Его горькая-сладкая Ягодка

Пролог. Все «нормальные» люди

#беременная_героиня #сводные #настоящий_мужчина #хороший_парень #милая_героиня
#противостояние_характеров #страсть #любовь_и_страсть

Его горькая-сладкая Ягодка

დდდდდ

Обычно люди переезжают из провинции в город побольше: карьерный рост, перспективы и всё такое. Но это не про нас с мамой. Она сдала нашу московскую квартиру и привезла меня в настоящую глушь. В Сибирь. Жить мы теперь будем в деревне. Или в посёлке? Неважно. Как этот ужас не назови, лучше не станет.

— Ну и местечко… — ворчу, разглядывая аэропорт, в который мы прилетели.

И это ещё даже не деревня, а районный центр. Цивилизация. Я будто в Советском союзе очутилась!

— Яна, хватит действовать мне на нервы, — мама ищет в сумочке телефон.

Это я ей на нервы действую?! Кто променяет нормальную жизнь в городе на дом в деревне, корову и навоз? Я молодая девушка, мне не шестьдесят, чтобы к земельке тянуться.

— И где твой Ваня? — вздыхаю.

— Сейчас позвоню ему и всё узнаю.

Мама отходит от меня на несколько метров, Ванюше своему звонит.

Никогда бы не подумала, что мама в сорок пять влюбится в деревенского мужика, а я в восемнадцать стану провинциалкой. У меня жизнь только начинается, а такое ощущение, что всё — закончилась.

— И что там? — скептически интересуюсь у мамы, когда она завершает звонок.

— Всё нормально, — улыбается, — Ваня уже едет. Лесовоз на трассе лося сбил, пробка была.

Первый раз слышу, чтобы причиной пробки стал сбитый лесовозом лось. Но здесь это, похоже, в порядке вещей. Я в шоке. А дальше что? В проруби стирать будем? Лапти наденем?

— Ты влюбилась — понятно, — вздыхаю. — Но меня зачем сюда тащить было? Я могла остаться дома, в Москве.

— Одна? — мама строго выгибает бровь. — Ты абсолютно не готова к самостоятельной жизни.

Мы сто раз поднимали эту тему и ни разу мама не допустила мысли о том, что я могу отпочковаться от неё без эффекта катастрофы.

— Вообще-то у меня была работа, — бурчу, отвернувшись. — На еду и квартплату денег хватило бы.

— Работа, зарплата… — мама вздыхает и берёт меня за локоть. — Яна, ты должна учиться, а не стаканы в баре протирать.

— Снова будешь меня отчитывать за то, что я бросила универ? — освобождаю конечность из её пальцев.

— Ты могла приложить усилия и подчистить хвосты, но ты ничего не сделала, — мамочка не упускает возможность упрекнуть меня. — Тебя отчислили с первого курса.

— И что теперь? Я пойду учиться в деревенский «гарвард»? — ёрничаю.

— В райцентре будешь учиться. В колледже, — добивает меня. — Отучишься, получишь диплом — и живи, как хочешь.

— То есть тебе от меня только диплом нужен? — уточняю, с прищуром глядя на маму.

— Не передёргивай, Яна, — она становится серьёзнее прежнего. — Мне нужно, чтобы ты получила образование и стала человеком, а не принесла в подоле после очередной смены в баре. Тема закрыта.

И так всегда. Любой наш с мамой разговор заканчивается «закрытой темой». Но больше всего меня злит, что ехать в эту чёртову Сибирь пришлось бы в любом случае. Я не могла отпустить мамочку одну жить к непонятному Ванюше. Ещё неизвестно, чего он от неё хочет и чем это всё закончится.

— Сделает твой Иван из тебя рабыню-домработницу, будешь за еду за свиньями убирать, — бухчу на маму.

— У Вани есть помощники по дому, а хозяйство он не держит. Хотя, я была бы не против козы, например, — мечтательно закатывает глаза.

Ой, чувствую, не мама козу доить будет, а её саму как козу выдоят. Годик-полтора — и Ванюша уговорит её продать нашу квартиру. А это ого-го какие деньжищи!

— Капец ты доверчивая, — качаю головой.

— Я к Ване уже ездила, своими глазами на его хоромы посмотрела. Мне всё понравилось. И тебе со временем понравится.

Видела я фотки того посёлка. Дыра. Два магазина и сельский клуб с библиотекой — всё, развлечения закончились.

— Любаша! — к нам быстрым шагом идёт мужчина.

О, Ванюша добрался. Мужик поперёк себя шире — чисто деревенская внешность. На фото он выглядел немного лучше, хотя тоже не фонтан. Выгоревшие на солнце светлые волосы, руки-лопаты с не самыми аккуратными ногтями, и рубашка в джинсы заправлена. Последнее — трэш полный.

Смотрю, как мама с ним обнимается, целуется, и плакать хочется. Что она нашла в этом Иване? Мужлан натуральный. По молодости маме нравились стильные мужчины, творческие личности, как мой отец.

— Ваня, знакомься это моя доченька Яна, — мама сияет. — Вы с ней по видеосвязи общались.

Серьёзно? Не помню. Моё подсознание исключило этот момент из памяти как сильную психологическую травму.

— Иван, — тянет мне руку-лопату. — Можно просто дядя Ваня.

Угу, спасибо, что папой называть не просите.

— Яна, — пожимаю кончики мужских пальцев.

Ох, мама-мама… И эта женщина считает меня маленькой глупой девочкой! Я твёрдо уверена, что мужчинам доверять нельзя. Любым. А тем более мужчинам из глубинки, которые заманивают к себе женщин из Москвы. Не верю я в кристально чистые порывы Ванюши.

— Давайте, девочки, поехали домой.

Иван берёт наши чемоданы и шагает к выходу. Мама идёт рядом с ним, щебечет птичкой. Рассказывает, как мы долетели и всё такое. А у меня на сердце обломок скалы с острыми краями.

— Ну всё выдыхай, родная, — оставив возлюбленного, мама берёт меня под руку. — Всё не так плохо, — на её губах мелькает едва заметная улыбка. — Подружишься с сыном Ивана. Ты ведь мечтала о старшем брате. У нас теперь настоящая семья будет, — идёт рядом со мной довольная.

В детстве я действительно мечтала о старшем брате. Недолго. Пока сама за себя стоять во дворе не научилась. А сейчас зачем мне этот брат? Зачем мне всё это? А главное — за что? Кошмар какой-то!

Глава 1. Ожидание VS реальность

В самолёте поспать не удалось, и я надеялась выспаться в машине, пока едем до нашего нового дома. Полтора часа в дороге всё-таки. Как же сильно я ошибалась! Едем на «Ниве», шоссе — яма на яме: меня едва до потолка не подкидывает. И мутит. Ох…

— Ну-ка, Яночка, глянь, какие здесь дома, — мама показывает пальцем на местные достопримечательности.

Нормальные коттеджи, ничего особенного. Только Иван нас по-любому в какую-нибудь халупу привезёт. Я не сильно помню, что мама на фото показывала, но мне не понравилось.

— У нас ни пьяниц, ни бездельников нет, — нахваливает местных жителей Иван. — Все при деле, все работают. И неплохо зарабатывают.

— Чем, интересно, здесь зарабатывают? — хмыкаю.

— Да кто чем, — мужчина за рулём пожимает плечами. — Фермерством, лесом, охотой.

— Иван у нас рыбак, — мама дарит рыбаку мягкую улыбку.

Рыбак, угу. А мама моя — чересчур романтичная дама.

— Простите, конечно, но я не понимаю, как можно заработать на жизнь, сидя на берегу с удочкой, — выдаю логичное умозаключение.

А мама с Иваном почему-то смеются. Что смешного я сказала?! Правда ведь!

— Дядя Ваня не сидит на берегу с удочкой, — мамуля вытирает слезы веселья и поворачивается ко мне. — Он промысловик.

— Чего? — кривлюсь.

— С мая по октябрь мы рыбачим ставниками, — объясняет Иван.

— Понятнее не стало, — фыркаю.

— Я с бригадой ловлю за сезон много рыбы и сдаю её на рыбзавод — это если коротко. Голодать не будешь, — подмигивает мне в зеркало заднего вида.

Ага, на рыбной диете сидеть буду. А через годик русалкой стану и уплыву от вас.

Отворачиваюсь и смотрю в окно.

Мы подъезжаем к большому дому за высоким металлическим забором. Отсюда я вижу только второй этаж и черепичную крышу. Это точно не халупа, как я ожидала. Ничего себе рыбаки зарабатывают…

Иван выходит из машины, а мама поворачивается ко мне:

— Что? Съела? — улыбается ехидно. — Ты думала, тут нищие живут? Нет, Яночка, это не так.

— Ой, всё… — бурчу тихо.

Дядя Ваня обходит Ниву, открывает переднюю дверь и галантно подаёт маме руку. Рыцарь деревенский. А я не гордая — выхожу сама. Хорошо хоть Нива пятидверная — через сиденье скакать не пришлось.

Проходим во двор и у меня слегка отвисает челюсть. Огромный коттедж из кругляка с красивой бордовой крышей. Участок аккуратный: есть лужайка, пруд, куча каких-то строений.

— Любаш, я пока чемоданы в дом занесу, а ты покажи всё Яночке. — Иван достаёт из багажника наши вещи. — Потом ужинать пойдём. Я сегодня сам готовил.

Опять они целуются. Капец! Отворачиваюсь.

— Пойдём, доченька, — мама берёт меня под руку, — покажу тебе всё.

Ой, блин! Вся из себя хозяйка сразу. Может, это не Ивану принадлежит, а родителям его. Или знакомые пустили пожить. Мама документы на дом и землю точно не спрашивала. В один не прекрасный день вернётся настоящий хозяин, и пойдём мы отсюда далеко и надолго. Хорошо если к тому моменту мамуля ещё не успеет продать нашу квартиру.

— А это что? — киваю на небольшой домик в конце участка.

— Дом для помощников по хозяйству. В сезон там ребята из Ваниной бригады живут, — рассказывает довольная мама. — А тут у нас баня, — подводит меня к немаленькой постройке. — В бане есть спортзал с тренажёрами. Так что заниматься можешь, сколько хочешь. Никакого абонемента не надо.

— Не у нас баня, а у него, — поправляю маму.

— У нас, — настаивает. — Здесь подсобные строения. Там гараж. Вон там огород и сад. Ну как, нравится?

— Нормально, — хмурюсь.

— Дом шикарный. Зайдёшь — обалдеешь, — мама не сбавляет обороты. — Кстати, второй этаж ближайшие две недели полностью в твоём распоряжении. Наша с Ваней спальня на первом.

— Почему две недели? — выгнув бровь, смотрю на маму.

— Потом сын Ванюши приедет, займёт одну из комнат. Но тесно вам не будет, не переживай.

— Сын, ага. Как его там?.. — делаю вид, что пытаюсь вспомнить имя.

— Миша.

— Раз сын есть, должна быть жена, — делаю колкое замечание.

— Ваня — вдовец, — мамочка хмурится. — Так, всё! — прямит спину и строго смотрит на меня. — Хватит о грустном, — набирает полную грудь деревенского воздуха. — Хорошо-то как!

— Не уверена, — поглядываю на кучу навоза.

Пахнет специфически. Я бы на мамином месте так активно не дышала — можно отравиться.

— Миша — живёт в городе, в райцентре, — мамуля технично съезжает с навозной темы. — У него там бизнес. Магазин автозапчастей вроде. Но каждый сезон он приезжает к отцу помогать с рыбалкой.

Какой замечательный сын у дяди Вани! Бизнес ведёт, про отца не забывает. И конечно мы с Мишей обязательно подружимся. Заживём одной большой дружной семьёй… Нет. Но мамулю мою не переубедить.

На крыльце дома стоит Иван и машет рукой:

— Девочки, всё готово! Пойдёмте ужинать!

— Сейчас идём, Ванюша! — отвечает ему мама.

Перебор с Ванюшами и Любашами. И с поцелуями перебор. Взрослые люди, а обжимаются, как подростки. Фу!

Заходим в дом.

Мамочки, сколько здесь квадратов?! А главное — кто это всё убирает? Есть версия, что уборка огромного дома ляжет на хрупкие плечи мамули. И на мои соответственно. Насчёт помощников по дому я сильно сомневаюсь. Скорее всего, Иван нанимает местных забулдыг, чтобы они на огороде пахали. Какая в посёлке может быть прислуга? Не смешите.

Сладкая парочка идёт в кухню, а я остаюсь в гостиной. Разглядываю стоящие на камине фотографии в рамках — дядя Ваня с какой-то женщиной в обнимку. Наверное, это и есть его жена, которая умерла. Ага, а этот милый мальчик в трусиках с рогаткой в руке, я так понимаю, и есть хороший парень Миша. Тут ему лет десять. Интересно, сколько Мише сейчас?

— Фотки разглядываешь? — улыбчивый дядя Ваня заходит в гостиную и садится в кресло.

Чего пришёл? Любашу свою в кухне бросил. Джентльмен.

— Так просто… — ставлю рамку на место.

— Не стесняйся, — Иван машет рукой. — Это теперь твой дом. Ты тоже хозяйка.

Глава 2. Первый блин комом

Оказывается, в своём доме сон гораздо лучше, чем в квартире. Я всю ночь сладко спала, проснулась в пять утра и чувствую себя бодрой. Из комнаты выходить не спешу — раскладываю вещи на полки. Спальня у меня крутая, конечно. Двуспальная кровать, большой шкаф для одежды с зеркалами, комод для белья — гарнитур не дешёвый. Ещё телек есть — тоже дорогой. А на полу моя мечта — мягкий белый ковёр с длинным ворсом. Даже неудобно как-то фыркать на дядю Ваню. Ладно, посмотрим.

Сладкая парочка тоже проснулась. Они собрались в речной порт ехать — сегодня туда на корабле доставят контейнер с нашими вещами. Мама заходила ко мне, звала с ними поехать, но я отказалась. Не хочу.

— Яна, иди завтракать! — кричит мамуля из коридора.

— Я потом! — отвечаю громко. — Позже!

Желудок уже сводит от голода — я со вчерашнего утра ничего не ела, но смотреть на маму с дядей Ваней не хочу. Они уедут, тогда и пойду завтракать.

Закончив с вещами, иду в душ, переодеваюсь в трико и футболку. Готова. Вот тоже плюс деревенской жизни — не надо с утра делать макияж и думать, что надеть. Можно выйти на улицу не накрашенной и в спортивках, и никто тебя за высоким забором не увидит. Так, стоп. Многовато плюсов я нашла за полчаса. Нельзя терять бдительность.

— Доча, мы уехали! — кричит мама снизу.

— Ага, давайте! — отзываюсь и зеваю.

Теперь можно позавтракать. Съем что-нибудь лёгкое и пойду посмотрю на спортзал в бане. А может, не просто посмотрю. Спорт я люблю. Дома по утрам бегала в парке, а вечером в тренажёрку ходила. Раньше. В последнее время забросила всё. Не до спорта было. Дом-работа, работа-дом. Я даже с подружками встречаться перестала. Вечно не выспавшаяся, дикая — не хотела напрягать девчонок плохим настроением. А оно у меня постоянно плохое. Не могу перестать думать об одном козле — декане нашем…

Сердце больно колет иголочка тоски. Мотнув головой, отгоняю мысли о прошлом. Да, именно так — прошлое. Дмитрий Александрович остался позади, а я иду дальше. Хватит вспоминать.

Спускаюсь вниз, захожу в кухню, а там какая-то женщина в ситцевом халате хозяйничает. Немолодая. Лет шестьдесят на вид. Косынка на голове, передник на поясе.

— Здравствуйте, — замираю на пороге. — А вы кто?

— Ой! — пожилая тётенька хватается за сердце. — Напугала! — машет рукой и смеётся. — Я Антонина, домработница. А ты, наверное, Яночка — дочь Любы?

— Ага, Яна, — поджав губы, изучаю Антонину внимательным взглядом.

М-м, не соврал Иван — есть у него домработница. Красиво жить не запретишь. Даже в посёлке.

— Я ревизию в холодильнике затеяла, — выкладывает на стол продукты из морозилки. — А мне ещё за сахаром сбегать надо. Родители твои хотят ягоды на обратном пути купить — варенье варить будем.

«Родители» режет ухо. Иван мне не отец. И, кстати, не претендует на эту роль. Так что Антонина ошиблась. Но я решаю промолчать.

— Они на машине, пусть сами за сахаром заедут, — ставлю чайник греться, беру из тарелки на столе яблоко.

— Не надо Любу с Ваней нагружать, я сама схожу, — складывает пакеты с продуктами обратно в морозилку. — Потом с холодильником разберусь. Мамочка твоя с утра оладьи испекла, — кивает на полную миску. — Поешь. А то худенькая совсем, — качает головой.

Мне становится смешно. Моя бабушка давно умерла, но когда была жива, тоже причитала, что я худая, и старалась меня накормить. Я как в детство вернулась, честное слово.

— Спасибо, поем обязательно, — с улыбкой наливаю себе чай. — Вы давно здесь работаете?

— Нет. Первый месяц. Раньше у Ивана другая помощница по хозяйству была. Молодая, лет сорок. Шустрая, но не аккуратная. Он решил взять кого-нибудь постарше. Кто порядок любит и новую хозяйку красотой не затмит, — кокетливо поправляет косынку, смеётся.

Эта бабуля нравится мне всё больше. С юмором такая.

— А вы прикольная, — сажусь за стол.

— Ты тоже ничего, — Антонина подмигивает мне и ставит на стол банку с чем-то ягодным. — Варенье для оладий. Кушай, милая. А я в магазин побегу, пока сахар не расхватали. Сейчас сезон — разберут, потом неделю завоза ждать, — снимает передник и убегает.

Шустрая бабушка. И приятная.

Накладываю варенье в пиалу. М-м, вишнёвое, ароматное. Под мамины оладушки залетит. Прям топчик! Накрылся мой лёгкий завтрак медным тазом. Вздыхаю, но от идеи налопаться с утра неполезной пищей не отказываюсь.

Мажу оладьи вареньем, раскладываю на тарелке. А варенье жидкое, капает. Облизываю пальцы и понимаю, что перепачкала губы сладкой вкуснятиной. Да и ладно, всё равно никто не видит.

Хлопок входной двери. Я замираю. Антонина вернулась? Может, забыла деньги или ещё что-нибудь?

Но через пару мгновений в кухню заходит молодой человек. Бородатый. В смысле, не такой чтобы по-деревенски бородатый, а с хорошо оформленной в барбершопе бородой. И стрижка оттуда же. Андеркат, мужской вариант — у парней сейчас модно так стричься. Поверх белоснежной майки надета тёмно-синяя рубашка в клетку, голубые джинсы — лейбл. Парень на стиле. И очень красивый. Не думала, что скажу такое про здоровяка. Большой он. Но правда красивый.

— Привет, — улыбается мне.

А я воздух ртом хватаю и ничего сказать не могу. Чего он на меня так смотрит? От взгляда незнакомца моё сердце почему-то бьётся чаще.

— А-а-э-э… — хочу спросить, кто он, но выходит что-то нечленораздельное.

Оладушек выскальзывает у меня из пальцев, шлёпается на стол.

— Полтора часа по кочкам этим пёр, — с раздражением изображает езду по разбитой дороге. — Когда они уже дорогу нормальную до посёлка сделают? А ещё не ел ни хрена. Голодный я злой, как чёрт, — болтает то ли со мной, то ли сам с собой. — Слышь, красавица, сообрази мне завтрак, — садится за стол, берёт с тарелки оладушек с вареньем. — Только посерьёзнее что-нибудь, — хмуро смотрит на блинчик. — Яйца пожарь, что ли.

Уровень моего шока возрастает многократно. С чего вдруг я должна готовить ему завтрак?! Кто он вообще такой?!

Глава 3. Второй блин. Блин!

Я думал, она домработница, а она походу дочь Любы — женщины, с которой мой батя сошёлся. Он мне фото этой девчонки показывал, но у меня на лица память никакая. Отец говорил, что приехать должны, а когда — не уточнил. Неудобно получилось.

— Эй, выходи, — стучу в дверь туалета. — Знакомиться будем.

— Познакомились уже! — сердито отзывается девочка. — Отвали!

— Я думал, ты помощница по хозяйству. Батя говорил, что новенькую взял, — оправдываюсь.

— И что?! — дверь распахивается, на пороге стоит злая, но чертовски красивая девчонка. — Это повод распускать руки?!

Не дожидаясь ответа, пытается меня обойти, но я не пускаю.

— Прости, — припираю красотку к стене. — Как зовут? — скольжу взглядом по милому личику.

Стоит, не дышит. Глазёнки серые на меня испуганно таращит. Что, неужели я такой страшный?

— Я… Яна я, — заикается.

— Яна, — повторяю имя. — Яночка. Ягодка, — снимаю подушечкой большого пальца кусочек ягоды с пухлых девичьих губ и сую себе в рот. Смакую. Сладкая. — У тебя тут вишня просто, — улыбаюсь, вздёрнув бровь.

У девчонки щёки красные, как раскалённая плита.

— Дурак… — выдыхает шёпотом.

А потом пихает меня ладошками в грудь и несётся к лестнице. Не, не угадала. Бегу за ней. Ловлю егозу за талию и под мышкой несу в гостиную. Она лёгкая, как куколка. Миниатюрная ягодка. Знакомиться хочу. Нормально.

— Пусти! — брыкается, пищит. — Пусти, я сказала!

Отпускаю. На диван. И сам сажусь рядом.

— Стоять! — снова ловлю намылившуюся сбежать Яну. — Просто поговорим, — надёжно держу беглянку.

— Не о чем нам с тобой разговаривать! — дышит часто. — Я кричать буду!

Она уже кричит. Половина посёлка слышит. Я извиниться хочу по-человечески, а она не понимает.

— Что тут происходит? — в гостиную заходит батя.

За ним появляется его женщина и по совместительству мама ягодки — Люба.

— Яночка?.. — выдыхает растеряно мать.

— Мама! — девочка ловко выкручивает запястье из моей лапы и бежит к ней. — Он! — показывает на меня пальцем. — Он!.. — задыхается от возмущения.

— Тише-тише, всё хорошо. Сейчас разберёмся, — отец успокаивает девчонку, а потом переводит взгляд на меня. — Миша, какого хрена?.. — спрашивает сердито.

— Да я чо?.. — развожу руками.

— Он меня за домработницу принял! Завтрак требовал, а потом вообще!.. — ягодка поджимает перепачканные вареньем губки. — По попе меня шлёпнул!

— Что?! — у Любы вытягивается лицо.

— Миша, это правда?! — у бати едва пар из ноздрей не валит.

— Было дело, — признаюсь, но на него не смотрю. — Я извинился! — оправдываюсь.

— Ваня разберись с этим, пожалуйста! — почти рычит Любовь. — Пойдём, доченька, я тебе валерьянки накапаю. Трясёт вон всю…

Охает, ахает и уводит ягодку в кухню. А мы с отцом остаёмся. М-да, влип я конкретно. Сейчас буду люлей выхватывать.

— Миша, мать твою… — цедит сквозь зубы папа. — Это как понимать?!

— Да попутал я, бать! — объясняю на эмоциях. — Думал, это новая домработница! Ты не говорил, что твоя с дочкой приедет!

— Я тебя только через две недели ждал! — взрывается. — И вообще, какая, к чёрту, разница?! Разве я этому тебя учил?! Я учил тебя уважать женщин! — выдаёт мне подзатыльник.

За дело. Отец никогда просто так меня не ругал — ни в детстве, ни когда я повзрослел. Заслужил, понимаю. Но обратно не отмотать. Я уже сделал, что сделал.

— Сам не знаю, что на меня нашло, — вздыхаю.

— Сам не знаю… — передразнивает отец. — Яну бедную напугал. Она от смены обстановки в шоке, ещё ты исполняешь. Что девочка о нас теперь подумает? А Люба? И, кстати! — округляет глаза. — Вика твоя знает, что ты себе позволяешь других девушек по заднице шлёпать?

Не знает она… Да я сам не понял, зачем это сделал! С голодухи репу заклинило.

— Давай ещё раз извинюсь, — пожимаю плечами.

— Не помешает, — отец всё ещё сердится. — Тем более у Яны сегодня день рождения. Девятнадцать лет исполнилось. А ты ей такой подарок преподнёс.

Короче, всё — совесть теперь с меня живого не слезет. Реально стыдно.

— Что там на Солнечной кондитерша ещё живёт? Торты стряпает? — вспоминаю про местную кудесницу.

— Каждый день, свежие. И пирожные, — батя тонко намекает, что тортом я не отделаюсь.

— Понял, принял. Погнал.

Выхожу из гостиной, иду в прихожую, но, проходя мимо кухни, останавливаюсь. Мать и дочь ведут негромкий диалог под стойкий запах валерьянки.

— Миша, наверное, хочет что-то сказать? — Люба замечает меня.

— Да, хочу… — хмурюсь, собираясь с мыслями. — Ян, прости. Я не хотел.

— Пф-ф-фы! — фыркает ягодка.

— Яночка, — мать смотрит на неё строго.

— Мамочка, — кривится.

— Нет, серьёзно, — прохожу в кухню, подхожу к дамам. — Обычно я себя так не веду, — задумчиво чешу затылок. — Просто я сам не свой, когда живот есть просит.

— Мозг и желудок на прямой связи? — язвит красотка. — Или мозг в этой цепочке отсутствует?

— У меня девушка есть, — пожимаю плечами. — Я не собирался…

— Вообще отлично! — Яна хлопает ладошкой по столу. — Повезло девушке с парнем, — делает едкий акцент на «повезло».

Надо за тортом ехать, пока я до второго скандала не доизвинялся.

— Миша, садись, я тебя покормлю, — предлагает Люба.

— Мама! Он меня за задницу трогает, а ты его кормить собираешься?! — ягодка подскакивает со стула.

— Нет, пусть дальше голодный ходит, — Любовь качает головой. — Может, ещё раз получишь.

— Ой, всё!

Яна вылетает из кухни. Чуть меня не сносит по дороге.

— Можешь считать, что она тебя простила, — Люба вздыхает. — Просто у Яночки тяжёлый характер.

Характер тяжёлый — что есть, то есть. Раздула из мухи слона.

Глава 4. На рефлексах

Полчаса одиночества в комнате, и я начинаю сходить с ума. Хожу от стенки к стенке, не знаю, куда себя деть. Была бы я в Москве, гулять бы пошла в парк или в торговый центр. А тут что? Ни парка, ни магазинов приличных. Ай, пофиг, пойду куда глаза глядят.

Беру из шкафа джинсовку, сую телефон в карман и выхожу из комнаты. Тихо так. Минуту назад я слышала внизу голоса мамы и её принца, а теперь тишина. Хм…

Спускаюсь по лестнице и замираю. В гостиной моя мамуля и дядя Ваня — на диване сидят, на меня смотрят. Загадочные.

— В чём дело? — гну бровь в ожидании очередного «сюрприза».

Я в принципе сюрпризы не люблю, а сегодня утром начала их побаиваться.

— Доченька, — мамины губы расплываются в тёплой улыбке, — мы с дядей Ваней поздравляем тебя с днем рождения, — у неё в руках появляется маленькая коробочка из плотного картона. — Мы желаем тебе всего самого доброго и хорошего.

— И здоровья, — вставляет свои пять копеек Иван.

Блин! У меня сегодня день рождения! Как я могла забыть? Непонятно.

— Фу-у-уф… — дую щёки. — Спасибо, — беру у мамы из рук коробочку.

Мамуля едва не подпрыгивает — не терпится, чтобы я подарок открыла.

— Давай-давай, открывай скорее, — подначивает дядя Ваня.

Снимаю крышку с коробки, и сердце перестаёт стучать. Я думала, там безделушка какая-нибудь, а там… ключ. От машины!

— Мам, ты чего? — растеряно смотрю на неё. — Ты с ума сошла?

— Нет, — она широко улыбается. — Это от нас с Ванюшей тебе подарок.

Я мечтала о машине с девятого класса. Даже на права отучилась, но на экзамен в ГАИ не пошла. Денег купить авто у нас с мамой не было, и я подумала, что получу права, только когда смогу себе позволить машину. Сама. Я не ожидала от мамули такой дорогой подарок. И от дяди Вани, да. Сюрприз самый настоящий. И очень крутой. У меня слёзы на глазах. Растрогалась.

— Спасибо! Спасибо огромное! — обнимаю мамулю. И дядю Ваню обнимаю, чего уж. — Можно на неё посмотреть, да? — спрашиваю, шмыгая носом.

Мама открывает рот, чтобы ответить, но вместо этого я слышу громкое:

— С днем рождения!

Вздрогнув от неожиданности, поворачиваюсь и бью кулаком в нос громкоголосому поздравителю. Мама охает, а Иван матюгнувшись, смеётся.

— За что, ё-моё?! — гундосит Миша, держась за лицо.

На полу валяется то, что ещё несколько мгновений назад было тортом. Закон бутерброда никто не отменял. Упс…

— Не надо подкрадываться ко мне со спины и орать! — одновременно возмущаюсь и оправдываюсь.

— Психическая! — сын Ивана убирает руку от лица.

У него кровь под носом и пальцах. Ой…

— Сам психический! — слабину давать не собираюсь — отвечаю смело.

Сжав кулаки, смотрю на наглеца. А он на меня. Воздух трещит электрическим напряжением.

— Стоп! — дядя Ваня встаёт между нами. — Остыньте оба!

— Мишенька, подожди, я сейчас что-нибудь холодное принесу, — мама наглаживает раненого по плечу. — Яна, что ты у меня за человек такой? Несдержанный, — дарит мне сердитый взгляд и убегает в кухню.

Зашибись! Подкрался он, а виноватой осталась я. Да я на рефлексе Мише врезала. До двенадцати лет в секции бокса занималась, вот и случаются казусы. Нечасто. От сильного испуга.

Вместо того чтобы идти смотреть машину, я смотрю, как моя мамуля суетится над раненым. Мише заботливо вытерли кровь, вставили ватные тампоны в ноздри и приложили к переносице кусок замороженного мяса, обернутого полотенцем.

— У нас в посёлке травмпункт есть? — мама разводит панику. — Возможно, нос сломан. Надо сделать рентген.

— Не надо в травмпункт, — бурчит Миша. — Всё нормально.

— Заживёт, как на собаке, — махнув рукой, заявляет Иван.

Конечно, не надо в травмпункт. Как там объяснять обстоятельства травмы? Мне девушка врезала, бу-бу-бу…

— Яна, можно тебя на минутку? — многозначительно вскинув бровь, мама берёт меня под локоть.

Отлично… Сейчас ещё и отчитают. В собственный день рождения. Лучше бы о нём не вспоминали. Настроение испорчено окончательно.

— Что? — спрашиваю, когда мама отводит меня в сторонку.

— Что — что?! — кричит на меня шёпотом. — Хоть бы извинилась!

— Почему я должна извиняться? — искренне не понимаю. — Он меня напугал.

— Миша хотел тебя поздравить, — мамуля качает головой. — За тортом съездил.

Я поглядываю на кремовую лепёшку на полу. Какой на вкус этот торт, мы уже не узнаем.

— Девочки, хватит спорить, — Иван подходит к нам. — Любаш, ты хотела на вечер мясо замариновать?

— Ага, в кефире, — мама вздыхает. — Но сначала надо здесь прибрать, — поджав губы, смотрит на бывший торт.

— Антонина уберёт. А мы с тобой мясом займёмся. Дети пока в гараж сходят на подарок посмотрят. Да, Мишаня? — поворачивается к сыну.

— Типа у меня есть вариант отказаться? — сердито гнусавит раненый с ватой в носу.

— Нет, — сурово отрезает отец. — Пойдём, Любаш, — обнимает маму за талию. — Нам ещё варенье варить.

Они уходят в кухню, а мы с Мишей остаёмся тет-а-тет в гостиной. Молчим. И никуда не идём. Я не горю желанием идти в гараж с этим хамом. Думаю, он тоже не хочет проводить со мной время.

— Можешь заниматься своими делами, — фыркаю. — Я без тебя прекрасно справлюсь.

— Стоять! — Миша ловит меня за руку. — Мне тоже интересно посмотреть. Тебе ведь тачку подарили? — вынимает ключ у меня из пальцев. — Я в машинах шарю.

— Не надо, я сказала, — освобождаю конечность из плена. — Ключ отдай.

— Отдам. В гараже.

Его едкая улыбочка меня бесит. И вообще бесит! Мало я ему врезала.

Глава 5. Коррида по-деревенски

Она крутая! Малолитражка, о которой я мечтала. И даже цвет тот самый — «Снежная королева». Смотрю и насмотреться не могу. Сажусь на водительское сиденье, глажу руль в красивой кожаной оплётке. Прелесть!

Мама моя работает логопедом. Дистанционно, по интернету. Клиентов хватает, заработок неплохой, но всё равно это не те деньги, чтобы купить авто. Машина хоть и маленькая, но стоит прилично. Без дяди Вани мама влезла бы в кредит. Вот теперь и думай: он это от чистого сердца или не очень? Хм…

— Низковата она для наших дорог, — Миша ходит вокруг моей машинки. — Пузотёрка.

— Не тебе ездить, — отбиваю атаку.

— Это точно. Я за рулём не помещусь, — заявляет хам и тянется к рычажку под баранкой. — Что ты щемишься? — улыбается. — Под капот заглянуть хочу, — подмигивает.

Вату из носа вынул и снова весь из себя мачо, куда деваться. Машина моя ему не нравится. Эксперт, ага.

— Ну, давай скажи ещё какую-нибудь фигню, — смотрю на Мишу через лобовое стекло.

— Я по делу говорю, — бросает на меня короткий взгляд и снова смотрит на внутренности авто. — Давай-ка заведи эту малышку.

Поворачиваю ключ в замке зажигания. Может, вывернуть руль, газануть и придавить Мишу к стенке? Искушение велико.

— Хватит уже! — мне надоело смотреть, как он изучает внутрянку.

— Прокатиться хочешь? — хлопает капотом.

— Э-э… у меня прав нет, — признаюсь тихо.

— Прикол! — Миша ржёт. — Машину подарили, а прав нет!

— И что? Получу, — гордо вздёргиваю подбородок. — Я уже училась на права, просто на экзамен не пошла и… — осекаюсь. — Что я ему объясняю? Это вообще не его дело, — шепчу.

Миша подходит ко мне, наклоняется и с коронной ехидной ухмылкой смотрит в глаза:

— Значит, водить ты умеешь?

— Умею. Но практики мало, — отвечаю насупившись.

Миша бросает сверлить меня взглядом — идёт открывать ворота, а потом возвращается и плюхается на переднее пассажирское.

— Поехали! — командует.

— Ты глухой или тупой? — цокаю. — Я без прав.

— Это пофиг. Мы же не в городе, — пожимает плечами. — В посёлке ДПС наездами, а сейчас их нет. Главное — на трассу не выезжать.

Угу, поеду давить людей на улицах. Идея — огонь!

— Нет, — мотаю головой.

— Короче, всё ясно. Не умеешь ты водить, — хмыкает.

Я не умею?! Ну, держись…

Включаю заднюю передачу и газую потихоньку. Выехала из гаража без происшествий — могу собой гордиться. Как говорит моя мама — съел? Очень хочется, прокатить с ветерком любителя шлепков по попе.

— Короче, нам надо во-о-он туда, — Миша показывает направление пальцем. — Там своротка на гравийную дорогу к речке. Сама доедешь или мне сесть за руль?

— Доеду, — выворачиваю баранку, готовясь выровнять машину.

— Точно? Мне помирать рано, — снова давит свою мерзкую улыбочку.

— Как повезёт, — кривлюсь.

— Ты это!.. Аккуратнее! Мой корабль не поцарапай! — кивает на припаркованный неподалёку джип.

— Я же говорю, как повезёт, — выруливаю не особо осторожно.

— Яна, блин!

Миша переживает за свою машину, а я тихонько хихикаю. Будет знать, как меня подкалывать.

Едем. Мне кажется или у пассажира лицо бледное? Я за дорогой слежу — разглядывать некогда, но как-то он посветлел.

— Что? Страшно? — едва сдерживаю улыбку.

— Куда так топишь? — Миша хрипит и тянется к ремню безопасности. — Я лучше пристегнусь.

— Такой большой и такой трусливый, — язвлю и добавляю скорости.

— Обезьяна с гранатой, блин… — тихо ругается.

Я всё слышу!

— Сам такой. И вообще, не я предложила прокатиться, — поворачиваю голову к Мише.

— Корова! — кричит и хватается за баранку.

Сообразить ничего не успеваю — вижу только метнувшееся в чей-то забор крупнорогатое животное и чувствую, как машину уносит в сторону. Запищав, закрываю лицо ладонями — жду удар. Но удара нет. Стоим.

Отрываю руки от лица:

— Мы живы? — спрашиваю шёпотом.

— Живы, — выдыхает. — А вот соседский забор — не очень.

Да уж… корова снесла часть ограды и в панике скачет по огороду. А хозяйка домовладения наблюдает за этим, держась за сердце.

— Капец, — сижу с большими глазами.

— Тёть Нина, я щас! — Миша выскакивает из машины. — Я её быстро в бараний рог скручу! — бежит на помощь женщине.

На ватных ногах кое-как выхожу из машины и осматриваю «малышку» — ни царапинки на ней. Я руль бросила, а Миша удержал да ещё и вывернул так, чтобы нас на другой соседский забор не кинуло. Как в нос дать на панике — это я запросто, а как сориентироваться за рулём в экстренной ситуации — фиг. Теперь перед Ниной этой стыдно. Мало того что ограду унесло, так ещё и корова в огороде резвится.

— Оспади-и! Куда на тыквы полезла?! — кричит женщина.

Корова скачет и брыкается не хуже взбесившейся лошади, а Миша гонит её хворостиной к задней калитке. Я бы к сумасшедшему животному и на несколько метров не подошла: даст копытом — мало не покажется.

— Готово, тёть Нина! — Миша выкидывает прут и идёт ко мне.

Корова упрыгала в неизвестном направлении, а последствия остались. Слава богу, все живы, включая животное, но масштаб разрушения немаленький.

— Ты как? — выдыхаю, глядя на героя.

— Нормально, — он тяжело дышит после пробежки. — Сейчас огребём по-полной.

— И кто мне забор чинить будет, а?! — тётя Нина сердито топает к потрёпанной калитке. — И не надо рассказывать, что корова сама придумала вломиться во двор! Я всё видела!

Миша на эмоциях сплёвывает на дорогу, шмыгает распухшим носом и недобро поглядывает на меня:

— Починю я, тёть Нин. Не кипишуйте.

— Починишь, конечно! Сегодня же! Сейчас! — женщина расходится не на шутку.

— Полчаса делов — и забор на месте, — уверенно обещает Миша.

— Поживём — увидим, — тётя Нина упирает кулаки в пышные бока. — А это кто? — кивает на меня. — Невеста твоя городская?

— Нет, не невеста, — Миша хмурится, — сестра.

Глава 6. Вечер откровений

Дело к вечеру. Мама с Иваном заняты шашлыками, а мне как главной виновнице торжества положено ничего не делать. Я так со скуки умру, честное слово.

— Мам, я мясо на шампуры буду насаживать, — подхожу к большому столу, где развернута полевая кухня.

— Никаких шампуров, — мамуля берёт меня за плечи, разворачивает и подталкивает в спину. — Отдыхай, именинница.

Приходится вернуться на плетеный диванчик под навесом. Комары достали! Я напшикалась средством от кровопийц и зажгла аромопалочку, чтобы их отпугивать — не помогает. Нет, деревенская жизнь не для меня. В городе тоже есть комары, но они не такие агрессивные. Местные твари — просто звери! До пяток продирает от их укусов.

— Яночка, ты не знаешь, где Миша? — дядя Ваня колдует над углями в мангале. — Час назад обещал мне по телефону, что скоро будет, и нет его. Вы же вместе из дома уезжали.

— Нет, не знаю, — отвечаю с натянутой улыбкой.

Я правда не знаю. Забор он обещал починить за полчаса, а прошло гораздо больше времени. Так что я без понятия, где носит Мишу. И вообще, после нашего последнего диалога я не хочу с ним общаться.

Я испытываю отвращение к нарциссам, которые думают, что весь мир крутится вокруг них. Дмитрий Александрович такой… Ну вот, вспомнила — и под горлом встал комок горькой обиды. После истории с Димой я многое поняла. Например, теперь я знаю, что мужчинам доверять не стоит. Даже если очень хочется, нельзя доверять мужикам.

— Доча, что с настроением? — мама присаживается в плетёное кресло. — Подарок не понравился?

— Ты чего, мам?! Крутой подарок! Бомба!

— Тогда почему ты сидишь кислая? Что не так? — тянется ко мне, берёт за руку.

Не могу забыть декана, вот и сижу кислая. Но маме об этом знать не надо.

— Комары достали, — прихлопываю тварь у себя на коленке, — в остальном всё отлично.

— Яночка, я так рада, что ты больше не делаешь мне нервы, — вздыхает с облегчением. — Тебе здесь понравилось? — смотрит на меня с надеждой.

Вот как ей сказать правду? Она рядом с этим Иваном расцвела. Да, он деревенщина и, возможно, не такой лапочка, каким кажется маме, но… В моменте она счастлива. Я никогда не видела мамулю такой вдохновлённой. Она полна энергии, строит планы на будущее. Я с Димой такой была… Сначала. Может, маме повезёт больше, чем мне — Ванюша её не обманет? Хотелось бы. Хотя сомнения остаются.

Шашлык готов — едим, общаемся. Мама и дядя Ваня говорят тосты — приятно. Даже шутим немного. В целом вайб мне нравится. Особенно нравится, что Миши нет.

— Всем привет! — он заходит во двор.

Только подумала — и вот.

Настроение резко падает.

— Где тебя носило? — Иван наезжает на сына. — Мы почти всё съели.

— Да так… дела были, — поглядывает на меня.

— Давай, Мишенька, покушай, — мама накидывает в тарелку мясо и овощи. — Яна, ты не обидишься, если я уйду? — поворачивает ко мне голову. — Через пятнадцать минут начинается занятие.

— В десять вечера? — искренне удивляюсь.

— Это у нас десять вечера, а в Москве только пять часов, — мама улыбается.

Забыла. Тут совсем другой часовой пояс. Я перестроилась без проблем, а мамуле придётся нелегко. Занятия у неё в основном по московскому времени проходят.

— Не обижусь, конечно. Иди, — чмокаю маму в щёку.

Я и сама хочу уйти. Сил нет смотреть на наглую бородатую моську с распухшим носом. Мясо жует, вкусно ему…

— Я тоже пойду, — заявляет дядя Ваня. — Вставать рано. На рыбалку. И ты, Мишань, не засиживайся, — отправляет сыну строгий взгляд. — На подхвате завтра будешь.

— Без проблем, бать.

Мама с Иваном отчаливают, а чего-то сижу. Зачем? Непонятно.

— Приятного аппетита и спокойной ночи, — встаю.

— Сидеть! — командует Миша и тянет меня за рукав куртки, заставляя сесть. — Поговорить хочу.

— О чём? — спрашиваю без особого интереса.

— Да узнать хочу, какого чёрта ты на меня взъелась? Я отношения наладить пытаюсь, а ты зубки показываешь.

— Не получится у нас наладить отношения, — говорю как есть.

— Это почему? — Миша явно недоволен ответом.

— Терпеть не могу эгоистов, — выдаю хлёстко.

Миша молчит. Сканирует меня взглядом и гладит модную бороду.

— А ты горькая ягодка, да? — спрашивает с лёгкой издёвкой в тоне.

— Нет, не горькая. Просто тебе не по зубам, — улыбаюсь. — Привык, что перед тобой все стелятся? М-м, не-а, — качаю головой. — Я не буду.

— Ты меня даже не знаешь, — у Миши брови ползут вверх.

— Что тут знать? Ты примитивный. Привлекательная внешность, неплохой вкус в одежде, дорогая тачка, бизнес в городе, — загибаю пальцы. — А ещё наглость. Таких парней девчонки любят.

— А ты каких любишь? — щурится, глядя на меня.

— Это не твоё дело, — отвечаю без эмоций.

— Кажется, я знаю, в чём дело, — Миша встаёт, выходит из-под навеса и, сложив руки за спину, расхаживает по лужайке. — Ты тупо ненавидишь всех мужиков. Ты эта… Как её? — щёлкает пальцами. — Феминистка, во! — радуется, что смог вспомнить умное слово. — У тебя парня нет, вот ты и ходишь злая, как голодная пиранья.

Эксперт по женщинам Михаил подъехал. Даже интересно.

— Что ещё расскажешь обо мне? — смеюсь, хотя не смешно вообще.

— Зажравшаяся московская девчонка, — заявляет эксперт Михаил. — Жила где-нибудь за МКАДом, рассталась с парнем, вылетела из универа и обозлилась на весь мир. Бах! — стреляет в меня из пальца. — Сто процентное попадание.

У меня кровь вскипает за секунды. Хочется ещё раз дать в нос наглому придурку. Но нет. Миша не выведет меня на эмоции.

— В молоко, — отвечаю ровным спокойным тоном, хоть это и непросто.

Я ещё много чего собираюсь сказать Мише. Неприятного. Но у него звонит телефон.

— Я бы ещё поболтал, но Вика моя звонит, — жмёт на кнопку ответа. — Спокойной ночи, — шепчет мне. — Да, котёнок, — мурлычет в трубку.

«Котёнок»… Фу-фу-фу! Банальщина невероятная!

Глава 7. Я тебя убью. Я тебя тоже

Зеваю так, что челюсть вот-вот сверну. В городе я просыпался не раньше восьми, а теперь придётся снова привыкать вставать в четыре. Так каждое лето. Батя вон вообще с трёх ночи на ногах — погнал с бригадой на рыбалку. Но ему никто до полуночи мозг по телефону не выносил. А мне вынесли. Вика. Услышала голос Яны — и понеслась душа в рай. Ты там с бабами, уи-и-и! Я ей объясняю: кто, что, а она будто не слышит. Викина ревность мне уже поперёк глотки.

Сижу на берегу, борюсь с приступами зевоты. Надо дождаться одного чела с соседнего посёлка. Он лодку продаёт, хочу посмотреть. Может, возьму для отца. Ему не лишняя точно.

Продавец звонит в пять утра, говорит, что задержится. Я не гордый, подожду ещё часок. Достаю из машины турку, бутылку воды и пачку кофе, развожу костерок на камнях. Может, после кофе хоть один глаз откроется.

Но открываются оба. Без кофе.

Бежит… Не, не бежит — парит над береговой линией! Нимфа ягодная в спортивных леггинсах и коротком топе. Волосы в хвост на макушке собраны, в ушах наушники, на плече браслет с телефоном. У нас в посёлке такую картинку обычно не встретишь. Туго тут с фитоняшками, особенно в пять утра.

Яна «проплывает» мимо меня. Даже не глянула в мою сторону. Обиженка. Мы вчера с ней на ночь глядя мило побеседовали.

А ничего такие ягодки у ягодки. Есть за что подержаться. И вообще фигурка у девочки славная — подтянутая, аккуратная и выпуклости радуют глаз. Яне бы характер не такой зубастый — с руками бы девку оторвали.

Кстати, про оторванные руки!

Пока я размышлял о женских формах, ягодку тормознул местный мажор Дава — сынок хозяина поселковой лесопилки. Дава ехал на своём «мопеде», который стоит как две квартиры в райцентре, а тут такая ягодка по берегу бежит. Как не остановиться и не познакомиться? По-любому с пьянки ночной возвращался, сурок.

Кофе выползает из турки, хлопается на языки пламени, а я сижу на валуне и сверлю взглядом парочку. Дава с мотоцикла слез, лечит Яне что-то, а она улыбается кокетливо.

Вскидываю руку, смотрю на часы на запястье. У мажора есть минута. Не отвалит от ягодки — пойду разбираться. Сынуля лесопила вообще не тот, с кем стоит общаться приличной девушке.

Минута закончилась.

Убираю наполовину пустую турку с огня, вытираю руки о рабочие штаны и шагаю к мило болтающим голубкам. Пока топаю, ягодка снимает с плеча смартфон и быстро тыкает пальчиком по экрану. Дава тоже с модным телефоном в руке.

Это чо такое?! Они номерами обмениваются, что ли?!

— Здорова, — встаю рядом с Яной, приветствую Давида.

Руку ему принципиально не протягиваю — держу конечности в карманах.

— О, привет, — мажор давит однобокую улыбку. — А я думаю, кто там с утра пораньше костёр развёл.

Ягодка решает вмешаться в диалог:

— Тебе что на…

— Тихо на! — грубо перебиваю её. — Дава, отвали от девушки, — поворачиваю голову к поселковому мачо.

— А ты кто такой, чтобы рассказывать мне, что делать? — хмыкает надменно.

— Брат её, — киваю на ягодку. — Сводный.

— Капец… — Яна цокает недовольно.

— Чо, правда, брат твой? — Давид задаёт вопрос ягодке.

— Со мной говори, — задвигаю девчонку себе за спину, зло дышу в рыло мажору.

— Ты чего такой резкий с утра, Мих? — Дава убавляет борзость.

— Не выспался я, — рявкаю. — Катись отсюда, — показываю взглядом на мотоцикл, — пока не выхватил.

У Давида два варианта. Первый: выхватить. Второй: свалить. И то и другое выставит его не в лучшем свете перед ягодкой. Этого я, собственно, и добиваюсь.

— Мы с тобой ещё пересечёмся, Миха, — обиженно вякает мажор.

Он садится на мотоцикл и уезжает, а я получаю кулаком между лопаток.

— Это что было?! — возмущается ягодка. — Сколько можно?! Ты мне не брат!

— Это пофиг, — поворачиваюсь к Яне. — Не общайся с ним.

— С Давидом? — смотрит на меня, приподняв брови. — Ты теперь друзей мне выбирать будешь?!

Из Давы друг, как из меня монашка. Он половину посёлка девок перепортил. Переспит с девчонкой и шлёт её лесом. Отцы дочерей тощего быка-осеменителя к своим дворам на пушечный выстрел не подпускают. Мой батя поступил бы так же. Не сомневаюсь.

— Короче! — психую. — Я сказал, не надо тебе с ним общаться.

— Без тебя разберусь как-нибудь.

Мотнув шикарным хвостом на макушке, ягодка демонстративно разворачивается, собираясь дать дёру. В смысле, продолжить утреннюю пробежку. Да щаз, ага! Мы не договорили.

— Стой ты! — ловлю Яну за руку.

Хочу объяснить дурынде, что Дава поматросит и бросит, но у меня звонит телефон. Продавец, наверное. Короткий взгляд на воду — судна не видно. Ясно. Сейчас опять будет рассказывать, что задерживается.

— Отпусти! — ягодка неумело пытается выкрутить мне руку.

— Стой на месте, мы не договорили, — крепче сжимаю пальцы. — Слушаю, — не глядя на номер, отвечаю на звонок.

— Чем занят? — огорошивает меня голос Вики из динамика.

Отрываю телефон от уха, несколько мгновений туплю на надпись «Котёнок». Ожидание и реальность пытаются совместиться, в башке звон. А ягодка плотоядно улыбается. Она тоже увидела, кто звонит.

— Опять тебе эта тёлка названивает?! — кричит Яна на манер курицы-истерички. — Миша, дай сюда телефон, я ей выскажу!

— Миша! — вопит Вика. — Миша, что это значит?!

У меня мозг вскипает за секунды. Пипец!

— Я перезвоню! — жму на красную сенсорную трубку. — Ты обалдела?! — притягиваю Яну к себе.

— Тебе, значит, можно парней от меня отгонять, а мне от тебя девушек нельзя? — ехидно щурится.

— Это другое! — я в бешенстве. — Ты Даву первый раз видела, а я с Викой год встречаюсь!

— Может, уже и не встречаешься, — запросто заявляет ягодка.

Вот зараза мелкая!

— Всё, набегалась, — цежу сквозь зубы и тащу девчонку за руку к машине. — Домой.

Она упирается, как ослица, визжит, как поросёнок даже умудряется укусить меня за пальцы. Ненормальная!

Глава 8. Следи за языком, будь осторожен

Первые пару минут дороги Яна проклинала меня, а потом замолкла. Я даже стал переживать. С чего вдруг такая тишина?

Подъезжаю к дому, выхожу из машины и спешу освободить ягодку из плена. Готовый отвесить колкость, открываю багажник, и слова разбегаются. Вместо фитоняшки из багажника вылезает чудо с «гнездом» на голове. Хвост исчез с девичьей макушки, личико бледное, под глазами тёмные круги. Яна здорово напоминает героиню одного популярного фильма ужасов.

— Придурок… — хрипит сдавленно, прижимая ладонь к губам.

Ударив по мне злым взглядом, она быстро топает к забору.

Вот чёрт… Яну укачало.

Никогда таким не занимался, но, похоже, самое время начинать. Подхожу к ягодке, собираю её длинные волосы в хвост. Держу.

— Что здесь происходит? — со двора выходит Любовь.

Очень вовремя, чёрт возьми. Сейчас ягодка пожалуется маме, и будет новый скандал. С Яной что ни день, то фонтан эмоций.

— Ничего, — шмыгая носом, девочка пытается отдышаться. — Меня просто укачало, — кивает на машину.

— Боже мой, милая, ты такая бледная! — мать берёт дочь под руку. — Пойдём в дом. Давай-давай, аккуратнее. Вот так.

Люба заводит ягодку во двор. А я стою у забора чешу репу. М-да… Перебор, похоже.

Телефон пиликает. Это опять Вика. Сейчас разборки устраивать будет. Я не хочу отвечать на звонок, но ответить надо.

— Да.

— Да?! — вопит Виктория. — Это всё, что ты можешь мне сказать, Миша?!

По её мнению, я должен сходу начать оправдываться. Но я не начал.

— Я просто ответил на звонок. Что не устраивает?

— Меня не устраивает, что ты там с какими-то бабами!

— Слушай, я тебе полночи объяснял — это не какие-то бабы, а моя сводная сестра, — дую щёки, смотрю в безоблачное небо. — Сколько можно, а?

— Серьёзно?! Миша, ты меня за дуру держишь?!

— Ты и есть дура… — шепчу мимо трубки.

— Что-о?! Ну, знаешь! Это уже слишком! — Вика услышала, как я её назвал. — Развлекайся с кем хочешь! Я больше не собираюсь это терпеть!

Убираю телефон от уха, мысленно считаю до пяти. Я с ума сойду.

— Вика, успокойся, пожалуйста. Я не с кем не развлекаюсь, — пытаюсь достучаться до её разума. — Ты слышала Яну. Она решила пошутить.

— Мы расстаёмся! — кричит Вика и отрубает звонок.

Ага, расстаёмся. После каждой ссоры раз по десять минут на пять. Потом Вика остывает, и мы снова вместе. Я устал. Устал от её ревности, воплей, обвинений. Я не изменял Вике и не собираюсь. Но она этого не понимает.

Снова телефон тренькает. Первая мысль: Вика остыла, мириться хочет. Но на экране другой номер — продавец объявился. Он уже ждёт меня на берегу, готов показать лодку. А я готов посмотреть. Но теперь ему придётся меня подождать. Сначала я узнаю, как там ягодка.

Захожу в дом, а Люба спускается по лестнице со второго этажа. Расстроенная. Интересно, сказала Яна, что я её в багажнике домой привёз, или не сказала?

— Яночке уже лучше. А я что-то переволновалась, — Любовь промакивает ладонью лоб.

Значит, ягодка ничего не сказала матери. Выдыхаю медленно и натягиваю на губы лёгкую улыбку:

— Вам водички плеснуть?

— Я сама, — вся в своих мыслях Любовь идёт в кухню. — Яну никогда не укачивало в машине. Что случилось? Не понимаю, — бормочет.

— На наших дорогах кого угодно укачает, — иду за ней.

— Это правда, — грустно соглашается, наливая воду в стакан. — Но нашу с Ваней поездку придётся отложить. На всякий случай.

— Какую поездку? — наваливаюсь на барную стойку, внимательно смотрю на женщину отца.

— Ай, ерунда, — машет рукой, делая вид, что всё в порядке. — Мы собирались поехать в город. На несколько дней. Надо решить вопросы с регистрацией и… — замолкает, с сожалением поджав губы. — Неважно.

Им просто надо побыть вдвоём. Без двух сумасшедших «детишек», которые только и делают что грызутся.

— Не надо ничего отменять, — выпрямляюсь.

— Дочке плохо, а я уеду… — задумчиво бормочет Любовь. — Нет, я не могу.

— Её просто укачало в машине. Не стоит так переживать.

— Но я буду переживать, — пожав плечами, припадает губами к стакану.

— Я присмотрю за ягодкой, — киваю.

Едва не подавившись, Любовь грохает стакан на столешницу:

— Как ты сказал? — смотрит на меня, приподняв брови. — Ягодка?

Лопух, блин! Надо следить за языком. У меня и так положение шаткое, ещё и усугубляю.

— Я… э-э-э… Я сказал, что присмотрю за Яной, — вру, понимая, что выгляжу глупо.

— Послышалось, — Люба прячет улыбку в кулаке.

— Нет, серьёзно, — оживляюсь, пытаясь сгладить неловкий момент, — поезжайте в город.

— Думаешь, стоит поехать? — Любовь снова хмурится.

— Конечно. Если что, я вам сразу позвоню. Но, уверен, с Яной всё будет хорошо.

— Ладно, я подумаю. Пара часов ещё есть.

Любовь выходит из кухни, а я стою. Вроде сделать что-то хотел? С мысли сбился. А, точно! Надо ехать на берег, там продавец с лодкой ждёт.

Выхожу со двора, сажусь за руль и достаю из кармана телефон. Там уже тонна сообщений от Вики, и они продолжают приходить. Всё по-классике: обвинения, извинения, снова обвинения. Читать не буду. Не хочу.

Вика — человек с тяжёлым характером. Сначала она производит совсем другое впечатление — лёгкой, утончённой девушки — но стоит узнать её лучше, и всё встаёт на свои места. Виктория страшно ревнивая и безумно упрямая. Единственное стопроцентное достоинство Вики — её внешность.

Глава 9. Идеальная пара

Активное утро плавно перетекло в пассивный день, а потом в такой же вечер. В кровати. Слабость жуткая. Спасибо, братику, который зачем-то прокатил меня в багажнике по кочкам. Он точно псих!

Вспоминаю Мишу — и меня снова мутит. Хватит о нём думать.

Скролю пальцем по экрану — читаю новости в соцсети. Надоело. Но вылезать из-под одеяла не хочется. Прохладно. Да и зачем? Мама уехала с дядей Ваней в город, их не будет несколько дней. Антонина закончила работать и ушла. Дома только Миша, а с ним я пересекаться не хочу.

— Привет, — бородатый гад заглядывает в комнату.

— Пока, — отворачиваюсь, продолжаю читать новости.

Стоило только вспомнить… Пусть катится отсюда колбаской. Надеюсь, я достаточно прозрачно намекнула, чтобы Миша понял.

— Дома стало прохладно, я включил отопление, — он проходит в комнату.

— Мне пофиг. Я под одеялом, — бурчу.

Кровать проседает от веса мужского тела:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как человек, которого психопат прокатил в багажнике, — поворачиваюсь к Мише.

— Ты была на взводе, и я подумал, что так будет безопаснее.

— Чего?! — отбрасываю телефон, сажусь. — Серьёзно?! — замираю с приоткрытым ртом. — Ты запихал меня в багажник ради безопасности?

— Я подумал, что ты можешь выпрыгнуть из машины на ходу, — пожимает плечами.

Я в шоке. Как вообще можно до такого додуматься?

— Я бы не выпрыгнула. У меня с головой всё в порядке, — фыркаю.

— Почему ты не сдала меня матери? — Миша вздёргивает бровь.

— Не думай, что я тебя пожалела, — складываю руки на груди. — Просто не было сил ругаться.

— Сейчас ты как? Тебя всё ещё мутит? — Миша зачем-то продолжает интересоваться моим здоровьем.

— Да, мутит, — вру.

— Прости, — вздыхает. — Я не подумал, что тебя может укачать.

— Меня не укачало, — кривлюсь. — Меня тошнит от тебя.

Бородатый гад не верит. Улыбается. Он хочет что-то сказать, но снизу доносится женский вопль:

— Зая-я-я!

Я вздрагиваю, а Миша меняется в лице.

— Кто это? — смотрю на него большими глазами.

— Судя по всему… — хмурится, — это моя девушка Вика. Бывшая, — уточняет. — Мы расстались.

— Бывшая? — у меня глаза становятся ещё больше. — Ты только вчера говорил, что Вика твоя действующая девушка. Когда вы успели расстаться?

— Утром. По телефону.

— Ха! — офигев, выдыхаю. — То есть ты из тех парней, которые расстаются с девушками по телефону? Меня реально от тебя тошнит! — пытаюсь спихнуть Мишу с кровати пятками.

— Ладно, успокойся! — хватает меня за лодыжки, держит крепко. — Мы просто поругались. Но в этом виновата ты.

Прекрасно! Теперь я ещё и виновата. Хотя… Да, я виновата.

Миша абсолютно точно не заслуживает ни уважения, ни хорошего к нему отношения, но Вика не виновата. Я заставила девушку нервничать: вон, даже приехала. Мне стыдно перед ней. А раз так я обязана всё исправить.

— Пусти меня! — освобождаю ноги, встаю с кровати.

— Ты куда собралась? — Миша тоже встаёт.

— Пойду объясню Вике, что это была глупая шутка, — стремительно выхожу из комнаты.

— Яна, нет! — Миша бросается за мной. — Тебе не надо оправдываться перед Викой, — ловит меня за руку в коридоре.

— Почему? — смотрю на крепко сжатую пятерню на моём запястье. — Я вас поссорила — я вас и помирю.

— Привет…

Тонкий женский голос за моей спиной заставляет сердце сжаться.

Оборачиваюсь и вижу Мишину девушку. Стройная, с длинными вьющимися каштановыми волосами и оленьими глазами. Вика очень даже ничего. Красивая. Только её красоту не назвать естественной. Из того, что сразу бросается в глаза: наращенные ресницы и волосы, подкаченные губы, татуаж бровей. Про «орлиные» ноготочки вообще молчу.

— Здравствуй, — улыбаюсь смущённо.

— Угу… — Вика изображает подобие улыбки.

— Как ты здесь оказалась? — рычит Миша на свою девушку. — У тебя машина на ремонте до конца месяца.

— На автобусе приехала, — красотка вздёргивает идеально татуированную бровь.

— Охренеть… — нервно выдыхает бородатый гад.

— Ты нас познакомишь? — Виктория поглядывает на меня.

Ну как поглядывает? Испепеляет взглядом. Такое ощущение, что она на меня вот-вот накинется.

— Вика, это Яна. Яна, это Вика, — дежурно выдаёт Миша.

Молодец! Яна-Вика, Вика-Яна. Лучше ничего придумать не мог?

— Я-а… сестра Миши, — тяну руку для знакомства. — Сводная.

— А я его девушка, — Виктория без энтузиазма отвечает на рукопожатие. — Первый раз слышу, что у моего парня есть сводная сестра.

— Не устраивай цирк, пожалуйста, — бородатый гад берёт Викторию под локоть, отводит в сторонку. — Я полночи объяснял тебе, кто такая Яна.

— Миш, я не с тобой разговариваю, — она возвращается ко мне.

Я хотела разрядить обстановку, а получилось только хуже.

— Мы с Мишей только вчера познакомились. Наши родители сошлись, и мы… Мы… — пытаюсь ей объяснить, но мысли в кучу. — Неважно, — выдыхаю. — Я там-м… утром… кричала всякую ерунду в телефон. Шутка такая, — у меня на губах нервная улыбка.

— Яна… — Миша оттягивает меня от своей девушки за рукав кофты. — Не надо.

— Значит, это была ты? — Вика окидывает меня оценивающим взглядом. — Странное чувство юмора.

— Всё, хватит оправдываться! — Миша не выдерживает. — Яна, иди к себе в комнату, пожалуйста.

— Почему она не должна оправдываться? — Виктория встаёт в позу. — Кроме оправданий, я хочу услышать извинения, — поворачивает ко мне голову, улыбается ехидно.

И тут я понимаю, что всё было зря. Вика просто хочет меня унизить. Даже если я извинюсь, она придумает, чем ещё меня уколоть. Красивая и ядовитая. Змея.

— Я уже сказала всё, что хотела сказать, — держу тон ровным, а хочется наорать на Вику. — Пойду к себе, — толкаю дверь и захожу в комнату.

Вике и Мише точно нельзя расставаться. Гадюка и бородатый гад — идеальная пара.

Глава 10. Рассинхронизация

Спускаюсь вниз. Я на конкретном взводе. У Вики машина в ремонте, подружки не отвезут — по отпускам разъехались, а общественный транспорт Виктория на дух не переносит. И тем не менее она села в автобус и приехала. Скандала хочет. Грандиозного.

— Миша! — она летит за мной. — Миша, ты куда?!

Открываю дверь, выхожу на крыльцо, Вика за мной.

— Зачем ты приехала? — поворачиваюсь к ней. — Нервы мне делать?

— Нет, — растерянно хлопает ресничками. — Писала тебе, звонила, а ты не отвечал, вот я и решила приехать.

— Это что такое? — замечаю на крыльце объёмную дорожную сумку.

Слишком объёмную…

— Мои вещи, — Виктория улыбается. — Я приехала на всё лето.

Чего?! На какое, на хрен, всё лето?! Вика вне города и сутки не выдержит!

— У тебя с головой всё нормально? — выдыхаю. — Я сто раз звал тебя сюда, но ты говорила, что не собираешься месить навоз.

— Миш… — Вика делает шаг вперёд, кладёт ладошку мне на грудь и заглядывает в глаза. — Успокойся, пожалуйста, ладно? Я не хочу скандалить.

Серьёзно? У меня лицо вытягивается от удивления. Это точно Вика?

— Пять минут назад мне так не казалось, — вздёргиваю бровь. — Ты наехала на Яну.

— Конечно, я наехала. Её глупая шутка по телефону вывела меня из себя, — Виктория пожимает плечиком. — Я напридумывала всякого, пока ехала. Накрутила себя. А когда пришла сюда, увидела, что ты держишь её за руку, не сдержала эмоции.

Вика в принципе не сдерживает эмоции. Или сдерживает? Моя девушка впервые за долгое время спокойно и достаточно логично объясняет своё поведение. Я в шоке от таких перемен. Не верю.

— Вик, это дом моего отца. Он только что сошёлся с женщиной, и наши скандалы тут вообще не нужны. Остаться на всё лето — плохая идея.

— Не будет скандалов, — уверенно заявляет Виктория.

— Ну, коне-е-ечно, — улыбаюсь однобоко. — Я тебя знаю. Ты меня ревностью изведёшь и сама изведёшься.

— Разве тут есть кто-то, к кому мне надо тебя ревновать? — Вика смотрит на меня с вызовом.

— Нет, но ты найдёшь причину. Ты всегда находишь.

— Миш, у нас с тобой совсем разладилось в последнее время, — обхватив себя за плечи, Вика отворачивается. — Я из-за этого сильно переживаю и веду себя глупо. Ты сегодня по телефону назвал меня дурой…

Мне становится стыдно:

— Прости, я на нерве сказал, — тороплюсь извиниться.

— Ты всё правильно сказал, — поворачивается ко мне. — Я дура.

— Вик, не начинай, — хмурюсь в предчувствии назревающего скандала.

— Дослушай, пожалуйста, — вздыхает, опустив глазки в пол. — Помнишь меня год назад? Я ведь не была такой. Не ревновала тебя к каждому столбу, не устраивала истерик.

Это правда. Я влюбился совсем в другую Вику. Она казалась мне идеальной девушкой. Сейчас нет. Почему?

— Намекаешь, что я виноват? — хмыкаю. — Довёл тебя до ручки?

— Мы оба виноваты. Я перестала сдерживать эмоции, срываюсь на тебе, а ты вечно занят и не хочешь обсудить проблемы.

Я работаю. Много. Раньше у меня был один магазин с автозапчастями, а теперь три. Расширяюсь. Времени на личную жизнь почти не остаётся.

— Может, ты и права, — немного подумав, соглашаюсь.

— Конечно, я права, — Вика снова подходит ко мне, гладит по руке. — Я хочу, чтобы всё наладилось. Для этого я здесь. Попробуем?

— Если обещаешь не устраивать сцен, — перестраховываюсь.

— Обещаю, — Вика улыбается.

— И ты должна извиниться перед Яной. Она оправдывалась перед тобой, а ты её унизила.

Виктории это условие не нравится — по её взгляду это вижу — но если она хочет остаться на всё лето, придётся согласиться.

— Я извинюсь перед Яной, но ты тоже должен кое-что сделать, — складывает руки на груди.

— Что же?

— Каждый вечер мы будем вместе. Разговаривать, обсуждать проблемы, которые у нас накопились, и просто хорошо проводить время.

— Вик, я сюда отцу помогать приехал. Не гарантирую, что каждый вечер буду свободен.

— Хорошо, не каждый, — соглашается со вздохом. — Хотя бы несколько вечеров в неделю.

— Я постараюсь, — обнимаю её. — И никакой ревности без причины.

— Само собой, — расслабляется в моих объятиях. — Я так тебя люблю, Миш.

Я должен ответить. Сказать «люблю». Но я не могу. Язык будто отнялся, не шевелится. А Вика ждёт. Ч-чёрт…

— Поужинаем? — спрашиваю невпопад.

Молчание. Только сверчки в траве свистят и собаки где-то далеко лают. Я не прав, знаю. Но я не могу сказать. Не сейчас.

— Я приготовлю что-нибудь, — выдыхает Вика, освобождаясь от моих рук.

— Тогда я пока займусь лодкой. Сегодня купил её для отца. Хочу зашкурить, а потом покрасить.

Не знаю, куда себя деть. Хочется сквозь землю провалиться. Так погано я себя ещё не чувствовал. И у Вики явно испортилось настроение, но она старается не подавать вида.

— Я позову тебя, когда всё будет готово, — берётся за дверную ручку.

— Вик, погоди, — притягиваю её за руку к себе и целую… в лоб. — Всё нормально?

— Всё хорошо, — улыбается натянуто.

Она поворачивается, чтобы зайти в дом, и я, словно в замедленной съёмке вижу, как улыбка сползает с её губ. Киношный кадр замирает у меня перед глазами.

Вика ушла. А я стою. И почему-то смотрю на окно спальни ягодки. Кажется, занавеска дрогнула. Подглядывала за нами? Да не-е… Конечно, нет. Просто створка окна приоткрыта, и ветер дёрнул шторку.

Почему я вообще думаю о ягодке? Хороший, блин, вопрос.

Глава 11. Вечер страстей

Я собиралась лечь спать. Пошла задёргивать шторы и осталась стоять у окна. Вика с Мишей на крыльце, а я… подслушиваю, о чём они говорят. И немного подглядываю. Обнимаются, целуются, а мне противно. Зачем я смотрю? Не знаю.

Похоже, змея остаётся с нами до конца лета. Мало мне было бородатого придурка, теперь ещё эта. Злюсь, кусаю губы почти до крови и расхаживаю по комнате. Будет из меня нервы тянуть три месяца, а то и больше. Дядя Ваня говорил, что рыбацкий сезон длится до осени. До этого времени Миша не уедет. Она тоже. А ещё эти их обжимашки… Не могу смотреть!

Плюхаюсь на кровать, запускаю пальцы в волосы. Мама с дядей Ваней чмокаются на каждом углу и эти тоже теперь будут. У всех вокруг любовь, а у меня вместо сердца осколки. От этого больно. Не хочу.

Так, всё. Надо заесть стресс и ложиться спать. Наберу еды из холодильника, вернусь в комнату, налопаюсь и усну. Да, так и сделаю.

Выхожу из комнаты, спускаюсь вниз, захожу в кухню и… резко разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Подожди, — голос Вики прилетает мне в спину.

Я думала, змея до сих пор с бородатым гадом на крыльце обжимается, а она тут. Стоит у раковины, картошку чистит.

— Да? — поворачиваюсь к Вике.

— Не поможешь мне? — улыбается мило, будто не хамила мне ни разу. — Надо приготовить ужин, но я не знаю, где здесь что лежит.

— Я тоже не знаю. Я в этом доме всего два дня, — фыркаю.

— Останься, — Вика стирает улыбку с губ. — Надо поговорить.

О как. Ладно, останусь. Даже интересно, что скажет. Снова будет пытаться меня задеть или придумает что-нибудь поинтереснее?

— Слушаю, — сажусь за барную стойку.

— Не знаешь, где дядя Ваня? — «хозяюшка» продолжает чистить картошку. — Он будет ужинать?

— Дядя Ваня уехал с моей мамой в город. Их не будет несколько дней, — отвечаю лениво. — Это всё, что ты хотела узнать?

— Нет, — Вика смотрит на меня вполоборота. — Миша просил, чтобы я перед тобой извинилась.

— Не надо, — кривлюсь, сползая с табурета. — Мне это не нужно.

— Тогда я могу сказать Мише, что ты не приняла мои извинения? — поворачивается ко мне, улыбается.

— Да пофиг вообще. Делай, что хочешь, — иду к двери.

— Говорят, ты из Москвы в деревню переехала, — Вика продолжает вести со мной диалог. — Что так?

Замираю. Кулаки сжимаются — так хочется треснуть гадине. Она меня так сильно раздражает. Прибила бы!

— Не твоё дело, — рычу, не поворачиваясь.

— Не один человек в здравом уме не переедет из столицы в глушь без причины, — Виктория продолжает в том же духе. — Если только… — замолкает.

— Что? — поджав губы, иду к гадюке. — Давай скажи, — стою напротив неё, смотрю в наглые глаза.

— Может, причина переезда в какой-нибудь скользкой, неприятной для тебя истории? — выдаёт Вика и попадает в яблочко.

Но это её не касается. Лезет мне в душу с ногами, не стесняется. Набираю воздуха в грудь, чтобы высказать, а выдохнуть не могу ни слова. Заклинило. Задохнусь сейчас. В груди жжёт от боли.

— Отстань от меня… — хриплю сдавленным горлом.

— О-о, да я угадала! — радуется змея.

У меня уже цветные круги перед глазами пляшут от нервоза. Пора с этим завязывать.

— Что тебе от меня надо? — цежу зло.

Гадюка быстро споласкивает руки под краном, берёт полотенце:

— Очень правильный вопрос ты задала, — вздёргивает нос. — Мне надо, чтобы ты отстала от Миши.

Если что, я к нему не приставала. Хотя в Викиных глазах это выглядело иначе… Мой косяк, да. Но я всё объяснила.

— Мне твой Миша не брякал, — фыркаю. — Он меня бесит.

— Ага, бесит, как же, — в глазах Виктории мелькают искорки ярости. — Я вижу, как ты его взглядом облизываешь. Слюни так и текут.

Что я делаю? Облизываю? Слюни? Фу!

— Да ты больная, — выдыхаю тихо.

— Значит так, дорогая моя, — Вика расправляет плечи, — сказку про брата и сестру можете рассказывать родителям, а мне не надо. Не отстанешь от Миши — я узнаю, что ты скрываешь, и по всему посёлку разнесу. Так тебя тут прославлю, что ты из дома выйти не сможешь. Поняла?

Я вздрагиваю от леденящего душу взгляда гадюки. Вика так уверена, что сможет узнать то, что даже моя мама не знает. Мы далеко от Москвы. В Сибири. В глуши вообще. Никак она не узнает.

— Слушай сюда, дорогая моя, — зеркалю тон и манеры гадюки, — я приехала в посёлок, чтобы поддержать маму. Это единственная причина моего переезда. А будешь меня доставать — я наступлю себе на горло и отобью у тебя Мишу. Просто так, ради прикола. Поняла? — выплёвываю вопрос в лицо змее, разворачиваюсь и ухожу из кухни.

— Тебе конец! — орёт.

— Посмотрим! — отвечаю с лестницы.

Быстро поднимаюсь наверх, захожу в комнату и стою, прижавшись спиной к закрытой двери. Меня трясёт. И мутит опять. От нервов всё.

История, которая случилась у нас с Димой, мой личный позор. И боль. Об этом мало кто знает. Но главное — мама не в курсе. Если узнает, её удар хватит. Она меня не так воспитывала…

Успокаиваю себя, а сомнения разрывают душу на части. Что, если вдруг… Нет-нет, никто здесь не узнает. Вике не под силу вытащить наружу то, что я скрываю. Это слишком сложно. У неё ни за что не получится.

Окно нараспашку, а воздуха не хватает. Надо выйти на улицу. Срочно.

Хватаю телефон, кофту и вылетаю из спальни.

Глава 12. Странная реакция

На улице мне становится немного легче. Стою на крыльце, кутаюсь в кофту и смотрю на свет в окнах гаража. Гад бородатый там. Наверное, скоро домой пойдёт. Змея ему ужин готовит. А я не хочу пересекаться с Мишей.

Спускаюсь с крыльца и иду по каменной дорожке в конец участка. Может, в дом для помощников переехать? Очень даже приличная жилплощадь пустует. Но это станет отличным подарком для Вики и унижением для меня.

С одной стороны, в основном доме меня многое раздражает, а с другой — я не хочу доставлять удовольствие змее. И вообще, почему я должна съезжать? Не должна.

Дверь гаража хлопает, я оборачиваюсь. Миша домой пошёл. В свете садовых фонарей он смотрится ещё больше. И красивее.

Вот зачем?! Зачем я на него смотрю, скажите, пожалуйста?

Блин, заметил меня. Остановился. Смотрит.

— Ты чего там, ягодка?! — кричит Миша и машет огромной ручищей.

Ягодка… Дурацкое прозвище. Но почему-то, когда бородатый гад называет меня так, тянет улыбнуться. Я что, улыбаюсь? Блин-блин-блин!

— Ничего! — кричу в ответ. — Гуляю!

Вот чёрт! Он идёт ко мне. Нет, не надо сюда! Домой иди! Иди домой!

— Ты чего тут стоишь такая счастливая? — Миша заметил мою улыбку.

— Кто? Я? Тебе показалось, — хмурюсь. — Дышу воздухом перед сном. В комнате душно, — тараторю и чувствую себя просто ужасно.

— Вика приготовила что-то вкусное. Пойдём домой, — тянет ко мне руку.

— Н-нет, — отскакиваю от него.

— Всё нормально? — Миша с удивлением гнёт бровь. — Ты от меня шарахнулась.

— Не хочу, чтобы ты меня трогал, — кривлюсь. — Бесишь.

— Ладно, не буду тебя трогать, — пожимает плечами. — Ужинать пойдёшь?

— Нет, спасибо. Меня всё ещё немного тошнит, — тру горло пальцами. — Погуляю и спать лягу. А ты иди, — киваю на дом. — Иди-иди.

— Пойду, — улыбается. — Только спрошу кое-что.

— Что?

— Вика извинилась?

— Э-э… Да, мы поговорили. Всё нормально.

— Я рад, что между вами больше нет тёрок. Это важно.

Ой, ну всё! Важнее наших с Викой отношений ничего нет. Бред.

— Не вижу ничего важного, — фыркаю. — Мне с Викой детей не крестить.

— Вика — моя девушка, а ты теперь часть моей семьи. Ни я, ни отец с тётей Любой не будут рады, если между вами будет грызня.

Прицепился ко мне с этой Викой и семейными ценностями. Поговорить больше не о чем?

— Не будет грызни, — отвечаю сердито. — Иди уже к своей Вике. Заждалась тебя, наверное, — отворачиваюсь.

Но Миша не уходит. Я спиной чувствую его взгляд. У меня мурашки по телу скачут, и опять дышать нечем. Пусть он уйдёт, господи! Уходи-и-и!

— Ты что, ревнуешь, ягодка? — вкрадчивый баритон звучит у моего уха.

Я не могу пошевелиться. Остолбенела. Миша слишком близко. Я чувствую тепло его тела. И запах. Он пахнет, как сосновый лес в жаркую погоду. Приятно.

— Фигню не говори, — голоса нет — шепчу.

— Показалось, значит, — смеётся. — Долго не гуляй.

Ушёл, кажется. Смотрю через плечо. Двор пустой. Уф-ф…

Что со мной такое? Не понимаю. Сердце молотит, как бешенное. Вот-вот изо рта выскочит и упрыгает по каменной дорожке за огород. Может, мне к врачу сходить? Сначала тошнота была, теперь что-то с сердцем. Мне только вчера девятнадцать исполнилось, а симптомы как у бабки девяностолетней.

Вздрагиваю от телефонного звонка и сую руку в карман кофты. Нервы ни к чёрту. А виноват в этом Миша. Что он тут ходит?!

Смотрю на экран жужжащего смартфона и туплю. Кто такой «Дава»? Откуда у меня вообще этот контакт в телефоне?

— Слушаю, — отвечаю на звонок.

— Привет, красотка, — нагловатый мужской голос забирается мне в ухо. — Чем занята?

— Кто это?

— Забыла уже? — смеётся собеседник. — Мы сегодня утром познакомились.

А-а, вспомнила! Тот парень, с которым я познакомилась утром на берегу. Но я не помню, чтобы давала Давиду свой номер. Но, видимо, дала. И его цифры себе записала. У меня ещё и с памятью проблемы? Точно к врачу пора.

— Ой, привет, — хихикаю нервно. — Как дела?

— У меня всё отлично. Не хочешь встретиться?

Нет, не хочу. Я вообще не планировала продолжать знакомство с Давидом. Поболтала с ним немного, чтобы побесить Мишу, и всё.

— Поздно уже, — смотрю на звёздное небо. — Я спать собираюсь.

— Ты чего, красавица? Время детское, — Дава веселится от души. — А-а, я понял! Ты брата боишься.

— При чём тут он? — напрягаюсь.

— Миха запретил тебе со мной общаться, вот ты и сливаешься.

— Никого я не боюсь, — начинаю злиться.

— Тогда я подъеду через десять минут. Выходи за калитку.

— Не-е… А-а… Давид!

Поздно. Он сбросил звонок.

Перезвонить и сказать, чтобы не приезжал? Нет. Тогда он точно решит, что я боюсь брата. А я его не боюсь. Я сама решаю с кем общаться.

Разворачиваюсь и иду к калитке. Прохожу мимо дома, останавливаюсь у окна кухни. Вика и Миша сидят за столом, ужинают. Улыбаются, болтают. Змея вся из себя милая, сю-сю-сю. Это даже без звукового сопровождения понятно.

Опять они целуются. Отворачиваюсь. А в груди сжимается комочек боли.

После расставания с Димой я не могу смотреть на влюблённые парочки. И вообще, как можно целоваться за столом во время еды? Больше похоже на игру «Достань макароны у меня из бороды». Вот где реальный кринж!

— Ещё немного, и у меня бы кровь из глаз пошла, — шепчу и, прикрываясь ладошкой, иду к калитке.

Глава 13. Ужин с сюрпризом

Вика сидит за столом, подперев скулу кулаком, и смотрит, как я ем её стряпню.

— Вкусно? — спрашивает с улыбкой.

— Макароны… Класс, да, — жую сосредоточенно.

— Паста, — помрачнев, поправляет меня Вика. — Паста аль денте, Миша. С нежным мясным соусом, — дует губки.

Как по мне, это недоваренные рожки с подгоревшим фаршем. Самое нежное в блюде — это вилка. Поел, блин. Виктория, прямо скажем, не богиня кулинарии. Знал же, что она готовить не умеет. Теперь придётся выкручиваться.

— Вкусно, Вик, — жую, но проглотить не могу. — Правда.

— Я хотела картошки пожарить, но она сгорела, — вздыхает. — Я ещё к этой плите не привыкла. Тут газ.

— Не парься, — сую в рот очередную порцию «шедевра». — Чаю налей, пожалуйста.

— Да, сейчас.

Вика встаёт из-за стола. Пользуясь моментом, выплёвываю эту альденту в кадку с пальмой и отправляю туда же содержимое тарелки. Чтобы Вика не запалила, присыпаю земелькой. Чёрт, рука теперь грязная. Тянусь за пачкой влажных салфеток, а Вика оборачивается.

— Две ложки сахара, как обычно? — спрашивает и замечает пустую тарелку. — О, ты всё съел?! Так быстро?! — у неё глаза по полтиннику.

— Говорю же вкусно! — улыбаюсь, пряча руку под стол.

— Ну и замечательно, — Виктория идёт ко мне. — Вот твой чай.

— Я говорил с Яной, она сказала, ты перед ней извинилась, — отвлекаю её болтовнёй.

— С Яной говорил? — Вика меняется в лице. — Почему сначала у меня не спросил?

— Да так… Встретил её во дворе, когда из гаража вышел.

— М-м, ясно, — Виктория явно недовольна. — Я извинилась, да. Только Яна не приняла мои извинения.

— Странно. Мне она сказала, что вы нашли общий язык.

— Если обещание увести тебя можно считать «общим языком», то нашли, — Вика забирает у меня чай, пьёт нервно.

Ничего не понял, но очень интересно. Ягодка собралась увести меня у Вики? Да она меня ненавидит с первого взгляда.

— Так и сказала? — едва сдерживаю улыбку.

— Представь себе да. Сказала, что если я и дальше буду её доставать, то она уведёт тебя. Ради прикола.

— Яна пошутила, — незаметно стягиваю с кофейного столика пачку салфеток.

— Я уже поняла, что у твоей сестрички странное чувство юмора, — фыркает Вика.

— И что? Ты уже готова задушить её в порыве ревности? — подначиваю подругу.

— Нет. Я держу эмоции при себе. Анализирую всё. И успокаиваюсь, — Вика озвучивает свою позицию и идёт убирать грязную посуду в раковину.

— Ты умница, — хвалю её и быстро вытираю перепачканную землёй руку.

Теперь надо по-тихому избавиться от грязных салфеток. В мусорное ведро не выкинуть — Вика стоит с ним рядом. Остаётся только окно. Намусорю немного, но завтра утром всё уберу.

Подхожу к окну, открываю створку и не могу разжать кулак с салфетками. Это мотоцикл ревёт? Похоже. И свет фары за забором. Звук мотора исчезает, я слышу Яну. Она не одна.

— Да ну на хрен?.. — хриплю.

Там Дава?! Точно он! Его голос! Убью свиноту!

— Что ты сказал? Миш?.. — Вика не расслышала. — Миша, ты куда?!

Убивать!

Вылетаю из кухни, несусь в прихожую. Натягиваю на ноги кроссовки, выхожу на улицу и быстро иду к калитке.

Сказал же по-русски: не лезь к девочке! Так он, псина оборзевшая, ещё и к дому приехал! Всё, конец мажору!

— Я тебе говорил не лезть к моей сестре?! — налетаю на Давида. — Говорил?! — со всей злостью даю ему по морде.

Ягодкин гость улетает на обочину дороги в траву.

— Придурок! — виновница торжества набрасывается на меня с кулаками. — Зачем ты его ударил?! — молотит меня по плечам, по груди, по прессу.

— Что здесь происходит? — Вика выходит на улицу.

Этой тут только не хватало. Хотя пофиг. Мне сейчас на всё пофиг.

— Давид, ты как? Встать можешь? — Яна решает помочь своему кавалеру. — Господи, у тебя кровь…

Конечно, кровь. Я мажору рыло разбил.

— Отойди от него! — хватаю ягодку за плечо, оттаскиваю от Давы.

— Не трогай меня! Придурок! Бешенный! — Яна отпихивает меня.

— Всё нормально… — Давид встаёт, вытирает кровь под носом. — Нормально, Ян.

Вид у него жалкий. Морда разбита, волосня всклокочена, штаны в каком-то дерьме. Трясётся весь, как пинчер на выгуле в минус сорок. Ещё собаки во дворах лай подняли — добавляют атмосферы вечеру.

— Больно? — ягодка суетится рядом с Давой. — Пойдем умоешься, — берёт его под локоть.

— Ноги его в моём доме не будет, — встаю на пути парочки. — Слышь, псина, сел на драндулет свой и свалил отсюда быстро, — обращаюсь к Даве.

— Ты за это ответишь, Миха, — мажор смотрит на меня волком.

Сплёвывает кровавую слюну на пыльную дорогу, садится на мотоцикл и уезжает. Пустите за ним титры кто-нибудь. Будет красиво.

— Что ты за человек такой?! — Яна криком отвлекает меня от мыслей о прекрасном. — Почему ты такой придурок?!

Смотрю на неё, и мир исчезает. Нет больше ничего. Ни улицы, ни дома, ни соседей, ни посёлка. Только ангельски красивая дьявольски злая девочка. Она кричит на меня, размахивает руками, доказывает что-то. Я не разбираю слов, в башке гул.

— Ты красивая, ягодка… — шепчу едва слышно.

— Что?! Ты реально идиот! — Яна даёт мне пощёчину. — Ненавижу тебя! — убегает во двор.

Стою, щека горит. Да, я идиот.

— Ничего не хочешь мне объяснить? — Вика встаёт передо мной.

Не хочу. Но придётся. Как-то.

— Что? — тяну время.

— Зачем ты ударил этого парня? Стоял с твоей сестрёнкой разговаривал. Что он тебе сделал, Миша? — Вика бешено вращает глазами.

— Это не парень, а местный бык-осеменитель, — выдыхаю. — Родители уехали и попросили меня присмотреть за Яной. Я присматриваю.

— За Яной… — у Вики на губах горькая ухмылка. — Или за ягодкой?

Я опять облажался. А Вика услышала. В двух словах тут не объяснишь. Мне бы кто-нибудь объяснил для начала.

— Тебе послышалось, — выдаю первое, что приходит в голову. — Я в душ и спать. Вставать рано.

Глава 14. Всё так странно

Возвращаюсь после душа в спальню, а там Вика в трауре. В смысле, стоит у открытого окна, обхватив себя за плечи, вглядывается в темноту. Напряжение в воздухе ощущается, как запах озона перед грозой. Скандалу быть.

— Здесь так свежо, — вдохнув полной грудью, философствует Виктория. — И почему я раньше не хотела приезжать в посёлок?

Я ждал от неё других слов и другого тона. Моя девушка не перестаёт меня удивлять, но как-то не по себе.

— Тебе не нравилось отсутствие дорог, нормальных магазинов и кафе, — напоминаю, забираясь под одеяло.

— Да, точно, — с лёгкой грустью соглашается Вика.

— Ложись. Поздно уже.

Виктория аккуратно закрывает окно. Надо же, даже не хлопнула створкой. Я будто жду, когда Вика психанёт. Но она не психует.

— За-а-ай… — ложиться рядом, водит пальчиком по моей груди. — Я могу сделать тебе массаж, — облизывает пухлые губки. — Хочешь?

Меня словно током бьёт от её прикосновений. Неприятно.

— Не сегодня, — сжимаю пальцами хрупкое запястье, убираю от себя. — Мне рано вставать, — отворачиваюсь.

Сам от себя в шоке. Обычно я настаиваю. Иногда приходится требовать. У Вики частые головные боли и всё такое…

— Много дел завтра? — немного помолчав, спрашивает она.

— Да. С утра займусь лодкой — покрашу её. Потом надо вскопать огород. А вечером поеду на стан за бригадой. Хочу привезти мужиков сюда, чтобы в баньке попарились и отдохнули нормально.

— Насыщенный намечается день, — Вика вздыхает.

— А ты чем займёшься?

— Не знаю. Чем тут можно заняться?

— Придумай сама. Так будет правильнее.

— Миш, я в посёлке дольше пяти часов никогда не проводила. Не представляю, чем тут можно заниматься весь день. Яна твоя что обычно делает?

Как серпом по одному месту чиркнула. Яна твоя… Это словосочетание вызывает болезненные вибрации в душе. Почему? Потому что не моя Яна? Да ну не. Бред.

— Она бегает по утрам на берегу. Читает что-то в телефоне. Любит поесть, — сам не замечаю, как начинаю улыбаться.

Хорошо, что я отвернулся, и этого не видно.

— Короче, она ничего не делает, — подытоживает Вика.

— Типа того… Всё, давай спать.

Закрываю глаза и вижу ягодку. Шикарная девчонка с искорками в глазах. Я таких ещё не встречал. Не могу перестать думать о ней.

Как там ягодка одна? В доме для помощников выключено отопление. Вдруг замёрзнет?

Я просто придумываю повод сходить к Яне. Отопления в домике нет, зато есть одеяла и камин. В конце концов, придёт сюда, если что.

Нет, не придёт. За Даву на меня обиделась. Глупенькая. Пусть обижается. Я не дам ей общаться с этим отморозком. И пофиг, что кто подумает. Не дам и всё.

— Миш… — шепчет Вика. — Миш, я тебя очень люблю.

Я сплю. Не слышу ничего.

Три часа ночи, а я так и не уснул. Голова от мыслей уже шире попы. О Яне думаю и хоть тресни ничего с собой сделать не могу. Пробовать уснуть смысла уже нет — вставать через час.

— Вик? — поворачиваюсь к подруге.

Мерное дыхание и безмятежное выражение её лица намекают на крепкий глубокий сон. Вот и хорошо. А я пойду воздухом подышу.

Встаю с кровати, одеваюсь и тихо выхожу из комнаты.

На улице свежо. Хорошо на улице. Стою на крыльце, руки в карманах треников — смотрю на свет в окнах домика для помощников. Чего не спим? Пойду поинтересуюсь.

Иду по каменной дорожке и оглядываюсь. Кажется, Вика сейчас откуда-нибудь выпрыгнет. Чувствую себя преступником каким-то. Или предателем. Не самые приятные ощущения, но меня как магнитом тянет к ягодке.

Заглядываю в домик. Камин в гостиной молчит, на диване ворох одеял. Яны нет. Но есть странные звуки, и доносятся они из санузла. Тут одно из двух: или у нас завёлся медвежонок, или ягодке снова плохо.

Стою у двери ванной, жду затишья.

— Яна? — дождавшись, стучусь.

Не отвечает. Воду включила. Ладно, ещё подожду.

Через несколько минут дверь открывается — на пороге стоит бледная ягодка. В глазах слёзы, под глазами синяки.

— Зачем ты пришёл? Уходи, — шмыгнув носом, отталкивает меня идёт на диван.

Забирается под одеяла, накрывается с головой. Только дырочку для носа оставила. М-да… Хоть огонь в камине разведу.

Приношу дрова, складываю их в камин и поглядываю на кокон из одеял на диване.

— Тошнит опять? — решаюсь спросить.

— Не твое дело, — сердито бубнит ягодка.

— Моё. Я обещал тёте Любе приглядеть за тобой. Позвоню ей утром скажу, что тебе плохо.

Яна нервно скидывает с себя одеяла и смотрит на меня злющими глазами:

— Не надо ничего говорить маме, — рычит.

— Можем договориться, — чиркаю спичкой.

— Это как?

— Я ничего не скажу твоей маме, но завтра мы поедем в больницу.

— Тут есть больница?

— В нашем посёлке только амбулатория, но в соседнем есть полноценная поликлиника. Отвезу тебя туда, — заканчиваю разводить огонь, присаживаюсь в кресло. — Договорились?

— Ты чего тут расселся? — девочка строго выгибает бровь. — Не надо здесь сидеть. Домой иди.

— Ты можешь спать, где захочешь, а я могу сидеть, где захочу, — легко отбиваю атаку.

— Господи-и… — Яна массирует виски пальцами. — Что ты ко мне пристал?

— Я жду ответ, — закидываю ногу на ногу. — Мы договорились?

— Гад бородатый… — шепчет.

— Как? — мне становится смешно от того, что сказала ягодка. — Как ты меня назвала? — улыбаюсь.

— Гад бородатый, — повторяет громче. — Тебе смешно? — округляет глазки.

— Да, очень! — ржу от души. — Я представил питона с бородой! — не могу перестать смеяться.

Несмелая улыбка касается бледных губ девочки. Мгновение, и она тоже веселится. Питон с моей бородой — это эпично.

— Всё, хватит, — Яна держится за живот, — а то меня снова затошнит.

— Ответ, — резко вырубаю веселье.

Ягодка замирает. Смотрит на меня испуганными глазками и молчит.

— Не говори ничего моей маме, — сглатывает нервно.

Глава 15. Такие дела

— Здравствуйте. Мне нужно что-нибудь от тошноты, — стою перед прилавком в аптеке.

— Здесь смотрите, — фармацевт показывает витрину с лекарствами. — Это всё от тошноты, вздутия живота и жидкого стула.

— Хорошо, — вздохнув, перевожу взгляд на лекарства.

Я редко болею, но если случается, то мама говорит, какие мне пить лекарства. Я вообще ничего не понимаю в таблетках. А здесь ещё и микстуры, порошки, суспензии. Слишком богатый выбор для небольшой поселковой аптеки. И для меня. Пойду я отсюда…

— Девушка! — фармацевт выходит из-за прилавка. — Вы не будете ничего брать?

— Я запуталась, — улыбаюсь смущённо. — Не знаю, что нужно.

— А я здесь на что? — улыбается. — Давайте выбирать, — ведёт меня обратно к витрине. — Вы у нас в посёлке недавно, да?

— Ага. Три дня как переехала. Живу тут недалеко, через две улицы.

Женщина в белом халате внимательно разглядывает меня.

— А-а, я поняла! Вы дочь Ивана! — радуется собственной сообразительности.

— К-хм… Ну да, — стушевавшись, не знаю куда деть руки. — Вы обещали помочь. С лекарством, — напоминаю любопытной тётеньке.

— И помогу, — она поправляет очки и достаёт из кармана ключ от витрины. — Вас тошнит, да? — открывает замок, поглядывает на меня.

— Да-да, — я начинаю нервничать. — Тошнит второй день.

— Можно взять это, — показывает коробку с микстурой, — но поможет только от тошноты.

— Это мне и нужно, — достаю кошелёк из сумочки.

— Уверены? Снять симптомы — не значит вылечиться. Прекратите пить лекарство — и снова может затошнить. Надо понять, почему вам плохо.

— К врачу сходить?.. — спрашиваю скорее у себя, чем у фармацевта.

— Я врач, — признаётся женщина. — В аптеке подрабатываю, а так я терапевт в амбулатории. Рассказывайте, — заявляет уверенно.

— Не знаю даже… — пытаюсь собрать мысли в кучу. — Вчера я думала, что меня укачало в машине, но тошнота не проходит. Может, я что-нибудь не то съела?.. Да нет.

— Ещё какие-нибудь симптомы?

— Вроде никаких, — пожимаю плечами. — Только если… — кусаю губы. — Знаете, меня всё так раздражает… Прямо бесит! — кулаки сами собой сжимаются.

— Угу… — женщина в белом халате стучит ноготком по скуле. — А критические дни последний раз когда были?

У меня в голове звучит глухой бум. Пошатнувшись, хватаюсь за прилавок.

Критические дни… С этим переездом я обо всём на свете забыла. Не знаю точно, когда они были, но, кажется, давно. Наверное, им уже пора снова начаться? Бли-и-ин…

— Я не помню, — поднимаю глаза на фармацевта.

— Календарь не ведёте?

— Веду, — моргнув растерянно, лезу в сумочку за телефоном. — Сейчас… — нервно тапаю пальцем по экрану.

Ох, лучше бы я не смотрела. У меня задержка неделя. Как я могла упустить такое?!

— Тошнота, нервозность, рассеянность. Задержка, — женщина в белом халате выпускает слова, как револьвер пули. — Я знаю, что вам нужно, — открывает другую витрину и достаёт оттуда картонную коробку. — Брать будете?

Тест на беременность. Тест…

— Думаете надо? — на губах вздрагивает мимолётная улыбка.

— Надо, — кивает. — Сделаете тест, и если результат будет отрицательный, придёте ко мне на приём. Назначу обследование.

— А если?.. — нервно сглотнув, смотрю на доктора. — Если положительный?

— Тогда вам в женскую консультацию, — мило улыбается. — В соседний посёлок.

Покупаю тест и выхожу из аптеки на ватных ногах. Идти не могу. Доползаю по стеночке до лавки, сажусь и дышу, дышу, дышу. Голова кружится.

Надо просто немного посидеть, и всё пройдёт. Хочу добраться домой и сделать тест. Но страшно. Если я беременна, то это большие проблемы. И в первую очередь — проблемы у меня будут с мамой…

Только успеваю подумать о ней, и звонит. Смотрю на экран смартфона, а в груди холод и руки трясутся. Словно чувствует, когда позвонить.

— Привет, мам, — шепчу в трубку.

— Яночка, почему ты хрипишь? Простыла?

— Да… — откашливаюсь, — горло побаливает.

— Тошнота прошла?

— Прошла, — голос у меня дрожит.

— Значит, тебя тошнило из-за простуды, — мамуля выдыхает с облегчением. — Вирус.

— Угу, скорее всего.

— Ох, милая, слава богу! А то я уже такого себе напридумывала! — смеётся.

Маме весело, а у меня душа чуть из тела не выскакивает. Хочется исчезнуть из этого мира.

— Что ты напридумывала? — набравшись смелости, спрашиваю.

— Ой, да ерунду всякую! — продолжает смеяться. — Забудь!

Это не обычное веселье, а нервное. У мамы настоящая истерика, только вместо слёз — смех.

— Мама! — взрываюсь.

— Хорошо, я скажу, — она практически мгновенно успокаивается. — Я подумала, что… — мнётся. — Что ты беременна, — слышно, что слова даются ей нелегко. — Но ты бы со мной так не поступила, да?

Сказать ей?.. А что сказать? Я сама пока ни в чём не уверена.

— Я бы никогда с тобой так не поступила, — выдаю на одном дыхании. — Я помню всё, что ты мне говорила.

— Вот и хорошо, милая. Вот и хорошо.

Я сбрасываю звонок и всхлипываю. Еле сдерживала слёзы, пока была с мамой на связи. Если я беременна, она с ума сойдёт. Я так сильно боюсь подвести маму…

Шмыгая носом, лезу в сумочку. В инструкции к тесту написано, что надо сделать его утром — так результат будет точнее. Значит, придётся ждать до завтрашнего утра. Страшно.

И есть хочется. Я со вчерашнего обеда ничего не ела. Надо идти домой. Но в ногах такая слабость, что, кажется, только встану — сразу упаду.

Напротив меня останавливается знакомая большая машина. Стекло опускается, и я вижу бородатого гада в стильных солнцезащитных очках. Они ему идут. Очень. Только в очках непонятно, как на меня смотрит.

— По какому поводу слёзы? — будто между прочим спрашивает Миша.

— Не твоё дело, — отвечаю будничным тоном.

— Подвезти?

Молча встаю с лавки и сажусь в машину. Можно ехать, но Миша не торопится. А у меня язык чешется спросить у него кое-что.

Глава 16. На вкус и цвет…

И чего я панику раньше времени подняла? Задержка и тошнота могут быть из-за сильного стресса. Переезд меня доконал. Точно! Про раздражительность вообще молчу. В новом доме оказалось столько триггеров, что мне и не снилось.

Немного успокоившись, решаю не переживать. Хотя бы до завтра. Утром встану пораньше и сделаю тест. Там видно будет.

Заходим с Мишей во двор. Вики вроде не видно, и я выдыхаю. Надеюсь, она сидит у себя в комнате или пошла погулять. Хотя лучше бы змея сквозь землю провалилась — прямо в пекло.

Миша возится с какой-то странной штуковиной, похожей на-а… Даже не знаю на что похожей. Но, кажется, с помощью этого пашут землю. А я стою и смотрю. На Мишу в основном.

— Приготовишь что-нибудь на обед? — он поворачивает ко мне голову.

— Я? — отмираю. — С чего вдруг я должна тебе готовить? У тебя невеста есть, — вздёргиваю нос.

— Вика мне не невеста, — неожиданно резко обрубает. — Сколько можно повторять?

— Да мне пофиг — невеста или не невеста, — фыркаю и иду в дом.

Почему Мишу так задевает, когда Вику называют его невестой? Надо чаще об этом говорить.

В кухне хозяйничает Антонина. Домработница складывает чистые выглаженные полотенца в шкаф.

— Ой, Яночка, а ты чего такая бледная? — увидев меня, она хватается за сердце. — Тебе плохо?

— Нет. Просто голодная, наверное, — включаю воду в раковине, мою руки.

— Давай-ка я тебя покормлю, — Антонина начинает суетиться.

— Не переживайте, я сама поем. Занимайтесь делами.

— Да, дел сегодня много, — вздыхает женщина. — Сейчас занавески сниму, стирку поставлю и пойду в маленький дом прибираться. Миша сегодня мальчиков из бригады привезёт, ночевать там будут. Ещё баня вечером. Поздно сегодня уйду.

Мне становится жалко Антонину. Немолодая уже, а крутится как белка в колесе.

— Хотите, я вам помогу? — предлагаю от чистого сердца.

— Нет-нет, не надо, — торопливо отказывается домработница, залезая на табуретку. — Я люблю одна работать, чтобы никто под руку не лез, — снимает шторы с гардины. — Ты глянь, помощник папин! — замечает Мишу в огороде.

Бородатый гад пашет землю той странной штукой. Штука рычит, как десять медведей, а он управляется с ней, как с игрушкой. Брутальный самец, ничего не скажешь. Руки у него сильные. И красивые…

Да что опять такое?! Не смотри на него, Яна!

— Вы уже видели Мишину невесту? — отвернувшись от окна, спрашиваю у Антонины.

— Невесту? Ты про Вику, что ли?

— Ага… — поглядываю через плечо на домработницу.

— Не знала, что они собираются пожениться. Как по мне, эта девушка Мишеньке не подходит.

— Как вы так быстро определили? — поворачиваюсь и с любопытством смотрю на домработницу.

— У меня глаз намётан, — подмигивает мне. — Разные они люди.

— Противоположности притягиваются, — пожимаю плечами.

— Притягиваются, но не уживаются, — Антонина слезает с табурета. — Это только поначалу любовь-морковь, а потом жизнь начинается.

— Вика с Мишей вроде целый год встречаются.

— Год! — домработница смеётся. — Милая, что такое год? Капля в море.

— Может, вы и правы, — бросаю короткий взгляд в окно.

— Всё, пойду. Боюсь, до приезда мальчиков ничего не успею.

Антонина уходит, а я остаюсь с холодильником наедине. Я такая голодная!

Смотрю на еду на полках и хочу всё. Вот прямо вообще всё. Решаю ни в чём себе не отказывать. Пять минут — и стол ломится от еды. Наливаю чай, сажусь, ем. Кайф какой! В городе я ела в основном на бегу — перекусы одни. А тут на меня жор какой-то напал. Это всё свежий воздух виноват. По-любому!

В самый разгар праздника живота в кухню заходит бородатый гад. В рабочих штанах, в майке… Я заглядываюсь на влажный от пота крепкий мужской торс.

Я опять смотрю на него. Нет, не смотрю — пялюсь бесстыже. Хватит!

— Есть у нас что попить? — Миша идёт к холодильнику.

— Я откуда знаю? — ворчу с набитым ртом.

Бородатый гад достаёт холодный квас. Стоит пьёт и на меня косится. Аппетит мне испортить хочет? Не выйдет.

— С тобой всё нормально? — Миша проходится по столу внимательным взглядом и фиксируется на мне.

— Нормально. Отстань уже, — отвечаю с раздражением.

Бородатый гад возвращает бутылку с квасом в холодильник и идёт к столу. Садится напротив меня, смотрит. Мне от его взгляда сильно не по себе. В чём дело?

— Вкусно? — Миша вздёргивает бровь.

— Тоже хочешь? — спрашиваю ехидно.

— Маринованный огурец со сгухой? — кривится от отвращения. — Нет, не хочу.

Опускаю взгляд и понимаю, что это пипец. Я реально макала маринованный корнишон в сгущёнку и ела. Полбанки огурчиков умяла, не задумываясь, что пихаю в рот. Мне было вкусно.

— Э-э… Ну-у… — кладу на стол надкусанный корнишон, облизываю пальцы. — Что такого? — выпрямляю спину.

— Нет, ничего, — бородатый гад смотрит на меня как на гастрономическую извращенку. — Если тебе нравится — ешь, конечно.

Аппетит пропал. Я уже ничего не хочу. Только поскорее сделать тест.

— Ты-ы это… Пахал там? — киваю на окно. — Вот и иди пахай! — от волнения забываю русский язык.

— Паши, — поправляет Миша.

— Чеши! — хлопаю ладошкой по столу. — Отсюда… — добавляю тише.

— Пахать я уже закончил, — встаёт из-за стола. — Надо мусор сжечь. Пойду.

Идёт к двери, а голову на меня завернул.

— Иди-иди, не оглядывайся! Только аппетит мне портишь!

Ушёл. А я не дышу. Ещё один симптом беременности налицо!

Нет, я не могу ждать до утра. Сделаю тест сейчас.

Глава 17. Ситуация критическая

Запираюсь в ванной, достаю тест и делаю всё по инструкции. Теперь надо ждать. Кладу тест-полоску на стиральную машинку, хлопаю крышкой унитаза, сажусь. Жду. Меня потряхивает. Ладони влажные, липкие и голова кружится. Я очень надеюсь, что это всё от волнения, а не из-за беременности.

Диме я не нужна, а ребёнок тем более. Мама не переживёт. Это звездец будет!

Так… пора смотреть результат. Не могу.

Дышу через раз, заставляя себя посмотреть, что там получилось, а тело словно задеревенело. Пошевелиться не могу, из глаз слёзы ручьём, трусит всю.

— Посмотр-р-ри… — сжав зубы, рычу. — Посмотри! Давай!

Встаю кое-как, делаю шаг к работающей стиральной машине и всхлипываю. На тесте две полоски. Две чёткие красные полоски!

Машинка идёт на отжим — скачет, а мне кажется, что вся ванная прыгает. Вместе со мной. Представить страшно, что теперь будет. Я не знаю, как рассказать об этом маме. Какие слова подобрать, чтобы она поняла? Нет таких слов. Мне конец.

Рыдаю, не могу остановиться. Но замираю, услышав хлопок двери. Это было очень близко… Самая близкая дверь отсюда — дверь моей комнаты.

Быстро вытираю лицо полотенцем, нервно пихаю тест-полоску в коробку, коробку в карман и выхожу из ванной. Кто-то зашёл в мою спальню. Кажется, я знаю кто.

Резко открываю дверь и вижу Вику. Она копается в моём ноуте. Заметив меня, Виктория не прекращает. Оборзела?!

Быстро иду к столу и резко закрываю крышку ноутбука. Ой, я кому-то пальчики прищемила!

— Ты чо?! — возмущается змея.

— Я чо?! Я?! — у меня от злости дыхание перехватывает. — Ты, блин, офигевшая!

— Пф-ф… — с надменным видом выдаёт Вика и закатывает глаза. — Просто хотела погоду глянуть.

Ага, погоду! Будто у неё телефона с интернетом нет. Или у Миши. Мой ноут — единственный источник информации в доме. Не надо рассказывать!

— Не смей заходить ко мне в комнату! Поняла?!

— Какая ты нервная, — Виктория качает головой.

— Если бы тебя тут не было, я бы не нервничала — с отвращением морщу нос.

— Я бы сюда не пришла, если бы мой парень не бегал к тебе по ночам, — Вика встаёт.

Злой взгляд гадюки тонко намекает, что она готова к бою. Но и я готова. Никому не позволю рыться в моих вещах.

— Иди и разбирайся со своим парнем, — отвечаю смело. — А здесь тебе делать нечего.

— Знаешь, у меня много талантов, но один особенный, — Вика демонстрирует мне белозубую улыбку. — Я умею раскрывать чужие тайны, — шепчет вкрадчиво. — И твою раскрою, — выдыхает мне в лицо.

— Пошла. Вон.

— Пока-пока! — Виктория делает мне ручкой и выходит из спальни.

Дверь хлопает, я вздрагиваю. Надо поставить пароль на ноут. Срочно!

Плюхаюсь на стул, а в заднем кармане джинсов хрустит коробочка с тестом. Я застываю статуэткой.

Вот где самая опасная улика. Надо избавиться от теста. Вскакиваю и нервно расхаживаю туда-сюда. Что с ним сделать? В мусорное ведро выкидывать точно нельзя. Спрятать? Нет, раз уж Вика роется в моих вещах, может найти…

Случайный взгляд в окно подкидывает отличную идею. Я вижу в палисаднике железную бочку — в ней мусор горит. Бородатый гад развёл огонь и куда-то ушёл — его нет рядом. Никого нет.

Выхожу из комнаты и крадусь вниз по лестнице. Прежде чем выйти из дома, смотрю в щёлку — чисто. Выскакиваю на крыльцо и по стеночке ползу к палисаднику. Чувствую себя шпионкой из фильма. Жаль, что это не кино.

Оказавшись рядом с бочкой, достаю тест из кармана, замираю на пару мгновений и бросаю мусор в огонь. Всё.

— Что ты туда выкинула? — голос Миши звучит у моего уха.

Взвизгнув, оборачиваюсь и едва сдерживаю порыв дать бородатому гаду в нос. Он когда-нибудь доподкрадывается ещё раз...

— Н-ничего, — мотаю головой. — Я ничего не выкидывала. Просто стою тут. На огонь смотрю.

Вытянув руки, делаю вид, что греюсь у костра. На улице плюс двадцать пять.

— Ягодка, ты выкинула. Я видел, — заглядывает в бочку. — И мне показалось, что это был тест на беременность.

Бум! Мне будто ведро на голову надели и черпаком по нему стукнули. Как он вообще тут оказался?! Почему я не заметила?! Капец…

— Тебе показалось.

Смотрю Мише в глаза и понимаю, что меня снова колотит.

— Какой был результат на тесте? — ему пофиг, что я говорю.

— Не твоё дело, — бросаю зло и собираюсь уйти.

Бородатый гад перехватывает меня огромной ручищей за талию и притягивает к себе. Стою, вцепившись пальцами в напряжённое предплечье, прижатая спиной к крепкому мужскому телу, и не дышу. Слишком близко… Это всё уже слишком!

— Лучше отпусти, — шиплю. — Вика может увидеть.

Мы стоим под окнами спальни, обзор на палисадник оттуда шикарный. Бородатый гад совсем с ума сошёл?

— Мне всё равно, — Миша только сильнее прижимает меня к себе. — Не ответишь — не уйдёшь. Ты залетела?

— Я не собираюсь тебе ничего говорить, — пытаюсь отодрать от себя наглую лапу, чтобы освободиться.

— Тогда постоим ещё. Пока не соберёшься, — уверенно заявляет Миша.

— Нет, я не залетела, — шепчу.

— Врёшь, ягодка, — шепчет в ответ Миша. — Тебя тошнит, ты огурцы со сгухой ешь и сделала тест. Я не верю, что там была одна полоска.

Бородатый гад знает правду и всё равно требует признаний. Зачем ему это? Я не понимаю.

— Скажешь кому-нибудь, и я тебя ночью подушкой придушу, — хриплю зло. — Понял?

— Скрывать собралась? А когда живот станет видно — соврёшь, что немного располнела?

— Пусти! — кричу.

Миша отпускает, я отхожу от него. Лицо горит, сердце стучит как ненормальное, в ушах пищит.

— Расскажи мне всё, и я постараюсь помочь, — великодушно предлагает бородатый гад.

— Я сама разберусь, — выставляю вперёд указательный палец. — Твоё дело — молчать.

— Что у вас там происходит?! — Вика высовывается в открытое окно на втором этаже.

Я гипнотизирую Мишу взглядом, посылая только одну мысль — «Молчи!» Не дай бог проболтается, я реально его придушу.

Глава 18. Звонок недругу

Час душевных метаний ни к чему не приводит. Я не знаю, что делать. Не хочется признавать, но Миша прав — маме придётся рассказать. Только не сейчас, позже. И лучше бы к этому моменту подготовить почву…

Господи, да какая почва!

Ложусь на кровать и сворачиваюсь клубочком. Меня знобит — это от нервов. Надо же было так влипнуть?! Мы с Димой предохранялись, но я беременна.

Дима… Меня кроет отчаяньем. Я выть готова от безысходности.

Отлично помню вечер, когда случайно увидела на дисплее Диминого смартфона сообщение от супруги. Она была записана у него в контактах по имени-отчеству, не догадаешься, что жена. Но содержание сообщения сказало всё, а Дима не стал отпираться. Он заявил, что нам хорошо вместе и мы можем продолжить общение, только у меня не должно быть амбиций насчёт него. Исключительно постель. Хотя за день до этого Дмитрий Александрович клялся мне в любви. Обещал, что мы поженимся, как только я окончу учёбу. Мол, нельзя ему со студенткой. Он лгал. Подло и мерзко. В тот вечер я обзывала Диму последними словами, плакала и обещала рассказать всё его жене. На самом деле я не собиралась так позориться, просто от обиды вырвалось… А Дима — само спокойствие, вызвал мне такси и буквально выставил вон из съёмной квартиры, где мы провели вечер. Утром, когда я пришла в университет, мой мир рухнул. Меня подали на отчисление.

— Можно к тебе, ягодка? — в комнату заглядывает Миша.

— Уходи. Мне не до тебя, — шепчу и крепче прижимаю подушку к животу.

— Верю, — проходит, садится на кровать. — Но я всё равно с тобой поговорю.

— О чём? Хочешь сдать меня маме?

Миша меняется в лице. Я не хотела его обижать, но обидела. Вот поэтому и просила уйти.

— Я тебе, что сделал? — вздыхает.

— Ничего, — отворачиваюсь и закрываю глаза. — Просто дай мне разобраться со своими проблемами. Не дёргай.

— Ну да, я вижу, как ты разбираешься. Лежишь, плачешь и надеешься, что всё как-нибудь само рассосётся.

У меня в груди моментально возникает клокочущее чувство. Я не надеюсь, что всё рассосётся! Я не дура!

— Послушай, психолог без лицензии, — рычу, не поворачиваясь, — иди ты… отсюда.

— Кто отец? — Миша будто не замечает моих слов.

— Я уже говорила — не твоё дело, — отвечаю максимально недружелюбно.

— Угу, понятно… — бубнит. — Значит, папаша слился.

Блин! Михаил со своими выводами точно доведёт меня до состояния аффекта. Вдох-выдох. Надо успокоиться.

— Нет, не слился, — сажусь на кровати, пытаюсь держать эмоции в узде. — Он ещё не знает.

— Ещё? — Миша фыркает. — Ты не собираешься ему говорить.

— С чего ты взял? — с удивлением выгибаю бровь.

— У тебя это на лбу бегущей строкой идёт, — Михаил смотрит на меня взглядом-рентгеном.

Какой проницательный у меня братик! И липкий, как скотч.

— Не отстанешь? — спрашиваю на нервном выдохе.

— Не отстану, — кивает и берёт с тумбочки мой телефон. — Давай, звони будущему папаше. Хочу убедиться, что он не сольётся.

— Позже, — отпихиваю от себя лапу с гаджетом. — Когда буду одна.

— Сейчас, — настаивает. — Всё что касается семьи — моё дело. А ты моя семья, ягодка.

Миша и раньше говорил про семью, но почему-то именно сейчас его слова дёрнули нужные струны моей души и раздражение как рукой сняло. Осталась только глубокая, вязкая, словно болото тоска.

— Дима меня везде заблокировал, — признаюсь, не глядя на Мишу. — Я не дозвонюсь до него и сообщений он не увидит.

— М-м, заблочил, значит… — отзывается задумчивым эхом. — Тогда позвони с моего. По громкой связи.

На одеяло шлёпается Мишин смартфон. А я смотрю на телефон в оцепенении и комок стоит под горлом. Не хочу звонить. Не сейчас. Но Миша с меня не слезет.

— Ладно, я позвоню, — соглашаюсь от безысходности.

Ледяной рукой беру смартфон, одеревеневшими пальцами набираю номер Димы и слушаю длинные гудки. Молюсь, чтобы он не взял трубку…

— Слушаю, — звучит из динамика.

Я вздрагиваю, и Мишина тёплая ладонь ложиться мне на коленку. Он смотрит на меня полными понимания и поддержки глазами. Ох… Если бы не этот его взгляд, я бы завершила звонок.

— Привет… э-это я, — хриплю сдавленным горлом.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Яна.

— Какая Яна?

Дмитрий Александрович откровенно тупит. Или притворятся, что тупит? В любом случае меня это злит.

— Прошло всего-ничего, а ты меня уже не помнишь, — выдаю с обидой.

Несколько мгновений молчания и из трубки звучит короткий сдавленный рык.

— Я говорил, чтобы ты мне не звонила, — цедит сквозь зубы Дима.

— Я бы не позвонила, но ситуация такая, что…

— Какая нахрен ситуация?! — грубо перебивает. — Мы с тобой всё решили!

— Нет не всё! — взрываюсь. — Я беременна, Дима!

Миша округляет глаза и прикладывает палец к губам. Чёрт… Не стоило кричать об этом. Надеюсь, Вика не слышала.

— Поздравляю, — Дмитрий Александрович на том конце холоден, как лёд. — Мне зачем эта информация?

Не знаю. То есть знаю, но объяснить могу. Сложно говорить с человеком, которому плевать.

— Слышь, ибис тупоклювый, — Михаил неожиданно вклинивается в наш с Димой диалог, — ты не вдупляешь, что Яна от тебя беременна?

— Миш-ш-ша!.. — шиплю.

— Ты ещё кто такой? — Дмитрий Александрович искренне удивлён.

— Тот, кто переломает тебе ноги, если не начнёшь разговаривать с Яной вежливо и по существу, — грозит Михаил. — Заделал девчонке ребёнка и в кусты?

— Слушай сюда… Нет, оба слушайте: мне плевать, кто и от кого залетел. Или вы решили, что я конченый идиот? Нагуляла где-то, а меня в отцы записать решила.

Я не могла забеременеть от другого. Дмитрий Александрович — мой первый и единственный мужчина.

— Тест на отцовство по суду сдашь, а там посмотрим, — Миша не сдаётся. — Хотя, можно и без теста обойтись. Я с тебя здоровьем возьму. Устраивает такой вариант?

Глава 19. Всё изменилось

Живёшь себе спокойно — тонешь в ежедневной рутине, изредка всплывая, чтобы набрать воздуха, а потом бац — появляется она, и всё в жизни переворачивается с ног на голову. Похоже это лето у меня пройдёт не скучно. Влипла ягодка по самую макушку. Найти бы её бывшего хахаля и правда ноги ему переломать… Ладно, не суть. Насилие тут не поможет.

Одного не пойму, почему Яна боится мать? Вроде, теть Люба женщина не злая, понимающая. Короче, надо разбираться. А чтобы разобраться, надо поговорить. Дома не получится из-за Вики. Где найти спокойную обстановку, располагающую к откровениям?

Лежу, вдыхаю вкусный уютный запах волос ягодки и думаю, что такого придумать, чтобы всё получилось. Яну на разговор ещё раскрутить надо, а это время. Час? А то и два! Думай, Миха…

О, придумал!

— Собирайся, — командую и освобождаю ягодку от объятий.

Сажусь на кровати, а она смотрит на меня растерянно или даже с обидой. Мол, зачем отпустил? Забавно.

— Куда? — спрашивает, шмыгнув носиком.

— Со мной поедешь. На стан за мужиками.

— Это ещё зачем? — ягодка хмурится.

— Затем, что я так сказал. Или хочешь остаться дома с Викой?

— Не хочу, — мотает головой и встаёт.

— Умница, — улыбаюсь довольно. — Только оденься теплее. Шапку возьми.

— Какую шапку? Лето на дворе, — недоумевает Яна.

— Делай, что говорю и не спорь.

Подмигнув красавице, выхожу из комнаты, а душа поёт. Интересно, по какой причине? Дела у нас, мягко говоря — жопа, но у меня за спиной крылья — расправляй и лети. Последний раз я чувствовал что-то похожее, когда меня в первом классе соседка по парте в щёку чмокнула. Не думал, что испытаю подобные эмоции во взрослом возрасте. Хотя-я… с ягодкой и не такое возможно.

Улыбаясь, как дурной, спускаюсь по лестнице на первый этаж. Надо переодеться, загрузить в машину лодочный мотор и топливо для него. По пути на стан сделаем остановку. Сойдём на берег, разведём костёр и выпьем с Яной кофейку — то, что надо для разговора по душам. После можно и за мужиками на стан сгонять. Двух зайцев убью.

Вожусь в гараже, а на улице калитка хлопает. Кто там пришёл?

— Привет, — в гараж заходит Виктория. — Я тебя искала. Где был?

— Здесь был, — отвечаю сухо. — На стан сейчас поеду за бригадой. Скажи Антонине, чтобы часа через три баню топить начала. Мужики помыться захотят.

— Ты так надолго уезжаешь? — Вика отклячивает нижнюю губу. — Я с тобой поеду.

Оп-па… Такого поворота я не ждал. Надеялся уехать тихо, чтобы она не заметила, а теперь придётся, как-то отмазываться.

— Не выйдет, — подхожу к Виктории и, легонько щёлкнув её по кончику носа, мягко улыбаюсь. — В лодке мест не хватит на обратном пути.

— Капец, — хмурится. — И что я тут три часа без тебя делать буду?

Вообще-то не три, а часов пять — путь неблизкий и с Яной надо поговорить. Только Вике такие подробности знать ни к чему.

— Ты сама захотела остаться в посёлке на всё лето, — пожимаю плечами, надеваю рабочую куртку. — Это больше, чем несколько часов.

— Я думала, мы вместе будем проводить время, — Вика куксится, как маленькая обиженная девочка.

— Ты отлично знаешь, что я весь сезон отцу помогаю. Я здесь не в отпуске, Вик, — бросив на неё короткий взгляд, поднимаю тяжеленный лодочный мотор и пру его к машине.

— Миша-а-а, — канючит и встаёт у меня на пути. — Ну, Миша-а-а!

— Хочешь, чтобы я эту бандуру тебе на ноги уронил? — спрашиваю с натугой. — Отойди.

Виктория фыркает, но отходит. А я сгружаю мотор в открытый багажник, делая вид, что не замечаю её капризов. Только сцен сейчас не хватало.

— Я готова, — голос ягодки бьёт мне в спину сильнее мужского кулака.

Ништяк, чо. Когда я летел сюда на крыльях, не думал, что по поводу моей поездки в компании Яны, скажет Вика. Я вообще ни о чём толком не думал — был слишком воодушевлён. Сейчас будет грандиозный скандал. Ну… погнали.

— В смысле — готова? — Виктория окидывает ягодку крайне недобрым взглядом. — Куда это ты собралась? М? — скрещивает руки на груди. — Миша? — поворачивает ко мне голову.

Яна стоит в тёплом толстом свитере, утеплённых джинсах и массивных ботинках — чисто девочка-хулиганка. С ума сойти, какая она красивая! Вместо того, чтобы отвечать на претензию Виктории, я разглядываю новый образ ягодки. Но хлопок по плечу возвращает меня в реальность — Вика в ярости.

— Кх-м… — чешу репу. — Яна едет со мной на стан.

— Значит, для неё место есть, а для меня нет?! — прибавляет громкость.

— Вик, не начинай, — вздыхаю. — Сегодня я возьму с собой Яну, а с тобой в другой раз прокатимся.

— Серьёзно, да?! Может, тогда и спать с тобой мы будем по очереди?! — кричит, размахивая руками.

— Ой, блин… — ягодка цокает и закатывает глаза.

— Думай, что говоришь, — рычу на разбушевавшуюся фурию.

— Я думаю! Думаю, что ты офигел! — Викторию несёт. — Если ты сейчас уедешь с ней, то не найдёшь меня здесь, когда вернёшься! Понял?!

Это было бы неплохо. Я дико устал от загонов Вики, а она, межу прочим, обещала не скандалить. Сейчас в ход идут угрозы, потом она начнёт меня пилить — неделю, две, три. Вика может. Дело вовсе не в ягодке, потому что Виктория повод всегда найдёт. Не одно, так другое и все её обещания — пыль словесная.

— Знаешь, это хорошая идея, — хлопаю крышкой багажника. — Автобус в город через час. Уезжай.

— Ты серьёзно? — оторопев от моего заявления, Вика делает шаг назад. — Ты что, выгоняешь меня?

— Не выгоняю, а прошу уехать. Я говорил, что скандалы в доме никому не нужны, но ты без них не можешь.

— Как по-твоему я должна на это реагировать? — показывает пальцем на ягодку. — Мне ты отказываешь, а её берёшь с собой. Нормально вообще?

Вика прикрутила истерику на минимум, но уже поздно. Во мне что-то окончательно сломалось. Наверное, я достиг предела в постоянных скандалах со своей девушкой. Упёрся в стену и дальше дороги нет.

Глава 20. Думай, Миша. Думай!

— Скажи, что это шутка, — почти умоляет меня Яна. — Шутка, да?

Нет. Какие шутки?

Я уже отвязал лодку от коряги и поставил на неё мотор. Топливо в бак залью и помчим по волнам.

— Не пойму, в чём проблема? — вожусь в резиновых сапогах в воде у лодки.

— В том, что меня тошнит! — всплеснув руками, Яна издаёт короткий рык, разворачивается и идёт к бревну.

Уселась, сидит. Бурчит что-то, на меня не смотрит.

М-да, лохонулся я конкретно. В голову не пришло, что беременной девушке с токсикозом на воде не место. Дурак, признаю.

Вытаскиваю лодку на берег и иду к ягодке.

— Прости, не подумал, — сажусь на бревно рядом с ней. — Отвезу тебя домой, — вздыхаю, глядя на линию горизонта.

— Щаз! — фыркает. — Такого удовольствия Вике я не доставлю.

Ответ Яны меня веселит, и я улыбаюсь, а она толкает меня кулаком в плечо.

— Что? — моя улыбка становится ещё шире.

— Не смешно, — бурчит.

— Забавно, — не отрываю взгляда от горизонта. — Что за соперничество у тебя с Викторией?

— Не соперничество, а дело принципа. Вика первая начала меня цеплять.

— Первая?! — хохочу. — Помнится, это ты кричала ей в трубку всякие глупости.

— Хватит ржать! — мне снова прилетает кулаком в плечо. — Я, между прочим, всё ей объяснила и извинилась! — возмущается искренне. — Так что войну начала не я, — добавляет тише.

— Ладно, не суть, — поворачиваю голову к Яне. — Вика уже в автобусе едет в город, не парься.

— Наивный, — кривится. — Никуда Вика не уехала. И не уедет.

— С чего вдруг?

— Это очевидно.

Яна смотрит на меня, как на глупого маленького мальчика — типа я ничего не понимаю. Может и так... Что-то мне подсказывает, что ягодка права. Виктория с первого раза понимает плохо.

— И что делать будем? — встаю, сую руки в карманы рабочих штанов и жду ответа Яны.

— Я тебя здесь подожду. В машине, — поднимает на меня взгляд.

— До ночи? — у меня брови ползут на лоб. — Я быстро не вернусь.

— Пусть до ночи. Пофиг.

Во, придумала! Готова провести остаток дня одна на берегу, лишь бы не проиграть Вике. Сильные у ягодки принципы, однако. Но я с таким раскладом не согласен. Мало ли что с Яной может случиться, пока меня нет.

— Одна здесь ты не останешься. Шапку надевай и забирайся в лодку, — заявляю строго. — Пусть лучше тебя стошнит за борт, чем… — затыкаюсь под натиском нехороших мыслей.

— Чем-м?.. — ягодка ждёт продолжения.

Вот ведь казус — я не могу сказать ей, о чём подумал. Точнее, о ком. Больше всех опасностей, которые могут подстерегать одинокую девушку на берегу, меня волнует Дава. Он с удивительным упорством трётся возле Яны.

— Шапка где? — съезжаю с темы.

— Не брала я шапку, — девочка пожимает плечами.

Если голову продует можно так заболеть, что мало не покажется. Только ягодка у нас дама в этих делах неопытная. Что она там в своей Москве кроме тёплой квартиры видела? Ничего.

— На вот, мою возьми, — достаю из кармана шапку.

— Нет, — упирается.

— Надела, блин, быстро! — психую. — Или я сам её на тебя натяну. До пяток.

Угроза действует. Недовольная ягодка делает, что я ей сказал и смотрит на меня волчонком:

— Доволен? — спрашивает с раздражением. — Теперь я выгляжу, как идиотка. Кринж полный.

— Ты очень красивая, — выдаю, не задумываясь.

А у Яны щёки наливаются красным — созрела ягодка.

— Я… э-э… В лодку, да? — смущённо отводит взгляд.

— Ага, — улыбаюсь.

Дима — долбонат полный. Да будь Яна моей девушкой, я бы за неё зубами держался. Милая, немного застенчивая и главное — искренняя. А ершистость у неё от того, что обожглась на говнюке этом. Пройдёт.

Беру из машины сумку с вещами и иду к ягодке. Она возле лодки танцует неуклюже — не знает с какой стороны к ней подступиться. Эх, «люблю» городских девчонок!

— Ну-к, давай! — подхватываю девочку на руки.

Пара мгновений и она стоит в лодке, широко расставив ноги. Балансирует руками, визжит.

— Миша! Миша, она перевернётся! — верещит Яна.

— Не перевернётся, — смеюсь. — На лавку садись, — киваю на доску поперёк лодки.

— На что я подписалась… — задыхаясь от впечатлений, выдаёт ягодка и аккуратно присаживается на доску. — Миша! Куда?! — снова визжит, когда я толкаю лодку в воду. — Миша!

— Да успокойся ты, ненормальная! — ржу как конь и сам запрыгиваю на судно. — Здесь я.

— Фух, блин! Я думала ты меня одну в море… — Ягодка пытается отдышаться.

Завязываю веселиться, занимаю свободное место и берусь за вёсла:

— Я не твой Дима, в беде не брошу.

— Не сравнивай. Это другое, — Яна отводит взгляд.

А я что? Я гребу. Надо выйти на глубину, там можно и мотор завести. Ну, а пока идём на вёслах, самое время начать откровенный разговор.

— Что с ребёнком делать думаешь? — захожу в лоб.

— В смысле? — ягодка поднимает на меня полный непонимания взгляд.

— Оставишь?

— Оу… — хмурится. — Другие варианты я не рассматривала, — пожимает плечиком.

— Вот и хорошо. Правильно, — киваю.

— Только если мама… Если она согласится.

— Это твой ребёнок, Ян. Что бы не думала тётя Люба, решение принимаешь ты.

— Если бы всё было так просто, — девочка тяжело вздыхает. — Мама одна меня тянула. Папа мой — человек творческий. Он художник… Короче, муза для него важнее семьи. Картинами на жизнь он заработать не мог, а идти на завод не хотел. Сидел неделями в своей студии и пил, а мама пахала за двоих. Она потратила молодость на три работы, моего папочку-алкоголика и сильно подорвала здоровье. Мама страшно боится, что я повторю её судьбу.

— М-да, везёт вам с тётей Любой на мужиков, — продолжаю монотонно загребать воду вёслами и охреневать от занимательных историй.

— У мамы всё наладилось, — у Яны на губах появляется слабая улыбка. — Может, и мне когда-нибудь повезёт.

— Повезёт, — отзываюсь глухим эхом.

Глава 21. Предложение, от которого сложно отказаться

Миша заглушил мотор и снова взялся за вёсла. Идём к берегу. Это точно стан? Не вижу там построек и людей.

— Приехали? — спрашиваю, разглядывая дикий берег.

— Не совсем, — Михаил старательно работает вёслами. — Отсюда до стана полчаса ходу.

— А здесь что?

— Привал. Кофе хочу выпить в компании очаровательной девушки, — подмигивает и улыбается своей фирменной красивой улыбкой.

У меня от Мишиной выходки щёки, как раскалённая на углях сковорода. И мне это совсем не нравится, но организм не спрашивает хозяйку. Поплыла от смазливой улыбки красавчика. С Димой так же было. Мне много не надо, чтобы влюбиться.

Ой…

Мамочки!

Дура влюбчивая…

И уже почти влюбилась.

Мысли истерично бьются в голове, а Миша гребёт к берегу, где мы будем пить кофе. Вдвоём у костра на природе — романтика. Никакой нафиг романтики!

— Разворачивай лодку! — почти кричу.

— В смысле? — бородатый брат в шоке, но не останавливается.

— Не надо кофе! — хватаюсь за весло. — Меня тошнит! Мне срочно надо домой!

— С ума сошла? — Михаил строго гнёт бровь. — Весло отпусти. Что за паника?

Я выгляжу истеричкой. Надо взять себя в руки.

— Никакой паники, — обуздав нервы, убираю руки от весла. — Я сказала, что не хочу кофе. Миш, поехали на стан, а потом домой.

— Так, красавица, — он складывает вёсла, — если ты думаешь, что я от тебя отстану, то сильно ошибаешься. Не хочешь на берег — не надо. Здесь поговорим.

— О чём? — у меня глаз дёргается от переизбытка эмоций.

За пару мгновений в моей голове проносится миллион мыслей и все они, мягко говоря, далеки от целомудрия.

— О том, как тёте Любе сказать про твою беременность, — ровным тоном сообщает Миша.

Уф-ф-ф… Просто камень с души! С этими фантазиями о влюблённости меня вообще не туда унесло.

— Не знаю, — выдыхаю на остатках адреналина.

— А я знаю, — заявляет с железобетонной уверенностью. — Тёте Любе, нужно понять, что у тебя в жизни всё складывается хорошо, тогда она не будет против рождения внука.

— Угу, хорошо складывается… — отзываюсь глухим эхо. — Ни образования, ни работы, ни мужа, зато ребёнок родится, — хмурюсь и перевожу взгляд на воду. — Я собрала флэш-рояль из маминых страхов.

— Я всё придумал, — Миша берёт меня за руку. — Я женюсь на тебе, ягодка.

— Что?! — сердце ухает вниз и я выдёргиваю пальцы из стальной хватки бородатого гада. — Ты совсем что ли?! — задыхаюсь от волнения. — Совсем ку-ку?!

Мой словарный запас от шока почти иссяк, зато в голове уже звучит марш Мендельсона и клятвы брачующихся. Господи-и…

— Распишемся по-тихому, а про беременность родителям расскажем через месяц, — Михаил продолжает озвучивать гениальный план. — Официально у ребенка будет отец, а у тебя муж. Позже, когда всё уляжется мы можем развестись. Буду алименты платить, помогать воспитывать малого. Ну или малую, — улыбается.

Моё бедное рухнувшее на дно души сердце, подскакивает и застревает где-то под горлом. Молотит так, что я ни вдохнуть, ни слова сказать не могу. Миша предлагает мне фиктивный брак с запланированным разводом. Ненормальный.

— Думай, что предлагаешь, — хриплю.

— У тебя есть другие идеи? — стирает улыбку с губ и смотрит на меня строго.

— Есть, — киваю. — Послать тебя подальше.

— Что ты упёртая такая? Я как лучше хочу.

Не собиралась плакать, но слёзы предательски катятся из глаз. Закрыв лицо ладонями, всхлипываю. Он жениться на мне, а потом разведётся… Я и без Мишиных «шикарных» предложений чувствовала себя не нужной выброшенной вещью, а теперь всё ещё хуже.

— Ягодка, не плачь, — тяжёлая тёплая ладонь ложится мне на коленку. — Ты обиделась? Ян?..

— Не трогай меня! — дёргаю ногой, чтобы лапу убрал.

Миша убирает руку, а я продолжаю рыдать. И становится легче. Наверное, мне надо было выплакаться, чтобы сбросить нервное напряжение. Это всё гормоны.

— Успокоилась? — спрашивает Миша, когда я закончив плакать, вытираю рукавом слёзы.

— Успокоилась, — шмыгаю носом.

Головой понимаю, что Миша просто пытается найти выход, но моё сердце ноет от обиды. А чего я, собственно, ждала? Что Михаил серьёзно замуж меня позовёт? Мы знакомы-то всего-ничего, у наших родителей роман и вообще я беременна от Димы.

— Ну и? Что скажешь на моё предложение?

— Откажусь, — отвечаю твёрдо.

— Зря. Мой план мог бы сработать.

— Твой план — ложь. Надо сказать, маме правду и будь, что будет.

— Вас беременных хрен поймёшь, — Миша качает головой. — Сами не знаете, что хотите.

Махнув рукой, он едва ли не перешагивает через меня и занимает место на корме. Пара мгновений и рычание мотора убивает тишину в заливе. Вдалеке встаёт на крыло стая птиц, на горизонт ложатся первые мазки заката и всё вокруг так правильно, естественно, гармонично. Даже мои страхи. Я только что поняла — если и выйду замуж, то это будет не по договору или залёту. И уж точно мой муж не будет похож на Дмитрия Александровича. С женатыми деканами, патологическими лжецами и им подобными я завязала.

Мамуля вернётся в посёлок, и мы с ней поговорим. Я всё выдержу ради малыша. Рожать буду, что бы не думала по этому поводу моя мама. Да, я так решила. И на шею ей я садиться не собираюсь. Мой ребёнок — моя ответственность.

Глава 22. Дурдом с видом на море

Я успел пожалеть, что взял ягодку с собой. Только приехали на стан, как вся рыбацкая бригада ринулась обхаживать Яну. Соскучились мужики в глуши по общению с женщиной. Пришлось на них рявкнуть, чтобы шевелили копытами, а не языками. Но когда мы помчали домой, ловеласы продолжили катить шары к ягодке. В лодке. Хорошо, что из всей бригады только двое с нами поехали, потому что за массовое убийство срок дают больше…

Короче, я втопил от греха подальше. Прыгающая по волнам лодка и рёв мотора накал страстей значительно снизили, и я немного выдохнул. Что интересно — оба работничка при жёнах, дети у них имеются. Куда лезут-то? Доходяги сорокалетние.

Думал пойдём по темноте с прибором, а нет — ночь выдалась светлая, почти белая. В наших краях в это время года такое не редкость. Красота! Сейчас бы прогуляться по берегу в компании Яны, а не вот это всё.

— Добрались, слава богу, — один из работников — Петрович, вытирает ладонью взмокший лоб.

Вижу, понравилось ему с Шумахером кататься. Ничо-ничо, будет знать, как к молоденьким девчонкам подкатывать. Второй из бригады — Вася, вообще позеленел молчит, как рыба. Укатал я опытных рыбаков.

Глушу мотор и собираюсь сесть за вёсла.

— Ты зачем так гнал? — Яна дёргает меня за рукав робы.

Хм… о том, что ягодку я тоже укатаю как-то не подумал.

— Тошнит? — спрашиваю с беспокойством.

— Нет, но парочку кирпичей в лодке найдёшь, — фыркает недовольная.

Хочу ответить ей и цепляюсь взглядом за фигуры людей на берегу. Так и замираю с приоткрытым ртом. Меня терзают смутные сомнения.

— О, Мих, это же Иван! — оживляется Петрович.

Значит, не показалось — батя на берегу стоит. С ним тётя Люба. Теперь меня терзает нехорошее предчувствие. Зачем они сюда пришли ночью?

— Мама? — ягодка щурится, вглядываясь в силуэты. — Ой… И дядя Ваня с ней.

— Ага, — сажусь на лавку, берусь за вёсла.

— Что они там делают? — недоумевает Яна.

— Не знаю. Родители должны быть в райцентре, — гребу активнее.

— Мам! — ягодка машет рукой.

Но тётя Люба совсем не рада — ругается на чём свет стоит, последними словами дочь называет. Мой батя только и успевает ловить её, чтобы в воду не полезла.

У Яны в глазах застывает испуг, мужики в шоке, а я работаю вёслами, что есть сил.

— Люба, успокойся! — мой отец держит свою женщину за талию. — Сейчас всё выясним!

— Мама!

Сообразить ничего не успеваю, а ягодка выпрыгивает из лодки и по пояс в воде идёт к матери. С ума сошла!

— Яна, стой! — тоже покидаю судно. — Куда в воду-то! Замёрзнешь! — крепко сжимаю локоть девочки.

— Отстань, не до тебя! Мама!

Уровень общей истерии стремится к максимуму. Ягодка рвётся к матери, я в воде пытаюсь взять её успокоить, а мой папка на берегу отхватывает от тёти Любы за то, что не пускает её понырять под луной. Такого дурдома я не припомню! И только мужики на лодке мирно гребут к месту, где мы оставляем все наши маломерные суда.

Мы с Яной выбираемся из воды и тётя Люба хватает дочь за руку. Она тащит мокрую её по берегу к батиной Ниве.

— Я тебе устрою, коза такая! — обещает грозно.

— Мам, да что случилось-то?!

Ягодка упирается, но мокрая, тяжёлая одежда всё портит, и девочка шлёпается попой на песок.

— Ты ещё спрашиваешь?! — тётя Люба продолжает держать дочь за руку. — Если всё правда, то я тебе такое устрою! — грозит Яне кулаком, а потом смотрит на меня. — И тебе, Миша!

Мне? А я что сделал?

Стою в шоке, глазами лупаю. Может, тёть Люба головой ударилась? Другого объяснения её неадекватному поведению у меня нет.

— Пап, что происходит? — растерянно смотрю на отца.

— Это ты мне объяснишь, что происходит. Дома, — зло цедит и, сплюнув под ноги, отправляется к женщинам. — Любаша, успокойся и поехали отсюда!

«Любаша» сейчас совсем не соответствует собственному имени, она больше похожа на разъярённого быка. Насадит на рога и привет.

— Успокоиться?! — кричит так, что деревья в лесу дрожат. — Твой сын заделал моей дочери ребёнка, а я должна успокоиться?!

Не понял… У меня челюсть на землю хлопается от такого заявления. Это она обо мне, что ли?

— Мама, что ты говоришь?! — ягодка подскакивает на ноги.

— Что?! Давай, скажи ещё, что ты не беременна! — на одном дыхании выпаливает тётя Люба.

Яна замирает, глядя на мать. На берегу стоит тишина, только слышно, как вёсла по воде шлёпают.

— Беременна, — опустив глаза, признаётся ягодка. — Но не от Миши.

Для меня загадка, как тётя Люба узнала о ребёнке, но ещё большая загадка — как она могла подумать, что отец — я. Мы с Яной несколько дней назад познакомились. На дуру батина женщина не тянет, а значит, тут явно что-то не то.

— Ох-х… Ваня… — пошатнувшись, тётя Люба тянет руку к моему отцу. — Что-то мне нехорошо, — дышит тяжело.

— Любаш, что? Сердце? — он суетится, не знает, чем помочь любимой женщине.

— В груди всё… как камень. Дышать не могу…

В следующие мгновения боевой кипеж превращается в панику. Отец звонит нашей местной докторше, а мы с Яной ведём Любовь под руки к машине. Ей присесть надо, на ногах еле держится.

— Мамочка, тебе плохо? — ягодка едва не плачет.

— Посижу немного, а потом разберусь с вами, — забираясь в Ниву, обещает тётя Люба.

Планы на будущее есть — уже неплохо, я считаю…

— К доктору поедем, — отец плюхается за руль и поворачивает ключ в замке зажигания. — Пусть там эти свои… кардиограммы снимает.

— Мам, всё будет хорошо, — ягодка держит мать за руку и смотрит на неё испуганными глазёнками. — Слышишь, мам?

— Ян, пойдём, — аккуратно оттаскиваю Яну от машины.

— Мы с тобой, Мишаня, дома очень серьёзно поговорим, — обещает батя и, захлопнув переднюю пассажирскую дверь, газует.

Ягодка, всхлипнув, утыкается носиком мне в плечо. А я смотрю вслед уезжающей Ниве… Ни хрена не понял, что это было.