Его Новенькая

Пролог

Я знал, что она не придёт на чёртову вечеринку, устроенную моим великолепным братом. Знал. Но всё же остался дома и даже спустился вниз. Хрен знает зачем. Наверное, хотел лишний раз убедиться в том, что Новенькая выше того, чтобы идти на поводу у кого-либо.

Но, очевидно, Гросс для неё не кто-либо.

Потому что она пришла.

Пришла, чёрт возьми!

Грёбанная стерва, ненавижу.

Девчонка чувствует мой ненавистный взгляд и безошибочно находит меня в толпе, которая, впрочем, держится на расстоянии от меня. Я горько усмехаюсь, двигаю по столешнице кухонного островка бутылку виски и, наполнив отравой рюмку, опрокидываю её в себя. Смотрю в это время на Новенькую, не собираясь скрывать ярость, что плещется внутри меня бурлящей лавой. Почти не морщусь, потому что горечь в груди куда сильнее, чем та, что обжигает горло, и наполняю рюмку вновь.

Стерва на какой-то хрен прётся ко мне. Хочет объяснить свой чёртов поступок? Но пусть она катится с своими разговорами куда подальше!

Останавливается рядом и смотрит на меня так, словно я должен что-то объяснять. Какого хрена?!

— Я всё понял, Новенькая, — выплёвываю я, вынимая из пачки сигарету, чиркаю её зажигалкой и, сделав глубокую затяжку, выпускаю едкий дым в её, чёрт возьми, красивое лицо. — Могла не утруждаться.

Она опирается бедром на островок, скрещивает руки на груди и вздёргивает бровь:

— Прости?

Стерва.

— Пошла ты, — снова выдыхаю я дым в её сторону.

Прикрывает глаза, словно пытается сдержать злость, воскрешая в моём воспалённом мозгу воспоминания о каждом, чёрт возьми, поцелуе. Хватаю её за руку и дёргаю на себя, врезая спину в островок. Она морщится от боли, а я напираю спереди, упирая ладони в стол по обеим сторонам от неё. Склоняюсь к её тонкой шее: как всегда, пахнет охренительно, и замираю у уха:

— Нравится, стерва? Тащишься от того, как я близко?

— Ты пьян, Ник, и у тебя в одной из рук сигарета, если ты забыл, — говорит она сухо.

Ненавижу.

Не открывая глаз и наслаждаясь её частым дыханием, смазано касаюсь её губ своими, чтобы оставить смачный поцелуй в ямке уха с другой стороны лица. Сладкая в той же мере, что и ядовитая.

— Ты такая же, как все, — выдыхаю я ей в ухо. — Дешёвка, возомнившая себя особенной. Без нас ты так и осталась бы серой мышью, иммигрировавшей из России, ясно?

— Я вас об этом не просила, идиот! — шипит она в ответ.

Я по-настоящему наслаждаюсь следующими словами, потому что стерва их заслужила:

— Пошла. На хрен. Ан-ни.

Резко отталкиваюсь от стола, стряхиваю в её сторону пепел сигареты и глубоко затягиваюсь, чтобы вновь процедить вместе с дымом:

— Пошла на хрен.

— Макензи, ты редкостный говнюк! — тоже цедит она. — Эгоистичный, беспринципный и бездушный мудак!

Синь глаз блестит праведным гневом, упругая грудь часто вздымается. Вкупе, это выводит меня из себя, потому что эта соблазнительная стерва пришла к нему. Не ко мне.

— Всё это я уже слышал, — не церемонясь, отпихиваю я её в сторону, чтобы добраться до бутылки. — Вали к нему, раз пришла.

— Так ты этого хочешь?

Я скидываю бычок в горлышко пустой бутылки и смотрю на неё.

Хочу ли я этого?! После того, как она сама сюда притащилась? О нет, я хочу совсем другого.

— Я хочу, чтобы ты отвалила от меня наконец.

Новенькая теряется на мгновение, а затем зло выплёвывает:

— Прекрасно! Я так и поступлю.

— Я счастлив, видишь? — горько усмехаюсь я. — Проваливай уже.

Отворачиваюсь от неё, но чувствую на себе её обжигающий взгляд. Какого хрена? Я был готов умолять её не приходить. Написал ей об этом. Но она пришла. Так какого хрена? Чего она, чёрт возьми, добивается?

Стерва не двигается с места ещё полминуты, а затем резко разворачивается и уходит. Её чёртовы кудри, аромат которых буквально сводит меня с ума, пружинят на каждом шагу.

Чёрт, почему так хреново?

Хочу броситься вслед за ней, прижать к стене и впиться в её сладкие губки, чтобы эта идиотка, наконец, поняла какую ошибку совершила, явившись сюда не ко мне. И плевать на всё.

Но меня опережает Оливер. Опять.

И её вороватый взгляд в мою сторону, когда она обжимается с другим — похлеще удара под дых, он словно выворачивает все внутренности, бросает их в ревущее пламя и сжигает дотла.

Но я чёртов мазохист, потому что сморю в их сторону снова.

Ол добился, чего хотел. Она здесь, с ним. Безусловная победа.

Вот только...

Эта стерва моя!

Отталкиваюсь руками от островка и стремительно направляюсь к этим двоим. Сразу же хватаю Оливера за шкирку и отпихиваю его в сторону, чтобы прорычать напуганной девчонке:

— Ты, кажется, уходила. Так вали!

Оливер бросается обратно и цедит у моего лица:

— Какого хрена, придурок?!

Не обращаю на него внимания, хватаю стерву за руку и, не жалея силы, дергаю от стены. Она валится на спинку дивана. В этот момент Гросс психует и хватает меня за грудки:

— Что, бесишься из-за того, что проиграл?

Кто-то убавил музыку. Прихлебалы брата собираются в круг возле нас, чтобы посмотреть на шоу. Она тоже смотрит.

— Я никогда не проигрываю, и тебе лучше всех это известно, — усмехаюсь я в рожу Гросса и отталкиваю его от себя.

— Она пришла! — ревёт он, тыча в неё указательным пальцем. — Она знала, что это значит! И ты это знал!

— Мне плевать, — выплёвываю я и смотрю на Новенькую: — Сейчас она идёт домой.

Эта стерва переводит на меня растерянный взгляд, в котором сквозит боль, но мне плевать, я прожигаю её яростью своего взгляда. А в следующий миг меня отбрасывает немного в сторону, потому что в скулу врезается кулак Гросса. Боль взрывает мозг, а во рту появляется металлический привкус крови. Ловлю равновесие, опираясь ладонями в колени, и смачно сплёвываю кровь на бежевый ковёр мамы, который она так обожает. Затем медленно распрямляюсь и улыбаюсь.

Значит, вот чего добивалась эта стерва.

Глава 1. Подстроенная неожиданная встреча

— Ты не можешь меня заставить! — ору я, толкая кухонную дверь в кафе на 18-й улице, выскакивая в зал, чтобы собрать пустые кружки, как обычно это делаю в конце рабочей смены.

Мы с Викой снова ругаемся.

Сестра категорически против того, что я задумала сделать со своей жизнью.

Да, в ту ужасную ночь она промолчала, и я засыпала в её объятиях с твёрдой мыслью, что у меня всё получится, ведь единственный родной человек в этой стране будет на моей стороне, оказывая помощь. Но не тут-то было.

Уже на следующее утро, за завтраком, Вика сухо сообщила, что не позволит мне по глупости испортить своё будущее.

По глупости!

Мои чувства, по которым потоптались грязными ботинками все, кому не лень, — глупость! Вы представляете?

В то утро мы с сестрой поскандалили в первый раз. Затем на следующий день. И ругаемся сейчас, потому что я сегодня принципиально не пошла в колледж.

— Я не намерена забирать твои документы из колледжа! — выскакивает сестра в зал вслед за мной.

Немногочисленные посетители переводят свои взгляды с меня на неё и обратно. Джек, хозяин кафе, удручённо качает головой — похоже, наш спор доносился до них ещё тогда, когда мы кричали друг на друга в кухне.

Я передёргиваю плечами, хватаю со стойки поднос и иду в конец зала. Сестра продолжает кричать в мою спину:

— Этот учебный год уже оплачен, и ты не имеешь права выкидывать наши с Робом деньги на ветер! И мы намерены оплатить и следующий год! Ты обязана посещать занятия!

— Я бросила учёбу! — в который раз повторяю я. — И, если у вас нет возможности вернуть деньги за этот год, я сама готова вернуть вам всё до цента! Со временем.

— Ты живёшь в нашем доме, и, значит, должна соблюдать наши правила!

— Это ненадолго, — я начинаю громыхать кружками о поднос. — Я уже ищу квартиру.

— Вот и скажи, пожалуйста, на какие такие средства ты собираешься снимать себе жильё и возвращать нам деньги за обучение? — ядовито интересуется сестра. — На те гроши, что зарабатываешь здесь? Да тебе и за неделю без выходных не заработать на залог! И где ты намерена жить всё это время? У нас! А, значит, тебе придётся ходить в колледж!

— Не придётся, — цежу я сквозь зубы, и слышу, как сзади усмехается мисс Лейн, вредная старушка, одна из самых постоянных посетительниц. Бросаюсь к ней, сжимаю пальцами её худое и острое плечо и высокомерно смотрю на свою сестру: — Я временно поживу у мисс Лейн, потому что она, в отличие от тебя, не указывает другим как жить!

Я блефую, надеясь, что мисс Лейн мне подыграет, а сестра испугается и возьмёт свои слова обратно. Но старушка с копной седых волос, уложенных в красивую причёску, удивляет всех вокруг. В том числе и меня.

— Ещё как указываю! — заявляет она. — И проживание у меня не будет бесплатным, девочка. А уж правила... Построже, чем у твоей сестры. Но я согласна с тобой, Ани, лишь по одному вопросу: обучение — бесполезная трата времени! Потому, если тебе действительно требуется жильё, я готова пустить тебя в свою квартиру.

— Что вы себе позволяете? — возмущается Вика. — Она моя сестра! Я не позволю вам...

— Замолчи, глупая, — отмахивается от неё мисс Лейн и смотрит на меня: — Всё уяснила, вредная девчонка? Хочешь самостоятельной жизни — добро пожаловать во взрослый мир.

— Вы серьёзно? — выдыхаю я, глядя на неё во все глаза.

— А ты? — смотрит она на меня со всей строгостью. — Никаких санаторных условий, поблажек и прочего. Моя квартира — не дом твоей сестры.

Я закусываю нижнюю губу и бросаю взгляд на Вику, она, сузив глаза и уперев руки в боки, смотрит так, словно я ни за что не осмелюсь её ослушаться и уйти из дома.

Будто бы раньше такого не происходило! Не счесть сколько раз я сбегала из её квартиры, чтобы вернуться к матери. Да, я жалела об этом каждый чёртов раз, но поступала так снова и снова, пока один случай не отвратил меня от подобной глупости насовсем.

Но, слава Богу, сейчас обстоятельства даже отдалённо не похожи на тот случай.

Я расправляю плечи и с вызовом смотрю на сестру, обращаясь при этом к мисс Лейн:

— Говорите адрес, мисс Лейн. Я заеду к вам сегодня же, если есть такая возможность.

— Аня!

— 1919 Бродвей. Жду тебя не раньше семи вечера, но и не позже девяти. Как придёшь — обсудим правила.

— Отлично! — торжественно киваю я, иду к стойке и оставляю там поднос и фартук.

Сестра всё это время прожигает мой висок убийственным взглядом, но я не обращаю на это внимания. Прощаюсь с Джеком до завтра и вылетаю за дверь. Знаю, что Вика не побежит за мной следом. Пусть она и отрабатывает в кафе на 18-й последние дни, так как на днях её пригласили работать су-шефом в ресторан посолиднее. Она человек ответственный, и её смена ещё не закончилась. Да и, наверное, прямо сейчас она предпочтёт выяснить отношения с мисс Лейн, чем продолжать скандалить со мной.

Мне остаётся надеяться на то, что вредная старушка окажется крепким орешком, и не сдастся под напором моей сестры.

Я вдыхаю полной грудью знойный даже в октябре калифорнийский воздух и направляюсь к своей машине. Но топорно замираю на полпути, когда вижу, как к ней идёт, лукаво улыбаясь... офицер Коллинз. В штатном. Его глаза и волосы в свете солнца завораживающе отливают золотом.

Очередная неожиданная встреча?

Или всё же один из нас её очень даже ожидал?

— Анна, — кивает он в знак приветствия, останавливаясь в метре от меня.

— Офицер...

— Хьюго. Если забыла, — улыбается он, спрятав руки в карманы легких брюк.

— Нет, — выдыхаю я. — Я не забыла. Просто...

— Не ожидала меня увидеть вновь так скоро? — перебив, предполагает он.

— Да, — неловко улыбаюсь я. — Вы... направляетесь в кафе?

— Давай на «ты»? — предлагает он. — После всего, что между нами было...

Я тихо смеюсь и киваю, а молодой человек продолжает:

— На самом деле, я искал встречи с тобой, Анна. Надеюсь, простишь меня за мою наглость?

Глава 2. Необходимый переезд

Вот именно поэтому я должна съехать от Вики и Роберта.

Я седьмым чувством знала, что Никлаус поедет не куда-нибудь, а к дому отца. И говоря о седьмом чувстве, я подразумеваю бестолковую надежду. Казалось бы, я прекрасно осознаю, что не хочу ни видеть, ни слышать этого мерзавца, но моё глупое сердце... Оно путало мысли, отключало сознание и вынуждало ехать быстрее. Я едва успевала себя осаждать, резко одергивая ногу от педали газа.

Но вот я здесь, останавливаю машину сзади чёрного спорткара и не могу оторвать взгляда от крыльца, на которым, вальяжно развалившись, дымит сигаретой Никлаус.

Всё то же глупое сердце лупит по рёбрам, как отбойный молоток по раскуроченному асфальту. Ладони вновь потеют, скользят по рулевому колесу, на котором я не в силах разжать пальцы.

Все эти дни мне не давало покоя знание, что те проклятые сообщения писал не Он. Никлаус не знает, что я пришла на вечеринку Оливера из-за него. Обманом, но всё же. Он совершенно точно думает иначе. И ненавидит меня.

Потому что хотел победы, но решил, что проиграл, пусть и не признавал этого до последнего.

Факт, который моё чёртово сердце пытается оспорить, используя, как оружие, надежду на то, что помимо спора, там было что-то ещё...

Но какой в этом толк, верно?

Я не должна желать встреч с Никлаусом. Что я должна, так это, повторюсь, съехать от Вики и Роберта. Немедленно.

Я резко выдыхаю, заглушаю двигатель и выхожу из машины. Ноги дрожат, но я заставляю себя расправить плечи и идти твёрдо.

— Долго же ты парковалась, Новенькая, — усмехается Никлаус, не глядя на меня. Тушит бычок об облицованный бетон лесенки, отталкивается от стенки, на которую опирался спиной, и разворачивается ко мне лицом, положив локти на колени. — Занесла мой номер в чёрный список?

Я запинаюсь и судорожно втягиваю воздух, когда вижу багрово-синеватую гематому с левой стороны его лица и рассечение на скуле, заклеенное лейкопластырем. Сердце в груди болезненно сжимается, и я едва удерживаю себя на ногах.

— Ник...

— Опять будешь реветь? — насмешливо интересуется он, окатывая меня, как ушатом холодной воды, презрительным взглядом.

И это приводит меня в себя.

На мгновение закрываю глаза, встряхиваю кудрями и отвечаю на его первый вопрос:

— Внесла. И твой, и Оливера. А ещё: Авы, Лу, Кейси и многих других.

— А Кейси тебе чем насолил? — усмехнувшись, искренне удивляется Ник.

— Что ты здесь делаешь, Никлаус? — сужаю я на него глаза.

— Что за хрен тёрся рядом с тобой у кафе?

— Это не твоё дело. А что там делал ты?

— Тебя это не касается. Почему тебя сегодня не было в колледже?

— Почему тебя это волнует?

— Зачем ты на самом деле пришла на вечеринку, Ан-ни? — цедит он сквозь зубы.

— Какая теперь разница, если ты всё равно меня ненавидишь?

— Я хочу знать! — подскакивает он на ноги и гневно тычет пальцем в свой синяк. — Ты задолжала мне объяснения!

Мне становится стыдно, словно это я управляла рукой Оливера, когда он наносил свои удары, но я не позволяю этому чувству взять вверх над разумом и прохожу мимо Никлауса:

— Я никому ничего не должна, Никлаус.

Никлаус с шипением выпускает воздух сквозь стиснутые зубы и сжимает кулаки. А в следующий момент, когда я почти берусь за ручку двери, он хватает меня за руку и грубо пихает спиной к стене. Тут же обхватывает жёсткими пальцами основание моей шеи и склоняется к моему лицу, чтобы прошипеть у губ:

— Я не позволил тебе быть с Оливером и не позволю быть с кем-либо другим, ясно?

— С какой стати, Никлаус? — сухо интересуюсь я, не обращая внимания на то, что глаза печёт от назревающих слёз.

— Ты переиграла нас обоих, верно? — жёстко усмехается он. — Строила из себя недотрогу, не подпуская слишком близко, но и не отталкивая. Пользовалась нашим интересом, чтобы — что? Толкнуть высокопарную речь перед жаждущий зрелищ толпой? Утереть нам носы перед всеми? Показать какие мы плохие, когда ты такая хорошая? Так почему же ты не наслаждаешься триумфом? Подогреваешь интерес? Ждёшь, когда самый последний человек в колледже будет восхвалять непревзойдённую Ани, сумевшую поставить на место двух зарвавшихся братьев?

Так вот, как они и Он, теперь обо мне думают?

Я сглатываю обиду и цежу в ответ:

— Я не играю в игры, Никлаус. Это ваша с Оливером территория. И если бы ты услышал хотя бы слово из моей «пламенной» речи, то понял бы это. Всё кончено. Я не стану угрозой для вашей репутации, потому что бросила колледж. И я начинаю новую жизнь, в которой ни тебе, ни твоему брату не место. Надеюсь, вам тоже придётся моё решение по душе.

— Бросила колледж? Серьёзно? — усмехается он.

— И съезжаю из дома твоего отца, — киваю я. — Всё, Никлаус, больше незачем тратить на какую-то девчонку своё драгоценное время, которое ты можешь посвятить тусовкам с алкоголем. Ведь именно это для тебя по-настоящему важно — гробить свою жизнь?

— Решила, что всё обо мне знаешь, стерва?

— Это ты решил, что знаешь меня, а я всего лишь предполагаю, — выплёвываю я.

— Хочешь сказать, мы оба ошибаемся?

— Я точно ошиблась, когда решила, что твоя маска мерзавца – всего лишь маска. Но, к сожалению, это твоя суть.

— Суть? — его взгляд темнеет окончательно, а на губах появляется хищная улыбка. — Как скажешь, стерва.

Я пугаюсь, когда он на секунду опускает взгляд на мои губы, но не успеваю и дернуться, как он напирает на меня всем телом и впивается своими губами в мои. По телу прокатывается горячая волна, потому что Никлаус внаглую раздвигает мои губы и начинает скользить своим языком по моему. Я должна поднять руки, попробовать оттолкнуть, но голова кружится, звенит, как чёртов колокол, в который ударили со всей дури...

Зачем он это делает?

Зачем изводит меня этой невозможностью?!

Неужели, не понимает, что я не в силах ему сопротивляться? Или именно поэтому он меня и целует?!

Глава 3. Одна странность за другой

Мисс Лейн пристально смотрит на меня вот уже целую минуту, и я не выдерживаю:

— Мисс Лейн, почему вы решили мне помочь?

Старушка, едва заметно поморщившись, отворачивается и упирает свой взгляд на книги в шкафу. Молчит. Снова. Я облокачиваюсь одной рукой на столешницу и, подперев щеку кулаком, устремляю взгляд за окно.

Ни озвученных правил, ни ответов на вопросы. А я предполагала, что мне будет здесь нескучно. Но вот уже несколько минут я просто сижу на стуле и играю с мисс Лейн в гляделки вместо того, чтобы услышать условия проживания и посмотреть, наконец, на комнату, в которой я буду жить.

— Что ты знаешь о наследии, девочка? — вдруг спрашивает женщина, и я мгновенно подбираюсь.

— Наследие? — хмурюсь я. — То, что мы оставляем после себя?

— Верно, — серьёзно кивает она. — Ты задумывалась о том, что несёшь в этот мир? Или что хочешь в него привнести? Кем ты себя считаешь, Ани? Потребителем или созидателем?

— Эм...

— Конечно, ты потребитель, — раздражённо отмахивается она от меня, как от назойливой мухи. — Потому что ты ещё очень юная и ничего не понимаешь в жизни. Но я наблюдала за тобой и видела... — Старушка замолкает и вперивает в меня строгий взгляд: — За проживание ты будешь платить мне прочтением книг.

— Прочтением книг? — глупо переспрашиваю я, ничего не понимая.

— Да. И каждую из них мы будем обсуждать. Обмануть меня не выйдет, Ани.

— Я и не пла...

— Ещё завтраки. Надеюсь, ты не безрукая, способна сварить в кастрюле пару яиц?

— Да, но...

— Никаких «но»! — обрывает она меня. — Приготовление завтрака — обязательное условие. Как и возвращаться домой до одиннадцати вечера, или не возвращаться этой ночью вовсе. И независимо оттого, где ты проведёшь ночь — на столе каждое утро, ровно в десять, должен быть накрыт завтрак.

— Из яиц? — сужаю я глаза.

— Да, яйцо должно присутствовать. В гости без моего разрешения никого не приглашать. После одиннадцати не шуметь. На третий этаж не подниматься ни под каким предлогом. Книгу для чтения я буду назначать сама, как и время, отведённое тебе на её прочтение. Очень советую не пытаться задерживать «квартплату»: не успеешь к сроку — вылетишь, как пробка, из моего дома. Всё ясно?

Не отрывая взгляда от строгого лица старушки, я откланиваюсь на спинку стула и спрашиваю:

— Мисс Лейн, у вас есть дети?

Взгляд женщины на мгновение становится пустым, зрачки сужаются до малюсеньких точек, но она тут же берёт себя в руки и раздражённо смотрит на меня:

— Сын. Но какая тебе разница?

— А внуки? — не могу я усмирить свое любопытство.

— К чему этот допрос, девочка? — холодно спрашивает она.

Я пожимаю плечами и смотрю в окно:

— Просто хочу узнать вас поближе. Нам все же предстоит жить вместе.

Тут мой взгляд цепляется за знакомые светлые кудри, которые подхватывает порыв ветра и отбрасывает пряди со лба Бэлл.

Бэлл! Она здесь живёт? Неужели?

— Нам вовсе необязательно быть друзьями... Ани? Куда ты? Мы не закончили разговор!

— Я на минутку, мисс Лейн, простите!

Я заворачиваю за шкаф и спешу к входной двери. Моя подруга выглядит удручённой, и мне хочется знать почему. Плюс, я её не видела несколько дней и, кажется, соскучилась.

К слову говоря, когда я сидела над телефонной книгой и решала какие контакты внести в чёрный список, мой палец дрогнул над именем Бэлл, а сердце болезненно заныло. Я не могла представить то, что и она может меня предать, но сразу после случившегося подозревала всех без исключения. И даже, несмотря на то, что я утратила доверие к каждому в моей жизни, я не хотела лишаться общения с Бэллой. Потому я успокоила себя тем, что познакомилась с ней задолго до встречи со сводными братьями, и не стала вносить её номер в чёрный список.

Вот только сегодня я не пошла в колледж. Мы не встретились с ней, как обычно,в столовой, но подруга не только не появилась в кафе на 18-й, но и вообще не давала о себе знать все выходные.

Мы встретились посередине прямоугольных кустов, разделяющих входные двери в квартиры, и мне приходится привлечь внимание подруги, остановившись прямо перед ней, потому что она смотрит в бетонный тротуар и словно не замечает ничего вокруг:

— Бэлл?

Она вздрагивает, поднимает на меня потерянный взгляд и её глаза расширяются от удивления:

— Ани? Что... что ты тут делаешь?

Подруга затравленно оборачивается на дверь, из которой, судя по всему, недавно вышла, и вновь смотрит на меня, но избегает встречаться со мной взглядами, словно опасается, что я прочитаю в её глазах то, что она боится показать.

Тоже бросаю короткий взгляд на дверь, хмурюсь.

— Я съехала от сестры, — сужаю я глаза на неё. — Помнишь мисс Лейн? Она здесь живёт, и предложила мне пожить у неё. За чтение книг...

— Что? — не верит мне Бэлл.

— Сама в шоке, — закатываю я глаза. — А ты... Ты тоже здесь живёшь?

— Я... — снова избегает она моего взгляда. — Нет. Заходила в гости... Кое к кому. Съехала от сестры? — ползут её брови вверх, словно до неё только сейчас дошёл смысл моих слов. — Но зачем?

— Ты слышала сегодня в колледже что-нибудь о вечеринке Оливера?

— Я... Меня не было сегодня в колледже, — поджимает она губы. — Были... дела. После того, как я ушла от тебя... В общем... Что-то случилось? Ты ходила на вечеринку, Ани?

— Меня туда заманила Ава Фиски, — стискиваю я зубы. — Это она писала мне с телефона Никлауса.

— Что-о? — её лицо вытягивается. — С ума сойти! Ани, расскажи мне всё-всё!

— Это долгий разговор, — горько усмехаюсь я. — А у меня собеседование с мисс Лейн в полном разгаре.

— С ума сойти, — спокойнее повторяет она и всматривается в моё лицо: — Ты в порядке?

— Буду. Совсем скоро буду в порядке, — невесело улыбаюсь я. — Встретимся завтра? На 18-й, после занятий?

— Почему не в столовой?

— Я бросила колледж, Бэлл.

— Бросила... колледж... — оторопело повторяет она, неосознанно оборачиваясь через плечо на ту же дверь. Досадливо морщится, словно хотела оказаться как можно дальше от неё, но по-прежнему стоит близко к ней.

Глава 4. Свидание, вылетевшее из головы...

Я приветствую Джека кивком головы и занимаю дальний столик у окна.

В голове каша ещё со вчерашнего дня. Мне не даёт покоя мысль о том, как мало я, по сути, знаю о людях, с которыми по необходимости или нет общаюсь не первый день.

Это говорит о моей беспечности, верно? Именно поэтому меня так легко обмануть или предать, да? Не открываясь им до конца сама, я вежливо не требую от них того же. В этом моя ошибка?

Я едва не издаю стон вслух и досадливо опускаю голову на руки, лежащие на столешнице. Снова Он. Я не могу перестать думать о том, что делал в церкви Никлаус. Он пробыл там целый час. Нет, я не хотела за ним следить, но... следила. Смотрела украдкой, как он вновь прикуривает сигарету, пока остальные люди, вышедшие из двери вместе с ним, разбредаются по тротуару кто куда. В основном, это были взрослые мужчины, но я заметила и парочку женщин. Тоже взрослых.

Не знаю, но что, если Никлаус попал в секту? Может такое быть?

А затем он сел в свою машину и уехал. Оставив меня пялиться в окно балкона пустым взглядом.

— Просвети меня, если тебе будет несложно, — вырывает меня из воспоминаний строгий голос Лу Келли, заставив меня едва не подпрыгнуть на месте от неожиданности. — Что это за новости? Нельзя просто взять и бросить колледж!

Я вопросительно смотрю за спину брюнетки, которая опёрлась ладонями на стол, и Бэлл, виновато пожав плечами, опускается на стул напротив меня.

— Она преследует меня с самого утра, — поджимает недовольно губы подруга. — Мне пришлось сказать ей, что ты бросила учёбу, чтобы она отстала от меня. Как видишь, это не помогло.

— Не думай, что мне доставляло это удовольствие, — фыркает Лу и тоже садится на стул. — Просто до кое-кого невозможно дозвониться. Ани, что происходит?

— Играю на опережение, — Я морщусь от собственных слов, чувствуя укол стыда, и добавляю: — Всеобщее помешательство на сводных братьях невыносимо, и я решила с этим всем покончить. Я больше не доверяю никому, кроме Бэлл.

Лу сужает глаза и долго смотрит на меня не читаемым взглядом, а затем хмыкает:

— Ты могла покончить с помешательством, не бросая колледж. Начало ты уже положила. Тогда, на вечеринке Гросса.

Я хмурюсь, и Бэлл, выразительно играя бровями, поясняет:

— Не одна Лу хотела знать, где ты и что с тобой. Я сегодня была, как то справочное бюро. Ани, весь колледж говорит о вечеринке и твоих словах, сказанных братьям. Уверена, они ещё не успели понять их смысл, но это лишь дело времени.

— Даже о драке года вспоминают не многие, — замечает Лу.

— Кто-то подрался? — удивляется Бэлл.

— Братья и подрались, — жмёт плечами та. — Нонсенс, верно? А люди шепчутся лишь о том, что парни ничего из себя не представляют.

— Боже... — выдыхаю я. — Ты не шутишь, Лу?

— Ты не выбирала выражений, высказываясь, — криво улыбается она.

— Я не хотела, чтобы из моих слов запомнили лишь это. И вообще они предназначались братьям, а не всем остальным.

Уверена, теперь меня ненавидит не только Никлаус, но и Оливер. Господи, я и правда испортила им репутацию! Именно об этом и говорил вчера Ник...

Что же я натворила?

— Ани, все только и ждали, когда ты выберешь сторону одного или другого, — негромко произносит Лу, накрыв мою руку своей тёплой ладонью. — А ты взяла и осталась на своей стороне. Логично, что все задумались о том, что тоже могут так сделать.

— Не осталась, — тихо выдыхаю я.

— Что? — хмурится Лу, не понимая, а Бэлл наоборот кивает слишком понимающе.

Я смотрю на Лу и поясняю, потому что хочу попробовать быть открытой и честной до конца:

— Да, в первую очередь я верна самой себе, но... Мне нравится Никлаус. И говоря так, я подразумеваю не то, что из двух братьев он нравится мне больше... Из всех. Не представляю, как так вышло, ведь он вёл себя со мной, мягко говоря, не лучшим образом, но я в него влюбилась.

А как ещё объяснить то, что этот мерзавец не выходит у меня из головы, верно?

— Чёрт, всё куда серьезнее, чем казалось, да? — задумавшись, произносит Лу. Её пальцы сильнее сжимаются на моих в знак искренней поддержки, и я допускаю мысль о том, что, возможно, зря занесла её имя в чёрный список. Лу не ждёт ответа на вопрос, задает следующий, как раз по той теме, о которой думаю я: — Ладно, но причём здесь я? Или Кейси? Мы не могли тебе дозвониться ни тогда, когда ты сбежала с вечеринки, ни после. Мы волновались за тебя.

— Правда?

— Я допускаю мысль, что из-за действий Барб, я могу находиться под подозрением, но я уже давно тебе всё объяснила, да и действиями доказывала... Повторю, мне больше нет дела до Гросса и Ко.

— Это из-за Авы, — неохотно признаюсь я.

Возможно, я и правда поторопилась сгрести всех под одну гребёнку... Лу выглядит искренней.

— Фиски?

Я подбираюсь и по очереди смотрю на подруг. Пристально, чтобы они понимали всю важность моих следующих слов:

— Я собираюсь быть с вами полностью открытой, потому что мне нравится с вами общаться. Нравитесь вы. И если вы чувствуете ко мне то же самое — значит, довольно лжи и тайн. Абсолютная и обоюдная честность. Договорились?

Бэлл заметно краснеет, но неуверенно кивает, бросая опасливый взгляд на Лу, мол, если я собралась быть с ней откровенной, то это не значит, что и она будет с ней таковой. Я принимаю ответ подруги и смотрю на вторую. Та широко улыбается:

— Это в тебе мне и нравится больше всего, Ани. И нравится брать с тебя пример — это значительно облегчает жизнь. Разумеется, мы договорились. А теперь расскажи, что натворила Фиски? Она мне никогда не нравилась: маленькая, нахальная пацанка...

И я рассказываю. Обе подруги слушают меня внимательно и не перебивают. А я говорю и говорю, не только об Аве, но и прочем, словно мне не хватило выговориться одной сестре. Возможно, я хочу услышать и другое мнение по этой ситуации, особенно, если учесть, что поддержки от сестры, на которую рассчитывала, я так и не получила.

Глава 5. Необдуманные поступки — серьёзные последствия

— Так ты выяснила от кого были те цветы, Ани?

— Нет, — коротко отвечаю я мисс Лейн, не прерывая чтение книги.

Мне не хотелось о них думать, потому что я сгорала от стыда.

Да, они были без записки, простой букет сирени, под цвет моих глаз, уникальный сорт, но я догадывалась, что их отправил мне Хьюго. И мне было стыдно перед ним, потому что буквально в тот же вечер я поняла, что подсознательно попросила его отвезти меня домой примерно в тоже время, в которое накануне Никлаус вышел из церкви, что бы он там не делал. Я хотела, чтобы и в тот вечер он был там и заметил меня.

Вот такая штука — влюблённость: разум и сердце по разные стороны баррикад, и подсознание явно не на стороне разума, словно ему плевать на ту боль, от которой страдал его союзник — сердце.

Я больше не могу сосредоточится на смысле слов, которые читаю, и с громким хлопком закрываю книгу. Мисс Лейн на это высоко поднимает одну бровь, но спрашивает совсем о другом:

— Почему ты хочешь стать фотомоделью, Ани?

Я наблюдаю, как женщина подхватывает с маленького столика у кресла, на котором сидит, белоснежную ленточку и аккуратно укладывает её на страницу романа, чтобы тоже закрыть книгу. Осторожно и заботливо, в отличие от меня.

— Я красивая, — говорю я отстранённо. — И мне нравится примерять на себя разные образы.

— Очевидный выбор профессии, хочешь сказать? Поверхностный и лишённый мечты.

— Что? — смотрю я на старушку более осознанно.

— Глаза, говорю, у тебя не горят, когда ты говоришь о том, чем планируешь заниматься большую часть своей жизни, глупая.

— Я не глупая, — возражаю я не так уверенно, как хотелось бы.

— А я о чём? — противоречит она самой себе. — Ты далеко не глупая, а профессию выбрала самую что ни на есть глупую.

— Это не так.

— Что, по-твоему, останется после тебя? — спрашивает мисс Лейн раздражённо. — Белоснежная улыбка на фотокарточке? Хочешь прослыть пустышкой, которая только и умела, что вертеться перед фотокамерой?

— Мы снова о наследии?

— А тебя это не волнует? Неужели, тебе совсем нечего сказать миру?

— Вы же сами сказали, мисс Лейн, — цежу я, словно меня задели все её слова, — что я ещё слишком юна и ничего не смыслю в жизни.

— А это действительно так? — вздёргивает старушка на этот раз обе брови.

— Что вы от меня хотите, мисс Лейн? — спускаю я ноги с дивана, выпрямляюсь и откладываю книгу.

— О, не больше того, детка, чтобы ты разобралась в самой себе.

Я сужаю глаза и долго смотрю на старушку, не понимая, что ей взбрело в голову. Разве, я запуталась? Разве, не понимаю, что именно хочу от своей жизни? Всё предельно ясно! Разве, нет?

— Хочу прогуляться, — бросаю я в итоге, поднимаюсь на ноги и иду к выходу.

— Надеюсь, ты помнишь, что нужно вернуться не позже одиннадцати, Ани?

— Ещё как!

Спустившись с крыльца, я замираю на секунду, вдыхаю вечерний воздух, смотрю зачем-то в обе стороны от себя и иду направо по тротуару. Через узкий переулок и дальше, вдоль белых стен церкви.

В предыдущие два дня я не наблюдала здесь машины Никлауса. Он либо перестал сюда ездить, либо не хотел попадаться мне на глаза, теперь зная о том, что я живу совсем близко к церкви.

Разобраться в самой себе. Но со мной-то как раз всё понятно. А вот с другими...

Я дохожу до конца здания, заворачиваю к главному входу и... вуаля! Вижу глянцево-чёрные бока спортивной машины на два пассажира. Никлаус просто сменил место парковки. А значит, он там, внутри.

И мне удается выяснить, что он там делает!

Решительно разворачиваюсь обратно и стремительно иду к крыльцу с торца здания. Но на его ступенях замираю, словно вдруг испугалась узнать что-то такое, с чем потом будет сложно справиться.

— Смелее, девушка, — раздаётся над моей головой, лопаток касаются чужие пальцы, подталкивая. — Самое сложное сделать первый шаг, но потом будет легче, уверяю.

Взрослый мужчина в ковбойской шляпе широко улыбается мне и приветствует касанием пальцев к полям шляпы. Он тянет дверь на себя и замирает в ожидании того, чтобы я зашла первой.

— Я не...

— Просто осмотрись, послушай других. Никто не заставит тебя прийти сюда снова, обещаю.

Кажется, я была права. Никлаус попал в секту!

Я расправляю плечи, встряхиваю кудрями и, не отрывая подозрительного взгляда от улыбающихся глаз мужчины, переступаю порог. Вздрагиваю, когда дверь сзади нас закрывается с тихим хлопком. Господи, что я творю?

— Нам в дверь направо, — замечает мужчина и, оказавшись возле неё в считанные мгновения, вновь открывает её для меня. — Садить там, где тебе будет удобно, но перед этим обязательно попробуй печенье, что любезно печёт для нас миссис Хипс.

И она добавляет в них какой-нибудь наркотик, чтобы легче было промывать мозги несчастным людям? Нет уж, спасибо.

Я попадаю в небольшую и просторную комнату без окон. Стены, на половину обшитые деревом, освещает грязно-оранжевый свет единственной лампы на потолке. Прямо напротив двери, у стены по правую руку, стоит прямоугольный деревянный стол, у которого собралась большая часть здесь присутствующих людей. Видимо, угощаются печеньем, что отравляет им мозг...

Множество голов поворачивается в нашу сторону, и мужчина в ковбойской шляпе добродушно замечает:

— Простите за опоздание, уважаемые. Не торопитесь, допивайте чай и тогда приступим.

Мужчина оставляет шляпу на крючке высокой треножной вешалки и направляется к множеству стульев, расставленных по кругу Садится, смотрит на меня и подмигивает:

— Смелее, милая.

Мои щёки опаляет жар стыда, потому что, кажется, я начинаю догадываться о том, что здесь на самом деле происходит... И Никлаус... Неужели, он...

Он сидит на одном из стульев спиной ко мне, и оборачивается себе за плечо. Обескураженный в первую секунду узнавания взгляд уже в следующую полыхает такой лютой злобой, что я готова провалиться сквозь землю. Бежать! Я должна сбежать отсюда!

Глава 6. В гостях у сестры

Всю дорогу до дома на Робсон авеню меня не покидает чувство затаённой радости. Я время от времени себя одёргиваю, но иногда все же ловлю в боковом зеркале машины собственную улыбку. Да, слишком официальное приглашение сестры на ужин вовсе не означало то, что на нём обязательно будет присутствовать Никлаус, но разве глупому сердцу есть до этого дело?

Вчерашний вечер, его слова, наш разговор...

Я всю ночь ворочалась в постели с боку на бок, не в силах заснуть.

Никлаус хочет бросить пить. Теперь он знает, что привело меня на вечеринку Оливера. Его история. Эти три факта просто сводили меня с ума. Я не знала, что думать, что делать и как быть, а несчастное сердце то cладко замирало, то неслось галопом от воспоминаний его тёплых пальцев у меня в волосах...

Я хотела его увидеть. Очень. Правда, совершенно не представляла для чего мне это.

Потому и расстроилась закономерно, не увидев на подъезде к дому чёрный и блестящий на солнце спорткар. Слишком сильно расстроилась...

Вика в разрез прохладному разговору по телефону встретила меня горячо и радостно. Сразу же повела в столовую, начала расспрашивать о делах, рассказывать о своём новом ресторане, я едва успела уловить паузу, чтобы поприветствовать Роберта.

Стол ломился от блюд русской кухни, а когда сестра подняла крышку от фарфоровой кастрюли, полной ароматного борща, я не сдержала улыбку, и моментально разгадала её план.

Ловит меня на живца, хитрюга.

Знает, как я обожаю борщ и её селёдку под шубой, и нагло пользуется этим!

Я смеюсь и хочу занять своё привычное место за столом, но как раз в этот момент в столовую входит Никлаус:

— Надеюсь, я не сильно опоздал.

Я соображаю, что так и замерла в полусогнутом состоянии, и не очень ловко упала на стул. Сердце загрохотало в груди, как сумасшедшее, звенело в ушах и пригнало горячую кровь к щекам. Ну, нельзя же так! Без предупреждения!

Никлаус бросил на меня лукавый взгляд и спрятал наглую улыбку. Поздоровался, направился к своему стулу:

— Привет, пап. Вики. ...Ан-ни.

— Здравствуй, сын, — улыбнулся ему Роберт и тоже бросил на меня загадочный и пронзительный взгляд. Мой пульс буквально зашкаливает, хотя казалось бы — куда выше?

— Привет, Ник, надеюсь, ты не против русской кухни? Хотелось угодить рано повзрослевшей сестре, вылетевшей из-под моего тёплого и уютного крыла.

— Глупый-глупый птенчик, — усмехается он. — Нет, Вики, я не против. Я готов есть всё, что ты готовишь, потому что ты потрясающий повар.

— Роберт, я тебе уже говорила, что у тебя невероятно милый сын?

— Весь в отца, — широко улыбается тот, хлопая Никлауса по плечу.

Все смеются, я тоже. По крайней мере, пытаюсь.

А Никлаус... Никлаус и правда умеет быть милым. Когда ему это нужно.

Вот тут-то я и задумываюсь: действительно ли ему нравится моя сестра и еда, которую она готовит, так, как он это показывает? Искренен ли он или это всё игра? И как часто я буду задаваться подобным вопросом и прекращу ли когда-нибудь совсем его задавать?

Сложно отбросить всё то, что было. И плохое, и хорошее.

Я встряхиваю кудрями и сосредотачиваю внимание на еде и светской беседе за столом.

Селёдка под шубой, как всегда? потрясающе вкусная, борщ — объедение, грудка, запечённая в кляре, с картофельным пюре — выше всяких похвал. Я буквально cкоро могу лопнуть от количества съеденного. А сестра уходит на кухню, чтобы через несколько минут вернуться с десертом в виде блинного торта с начинкой из вареной сгущенки.

Страйк!

— Да ты издеваешься, Вики! — со стоном произношу я, прикидывая осталось ли в моём желудке место хотя бы на маленький укус.

— Ничего подобного! — со смехом возражает она. — Всего лишь показываю свою любовь к тебе, милая. Где ещё тебя смогут накормить тем, что ты особенно любишь?

Нигде. Тут она права.

Вика разрезает торт, кладёт по кусочку в четыре тарелки и вновь занимает своё место:

— И потом, я хотела подсластить пилюлю, потому что у нас с Робертом есть к тебе серьёзный разговор.

Я напрягаюсь, а сестра продолжает:

— Если ты непременно хочешь заняться фотомодельным бизнесом уже сейчас, это вовсе не повод бросать учёбу. Ты можешь не понимать, но образование — важная часть жизни. Модельная сфера ненадёжна, а полученное образование никуда не денется и может помочь в нужный момент, понимаешь? Мы с Робертом считаем, что ты можешь учиться и пробовать свои силы перед фотокамерой одновременно. Это самый лучший вариант из возможных. Мы... Нет, я настаиваю на том, чтобы ты вернулась в колледж. Я не стану забирать твои документы ни под каким предлогом...

— И не нужно, — выдыхаю я.

— Даже не проси... Что? — смотрит на меня сестра, и в её глазах неверие и надежда на то, что она не ослышалась.

— Я вернусь в колледж, — улыбаюсь я ей.

Да, этой ночью мне многое мешало уснуть, в том числе и мысли о возвращении в колледж. Я пришла к выводу, что, по сути, у меня нет мечты, поэтому я должна попробовать её найти.

— Боже! Я так рада! — восхищённо восклицает Вика и добавляет уже спокойнее, вернувшись к роли старшей сестры: — Очень разумное решение, Ани. Домой, надеюсь, ты тоже настроена вернуться?

— Нет.

— Что? Но...

— Вик, — накрываю я её руку своей, — мне кажется, я нужна мисс Лейн. Я буду снова ходить в колледж, но жить пока останусь у неё. Это временно. И обещаю, я вернусь, если не раньше, то обязательно к рождению ребёнка. Чтобы помогать... Вик?

Сестра заметно бледнеет и выпучивает глаза, отчего я пугаюсь.

Что я не так сказала?..

Бросаю взгляд на Ника, подозревая о том, что ему ещё не сообщили о беременности жены отца, он, хмурясь, указывает на Роберта, а тот во все глаза смотрит на мою сестру.

Боже...

— Ро-рождение ребёнка? — запинаясь, спрашивает он.

— Ты ему не... — замираю я.

Вика зажмуривается и часто качает головой. А затем и вовсе подскакивает со стула и быстро направляется к выходу из столовой.