений, пережив волну паники, поняла, что рабочий вовсе не удивлён её появлению.

— Вы доктор?! — ещё раз спросил подбежавший к журналистке рабочий. — Спасибо, что вы так быстро прибыли! Идёмте! Нам срочно нужна ваша помощь!

— Д-да… Х-хорошо… — заикаясь пролепетала Анжелика.

Рабочий взял её за руку и, быстро шагая, повёл за собой. Сперва мужчина направился в сторону открытых ворот, из которых открывался вид на грандиозные просторы громадного подземного карьера с многочисленными ходами пещер и каменисто-сланцевыми породами, но затем свернул влево.

— Сюда, — рабочий посторонился, открыл неприметную металлопластиковую дверь и пропустил девушку перед собой. — Быстрее.

Работник из карьера поспешил, громко ступая по светлому коридору с металлическим полом и арочным пещерным сводом, который удерживали крепления из армированного композита.

Анжелики пришлось двигаться перебежками, чтобы успевать за быстро шагающим мужчиной. Навстречу Корф и её спутнику несколько раз прошли другие рабочие в таких же красно-чёрных комбинезонах.

— …Те четверо из шахты 14-Д, походу, всё-таки заражены, — проговорил один проходящих мимо сотрудников.

— Твою мать, — сплюнул второй. — Сказано же: «Внимательно проверять целостность защитного снаряжения, не снимать маски и не трогать этих мерзких тварей!».. Что в лоб, что по лбу!

Пара встречных рабочих ушла прочь, быстро удаляясь, но Анжелика заметно насторожилась от их слов.

«Чем и кто заражён?! — встревоженно недоумевала она. — О каких тварях они говорили?!»

Под ритм быстро стучащего сердца, Корф с опаской пыталась предположить, чем именно в этом карьере могут заниматься рабочие «Медмормолики».

— Сюда, — ведший Анжелику рабочий завёл в небольшое помещение, которое, судя по интерьеру, выполняло функции местного медпункта.

Корф увидела двух других работников и молодого парня в синей медицинской спецовке, какую обычно носят врачи скорой помощи. Все трое с растерянным видом стояли перед узкой кушеткой, на которой стонал молодой мужчина лет двадцати семи. Он был раздет до трусов и майки, а его спецовка, вместе с каской и респиратором закрытого типа лежали на соседней кушетке, у противоположной стены.

Анжелика сразу же увидела закатанную левую штанину и длинную рваную рану на ноге мужчины, кровь из которой заливала клеенчатую поверхность кушетки и стекала на пол, тоже укрытый клеенчатым материалом.

Раненный работник стонал, дышал сквозь зубы и, скривившись, отрывисто шептал ругательства.

— Я привёл врача, — объявил спутник Анжелики и указал на Корф.

— Слава богу! — облегчённо выдохнул юноша в медицинской спецовке. — Тут открытый перелом, а я…

Парень вдруг порозовел и, заплетающимся языком, проговорил:

— …Тут коминутивный перелом со смещением! А я… Не могу… Не знаю, что нужно делать… Мы… У меня не было опыта…

— «Не могу, не было опыта…» — перекривлял парня один из рабочих, с неприятным и немного рябым лицом. — Тьфу! Понаберут, ядрёный пень, безграмотных и безруких!

Фельдшер лишь нервно сглотнул и понуро опустил голову.

Анжелика видела, что молодой фельдшер пребывал в некотором потрясении, а появление «настоящего доктора», в её лице, и вовсе сбило его с толку. Но всё равно девушка была удивлена, что парень даже не остановил кровь.

К сожалению, в отличии от молодого медицинского сотрудника, у журналистки не было времени на смятение и растерянность. Если рабочие и правда вызывали врача, значит тот может появиться в любую секунду. Нужно было действовать быстро. Ей повезло, но удача явление временное.

— Прежде всего, выйдите, — попросила Анжелика и тут же остановила фельдшера. — Нет, нет, молодой человек. Куда это вы собрались? Вы нужны мне здесь.

Корф придержала фельдшера, который уже было обрадовался, что сможет сбежать. Казалось, его откровенно пугал вид открытого перелома и стонущего от боли рабочего. Впрочем, Анжелика не могла его осуждать.

Сама она, дважды сталкивалась с открытым переломом ноги, когда её младший брат Гена сначала упал на лестнице, когда его толкнула сварливая и пьяная соседка, а после, уже будучи в старших классах, младший брат Анжелики стал жертвой малолетних отморозков, которым понравился мобильный телефон мальчика-инвалида. Поэтому вид крови и раны журналистку не пугал. К тому же она, примерно, знала, что и как делать. Живя с братом-инвалидом, у которого и сейчас не особо развито чувство самосохранения, девушка приобрела не малый опыт в оказании медицинской помощи.

— Дай мне жгут и срочно найди обезболивающее! — начала распоряжаться Анжелика.

Девушка старалась не переживать и не думать о том, что может в любой момент по-глупому попасться, когда сюда явиться настоящий врач. Отдельно ей мешали сосредоточиться крики и ругательства раненного рабочего.

Эпизод тринадцатый. Карты, деньги и жертвы.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Четверг, 8-е сентября. Москва, вечер.

Внимательно осматривая себя в зеркале, я аккуратно поправила свои красиво забранные волосы чужого оттенка пепельный блонд, а затем легонько провела пальцами по гладкой, чуть поблёскивающей сапфирово-синей ленте, что была повязана у меня шее, под воротом белой полосатой блузки.

Я медленно повернулась из стороны в сторону, придирчиво осматривая, как на мне сидит синяя жилетка и короткая юбка-карандаш.

Дверь справа от меня открылась, и в дамскую комнату казино «Плутос» зашла высокая стройная брюнетка, в точно такой же униформе, как и я, с точно такой же чёрной гладкой маской на лице, как у меня. Это была мера предосторожности для персонала казино – им разрешалось частично скрывать свои лица, во избежание различных неприятностей, связанных с гостями. А гости «Плутоса»… бывают самыми разными. Кстати, посетители казино также могли носить маски или иным способом скрывать свои лица, но желающих воспользоваться этой возможностью было прискорбно мало.

Мы с брюнеткой обменялись взаимными оценивающими взглядами, а затем она прошла в одну из кабинок, а я поспешила покинуть помещение. Как только я переступила порог, то оказалась в коротком коридоре, с красивым убранством в стильном интерьере.

Меня окружали деревянные панели с резными узорами, мраморные полуколонны, пилястры из палисандра, а также декоративные панели с геометрическими узорами и притушенной подсветкой.

Глядя вперёд, между распахнутыми деревянными дверями, с филенчатыми вставками и кристаллами Сваровски, я вспоминала объяснения Стаса. Голос Корнилова немедленно всплыл в памяти и зазвучал со свойственной Стасу уверенностью:

«Трипс – в Техасском холдеме* так называют три карты одного достоинства и ещё пару, — объяснял Стас. — Если у двоих или большего количества игроков внезапно собрался трипс, победитель определяется по первой старшей карте из дополнительной пары. Стрит – пять карт последовательно по номиналу. Каре – четыре карты одного достоинства, четыре валета, девятки или дам. Фул-хаус – это три карты одного достоинства и пара. И самое сладкое – флеш-рояль – пять карт одной масти в строгой последовательности по старшинству.»

(Техасский холдем – Самый популярный вид покера на сегодняшний день.Изначально возник в Техассе, но в конце шестидесятых появился в Лас-Вегасе и позже распространился на весь мир., прим. автора)

Я вышла в огромный зал «Плутоса». Сегодня, не иначе, как в честь дня финансиста, воинской славы Российской армии и рождения Пресвятой Девы Марии в католицизме, в «Плутосе» был о-очень людно.

Ото всюду звучал гомон взволнованных, радостных или напротив раздосадованных голосов. Сверкающий блеск дорогих печаток и часов на руках мужчин, а также завораживающее сияние колье и серёжек на шеях и ушах женщин отлично сочетался с роскошью «Плутоса». Здесь сегодня были такие же огромные ставки, сколь и гигантская ярмарка тщеславия среди блистательной и алчной публики.
Азартные игры и казино в стране запрещены с две тысячи девятого года, за исключением ряда регионов. Примерно с этого же время начал расти и процветать подпольный игорный бизнес в столице и других более-менее больших городах. Но «Плутос»… Это не просто казино. Это отдельный мир из нескольких подпольных казино по всей стране. Официально его не существует, а не официально… Владелец или владельцы этой империи конечно же делятся своим доходом с теми, чьи имена нигде и никогда не должны всплывать. Таков закон игры и ночи. Ах, да. Есть ещё один, который «Плутос» перенял из мировой «Мекки» азартных игр: всё, что происходит в «Плутосе» — остаётся в «Плутосе».

Я взяла в баре поднос с несколькими бокалами-глинкернами, в которые бармен налил виски Glenlivet, двадцатилетней выдержки. Пока я глядела, как золотисто-янтарный напиток льётся в бокалы, в моей памяти вновь и вновь всплывали разъяснения Стаса.

«Игра с сильной рукой*, старайтесь, чтобы соперники, как можно больше вкладывались в банк, — наставлял Стас, пока я, Брон, Влад и Ева Чайка сосредоточенно ему внимали. — Делайте крупные рейзы, то есть повышение ставок, на пре-флопе* и на флопе*»

(Рука* – две карманные карты, которые раздаются непосредственно игрок. Пре-флоп* — начало торгов с лежащими на столе общими двумя картами. Флоп* – улица торгов, когда на стол выкладывается третья общая карта, и игроки уже лучше могут оценить свои шансы на удачную комбинацию своей «руки» с общими картами, прим. автора)

Взяв поднос с бокалами, я плавно повернулась к залу и не спеша направилась мимо игральных столов. Разумеется, в подавляющему большинстве подобных заведений нет официанток, которые должны разносить гостям напитки, вкусности или, если потребуется, заменять крупье. Я вздохнула, вспоминая, как меня неделю назад наставлял в знаниях Мильтиад Самарас, подручный Аккорда. Ведь сюда меня определили по личному ходатайству Леона Корфа.

Однако, я надеялась, что мне не придётся брать на себя роль крупье. Я негативно относилась к азартным играм, несмотря на то, что мой дядя Сигизмунд ре-гу-ляр-но устраивал домашний покер со своими друзьями, с которыми он тусовался в баре «Сантьяго-де-Мос».

С подносом в руках я лавировала между мужчинами в роскошных смокингах или пиджаках и между женщинами в великолепных вечерних платьях, костюмах или комбинезонах с корсетами. Со всех сторон звучали овации и восторженные крики, звучало щелканье ударяющихся друг о друга фишек, которые ставили на кон азартные игроки и шелест карт, с яркими рубашками.

Меня щелчком пальцев подозвал очень крупный широкоплечий мужчина, лет сорока пяти, одетый в зелено-фисташковый клетчатый пиджак и брюки, с белой бутоньеркой слева от левого лацкана. Я послушно приблизилась к этому игроку и поставила рядом с ним бокал с виски.