Его единственная

Глава 1

–  Я думаю, – невысокий рыхлый мужчина поудобнее уселся в кресле и лишь на минуту прикрыл веки, будто подбирая слова. Мятый костюм от Армани или Бриони сидел на нем как домашняя пижама. Да и сам Александр Яныч вызывал глухое раздражение.

«Придурок, – хмыкнула про себя Юля и, расположившись напротив, аккуратно сложила ноги в щиколотках. Поправив цветастое платье от Хлое, откинула назад блондинистые прядки.

– Скоро уже полгода, как папа умер, – притворно вздохнул Сашка. – Мы потеряли самого близкого человека, жена, – пробурчал он негромко. – И я считаю, нам с тобой пора сблизиться. Ну, не чужие же мы люди, милая, – кряхтя, заметил он и полез в карман за носовым платком. Вытер лоб и испытующе глянул на Юльку. – У нас с тобой никого нет роднее. Да и через Димона связаны навсегда. Хоть тебе он и приходится сыном, но и мне брат, не забывай об этом. Мы могли бы постараться и стать настоящей семьей, – продолжал увещевать Сашка Яныч. – Мы давно живем рядом друг с другом, – криво усмехнулся он, – а я знать не знаю, какая ты? Сладкая или с перчинкой, – захохотал, смехом прикрывая свое раздражение.

Юля дернулась, будто ее ударили. Перевела взгляд на мать. Заметила, что та испугана и растеряна. Мне опять бороться и решать за всех.

«Маман бы точно согласилась, – хмыкнула она про себя. – Ей-то все равно. Никто же в койку ее лечь не упрашивает.

И если в первый раз Юлька знала, что поступила как дура, но ни о чем не жалела. Сделка с отчимом принесла свои результаты. Крепс, Димка Блинников, давно выздоровел и даже вернулся в «Секиру» – элитное спецподразделение. Через Александру, жену генерала Кирсанова, Юльке иногда удавалось узнать хоть что-то о любимом мужчине. Дали внеочередное звание полковника, собирается жениться на враче– реабилитологе. И даже не ведает, что в нескольких кварталах от его дома живет маленький мальчик Дима.

«Не знает и не должен узнать, – мысленно пресекла глупые размышления Юля. – Все складывается удачно, но второй раз я на такую авантюру не подпишусь. Тем более у Сашки, в отличие от отца, харизмы ноль. Воспитания и культуры тоже. Валерочка дорогой хоть слово держать умел, – вздохнула Юлия, печально глянув на портрет отчима, перевязанный черной ленточкой. Прислуга каждый день приносила свежие цветы. Мать зажигала свечи. – За пять лет ты меня ни разу не попрекнул, – обратилась она к портрету любовника. – Мы с тобой заключили соглашение, Валерочка дорогой, и каждый сдержал слово. Я покорно легла под тебя, а ты от щедрот своих отсыпал триста тонн евро, дабы спасти жизнь отцу моего ребенка. Мы с тобой заключили удачную сделку, – снова вздохнула она. – Только вот зря втянули в наши дела Сашку. Кто бы знал, что после твоего ухода ему придет в голову такая удачная мысль? – поморщилась она и твердо решила. – Второй раз я точно на эти грабли не встану! Жить с нелюбимым мужиком. Да ни за какие коврижки!»

– Что ты молчишь, Юля? – просипел Сашка. – Обалдела?

– Честно говоря, да, – призналась Юлия. – Валерочку я любила, – заметила она печально. И не соврала. Конечно, еще маленькой как родного отца любила. Пока не выросла и он под юбку не полез. Вот и пришлось в семнадцать лет удрать из дома…

«Ладно, лирика», – снова оборвала себя Юлия и вслух сказала:

– Мне нужно время, Саша. Еще только полгода прошло. Дай мне возможность принять решение. Я сейчас вообще плохо соображаю…

– Оно и видно, – недовольно хмыкнул единственный сын Юлькиного любовника. – Я проверил показатели за квартал. У нас убытки, – хмуро бросил он. – Ты на работе хоть появляешься, госпожа президент?

– Тебе-то что? – хмыкнула она, стараясь сохранить самообладание. – Свои дивиденды ты получаешь исправно. Сейчас на рынке и так ситуация плохая. Новости посмотри, что ли… А руководить холдингом я и по удаленному доступу могу. Мне не обязательно в кабинете восемь часов высиживать. Но если ты хочешь перевести наш брак из фиктивного в реальный, то лучше начать с настоящих причин. И не надо прикрываться Валерой. Его уже нет среди нас, а мы здесь, – резко бросила она. – Говори сам, или я все равно докопаюсь.

– Юля, – охнула мать. – Так нельзя разговаривать…

«А подкладывать меня под Валерочку можно», – хмыкнула Юля и повторила еще раз. – Давай говорить напрямую, Саш.

– Хорошо, милая, – осклабился муж. – Расскажу, что я хочу. Слушай внимательно. Во-первых, поиметь тебя. Имею, кстати, законное право. Это первое. Во-вторых – лично контролировать папин бизнес. Я не спорю, ты многому научилась, работая вместе с отцом. Но ты права, дорогуша. Он там, а мы с тобой еще здесь. Поэтому твою должность делаем почетной. Лучше назначим руководить конторой опытных управленцев. Собственно, они у нас и есть.  И пока ты оплакиваешь папашу, они работают. Поэтому все оставим как и было при отце. Я беру под свой контроль бизнес, переезжаю в эту избу, – Яныч обвел масляным взором богато обставленную гостиную. Полюбовался на картины модных авангардистов, перевел взгляд на итальянскую мебель в стиле арт– деко. Засмотрелся лишь на секунду на позолоченную полоску, украшающую круглый журнальный столик. – Ну и последнее, так сказать, вишенка на торте. Я хочу баллотироваться в губернаторы, моя дорогая. Поэтому холдинг должен открыть мне неограниченную кредитную линию. Долг потом погашу дивидендами. Ну и тебе, козочка, придется стать моей верной и преданной соратницей. Настоящей женой.

– Саша, – охнула Юлия. – Деньги из оборота вывести нельзя. Любой опытный управленец сделать этого не позволит. На выборах я тебя поддержу, не беспокойся. Мы с тобой женаты не один год. А что живем отдельно… Так у многих гостевой брак…

– Видимо, я плохо объясняю, – ощерился муж. – Я хочу тебя в своей койке. Так понятней? Твой сын, мамаша, няни… Ничего не изменится. Если будешь хорошей девочкой, то, может, и не стану смещать тебя с должности. Тут главное, как мы договоримся, малыш, – криво усмехнулся он.

Глава 2

– Димочка, – сонно пробормотала Ленка, прижимаясь к любовнику всем телом. – Я хочу от тебя ребенка. Давай без предохранителей попробуем, а? Мы же все равно собираемся пожениться, – проворковала она, обнимая его. Чмокнула куда-то около шеи и уставилась огромными, будто блюдца, глазами.

– Аленка, – протянул полусонно Крепс, целуя любовницу в пухлую щеку, – мы же договорились, что после свадьбы вплотную займемся. Подожди месяц-другой. А как поженимся, то хоть каждый год рожай…

– Ты хочешь? – лукаво улыбнулась она. – Представляешь, сколько народу тут сразу появится? – хихикнула Алена.

– Ну и что, – хмыкнул Дима Блинников. – Вон, у шефа двое, а сейчас еще третьего ждут. Кирсанов ходит как мальчишка счастливый. Александра Андреевна гоняет его, но ему не привыкать. Военная косточка, – пробурчал Крепс горделиво.

– Но Кирсанов твой – генерал, – фыркнула Алена, ласкаясь. – А нам с тобой двоих деток хватит. Сразу одного заделаем, а года через три –  другого.

– Отличный план, – хохотнул Дима, переворачивая невесту на спину и нависая над ней. – Готовься, Аленка, – пробурчал он, отдышавшись. – Я постараюсь в ближайшее время сделать тебя беременной.

«Может, действительно, – подумал он, откатываясь в сторону и снова обнимая Алену, – заделаем сначала ребенка, а потом распишемся. Тогда мать точно перестанет упираться и согласится на наш брак. Особенно, конечно, ее благословления не требуется, – поморщился Дима Блинников. – Но и жениться наперекор матери тоже не хочется».

Подавив вздох, он в который раз попробовал разобраться, почему обычно добрая и веселая мать так взъелась на Алену. Запрещала приводить ее в гости. Сама таскалась к какой-то гадалке Медее и все время уверяла, что у старшего сына есть на стороне ребенок. Вылитая папашина копия.

– Да от кого?! – орал Димка. Увещевал и снова срывался на крик. – Пойми, мам, – объяснял он не раз. – У меня до Алены долго никого не было. Когда у Кирсанова в личной охране ходил, вообще любовь-морковь забросил. Двадцать четыре часа с шефом. И если еще в Москве удавалось в короткий выходной отоспаться, то в командировках – а Бек, пока не женился, не вылезал из горячих точек –  не до подружек было.

Естественно, Дима кривил душой и знал это. Самому себе не соврешь.

«Помню одну красавицу перелетную, – сжав челюсти, подумал он. – Юлечка – как-ее-там… На кладбище познакомились. Через пару дней уже в койку завалились. Один раз всего пошпилились. Разве с одного раза залетают? Вон, с Аленой  два года живем, и никаких намеков», – хмыкнул про себя Блинников и, положив ладонь на пышную ягодицу невесты, попытался уснуть. Сон не шел. Наоборот, из глубины подсознания на волю вырвались воспоминания о Юленьке.

«Бек говорил, что она сильно помогла. Почти всю сумму на лечение вытрясла из холдинга, куда устроилась работать», – мысленно заметил Дима. Он слабо представлял, что нечесаную ворону кто-то взял руководителем пресс-службы крупной нефтедобывающей корпорации, но, если верить Кирсанову и его жене, так оно и было. В одночасье Юля Фомина, журналистка из захудалой газетенки, вдруг вышла замуж за сына олигарха. Родила ему ребенка и преспокойно жила в башне из слоновой кости.

«Говорят, стала президентом компании после смерти свекра. Муж у нее больше в политике. То ли депутат, то ли мэр какого-то города на Урале. С ее-то куриными мозгами, – фыркнул про себя Крепс, внезапно вспомнив, как искал на кладбище в Никифоровке карты оплаты, посеянные этой дурындой. – Наверное, управляют специально обученные люди. А Юленька важно ставит свою подпись под документами», – в который раз подумал он.

Иногда Блинников вспоминал об этой странной девчонке, мысленно благодарил ее за помощь.

«Если бы не Юлька, – пробурчал он, проваливаясь в сон. – Я бы до сих пор валялся бы на больничной койке или остался инвалидом на всю жизнь. Уж точно бы не вернулся в строй и не служил в «Секире». Бродил бы с палочкой по двору –  в лучшем случае »,– хмыкнул он, внезапно возвращаясь в реальность. Снова будто со стороны увидел, как, разбивая ногами оконное стекло, он и другие бойцы влетают в здание, где возомнивший себя богом профессор Поморов решил грохнуть заложника. А дальше раздался выстрел. И Дима снова ощутил, как заныла нога.

– Принести обезболивающее? Или сделать укол? – сонно поинтересовалась Алена. – Опять нога разболелась, Димочка?

– Пройдет. Давай полежим, Аленка. Скоро уже вставать, – пробормотал Дима, силясь подремать хоть чуть-чуть.

«И почему мать так против Ленки? – вздохнул он про себя. – Добрая, заботливая. Вон, с ходу поняла, что мне больно. Та же Юля даже не догадалась бы, – поморщился он и снова поймал себя на шальной мысли. – Неужели с одного раза можно забеременеть? – изумился он. – Но она бы сообщила тогда и не вышла бы замуж за сына самого Яныча… Хотя от этой девицы можно всего ожидать…Нужно провести расследование, – мысленно решил полковник Блинников. – Утром позвоню эфэсбэшникам», – пробурчал он, поправляя подушку и намереваясь украсть у приближающегося утра хоть часок сна. Но стоило только закрыть глаза, как раздался звонок сотового.

– Твою мать, – ругнулся Блинников. – Кому пришло в голову звонить в половине шестого утра? – скривился он, подслеповато щурясь на экран телефона. Но высветившаяся надпись «Бек» заставила его пружиной подняться с постели и, выскочив на в полутемную кухню, бодро отрапортовать в трубку «Слушаю, бать».

Разговор с генералом много времени не занял.

– Прямо с утра заезжай ко мне домой, – пробурчал недовольно Кирсанов. – Дело есть, – добавил устало…

– Ночь выдалась бессонной? – аккуратно осведомился Крепс на правах старого друга.

– Да поспал часа четыре, – хмыкнул Бек. – Достаточно. Дел полно, Дима. Жду.

«Что-то непредвиденное, – подумал Крепс. – Интересно, зачем я ему понадобился? Да еще и дома», – внутренне усмехнулся он. И, решив не загадывать, подошел к окну. Глянул вниз на детскую площадку. На сонных дворников, лениво махающих метлами. Заметил на стекле косые капли дождя и внезапно подумал, что ни к кому за справками о Юле Фоминой обращаться не станет.

Глава 3

Поезд все стоял и стоял на перроне. Юля нервничала, и не напрасно. Вчера Сашка Яныч остался ночевать в квартире отца. Долго рылся в Валерином кабинете. Искал что-то…

«Глупый мальчик, – хмыкнула про себя Юлия. – Я оттуда все самое важное давно вынесла. – Не ждала, пока ты додумаешься!»

Но сейчас Валеркина канцелярия не сильно интересовала Юлию.

«Лишь бы унести ноги, – устало вздохнула она. – С такой прытью Сашка и моего желания не спросит. А если мы в браке, то и никто не заступится. Подумаешь, домашнее насилие! Да и зная административный ресурс муженька, бесполезно с заявлением соваться в полицию. Никто не примет! Шутка ли, депутат влез на президента холдинга. А та оказывается была против, – хмыкнула она про себя и вместе с сыном стала смотреть в окно.

– Вагончик тронется, перрон останется, – пропела тихонечко на ушко Диме, с любопытством разглядывающему пассажиров, спешащих к поезду.

– А мы вдвоем поедем, мам? – протянул он, ерзая у нее на коленях.

– Конечно, милый, – проворковала Юлия, обнимая сына. – Только ты и я. А завтра пойдем гулять к морю. Там чайки… Возьмем хлеба и их покормим.

– А мы теперь сами будем жить? Без Ляли и бабушки?

– Мы к ним вернемся, – обнадежила ребенка Юлия. – Мы от них отдохнем. Они от нас, – пробормотала она, вспоминая, как вчера вечером покупала билеты на юг и одновременно прислушивалась к грохоту, доносившемуся из кабинета дорогого Валерочки.

«Жизнь моя – жестянка, – криво усмехнулась Юлия. – Хорошо, Санька заранее всучила мне ключи от своей квартиры. И я успела с утра тихо выскользнуть из дома. Лишь бы сейчас не обнаружили, – запульсировала в башке тревожная мысль. – Лялю, Димину няньку, я отпустила пораньше, мама обычно спит до обеда. Санечка права. Поездом ехать спокойнее, его никто не развернет и не развернет обратно, как самолет. Да и завтра к вечеру мы уже будем на месте. Если Сашка сразу не хватится, то не успеет, – попробовала успокоить себя Юля. – Но чтобы броситься в погоню, нужно сначала сообразить, что мы с Димочкой удрали, – вздохнула она и, уткнувшись в макушку сына, чмокнула от избытка чувств.

– Мам, гляди! – ткнул пальцем в окно Димка. – Вот, собака какая. Почти как Рекс у Дани и Леши. У них еще маленькая собачка есть. Фунтик. Она старая и ужасно противная. Но ее все любят. А на меня этот Фунтик лает всегда.

– На меня тоже, милый, – улыбнулась Юлия.

– А какой он породы, не знаешь? – снова поинтересовался маленький почемучка.

– Санечка говорила, что помесь йорка и тойтерьера, – ласково  объяснила ребенку Юля и сама указала в окно. – Гляди, солдаты тоже куда-то собираются ехать.

– Да, здорово! – радостно воскликнул Димка. – А они с нами в одном вагоне поедут?

– Не знаю, милый, – рассмеялась Юлия. – Солдаты в купе не ездят, – заметила она добродушно. – Поезд скоро тронется, – посмотрела на часы и потянулась к сумке за Димкиной пижамкой. – Сейчас переоденемся, – объяснила она сыну и тут же замерла как вкопанная. По перрону важно спешил Крепс. Вот солдатики, кучкой стоявшие около ларька, заметив незнакомого мужика с военной выправкой, но в штатском, инстинктивно подобрали животы. Юлька жадным взглядом окинула почти не изменившегося любовника и запоздало взмолилась.

«Только бы не к нам! Только бы прошел мимо!»

И в ту же минуту услышала приглушенный голос проводницы.

– Вагон почти пустой, Дмитрий Николаевич. Женщина с ребенком едет во втором купе. А ваше – третье. Еще мужчина в первом и бабушка с внуком в шестом. Больше никого нет. Так до самого Туапсе доползем.

«Здрасьте пожалуйста! – выдохнула в отчаянии Юля. – Может, он выйдет в Ростове или в Краснодаре? А не потащится с нами на море! Совпадение или нет? – пронеслось в голове. – Александра не могла никому сказать. Да и я ей даже сообщить ничего не успела до отъезда, – хмыкнула Юлька, пытаясь взять себя в руки. – Попросить у проводницы поменяться с кем-нибудь местами в другом вагоне? А ну-ка, успокойся, – мысленно приструнила она себя. – Меньше паники, Юль. Можно так доехать до Адлера и не встретиться. Туалет в купе. Выходить в коридор – смысла нет. И слишком мало шансов, что он тебя узнает, – попробовала успокоиться она. – Во-первых, прошло пять лет, а во-вторых, я тогда была брюнеткой, а сейчас вернулась к своему русому. У мужиков обычно кукушка не срабатывает. Они же мыслят образами», – с надеждой вздохнула она и улыбнулась сыну.

– Кажется, тронулись, Димулька. Поезд будет ехать, а мы с тобой книжку почитаем и в окошко посмотрим.

– А когда обедать, мам? – лукаво осведомился сынок. – Я уже хочу кушать…

– У меня есть йогурт и яблочное пюре. Можно перекусить, и раскрасить картинки. Как тебе идея?

– Я хочу бегать, – проскулил Димка. – Давай в коридор выйдем?

– Подожди, – попросила Юлия. – Сначала поешь, – заявила она категорично, а сама прислушалась к голосу, донесшемуся из соседнего помещения.

– Все в порядке, Алена, – отрапортовал Крепс. – Еду один в купе, как большой начальник, – заметил он весело. – Да мог бы и в обычном поехать, – хмыкнул он. – Но билеты шеф покупал самолично. Вот и ткнул в первый попавшийся поезд. А так как ему кроме мягкого вагона другого не положено, вот и мне купил такой же билет. Но я не в претензии, Алена! – заявил он хорошо поставленным голосом, а после добавил что-то тихо. Под монотонный бубнеж Крепса Юлька успокоилась.

«Сейчас завалится спать товарищ полковник. Потом отправится есть… А там – глядишь, и выйдет на первой попавшейся станции, – напряженно вздохнула она и только полезла в сумку за йогуртом, как из-за стенки послышался рык Блинникова.

– Ну, какие бабы, Алена! Я тут один в купе. Перестань глупости городить, а не то я обижусь…

«Ух, какие мы суровые», – пронеслось в голове у Юльки.

– Мам, – заныл Димочка. – А можно я выйду в коридор и там машинку покатаю?

– Смотри, Димулька, – улыбнулась Юлия, стараясь не допустить никакого, пусть даже мимолетного контакта с биологическим папашей. – Мы сейчас на диване, – Юля провела ладонью по синей велюровой обивке, – устроим для твоих машинок трек, а на кресле у них будет гараж.

Глава 4

Из отходящего от перрона поезда Юлька с тревогой наблюдала за хмурыми лицами преследователей. Вот какой-то парень подскочил к Коле и растерянно замахал руками. А сам Будкин, скорчив страшную гримасу, достал из кармана мобильник и, приложив трубку к уху, замер на месте. Даже лицо окаменело.

«Вероятно, звонит Яныч», – тяжело вздохнула Юлька и покосилась на Крепса.

Дима Блинников как вкопанный стоял около окна и внимательно разглядывал группу бойцов, оставшихся на перроне. Но вот старший что-то затараторил в телефон и усмехнулся довольно.

– Мне кажется, они оставили в поезде своих людей. Сейчас неспешно проверят туалеты в соседних вагонах и заглянут в наш, – заметил серьезно Димка. – Вам лучше не выходить.

– Спасибо, Дим, – кивнула Юлька, прижимая сына к себе. – Но ты, наверное, прав. Нас и в Приморске могут поджидать.

– Выйдем в Ростове, – как о чем-то решенном повторил Крепс. – Помощь я запросил. Но лучше сделаем так. Я вас передам на руки моим друзьям. Они хорошие люди, Юль, – заверил он, увидев на ее лице растерянность. – А сам смотаюсь в Приморск, я все-таки в командировку еду. И в тот же день вернусь за вами. А ты пока обдумаешь, куда вас отвезти. 

– Хорошо, – слабо кивнула она. – Мне бы переждать несколько дней. Решить, как быть дальше. Ну, и на развод подать.

– А почему ты удрала от мужа? Что он хотел? – покосившись на ребенка, завозившегося с игрушками, поинтересовался Крепс. – Все-таки пять лет ты с ним прожила…

– Нет, – пробормотала она, стараясь не сболтнуть лишнего. – Я жила с матерью и отчимом, а Сашка – в Моральске. Он там депутат местного заксобрания. В Москве у него своя квартира. К нам он только в гости приходил. А сейчас, когда отчим умер…– криво усмехнулась она.

– Ну, я понял, – кивнул Димка. – Странная ситуация, Юль. И если бы не твои преследователи, то фиг бы мы с тобой повстречались. Так бы и доехали до Приморска в соседних купе. Ладно, – махнул он рукой. – Располагайтесь, – кивнул он на постель. – Может, лучше сейчас подремать. Ночь предстоит бессонная. Проголодаетесь, я схожу в ресторан, принесу что ты скажешь…

– Спасибо, Дим, – прошептала она. – А ты?

– А я тут посижу, покараулю. Мне не привыкать, – улыбнулся, словно мальчишка. И как только Юлька с сыном улеглись на соседней полке, быстро написал сообщение матери.

 – Ты права. Медее привет!

– Ты нашел их? – тут же ответила мать. – Медея никогда не ошибается.

– Ясен пень, – напечатал Блинников и отправил следом смайлик «рука-лицо».

– Ты женишься на ней? – требовательно поинтересовалась мамаша.

– На ком? – не понял Крепс. – На Медее?

– На матери своего сына, придурок!

«Вот я, полковник, ептиль. Все-таки высокое звание и получил его досрочно за особые заслуги. Награжден орденом и медалью. До генерала наверняка не дослужусь. Но зато командую элитным спецподразделением, заместитель самого Кирсанова. А для родной матери все тот же непутевый ребенок!» – мысленно ощерился Блинников.

– Нет, мама. Я женюсь на Алене. Привыкай, – написал Крепс, косясь на Юльку, лежащую к нему спиной и обнимающую сына. Зацепился взглядом за выбившиеся прядки русых волос, спускающиеся струйкой по шее. Поглазел на остренькие лопатки, чуть выпирающие из прямой и крепкой спины, и, зазевавшись, уставился на тонкую талию и покатые бедра.

«Я бы вдул, – пронеслось в голове, и Блинников отругал себя за неуважительное отношение к матери собственного сына. – Так уж сложилось, – глубокомысленно потер он лоб. – Она теперь не чужой человек!»

Что делать дальше, Крепс представлял слабо.

«Нужно ли сказать Алене и покаяться в грехах пятилетней давности? Или пока промолчать? Постараться договориться с Юлей. А на каких условиях? – поморщился он, прекрасно понимая, что это сейчас Юлечка тихая и робкая, а как опасность минует, пошлет она куда подальше, через лес полем, а дальше в тундру. Случайно оказавшись рядом, Юля Фомина выбрала наименьшее из зол. – Случайно?» – криво усмехнулся Блинников. За тот час, как Юля с сыном ворвалась купе, Крепс все ломал голову, желая разобраться. Специально ли Бек определил его в этот поезд и именно в этот вагон, или это совпадение?

Он нехотя глянул на экран сотового, быстро пробежал глазами отповедь матери и, ничего ей не ответив, написал Кирсанову.

– Бек, а ты в курсе, что у меня есть сын?

– Вчера догадался, – сразу как на духу сообщил Кирсанов. – По повороту ушей Александры Андреевны. Но спрашивать не рискнул, сам понимаешь…

– То есть мы оказались с Юлей в одном вагоне не случайно?

– Ну, откуда я знаю, – напечатал Кирсанов. – Может, она специально взяла билет. Захотела вместе с тобой в Приморск проехаться. Кстати, жить она собирается в нашей квартире. Ты там присматривай, Крепс!

Димка за малым не написал что-нибудь едкое. Но пришлось взять себя в руки и соблюдать субординацию.

«Манипулятор хренов, – пробурчал он незлобливо. – Без тебя не обошлось!»

– Ей в Приморск ехать нельзя. Тут у нас шухер. Погоня и военное положение. Они с Димоном спят у меня в купе. Выходим в Ростове. Я связался с Пашей. Думаю, еще Яшму привлечь.

– Так, – быстро напечатал Бек. – Выйдете на переезде. Поезд остановится где-нибудь до вокзала. Я дам указание. Там вас ребята сразу подберут. С Яшмой не связывайся. Я ему в последнее время не доверяю. За пакетом Паша приедет сам. Оставайся с ребенком и его матерью. Их безопасность важнее. Отпуск продлю.

– А Алена, Бек? – будто маленький, осведомился Крепс. – Ей что сказать? Ума не приложу!

– Вот и не прикладывай, – огрызнулся генерал. – Для всех ты в командировке. Твоя сожительница – не исключение. Да, – написал он запоздало, – если с Юлей и Димкой что-то случится, Санечка расстроится. А ей волноваться нельзя. Поэтому давай, вытаскивай ее друзей из неприятностей.

– Не боись, Бек, – отрапортовал Блинников и тут же написал. – Хорошо бы пробить по всем базам Яныча. Это муж Юлии.

Глава 5

Юлька проснулась только к Воронежу и даже сама не поняла, как отрубилась. Впервые за несколько лет спала тихим и безмятежным сном. И будто очнувшись из глубокой дремы, она сразу услышала звонкий голосок сына, рассказывающего о своих друзьях и игрушках, и вторящий ему солидный бас Крепса. Нестерпимо захотелось есть. Да и в купе пахло жареной картошкой. Может, показалось…

«Дима не мог бросить ребенка одного и пойти в ресторан! – на долю секунды запаниковала она и тут же остановила себя. - Где в общепите подают жареную картошку и котлеты? Наверное, из другого купе вентиляцией принесло», - решила она, усаживаясь на постели и сонно озираясь по сторонам.

- Я уснула, - сообщила растерянно.

- Мы заметили, - вяло улыбнулся Крепс. – Давай, Юль, соберись, - велел он. – Мы тебе тут еды немного оставили. Не знаю, ешь ты такое или нет, но из купе выходить не стоит. Сейчас в Воронеже придет патруль. Проверит документы у наших сопровождающих. Они там уснули и дверь даже не закрыли. Я выглядывал, дрыхнут на диване вповалку. Самое время поесть и затаиться, - потирая лоб, добавил он заговорщицки.

Юля зашла в сортир и постаралась не вскрикнуть, заметив в мутном отражении зеркала свою взлохмаченную физиономию. Хотя, если так разобраться, пять лет назад Крепс видел ее не только лохматой, но и абсолютно голой. Некстати вспомнилась та ужасная ночь, когда двое ее коллег по редакции от большого ума кинули в окно старого Кирсановского дома бутылку с зажигательной смесью. Чего хотели добиться, Юля не понимала до сих пор. Вот только их звонок и вопли по поводу фейерверка поставили жирную точку на отношениях с Димой. Тяжело вздохнув, Юлька причесала растопыренными пальцами волосы, скрутила в пучок русые пряди. И будто наяву увидела, как, узнав о пожаре в Никифоровке, с кровати подскочил Крепс. А когда она сама добралась до места происшествия, то в генеральском дворе уже чернел остов дома, а чуть поодаль стояла в темной рясе и в Димкиной куртке монахиня, старшая сестра генерала Кирсанова. Сам Сергей Юрьевич тогда покосился недобро и что-то пробурчал Крепсу. Тот подскочил и, если бы не сдержался, то вытолкал бы ее взашей. И еще гадостей наговорил.

«Все травой поросло, - улыбнулась своему отражению Юля. – Жизнь развела нас тогда, и у каждого теперь своя дорога. С сыном ты хочешь видеться, - криво усмехнулась она, открывая дверцу, - я не против. Вот только надолго ли тебя хватит? Женишься на своей медичке, она тебе еще нарожает. Главное, не бороться с тобой, Димочка. А то запретный плод сладок. Первое время походишь, а потом и не вспомнишь о нас», - подумала она с горечью и, вернувшись в купе, нервно хихикнула:

- Воронеж, нас не догонишь!

- Есть хочешь? – коротко бросил Дима и добавил, смущаясь. – Мне жена тут тормозок сложила.

- Давай, - кивнула Юлька, прекрасно понимая, что время выяснять отношения давно прошло. Или еще не наступило.

- Котлета и капуста, - придвинул к ней широкий судок Крепс. – Картошку мы с Димоном схомячили…

- Ты ел жареную картошку? – строго посмотрела на ребенка Юля. – Ты же знаешь, что тебе нельзя…

- Мамочка, ну, она такая вкусная. Я не смог отказаться… А дядя тезка не знал. Ты его не ругай, пожалуйста.

- Я никого не ругаю, - строго заметила Юля. – Просто кто-то опять будет пить мотилиум.

- Ладно, - натужно вздохнул Димулька. – Выпью. Оно того стоило…

- Пока ты умывалась, - заметил Блинников, протягивая ей чистую вилку, - пришло сообщение от Кирсанова. До вокзала поезд остановить не получится. Слишком многим придется объяснять причину. Но в Ростове живет один человек. Он нас и заберет с перрона. Сергей Юрьевич с ним уже связался. Мужик креативный. Обещает встретить с оркестром…

- Вот нам только музыкального сопровождения не хватало, - усмехнулась Юлия и принялась есть. Крепс даже залюбовался. В отличие от других дамочек, Юлька не гоняла лист салата по тарелке. Ела быстро и аккуратно. Потом  вымыла судок и вилку.

- Спасибо большое, товарищ полковник, - улыбнулась она. – Очень вкусно. Так Алене и передайте.

- Обязательно, - кивнул Блинников и неожиданно почувствовал легкую досаду.

«Она все про меня знает. Про звание, про Алену. И сказала так равнодушно-весело…»

Он бросил внимательный взгляд на худенькую невысокую женщину. Элегантную и совершенно уверенную в себе. И внезапно понял, что та девчонка с черными космами и ободранными коленками, которую он под ручку вел через кладбище в Никифоровке, а потом промывал перекисью раны, заливая пенящуюся жидкость на рваные колготки, не имеет ничего общего с красивой и ухоженной гламуркой. Нет, естественно, это была та же Юля Фомина, теперь уже Яныч. Холеная блондинка, знающая себе и другим цену. Подтянутая и волевая женщина. И любому человеку та девица в хламиде, что следила за генералом вместе с такими же журналюшками, как и она сама, показалась бы дальней родственницей теперешней Юли со странной фамилией Яныч. Блинников засмотрелся на волосы, собранные в почти идеальную дульку, и поймал себя на мысли, что хочет выдернуть из Юлькиной прически дурацкие шпильки. Огладить послушные длинные локоны и намотать на палец тонкую прядку.

«Вот тебя занесло, Крепс, - почудился Диме знакомый рык Бека. – О деле думай, пацан. Запрыгнуть к Юленьке в койку еще успеешь. Тут главное живыми и невредимыми попасть в теплые объятия Бессараба!»

Блинников вздрогнул, будто очнулся. Посмотрел на сына, таскающего машинку по краю стола, быстро скосил глаза на Юльку, копошившуюся в сумке. Глянул на бедро, обтянутое тугими джинсами, украдкой облапил взглядом такую же высокую, как и раньше, грудь.

«Только вот прежняя Юля Фомина пряталась за широкими балахонами, а эта носит одежду по фигуре, - самому себе заметил Блинников. – Психологи считают, что вот такая смена имиджа связана с большой переменой в жизни, - подумал было Крепс и оборвал себя, будто глупого первогодка. – Психолог хренов, тебе какое дело до ее имиджа?»

Глава 6

– Я не понял, – взвизгнул словно поросеночек Сашка Яныч. – Как это ей удалось уйти? Какой еще медведь? Вы бредите, что ли? – прорычал он и ударил ладонью по столу. Звук получился громкий и пустой. Впрочем, как и сам Сашка.

– Мы ее на перроне ждали. Витек через два вагона прошел и должен был сзади страховать, – в который раз принялся рассказывать Марат. – А они с пацаном вышли такие… И тут цыгане запели, медведь заплясал… И баба в кокошнике Юле под нос каравай сунула. Та улыбнулась. Отломила кусочек. В машину села и уехала.

– Бред какой–то! – словно ранеными крыльями, взмахнул руками Яныч. – Что за спектакль? Или там всех так встречают? У моей жены нет знакомых в Ростове! – Он перевел злой взгляд на притихшую Люсю и спросил подозрительно. – Или есть?

– Нет, – отмахнулась она, передернув плечами. – Откуда? Может, кто–то у ее подружки–генеральши… Но Юлечка никогда даже словом не обмолвилась.

– У Кирсановой квартира в Приморске, – огрызнулся Яныч. – Видимо, наша красавица туда и ехала. Но вовремя успела удрать. Вот только куда она делась?

– Мы пробили все местные гостиницы. Она нигде не зарегистрировалась… – робко заметил Коля Будкин.

– Чушь собачья, – прорычал Яныч, поедая его гневным взглядом. – Нужно подключать полицию. У меня пропали жена и сын. Пусть ищут! И вот что, Никита, – обратился он к худому и высокому парню, сидевшему в самом дальнем углу. – Тисни в прикормленные издания статейки о моей беде…

– Я бы не советовал привлекать СМИ и полицию, Александр Валерьевич, – уверенно заявил тот, близоруко прищурившись. – Если Юлия Сергеевна прячется, а генеральша ей помогает, то проще всего позвонить самой Кирсановой и все узнать. И мне кажется, что сделать это должна Людмила Владимировна. Не стоит привлекать внимание прессы и полиции к внутренним проблемам вашей семьи.

– Ну, ты и молоток, Никитос, – хмыкнул довольно Яныч. – Давай, Люся, звони! Изобрази заботу о родной доченьке и внуке.

– Я действительно волнуюсь, – возмущенно заявила Юлькина мать, задумчиво глядя на маникюр. – Но Александра нам ничего толком не скажет…

– Естественно, – негодующе хмыкнул Никита, – но если она в курсе, где прячется ваша дочь, то в полицию обращаться бесполезно. Писать статьи – тоже. И исчезла Юлия Сергеевна очень необычно. Вас же отвлекали этими медведями–цыганами, – процедил он, презрительно оглядывая Колю и его подчиненного, – там еще кто–то был? Не цыган, не медведь, и без кокошника?

– Мужики какие-то, – пробурчал доселе молчавший Витек. – Два шкафа. Один встречал на вокзале. Стоял рядом с бабой в кокошнике, а другой – с нашей Сергеевной из вагона вышел, – пробурчал он. – Вот только куда потом делись, я так и не понял. Нас полиция заставила в другие двери выйти. Пока оббежали, на парковке один медведь гулял.

– А вот теперь, – зловеще прошелестел Яныч, – ближе к телу. С мужиком из вагона вышла? А вы всех пассажиров проверили в этом долбанном СВ? Или мне нужно было вас специально об этом попросить? Звони, Коля! Выясняй! А лучше всего привезите ко мне проводницу. Я с ней сам поговорю. И за что я вам только деньги плачу, идиоты!

– Все сделаем, – заверил шефа Марат и злобно посмотрел на Витька.

– Кто тебя за язык тянул? – выйдя из кабинета шефа, рыкнул он на помощника. – Одно дело – баба сама уехала и где-то прячется, а другое – сбежала с любовником. Ты думаешь, я не видел, как он ее обнимал? Но своя шкура дороже. Теперь по твоей вине придется искать проводницу. И если выяснится, что Юлька пряталась в соседнем купе, то не сносить нам головы…

– Да он бы все равно догадался, – хмыкнул Витек. – И сам во всем виноват. К такой бабе нужно охрану приставить и глаз не спускать. А он о чем думал?!

– Ехать туда надо. Искать ее.

– Откуда ты знаешь, что она именно там? Машиной можно было бы и в тот же Приморск доехать. Вот если там ее нет…

– Дождемся, что скажет генеральша…

Вот уже третий день Юля пыталась взять себя в руки. Она отчетливо помнила, как, осторожно достав спящего сына из машины, пошла следом за вышедшей на крыльцо пожилой женщиной. Задержалась лишь на мгновение. Поудобнее ухватила Димульку, тотчас уткнувшегося носом в грудь матери. Покосилась на Крепса, забирающего сумки из багажника. Димка, подхватив свой портфель и Юлин шоппер, обнялся с мужиком, что встречал их на перроне.

– Спасибо, Иван Григорьевич, – сказал громко и с чувством.

– Благодарю вас, – закивала Юля, встретившись взглядом со своим неведомым защитником. Заметила в глазах промелькнувшую тоску, будто бы этот сильный и властный человек что-то вспомнил. Свое. Личное.

И уже повернулась уходить, но замерла как вкопанная.

– Береги ее, – негромко, но отчетливо сказал Бессараб, кивая на Юлю. – Не будь дураком. Когда-то я сам напортачил в похожей ситуации… Не повторяй моих ошибок, – пробурчал он. – И вы, девушка, не стройте из себя неприступную крепость. Дайте Диме шанс… Он у нас классный парень. А главное, преданный!

– Разберемся, – помрачнев, бросил Крепс. – Мы – не любовники, – пояснил он натужно.

– Ну, я понял, – хмыкнул Бессараб и, усевшись рядом с водителем в Гелендваген, заметил напоследок. – Что–то понадобится, звони, Дим. Не стесняйся.

Юлька поспешила в дом, боясь встретиться глазами с Крепсом. А он понуро шел сзади. И как только она положила сына на большую двуспальную кровать, поставил ее сумку на пол и тихо сказал. – Завтра поговорим, Юль. – Затем повернулся к экономке и попросил глухо. – Мою комнату покажете?

– Так я думала, вы вместе, – охнула она. – Витя о семье говорил, вот я и решила…

– Наверное, получился испорченный телефон, – улыбнулся Крепс, понятия не имея, кто такой Витя и почему домработница зовет его просто по имени. – Но ни за что не поверю, что в просторной и богатой хате не найдется лишняя койка.

– Сейчас приготовлю, – добродушно заметила экономка и поспешила из комнаты.

Дима Блинников, прислонившись плечом к косяку двери, с нескрываемым любопытством наблюдал, как Юлька бережно и нежно раздевает спящего ребенка. А когда осталось лишь снять колготки с маленьких крепких ножек, Димулька засопел и открыл глаза.

Глава 7

Крепс злился. На всех. На мать – за ее хождения по гадалкам, на Кирсанова, норовящего сунуть нос, куда только дотянется, на самого себя – из-за бессилия. А больше всех на Юльку.

«Уедет она, как же», – сжав кулаки, подумал он. Пройдя к себе, он обвел взглядом простую и скромную комнату для гостей. Его теперешнее место обитания больше напоминало дорогой отель, чем нормальный обжитой дом. Но и судить только по одному этажу не приходилось. Лестница на второй и третий этажи оказалась заперта.

– Что там? – на следующий день по приезду спросил он у охранника Жоры, высокого чуть сутулого парня.

– Хозяйские спальни. У шефа четверо детей. Все девчонки. Плюс родственники. У каждого своя комната. Тут не протолкнешься, – хмыкнул он весело. – Таисия Викторовна специально все закрывает. Ей и одного этажа хватает.

«Приютили, и ладно», – пробурчал про себя Блинников и снова вернулся к невеселым думкам. У него уже не осталось сомнений, что встречу в поезде подстроил хитроумный Бек.

– Билет он мне купит. Ага! – взъелся на шефа и самого себя Крепс. – Пакет выдал. Попросил срочно передать. А Пашка за ним до сих пор так и не явился. И позвонить нельзя.

Засунув руки в карманы, Блинников шагнул на террасу и сумрачно вгляделся во двор, потемневший в сумерках. Именно в этой комнате телефон брал плохо. И чтобы хоть мало-мальски поговорить, приходилось выходить в столовую или во двор. Зато вай-фай работал отлично. По рабочим моментам он частенько переписывался с шефом, а вот Алене не смог написать даже коротенькое сообщение. Врать не хотелось, а от внезапно свалившихся на голову новостей самого мутило.

«На задании я», – усмехнулся кисло Блинников и внезапно почувствовал, как от сырости и холода потянула старая рана.

«Фантомные боли, твою мать, – тяжело вздохнул он. – Все уже зажило давным-давно, а тело помнит ту адскую муку, когда в ляжку одна за другой ударились пули со смещенным центром тяжести. Разворотило, конечно, знатно».

Крепс потер больную ногу и, нащупав сквозь штанину выпуклый безобразный шрам, в который раз поблагодарил всех святых за то, что на пути простого пацана Димы Блинникова оказался Сергей Юрьевич Кирсанов. Батя. Бек. Старый сводник.

«Ну, и что мне теперь делать? Ты подумал?» – сжав зубы, обратился он к командиру. И зная, как поступил Бек в аналогичной ситуации, Блинников поморщился.

«Что мне сказать Алене? – раздраженно подумал он. – Прости, милая, меня как сумасшедшего тянет к матери моего сына? Или что я увидел ребенка – мою плоть и кровь – и пропал. Даже сам не понял, как душа раскрылась и сердце растаяло. И как объяснить? Какие слова подобрать? Жениться на Алене, а украдкой встречаться с Юлькой и сыном? Или рассказать, что есть ребенок и я хочу жить с ним? Воспитывать его не по воскресеньям, а ежедневно. Обнимать, приходя с работы. Дурачиться и смеяться. Вот только Алене при таком раскладе нет места. Хорошая она баба. Со мной в Германию полетела. Но мы тогда уже первый раз у нее в кабинете закрылись», – усмехнулся Крепс и, глянув на чернеющее небо, быстро зашел в комнату. Порылся в портфеле в поисках таблеток и ничего не нашел. Последние закончились еще вчера, а в город сегодня никто не ездил. Жорик с Таисьей ездили по делам, а двое других обязательно должны находиться на объекте.

«Придется терпеть, – самому себе велел он, потирая больное место. – Может, душ принять? И в теплой воде помассировать? – подумал Крепс, вспоминая, что так обычно советовала Алена. – Вот кого благодарить нужно! И уж точно, не Юлю! Деньги она выбила! Спасибо, конечно, – скривился он. – Но их бы и так нашли. Батя бы меня на больничной койке не оставил. А если у Яныча-старшего денег было как у дурня фантиков, и он постоянно жертвовал на благотворительность, то и уговорить его наверняка труда не составило. Спасибо, конечно, Юленьке, – дернулся Крепс. – Но многие люди меня с того света выцарапали и выходили, и никто ни разу не заикнулся о благодарности. А эта фифа с порога, – вздохнул он, усаживаясь на кровать и снова растирая ногу, – будь благодарен, Крепс! Да и какой я ей Крепс? – разозлился он. – Это мой позывной, а не погоняло какое-то!»

Он попробовал вытянуть ногу, но мышцы, с таким трудом собранные и сшитые профессором Иванниковым, стремились скрутиться в жгут. А боль застилала глаза. Сжав пальцы в кулак, Дима принялся растирать кожу вокруг шрама и неожиданно понял, почему так сильно рассердился на Юльку.

«Пренебрегла красавица бравым полковником, – заметил внутренний голос с интонацией Кирсанова. – Сначала она за тобой бегала, во всех подворотнях караулила, а скоро ты начнешь!»

«Если так разобраться, – вздохнул Крепс, – сначала она гонялась за генералом. Все пыталась выведать какую-нибудь сенсацию. Зато теперь мы богатые и знаменитые, – пробурчал недовольно Блинников и сморщил гадкую гримасу. – Хватит ныть. Эта женщина не от сквозняка забеременела. И ребенок твой. Если не нравилась тебе, зачем в койку тянул? В любом случае, Дима, – опять заговорила совесть с по-Кирсановски, – исправлять ситуацию тебе. Вот, только, что сказать Алене?» – потер башку Блинников.

От сумбурных мыслей его отвлек шум. В ванной полилась вода. Юлькин строгий голос позвал сына.

– Димулька! Быстро купаться и спать!

– Мама, – заныл малыш. – А где Дима? Я только на минуточку к нему загляну. Пожелаю спокойной ночи и приду, – затараторил он.

– Он, наверное, спать лег, – нерешительно заметила Юля. – Не стоит беспокоить человека.

– Ну, мама! – засопел маленький привереда и толкнул дверь. – Дима-а, ты спишь?

– Нет, малыш, – превозмогая боль, улыбнулся Крепс. – Просто нога болит.

– Сильно? – сочувствующе поинтересовался сын.

– Нет, – успокаивающе ответил Блинников, не желая пугать ребенка.

– Сильно, – знающе покачал головой Димон. – Дедушка Валера так же морщился перед тем, как его положили в деревянный ящик и закрыли крышкой. А бабушка Люся…

Глава 8

– А я не обычный, Юля, – самодовольно усмехнулся Крепс, убирая прядку с ее лба. И даже сам не ожидал, что она дернется от его невинного прикосновения.

– Давай заключим мораторий, – глухо бросила Юлька. – Ты держишь свои руки при себе. Хорошо, Дима?

– А если я против, – хмыкнул он, но, подумав меньше секунды, кивнул. – Слово офицера, мадам.

Крепс чуть отодвинулся от нее и посмотрел жалобно.

– Мы могли бы…

– Расскажи о себе, – неожиданно попросила она. – Что любишь? Чем увлекаешься?

– Охоту люблю, рыбалку, – улыбнулся он, будто мальчишка. – Слушать «Любэ», собак люблю больше, чем кошек. Просто лес люблю. Там я всей душой отдыхаю. А ты?

– Я в походы ходила, Дим. Это такой адреналин. Но молодая была, глупая. Пару раз чуть не погибла. Поэтому с дикой природой стараюсь меньше контактировать. У нас дом на озере Гарда. Летом мы там с Димулькой…

– В Италии, что ли? – поморщился Крепс, про себя понимая один непреложный и устрашающий факт.

«Если Юля увезет сына из России, то ты его никогда и не увидишь! – подумал Блинников. – Пора принимать меры, мать его за ногу! Или из армии увольняйся, или срочно женись и вступай в отцовство».

Второй вариант развития событий показался Крепсу наилучшим. И чтобы как-то повернуть мысли Юльки на ту самую ночь, когда они умудрились зачать Димона, решил сделать комплимент:

– Ты сильно изменилась. Я тебя с трудом узнал. Светлые волосы тебе идут больше. Но до сих пор вспоминаю твои черные лохмы. Качала ими из стороны в сторону. И прыгала… Юлька, ты помнишь, как ты скакала на мне? – спросил он и, слегка дотронувшись, нежно провел пальцем по тонкому носику девушки.

– Как я могу забыть? – изумилась она, отмахиваясь от него, как от надоедливой мухи. – Та ночь подарила мне Димульку. Главную ценность и смысл в жизни. Я себя другим человеком почувствовала, когда его в первый раз на руки взяла.

– То-то я смотрю, ты имидж поменяла. Все хотел спросить, что произошло в твоей жизни? – улыбнулся он и неожиданно заметил, как женщина внезапно изменилась в лице. Будто таблетку проглотила. И веселая непринужденность, только-только установившаяся между ними, испарилась, уступив место горечи и разочарованию. Признаться, Крепс и не понял ничего. Вот минуту назад болтали по душам, а теперь Юлька будто стену возвела.

«Что же случилось, Дима? – хотелось заорать ей. – Ты и случился со своим разможженным в хлам бедром. Может, и нужно было пройти мимо и жить дальше. Но я тогда подумала о тебе и малыше, дорогой. Одним махом решила все проблемы. Мне тогда этот вариант казался самым приемлемым. Ты получил все необходимое лечение, а мой сын ни в чем не нуждался. Не знал, каково ложиться спать голодным. Я согласилась на условия Валерочки. А ему, как известно, всегда нравились худенькие блондинки. Вон, мать до последнего изводила себя тренировками, все пыталась завлечь. Только отчиму больше нравилось свежее мясо, – с отвращением подумала она и внутренне содрогнулась, вспомнив крепкого старика, жадно щупавшего по ночам, забиравшегося под юбку, когда заблагорассудится. – Врагу не пожелаешь», – подавив вздох, поднялась она с постели.

– Ты куда? – изумился Блинников. – Только же болтать начали! Ну, Юль…

– Пойду, – попыталась ровно сказать. – Поздно уже. А на завтрак Димулька сырники попросил. Хочу встать пораньше, – придумала на ходу отговорку. – Да и нет смысла, Дим. Та ночь могла бы быть продолжением классного романа со свадьбой, но следующее утро навсегда развело нас. Ты это сразу понял, а я еще на что-то надеялась. С сыном я тебе позволю общаться, а вот про брак и нашу совместную жизнь даже не думай. Возвращайся к Алене, пожалуйста!

– Юль, – охнул он. – Ну подожди… Давай поговорим…

– Все бесполезно, Дим, – отмахнулась она и бросилась к себе в комнату.

Хотелось закричать. Завыть от отчаяния.

«Ты же любишь его, идиотка! Еще там, на кладбище, влюбилась!»

«Да, люблю, – самой себе ответила Юля. – А если Крепс все узнает? Он такое точно не простит. Всех собак на тебя повесит. Нельзя вам быть вместе. Не вздумай поддаться соблазну, – запретила она себе. – Потом огребешь по полной. И если Блинников вступит в отцовство, то где гарантия, что не заберет у тебя Димульку?»

Подавив плач, рвущийся из груди, Юлька тихо улеглась рядом с сыном. Залюбовалась маленьким мужичком, что, раскинув руки и ноги, мирно сопел и видел удивительные сны. Она осторожно поправила одеяло, откинутое в сторону крепкой ножкой. И, уткнувшись в подушку, расплакалась.

«Все имеет свою цену, – тяжело вздохнула Юлька. – Я заплатила по полной. Зато моему сыну повезло познакомиться с отцом. И Крепс, зараза, хоть и жалуется на больную ногу, но здоров как бык. Даже не комиссовали. А значит, я старалась не зря. Не зря терпела Валерочку эти пять лет. Но мне и в голову не приходило снова вернуться к любимому. Я расплатилась и ничего не должна. Нужно только решить, как жить дальше. Уехать в Прагу или на Гарду? Но Димулька уже привязался к отцу, так что далеко нам от него не уйти. Да и от себя не убежишь. Но зато Димку смогу изредка видеть. Хоть так… – всхлипнула она и, словно маленькая, утерла ладошкой слезы.

– Юль, – послышалось от двери, – ты почему ревешь?

«О господи, только этого не хватало! – всполошилась она и, усевшись на кровати, подслеповато глянула в темноту.

– Да все нормально, тебе показалось, – прошептала, моля бога, чтобы он ушел и не разбудил сына. – Я уже засыпала, – добавила, деланно зевнув.

– По-моему, ты врешь, – пробухтел Крепс, подходя ближе и усаживаясь около кровати на корточки.

– Мама плакала! – сонно воскликнул маленький правдолюбец и тут же полез к матери обниматься. – Мамочка, ты по дедушке Валере скучаешь или за Кляксой?

– Нет, Димулька, я рецепт сырников забыла, вот и расстроилась, – сквозь слезы улыбнулась Юлька.

– До утра еще есть время, – тут же успокоил Димулька. – Ты вспомнишь, мамочка. С яичницей сверху, да? Такие сделаешь?

Глава 9

Стоя на берегу, Юля напряженно наблюдала, как сын вместе с Димой прошел по мосткам и со всего размаху кинул в речку кусок булки, оставшейся после завтрака. Залюбовалась широкой спиной Крепса, усевшегося рядом на корточки. Крепкие руки полковника Блинникова несильно, но надежно держали расшалившегося ребенка. Димулька восторженно смотрел на подплывших со всех сторон уток и восхищенно кричал, оборачиваясь к матери:

- Мама, ты видишь, сколько их тут! И все голодные!

- Конечно, Димулька, - через силу улыбнулась Юля, против воли пожирая глазами суровый профиль Крепса. Мечтала снова оказаться в его объятиях и в который раз останавливала себя.

«Не мечтай, милая. Этот мужик не для тебя. Алена, мать ее за ногу!» – скривилась Юлька, хотя прекрасно знала, что не в сожительнице Блинникова проблема. Можно и ее отодвинуть… Вот только толку все равно не будет. «Как узнает наш чистенький полковничек…- задумалась Юлька и тут же одернула саму себя. - Даже коню понятно, что рядом не задержится. Вернется к своей Алене. Можно и не начинать, чтобы потом не расстраиваться, не выть в подушку в ночи и не слушать очередные гадости от Блинникова».

 А в том, что они последуют, она уже не сомневалась. Даже сегодня, пока шли через двор к реке, намекнул, что пора рассказать ребенку, кто его настоящий отец. И это наутро после перепихона! Юлька почувствовала в тот момент, как у нее оборвалось все внутри. Любовная горячка, терзавшая ее до завтрака, сразу сошла на нет, уступив место холодной ярости. Лишь только сынок со своими утками смог немного улучшить настроение. Она всмотрелась в голые ветки кустарников, глянула на пожухлый прошлогодний камыш, примостившийся неподалеку от основательного мостика, больше похожего на причал. Подняла голову к солнцу, ловя его первые теплые лучики, и засмотрелась на синее небо, широкое и раздольное, какого не увидишь в задымленном мегаполисе.

Оба Димы с удовольствием кидали крошки уткам, о чем-то серьезно переговариваясь между собой.

«А вдруг он скажет?» - забилась в голове ужасная мысль. И Юлька, не чуя ног, кинулась к сыну и его отцу. Глянула настороженно на маленького, затем на большого мужчину.

«Показалось», - вздохнула облегченно и, попросив у сына кусочек булки, тоже кинула в воду. И ойкнула, когда горбушка попала утке по голове.

- Снайпер, - хохотнул Блинников. – С одного удара утку прибила.

- Она жива, - пробормотала Юлька, кивнув на выплывшую птицу.

- Мамочка, - весело затараторил сын и из рук Крепса перебежал к матери. А потом и вовсе выскочил на берег.

- Мама, я мороженое хочу! – заявил он. – Пойдем в магазин!

- Там и аптека где-то поблизости, - пробурчал Крепс, поднимаясь на ноги. Подал руку Юльке. На минуту задержал ее ладонь в своей. Украдкой, чтобы не видел сын, поцеловал пальцы, и когда она отдернула руку, смущенно поинтересовался:

- Что случилось, Юль?

- Не знаю, - честно ответила она. -  У нас нет будущего…

- Нет, значит, будет, - фыркнул он и, подхватив ее за талию, словно бревно, потащил к берегу. Юлька подавила вскрик, не желая испугать сына. А когда под хохот Димульки Крепс поставил ее на грязный песок, отряхнулась сердито.

- Я не отступлюсь, Юль, - предупредил он тихо. – Тем более, после сегодняшней ночи. Нам хорошо вместе, не спорь. И ребенку с нами двумя тоже радостно, - добавил хрипло. – Я пока молчу, но калечить наши жизни тебе не позволю.

«Ах, скажите, пожалуйста! -  хотелось закричать ей. - А что ты сделал пять лет назад? Меня прогнал, посчитав недостойной даже простого разговора, а сам как дурак под пули кинулся. Просили тебя, - сжала зубы Юлия. – Твое место рядом с генералом. А тот с женой в больницу поехал, - вспомнила она Санькин рассказ, как Кирсановы бежали от погони, Саньку ранили, а генерал всех победил. Почти в одиночку. Только потом его бойцы подтянулись. Ему еще вместо отставки орден дали, - вздохнула Юлька. – Тебя, Крепс, тоже наградили и орденом, и званием внеочередным, но лучше б мозги выдали, честное слово!»

- Перестань кукситься, - улыбнулся он, стараясь ее развеселить. – Мы теперь вместе. Я, ты и Димон. Приедем в Москву, распишемся.

- Сначала развестись надо, - хмыкнула она и неожиданно подумала, что, наверное, у Димы Блинникова такой вот характер. Если женщина не нужна, то можно и пренебречь прощальной беседой. Просто поставить перед фактом и уйти.

«Сначала меня прогнал, как собаку шелудивую, - вздохнула она, стараясь не расплакаться. – Теперь вот Алену ждет та же судьба. Но и вместе нам не быть. Никогда. Кратковременные отношения… А как выплывет правда наружу, так уйдет Дима Блинников, и даже не обернется. Скажет лишь, что я не заслужила его доверия, или похожую лабуду. Поднимет гордо голову и отчалит к новому берегу».

- Давай на лошади прокатимся? – предложил Димка и махнул в сторону дедка, ведущего под уздцы гнедого коня, оседланного по всем правилам. – Наверное, тут недалеко можно в прокат взять?

- Как хочешь, - пожала плечами Юлька, уверенная, что дед откажет. Но тот, напротив, согласился.

- А умеешь, добрый человек? – хмыкнул, пряча в карман косарик.

- А что тут уметь, - рассмеялся Димка и, запрыгнув в седло, заявил: – Что ты там стоишь, Димон?

Сын заныл, заскулил.

Глава 10

- Что за стрельба, браток, прям как на фронте? – с усталой улыбкой спросил человек по ту сторону экрана. Крепс даже опешил, моментально вспомнив цитату из «Места встречи». Он внимательно глянул на поджарого мужчину в летах: впалые щеки, чуть заостренный подбородок, красивая стрижка. Заметил холеные руки и перстни на пальцах, Ролекс на запястье. Настоящий европеец. От такого преуспевающего джентльмена Блинников явно не ожидал построчного знания культового фильма. Вот только колючие голубые глаза смотрели терпеливо и изучающе. Будто человек подбирал слова и силился не нахамить дорогим гостям.

«Такой может и из дома погнать, - про себя отметил Блинников, чувствуя, что хозяин дачи Виктор Николаевич Пахомов не так уж прост, и весь европейский лоск – сплошная показуха. Он много раз видел таких вот мужиков, владельцев заводов, газет, пароходов. И хоть каждый из них силился казаться важным и представительным, но ногами крепко стоял в девяностых, когда и удалось накопить первоначальный капитал. Нет, Дима Блинников не судил их строго. Просто доверял Оноре де Бальзаку, читанному когда-то на больничной койке. Его фразу «За каждым большим состоянием стоит преступление» Крепс запомнил навсегда. Он уже собрался изложить свою версию событий, как из-за его плеча выглянула Юлька и радостно поздоровалась:

- Здравствуйте, Виктор Николаевич!

- Привет, Юля! – добродушно кивнул хозяин. – Долго собираешься от мужа бегать? Я-то сразу понял, кто у меня гостит, - улыбнулся он и погрозил пальцем.

- А я вот не догадалась, - протянула она. – Даже предположить не могла… Но, наверное, скоро придется уехать. Сашка нас выследил. Мы чуть не попались сегодня утром. Спасибо, дед Михей ваш лошадку одолжил.

- Коня, Юля! Старик обидится, если ты его Мустанга кобылой назовешь… Ладно, проехали, - махнул рукой Пахомов. – Главное, живы. А то мне тут соседи уже названивают. Что происходит? Девяностые, что ли? – передразнил он неведомых собеседников. – Мы Яныча предупредили, - заметил нехотя. – Вам на моей территории ничего не угрожает. А вот если выйдете со двора, тут я за вашу безопасность не ручаюсь. Сашка - скотина злопамятная. Как только Валера ваш брак допустил, Юля, - пробурчал он еле слышно, и Крепс заметил, как напряглась Юлька.

- Мне, наверное, нужно в Москву вернуться, - пролепетала она. – Не могу же я у вас вечно жить?

- Мне все равно, - пожал плечами Пахомов. – Мы тут в Бордовом надолго окопались…

Юлька тихонечко рассмеялась, вспомнив, что именно так французские знакомые Валерия Петровича называют город Бордо. Сам Валерочка дорогой дружил с Юрой Гараниным. А сын Космонавта, старший и угрюмый Арсений, был женат на племяннице Пахомова или на крестнице. Юля тогда не поняла, кто кому кем приходится в большом клане, да и особого желания разбираться не было. Она вспомнила, как вместе с Валерой ходила на Гаранинской яхте вдоль берегов Испании и Франции. Такой неспешный светский отдых, когда спишь до одиннадцати. Ешь свежую рыбу и купаешься весь день на безлюдных пляжах. А ночью тусишь в казино. Естественно, Космонавт с женой знали, кем приходится Юля Янычу-старшему, но по привычке закрывали глаза. Наверняка оповестили и Пахомова, радушно встретившего их в Бордо. И вот теперь главный Юлькин секрет грозил раскрыться самым неподходящим образом.

Там в Бордо еле скрипнула дверь, и кто-то о чем-то спросил хозяина кабинета.

- Зайди, - отвлекшись от экрана, кивнул Пахомов. Поморщился, будто увидел кого-то неприятного.

- Тут твой рулевой, Юля, - криво усмехнулся он в камеру.

- Привет! – заглянула в камеру довольная физиономия. И Юлька сразу вспомнила парусную регату, когда Валера не пожелал оставлять любовницу на берегу. И ей пришлось выполнять работу бакового матроса. Как раз отличная тренировка для невысокой, но крепкой девушки. Приходилось помогать поднимать и убирать передние паруса, быть на подхвате у рулевого, младшего сына Гаранина, Севы. Валерочка тогда исполнял обязанности гриндера – со всей дури крутил лебедку, а сам Гаранин занимался тактикой и громко орал сыну, куда держать курс. Жаркими ночами все валились с ног, и ни о каком уединении в маленькой каюте с тонкими перегородками не было и речи. Умаявшись за весь день, падали и засыпали как убитые. И Юлька до сих пор считала регату лучшим временем в своей жизни.

- Сева-а, - весело протянула она и аж засветилась от радости. – А что ты там делаешь? – поинтересовалась удивленно.

- Это многие хотят знать, - ворчливо заметил Пахомов. - Я в первую очередь. Но вопрос, пожалуй, риторический. Уже выгонял пару раз и сам не пойму, как этот тип снова находит дорогу в наш дом…

- Ну, ты даешь, Юлька. Таки удрала от Янычей! Молодец! Может, тебя из страны нужно вывезти? – серьезно предложил Сева, не обращая внимания на Пахомова. – Так мы операцию провернем. Яныч тебя в жизни не найдет. Я быстро за тобой смотаюсь…

- А поезжай, - обрадовался было Пахомов.

- Утешься, Ган, - рыкнул Блинников, узнавая в холеном мажоре бывшего бойца «Секиры».

- Здравия желаю… Крепс, - ухнул Сева. – А я тебя и не увидел сразу. Ну, это меняет дело, Виктор Николаевич, - заметил быстро. – Знакомьтесь, - ткнул в сторону экрана. Это мой командир майор Блинников. Вернее, уже полковник. Я вам о нем рассказывал.

- Мир тесен, - криво усмехнулся Пахомов и, пристально посмотрев на человека, когда-то спасшего его потенциального зятя, осведомился хмуро. – Ты Юльку охраняешь, полковник, или…

- Или, - коротко бросил Крепс. – Мы с Юлей давно знакомы и у нас общий сын, - выложил он как на духу.

По ту сторону экрана произошло явное оживление. Хозяин дачи сдержанно крякнул, а его молодой родственник закашлялся.

- Ну, тогда вы сами разберетесь, - пробухтел Виктор Николаевич. – Гостите хоть до лета… - махнул рукой он.

- Я сейчас отца попрошу, - снова встрял в разговор Сева. – Он велит Сашке отозвать своих людей. Юль, ты развод хочешь? Сразу говори. Космонавт дважды звонить не станет.

Глава 11

- Бес, а ты откуда ты Пахомова знаешь? – невзначай поинтересовался Блинников по дороге в аэропорт. Он проснулся утром от звенящей тишины и пения птиц. Никто никого не звал, не катал машинки по коридору, не бегал туда-сюда. Тихо, будто все умерли. Конечно, вчера вечером он разозлился, когда понял… Когда все понял! Еще и Севка, преисполненный боевой солидарности, подлил масла в огонь.

«Зачем Юле весь этот цирк понадобился? Какую цель преследовала?» – пытался найти ответ Крепс на самые главные и простые вопросы и даже к ужину не вышел, хотя Димулька несколько раз прибегал. Всю ночь проворочался без сна и только к утру забылся в тревожной и глубокой дреме. А утром, выйдя в коридор, даже не догадался ни о чем. Прислушался, подойдя к Юлькиной двери. Ни звука.

- Они уехали, - пробурчал охранник Жора, стоило Крепсу выйти в кухню. – Проворонил ты их, майор!

Жорка расхохотался и ухмыльнулся глумливо, будто знал какую-то тайну, недоступную московскому гостю. Да еще и в звании понизил.

- Полковник, - поморщившись, поправил Крепс и строго спросил. – Куда уехали? Зачем?

- Ну откуда мне знать, - пожал плечами Жорка. – Куда и зачем, не знаю, мне никто не докладывал. А вот точное время сказать могу. Вчера. В десять вечера.

- Да я и не спал вроде, - почесал Крепс затылок, досадливо вспоминая, что в это самое время переписывался со своим другом Славкой Луниным, Асисяем. – За ними кто-то приехал? – уточнил он у Жорки. – На какой машине?

- Черный Гелик с московскими номерами, - пробурчал тот и обвел красноречивым взглядом кристально чистую кухню. – Чаю попьешь на дорожку, майор? – поинтересовался небрежно.

- Нет, - мотнул головой Блинников, торопясь покинуть французскую дачу. – Тут какой-то транспорт ходит? До города как добраться?

- Я сейчас такси вызову, - кивнул Жорка. – До железнодорожного вокзала доедешь, а там сам решишь. В аэропорт экспресс ходит. Там рядом остановка.

- Хотелось бы с Таисией Викторовной попрощаться, - тихо заметил Блинников, пожелав напоследок расспросить хозяйку.

- Отдыхает, - снова осклабился Жорка. – Поезжай без прощаний, майор. Оно  спокойнее.

Уже из такси Дима позвонил Бессарабу. Поблагодарить и поболтать напоследок. И так человеку столько неудобств доставили! И все зря…

«Да ну? – устало осведомился внутренний голос. – Ты сам-то к чему стремился, Дима?»

- Значит, меня ты не послушался, - пробурчал Бессараб, забравший его на вокзале. Машина еле-еле тащилась через все пробки в час пик, а на заднем сиденье лежал средних размеров баул с подарками Гоголю. Даже не открывая большую спортивную сумку, Дима точно знал о ее содержимом. Живые раки, переложенные льдом.

- Хоть какой-то толк от твоего приезда, - хмыкнул Бессараб и, задумчиво глядя на красный сигнал светофора, бросил отрывисто. – Мы с Витькой лет так с двадцати знакомы. Судьба свела. Он упертый сукин сын, но для своих разобьется в лепешку.

- Друзья по жизни? – удивился Блинников. – Вы совершенно разные люди.

- Не друзья, это точно. Скорее приятели. Он мою дочку крестил. Помогал ей, чем мог. Мать ее поддерживал в трудное время. Всегда рядом оказывался. Деньги, внимание, какие-то связи… Ничего для них не жалел.

- А ты? – удивленно вскинулся Крепс и рассеянно глянул на мелькавший за окном город. Старинные здания с лепниной и атлантами сменились многоэтажками новых районов.

- На меня на долгие годы болт положили, - криво усмехнулся Иван Григорьевич. – Никакой помощи принять не захотели. Света лет в пятнадцать узнала, кто ее настоящий отец. Но родным меня не считает. У нее другой папа. И тут уже ничего не поделать. Я много дров наломал. Хотя был момент, когда требовалось просто поверить. Послать всех к чертям, Дима, и встать на сторону любимой женщины. А я этого не сделал. Посчитал себя обиженным. В армию подался, как последний дурак. Хорошо, к Гоголю попал и живым вернулся…

- Наслышан я про твои подвиги, - некстати вставил Крепс.

- Да ерунда это все, - в сердцах воскликнул Бессараб. – У меня давно уже хорошая семья. Вон, дочка младшая замуж собирается, - улыбнулся он. – Супруга – умница… Но я точно знаю, где налажал и когда. Не встань я в позу обиженного бегемота, жил бы с любимой и воспитывал собственного ребенка. Я знаю об этом, Дима. И жена моя знает. Иногда всплывает вся эта муть, и так тошно становится. Вот я тебя и предупредил по-братски, - хрипло рассмеялся Бессараб, выезжая на трассу. – У нас раньше аэропорт прямо в городе был. А теперь отгрохали махину на выселках. Пока доедешь, пока регистрацию и досмотры пройдешь, проще машиной в ту же Москву доехать…

- Так поедем, - усмехнулся Блинников. – Я с удовольствием…

- Не, братан, у меня дел полно. Давай лучше летом, бери свою Юлю и пацана и приезжайте к нам.

- Голый номер, Иван Григорьевич, - неохотно протянул Крепс, - не нужен я ей. Для каких-то своих целей использовала меня Юлия Владимировна. Но я пока сообразить не могу… Слишком много случайностей и нестыковок. Я пять лет о ней и знать не знал, и тут она в купе вваливается.

- Так не бывает, - мотнул башкой Бессараб. – Ты подумай, что за это время произошло? Наведи справки, задействуй ресурс. Ты же всегда можешь докопаться до правды. Самое простое, конечно, это спросить…

- Как?! – рыкнул Блинников.

- Ртом. Открываешь его, шевелишь языком. Это называется артикуляция.

- Прикалываешься?

- Даю ценный совет.

- Мне нечего у нее спрашивать. Я не понимаю, куда она делась! Улизнула втихаря, да еще хозяйку против меня настроила. Та даже попрощаться не вышла.

- Таисия Викторовна? – удивился Бессараб, резко сворачивая на мост и задумчиво глядя на показавшееся по правому борту огромное современное здание аэропорта. – Она замечательная женщина. Я ее от всей души уважаю. Правильный, очень хороший человек. Теперь таких не делают. И у нее, как и у Витьки, на все собственное мнение. А ты, видать, сильно облажался, Крепс…

Глава 12

Из окна кабинета Блинников с раздражением наблюдал за Кирсановым, стоящим на парковке около собственного серебристого Рэнджа. За многолетнюю службу рядом с Беком Крепс мог, бросив лишь мимолетный взгляд на шефа, с уверенностью сказать, в каком он настроении. Каждое скупое движение, более ленивый поворот головы говорили, что сегодня товарищ генерал пребывает в отвратительном расположении духа. Да еще сам за рулем прибыл, а не на служебной машине. Такой приезд лишний раз подтверждал верно считанное настроение руководства.

«Небось, решил немного спустить пары», - подумал Блинников, догадавшись, кто мог разозлить шефа.

К тому же и Асисяй прислал короткое предупреждение. «Не нарывайся!» По всему получалось, что батя не просто раздражен вчерашним звонком или даже рассержен, а пребывает в бешенстве. От того и выход на татами, вчера им запланированный, не предвещал ничего хорошего. В такие моменты лучше затаиться. Придумать какое-нибудь срочное дело и свалить куда подальше. Но, во-первых, Блинников никогда не трусил перед лицом опасности, да и подставлять ничего не подозревающих бойцов не хотелось, а во-вторых, требовалось перетянуть Бека на свою сторону и хорошо бы вместе с Александрой Андреевной. Шаг рискованный и отчаянный, но крайне необходимый. А в-третьих, душила обида!

«Вот как, блин-клинтон, как? Всю жизнь верой и правдой служишь, считаешь близкими людьми, а как что-то понадобилось лично мне, так «отвали, Крепс!» - в который раз со вчерашнего вечера подумал Блинников и, тяжело вздохнув, поспешил навстречу Беку. С Кирсановым он столкнулся около спортзала.

- Ты почему еще не готов? – рявкнул Кирсанов вместо приветствия. – Через пять минут встречаемся на танцполе.

- Слушаюсь, товарищ генерал, - чинно отрапортовал Крепс и поспешил в раздевалку вслед за генералом.

«Еще и должности можно лишиться из-за Юленьки, - пронеслась в голове злая мысль. Про Алену он старался не думать. Как там сказала мать: «Ты был основным вариантом, Дима, но имелось еще несколько запасных».

«Понимай, как знаешь, - вздохнул Блинников, в глубине души надеясь, что те самые запасные тихонько сидели на скамейке и ждали своего часа. Но чуйка подсказывала другой вариант. – Иначе бы мать так не возражала против Алены», - подумал он мрачно.

Еще из дома Крепс позвонил Мише Алтуфьеву из ФСБ и попросил навести справки. Конечно, по большому счету такую проверку следовало провести сразу, как только Алена прочно вошла в его жизнь и там обосновалась. А он, дурак, расслабился. Хорошо рядом, и ладно. Да и кому верить? Юленька оказалась девушкой с грязным секретом, а Алена - с двойным дном. Вроде сплошные нежность и забота, а с другой стороны, что там еще накопают Алтуфьев и его ребята?

Наскоро надев треники и футболку цвета хаки, Блинников инстинктивно покосился на Бека, натягивающего точно такую же майку на крепкий мускулистый торс. В который раз подивился отличной спортивной форме шефа и, подойдя поближе, проговорил тихо, но твердо:

- Я готов.

Бек кивнул и, смерив его недовольным колючим взглядом, молча шагнул вперед. Вышел на ковер и сразу начал разминку. Блинникову хотелось завопить на весь спортзал, выяснить у разъяренного шефа, как он сам, верой и правдой служивший долгие годы, попал в немилость после одного звона? Но не оставалось ничего иного, как так же молча присоединиться к разминке. И хоть вопросы рвались один за другим, Крепс предпочел стиснуть зубы.

«Сам скажет, коли надо», - рыкнул Крепс, отжимаясь, а после, лупя кулаками по груше, поймал выразительный взгляд Асисяя, все так же служившего  адъютантом Кирсанова.

Вбивая с каждым ударом в грушу обиду и злость, Блинников размышлял о своей незадачливой личной жизни. Не хотелось думать, как сложилась бы судьба, не будь того злосчастного ранения. Пришла бы Юлька к нему? Сообщила бы о ребенке? Поженились бы они или тянули каждый свою лямку, встречаясь по выходным и праздникам? Перед глазами снова встало лицо Димульки. И Крепс будто наяву услышал его рассуждения о кошке Кляксе, уволенной няне и дедушке Валере, которого положили в деревянный ящик.

«Что там у них произошло? – мысленно полюбопытствовал Блинников. – Почему именно после смерти свекра и отчима Юлька сбежала из дома? Не в этом ли кроется причина? И зачем ее мужу убивать красавицу-жену? Тем более весь бизнес числится на ней. Грохнет и на кого все газеты-пароходы запишет? На новую жену или любовницу? А вдруг у нее тоже запасной вариант имеется, и тогда плакали денежки…»

- О чем задумался, Крепс? – услышал он недовольный рык Кирсанова. Батя, немного спустив пары, еще усмехался недобро, но уже не испепелял взглядом.

«Полегчало, - отметил мысленно Блинников, со всей силы ударив по груше ногой.

 – Давай потанцуем… - ощерился Кирсанов. - Приглашаю…

«Белый танец, мать твою. Генералы приглашают полковников, - внутренне усмехнувшись, сдержанно кивнул Крепс. Занял исходную позицию и, приветствуя противника, мысленно перекрестился.

За боем руководства, казалось, следила вся база, но Блинников не замечал ничего, сосредоточившись лишь на ударах. Старался предугадать действия противника и не дать сломить себя на первом же ударе.

«Позора тогда не оберешься», - подумал он, прикидывая на ходу тактику боя. Из головы сразу вылетела вся муть, и Крепс, слушая свое тело, искренне считал, что оно никогда не обманет. Хотя… Раненое бедро, заныв,  подсказало, что он не прав. Блинников слегка поморщился от боли и тут же пропустил удар.

- Ты что там Юльке наплел? – рыкнул Бек, нанося следующий.

- Ничего, - огрызнулся Крепс, уворачиваясь. – Мне Ган все рассказал, - бросил, стараясь достать противника.

- Два сплетника, - снова обрушился на подчиненного Кирсанов.

- Шила в мешке не утаишь, - брякнул Крепс, чуть уходя в сторону.

- Тебе-то какое дело? – ощерился Бек, наступая. – Ее прошлое тебя не касается. Ты бы о сыне подумал…

- Я и думаю, - обидчиво буркнул Крепс, парируя атаку. – А ты, Бек, в свахи заделался? Решил свести меня с Юленькой?