Его любимая Ассоль

… И он будет рядом с тобой, Ассоль.

– Не знаю, сколько пройдет лет, – только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая; и ты будешь стоять там. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка. «Зачем вы приехали? Кого вы ищете?» – спросят люди на берегу. Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. «Здравствуй, Ассоль! – скажет он. – Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, что только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.

Александр Грин, «Алые паруса»

«… И он будет рядом с тобой, Ассоль. Твой Грей будет рядом с тобой, а ты будешь рядом с ним… Потому что ты заслужила своё счастье, а я своё – нет», - подумала я и закрыла глаза.

Всего три шага. Сделать три шага, сказать три слова. Макс поймёт. Он узнает. Должен узнать…

«А если нет? Если нет, то мне конец… Значит, так мне и надо».

Бесконечные огни замерли на месте, музыка затихла, шепот и разговоры исчезли. Макс, величественный, статный, бесконечно красивый, вышел на сцену. Все устремили на него взгляды, и теперь следили за ним с горящими глазами и легкими улыбками, но сам он казался слишком сосредоточенным для той блистательный атмосферы, что царила вокруг. Обычно на таких мероприятиях, когда все красуются в вечерних нарядах, в воздухе мелькают крученые ленты мишуры, зал наполняет звон бокалов с искристым шампанским, а музыка веселит сердца, Максим сбрасывает маску серьезности и улыбается вместе со всеми. Обычно. Но не сегодня.

Я знала почему.

Он искал меня.

Значит, план в действии, и ловушка окончательно захлопнулась за моей спиной. Но я могу… Я могу попробовать. Этот властный гад, ныне держащий меня на мушке уже по-настоящему, обещал мне дать возможность попрощаться. Я попробую это использовать.

И вот Скавронский, держащий в руках белую карточку, увидел меня, и теперь прожигал пронзительным взглядом.

- Ассоль, - позвал он, и я застыла на месте, не дыша.

Если бы я могла, я бы пробежала через весь зал, взлетела бы на эту сцену и кинулась ему в объятия. Я любила его… Господи, как я его любила…

Никогда не видела мужчину прекраснее Скавронского, прекраснее, величественнее и вообще… Но мой поезд ушёл. Меня ждёт эта сволочь, и мне стоит поторопиться, пока всё не кончилось чем-нибудь не слишком хорошим.

Я закрыла глаза, ощущая, как дрожат мои ресницы, как слёзы бегут по щекам.

- Я люблю тебя, Макс, - сказала я на выдохе.

Тишина в зале. Скавронский на мгновение удивленно приподнял брови, но тут же скрыл все эмоции под глухой маской бесстрастности. Я знала, почему он удивился. Услышать от меня подобные слова и ещё и при всей толпе!... Это было равноценно тому появлению здесь танцующего ламбаду Журавлёва с кастрюлей каши на голове.

Я рассчитывала на то, что Скавронский вспомнит наш с ним давний разговор и поймёт…

- Тебе пора.

Низкий голос заставил меня вздрогнуть, я едва заметно кивнула. Теперь вместе с одним из этих предателей, замаскированного под мою охрану, я развернулась и направилась к выходу из зала. Шаг за шагом, не оглядываясь… К пропасти.

Я помню историю моей Ани. Два года назад она удалялась из зала в гостинице на Косыгина, уходила навстречу своей свободе. Точно так же как я сейчас уходила навстречу своему заточению.

Глава 1 (1.1)

- Асса.

Дрожь по телу от этого великолепного голоса с легкой хрипотцой. Я обернулась и тут же встретилась взглядом с пронзительными ярко-голубыми глазами.

- Макс.

Скавронский усмехнулся. Он был поразителен, даже сейчас, когда стоял под проливным дождём в вымокшей белой рубашке и брюках. Конечно же, с абсолютно бесстрастным лицом. Как всегда.

Ярко-голубые глаза, аккуратные и в то же время сильные черты лица, красивые губы. Стрижка андеркат на темных волосах. И, конечно, эта строгая, безэмоциональная холодность, которая лишь очень редко разбивалась усмешкой, тем более – улыбкой.

Почувствовав, что краснею, отвела взгляд, скользнула взглядом по рельефному торсу и покраснела ещё больше.

- Что ты здесь делаешь в такое время? Тем более одна и под проливным дождём. Где Орлов?

Я раздраженно фыркнула, складывая руки на груди. И когда это отношение ко мне, как к вечно маленькой девочке и младшей сестре Петьки, уже наконец-то изменится? В конце концов, мне почти месяц назад уже исполнилось восемнадцать.

- Пф, откуда мне знать, где его черти носят? Где-то на Калужке.– Я дёрнула плечом. Макс продолжал прожигать меня взглядом с непроницаемым лицом, и я понуро добавила: - Я не могу до него дозвониться.

Скавронский, которого дождь, судя по всему, не особо беспокоил, достал из кармана брюк свой очередной новейший смартфон и кинул на него быстрый взгляд.

- Идём.

- Куда?!

Я оторопело уставилась на Макса. Тот был всё также бесстрастен.

- Отвезу тебя домой.

- Ничего не выйдет. – Я поджала губы, ощущая себя ещё хуже, чем десять минут назад, когда поняла, что не могу дозвониться до брата, а ключей от нашего дома у меня нет. – Ключи у Пети. После ремонта там никого ещё нет – персонал вернётся через два дня. Охрана заступает через шесть часов.

- Я не говорил, что отвезу к тебе домой. Поедешь ко мне.

- Я не поеду в логово, где ураганит свора твоих братьев, Макс. – Я даже руками развести не смогла – так холодно мне было в вымокшем до нитке летнем платьице. - Уж извини, сейчас не до них.

Максим снова усмехнулся.

- Знаю, они не слишком воспитаны, но всегда на твоей стороне, принцесса, - заметил он. – Однако я тебя понимаю, поэтому мы поедем в тот дом, что я купил пару недель назад. Как раз недалеко от Калужки. Там дождёмся Орлова, и уже с ним я отправлю тебя домой.

Я покусала губы и снова посмотрела на Скавронского. Вообще-то вариантов у меня особо не было.

И как меня вообще угораздило застрять на пороге закрытого магазинчика практически в лесу? Такое только со мной могло случиться. Брат куда-то пропал с радаров! Я не могла дозвониться до него уже битый час! Приехала к нашему дому раньше времени, и раз уж так всё сложилось, решила прогуляться. Вот только ушла уж чересчур далеко. А лето…Лето – это такое дело, погода меняется в мгновение ока. Например, как сегодня –легкие пуховки облаков на голубом небе быстренько переобулись прямо в воздухе, сменившись на грозовые тучи.

Трасса шла неподалеку, два маленьких СНТ возле дороги и одинокий магазинчик, находились практически в лесу. Когда хлынул ливень, я только и успела добежать до него и спрятаться под навес, закрывающий крыльцо. А ещё успела промокнуть до нитки.

Когда на горизонте показалась машина Макса, признаться, я даже несколько насторожилась. Ну, серьезно, как тут не насторожиться: до брата не дозвониться, до такси тоже – уж не знаю, что там у них, а тут малознакомое место, хоть и по соседству с нашим закрытым посёлком, и расфуфыренная машина, которая явно имела цель подъехать ко мне. Знаю я расфуфыренных, сама живу среди них всю жизнь, так просто они не сходят до кого-то там, лежащего на обочине.

Когда разглядела получше, поняла, что машина чересчур уж роскошная. И хорошо узнаваемая.

«Скавронский! – холодея от волнения, осознала я. Сердце затрепетало. – Вот уж встреча!...»

И всё же, когда увидела Макса от сердца отлегло. С ним я вообще ничего бы в жизни не испугалась, даже если бы сейчас оказалась в самом темном лесу, окруженная стаей диких зверей.

- Едем, - сказал Макс, и я растерянно кивнула.

Глава 1 (1.2)

Не здесь же торчать, в конце концов… Я, конечно, уже привыкла быть влюбленной в Макса на расстоянии, но, когда мы оказывались рядом, уже давно научилась абстрагировать свои чувства от реальности. Может, именно поэтому и не переживала сейчас, что выгляжу как мокрая крыса.

Когда мы подошли к машине, Скавронский достал из салона авто плед и накинул на меня, укутывая. Вот уж свезло – такой момент ухватить… Я замерла, боясь пошевелиться. Запах вереска, кофе и табака. Его запах. Восхитительный, дразнящий, сводящий меня с ума.

Макс был совсем рядом, передо мной. Протяни руку и коснёшься его лица. Как он был красив… Всегда настолько великолепен, что даже раздражало.

Уже почти двенадцать лет, с самого детства, мы с братом знались со Скавронскими, и с тех пор, как я влюбилась в Макса, ещё будучи юной падаванкой жизни, мои чувства с каждым годом лишь крепли.

«На твоём месте, Асса, захотела бы оказаться любая», - сказала я сама себе, и вновь осознала, что это было правдой.

Мне просто повезло, что мой брат с самых малых лет якшался с Максом и его братьями. Я ходила за ними хвостом до тех пор, пока они не приняли меня в свою компанию. Это случилось после того, как я врезала Артуру Скавронскому, обозвавшему меня липучкой. Можно было подумать, что он обязательно бы накостылял мне за это, но нет, Артур вместе с Петькой, Максом и младшими Скавронскими лишь рассмеялись, оценив мою смелость, и с тех пор я была принята в их компанию. Такая вот маленькая сказка в моей жизни: принцесса Ассоль Орлова в компании своего брата и четырёх братьев Скавронских.

Уже позже эта сказка дала и обратные плоды: большинство местечковых отюнингованных кукушек примерно моего возраста ненавидели меня за это привилегированное отношение Максима и его братьев. В первую очередь, меня, конечно, терпеть не могли за то, что воспеваемая в наших кругах пафосно-гламурная мишура была мне поперек горла. При этом у меня было много подруг и гламурных, и богатых, и бунтарок, как я сама. Но главное – не было пустоголовых пафосных куриц, ненавидящих всех кроме себя. Мне никто не решался солить, так как я была из очень влиятельной семьи. К тому же, у меня была туча фанатов, потому что я играла в театре. Играла, а не выпендривалась, как большинство из местного колорита, так что оплот вокруг меня был весьма массивным. Однако те, кто были не со мной, меня люто ненавидели.

Такие, как Литовская, Зубова, Войцехович или Судакова, точнее, С*ка были в первых рядах тех, кто меня готов был растоптать. К счастью, среди состоятельных людей было много тех, кто обладал мозгами, вежливостью и добрым нравом. Но главное – отсутствием высокомерия. Со всеми такими девочками и мальчиками мы были дружны, несмотря на оттюнингованную внешность, интересы в виде сумок Гермес и Бентли или отсутствием всего этого.

А с остальными гадюками...

Да хрен с ними!

К счастью, Господь наделил меня тем, что я не парилась насчёт мнения неадекватов и обладала своим главным оружием против врагов – смелостью!

А кто смел, тот побеждает.

Когда я нашла своих девочек-мышек, это стало настоящей победой и счастьем. Мы были друг другу разве что не сестрами.

Макс усмехнулся, и я вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей. Скользнула взглядом по его щетине, по белой рубашке, острому краешку ворота… И всё, залипла, утопая в пронзительном взгляде ярко-голубых глаз.

- Нам пора, Асса.

- Да… Точно, - растерянно пробормотала я. – Поехали.

Скавронский открыл дверь авто, и я забралась в машину. Еле-еле забралась, так как продрогла от холода так сильно, что едва могла двигаться.

Сколько красивых, ухоженных, чистых, сверкающих наворотами автомобилей я видела, а у Макса была самая классная. Он любил машины, мой брат тоже, но Петька не придавал такого большого значения внешнему облику, сосредотачиваясь на внутрянке. А Макс – да.

Светлый беж, сверкающая приборная панель, литые формы, безупречная чистота…

Я тоже любила автомобили. Моя «ласточка» была почти новой. В наших кругах было принято «носить» машину не больше двух лет, затем менять на покруче. И всё же обновлять свой автомобиль, даже имея на это средства, мне совсем не хотелось. Привыкла. Третий год я говорила себе, что ещё чуть-чуть подожду.

«Зря забиваешь на это дело, - говорил мне брат. – Мало ли что будет, Асса! Может, мы разоримся. Обнови ты свою тачку уже».

«Если мы разоримся, содержать дорогие тачки всё равно не сможем», - вторила я брату, и разговор обычно на этом угасал.

В общем, Петька шёл лесом после этих своих советов, а я всё так же продолжала кататься на своей машине.

Я уставилась в окно на проносившийся мимо пейзаж. Несмотря на то, что вечер ещё не приблизился, на улице таки было уже весьма темно. Макс, как обычно с властным молчанием, следил за дорогой, едва ли обращая на меня внимание. И хорошо. Тупые весёленькие разговоры были точно не для него. И не для меня. К тому же разговаривать мне не хотелось – зубы стучали.

Я знала, что дом, который приобрел Скавронский для всей семьи, находился не так уж и близко от наших Рублёво-Успенских местностей. Где-то между Киевским шоссе и Калужским. Красивые места – я всегда любила эти направления, наше меня раздражало, и я уже спала и видела, как быстрее выбираюсь оттуда.

- Думаешь вернуться в Москву? – спросил Макс, когда мы проехали уже должно быть половину пути. Словно мысли прочитал. – Петя как-то упоминал.

Я скосила взгляд на него. Максим не сводил взгляда с дороги, и это позволяло мне некоторое время полюбоваться им. На фоне грозовых туч за прозрачными стеклами авто Скавронский выглядел более чем эффектно. Моё тоскующее сердце смиренно сжалось в груди...

- Да, у меня теперь квартира у Тропарёво, - ответила я как можно беззаботнее. - Жду окончания ремонта.

- Совсем надоела наша лакшери деревня?

- В гробу я её видала, - фыркнула я, и Скавронский усмехнулся.

- Как и я. - Его ответ меня не удивил – стал бы он уезжать оттуда в другое место, если бы его там всё устраивало. – Орлов, кажется, что-то не очень радуется твоему переезду.

Глава 1 (1.3)

Мы съехали с дороги, проехали через сосновый бор и подъехали к огромной, пока ещё не слишком ухоженной территории. Щебень хрустел под колёсами великолепной машины Макса, пока мы ехали вдоль старого кованого забора, а я с любопытством осматривалась. Тут уже вовсю шли работы – как на территории, так и в доме. Но трудов тут ещё было вал и маленькая тележка. Впрочем, тема со стройкой и ремонтом была мне знакома, как никогда – мы с братом как раз занимались обустройством нашего дома последний год, плюс ко всему заканчивался ремонт в моей квартире. К счастью, у нас хоть конец был виден, а вот Максу тут ещё долго возиться.

Хлопнула дверь авто. Скавронский вышел из машины и быстрым шагом направился к воротам. Наблюдая за ним, я почувствовала восхищение и нежность. Под проливным дождем, в дорогой рубашке и брюках, в часах по цене самолёта, Макс помогал охраннику открыть ворота. Скавронский не был высокомерным с теми, кто был небогат, хотя сам был богаче, чем мы все вместе взятые. Империю построили его родители, Макс с братьями продолжали их дело, но главным для них оставалось то, что они не скрывали, кем они были и с каких низов пришли. Они оставались собой.

Макс ничего не гнушался, не боялся, был уверен в себе. Абсолютно не чурался тяжёлой работы и выполнял её так, как нужно. Они с братьями имели цыганские корни, и я знала, что в раннем детстве им было непросто. По крайней мере, до тех пор, как его родители не приехали сюда и не построили великолепную империю, которая дала им весьма богатые плоды.

Впрочем, братьям Скавронским повезло, что старший из них был таким, как Максим, ибо он был талантлив во всём. Одному Богу известно, как в столь молодом возрасте он умудрился удержать и продолжить дело своих родителей. Хотя я знала, что Скавронский начал принимать от отца управление делами ещё, когда заканчивал школу. Он всегда быстро учился.

Макс снова сел в машину. Открыл дверь и, махнув охраннику, проехал на территорию. Я же во все глаза смотрела на дом, к которому мы подъезжали.

Это был великолепный большой особняк в старинном стиле. Макс не любил современные тенденции в архитектуре, ценил классику и основательность. Здесь было всё то, что он любил. Интересно было бы посмотреть на то, как тут всё будет выглядеть после обустройства…

Автомобиль плавно подъехал к массивной лестнице, ведущей к парадному входу. Макс постучал по рулю и посмотрел на меня. Его как всегда выдержанный, тяжелый взгляд заставил меня несколько смутиться. Впрочем, я не теряла самообладания.

- Приехали.

- Симпатичный дворец у тебя, - оценила я, рассматривая особняк вблизи сквозь пелену дождя.

- Точно. Но тут ещё много работы.

«Страшно представить, сколько денег нужно угрохать, чтобы всё здесь довести до ума…» - подумала я, с щемящей в сердце тоской и вечно цветущей в моем сердце влюбленностью наблюдая за Максимом.

Он открыл дверь с моей стороны и протянул руку, помогая выбраться. Поблагодарив его, я покрепче укуталась в плед и ошалело вдохнула такой незнакомый, пронизанный свежестью и влагой воздух. Ветер, дождь, земля, травы… Здесь всё было таким реальным, и тут же казалось, будто бы я оказалась где-то в другом мире.

Мы с Максом поднялись по широкой лестнице к массивным дверям. Тут уже стоял новенький кодовый замок, сильно отличающийся от старинно-сказочной атмосферы вокруг.

Пропищав и щелкнув, замок загорелся зеленым светом. Скавронский открыл дверь, пропуская меня вперёд. Темнота, пыль и сырость. Я толком не успела ничего увидеть, как едва не упала, задев ногой ведро с краской. Макс ухватил меня за руку, и я чуть не упала ещё раз, едва не потеряв сознание. Ах, дурная голова, дурное сердце…

Скавронский подхватил фонарик с крючка.

- Тут пока не налажена работа с проводкой, - пояснил он, пока я потирала нос, пытаясь не чихнуть от пыли. – Уверен, что ты не боишься темноты.

«С тобой рядом я вообще ничего не боюсь, Скавронский», - подумала я тоскливо.

На самом деле в сумерках и без света в этом огромном доме было жутковато. Я вцепилась в руку Скавронского, сжимая в пальцах ткань его рубашки. Хорошо, что фонарик был весьма мощным!

Здесь всё было в пыли и побелке. Огромный холл, стопки мраморных плит, краска, стройматериалы. Высокие окна, огромная лестница, старая мебель… Мы не поднимались по лестнице, прошли через холл в большой зал с камином. Здесь стоял лишь стол и несколько стульев. У стены темнел огромный буфет, неподалеку пылилось кресло и закрытый двумя чехлами диван.

Поразительно! Огромные окна, авантажный камин из мрамора, массивные двери и высоченные потолки. Всё соткано из красоты и величия. Как и сам Скавронский.

Макс взял с подоконника несколько высоких подсвечников, зажег свечи, молча расставил их неподалеку – одну оставил на буфете, другую на камине, ещё одну поставил на резной столик у дивана, где я устроилась. После Скавронский расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава, собираясь растопить камин. Благо, растопка уже была сложена в камине.

Пока Макс возился с розжигом огня, я звонила брату. С пятого раза он наконец-то взял трубку.

- Орлов! – воскликнула я, и эхо стремительно отразилось от стен пустой комнаты. – Где тебя черти носят?!... Да ты охренел просто!... Хорошо, что ты его вообще нашёл!... Нет, я в лесу под кустом, связана по рукам и ногам… У Макса. Скавронского.…Нет, не у нас, на Киевском…. Да. Да. Иди ты, Петя, лесом… Хорошо. Ждём.

Я сбросила звонок, кинула телефон на пыльный чехол дивана и залипла на танцующие языки пламени в камине. Пахло дымом и сгоревшей бумагой…

Я уставилась на Макса. На его красивую сильную спину в белой рубашке. Ему так шли закатанные рукава...

- Выезжает? – спросил Макс, оборачиваясь. Я кивнула и отвела взгляд. - Хочешь выпить?

Скавронский достал из пыльного шкафчика две бутылки – вино какого-то редчайшего сорта и бутылку виски.

- Не откажусь.

Куда там отказываться? Я промёрзла до костей.

Глава 2

Два года спустя

- Иди сюда, - прошептал Максим.

Скавронский подхватил меня за руку, притянул к себе и поцеловал.

Одно властное движение, крепкое объятие и умопомрачительный поцелуй со вкусом сладкого льда. Разряд тока по всему телу, истома и дрожь.

- Не хочу, чтобы ты уезжал, - прошептала я, когда Скавронский, вплетя пальцы в мои волосы, посмотрел на меня.

Господи, этот пронзительный аромат северного ветра, вереска и табака сводил меня с ума…

Макс помолчал, некоторое время просто рассматривал меня, прожигая пронзительным взглядом голубых глаз. Он был так красив, что я таяла только от одной мысли, что он любит меня.

Признаются себе женщины в этом или нет, но мужская красота пленяет сердце женщины быстрее всего.

- Я вернусь через три дня.

Мои руки скользнули под пиджак Макса, и я обняла его. Положив голову ему на грудь, закрыла глаза.

- Всё равно не хочу.

Не сдержала улыбки. Счастливой, безудержной улыбки. Мы два года вместе, а я до сих пор себя чувствую только-только влюбившейся в самого красивого, умного и сногсшибательного мужчину в мире.

- Я приеду, и мы поедем отдохнуть.

- Скавронский, ты сейчас гонишь! – Вскидывая голову, я посмотрела на Макса с сомнением. – Когда это ты отдыхал?! Первый раз от тебя это слово слышу.

Макс усмехнулся.

- Так вот потому для этого слова и настало самое время.

- Тогда вот на этом слове я тебя и ловлю!

Наконец-то! Я растаяла от счастья! Хотела скользнуть к Максу и хотя бы ещё чуть-чуть поластиться к нему, млея в его объятиях, но не судьба.

Цоканье каблуков по дубовому полу, короткий стук в дверь и ослепительная блондинка с белозубой улыбкой бесцеремонно вплыла в кабинет. Ну да, конечно.

- Доброе утро, Максим Ильич! – почти пропела она, да ещё так громко, что у меня в ушах зазвенело. – И Вы… То есть Вам.

Я так и почувствовала, как мои брови скользнули вверх. А ещё почувствовала, как внутри что-то взрывается. Я была слишком ревнива, а Скавронский слишком красив и желанен бабами, чтобы мне не реагировать на всех этих моделей, которые крутятся вокруг него.

- Что «Вам»? – рявкнула я, отчего почувствовала себя ещё хуже.

Мои эмоции меня подводили. Я в принципе была довольно взрывной, но когда дело касалось ревности – пиши «пропало».

- Доброго утра, - процедила блонда, смиряя меня презрительным взглядом. – Вам.

- Что-то, судя по взгляду, Вы мне совсем недоброго желаете, - ввернула я, тщетно пытаясь успокоиться.

- Ассоль, - предупреждающе позвал Макс, и я фыркнула, складывая руки на груди.

- Я зайду позже? – спросила блондинка. Макс едва заметно кивнул, и эта шмара поспешила побыстрее исчезнуть.

Я с трудом удержалась, чтобы не кинуть что-нибудь ей вслед.

Как только дверь за ней захлопнулась, я повернулась к Скавронскому.

- И что это за соска очередная?

Макс лишь приподнял бровь. Его ледяное спокойствие ещё больше распаляло мою гневливость.

- Мой деловой партнер.

- Что-то в последнее время все твои деловые партнёры похожи на шлюх. Интересно, почему?

- Асса.

Бесило неимоверно! Все эти бабы, которые с Макса взгляда отвести не могли… Тьфу ты! Да щёлкни пальцем, и она под стол к нему полезет! И бизнес этот бесил, где Максу приходилось постоянно вести дела с этими тигрицами, и сам Скавронский тоже бесил.

- Что ты бесишься? – проницательно спросил Макс, и я приподняла бровь, метнув в него испепеляющий взгляд.

- А как ты думаешь, блин?! - буркнула я недовольно.

- Если ты будешь ревновать меня к каждой…

- ...Шлюхе!

Макс устало выдохнул.

- К каждой женщине, которая со мной работает, то ничем хорошим это не кончится.

Я почувствовала, как гнев сменился на отчаяние. Сердце сжалось, в горле застрял ком, мешая дышать.

- Да?! – выкрикнула я. - На что это ты мне намекаешь?!

Я прямо таки готова была теперь расплакаться. Уже собралась подхватить сумку и уйти отсюда, грохнув дверью так, чтобы её было слышно на первом этаже БЦ, но… Но Скавронский усмехнулся, подхватил меня за локоть и притянул к себе. Я тут же разнежилась. Возненавидела себя за свою податливую мягкость, но наплевала на всё – в груди замурлыкала кошка, получившая самое желанное на свете.

- На то, что буду тебя перевоспитывать. Обещаю, что после отпуска у тебя не будет сил ни на какую ревность.

- Пусть так… - улыбнулась я.

Макс коснулся моего лица, провёл пальцем по скуле подбородку, затем склонился и поцеловал. К черту всех! Я знала, что он меня любит. Знали бы ещё все эти красотки, которые пытаются его соблазнить. Видели бы...

Но эта видела. Приоткрыла дверь и злобно ждала, когда я уйду. Уже позже я узнала, насколько эта сцена его терпения моего нрава и, конечно, его любви ко мне породила в этой змее эту зависть. Моя необузданная ревность стала хорошей основой для того, чтобы использовать её против меня же…

Глава 3

Два года спустя

Постукивая пальцами по рулю, я завернула на парковку возле бизнес-центра. Машину Макса я заметила сразу, затем посмотрела на часы. Позвонила – не ответил. Ну, вообще он предупреждал меня, что у него сегодня совещание. Я вышла из машины, поправила солнечные очки и улыбнулась. Весна в городе! Яркое солнце, безоблачное небо… Погода стояла великолепная и желание поехать отдохнуть куда-нибудь далеко-далеко загород было вполне естественным.

Я прошла через парковку, поднялась по лестнице к зеркальному зданию, скользнула взглядом по своему модненькому образу: короткая кожанка поверх белой рубашки, узкие джинсы и белые кеды. И, конечно, кепка! Ха-ха! Я сойду за белую ворону в этом навороченном БЦ. Не знали бы меня тут так хорошо, сказала бы на ресепшне, что я – курьер.

- Ассоль Игоревна, рады видеть! – поздоровался молодой рыжеволосый паренек, усыпанный веснушками. – Как всегда – прекрасны!

- Спасибо, Аркаш! Макс на совещании, не знаешь?

- Да нет, Максим Ильич уже давно освободился…

- Не могу дозвониться. – Я пожала плечами. – Ну и ладно.

Я прошла через холл, забежала в пустой лифт и понеслась наверх. Народа было мало – разгар рабочего времени. Пройдя по пустому коридору, подошла к кабинету Макса и постучала.

Ничего. Пожала плечами затем, схватившись за ручку двери, вошла в кабинет Скавронского.

И замерла на месте. Как и моё сердце.

Всё-таки я не ошиблась тогда. Эта самая белобрысая мразина, Ягудина Лера, типа деловой партнёр, вот прямо сейчас с растрепанными волосами и в расстёгнутой рубашке, только в одной рубашке, надо заметить, и в нижнем белье, сидела на подоконнике, глядя на Макса и хищно улыбаясь. Скавронский, ослепительно прекрасный, как и обычно, находился возле своего стола, курил и вообще выглядел… Да никак не выглядел. Как обычно – абсолютно каменное лицо. Когда обернулся и увидел меня, впервые в моей жизни я прочитала ошеломление на его лице. Он даже несколько побледнел. Мне сразу стало понятно, что я стала тем самым человеком, которого он меньше всего ожидал сейчас здесь увидеть.

- Ассоль…

- Ой-ой, - хохотнула Ягудина, которую я бы зашвырнула в соседнее здание прямо с этого подоконника, где она сидела. – Кажется, всё плохо… Какая жалость.

У меня пересохло в горле, да и говорить что-то мне казалось унизительным. Да и что тут скажешь? То, как меня переломило сейчас, было настолько страшно и настолько больно, что никаких слов я бы и не смогла произнести…

Я молча развернулась и направилась в сторону лифтов.

И пусть гнев нарастал всё стремительнее, даже он не мог перекрыть это жгучее, невыносимо болезненное отчаяние, это горе, которое отравило меня в эти мгновения. Моё сердце с дребезгом разбилось. Холод в груди соревновался с удушающим желанием разразиться жгучими слезами… Ну и чего я ожидала?

Макс перегородил мне путь. Я позволила себе посмотреть на него, просто потому что мне хотелось запомнить этот момент…Последний момент в наших отношениях. Такой вот печальный.

- Ассоль…

- Это не то, что ты подумала, - с ледяным, поражающим даже меня саму спокойствием закончила я фразу.

- Именно. – Макс тоже был спокоен, глаза его были безумно проницательными и красивыми, как и он сам. И зачем я ему вообще нужна? Впрочем, да – не нужна. – Это подстава.

- А я – белый кролик.

- Асса.

- Что ты хочешь от меня, Скавронский? – устало спросила я, находясь словно бы где-то во сне и видя всё это со стороны. - Ты сам хоть подумай, как это со стороны выглядит. Или сделай лучше – представь себя на моём месте. Хотя уверена, тебе было бы всё равно. Тебе бы, думаю, в радость было бы побыстрее от меня избавиться.

- Что ты несёшь, Орлова?

- Что вижу, то и говорю. Мог бы и сразу сказать…

Макс схватил меня за руки, не давая уйти.

- Ты даже не хочешь меня выслушать, и уже собираешься послать меня куда подальше. Так, может, это тебе всё равно?

Я рассмеялась без всякой весёлости.

- Осталось только меня обвинить в том, что у тебя в кабинете сидит голая шлюха или как там… ах, да! Деловой партнёр. Или у неё теперь всегда такая форма одежды? Я ведь её ещё тогда раскусила. И давно у тебя с ней шашни?

- Не было никаких шашней. – Макс нахмурился. - Какой смысл во всём этом, если ты мне не веришь и не поверишь?

- Никакого смысла нет, Скавронский, - согласилась я. - И да – ты прав. Я не верю тебе и не поверю, чтобы ты не говорил.

Меня раздирало на части от гнева, ревности и обиды. Я вырвалась из хватки Макса.

- Ты считаешь, что заранее знаешь, как всё было на самом деле и даже слушать меня не хочешь!

- Вот точно. Не хочу. – Я больше не могла держать себя в руках, и слёзы хлынули по щекам. Я принимала конец всей моей любви, и горечь от этого невозможно было выносить. - Только можешь не пытаться переводить стрелки вины на меня. Красиво выкрутиться из этой ситуации у тебя не получится! Черта пройдена. Я ухожу, Макс.

И я ушла.

Так-то.

Сначала пребывала в шоке и неверии, что весь этот кошмар произошел по-настоящему. Потом – никак не могла принять то, что произошло. Разбитое сердце болело, обида жгла, не менее того жгла ярость.

Первое время после нашего расставания со Скавронским, казалось, я даже не жила. Существовала, да и своё существование ощущала с трудом. Ушла с головой в работу, а работы у меня было много – мы с братом вместе вели переданный нам родителями бизнес. Я легко избегала встреч с Максом, потому что в том деле, которое у Пети было совместным с Максом, я не участвовала, продолжая заниматься только семейным делом.

Я больше ничего не слышала про эту Ягудину. И больше никогда её не видела. Позже, узнала, что через несколько месяцев компания Макса покинула тот офис, где всё произошло…

Но тогда… То, как больно мне было, невозможно даже передать словами. Чуть позже с моей Олечкой случится похожая история – Соколов предаст её.

Глава 4

Полгода после расставания

Дождь закончился ранним утром. Небо стального цвета расстилалось бескрайним полотном, яркие шапки деревьев поражали красотой, глянцевые лужи ловили отражения на мокром асфальте.

Было свежо, бодряще.

На мне было теплое пальто песочного цвета. Длинное пальто с поясом – моё любимое. Несмотря на прохладу, оно было распахнуто. Изящный брючный костюм из черной ткани, белый палантин и мои любимые украшения из белого золота – серьги, два кольца, тонкие нити браслетов.

Я помню, как прошлой осенью, год назад, вот в такое прекрасное осеннее утро мы возвращались с Максом с одной из вечеринок по поводу дня рождения нашего общего друга. Это было такой редкостью, когда Скавронский мог выбраться на такой вот, обычный, адекватный праздник… Это была чудесная ночь – мы веселились, слушали музыку, болтали без умолку, любовались ночным городом. Просто отдыхали. Небольшая компания, обычный квартирник… Мне тогда казалось, что в последний раз я была на таком празднике лет сто назад.

А ранним утром, мы с Максом, взяв такси, пересекали утреннюю Москву… Как прекрасны столичные улицы утром: четкие формы зданий, блики света на стеклах, пустынные улицы…

Мы были почти трезвыми, но пока весёлость ещё не сменилась усталостью. Я лежала в объятиях Скавронского, вдыхала запах вереска и табака, и мы трещали о чём-то глупом, потому что хотелось потрещать о чём-то лёгком и глупом в это прекрасное утро…

Он улыбался и что-то шептал мне, прижимая к себе, а я утыкалась носом ему в шею и прикрывала глаза, сжимала рубашку в кулаке, проводила рукой по щетине, трепетала, когда он касался моих губ поцелуем, когда его красивые руки согревали мои пальцы…

Мы тогда вышли из такси раньше и решили пройтись пешком через кричащий яркими красками парк, хранящий прохладу сырого осеннего утра…

Это небо с серыми святящимися краями туч, черные стволы деревьев с яркими резными листьями, мокрый асфальт, холодный воздух и наш смех, наша любовь, наше счастье…

Я закрыла глаза, всеми силами сдерживая слёзы.

Прошло полгода с нашего расставания. Меня не отпустило, и не отпустит. Я всё равно его любила, и буду любить.

Так, стоп. Надо отвлечься. Я вытянула из широкого кармана пачку тонких сигарет и зажигалку. Макс курил, вернее, курит. Не так часто, но по принципу своего «набора» моментов – всегда.

Дурацкая привычка, редко себе позволяю курить, но с тех дней, как мы расстались, не отказывала себе в этом.

Я так словно бы была ближе к нему.

Минут десять просто наслаждалась тишиной. Парк поражал своей красотой, особенно сейчас, осенью. Брат что-то задерживался. Выхватив из кармана смартфон распахнула чехол-книжку и скользнула взглядом по тонким цифрам электронных часов – уже должен быть здесь.

Послышались шаги. Я обернулась и увидела Петю: высокий, в прекрасной форме, в темном пальто и белом шарфе.

Темные вихры вьющихся волос чуть намокли от дождя, взгляд обычно искрящихся каре-зелёных глаз задумчивый, густые брови сдвинуты к переносице. Ни следа от привычного жизнеутверждающего настроя. У нас вообще его маловато осталось с последнего времени – сначала вся эта история с Максом, потом… Аня Тихонова. Моя Аня… Она просто исчезла в своей странной, невыносимой для моего понимания любви с этим деспотом Самойловым, которого она всегда так боялась и избегала. Я почувствовала колкую дрожь – до сих пор помню её звонок. Она разорвала все отношения с нами, и теперь оказалась с Самойловым на «той» стороне. И всё равно я любила её. Горевала каждый день о ней, думала, вспоминала…

Пете было невыносимо. Он любил её, и не мог поверить. Жалел, что не успел признаться… Думал, что ещё можно что-то сделать, но Аня словно бы исчезла из нашей жизни – с ней невозможно было даже связаться.

Брат подошёл ко мне, и я уставилась на него. Некоторое время мы смотрели друг на друга и молчали. Его особенно заметные сегодня мрачность и напряжение тут же передались мне.

- Что случилось? - хрипло спросила я, и Петя словно очнулся. Тряхнул волосами и нахмурился ещё больше.

- Скавронский кинул нас.

- Что? – выдохнула я. Моё сердце упало. – Да ты гонишь, Орлов! Как это кинул?!

- Не гоню, - мрачно бросил Петя. – Всё серьёзно.

Он забрал у меня пачку сигарет и щелчком достав одну из тех, что остались, закурил. Брат курил очень редко. В особо исключительных случаях.

- Рассказывай, - прохрипела я, не спуская взгляда с Пети.

Меня уже охватил колкий озноб – такой мерзкий, отвратительный. Такое бывало, когда понимаешь, что произошло что-то такое, что невозможно исправить.

- Макс вышиб мою долю из нашего совместного бизнеса и скинул с того конкурса… Закрыл все совместные проекты со мной. В общем-то, оставил у разбитого корыта. Если бы не наше семейное дело – мы бы лишились львиной доли влияния и денег.

- Это из-за меня? – прошептала я то, что подумала, но озвучивать не собиралась.

Вообще-то брат продолжал работать с Максом по обычному режиму. Злился, конечно, из-за меня, но и на меня тоже бесился, что я не хочу выслушать Макса и дать ему шанс, систематически отсылая Скавронского куда подальше. Петя утверждал, что Макс не тот человек, который бы так поступил со мной, и уверен, будто бы Макса и правда подставила та тварь. Но нет – Петька был слишком легковерен. Я по-прежнему была убеждена, что Макс пытается выкрутиться.

- Нет, Ась, не думаю, - ответил Петька. – Ты же помнишь, что примерно полгода назад с нашей поддержкой стало что-то происходить? Наши с Максом партнеры стали исчезать один за другим. И ты помнишь, что две недели назад выяснилось, что их всех убрали?

- Да… Помню, - глухо ответила я.

Это было ужасно. Я дико переживала за Скавронского, хотя и понимала, что добраться до него практически невозможно. И переживала за Петьку – он варился в этой каше, а достать его было куда проще.

- Так вот три дня назад уже четвертый человек из решающих партнеров попал в аварию и погиб. После этого Макс начал подозревать каждого второго в заговоре против него. Возможно, стал подозревать и меня.