Его незаконные наследники

Глава 1. Эмин

- Здравствуйте. Это Эмин Доган? – слышу в трубке мужской голос.

- Здравствуйте. Да.

- Вы уже прилетели в Москву?

- Вот только самолет приземлился. А с кем я разговариваю? – терпеть не могу тайны.

- Это говорит главврач больницы «Счастливое материнство» Степанов Дмитрий Платонович. Вы, наверняка, про меня слышали.

- Да, слышал, - соглашаюсь, вспоминая все нюансы.

- Мне нужно с вами встретиться, - сразу говорит о деле. – Лучше будет, если вы приедете в клинику.

- Зачем? – не стараюсь быть вежливым. – Насколько я знаю ваше назначение на место моего дедушки прошло без проблем.

- Дело не в этом, - интонация даже не меняется. – Речь сейчас идет о вас и вашем будущем.

- Каком будущем? Что вы несете?! – зацепил меня за живое.

- Приезжайте и все узнаете, - ничуть не смутился Дмитрий Платонович. – Можете проигнорировать мою просьбу, но тогда будете жалеть всю жизнь.

Нервно отключаюсь, не сказав ни слова. Я в Россию прилетел не для того, чтобы слушать бредни старого маразматика! У меня дела здесь. Я планировал всего две недели. Скорее всего придется недосыпать. От усталости становлюсь невыносимым, но на работе и переговорах это не сказывается. Все терпит моя Аджена. Сначала терпит, а потом мозг выносит, когда же свадьба. Да никогда! Не могу же я ей признаться, что заранее обрекаю ее на бездетность. Но и признаться в проблеме тоже не могу!

- Шеф, куда?

Это Иван. Отличный парень. Настоящий русский. Верно ждет меня несколько месяцев и каждый раз вовремя приезжает в аэропорт.

Кручу в руке мобильник. У меня много дел. Был четкий график. Я точно знал, куда нужно ехать сразу по прилету. Но теперь…

- Едем в клинику, - коротко кидаю водителю.

Тот от неожиданности поворачивается ко мне и смотрит с недоумением.

- Что-то болит? – проявляет уважение, а может сочувствует на самом деле.

- В клинику «Счастливое материнство», - даже произносить это тяжело.

Иван не задает лишних вопросов. Просто заводит машину и едет в сторону клиники.

Даже не хочется переступать порог этого учреждения. Настолько для меня тема болезненная. Мой дед пытался меня поддержать. Делал несколько подсадок Нихан. Но все безуспешно. Зачем сейчас говорить мне что-то о будущем? Я уже смирился, что его нет. Попросту нет. Быть может, когда-нибудь мне повезет, и я смогу неродного ребенка воспитать достойно. Но сейчас не до этого. Мой капитал растет. Трачу кучу времени и сил, чтобы приумножать его. Дал жене развод, полностью сконцентрировался на работе. Зачем?

Без объяснений прохожу мимо администраторов. Мне никто не перечит. Мой дед умер всего полтора месяца назад, и я не смог приехать на похороны. Я прекрасно знаю, где находится кабинет главврача. Поэтому иду быстрым шагом в ту сторону. За мной идут двое помощников. Без них в России я не могу обойтись. Они и помогают, и охраняют. Третий помощник ездит по поручениям. Поэтому для него выделена отдельная машина.

- Я к Дмитрию Платоновичу, - сразу же обозначаю свои намерения пройти без оповещения о моем присутствии, и уж тем более не собираюсь ждать, когда меня примут.

- Но.., - подскакивает брюнетка и направляется быстро в мою сторону, когда я уже открыл дверь кабинета.

- Все в порядке, - тут же дает отмашку главврач.

Секретарь быстро закрывает дверь, оставляя нас вдвоем в кабинете.

- Здравствуйте еще раз, - пытается улыбаться Дмитрий Платонович, протягивая мне руку для рукопожатия.

- Сразу к делу, - игнорирую его руку и сажусь перед ним на неудобный стул.

На этот раз мужчина осекается, но присмотревшись ко мне с прищуром, чуть ухмыляется.

- Ваш дед был лучше воспитан, - всматривается в меня мужчина средних лет, откинувшись в своем удобном кресле.

Знаю я это кресло. Это я подарил его деду.

- Времени нет на церемонии, - отметаю замечания. – Что случилось?

- Коллапс случился, - немного гневно выдает главврач. – Который буду расхлебывать я. Но если дело дойдет до суда, потяну вас за собой.

Скептически смотрю на мужчину, но говорю с претензией:

- Какой, к черту, суд?! Давайте без этих ваших загадок!

- Давайте! – подается он вперед. – Господин Доган, или как вы там, - кивает с вызовом в мою сторону, - вы скоро станете папой.

Выдерживаю непродолжительную паузу, но только лишь для того, чтобы этот тип громко засмеялся и заявил о шутке.

- Я тебя сейчас ударю, - не выдерживаю после минутного молчания.

- Да пожалуйста! – взмахивает он руками в полной готовности. – Только это ничего не изменит! Риски судебного разбирательства с клиникой не уменьшатся!

- Говори толком! – рявкаю.

- А я и сказал, - начал быдлить, - вы скоро станете папой. Папашкой! Черт вас возьми!

Не верю своим ушам:

- Папой..?

- Да…

Мужчина хотел еще раз съязвить, но нас прервала секретарша:

- Дмитрий Платонович, - тихо говорит, полностью войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, - пришла.

- Очень хорошо, - главврач даже выдохнул глубоко, будто дух перевел. – Значит так, - обращается он ко мне с повелением, - ведем себя тихо, разговариваем аккуратно, ей нервничать нельзя. Потом будем юридические моменты обсуждать. Лилечка, - вновь секретарше, - зови.

Брюнетка уходит, а через секунду в кабинет вваливается нечто…

Блондинка, но без бровей и ресниц. Безликая моль с отекшими ногами, на которые надеты расплюснутые открытые шлепки. Идет с трудом, ей тяжело. И это все объяснимо. Впереди нее словно большой спелый арбуз вливается в помещение сначала живот. А уже потом она.

- Татьяна Викторовна, рады вас видеть! – подскакивает тут же главврач, отставляя неудобный стул женщине, предлагая тем самым сесть.

- Здравствуйте, Дмитрий Платонович, - улыбается вымученно. – Здравствуйте, - кивает в мою сторону из вежливости.

Так же из вежливости, но молча, киваю в ответ. Я все еще не понимаю, что происходит.

- Как вы себя чувствуете? – заботливо вопрошает мужчина, вернувшись на свое место.

Глава 2. Эмин

Врач от неожиданности кинул на меня беглый взгляд. Я понимаю, что он подумал о возможном нашем знакомстве. Но нет. Эту белобрысую вижу впервые. Дед никогда не говорил мне о ней. Хотя… Может быть, я чего-то и не помню.

Татьяна Викторовна… Ни о чем не говорит. Надо бы узнать фамилию.

- Татьяна Викторовна.., - начинает опять разговор врач, но беременная его перебивает.

- Нельзя так шутить над беременными, - не с дерзостью и не с раздражением, а спокойно и размеренно женщина предъявляет претензии.

- Никто не шутит, - Дмитрий Платонович начинает говорить серьезнее. – Так получилось, что ваши яйцеклетки оплодотворили сперматозоидами не вашего мужа, а вот этого мужчины. Его зовут Эмин Доган.

- Как?! – уже с недовольным лицом смотрит на меня. – Это что еще за…

- Я из Турции, - сразу вставляю, чтобы женщине не пришлось «ударяться» в национальную неприязнь.

- Вы черный! – практически кричит на меня.

- В каком смысле? – совсем опешил от такого сравнения. Я же не афроамериканец.

- Тише, Татьяна Викторовна, - встревает врач. – Это только наша вина. Скорее всего, произошла какая-то ошибка. Гражданин из Турции с женой несколько раз проходил в клинике соответствующую процедуру. Вот и перепутали в лаборатории.

- А мне что прикажете делать? – теперь уже с легким наездом на врача. – Как я домой явлюсь, если он черный!

- Я не негр! – выпаливаю я, но блондинка меня перебивает.

- Еще бы вы негром оказались! – вскидывает она руками. – Хватит и той черноты, какая есть!

- Татьяна Викторовна, - делает жест рукой в мою сторону Дмитрий Платонович, видя, что я собираюсь повышать голос, и, заставляя меня замолчать, - объясните нам, пожалуйста, какая чернота сейчас вас беспокоит?

- Его! – показывает решительно на меня пальцем. – Если они оба родятся черненькими, что я мужу скажу?! Как у нас у двух белобрысых могли родиться два чертенка?!

- Их двое?! – это все, что я слышу из сказанного матерью моих детей.

Черт… Моих детей…

Моих!

- А вы и рады! – нападает на меня беременная.

Не успеваю ей ничего ответить, как Дмитрий Платонович опять нас «разводит» в стороны взмахами уже обеих рук:

- Так, стоп. Эээ…

Главврач уже не знает, что говорить дальше, поскольку ситуация не просто щепетильная. А катастрофическая. Но нам с белобрысой уже все понятно.

- Я буду краток. Я хочу купить этих детей, - заявляю сразу о своих намерениях.

И без того бледная моль стала еще бледнее. Только широко распахнутые глаза от удивления выдавали присутствие в помещении еще одного человека, не считая врача.

- Ч-что?

Прежний настрой на скандал пропал. Девушка не просто побледнела, она в мгновение стала синей. Губы трясутся, дыхание сбилось.

- Хватит! – внезапно кричит врач, но, смотря на мать моих детей, мужчина меняет тон на более тихий и даже немного ласковый. – Татьяна Викторовна, выйдите, пожалуйста, в коридор. Наша медсестра проводит вас до буфета.

Белокурая моль еле поднимается и на плохо сгибающихся ногах идет к выходу.

- Слушайте вы, турецкий подданный, - скалится в мою сторону Дмитрий Платонович, - вы решили за деньги купить все и еще немного? Не выйдет!

- Это мои дети, - произношу с каменным лицом, не привыкший выслушивать нравоучения от каких-то врачей.

- А это моя пациентка! – кричит мужчина. – Бывшая, да, - добавляет, - но моя! В ней ваши дети! Последние из возможных! У нее тридцатая неделя беременности! Хотите, совсем бездетным остаться?!

- Почему «бывшая»? – подаюсь к нему вперед, забыв напрочь о его тоне и прочих обстоятельствах. – Она что, не наблюдается у врача всю беременность?

- Наверное наблюдается, - пожимает плечами главврач. – Но к нам она больше не приходит. Я делал подсадку, вел ее до четырнадцатой недели. Потом перешел на пост главврача, но продолжил вести беременность Татьяны Викторовны. С двадцатой недели она пропала. Звонил ей. Она обещала прийти на прием, но вот уже тридцатая неделя, и я ее вижу только здесь в кабинете так же, как и вы.

- И вы считаете это нормальным?! – начинаю сердиться.

- А что предлагаете мне делать?! – опять кричит Дмитрий Платонович. – Я не могу бегать за каждой своей пациенткой! Ее беременность – это, прежде всего, ее ответственность!

- И моя! – буквально рявкаю на мужчину, отчего он слегка зажимается. – Я требую, - говорю уже тише, - чтобы ваши врачи провели ей полное обследование. Я не готов рисковать своими детьми!

Иначе реагировать не могу. Это действительно последний шанс. У меня было выделено не так много сперматозоидов для оплодотворения. За все четыре года процедур только одиннадцать штук. И все их подсаживали Нихан. Но все было безуспешно. Эмбрионы не крепились. Но, как оказывается сейчас, дед утаил от меня еще два сперматозоида. Много раз он говорил мне, что встречается несовместимость между мужчиной и женщиной. Что при «смене» жены я смогу стать отцом. Но я не верил. Видимо зря…

- А.., - хочет задать вопрос Дмитрий Платонович, но я опять его бесцеремонно перебиваю.

- Я оплачу все обследование, - категорично заявляю.

- Вот сами ей об этом и скажете, - откидывается на спинку кресла главврач. – А завтра привезете ее утром для сдачи анализов.

- Почему завтра, а не сейчас? – хмурюсь.

- Потому что сейчас мать ваших детей в буфете. И скорее всего, что-то уже ест. Или хотя бы пьет. А это исказит картину. Поэтому анализы сдаются утром натощак. Еще.., - мужчина погружается в компьютер, - мне нужна ее обменная карта.

- Это что за банк?

Я неплохо знаю русский. У меня мама русская. Дед, бабушка, другие многочисленные родственники со стороны матери охотно принимали меня у себя в гостях. Но иногда русские слова вводят меня в ступор.

- Это не банк, - даже не посмотрев на меня, поправляет мужчина. – Это карта беременной. Ее вы мне привезете сегодня.

- Где ее взять?

- Спросите у Татьяны Викторовны где она наблюдалась всю беременность и съездите в эту клинику. У врача-гинеколога заберете. Пока что я вижу в общей базе только часть анализов и… А вот тут интересно…

Глава 3. Эмин

- Где белобрысая? – спрашиваю у секретаря в приемной по окончанию разговора с главврачом.

Секретарша уставилась на меня, широко распахнув глаза, но потом поняла, о ком я говорю.

- В буфет медсестра проводила, - четко отвечает. – Обратно не поднимались еще.

Не благодаря, не реагируя на полученную информацию, иду со своими помощниками в буфет. Он в цокольном этаже. Здание новое. Дед успел в нем поработать всего семь лет. До этого его клиника арендовала центр, но это стоило больших денег. Не выдержав жалоб деда о частых стычках с хозяевами, построил ему собственное здание. Не в центре столицы, конечно, но и не на отшибе. Хотелось все сделать втайне, чтобы было сюрпризом, но пришлось рассказать ему в самом начале о своей задумке. Дед должен был лично проконтролировать процесс создания проекта. Принять его. В случае необходимости сделать коррективы. Буфет и кухню почему-то дед решил сделать в цокольном этаже, но с учетом качественного освещения. Пришлось проектировщикам вносить оконные проемы нестандартного размера. Обязательно внесли дополнительную вентиляцию. Дополнительно к положенной по правилам и расчетам.

- Беременные не должны сидеть в духоте! – всегда ругался дед на своих пациенток, когда они слишком долго залеживались в палатах или не проветривали помещение.

Поэтому я не беспокоился за мать моих детей. Даже в буфете, в цоколе, дети не страдают от отсутствия необходимого свежего воздуха.

Войдя в буфет, слегка удивился происходящему. Буфет в данном случае подразумевает и наличие раздачи, где выставлены блюда для полноценного питания. Нормальная беременная всегда должна употреблять в пищу свежие овощи и фрукты. Это я тоже от деда слышал. Обязательно в ее рационе должны быть салаты и горячее. Но мать моих детей, видимо, была ненормальной беременной, поскольку перед ней на столике стоял тазик с пирожками и три стакана компота. Два из которых были уже пусты. Сама же беременная моими детьми уплетала очередной пирожок так, что была похожа на хомяка. В прямом смысле этого слова.

Честно говоря, увидев эту картину, хотелось наорать. Но помня слова главврача, что у беременной тридцатая неделя беременности, а больше моих сперматозоидов в банке клиники нет, я сдержался.

- Еще раз здравствуйте, - подхожу к столику и сажусь напротив.

И здесь стулья неудобные…

- Какой по счету? – не могу сдержаться.

- Что, какой по счету? – смотрит на меня моль с красными от слез глазами и набитым ртом, который явно мешает ей говорить.

- Пирожок, - стараюсь быть скупым на эмоции, но дается это тяжело.

- Восемнадцатый! – кидается на меня с криком. – Или сорок четвертый! Какая вам вообще разница!

Моль замолкает, шмыгает носом, берет во вторую руку еще пирожок и откусывает от него.

- Вам станет плохо, - пытаюсь быть еще вежливее и мягче.

- Боитесь, что ваши дети пострадают? – смотрит на меня с усмешкой.

- Да, - честно признаюсь в своих опасениях. – Вам нужно правильно питаться и принимать витамины. А вы пирожки уплетаете.

- У меня срыв! – практически кричит на меня на весь буфет. – Нервы! Если я не буду жевать пирожки, мне реально плохо станет.

- Хорошо, - делаю паузу. – Приятного аппетита.

- Да идите вы со своей вежливостью! – глаза белобрысой опять наливаются слезами. – Я вам их не отдам! Пусть ваши мордовороты меня хоть пытают, хоть что делают, но вы детей не получите!

За моей спиной стоят помощники. Делаю им знак удалиться, чтобы продолжить разговор не в таком возбужденном ключе.

- Завтра я привезу вас сюда утром, чтобы вы сдали все необходимые анализы, - перехожу к делу. – Почему вы перестали здесь наблюдаться? Какую клинику посещали?

- Бесплатную! – опять выпаливает нервно и грубо. – Не у всех есть деньги, чтобы швыряться ими налево и направо.

- Вам же обещали бесплатные процедуры, - уточняю. – Что случилось в итоге?

- Григорий Юрьевич умер, - уже спокойнее отвечает, запивая пирожки компотом. – Точнее сначала мой дед умер, а потом уже Григорий Юрьевич. А они с моим дедом были друзьями. Я через него и попала сюда.

- У вас были проблемы с зачатием? – стараюсь узнать подробности.

- Мне тридцать, - начинает объяснять еще спокойнее, - а мужу тридцать три. Семь лет в браке, а беременности не было. Ни одной. Вот дед и предложил через его друга Григория Юрьевича сделать мне ЭКО. В итоге с первой же попытки все получилось! – швыряет она пирожок в тазик от досады. – А что в итоге?!

Белобрысая жирными руками закрывает свое лицо и начинает плакать. Громко и протяжно. На меня смотрят другие немногочисленные беременные и повара за раздачей. Картина двусмысленная, поэтому решаюсь увести ее отсюда прямо сейчас.

- Вот, - протягиваю ей свой чистый белоснежный платок. – Приведите себя в порядок и пойдемте. Я отвезу вас домой.

Мать моих детей берет мой платок в руки и бесцеремонно громко высмаркивается в него. У меня в животе что-то кольнуло, когда я увидел такое варварское отношение к дорогим вещам. Понимаю, что платки для того и созданы, но когда об него еще и вытерли жирные руки…

- Мне нужно умыться, - моль стала вставать, попутно положив грязный платок передо мной на стол.

Смотреть в его сторону не хочу. На белоснежной материи даже частички черной гари от масла остались. Это же сколько подобной гадости теперь к моим детям попадет?

Белобрысая довольно быстро появляется. Ее лицо слегка покраснело, глаза совсем опухшие от слез. Она относится к такому типу девушек славянской внешности, у которой белоснежная кожа, имеющая большие риски получить солнечный ожог уже после десяти минут пребывания на солнце. Аналогичная ситуация с натиранием кожи. Малейшие травмы приводят к образованию синяков.

Поэтому, чтобы не усугублять ситуацию, молча пропускаю ее к выходу из буфета и из клиники. Веду к своей машине. Водитель Иван вытянул шею, когда увидел меня с незнакомой ему беременной женщиной. Сам открываю ей дверь и приглашаю сесть. Белобрысая неожиданно без лишних вопросов садится. Сажусь рядом с ней на заднее сиденье.

Глава 4. Эмин

- Все живы?!

Не сразу узнаю этот мужской голос. Моя дверь открыта. К нам в салон практически влез один из моих помощников, который ехал во второй машине.

- А? – слабый женский неузнаваемый голос.

Трясу головой. Видимо, меня от удара слегка контузило. Поворачиваю голову вправо и вижу белую простыню. Моргающую. Огромными глазищами, которые стали еще больше от испуга и ужаса. Понимаю, что эта та самая моль. И все бы ничего – можно было бы не обратить внимания на ее растрепанные волосы и дрожащие плечи, но она с каким-то видимым волнением держится за живот. За тот самый спелый арбуз, в котором двое моих детей.

- Шеф, вы как? А вы.., - это уже водитель Иван обернулся к нам, чтобы узнать о нашем состоянии.

- Ааааааа! – кричит белобрысая, чем вызывает волну паники среди мужчин.

- Что случилось?! Вам больно?! – машинально кладу свою руку на ее, которой она обнимает живот.

- У него кровь! – показывает на Ивана свободной рукой.

Лицо Ивана в крови. При столкновении со столбом он ударился об руль. Теперь над его бровью открытая рана, из которой льется кровь.

- Иван.., - кладу свою свободную руку на спинку водительского сиденья, волнуясь теперь за парнишку.

- Нормально все, - отмахивается он от меня и старается, как можно быстрее выйти из машины. – Вас надо вытащить.

Мой помощник помогает Ивану. Второй помощник открыл дверь со стороны беременной. Он внимательно всматривается в ее лицо, хочет что-то сказать, но не успевает…

- Кажется, мне плохо.., - только и шепчет моль, как тут же сваливается в сторону открытой двери и блюет на ноги моего помощника. – Извините…

Пострадавший помощник начинает ее вытаскивать из машины. Мне же остается раздать поручения.

- Значит так, - с этими словами выхожу из машины и тут же чувствую сильную боль в левом колене. Морщусь, но как могу бодро продолжаю, - Вы, - указываю на двух помощников, - один на такси довозит Ивана до больницы, чтобы ему оказали первую помощь. Второй ждет сотрудников полиции. А ты, - киваю в сторону третьего помощника, стоящего чуть поодаль, - везешь нас обратно в клинику.

- Понятно, - все трое синхронно кивнули.

- Да нормально все у меня, - тяжело произносит Иван.

- У тебя может быть сотрясение, - замечаю я. – К тому же, твою рану зашить надо. Поехали.

Быстрым шагом, прихрамывая, подхожу к матери моих детей. Женщина совсем бледная. Губы посинели, глаза помутнели.

- Ой, - подгибаются ее ноги, но пострадавший от рвотных масс помощник тут же поддерживает ее.

- Быстрее, - командую я и рывком подхватываю моль на руки.

Сам не понял, зачем я это сделал, ведь у меня есть на это помощники. Но страх за детей дает о себе знать. С дополнительным весом при ходьбе колено стало болеть еще сильнее, но я стойко донес белобрысую до второй своей машины.

- Мне плохо… Меня тошнит.., - стонет беременная, а у меня всерьез закрались подозрения о возможном сотрясении мозга у нее.

Всю дорогу моль стонала, справляясь с тошнотой и возможной рвотой. В машине всегда есть свежая вода. Ею мне пришлось не только отпаивать, но и протирать ее лицо. Кондиционер почему-то стал «пахнуть дурно», по мнению беременной, поэтому ехали просто с открытым окном. Женщина постоянно норовила высунуть голову в окно. Пару раз ей это удавалось. Да так, что аж длинные волосы развевались на ветру при движении. Опасаясь за здоровье и безопасность, каждый раз утягивал ее назад в салон. Преодолев больше половины пути, мы нашли безопасное положение, чтобы ее обдувал ветер, а мне не приходилось держать ее все время.

- Врача! – заношу беременную в больницу, опять же на руках.

Колено предательски подводит, и я чуть ли не роняю женщину с моими детьми на пол.

- Ой, вы что?! – тут же оживает моль, крепко вставая на ноги.

- Легче стало что ли?! – уже кричу на нее, заметив заметное улучшение в голосе и ее настрое поругаться со мной.

- Это вы во всем виноваты! – совсем бодро кричит белобрысая, но нас прерывают.

К стойке администратора подбегает сам Дмитрий Платонович.

- Что случилось?!

Вокруг нас собирается внушительная толпа врачей.

- Он меня чуть не убил! – указывает на меня пальцем моль.

- Я?! – только и могу ответить, ошалев от такой наглости.

- Конечно! Из-за вас мы попали в аварию! – не унимается белобрысая.

- Если бы вы не кинулись с кулаками на водителя, ничего бы не произошло!

- Хватит! – рявкает на нас главврач. – Спокойнее, что произошло? – обращается он к беременной.

- Мне плохо, - опять стонет моль, не в силах сдержать свою рвоту и пачкает пол в коридоре.

– Ясно, - констатирует главврач. – Елизавета Максимовна, - обращается он к женщине врачу, - проводите, пожалуйста, Татьяну Викторовну на осмотр. А вы, - кивает в мою сторону, - за мной.

Мать моих будущих детей, несмотря на плохое самочувствие, успевает кинуть на меня злобный взгляд.

- Что случилось? – спрашивает Дмитрий Платонович спокойнее у себя в кабинете.

- Мы ехали домой, - начинаю объяснять чуть эмоциональнее, - а она как кинется с кулаками на водителя. Тот и не справился. Влетели в столб.

- А почему она кинулась? – недоумевает врач.

- Потому что мы ехали ко мне домой.

- Господин Доган, - принимается отчитывать меня, - я вас попросил вести себя с ней учтиво и вежливо. Почему вы сразу ей не сказали?!

- Потому что это очевидные вещи! – вскипаю я, встаю со стула и начинаю, хромая, ходить по кабинету взад и вперед. – Мать моих детей должна жить в моем доме! Есть полезную пищу, а не уплетать пирожки тазиками! Слушать расслабляющую музыку и отдыхать! Беречь себя, чтобы не попадать больше на сохранения! Чтобы мои дети были здоровыми!

- Ваши очевидные вещи чуть было не привели к гибели ваших же детей! – опять кричит на меня Дмитрий Платонович. – Да поймите же вы: русские женщины – это вам не ваши покорные девушки недотроги. Русская женщина и в нос дать может, и промеж ног мужчине треснуть! А беременная женщина, у которой хотят купить детей, вообще убить может! Так что все, что случилось, сугубо ваша вина. С вами-то что? – кивает в сторону моей больной ноги.

Глава 5. Таня

- Юрочка! – восклицаю сразу с мимимишной улыбкой, чтобы этот турок понял, что и к чему. – Как я рада тебя видеть!

Юра смотрит как всегда сурово. Сначала на чернобрового, потом на меня. Мне хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию. Если дети родятся, похожими на своего биологического отца, Юрка мне точно не поверит. Да и избавиться от заграничного неожиданного папаши не получится. Мужчина настроен серьезно. Тут если только на крайние меры пойти. А крайние меры – это отказаться от детей в пользу отца. Биологического отца. А Юрке сказать, что с детьми что-то случилось. Это если с холодным сердцем и в безмозглом рассудке рассуждать. А по факту, я на такое никогда не решусь. Это мои дети! Это давно решено! А вот что делать дальше, пока ума не приложу.

- Это кто, еще раз спрашиваю? – Юра смотрит гневно на турка, но спрашивает с меня. Как всегда.

- Я.., - начинает объяснять чернобровый, но тут же его перебиваю, придумывая на ходу легенду.

- А этот мужчина задел меня случайно машиной! – выпаливаю, понимая весь ужас, бегло взглянув на широко раскрытые от удивления глаза отца моих детей. – Я опять переходила дорогу в неположенном месте, - добавляю, чтобы забрать весь удар на себя. – Ты же меня знаешь…

- Знаю! – практически кричит муж, переведя взгляд на меня. – Сколько раз я тебе говорил, чтобы смотрела внимательно по сторонам! Вечно, как курица, перебегаешь дорогу перед машиной!

- Товарищ.., - пытается что-то сказать ему турок, но я опять его перебиваю.

- Я буду внимательнее в следующий раз, - говорю увереннее, чтобы мужчина в черном костюме не подумал ничего плохого о моем муже. Все же я не теряю надежды воспитывать детей именно с Юрой.

- Очень сильно надеюсь, - буркает недовольно Юрка, потеряв интерес к незнакомцу. – А почему ты здесь? Денег много что ли?

- Я привез ее сюда! – практически рявкает чернобровый на мужа, но тот не смотрит в его сторону.

- Я ни за что платить не буду! – кричит на меня, будто я в чем-то виновата.

Хотя по моей легенде именно я и виновата. Так что приходится только злиться на саму себя.

- Я за все заплачу! – турок пытается перекричать моего мужа, подходя к нему ближе и обращаясь непосредственно к нему. Но Юра внимания не обращает.

- Долго ты здесь будешь валяться?! – продолжает сердиться на меня муж. – Опять дом без присмотра остается!

- Слышь ты.., - начинает ругаться турецкий мужчина. – Твоя жена в больнице! Ее здоровье и здоровье твоих детей может быть под угрозой! А ты еще и орешь на нее?!

Эмин чуть ли не в ухо Юре кричит, пытаясь привлечь его внимание. Но муж смотрит сурово на меня. Это и понятно. Я же, как курица, перебегала дорогу в неположенном месте.

- Почему этот придурок на меня орет?! – распыляется муж еще сильнее, не сводя взгляда с меня.

- Да ты…

Эмин успевает схватить Юру за шиворот, пытаясь повернуть его к себе, но вовремя дверь палаты открывается и входят Дмитрий Платонович с женщиной врачом, которая проводила мой осмотр.

- Что здесь происходит? – грозно спрашивает главврач.

Мужчины от неожиданности прекращают потасовку. Хотя Юра ее даже не собирался начинать. Он всегда спрашивает с меня. Что бы не случилось. А сейчас так я сама на себя стрелки перевела. Поэтому придется еще и дома с ним объясняться, почему, как и где именно я перебегала дорогу. В моем состоянии ходить-то уже тяжело. Но муж будет уверен, что я именно перебегала ее. Он вообще не верит, что мне тяжело, что мне периодически становится плохо. Смотря на других беременных женщин – родственниц или жен товарищей – считает беременность не болезнью, поэтому «нечего притворяться, а лучше полы протри».

- Этот идиот на меня драться кидается! – выкрикивает муж, подразумевая под «идиотом» чернобрового.

- Я не позволю кричать на женщину! – кричит турок, чем повергает меня в шок.

Ничего себе… А говорят, что для турецких мужчин женщина – это никто и ничто. Что она не имеет права выбора, слова, и вообще не человек.

- Вышли отсюда! Оба! – рявкает на мужчин Дмитрий Платонович.

Странно, но оба слушаются и, не спеша, правда, но все же выходят.

- Как вы? – интересуется моим состоянием главврач. – Вас не напугали мужские разборки?

- Меня? – будто доходит долго до меня смысл слов. – А, нееет.., - отмахиваюсь.

Все время потасовки между турком и мужем я сидела, словно вросла в матрас. Только сейчас понимаю, что ни разу не дернулась. Даже когда чернобровый схватил Юру за воротник рубашки. Мне кажется, что у меня ни один мускул на лице не дрогнул. Какое-то спокойствие сковало все тело…

- Значит так, Татьяна Викторовна, - начинает женщина врач, и я внимательно вслушиваюсь, - по результатам вашего дополнительного обследования мы никаких отклонений не нашли. Авария не повлияла на развитие детей, на ваше здоровье. Ваша рвота вызвана, скорее всего, неправильным питанием. Возможно, вы съели что-то сладкое или мучное. Может быть, выпили много воды. Остальное обследование проведем завтра.

- В каком смысле? – напрягаюсь. – Вы что-то недоговариваете?

- Нет. Мы все говорим прозрачно и ясно, - встревает Дмитрий Платонович. – Эмин Доган оплачивает ваше обследование и полное ведение беременности в нашей клинике. А также роды. Так что завтра, желательно с обменной картой, ждем вас утром у нас для сдачи анализов.

- Хорошо, - соглашаюсь как-то неуверенно.

- И последнее, Татьяна Викторовна, - продолжает главврач, - с самого начала беременности вам прописан половой покой. Вы его соблюдаете?

- Конечно! Мой муж понимающий мужчина.

- Очень на это надеюсь, - с неким скепсисом смотрит Дмитрий Платонович.

Через две минуты, переодевшись в свои вещи, выхожу из палаты. Юра смотрит на меня сердито. Турок грозно, но в глазах какое-то осуждение.

- Юра, поехали домой, - беру мужа под руку. – Вы ко мне никаких претензий не имеете? – обращаюсь к чернобровому. – Я имею в виду вашу машину.

Глава 6. Эмин

- Господин Доган, - слышу утром строгий голос Дмитрия Платоновича, - у нас с вами проблема.

Я только открыл глаза. Время десять утра. Полночи пришлось работать. Из-за вчерашних новостей совсем выбился из графика. Услышав голос главврача, вспоминаю, что должен был сегодня отвезти белобрысую в больницу для сдачи анализов. Не сразу, но все же вспомнил, что вчера дал распоряжение новому водителю. Значит, анализы сданы, и в них обнаружена проблема.

- Что с детьми? – сразу же спрашиваю, продолжив в голове логическую цепочку.

- Пока не знаю, а вот Татьяна Викторовна опять шалит, - шутит главврач.

- Можно конкретнее?! – не выдерживаю.

- Можно, - без тени недовольства соглашается врач. – Значит так, ваш помощник приехал сегодня утром без Татьяны Викторовны, заявив, что она велела ему везти ее в поликлинику по месту прописки. Ваш помощник оказался очень чутким человеком и не стал спорить с беременной женщиной, к тому же она была взволнована.

- Почему я не слышал от помощника доклада? – перебиваю, замечая несостыковку в произошедших событиях.

- Это уже я не знаю. Вернемся к Татьяне Викторовне, - я напрягся, выслушивая подробный отчет. – Помощник отвез ее в поликлинику, а через полчаса она вышла и попросила отвезти ее в роддом. В тот, который закреплен за женской консультацией. Сроки-то беременности уже для роддома. Он отвез. Приехал ко мне, отчитался передо мной, - бред, но я потом спрошу с помощника. – А сейчас, - продолжает Дмитрий Платонович, - я смотрю в общей программе и вижу, что наша с вами будущая мать опять лежит на сохранении с угрозой выкидыша.

- Почему это произошло? – даже не знаю, что спрашивать в такой ситуации.

- Не знаю! – восклицает главврач. – Но мы можем это узнать, если вы сможете уговорить Татьяну Викторовну лечь на сохранение в нашу клинику. В ваших интересах переговорить с ее врачом. Если у вас ничего не получится, подключусь я. Дерзайте, а я на обход. Адрес роддома скину сообщением на всякий случай.

На этом мужчина отключается, а я задумываюсь – эта женщина бесстрашная что ли?! Нет. Не в смысле, что я ей могу навредить. А в смысле, что она в любой момент может потерять детей, и даже не бережет себя. Ведь понятно же, что с ней что-то происходит, отчего она попадает в больницу с проблемами. Тридцатая неделя – третий триместр, нужно еще бережнее к себе относиться. А она…

Откладываю в сторону медицинскую энциклопедию. Остановился вчера на кесарево сечении при наличии каких-либо патологий. Смотрю в телефон. Хочу набрать новому помощнику, но обнаруживаю девять пропущенных звонков от него.

Черт!

Звоню в панике.

- Да, шеф, - сразу же отвечает.

- Ты где?! – кричу в трубку.

- Во дворе, - слегка удивился моему настрою.

- Сейчас спущусь! Поедем в роддом, где ты беременную оставил!

- Хорошо.

Уже через пять минут я был полностью собран и одет в дорогой строгий костюм с белой рубашкой. Из-за постоянной работы в России у меня нет другой одежды.

- Быстро поехали! – чуть ли не рявкаю на помощника. – Почему ты не повез ее в клинику «Счастливое материнство»?! Я же велел тебе!

- А что мне с ней драться нужно было что ли?! – эмоционально отвечает. – Я к дому подъехал, вылетает беременная блондинка, - начинает рассказывать, не отвлекаясь от дороги. – Спросил, не она ли Татьяна Викторовна. Она подтвердила, и приказом велела везти ее в поликлинику, в женскую консультацию. Я говорю про «Счастливое материнство», а она орет, что потом и туда поедем. Подождал ее возле поликлиники. Она быстро там управилась, бежит назад. Велит ехать в роддом. Спрашиваю ее, зачем? Она мне говорит, что там ее документы. Нужны будут в клинике «Счастливое материнство». Вдруг уже рожать придется. Ну я ее и отвез в роддом. А потом она уже не вышла. Спросил в приемном покое, что и как. Мне сказали, что женщина госпитализирована. Вы не отвечаете. Пришлось ехать в «Счастливое материнство» и спрашивать там, чего делать дальше.

- Ясно, понятно, - быстро отвечаю, чувствуя угрызения совести. – Извини. Не прав был.

- Да ничего страшного, - отмахивается помощник. – Я если честно, даже испугался, увидев ее возле дома. Глаза бешеные, губы трясутся, за живот держится. А потом про роддом когда начала говорить, подумал, что рожает. У меня жена рожала два месяца назад. То еще счастье. Не понимаю, как они это выдерживают.

- Что выдерживают? – интересуюсь.

- Роды! Она меня затащила на партнерские. А мне еще родственники говорят, что иди. Врачей будешь контролировать, а то они что-нибудь не так сделают, пойди докажи потом их виновность в инвалидности ребенка.

- Какой инвалидности? – уже не на шутку пугаюсь я.

- Ну если во время родов врачи ошибку допустят, ребенок может инвалидом остаться. У нас платную клинику не наказать за косяк. А муниципальную и подавно.

- Муниципальную? А ты отвез беременную в муниципальный роддом, получается?

- Ну да, - пожимает плечами помощник. – Только зачем она туда мне велела поехать, непонятно. Уж лучше в «Счастливое материнство». Мы вот с женой не наскребли денег на роды в частной клинике, но в роддоме городском врачу заплатили, чтобы он роды принял адекватно. Вот им когда денег дашь, они совсем по-другому себя ведут с роженицами. Я сам видел разницу. Так что теперь всем друзьям говорю, чтобы ходили рожать с женами. Даже если не заплатят врачу, все равно – когда рядом муж, они лишнего грубого слова боятся сказать.

Тааак… Значит, мать моих детей сейчас находится в какой-то непонятной больнице, где ей еще и нагрубить могут…

Начинаю злиться, поэтому, когда мы подъезжаем к роддому, врываюсь в приемный покой без лишних вопросов.

- Где она?! – кричу на женщину в костюме медработника, сидящей за столом.

- Кто?! – орет мне вслед, поскольку я иду сразу внутрь. – Эй, мужчина! Вы почему без бахил?!

Не оборачиваясь, иду вперед по плохо освещенному коридору. Сначала прохожу непонятные двери со стеклами. Потом начинаются глухие закрашенные толстым слоем краски двери с номерками. Понимаю, что это палаты. Заглядываю в каждую, пока не дохожу до непонятной стойки. Здесь сидит еще женщина в костюме медработника.

Глава 7. Таня

- Стоять!

Все. Сейчас из меня отбивную и сделают…

- Это за что?! – хватает он меня за локоть требовательно и даже слегка больно.

Смотрю в его злобное лицо. Глаза еще больше округляю, но стараюсь идти до конца. Страшно, аж жуть. Но поставить его слегка на место нужно. Иначе совсем все границы перейдет.

- За все! – шиплю ему в лицо, которое находится в очень опасной близости от моего. И нет, дело не в возможном поцелуе. Примерно в такой позе можно получить удар лбом об лоб. Ему ничего не будет, а вот мой череп точно надвое расколется. – За то, что хотел купить моих детей! За то, что людей за людей не считаешь! За то, что орешь постоянно на окружающих! За то, что мной помыкаешь, как хочешь! За то, что привык все решать деньгами! За то, что забыл совсем о совести и чести! За то, что…

- Хватит! – встряхивает он меня, не отпуская, но говорит тихо. – Если еще раз подобное повторится, я заберу у тебя детей без твоего согласия. Поняла?

- Только через мой труп, - говорю сквозь зубы.

- Договорились, - кивает он согласием головой и отпускает меня.

Что значит «договорились»?! Это что же, угрозы жизни поступают?!

Но паника и волнение только у меня внутри. Внешне продолжаю сохранять спокойствие, и даже активно пытаюсь отстаивать свои права и правоту.

- Поехали, - пропускает меня вперед. – Дмитрий Платонович ждет.

На плохо сгибающихся ногах, но с гордо поднятой головой, иду в сторону его машин. Зачем ему все эти головорезы? Чем он вообще занимается? Никогда от деда не слышала подробностей. А может и не хотела их слушать. Но факт остается фактом – я считаю отца моих детей бандитом. Бандюгой!

В полной тишине доезжаем до клиники «Счастливое материнство». Было вполне себе счастливым. Только вот вчера все перечеркнули. Теперь даже не знаю, чего и думать. Одно лишь понимаю, что этот турок не откажется от своих детей. А если там еще и мальчишка родится, так совсем все плохо. И как все это объяснить Юрке? Не поверит он в случайность.

Он знал, что мой дед его недолюбливает. Знал, что дед хотел свести меня с другим претендентом. Внуком друга. Благо, что во все подробности я его не посвящала. Скажи ему, кто такой Эмин, ни о чем не догадается. Но и в путаницу с материалами не поверит. Никогда. Мне с трудом удалось его уговорить на ЭКО. Он не собирался идти на этот шаг ни при каких обстоятельствах. Только меня отправлял проверяться. И я ходила. Прошла всех врачей и не один раз. Все утверждали, что у меня проблем нет. Нужно проверять мужа. А Юрка упорно не хотел идти по врачам. Впрочем, подобное нередко. Многие мужчины стесняются признаваться в том, что именно у них возникли проблемы с зачатием. Это как-то больно бьет по их эго. Странно вот, что внук Григория Юрьевича решился на отчаянный шаг. Из всей ситуации понимаю, что это его единственный шанс стать отцом. А я от природы сердобольная. Хоть он и наглый засранец, а жаль его. Это у Юрки могут быть еще дети. А у чернобрового, видимо, последний шанс…

Блин! Почему я всегда думаю больше о других, чем о себе!

- Наконец-то! – встречает нас в фойе сам Дмитрий Платонович. – Татьяна Викторовна, вас уже Елизавета Максимовна давно ждет. А вот и она, - размахивает эмоционально главврач, показывая на женщину, которая вчера уже проводила осмотр. – Пройдите с ней, пожалуйста. Доган, за мной.

Распорядившись, кому и куда идти, Дмитрий Платонович с турком удаляются. Мне приходится идти за Елизаветой Максимовной.

- Давайте с вами разбираться, - начинает врач, как только мы входим в ее кабинет. – Что вас беспокоит? С какими проблемами вас положили в очередной раз на сохранение?

- У меня опять открылось небольшое кровотечение, - мнусь, но приходится говорить так, как есть. – Оно как всегда быстро закончилось, но врачи решили меня оставить у себя и наблюдать.

- Почему началось кровотечение? Насколько обильное?

- Да так, - отмахиваюсь, но говорю правду, - слегка коричневые выделения идут. А почему началось, не знаю.

Мне приходится отвести глаза. Стараюсь делать вид, что что-то очень интересное увидела в окне. Не могу я врать. Точнее могу, но угрызения совести мучают.

- Половой покой соблюдаете? – сразу же наседает врач.

- Да, - утверждаю кивком головы, продолжая смотреть в окно.

- А если честно? – уже строже спрашивает врач.

В ответ молчу. Не могу я наглой быть. Или могу, но недолго. Вот влепила турку пощечину, а самой стыдно до безобразия. Сиюминутный порыв вылился в многодневные угрызения совести.

- Так и запишем.., - бормочет Елизавета Максимовна, - кровотечение вызвано нарушением полового покоя.

Молчу. А что говорить-то? С пеной у рта доказывать, что этого не было?! Не умею я так…

- Давайте я вас на кресле посмотрю, - спокойно предлагает врач, но тут я понимаю, что сумка моя так и осталась у чернобрового.

- Ой, мне нужно за сумкой сходить, - говорю врачу. – У меня там пеленка.

- Ничего страшного. У нас есть свои пеленки. Проходите на кресло.

Ничего не остается, как пройти за ширму. Вот ведь, вроде частная клиника. С современным оборудованием, а кабинеты у врачей небольшие. Кресло находится здесь же, за ширмой. Взбираюсь на него, хотя уже нелегко. Мой живот совсем большой. Двоих носить тяжело. Еще бы знать, кто там…

- Сейчас будет немного неприятно, но я должна взять у вас мазок на анализы, - комментирует врач.

- Какие анализы? – тут же уточняю. – Сколько они стоят?

- Дмитрий Платонович сказал, что все расходы берет на себя отец ребенка.

- Так вы тоже знаете.., - только и приходится выдохнуть с сожалением. – Как вообще в клинике могли такое допустить?!

- В жизни всякое случается, - слегка улыбается Елизавета Максимовна и принимается брать у меня мазок. – Кровотечения я сейчас не вижу. Матка, конечно, немного в тонусе. Но для вашего срока это ожидаемо. Тем более при двойне.

Врач быстро делает что-то инструментами и снимает перчатки.

Глава 8. Эмин

- Мистер или господин, как уж там к вам обращаться, Доган, вы должны быть сдержаннее и серьезнее, - делает мне замечание Дмитрий Платонович, как только мы входим с ним в его кабинет.

- Я сама серьезность! – практически кричу, не принимая приглашения присесть на неудобный стул. – И само спокойствие!

Расхаживая нервно по кабинету, пытаюсь убедить врача, что со мной все в порядке.

- Со мной действительно все в порядке, - пытаюсь еще раз вразумить врача, но срываюсь. – Я просто в бешенстве! Немного, конечно, но в бешенстве! Я с этой беременностью работать не могу! Да, в ней мои дети. Но и у нее же должна быть голова на плечах! Это же надо было додуматься остаться в этом… в этом… Как там его… В роддоме! При наличии возможности пройти полное обследование здесь! Я за ней даже водителя своего отправил! Мне что теперь, самому с ней везде ходить?!

- Да, придется, - говорит спокойно врач, вглядываясь в монитор. – Наша с вами Татьяна Викторовна женщина нестабильная, своенравная, еще и беременная. А это шальные гормоны, прочие стрессовые ситуации, поэтому нужно быть начеку вам и мне тоже.

- Может быть, проще прицепить ее наручниками к себе и таскать так? – возникает шальная мысль в голове.

- Ну зачем же так жестко, - не отвлекается врач от монитора. – Можно просто дома запереть. Или у нас в клинике.

- Вы думаете, она согласится? – смотрю на него с удивлением.

- Если мы с вами вдвоем скооперируемся, сможем, довести начатое до конца, - тут Дмитрий Платонович смотрит на меня и уточняет. – Я имею ввиду беременность и роды.

- Мгм, - остается только хмуро кивнуть головой, чтобы не пуститься в крик по второму кругу. – Еще бы понять, из-за чего она попала в больницу. И как там вообще обстоят дела со здоровьем моих детей.

Резко сажусь на неудобный стул, автоматически вогрузив сумку белобрысой себе на колени. Черт. Все это время я хожу с ней. Надо было бы ей отдать.

- А вот и некоторые уточнения.., - бурчит под нос врач, но я буквально вскакиваю и встаю за его спиной, уткнувшись в монитор.

- Что там?!

- Эээ.., - мнется врач, но я умею читать по-русски.

- Чего?..

Пулей вылетаю из кабинета главврача. С сумкой наперевес несусь по коридору в поисках моли. Если за время поисков не успокоюсь, точно прихлопну, как вредное насекомое.

Во время поисков просто заглядываю во все кабинеты по очереди. Их немного. Все врачи-гинекологи собраны на втором этаже. Именно здесь идут приемы и осмотры беременных. В коридорах женщин с животами много. Все они буквально шарахаются, поскольку вид у меня сейчас злой. Они явно опасаются, что я могу их убить. Но убить я сейчас хочу только одну…

- Ах вот ты где.., - произношу шепотом, запыхавшись и вспотев от поисков, но найдя нужную мне беременную.

Белобрысая сидит в неудобной позе. На кресле, на котором проводился осмотр. Если она сейчас шелохнется, я просто наору на нее. А может быть и разнесу здесь все к чертям! Ее не трону. Нет. В ней мои дети. МОИ.

- Извините, можно вас попросить выйти из кабинета? – вежливо и спокойно обращаюсь к врачу, которая явно не ожидала меня здесь увидеть, да еще и в таком состоянии.

Женщина выходит, но по ее взгляду понимаю, что далеко от двери отходить она не будет. Опасается за жизнь и здоровье своей пациентки. Правильно делает.

Ставлю сумку моли на стул. Бережно и аккуратно.

- Я достаточно вежливо прогнал врача? – интересуюсь с наигранной улыбкой.

Белобрысая точно этого не ожидала, но с вытаращенными глазами и заикаясь соглашается.

- А.. Да..

- Очень хорошо.

Снимаю с себя пиджак. С улыбкой. И даже слегка заигрывая. Расстегиваю пуговицы рубашки, которая мокрая на спине. Вот что мне сейчас действительно хочется, так это натурально снять ее. Но я еще из ума не выжил, поэтому делаю это медленно, с игрой бровями, и покачивая бедрами. Я даже с закрытым ртом начинаю напевать медленную мелодию, создавая романтичную обстановку.

- А ты чего делаешь? – храбрится моль и интересуется.

- Завожу тебя, детка, - ставлю указательный и средний палец у рта, вытаскиваю язык и трясу им в разные стороны, намекая на то, что я сейчас с ней буду делать.

Моль стала еще бледнее. Она открыла рот, еще шире распахнула глаза.

- Зачем? – еле слышно выдавливает из себя.

Подплываю к ней в расстегнутой на половину рубашке и в весьма интересном настроении. Захватываю в плен, расположив руки на кресло, уперевшись в сиденье.

- Ну давай, крошка, сделай мне приятное.., - шепчу ей в ухо, не забыв лизнуть его.

- Ты чего? – довольно вяло пытается оттолкнуть меня от себя, но я стою на своем.

- А чего такое? – смотрю на нее наигранно изумленно. – Подумаешь там… Запрет на половую жизнь во время беременности. К черту все! Займемся сексом!

На этих словах делаю попытку залезть к ней под юбку. Достаточно слегка проникнуть, чтобы понять, что моль сидит без нижнего белья. Это одновременно рисует в воображении соответствующие картинки, но и останавливает тут же. Я же не насильник. И не всерьез.

- Не-не-не-не-не, - отталкивает она меня уже сильнее, но оставаясь по-прежнему сидеть неподвижно. – Я же беременная… Мне нельзя.

- А, то есть это мне сейчас не тебя нужно трахнуть, а твоего Юрку? – все еще продолжаю говорить наигранно.

- Зачем? – уже увереннее спрашивает.

- Чтобы не совал свой хрен куда не надо! – практически ору ей в лицо, сбросив с себя всю наигранность.

- Он мой муж! – кричит в ответ моль.

- Хорошо, - отвечаю спокойно, не отстраняясь, - значит, просто перестанет быть мужчиной.

- Это как? – удивляется, еще шире распахнув свои глаза.

- Я ему просто оторву все нахрен! Чтобы между ног ничего не болталось! – продолжаю орать. – Что? Понравилась минута экстаза?!

- Две! –машинально отвечает белобрысая и тут же осекается, становясь красной от стыда.

- Это в корне меняет дело! – выпрямляюсь и взмахиваю руками.

Глава 9. Таня

- Татьяна Викторовна, мы получили результаты ваших анализов из лаборатории, - говорит Елизавета Максимовна. – По результатам обследования ничего критичного не выявлено. Незначительно снижен гемоглобин, но я пропишу вам необходимые лекарства. Будете принимать. Также нужно есть больше белка. Особенно мясо. Добавьте в рацион гранаты и киви.

Все как в тумане… Через гул в ушах слышу рекомендации врача и задаюсь вопросом, где мне взять денег на гранаты и киви? Киви еще ладно. Но гранаты-то не в сезон жутко дорогие. Лекарства сейчас выпишет, а они еще дороже.

- Можно есть в небольших количествах грецкие орехи, - добавляет врач.

Еще лучше. Еще и на орехи тратиться придется…

- Хорошо. Все купим, - слышу грубый мужской голос, в сторону которого поворачиваю голову.

Ах, это ты… О нахождении рядом чернобрового турка совсем забыла. Помимо шока от назначений врача, у меня в голове вертится одна мысль, которая не дает мне покоя. Зачем?! Зачем я согласилась на проживание у него?! Как я объясню мужу свое отсутствие?!

С одной стороны можно выставить его виноватым за вчерашний проступок. Он же полез ко мне. Вот, получай теперь плоды своей похоти. С другой стороны, мне с Юркой еще детей воспитывать… Хотя в этом я уже не уверена. Этот Доган не оставит мне ни единого шанса на самостоятельную жизнь. На самостоятельную с Юрой. Судя по тому, как он следит за моей беременностью, при рождении детей его контроль только усилится.

Не думаю, что он заберет у меня детей совсем. Решение купить их у меня было лишь сиюминутным порывом. Не варвар же он какой-то. Да и юридически у него прав на детей нет. Это только через суд о признании отцовства… А там алименты и определение местожительства с одним из родителей. Он, конечно, при деньгах, но суд будет проходить в России. А наш суд зачастую принимает сторону матери. Тем более, что дети будут совсем маленькими. Нуждающимися в матери. В ее грудном молоке…

Правда, деньги тоже творят чудеса…

Но турок все же кажется вполне адекватным. Хотя какой он, к черту, адекватный, если ко мне под юбку полез! От одного насильника переезжаю к другому?! Бред. Но у второго у меня все шансы доносить детей до положенного срока для рождения здоровенькими и крепкими.

С Юркой не получается договориться. Даже минеты, которые я ему стала делать именно во время беременности, не спасают ситуацию. Не то все ему. Странно, но почему-то именно после ЭКО у него возникла интересная сексуальная активность. Он объясняет это тем, что теперь у меня там все по-другому. И ему это жутко нравится. Я слышала, что во время беременности происходит определенное давление вниз. Поэтому у женщины там становится слегка уже, чем обычно. Но не настолько же… В то же время я не думала, что за две минуты может случиться что-то страшное. И вроде как ничего не происходило, но сегодня мне стало действительно страшно. Все-таки сроки. Послезавтра уже пойдет тридцать первая неделя. Нужно беречь себя. С Юрой этого тоже не получится.

- Татьяна Викторовна! – слышу чуть повышенный голос Елизаветы Максимовны. – Мы на УЗИ идем?

На меня уставились две пары заинтересованных глаз. Видимо, я плотно засела в своих мыслях, что упускаю важные детали. Правда, сейчас можно выдохнуть, потому как чернобровый все запоминает. Он же и будет следить за исполнением.

- Идем, - поддакиваю и медленно двигаюсь к кабинету УЗИ.

- Значит, приступим, - начинает Елизавета Максимовна водить датчиком по животу и комментировать происходящее. – Вот один. Вот второй.

Я уставилась на экран телевизора, который удобно расположили на стене перед беременной для просмотра результатов исследования в режиме реального времени.

- Вот ручка одного ребенка. Вот второго. Они будто обнимают друг друга, - улыбается врач.

Я тоже улыбаюсь. В то же время понимаю, что подобного быть не может.

- А пол детей уже можно определить? – вдруг задает вопрос турок.

- Там точно одна девочка, а второго определить не могут, - объясняю я, потому как уже несколько раз проходила ультразвуковое исследование.

- Может быть мальчик.., - с интересом вглядывается мужчина в экран, подойдя ближе к нему.

- Может быть и мальчик, - добродушно произносит Елизавета Максимовна. – Вот только я тоже не могу понять, кто там у сестренки нашей. Прячется. Смотрите, как ножки сложил.

Врач переводит УЗИ в трехмерную картинку, от которой дух захватывает. До чего техника дошла! Я такого и не видела ни разу. Но даже так врач не смогла определить пол малыша.

- Мальчик, - серьезно заявляет чернобровый.

- Почему ты так решил? – спрашиваю с ухмылкой.

- Потому что морщится так же, как и я.

Вот это предположение…

- Тебе просто наследник нужен, - решительно заявляю, вставая с кушетки и вытирая живот. – Вот ты и хочешь верить, что второй мальчик.

- И наследник тоже нужен, - кивает головой, морща свой лоб.

Стоим друг напротив друга. Рассматриваем. Что-то он обо мне думает. Что-то я о нем.

- Улыбайся чаще, - вдруг неожиданно для себя заявляю. – Не морщись. А то уже на лбу морщинка глубокая пошла.

Идем в сторону кабинета Дмитрия Платоновича. Он сразу нас принимает. Турок вежливо отставляет мне стул, предлагая сесть. Надо же. Какая забота. В целом, мне понравилась реакция Догана на результаты УЗИ. Юрка так ни разу со мной и не сходил. Занят он всегда. А тут будущий отец ждет свое потомство. Ждет и переживает. Может быть… уж лучше так? Чем если бы мне сказали, что дети не от Юры, а настоящий бы папаша совсем открестился от них.

- Татьяна Викторовна, - начинает Дмитрий Платонович. – Анализы у вас хорошие. Гемоглобин поднимите лекарствами и правильным питанием. Если вы не любите больницы, мы можем отпустить вас прямо сейчас.

- Как прямо сейчас?! – подпрыгиваю на стуле, что чуть ли не падаю.

Турок, который все это время продолжает стоять у меня за спиной, словно конвоир, удерживает слегка меня за плечи. Можно подумать, что подобным образом поддержал бы меня!

Глава 10. Эмин

Домоооой… Какой же был насыщенный день. Сначала белобрысая беременная с ее закидонами. То ли беременными, то ли психическими… Потом еще ее переезд ко мне. Хотя как переезд. Так. Привез ее из больницы домой с ее сумкой, какая была собрана в больницу. Распорядился, чтобы мои помощники купили все нужное для женщины, и уехал. Работать тоже нужно. Я совсем погряз в вопросах беременности в эту поездку. А ведь приехал всего на две недели… Видимо, придется задержаться. Как только это объяснить Аджене? Придумаю что-нибудь потом.

Сейчас в душ и спать. Надо бы только что-нибудь закинуть в себя. За весь день лишь один раз перекусил в кафетерии. Совсем нет времени на простые бытовые мелочи.

Не стараясь быть тихим, потому как дом большой, иду в сторону кухни сразу из прихожей. Привычный для русских бутерброд с колбасой был бы сейчас кстати. Не включаю свет в кухне. Открываю холодильник. Мне и этого света хватит. Беру колбасу. Иду в сторону хлебницы, чтобы отрезать кусок. Почти отрезал…

- Обязательно питаться сухомяткой?! – недовольный тон сзади выбивает почву из-под ног. От неожиданности даже нож выронил.

Резко оборачиваюсь. Свет от холодильника слабый, но мне удается рассмотреть моль. Включаю свет.

Татьяна сидит на диванчике перед обеденным столом. Лицо сморщилось от света, но именно сейчас она становится какой-то особенно близкой мне. С распущенными и растрепанными волосами, уставшей и с кислым лицом. Вся такая недовольная.

- Ты чего здесь делаешь? – закрываю холодильник.

- Сижу, - отвечает спокойно.

- Время второй час ночи. Почему не спишь?

- Не могу.

- Почему? – задаю вопрос, который меня по-настоящему интересует.

- Я на новом месте, - начинает объяснять раздраженно. – Мне не спится. Я и так мучаюсь бессонницей, а тут еще и ты со своими дурацкими распоряжениями и выходками.

- Что на этот раз стряслось? Чего тебе не понравилось? – спрашиваю с набитым ртом.

- Для начала выброси эту гадость! – указывает на будерброд пальцем. – Я борщ сварила. Подогрей и поешь нормально!

От неожиданности чуть не поперхнулся.

- Чего ты сварила?

- Борщ. Суп такой. Красненький. Со свеклой. Не ел что ли ни разу?! – таращится на меня моль. От ее усталости ничего не осталось. Теперь она готова высказать мне все свои претензии.

- Ел, - киваю головой. – Просто от тебя подобного не ожидал.

- Не ожидал, что я умею готовить?

- Не ожидал, что ты разрешишь мне это все отведать, - объясняю и помешиваю половником содержимое кастрюли. Вроде похоже на борщ.

- Я не иждивенка, - заявляет, подняв нос кверху.

- Я так и не думал, - бурчу под нос. – Ты мне больше кажешься загнанной лошадью, как здесь в России говорят.

- Это еще почему?

- Да так. Не бери в голову.

Замолкаю в ожидании новых упреков в мою сторону. Женщина же априори не может успокоиться, пока голову не вскружит мужчине. В том или ином смысле. Вот и Татьяна сидит на кухне в целях дождаться меня и на что-то пожаловаться. Не верю в ее бессонницу.

Пока жду новых упреков, успеваю немного подогреть борщ и накрыть себе на стол.

- Ты будешь? – из вежливости уточняю.

- Нет.

Сажусь напротив нее. Не хочу ее рассматривать в открытую, но взгляд так и притягивает. Моль одета в черную ажурную сорочку, на которую накинула черный атласный халат. Белокурые волосы на фоне черной одежды выглядят просто шикарно. Вот такие спутанные и растрепанные. Пальцы, застывшие в волосах, придают виду матери моих будущих детей особый шарм. И мне даже на секунду захотелось, чтобы так меня встречали всегда. Но только на секунду…

- Вкусно? – с ехидством и некой претензией спрашивает моль.

- Давай без прелюдий, а сразу к делу, - поднимаю ладонь, останавливая ее. – Чем ты недовольна?

- Всем! – понесло беременную женщину.

- Подробнее перечисляй, а я пока есть буду.

Я слишком голоден, чтобы вступать с Татьяной в перепалку. Поэтому даю ей волю прокричаться.

- Хорошо, - неожиданно спокойно отвечает. – Я не могу уснуть, потому что матрас слишком мягкий. Я привыкла спать на жестком. Я не могу уснуть вот в этом, - хватает она за лямки свою сорочку и трясет тканью.

- А это тебя чем не устраивает? – морщусь от неожиданности. – Чистый шелк. Наверное.

- А сам тоже в этой синтетике спишь? – округляет глаза моль.

- Что такое синтетика? – не совсем понимаю, о чем она.

- Ладно, - кивает головой удрученно, - скажу прямо. Я люблю хлопок. Чистый хлопок. Мне нужна обычная пижама. С шортами и майкой. Можно с изображением Микки Мауса.

- Какие-то детские причуды, - опять бубню, продолжая есть борщ. Он, кстати, оказывается вкусным.

- Да, может быть и детские. Но в шортах удобнее спать. А эта вся задирается, - опять раздраженно теребит сорочку.

- Хорошо. Завтра тебе купят пижаму.

- А почему я не могу ее сама себе купить?! – заявляет Татьяна и я, кажется, начинаю понимать ее настоящую претензию.

- Хорошо. Завтра ты сама себе купишь пижаму.

Белобрысая Татьяна замолкает. Я украдкой все же ее разглядываю. Профиль у нее четкий. Выразительный. И вообще в целом можно назвать ее симпатичной. Еще бы характер «подравнять», который тут же просится наружу.

- Что? – спрашивает меня с новой претензией.

- Может все-таки, поешь?

- Я бы поела! – взрывается. – Если бы знала, что ем!

- В каком смысле? – опять морщусь.

- Вот это что такое? – хватает она из вазы с фруктами первый попавшийся кусок.

- Карамболь.

- Прекрасно! – ерничает. – И как его есть?!

- Ртом, - отвечаю, подражая деду, который говорил точно так же на мои подобные претензии.

- Ртом я поела другие знакомые мне продукты, - прищуривается Татьяна и кладет в вазу карамболь.

- Какие, например? – все-таки вкусный борщ.

- Я съела киви семь штук и гранат четыре штуки, - показывает мне пальцами.

- Зачем так много? – слегка давлюсь от услышанного.

Глава 11. Таня

Массаж… Массаж. Мне? До сих пор успокоиться не могу после такого неожиданного предложения. Правда, потом выяснилось, что речь шла о массаже ног. Но все равно не по себе… Это же настолько интимный процесс. Я же не у профессионального массажиста. А у турка. Который не пойми чем занимается.

- Можно к тебе? – заглядываю к нему в кабинет, в котором он засел с утра.

- Проходи, - даже не смотрит в мою сторону. – Что случилось?

- Во-первых, ты мне обещал, что сегодня я сама смогу купить себе пижаму, - начинаю пальцы загибать. – Время обед, а ты так и не сказал, как я должна это сделать.

- В каком смысле как? – поднимает глаза, прерываясь от просмотра документов.

- В смысле, мне за ней съездить в магазин, или же выбрать по каталогу, - уточняю.

- Ааа, понятно, - опять опускает глаза к документам. – Что еще?

- Во-вторых, - достаю телефон с открытым приложением, - смотри. Я нашла очень хороший вариант. Просто… С мужем я теперь как бы не могу советоваться. Надо решать с тобой…

Я еще не знаю, как и что буду говорить Юре по поводу детей, но понимаю, что Эмин будет в моей жизни теперь всегда. Поэтому нужно как-то решать вопросы относительно покупок с ним. Ведь Юре, кажется, это неинтересно.

Я вчера так и не решилась набрать его. Не знала, что такое придумать, чтобы мое отсутствие выглядело правдоподобным. Я не позвонила. И он тоже. Он жив и здоров. Я это знаю точно. Он вчера и сегодня в социальной сети выложил пост, касающейся своего продвижения в игре. Хвастается перед друзьями. В самой игре есть такая функция. Значит, сидит дома и играет. Чем питается, непонятно. Но мне звонка не поступало. Обидно, конечно, но пока мне и ответить нечего ему.

- Что там у тебя? – с интересом смотрит Эмин в мою сторону.

- Вот, - показываю ему известную в стране электронную доску объявлений. – Смотри. Коляска для двойни. Недорогая. Состояние почти новой.

Чернобровый всматривается в экран и поднимает на меня недоуменный взгляд.

- Дорого, да? – пугаюсь. – Мы можем вскладчину. Мне же с работы выплатят декретные. Там хорошая сумма получится. У меня еще и накопления есть. Немного, правда, но сейчас по мелочи хватит купить все.

Мое предложение Догану явно не понравилось. Он закрывает папку с документами. Выдыхает медленно, но громко через нос. Складывает руки в замок, уложив их перед собой на столе.

- Но она всего сорок тысяч стоит, - начинаю канючить, убирая неуверенно телефон.

- Татьян, давай оговорим с тобой сразу все нюансы, включая финансовые составляющие, - начинает приземлять меня. – Мои дети – это мои дети. И я сейчас не про то, что собираюсь их воспитывать отдельно от тебя, - сразу добавляет он, как только хочу перебить его. – Тем более, что такого я делать не собираюсь. Но они достойны самого лучшего. Поэтому никаких бюджетных вариантов. Никаких колясок за двести или триста тысяч рублей. Только самое лучшее.

- За сколько тысяч рублей? – наверное, мне послышалось.

- Хорошая и качественная коляска для двойни стоит не менее миллиона рублей, - заявляет он спокойно. – И кстати, прогулочный вариант я уже заказал. Через две недели доставят.

- А если мне не понравится? – еле шепчу, потому как хотела все выбирать своим детям сама. Я специально ждала срока для ухода в декретный отпуск, чтобы насладиться моментом.

- Не понравится, закажем новую, - заявляет, опять уставляясь в документы.

- Еще одну за миллион рублей? – вскидываю бровь.

- А что такое? – смотрит на меня непонимающе.

- Да так… Ничего.., - остается только пожать плечом.

Может быть и хорошо, что Эмин оказался отцом моих детей… Любовь любовью… Юрка Юркой… А обеспеченное будущее детей – это обеспеченное будущее…

- И вообще, - продолжает он, - составь список, что нужно. Тебе и детям. Я все куплю.

Я продолжаю молча стоять возле стола. Мне становится совсем грустно, и Эмин это понимает.

- Хорошо. Составь список, возьми деньги и купи все самое лучшее, - сует он мне банковскую карточку в руки.

- Аааа.., - не знаю как реагировать на это.

- Хотя не, - морщится. – Мы с тобой лучше вместе как-нибудь все купим. А то еще возьмешь комплект на выписку тысяч за семьдесят. Выбрасывай его потом…

На этих словах он вновь погружается в документы. Карточку при этом у меня не забирает.

- А что мне теперь с этим делать? – кручусь с карточкой.

- Оставь себе, - кивает головой. – Там безлимитка. Вдруг забуду пополнить, напомни.

От шока совсем забыла, как меня зовут, и зачем я вообще пришла.

- Ну ты жаловалась, что сорочка у тебя ночная неудобная, - начинает раздражаться турок. – Купи себе с Микки Маусом удобную.

- А мне выехать за ней самой или дома по каталогу выбрать? – вспоминаю свой первый вопрос.

- Можешь съездить. Я тебе выделю машину и одного своего помощника. Будет у тебя пока водителем.

Чувствую себя полной идиоткой. С бэушной коляской за сорок тысяч рублей.

- Это те неразговорчивые ребята, которые дом охраняют? – нахожу, о чем еще поговорить.

- Кстати, о неразговорчивости, - вспоминает Эмин. – Завтра к нам придет горничная. Мне она была не нужна, но теперь в этом возникла необходимость. Она будет жить здесь, поэтому тебе не придется самой готовить.

- А убирать?

- А убирать тем более, - поднимает на меня глаза. – Но ты можешь с ней беседовать. Чтобы не отвлекать охрану.

- Доложили уже? – недовольно поджимаю губы. – Значит, в карты, в шахматы и в домино они играть не умеют, а жаловаться – так это за здрасьте!

- Ты им предлагала в карты сыграть? – смотрит на меня с недоумением.

- Да, - спокойно уточняю. – А что такого? В «подкидного дурака», например. Они-то из России. Явно все это умеют. Только вот не хотят.

- Если тебе настолько скучно, можешь приглашать сюда подруг, - утыкается опять в документы.

- Нет у меня подруг, - горько признавать этот факт.

- Почему? – вновь смотрит заинтересованно.